Репин Утро

Когда Суриков писал свое «Утро стрелецкой казни», Репин вместе с ним выходил «на охоту за типами» для этой картины. Дороже всего Репину были ранние часы ибо высший творческий подъем бывал у него всегда по утрам. Через много лет Репин писал мне в письме от 28 февраля 1927 года: «Да, о Столыпине: ведь действительно я не виноват в фоне, в министерстве внутренних дел были красные стены, я все писал добросовестно с натуры и удивлялся тогда, что они не забраковали фона — «на вулкане». Утром Репин спешил в мастерскую и там буквально истязал себя творчеством, потому что тружеником он был беспримерным и даже стыдился той страсти к работе, которая заставляла его от рассвета до сумерек отдавать все силы полотнам.

Дороже всего Репину были ранние часы ибо высший творческий подъем бывал у него всегда по утрам. Утром Репин спешил в мастерскую и там буквально истязал себя творчеством, потому что тружеником он был беспримерным и даже стыдился той страсти к работе, которая заставляла его от рассвета до сумерек, не бросая кистей, отдавать все силы огромным полотнам, обступавшим его в мастерской.

панды :: Репин :: утро в сосновом лесу

После того, например, как он написал «Запорожцев», на всю жизнь сохранились у него самые подробные сведения о повседневном быте украинской Сечи и величайший авторитет в этой области, профессор Д. И. Яворницкий, не раз утверждал, что за время писания своих «Запорожцев» Репин приобрел столько знаний по истории украинского «лыцарства», что он, Яворницкий, уже ничего нового не может ему сообщить. Так на фабрике «Эйнем» среди прочего выпускались серий конфет в 12 и 14 картинах: «Клады земли и моря», «Средства передвижения», «Типы народов земного шара», «Русские художники и их картины» На одной стороне обертки покупатель видел картинку, на другой мог почесть краткую энциклопедического плана статью. Из картин 1919 года поражает «Женская голова» в акварели.

И вот он стоит предо мною — небольшого роста, с улыбающимся, крепким, обветренным, стариковским лицом, с прищуренным правым глазом, в черной шинельке с накидкой, в самых обыкновенных вязаных деревенских перчатках и даже не перчатках, а варежках, вокруг усов у него топорщатся рыжеватые волосы, совсем простой, даже как будто застенчивый, будто и не знает, что он — Репин. Кроме общедоступной большой мастерской, занимавшей весь второй этаж его «Пенатов», была еще одна мастерская, «секретная» и, проработав пять или шесть часов кряду в одной, он шел без всякой передышки в другую, к новым, «засекреченным» холстам. В законченной композиции крест Христа лежит упавшим. Произведения Репина, представленные на выставках 1920-х годов, разошлись по всему миру.

Художник показывал то, что хранилось у него в «Пенатах» и, несмотря на это, в Финляндии экспонирование его картин становилось художественным событием.

Картины (живопись) : Осеннее утро

Казалось бы мы знаем о Репине все, но на самом деле это не так. (словно под музыку. ) — по залам Третьяковской галереи, среди своих прославленных картин, а за ним в отдалении шла толпа почитателей — Иван Алексеевич Бунин, Муромцева, Шаляпин, Ермаков и другие, - и походка у него была очень уверенная, непохожая на его обычную поступь и видно было, что он ощущает себя триумфатором, так что, надень кто-нибудь в эту минуту на его кудри лавровый венок, это никому не показалось бы странным. В 1901 году вышла в свет ее повесть «Эта» с иллюстрациями Ильи Ефимовича. И, несмотря на то, что я ясно, за 20 лет, привык не надеяться на удачу я подскакиваю, со всем запасом моих застарелых углей и дерзаю, дерзаю, дерзаю до полной потери старческих сил».

Помню, как Дорошевич, князь Барятинский и артистка Яворская привезли с собою в «Пенаты» ветчину и тайно от Репина ели ее тотчас же после обеда, хотя репинские обеды были и обильны и сытны. Кроме того, он не раз повторял, что одной из своих наиболее блестящих удач — композицией «Государственного совета» — он всецело обязан Наталье Борисовне: она приняла к сердцу те трудности, которые он встретил при написании этой картины и помогла ему своими советами, а также сделанными ею фотоснимками. В 1870-80-е гг. В годы своего расцвета великий художник, очевидно, умел отметать от себя эти последующие наслоения чувств и оставался верен до конца своему первоначальному замыслу.

И тут же великолепные фигуры из самой гущи народной: истовый послушник, похожий на Толстого семидесятых годов, крестьяне, знаменитый горбун. я подскакиваю со всем запасом моих застарелых углей и дерзаю, дерзаю, дерзаю.

• Загадочный Репин — 10 интересных фактов
• «Утро в сосновом лесу» или как мишки стали знаменитыми
• Этот странный Репин: Занимательные факты из биографии самого чудаковатого художника-реалиста
• Илья Репин: биография и факты из жизни
• Илья Репин: религиозная живопись

Последний портрет изображающий девушку в профиль на фоне осеннего пейзажа, в позе решимости или отчаяния, со скрещенными руками, Репин называл «Осенью» или «Жанной дАрк». Это была «последняя великая работа Репина: танцующие казаки.

О следствии моего представления я вас извещу — не знаю порадует ли меня или опечалит». Репину был оказан очень теплый прием. Шишкин удивлял коллег по цеху блистательными полотнами. Благодетельная темнота затмения. Как музыки, хотелось рыданий.

Несколько раз я бывал с ним в Москве, в Выборге, в Хельсинках, в Ваммельсуу (у Леонида Андреева) и всякий раз он возвращался домой раньше, чем предполагалось вначале. «Я подцепил в селе проклятую лихорадку», – жаловался Репин друзьям, – «Возможно, моя болезнь связана с этим колдуном. Конечно, он ошибся, полагая, что 2 августа будет последний сеанс.

Стасов обрушился на картину в печати. Преодолеть это противоречие ему помогает Крамской, которого Репин называл своим учителем. Шишкин, как честный человек, авторство себе приписывать не стал.

Она стучала в окошечко, оно открывалось на миг и моментально захлопывалось. Он им обрадовался. По колориту изысканности линий она удивительно красива и свежа.

1. Взгляд со стороны/К 165-летию со дня рождения Ильи Репина
2. Общественный центр ИППО по защите христиан на Ближнем Востоке и в Северной Африке
3. «Утро в сосновом лесу» Ивана Шишкина
4. «Портрет хористки» Константина Коровина
5. «Мужчина и колыбель» Ивана Якимова
6. В каждой картине – тайна, судьба, послание
7. Почему «Утро в сосновом лесу» – шедевр

Я счастлив, что при своей жизни увидел рождения этого шедевра мировой культуры. Он считал, что «хотя Репин и кажется одинокой фигурой, но его можно сравнить с родоначальником немецких реалистов Адольфом Менцелем, который создавал композиции так же хорошо, как и наблюдал». В этом возрасте уже только инертное творчество.

Как звали кудрявую девушку, я, повторяю, забыл.

• Соавторство, как явление в русской живописи
• Как вновь открыть для себя «Утро в сосновом лесу»
• Записки переводчика с Андреем Десницким
• Рука Савицкого и скипидар Третьякова
• Если хочешь кушать «Мишку», заведи себе сберкнижку
• По теме: методические разработки, презентации и конспекты

Как соавтор Савицкий поставил на полотне и свою подпись. Слушая «Медного всадника», которого я читал ему вслух, он взял четвертушку бумаги и начал рисовать всех собравшихся. Он пишет: «Толстой знал, что самая реальная сила – бог. М. -Л., 1936, стр.

Когда он увидел полотно Репина «Иоанн Грозный и его сын Иван», он накинулся на картину и порезал ее ножом. Неузнаваемый, в потоках запекающейся крови, Он узнал их. Тюремное окошечко в двери было вскоре заделано (тем же столяром-латышсм, который сработал для Репина и знаменитый вертящийся стол и подвесную палитру). Еще в молодости Репин с презрением писал Стасову о «затхлых рутинерах», которые ценят великих мастеров только за их виртуозность. Эта «сосновая шуба» принесла ей простуду, а супы из сена — малокровие. Речь идет о его религиозной живописи.

Его небезукоризненная грамота екатерининского времени с невероятной живостью рисует Запорожье Уверен, что Вы, как и я (старый дид), будете танцевать от радости от писания Яценка-Зеленского»17. Ему не терпится увидеть поскорее, что же такое они принесли. Согласно мистической версии, рука художника перестала действовать после того, как он написал картину «Иоанн Грозный и его сын Иван» в 1885 году.

Ленивый, нетрезвый, невежественный, он являл собою полную противоположность отцу. Художник не стал счищать уже готовое изображение и просто внес в него ряд нехитрых изменений: переодел прохожих по моде 30-х годов XX века, «отобрал» у детей серсо, убрал мраморные статуи и немного видоизменил деревья. И все Вас вспоминаю. ) Помните лекции. У меня под руками фотографии еще двух портретов из того же цикла: «Весна» — портрет Бутлеровой, девушка в белой кофточке, на фоне цветущего сада с нотами в руках и «Лето» — портрет Пуни, девушка с букетом цветов в руках.

Многие приезжали к Репину не столько для того, чтобы побывать у него в мастерской, сколько для того, чтобы отведать его знаменитое «сено». Как известно, он учился у швейцарского анималиста Рудольфа Коллера. Мать в разговоре со мной объявила его «будущим Репиным». Художник привычно обрезает краем холста верхушки деревьев. Его талант признал сам Федор Михайлович Достоевский – в своем «Дневнике писателя» он назвал картину торжеством правды в искусстве.

• Самое интересное в виде мозаики
• Биография художника Ильи Репина
• Товарищество передвижных художников

Его кисть была правдивее его самого. Они нередко бывали в «Пенатах», богатые петербургские жители, владельцы домов и заводов, занимавшиеся коллекционерством картин. Его невероятная скромность, его простота сказывались тогда на каждом шагу. Он образец скромности и правды»14. И писал уже в преклонных годах: «Недавно в письмах Чернышевского мне представился весь действительный ужас заживо погребенного русского гения».

Выпишите скорее эту брошюру Это такой шедевр литературного искусства. Репин выслушал его недоверчиво, но после нового обморока был вынужден подчиниться врачу. Там-то блестящий жанрист Савицкий с позволения Шишкина написал медведей. M. —Л., «Искусство», 1950, стр. Это пожалуй интереснее и плодотворнее».

В настоящее время в «Чукоккале» 634 страницы, на которых есть рисунки Репина, записи Горького, Маяковского, Шаляпина, Александра Блока, А. Ф. Кони, Леонида Андреева, Алексея Толстого, Валерия Брюсова, Ник. Он и не подозревал, что полвека спустя будет назван народным, «царем леса», выдающимся художником своего времени, национальным сокровищем русского искусства. Но можно предположить, что изображение «скромного обаяния буржуазии» в 1930 году с идеологической точки зрения было уже неуместным. Недаром на его лучших картинах так часто представлены люди, внезапно застигнутые какой-нибудь страшной бедой испытывающие такие огромные чувства, каких до той поры у них никогда не бывало, чувства, далеко выходящие за пределы ровной, налаженной жизни, обыденных, будничных, привычных эмоций. Дело это нелегкое, поскольку большая часть произведений, созданных в «Пенатах» в течение этого времени, распылилась по десяткам заграничных музеев и многочисленным частным собраниям. Павел Михайловича неожиданно для себя обнаружил некоторые изменения. Воистину, всякому пожелаешь такого здоровья. ».

В вояж по Европе он отправился уже с первой женой Верой Алексеевной, когда и «Бурлаки на Волге» увидели свет и дочка немножко подросла. Так же и остальные картины последних лет: «Грузинская танцовщица», «Akt», свидетельствуют о напряженной жизни этого пожилого представителя реализма». Коровин начал использовать эту технику только в конце 1880-х годов.

Он полностью оценил их, особенно Эдуарда Манэ, о чем мне и Д. Н. Кардовскому сам признался, когда мы у него были в 1901 г. в его академической мастерской, в которой он показывал нам только что оконченную картину «Иди за мною, Сатано». Звали его Эдя Рубинштейн. Ах, что за вещь. На все обращенные к нему письма (от кого бы то ни было) Репин считал своим долгом ответить, тратя на это по нескольку часов каждый день. Когда покрывало было снято, «мы увидели краски, краски, радость, движение».

Не проходило и месяца, как его уже тянуло обратно — к своему родному самовару. Иванова, Валентина Катаева, Мих. Иоанн тебе заменит сына.

Из родной Харьковской губернии Илья Ефимович с семьей и огромным грузом «художественного добра» переехал в Москву, где вступил в славное Товарищество передвижников. Тьма. Рисунок исполнен папиросным окурком. Делать ковры, ласкающие глаз, плести кружева, заниматься модами, - словом, всяким образом мешать божий дар с яичницей, приноравливаясь к новым веяниям времени Нет, я человек 60-х годов, отсталый человек, для меня еще не умерли идеалы Гоголя, Белинского, Тургенева, Толстого и других идеалистов32. Они оказались трудно доступными для исследования.

И искусство я люблю. Считалось, что по-настоящему он работает лишь по утрам, а предвечерние часы проводит в мастерской «просто так» — чистит палитру, готовит холсты и т. д. На самом же деле он тайком, воровски пробирался в «секретную», снова вешал себе на шею палитру и до сумерек отдавал свои силы «Черноморской вольнице» или «Поединку» или «Чудотворной иконе». «Есть особое, поглощающее очарование в трагизме.

Еще одно значительное по размерам произведение доставило Репину много хлопот и неоднократно переписывалось, — групповой портрет выдающихся финских деятелей, попросту именовавшееся им «Финские знаменитости». Утренний туман врасплох застал резвящихся медвежат. При входе у порога гостей встречала надпись – «Самообслуживание – снимайте пальто, калоши, вытирайте обувь сами». Тюремное окошечко в двери было вскоре заделано (тем же столяром-латышом, который сработал для Репина и знаменитый вертящийся стол и подвесную палитру). Так, если посчастливится писать с Короленко, — один сеанс, с Ре-Ми — также. Даже кровь, которой на холсте нарисовано очень много, воспринимается настоящей.

Конечно историки не дают точного ответа на вопрос, был ли факт сыноубийства. В Священном Писании псы – нечистые животные. «Часы утра — лучшие часы моей жизни», — говорит он в замечательном письме к Владимиру Васильевичу Стасову, поэтически прославляя то счастье (и то страдание), которое дает ему живопись. А может, дружелюбный, веселого нрава Шишкин знал, что Савицкий полотно не испортит.

Все эти события, так же как и последующие выставки имели для Репина хорошие последствия. Чтобы избежать юбилейных торжеств, он запер свою мастерскую на ключ и в праздничном светло-сером костюме, с розой в петлице, с траурной лентой на шляпе поднялся по лестнице ко мне в мою комнату и попросил «ради праздника» почитать ему Пушкина. Ведь он частенько рисовал животных своему маленькому сыну Георгию (будущему художнику). С артисткой Яворской, например, у меня не было никаких хлопот.

Однако позже Илья Ефимович научился писать картины левой рукой.

Только этим я и могу объяснить, что начиная с зимы 1908 — 1909 года он стал все чаще и чаще бывать у меня (вместе со своей женою Натальей Борисовной) и нередко проводил на моей маленькой даче все свои воскресные досуги. Сознание это очень редко пробивалось наружу (словно на мгновение спадала завеса. ) и лишь тогда мы могли убедиться, как несокрушима его безграничная вера в себя и в победительную силу своего дарования. Люблю тайно, ревниво, как старый пьяница, неизлечимо Где бы я ни был, чем бы ни развлекался, кем бы я ни восхищался, чем бы ни наслаждался Оно, всегда и везде, в моей голове, в моем сердце, в моих желаниях лучших, сокровеннейших.

Вероятно идея появилась после написания Шишкиным картины «Туман в сосновом лесу» (1888 год) или «Бурелом» (1888 год). В письме к А. Ф. Кони художник подробно описывал композицию своей будущей картины: «Он (Христос, вышедший из гробницы – Т. Б. ) поднялся к дороге, огибающей стену Иерусалима это совсем близко, тут же и Голгофа и налево хорошо были видны кресты с трупами разбойников, а посреди и его – уже пустой крест, сыто напитанный кровью, внизу лужа крови. Во время работы над картиной Репин серьезно поссорился с моделью. Софья же стала женой брата Репина — Василия, оркестранта Мариинского театра. Он вновь оказался в центре внимания, почувствовал себя в художественной среде, в творческой атмосфере, которая всегда была столь важна для него, которую он превыше всего ценил. Круглый стол изобретенный ею, был вполне приспособлен для того пестрого общества, которое собиралось по средам в «Пенатах»: за стол этот каждый садился по жребию и тем устранялись возможности местничества.

В тринадцатом году — или несколько позже — он купил на мое имя ту летнюю дачу, в которой я жил тогда (наискосок от «Пенатов»), перестроил ее всю, от основания до крыши, чтобы она стала годна для зимы, причем сам приходил наблюдать, как работают плотники и сам руководил их работой. При мне академик Бехтерев излагал в «Пенатах» теорию гипнотизма и нужно было видеть, с каким упоением слушал его лекцию Репин. К фамилии Шишкина добавилась фамилия Константина Савицкого.

Уже по тому изумлению, с которым он встречал меня в позднейшие годы, всякий раз, когда я приходил возвращать ему долг (а я выплачивал свой, долг по частям), можно было видеть, что, покупая мне дачу, он и не ждал возвращения затраченных денег. Вот откуда вышел Горький. В Академии художником была написана знаменитая картина «Бурлаки на Волге», сюжет которой он воочию увидел в 1868 году, работая на этюдах на берегу Невы. Но хотя Илья Ефимович уже издавна привык разговаривать (иногда без умолку) во время писания портретов, хотя эти разговоры ни на минуту не отрывали его от самого напряженного творчества, от разрешения встающих перед ним живописных задач, я заметил, что они с каждым годом все больше затрудняют его и отнимают у него все больше энергии и потому старался по возможности брать на себя всю разговорную часть: с Бехтеревым говорил о гипнотизме, с Битнером — о «Вестнике знания», с Яворской о Киеве, о Ростане, о театральных новинках. В 1904 году — «Крест материнства», тоже с его иллюстрациями.

Тем не менее из всех постреволюционных пейзажных работ Бродского «Аллея парка» наиболее интересна: несмотря на изменения, картина сохранила очаровательное изящество модерна, которого в советском реализме уже, увы, не было. Голгофа не только рисовалась мне ясно, но мне казалось, я уже и сам был там. Очень удалось Репину предрассветное небо с ползущим по нему розовым облаком. «Бурлаки».

Я позировал ему до самой зимы и кое-что удалось ему в моем портрете исправить. по книге: В. Голубев.

Для «Зимы» позировала Стенина. Ибо существование вне мастерской, вне работы казалось ему абсолютно бесцельным.

Илью Ефимовича Репина принято считать художником номер один в русской живописи. Не живописность ради живописности, не щегольство удачными мазками, столь привлекательное для эстетствующих любителей живописи, а «суть предмета», «материя как таковая», точное воспроизведение зримого, без всякой похвальбы артистической техникой. Повесишь эту бумажную импровизацию на стену — и в комнате становится весело. И по своему мастерству, по своей пластике, по своей выразительности они показались мне гораздо выше самих «Запорожцев», но когда я попробовал заикнуться об этом, Репин сердито нахмурился: он не придавал этим этюдам самостоятельной ценности и видел в них лишь черновые наброски для задуманных им картин. Каждая картина, особенно в последние годы, давалась ему с таким надрывным трудом, он столько раз менял, перекраивал, переиначивал в ней каждый вершок, предъявляя к себе при этом такие невыполнимые требования, что у него и в самом деле выдавались периоды, когда он ненавидел себя за свою «неумелость».

Его возвращение в лоно Церкви действительно было связано, как выразился Рихтер, с «революционными вихрями». К обоим Ренин относился сочувственно. Несмотря на мучительные — и такие частые — приступы жгучего недовольства собою, на вечные свои «сокрушения» о мнимых неудачах и провалах, он в тайниках своей личности хранил незыблемую веру в себя и всякий раз, когда враждебные «веяния» подвергали его веру испытаниям, она обнаруживалась во всей своей силе. 132).

Репин издали тревожно прислушивался к этому телефонному шуму и когда Наталье Борисовне удалось наконец получить от редакции «Русского слова» подтверждение утренних сведений, тотчас же ушел собираться в дорогу, все такой же внешне спокойный и бодрый. На время Репин перестал творить и впал в депрессию. А сколько материала было изучено Репиным для «Ивана Грозного», для «Царевны Софьи» и прочих картин. Ему оставалось одно: его великое прошлое. Ни звука ни от кого». Одной из вершин творчества мастера и русской живописи II-й половины ХIХ века стало полотно «Крестный ход в Курской губернии», написанное Репиным по живым наблюдениям с натуры. Он даже становился невежлив, переставал улыбаться, сердито отмахивался от любезных хозяев, которые упрашивали его не спешить и бежал без оглядки к поезду, чтобы возможно скорее приняться за краски.

Дмитрия Павловича. Репин постоянно болел и, очевидно, предчувствовал собственную смерть. Когда, например, ему стало известно, что Стасов резко осудил его картину «Царевна Софья» и что критик считает ошибочным путь, приведший Репина к созданию этой картины, Репин с гневом восстал против его приговора и, обычно такой мягкий, уступчивый, здесь не сделал ни малейшей уступки и не выразил никаких «сокрушений». То была поистине его лебединая песнь. Часы утра, ко я посвящаю ему, — лучшие часы моей жизни.

И чем дальше в века, тем гнуснее будут воспоминания в освободившемся потомстве об этих пресмыкающихся гадах обскурантизма, прислужниках подлых давил. Он чувствует себя одновременно рабом композиционных академических «шаблонов» и рабом натуры. Помимо этого искусствоведы выяснили, что «Портрет хористки» был выполнен в определенной художественной манере — a la prima. Писала она также и пьесы.

Заглавия поэтических сборников отличались тогда либо высокопарной торжественностью: «Золото в лазури», «Будем, как солнце», «Cor ardens», либо тяготели к абстракциям: «Нечаянная радость», «Безбрежность», «Прозрачность». Она часто бывала в «Пенатах» и оказывала Репину, его дочери и Наталье Борисовне Нордман много добрососедских услуг, так что Репин чувствовал себя чрезвычайно обязанным ей и решил из благодарности написать ее акварельный портрет. Испугавшаяся стража соскочила в овраг. Зощенко, Сергея Михалкова, Л. Пантелеева, Евгения Шварца и многих других. Это чудо прислал мне Дмитрий Иванович Яворницкий «Две поездки в Запорожскую Сечь Яценка-Зеленского, монаха Полтавского монастыря, в 1750-1751 годах». Вот только замысел пейзажа Ивану Шишкину подсказал другой художник — Константин Савицкий.

Всю жизнь он прожил на вершинах культуры, в дружеском и творческом общении с такими людьми, как Лев Толстой, Менделеев, Павлов, Мусоргский, Владимир Стасов, Суриков, Крамской, Гаршин, Чехов, Короленко, Серов, Горький, Леонид Андреев, Маяковский, Мейерхольд, - это было его привычное общество, - а тут какие-то поручики, антропософы, попы. Приходя по воскресеньям ко мне, он просил читать ему Державина и готов был часами слушать и «Фелицу» и «Водопад» и «На взятие Измаила» и «Цирцею» и «Деву за арфою» и оду «Бог» и многое другое. На многих его картинах присутствуют животные и птицы: «Болото, журавли», «Вид в окрестностях Петербурга», «Сосновый бор, Мачтовый лес», «Лесная глушь». Тут и пришел на помощь Савицкий. Эти медведи с некоторыми различиями в позах и количестве (сначала их было двое) фигурируют в подготовительных рисунках и эскизах (например, в Государственном Русском музее хранятся семь вариантов карандашных набросков Шишкина)4.

Вспоминая его самые знаменитые картины, трудно поверить, что было и такое в его жизни. Было приглашено около двухсот человек, а явилось всего только двадцать и огромный стол в ресторане Контана, накрытый для этого празднества, показался еще более пустынным, когда к его углу прилепилась кучка людей, возглавляемых Репиным. На время Репин перестал творить и впал в депрессию.

«Какая дивная полоса страданий, — писала мне Наталья Борисовна, - и сколько откровений в ней: когда я переступила порог «Пенатов», я точно провалилась в бездну. Двадцать лет он мучился над ней, написал по крайней мере сотню Пушкиных — то с одним поворотом головы, то с другим, то над вечерней рекой, то над утренней, то в одном сюртуке, то в другом, то с элегической, то с патетической улыбкой, — и чувствовалось, что впереди у него еще многие годы работы над этой «незадавшейся» картиной. Скептики связывают эти факты с тем, что картина очень реалистично написана. Последние 12 лет своей жизни Илья Ефимович провел очень скромно (все его сбережение были национализированы) и практически в одиночестве: супруга Наталья умерла еще в 1914 году, близкие друзья не могли получить разрешение навестить художника из-за плохих отношений между СССР и Финляндией. Репин любил эту атмосферу идейных интересов и волнений, она была с юности привычна ему. Прорисовывает корни поваленной сосны. Я сопровождал его до станции Оллила и оттуда в поезде до Питера.

Но хотя Илья Ефимович уже издавна привык разговаривать (иногда без умолку) во время писания портретов, хотя эти разговоры ни на минуту не отрывали его от самого напряженного творчества, от разрешения встающих перед ним живописных задач, я заметил, что они с каждым годом все больше затрудняют его и отнимают у него все больше энергии и потому старался по возможности брать на себя всю разговорную часть: с Бехтеревым говорил о гипнотизме, с Битнером о «Вестнике знания», с Яворской о Киеве, о Ростане, о театральных новинках. Вокруг «Утра в сосновом лесу» немало мифов, еще больше критических замечаний. Лесной пейзаж с медвежатами играющими на поваленном дереве, — едва ли не самая известная работа художника. Все это было нелепо, но — искренне. Я испытал это, когда писал академическую программу «Смерть дочери Иаира». Письма его были большие, на пяти-шести листах.

Реклама фабрики «Эйнем» отвечала модным тенденциям, была стильной, передовой, она развлекала и даже просвещала. Ироничная скорбь жертвы смешанная со страхом и всепоглащающая злость и обида преследователя (или он жертва. ). 16. Вс. Алчно глотал: и тон неба, — розовых, перистых облаков над солнцем, — это, к досаде, редко повторялось и как дополнения: обмелевшую в продолжение лета Двину (над порогами против нас) и лес сейчас за рекой. Все современное было враждебно ему.

Чуть-чуть ее подсократив и проиллюстрировав, я предлагаю ее ко всеобщему вниманию. А сколько материала было изучено Репиным для «Ивана Грозного», для «Царевны Софьи» и прочих картин. А начальник станции Бромс (или Брумс), наделенный от природы такой напыщенной важностью, которая присуща лишь тупицам, разговаривал с ним даже чуть-чуть свысока и все это казалось мне очень обидным.

Беспредельно было его одиночество среди озлобленных и одичалых эмигрантов. Всю эту снедь приносила ему Александровна, пожилая кухарка. По рисунку вещь слаба (особенно плохо нарисованы руки), живопись хаотична, насколько можно судить по фотографии, так как оригинала как этого, так и остальных трех портретов мне не пришлось видеть. Но хотя Илья Ефимович уже издавна привык разговаривать (иногда без умолку) во время писания портретов, хотя эти разговоры ни на минуту не отрывали его от самого напряженного творчества, от разрешения встающих перед ним живописных задач, я заметил, что они с каждым годом все больше затрудняют его и отнимают у него все больше энергии и потому старался по возможности брать на себя всю разговорную часть: с Бехтеревым говорил о гипнотизме, с Битнером о «Вестнике знания», с Яворской о Киеве, о Ростане, о театральных новинках. И церковная завеса разорвалась и все внутри у меня рвалось.

«Не «этюд», а картина, с кружками в глазах от солнца — писалась мною все лето в Здравневе, забыл в котором году. Это картины маслом, акварели, многочисленные рисунки. Каждую свободную минуту он старался учиться, приобретать новые и новые знания.

Взгляд чисто репинский, хорошо знакомый нам по мальчику в «Не ждали», по царевичу в «Иване Грозном», по юноше в «Николае Мирликийском», по раненому в «Дуэли». Всякий солнечный день — к восходу солнца я бежал на берег Западной Двины, от дому шагов 30-ти. «. Какое изящное визуальное решение имеющее столь глубокий социально-философский подтекст. «Видно, что волевая натура, — говорил о ней Репин. до полной потери старческих сил» Цит.

Конечно, я не предвидел тогда, что этих «пенок» искусства окажется такое количество. Голова Магдалины писана с Веры, но черты лица значительно утончены и облагорожены. Всю эту снедь приносила ему Александровна, пожилая кухарка. У меня в это время сидели режиссер Н. Н. Евреинов и художник Юрий Анненков. В сущности и Репин до шестидесяти лет почти не сдавал, если не считать единичных случаев. Как не радоваться. «Святое недовольство» собою далеко не всегда угнетало его вообще он был человек очень сложный, в нем легко уживались противоречивые качества и наряду с приступами мучительного неверия в свое дарование, наряду с этой упорной и раз навсегда усвоенной скромностью было в Репине где-то под спудом иное — глубоко затаенное гордое чувство ибо не мог же он — наедине с собою, так сказать, в тайнике души — не сознавать всей огромности той исторической роли, которая сыграна им в русском национальном искусстве.

Некоторые из них изумительны, хотя после окончания каждого он приговаривал удрученным, виноватым, разочарованным басом: «Ради бога, никому не показывайте, ох, какая вышла банальщина. » Он действовал окурком, как кистью и чернильные пятна создавали впечатление живописи. В 1944 году во время Великой Отечественной войны дом Репина был почти полностью сожжен. — К. Ч. ).

Жена Репина, Наталья Борисовна Нордман-Северова, ярая пропагандистка вегетарианской еды, угощала не только его, но и всех его гостей каким-то наваром из трав. Тогда же Илья Ефимович документально оформил свою последнюю волю — написал в завещании, что желает быть похороненным в «Пенатах» и мечтает о том, чтобы усадьба принадлежала Российской академии художеств. Гости не спеша распаковывают привезенные ими покупки.

Одна полоса неудач относится еще к 90-м годам, когда, увлекаясь затеянной им «выставкой эскизов», он принялся сочинять для нее бесконечную серию картинок на самые разнообразные темы: исторические, религиозные, бытовые, организовав своеобразное соревнование с полусотней учеников своей мастерской. В 1870 году он совершил путешествие по Волге, где сделал множество эскизов и зарисовок, включая «совершеннейшего бурлака», списанного с волжанина по фамилии Канин и впоследствии изображенного на картине в первой тройке. Репин отлично схватил то выражение бравады и вызова, которое было свойственно ей. Первая находится в собрании одного врача в Хельсинки и очень близко напоминает по системе кладки «Солоху» того же 1926 г., ранее находившуюся в собрании В. И. Павлова вторая, 1927 г., осталась у В. И. Репиной. Я знал эту породу людей. Эта картина уже готова почти»5. До сих пор, несмотря на все усилия, не удается. Ведь «кроткою улыбкой увяданья» у этой женщины светит не только лицо такая же улыбка сказалась и в том, как она держит свои безвольные руки и как обвисли волосы у нее за спиной.

Радость воскресшего хотелось мне изобразить. Нет руки, которая взяла бы меня за шиворот и отвела от этих посягательств»4. Я подумал, что и Христос обрадовался, когда почувствовал, что он жив и здоров был настолько, что отвалил камень (вроде плиты) заставлявший вход в хорошо отделанную гробницу Никодима и вышел.

О чем она говорила, не помню. В своей замечательной статье о Крамском он вспоминает, что его товарищи-художники привезли как-то в коммунальную мастерскую натурщицу, лицо которой до такой степени полюбилось ему, что он буквально остолбенел от чрезмерного счастья. Он постоянно говорил и писал: «Завтра я приду к вам в Чукоккалу» или «У вас в Чукоккале» и т. д. Около этого времени у Ильи Ефимовича сильно заболела рука и я стал по воскресеньям прятать от него перья и карандаши, чтобы он не утомлял больную руку.

Но когда «ангельски добрая личность» сама увидала портрет, она обиделась чуть не до слез. А требования все выше, а рефлексов все больше». 304.

Не «этюд», а картина, с кружками в глазах от солнца — писалась мною все лето в Здравневе, забыл, в котором году. Все свои портреты Репин писал «враздробь», не соблюдая никакой очередности в изображении отдельных частей человеческого лица и фигуры и той же кистью, которою только что создал мой глаз, вылепил одним ударом и пуговицу у меня на груди и складку у меня на пиджаке. Некоторые из них изумительны, хотя после окончания каждого он приговаривал удрученным, виноватым, разочарованным басом: «Ради бога, никому не показывайте, ох какая вышла банальщина. » Он действовал окурком как кистью и чернильные пятна создавали впечатление живописи. От академической программы на большую золотую медаль «Воскрешение дочери Иаира» Репин готов был отказаться, уйдя из Академии, настолько далекой казалась эта тема от жизненных проблем. «Например, – писала критик, – в «Двойном портрете украинца» нет и следа усталости. Отсюда, мне кажется, та музыкальность, которая присуща его лучшим картинам.

В те краткие периоды, когда у Репина бывало перемирие с сыном, жившим по соседству с «Пенатами» (а их размолвки длились иногда годами и вообще отношения у них были тяжелые), Илья Ефимович втягивал в работу и сына и очень радовался, когда тот соглашался прийти к нему в мастерскую со своей палитрой. Когда она восстала, например, против шуб и мехов, составлявших, как она выражалась, «привилегию зажиточных классов», она в самый лютый мороз облеклась в какое-то худое пальтишко, подбитое сосновыми стружками и уверяла, что ей гораздо теплее, чем нам, закутанным в «шкуры зверей»: ведь дают же стружки тепло, когда мы сжигаем их в печке. Со страхом колыхался я в толпе, давая место кресту.

Каков же был этот человек в полном расцвете всех сил, когда творчество не было для него такой изнурнтельной тяготой, когда на одном мольберте стоял у него «Крестный ход», на другом — «Не ждали», на третьем — «Иван Грозный, убивающий сына», на четвертом— «Отказ от исповеди перед казнью», на пятом— портрет Сютаева, на шестом — тайно от всех — «Запорожцы» когда Крамской говорил о нем: «Он точно будто вдруг осердится, распалится всей душой, схватит палитру и кисти и почнет писать по холсту, словно в ярости какой-то. В темноте, понемногу и невольно, близкие добираются до креста. Я позировал ему до самой зимы и кое-что удалось ему в моем портрете исправить.

И вот — наконец-то передо мною холст. 2. Но сегодня на этой скамейке он увидел троих незнакомцев, очень нарядных и важных.

В нем, как в художнике, нет пафоса, но только глубокое и искреннее восхищение величаем земли. Ибо существование вне мастерской, вне работы казалось ему абсолютно бесцельным. Для «Монахини» Илье Репину позировала Софья Репина, урожденная Шевцова. Лицо у него было неподвижное, мертвенно-бледное, выражавшее какую-то напряженную думу. С тем же ложно импрессионистским подходом к натуре трактованы картины «Лезгинка» 1926 г. — девушка в выдуманном псевдокавказском костюме, долженствующая символизировать вихревую грузинскую пляску и «Гопак».

В те краткие периоды, когда у Репина бывало перемирие с сыном, жившим по соседству с Пенатами (а их размолвки длились порой годами и вообще отношения у них были тяжелые), Илья Ефимович втягивал в работу и сына и очень радовался, когда тот соглашался прийти к нему в мастерскую со своей палитрой. Конечно, он ошибся, полагая, что 2 августа будет последний сеанс. Лишь слегка изменено перспективноесокращениеудаляющейся набережной.

На предыдущих страницах не раз упоминается имя второй жены Репина — Натальи Борисовны, которая в то время, когда я познакомился с ним, занимала в «Пенатах» очень заметное место. Напротив, маленький дамский портрет, написанный только в этом году (портрет Мери Хлопушиной 1927 года – Т. Б. ) доказывает как у этого необыкновенно жизнедеятельного человека художественная способность и творческое рвение еще живы. Незадолго до этого, в том же году, умерла в Швейцарии Наталья Борисовна Нордман и Репин остался в «Пенатах» один. Но замыслы рождаются трудно.

«Есть чудо. Не те силы и не та уже страсть и смелость, чтобы работать с самоотвержением. Картина живая, с сильной композицией, фигуры людей выписаны необыкновенно четко и ярко. Репин изобразил Голгофу с распятиями, увиденную глазами воскресшего Христа.

Он пишет А. Ф. Кони 4 июля 1921 г. : «А я, как потерянный пьяница, не мог воздержаться от евангельских сюжетов (и это всякий раз на страстной) — они обуревают меня. Это самая настоящая пустышка. Савицкий позже от авторских прав благородно отказался, а медведей еще долгое время приписывали Шишкину. Открылась в Петербурге выставка «левых» иностранных художников под названием «Салон Издебского».

Когда он писал свою картину «Пушкин читает «Воспоминания в Царском Селе», он для одной только фигуры Державина проштудировал и двухтомную гротовскую «Жизнь Державина» и обширные «Записки» поэта и многотомное собрание его сочинений. «В них, – пишет он, – живет дух больших времен и интересно заметить, как они примыкают к, так сказать, тому стилю, представителем которого был немецкий мастер Менцель». Так неуверенно и робко писал Иван Шишкин. Стоило очутиться в «Пенатах» какому-нибудь астроному, механику, химику — и Репин весь вечер не отходил от него, забрасывал его множеством жадных вопросов и почтительно слушал его ученую речь. О том, как игриво и франтовато-кокетливо машет щеголь дьякон кадилом и с какой коровьей покорностью шагают скудоумные, тощие странницы и как монументально-увесисто шествует рядом с иконой «мясомордый», разопрелый кулак и какая важная и в то же время смиренно-подобострастная, семенящая походка у двух богомолок, которые благоговейно несут пустой деревянный футляр от иконы и какой раздувшейся вошью выступает во всей своей славе коротконогая и потная помещица, — обо всем этом с такой же выразительностью мог бы написать лишь один человек: Лев Толстой.

Самое заглавие этой книги воспринималось в ту пору как бунт. Таковы «За здоровье юбиляра» (1893), «После венца» (1894), «Боярин Романов в заточении» (1895). Он томился без них, как голодный без хлеба. Часы утра, которые я посвящаю ему, — лучшие часы моей жизни. Репин выслушал его недоверчиво, но после нового обморока был вынужден подчиниться врачу.

Сколько персонажей в его картине «Крестный ход» и хотя все они сбиты в густую толпу, которая ползет по раскаленной дороге, укутанная дымовою завесою пыли, здесь нет ни одного человека, который и походкой и прической и одеждой и жестом не выражал бы самого существа своей личности и в то же время не служил бы выразителем главной идеи картины. Внешне импрессионистская манера определенно проглядывает и в слабой вещи 1922 г. из цикла «Четыре времени года», как назвал Репин серию из четырех портретов бывавших в «Пенатах» девиц: Н. Ю. Бутлеровой, О. А. Пуни, В. П. Стениной и Е. Э. Деггергорн. Кольцова, Мих. «Голгофа» обозначает возврат к религиозной сфере, случившийся в то время, когда вихри революции и связанное с ней возникновение ненависти к религии взволновали старого мастера. Особенно ценил он «Что делать. » и знал оттуда несколько страниц наизусть, главным образом «Третий сон Веры Павловны».

Несколько раз я бывал с ним в Москве, в Выборге, в Хельсинки, в Ваммельсуу (у Леонида Андреева) и всякий раз он возвращался домой раньше, чем предполагалось вначале. Его щедрость я имел случай испытать на себе. Вообще его бурная восторженность изумляла меня с первых же дней.

Репин и религия. Последняя работа Репина была посвящена памяти любимого композитора Мусоргского. Чтение Маяковского, С. Городецкого, Горького, пение Скитальца и др. - в Киоске, а не в Храме Изиды, где читали Тарханов, Леонид Андреев Про «Пенаты» можно сказать: все побывали тут. К немалому моему изумлению, все трое были совсем одинаковы. В этой «секретной» была очень любопытная дверь, которая сохранялась до 1907 года.

В 1910 году — «Интимные страницы». Эти «храмы Изиды», «Шехерезады», «Прометеи», «сестрицы», «тамтамы» (так назывался гонг, заменявший в «Пенатах» звонок) и «кооперативные восторги» и «бифштексы из клюквы» до такой степени не гармонировали с простым безыскусственным репинским стилем, что казались каким-то чужеродным наростом на биографии Репина. Оно прекрасно наблюдено и передано жизненно. Никому из нас всех не сделать того, что делает теперь он». Алчно глотал: и тон неба и — розовых, перистых облаков над солнцем, — это, к досаде, редко повторялось и, как дополнения: обмелевшую в продолжение лета Двину (над порогами против нас) и лес сейчас за рекой.

Для всякого, кто внимательно вчитается в статью Репина «Николай Николаевич Ге», станет ясно, что вся она выражает собою протест против влияния теорий толстовства на творческую деятельность Ге. Страстно любил разговоры на литературные и научные темы. За другим покрывалом была «Голгофа». Но и это не повлияло на Репина и, хотя он очень любил переделывать свои композиции, дополнять их исправлять, «кочевряжить», в этой картине он не изменил ни единой черты, так как и здесь, как везде, следовал собственному своему убеждению, даже наперекор самым авторитетным ценителям.

Но все они были исключениями из подавляющего числа портретных неудач. Борис Садовской в то время предстал перед Репиным как автор сборника стихов «Самовар». Силу этого человека я сам испытал, притом, дважды».

Можно было догадаться по их лицам, что они уже давно поджидают его. К 1929 году стареющий художник стал чувствовать себя все хуже и хуже. «Перечитываю Короленко, - писал он мне на восемьдесят третьем году своей жизни. - Какая гениальная вещь его «Тени». Выписывает стоящий между вековыми стволами туман. Но как это трудно. «Я не могу, — писал он, — заниматься непосредственным творчеством (то есть «искусством для искусства».

Уже наступили сумерки. Вглядываясь в эти чернильные пятна, сделанные размякшим и разбухшим окурком, я всегда восхищался их изощренной тональностью ибо одной из сильнейших сторон репинской техники мне всегда представлялась та точность, с которой великий художник фиксировал «световые градации цвета, в зависимости от его положения в пространстве» По выражению Н. Э. Радлова в книге «От Репина до Бориса Григорьева». Он всегда был страшно любопытен ко всяким произведениям искусства. Люблю тайно, ревниво, как старый пьяница, неизлечимо. Третьяков, как пишет в своих воспоминаниях Н. А. Мудрогель «Пятьдесят восемь лет в Третьяковской галерее», тут же потребовал себе французского скипидара и стер подпись. Судьба его родного поместья сложилась печально. Псами называли гонителей, лжеучителей, нечестивых людей и язычников, людей гордыни, ожесточенных, нераскаянных.

В те годы, в 1907-1910-м, она и Репин были неразлучны: художник проводил с ней все свое свободное время, писал и рисовал ее портреты, восторженно говорил о ее дарованиях и вообще, как говорится, души в ней не чаял. Кроме того, финны опасались проникновения в их страну большевистских шпионов. Для критика оказались интересны и выставленные рисунки. Едва только познакомившись с ним, я увидел у него на мольберте картину «Пушкин над Невою в 1835 году», над которой он работал уже несколько лет.

Уже никто, наверное, не сможет вспомнить, когда в обиход вошла крылатая фраза – «Картина Репина «Приплыли», тем самым спутав все факты в истории. Репин жил в Куоккале и зимою и летом, так что всю долгую финскую зиму его «Пенаты» 1 оставались вдали от какого бы то ни было культурного общества, от литературы, науки и музыки. Согласно мистической версии, рука художника перестала действовать после того, как он написал картину «Иоанн Грозный и его сын Иван» в 1885 году. У него тоже была дача в Куоккале, где он написал свою знаменитую книжку От двух до пяти.

Бела Горская — певица. Продукция получала призы и награды на выставках. Тюремное окошечко в двери было вскоре заделано (тем же столяром-латышом, который сработал для Репина и знаменитый вертящийся стол и подвесную палитру). 36.

Оно, всегда и везде, в моей голове, в моем сердце, в моих желаниях лучших, сокровеннейших. Как мог он так близко подойти к святая святых язычества. Правда называлась она иначе — «Медвежье семейство в лесу». Когда он писал свою картину «Пушкин читает Воспоминания в Царском Селе», он для одной только фигуры Державина проштудировал и двухтомную гротовскую «Жизнь Державина» и обширные «Записки» поэта и многотомное Собрание его сочинений. Илья Ефимович торопливо подходит к своим тяжеловесным гостям.

Как и всякий труженик, Репин умел отдыхать. Да и в эскизах к картине «Утро» медведи присутствуют. Но напрасно мечтал он вернуть ему первозданную свежесть: эта свежесть оказалась, по его выражению, «невозвратной, как молодость». И хозяин и хозяйка были очень гостеприимны, каждую среду усадьба была открыта для всех желающих, для этого на доме рано утром вывешивали флаг с надписью «Пенаты», как знак того, что дом для гостей уже открыт. Письмо было помечено 7 июня 1925 года.

Все это время он держался со мной и моими домашними до такой степени просто и дружественно и мы так привыкли к нему, что мало-помалу совсем перестали ощущать его исторической личностью и он сделался для нас «Ильей Ефимычем», желанным гостем, любимым соседом. 31 января 1856 года датировано письмо Ивана Шишкина, в котором он просит у «любезных Тятиньки и Маминьки» родительского благословения: «Завтра пойду к профессору, к которому должен поступать и принесу ему свои рисунки и работы и свидетельство из Московского училища о моих успехах и о прочем. В руках у них были какие-то рулоны, альбомы и папки. Старый мастер продолжает много работать, курит крепчайшие сигары и даже купается в море. Кроме этого произведения, в Советский Союз попали, помимо собрания в «Пенатах», еще прекрасный акварельный портрет М. Я. Хлопушиной, принадлежащий В. И. Павлову и портрет жены шоколадного фабриканта Шувалова, писанный в 1920 г. Наряду с хорошо написанной головой, в нем не удались руки, прикрепляющие к груди розу, особенно кисть правой руки. и кисть его над смертными играет.

В 1900 г. он довольно продолжительное время прожил в Париже, будучи членом международного жюри художников на подготовлявшейся Всемирной парижской выставке. В манере письма нет ничего от ложно понятого импрессионизма, кладка деликатная и мягкая. Знаменитые среды, которые она завела в его доме, внесли в его жизнь порядок, давая возможность сосредоточенно работать во все прочие дни и не бояться никаких посетителей (ибо к среде приурочивались также и деловые свидания). Таковы портреты И. И. Ясинского, Л. Б. Яворской (оба 1910), этюд для портрета В. В. фон Битнера (1912), портреты Короленко (1912), Бехтерева (1913), С. М. Городецкого с женой (1914), П. В. Самойлова (1915)и ряд эскизов и картин из последних, особенно «Поединок» (1913).

Она свято верила во все свои новшества и первая становилась их жертвой. Рихтер считал, что Репин все еще с неослабевающим даром поклоняется всему, что молодо и полно жизни. Сколько персонажей в его картине «Крестный ход» и хотя все они сбиты в густую толпу, которая ползет по раскаленной дороге, укутанная дымовой завесой пыли, там нет ни одного человека, который и походкой и прической и одеждой и жестом не выражал бы самого существа своей личности и в то же время не служил бы выразителем главной идеи картины.

Едва только познакомившись с ним, я увидел у него на мольберте картину «Пушкин над Невою в 1835 году», над которой он работал несколько лет. Я не помню случая, когда бы он уезжал на концерт или в гости без нее. Я также был похоронен и из Швеции получил даже прочувствованный некролог с портретом. Конечно, далеко не каждого, кого он в ту пору писал, приходилось мне «оживлять» разговорами. Вообще он так глубоко изучал материал для каждой своей картины, что иные из этих картин поистине можно назвать «университетами Репина». Когда полотно доставили купцу Павлу Третьякову, тот возмутился: платил за Шишкина (заказывал авторскую работу), а получил Шишкина и Савицкого.

Сам Савицкий сообщил родным: «Картина продана за 4 тысячи и я участник в 4-ю долю»1. Игровой мир визуализирован под некое плюшевое царство насилия. Часто в «Пенатах» устраивались «литературные среды», когда все гости собирались на просторной лужайке, названной площадью «Гомера» и читали стихи и прозу. После этого иконописца отправили в психиатрическую лечебницу.

Впоследствии он горько сожалел, что его замысел остался неосуществленным. Исчезла бесследно, будто бы никогда не была на свете и жизнь изъяв меня из своего обихода, еще аккуратно, щеточкой, подмела за мной крошки и затем полетела дальше, смеясь и ликуя. Репин присел к столу и тотчас же принялся за рисование. В ту зиму я жил уже несколько ближе к «Пенатам». Он заметно выделялся на выставке в Праге и был приобретен тогдашним чехословацким президентом Масариком, принесшим его в дар Пражскому музею.

В них обнаружилась любопытная история. В сущности, это была не злая и не глупая женщина. Написал её Соловьёв Лев Григорьевич. Все свои портреты Репин писал «враздробь», не соблюдая никакой очередности в изображении отдельных частей человеческого лица и фигуры и той же кистью, которой только что создал мой глаз, вылепил одним ударом и пуговицу у меня на груди и складку у меня на пиджаке. Двадцать лет он мучился над нею, написал по крайней мере сотню Пушкиных — то с одним поворотом головы, то с другим, то над вечерней рекой, то над утренней то в одном сюртуке, то в другом, то с элегической, то с патетической улыбкой, — и чувствовалось, что впереди у него еще многие годы работы над этой «незадавшейся» картиной.

К вопросу о погребении около Финского залива Репин отнесся со всей серьезностью. стр. Ребята из A2M тоже, безусловно, не профаны в своём деле. Однако чем дальше в парк — тем больше красочных слоев. И особенно искусство.

Одно из самых трогательных лиц был Н. А. Морозов»99. После того, например, как он написал «Запорожцев», на всю жизнь сохранились у него самые подробные сведения о повседневном быте украинской Сечи и величайший авторитет в этой области, профессор Д. И. Яворницкий, не раз утверждал, что за время писания своих «Запорожцев» Репин приобрел столько знаний по истории украинского «лыцарства», что он, Яворницкий, уже ничего нового не может ему сообщить. Как известно, в 1864 году царское правительство подвергло Н. Г. Чернышевского оскорбительному обряду «гражданской казни». Да и в прочих ее писаниях чувствуется что-то не совсем безнадежное. После долгой и упорной работы по поиску нужного композиционного и смыслового решения, разработке образов в этюдах Репин написал большую многофигурную композицию, показав торжественное шествие сотен людей всех возрастов и званий, простонародья и «благородных», штатских и военных, мирян и духовенства, проникнутых общим воодушевлением.

В толпе он постоянно стушевывался. «Письмо» обезоруживало прямотой и дерзким вызовом всему художественному сообществу: «Серов еще не писал в это время портретов» — зато их писал он, Константин Коровин. Нет, уж и я склоняюсь в долину лет преклонных.

Часы утра, которые я посвящаю ему, — лучшие часы моей жизни. После этого случайного знакомства я нередко встречал его то на почте, то в булочной, то в аптеке, то в лавке бакалейных товаров, носившей громкое название «Меркурий». Написала она не много, так как стала писательницей лишь на сороковом году жизни. Шпионы интриги, вот их изучение человеческих принципов». Репину это понравилось: он всегда любил работать в компании с другими художниками (при мне он работал не раз то с Еленой Киселевой, то с Кустодиевым, то с Бродским, то с Паоло Трубецким).

Много раз я слышал от него, что, когда он писал «Дочь Иаира», он просил своего брата играть ему целыми часами на флейте и, по его выражению, флейта была в полной гармонии с композицией и колоритом этой ранней картины. Сколько персонажей в его картине «Крестный ход» и хотя все они сбиты в густую толпу, которая ползет по раскаленной дороге, укутанная дымовою завесою пыли, там нет ни одного человека, который и походкой и прической и одеждой и жестом не выражал бы самого существа своей личности и в то же время не служил бы выразителем главной идеи картины. Увидел его там один из моих знакомых студентов. Боже, Боже, за что же Ты меня оставил. ». Он томился без них, как голодный без хлеба.

Работа мастеров. Те же порядки были заведены у Репиных за столом. Но Третьяков пошел на принцип и подпись Савицкого кощунственно стер с картины скипидаром. «О.

Я указал ему на это обстоятельство и он страшно на меня рассердился, повторяя, что это «ангельски добрая, прекрасная личность» и что я вношу в его портрет этой женщины свою собственную ненависть к ней. Картина «Утро в сосновом лесу» была приобретена Павлом Михайловичем Третьяковым в 1889 году. На него надвигались две мировые войны и величайшая в мире революция, а он пытался отгородиться от этого неотвратимого будущего идиллическим своим «Самоваром», стихами своего боготворимого Фета, бисерными кошельками, старинными оборотами стилизованной речи. Одних только этюдов к «Запорожцам» было у Репина несколько сот и мне чудилось, что в них даже штрих украинский: мягкий, музыкальный, лиричный. Ваши выставки здесь – праздник искусства».

Очень значительна по замыслу композиция «Утро Воскресения» — большой холст, начатый в 1921 г. Оторванный от России, одинокий среди чуждого окружения Репин все чаще обращается к евангельским темам. Произведения их так называемой «последней манеры» нас более всего восхищают и изумляют. В то же лето у того же колодца он чуть не изгнал из «Пенатов» одну назойливую и скудоумную женщину, которая привела к нему своего семилетнего сына в качестве жаждущего его похвал вундеркинда. Как-то, году в двенадцатом, он предложил мне и художнику Бродскому совершить с ним экскурсию в Хельсинки и хотя по возрасту мы годились ему в сыновья, а пожалуй и внуки, но по юношеской неутомимой пытливости, по страсти, с которой он ненасытно впитывал в себя здания, музеи и памятники малознакомого города, он был моложе любого из нас. Ибо только на поверхностный взгляд он казался таким покладистым, уступчивым, мягким. Вообще он так глубоко изучал материал для каждой своей картины, что иные из этих картин поистине можно назвать «университетами Репина». Вместе с большой золотой медалью за «Воскрешение дочери Иаира» Репин получил право на творческую «командировку» за границу. Они олицетворяли жестокость.

После нее он уже никогда не создавал ничего равноценного. Как и Таммела, Шауман была поражена тем, что некоторые поздние работы Репина отличаются удивительной свежестью. За 30 лет жизни в нем Репиных, в усадьбе «Пенаты» побывали многие близкие друзья художника – Максим Горький, живший по соседству Корней Чуковский, Александр Куприн, Владимир Маяковский. Таким я еще никогда не видал его.

Рецензия Шаумен на выставку Репина 1925 года была опубликована в газете «Svenska Pressa», выходившей на шведском языке. Вглядываясь в эти чернильные пятна, сделанные размякшим и разбухшим окурком, я всегда восхищался их изощренной тональностью ибо одной из сильнейших сторон репинской техники мне всегда представлялась та точность, с которой художник фиксировал «световые градации цвета, в зависимости от его положения в пространстве». Борис Садовской, ненавидя и тех и других, выступил против них со своим «Самоваром». Он им говорил и успокаивал их: Не горюй, мать. Зимняя Куоккала была совсем не похожа на летнюю. С ними, в этой темной, страшной трагедии, я потерялся до самозабвения.

Прокормить всех оказалось очень трудно, возникали серьезные проблемы с продовольствием. Дверь массивная, тяжелая, глухая и в ней небольшое окошечко. И дом и комнаты — все как-то потемнело, сжалось в горе и давило. M,, «Искусство», 1952, стр.

«Крестный ход в Курской губернии», «Запорожцы», «Не ждали» были восприняты современниками как вершины, по которым оценивались все его дальнейшие поиски. Анненков устроился сзади и стал зарисовывать Репина. Вот таким образом остается только гадать, почему Иван Иванович уступил кисть Савицкому. Другой мистический факт, связанный с этой картиной, произошел с иконописцем Абрамом Балашовым. Не было бы ничего удивительного, если бы он нюхал табак из «табатерки» Михаила Погодина и оказался приятелем Нестора Кукольника или барона Брамбеуса. О том, как игриво и франтовато-кокетливо машет щеголь дьякон кадилом и с какой коровьей покорностью шагают скудоумные, тощие странницы и как монументально-увесисто шествует рядом с иконой «мясомордый» разопрелый кулак и какая важная и в то же время смиренно-подобострастная, семенящая походка у двух богомолок, которые благоговейно несут пустой деревянный футляр от иконы и какой раздувшейся вошью выступает во всей своей славе коротконогая и потная помещица, — обо всем этом с такой же выразительностью мог бы написать лишь один человек: Лев Толстой. Помню, он привел меня как-то в вегетарианскую столовку (в Петербурге, за Казанским собором).

Близорукие. Для постановки этих пьес Илья Ефимович приобрел на станции Оллила здание дачного театра — в сущности, обширный деревянный сарай, который Наталья Борисовна назвала «Прометей»88. Дверь массивная, тяжелая, глухая и в ней небольшое окошечко. «Лишь тот, – писал Рихтер, – кто в Третьяковской галерее в Москве видел знаменитые репинские картины «Иван Грозный, убивающий своего сына», «Крестный ход в Курской губернии», «Не ждали», «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», – лишь тот в состоянии понять, какой высоты в овладении формой и в передаче душевной жизни и движений может достичь мастер. Но напрасно мечтал он вернуть ему первозданную свежесть: эта свежесть оказалась, по его выражению, «невозвратной, как молодость».

Эта техника масляной живописи позволяла написать картину за один сеанс. Но на самих этикетках серии «Русские художники» находим дату: 1896 год. Все свои портреты Репин писал «враздробь», не соблюдая никакой очередности в изображении отдельных частей человеческого лица и фигуры и той же кистью, которою только что создал мой глаз, вылепил одним ударом и пуговицу у меня на груди и складку у меня на пиджаке. Художник, чья фамилия постоянно на слуху благодаря картине, которую он не написал. Никому из нас всех не сделать того, что делает теперь он» В. В. Стасов.

Историю, похожую на анекдот, подтвердила рентгенограмма. Сбежавшаяся масса люда стояла вдали. Одним словом, когда говорят, что конфете «Мишка косолапый» больше ста лет, это правда. Эти-то супы из сена приобрели большую популярность в обывательских массах. И эта радость дала мне идею картины. Всякий раз, когда Илья Ефимович спрашивал ее, устала ли она, она отрывисто и хриповато отвечала: «Нисколько. » Короленко тоже был превосходным «натурщиком». Этот «простонародный», беспощадно правдивый реализм был до такой степени свойствен ему, что проявлялся в нем даже вопреки его Первоначальным намерениям.

Один из исследователей обратил внимание, что композиция картины подозрительно напоминала другую работу художника — «Аллею парка в Риме» (Бродский был скуп на оригинальные названия). В конце 1870-х годов Репин начал работать над картиной из истории Запорожской Сечи середины ХVII века – «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Картина эта — «Казнь Чернышевского». «Будем судить за форму, за художественность, это понятно нам, жрецам, гастрономам всякого рода, до соловьиных языков, голых задов и прочих даров неисчерпаемой богатством природы, но не будем же уже так нагло относиться к проявлениям разума в жизни, ведь это и есть тот святой дух, который нас ведет к чему-то высшему»35. Известно, что из-за постоянных переутомлений у знаменитого живописца начала болеть, а потом и вовсе отказала правая рука.

И в декоративном отношении выделяется среди репинских произведений. Выставки Репина послереволюционного периода не претендовали на цельность и полноту. И особенно искусство. На последней прижизненной выставке 1927 г. в Хельсинки, как вспоминают очевидцы, больше всего внимания привлекли картины «Священник», «Грузинский танец» и особенно «Голгофа», важнейший из религиозных сюжетов для Ильи Ефимовича в конце жизни.

Пушнин в изображении Репина. Эдвард Рихтер, корреспондент газеты «Хельсингин Саномат», в одной из своих статей о Репине, расценил подарок художника, «как выражение его преданности Финляндии».

Правда, Репин в своих воспоминаниях пишет, что в присутствии Льва Николаевича он, «как загипнотизированный», мог «только подчиняться его воле» и что всякое положение, высказываемое Львом Николаевичем, казалось ему в ту минуту бесспорным, — среди близких Толстому людей не было другого человека, который так страстно и упорно боролся бы с толстовским аскетизмом, толстовским непротивлением злу, толстовским утилитарным подходом к искусству. Казалось, он мучительно силится вспомнить что-то безнадежно забытое. И когда к старости у него стала сохнуть правая рука и он не мог держать ею кисть, он сейчас же стал учиться писать левой, чтобы ни на минуту не отрываться от живописи. Но 7 сентября к нам пришла старшая сестра художника Ивана Альбертовича Пуни (я забыл ее имя), она добровольно отправлялась на фронт в качестве сестры милосердия. На последней был отдел столетияфранцузскогоискусства, организованный с исчерпывающей полнотой. «Вера меня так обрадовала известием, что вы живы и читаете лекции.

Не менее интересную загадку оставил для исследователей ученик Репина — Исаак Бродский. Она читала мне отрывки из своего дневника, посвященные главным образом Репину и его окружению (1903-1909) и я был удивлен ее талантливостью: столько здесь было зоркого и меткого юмора, столько свежей женской наблюдательности. Однако позже Илья Ефимович научился писать картины левой рукой. Репин макал этот окурок в чернильницу и пользовался им, словно кистью. Вот и теперь: есть (уже написана) встреча с Магдалиной у своей могилы (Иосифа Арим), появление его, по невероятно дерзкому желанию Фомы, на собрании. Хоть бы что-нибудь для сносного финала удалось сделать.

Непривычная композиция — два разбойника на крестах, третий крест на земле, зияющая вдали открытая могила, собаки, обнюхивающие кровавые следы, — заставила одного из финских критиков искать в произведении редкие для Репина символические значения. Это вовсе не значит, что Шишкин не сумел бы этого сделать сам. Непосредственно в Париже в 1876 году Репин создал необычное полотно «Садко», беспощадно раскритикованное искусствоведами, зато принесшее автору звание академика. Тут не только психология, тут лирика и заметить во всем этом одни лишь тональности — значит просто ничего не заметить. В этой картине автор впервые показал себя как критический реалист.

Вглядываясь в эти чернильные пятна, сделанные размякшим и разбухшим окурком, я всегда восхищался их изощренной тональностью ибо одной из сильнейших сторон репинской техники мне всегда представлялась та точность, с которой художник фиксировал «световые градации цвета, в зависимости от его положения в пространстве»48. Как до звезды, далеко было им до чудесных небольших картин прежних лет — «Бурлаки идущие вброд», «Дерновая скамья», «Арест пропагандиста». В. В. Битнер — редактор издатель журнала «Вестник знания». Медведь справа как и любой подросток постоянно борется с несправедливыми существующими порядками, со лживыми и двух-трёх-четырёхсторонними стандартами. Лицо голубого мишки выражает какую-то ироничную издёвку над предыдущими поколениями.

В национальной галерее «Атенеум» он провел целый день с утра до вечера и кому же из посетителей, чинно бродивших по залам, могло прийти в голову, что этот экспансивный старик, восторженно жестикулирующий перед каким-то малозаметным холстом, — один из самых замечательных мастеров русской живописи. Они так значительно выделяются на фоне всего другого – какое знание жизни и ее форм. Зато всякая обывательская болтовня о болезнях и дрязгах, о квартирах, покупках и тряпках была для него так отвратительна, что он больше пяти минут не выдерживал, сердито вынимал из жилетного кармана часы (на цепочке, старинные, с крышкой) и, заявив, что у него неотложное дело, убегал без оглядки домой, несмотря на все протесты и просьбы собравшихся. Вообще он так глубоко изучал материал для каждой своей картины, что иные из этих картин поистине можно назвать «Университетами Репина». Обе мне известны только по снимкам. Страха ради, они не смели подойти ближе.

«Во французской стороне» Илья Ефимович тесно познакомился с работами импрессионистов, под влиянием которых позднее написал «Искушение», «Тайную вечерю» и ряд других картин. Считалось, что по-настоящему он работает лишь по утрам, а предвечерние часы проводит в мастерской «просто так» — чистит палитру, готовит холсты и т. д. На самом же деле он тайком, воровски пробирался в «секретную», снова вешал себе на шею палитру и до сумерек отдавал свои силы «Черноморской вольнице» или «Поединку» или «Чудотворной иконе». Но то была последняя вспышка гения. Сколько бы они ни прикрывались «чистым искусством» видны ясно из-под этих драпировок их крысьи лапы и слышна вонь их присутствия»29. «Если Вы возвратились из Вашего веселого путешествия в Хельсинки то не удосужитесь ли в понедельник 2 августа ко мне попозировать (очень необходимо: думаю, будет последний сеанс) Отныне, то есть после Вашего затянувшегося портрета, я намереваюсь взять другую методу: писать только один сеанс — как выйдет, так и баста, а то все в разном настроении: затягивается и теряется свежесть и живописи впечатление первое от лица.

(Сократ, Олимп, граждане Эллады. ) Удивительно, непостижимо. Это полотно долгое время считалось утерянным, а его репродукция была опубликована лишь в довольно редком издании 1929 года. Даже когда он убегает от вновь нарастающей волны мировой нравственной и идеологической революции (которую символично выражает медведь справа) он спокойно и иронично ухмыляется над стремлениями нового молодого поколения, словно предрекая скорый крах их мечтаний о новом справедливом мире. Никому из нас всех не сделать того, что делает теперь он»43. Рецепту то уж точно.

Стройная теория «Коровин — предтеча русского импрессионизма» была беспощадно разрушена объективными технико-технологическим исследованиями. Эта работа Репина свидетельствует о его молодом творческом темпераменте. Вся прелесть первого наброска исчезла и, сознавая это, Бродский удрученно молчал. Против этой выспренной поэтики символистских заглавий по-своему протестовали тогда футуристы, дававшие своим книгам такие названия, как «Дохлая луна», «Засахаре кры» и пр. Там же по соседству ещё Чуковский жил летом. И вдруг параллельно два эпизода из жизни Христа полностью захватывают его. В детстве он был дефективным и даже грамоте научился с трудом. Лучшая из известных нам — «Лето».

В Третьяковской галерее хранится его картина «Аллея парка», на первый взгляд ничем не примечательная: работ на «парковую» тематику у Бродского было много. I. Перт». Мне, провинциалу, с детства привыкшему связывать с его именем представление о бессмертных заслугах, было даже странно, что и в аптеке и в булочной его ничем не выделяют из серой массы других покупателей, что говорливый приказчик «Меркурия», отпуская ему свой товар, обращается к нему с теми же бойкими шуточками, что и ко всем остальным и что никто не считает его появления в лавке событием.

Каков же был этот человек в полном расцвете всех сил, когда творчество не было для него такой изнурительной тяготой, когда на одном мольберте стоял у него «Крестный ход», на другом — «Не ждали», на третьем — «Иван Грозный, убивающий сына», на четвертом — «Отказ от исповеди перед казнью», на пятом — портрет Сютяева, на шестом — тайно от всех — «Запорожцы» когда Крамской говорил о нем: «Он точно будто вдруг осердится, распалится всей душой, схватит палитру и кисти и почнет писать по холсту, словно в ярости какой-то. Конечно, техника должна быть превосходной, но никогда ни при каких обстоятельствах не следует выпячивать ее на первое место, так как задача ее чисто служебная: возможно рельефнее, живее, отчетливее выразить волнующее художника чувство, его отношение к предмету. «Утро в сосновом лесу» изначально не было «Утром»: называлась картина «Медвежье семейство в лесу», а самих мишек на ней было всего двое. Даже Лев Толстой оказался бессилен покорить его своему обаянию. Каков же был этот человек в полном расцвете всех сил, когда творчество не было для него такой изнурительной тяготой, когда на одном мольберте стоял у него «Крестный ход», на другом — «Не ждали», на третьем — «Иван Грозный, убивающий сына», на четвертом — «Отказ от исповеди перед казнью», на пятом — портрет Сютяева, на шестом — тайно от всех «Запорожцы» когда Крамской говорил о нем: «Он точно будто вдруг осердится, распалится всей душой, схватит палитру и кисти и почнет писать по холсту, словно в ярости какой-то. Самое количество этих картин поражает своей колоссальностью. Переписка, т. III.

«Я долго собирался. Первоначально его левая рука была еще более прижата к груди и следы ее ясно видны. Это не помешало художнику неоднократно писать портреты Софьи. Многим, поверхностно знавшим художника, чудились здесь рисовка игра.

Репин выслушал его недоверчиво, но после нового обморока был вынужден подчиниться врачу. На самом же деле он тайком, воровски пробирался в «секретную», снова вешал себе на шею палитру и до сумерек отдавал свои силы «Черноморской вольнице» или «Поединку» или «Чудотворной иконе». В те краткие периоды, когда у Репина бывало перемирие с сыном, жившим по соседству с Пенатами (а их размолвки длились иногда годами и вообще отношения у них были тяжелые), Илья Ефимович втягивал в работу и сына и очень радовался, когда тот соглашался прийти к нему в мастерскую со своей палитрой. Она стучала в окошечко, оно открывалось на миг и моментально захлопывалось. Был у Репина сосед инженер и была у этого инженера жена, особа замечательно пошлая. В последние годы у Репина бывало мало гостей. Подъемы приходились уже не на картины, а исключительно на портреты.

И особенно искусство. Эта техническая неряшливость кладки и трепанность мазка бросаются в глаза в большом пейзажном этюде «Пруд в Пенатах», относящемся, если верить по подписи на обороте В. И. и Ю. И. Репиных, к 1918 г. Пейзаж должен изображать уголок пруда в солнечный день, с отражающимися в воде деревьями. О том, как игриво и франтовато-кокетливо машет щеголь дьякон кадилом и с какой коровьей покорностью шагают скудоумные, тощие странницы и как монументально-увесисто шествует рядом с иконой «мясомордый», разопрелый кулак и какая важная и в то же время смиренно-подобострастная, семенящая походка у двух богомолок, которые благоговейно несут пустой деревянный футляр от иконы и какой раздувшейся вошью выступает во всей своей славе коротконогая и потная помещица, — обо всем этом с такой же выразительностью мог бы написать лишь один человек: Лев Толстой. Этот фон нужно иметь в виду, рассматривая новейшие произведения Репина.

Избранные сочинения, т. I. Пришвина, Мих. Изумилась она, когда его узнала. И как писала видевшая картину дочь Репина Вера: «здесь оригинально и интересно освещение темного рассвета». — Не шелохнулась, застыла, как статуя». Репин в это самое время сделал несколько набросков на отдельных листках — один с Николая Евреинова, другой с меня (читающего книгу) и с писателя Юлия Волина, который вышел у него необыкновенно похож, не только внешностью, но и самой сутью характера. И с тех пор всякий раз, когда попадается мне на глаза страница «Чукоккалы», где Репиным нарисована при помощи спички подбоченившаяся, веселая, кудрявая девушка, уходящая добровольно на фронт, я вспоминаю и ту всеми забытую женщину, которая с таким искренним ужасом смотрела на этот портрет.

И в другом месте снова подчеркивал, что его сугубый реализм составляет в нем, так сказать, «наследственность простонародности», отмечая тем самым демократическую сущность своего реализма. Путешественников расспрашивал об их путешествиях, хирургов — об их операциях. Предположительно, замысел картины был подсказан Шишкину Савицким, который позже выступил в роли соавтора и изобразил фигуры медвежат (по эскизам Шишкина). Некоторые из них изумительны, хотя после окончания каждого он приговаривал удрученным, виноватым, разочарованным басом: «Ради бога, никому не показывайте, ох, какая вышла банальщина. » Он действовал окурком как кистью и чернильные пятна создавали впечатление живописи.

И, несмотря на то, что я ясно, за 20 лет, привык не надеяться на удачу. В этот яркий июльский день, когда, переходя из аллеи в аллею, вдоволь насладившись и белыми китайскими розами и флоксами и зарослями оранжевых лилий, постояв у тихого пруда, на берегу которого вечно играли в индейцев его насупленные внуки Гай и Дий, одетые как девочки (с косичками. ), он приблизился наконец к гордости своего сада — к абиссинскому колодцу из глубины колодца ночью и днем била ледяная вода. «прошло 20 лет и до сих пор злополучный холст, уже объерзанный в краях, уже наслоенный красками, местами вроде барельефа, все еще не заброшен мною в темный угол Напротив, как некий маньяк, я не без страсти часто схватываю этот саженный подрамок, привязываю его к чему попало, чтобы осветить, вооружаюсь длинными кистями, по одной в каждой руке, а палитра лежит у ног моего идола. Почти сразу после покупки картина была доставлена Третьякову. В назначенное время Илья Ефимович приехал на выставку. Григорий Петров — публицист.

Трудно назвать более известную работу Шишкина. Учредилки, расстрелы, вот их средства, наемные латыши, китайцы, вот их опора. Потом кое-где (очень скупо) присоединил к этим пятнам штрихи, сделанные тонким пером.

Исаковского, С. Маршака, Ильфа и Петрова, Осипа Мандельштама, Леонова, Константина Федина. Были и крупные неудачи — картины «Иди за мною, Сатано» (1901), «Какой простор» (1903). В этой «секретной» была очень любопытная дверь, которая сохранялась до 1907 года. Возможно потому, что идея написать медведей родилась у Константина Апполоновича. Но, в отличие от художника, Бунин был гурманом, любителем отличной еды и дорогих напитков. Ушла не я, а принадлежность «Пенатов».

Приходя по воскресеньям ко мне, он просил читать ему Державина и готов был часами слушать и «Фелицу» и «Водопад» и «На взятие Измаила» и «Цирцею» и «Деву за арфою» и оду «Бог» и многое другое. Животные получились у Савицкого столь удачно, что он даже расписался на картине вместе с Шишкиным. Считалось, что по-настоящему он работает лишь по утрам, а предвечерние часы проводит в мастерской «просто так» — чистит палитру, готовит холсты и т. д. Там он написал картину «Мужик с дурным глазом».

Холсты расстилаются у его ног на траве. Пятый факт. Несмотря на очевидное изображение социального неравенства в России, картина получила бронзовую медаль на Всемирной выставке в Вене, была куплена великим князем Владимиром Александровичем Романовым (братом императора АлександраIII) и провисела в его Владимирском дворце вплоть до революции 1917 года. Со своими учениками и вообще с молодыми чувствовал себя на равной ноге, по-товарищески.

И все же, если бы я изобразил Репина только таким, я сказал бы о нем большую неправду. На самом деле картина, которую все имеют в виду, была написана в 1870-х годах и в действительности носит название «Монахи (Не туда заехали)». Самое лучшее, что можно сказать о ней: она часто не похожа на свои брошюры и памфлеты.

Производство быстро набирало обороты. Чуть только Репин усадил его в нужную позу, сразу же стал столько рассказывать нам о своей жизни в Румынии, о своей поездке в Америку, о Сибири, о Николае Анненском, о художнике Ярошенко, о Горьком, о Чехове, что все мы слушали его очарованные (нас было четверо, так как рядом с Репиным у другого мольберта примостился его ученик известный художник И. Бродский). Однако люди и животные в его работах всегда были редкостью. К нему приезжали от министерства двора уговаривать, чтобы он отказался от своих славословий, так как они оскорбительны для вдовы «солдафона» и для его сына Николая II, но Репин от этого только сильнее распалился и устроил скульптору такое демонстративное чествование, что многие побоялись принять в нем участие. Часто читались стихи или отрывки из только что вышедших книг. Всякий солнечный день — к восходу солнца — я бежал на берег Западной Двины, от дому шагов 30-ть.

В любом случае, как-то Шишкин пригласил Савицкого в мастерскую посмотреть, какую он «отмахал штуковину». Вот только все это оказалось мифом, который художник создал намеренно. Символизм иносказательность, социальный протест, развивающееся демократическое искусство. кн.

Вообще всякий, кто хоть бегло перелистает его мемуары, увидит, что, кажется, ни один человек не умел так жарко, самозабвенно, неистово восхищаться материей, «физикой» окружающего реального мира. «Ибо подобно псам они могут попрать их своими ногами и возвратившись растерзать их самих». Припоминаю настроение, когда умерла моя сестра Устя и как это поразило всю семью.

2. Кроме общедоступной большой мастерской, занимавшей весь второй этаж его Пенатов, была еще одна мастерская, «секретная» и, проработав пять или шесть часов кряду в одной, он шел без всякой передышки в другую, к новым, «засекреченным» холстам. На камне слева от фигуры Христа подпись и дата: «1922. Параллельно молодой мастер кисти продолжал работу над первым из самых значительных полотен — «Бурлаки на Волге». Помню только, что она объявила себя поклонницей футуристической живописи и что вместо юбки были на ней шаровары, для ношения которых в то время «девушке из хорошего дома» нужна была незаурядная смелость. Мы только что видели немало примеров того, что эта «титаническая гордость» была у него действительно «тайной», глубоко запрятанной и только в особых случаях, как теперь в Третьяковке, становилась на мгновение явной. Историческое предание о том, как запорожцы – вольные казаки на повеление турецкого султана Махмуда IV добровольно сдаться ответили дерзким письмом, послужило мощным творческим импульсом для Репина, детство и юность проведшего на Украине и хорошо знавшего народную культуру.

Мать упала от изнеможения. Это вовсе не значит, что в оценке картин он руководствовался лишь их содержанием.

Солнечное затмение. По мнению критика, «в «Мужском портрете» он до совершенства владеет формой и красками, хотя это произведение принадлежит к самым позднейшим. Вегетарианство ее было очень суровое: она не ела яиц, не пила молока. Однажды Репин пригласил Ивана Бунина – чтобы написать портрет знаменитого писателя. Ту же манеру мы наблюдаем и в работах последних тринадцати лет в «Пенатах».

Поступив в Академию со второго раза, Илья Репин провел в её стенах долгих восемь лет. Рекламе, как двигателю торговли, отдавалось должное. Первый факт. Этот мужчина слыл в городе колдуном.

Где бы я ни был, чем бы ни развлекался, кем бы я ни восхищался, чем бы ни наслаждался. Алчно глотал: и тон неба и — розовых, перистых облаков над солнцем, — это, к досаде, редко повторялось и, как дополнения: обмелевшую в продолжение лета Двину (над порогами против нас) и лес сейчас за рекой. Репин встречал его очень радушно, даже как будто заискивающе и после первого же сеанса горячо одобрял его живопись, но Юрий Ильич выслушивал его в угрюмом молчании, не глядя ему в лицо и норовил воспользоваться любой возможностью, чтобы ускользнуть из «Пенатов» и скрыться от отцовского глаза. Кругом все умерло. В канун своего шестидесятилетия он закончил потрясающую серию портретных этюдов для картины «Государственный совет».

Пером нарисована на этом рисунке сидящая в отдалении женщина. К красоте формы он был необыкновенно чувствителен. Однако идет время, а конкурсная программа в Академии остается не написанной.

«Не давайте святыни псам», – говорил он. История умалчивает, когда именно Гейс (Эйнем отошел от дел еще в 1876 году) договорился с Третьяковым и получил разрешение размещать на обертках репродукции картин из коллекции братьев Третьяковых. После того, например, как он написал «Запорожцев», на всю жизнь сохранились у него самые подробные сведения о повседневном быте украинской Сечи и величайший авторитет в этой области, профессор Д. И. Яворницкий не раз утверждал, что за время писания своих «Запорожцев» Репин приобрел столько знаний по истории украинского «лыцарства», что он, Яворницкий, уже ничего нового не может ему сообщить.

А предприимчивые немцы изобретали новые способы привлечь внимание покупателей.

---