Юдифь Караваджо

«юдифь и Олоферн» (итал. Giuditta e Oloferne)— картина итальянского художника Микеланджело да Караваджо, написанная в 1599 году по мотивам ветхозаветной книги Иудифи. Giuditta e Oloferne)— картина итальянского художника Микеланджело да Караваджо по мотивам ветхозаветной второканонической «Книги Юдифи», написанная в 1599 году. В французском городе Тулуза обнаружена утраченная 150 лет назад картина Караваджо «Юдифь. «юдифь и Олоферн» (итал. Giuditta e Oloferne)— картина итальянского художника Микеланджело да Караваджо, написанная в 1599 году по мотивам ветхозаветной второканонической (неканонической) «Книги Юдифи».

«юдифь и Олоферн» (итал. Giuditta e Oloferne)— картина итальянского художника Микеланджело да Караваджо по мотивам ветхозаветной второканонической «Книги Юдифи», написанная в 1599 году. Giuditta e Oloferne) — картина итальянского художника Микеланджело да Караваджо, написанная в 1599 году по мотивам ветхозаветной второканонической «Книги Юдифи». «юдифь и Олоферн» (итал. Giuditta e Oloferne)— картина итальянского художника Микеланджело да Караваджо, написанная в 1599 году по мотивам ветхозаветной второканонической «Книги Юдифи».

Караваджо изобразил Юдифь очень мастерски.

Натюрморт – книга, перо – показывает, что святой стал проводником божественного слова. История такова. Это не физическая смерть, а духовное перерождение, рождение человека веры и любви.

Игнатия обратился в Национальную галерею Ирландии. Олоферн, считавший единственным богом Навуходоносора, приказал связать Ахиора и «предать в руки сынов Израиля» его отвели в горный город Ветилую, где он был освобождён от пут местными жителями и рассказал о своей встрече с ассирийцами. Случайно его заметил там священник, знавший Караваджо. Не отступая от традиций изображает чудище в предсмертных муках Караваджо.

• Юдифь и Олоферн (картина Караваджо)
• Описание картины Микеланджело Меризи да Караваджо «Юдифь и Олоферн»
• Картина-резонанс: Юдифь и Олоферн Караваджо
• «Юдифь и Олоферн» Караваджо и другие картины, найденные случайно
• Картина Караваджо «Юдифь, убивающая Олоферна» и библейский текст
• Картина на чердаке: Караваджо или Луи Финсон

Она ответила, что справится с делом сама и попросила не задавать ей лишних вопросов. Но как сложен он для воплощения. ибо лице мое прельстило Олоферна на погибель его, но он не сделал со мною скверного и постыдного греха» (Иудифь. 13:15-16). Два года Тюркен провел за очисткой, реставрацией и изучением холста. Он пишет несколько вариантов «Саломеи с головой Иоанна Крестителя», «Усекновение главы Иоанна Крестителя» (1608, собор Сан Джованни, Валетта).

Об этом старается напомнить художник своему зрителю. Он с 1606-го по 1610-й скитается по Мальте, а затем умирает в Тоскане. Предполагают, что голова Олоферна – автопортрет. Глаза Олоферна вылезли из орбит, рот замер в крике. Папским постановлением художник был осужден.

1. Юдифь, обезглавливающая Олоферна
2. Описание картины «Юдифь, обезглавливающая Олоферна»
3. Утраченную 400 лет назад картину Караваджо нашли на чердаке во Франции
4. Юдифь, убивающая Олоферна — Караваджо
5. Юдифь обезглавливающая Олоферна, Артемизия Джентилески, 1620

Там она проводит 3 дня, ночью идет со служанкой в долину Ветилуи, купается там в источнике и чистой возвращается в лагерь. Караваджо, художник и человек, рассказывает о своем, очень серьезном, опыте встречи с текстом Священного Писания. С другой стороны, его так называемый реализм не отменяет вовсе Божьего присутствия. С немалыми трудами он завоевывает внимание со стороны влиятельных церковных сановников.

Возможно, моделью для Юдифи послужила любовница Караваджо Маддалена Антоньетти, которая, согласно полицейскому отчёту 1605 года, «околачивалась на Пьяцца Навона», что было эвфемизмом для занятия проституцией. Винченцо Гонзага отказался покупать эти картины. Так что врагам она предстала «чудом красоты» – это слова Священного Писания. 13, 14), – а войдя в городские стены, поднимет голову Олоферна и покажет народу. Картина «Мадонна Розария» была вскоре приобретена сообществом художников, одним из членов которого был Рубенс. Казалось бы, это должно вывести Юдифь на первый план, сделать ярче.

Может быть, о том, что весь ужас задуманного и абсолютного не задел ее целомудрия. Как мы знаем, для Б. Окуджавы это уже не мифы о богах, а «сказки о богах», на которые известный поэт советской оттепели взирает с глубоким презрением, видимо, с высоты своих поэтических высот. Он рассказывает то, что увидел. Примером такого духовного подвига для верующих XVI века был св. По тексту в момент убийства Юдифь была одна, отослав всех, даже служанку. Театральным жестом Давид выталкивает на первый план страшную голову, как лицо смерти. Именно в эти годы он создает свои наиболее трагические и глубокие произведения.

Здесь есть тончайшая и сложная интонация трагедийного принятия смерти. После победы над мидянами вавилонский царь Навуходоносор решил наказать народы, отказавшиеся в нужный момент поддержать его войско.

Есть предположение, что художник присутствовал на казни Беатриче Ченчи, убившей своего отца и именно знакомство с обезглавливанием, которому подвергли Беатриче, позволило ему написать с такими натуралистическими физиологическими подробностями свою «Юдифь». «Экстаз св. Юдифь Караваджо совсем юная, с почти детским лицом.

1. Юдифь и Олоферн: образы библейского мифа
2. Юдифь и Олоферн в картине Караваджо
3. Юдифь и Олоферн Караваджо: картина-резонанс
4. Словари и энциклопедии на Академике
5. Рубежная работа из коллекции Боргезе, 1591 год
6. Молитва как паломнический экстаз

Под туго прилегающим корсетов просвечивает вспотевшая от усилий кожа на груди. Караваджо является представителем искусства барокко, которое сделало смерть фактом жизни. Жители малодушествуют, ропщут и готовы сдаться. Кроме этой картины Караваджо посвящает обезглавливанию «Жертвоприношение Исаака» (1603), «Обезглавливание Иоанна Крестителя» (1608) и «Давида и Голиафа» (1610).

«Юдифь и Олоферн» (1595-1596).

Но именно диссонансом между рукой и лицом (растерянным, почти страдающим) убийство имеет выход к жертвоприношению. Рука должна быть «простой и грубой», чтобы все-таки совершить убийство. » Ичувствуется, что ей по душе соблазнять и убивать. Как человека, его волновало предстояние перед вечностью. Старейшины созвали собрание, чтобы обсудить условия сдачи.

• Освещение на картинах Караваджо
• Дискуссии и мнения православных богословов сегодня
• Напишите отзыв о статье Юдифь и Олоферн (картина Караваджо)
• Отрывок, характеризующий Юдифь и Олоферн (картина Караваджо)
• Юдифь и Олоферн (картина Караваджо) Информация о
• – ЮДИФЬ И ОЛОФЕРН КАРТИНА КАРАВАДЖО

В его Юдифи нет никакого героизма, никакой поэтичности и никакой эротичности. Художник изобразил свою героиню не в шикарном барочном платье, как это сделал несколько лет спустя Кристофано Аллори, а одел её в лучшие одежды, какие могла себе позволить современная ему «женщина из народа». Еще одна важная особенность, отличающая трактовку сюжета о Юдифи Караваджо от его предшественников, требует внимания. Большинство художников изображали Юдифь уже после убийства, с головой Олоферна в руках. Среди специалистов есть сторонники как первой, так и второй версии.

Образ «Св. Когда Олоферн достиг Ездрелонской (Изреельской) долины, оказалось, что по распоряжению иерусалимского первосвященника узкий проход, ведший в Иудею и к Иерусалиму, перекрыли евреи близлежащих укрепленных городов Ветулия и Бетоместаим. Караваджо родился в семье архитектора. Итак, в руке Юдифи содержится время (нечто большее, чем момент), предшествующее удару (в тексте говорится, что, готовясь, она схватила его за волосы), сопутствующее (делая свое дело, она продолжает держать волосы Олоферна) и последующее – потом, мы знаем, она завернет голову в занавеси и положит в мешок, вот этой самой рукой. Во втором – углубляет человеческое (не претендуя на большее) и – как оказывается – восстанавливает-таки, казалось бы, утраченную вертикаль, сохраняет живой, пусть ослабевшую, связь с Богом.

Еще больше это видно на более позднем одноименном произведении, когда художник отобразил свою голову, отрубленную Голиафом (1605). Но расхождения Каравджо не есть беспечное пренебрежение. А в это время колышутся живые змеи вокруг ее головы.

Укрепи меня в этот день. Есть предположение, что художник присутствовал на казни Беатриче Ченчи, убившей своего отца и именно знакомство с обезглавливанием, которому подвергли Беатриче, позволило ему написать с такими натуралистическими физиологическими подробностями свою Юдифь. Олоферн, полководец ассирийского царя Навуходоносора, осадил иудейский город Бетулию (или Ветилею, впрочем, название, скорее всего, вымышленное), который располагался в горах и перекрывал его армии путь на Израиль, к Иерусалиму. Позднее многие его работы были обнаружены именно в церквях и частных собраниях Прованса. В Священном Писании это молодая женщина, но уже три года вдовствующая. Художник изобразил свою героиню не в шикарном барочном платье, как это сделал несколько лет спустя Кристофано Аллори, а одел её в лучшие одежды, какие могла себе позволить современная ему «женщина из народа». Получается, опять расхождение.

За это Олоферн, восхищённый её красотой и мудростью, позволил Юдифи жить в его лагере. Никакой «неоднозначности», присущей такого рода историческим и художественным фигурам, сюжет Священной Истории о Юдифи не содержит. Примеры тому – картины Караваджо: «Давид с головой Голиафа», «Принесение в жертву Исаака», «Усекновение главы Иоанна Крестителя». События в них происходят в те же времена, действуют похожие персонажи. Судьба художника была настолько непростой, что сама его личность побуждала к размышлению. И здесь – ее хищный взгляд, то, как она вытянула шею и вся подалась вперед (между тем Юдифь как раз отстраняется), – все, кажется, говорит: «Мне бы этот меч да эту голову». Сюжет основывается на евангельском тексте.

У Караваджо Юдифь со своей жертвой соотнесена по горизонтали. Голову Олоферна сразу и не обнаружить -- она притаилась в углу полотна как элемент орнаментального узора. В первую очередь, сама Юдифь. Возможно, моделью для Юдифи послужила любовница Караваджо Маддалена Антоньетти, которая, согласно полицейскому отчёту 1605 года, «околачивалась на Пьяцца Навона», что было эвфемизмом для занятия проституцией.

Она могла быть работой Караваджо, которую Финсон приобрел в Неаполе и забрал с собой. В упоминавшихся интерпретациях (предшествующих Караваджо) Олоферн не просто злодей, враг иноверец – его вообще нет, есть только голова. Ломбардская школа дала художнику ощущение жизни и стремление ее передать. Глаза Олоферна вылезли из орбит, рот замер в крике. Он рассмотрел живопись в рентгеновском и инфракрасном диапазонах. Честно во всех отношениях: он не пытается быть ни сказочником, ни святым.

Что это дает и чего лишает. Иеронима» (1606) – пример аскетизма, который привит высотам духа через уход от мирских соблазнов к пещерной жизни. Скептицизм разделяет специалист по итальянскому барокко Ричард Спир, по мнению которого уровень мастерства живописца в данном случае не дотягивает до Караваджо. Элементов для того, чтобы понять, в какой комнате происходит убийство, у нас нет.

Книга Юдифи не вошла в еврейскую Библию (Кетувим), а также в протестантский канон Ветхого Завета, но является частью библейских канонов римско-католической и православной церкви. Юдифь соблазнила Олоферна, сама при этом оставшись в нетронутой чистоте. Нет, предел скверны одолевается чистейшим и невиннейшим. Приобщение человека к вере происходит в том числе и через молитву.

После победы над мидийским царем Арфаксадом, ассирийский царь Навуходоносор, правивший в Ниневии, послал военачальника Олоферна завоевывать страны от Персии на востоке до Сидона и Тира на западе, покарать обитавшие к западу от Ассирии народы за неповиновение в их число попали и израильтяне. Юдифь Караваджо не размахивается и бьет, она как будто бы режет. Большинство художников изображали Юдифь уже после убийства, с головой Олоферна в руках. Таковы картины Караваджо изображающие устрашающие моменты смертей.

Но странным образом и она делается от этого более декларативной. Кроме этой картины Караваджо посвящает обезглавливанию «Жертвоприношение Исаака» (1603), «Обезглавливание Иоанна Крестителя» (1608) и «Давида и Голиафа» (1610). Согласно легенде, Олоферн был полководцем армии Навуходоносора, вторгшейся в Иудею.

Об этом, может быть и рассказывает безмятежность джорджониевской Юдифи: торжество истины и неучастие ее носительницы в «искушенности собственной похотью» Олоферна. Остается предположить, что безмятежность Юдифи не непосредственна, а дидактична, не «какова. », а «о чем. » О чем-то должна поведать. Это все еще (хоть и в преддверии секуляризации Нового времени) опыт верующего человека, который изображая мир Ветхого Завета, не пытается ни быть, ни казаться ветхозаветным патриархом и значит, говорит своим, а не их языком. Этот мотив звучит в библейском тексте и он очень важен.

В ранние годы творчества пишет традиционное произведение Караваджо – «Медуза» (1593-1594) в виде круглого щита. Может быть, проще было бы назвать караваджевский способ восприятия Священной Истории психологизмом, но в таком случае это не тот психологизм, который умиляет какого-нибудь шестидесятника в картине Крамского «Христос в пустыне» или Ге «Христос перед Пилатом». Франциска, как бедного странника, как паломника.

Франциск Ассизский. Просто в Священной Истории есть Тот, кто обман прощает (хотя обман не перестает быть таковым), а обманывающему помогает вернуться к себе. Олоферн разорил Месопотамию, Киликию и другие земли, начал приближаться к «приморской стране» (Финикии) и Иудее. «Усекновение» – это огромная работа, на которой изображен обычный сюжет. Ее невозможно отделить от насилия и страдания.

Юдифь вернулась к своей прежней жизни и до конца соблюдала безбрачие. Художник изобразил свою героиню не в шикарном барочном платье, как это сделал несколько лет спустя Кристофано Аллори, а одел её в лучшие одежды, какие могла себе позволить современная ему «женщина из народа». Так и картина Караваджо Юдифь и Олоферн. Художника подняли в палаты, обеспечили уход и он выжил.

Франциска» (1598) для простых людей был примером постижения веры. Причем она так же отличается от Богомладенца и Богоматери, – преклонными годами и некоторой заскорузлостью, – как служанка от Юдифи (с учетом, разумеется, существенной разницы в настроении той и другой картины: речь ведь шла только об одном сходном мотиве). Здесь же нам рассказывается о личном опыте переживания библейского события. Но, любуясь красавицей, Олоферн опился вином и заснул. В Дублине в 1990 году монастырь Св. Она с великим трудом преодолевает себя. Так или иначе, он выходит к тексту Священного Писания.

Сапронов.

Потом она была отдана в дар монастырю, где и висела в трапезной. Облик Юдифи свидетельствует: она имела право на коварный обман и соблазн. Между тем Юдифь Караваджо очень проста, уж точно не великолепна. Услышав о случившемся, Юдифь предложила не спешить и положиться на волю Бога. Есть предположение, что художник присутствовал на казни Беатриче Ченчи, убившей своего отца и именно знакомство с обезглавливанием, которому подвергли Беатриче, позволило ему написать с такими натуралистическими физиологическими подробностями свою «Юдифь».

Жив Господь, сохранивший меня в пути, которым я шла. Тот охотно согласился. После реставрации картина осталась в бессрочной аренде в Национальной галерее.

Картина Караваджо «Юдифь, убивающая Олоферна» – одна из многочисленных интерпретаций библейского сюжета, причем далеко не первая. Но позднее (1600 год) мы видим уже другого св.

Прежде всего, он не чувствует его в своей душе, да и не может чувствовать, вероятно. Он был язычником и Юдифь совершила убийство во славу своего единственно истинного бога. Человек не просто тихо умирает, а бывает вырван из нее насилием или злым роком. Ангел, поддерживающий его голову, держит, чтобы потом вручить, стигматы св. Однако даже если такое предположение справедливо, никуда не деться от того, что живописный образ нуждается в переводе, что нам остается его воспринимать как указание на, рассказ о, заявление или игру, но драмы, погруженности в достоверную реальность там не найти. В караваджиевской Юдифи очень много самостоятельного отношения к совершающемуся.

Она бесконечно мила и прекрасна, но почему все так странно, как можно это объяснить. Бесстрашная девушка опаивает его вином и отрубает голову. И этот жест Юдифи – крепкий мостик, связывающий героиню Караваджо с библейской. Что, как уже было сказано, контрастом подчеркивает иное душевное состояние ее госпожи. Он был язычником и Юдифь совершила убийство во славу своего единственно истинного бога.

Возможно, моделью для Юдифи послужила любовница Караваджо Мадаллена Антоньетти, которая, согласно полицейскому отчёту 1605 года, «околачивалась на Пьяцца Навона», что было эвфемизмом для занятия проституцией. В случае первых психологизм профанирует сакральное, низводя его до простейшего в человеческой душе: задушевности, задумчивости, грусти. Старцы благоразумно предпочли не вмешиваться. Именно вот таким образом она до сих пор не оставляет к себе равнодушным ни одного зрителя. Что, однако, не исключает его обращенности к Богу.

Они заставляли ужасаться и содрогаться от напора драматизма, волнами бьющего с полотен. На переломе веков в моду вошли роковые красавицы, несущие смертьлюбимым. На четвёртый день Олоферн устроил пир, на который повелел пригласить Юдифь ибо «сильно желал сойтись с нею и искал случая обольстить её с того самого дня, как увидел её». Это уже не тихое и мирное событие, как в период Возрождения.

Франциску.

Были среди них и антифашистки и антитоталитаристки и что-нибудь вроде «маркитантка юная убита» Б. Окуджавы. Конечно, важно в первую очередь то, что это не просто история, а Священная История. Что же это за душа, которую не затрагивает и не тревожит убийство. Что же, получается, Джорджоне ближе к тексту Библии. Трудно судить о Караваджо как о человеке веры. Юдифь вернулась к своей прежней жизни и до конца соблюдала безбрачие.

Он ведь, повторю, художник, а не иконописец и значит, в его картине нам предстает в первую очередь человек на изломе Ренессанса, а не обожженный человек (как в иконе). Войско отступает и народ спасен. Монахам требовалась реставрация картины, которая у них находилась с 30-х годов XX века.

Надежды для горожан не было никакой. У него грубая ряса, дыра на плече. Сюжет, коротко, таков. И лицо – посмотрим на него: как наивно покраснел нос, как слегка выпятились еще сохранившие детскую припухлость и нежные очертания губы, какая глубокая складка на переносице – словом, сочетание растерянности и отчаянной решимости, «детских припухших желез» и крестьянской мощи. Этой точки зрения придерживается Эрик Тюркен.

«Больной Вакх» – это произведение, которое появилось не случайно. Это тоже говорит в пользу авторства Караваджо. Тому нет документальных подтверждений. Рука Юдифи – центр картины Караваджо.

Разумеется, это не означает, что «Божий народ» может обманывать «не Божий». Она вызвалась попытаться спасти сограждан от войска вавилонского. Большинство художников изображали Юдифь уже после убийства, с головой Олоферна в руках. Вражеская армия, оказавшись без начальника, в панике разбежалась.

Это и понятно: художник – посредник не только между своей героиней и зрителем, но и между нею и Богом, что неизбежно влечет за собой поправки (или искажения). 13, 7–9). Откровенность изображенного подчеркивается тем, что палач отрубил, но еще не поднял голову. Вернемся же к тому, что мы назвали центром действия картины. Есть предположение, что художник присутствовал на казни Беатриче Ченчи, убившей своего отца и именно знакомство с обезглавливанием, которому подвергли Беатриче, позволило ему написать с такими натуралистическими физиологическими подробностями свою «Юдифь». То же самое было изображено в произведении из галереи Боргезе, где абсолютно точно художник написал самого себя (1606). Он изображает молитвенный экстаз, равный смерти.

Кроме этой картины Караваджо посвящает обезглавливанию Жертвоприношение Исаака (1603), Обезглавливание Иоанна Крестителя (1608) и Давида и Голиафа (1610). На первом плане снова жестоко отрубленная голова. Это несомненные шедевры Караваджо, которым никто адекватно не мог подражать. Он рано овладел основами мастерства и учился в Милане у художника Петерцано. Это делало её поступок очень актуальным на фоне контрреформации, восстановления инквизиции и подавления ереси католической церковью.

Или, как говорил о себе французский художник Ф. Леже, то, что понял. Тогда расхождение и вовсе минимально, а ее присутствие, кроме простейшего принципа контраста порождает еще один мотив: перед нами парадоксальная ситуация того, что «палачом» становится, черную работу выполняет не низший и опытный, а высший и юный, чистый. Какая-нибудь бесстрашная куртизанка, выполняющая «политическое задание» с помощью любовных похождений и тем приносящая пользу государству – постоянно возобновляющийся и имеющий бесконечное число вариаций сюжет мировой истории.

Исторические авантюристки сами решаются на действие и сами себя прощают, а значит, «неоднозначность» их деяний ложится на их плечи и возможному обаянию их образа (обаянию красоты в содружестве со смелостью)всегда сопутствует цинизм. В пафосе он уже не видит того «дыхания жизни», которым дышит Священное Писание и которым, наверное, дышали когда-то мифы о богах. В картине Караваджо оно просто иное и, вероятно, в иной степени, но оно есть. Библейская Юдифь полна решимости и страшного в своем величии спокойствия: она не сомневается, что Бог ведет ее и присутствует в ее действиях. После выздоровления в полубольном состоянии он пишет картину «Больной Вакх», на которой, как считают, он изобразил себя еще в состоянии болезни.

Большинство художников изображали Юдифь уже после убийства, с головой Олоферна в руках. Он был язычником и Юдифь совершила убийство во славу своего единственно истинного бога.

Но картина может быть и еще одной копией с полотна Караваджо, сделанной самим Финсоном. В виде Юдифи художник изобразил свою подругу-куртизанку Филлиду Меландрони. Считалась давно потерянной картина Караваджо «Поцелуй Иуды». В своей руке видит библейская Юдифь орудие воли Божией.

Но от этого-то Караваджо и рад уйти. Но кем. Лабард показал картину специалисту по живописи старых мастеров Эрику Тюркену. А вот о картине «Юдифь и Олоферн» с тех пор не было никаких упоминаний и ее местонахождение считалось неизвестным.

Глаза Олоферна вылезли из орбит, рот замер в крике. Голова Олофернана ее столике -- трофей любовный, а не военный. Отсюда возникает оттенок чуть ли не мясничества – так сосредоточенно она действует. Это могло быть и осознанием исключительности своего пути и епитимьей себе за содеянное.

Затем израильтянки вернулись в город, показали голову горожанам со словами: «Вот голова Олоферна, вождя Ассирийского войска и вот занавес его, за которым он лежал от опьянения, — и Господь поразил его рукою женщины. Как знак и добыча. Смерть и ее изображение овладели чувствами живописца и подчинили их себе. Ее спросили, как -- убить.

Девушка пробралась в палатку полководца. Вражеская армия, оказавшись без начальника, в панике разбежалась. Художник его создал по заказу своего постоянного клиента Маттеи. Ценители искусственной красоты, заказчики не всегда принимали его творчество из-за непривычной драматичности, убивающей их внутреннее равновесие и спокойствие, съедающей гармонию души. Опять же, казалось бы, не Анне ли стать послушной исполнительницей воли высших существ. Глаза Олоферна вылезли из орбит, рот замер в крике. Голова Олоферна была или повержена (у Джорджоне) или торжествующе поднята (у Донателло) или несома – со смесью торжества и презрения – как предмет обихода или добыча, на блюде (у Боттичелли). Этой кровью он объединяет себя с жертвенной смертью Иоанна Крестителя.

Олоферн с войском осадил родную Веттулию, где жила Юдифь. И тогда, если все-таки пользоваться пресловутым термином «психологизм», который вроде бы применим и к первым и ко второму, то почему бы не ввести дифференциацию: нисходящего психологизма у Крамского и Ге (или, пользуясь выражением Вышеславцева, спекуляции на понижение) и восходящего – у Караваджо. Наградой ему служит божественное откровение. Медуза у художника еще не мертва, наступили ее последние секунды. Эта и другие достаточно жестокие сцены вереницей проходят через искусство Караваджо.

Конечно, лишает пафоса и полной определенности в расстановке акцентов. Часто можно встретить по отношению к ней эпитет – эмоциональный нокдаун. Прошел месяц. То, что она написана в XVII веке, не вызывает у них сомнений.

Реставратор сразу понял, кто автор этого шедевра, который был известен только по копиям. Его волнует то, с чем он предстанет перед Богом, вот таким образом он держит в руках череп. В городе начался голод, людипадали без сил на улицах, дети слабели и болели. Эта очаровательная, куртуазная, модно одетая Юдифь безмерно далека от легенды.

Про нее рассказывается в апокрифе под названием «Книга Юдифи». И все-таки, повторю, священное не профанируется и не изымается вовсе из этого мира. Созвучен этому один из ходов художника в картине «Мадонна со змеей» («Madonna dei palafrenieri»). Отказ от мифа несет в себе другую, новую опасность, не мифологическое толкование может обернуться прочтением Библии как человеческой драмы и нельзя не заметить, что Караваджо этот человеческий мир немало занимает. Кроме этой картины Караваджо посвящает обезглавливанию «Жертвоприношение Исаака» (1603), «Обезглавливание Иоанна Крестителя» (1608) и «Давида и Голиафа» (1610). Вот таким образом, собственно, его и способен взволновать библейский сюжет. Очень похож на нее «Давид и Голиаф» (1596).

Он умер в 1617 году в Амстердаме и обе картины упоминаются в его завещании. У Караваджо изображено откровенное насилие. Красавица Юдифь и Олоферн пируют. Но другая рука крепко и умело ухватила несчастную жертву за волосы.

---