Большое сочувствие и сожаление вызывает картина известного художника Крамского Ивана Николаевича «Неутешное горе». «неутешное горе» – картина известного русского художника Ивана Николаевича Крамского (1837-1887). «неутешное горе» — картина русского художника Ивана Крамского (1837—1887), написанная в 1884 году.
Крамской дал на выставку картину «Неутешное горе» – о горе матери, потерявшей ребенка. «неутешное горе» — картина русского художника Ивана Крамского (1837—1887), написанная в 1884 году. Картина Ивана Крамского «Неутешное горе» изображает женщину, облаченную в траур. – «Купите меня. » – Картина Крамского «Неутешное горе».
В главной героине картины угадываются черты жены художника. И за этой беседой незаметно и виртуозно вылепливалась характерная голова доктора. Она упоминается в поэме Москва-Петушки и преследует перепуганного героя в вагоне поезда «женщина, вся в чёрном с головы до пят, стояла у окна и, безучастно разглядывая мглу за окном, прижимала к губам кружевной платочек». У стола стоит мать, одна. Женщина в черном платье неопровержимо просто, естественно остановилась у коробки с цветами, в одном шаге от зрителя, в единственном роковом шаге, который отделяет горе от того, кто горю сочувствует, — удивительно зримо и законченно легла в картине перед женщиной эта взглядом лишь намеченная пустота. У стола стоит мать, одна. Волос, вчера гладко причесанных, сегодня, кажется, не касалась расческа.
В лице скорбящей женщины на картине «Неутешное горе» угадываются черты его жены Софьи Николаевны. Одной рукой она прижимает платок к губам. Для меня это благополучие не осуществилось. Сам Крамской не заблуждался относительно своего печального положения. Мать стоит одна – она кажется потерянной и как будто окаменевшей от горя.
Начатое было гениально во что бы то ни стало надо было закончить. Смятый платок, мокрый от слез, женщина прижимает к губам. Владимир Порудоминский так писал об этой картине в своей книге о Крамском: Женщина в черном платье неопровержимо просто, естественно остановилась у коробки с цветами, в одном шаге от зрителя, в единственном роковом шаге, который отделяет горе от того, кто горю сочувствует, — удивительно зримо и законченно легла в картине перед женщиной эта взглядом лишь намеченная пустота. Из работ его этого года особенно выделяется картина «Неизвестная», сильно заинтересовавшая публику, желавшую во что бы то ни стало узнать, кто такая эта «Неизвестная». Прежде чем остановиться на окончательном композиционном решении, он создал несколько предварительных вариантов. Тем не менее, «Неутешным горем» Третьяков заинтересовался (хотя, по некоторым свидетельствам, оно ему и не слишком нравилось).
Глаза замерли страхом и безразличием. Картина является выражением личного переживания художника. И этот наряд — последний, что она оденет на своего малыша. Как пугающе выглядит эта еще не старая женщина.
К этому съезду вырабатывалась в то время программа, обнимавшая различные вопросы, касающиеся процветания искусства в России, как общие (устройство художественных выставок, музеев, рисовальных школ), так и педагогические, юридические, касающиеся художественной собственности и специальные, относящиеся к технике живописи и скульптуры. Остальными работами Крамского 1884 года были главным образом этюды и портреты. Вероятно, вот таким образом картина получилась, по словам Репина, «точно живая действительность». Вероятно, вот таким образом картина получилась, по словам Репина, «точно живая действительность». «Я не спешил приобрести эту картину в Петербурге, зная, наверно, что по содержанию она не найдет покупателей, но я тогда же решил приобрести ее», — писал Павел Михайлович Третьяков Крамскому.
На другой – женщину, которая держится за портьеру, скрывающую детский гроб. Исследователи творчества Крамского отмечают, что в правом верхнем углу художник неслучайно изобразил фрагмент картины Айвазовского «Черное море», картины, которую он называл «одной из самых грандиозных». Кабинет его был полон юношами и товарищами. В 1876 году умирает его младший сын Марк. Даже когда на смену придут спокойные дни, она никогда не забудет своей потери. В 1884 году начата и в 1885 году писалась неоконченная картина «Иродиада перед головой Иоанна Крестителя», где фигура Иродиады только еще намечена, но мертвая голова Иоанна великолепна: лицо его сохраняет выражение твердости и величия даже после смерти.
Легкое детское кружевное платье не оставляют надежды — мать потеряла ребенка. И то что он не показал как вдова бъётся в истерике или рвёт на себе волосы. Работал над картиной Крамской мучительно и очень долго.
«Я продаю себя, кто купит. » – говорил он в своих письмах к лицам, у которых просил поддержки. Яркий венок резко контрастирует с траурным платьем убитой горем матери и кажется неуместным рядом с ним — этот диссонанс подчеркивает атмосферу потерянности, царящую в картине. Автор картины лаконично описал все те моменты, которые показывают глубину этого чувства. Кроме того, предполагалось пригласить еще кого-нибудь из литераторов указывали на Пыпина. Все это ему было приятно, на все это он смотрел, душевно улыбаясь.
И создаётся ощущение что этот напор от вот прорвётся. При этом сама героиня старела и как бы постепенно «поднималась» на ноги: сначала она сидела у катафалка потом — на стуле и наконец — встала возле гроба. В октябре он съездил ненадолго в Париж и, осмотрев выставку, лишь утвердился в прежнем мнении, что русским художникам можно и должно учиться у западных технике, но что в остальном они могут быть предоставлены своим средствам.
В 1883 году в жизни Крамского не было особенно выдающихся внешних событий. «Если она говорит мне что-нибудь относительно моих работ, я беспрекословно подчиняюсь. На полу у двери – отражение красноватого света: это горят восковые свечи у гроба. В этой работе художника отразилась его личная трагедия – потеря младшего сына.
Кажется, ее взгляд устремлен внутрь самой себя. Но недолго пришлось ему наслаждаться относительным покоем он умер 25 марта 1887 года. Детское кружевное платье – последнее, которое она наденет на своего ребенка. «Абсолютно справедливо, что картина моя «Неутешное горе» покупателя не встретит, – отвечал собирателю Крамской, – это я знаю также хорошо, даже, может быть, лучше, но ведь русский художник, пока остается еще на пути к цели, пока он считает, что служение искусству есть его задача, пока он не овладел всем, он еще не испорчен и потому способен еще написать вещь, не рассчитывая на сбыт. На слёзы уже не хватает сил.
Съезд этот не состоялся. И нет ответа этим тягостным мыслям. Как высоко ценила молодежь Крамского, можно было увидеть на его похоронах. – пишет Репин.
Нет ни одного лучика, который раскрывал бы ее. «Примите от меня эту трагическую картину в дар, если она не лишняя в русской живописи и найдёт место в вашей галерее» – писал художник.
Крамской делал расчеты, советовался с архитекторами, но в итоге проект не был осуществлен. На ней черное траурное платье, волосы небрежно заколоты, к губам прижат платок. Сохранилось множество набросков и этюдов. Гордый по натуре, почти с детства никогда не пользовавшийся ничьей материальной поддержкой, Крамской должен был сломить свою гордость и просить помощи у посторонних. Картина написана на пределе терпимости. Государственная Третьяковская галерея. Картина Ивана Крамского «Неутешное горе» изображает женщину, облаченную в траур.
В нем есть странная ненадежность, подсказывающая нам, насколько хрупка человеческая жизнь. Трагический сюжет картины был близок художнику, который в 70-е гг. Образовался долг и вместе с тем новые заботы об уплате его. Она смотрит прямо перед собой.
Размер картины – 228141 см. Картина «Неутешное горе» была задумана и писалась под впечатлением от личной трагедии, постигшей художника – смерти его младшего сына Марка в 1876 году. Но для одной жизни более чем достаточно и того, что успел сделать Крамской. Сразу оживают те дни, когда и сам переживал нечто подобное. Взгляд женщины притягивает взгляд зрителя, но не отвечает на него.
Дверь в соседнюю комнату приоткрыта. Над картиной Крамской работал более четырёх лет. Без умолку вел оживленный разговор с доктором Раухфусом, с которого писал портрет. Прав я или ошибаюсь, но я в данном случае хотел только служить искусству.
Поддерживали его только постоянные подкожные впрыскивания морфия. В этой картине «стоит» мертвая тишина. Он мечтал, написав картину «Радуйся, царю иудейский. », перейти к сюжетам из современной жизни.
«Сознание близости кончины, – говорит Репин, – еще более усилило в нем всегда свойственную ему любовь к людям». Все кажется пустым, если сердце вырвано из груди. Когда работа была завершена, художник понял, что изобразил столь неподдельное и действительно неутешное горе, что покупателя найти трудно – свою гостиную таким полотном вряд ли кто-то пожелает украсить. «Абсолютно справедливо, что картина моя «Неутешное горе» покупателя не встретит, это я знаю также хорошо, даже, может быть, лучше, но ведь русский художник, пока остается еще на пути к цели, пока он считает, что служение искусству есть его задача, пока он не овладел всем, он еще не испорчен и потому способен еще написать вещь, не рассчитывая на сбыт.
Если картина никому не будет нужна теперь, она не лишняя в школе русской живописи вообще. Неудивительно после этого, что для творчества оставалось мало времени. Она смотрит прямо перед собой.
Одиннадцатилетний опыт сделал меня таким», – писал он в другой раз. Спорили играли в винт и даже много курили. «Это одна из самых грандиозных картин, какие я только знаю», — признавался Крамской. В конце 1879 года он опасно заболел.
Приехав однажды на дачу к С. П. Боткину и оставшись ночевать, он по привычке читать на сон грядущий взял со стола первую попавшуюся под руку медицинскую книгу и прочел под словами «грудная жаба» точное описание давно знакомых ощущений. Все кончено. Вперед.
До сих пор, как ни велика была привязанность Крамского к детям, главная забота его всегда сосредоточивалась на искусстве, ради которого приходилось иногда приносить в жертву семейные интересы. Солнце ярко заливало всю эту трогательную сцену на Смоленском кладбище». «Это одна из самых грандиозных картин, какие я только знаю», — признавался Крамской. И сам портрет безутешной женщины явное доказательство этого. Кроме того, обнаружилось, что дач нигде в залог не принимают, чего не знал Крамской. Картина кажется очень простой в исполнении.
Уже несколько лет тому назад он был приговорен к смерти и С. П. Боткин удивлялся крепости организма, так долго боровшегося с болезнью. 1884 г. Холст, масло. «Я не помню сердечнее и трогательнее похорон. Свои прекрасные портреты он обыкновенно ценил слишком дешево и уступал с первого слова. Даже глядя на нее сердце не выдерживает того напряжения, которое просто рвет ее на части. Все кончено. Прав я или ошибаюсь, но я в данном случае хотел только служить искусству. «Абсолютно справедливо, что картина моя «Неутешное горе» покупателя не встретит, — отвечал собирателю Крамской, — это я знаю также хорошо, даже, может быть, лучше, но ведь русский художник, пока остается еще на пути к цели, пока он считает, что служение искусству есть его задача, пока он не овладел всем, он еще не испорчен и потому способен еще написать вещь, не рассчитывая на сбыт.
Прав я или ошибаюсь, но я в данном случае хотел только служить искусству. В этой работе художника отразилась его личная трагедия — потеря младшего сына. В этой картине «стоит» мертвая тишина. Рядом на кресле – ящик с цветами, цветы на полу. И оставленно место для фантазии вот таким образом глубина и сила этой напряжённсоти у каждого своя. В верхней правой части картины Крамской помещает часть картины Айвазовского «Чёрное море», которая, по его мнению, символизирует первооснову бытия.
Деньги Крамскому были очень кстати. «Я не спешил приобрести эту картину в Петербурге, зная, наверно, что по содержанию она не найдет покупателей, но я тогда же решил приобрести ее» – писал Третьяков. Цвет кожи и волос показывают в каких адских страданиях прошли ее последние дни. Глаза отрешённые, полные безысходной тоски.
Рядом на кресле – ящик с цветами, цветы на полу. Итак, в семье было четверо своих детей и двое чужих. Маленький гробик ярко контрастирует с живыми цветами, которые стоят рядом. Большая картина, висящая на стене, вполне конкретна — перед нами фрагмент «Черного моря» Айвазовского. Часто попадаются в его последних письмах намеки на близость развязки. Только отчаянное, тихое, неутешное горе. Работал над картиной Крамской мучительно и очень долго.
Именно в сдержанности проявялется вся глубина и трагизм. В глубине комнаты, слева, за портьерой приоткрыта дверь и там — тоже пустота, необыкновенно выразительная, узкая, высокая пустота, пронизанная тускло-красным пламенем восковых свечей В этой работе «стоит» мертвая тишина. В другой раз он писал доктору Белоголовому в Ментон, что находит даже некоторый интерес следить за тем, как у него «там все это совершается». Находясь в середине картины, женщина является сама олицетворением горя.
«Я не спешил приобрести эту картину в Петербурге, зная, наверно, что по содержанию она не найдет покупателей, но я тогда же решил приобрести ее», – писал Павел Михайлович Третьяков Крамскому. Чем больше человек терял тем сильнее жто напрящение и глубина непоказаной трагедии. На ней черное траурное платье, волосы небрежно заколоты, к губам прижат платок. Она уже не плачет. «Моя жена и шесть человек детей следуют за мной с завязанными глазами, – с гордостью говорил он Верещагину, – и какие бы я выкрутасы ни выделывал, верят мне и идут за мной».
Символичен красный цветок в горшке, тянущийся вверх. за короткий срок потерял двух своих сыновей. Письма его из Ментона исполнены восторженных отзывов о тамошней природе.
«Подумайте, дело терпит, хотя я уж изнемог. Картина «Неутешное горе» по своему замыслу носит глубоко личный характер. Кроме того, много денег уходило у него на благотворительность. Благодаря вложенным в них идеям они имеют несомненное воспитательное значение для публики кто видел эти картины хотя бы один раз, тот знает, что забыть их невозможно. Здесь нет ни мертвого детского тела, ни материнской истерики, ни утешающих близких. Я заметил, как Крамской точно выписал все, что придает этому печальному моменту истины.
Ее облик полон трагизма и – одновременно – удивительного достоинства. Взгляд ее устремлен перед собой, седых прядей сегодня не касался гребень. На полу у двери – отражение красноватого света: это горят восковые свечи у гроба. Писал картину Крамской долго и мучительно – окончательной версии предшествовали три варианта, в которых происходил поиск верного композиционного решения. Надо заметить к тому же, что Крамской отличался крайней непрактичностью в денежных делах.
Как жить теперь, – казалось бы думает она. Символичен красный цветок в горшке, тянущийся вверх. Так как если я опять примусь за портреты, то эта теперешняя моя тоска будет уже последняя вспышка сожаления художника о неудавшейся жизни», – писал он Третьякову. Те же портреты, те же заботы о средствах, та же развивающаяся болезнь. Каждый из них является не просто цветком – символом. Яркий венок резко контрастирует с траурным платьем убитой горем матери и кажется неуместным рядом с ним — этот диссонанс подчеркивает атмосферу потерянности, царящую в картине.
В этом видят символизм, что после бури всегда наступает штиль. «Неутешное горе» – картина русского художника Ивана Крамского (1837 – 1887), написанная в 1884 году. Она вся как замуровалась в этом потоке горечи. При этом сама героиня старела и как бы постепенно «поднималась» на ноги: сначала она сидела у катафалка потом – на стуле и наконец – встала возле гроба. Одной рукой она прижимает к губам платок, другая рука опущена. И все же, с горем матери ничто не сравнится. Теперь Крамскому приходилось гнаться за человеком, ясно сознавая, что при этом «талант – уйдет наверное». Одета женщина в простое черное траурное платье.
Для них Крамской работал, как и здоровому иной раз не под силу: «Стонет, вскрикивает от боли и продолжает с увлечением». Она уже не плачет. Это событие оказало большое воздействие на эмоциональное состояние Ивана Крамского. Картина является частью собрания Государственной Третьяковской галереи. «Не знаю также, отчего я угадал человека, но я угадал его, так как во всех критических случаях жизни (когда именно человек и сказывается) этим человеком все приносилось в жертву, если по моему мнению мое искусство этого требовало», – говорил о своей жене Крамской Третьякову, откровенно высказывая причины своих новых забот.
Наиболее выдаются Мункачи и Месонье. «Неутешное горе» Крамской писал четыре года. Все, что окружает ее, только усугубляет это впечатление. Он должен был написать ее, не мог не написать, так как иначе «мир лишится недурной картины». «Я становлюсь все дороже по мере приближения к» – писал он в январе 1887 года Третьякову. У ног женщины рассыпаны, будто возложены к монументу, цветы.
Благородный Третьяков принял картину и настойчиво вручил гонорар Крамскому. Семья, действительно, верила в него и шла за ним с завязанными глазами.
Крамской рассказывал про окончательный вариант картины: «Остановился, наконец, на этой форме, так как больше двух лет эта форма не вызывала во мне критики». В окончательном варианте картины художник чрезывычайно сдержан в показе внешних проявлений человеческих чувств. «Я не спешил приобрести эту картину в Петербурге, — писал коллекционер ее автору, — зная наверно, что по содержанию она не найдет покупателей, но я тогда же решил приобрести ее. » И это приобретение осуществилось. Я сделался портретистом по необходимости. Женщина только что надела траурное платье.
Получив однажды значительную сумму за портреты (семь-восемь тысяч) и боясь, что деньги будут скоро израсходованы, Крамской решил обратить их в недвижимую собственность и записать ее на имя дочери. Он никогда и никому не мог отказать в денежной поддержке. Смерть застигла его за работой, за нелюбимой работой над портретом. Крупных результатов на этом поприще он не достиг. Она написана под впечатлением смерти двух младших сыновей художника.
Она как затухшая свеча, не только не лучится, озаряя все вокруг, но и изнутри погасла. «Голос его был слаб, глаза светились кротким любовным светом. «Молодежь, – говорит П. М. Ковалевский, – пронесла гроб великого мастера на своих руках по собственному побуждению через весь Васильевский остров до кладбища».
это было гениально показать не саму трагедию а тот напор которй нужен дял её сдерживания. Они главным образом сосредоточены в глазах женщины и в её руках. Единственная героиня полотна – мать умершего ребенка. В глазах скорбящей читается полная безысходность.
Взгляд женщины (глаза не трагически темные, а буднично покрасневшие) властно притягивает взгляд зрителя, но не отвечает на него. Венок круглой формы также означает вечность и бессмертие. Глаза полны бесконечной тоски, они опухли, но слез уже нет. «Бодро и весело, – пишет И. Е. Репин, – чувствовал он себя в последнее утро. В глубине комнаты, слева, за портьерой (не за портьерой-декорацией, а портьерой — обычным и малозаметным предметом обстановки) приоткрыта дверь и там — тоже пустота, необыкновенно выразительная, узкая, высокая пустота, пронизанная тускло-красным пламенем восковых свечей (все, что осталось от светового эффекта) – писал критик Владимир Порудоминский. «Это не картина, а реальная действительность» – восхищался Репин изображенной глубиной чувств. Легенда о призрачной женщине в черном, потерявшей ребенка быстро распространилась в фольклоре.