Ярослав Сейферт утверждал: «Прага царственней, чем Рим» и многие опытные путешественники под этим подпишутся без сомнений. Они по-разному живописали абсурдизм пражского космоса, которого (к счастью, поскольку именно нарушение нормы не позволяет помереть со скуки) городу Гашека и Кафки хватает и теперь. Попасть пальцем в маленькие или тесно сгруппированные ссылки (кнопки) гораздо сложнее, чем указателем мыши. Коренные пражане встают так же рано, как просыпаются крестьяне в русских деревнях. Как же тут не запутаться и выбрать правильные, а самое главное качественные детали.
Чешские силы снова распустились пахучим цветком липы, древнего символа славянства, — на площадях и в парках тогда было принято высаживать символические «липы республики». Едва ли не каждый чех, получивший университетский диплом, обозначит свой статус не только на визитной карточке, но и на латунной табличке у кнопки дверного звонка: «доктор», «адвокат», «инженер». В Праге без противоречий уживаются приметы самых разных времен. Это сведет к минимум количество ложных нажатий. А воскресным утром, вместо того чтобы поваляться в постели, напяливаю красный клубный свитер и отправляюсь на матч местной «Виктории», выступающей вовсе не в самой высшей чешской футбольной лиге.
Столетие назад чешская и не-чешская жизни протекали в Праге в параллельных плоскостях. Эта цитата— из поэмы «Одетая светом», рассказывающей о нетрезвых шатаниях зачарованного путника по весеннему городу. Превращала, пока не превратила: с особым удовольствием я приглашаю друзей не в бессмысленное бурление туристической толпы у Карлова моста и не во все соседние пивные подряд, но именно в народные заведения «Планета Жижков» и «Республика Жижков». Еще бы: в теплый майский вечер приятно посидеть-поболтать на ступенях храма Святого Сердца Христова, потоптаться у лавок фермерского рынка, отведать теплой медовины (напиток на меде и дрожжах, выдержанный в деревянных бочках) и горячих трдельников (витая сладкая сдоба), а потом до полуночи надуваться крафтовым пивом водном из бесчисленных заведений на соседних улочках. Последнее десятилетие я прожил в Жижкове (административный округ Праги, а до 1922 года самостоятельный город).
Наша общая Прага и мой личный Жижков уверенно из года в год, следуют повседневным чешским бытовым привычкам. Тема весны — верный знак того, что Прага, вопреки всему, устоит и продлится. Городские маршруты Гашека и Кафки почти не пересекались. Главной характерной особенности пражской жизни — ее неторопливости, ее сонной лени — часто не замечают даже те американцы, русские или французы, которых занесло в Прагу не на неделю и не на месяц, а на пару-тройку лет.
Можете быть уверены: рогалики — булочки из дрожжевого теста в виде полумесяцев — в хлебной лавке на Сейфертовой улице каждое утро будут свежими, что бы ни случилось. Первый коротал вечера в пивных Жижкова и Королевских Виноград. Так что пражскую весну не остановить. Конечно, случайным (и даже не впервые оказавшимся здесь) гостям Прага представляется совсем иной.
.