Графика 18 Века

Антикварная графика 18, 19 века может быть представлена в различных жанрах. Саринная графика 18, 19 века весьма разнообразна: от рисунка пером и штрихового офорта до коллажа, силуэта, аппликации, красочного плаката, цветной литографии, пастели и акварели.

Развитие станковой графики: эстамп, резцовая гравюра, офорт

Нельзя не отметить первенство Аткинсона в создании искусства панорамного изображения: по петербургским эскизам, сделанным с Кунсткамеры, уже на родине он создал четыре акватинты, которые демонстрировались в Лондоне в Спринг-Гардене как пример произведения кругового обзора (1807). В 1790-е гг. Общий характер картины остается театрально-условным. На портрете у Левицкого в фигуре много движения, энергии, подчеркнутой беспокойно лежащими складками одежды, аксессуары которой переданы материальновещественно, с большим искусством. Цветовые рефлексы отсутствуют.

В начале нового столетия Боровиковский создает произведение, которое как будто подводит итог его предыдущему творчеству и открывает новые пути, – двойной портрет сестер А. Г. и В. Г. Гагариных (1802, ГТГ). «Не жалкие отверженные люди, а грозная сила», – писал исследователь творчества Ерменева о персонажах акварелей художника, открывающих перед нами еще одну, как будто совсем неожиданную грань искусства XVIII в. (подробнее см. : Савинов А. Н. Иван Алексеевич Ерменев. С. 65–69).

Графика середины века в России Презентацию подготовили

Движения рук даже не замедлены, а замерли. И. Алымова), с книгой в руках (Е. Э го прекрасно доказано в технологическом исследовании его работ из собрания ГРМ (прежде всего письмо по оттененному грунту, преимущественно однослойному, а если двухслойному, то верхнему обязательно серому, как в портрете девочки Юсуповой). Кроме того, как правило, среди множества рисунков и чертежей к одному архитектурному памятнику была исполнена не только графика самого его создателя, но и его учеников, членов его мастерской (подробнее об этом см. : Уварова Н. И. Архитектурная графика XVIII века. Лицо светится на темном фоне, его контуры тают, оно как бы выхвачено из мрака (или уходит во мрак. ).

М. Л., 1931.

Отпечатки времени Русская печатная графика 18начало 20 века из собрания РОМИИ в рамках художественновыст

Но только в Академии художеств рисунок сделался фундаментом всей педагогической системы. Его основная техника – сухая игла и офорт. В связи с миниатюрой уже упоминался замечательный рисовальщик и гравер Гаврила Иванович Скородумов (1755–1792), начавший свое образование с восьмилетнего возраста в Воспитательном училище, а затем в Академии художеств у А. П. Лосенко. В варьированной копии у Левицкого (конец 1780-х – нач. Как и Галлиари, Гонзага умел создавать эффекты иллюзорности, но они служили уже новым целям ибо мастер обратился к изображению реальной, а не фантастической архитектуры и подлинной, а не вымышленной природы.

Гонзага учился у себя на родине, в Италии, наблюдал работу последнего из «великих Бибиен» – Карло Бибиены. «Угнетенный тьмою академических пустяков, ни в одной академии не касающихся профессора», как писал Фальконе, ушел из жизни А. П. Лосенко. Необычайно смелым кажется сочетание бирюзового тона сарафана с розовой душегреей. Этот «разговорный» прием художник использовал еще раз в конце своего творческого пути в портрете А. С. Протасовой, но он станет часто употребим в искусстве следующего столетия. Фигура размещена как бы на стыке светлого (небо) и темного (купы деревьев). анималистический) и «Цветов, плодов и насекомых» (т. е.

Изобразительное искусство Франции 18 века

Девочки разных возрастов изображены и просто позирующими (таков первый портрет самых маленьких – Н. М. Давыдовой и Ф. С. Ржевской художник словно нащупывает свой путь) и танцующими (Е. А. Н. Бенуа даже считал, что Боровиковский по технике превосходит более нервного и менее ровного Левицкого, что ему под силу разрешить любые колористические задачи, что этот «самобытный, оригинальный, чисто русский талант» оставляет позади себя и Давида и Виже-Лебрен и может соперничать лишь с англичанами (см. : Бенуа А. Н. История живописи в XIX веке. Все окрашено чувством идиллическим, пасторальным, созвучно руссоистским настроениям и идеям сентиментализма, выраженным Н. М. Карамзиным в «Письмах русского путешественника» или В. В. Измайловым в «Путешествии в полуденную Россию». Заметное оживление в классе исторической живописи наступает в 1790-е гг., когда главой класса становится Григорий Иванович Угрюмов (1764–1823). За портрет архитектора Александра Филипповича Кокоринова (1769, ГРМ) Левицкий получил звание академика.

Основной колористический аккорд – сочетание жемчужных и серых оттенков с теплым розовым, с зеленовато-серым – в этих портретах сменяется приемом большого однотонного пятна: коричневого платья Давыдовой и голубого наряда Ржевской, жемчужнобелого – в портретах Алымовой и Молчановой. В русском искусстве совершался перелом, равносильный тому, который произошел на Западе во времена Ренессанса, но совершался он в Речь идет не о заимствовании, подражании, а, как сказал некогда Б. Р. Виппер, о «родственных новообразованиях», «общих направлениях фантазии». Тогда и был заказан портрет. Наследие это немалое. Тем не менее «вчерашний день столицы становился сегодняшним днем провинции» (подробнее см. : Лебедев А. В. О русском провинциальном портрете второй половины XVIII века // Искусство.

Не случайно на этом пути у Рокотова есть такие большие удачи, как портрет В. Н. Суровцевой (конец 1780-х, ГРМ), притягательная сила которого заключена в одухотворенности и тонкой задушевности образа. Но не только Гроота, о чем свидетельствует в своих Записках Якоб Штелин (впрочем, он даже мысли не допускает, что у художника могла быть своя собственная, самостоятельная манера исполнения): «Федор Степанович Рокотов учился в Академии художеств при Лоррене, Лагрене и Фонгебассо. Названия полотен говорят сами за себя. не было вызвано условиями цензуры. Он много и плодотворно работал, ценя каждую минуту: «потерять час превеликую в моих обязанностях производит расстройку», – писал Боровиковский в письме к родным.

С. 108). С. 60). мы видим абсолютно русское отсутствие караваковской кокетливости, серьезное выражение лиц, «маскарадность» взрослых костюмов, соединение детской застенчивости с огромным желанием выглядеть «как взрослые». В «Крестьянском обеде» – это усталый пожилой человек, молодой отец, старая женщина.

Интерьер комнаты 18 века графика

По-прежнему была нужда в создании светских изданий из разных областей знания: атласов, глобусов, календарей, пособий, руководств, учебников вроде "Арифметики" Л. Ф. Магницкого, напечатанной в типографии знаменитого картографа и издателя В. Киприанова с гравюрами М. Карновского (аллегорическое изображение Арифметики и двуглавый орел на фронтисписе), по которому учился еще М. В. Ломоносов. Напомним, что композиция Лосенко создана на 12 лет ранее «Клятвы Горациев» Ж. -Л. На рубеже 1770–1780-х гг. Или портрет суворовского генерала Ф. А. Боровского, человека большого достоинства и личного самосознания, «истинно великодушного человека» (1799, ГРМ).

Село Татарово принадлежало помещикам Нестеровым. Да в них ведь и не было, по сути, ничего русского. Это ясная, доходчивая народная картинка имевшая самое широкое хождение. Такую «гармонию души и тела» и хочет передать художник.

«Набросочность» его рисунков во всяком случае предвещает предромантические тенденции («Философ», 1782). Т. 6. Тем не менее в 1774 г. Ерменев оказывается в Париже в качестве личного пенсионера великого князя Павла Петровича. На портрете Дени Дидро (1773–1774 Музей искусства и истории, Женева) изображен в домашнем одеянии кирпично-красного тона, без парика, с лицом немолодым и усталым. Но тогда портрет должен датироваться 1782 г., когда Бобринский был в Петербурге по дороге в Ревель, куда мать удалила его «в ссылку» за безделье (подробнее см. : Чижикова Е. Н. О портрете Ф. С. Рокотова «Неизвестный в треуголке» // Очерки по русскому и советскому искусству. Усиливается жанровый элемент.

В Лондоне в мастерской Ф. Бартолоцци он учился (1773–1777) технике цветной пунктирной гравюры – сложной комбинированной технике иглой и резцом по офортному лаку, дающей богатые возможности «живописной» трактовки. На портретах Левицкого все они еще маленькие девочки. Меняется и колорит. Жена литовского коронного маршала, племянница польского короля Станислава Понятовского, Мнишек, урожденная Замойская, была образованной, умной, не чуждой литературных интересов (она оставила занятные мемуары) блестящей светской дамой.

по: Каганович А. Л. Антон Лосенко и русское искусство середины XVIII столетия. Образы крестьян правдивы, написаны явно с натуры. Обратимся к примерам. Художник не боится вводить в пейзажи целые уличные сцены. В этих работах культ разума уступает место культу чувства.

Английская сатирическая графика конца - начала века

Рослин не снисходил до идеализации, что и послужило причиной недовольства императрицы своим портретом (1776/1777, ГЭ). Рисунки С. Ф. Щедрина (сепия, тушь итальянский карандаш, кисть) изображают в основном итальянские пейзажи. Совсем детское лицо Павла Петровича миловидно, но и капризно, несколько надменно изменчиво в настроении, очень подвижно (так и вспоминаются слова его воспитателя Порошина о вечной привычке великого князя всегда спешить: «спешить вставать, спешить кушать, спешить опочивать ложиться», но и веселиться, «попрыгивая», когда ему что-то нравилось или его «ой, трушу, трушу.

Но главное для нас в изображении Филипповой даже не эти «адреса» формальных приемов, а идея портрета, обращение к изображению жизни созерцательной, внутренней, далекой от светской суеты, т. е. Она представлена на портрете в образе «прекрасной садовницы», но ни соломенная шляпка, ни корзинка с цветами, пи банты и кружева не придают ее облику ни свежести, ни прелести.

Библия в иллюстрациях французских мастеров книжной графики века

Жил он замкнуто, без семьи. Ясность характеристики вполне соответствует реальному облику модели, решительной и энергичной, смело распорядившейся (как мы увидим ниже) своей судьбой. Зимой 1773/74 г. в Петербург приехал приглашенный императрицей и обласканный ею Дени Дидро. Однако вовремя на родину он не возвратился, так как год спустя (1774) его разыскивал в Париже архитектор Ж. -Б. Свои основные темы он черпал в античной мифологии: «Меркурий и Аргус» (1776, ГРМ), «Дедал привязывает крылья Икару» (1777, ГТГ), «Венера и Адонис» (1782, ГРМ) и др. Их творчество принадлежит уже следующему столетию. В «Сговоре» фигуры еще более индивидуализированы: достаточно взглянуть на довольное лицо жениха и весело улыбающихся сватов. Фоны портретов Вуаля обычно нейтральны. Эти святыни «порфироносной вдовы» он изображает с неизменным восхищением их стариной и «патиной древности», замыкая композиции то изображением Покровского собора, то Успенским собором и колокольней Ивана Великого, то Воскресенскими и Никольскими воротами, а в «кулисах» мостов или других строений пишет яркую московскую толпу, проникая как бы не «в глубь пространства», а «в глубь веков» (А.

И это в самых сильных портретах Никитина, вроде «Напольного гетмана» или «Канцлера Головкина», не говоря уже о произведениях доитальянского периода. Он учился у Джеймса Уокера, усвоил лучшие его приемы, но в Академии художеств долго использовался как «печаталыцик» в академической печатне, хотя исполненные им гравированные портреты говорят о его незаурядном самостоятельном творчестве (портрет великой княжны Марии Павловны с оригинала В. Л. Боровиковского, меццо-тинто). живое, постоянно меняющееся выражение его лица, удалось схватить только этим художникам. 1760-х оба – ГРМ) еще полны рокайльных реминисценций: вписанность фигур в овал при сохранении прямоугольной формы холста, легкие наклоны голов, едва намеченные вполне светские улыбки, во всем неуловимое ощущение чувственности рококо. Знакомство Екатерины с портретом совпало с ее раздражением в адрес Державина, возвеличившего Суворова в оде «Песнь Ея Императорскому Величеству Екатерине II на победы графа Суворова-Рымникского». Или, например, Царицыно В. И. Баженова, Петровский дворец М. Ф. Казакова, «родословия русских государей» в медалях и изображения великих князей и царей в шубинских барельефах Чесменского дворца. был ознаменован выходом в свет «Краткого российского летописца с родословием» (1760) и «Древней российской истории» (1766) М. Ф. Ломоносова, первых томов «Российской истории» Ф. А. Эмина (1767), «Истории Российской» в четырех томах В. Н. Татищева (1768–1784), семитомной «Истории Российской от древнейших времен» М. М. Щербатова (1770–1791). Это были гравюры пунктиром, сделанные по его собственным рисункам. Это «почти геральдически отточенный профиль», как на античной камее или римской медали, подчеркивающий «ритуальную значимость изображенного» (см. : Евангулова О. С., Карев А. А. Портретная живопись в России второй половины XVIII века.

Искусство первой половины и середины века Графика

Отсюда у Боровиковского такие идиллически-пасторальные образы, как портрет торжковской крестьянки Христиньи, кормилицы в доме Львовых (1795, ГТГ). Гроота Иоганн Фридрих Гроот (1717–1801), приехавший в Россию на несколько лет позже родственника (1747), но проживший здесь много дольше (он умер в Петербурге). Особое место здесь занимает Антон Павлович Лосенко, по справедливости считающийся основателем национальной академической школы рисунка и, по сути, творцом педагогической системы Академии художеств с последовательным овладением рисунком с «оригиналов», с «антиков», с натуры.

Вся серия полна какого-то скрытого трагического смысла, мрачности, безысходности. Последний рисунок Иванова – «Переход Суворова через Альпы» (1800–1807, ГРМ) был исполнен рыжеватым бистром с прозрачносерой заливкой тушью, пером и кистью. С. 161). В 1792 г. он возвратился в Петербург и через несколько лет получил звание академика (1797), что свидетельствует уже о признании миниатюры полноправным искусством.

Петров назвал его «великим художником». / В него с искусством ум Левицкого вложен». С. 179–211). В его пенсионерских работах ощущалось влияние барочно-рокайльных тенденций. С. 314).

СТАРИННЫЕ КАРТИНЫ Старые гравюры и старинная графика

Именно в творчестве Боровиковского как бы находят завершение идеи и методы портретирования, сложившиеся в XVIII в., – идеи «естественного человека» идеи Отечества и веры в разумные начала жизни. «Баталия вообще» была предметом забот исторического живописца. под влиянием новых эстетических воззрений заметны и новые качества рокотовской манеры.

Ч. 4. Миниатюра на эмали все более тяготеет к станковизму, увеличиваясь в размерах. Одни исследователи полагают, что это Алексей Григорьевич Бобринский, сын Екатерины от Григория Орлова, повеса и любитель «машкерадов». СПб., 2008). «Академией» для него явился кружок Державина – Львова, где он сблизился с Левицким (у которого и получил уроки мастерства), с композитором Е. И. Фоминым, поэтами Д. И. Хвостовым, М.

ГРАФИКА АНГЛИИ – начала веков

Отличаются, естественно и туалеты: на княжнах бальные платья с орденами Св. В ней найдена мера, гармоническое соотношение пейзажа и архитектуры. Это дарование проявляется в любом его наброске – будь то изображение целой фигуры или одной руки, либо целые сцены к композициям о Муции Сцеволе или Сципионе, либо вдохновенный «Гений искусства» (1802, бумага, тушь, акварель, кисть, перо). Сохранилось 60 рисунков (из них 50 находятся в ГРМ): от рисунков натурщиков ученического периода до зарисовок и тщательных штудий, сделанных под впечатлением Микеланджело или Пуссена в годы пенсионерства и создания самых замечательных зрелых его произведений исполненных на родине.

В конце 1920-х и в 1930-е гг. Это именно примитив, если мы понимаем под ним не стиль, а способ мышления. Сановитый вельможа в орденах – и только. Владимир в композиции Лосенко – главный герой. соч. Излюбленная гамма – серебристо-синее, серебристоголубое с розовым.

Французская графика века из собрания Калужского музея изобразительных искусств

он жил в Петербурге, где при дворе, по словам Я. Штелина, «содержался как первый придворный художник». Изысканная гамма цветов и богатство «вещественности» в портрете Боровского не мешают восприятию серьезного, какого-то очень будничного лица генерала экзотичность и пресыщенность рафинированного облика персидского изгнанника не исключают выражения затаенной грусти. сохранились рисунки на библейские, аллегорические и жанровые сюжеты, поражающие экспрессией, творческой свободой, напряженным динамизмом (заливка тушью, сепия). видимо, во второй половине десятилетия художник возвращается в родную Москву, в которой, по мнению одних исследователей и живет до самой смерти.

Обстоятельства жизни художника и по сей день выяснены не до конца. Как педагог Лосенко прошел все ступени академических званий: академик, адъюнкт-профессор, профессор (первый русский профессор класса исторической живописи) он был даже директором Академии художеств. Лучшие из мастеров, произведения которых легли в основу подобных собраний, – как правило, это были самоучки, дилетанты, а иногда и крепостные, – не стремились просто копировать столичные образцы (что нередко было им не по силам). Они не повторяют реальную архитектуру, а углубляют ее образ, приближают к его пониманию. Позднее Боровиковский сделал авторское повторение портрета Екатерины II на прогулке в Царскосельском парке, но теперь уже изобразив ее на фоне Кагульского (Румянцевского) обелиска (1800–1810, ГРМ).

Все еще написано по принципу не «как видит» художник, а «как знает». Еще один натюрморт, ведущий свое существование с петровских времен, – «обманки», ставящие себе целью обмануть оптическое строение глаза своей «подлинностью»: изображение сломанных расчесок, помятой бумаги, лент и шнурков и прочих предметов быта, переданных с предельной иллюзорностью, что так любило искусство барокко. 1790-х, ГРМ П. А. Воронцовой в детстве, нач. Годом раньше в той же изобразительной системе и близко по стилю Левицкий написал портрет Александра Дмитриевича Ланского (1782, ГРМ). Декоративная сторона приобретает теперь особое значение, но цвет становится локальнее. Основополагающим по традиции был, конечно, архитектурный перспективизм, но он сочетался уже не с безудержной фантазией Валериани (хотя у самого Гонзага была неистощимая фантазия), а с атмосферой естественности и правдоподобия, создаваемой при помощи введения детали, которая имела бы одновременно и смысловое и художественно-поэтическое значение.

Для этих портретов характерны эмалевидное гладкое письмо, нарядный колорит, декоративная изысканность (по мнению некоторых исследователей, декоративные изыски даже несколько избыточны). Цвет пе столько лепит, сколько раскрашивает форму, его не случайно называют локальным: он словно замкнут в определенных границах, не рефлектирует с соседними, не взаимодействует с ними. Подобные портреты позволили некогда И. Н. Врангелю говорить о том, что русское дворянство имеет свою «историю в портретах». Это от старой живописи – статичность позы, создающая ощущение монументальности, очень точно названная «образом сидения», – в портрете Анны Леопольдовны и по аналогии может быть названа «образом стояния» – в девочке Фермор. Его композиции, как правило, панорамны, развернуты по горизонтали в них «смешались в кучу» кони и люди, земля и вода, пламя и камни («Взятие крепости Измаил 11 декабря 1790 года», акварель, ГРМ). Отсюда же – застылость, замедленный ритм, «ритуально-однозначная выразительность» (А.

Русская графика конца — начала ХХ века

РИО. С. 152). Русской историей Соколов интересовался разве что в академический период. 1795 «Лизынька и Дашинька», 1795 оба – ГТГ портреты архитектора А. А. Менеласа, поэта В. В. Капниста, оба – нач. Валлен-Деламота, Ч. Камерона или Дж. конф.

Постепенно вырабатывается образ безмятежно-ясной, спокойной природы. Но все-таки приходится констатировать, что в 1780-е гг. Видимо именно об этой «семейственной сцене» докладывал Якимов в Петербургскую академию художеств по завершении курса пенсионерства в 1773 г. как о «сочиненной на тему домашнего спокойствия». Рокотовские портреты великого князя Павла Петровича в семилетием возрасте (1761) и княжны Евдокии Борисовны Юсуповой (конец 1750-х – нач. Проведя сравнительный анализ эталонных рисунков Н. А. Львова и известных иллюстраций Тупылева, она атрибутировала рисунки к «Овидиевым превращениям» и более 200 листов чертежей «Палладиевой архитектуры» (в переводе Львова) как произведения Тупылева. Благодаря (малограмотной) надписи на обороте портрета, сделанной самой моделью, мы знаем ее возраст: «Портрет писанъ рокатавимъ въ Маскве 1780 году сентебря 23 дня а мне отъ рождене 20 летъ шесть месицовъ и 23 дны».

С. 77–78). До нас мало что дошло из этой коллекции, как и вообще из провинциальной живописи середины века. Вопросы обучения все-таки были как-то решены.

Характеристика никогда не однозначна. » в предчувствии экзамена). Петр Семенович Дрождин (Дрожжин 1745–1805) учился в иконописной мастерской Троице-Сергиевой лавры, а затем, до Левицкого, – у Алексея Антропова, память о котором он сохранил в редком по композиции «Портрете Антропова с сыном перед портретом жены» (1776, ГРМ). Левицкий изобразил Екатерину в «красной русской одежде» (ок.

Блестящей техникой исполнения отличаются рисунки исторического живописца Гавриила Игнатьевича Козлова (1738–1791). Как и Левицкий, он становится поистине «историографом эпохи», но именно в мужских портретах: ему позируют цари и царедворцы, политики, военные, отцы церкви. Характер пейзажей Щедрина – лирический, поэтичный. В самой ранней подписной и датированной работе Рокотова – портрете молодого человека в гвардейском мундире (1757, ГТГ) исследователи видят то автопортрет (И. В этот период он еще активно занимается портретом, но самый высокий взлет его творчества уже позади.

Недаром исследователи вспоминают прежде всего портрет А. К. Швальбе (1804, ГРМ) О. И. Кипренского, «средоточие внутренней духовной жизни», портрет человека «наедине с собой». В специальной литературе в разное время появлялось сравнение общеевропейского искусства XVIII в. с Ренессансом: «Восемнадцатый век предстает одним из самых убежденных и целеустремленных периодов истории человечества, наподобие раннего Возрождения в Италии это взаимопроникновение и равновесие живого чувства и разумной меры, это прославление человеческого интеллекта и тончайшая чувствительность, эта умная ирония и честная театральность действительно могли способствовать сложению удивительно целостной, богатой и многогранной художественной культуры, заключающей в себе немеркнущие ценности» (Чегодаев А. Д. Художественная культура XVIII века // Художественная культура XVIII века: материалы науч. Вырубов (ГТГ), С. В. Гагарин (ГРМ) все – не позднее 1768) завершает работу Рокотова в жанре парадного портрета, к которому он больше вообще не обращается. «Малые мастера» (термин О. С. Евангуловой и А. А. Карева) вполне заслуживают внимания, хотя имена многих из них теряются в лучах славы больших художников. Именно такой изображена на портрете Мария Алексеевна Дьякова (1778, ГТГ на обороте холста по-французски выраженное графом Сегюром восхищение моделью), будущая жена архитектора Н. А. Львова, к кругу которого принадлежал художник. Его «музыка для глаз», как он сам назвал искусство театральной декорации, служила операм Гретри, Паизиелло, Чимарозы, а иногда, как говорят исследователи, была иод стать музыке Бетховена.

Источник света по-прежнему не мотивирован. Исчезает «перетекание тонов». Графическое собрание Прокофьева очень верно названо «интимным творческим дневником» (В.

Портреты «смольнянок» – декоративные красочные полотна их декоративность слагается из определенного пластического и линейного ритма, композиционного и колористического решения. Богатый княжеский род Гагариных в конце XVIII в. захирел. По сюжету Владимир здесь просит прощения у Рогнеды-пленницы за то, что огнем и мечом пошел на ее землю, убил отца и братьев и против воли взял ее в жены (или собирается взять: судя по литературному объяснению Лосенко, это их первое свидание). Начав в 1790-е гг. 1717–1757), Григорий Аникеевич Качалов (1711 /1712– 1759), Алексей Ангильевич Греков (1723/1726 – после 1770), Ефим Григорьевич Виноградов (1725/1728–1769).

Города России в 18 веке на старых гравюрах и картинах

С. 54–57). 4. Заказы сыплются на него со всех сторон. СПб., 1998.

Русские мастера брали уроки у Г. Гроота и П. Ротари и с несомненной пользой для себя. В ее монографии на огромном фактическом и архивном материале проводится анализ творчества мастера, его образного строя, художественного мышления дается характеристика эпохи, культуры, быта, окружения художника рассматриваются вопросы атрибуции портретов история их создания, биографии моделей освещается проблема «Боровиковский и масонство» и др., содержится список произведений мастера. В 1790-е гг. имеется один, стоящий несколько особняком и называемый по-разному: портретом священника или портретом Г. К. Левицкого, отца художника (1779, ГТГ). Художник вложил в него искреннее чувство и теплоту сердца. В. Лебедев).

Мастер умел создать целостный образ в три сеанса («по троекратном действии»): «ты играя почти, ознаменовал только вид лица и остроту зрака ево, в тот час и пламенная душа ево, при всей ево нежности сердца на оживляемом тобою полотне не утаилася Петербургский период творчества Рокотова длился до середины 1760-х гг. Так оформляет Валериани в 1740-е гг. С. 94). «Мальчик в зеленом мундире сержанта» (Д. Появление букета из полевых цветов – дань сентиментализму. Это синтетическое начало проявляет себя на всех этапах развития русского искусства XVIII в., даже в наивысший период его приближения к тому, что А. Н. Бенуа называл «европеизмом».

«Картина эпохи»: век в русской живописи

Академический рескрипт Урванова поясняет, что историческая живопись «большого рода» включает в себя героические сражения и подвиги «великих государей и народов». Первое – портрет дочери художника, Агафьи Дмитриевны, чаще именуемый «портретом Агаши» (1783, ГРМ 1785, ГТГ), внешне – прямая дань сентиментализму. Насчет «пошлости» и «невоспитанности», конечно, трудно судить по портрету, но в целом некая бюргерская нота в изображении присутствует.

И. Гаврилова). Гордой, независимой, надменной выглядит эта 20-летняя девушка на портрете Рокотова, недаром исследователи подмечали ее «почти пугающее всеведение взгляда» (Э. Однако размеры полотен Патерсена плохо увязываются с мелочным интересом к деталям (от формы окон до аксессуаров костюмов прогуливающихся дам и кавалеров), качества миниатюры и монументального полотна трудно соединяются в один цельный художественный образ города. 1902.

В 1797 г. он получает премию в академическом конкурсе за портреты Бутурлиных. Судьба Левицкого не была иной. Достойно внимания графическое наследие Михаила Матвеевича Иванова, которое огромно. До сих пор в Москве стоит (правда, в перестроенном виде) дом на Старой Басманной улице, в котором жил и творил Рокотов. по: Собеседник любителей российского слова СПб., 1783. А. Тредиаковский и А. П. Антропов, а завершали свой путь при В. А. Жуковском, К.

Валериани, Н. Перезинотти, И. Я. Вишнякова, написал, будучи в Париже, небольшую картину под названием «Юный художник» или «В мастерской юного живописца» (1765–1766, ГТГ). Он первый искусный художник нации, к этому остаются нечувствительны им жертвуют» (цит. С. 262). Дольше и ярче всего он проявляет себя в архитектуре (петербургский и московский ампир), менее – в живописи. Исследователи справедливо сравнивали портрет Бестужевой с портретами мадам и мадемуазель Ривьер (1806, Лувр) Ж. -О. -Д. Печатается множество фейерверков по разным поводам (например, фейерверк в Царском Селе в честь принца Генриха Прусского, брата короля Фридриха Великого, приехавшего для переговоров о разделе Польши, 1770).

То же прославление жизни, то же восхищение молодым существом. В системе изобразительных средств превалирует линеарно-пластическое начало. Но, во-первых, это типы и сцены народных гуляний именно «костюмные» зарисовки. Эти «действующие лица великого всемирного зрелища, с незапамятных времен представляемого человечеством, так же добросовестно разыгрывали свои роли, как и все люди» и они так же «стоят воспоминания» (Аксаков С. Т. Собр. Но это и шаг на пути углубления характеристики. Все они были добротными, однако далеко не выдающимися мастерами. Развитие монументально-декоративной живописи второй половины столетия проходит также под знаком классицизма.

Графика 18 начала 20 века в государственном русском музее — купить для рыбалки по лучшей цене

Именно в этом образе запечатлел ее и Пушкин в своей великой «повести о чести» – «Капитанской дочке» (как раз в 1820-е гг. Карл Людвиг Христинек (1732–1792), несмотря на немецкое происхождение, вряд ли может быть отнесен к представителям «россики». Лосенко в духе просветительской эпохи, в стиле времени и вкусов, тяготеющих к изображению героического, стремится обелить, оправдать Владимира, показать его раскаяние в делах (или помыслах). В. Лебедев в монографии И. Г. Романычевой и С. В. Римской-Корсаковой Чемесов под вопросом). Портретный жанр 1800–1810-х гг.

Великие княжны Елена (1791 Музей русского искусства, Киев), Александра, Екатерина и Мария (все – 1790-е Павловский дворец-музей) приблизительно того же возраста, что и Воронцовы. Исследователи справедливо видят здесь черты художественного примитива, т. е. Девельи (1764–1765), с которым сто связывали дружеские узы.

С 1788 г. Боровиковский поселяется в Петербурге, где восемь лет проживает в семье Львовых (в построенном Львовым же Почтовом стане), навсегда распростившись, как и Левицкий, с родным югом ради столицы. связывают с реакцией после пугачевского бунта. В западноевропейском искусствознании этот стиль именуется неоклассицизмом. Но уже в 1840-е гг. Более о жизни Шибанова нам ничего неизвестно.

1757), которую мы знаем по копии его ученика А. Зяблова (1779 (. ), ГИМ) это первое изображение русского интерьера. Считается, что портрет написан в год свадьбы Агаши (1785), о чем свидетельствуют хлеб и соль на столе. Вып. натюрморт). Интерьерные композиции Гонзага зажили благодаря удачно найденным деталям (например, сидящая кошка со сверкающими глазами, для чего Гонзага специально изобрел подсветку, в «Таверне» для «Архангельского»).

Архитектурная графика начала веков в России

Такая сознательная, чуть ироническая «неправда маскарада», «ненастоящность» придает еще больше очарования этим «очаровательным дурнушкам», некрасивым красавицам с милыми неправильными чертами лица, «в заученных позах нелепого танца на дорожках парка», как писал А. Н. Бенуа. Ксилографию к концу столетия окончательно вытесняет медная доска. Кваренги. Фон почти всюду плоский. В выражении чувств (рука Владимира, прижатая к груди Рогнеда с возведенными горе очами и пр. ) еще много театрального, декламационного, много «от оперы».

сохранилось изображение монумента апостола Андрея Первозванного и надгробия на обороте (бистр, тушь, ГРМ). Одним из таких мастеров был Федор Степанович Рокотов (1735/1736–1808). Замечательным примером рисовального искусства Козлова является портрет его детей (перо, размывка тушью конец 1780-х, ГТГ) исполненный в лучших традициях русского детского портрета и предвосхищающий расцвет рисунка в начале следующего столетия. В разделе гравюры мы упомянули о рисунках И. Ф. Тупылева и А. А. М. Долгорукий» (1782, Киевский музей русского искусства), написанный в год, когда простого армейского прапорщика перевели в гвардейский Семеновский полк, в мундире которого модель и запечатлена на холсте.

Гонзага нередко включал свои декорации в природу или наоборот, природу вписывал в декорацию (здесь трудно отграничить одно от другого). Между зрителем и моделью (моделью и художником. ) возникает теперь некая преграда не осталось и следа робкого простодушия «Неизвестной в розовом платье». Долгое время жил в России Стефано Торелли (1712–1780), приехавший в Петербург в возрасте 50 лет, уже известным художником, много поработавшим и у себя на родине и в Германии как стенописец, мастер алтарной картины и портретист. Екатерина, словно «доморощенный Пигмалион», хотела создать из него нового Потемкина: «Он и сам стремился подражать покойному князю, но для этого у Платона Зубова не было ни способностей, ни смелости, ни энергии, ни ума, ни доброты, ни широкости Зато у последнего фаворита были в избытке наглость, чванство, надменность и властолюбие.

1911. За итальянский пейзаж «Полдень. Вообще объяснение термина «частная баталия» очень расплывчато, а иногда вызывает недоумение – достаточно процитировать хотя бы такую фразу из трактата Урванова: «Сюда ж принадлежит движение лошадей и шорох их».

Наиболее поэтичными в творчестве Соколова являются его портреты и рисунки для гравюр. 1770-х, ГТГ), грустную задумчивость, душевное изящество, хрупкость, незащищенность внутреннего мира на прекрасном лице А. П. Струйской (1772, ГТГ), некоторую неуверенность и отсутствие всякой светскости и искусственности в улыбке «Неизвестной в розовом платье» (1770-е, ГТГ). Вещественный мир, который так любил XVIII в., сведен здесь к минимуму. С. 3–15). Временем рождения русского бытового жанра можно было бы считать вторую половину 1760-х гг., когда Иван Иванович Фирсов (1733–1785), театральный декоратор, много работавший под началом Дж.

М., 1973. Живопись сочная, материальная, плотная, на рентгенограмме видно множество правок.

Иван Иванович Шувалов (1727–1797). Уже в Париже, где Еременев занимается в королевской Академии живописи и скульптуры у Ж. Дюплесси, он много пьет и быстро опускается. Учили русских нехотя, долго держали в учениках. Угасание этого интереса наблюдается только в стенах Академии художеств.

Западноевропейская живопись и графика – Х века

Рисунку в доакадемические времена учили не только в художественном отделении Академии наук, но и в Канцелярии от строений, Шпалерной мануфактуре, а также Сухопутном кадетском корпусе, где были рисовальные, архитектурные и фортификационные классы и где преподавали изобразительное искусство. западноевропейский вариант, а не древнерусский). Рейнолдса и др. ), но довольно медленно: всего около 50 гравюр за 20 лет. 1703–1735 оба приехали в Россию в 1727). Для отпочкования этих «родов» в отдельный жанр (и соответственно класс) большую службу сослужил десюдепорт – наддверное украшение барочно-рокайльного интерьера, давшее толчок и для натюрморта и для пейзажа и для жанра.

В 1793–1794 гг. Заметим кстати, что Николай I выбросил портрет из собрания Эрмитажа, как напоминание о позорном эпизоде в жизни бабки: Екатерине было пятьдесят с лишним, когда возник этот «случай». Здесь сошлись неудачные для художника обстоятельства.

Шедевры русской графики из собрания ГИМ

Однако, как отмечают исследователи, во всех его моделях есть нечто общее: печать неприспособленности к миру, растерянности, «черты аристократической одинокости, свидетельства индивидуалистического, претенциозного мировоззрения, сочетание физического благополучия и духовной нестабильности» (Евангулова О. С. Русский портрет XVIII века и проблема «россики» // Искусство. Известно, например, что написанные на разных языках такого рода описания раздавались гостям на фейерверке в честь новоселья в доме графа Алексея Орлова (1765). Ряд портретов опекунов Московского воспитательного дома (И. Именно в такой переломный момент в русском искусстве появляется мастер, с которым связывают многие из перечисленных выше новшеств, – Пьетро ди Готтардо Гонзага (1751–1831), оставивший равно значительный след и как театральный декоратор и как художник-монументалист. / Свод небес зелено-бледный. М, 1934.

Егоров, А. А. Иванов, О. А. Кипренский. Так, в парадных портретах Платона и Валериана Зубовых (1796, ГРМ) он создает тип удачливого царедворца, но вся высокомерность и горделивость облика моделей, переданная кистью легковесной и бесстрастной, – при удивительном свойстве Лампи «красиво льстить» – не скрывает их ничтожества. Письмо этих портретов, по меткому (хотя и не вполне научному) определению того же исследователя, какое-то «блондиновое», как у иностранных мастеров вроде Вуаля. В этих произведениях много внимания уделено реалиям, деталям интерьера, написанным с натуры, как, например интерьер Успенского собора в «Призвании Михаила Романова на царство» или костюму, как в «Торжественном въезде». Уже пасторали рококо содействовали появлению пейзажа в декорации.

Развитие графики в Англии: акварель, меццо тинто, гравюра конца – начала века

Цветом лепится объем, подчеркивается трехмерность, вещественность. Сведения о Ерменеве необычайно скудны. Используя лишь в этом смысле сравнение с Ренессансом, учитывая, какие «разноэтапные» задачи в данный период приходилось решать русскому искусству, не так давно вставшему на путь освоения западноевропейских живописно-пластических приемов, мастеров середины века можно сравнить с мастерами кватроченто. Время возродило просвещенческие идеи: вновь зазвучали речи об уничтожении кастовых различий и привилегий, о жизни общества в «дружбе и согласии» на основе воспитания высокого нравственного долга перед Отечеством и обязанностей перед семьей как его составной частью. Боровиковский получил за портрет лишь звание «назначенного в академики», а не академика, о чем мечтали члены державинско-львовского кружка (звание академика он получил позже).

Возможно, отец и был первым учителем Левицкого. Юсупов заказал мастеру неприкосновенный комплект из 12 перемен декораций для своего театра в «Архангельском», специально для сохранения его искусства потомкам, для будущего. Гроот много работал над картинами в Монбижу для Царского Села, возглавлял класс зверей и птиц в Академии художеств, был академиком, советником Академии, дослужился до почетного вольного общника Академии (1774). С. 48–50 Ее же. Но к началу 1730-х гг.

1. Гравировальная Палата Академии наук
2. Графика (изобразительное искусство)
3. Оглавление диссертации кандидат искусствоведения Ландер, Инга Георгиевна
4. Список литературы диссертационного исследования кандидат искусствоведения Ландер, Инга Георгиевна, 2004 год
5. 16 июля 1922 года родился Анатолий Павлович Левитин

Датировка этой акварельной серии в науке разная. Многое, конечно, было и абсурдным в этом воспитании (за все время обучения их не отпускали домой, они редко могли видеться с родными и лишь в присутствии воспитательницы их представления были далеки от реальной жизни, недаром ходил анекдот о «смольнянках», спрашивающих, на каком дереве растут булки). На нейтральном сером фоне представлена маленькая затерянная фигура императора, в которой художнику удалось передать острое чувство болезненной мечтательности и одиночества в огромном неуютном мире, «неустойчивый душевный климат своей необычной модели» (см. : Целищева Л. Н. Степан Семенович Щукин. Но самым ценным представляется его графическое наследие. Главное отличие монументально-декоративной живописи эпохи классицизма состоит в установлении иной взаимосвязи с архитектурой – это уже не «единый живописный поток», как в середине столетия, когда живопись полностью подчинялась архитектуре. сокровища России.

Т. 17. Но даже и после «Таврической выставки» 1905 г. о нем говорили как об эклектике, подражателе – здесь он разделил почти общий взгляд на живопись XVIII в. Вот почему А. В. Лебедев в своей маленькой, но бесценной монографии о художнике, скромно названной «Этюдами для монографии» имел право написать: «туман традиционных непроверенных сведений и мнений еще так густо обволакивает Рокотова, что до сих пор нет возможности сделать правильный анализ его творчества и после проверки попытаться синтетически воссоздать по возможности очищенную от туманных пятен фигуру славного живописца» (Лебедев А. В. Ф. С. Рокотов. Многое здесь предваряло академическое обучение.

Заметим, что тема национальной русской истории задолго до первых основательных исторических трудов и отражения ее в изобразительном искусстве появилась в русской драматургии: достаточно назвать трагедии А. П. Сумарокова «Хорев» (1747) и «Синав и Трувор» (1748). Его портреты красивы по цвету, тонко одухотворены. Лампи имел огромный успех при дворе, став поистине самым модным портретистом, успевшим за пять лет «переписать» и старую русскую знать – Куракиных, Юсуповых, Безбородко и новую, вознесенную на высшую ступень славы, оказавшуюся «в случае». Кроме того, в России Аткинсон занимался живописью, также посвященной русским праздникам («Катание с гор на Неве», «Русская Пасха») и даже историческим событиям («Крещение Владимира»), правда, в живописи ему не доставало академической выучки.

«В своих рисунках он тверд и решителен», – так отозвался о Прокофьеве его современник, путешественник и писатель Генрих фон Реймерс и так названа статья о рисунках Прокофьева в каталоге его выставки к 250-летию со дня рождения (см. : Уварова Н. И. «В своих рисунках он был тверд и решителен» // Иван Прокофьев: альм. оперу Ф. Арайи «Селевк» или оперу-балет «Сироэ» Г. Ф. Раупаха (на либретто П. Метастазио). Этот период (1771–1787), когда проявились и прекрасные педагогические способности мастера, – как раз наиболее плодотворный и интенсивный этап его творческой жизни. есть большие творческие удачи художника. Долгое время считалось, что в первый год Французской революции (1789) он снова оказывается в Париже, чему, однако, не обнаружено подтверждений.

СПб., 1997. Печать «иконописной кладки» (выражение Н. Н. Пунина) лежит на творчестве всех отечественных художников середины XVIII в. Это от старой живописи – плоскостно, схематично написанное тело иод виртуозно переданным платьем, в котором мастер умеет подчеркнуть его декоративную роскошь и праздничность, – в «Саре Фермор». Уже в XIX в. Павел Свиньин в своих «Достопамятностях Петербурга» назвал Рокотова, Левицкого и Боровиковского представителями старой школы в противовес новой школе Кипренского. Архитектурные фоны по-прежнему превалируют в театральной декорации, но в них проникают черты реальной архитектуры иногда даже национального русского зодчества, а в появившейся интерьерной декорации возникают бытовые реалии.

• Европейские пенсионеры и иностранные учителя
• Академия художеств и первые картинные галереи
• Последний виг или Английские хроники сэра Эдуарда Грея
• Серия Университетская библиотека (комплект из 10 книг)

В архиве Академии наук, в Русском музее, в частных собраниях, по подсчетам специалистов, сохранилось более 700 рисунков (тушь, кисть, перо, акварель), относящихся к 1730-м гг. Изображал он императрицу и по оригиналу Л. Токе (1758), а свой собственный портрет исполнил с оригинала Ж. -Л. Пройдет совсем немного времени и подобное руководство представит первый русский профессор Академии художеств А. П. Лосенко им будут пользоваться ученики Академии много десятков лет и в следующем столетии. Портрет графа Г.

Но реставраторы – создатели плафона (площадью 420 кв. Материалы и исследования / под ред. Основным ядром этого коллектива были рисовальщики и граверы (традиционно на меди) Иван Алексеевич Соколов (ок. С. 210–217). Изображение Левицкого часто сравнивают в науке с рембрандтовскими «стариками» и по энергичной светотеневой лепке и по образу.

Михаил Иванов занимает здесь, как уже отмечалось, особое место. Д. Г. Левицкий перестал работать. Конец 1790-х – начало 1800-х гг. Левицкий же, как и Рокотов, – только портретист. Видовые гравюры (недуты) и фейерверки исполнялись чаще всего граверами Гравировальной палаты Академии наук – О. Эллигером, X. А. Ворманом, Г. А. Качаловым, Н. Ф. Челнаковым, П. А. Артемьевым, А. А. Грековым, Е. Г. Виноградовым. Служа в штабе светлейшего князя Г. А. Потемкина-Таврического, будучи очевидцем военных операций в походах Дунайской армии, он создал монументальные акварели, всегда достоверно реалистические изображающие места, города, крепости, за которые только что шло сражение («Штурм Измаила», 1788, ГРМ).

И произведения его, как правило, скромны – без блеска, без живописной маэстрии Левицкого или Боровиковского, но исполнены строгой, «добротной» кистью («Портрет неизвестной», 1766, ГТГ «Портрет молодого человека», 1781, ГЭ). 8. Центром лубочных изданий по-прежнему остается Москва. Среди них лишь одно имя иностранное – Филипп Маттарнови (1716–1742), обрусевший сын архитектора петровской эпохи, строившего для императора Зимний дворец.

Между тем достоверно известно, что дочь Левицкого вышла замуж за «сенатской типографии директорского помощника коллежского секретаря» А. М. Андреева именно в 1785 г. Отсюда вернее всего было бы предположить, что «Агаша» – постановка соответственно программе «класса домашних упражнений»: женская фигура в национальной одежде с соответствующими атрибутами. В ряду «сентиментальных» портретов 1790-х гг. Рассказывая о гравюре второй половины XVIII в., нельзя обойти вниманием лубок – на темы сказок, былин, басен или сатирического характера. Огромное значение, в том числе и в обучении имел эстамп: был даже организован специальный «Эстампный Кабинет Ее Императорского Величества» для исполнения гравюр с произведений Эрмитажа и с возможной их продажей.

И. Э. Грабарь метко отметил, что в поездках по югу художник «молился солнцу и воздуху», а в Москве – «святыням древности». Основное собрание рисунков Гонзага находится в Эрмитаже (два больших альбома, часть содержания которых принадлежала некогда А. А. Половцову, а также отдельные листы), в Русском музее, Театральной библиотеке Санкт-Петербурга, в Историческом музее, в частном собрании И. С. Зильберштейна и др. В классе делались постановки целых букетов, которые иногда несли какой-то аллегорический смысл (например, живая бабочка на цветке должна была напоминать о бренности существования и т. д. ). Столь же однозначна и характеристика Анны Давиа Бернуцци, «первой певицы оперы-буфф и второй певицы серьезной оперы», состоявшей с 1782 г. на службе в петербургских театрах и высланной (правда, на время) из Петербурга за разорение высокопоставленного государственного человека А. А. Безбородко. Кваренги и высокого уровня исполнительского мастерства акварели И. Е. Старова, о которых говорят: «гармония стиля».

Картина «Мужчина у колыбели», которая длительное время была в собрании «Музеума Павла Свиньина», близка фирсовскому «Юному художнику» по антуражу, но лишена лукавства и шаловливости, светлого настроения последнего. Работая в основном в акварели, он помимо чистого пейзажа создал «полубаталии» или «полупейзажи». Среди них портрет статс-секретаря Екатерины, члена Государственного Совета Д. П. Трощинского (1799, ГРМ), который, по словам известного мемуариста екатерининского времени А. М. Грибовского, с «умом обширным и образованным, с сердцем чувствительным и твердостью духа» соединял «особенную любезность». С. 105). Гонзага 30 лет работал над планировкой Павловского парка, начатой еще Камероном. Язык Гонзага – классически ясный, гармоничный, живой, естественный, эмоциональный. И. Э. Грабарь первый сообщил биографические сведения о живописце (Старые годы. Он, как и Левицкий, портретирует всю петербургскую знать, делает царские портреты.

Немец Г. Гейслер издал в 1803 г. альбом гравюр «Нравы, обычаи и костюмы русских». Щедрин широко использует как штрих, так и заливку («Водопад в Тиволи», 1773, ГРМ). Из композиций первой половины 1760-х гг. Екатерина много сил и энергии вкладывала в свое начинание, советовалась с Вольтером и Дидро относительно литературы и постановок, отсюда и вольтеровская «Заира» на театре Смольного института и оперы Кьямпи и Перголези. Помимо Рослина, более связанного с французским искусством, скандинавская школа в России была представлена творчеством датчанина Вигилиуса Эриксена (1722–1782), получившего образование на родине, в Копенгагене.

В традиционной композиции парадного портрета с непременным условным жестом, которым модель «указует» на лежащий на бюро чертеж здания Академии, в праздничном одеянии, сшитом к торжественному событию инаугурации, Левицкий создал образ совсем не однозначно-репрезентативный. В ее лице есть энергия, мужественность, ум, несомненная значительность. Например, некоторые исследователи полотно «Зевс и Фетида» (1769, ГРМ) считают одним из лучших созданий художника, называя его «величественным, как гомеровский гекзаметр» (Е. младших – Екатерину и Прасковью (все – ГРМ). Подобные постановки (без позирования дочери, разумеется) вполне мог ставить Левицкий в своем классе. Совмещение «видописи» с баталией – это, по сути, старая петровская традиция.

Под его влиянием работали Жданов, Истомин, Бугаевский-Благодарный. Эти изменения в культурной атмосфере России не могли пройти незамеченными в творчестве таких больших и тонких мастеров. Особенно эта лесть читается в портрете Платона Зубова («кривоногого цыпленочка», по остроумному замечанию одного современного исследователя), на которого после смерти Потемкина посыпались чины и ордена. Однако последнее обстоятельство не меняет сути дела, как и весьма трудной задачи художника: сопрячь представление о «святом князе Владимире» – крестителе Руси с ролью убийцы и насильника. Е. Струйский, И. М. Долгорукий, Я. Штелин).

Мотив руин и искусство передачи света обнаруживают в его работах влияние Л. -Ж. Эти черты наблюдаются уже в портрете Е. Н. Орловой, урожденной Зиновьевой (1779, ГТГ), который еще амбивалентен по своей концепции. Алексеева также установила, что картины «Сговор» и «Крестьянский обед» были написаны живописцем в селе Татарово недалеко от Мстеры, старинного центра иконописания.

Сохранились в основном четыре перемены («Колоннадный зал», «Тюрьма», «Таверна», «Римский храм» или «Ротонда») и занавес испорченный к тому же множеством переписок. становится все «классичнее», суровее, строже (преддверие «строгого классицизма), все более тяготеет не к национальным, а к всемирно-историческим традициям и потому все чаще обращается к античности и Священному Писанию. Валлен-Деламот как «просрочившего пенсионера, живописца домашних упражнений». Так, в портрете графини Анны Ивановны Безбородко с дочерьми Любовью и Клеопатрой (1803, ГРМ), где модели, несомненно, очень похожи на самих себя (поскольку в противном случае это не удовлетворило бы заказчиков), все подчинено одной главной идее – идее святости семейных уз. С 1796 г. в гравировальном классе Академии художеств появляется талантливый педагог Иоганн Клаубер (1745–1817).

Ф. С. Рокотов умер. Но лучшие из них – те, что так или иначе отражают общественный, гражданственный идеал эпохи, атмосферу высокого подъема первых двух десятилетий XIX в. Боровиковский пишет не только женские портреты. Единственная сохранившаяся икона «Притча о мудрых и неразумных девах» (масло на картоне, Тверской музей) явно свидетельствует о влиянии на него Левицкого. Кроме того, на сцене можно было увидеть теперь то, что и воочию, например Эрмитажный театр, написанным на заднике Эрмитажного театра, построенного Кваренги. 1780-х, Нижегородский художественный музей). В акварелях Ерменева нет никакого намека на анекдотизм или этнографичность.

Наконец, все они начинали, когда жили и творили М. В. Ломоносов, В. Путь ее идет от фантастической иллюзорности барокко через иллюзорность реальных мотивов к полному отказу от иллюзорности (насколько это применимо к искусству вообще). Бытовой жанр – так называемый исторический домашний род – будучи вторым (. ) в системе жанров, тем не менее не получил развития в стенах Академии художеств в годы расцвета классицизма.

Е. Н. Орлова в белом атласном платье с лентой Св. Наиболее известный эмальер второй половины XVIII в. – Петр Герасимович Жарков (1742– 1802), руководитель класса живописи по финифти, в собственном творчестве создававший композиции на аллегорические, мифологические и религиозные темы по оригиналам преимущественно западноевропейских мастеров («Сивилла» с оригинала Доменикино, «Голова Европы» – с Гвидо Рени и др. ). 15). В 1776 г. Семен Федорович Щедрин (1745– 1804), брат скульптора Федоса Щедрина, возвратись из пенсионерской поездки в Италию, стал первым профессором и руководителем ландшафтного класса Академии художеств, по сути, его родоначальником.

Примерно в эти же годы Левицкий выполнил почти миниатюрный портрет Николая Александровича Львова (конец 1770-х Москва, Литературный музей). И. Кушелевой с детьми, А. Е. Лабзиной с воспитанницей, четы Лобановых-Ростовских и др. Шардена. Открывает этот ряд портрет Прасковьи Николаевны Репниной (1781, ГРМ), но наиболее выразительными являются портреты Урсулы Мнишек и актрисы Анны Давиа Бернуцци (оба – 1782, ГТГ). По технике это в основном рисунки тушью и пером иногда расцвеченные от руки акварелью.

Но всегда это быстрые наброски с изломанным контуром, с размывкой кистью, глубокой светотенью, лаконизмом точного, верного штриха, общей динамикой композиции, – по языку более близкие не академическим приемам, а современной графике (самые разнообразные по сюжету рисунки – от чисто жанровых, таких как «Разговор» или первый небрежный очерк будущего эскиза к надгробию Мелиссино). новый эстетический идеал. 1811, ГТГ), а также к изображению неизвестной в тюрбане, предположительно мадам де Сталь (1812, ГТГ).

Евграф Петрович Чемесов (1737–1765) работал в основном в жанре портрета. В ряду камерных портретов 1770-х гг. Как будто неуловимыми средствами Рокотов умеет передать изменчивый облик модели: насмешливость скептика В. И. Майкова (между 1775 и 1778 но каталогу ГТГ 1984 г. – конец 1760-х, ГТГ), ленивую улыбку и умиротворенность в облике «Неизвестного в треуголке» (нач. Но, несмотря на декламационность и патетику, в картине Лосенко много искреннего чувства. С. 270–271). Современники свидетельствовали, что в одиночестве он любил играть на гуслях и тосковал по Украине (тем не менее никогда пе покидал Петербурга).

Между тем революционно настроенная критика во главе с В. В. Стасовым порицала Левицкого за прославление «баричей», за изображение «чванливых моделей» с такой силой, что даже вовсе чуждый изобразительному искусству XVIII в. «древнерусист» Ф. И. Буслаев вынужден был заступиться за живописца. Все работы Угрюмова лишены какого-либо морализаторства. С. 244).

Но ведь пе случайно существовал термин «частная баталия», а в петровскую эпоху был и чисто батальный жанр: достаточно вспомнить зубовские «Гангут» или «Гренгам» либо многочисленные «осады» из «Книги Марсовой». Среди всех этих портретов молодой Артемий Воронцов, может быть, вслед за вишняковской «Сарой Фермор», – один из самых пленительных образов в русской живописи XVIII в. В нем передано обаяние цветущей юности, хотя и ничем еще не возмущенной, но уже задумывающейся над бытием. В 1760 г. Рокотов получил вольную от П. И. Репнина и вскоре стал известным, а впоследствии и одним из прославленных живописцев XVIII в. и одним из первых «вольных художников», сумевших не связать себя (во всяком случае надолго) казенной службой. Не по форме кладутся роскошные цветы на платье Яковлевой Вишнякова. Плафон Тронного зала не был осуществлен при жизни мастера из-за смерти Павла I. После Великой Отечественной войны при восстановлении дворца он был исполнен (1957) по сохранившемуся проекту-эскизу, представлявшему собой, в сущности, лишь фрагмент, одну четверть всего плафона.

Если в петровское время основными техниками были резец и офорт, во второй четверти и середине столетия – в основном резец, то во второй половине XVIII в. помимо резца и офорта них особенно широко используется техника меццо-тинто («черная манера»). Например, выезжал на потеху всему Замоскворечью в колымаге, запряженной цугом и выкрашенной в дикие цвета, с форейторами разного роста (от великана до карлика), обряженными так же фантастически или заключал немыслимые пари (кто пролежит на спине год, не вставая целый час не моргнет, пока ему «меж глаз будут тыкать» и пр. ). Но иногда иллюминации имели и научно-просветительское значение. У него здесь был абсолютно определенный заказчик – «малый двор» Павла Петровича и Марии Федоровны, а кроме того, два семейства – Строгановых и Паниных.

Русская традиция, как утверждал И. Э. Грабарь, не была ни потеряна, ни забыта. Последняя большая акварель Иванова – «Российская эскадра под командованием Ф. Ф. Ушакова в Константинопольском проливе» (1799, ГРМ) доказывает преемственность традиций петровской гравюры. В итоге все, что было сделано в этом жанре, – сделано без прямого участия Академии. Миниатюра во второй половине XVIII в. перестает быть «наградным знаком» петровского времени и жалованным портретом императрицы, как это было принято в середине века.

М., 1976. Путь русского пейзажного жанра лежал от видового изображения к собственно пейзажу и если Семена Щедрина можно назвать родоначальником пейзажного жанра XVIII в., то Федор Яковлевич Алексеев (1753/1754–1824) воплощает линию перспективной живописи, положив начало живописному пейзажу города, отталкиваясь от графической ведуты первой половины века, от творчества Алексея Зубова и Михаила Махаева. Среди них самые замечательные – гуаши с видами Гатчины и Павловска («Гатчина. Именно в такой манере работал Иван Александрович Селиванов (1776 – не ранее 1817). В некоторых портретах модели помещены на нейтральном фоне («Ржевская и Давыдова», «Алымова»), другие – на фоне театрального задника, условного театрального пейзажа изображающего парковую природу.

«Россика» второй половины XVIII в. на фоне зрелой и высокопрофессиональной русской школы – уже не образец для подражания, как в петровское время, а обычное для всех европейских школ сотрудничество. В 1792 г., приглашенный князем Н. Б. Юсуповым, который годом ранее стал директором «над музыкой и зрелищами» и знал художника раньше (есть сведения, что тот приезжал к Юсупову в его имение «Архангельское» еще в 1789 г. ), Гонзага навсегда поселяется в России и отдает ей на служение свой дар декоратора. Мы не собираемся также вводить оценочный элемент: хуже или лучше для произведений данной поры наличие этой «средневековой печати». В 1770–1780-е гг.

Левицкий стар, болен и катастрофически теряет зрение. Здесь Рокотов создал некий портрет-тип, соответствующий гуманистическим представлениям дворянской интеллигенции о чести, достоинстве, «душевном изяществе». С. 67). В России основные декоративные работы Гонзага связаны с Павловском. Начнем с ландшафтного пейзажа. Знаменитым «зверописцем» был младший брат придворного живописца императрицы Елизаветы Г. X.

Недаром для Владимира позировал актер И. А. Дмитревский игравший князя на сцене. Н. Ацаркина). проекты-описания фейерверков не раз делал М. В. Ломоносов. Дочь моряка Балтийского флота, она была воспитанницей «государственного человека» Д. П. Трощинского. Это уже прямой шаг к тому будущему «единому книжному организму», за который так успешно боролись и где одержали так много побед «мирискусники».

М., 1998. Императрица написана не с натуры (как, впрочем и почти всеми русскими мастерами) известно также, что работу Боровиковского она не одобрила. Значительно интереснее для нас творчество приехавшего вместе с ним родственника (пасынок. Еще менее изучено творчество Ивана Алексеевича Ерменева (1746/1749–1797. ). Он несет на себе самые разнообразные функции: от информативных и эстетических до (может быть, в первую очередь) этических. еще не определяют лицо жанровой живописи второй половины века.

Л. Боровиковский могут быть отнесены к петербургской школе. Своеобразный натурализм возникает от неумения отбросить лишнее, вычленить главное. Левицкий родился на Украине, в семье священника и гравера, близкого к кругам Киевской духовной академии («русской Сорбонны, которая блестяще расцвела в борьбе с католичеством, так остроумно пользуясь при этом опаснейшими орудиями противников – наукой и образованностью», – как писал А. Н. Бенуа в своей «Истории русской живописи в XIX веке») и Киево-Печерской типографии. В портрете, написанном по программе Н. А. Львова императрица представлена «первой гражданкой Отечества», служительницей законов. Рогнеда тоже героиня, но ее роль пассивная.

Продолжал свое существование и жанр баталии. Набережные, проспекты, баржи, парусники, улицы – все заполнено людьми. Со второй половины столетия вновь расцветает искусство миниатюры на эмали. В Чемесове-гравере поражает богатейшее многообразие приемов.

К этому примешивалась ее живая активная деятельность, устройство костюмированных вечеров, вошедших в моду «живых картин» и пр. Манера рокайльно-барочная, при определенной натуралистичности, свойственной барокко. Все эти жанры продолжали развиваться и в середине столетия (исключение составляют разве только изображения свадебных пиров), но с различной степенью интенсивности. Здесь совсем иной национальный тип: исследователь (Н. Во всех этих портретах, как верно отметил еще С. К. Маковский, художник с великой легкостью выходит из «цветовой какафонии», создавая изысканную гамму из серого бархатного кафтана, красной орденской ленты, оливкового фона («Трощинский») или сиреневого халата, красных чувяков и кушака в контрасте с белым лицом и иссиня-черной бородой, как в портрете персидского принца или же синего мундира, золотого шитья, красной ленты, серого меха в портрете Боровского и т. д. Таков, например, граф И. Г. Орлов, старший из братьев Орловых, «движущий механизм» семейных действий, всегда преднамеренно остававшийся в тени и вышедший в отставку в чине капитана лейб-гвардейского Преображенского полка.

Он так комбинировал породы деревьев (легенды сохранили нам образ маэстро, выходящего поутру с ведерком с краской, чтобы отмечать, какие деревья убрать, какие высадить и т. д. ), что и по сей день парк поражает, особенно осенью, своим изысканным разноцветьем. Преимущественную роль здесь играют немецкий мастер репродукционной гравюры Христиан Альбрехт Вортман (1680–1760) и голландец Оттомар Эллигер (ок. С. 149). В схеме репрезентативного портрета решен Левицким и другой образ – Прокофия Акинфиевича Демидова (1773, ГТГ).

М., 1990. 1907. 12.

Несомненно, первые петербургские постройки на Троицкой площади начала столетия обнаруживают общность с московской архитектурой XVII в., декоративная живопись в своем колористическим решении близка декору московских дворцов и ярославских храмов, а зеленые и красные ткани интерьеров мазанковых «коллегий» своей интенсивностью напоминают яркие росписи московских палат XVI–XVII вв. Уже в 1764 г. в мастерской Рокотова, по свидетельству современника, стоят десятки портретов, в которых «окончены одни головы». Словом, как писал современник: «Супружество, назидая, сберегает нравы, нравы сберегают законы, законы сберегают свободу» (Пнин И. П. Вопль невинности, отвергаемой законами // Пнин И. П. Соч. Его ученики гравировали «карандашной манерой» «оригиналы». В. Капнист). Очевидно, что эго вельможа.

М., 1962. Т. 2.

Екатерины и усыпанным бриллиантами портретом императрицы на груди представлена в репрезентативном, «сословном» виде, но эта «сословность», как и надменность всего облика, уживается с интимностью настроения, а самоуверенность – с задумчивостью и грустью во взгляде. Время не наложило еще своего отпечатка, не загасило силою придворного этикета живого, победного, бьющего через край жизнелюбия и жизнерадостности маленького овеянного поэзией существа. Вместе с тем в пейзажах Щедрина строгая классицистическая архитектура, настраивающая на героический лад, удивительно уживается с буколическим жизнеощущением «сельского вида» («Пейзаж в окрестностях Петербурга», ГТГ).

Его впечатления обогащаются во время путешествий по Новороссии и Крыму («Вид города Бахчисарая», 1798–1800, ГРМ «Вид города Николаева», 1799, ГТГ и др. ). Это лирический образ абсолютно особенного города (который К. Н. Батюшков определил как «смешение воды со зданиями»), где грандиозность и величественность архитектуры не исключают ощущения призрачности. Та «тайна искусства, которую удержала древняя Русь» (выражение П. П. Муратова) и о которой на Западе быстро забыли, – это не только византийская, но и еще более древняя традиция. Т. 1. Но, по счастью, мужской портрет из упомянутой пары Черевиных через 30 лет после их создания копировал художник Григорий Силович Островский (1756–1814), творчество которого стало известно в последней четверти прошлого века благодаря изысканиям Саввы Ямщикова.

П. Черевин. ) плоскостностью трактовки форм, неподвижностью позы близок вишняковскому «Фермору» и «Голицыну», т. е. Отсюда условность позы и жеста, силуэтность фигуры, нелюбовь к ракурсу, большие плоскости заднего плана, чаще всего нейтрального, а иногда смотрящегося как театральный задник, вкрапленные в изображение остро наблюденные черточки бытового характера интерес к «вещности», к бесконечному разнообразию поверхностей, к различию фактур. По какая голова венчала это тело. Но одновременно провинциальный портрет близок по форме и высокопрофессиональному дворянскому портрету. Образ Боровиковского ничем не напоминает нам «Екатерины-законодательницы»: так за десятилетие меняются художественные вкусы – от классицистического возвышенного идеала к почти жанровой трактовке сентиментального толка образа «простой сельской жительницы».

Вуаль, несомненно, один из самых интересных художников «россики» этого времени. Н. Петров), будь то экспрессивные рисунки натурных постановок в Академии художеств исполненные по возвращении из пенсионерской поездки (ни ученических, пи пенсионерских рисунков мастера не сохранилось) или зорко наблюденные бытовые зарисовки вроде «Спящего извозчика» или сменяющий их торжественный строй линий в фигурах императрицы к державинским одам «Фелица» и «Видение Мурзы». Прекрасно передана фактура разных материалов. Словом, неизжитые черты барокко еще долго будут держаться в академической живописи, что можно заметить и в западноевропейском искусстве при становлении нового стиля классицизма. Известен факт жалобы подмастерьев "рисовального и гравировального художества". Рокотов возвратился в Петербург на должность «смотрителя» в Академии художеств и покинул столицу за несколько лет до смерти (что, впрочем, маловероятно).

с камерного и интимного изображения ярко выраженного сентименталистского направления (от миниатюры с идиллическим образом торжковской крестьянки Христиньи до станковых портретов маслом на холсте: поясных – «Арсеньева» или даже поколенных – «Лопухина»), Боровиковский приходит к портретам, в которых при сохранении внешне индивидуальных черт, необходимом в этом жанре, превалируют черты прежде всего монументальные и даже героические. В русском искусстве второй половины XVIII в. Гонзага выступил не только как театральный декоратор и мастер декоративной живописи, но и как создатель ландшафтного парка. Элементы жанра есть и в «Портрете тверитянина» (1779) и в портрете купчихи в кокошнике («Портрет тверитянки», 1796 оба – Тверская картинная галерея). Вместе с братьями он учился иконописи у отца, рано начал писать образа и портреты.

Величественная столица гигантской державы и вместе с тем шумный, живущий интенсивной частной жизнью город предстает в таких поздних произведениях Алексеева, как «Вид на Адмиралтейство и Дворцовую набережную от Первого Кадетского корпуса» (1810-е, ГРМ). Теперь она гораздо более самостоятельна и ее самостоятельная жизнь, скорее всего, обретается монументальной живописью в виде панно на стене (вспомним аналогичный процесс в скульптуре, например в рельефах М. И. Козловского для Мраморного дворца). Об умении художника «воссоздавать людей» писал А. М. Эфрос. Известная отвлеченность образа (насколько это возможно в портрете), монументализм и скульптурная пластика форм еще более усилены в портретах рубежа 1800–1810-х гг. Иванов создает свою замечательную акварель, вполне классицистическую по стилю, тяготеющую к законам «картинности», к языку масляной живописи: «Российская эскадра под командованием Федора Ушакова идущая Константинопольским проливом» (1799, ГРМ).

Обычно угасание интереса к национальной истории в стенах Академии в 1770–1780-е гг. они необыкновенны прежде всего по своему языку, но в большой степени и по содержанию. Вместе с тем Шибанов сумел избежать этнографичности «костюмных» зарисовок, свойственной работам путешествующих по России иностранных художников. В качестве доказательства она приводит некоторую скованность рисунка (как будто акварели предназначались для вырезывания фигурок, что художник и делал когда-то для маленького великого князя). В последние годы жизни ища братства и духовного содружества, он вошел в «Духовный союз» Е. Ф. Татариновой (аристократическую мистическую секту, бдения которой происходили в Михайловском замке), но, не найдя там ни того, ни другого, был очень разочарован.

В этом письме так и ощущается прямое продолжение традиций «тафтяного портрета» предыдущего столетия, в котором использовалась подлинная шелковая ткань: ее вначале накладывали на холст и потом по ней уже рисовали складки. Пейзажи Федора Матвеева всегда величественны, «как бы увидены глазами древних» (А. Он покидает Петербург ради Москвы лишь дважды. Третьи даже высказывались в пользу того, что это сам молодой Струйский (аргументируя свою позицию «происхождением» портрета из семьи Струйских), что уже абсолютно фантастично, поскольку сохранился (хотя и неоконченный) портрет Струйского кисти самого Рокотова, резко отличающийся по типу от «Неизвестного в треуголке». Ч. 4. Время наибольшей славы Левицкого приходится на 1780-е гг.

Б. Е. Поповой, Париж), женщины, с достоинством, как писал ее сын, «поддерживавшей обширное и избранное знакомство мужа» (храброго офицера известного писателя, некоторое время бывшего правителем канцелярии Академии художеств) и с еще большим достоинством пережившей трагедию своих сыновей – участников восстания 14 декабря 1825 г. По характеру изображения портрет Прасковьи Михайловны полностью укладывается в систему классицизма. Эта живопись, абсолютно отличная от древнерусских канонов, полная красоты земной жизни, поражающая блеском, сверканием, богатством предметного мира, по сути, уже была чужда искусству иконы, но, видимо, вполне отвечала требованиям времени (из восьми икон известно четыре). Жан-Луи Вуаль (1744 – после 1803) прожил в России значительно дольше – около 30 лет. Но наиболее знаменитым по праву считается ее изображение в образе законодательницы – «Екатерина II в храме богини Правосудия» (1783, ГРМ), повторенное несколько раз самим автором и другими художниками и описанное Г. Р. Державиным в оде «Видение Мурзы».

С. 54–60 Его же. Это представляется странным, памятуя, как близка была ему модель. 1790-х ГМЗ «Павловск») эти черты появляются, несомненно, под воздействием укрепляющейся классицистической системы. Репродукционная гравюра, т. е.

Художнику суждено было стать в живописи 1790-х гг. Легко можно представить, что такая женщина с успехом побеждает страсти во имя долга. Ученические этюды натурщиков, выполненные сангиной, очень близки А. П. Лосенко, на «оригиналах» которого учился скульптор. В них поэт Капнист мечтает «в очарованном забытьи» у скульптурного бюста своей жены Сашеньки на фоне деревенского ландшафта, а дворовые девушки Лиза и Даша напоминают милых барышень из сентиментальных романов, вздыхающих в лунные ночи о любви играющих на арфе или танцующих ланнеровский вальс.

Можно предположить, что по инициативе Львова возникла идея стилизации иллюстраций «под камею» (подробнее см. : Уварова Н. И. Забытый петербургский художник Иван Филиппович Тупылев // Петербургские чтения – 97. 1806 собр. Работы французов Ж. -Б. Но обширная академическая деятельность подорвала его хрупкие силы. М. Писаревой, пер. Как уже отмечалось, Д. Г. Левицкий, в сущности, не работал в новом столетии.

А. Карев) справедливо находят ей аналогии в эпистолярии. Это не просто изображение «добрейшей старушки» и «рачительной семьянинки» Безбородко с двумя дочерьми – болезненной и хрупкой (вскоре умершей) Любашей и легкомысленной, живой и своенравной Клеопатрой (богатейшей невестой России, сумевшей промотать в браке как свое приданое, так и состояние мужа).

Боровиковский много занимается иконописью: в 1804–1812 гг. Известный искусствовед А. А. Сидоров восторженно сравнивал письмо рук Агаши с ренуаровским. Впрочем, все это не исключает высочайшего профессионализма художника. Близка к «Юному живописцу» Фирсова картина Ивана Петровича Якимова (Екимова 1748–1807) «Мужчина у колыбели» (нач. М., 1965.

Мастером преимущественно акварельного пейзажа (в технике живописи маслом нам известны только две его ранние вещи – «Доение коровы», 1772, ГРМ и «Вид Эчмиадзина в Армении», 1783, ГРМ), запечатлевшим виды Кавказа, Крыма, Бессарабии, Украины, был Михаил Матвеевич Иванов (1748–1823). у Рокотова появляется один обычно повторяемый прием, что невольно ведет к штампу. Известно также, что он был отправлен учителем рисования в Академию наук. Парижские рисунки Лосенко обнаруживают и влияние изысканного рококо («Нимфы и фавн у ручья», ГРМ) и все они поражают прекрасным знанием анатомии искренней эмоциональностью и живым наблюдением натуры. Архивный документ 1844 г. указывает, что портреты располагались в Петергофском дворце на разных этажах: «Левшина», «Хованская и Хрущева», «Нелидова», «Ржевская и Давыдова» – в бельэтаже, «Молчанова», «Борщева», «Алымова» – «перед уборной комнатой». В связи с этим Б. В. Умской, руководитель создания так называемой Опекунской портретной серии, даже жаловался И. И. Бецкому как куратору Воспитательного дома за отказ продолжать работы и исполнить портрет П. А. Демидова: «За славою Рокотов стал спесив и важен».

Четкость пластических объемов, определенность линейных контуров, большую гладкость живописи по сравнению с абсолютно иными принципами живописи Рокотова мы видим и в портрете Ивана Ларионовича Воронцова (правда, рокотовский портрет не окончен, но мы уже ощущаем неопределенность состояния модели, ее задумчивость, мечтательность). Он воплощает уже совсем новый тип живописца, с другим художественным мировоззрением. и изображающих предметы Кунсткамеры. Здесь были помещены первая полная биография художника, первый список его работ, первая публикация писем) и, конечно, с «мирискусниками». Отставка его была тут же принята и он тоже вышел «без достойного вознаграждения». Августин Христиан Ритт (1765–1799), «русский художник с нерусской фамилией», в отличие от Скородумова, принадлежит к «линии живописной».

С. 17). В России он создает в основном аллегорические картины и портреты в панегирическом духе барочного академизма: «Коронование Екатерины II 22 сентября 1762 года» (1763, ГТГ повт.

Гонзага, несомненно, был величайшим мастером конца XVIII в., но и «последним представителем великого итальянского искусства перспективы» (Курбатов В. Я. Перспективисты и декораторы // Старые годы. Стены и плафоны дворцов, триумфальные арки и иллюминации оформляли те же художники, что писали декорации для «Оперных домов» (мы это знаем хотя бы по творчеству Андрея Матвеева и Ивана Вишнякова). Однако существует и более ранний вариант (1783, ГРМ) с теми же атрибутами.

Ф. Голлербах говорил – «фрагонаровской») в платье, кружевах, банте, букете. Начало XIX в., «дней Александровых прекрасное начало», отмечено устремлением к героическому, возвышенио-прекрасному, овеяно ощущением некоего обновления жизни. Здесь на помощь художнику не приходят ни танец, ни пастораль, ни арфа, ни даже книга. В нем более, чем в «Кокоринове», акцентирована пластическая лепка нет смягченных контуров, нежной дымки первого прославившего его портрета. Написанные совсем иначе, вещно-иллюзорно, материально, эти портреты все-таки чем-то сродни работам Рокотова исполненным в те же годы: та же светская полуулыбка, так же слегка прищурены глаза, только не миндалевидные, как у Рокотова, а «рачьи», блестящие, чуть навыкате и так же тают в полумраке слегка припудренные волосы.

О третьем выдающемся художнике второй половины столетия – Владимире Лукиче Боровиковском (1757–1825) современники не оставили упоминаний. Художник и сам превосходно писал маслом, о чем свидетельствует его живописный автопортрет (1761, ГРМ). В 1760-е гг. 15. 7). Осыпанный орденами и прочими милостями императрицы, Ланской не стремился «влезать» в государственные дела, – об этом свидетельствуют все, кто о нем пишет (однако именно он был прямо причастен к преждевременному отъезду Э. М. Фальконе из России, о чем говорилось выше).

Что же сохранилось от живописи Рокотова в первый, петербургский период его творчества. В 1790-е гг. Девочки в течение всего пребывания в институте учились музыке, языкам, танцам, пению, светским манерам – «галанту». Фигуры по большей части вписаны в овал (именно с увлечения рокотовскими портретами «мирискусников» надолго утвердилось мнение о портрете XVIII в. вообще как об «овальном»). Аллегорический язык портрета – дань классицизму: Екатерина указывает на алтарь, где курятся маки, символ сна и покоя (читай: ей чужд сон и покой и она без остатка кладет себя на алтарь служения Отечеству), над нею – статуя Правосудия, у ног – орел, символ мудрости и боже ственной власти, в проеме колонн – корабль как символ морской державы.

«Все мне кажутся чужды Одно высокомерие, гордость и презрение», – писал он в своем дневнике. Победоносный орел покоится на законах и вооруженный перуном страж рачит о целости оных. Ему принадлежит первое учебное пособие – «Изъяснение краткой пропорции человека для пользы юношества, упражняющегося в рисовании», по которому впоследствии учились целые поколения художников. Портрет Екатерины II на прогулке в Царскосельском парке (1794, ГТГ – на фоне Чесменской колонны), как теперь достоверно известно, не был заказан императрицей.

Фейерверки стали наряднее, насыщеннее архитектурными мотивами в духе расцветающего барокко иногда даже перегруженными в деталях: обе императрицы торжественно и пышно, хотя и по-разному, в соответствии с собственным вкусом, отмечали свои тезоименитства. В 1790-е гг. Художник действительно проникает «во внутренность души», что несколько аффектированно, но точно выразил Н. Е. Струйский. Среди них последовательно во времени можно отметить (и принято всегда связывать с именем Левицкого) троих: П. С. Дрождина (основное творчество которого падает на 1770-е гг. ), Л. С. Миропольского (1780-е гг. ) и Е. Д. Камеженкова, начавшего учиться у Левицкого уже на излете академической карьеры прославленного мастера (1790-е гг. ).

Обе сцены представлены на набережной Невы (бумага, акварель ГРМ сотрудники музея предполагают, что это был не диптих, а триптих, но средняя часть утеряна). В портрете Бутурлиной-Воронцовой и в других портретах (А. Например, только в середине века могли появиться парные профильные изображения супругов Черевиных – Ивана Григорьевича, лейтенанта флота, впоследствии надворного советника и его жены, Натальи Степановны (1741), всем своим строем, монументальной выразительностью и лапидарностью языка отдаленно напоминающие портреты умбрийского и флорентийского кватроченто. Помимо рисунка с натуры художники обучались, как и ранее, с "образцов": в середине века такие "образцы" предоставляло "Руководство к анатомии" И. Д. Прейслера.

Романтический характер носят его росписи Пильбашни имитирующие отбитую, осыпавшуюся штукатурку, обнаженные кирпичи и деревянные переплеты, что создает вид нарочитой неприбранности, разрушения, «руины». Неоднократно писал императрицу в разных портретных жанрах – от наиболее знаменитого ее изображения в большом по-барочному помпезном портрете в Преображенском мундире на коне (1762, Петергоф, Большой дворец) до почти камерных, взятых в профиль, перед зеркалом и даже в «русском стиле» («Портрет Екатерины II в шугае и кокошнике»).

СПб., 1864). Не Фелицей, не богоподобной царицей, сошедшей с небес, предстает она перед зрителем, а простой «казанской помещицей», которой любила казаться в последние годы жизни. Энгра. выделяется подписной и датированный портрет Екатерины II, которую Рокотов писал на коронационных торжествах (1763, ГТГ, собственный вариант – ГМЗ «Павловск», множество копий других художников в разных музеях). Колизей», 1816, ГТГ).

С. 374). Как и Лампи Старший, Виже-Лебрен имела огромный успех при дворе. Он даже предпосылает специальное литературное «Изъяснение к картине», где наивно-прямодушно пишет, что его герой, «видя свою невесту обезчещеную и лишившуюся всего, должен был ее ласкать и извиняться перед нею» (цит. Оно полно ласкового, несколько грустного созерцания, наивной прелести и чистоты. Многому научившись у театральных живописцев (по возвращении в Петербург Алексеев работал при Театральном училище), он так строит перспективу, что создается ощущение полной естественности и достоверности изображаемого («Вид Петропавловской крепости и Дворцовой набережной», 1793, Музей-усадьба «Архангельское» «Вид Дворцовой набережной от Петропавловской крепости», 1794, ГТГ). Левицкий – художник, вполне «укладывающийся» в свое столетие, выразивший образы своей эпохи, говоривший ее стилем, отвечавший на ее запросы.

Он был не так искусен, как Уокер, но интересовался русской национальной жизнью и исполнил много рисунков, с которых, возвратившись вместе с Уокером на родину в 1802 г. (в этом путешествии в знаменитой буре под Ямбургом последний потерял свои гравировальные доски) исполнил многие гравюры (не без заостренно-иронической трактовки образов). Послереволюционную историографию Боровиковского, разделяя общие взгляды и оценки искусства XVIII в. в целом, завершает своим капитальным трудом «Владимир Лукич Боровиковский и русская культура на рубеже XVIII–XIX веков» (М., 1975) Т. В. Алексеева. В 1750-е гг. Пейзажисты также оставили свое богатейшее наследие в графике. Крупнейший мастер барочного иллюзионизма в России – Джузеппе Валериани, писавший эскизы, которые исполняли Н. Перезинотти, братья Вельские, отец и сын Градицци, И. Я. Вишняков.

Здесь он трудится почти 40 лет и за это время успевает «переписать всю Москву» (добавим, всю просвещенную Москву), передовое русское дворянство, людей, близких ему по складу мышления, по нравственным идеалам. С. 6). Мастер и не скрывает, что его модели в двойном портрете Хованской и Хрущевой или в портрете Борщовой прямо поставлены на маленькую сценическую площадку. С этой целью был приглашен известный английский гравер Джеймс Уокер (1748–1808 в России с 1785 по 1801), мастер репродукционной гравюры (техника меццо-тинто иногда – пунктир). По его эскизам и проектам создавались новые аллеи, вроде «Белой березы» (лесного массива площадью 250 га). СПб., 1876.

Рослин пробыл в России около двух лет (1775–1777). Модель изображенная на портрете, до сих пор не установлена и вызывает много разночтений. Динамичность движения кисти создает впечатление мерцающего красочного слоя, его подвижности, усиливающееся (благодаря тончайшим лессировкам) прозрачной дымкой, неким рокотовским золотистым сфумато, создающим особой сложности воздушное пространство, воздушную среду вокруг головы модели. Слава к Рокотову приходит скоро. Так начинается период ампирного портрета, позволивший называть Боровиковского «русским Давидом» (А.

Имя И. Ф. Тупылева было возвращено отечественному искусствоведению Н. И. Уваровой. Возможно интимность, которая привлекала Дидро в миниатюре Гарана, нравилась ему и у Левицкого (хотя документальных свидетельств оценки самого философа мы не имеем кроме того, портрет не был им увезен в Париж, как считалось ранее, а согласно новым исследованиям, попал в Женеву много позже, в XIX в. ). И все-таки излюбленная модель Левицкого на протяжении всего его творческого пути – молодая жизнь, только раскрывающаяся, которая вся еще впереди. О близости с Шуваловым говорит и единственная непортретная работа Рокотова – «Кабинет И. И. Шувалова» (ок. 1982.

Н. Тютчев, П. И. по приглашению Г. А. Потемкина в Россию (сначала к нему в Яссы, а затем в Петербург) прибыл австрийский художник Иоганн Баптист Лампи Старший (1751–1830). Портреты «смольнянок» позднее стали называть «сюитой», хотя нет сведений, что Левицкий задумывал их как нечто цельное, да и работал художник над ними несколько лет. Венсана. Левицкий был одним из тех немногих (если не единственным) живописцев XVIII в., о ком заговорили еще при жизни (правда, в основном иностранцы: путешественники Иоганн Бернулли III и граф Фортиа де Пиль историк искусства Фиорилло) из соотечественников – поэты К. Н. Батюшков и М. Н. Муравьев, коллекционер Павел Свиньин. Вообще изумрудно-зеленые и оранжевые тона – излюбленная гамма в рисунках Иванова.

Цвет насыщенный, праздничный, отдающий «грубоватым великолепием» имеющий оттенок лубочности. М., 1979. Выставка русской портретной живописи за 150 лет (1700–1850) // Худож. Классицизм любил замкнутое пространство (вспомним, как сменились пейзажные фоны на интерьерные с переходом В. Л. Боровиковского от сентиментальных портретов к ампирным). Не менее известен и автопортрет художника (ГРМ), в котором справедливо видят прямые пути к Кипренскому.

Среди портретов 1780-х гг. В частности иллюстрируются «Краткое описание села Спасского, Кускова тож» В. Г. Вороблевского (1787), первый русский модный журнал «Модное ежемесячное издание» в четырех частях (1779). Фактура сглаженная, «эмалевая». На примере последнего произведения Лосенко «Прощание Гектора с Андромахой» (1773, ГТГ), которое художник не успел закончить, можно проследить, как внедрялись классицистические принципы в русскую живопись. соч. : в 6 т. М., 1895–1896. Художник создал образы ярославских купцов (он и сам был родом из Ярославской губернии) столь выразительные, столь характерные в своей трезвой деловитости, что они предваряют реалистические образы следующего столетия и даже второй сто половины, а в литературе находят аналог разве только в драматургии А. Н. Островского.

Кстати имя Фирсова было обнаружено под фальшивой подписью «Лосенко» И. Э. Грабарем в 1911 г. при исследовании картины. Одни из них покоряют образом пленительной юности, как «И. конф., 1973. Екатерининское время ознаменовано многими победами в Русско-турецкой войне, а батальных картин по непонятным причинам в общем корпусе произведений искусства этой эпохи чрезвычайно мало или они написаны иностранными мастерами (например, о Чесменской битве). Свои темы Угрюмов брал исключительно из русской истории: «Торжественный въезд Александра Невского в город Псков после одержанной им победы над немцами» (1793–1794. ), «Испытание силы Яна Усмаря» (1796–1797), «Взятие Казани 2 октября 1552 года» (не позднее 1800), «Призвание Михаила Федоровича Романова на царство 14 марта 1613 года» (не позднее 1800 все – ГРМ).

/ ГТГ. он участвует в создании иконостаса двух московских храмов, также связанных с Екатериной, – церкви Кира и Иоанна на Солянке (в праздник этих святых произошел переворот 1762 г. ) и церкви великомученицы Екатерины на Большой Ордынке (святой патронессы императрицы). Художником совсем другого характера пейзажа – чисто классицистического итальянизированного, был Федор Михайлович Матвеев (1758–1826), уехавший в Италию пенсионером и оставшийся там до конца дней.

Стародавние навыки иногда стимулировали явления анахронизма и возрождали приемы парсунного письма. Уникальные декорации повредило время, небрежение потомков самого Юсупова, а особенно – неблагоприятные условия эвакуации во время Великой Отечественной войны.

Грабарь замечательно написал, что если рассматривать Алексеева как «русского Каналетто» (так звали Алексеева за его прекрасные копии с произведений знаменитого венецианца), то и тогда его нельзя было бы обойти вниманием. Те портреты, которые выдвигались в науке как «ранний Левицкий», ему определенно не принадлежат (например, портрет Е. Н. Чоглоковой, о чем подробнее см. : Гершензон-Чегодаева Н. М. Дмитрий Григорьевич Левицкий. К «Овидиевым превращениям» под руководством, а возможно и по программе Н. А Львова было исполнено 220 рисунков. В образах начисто исчезает томная мечтательность моделей 1790-х гг. Через Аргунова авторы предполагают влияние на Рокотова Г. Гроота, учителя самого Аргунова. С. 7–35). Тема эта привычна в то время: Фомин пишет оперу «Золотое яблоко», Львов – текст к опере «Парисов суд» и везде царит легкая ирония, как в портрете Боровиковского.

Мастерство доведено до рафинированности, почти самодовлеющее. В 1760-е гг. Появление первых исторических картин совпало со временем становления исторической науки. В портрете молодой Юсуповой серебристо-голубые, голубовато-зеленоватые тона объединяют цвет бархатного платья, бриллиантовых серег, эгрета в волосах.

Как и фейерверк, в котором столбы огня взрывают черное небо (не случайно в этом жанре чаще всего использовалась техника меццо-тинто как наиболее живописная, дающая глубокое черное пятно), баталия становится более картинно-декоративной. Так, Ж. -Б. племянник. ) Джона Огастеса Аткинсона (1775–1833). М. Э. Фальконе, который был в России недолго, однако прекрасно понял (и испытал на себе) все негативные стороны бюрократической системы Академии (да и государства в целом), писал Екатерине II: «Преследуемый, утомленный, опечаленный измученный тьмою академических пустяков, ни в какой академии не касающихся профессора, Лосенко не в состоянии коснуться кисти его погубят несомненно. Но внимательное отношение художника к лицу не позволяет видеть в нем известный жанр «головок», а скорее ведет нас к серьезности вишняковских детских портретов. участвует в создании икон для Казанского собора (10 икон для главного иконостаса и образа для второго и третьего), за что он удостоился бриллиантового перстня от императора (1811) исполняет образа для церкви Смоленского кладбища в Петербурге (ГРМ) иконостас Покровского храма в селе Романовка Черниговской губернии, на котором явственны уже черты болезненной экзальтации и очевидна усталость художника, пережившего свою кульминацию.

И XVIII в. в целом и особенно его вторая половина стали временем активного собирания произведений искусства не только в Петербурге и Москве, но и в провинциальных «дворянских гнездах»: Тишиниными – в селе Тихвино-Никольское Рыбинского уезда Ярославской губернии, Лихачевыми – в Сосновицах и Мусиными-Пушкиными – в Иловне и Борисоглебском также Ярославской губернии, Щепочкиными – в Полотняном Заводе Калужской губернии, Голицыными – в Петрове Дальнем под Москвой, Куракиными – в Надеждине Саратовской губернии, Черевиными – в Неронове Костромской губернии и др. Теперь она чаще всего выступает как мемориальный предмет, сувенир. Об этом изображении она сказала (и не без основания), что похожа на нем на «шведскую кухарку, весьма пошлую, невоспитанную и неблагородную». 1790-х, ГРМ). В середине века "огненные потехи" (или "потешные огни") в основном посвящались бесконечным празднествам при дворе, которые носили чисто развлекательный характер.

На раннем портрете (1790-е, ГРМ) она предстает во вполне разработанной уже концепции ампирного портрета, в котором так преуспевает в первое десятилетие нового века В. Л. Боровиковский (заметим, что Левицкий откликается на веяния времени раньше). Между 1772 и 1776 гг. Сентиментальные настроения коснулись и изображения монархини. Живопись становится «скульптурнее» («Вид на Биржу и Адмиралтейство от Петропавловской крепости», 1810, ГТГ «Вид Казанского собора в Петербурге», 1810-е, ГРМ). Екатерина представлена на прогулке в Царскосельском парке в шлафроке и чепце, с любимой левреткой у ног. Гонзага писал «видовые завесы» (занавесы): вид на Павловский дворец – в Павловске, на Дворцовую набережную – в Эрмитаже и т. д. Исследователи справедливо отмечают значение «Манифеста о вольности дворянства» 1762 г. для этого изменения: в петровское время требования государственной службы уводили помещика из родного дома – в столицу, в армию, за границу.

Но как преображается эта модель под кистью Д. Г. Левицкого (который, возможно, писал по заказу самого Воронцова, ведь Рокотов так и не закончил свой портрет). Лоб, глаза и нос были прекрасны и сияли блеском гения» К. Н. Батюшков выразился лаконичнее: «дурна как черт и умна как ангел». По традиции идущей из середины века, ему особенно удаются детские портреты. Однако общий замысел в них все-таки проявился: он определен общей темой, которую избрал Левицкий, – темой победительной юности искрящегося веселья, особой жизнерадостности мироощущения. Писал Миропольский и иконы (собор Андрея Первозванного в Кронштадте).

Боровиковский создал необычный для того времени портрет. Бант или букет (а это чаще всего женские портреты) украшает платье, усиливая тем самым впечатление необыденности, праздничности, нарядности. Но главное – у Рокотова другая концепция портрета, чем у Гроота или Ротари.

Еще в конце 1780-х гг. Л., 1982). Собственно их уже никак нельзя назвать камерными. В перспективном пейзаже работали и иностранные мастера: француз Жерар Делабарт, немец Иоганн Георг Майр, швед Бенджамен Патерсен (1748–1814), которого можно назвать «певцом Петербурга», поскольку от него сохранилось около 90 живописных и акварельных видов столицы. Его трактаты из которых наиболее интересны «Музыка для глаз и театральная оптика» и «Сообщение моему начальнику или Соответственное разъяснение театрального декоратора П. Г. Гонзага о сущности его профессии», обличают не только богатый опыт, но и яркую эмоциональность, глубокий ум их автора. Художник часто употребляет один и тот же прием: на переднем плане развесистое дерево, затем водное пространство фоном служит архитектурное сооружение, которое обычно и дает наименование пейзажу («Вид на Гатчинский дворец с Длинного острова», 1796, ГТГ «Вид на Большую Невку и дачу Строганова», 1804, ГРМ). Нестор Кукольник призывал спасать забытые и полузабытые имена русских художников XVIII в. Левицкому, правда и в XIX в. повезло более других именитых современников: на Всемирной выставке в Лондоне в 1862 г. было представлено пять его портретов («Екатерина-законодательница», портрет старика-священника и три портрета «смольнянок»), вызвавших отклик в Европе, а первый серьезный отечественный исследователь искусства XVIII в. П. Н. Простой смоленский дворянин, он начинал карьеру даже не гвардейским, а армейским офицером.

«Подружился с Левицким, воспользовался у сего последнего тем, что было согласно с его собственным вкусом», – писал Григорович. Постепенно вырабатывается нечто вроде композиционного канона женских (а это всегда женские) портретов: поясной (редко поколенный) срез фигуры, опирающейся на дерево или тумбу, в руке цветок или плод. В сказочной флоре, в древнерусских «горках» лубков очевидны и легко прочитываются традиционные истоки этого искусства. служанки. ), позирующая юному художнику. Портрет из Третьяковской галереи почти монохромен. В Париже у Ж. -Б. Гаврила Иванович Скородумов.

Возвратившись из пенсионерской поездки, в 1780– 1790-е гг., в период интенсивного творчества Козловский исполняет много рисунков для «Храма дружбы» (Концертного зала) в Царском Селе, подготовительные рисунки к «Бдению Александра Македонского», памятнику Суворову, знаменитому «Самсону» петергофского фонтана, рисунки на мифологические и библейские сюжеты, а свою «Российскую баню» даже сам гравирует. Соборная площадь», нач. Ле Лоррена. он написал портрет Артемия Воронцова (будущего крестного отца Пушкина и владельца Воронцовской) дворца в Петербурге, чей портрет в юности – одно из замечательных созданий Рокотова) и его жены Прасковьи Федоровны, урожденной Квашниной-Самариной (оба – ГРМ). В этом смысле художнику ближе русские модели. М, 2012.

Все творчество художника целиком «укладывается» в «осьмнадцатый век», несмотря на то что он еще более двух десятков лет живет в новом столетии. Именно за это десятилетие он и «переписал» в основном весь петербургский свет. Д. Г. Левицкий много работает над портретами репрезентативными. В иконах Покровского храма есть и нечто такое, в чем не прослеживаются ни древнерусские традиции, ни черты Нового времени нечто дисгармоничное, подчеркнуто мистическое, но, несомненно, очень впечатляющее («Два апостола» в ГТГ авторство Боровиковского под вопросом (см. : Каталог ГТГ.

М., 1941. Т. 1. На этом, по сути и кончаются «воспоминания о рококо». В конце жизни Скородумов обратился к изображению Петербурга и работал над серией видов столицы. Так было в портретах Григория Григорьевича Кушелева с детьми (середина 1800-х, Новгородский историко-художественный музей) и Любови Ильиничны Кушелевой с детьми (середина 1800-х, собрание Гофмансталя в Лондоне оба портрета, возможно, заказаны Кушелевым, который после вступления на престол Александра I был отстранен от дел и жил в разлуке с семьей).

представляют единое целое со шрифтами, размером полей, форматом страницы. Знаки ордена Св. (подробнее см. Взгляды моделей разнонаправлены, взоры грустны, но спокойны.

Но искусство Гонзага было эфемерным. В этом портрете особенно хорошо видны характерные черты почерка живописца: краски Боровиковского сплавленные, эмалевые, прозрачные, с множеством лессировок, в них нет ничего от рокотовской «вязкости». Иногда вместо графитного карандаша рисунок исполнен красной сангиной, как, например, атрибутированный Е. И. Гавриловой рисунок коленопреклоненной женщины (ГРМ). Лепренса, Ж. Делабарта, англичанина Дж. на родине следы его теряются и дальнейшая судьба неизвестна.

М, 1963. Участвовал Боровиковский и в росписи церковного свода.

Сочетание видового и декоративного начала сохранилось и в поздних работах Щедрина, в его панно для Михайловского замка, в росписях загородного дома в Жерновке (конец 1790-х). Ведь в дворянской усадьбе часто работали и заезжие иностранцы или столичные отечественные мастера, оказывавшие большое влияние на местных крепостных художников. И все перечисленное позволяет нам сделать подобное сравнение. С. Строганов» с рисунка Г. Ф. Шмидта «И. Вид в окрестностях озера Неми» (1778.

Фигуры не вписаны в овал, как Воронцовы, а написаны на прямоугольных холстах. Он родился и прожил всю жизнь в России, недаром его звали Логгин Захарович. Существующий в двух вариантах (ГРМ, ГТГ) портрет отличается в основном только по цвету. 1763, ГРМ) как выяснилось, это видоизмененная копия с портрета С. Торелли. В урвановском перечне родов живописи последними (в списке они как раз первые, поскольку он построен по степени возрастания значимости) стоят «Звериный с птицами и дворовыми скотами» (т. е. пол. Это совсем другой город, нежели «град Петров». ГРМ) он получил звание академика.

Это пейзаж «героический», «конструктивный», строго построенный, всегда с четким делением на три плана, а-ля Пуссен или Лоррен («Вид Тиволи близ Рима», 1782, ГРМ и др. ). Характеристика индивидуальности становится более обобщенной, в ней подчеркиваются типические черты. Часто изображение сопровождает литературный текст соответствующего содержания. М., 1974. можно говорить о «рокотовском женском типе»: гордо посаженная голова, удлиненный разрез чуть прищуренных глаз, рассеянная полуулыбка, сочетание утонченного довольства и грусти, которая почти не поддается описанию, как верно замечено кем-то. Н. Хованская и Е. Н. Хрущова), музицирующими (Г. В 1766–1768 гг.

Однако пышно-барочное искусство последнего он предпочел урокам у братьев Галлиари, «архитекторов и машинистов сцены», тоже замечательных мастеров иллюзорной живописи и сценических эффектов, но уже сторонников классицизма. Фон всегда природный. Эпоха Просвещения и искусство портрета в русской провинции // Культура эпохи Просвещения. В этом смысле он, может быть, наиболее характерный и наиболее выразительный мастер своего века.

М. Гершензон-Чегодаева) называет их «немочки», «принцессы» (а никак не царевны). Росписи Павловского дворца можно разделить на экстерьерные и интерьерные. Т. В. Алексеевой. Так в творчестве одного провинциального художника второй половины столетия происходит слияние и скрещивание старых традиций с принципами языка Нового времени, о котором писал А. М. Эфрос и которое как явление в той или иной степени характерно для всего искусства XVIII в. На просторах России иногда в самых глухих как будто местах, заявляет о себе провинциальный портрет, раскрывающий мир далеких от столиц людей, живущих духовными потребностями времени. Основной мотив его произведений – битая дичь изображение на воздухе или в интерьере, для наибольшей «увлекательности» – сочетание битого зверья с живым («Кот и мертвый заяц», 1777, ГТГ) редко – сцены борьбы зверей. Гонзага учился и в Венеции у академических мастеров – Дж.

Хотя Боровиковский никогда не преподавал официально, у него были ученики. художник исполняет образа для собора Св. Целую страницу в графическом искусстве второй половины XVIII в. составили акварели «Нищие» Ивана Алексеевича Ерменева, о которых пойдет речь в связи с жанровой живописью. Он даже составил своеобразный проект – «Идеи для живописных картин из российской истории», представив список сюжетов из национальной истории для стенописей и мозаик общественных сооружений. Портретные миниатюры Ритта – это пространная галерея образов светского общества того времени, целая картина жизни петербургского света 1780–1790-х гг., от членов императорской фамилии, вельмож Голицыных, Шаховских, Куракиных (портрет А. Б. Куракина, ранее считавшийся изображением Платона Зубова 1792–1793, ГЭ), Юсуповых, Салтыковых до людей своего круга: художников, музыкантов, поэтов, архитекторов, актеров. В любом случае два этих произведения начала 1770-х гг.

Так создавались галереи. Новые черты, новый подход к модели явственны в портрете молодой В. Е. Новосильцевой, урожденной Тишиной (1780, ГТГ), бывшей самой маленькой «смольнянкой» в год основания института (1764). Но эти приметы возраста не лишают лицо значительности и достоинства. Акварели Ерменсва по-разному толкуются и понимаются историками искусства: в них видели остатки разгромленной пугачевской армии (. ), беглых солдат (. ), нищих после эпидемии чумы (. ). Сама живописная поверхность как бы светоносна.

С. 123). В батальных листах этого времени не так скрупулезно прослежены перипетии боя, как, скажем, в зубовских "Гренгаме" или "Гангуте", да и турецкие сражения Анны Иоанновны не идут ни в какое в сравнение с "викториями" ее дяди. Возможно, сама Екатерина, занимавшаяся в эти годы вопросами женского воспитания и образования, через Бецкого сделала Левицкому заказ на портреты, долженствующие увековечить в живописи «новую породу» людей. Во второй половине 1760-х гг. Звание академика Щукин получил за прославивший его портрет Павла I, необычный по композиции, без каких-либо аксессуаров (1797, ГТГ). Дидро портретировали многие известные художники и скульпторы: Ванлоо, Фрагонар, Перронно, Грез, Колло, Пигаль, Гудон и др. из которых философ ценил лишь миниатюру Гарана и бюст Колло, поскольку считал, что его «голову античного оратора» и «массу лиц», т. е. Из поздних рисунков 1790-х гг.

Но эти связи прослеживаются и в середине и даже во второй половине столетия: в блестящей барочной архитектуре Растрелли, чутко уловившего специфические особенности страны, в которой он обрел вторую родину (полифопичиость, метафоричность, символика его образов) в удивительной уживчивости новых регулярных улиц и магистралей исполненных по новой системе, с древнерусской планировкой городов в язычески-сказочных образах, живущих в декоративно-прикладном искусстве на всем протяжении XVIII в. В живописи, чутко реагирующей на все новшества, эти нити, связывающие новое искусство с русским Средневековьем, особенно очевидны. На смерть Лосенко Козловский откликается полным драматизма рисунком «Оплакивание Гектора» (сангина, сепия, перо до 1778, ГРМ), блестящей по мастерству композицией, словно продолжающей по сюжету живописное полотно его учителя – «Прощание Гектора с Андромахой». Относительно России это сравнение требует некоторых комментариев. Как художник он сформировался, когда уходил безвозвратно стиль рококо и зарождался классицизм: черты и рокайля и раннего классицизма прослеживаются на всем его ровном творчестве, несомненно имеющем свое лицо. Композиция и колорит остаются как будто прежними, но в них изменяются акценты.

Давида (1785), явившейся образцом произведения неоклассицизма. В петровское время, заметим, это неудивительно. Концепцию парадного портрета развивали далее Д. Г. Левицкий и В. Л. Боровиковский. Портрет Дьяковой – как бы продолжение развития образов «смольнянок». Но по технике (бистр, перо, кисть) это чисто графическое произведение, которое может быть отнесено к его богатому графическому наследию (см. По принципу «личного» и «долинного» пишет свои выразительные модели Алексей Антропов.

В Артиллерийской и Инженерной школах делали графические проекты иллюминаций тезоименитств, коронаций (собрания ГИМ, ГРМ, РНБ и др. ) к изображениям присовокуплялись тексты программ, торжественных од. Некрасивое толстогубое лицо (сколькими сетованиями на свою наружность из-за которой его называли «губаном», «разиней» и пр., полны благоуханные его мемуары «Капище моего сердца». ) отражает те черты, которыми Долгорукий определил самого себя: «По наружности я был чист, румян, но дурен лицом и обезображен от природы широкой и толстой губой, по которой называли меня часто разиней. В эти годы в творчестве Рокотова складывается определенный тип камерного (и его разновидности – интимного) портрета, определенная манера письма, определенный строй художественных средств. Старческие лица у него – «нечто исчерпанное, как обесцвеченная и почти изжившая себя материя» (слова О. С. Евангуловой и А. А. Карева о портрете Васильевой).

Среди них в первую очередь назовем Степана Семеновича Щукина (1762–1828), ученика Д. Г. Левицкого, прошедшего затем выучку в Париже, а позже сменившего своего учителя на посту главы портретного класса и отдавшего преподаванию в Академии 40 лет жизни. Наконец, в них в полный голос заявляет о себе народный герой, как в «Испытании силы Яна Усмаря», где герой доказывает (малогуманным, правда, способом: вырвав целый бок у бедного быка), что может вступить в единоборство с печенежским богатырем. Леонтий Семенович Миропольский (1744/1745–1819) отдал Академии художеств 25 лет жизни, писал много (портреты Вяземских, Д. Ф. Астафьевой), получил звание академика за портрет исторического живописца Г. И. Козлова (1789, ГРМ). Так, Александр Рослин (Рослен, 1718–1793), швед по происхождению, долго работавший в Париже и потому вполне подходящий под определение представителя французской школы, оставил полные жизнелюбия образы русской аристократии, с блеском передав в этих портретах красоту костюмов, фактуру бархата, шелков, позумента мундиров и сверкающих орденов (портрет А. С. Строганова, 1772, ГРМ). Либо, как в портрете старика-священника, они вызывают щемящую жалость и нежность (потому и допускают исследователи мысль, что это изображение отца художника, хотя тот умер за 10 лет до времени создания портрета). Тем же величественным жестом, что и Кокоринов, Демидов «указует» на горшок с цветами. Михаил Иванович Козловский оставил изысканнейшую графику.

Все признают, что «случай» не сделал его надутым и высокомерным. И. Нелидова, Н. С. Борщова, А. П. Левшина), в пасторали (Е. Складки прописаны белыми штрихами, напоминающими древнерусские пробела. 1800-х, ГИМ «Красная площадь в Москве», 1801, ГТГ). народного искусства. С. 20). С началом нового столетия первенствующую роль предстояло сыграть уже другим мастерам.

СПб., 2008. Девельи (см. : Никитин Д. А. Материалы к прижизненной иконографии И. И. Шувалова // Философский век. В классически ясном изображении Боровиковского мадам де Сталь как будто не противоречит высказанным характеристикам. Примером здесь могут служить пейзажные панно Семена Щедрина для Михайловского замка. Но ведь и в портретах учителя Энгра – Ж. -Л. В Московском университете рисунок преподавал И. Штенглин. В портретах, конечно, есть различия – и композиционные и колористические.

Начиная со второй половины столетия барочные перспективные декорации Валериани, Перезинотти, Пьетро Градицци (Старшего) с их грандиозной, атектоничной, но композиционно-целостной архитектурой, прекрасно уживающейся с подлинной архитектурой барокко, уходят в прошлое. В 1790-е гг. Но, как и в эпоху кватроченто, портреты этого времени сохраняют большое сходство, не скрывая подчас ни внешних дефектов, ни примет старости ибо действительность для художника (как для Пьеро делла Франчески в портрете Монтефельтро или для Ван Эйка в изображениях стариков), выше идеально-прекрасного образа. Для Рокотова конца 1760-х и особенно 1770-х гг. – время расцвета творчества В. Л. Боровиковского, наиболее плодотворный его период. Но это большое однотонное пятно (особенно в портретах Молчановой и Алымовой) полно тончайшей игры оттенков и света. В 1800–1810-е гг.

Мастер переходной поры стремится к закреплению устойчивых форм. Мастера резали большие доски настенных станковых гравюр в технике резцовой гравюры и офорта или меццо-тинто ("черная манера"). Г. Орлов» с оригинала Ф. С. Рокотова (последняя работа Чемесова) изображение Григория Орлова, портрет помилованного и обласканного Екатериной фельдмаршала Миниха (оба с оригиналов Ж. -Л. Исчезает и парковый фон: как правило, фигуры изображены не на фоне условных боскетов XVIII в., не на пейзажном фоне, а в интерьере, на плоскости стены, с введением в композицию намека на мебель (диван, кресло, часть картины и т. д. ).

Его виньетки, фронтисписы, заставки, концовки к уставам разных воспитательных учреждений (Кадетского корпуса, Смольного института, самой Академии художеств) полны еще рокайльных реминисценций. Пейзажи Щедрина, особенно ранние, во многом напоминают еще такие панно. Это от Антропова у него умение уверенно диктовать зрителю свою трактовку модели без всякой двойственности и колебаний, подчеркивая определенные черты: скептицизм и насмешливость Демидова, усталость и разочарование на лице Кокоринова, чарующую прелесть и неловкую грацию «очаровательных дурнушек» (определение А. Н. Бенуа) Хованской и Хрущевой, открытую непривлекательность «первой певицы оперы-буфф и второй певицы серьезной оперы» Анны Давиа Бернуцци и многое другое.

И. Молчанова). На пути к романтизму is сентиментализме звучит призыв к состраданию: «Кручина обо всех – чувствительности дар» (В. Гонзага был и теоретиком искусства. Но не только эго роднит его с Левицким. Меняется и манера исполнения.

Левицкий же создал целую живописную поэму юности, «оду радости» юных. свойственно обычно погрудное изображение. М., 2008). Художника влекли другие задачи и не случайно он более не заключал контрактов с Опекунским советом Воспитательного дома.

С. 61-69). Но масса аксессуаров не оживляет натуру и портретируемый остается абсолютно безличным. в художественной гравюре Гравировальная палата Академии наук постепенно уступает первенство Академии художеств. Но настоящая слава приходит к Лосенко, как уже отмечалось, после академической выставки 1770 г. и связана она с картиной имеющей длинное название в духе литературы XVIII в. : «Композиция, представляющая великого князя Владимира Святославича пред Рогнедою, дочерью Рогнольда, князя Полоцкого, по побеждении сего князя за противный отказ требованного Владимиром супружества с оною».

Живопись Рокотова тоже иная в сравнении с серединой века – слитная, «вязкая», сложных цветовых нюансов рядом с ней живопись Антропова кажется совсем архаической, хотя «Измайлова» или «Румянцева» написаны им в те же годы. Здесь мы уже видим первые ростки чарующей прелести рокотовских характеристик, предвестие «Артемия Воронцова» или «Неизвестного в треуголке». Это сказалось как в этюдах обнаженной натуры («Авель», Харьковский музей «Каин», ГРМ), так и в завершенных живописных полотнах с их локальным цветом, выверенностью в передаче анатомии, преобладанием линеарно-пластического начала в моделировке. Зато в других (типография Рахманинова в городке Козлове Московской губернии) печатается Вольтер. Давида тоже много холодной невозмутимой светскости: «При всей безупречной выверенности форм и классическом совершенстве чеканных линий выступает ледяная рассудочность и почти бездушная, какая-то суетная элегантность» (Алексеева Т. В. Владимир Лукич Боровиковский и русская культура на рубеже XVIII–XIX веков.

бригадой реставраторов под руководством А. В. Трескина. То же можно сказать и о настороженно-внимательном взоре красавицы Е. В. Санти, урожденной Лачиновой (1785, ГРМ). Краски жидкие, размытые иногда не верится, что это масло, а не пастель или акварель (портрет С. В. Паниной, 1791 портрет Н. П. Панина, 1792 оба – ГТГ). Среди подобных работ – портрет великого князя Петра Федоровича (копия с П. Ротари) и собственная подписная и датированная работа художника изображающая императора Петра III (1762, Нижегородский художественный музей, повторение-вариант – ГРМ) портрет Григория Орлова, написанный явно до 1763 г., поскольку на портрете еще нет полученного графом в связи с коронацией Екатерины высшего ордена Андрея Первозванного (1762 – нач. Это относится в первую очередь к портрету Маргариты Ивановны Долгорукой (ок. М., 1964).

Начиная с 1780-х гг. Н. Муравьевым и В. В. Капнистом, архитектором М. Ф. Филипповым. Нельзя не упомянуть и А. Н. Воронихина, который начинал как иконописец, затем художник, а до присвоения ему звания архитектора последовательно получал за свои живописные произведения звание назначенного в академики перспективной и миниатюрной живописи («Вид картинной галереи в Строгановском дворце», 1793, ГЭ) и академика-перспективиста («Вид Строгановской дачи», 1797, ГРМ). Иосифа в Могилеве. Нарастают объемность и линейное начало, в колорите превалирует гамма холодных тонов. Помимо гравюр этот мастер оставил замечательные акварели и рисунки пером и гушью (автопортреты, портрет отца, жанровые сцены).

С. 206). Авторами их были Михаил Махаев, Иван Соколов, Григорий Качалов, Филипп Маттарнови и др. Рокотову же предстояли другие пути.

в ней не осталось ни одного русского гравера. Долгий жизненный путь предстоит пройти Марии и Анне, чтобы обеим завершить его в Италии, приняв католичество. Иногда не только постановка фигуры, но даже платье и украшения повторяются из портрета в портрет, как в изображениях Е. Н. Арсеньевой (1796) и Скобеевой (вторая половина 1790-х оба – ГРМ). В своих многочисленных путешествиях, связанных со службой у Г. А. Потемкина, в Грузию, Армению, Крым, затем по России Иванов оставляет множество путевых карандашных рисунков, больших станковых акварелей характерного для него зеленовато-синего, прозрачного тона, причем обычно мастер проходит акварелью поверх карандашного рисунка («Вид с Невы на стены Петропавловской крепости», ГТГ).

На портрете Лосенко (1760, ГРМ) изображены те же награды: торжественный орден Белого Орла с лентой и звездой и орден Св. 1986. Первая попытка определить художника «во времени и пространстве» предпринимается в работах «История русского искусства XVIII века» Н. Н. Коваленской (1940) и «История русского искусства XVIII века» Г. В. Жидкова (1951). СПб., 1901 Его же.

Если верить современникам, он много учился, занимался самообразованием изучал историю и литературу, коллекционировал произведения искусства. В этих ярких, праздничных, нарядных «видах» черты нового смело врываются в застоявшуюся провинциальную жизнь. «Мирискусники» первые экспонировали его портреты на выставке 1902 г. (правда из представленных там шести работ художника Рокотову принадлежали лишь четыре).

Силуэты здесь четче, а объемы выпуклее, чем в портретах 1790-х гг. художник переезжает в Москву и здесь, в родном городе, начинается «истинный Рокотов». Обучение рисунку всегда шло исподволь, в общей работе и в Канцелярии от строений и в художественном отделении Академии наук, в московской архитектурной школе Д. В. Ухтомского. Через 20 лет, уступая настойчивым просьбам друзей, он вошел в художественный совет Академии (1807), но к службе в ней уже не вернулся.

Товарищи вызволяют сто из создавшейся ситуации и он возвращается в Петербург. СПб., 2000). В 1757–1772 гг. Лицо, прическа, грудь, плечи скорее написаны по принципу XVII в. – как художник «знает», а не «как видит», стараясь внимательно копировать, а не воспроизводить конструкцию формы.

Среди них много портретов. Живопись «сентиментальных» миниатюр Боровиковского – сплавленная, эмалевая, как бы фарфоровая, блеклых тонов, будто взятых под сурдинку. Особой его страстью были камеи и Екатерина в письме к своему конфиденту Гримму, обращаясь с просьбой о приобретении одного из таких произведений, со свойственной ей немецкой сентиментальностью писала, что Александр Дмитриевич от счастья «будет прыгать, как коза», а глаза сто и без того прекрасные будут «сиять, как звезды». А. Эфроса, А. Мюллера. Забавно, что примерами здесь могут служить два изображения одного и того же лица – Анны Степановны Протасовой, камер-фрейлины и конфидентки императрицы, сумевшей остаться в чести и при Павле и даже получить из его рук графский титул (1801).

Кадеты получали хорошее гуманитарное образование: ведь недаром из корпуса вышли знаменитые литераторы. Следующее известие о нем датируется уже двумя десятилетиями позже, когда в 1795 г. Якимов как миниатюрист был признан «назначенным в академики». Те же назидательные идеи и в портрете А. Е. Лабзиной с воспитанницей С. А. Мудровой (1803, ГТГ). В знаменитой строфе А. С. Пушкина: «Город пышный, город бедный, / Дух неволи, стройный вид.

И крестьянскую трапезу в ее замедленном, почти ритуальном ритме и торжественную минуту «сговора» и костюмы крестьян Шибанов изображает очень празднично. Н. Батюшкове, А. С. Пушкине и О. А. Кипренском. И свои модели она часто одевает в театральные платья, примешивает к европейскому костюму «ориентальские» детали (вошедшие тогда в моду тюрбаны и т. п. ), красиво распускает волосы своих именитых женских моделей. Только в 1964 г. Представляется, что портрет Ивана Орлова – первая попытка Рокотова дать интимно-тонкую характеристику движения души закономерное продолжение развития интереса не столько искусства рокайля и всей «россики» середины столетия, сколько самих русских художников к психологизации образа, начиная с никитинского «Напольного гетмана».

На стороне комнат Павла Петровича из его Малого кабинета видна фреска (архитектурный пейзаж), написанная на торцовой стороне библиотеки Росси аналогичная роспись помещена на внешней стороне Второго Проходного кабинета, которая видна из Туалетной Марии Федоровны. Член державинско-львовского кружка, Боровиковский разделял взгляды Львова, его интерес к народной жизни, народному искусству (в эти годы Львов как раз издает свою поэму «Добрыня», составляет сборник народных песен). Все вместе создает горделивый образ полководца и триумфатора.

Среди портретов есть один очень близкий «Прасковье Воронцовой» – портрет самой младшей из великих княжон, Екатерины близкий ощущением чистоты, очарованием наивности и открытости. Этюды для монографии. И. Шувалов» с оригинала П. Ротари «И. Девельи) профильное изображение Екатерины II с оригинала П. Ротари и др. ). Своей открытостью образ Долгорукого как бы продолжает образы «смольнянок», душевной тонкостью, умом – портреты Дьяковой и молодого Львова (к кружку которого Долгорукий, кстати, был близок в силу литературных интересов). В 1780-е гг.

Чем-то неуловимо похожими между собой становятся на портретах жизнерадостная, беспорядочная барыня Е. А. Бакунина (1782, ГТГ) и по-немецки чопорная и сдержанная Доротея Шмидт (нач. СПб, 1866), В. П. Горленко (см. : Горленко В. П. Художник В. Л. Боровиковский // РА. Костюмно-этнографический альбом Аткинсона исполнен в традициях Лепренса и Гейслера, однако он, несомненно, шире и интереснее этих работ как по тематике, так и по характеристике (сцены труда, стремление показать народный характер).

Период 1760-х гг. Большинство искусствоведов предполагает, что центральным пятном был портрет Левшиной (любимицы императрицы), с одной стороны от него располагались портреты Ржевской и Давыдовой, Нелидовой, Хованской и Хрущевой, по другую сторону – портреты Борщевой, Молчановой, Алымовой. Живописная маэстрия усиливает сложность характеристики модели (Кокоринов после смерти Шувалова обострил до крайности отношения с Бецким, отсюда не подкрепленная документально версия о самоубийстве Кокоринова на чердаке здания Академии им же построенного во всяком случае, факт достоверный, что Бецкой запретил студентам идти на похороны Кокоринова).

Здесь особенно себя проявили, как мы помним еще из декора середины века, Алексей Бельский («Цветы, фрукты и попугай»), Иван Фирсов («Цветы и фрукты»), аллегорические панно Бориса Суходольского. Биограф Ерменева А. Н. Савинов относит их к 1770-м гг. Фейерверки, запечатлевающие чудеса пиротехники, являлись прямой сферой артиллеристов, а планы крепостей – инженеров и фортификаторов. Она выше того идеала, который является конечным результатом для Высокого Возрождения и который (в определенной степени, если принять это весьма условное сравнение) будет предметом поисков для эпохи русского Просвещения второй половины столетия. Одна из лучших работ этого периода – «Вид Английской набережной со стороны Васильевского острова» (1810-е, ГРМ).

С. 69). Наконец, Гонзага разработал интерьерную композицию, начатую еще Франческо Градации (Младшим), но начатую вяло, сухо, неинтересно, как все, что он делал. Колонна Орла и Темпль», 1798, ГРМ «Мельница и башня Пиль в Павловске», 1792, ГТГ). Образное решение влечет за собой и совсем иную поэтику. Правда, в нем нет теплоты. С. 93. В живописной манере ощущаются старые приемы высветления, напоминающие древнерусское «вохрение по санкирю», колорит построен на сочетании мажорных локальных пятен: красного, белого, черного, коричневого. Композицией второго портрета (1800 (. ), ГРМ), художник делает заявку на диалог со зрителем: разворот фигуры, поза, жест, выражение лица (напомним, что подобный прием Левицкий уже использовал в миниатюрном портрете Н. А. Львова).

Левицкий создает серию портретов воспитанниц Смольного института благородных девиц – «смольнянок» (семь портретов, все – ГРМ). На портрете представлена женщина в утреннем одеянии, с распущенными локонами (якобы непричесанными, подобно тому, как «невозделаны» английские парки), на лоне природы, с цветком в руке. В плафонной живописи барокко удерживает свои позиции дольше всего. В XVIII в. провинциальный портрет более разнообразен, чем в последующем столетии. создателем сентнменталистского портрета.

4). Авторами последней по времени монографии о Рокотове выдвигается версия о его ученичестве у И. П. Аргунова, к которому ранее уже были отданы из капеллы «спавшие с голоса» Лосенко, Головачевский и Саблуков (см. : Романычева И. Г. Федор Степанович Рокотов.

Левицкий – верный ученик Антропова, живописца, который прямо говорил, что не любит писать молодые лица (они кажутся ему кукольными) и предпочитает лица стариков, наделенных всеми приметами времени. Просвещенная личность в российской истории. Буквально триумфаторски было встречено при русском дворе искусство поверхностной и ловкой французской художницы Мари-Луиз-Элизабет Виже-Лебрен (1755–1842), придворной портретистки Марии Антуанетты. А. Сидоров).

СПб., 1891. Но это была первая попытка решить «женский вопрос» на русской почве – дело, несомненно, заслуживающее внимания. На смену трепетности и зыбкости душевного мира и даже некоторой робости «Струйской» и «Неизвестной в розовом платье» приходит более определенный образ женщины, способной на самостояние, на независимое суждение о мире. "Большой огонь", как писал Ф. М. Достоевский в "Бесах" (правда, совсем не по праздничному поводу), "всегда производит впечатление раздражающее и веселящее на этом основаны фейерверки. А. Карев). Даже наиболее усвоивший уроки западного искусства Иван Аргунов остается подчас вереи локальному цвету (красное платье калмычки Аннушки, белые кружева на нем, зеленая спинка стула и т. д. ).

Их автором, вероятнее всего, являлся Иван Филиппович Тупылев (1758–1821), академик и профессор исторической живописи, директор Петербургской шпалерной мануфактуры инвентор «виньет и медалей Ландкартного департамента Кабинета Ее Императорского Величества». гл.

В «Собеседнике любителей российского слова» (том 4 за 1783 г. ) поэт И. Ф. Богданович откликнулся на портрет стихами и художник вскоре написал ответ, напечатанный там же, раскрыв содержание произведения: «Средина картины представляет внутренность храма богини Правосудия, пред которою, в виде Законодательницы, Ея Императорское Величество, сжигая на алтаре маковые цветы, жертвует драгоценным своим покоем для общего покоя. С. 196-203). Тупылев оставил после себя и исторические картины и портреты (например, портреты царской фамилии для Департамента уделов) и образа (для иконостаса церкви Аничкова дворца, Казанского собора, Софийской церкви в Царском Селе). Обе модели представлены чеканным силуэтом на фоне гладкой стены (за плечом мадам де Сталь лишь слегка виднеется бюст Екатерины).

Из примеров в западноевропейском искусстве достаточно вспомнить «Слепых» Питера Брейгеля. Такой же салонно-красивой предстает и она сама в автопортретах, например в «Автопортрете с дочерью» (которая впоследствии тоже «приобщилась» к искусству, но быстро забыла о нем, выйдя замуж за секретаря графа Чернышева, по поводу чего Н. Н. Врангель ехидно писал, что если это была потеря для матери, то совсем не потеря для искусства, судя по двум ее пастелям, «рыжим и косым»). Живопись XVIII века.

своей живописной маэстрией и чарующим обаянием модели выделяется портрет Марии Ивановны Лопухиной, дочери генерала И. А. Толстого и сестры знаменитого Федора Толстого – «американца», дуэлянта и бретера (1797, ГТГ), написанный в холодных блеклых голубовато-зеленоватых тонах. По сути, этой же точки зрения придерживались С. К. Маковский и И. Э. Грабарь. Однако стиль этот уже в прошлом и не только для Западной Европы, но и для России (лишнее доказательство того, сколь быстро на русской почве происходит усвоение западноевропейских принципов, направлений и живописных приемов). Провинциальный портрет более иератичен, в нем «величие героя не доказывается, а постулируется». Возникает даже опасность «второго конца палки»: виньетками, фронтисписами иллюстрациями украшаются и гербовники и наказы и указы.

Изучение его биографии началось с В. И. Григоровича, его статьи «О состоянии художеств в России» в «Северных цветах» за 1826 г. Но первые серьезные работы, как и в отношении Левицкого, связаны с именами П. Н. Петрова (см. : Петров П. Н. Русские портретисты В. Л. Боровиковский и Д. Г. Левицкий // Художественный сборник. – Царскосельский музей), «Екатерина II в образе Минервы, покровительницы искусств» (1771, ГРМ), «Аллегория на победу Екатерины II над турками и татарами» (1772, ГТГ), «Диана и Эндимион» (Китайский дворец в Ораниенбауме). Эриксен писал портреты «кавалеров и дам в их парадном облачении», так называемые карусельные портреты, запечатлевшие Алексея и Григория Орловых в костюмах сарацина и римского воина (1766–1772, ГЭ).

Левицкий вступает в масонскую ложу «Умирающего сфинкса» при содействии своего большого друга Н. И. Новикова, сыгравшего в судьбе художника немаловажную роль. Но и сами пейзажи становятся более холодными, чем, скажем, московские. Но под их началом быстро набирали силу вскоре оказавшиеся на равных с ними русские мастера (аналогичную картину мы наблюдали и в живописи этого времени). Он работал в театрах Венеции, Рима, Турина, Генуи, Пармы, в миланском «Ла Скала», оформлял драмы, оперы, балеты, трагедии.

По мнению других (впервые эту мысль высказал Н. Н. Врангель), в конце 1780-х гг. Причем, как и у Левицкого, в портретах Боровиковского открывается богатейший «мир вещей», материалы сверкают, словно драгоценности. Все действующие лица объединены медальоном с изображением недавно погибшего сына и брата, висящим на шее у матери, поддерживаемым старшей дочерью Любашей и демонстрируемым младшей Клеопатрой. Они (а это были в основном совсем не богатые дети среднего и мелкопоместного дворянства) приглашались во дворец или в дом попечителя института Бецкого. Первые биографические сведения о нем принадлежат Якобу Штелину.

Его истоки лежат еще в стенописи Возрождения, начиная с кватроченто (вспомним хотя бы живопись Мантеньи в Камера дельи Спози во дворце герцогов Гонзага в Мантуе). Рыже-серый кафтан и блеск кирасы приглушены черным цветом шарфа, однако невольно меняется и характеристика: несколько «приглушены» и вельможность, самоуверенность, надменность облика модели, словно еще больше уходящей в тень. Этот жанрированный портрет, скорее всего исполнен по программе, которую часто давали в Академии: «представить учителя с двумя воспитанниками» или «живописца, спрашивающаго мнений о своей картине». / Скука, холод и гранит» – мастер избирает скорее образ «города бедного», полного забот и суеты. По главное – здесь та же «завеса», преграда между моделью и зрителем, между моделью и художником.

1770-х, ГТГ), представляющая собой левую часть разрезанного полотна «Две семейственные сцены». Столь же нарядны и тщательно выписаны портреты и самих взрослых. Звание академика он получил за портрет Елизаветы Петровны, сделанный с оригинала П. Ротари («Елизавета Петровна в черной мантилье», 1761).

(бистр, тушь, перо, кисть, ГМЗ «Павловск»), Рисунки мастера в это время вообще традиционно барочны по стилю, но в них нет велеречивости, а есть величественность это спокойные и торжественные композиции. Так, в портретах А. Г. Бобринского, побочного сына Екатерины и Григория Орлова (1769, ГЭ), Е. С. Мордвиновой (1773, ГРМ) и др. Эго то чувство, которое Генрих Вельфлин очень точно назвал «радостью растворения в широте мира и полноте вещей». Исследователи справедливо полагают, что до «Таврической выставки» 1905 г. фигура Рокотова была «самая неосязаемая» в русской живописи XVIII в. А ведь о нем с восторгом отзывались современники (Н. Скобеева же (имя неизвестно) совсем иная. Недавние кровавые события Французской революции, несомненно, напугавшие русское дворянство, умножили его интерес к либеральным и сугубо эволюционным обещаниям молодого «Александра Благословенного». Вуаля и английским портретом (что вполне вероятно ибо коллекции петербургской знати содержали и современную живопись). Некоторые из портретов Левицкого изображают членов его масонской ложи («Портрет неизвестного молодого человека со сфинксом», Париж, частное собрание вспомним, что вместе с Новиковым Левицкий был членом масонской ложи «Умирающий сфинкс»).

Так, в 1790–1792 гг. Он написан на фоне ландшафта, в привычной природной среде, как в портретах сентиментализма, но уже в определенной бытовой ситуации (прием, который позднее будет развит В. А. Тропининым), с нотами и гитарой. 7–9).

Георг Фридрих Шмидт (1712–1775), приглашенный в Россию в 1757 г. на пять лет для преподавания в Академии художеств, оставил после себя руководство своему ученику, «подлинному гению в гравюре», как он его характеризовал, – Е. П. Чсмссову. существовал лишь «класс домашних упражнений», закрытый в конце века. Портрет Девельи (1755–1757, ГРМ) являет собой официальное, можно даже сказать, программное произведение, написанное художником как «образец его работы и способностей» при вступлении на российскую службу.

Для XVIII is. Он провел в Академии 15 лет, начав с Воспитательного училища и завершив обучение работой на тему «Изгнанная Агарь с малолетним сыном Измаилом в пустыне» (1785, ГРМ), удостоенной Большой золотой медали. Последняя треть XVIII в. отмечена появлением новых видов гравюры и новыми приемами гравирования. Многое в его пейзажах граничит с местами путешествий Екатерины (Белоруссия, Новгородская губерния). В его камерных портретах заметно берет верх трезвое, объективное отношение к модели. 1790-х, ГРМ) композиция овала или овала, вписанного в прямоугольник, ясность и строгость формы, четкое противопоставление светлого силуэта темному фону, расположение фигур строго по вертикали – повторяемые приемы, вполне определенный живописный язык, в котором ощущается влияние классицизма.

М., 1993. В технике меццо-тинто ("черной манере") работает Иоганн Штенглин (1710/1715–1776 в России с 1742). Отсюда – часто повторяемая в литературе версия, что он был крепостным Потемкина. Перелом в судьбе художника наступил с момента, когда он был замечен И. А. Львовым, в свите императрицы проезжавшим через Украину в Тавриду (Боровиковский исполнил два панно в комнатах путевого дворца, предназначенного для Екатерины). по: Сб. Точно отвечая требованиям «частной баталии» исполнен диптих, посвященный памяти Г. А. Потемкина: левая часть представляет генерал-фельдмаршала на гарцующем коне, а правая – кавалерийский отряд во главе с трубачом.

Боровиковский делает 37 образов для Борисоглебского собора в Торжке. Вместе с тем «рафинированная бесфактурная техника Гроота и Ротари», как полагают исследователи, – не для темпераментов Рокотова и Левицкого, причем в особенности для Рокотова, который писан почти небрежно, без правок, в отличие, кстати, от Левицкого, у которого их множество (см. : Романычева И. Г., Римская-Корсакова С. В. Указ. В 1762 г. он получает звание адъюнкта живописи, а в 1765 г. – академика «за оказанный опыт в живописном портретном искусстве» (портрет Петра III, поднесенный императору И. И. Шуваловым) и вольную копию «Венера и Амур» с картины Луки Джордано «Венера, Амур и Сатир», написанную с гравюры (1763–1765, ГРМ). «Первой ласточкой» стало изображение жены друга художника, архитектора М. Ф. Филиппова, Ольги Кузьминичны (1790, ГРМ), неоконченное, обнаруживающее еще неуверенность кисти, но уже вполне разработанную концепцию. Уже по возвращении на родину Аткинсон создал альбом «Живописное изображение нравов, обычаев и развлечений русских» (1803/1804–1812, мягкий лак) с комментариями Уокера. Фейерверки петровского времени обычно устраивались в честь какой-либо "виктории". Одно из последних произведений Иванова – «Переход русских войск через Альпы» («Переход Суворова через Альпы»), поражающее удивительно тонкими тональными градациями.

Э. Грабарь, Ю. П. Анисимов, Н. П. Лапшина), то портрет гравера Е. П. Чемесова (А. Петр Иванович Соколов (1753–1791) окончил Академию с золотой медалью и в пенсионерские годы учился в Италии у П. Баттони. Н. Н. Пунин определил ее как «мифотворческое начало греческого искусства», которое и сообщило русской художественной культуре ее надындивидуальный, синтетический характер исключающий случайное. Отличие этой миниатюры от петровской, в частности, заключается в том, что за «образцами» миниатюристы теперь обращаются не к графике, а исключительно к живописи.

Провинциальный портрет, как правило, несет в себе черты иконописи и парсуны, в нем дает о себе знать определенная натуралистичность, особенно в аксессуарах костюма, в «доличном» (письмо еще четко делится на «личное» и «доличное»), в соединении с плоскостностью и декоративностью общего решения. Обучаясь у Ж. -М.

---