Несмотря на принятую более ранними художниками систему росписи этих стен дворика – в монохромной гамме, основанной на серо-зеленом тоне (отсюда и прозвище), – систему, которой в общих чертах подчинился и Учелло, мастер здесь не мог утерпеть, чтобы не ввести и другие краски в палитру. Кастаньо также искал счастья в Венеции (будучи во Флоренции в 1430 году, он горько жаловался на нужду). Девочка, как я сказала, выжила, ее назвали Антонией. стр. ). Кастаньо, впрочем, не решился провести с абсолютной последовательностью разрешение задачи, подобно тому, как это сделал в таком же случае (в фигуре лежащего Христа в Брере) Мантенья, бывший лет на сорок моложе его.
такая достаточно насыщенная и продолжительная жизнь. Художник написал их в 1456 – 1460 гг. За Паоло Учелло остаются, во всяком случае, кроме Гоквуда, несколько батальных картин 1430-х годов (иллюстрирующих разные эпизоды одной битвы и находящихся ныне в Уффици, в Лувре и в Лондонской национальной галерее) и фрески в "Зеленом дворике" монастыря при церкви Санта Мария Новелла. линиям божественной эманации. Это очень интересная личность.
К тому же стремился и Уччелло, с головой ушедший в науку о перспективе. В целом ряде других произведений обоих «атлетов» живописи всюду сказывается их пластический темперамент и намерение передать чрезвычайную выпуклость. Последнее, однако изображено не стоящим, а в "плафонном ракурсе", т. е. И вот он делает такую фреску.
Паоло, сын Доно, как по-итальянски обычно именовался человек, вошел в теорию искусств. Последнее, однако изображено не стоящим, а в плафонном ракурсе, т. е. Вот два подлинных флорентийца. Следует добавить, что здесь также нужно говорить о пятне схода, а не одной точке. Что сталось с рисунками, набивавшими сундуки мастера, мы не знаем. на самом деле мы видим, что Паоло Уччелло не сильно владел перспективой. Кроме того, Учелло здесь старается передать глубину посредством довольно наивных приемов: всевозможного оружия, «разложенного» по земле (имеющей вид абсолютно гладкой плоскости), а также в ракурсных поворотах убитых.
Манера индивидуализируется. Только в 1898 году историки искусства сошлись на том, что картину все-таки следует приписывать кисти Уччелло. Левая часть триптиха (Лондон, Национальная галерея) изображает похожий на великолепный парад выезд флорентийского главнокомандующего Никколо Толентино верхом на белом коне, правая (Париж, Лувр) — таинственную, немного призрачную картину ночного выезда его союзника Микелетто да Котоньола верхом на вставшим на дыбы черном коне. Особенно его увлекали принципы перспективного построения пространства на плоскости в полуразрушенной фреске Рождество (Флоренция, Галерея Уффици) он даже попытался передать эффект бинокулярного зрения, построив перспективу с двумя точками схода.
Вместе с Мазаччио они являются антиподами братьям ван Эйк, Витцу, северным миниатюристам. До нас дошло лишь считанное число работ художника в этом жанре. Учился в мастерской Гиберти (вероятно, с 1407 по 1414 г. ) В 1415 г. был принят в цех врачей и аптекарей, а в 1424 г. — братство Св. Основное внимание художник уделяет ракурсу.
Скульптурная очерченность контуров в его композициях отражает влияние Донателло, которого он сопровождал в Падую в 1444 году. Ступени, на которых стоит каждая из фигур, видны лишь передней вертикальной своей гранью и в них твердо уперлись ноги этих «монументов», воздвигнутых кондотьеру Пипо Спано, Боккаччио, Фаринато дельи Уберти, Николло Акчиауоли и Данте. Вот такой художник, который и баталист и мистик по-своему и реалист и метафизик, т. е. А почему.
так, как если бы мы видели крест парящим над нами. В настоящее время фрески, о которых идет речь, повреждены настолько сильно, что слова Вазари трудно отнести к ним, однако сходное использование цвета мы встречаем, например, в Битве при Сан-Романо, где земля написана неожиданным бледно-розовым цветом (или, быть может, поле брани порозовело от крови. ). Свою критику Вазари основывал на всем понятном представлении о назначении живописи – максимально приближать написанное на доске, холсте или стене собора к тому, что написала природа вокруг нас. Неуклюжий, нехоробрий Учелло как забывал о своих недостатках художника, когда рисовал фрески. на самом деле побеждают-то они не умом и хитростью земной, а вот этой высшей силой.
А розово – терракотовое фон воспринимается вполне допустимой условностью. Во всех этих картинах мы, правда, уже не встречаем того прелестного пейзажиста, с которым мы только что познакомились, особенно по оксфордской картине, но для истории пейзажа и они представляют важный материал.
История этой работы (как, впрочем и многих других работ Паоло Уччелло) весьма загадочна. Ствол его опален молнией, листву рвет бешеный вихрь и пучки ее летят к первому плану. Кастаньо, впрочем, не решился провести с абсолютной последовательностью разрешение задачи, подобно тому, как это сделал в таком же случае (в фигуре лежащего Христа в Брере) Мантенья, бывший лет на сорок моложе его.
Паоло Уччелло тут такой старец с бородой. Возникает два движения: одно пространственное, втягивающее зрителя внутрь по линиям перспективы и другое символическое – истечение идет вовне по этим же. Но тем интереснее, так как, действительно, замысел тут виден. О ней писали как о замечательной художнице.
Напротив того искусство флорентийцев отличается строгой цельностью, строгой простотой. В центральной части триптиха (Флоренция, Галерея Уффици) на фоне пейзажа с пустынными, лишенными растительности холмами и темного, ночного неба вздымаются и перекрещиваются пики, встают на дыбы и яростно лягаются лошади странной розово-коричневой и серо-голубой масти, лежат тела поверженных животных и людей.
Принимал участие в Столетней войне. Приблизительно с середины 30-х до середины 40-х гг. Несколько раз жена намекнула ему, что уже поздняя ночь и надо идти спать.
Его отличительный знак — изображенный на знамени узел царя Соломона. Картины эти отличаются какой-то грузностью, в них опять пластический элемент играет преимущественную роль. Он же олицетворяет самого Христа. Однако можно ли к двум последним мастерам прилагать слово «последователь». Вот таким образом приписывать Паоло Уччелло такое уж увлечение перспективой я бы не стала.
Единорог, образ Христа – Новый Завет. Ведь в монументального произведения свои законы построения. Мы уже к ней обращались. Это фреска.
Троица представлена в виде Бога-Отца, держащего крест с Распятием. Другая панель попала в Лондонскую национальную галерею, а третья – в Лувр. Их и сейчас считают гризайли мастера. по заказу Козимо Медичи. Дочка выжила, а сама она умерла, т. е.
так, как если бы мы видели крест парящим над нами. Уччелло по-итальянски – «птичка».
1430 Построение ковчега, Благодарственная жертва Ноя, вторая половина 1440-х). Это серия из трех больших панелей, где изображена битва при Сан-Романо (в этой битве, произошедшей в 1432 году, Флоренция одержала победу над соседней Сиеной). Т. е.
Эти фрески, написанные в технике «терра верде» («зеленой земли»), обогащенной Уччелло введением кирпично-красных тонов, не имеют равных в Италии этого времени по размаху и монументальности. Однако в странных, но и поразительно сильных фресках «Киостро Верде» Учелло взялся за такую задачу, которой не преодолеть было живописи и сто лет спустя. Фреска, которая имитирует памятник. Потом ее еще раз переносили, т. е.
Он пожелал изобразить эффект сверкнувшей среди ужаса всемирного потопа молнии. Трагичной оказалась судьба и героя сражения при Сан-Романо – Никколо да Толентино. Значит, они не только «уходят в мир», но они и в церкви тоже ищут что-то новое. Точку зрения Вазари разделяли многие историки искусства последующих поколений.
Они подготовили полноразмерные картоны, послужившие образцами для мастеров-стекольщиков. Разумеется, на их фоне Уччелло казался автору Жизнеописаний знаменитых живописцев несколько ретроградным. Удачными были фрески в церкви Санта Мария Новелла во Флоренции, выполненные в 1430-е годы. Но тем не менее именно под таким именем Паоло ди Доно, т. е. Здесь цикл из Ветхого Завета. Вторым после Джотто здесь как раз мы видим Уччелло. Не уверена, что это так, но, во всяком случае, современники и потомки (Вазари – это уже другое поколение, даже через поколение живший) очень сильно отмечали в этой работе мастерство Паоло Уччелло.
Так, в XIX веке Джон Рескин писал: Уччелло потерял голову от своей любви к перспективе. Понять одержимость Уччелло перспективой несложно. Т. е. Кастаньо, впрочем, не решился провести с абсолютной последовательностью разрешение задачи, подобно тому, как это сделал в таком же случае (в фигуре лежащего Христа в Брере) Мантенья, бывший лет на сорок моложе его. так, как если бы мы видели крест парящим над нами.
А другой эпизод связан с тем, что он работал в одном монастыре. Сейчас центральная модель находится в музее Уффици. Эти фрески удовольствием рассматривал молодой и пылкий Микеланджело.
В конец концов это надоело Паоло Уччелло. Сама битва состоялась в 1432 году. Два имени, очень известных: Паоло Уччелло и Фра Беато Анджелико. Итак, он начинает в мастерской Гиберти. Весь строгий убор ее — шашки на полу, кессоны в потолке, розетки и панели по стенам — изображены с навязчивой отчетливостью для того, чтобы достичь полного впечатления глубины (мы бы сказали «стереоскопичности»). Часами люди молятся, просто глядя на облатку. Т. е.
Ствол его опален молнией, листву рвет бешеный вихрь и пучки ее летят к первому плану. С 1425 по 1430 г. выполнял мозаики для собора Сан Марко в Венеции. Уступка условности сделана лишь в самих статуях, которые поставлены не посреди крышек саркофагов, а на ближайших к зрителям гранях их (сделано это для того, чтобы ноги лошадей были видны полностью, до копыт).
Так как уходит созерцательный образ иконы. Или там кто-то вдруг увидит мясо. Но передний план написан на самом деле очень скученно, пространства здесь практически нет. Художник должен отражать реальность – эти слова звучали и пятьсот и шестьсот лет спустя. «Неосвещенность» этих картин тем более странна, что задачи освещения как раз в эти же 1430-е годы выступили на очередь и ими занимались Липпо Липпи, Доменико Венецеано, фра Беато и, наконец, сам Учелло.
Кастаньо решается здесь устранить почву под ногами фигур. Дело в том, что оба художника были лучшими перспективистами своего времени. магистрат, правители Флоренции, даже запрашивают Венецию об этом художнике. Первая дошедшая до нас датированная работа Уччелло — фреска с изображением английского кондотьера Джона Хоквуда во флорентийском соборе (1436). Создание купола было завершено к 1431 году. К сожалению, работы ее не сохранились. Взгляд зрителя втягивается внутрь и по сокращающимся линиям узорчатого пола устремляется к лику Марии.
"Неосвещенность" этих картин тем более странна, что задачи освещения как раз в эти же 1430-е годы выступили на очередь и ими занимались Липпо Липпи, Доменико Венецеано, фра Беато и, наконец, сам Учелло. На выступ ковчега стараются взобраться последние обитатели земли и каждая фигура бросает резко очерченную тень на стену этого бесконечно уходящего в глубину «сарая». Он воевал под знаменами Пизы против Флоренции, а потом воевал на службе у Висконти в Милане, потом служил у папы Григория XI, так называемая «война восьми святых» и закончил свою карьеру уже во Флоренции. Лошади, скачущие на зрителя, тела убитых, направленные в разные стороны копья, фигуры всадников в сложных разворотах – все это представляло немалую трудность для многих мастеров-современников. Художник написал их в 1456—1460гг.
Примером может служить его рисунок Перспектива чаши. После того, как Учелло был помощником Гиберти в изготовлении «райских ворот» флорентийской Крещальни (вспомним тут же обилие пейзажных и перспективных мотивов в этой знаменитой скульптуре), он отправился Венецию, где работал над мозаиками фасада Сан Марко (приблизительно в 1425-1432 годах). она меняла свое место. по заказу Козимо Медичи. Первоначально это был единый фриз длиной в 9, 5 м, помещённый высоко на стенах одной из комнат Палаццо Медичи. Кто знает, быть может, оба эти художника повлияли на своего юного собрата. Т. е.
Он, может быть и рад бы был, но сильно он в ней не преуспел. Их искусство носит «рассеянный» характер. И уходит в спальню своей жены.
желание предстать перед Богом никуда не уходит. Но что удивительно: мы видим, что, с одной стороны, да, какие-то задние планы есть, есть перспектива. Т. е. тут все. Большинство их находится ныне в галерее Уффици во Флоренции.
И эти рисунки – скорее всего, ранние, где он еще учится выстраивать геометрически правильные формы. Эта теория выглядит правдоподобной, но подтвердить ее пока ничем не удалось. Однако все же в Баталиях позади сражающихся развертываются по холмам пашни и поля и лишь традиционное темное (пострадавшее от времени. ) небо мешает иллюзии пейзажной стороны. Но здесь именно рыцарство, рыцарская символика видна. Некоторые историки искусства предполагают, что эта работа мастера иллюстрирует некое (возможно, утраченное) литературное произведение того времени. Последнее, однако изображено не стоящим, а в «плафонном ракурсе», т. е.
Джорджо Вазари пишет о Паоло Уччелло как о человеке с большим чувством юмора. те люди, которые работали с ним, работали под него и т. д. Но даже на первом плане обломки копий рисуют четкую схему перспективного построения. Художник написал их в 1456—60 гг.
Его манера становилась решительным, широкой, с искусно выполненным силуэт, что позволяло рассматривать фреску издалека. Несмотря на принятую более ранними художниками систему росписи этих стен дворика – в монохромной гамме, основанной на серо-зеленом тоне (отсюда и прозвище), – систему, которой в общих чертах подчинился и Учелло, мастер здесь не мог утерпеть, чтобы не ввести и другие краски в палитру. Хотя Вазари не был современником Уччелло, но что-то могли запомнить ученики последнего. И если уж говорить о сказочности, то скорее здесь сказка присутствует, такая «Золотая легенда» Иакова Ворагинского, который очень любил истории о святых, чудесах и т. д. Т. е.
Несмотря на принятую более ранними художниками систему росписи этих стен дворика — в монохромной гамме, основанной на серо-зеленом тоне (отсюда и прозвище), — систему, которой в общих чертах подчинился и Учелло, мастер здесь не мог утерпеть, чтобы не ввести и другие краски в палитру. О возможности «трагического» пейзажа стали догадываться лишь сто лет спустя. Это уже разгар сражения – на земле видны обломки копий, сбитые шлемы, поверженный воин. Им надо доказать, что материально, реально материально происходит пресуществление. Однако все же в «Баталиях» позади сражающихся развертываются по холмам пашни и поля и лишь традиционное темное (пострадавшее от времени. ) небо мешает иллюзии пейзажной стороны.
Троица представлена в виде Бога-Отца, держащего крест с Распятием. На вопрос «Адам, где ты. » Адам все-таки отвечает. Первоначально фреска находилась высоко, более 8 метров от пола. Вот почему у Кастаньо мы можем отметить и полное отсутствие пейзажа.
Однако все же в "Баталиях" позади сражающихся развертываются по холмам пашни и поля и лишь традиционное темное (пострадавшее от времени. ) небо мешает иллюзии пейзажной стороны. Собственно говоря, по возвращении во Флоренцию из Венеции, видимо, окрыленный каким-то своим успехом в Венеции, Паоло Уччелло сам предлагает свои услуги синьории. Узел Соломона – это Ветхий Завет. И Вазари говорит, что его прозвище дано ему было за его любовь к птицам, животным и т. д. Синьория, т. е. Он мог вот так поставить себя и настоять на своем.
Получил рыцарский титул. Собственно, этим питалось религиозное чувство позднего Средневековья и раннего Ренессанса. Ни один из подготовительных картонов Уччелло не сохранился.
В Охоте направляющие линий более закамуфлированы. Разное пишут про эту картину. Охота как таковая (и тем более – ночная охота) никогда не становилась до Уччелло самостоятельным сюжетом картины. Но после возвращения из Флоренции, мы видим его бурную жизнь.
Далее, в центральной части картины на самом первом плане собака, форма тела и движение которой идентичны собаке, находящейся в глубине. Он становится живописцем, его захватывает живопись. Движение является пространственно организующим фактором.
В 1456 г. по приглашению Козимо Медичи приступил к украшению дворца, построенного Микелоццо, — сделал три картины «Битва при Сан Романо», в которых изобразил эпизоды битвы при Сан-Романо (1432), где флорентийцы одержали победу над войсками Сиены. Вот почему, когда им достаются экспрессивные задачи, у них появляется трагедия, нечто могучее и мировое (завершающееся в «Страшном суде» Микель Анджело). Это уже потом этот вопрос Бога – «Адам, где ты. » – останется без ответа.
Есть у него и Мадонны итальянского художника без Мадонны не может быть.
вот так, как они висели в палаццо Медичи, мы их, конечно, не можем увидеть, разве что искусственно соединив их на экране. Тем же целям служит перспектива и в других работах Уччелло. Посреди тесного пролива между двумя изображениями ковчега (эта несообразность явилась следствием стремления поместить два эпизода истории Ноя в одно отделение, под один свод) мы видим почти затопленный розоватый островок, на котором растет одинокое дерево. Искусствоведы считают, что Уччелло создал все три панели в 1450-е годы, хотя иные историки искусства оспаривают эту дату, как и утверждение, что «Битва при Сан-Романо» изначально предназначалась для дворца Медичи. Он сразу лишался мелких деталей и робости.
В ряде монументальных фигур мастера, снятых со стен виллы Пандольфини в Леньайе (ныне же выставленных в музее Кастаньо или Санта Аполлония во Флоренции) иллюзионизм достигает той смелости, которую мы увидим потом у Мантеньи. Темное происхождение картины, однако, не умаляет ее художественных достоинств и оригинальности авторского замысла. Здесь, в базилике Св. Проводя линии через головы и лапы собак видим, что сходятся они около той же общей точки. Точка схода линий находится за головой Богоматери, четко фокусируясь на линии горизонта. Об истории ее создания так и не удалось ничего узнать, несмотря на все усилия исследователей.
Поражает еще в "Баталиях" отсутствие определенного освещения – черта, вызванная, быть может, желанием придать картинам характер барельефов. Их возможности он эффективно использовал в росписях так называемого Кьостро Верде (Зеленого двора) монастыря Санта Мария Новелла во Флоренции (Сотворение Адама, Сотворение Евы и Грехопадение, ок. по заказу Козимо Медичи. Но возникает еще один момент.
Поражает еще в «Баталиях» отсутствие определенного освещения — черта, вызванная, быть может, желанием придать картинам характер барельефов. В 1453 году у них рождается сын Донато, а в 1456 Томмаза умирает при неудачных родах.
Сказочное начало присутствует и в Охоте (1460, Оксфорд, Музей Ашмолеан), с ее радостной суматохой скачущих во весь опор, бегущих, упоенно кричащих загонщиков в таинственном темном лесу. Его интересовало абсолютно другое. В настоящий момент это 3 большие картины, разбросанные по разным музеям Европы, с изображением сцен битвы между флорентийцами и сиенцами, состоявшейся при Сан-Романо в 1432году. В 1360 году возглавил знаменитый отряд наемников «Белая рота». Здесь, в базилике Св. по заказу Козимо Медичи. Замысел, конечно, понятен: прославить героя, сделать ему статую.
Посреди тесного пролива между двумя изображениями ковчега (эта несообразность явилась следствием стремления поместить два эпизода истории Ноя в одно отделение, под один свод) мы видим почти затопленный розоватый островок, на котором растет одинокое дерево. Троица представлена в виде Бога-Отца, держащего крест с Распятием. Луки. За Паоло Учелло остаются, во всяком случае, кроме Гоквуда, несколько батальных картин 1430-х годов (иллюстрирующих разные эпизоды одной битвы и находящихся ныне в Уффици, в Лувре и в Лондонской национальной галерее) и фрески в «Зеленом дворике» монастыря при церкви Санта Мария Новелла. Мастер не создает в картинах единого пространства. Совершенство, с каким нарисованы здесь в разнообразных поворотах лошади, напоминает совершенство писанного «бронзового коня» под Гоквудом и то же абсолютное знание «одушевленной природы» сказывается в походке, беге и в прыжках прекрасных, тонконогих борзых собак, сопутствующих компании жестикулирующих и кричащих охотников.
Посреди тесного пролива между двумя изображениями ковчега (эта несообразность явилась следствием стремления поместить два эпизода истории Ноя в одно отделение, под один свод) мы видим почти затопленный розоватый островок, на котором растет одинокое дерево. Отсутствие синей краски на небе не смущает, забывается, так захватывает сюжет. Обычно историки искусства считают эти два направления антагонистическими, называя одно из них устаревшим (применительно к XV столетию), а другое – прогрессивным. В 1475 году Паоло Уччелло скончался в больнице, ему было 78 лет, т. е. Мы не знаем его работы в Падуе. Художник хотел так организовать пространство картины, чтобы каждая деталь в нем выглядела неотменимой, каждая – являлась частью целого, создающего определенное настроение.
Они, как и те рисунки, что лежали в сундуках самого мастера, бесследно исчезли. Очень известный, всемирно известный сюжет. Он пожелал изобразить эффект сверкнувшей среди ужаса всемирного потопа молнии.
Кроме того, Учелло здесь старается передать глубину посредством довольно наивных приемов: всевозможного оружия, разложенного по земле (имеющей вид абсолютно гладкой плоскости), а также в ракурсных поворотах убитых. Тогда Уччелло встает и говорит: да, пожалуй, эта перспектива увлекает меня сильнее. Он пожелал изобразить эффект сверкнувшей среди ужаса всемирного потопа молнии.
Т. е. Ствол его опален молнией, листву рвет бешеный вихрь и пучки ее летят к первому плану. В то время она была абсолютно новым, еще плохо изученным оружием в руках живописцев. В истории искусств обычно эту панель и приписывают авторству Паоло Уччелло. Всего было принято три картона Уччелло. Во-первых, это, конечно, спор с еретиками, которые очень часто выступают против церковных таинств. Она почти монохромная имеет темно-бордовый оттенок.
Вот таким был, наверное, Джон Хоквуд, судя по его послужному списку. Один эпизод связан с семейной жизнью художника. Сам луч молнии окрашен в розовый тон (уже одно это указывает, насколько внимательно Учелло наблюдал явления природы), толпящиеся громады туч – в синий, ковчег слева – в коричнево-желтый с бурыми тенями. Может быть, на их примере как раз хорошо видно, что, собственно говоря искал Ренессанс. Сюжет картины необычен и непривычен.
Может быть именно там он и познакомился с этими разработками по перспективе. И случилась обычная история, когда приор задерживает плату и экономит на художниках. Почему, собственно, Козимо Медичи это заказал. Кастаньо также искал счастья в Венеции (будучи во Флоренции в 1430 году, он горько жаловался на нужду).
Сколько икон и византийских и западных и русских и грузинских можно привести. Не в меньшей степени увлекали его возможности цвета, законы дополнительных тонов. Через два года он попадет в плен и погибнет, как подозревают, от яда. – и заточено на материализм. 15 После того, как Учелло был помощником Гиберти в изготовлении райских ворот флорентийской Крещальни (вспомним тут же обилие пейзажных и перспективных мотивов в этой знаменитой скульптуре), он отправился Венецию, где работал над мозаиками фасада Сан Марко (приблизительно в 1425-1432 годах).
И перспектива служила ему вовсе не для написания правдоподобной сцены. Третий пример перспективных увлечений Кастаньо — это недавно открытая (и снова заставленная посредственной картиной) фреска в церкви Аннунциаты изображающая Троицу и трех святых. Такова крайне упрошенная декорация фрески «Тайная вечеря» Кастаньо в SantApollonia во Флоренции.
Ведь оба были уроженцами Флоренции. Это как раз финал борьбы Флоренции с Миланским герцогством, на стороне которого выступала Сиена. Совершенство, с каким нарисованы здесь в разнообразных поворотах лошади, напоминает совершенство писанного бронзового коня под Гоквудом и то же абсолютное знание одушевленной природы сказывается в походке, беге и в прыжках прекрасных, тонконогих борзых собак, сопутствующих компании жестикулирующих и кричащих охотников. На обратной стороне Ночной охоты имелась наклейка XVIII века с итальянским текстом, написанным от руки из которого следовало, что работа принадлежит кисти Беноццо Гоццоли, живописца, принадлежавшего к следующему после Уччелло поколению флорентийских мастеров. Третий пример перспективных увлечений Кастаньо – это недавно открытая (и снова заставленная посредственной картиной) фреска в церкви Аннунциаты изображающая Троицу и трех святых. Третий пример перспективных увлечений Кастаньо – это недавно открытая (и снова заставленная посредственной картиной) фреска в церкви Аннунциаты изображающая Троицу и трех святых. Их интересует только главное. Почва усеяна довольно схематическим узором травы и цветов, контрастирующим с совершенным реализмом остального.
Уроки старого Учелло согласились в новую эпоху. Карнизы, консоли, выступающие и глубокие части переданы с мастерской уверенностью, с величайшей точностью. Развернулся и ушел. И появляется, например, в католической церкви такое действо, как адорация. Изображать современный период было для них несвойственно.
Или чудо святого Януария, когда в дарохранительнице вскипает эта кровь раз в год и т. д. XV в. работал над циклом фресок в церкви Санта Мария Новелла на сюжеты из Ветхого Завета. Художник написал их в 1456—1460 гг. Кроме того, Учелло здесь старается передать глубину посредством довольно наивных приемов: всевозможного оружия, "разложенного" по земле (имеющей вид абсолютно гладкой плоскости), а также в ракурсных поворотах убитых. Флоренция одержала тогда победу над Сиеной. А замысел–показать вот эту победу и баталию.
Сам луч молнии окрашен в розовый тон (уже одно это указывает, насколько внимательно Учелло наблюдал явления природы), толпящиеся громады туч – в синий, ковчег слева – в коричнево-желтый с бурыми тенями. Вот как Павел Муратов пишет: «Для них Вот мы видим панель «Пять мастеров Ренессанса». Видимо, пришел благоприятный отзыв и ему доверяют в Дуомо, в Санта-Мария-дель-Фьоре, сделать такую интересную фреску. За Паоло Учелло остаются, во всяком случае, кроме Гоквуда, несколько батальных картин 1430-х годов (иллюстрирующих разные эпизоды одной битвы и находящихся ныне в Уффици, в Лувре и в Лондонской национальной галерее) и фрески в Зеленом дворике монастыря при церкви Санта Мария Новелла.
Гигантские шаги на пути к натурализму сделали Джотто и Мазаччо, а позже – и Леонардо да Винчи, удивительно мастерски и тонко использовавший эффекты освещения. Сам луч молнии окрашен в розовый тон (уже одно это указывает, насколько внимательно Учелло наблюдал явления природы), толпящиеся громады туч — в синий, ковчег слева — в коричнево-желтый с бурыми тенями. Ему казалось (и, как показала история дальнейшего развития искусства, абсолютно правильно казалось), что перспектива способна дать художнику поистине безграничные возможности.
Например, передний и задний планы мало соотносятся между собой.