«много лет спустя» (англ. After Many Years)— немой американский короткометражный художественный фильм Дэвида Гриффита 1908 года. Но эти актеры поддерживают дружеские отношения и периодически собираются вместе даже много лет спустя. Много лет спустя, перед самым расстрелом, полковник Аурелиано Буэндия припомнит тот далекий день, когда отец повел его поглядеть на лед.
На этой странице Вы можете бесплатно скачать песню Digimortal – Много Лет Спустя в формате mp3, а также слушать ее онлайн.
Все дело в том, что ученый и его помощники недостаточно смело пропагандируют свой опыт. Мелькиадес, будучи человеком порядочным, предупредил: «Ничего не получится». Годам к сорока он может считать их заложенными. Уплатив пять реалов, люди прилипали глазом к трубе и видели перед собой цыганку в мельчайших подробностях.
В нем говорилось: «Переработанный текст пьесы значительно лучше первого варианта.
Терпение Урсулы лопнуло: «Если ты хочешь вконец спятить – дело твое. Лимонам же и апельсинам тепла в течение года требуется больше, чем персикам и другим давно внедренным здесь культурам, а зимние заморозки, пусть непродолжительные, для них губительны. Никаких остальных «существующих возможностей» (наличие средств, рабочих рук, техники, удобрений, свободной земли, посадочного материала и пр. ), кроме возможности печатать статьи и произносить речи, я не называл. Об этом я слышал и читал.
Других препятствий на ее пути не возникало. Урсула рыдала от горя. Читая роль журналиста, для положительности образа окал, основного отрицательного персонажа заставлял чуть шепелявить, сцену решительного столкновения между двумя противниками сыграл в лицах, пересаживаясь со стула на стул, а в одном месте без слуха и без голоса спел. Быстрая смена крупных планов подчеркивала тоску и нетерпение разлученных любящих сердец. Я прочитал тогда множество статей на эту тему и не могу вспомнить ни одной, которая призывала бы начать с опытов в ограниченном масштабе, разобраться в экономической стороне дела (для выращивания лимонов нужно было в условиях нехватки рабочих рук рыть глубокие траншеи и перекрывать их на время заморозков специальными матами, а это дело дорогое) и в том, является ли для этой области вскоре после войны, которая прошла и по ее земле, важным именно внедрение цитрусовых, а не восстановление сильно пострадавших садов и виноградников, ее традиционного богатства. Я не представлял, что между задачей внедрения новых сортов персиков и задачей внедрения цитрусовых и эвкалиптов — существеннейшая разница.
Я ввел эту тему, точнее, ее слабый отзвук в один из монологов пьесы. Кстати, о персиках Оказалось, что и мой старший коллега, который когда. Я переписал. Его статья, появившаяся в центральной печати и была deus ex machina, что в старину переводили «бог из машины», а во времена моей журналистской юности следовало, очевидно, переводить «бог из печатной машины».
Был назначен день читки пьесы труппе. Гораздо лучше знал я филологов, так как сам принадлежал к их среде.
С детства я любил повесть К. Паустовского «Колхида». Цыган собственноручно написал для него краткий конспект поучений монаха Германа, как пользоваться астролябией, буссолью и секстантом. Это не только отличная семейная традиция, но и способ заинтересовать детей историей рода, укрепить взаимосвязь поколений. Отдавая в ней дань восхищения таланту, упорству и трудолюбию волшебника, написал: ученый не может ограничиваться выведением новых сортов, его непременно должно заботить, как эти сорта внедряются в производство. Я столько раз читал пьесу друзьям и родным, что знал ее наизусть.
Селекционеров знал весьма поверхностно. Они посадили в другом конце поселка свою цыганку, а трубу поставили у входа в шатер.
Чтобы получилось эффектно, найдите точное место съёмки и подберите похожие наряды. А он имеет значение не только для области, в которой я с ним столкнулся, если понимать под словом «область» не столько географию, сколько проблематику. И вот ведь какая странность. Да что там, – он не пожалел бы и собственный дом, если бы не бурные протесты жены, устрашенной его опасными трюками. Актеры слушали меня в полном молчании. Наконец, отчаявшись чего-нибудь дождаться, он поделился с Мелькиадесом своим горем и тут цыган предъявил неоспоримое доказательство своей порядочности: забрав назад лупу, вернул ему золотые дублоны, да еще дал несколько португальских мореходных карт и кое-какие навигационные приборы.
«Для науки нет расстояний, – вещал Мелькиадес. – Скоро человек, не выходя из дому, увидит все, что творится в любом уголке земли». Вначале они привезли магнит. Единственное, что ему удалось обнаружить в недрах земных, были насквозь проржавевшие военные доспехи пятнадцатого века, глухо звякавшие при постукивании, как сухая тыква, начиненная камнями.
А дождется ли он последующих — неизвестно. «Всякая вещь – живая, – объявил цыган категорично и сурово. – Надо только суметь разбудить ее душу». Пришлось переписать засуху на заморозки. Мелькиадес снова попытался отговорить его. Правда, здешний климат и почвы как нельзя лучше подходят именно для этих культур. Несколько лет ждал он ответа.
Получив заключение, что пьеса не содержит агротехнических погрешностей, мы обрадовались. Только если в жизни филологического научного учреждения реальный прототип моего отрицательного героя первым подхватывал далекие от науки веяния и не только не спорил против них, но неизменно спешил оказаться «впереди прогресса», то в моей пьесе он противостоял тому, что было чуждо подлинной науке, а мне казалось новаторским. Был в моей пьесе и журналист.
Другая тишина. Я записал его слова в блокнот, запомнил, перенес их на сцену. Конфликт пьесы (некоторая замкнутость станции, первые успехи возделывания траншейной культуры цитрусовых, успехи колхозника-опытника) в основном правильно изображает практику продвижения цитрусовых в новые, более северные районы их возделывания.
В широком смысле слова отрицательный результат («невозможно. » или «возможно, но очень дорого»)— тоже результат: он показывает, что по этому направлению идти не стоит. Меня посадили за ярко освещенный столик в репетиционном зале. Неутомимый режиссер получил новое заключение высокой инстанции.
Не понимал и того, что прикосновение к этой проблеме требует от меня по крайней мере минимума специальных знаний. В марте цыгане пришли опять. Его дети до конца жизни будут помнить ту величественную торжественность, с какой их отец занял место во главе стола, трясясь как в лихорадке изнуренный бессонницей и бешеной работой мозга и сообщил о сделанном им открытии: «Наша земля кругла, как апельсин».
Я еще несколько раз приезжал на опытные участки, а потом написал статью. Прежде всего книжные представления о жизни. Этот «бог из печатной машины» окончательно и бесповоротно утверждал, где истина в том вопросе, вокруг которого скрещивались шпаги в пьесе. Быстрая смена крупных планов подчеркивала тоску и нетерпение разлученных любящих сердец. Но тут мне и в голову не пришло поглядеть даже на самую грубую карту Причерноморья. Но деревья растут медленно. Центральный мотив — превращение Колхиды в цветущий субтропический сад. Поэзия поэзией, романтика романтикой, но два с половиной градуса на север плюс многие другие природные различия существенным образом меняют условия задачи, стоящей перед работниками Н-ского сада, в сравнении с той задачей, которую решали герои «Колхиды».
Как вам идея воссоздать старые снимки. Здесь я произвел невольную подстановку. Но были во всем этом и причины, находившиеся вне меня. И именно потому, что я его теперь понимаю, я считаю, что обязан рассказать о том, как я потратил все свои усилия на то, чтобы изобразить выдуманный, мнимый конфликт, который забыли, как только забыли кампанию по превращению Н-ской области в субтропический сад и не увидел подлинного, кровоточащего человеческого конфликта, который раскрывался передо мной в словах моего собеседника. Печать не рассматривала тогда «внедрение цитрусовых и эвкалиптов» как задачу, постановка которой подлежит обсуждению, а писала о ней только как о безусловной данности. Он приезжал на опытную станцию к своему старому ДРУГУ, главному герою пьесы, отдохнуть. Как я понимаю его теперь.
Я не понимал тогда, что мимоходом брошенная фраза о «внедрении цитрусовых и эвкалиптов» вносит в мою статью новую проблему, по сути своей принципиально отличную от проблемы «персиковой». Благодаря этому и долгим людским усилиям некоторые сорта персиков превзошли своих предков. А ведь положи я ее перед собой, увидел бы, что Н-ский ботанический сад и область, к которой он относится, на два с лишним градуса севернее, чем место действия «Колхиды». По цене, заставляющей думать, что они сродни золотым яблокам Гесперид. «Скоро золотом дом завалим, девать будет некуда», – отвечал муж. У садоводов-частников.
Вечерний полумрак скрывал от меня лица слушателей. Но не понял глубины, горечи и значительности его признания. Она не принесла мне ни славы, ни позора.
Пьеса была поставлена и сыграна.
В этом произведении впервые полностью проявились особенности стиля Гриффита. Но детям не забивай мозги цыганской брехней».
Когда я, спустя лет пятнадцать после появления «Колхиды», писал о Н-ском ботаническом саде, мне казалось, что я в меру своих сил пишу о том же самом деле любимых мной с детства героев любимого писателя. Несколько месяцев кряду он усердно отстаивал неопровержимость своих слов. А на самом.
Будто читаю пьесу не в зал, а в вату.