Пастель состоит из красящего пигмента в порошке, смешанного с небольшим количеством клейкого вещества (обычно гуммиарабика) и спрессованного в форме мелка. Растет продуктивность Дега, количество законченных работ, предназначенных для продажи, одновременно он тщательно планирует с группой надежных торговцев свою стратегию на торгах. Искусству Дега присуще сочетание прекрасного, порой фантастичного и прозаического. Хотя пространство, как и раньше, оставалось театральным (нереальным) или неопределенным, фигуры, теперь это были в основном купальщицы, тоже не пощадило время, не без усилий справляются они со своими ослабевшими телами.
И тем не менее в них присутствует сильная, несгибаемая воля самого художника. Начиная с 90-х годов произведения Дега несут на себе отпечаток стареющего человека, чье тело, душа, моральный дух подверглись в последние двадцать семь лет жизни тяжким испытаниям. Большинство рисунков Дега— это наброски и зарисовки человеческих фигур, как, например, «Балерина, завязывающая туфлю», 1880—1885. Цвет здесь как бы возникает на ваших глазах из переливчатого сияния из струящегося потока радужных «элементарных частиц» из вихря перекрещивающихся «силовых» линий.
Эту картину Дега написал во время поездки к своим родственникам в Новый Орлеан. С другой стороны, Ренуар верно подметил, что зрелые работы Дега более индивидуальны, они в самом деле «расширились» по стилю, — это и отличает их в первую очередь от ранних работ художника. Страсть к эксперименту была у художника в крови— недаром ещё в 1879 году один из обозревателей, посетивший выставку импрессионистов, писал, что Дега «без устали ищет новую технику». Он жил один.
Для него наступили тяжёлые времена: умер его отец, оставив большие долги. В действительности за спонтанностью его композиций скрывалась их тщательная подготовка. «Уловленные мгновения»— так, пожалуй, можно было бы выразиться о многих работах Эдгара Дега. Для его ранних работ характерны резкий и точный рисунок, зоркая наблюдательность, сочетающиеся то с благородно-сдержанной манерой письма (зарисовки брата, 1856—1857, Лувр, Париж рисунок головы баронессы Беллели, 1859, Лувр, Париж), то с жесткой реалистической правдивостью исполнения (портрет итальянской нищенки, 1857, частное собрание).
Потрясающий эффект, которого он добивался с помощью этой техники, отлично иллюстрирует не датированный «Набросок с двумя всадниками». В 1873году художник вернулся в Париж. Почти за десять лет до своей смерти Дега практически перестал писать.
Поздние работы Дега выделяются также интенсивностью и богатством колорита, которые дополняются эффектами искусственного освещения, укрупненными, почти плоскостными формами, стесненностью пространства, придающей им напряжённо-драматический характер («Голубые танцовщицы», пастель, Государственный музей изобразительных искусств, Москва). С Эдуардом Мане Дега сближает общее неприятие академического салонного искусства.
Манера и яркость их творчества была близка и Эдгару Дега. При этом сам Дега отвергал термин «импрессионизм», как и некоторые принципы творчества художников-новаторов и к концу жизни дистанцировался от их общества. Эдгар Дега воспринимал театр именно так.
Остальные выполнены пастелью. Этот приём впоследствии использовал А. де Тулуз-Лотрек в афишах для Мулен-Руж. Ни одну из этих скульптур, за исключением «Маленькой четырнадцатилетней танцовщицы», Дега никогда не выставлял. Дега был, по определению Эдмона де Гонкура, посетившего мастерскую художника, «человеком, который лучше, чем кто-либо другой, сумел, транскрибируя современную жизнь, уловить её душу».
Произведения Дега, с их строго выверенной композицией (асимметричной, обладающей динамической фрагментарностью кинокадра), с их точным и гибким рисунком, неожиданными ракурсами, активным взаимодействием фигуры и пространства (часто как бы вывернутого на плоскость), сочетают кажущиеся непредвзятость и случайность с тщательной продуманностью и точным расчётом. Дега писал своему другу: «Один хлопок. Такая атмосфера забавляла и развлекала Дега. В то же время сочные тона и «мерцающий» штрих пастели помогали художнику создать ту особенную красочную атмосферу, ту переливчатую воздушность, которая так отличает его работы.
Таким же творческим был подход художника к гравюре и скульптуре. А силой зрительной памяти с ним мог сравниться разве только Домье.
Как позже объяснял Клод Моне, Дега делал это для того, чтобы «заставить раму помогать произведению и дополнять его», таким образом усиливая цвета. Увлечённый многообразием и подвижностью городской жизни, он пишет современный ему Париж (улицы, театр, кафе, скачки) в непрерывно сменяющихся аспектах. Темы скульптур Дега повторяли темы его картин— танцовщицы, купальщицы или скачущие жокеи. Манера Дега сложилась под влиянием разных художников.
Ни грация, ни мнимая поэзия не входят в его цели. Дега ценил воск за его изменяемость, друзья, посещавшие мастерскую художника иногда находили на месте скульптуры восковой шар: по-видимому, Дега посчитал своё произведение неудачным. Отношение Дега к собственному телу было свободным от условностей.
Лишь благодаря такому счастливому стечению обстоятельств эта малоизвестная сторона творчества Дега дошла до нас. Дега стремился к максимальной «реалистичности» или «натуралистичности» своих произведений. В фигурах балерин, купальщиц, лошадей (часто этюдных по лепке) Дега добивался пластически выразительной передачи мгновенного движения, остроты и неожиданности позы, сохраняя при этом пластическую цельность и конструктивность фигуры. Критики часто сходятся в том, что, несмотря на нежелание Дега (в отличие от импрессионистов) работать на пленэре, принципиально их творчество в общем очень схоже, что, в свою очередь позволяет причислить Эдгара Дега к кругу импрессионистов.
В картинах Дега немало следов неожиданной для европейского искусства фрагментированности на японских ксилографиях какемоно.
Находясь в Италии, Дега написал ряд портретов, на которых изображены члены его семьи. И действительно, однажды его с нежностью назвали «медвежонком» за частое ворчание и брюзжание. Его усилия увенчались появлением нового словаря реализма, подобно тому, как это удалось сделать в современной ему литературе братьям Гонкурам (Эдмону-Луи-Антуану и Жюлю-Альфреду) и Эмилю Золя. «Не было искусства, менее непосредственного, чем мое», — так сам художник оценивает собственное творчество.
Этот рисунок выполнен не столько карандашом, сколько углем. Оба эти материала сухие или быстро сохнущие, непрозрачные, что позволяло Дега легко вносить в свои композиции (и маскировать) изменения. Эдмон Гонкур писал о Дега: «Человек в высшей степени чувствительный, улавливающий самую суть вещей. Будучи человеком весьма авторитетным в среде молодых художников, неформальным главой Батиньольской группы, Мане познакомил Дега с молодыми живописцами, ставшими впоследствии известными как импрессионисты. Критики сетовали на произвольность странных точек обзора, на срезанные формы и покатые полы на его картинах.
Даже у теряющего зрение Дега палитра оставалась близкой к палитре фовистов». В творчестве мастера нет ничего от экспромта.
На тему танцовщиц Дега, в сильной степени, повлиял Оноре Домье. Оценивать работы Дега более поздних лет непросто. Первые образцы этих скульптур появились в 1921 году. Пожалуй, тут Ренуар не совсем прав.
Своим друзьям-импрессионистам он говорил: «Вам нужна жизнь естественная, мне— искусственная». Все здесь полно осмысленного движения.
Эти элементы были частью идеологии реализма-натурализма. На рубеже 60-х годов XIX века Эдгар Дега открывает собственную мастерскую в Париже. Особый драматизм образов очень часто рождается из неожиданно смелого движения линий, необычной композиции, напоминающей моментальную фотографию, на которой фигуры с оставшимися за кадром отдельными частями тела сдвинуты по диагонали в угол, центральная часть картины представляет собой свободное пространство («Оркестр Оперы», 1868—1869, Музей Орсэ, Париж «Две танцовщицы на сцене», 1874, Галерея института Варбурга и Курто, Лондон «Абсент», 1876, Музей Орсэ, Париж). Самым видным из них был Дюран-Рюэль, с которым Дега познакомился в начале 70-х годов. К концу 80-х годов Дега, по существу, реализовал своё желание «стать знаменитым и неизвестным».
Мне нравится эта суровость». Молодой художник, желающий выставляться в Салоне, в первой половине шестидесятых годов обращается к историческим сюжетам: «Молодые спартанки, вызывающие на состязание юношей» (1860), «Семирамида закладывает город» (1861), «Александр и Буцефал» (1861—1862), «Дочь Иеффая» (1859—1860), «Эпизод средневековой войны» («Бедствия Орлеана») (1865). В творческих поисках Дега выступает как один из самых смелых и оригинальных художников своего времени.
Позже он пишет портрет художника Лепика («Площадь Согласия»)— в определённой степени революционный тип портретного искусства, когда окружение главного (условно) персонажа имеет не меньший вес, ценность и значение, чем герой портрета. Иногда его называют холодным, бесстрастным наблюдателем, особенно при написании женских портретов, однако Берта Моризо, одна из выдающихся художниц того времени, говорила, что Дега «искренне восхищался человеческими качествами молоденьких продавщиц в магазине». На протяжении последней трети XIX века, до появления кинематографа, кафешантаны оставались любимым местом отдыха парижан.
В этом его глубокое внутреннее сродство с импрессионистами. Например, в «Упражнениях юных спартанцев» он пренебрег исторической точностью, чтобы по-иному и явно по-современному представить тему из древней истории. Работы из серии монмартрских зарисовок были выполнены Дега на заказ для роскошного издания «Семья Кардиналь», задуманного Людовиком Галеви. Для создания драматического напряжения художник использовал также направленный свет изображая, например, лицо, разделенное прожектором на две части: освещенную и затененную (Кафешантан в «Амбассадёр», 1876—1877, Музей изящных искусств, Лион «Певица с перчаткой», 1878, Музей Фогт, Кембридж). У Дега же она содержит лишь часть срезанного рамой мощного потока жизни.
Сам я не знаю ничего ни о вдохновении, ни о стихийности, ни о темпераменте». Спонтанность не была присуща художнику и он сам говорил: «Всему, что я делаю, я научился у старых мастеров. Дега осознавал давление коммерческого пресса и, судя по всему, проводил различие между ориентированными на рынок «товарами», как он называл и остальными своими произведениями. Демократичность и даже некоторая вульгарность кафешантанов притягивали его.
Маленькая Джулия выхвачена в момент минутной взволнованности. Согласно последней воле Дега похороны прошли скромно, хотя проводить Дега в последний путь собралось много старых друзей, среди которых были Клод Моне и художник Жан-Луи Форен. По возвращении во Францию Дега создает «Хлопковую контору» (1873 год), картину, замечательную по композиции, экспрессии, свету и цвету. В то же время картина отличается свежестью и индивидуальным взглядом художника.
К тому времени этот портрет был самой грандиозной работой художника. Друзья и члены его семьи отзывались о Дега как о неуклюжем прямом человеке. Завершенность и продуманность его композиций заставляет порой вспомнить полотна Пуссена. Много раз говорилось об отстранённости Дега по отношению к его моделям.
Его дар наблюдения, точность и зоркость взгляда были несравненны. В немногочисленных кружках, объединявших художников, Дега обладал безусловно высокой репутацией благодаря своим манерам, тонкой культуре, учтивости, своеобразному, сочетавшемуся с резкостью, обаянию, — все это вызывало к нему известное уважение. Все здесь живут только хлопком и ради хлопка».
Его произведения ничего не воспевают. Однако после пятидесяти его творчество настолько расширилось, что он на самом деле превратился в Дега». Воллару удалось заполучить несколько рисунков для использования их в качестве иллюстраций к «Заведению Телье» Мопассана и «Гримасам куртизанок» Пьера Луи.
В этом их сила и слабость. Среди десяти работ Эдгара Дега, хранящихся в российских музеях, только одна («Танцовщица у фотографа» из Музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина) написана масляными красками. Пастель в самом деле находится на грани между рисунком и живописью, а сам Дега говорил, что она позволяет ему стать «колористом с линией».
Особенно ощутимо это в «Голубых танцовщицах» из московского музея, где из радужного мерцания чистых тонов как бы возникает мелодия танца. Он нарисовал всю картину в классически строгом духе Пуссена, но придал лицам героев черты «детей Монмартра», черты хорошо знакомой ему молодёжи парижских предместий. В «Семирамиде, строящей Вавилон» Дега создал волнующее оригинальное произведение, но, казалось, он сам не был уверен в правильном направлении своих поисков.
С этой целью им было собрано множество этюдов, литографий, монотипий и рисунков. Не многие другие художники так упорно изучали человеческое тело, как Дега. Баронесса стоит свободно, у неё гордая, прямая и чопорная осанка. Отмечалось, что в работах этого периода Дега сполна отдал дань абстрактным элементам своего искусства.
Несколько из них оказались в галерее Тео Ван Гога (брата Винсента). Дега даже специально оговаривал, что рамы его картин не должны меняться.
В своих последних работах пастелью, выполненных уже тогда, когда его зрение сильно ослабело, величественные формы почти полностью растворяются в пожаре пылающих красок. Бег линий рождает форму из вихря красочных штрихов рождается цвет. Ламот сумел передать Дега любовь к четким контурам, которые так ценил в рисунке сам Энгр.
Картины темные по колориту, суховаты по форме. Когда-то, Антуан Ватто, любитель театральных сюжетов, предпочитал рисовать обворожительных легкомысленных дам и изящных меланхоличных юношей в наигранных застывших позах, бывших для Ватто зримым символом красоты условного и хрупкого мира— прекрасного, отделённого своей ирреальностью от обыденной жизни. В 1855 году Дега удалось самому увидеться с Энгром, которому в то время исполнилось 75 лет и даже получить от него совет: «Рисуйте линии, молодой человек, как можно больше, по памяти или с натуры». Некоторые его работы создают впечатление мгновенного снимка, однако на самом деле это ощущение является плодом долгой и кропотливой работы художника.
Тот, однако, в отличие от импрессионистов, был более социальным художником отходя от традиций классицизма и романтизма старых школ живописи Франции он больше внимания обращал не на отвлечённые повседневные образы современной жизни, а на сюжеты, связанные с повседневным, часто тяжёлым трудом его современников. Рене и Ахилл занимались импортом вина в Новый Орлеан и Дега гордился их успехами.
Лаура беременна третьим ребёнком, хотя чёрное платье скрывает её положение. Эдгар изучал творения великих мастеров живописи в Лувре, за время своей жизни несколько раз посещал Италию (где проживали его родственники по линии отца), где имел возможность знакомиться с шедеврами мастеров Итальянского Возрождения.
Дега, не любивший открытого пространства, предпочитал искусственное освещение, газовая подсветка помогала ему найти новые решения. Основой процветания города была торговля хлопком. Хюттингер).
Дега просил не произносить траурных речей во время его похорон и особенно настаивал на том, что, если Форену придется сказать несколько слов, пусть это будет самая простая фраза, вроде: «Он, как и я, очень любил рисовать». Техника пастели позволяла Дега яснее проявить свой талант рисовальщика, свою любовь к выразительной линии. Придерживаясь достаточно консервативных взглядов как в области политики, так и в личной жизни, Дега был чрезвычайно изобретателен в поисках новых мотивов своих картин используя неожиданные ракурсы и укрупненные планы («Мисс Лала в цирке Фернандо», 1879, Национальная галерея, Лондон). Он также был известен как способный мимический актёр.