Мари Элизабет Луиза Виже-Лебрён (фр. Мари Элизабет Луиза Виже-Лебрён (фр. lisabeth-Louise Vige-Le Brun, урождённая Виже, Лебрён по мужу 16 апреля 1755, Париж — 30 марта 1842, там же) — французская художница.
Как-то она мне сказала, что, чтобы засыпать, она держит под кроватью раба, который каждую ночь рассказывает ей одну и ту же историю. Я никогда не видела здесь пьяных. Россия полюбила французскую художницу. Молодежь восхищалась «Вертером» Гёте, некоторые юноши надевали по его примеру синие фраки и желтые перчатки и кончали жизнь самоубийством.
Известно, что имя Психея (Псише) переводится с древнегреческого как «душа», «дыхание». Во время аудиенции художница отметила чрезмерную полноту императрицы, «но еще красивое лицо, обрамленное седыми волосами, придававшими ее облику совершенство». Шесть «русских» лет Все ужасы Французской революции, как это ни парадоксально звучит, принесли Виже-Лебрен еще большую славу. В различных странах Виже-Лебрён также избиралась в местные Академии художеств. Придворная портретистка королевы Марии Антуанетты, писала в духе сентиментализма изящные парадные и камерные портреты членов королевской семьи и аристократии, особенно удачно женские и детские (свыше 30 портретов Марии Антуанетты дочерей Павла I и др. ), художников и писателей (Ю.
Я же более склонна объяснять ее крайней религиозностью русских». Она сокрушается, что нарушила церемониал, забыв поцеловать у Екатерины руку, хотя та «для исполнения сего традиционного обряда., сняла одну перчатку». Когда их читаешь, даже кажется что Луиза немного идеализирует российскую действительность. Элизабет-Луиза Виже-Лебрён стала второй после Мари Анн Колло иностранкой, удостоенной звания «почетный вольный общник» Санкт-Петербургской академии художеств. Наряд Елизаветы дополнен драгоценными украшениями с крупными сапфирами и жемчугом.
Например, упомянув ужасную дорогу из Риги, представлявшую собой «наваленные кучами каменья», она тут же добавляла, что император Александр ее перестроил, «и теперь она хороша». Была она дочерью не слишком известного художника Луи Виже (Louis Vige) и его жены, которая работала парикмахером. Во время Французской революции художница жила и работала в Италии, Австрии и России (1795-1799гг).
В светских салонах ее принимали как желанную гостью. Графиня Варвара Головина писала: «Эта прелестная женщина блещет остроумием и различными талантами». Однако, несмотря на требования жанра и воспроизведенные на полотне атрибуты принадлежности к царской фамилии (горностаевая мантия, лента), Елизавета выглядит на портрете нежной, наивной, непосредственной, слегка растерянной, не вполне «вписывающейся» в величественный антураж. Это не просто украшения, это подарки Екатерины II на тезоименитства великой княгини. — 298 с. ).
Молодой Пушкин посвятил ей стихи. Училась у своего отца, портретиста Луи Виже (1715-67), затем у Г. Бриара, Ж. Верне, Г. Ф. Дуайена, копировала Ж. Б. Грёза, влияние которого в значительной степени определило манеру Виже-Лебрён.
Однако что старшая дочь, что младший сын пошли в отца. Именно мадам Виже-Лебрен мы обязаны непреходящей модой на матросский костюм в детском и женском гардеробах. Способствовали растущей популярности и экстрасенсорные способности художницы: «Я редко ошибалась в своих предсказаниях» глядя на выражение лиц своих визави». автопортрет 1781 год В 13 лет для Луизы началась новая жизнь.
C 1780-х гг. Не сложились отношения с Екатериной II.
В конце жизни она написала любопытные мемуары «Воспоминания о моей жизни», в которых много страниц посвящено петербургскому периоду. Стоит отметить, что кисть её была легка, а портреты изящны и эффектны. Семейная жизнь, к сожалению, не сложилась. «Мне рассказывали, — замечает Виже-Лебрён, — что она каждое утро кормит их, находя в этом величайшее для себя удовольствие». Виже часто отклоняла заказы портретов от поклонников, которые таким способом пытались найти повод для встречи. Возвращаясь назад через сад, она обращает внимание на «особую террасу», соединенную с покоями Екатерины, «где содержалось множество птиц».
Он был очень богатым, но, как и жена, абсолютно не поощрял увлечения падчерицы. В сентименталисткой парадигме величие Екатерины можно представить как фон для апофеоза сердечности и чувствительности.
Виже-Лебрён оставила пространные мемуары, опубликованные во Франции в 1835—1837 гг., российская часть которых «Воспоминания г-жи Виже-Лебрен о пребывании её в Санкт-Петербурге и Москве, 1795—1801: С приложением её писем к княгине Куракиной» переведена и опубликована по-русски (СПб. : Искусство-СПб., 2004. В Петербурге или Москве не знают не только тяжких преступлений, но и воровства. Эта особенность удивительна для людей, едва вышедших за грань варварства и многие приписывают ее влиянию крепостного права. ВИЖЕ-ЛЕБРН (Vigе-Lebrun) Мари Луиз Элизабет (16. 4. 1755, Париж – 30. 3. Виже-Лебрен написала более тридцати портретов Марии-Антуанетты и ее семьи и та в свою очередь посодействовала, чтобы художницу избрали в члены Королевской академии живописи и скульптуры (1783г). Ее глаз профессионала отмечал в новом императоре: «Павел был чрезвычайно уродлив.
Между прочим, ею написаны портреты императрицы Марии Федоровны (находится в эрмитажном павильоне), цесаревны Елизаветы Алексеевны (в Романовской галерее Зимнего дворца), великих княжен Александры и Елены Павловен, Станислава Понятовского, графа Толстого и многих других. У неё было обычное детство девочки из обеспеченной, но не богатой городской семьи. Пушкина в Москве, Музея Марии-Антуанетты в Париже, галереи Версаля во Франции, Национальной галереи искусств в Вашингтоне, Национальной галереи Лондона, Национального Трастового Поместья Waddesdon (Эйлсбери, Великобритания), Института изящных искусств (Бирмингем, Великобритания), галереи Уффици (Флоренция, Италия), Национального музея искусств имени Богдана и Варвары Ханенко в Киеве, Художественного музея в Сент-Луисе (США, штат Миссури), Национальной картинной галереи Армении и множества частных коллекций.
Здесь ею были написаны более 50 портретов, ставших украшением лучших российских музеев. Байрона, 1803), автопортреты (1800, Эрмитаж, Санкт-Петербург и др. ). Во время аудиенции художница отметила чрезмерную полноту императрицы, «но еще красивое лицо, обрамленное седыми волосами, придававшими ее облику совершенство».
Автор воспоминаний (т. C 1780-х гг. 1-3, 1835-37). В чем Луиза справедливо усматривала придворные интриги.
Нет ничего удивительного, что две талантливые женщины, да к тому же ровесницы, сдружились. Отец Луи был выходцем из простой рабочей семьи, самостоятельно сделавшим себе имя, добрым и веселым человеком (в отличие от жены Жанны – сварливого и крутого нрава) и дом их всегда был полон гостей.
В различных странах Виже-Лебрён также избиралась в местные Академии художеств. По ее наблюдениям, здесь «никогда не увидишь пьяного». Робера, 1788, Лувр, Париж Дж. Г. Первое впечатление оказалось безошибочно точным. Елизавета Алексеевна, урожденная принцесса Луиза-Мария-Августа, дочь маркграфа Баден-Дурлахского Карла-Людвига, получила прекрасное образование, редкое в Германии и считалась выдающейся личностью «не только по внешности, но и по умственным душевным качествам». Художница писала, что когда она работала над портретом, великая княгиня вновь предстала перед ней как «истинная Психея». В свою очередь, Виже-Лебрён с симпатией отзывалась о русских, которые «проворны, умны познают ремесла чрезвычайно легко, многие даже добиваются успехов в искусствах».
В 1779 году в жизни Луизы произошло событие, круто изменившее её жизнь. Это объясняется особым волнением: « Ведь уже один только вид сей знаменитой женщины произвел на меня такое впечатление, что я всецело отдалась ее созерцанию». Глаза ее были мягкими и весьма изящной формы, нос абсолютно греческий, лицо цвета весьма яркого, а его выражение чрезвычайно подвижное». Однако в двенадцать лет все рухнуло: отец внезапно скончался. Но я не верю, что графиня открыла хотя бы раз хоть одну из них и, когда свекровь выражала желание увидеть невестку в одном из этих восхитительных платьев и шляпок, она отвечала: «Для чего, для кого, зачем. » То же самое она сказала мне, показывая шкатулку с драгоценностями, среди которых были абсолютно невообразимые вещи.
Виже-Лебрён оставила пространные мемуары, опубликованные во Франции в 1835—1837 гг., российская часть которых «Воспоминания г-жи Виже-Лебрён о пребывании ее в Санкт-Петербурге и Москве, 1795—1801: С приложением ее писем к княгине Куракиной» переведена и опубликована по-русски (СПб. : Искусство-СПб., 2004. Поскольку Двор и сама Екатерина летом находились в Царском Селе (Виже-Лебрён прибыла в Петербург 23 июля 1795 г. ), знакомство с Россией началось для художницы именно с Царскосельского дворца и его царственных обитателей. Работала в Париже (до 1789 и с 1809), Италии, Австрии и Германии (1789-95), России (1795-1801), Великобритании, Голландии и Швейцарии. Большинство русских питаются картошкой с хлебом и чесноком, вот таким образом ужасно воняют, хотя каждую субботу ходят в баню. Они умны и сообразительны, легко учатся все ремеслам и даже добиваются успехов в искусстве.
Музей Метрополитен, Нью-Йорк, США. — последнего польского короля Станислава Понятовского, великую княгиню Анну Феодоровну (жену великого князя Константина Павловича) и других членов императорского семейства. C 1780-х гг. Она выучила русский язык и была впоследствии другом Н. М. Карамзина.
Днем она была совершенно праздной. Мари Луиза Элизабет Виже (Marie-Louise-lisabeth Vige) родилась в 1755 году в французской столице Париже (Paris, France).
"». Но отец потакал увлечению дочери. Выйдя из семьи мелкой буржуазии, Виже заняла место среди влиятельных аристократов французского королевства, в числе которых был король и его братья и сёстры, а также королева и видные члены королевской семьи их объединяла принадлежность к одному поколению. Мари Элизабет Луиза Виже-Лебрен (тогда еще просто Виже) появилась на свет в 1755 году в Париже, в семье художника. Воспитанная в ином духе, нежели европейки, восхищающиеся идеализированной театральностью рококо, Екатерина предпочитала барокко и видеть хотела правду, а не «причесанную» картинку.
По высокому и широкому лбу в ней сразу угадывалось присутствие гения. А началось все 16 апреля 1755 года, когда в семье скромного парижского художника Луи Виже родилась дочь, получившая красивое имя Луиза-Элизабет. 1842, там же), французская художница.
В 1783 году, за написанный ею с самой себя портрет, парижская академия приняла ее в свои члены. Российские исследователи относят эту художницу к категории «восторженных русофилов», в то время как типология всех путешественников включает и «желчных русофобов» и «критически настроенных наблюдателей». Гордость Марии-Антуанетты была уязвлена и она не захотела больше видеть Элизабет. Впрочем, это не мешало Луизе зарабатывать своим искусством.
В чем Луиза справедливо усматривала придворные интриги. Это событие породило неслыханный общественный резонанс – ведь в то время не принято было принимать в подобные учреждения женщин (поскольку там учили рисовать человека с обнаженной мужской натуры). Кроме того, Мария-Антуанетта вообще оказала художнице множество любезностей – она приблизила ее к себе и, кроме титула первой портретистки, Луиза проводила много времени с королевой – пела с ней дуэты, выходила на прогулки. Луиза стала придворной художницей, на неё буквально «посыпались» заказы.
Все герои ее картин смотрят на нас как живые. Портрет графини Анны Сергеевны Строгановой с сыном, Эрмитаж Недавно «Воспоминания г-жи Виже-Лебрен о ее пребывании в Санкт-Петербурге и Москве 1795-1801 гг» переизданы, почитайте, не пожалеете. — последнего польского короля Станислава Понятовского, великую княгиню Анну Федоровну (жену великого князя Константина Павловича) и других членов императорского семейства. И наконец, она была приглашена в Версаль, чтобы написать портрет королевы Марии-Антуанеты.
Училась живописи у своего отца, художника. В 1769 году по его совету начала брать уроки у, которые способствовали её прогрессу. Виже-Лебрён много ездила по Европе (часто вместе с мужем), работая в разных странах.
Королеве работа художницы очень понравилась и она засыпала ее дополнительными заказами. Виже часто отклоняла заказы портретов от поклонников, которые таким способом пытались найти повод для встречи. Она была необразованной и беседы с ней были незанятными».
Наконец происходит представление императрице, перед которой Виже-Лебрён предстает «с некоторым страхом». Художницу пригласили в Версаль написать портрет королевы Марии-Антуанетты. Дыхание, в свою очередь, сближалось в античной мифологии «с дуновением, ветром, вихрем, крылатостью» (б.
автопортрет с дочерью Но не все было так прекрасно, как хотелось бы. В словесном описании Елизаветы художница начинает с детали (забота о комнатном цветке), затем переходит к гармоничной внешности и ангельскому выражению лица, позволяющим сделать обобщение («Вот истинная Психея». ).
Виже-Лебрён заключает, что рассталась с нею «с сожалением» и «навсегда сохранила память об этой очаровательной встрече». Только в 1810 году она окончательно вернулась во Францию. Ее дочь Джулия вышла замуж за русского дворянина.
Русский народ в целом честен и порядочен по натуре. Член Королевской академии живописи и скульптуры в Париже (1783), почётный вольный общник петербургской Академии Художеств (1800) также член Академии Художеств в Риме, Парме, Болонье и др. Мария-Антуанетта Лоррейн-Хабсбург, Королева Франции и её дети.
— 298 с. ). О жизни же простых людей мадам Виже-Лебрен не знала практически ничего. Творчество Виже-Лебрён вписывалось в рамки эстетики сентиментализма. Писала мемуары и просто наслаждалась покоем, которого ей так не хватало раньше. Наибольшей живостью отличаются многочисленные портреты, которые она охотно писала. Рисованию девочка начала учиться с раннего детства, ее наставником выступал отец, а после его смерти (Луизе было тогда 12 лет) она занималась в галерее Лувра.
— последнего польского короляСтанислава Понятовского, великую княгиню Анну Федоровну (жену великого князяКонстантина Павловича) и других членов императорского семейства. «Простые люди в России добросердечны, но ведут себя с достоинством. « Я заметила у окна молодую особу, поливавшую горшок с гвоздиками.
В этих поездках ею были написаны портреты многих царственных особ, государственных деятелей и иных заметных фигур: так, в Голландии Виже-Лебрён писала будущего короля Виллема I, в России в 1795—1799 гг. Она написала несколько её портретов и даже разработала для великой княгини новые модели платьев. После его смерти в 1767 году начала заниматься у Франсуа Дуайена, бывшего другом семьи. В тот период Виже находилась под покровительством двух богатейших дам Парижа: мадам де Верден, супруги генерального откупщика и, что более важно, принцессы Марии-Аделаиды де Бурбон-Пентьевр, супруги герцога Шартрского, которая была на 2 года старше юной художницы. Портрет Элизабет Виже-Лебрен с ученицей.
Они распускали слухи о многочисленных любовниках красавицы, одним из которых якобы был министр финансов Калонн, дававший ей десятки тысяч франков из королевской казны только на знаменитые «греческие вечера», которые она устраивала. Я же более склонна объяснять ее крайней религиозностью русских». Вскоре культурный Париж заговорил о новой восходящей звезде – юной Элизабет Виже. На театральной сцене утвердились «слезная комедия» и «мещанская драма», светские дамы зачитывались «Новой Элоизой» Руссо и, стараясь соответствовать идеалу матери, начали сами кормить младенцев грудью. И с чистой совестью утверждала: русский народ трудолюбив, не ворует и мягок нравом, а также русские «проворны, умны, познают ремесла чрезвычайно легко, многие даже добиваются успехов в искусствах». А в 1787 году в Салоне Лувра отказались выставить написанный ею портрет Марии-Антуанетты. Работа была исполнена в срок, однако именитой заказчице она абсолютно не понравилась.
Она заказала Виже-Лебрен портрет своих внучек Елены и Александры. Буквально восторг у неё вызывает открытость и хлебосольность русского дворянства, возможность месяцами пользоваться радушным гостеприимством, не тратя собственных средств. Виже-Лебрен много ездила по Европе (часто вместе с мужем), работая в разных странах.
На ней было легкое белое платье, небрежно перепоясанное по тонкой, как у нимфы талии.
Виже-Лебрен много ездила по Европе (часто вместе с мужем), работая в разных странах.
Манера письма художницы ясная и точная. В этой связи она подчеркивает ее «мягкий, но довольно глубокий голос», «доброжелательность» и терпимость к ее простому туалету. В различных странах Виже-Лебрён также избиралась в местные Академии художеств. «Простые люди в России добросердечны, но ведут себя с достоинством. В качестве благодарности (и сэкономив приличные деньги. ) художница написала портрет дочери Строгановой.
В1776г. « Я отнюдь не заметила, чтобы она обратила на него хоть малейшее внимание, а быть может она вообще не столь строга в этом отношении, как, например, госпожа посольша». Государыня предложила изгнаннице поселиться в Царском Селе, однако апартаменты во дворце не выделила. «Моя прическа мне ничего не стоила, – писала она в одном из писем, – я сама устраивала свои волосы, украшая их обыкновенно муслиновым платком. ». В тот период Виже находилась под покровительством двух богатейших дам Парижа: мадам де Верден, супруги генерального откупщика и, что более важно, принцессы Марии-Аделаиды де Бурбон-Пентьевр, супруги герцога Шартрского, которая была на 2 года старше юной художницы.
Она умело сочетала незыблемые законы изображения великих людей (подчеркивание во всем их высокого положения и власти) с сентиментальной чувствительностью, смягчающей даже наиболее парадные из ее образов. Луиза Виже-Лебрен, хрупкая талантливая француженка, обладая невероятной трудоспособностью, запечатлела на своих полотнах придворное общество практически всех европейских дворов XVIII века и выдающихся личностей современности, подарив потомкам возможность любоваться их подлинными изображениями. В труде «Живопись Эрмитажа» Колин Ислер так написал о ней: «Умная, дипломатичная изобретательная и независимая, она остается образцом для женщин, которые занимаются живописью, выиграв признание своего искусства и получив доступ в академию, прежде недоступную для представительниц женского пола». Какие только люди их не посещали. Между прочим, ею написаны портреты императрицы Марии Федоровны (находится в эрмитажном павильоне), цесаревны Елизаветы Алексеевны (в Романовской галерее Зимнего дворца), великих княжен Александры и Елены Павловен, Станислава Понятовского, графа Толстого и многих других.
Елизавета пригласила художницу к себе, произнесла «много лестных слов» и, среди прочего, призналась: «Сударыня, мы уже давно хотели видеть вас здесь и даже во сне я не раз видела ваш приезд». Брюзжание императрицы не сказалось на отношении к художнице столичной богемы.