Леду Город Шо

К сожалению, революция 1793 года увидела в Леду лишь представителя старого режима и прекратила строительство города соляных приисков. Утомленный уговорами Леду, король подписывает декрет на строительство города Шо при соляных приисках в провинции Франш-Конте. Французский архитектор Клод Николя Леду (1736-1806) спроектировал город Шо с обширной пояснительной запиской. Один из таких редких примеров – город Шо, спроектированный Клодом Никола Леду при соляных приисках в провинции Франш Конте.

Солеварня в Арк-э-Сенан и идеальный город Шо

Одна из самых интересных располагалась на Сент-Мартен. До сегодняшних времен из них сохранилось лишь шесть. Подобно осуществленным постройкам Шо, они впечатляют своей суровой мощью.

Де Сад имел профессиональный интерес к архитектуре тюрем, больниц и сумасшедших домов. Многие дома в Париже были – символически – превращены в тюрьмы. Исторически значителен театр в Безансоне (1771–1773) заменив здесь традиционные ярусы и ложи более «демократическим» внутренним амфитеатром, Леду дополнительно зафиксировал эту идею в сюрреальной гравюре с театральным залом, вписанным в человеческий глаз. Общей предпосылкой выступления «романтиков» во всех областях английской духовной культуры был протест против самодовольной пошлости буржуа, против его мелочной рассудительности и убогости внутреннего мира.

Тюремный реформатор Ж. -П. Леду выступил здесь как философ и моралист, соединяя утопическую модель жизнеустройства с мечтой о «говорящей» архитектуре, которая поучает, раскрывает через символическую форму свое общественное назначение. Проектируя в городе Шо «Дом садовника», Леду пренебрежительно отбрасывает сентиментальную условность этого модного архитектурного жанра и все вообще традиции современного строительства. Пиранези, в частности на его изображения храмов в Пестуме, а также продолжал линию упрощения и геометризации классической архитектуры. Их было выстроено пятьдесят (1785–1789), но сохранились лишь четыре остальные были разрушены в числе прочих «символов тирании» (наиболее известна застава Вийет с ее монументальной ротондой).

Барельефы с соляными скважинами украшают и «грот из дикого камня», скрывающийся за колоннадой. Он включает орудийную мастерскую, рынок, цехи и дома ремесленников. О городе Шо Леду писал как о «коллекции всех видов зданий используемых в устройстве общественного порядка». Фуко определил такую власть как «дисциплинарную власть», которая заявляет себя не устрашением, а контролем. Катрмер де Кенси, автор одной из первых архитектурных энциклопедий, указывал, что тюрьма – «место закрытое и окруженное каменной стеной, здание, построенное основательно».

Лекция: «Темницы» Пиранези и «идеальный город» Шо Клода Леду: фантазии и утопии века

Архитектор также предчувствует кризис жанра архитектурного ансамбля и потому создаёт уникальные сооружения на основе лишь творческой интуиции, осуществляя свой принцип «свободного союза самостоятельных блоков». В садах и парках тогдашней Франции сотнями строятся идиллические пасторальные хижины – «молочные фермы», «дома мельника», «дома сторожа». Архитекторы исстари тяготели к «цеху художников», принимая их психологию. Леду вдохновенно мечтает о гармоничном и естественном обществе, рождающем новое искусство. Для того времени использовать черепицу и не скрытый штукатуркой красный кирпич было вызывающим жестом (не случайно название постройки «Красный дом»).

Леду создал проект промышленного города Шо при соляных рудниках и частично его осуществил. Поиски идеального города, наверняка, начались задолго до известного диалога «Государство» Платона, где философ описывает справедливую и гармоничную модель общественной жизни в пределах городской единицы. Мода на тюрьмы распространилась и в архитектурной среде. «Ред-хауз» — добротная, лишенная претенциозности постройка. Пиранези «Тюрьмы».

Дом директора, стоящий вцентре имел пологую кровлю, рустованный фронтон иклассический портик. Запертое, герметичное пространство у де Сада Ролан Барт называет «тайной камерой». Облик дома выражает его внутреннюю структуру. В старину люди не умели добывать соль в шахтах.

«Все ей подвластно, – заявлял он, – политика, нравы, законодательство, религия, правительство». Умер Леду 19 ноября 1806 года в Париже. Рождение тюрьмы». С другой стороны глаз почему то не очень радуется.

Книга Кауфмана, которая так и называется «От Леду до Ле Корбюзье. В чисто профессиональном плане цель, казалось, вполне достигнута. «Век разума» стал казаться неодолимо скучным искусство классицизма — систематизированным до бессмыслицы. Пафос простоты и строгости кладет свою печать на все им созданное. 1793–94 проводит втюрьме. Речь идет об эпохе Просвещения.

Первыми учителями Клода Никола Леду были известные архитекторы Ж. Ф. Блондель (J. F. Blondel) и Л. Ф. Труард (L. F. Truard). Новые задачи было невозможно решить, не используя новые средства строительной техники. Можно предположить, что и для Пиранези тюрьма была пространством либертинажа – территорией архитектурных экспериментов. Вместо этого в его проекте возникает демократический амфитеатр с широкими рядами скамей. Кауфман искал обоснования для авангардного искусства своего времени в эпохе Великой французской революции, Выдвинув идею революционных архитекторов и их революционной архитектуры, впервые претендующей на автономность, он находился в русле горячо обсуждаемого в начале XX века вопроса о проблеме отношений культуры инноваций (авангарда) и политической революции. В проектах Клода Никола Леду чувствовалось проявление социального утопизма.

Успехи Леду способствовали тому, что в 1773 году его назначили членом Королевской академии архитектуры и он, выполняя поручение Людовика XV, заложил обширный дворец в Лувенсиенне. В отличие от тюрьмы, которая первоначально была всего лишь местом ожидания казни, а позже местом заключения (то есть попросту формой наказания – эта функция тюрьмы впервые появилась еще в средневековых монастырях) исправительный дом стал местом реформирования преступников.

Другой чисто архитектурной концепцией тюрьмы является проект Идеального города Шо французского архитектора Клода-Никола Леду, опубликованный в его трактате «Архитектура, рассмотренная в отношении искусства, нравов и законодательства» (1804). С 1775 года Леду занимался изготовлением гравюр своих проектов, которые при этом перерабатывал в соответствии со стилистической эволюцией своего творчества в 1804 году опубликовал гравюры в трактате «Архитектура, рассмотренная в отношении к искусству, нравам и законодательству» («LArchitecture consideree sous le rapport de lart, des murs et de la legislation» задуман как 5-томный, написан только 1-й том в 1847 и 1991 годах изданы ранее не публиковавшиеся гравюры Леду, также предназначавшиеся для иллюстрации его трактата), вышедшем с авторским посвящением императору Александру I. В этом труде Леду выдвигает идеи «говорящей архитектуры», экономии выразительных средств, главенства строгой объёмной композиции. Название трактата Леду «Архитектура, рассмотренная в связи с искусствами, нравами и законодательством» («Larchitecture consider par les rapport des arts, des moeurs et de la legislation», 1804) было отсылкой на известную работу мадам де Сталь «Литература, рассмотренная в связи с социальными институтами», появившуюся четыре года ранее.

«Темницы» Пиранези и «идеальный город» Шо Клода Леду: фантазии и утопии века

Планы Леду предусматривали оптимальное сочетание промышленной, административной и жилой застройки с целью «совершенствования общества». Гармония и естественность – краеугольные камни всей эстетики Леду. Другим источником для Леду был античный театр. Руссо в романе «Эмиль». Его город олицетворяет идею автономных сооружений, свободный союз самостоятельных блоков.

Средневековый замок-тюрьма был популярным мотивом в «готических» романах ужасов (например, в романе Уильяма Бекфорда «Ватек» готическая башня калифа служила тюрьмой). Иногда тюрьма приобретала «готический» характер иногда напоминала римские погребальные сооружения. С этической точки зрения этот идеальный город выглядит очень тоталитарно. Учился в Париже – в коллеже Дорман-Бове (1749-1753 годы), в архитектурной школе Ж. Ф. Он разрабатывал новые жилища для кустарей и крестьян, он требовал разрушения трущоб.

Крупнейший французский архитектурный теоретик XVIII века Ж. -Ф. Путешествуя по Италии, он побывал в римских катакомбах и назвал их удобным местом для преступлений. Их без конца рисовали, обмеряли изучали. В формальном отношении Леду ориентировался в этой работе на гравюры Дж. Б. Поначалу утопия Рёскина замыкалась в сфере искусства. Наказание стало не физическим, а нравственным и социальным.

Ситуационный план идеального города Шо

Впрочем, в XVIII веке тюрьма имела и другие, «позитивные» коннотации, например в театральных постановках. Здесь вновь используется принцип паноптикума: «Все должно быть видно, ничего не должно останавливать глаз». Наряду с домами «братства», «добродетели» и «воспитания» был предусмотрен и «общественный лупанарий», дом терпимости (в виде фаллоса по своему плану).

Однако большая часть этих сооружений была разрушена уже в 19 веке из-за чего Леду даже прозвали «проклятым архитектором». Любое задание тотчас же принимает в его воображении формы грандиозного комплекса. Иногда в «Тюрьмах» видят отражение взглядов реакционера, мыслящего в категориях деспотической власти.

В полисах проживало обычно не более 10 тыс. Соль хранили в бочках, а делали их на месте, скрепляя обручами, выкованными в кузнице. Один из корпусов циркумференции занят музеем Клода Николя Леду. Здесь можно увидеть невероятные по смелости проекты автора «идеального города». Само слово «тюрьма» было любимым архитектурным сравнением, метафорой негативного эстетического суждения. Работы Леду из которых сохранились лишь немногие (парижский отель – т. е. Его заключили в тюрьму одновременно с жирондистами, но Термидор освободил его.

Происхождение и развитие автономной архитектуры», вышла в Америке в 1933 году, где появляется термин «революционные архитекторы». Руссо в романе Эмиль. Не случайно Дом директора, стоящий в центре двора, Леду назвал «храмом надзора». Самый знаменитый проект тюремной реформы был опубликован в 1791 году в книге англичанина Джереми Бентама «Паноптикон или Инспекционный дом» («Panopticon, or the Inspection-House»). Сама концепция «просвещения» подразумевала способность приобретать знания, проникая внутрь вещей. Так как, как писал сам Леду, в «новорожденном городе будет меньше преступников» – здесь «каждый индивид известен» (читай: находится под наблюдением и контролем).

В течение 10 лет Никола Леду проектировал изящные городские усадьбы для французской элиты «в английском» стиле. Мотивировка простоты имела у Леду скорее моральный, чем эстетический характер, — оп полагал, что обпаженпая геометрия сама но себе символизирует достоинство, а элементарные стереометрические тела казались ему — не без влияния символики масонства — связанными с большими и общими понятиями (сфера —символ вечности, куб — символ постоянства и т. н. ). Но при всей своей любви к простоте Леду непрестанно ищет чего-то необычного и дерзкого. В 1789 году журнал «Magasin des modes» предложил парижским модницам носить туфли с застежками в виде крепостных стен павшей тюрьмы. При монархии Леду боролся за свои заработки и оплачивался по низким расценкам. Но если для них это была тюрьма, то для монахов – удобное место преступлений.

1. Клод Николя Леду (эпоха Классицизма)
2. Биографии великих и известных людей
3. Лекция о бумажных архитекторах века
4. Королевские солеварни в Арк-э-Сенан
5. Арк-э-Сенан: идеальная геометрия Леду
6. Словари и энциклопедии на Академике
7. 5 преимуществ светодиодных видеоэкранов

Книга Кауфмана, которая так и называется «От Леду до Ле Корбюзье. Преступник – это «послушное» тело, которое поддается трансформациям и совершенствованию. Эмиль Кауфман историк искусства провозглашает его, ни много ни мало, отцом современной архитектуры, предшественником Ле Корбюзье.

Однако главным руслом его стилистического новаторства явились работы, развернувшиеся с 1774 при соляных приисках Шо (Франш-Конте) и в еще большей степени – связанные с ними проекты. Однако признаваемые эталонами прекрасного, они служили только источником копирования «мотивов», терявших смысловое значение и перерождавшихся в украшение.

За подобное насилие над правилами архитектурной репрезентации Пиранези был заключен романтиками (де Квинси, Нодье, Одоевский) в его же собственные «Тюрьмы», где переносил пытки, сравнимые с садическими. Возможно, вот таким образом де Сад придавал месту действия своих романов характер тюрьмы. человек в непосредственной близости от крупного города-мегаполиса. Замысел был осуществлен лишь частично.

Но не все римляне смирились с этим. Из возведенных застав, Ла Виллет (Rotonde de la Villette) обладает наибольшей монументальностью и прямолинейностью очертаний и предельной выразительностью в своем замкнутом величии.

Отказавшись от репрессивных архитектурных форм, Бентам предложил соорудить полукруглое в плане четырехэтажное (во втором варианте – шестиэтажное) здание с отдельными камерами вокруг полукруглого двора. Когда ему поручают в 1782 году построить вокруг Парижа таможенные заставы, где должна взиматься пошлина на товары, Леду и здесь находит точку опоры для захватывающих планов. Строительство в Шо (1774–1779) прервалось в связи с финансовыми трудностями, затем Французская революция сделала его и вовсе невозможным наиболее же экстравагантные здания остались лишь на бумаге. В последнее десятилетие жизни Леду практически не строил, сосредоточившись на разработке малопрактичных, визионерских замыслов «идеального города» в Шо (построенные ранее здания – памятник Всемирного наследия). Зрелое творчество Леду (комплекс в Арк-э-Сенане, заставы Парижа, гравюры) повлияло на мастеров европейского классицизма конца XVIII – 1-й половины XIX веков (Ж. Ф. Это— первый воФранции пример монументальной индустриальной архитектуры.

1. 5 причин приобрести продукцию в компании «-»
2. Подарочные сертификаты и абонементы
3. Творческое общежитие принципиально нового типа

В своем проекте Леду сумел сочетать изящный архитектурный стиль с крайней рациональностью и заботой о «промышленной эффективности» постройки. Бентам называл свой Паноптикон «идеей в архитектуре».

Однако вскоре он применил его в проекте тюрьмы. Попытку перенести в жизнь и художественную практику морально-эстетическую утопию Рёскина сделал Уильям Моррис (1834—1896).

Постепенно солевары сожгли вокруг всё, что горит, да и солёные источники почти иссякли. особняк – Ольвиль, перестройка 1764–1766 замок Бенювиль в Нормандии, 1768–1777 постройки для мадам дю Барри – павильон в Лувесьенне, 1770–1772 и Пти-Шато в Обонне, 1772–1773), способствовали утверждению неоклассицизма или «стиля Людовика XVI». Сам дом, в котором находилась Жюстина, был, подобно тюрьме изолирован от внешнего мира – отгорожен пятью живыми изгородями, толстой стеной и широким рвом, окна были зарешечены железными прутьями. Поясу парижских застав посчастливилось немного больше, чем идеальному городу.

Гравюры Пиранези хотя и восходят к театральным декорациям и архитектурным фантазиям (capricci) первой половины XVIII века, но представляют собой нечто абсолютно другое. В монастыре Сент-Мари-де-Буа в «Жюстине» наличествуют те же признаки, что и в гравюрах Пиранези, – тьма, пространственная дезориентация (сложная система коридоров, в которых нельзя отыскать ни входа, ни выхода), лестницы, то поднимающиеся, то спускающиеся, круглые своды подземелья. Рабочими командовали специальные надсмотрщики.

В последнее десятилетие жизни Леду практически не строил, сосредоточившись на разработке малопрактичных, визионерских замыслов «идеального города» в Шо (построенные ранее здания – памятник Всемирного наследия). Архитекторы стали комбинировать формы и приемы разных стилей. Леду возводил «таможенную стену» вокруг Парижа (1784-1789 годы) в виде двойного вала с бульваром внутри и широкой дорогой снаружи с воротами-заставами (реализовано около 50, сохранились заставы дАнфер, дю Трон, ла Виллет и де Монсо) для сбора налогов за ввозимые товары.

Испокон веков соль считалась едва ли не большей драгоценностью, чем золото. А это пушечный двор. Мост через реку Лу. Бентам считал, что сам принцип паноптикума, «всевидящего ока», отвечает требованиям цивилизованного общества и первоначально хотел использовать его для самых разных зданий, в том числе и для таверны. Проект города Шо возник у Леду на основе его проекта Королевских солеварен.

Здесь всё симметричное, классически правильное, должное радовать глаз. В его общежитиях могут совместно проживать шестнадцать семей. Влияние Дж. Б.

Попытка кончилась поражением, несмотря на кажущийся успех первых шагов. Его город олицетворяет идею автономных сооружений, «свободный союз самостоятельных блоков». Это светские храмы, где проповедуют семейные, материнские и героические добродетели.

Свою архитектурную деятельность он начал с 1760 года. Прекрасное выводилось за пределы обыденной потребности и рассматривалось как нечто, служащее укреплению социального престижа излишнее вне этой функции. Екатерина Великая, посетившая отстроенное Баженовым Царицыно, сказала: «Это не дворец, а тюрьма». Сам Леду в своем творчестве исповедует эти истины как эстетическую религию.

Он даже применял своеобразный «модулор» исполняя проекты по сетке, в которую вписывался стоящий человек со скрещенными руками (квадрат этой сетки принимали за модульную единицу)5. В них в особых печах выпаривали соль. Ценой громадных усилий Моррис добился осуществления «Ред-хауза», создал мастерские, в которых возрождались растраченные викторианским временем принципы «делания вещей» во всем спектре декоративно-прикладного искусства. чел., он состоял из центра (агоры, торговой площади) и окружения (сначала – дома знати, затем – кварталы бедняков).

На архитектурное видение Клода Никола Леду, начиная с 1770 года, оказывает огромное влияние великий зодчий 16 века, Андреа Палладио (Andrea Palladio). Тело больного было источником знания, а анатомия и хирургия (расчленение тела) – парадигмой метода исследования. Символом надзора – и, в конечном счете, символом тюрьмы – можно считать глаз, гравюра с изображением которого также помещена в трактате Леду (хотя глаз и не связан прямо с солеварнями – в нем отражается интерьер театра в Безансоне, другой постройки Леду). Кажется, ответ на этот вопрос надо искать за пределами творчества самого Пиранези. Архитектор Ле Корбюзье работал над проектом идеального города в Индии в течение 10 лет (1950 – 1960 гг. ). Тюрьму (prison, maison de force) просветители чаще называли исправительным домом (penitentiary, maison de correction). Этот проект был опубликован Леду в1804в книге «Архитектура, представляющая собой выражение искусства, нравов изаконов» (Larchitecture consideree sous lerapport des arts, des mouers etdelaLegislation), которую онпосвящает русскому царю Александру I. Соляные разработки, превращенные Леду вовальный центр городаШо, можно рассматривать как один изпервых примеров промышленной архитектуры.

«Тайная камера» становится территорией экспериментов, лабораторией просвещенного либертена. С одной стороны это место действительно интересное для ценителей и знатоков архитектуры. Казалось, что абстрактный идеал удалось перевести в плоскость практических решений. Его опоры выполнены в виде кораблей. Архитектор прожил ровно 70 лет и умер в 1806 году. Несмотря на то, что разработанному Леду «идеальному городу» не суждено было полностью воплотиться в реальность, тем не менее, солеварню в Арк-э-Сенан объявили памятником Всемирного наследия.

Ле Корбюзье (Шарль Эдуард Жаннере, 1887-1965), швейцарский архитектор, ставший «властителем дум» нескольких поколений архитекторов, построил в 1956 г. город Чандигарх в Индии. Примером более практичной реализации принципов ампира – в значительной мере упрощающих формы прежнего классицизма, но с другой стороны максимально усиливающих их градостроительную, социально-организующую роль – стали «парижские ворота» Леду, таможенные заставы, которые призваны были опоясать всю столицу. Проект «идеального» города с использованием подземного пространства предложили архитекторы А. Спиллхаус, Б. Шривер и инженер Б. Фуллер.

был в заточении за связи с жирондистами. Однако миф оставляет в стороне наиболее существенное. Здесь, собственно и начинается утопия. Героичность образа, широта и монументальность мышления лежат в основе всех произведений Леду.

На концах диаметра стоят два дома для служащих. Для просветителей – преступника надо не наказывать, а «лечить», перевоспитывать. Планы Леду предусматривали оптимальное сочетание промышленной, административной и жилой застройки с целью «совершенствования общества». Романтики в свою очередь обратились к тому, что было осознано в предшествовавшую им эпоху.

Назначен архитектором ведомства вод и лесов Бургундии и Франш-Конте (1764-1770 годы), где занимался строительством и реконструкцией общественных и инженерных сооружений, в том числе перестройкой церкви Сен-Пьер-о-Льен (с 1764 года) и возведением моста Прежибер (около 1770 года, оба – в Ролампоне). Житель бесправен и безголос – традиционная яркая индийская жизнь, всё, что ассоциируется с этой культурой, заглушается монолитными бетонными формами, обширной пустотой. На руинах Бастилии, как известно, танцевали.

Своеобразным идеальным городом мыслилась и новая столица Бразилии – Бразилиа. Еще на открытии парижской церкви Св. Несмотря на созвучность многих своих замыслов идеалам Французской революции, в 1793-94 гг. Большинство спроектированных Леду архитектурных творений были откровенно утопическими. Практически все архитекторы XVIII века делали проекты тюрем. О них напоминает название городка Салин-ле-Бэн.

Тюремная реформа здесь переведена на язык архитектурных форм. Город уже не подчинен королевским резиденциям или дворцам знати: на сцену выходят новые, демократические принципы, основанные на разумной логике и справедливости. На его проекте появляется нечто удивительное: огромный шар, поставленный прямо на землю. Другими словами, целый город функционирует как гигантская тюрьма.

Своими архитектурными утопиями Леду во многом предвещал работы модернистов и конструктивистов начала XX века7. Бастилия стала первой революционной эмблемой и одновременно модным мотивом. Провозглашая целесообразность, Леду отдавал первое место в назначении построек символической функции: очертанию колеса подчинен фасад мастерской колесника, сквозь цилиндрический объем «дома директора источников реки Лу» пропущен водный поток.

Проектируя в городе Шо «Дом садовника», Леду пренебрежительно отбрасывает сентиментальную условность этого модного архитектурного жанра и все вообще традиции современного строительства. Захаров, Дж. Архитектура подражает также и организации человеческого общества. Все постройки в городе имеют дидактическую, морализаторскую функцию, в особенности здания, создающие пространство общения: Пасифер (храм мира, который играет роль дворца правосудия), Дом союза, Панаретеон (храм добродетели или школа морали), Храм памяти, Дом образования и Ойкема (храм сексуальных наставлений). После обучения он стал заниматься оформлением витрин.

Для Рима в отличие от многих других европейских стран XVIII век – время упадка. Архитектура подражает также и организации человеческого общества.

Один из них носит историческое название «габель». Существует множество интерпретаций «Тюрем» : театральные декорации, военные порты, воображаемые реконструкции Мамертинской тюрьмы и, соответственно, визуализация римского права, сны, наркотические галлюцинации, метафора романтического разума. Описанный в одноимённом романе Жюль Верна плавучий город – наиболее совершенная, комфортабельная и роскошная разновидность идеального города – воплощён в реальность и продолжает совершенствоваться и развиваться. Департамент Юра богат подземными залежами каменной соли. Кваренги, А. Д.

Тюрьма стала и объектом архитектурной теории. Можно сказать, что Чандигарх – это город-брэнд. Многие наброски, являющиеся бумажной архитектурой, носят утопический, если не сказать сюрреалистический характер, – дом садовника в виде правильной сферы, дом терпимости в виде фаллоса и т. д. Первый том его проектов вышел в печать в 1804 г. второй том был опубликован посмертно, в 1847 г. Эбенизер Говард (1850—1928), в книге «Города – сады будущего» предложил систему из общин в 30 тыс. Он даже применял своеобразный «модулор» исполняя проекты по сетке, в которую вписывался стоящий человек со скрещенными руками (квадрат этой сетки принимали за модульную единицу). Реализованным там постройкам формально близки театр в Безансоне, где Леду впервые использовал форму античного амфитеатра и партер с креслами (1775-1784 годы интерьер не сохранился) и Дворец правосудия с тюрьмой в Экс-ан-Провансе (1776-1792 годы реализован до уровня 1-го этажа, перестроен в XIX веке).

На его проекте появляется нечто удивительное: огромный шар, поставленный прямо на землю. Леду вдохновенно мечтает о гармоничном и естественном обществе, рождающем новое искусство. Оформление каждого элемента комплекса соответствовало его функциям.

«Воспитывающий» архитектурный ансамбль состоял из Дома братства, Дома воспитания и Дома дружбы. Город Шо был задуман Леду как новая социальная модель общества. Он включает орудийную мастерскую, рынок, цехи и дома ремесленников.

Остальные были сожжены и уничтожены. «Тюрьмы» Пиранези очень похожи на здания, позже описанные в книгах маркиза де Сада. Идею «линейного города» впервые предложил инженер А. Сориа-и-Мата (1882) и даже начал его строить на окраине Мадрида: узкой полосой вдоль транспортных магистралей. В проекте города Шо развиты многие темы, возникшие в проекте солеварен. Гильотинирование, хотя и было сначала именно публичным зрелищем (позже гильотина переехала в тюремные дворы), уже не обладало той зрелищностью, которую предполагали средневековые казни-пытки. В основе архитектуры лежит принцип «единства замысла и линий», дополненный разнообразием форм, законами соответствия, благопристойности и экономии. Он строится, но совсем не так, как это представлял себе Леду.

Венецианский архитектурный теоретик Франческо Милициа писал, что тюрьмы должны выглядеть «печальными по причине своего назначения», что в них должны быть «сильнейшие тени» и «наводящие ужас надписи». Более того, контролю подлежат и окрестности города. Знаменитый «Ред-хауз» (1859), выстроенный для Морриса по проекту Ф. Уэбба в Бексли-хис (теперь предместье Лондона), Моррис вместе с друзьями-художниками превратил в островок красоты среди вульгарности викторианской Англии, созданный в точном соответствии с рёскиновскими критериями красоты и правдивости. Вот таким образом на первый план здесь выдвинуты общественные здания – «Дом братства», «Дом добродетели», «Дом воспитания», – эти торжественно-символические названия словно предвещают язык будущих якобинцев.

«Дом директора источников» в том же городе Шо – еще более поразительный для своего времени проект. В основе архитектуры лежит принцип «единства замысла и линий», дополненный разнообразием форм, законами соответствия, благопристойности и экономии. На место авторитарной репрезентации приходит «универсальная прозрачность» (Бентам), которая позволяет осуществлять наблюдение и через него функцию власти. Постройка свидетельствует об уважении к честному строительству «вне стилей», в здоровой народной традиции.

В городе почти нет заказов для архитекторов. Он с увлечением проповедует в своем трактате об архитектуре: «Круг, квадрат – вот азбука, которую авторы должны употреблять в своих лучших произведениях». Первой крупной работой Леду в Париже стала перестройка отеля дАлльвиль (1766 год) в квартале Маре в духе классицизма. Человек эпохи Просвещения был наблюдателем и исследователем. Рядом с источниками люди строили соляные варницы, вырубая на топливо окрестные леса. Данный проект он частично осуществил, создав в 1775-1779 гг.

К 1790 году творчество Леду основывается на новом классицистическом направлении. Для него приемлемо только строгое, рациональное, оправданное и полезное: его идеал – это «формы, которые создаются простым движением циркуля». Название трактата Леду «Архитектура, рассмотренная в связи с искусствами, нравами и законодательством» («Larchitecture consider par les rapport des arts, des moeurs et de la legislation», 1804)6 было отсылкой на известную работу мадам де Сталь «Литература, рассмотренная в связи с социальными институтами», появившуюся четыре года ранее. В Чандигархе архитектор говорит, а Индия безмолвствует.

Нарастало разочарование результатами «славной революции» XVII в. потрясения, связанные с промышленным переворотом, рождали смятение умов. Гэндон и др. ), а также на различные архитектурные течения XX века (неоклассицизм, ар деко, постмодернизм). «Ред-хауз» прост и естествен в сравнении с нео- готическими постройками того времени, отягощенными арсеналом форм церковной готики, каких не знал ни один средневековый дом. Он лишен окон, орнамента, каких бы то ни был членений, – одни только дверные проемы врезаны в его сплошные стены. В своем городе Леду бесповоротно уничтожает традиции старого, феодального ансамбля. Во многом благодаря его работе в ответ на формальную планировку французского сада развился новый стиль (до сих пор называемый на континенте фр.

Однако проект выдерживает немало критики. А. -К. Тома де Томон, Дж. Дух идеального общежития, замысленного Леду, передает уже перечень построек — «Панэратеон», «Дом добродетелей», «Дом братства», «Храм дружбы», «Дом воспитания», «Дом игр». Леду задумал выстроить в Шо идеальный город, различные функции которого выражались бы не только в полукруглой структуре плана (сосредоточенного вокруг завода и в то же время рассчитанного на оптимальное удовлетворение всех внеиндустриальных потребностей рабочих), но и в самой форме главных зданий, поражающих своим стереометрическим лаконизмом.

С 1789 по 1792 год он оказался в полной нужде. Он включает орудийную мастерскую, рынок, цехи и дома ремесленников. Леду спроектировал также храм Добродетели и церковь, но не обычную, а предназначенную для различных семейных обрядов (рождений, свадеб, похорон).

Тюремщики всегда находятся в тени, а заключенные освещаются окнами в камерах – их силуэты, каждое их движение всегда видны надзирателям. Вполне прозаическая задача — спроектировать постройки соляных разработок Шо близ Безансона — стала для Леду поводом, чтобы создать грандиозную утопию, воплотившую мечты философов-энциклонедистов о новом Ренессансе (1775—1779). В итоге, королевская солеварня, включающая одиннадцать зданий, выполненных в неоклассическом стиле и расположенных в виде полумесяца, больше была похожа на дворец, а не на комплекс заводских помещений. Так, «Дом садовника» принял форму шара, поставленного прямо на землю, а «Дом смотрителя источников» – полого цилиндра, сквозь который протекал бы горный поток. Архитектор Н. Лекамю де Мезьер писал в своей книге: «Вид тюрьмы должен производить впечатление грусти». Поскольку в здании тюрьмы репрессивность языка отвечала репрессивности самой функции, постольку и тюрьму можно считать архитектурной парадигмой Просвещения.

В 1762 году оформил в духе раннего классицизма интерьер «Кафе Милитер» в Париже (не сохранился декоративные панели – ныне в Музее Карнавале, Париж). Ж. -П. Планы Леду предусматривали оптимальное сочетание промышленной, административной и жилой застройки с целью «совершенствования общества». В 1936 году стропильную конструкцию заменили бетонными арками. Директорский дом и солеварни образуют своеобразный «диаметр» комплекса. Стены настолько пропитались солью, что тяжесть крыши грозила их раздавить.

Треугольный фронтон его дома прорезан круглым «недреманным оком». Кажется, что дом невелик. Он не мастер отдельных зданий, а творец целых ансамблей, создатель идеальных городов. С незапамятных времён правители ввели государственную монополию и налоги на соль.

Иона Фридман предложил идею «города-структуры», Бакминстер Фуллер – города, покрытого прозрачным куполом-мембраной. В «Тюрьмах» непонятно все, начиная с самого названия: почему, собственно, «Тюрьмы», если в них отсутствуют даже многие признаки тюрьмы (только на некоторых листах изображены орудия пыток и лишь на одном – гигантские статуи узников). Происхождение и развитие автономной архитектуры», вышла в Америке в 1933 году, где появляется термин «революционные архитекторы».

Знание в свою очередь становилось инструментом власти (отсюда термины М. Фуко «власть-знание» и «политическая анатомия»). У входа в тюрьму он предлагал установить статуи узников, тем самым явно намекая на так называемый «персидский ордер», описанный Витрувием. Его нужно сделать полезным членом общества и гражданином. Тюрьма становится экспериментальной «машиной наблюдения» (Фуко) и в этом смысле тем же самым, что больница.

Производственный процесс длился 48 часов. Эстетика архитектуры не имеет для него самодовлеющей ценности — он ищет выразительные формы потому, что «немую» архитектуру считает не отвечающей назначению, важная часть которого — воспитательная функция. В последнее десятилетие жизни Леду практически не строил, сосредоточившись на разработке малопрактичных, визионерских замыслов «идеального города» в Шо (построенная солеварня в Арк-э-Сенан— памятник Всемирного наследия).

Архитектура под давлением подобных тенденций как бы расслаивалась на «утилитарную» структуру, служившую реальному удовлетворению жизненных потребностей и видимую оболочку, независимую от этой структуры и несущую «значения». Именно в таком архитектурном решении он видел необходимое сочетание цели «усовершенствования общества» и жилого, промышленного и административного строительства. Но в городе Шо нет ни больницы (вместо которой Леду проектировал общественные бани), ни тюрьмы. Этот город рисуется ему живущим стройной общественной жизнью, в которой нет места социальным конфликтам и несправедливости, в которой сбываются утопические мечты Руссо об идеально естественном и свободном человеке. Вот таким образом на первый план здесь выдвинуты общественные здания – «Дом братства», «Дом добродетели», «Дом воспитания», – эти торжественно символические названия словно предвещают язык будущих якобинцев. Мода на тюрьмы характерна для всей эпохи Просвещения. Иногда он предвосхищал Ле Корбюзье и его «Лучезарный город», а иногда – Гауди с его безумным барокко.

Упрощая архитектурные решения А. Палладио, Леду возводит отели Монморанси (1769-1771 годы) и Гимар (1769-1772 годы оба не сохранились) в Париже, а также дворец Бенувиль в Нормандии (1769-1774 годы) и Музыкальный павильон мадам дю Барри в Лувесьене (1770-1771 годы). Все множество тюремных проектов и теоретических высказываний предопределило сложение тюремной иконографии XVIII века: массивные приземистые стены с мощным рустом, темные интерьеры, «говорящие» орнаментальные мотивы й эмблемы на фасадах – цепи, аллегорические фигуры Правосудия, грозные надписи. В театре тюремные сцены происходили в небольших замкнутых интерьерах – тюремных дворах (например, декорации Д. Маро, 1720).

Основы нового классицистического направления ярко выразил в своем творчестве французский архитектор Клод Никола Леду (1736—1806). Этот период творчества Клода Никола Леду даже носит название – палладианский. человек. Впрочем, даже Бриссо заботился о публичности своего «исправительного дома», который два раза в год могли посещать любопытствующие зрители.

Леду частично использует эту схему впроекте идеального города Шо. Вдоль главной оси размещались Дворец правительства и Верховный суд. В здании тюрьмы воплощалась их мечта о возвышенной архитектуре.

Центральное здание солеварни, а именно, дом управляющего, украшали портики и перистиль. Королевскую солеварню в Арк-э-Сенан (Saline royale dArc-et-Senans). Форма полукруга, по словам самого Леду, напоминает форму, которую описывает Солнце (намек на королевский патронаж солеварен). Его город олицетворяет идею автономных сооружений, свободный союз самостоятельных блоков.

«Имей мужество пользоваться собственным умом» – эти слова великого немецкого философа Иммануила Канта можно смело использовать как один из девизов эпохи Просвещения. Кауфман искал обоснования для авангардного искусства своего времени в эпохе Великой французской революции, Выдвинув идею революционных архитекторов и их революционной архитектуры, впервые претендующей на автономность, он находился в русле горячо обсуждаемого в начале XX века вопроса о проблеме отношений культуры инноваций (авангарда) и политической революции. Это светские храмы, где проповедуют семейные, материнские и героические добродетели. Это многопалубные многоквартирные океанские лайнеры (World американской компании ResidenSea, Magellan компании Residential Cruise Line и Freedom Ship компании Freedom ShipInternational) с населением в несколько десятков тысяч человек. Блондель причислил тюрьму к разряду «architecture terrible» (что отсылает к «terrible sublime» Э. Берка). Кроме того, он, как известно имел богатый личный опыт заключенного. При этом заключенные не знают, смотрят на них или нет.

Блонделя, затем – у Л. Ф. Человек внутри такого полиса был винтиком, свободно заменяемой частичкой. Чандигарх состоит из 47 секторов (блоки кварталов размером 8001200 м), каждый из которых предполагалось наделить самостоятельностью – внутри квартала находились школа, храм, учреждения досуга, предоставлялись рабочие места. Поистине горькая судьба обрушилась и на это произведение Леду: весной 1958 года театр сгорел. Женевьевы (впоследствии ставшей Пантеоном) ее крипту назвали тюрьмой.

В его общежитиях могут совместно проживать шестнадцать семей. Самый загадочный тюремный проект XVIII века – серия офортов Дж. -Б. Подобные взгляды были характерны не только для Франции, но и для Англии (устрашающую по своей архитектуре Ньюгейтскую тюрьму тот же Катрмер де Кенси назвал «одним из самых замечательных зданий в Лондоне») и даже для Венеции. Читая его, часто думаешь, что это современный автор. Здесь тоже должны были жить 30 тыс. Джованни Батиста Пиранези не только создает серию за серией гравюры, прославляющие величие Рима, но и рисует свой главный «психоделический» шедевр – «Темницы», которые сначала остается незамеченным современниками, но в XIX веке приобретает поклонников в лице французских и английских романтиков «Страшные, чудовищные, неповторимые темницы», которые и по сей день будоражат воображение зрителя, заставляя гадать, кто заперт там – люди или гиганты и почему лестницы этих темниц ведут в бесконечность.

Это тождество места, строго говоря, нейтрализует различия между насилием и наказанием и актуализирует другую ценность «тайной камеры» – она стимулирует работу воображения. В 1771 году Леду назначен комиссаром соляных рудников Франш-Конте и с 1774 года занялся проектированием и строительством посёлка Арк-э-Сенан (при Королевских солеварнях) исходя из целесообразной организации производственных процессов, удобства управления заводом и контроля над работниками. С 1775 года Леду развивал свой проект завода в Арк-э-Сенане, превращая его в идеальный город Шо (не реализован) в духе идей Просвещения. В конце XVIII века наказание утратило функцию публичного спектакля.

Пиранези отразилось и в проекте отеля Теллюсон в Париже (1778-1781 годы не сохранился), где арка ворот имитировала руины, курдонёр заменён пейзажным парком, а центральная ротонда главного фасада была водружена на грот. Однако для буржуазии казались приемлемы лишь утилитарные качества нового, которое неотвратимо вторгалось в архитектуру вместе с применением чугуна, а позднее стали и железобетона: ее эстетические идеалы не выходили за пределы уже апробированного. Вовремя своего заключения заканчивает проект городаШо, где развил идею ренессансного «идеального» города, задумав единый комплекс жилых, производственных иадминистративных зданий— то есть идеальное поселение при производстве. Замысел Леду предвосхитил как градостроительные начинания Р. Оуэна и других утопистов, так и позднейшее авангардно-функционалистское зодчество с его геометризованными формами, вот таким образом Леду часто называют «первым мастером современной архитектуры». В проектах этих «пропилей Парижа», основанных на 4 типовых решениях, Леду почти отказывается от декора: главным выразительным средством стали монолитный объём и гладкая поверхность стены постройки. В монолитный объем цокольного этажа вписывается громадный полый цилиндр и в эту внутреннюю полость врывается текущий с горы поток.

Бриссо, например, предложил проект «исправительного дома», в котором хотел устроить мастерские по обработке камня, полировке мрамора изготовлению красок и т. д. В центре тюремного двора он думал поставить часовню: службы проходили ежедневно, заключенные открывали окна и слушали прововеди и церковную музыку. В его общежитиях могут совместно проживать шестнадцать семей. Весь ансамбль окружен высокой оградой. В 1771 году, архитектор разрабатывает проект промышленного города Шо (Sho), что находится в провинции Франш-Конте (Franche-Comt), при рудниках с солевыми залежами. Дом хранителя источника и Дом садовника, Дом воспитания и Дом братства – творения Леду предваряют язык Французской революции и заставляют вспомнить слова Леду: ««Круг и квадрат – вот буквы алфавита, применяемые авторами в качестве основы лучших произведений». Попасть туда можно было только через подземный ход.

Как приказ, не исполнить который нельзя. Труара.

---