Боттичелли Эрмитаж

Эрмитаж лишился единственного произведения Ван Эйка, лучших вещей Рафаэля, Боттичелли, Хальса и ряда других старых мастеров. Эрмитаж лишился единственного произведения Ван Эйка, лучших вещей Рафаэля, Боттичелли, Хальса и ряда других старых мастеров.

В его пиршестве звучат похоронные ноты. Это поистине чрезмерно. Аннибале не чуждался и жизни — лучшее, что им создано, это сцены с натуры и пейзажи.

— Мадонна с Младенцем и Иоанном Крестителем, св. Мягкий дымчатый тон (пострадавший от переноса картины с дерева снова на дерево) передает любимое время дня венецианцев — вечер. Однако искусство Рембрандта при этом не падает. Это Большой Бахус, Маленькая Вакханалия, Персей и Андромеда и Союз земли и воды.

1. Список картин Сандро Боттичелли
2. Боттичелли, Сандро (Алессандро Ди Мариано Филипепи)
3. Путеводитель по картинной галерее Императорского Эрмитажа (2)
4. Сандро Боттичелли – художник весны

Превосходный рисунок соответствует ясным краскам. Однако это едва ли так. Здесь и колорит Рембрандта заметно теплеет, а живопись становится более яркой и широкой. Он и не относится к ней легкомысленно. Но сделана эта картина уже зрелым мастером. Они исполнены большой живости, краски гармоничны, а письмо бесподобного совершенства. время автором считается Франческо Приматиччо. ), без основания приписанное другому пармезанцу, Бертое, на пышную, в стиле Корреджо и поздних флорентийцев разработанную (подписную) картину Пагани (1592) Св.

Так мы сразу встречаемся с художниками, единственными по совершенству техники и зрелости замысла — с теми, кому приписывают открытие масляной живописи, с братьями ван Эйк. Оба были энтузиастами античности, ее чарующего ритма, но Пуссен был одарен неисчерпаемым интересом ко всем жизненным явлениям, был большим наблюдателем человеческих страстей и тонким психологом, тогда как Клод был скорее пустынником, бежавшим от людской докуки в широкую безлюдную природу. Каким прекрасным жанровым мастером мог быть Экгоут, доказывает его прекрасная картина Концерт в собрании герцога Михаила Георгиевича Мекленбург-Стрелицкого. Тиеполо (1696 — 1770) такой же упадочник, как и Джордано. Здесь как будто сказалось влияние поздних работ Тициана и, пожалуй, Корреджо.

1. В Эрмитаже покажут полотна Боттичелли и Тинторетто
2. В Эрмитаже покажут шедевры Боттичелли, Тинторетто, Пуссена из Вены и Петербурга
3. Путеводитель по картинной галерее Императорского Эрмитажа
4. Боттичелли, Сандро (Филипепи, Алессандро ди Мариано)
5. Боттичелли СандроКартины и биография
6. Масштабная выставка Боттичелли и последователей в Лондоне

Нечто подобное искал уже его отец (эрмитажные пейзажи), но ему мешала непреоборимая склонность к черноте (наследие Рима. Уже раньше существовали корпоративные и бюргерские портреты (вспомним Оостзанена, Бруина, Скореля), но к концу XVI века производство их становится прямо какой-то манией.

С именем Ватто (1684 — 1721) связано представление о каких-то прогулках, о маскарадах, об играх, танцах, комедиях, о какой-то сказочной беспечности. В зале Эрмитажа, в котором собраны едва ли не лучшие из картин Снейдерса, точно готовится лукулловское пиршество: груды сочного мяса лежат рядом с редкой дичью и роскошнейшими рыбами на других картинах навалены редкие золотистые, лопающиеся от спелости фрукты, прохладные устрицы, душистые грибы и овощи. Но за 100 лет, что прожила Италия со смерти Рафаэля, культ античности успел захиреть, превратиться в тусклый педантизм или в легковесную школьность. Несмотря на неуклюжее приземистое сложение святого, на уродливую машину, которая занимает одну четверть картины, на незатейливость темы, картина дышит экстазом и перед такой картиной хорошо молиться. Картина эта смущает некоторой своей безжизненностью.

Это неточно. Даже во всем воздержанный архиепископ миланский Федериго Борромео (племянник св.

• Варварская галерея / Ботичелли Сандро (Алессандро ди Мариано Филипепи) (1445-1510)
• Боттичелли – эстет с большой буквы
• Филиал Лувра открывается в Абу-Даби
• Альбертина — самый посещаемый музей Вены
• ТОП 10 памятников всемирного наследия ЮНЕСКО в Испании

Елизаветтой и Иоанном Крестителем) (В наст. и Св. Любимое настроение Гвидо, наклонность к добродушной сентиментальности передают Бегство в Египет (Св.

Характерно, что Боттичелли не счел нужным при этом окружить центральные фигуры ореолами. Это не только передвижническая анекдотичная картина, но и превосходная живопись. Однако здесь нет тени иронии.

• Собор Святого Якова в Сантьяго-де-Компостела
• Эрмитаж в гостях Шедевры – от Боттичелли до ван Дейка
• Полотна Боттичелли и Тинторетто покажут в Эрмитаже
• Художественно-исторический музей Арт-Рисунок
• БОТТИЧЕЛЛИ (САНДРО ДИ МАРИАНО ФИЛИПЕПИ)
• Никита Алексеев: «Раньше злило, когда меня называли концептуалистом»
• Матиас Ари Жан: «Я хотел бы дать более современный импульс»

Люди у Тенирса вообще встречаются редко. Но в сущности творчество Рембрандта все же остается одиноким, от всего отрезанным островом. Испания, запоздав в своем развитии, была несравненно здоровее и проще Италии. 740 (В наст. Франциск Ассизский (1182 — 1226), заставивший Европу забыть о давящем кошмаре церковного порабощения и вспомнить о благословенной прелести жизни, о широкой воле, о милых радостях. Фигура Тиеполо, несмотря на весь свой блеск, — трагична.

И какая живопись. — 1609).

Но и Йорданс тем не менее Италии обязан своим развитием. Магдалины и ее юбки густого желтого тона. Какими-то судьбами попал Броувер в 1620-х годах в Гарлем, был одно время учеником Халса (который будто бы жестоко эксплуатировал своего ученика), оказал в короткий срок огромное и глубокое влияние на всю голландскую школу, но в 1631 году вернулся обратно в Антверпен, где он буквально прожег остаток дней своих (1638) в кутежах и безобразиях.

Произведения Бриля в Эрмитаже не дают о нем выгодного представления. В самой Тоскане, рядом с Леонардо, Микель Анджело и пришельцем Рафаэлем, расцвет форм известный под названием Высокое Возрождение или золотой век (Haute renaissance), выразился в творчестве трех художников, если не имевших такого решительного влияния на своих соотечественников, как Микель Анджело и Леонардо, то способствовавших более методичному насаждению новых формул. И все же в общем Фрагонар упадочник среди упадочников.

• Фабио Новембре: «Моя мебель создает ощущение уюта на ментальном уровне»
• Валерий Кошляков: «В России всегда требовалось искусство для отдыха»
• ТОП-15 модных брендов, поддерживающих художников
• 10 главных документальных фильмов о современном искусстве
• Открылся павильон России на Венецианской биеннале
• ТОП-10 самых ожидаемых выставок зимы
• Инна Баженова: «Открыть музей — это мечта на будущее»
• Семен Файбисович: «Для многих я и сейчас персона нон грата»

И все же искусство его принадлежит к самому одухотворенному, что создало христианство. Он не положит ни одного яркого тона. Он не ломается, когда создает свою интерпретацию евангельской героини. Роль Винчи для Венеции сыграл Джорджоне (1478 — 1510) и странное дело, такая же волшебная таинственность окружает и этого художника. Наконец, абсолютно в характере Бронзино написан и хороший портрет юноши работы племянника Аньоло ди Козимо Алессандро Аллори Бронзино (1535 — 1607). Преследование же чистой красоты идеальных форм было им отложено.

Позже, вероятно, написан Иаков, получающий одежду Иосифа. Это Изабелла — официальная хозяйка роскошного дома (позади нее видны триумфальные ворота, украшавшие двор дома Рубенса в Антверпене), это тактичная, внимательная, умеренно веселая, приветливая собеседница. Характерно для Тициана — его простая правдивость, его полная искренность. Гораздо сильнее сказались эти бытовые элементы в произведениях Джорджоне (Концерт), Тициана, Пальмы и Бонифацио Питати.

1. Эксперт Иван Самарин: «Ни один греческий дом в Александрии не обходится без пианино, ковра и Айвазовского»
2. Пакита Эскофе Миро: «Искусство мне необходимо для жизни»
3. Современное искусство из в Осло
4. Ню Климта, Шиле и Пикассо собрали в Метрополитен
5. «Идеальный дом» построили в музее Вашингтона

Один цвет — черный — создает весь красочный эффект на Св. Самый подход к делу был иной, нежели в Италии. Вообще фламандцы нарядны их правда всегда расцвеченная, роскошная.

время назв. В 1530-х годах и в конце 1540-х годов Бордоне посетил Париж и Аугсбург. Вне всякого сомнения, многочисленные картины в музеях и в особенности в частных собраниях, носящие громкие первые имена, принадлежат этим вторым величинам и такая путаница вполне объяснима как высоким техническим мастерством этих полузабытых художников, так и тем, что все они работали в одинаковом с Рубенсом стиле. Все сказанное находит себе иллюстрации в собрании Эрмитажа.

• В Милане проходит выставка архитектора-модерниста Освальдо Борсани
• В Музее Виктории и Альберта проходит выставка, посвященная жизни Фриды Кало
• Молодые дизайнеры расставили по Лондону оригинальные скамейки
• Как выглядит новый парк скульптуры в центре Лондона
• Киппенбергер и Бэкон на торгах в Лондоне
• Самая большая выставка в мире открылась в Королевской академии

Наконец, наступила ночь. Возрождение началось не в 1453 году (когда пал Константинополь) и не тогда, когда стали впервые откапывать античные статуи, а когда жизнерадостное миропонимание, свойственное античной культуре, стало снова близким, когда человечество снова познало себя и обрадовалось своему знанию. Разочарование именно в картинах такого характера более всего повредило Мурильо. Петра.

Броувер является настоящим основателем кабацкого стиля в нидерландской живописи XVII века. Точно навеянная, точно не стоившая ни малейшего труда мастеру и все же нервно внимательная и последовательная во всех подробностях. Но Лейден был в то время художественным центром (в нем работали два лучших художника Гойен и Эзайас ван дер Вельде) и имел уже славное прошлое (Лукас Лейденский).

1. Чилийский дизайнер превратил классическую скульптуру в провокационные предметы интерьера
2. Искусство времен Веймарской республики в
3. Христо построил огромную «Мастабу» на озере в Гайд-парке
4. Представительства в других городах

Это художник для кабинета редкостей, для кунсткамеры. Эрмитаж, впрочем, далеко не дает всего Гварди (1712 — 1793). Но разница между Пуссеном и Клодом все же большая. Каждый из вторых художников Венеции велик, гениален и вполне независим. Елизаветой и ангелом) и Купание Дианы (Диана и Актеон). Правая часть исполнена абсолютно в духе средневековья. Подобные картины Венне, а также гравюры Гольциуса, Яна ван дер Вельде, Криспина де Пасса, Якоба де Гейна и ставшие из третьих рук известными в Голландии пирушки ландскнехтов Караваджо породили целую школу специализировавшихся на изображениях кутежей и игр военной молодежи, кордегардий и (реже) просто семейных пирушек в высшем обществе.

Рядом с оргиастом, поэтом и гениальным безумцем Броувером, Тенирс-младший (1610 — 1690), постаравшийся связать в одно целое прециозную элегантность своего тестя Брейгеля Бархатного, световые пленэрные завоевания своего отца и кабацкое искусство Броувера, может показаться робким, салонным, раздушенным, — немного даже скучным, как все чересчур приличное. Ряд еще других художников, также побывавших в Риме, подготовили почву для появления Рембрандта и для расцвета голландской живописи. Та же черта спокойствия заметна и в картине 1655 года Жена Потифара обвиняет Иосифа, более красивый вариант которой находится в Берлинском музее. Ныне, однако, эта атрибуция отвергнута, хотя и существует гравюра второй половины XVI века, приписывающая эту картину Корреджо.

Даже в чудесной эрмитажной картине, в самом строгом из всех этих портретов по краскам и позе, она представляется, несмотря на свое темное платье и на свою скромную позу, шаловливой, костюмированной гетерой, а не супругой престарелого и знаменитого гражданина. Но все под его кистью приобретало несколько утрированный, почти болезненный характер. Эрмитаж обладает большой коллекцией произведений этого художника, дающей полную картину его развития, начиная с того фазиса, когда Вернэ, следуя за Паннини и Канале, был строгим портретистом местностей, кончая тем фазисом, во время которого он пользовался набранным опытом для того, чтобы в придуманных эффектах и видах изображать разные моменты жизни природы: тишину лунных ночей, пафос морских бурь, торжественную радость заката и т. д. Эрмитаж обладает, кроме того, курьезной (но не красивой) картиной последнего года жизни мастера (1789) Смерть Виргинии, служащей иллюстрацией к роману Бернардена де Сен-Пьера, над которым проливалось столько слез. Кто такие эти музицирующие монахи, что означает луврский Концерт с нагими женщинами на лужайке, что означает эта Гроза (в палаццо Джованелли). Что же касается до ясной и простой композиции этих картин, то они, как и многие другие, ведут свое начало от Джованни Беллини истинного родоначальника венецианской живописи и, быть может, прямо повторяют его ныне затерянные произведения, так же как и тусклое Поклонение волхвов (с типичным для школы Беллини черным фоном) запоздалого венецианского примитива Франческо да Санта Кроче и скромная Мадонна школы Беллини. Значение одного из поздних последователей Клода — Жозефа Вернэ, целиком принадлежащего XVIII веку (1712 — 1789), умаляется тем, что его невольно сравниваешь с предшественником и что Вернэ, кроме того, был склонен к известной шаблонности, сделавшейся под конец его деятельности утомительной.

Много среди болонцев было людей высоко даровитых. Сюзерен их, фанатик Филипп II, пожелал искоренить и здесь ересь Реформации. Знаменитая картина Сальватора, его шедевр Блудный сын есть именно картина-тип натурализма. В германском же художестве доминируют искания выразительности интимности и иллюзорности.

Именно в творчестве Леонардо произошла эта полная метаморфоза Возрождения. Замечательна искренность всего этого разностороннего творчества. Тициан, принявший художественное наследие Джорджоне, не отвечает на подобные вопросы. Чудовищная сила в такой психологии и чудовищная сила кроется в картинах Рибейры. Его творчество — грандиозное искушение, направленное на дразнение обжорства.

Всюду методичность и система связаны с умением и уверенностью. Клары (В наст.

время назв. Доу (1613 — 1675) был учеником или, скорее, товарищем Рембрандта в самом начале его карьеры и то, чему он тогда научился, осталось его специальностью на всю жизнь. Но красочные созвучия на этой картине бесподобны.

Это обессиленное искусство, это искусство все еще блестящей, но умиравшей культуры. Там его интересовало прельщение жизни, здесь его пленили memento mori.

Одно время Броувер был даже заключен в крепость, быть может, за свои связи с врагами испанского правительства. Удивительно характерны два дальнейших портрета: бритого францисканского монаха, взирающего своими острыми глазами прямо на зрителя (писан около 1615) и приготовленное для воспроизведения на гравюре изображение цесарского генерала Шарля де Лонгваля, павшего в 1621 году при осаде Нейзаля в Венгрии. Картина эта относится к концу 1640-х годов. Ближе всего к натуралистам стоит Дж.

Быть может, действительно, Данаи, как Данаи, как дочери царя Акризиоса здесь нет. Пуссен, сохранивший в Риме строгий ум и чистую душу — достояния своей родины Нормандии (родины Мопассана и Флобера), мог обратиться к древности с той же простотой, с тем же свежим энтузиазмом, с которыми к ней подошли Рафаэль и его школа. Однако Рибейра не был слепым подражателем. Родоначальник романистов, как принято называть этих подражателей итальянцев, Госсарт Мабюзе отсутствует в Эрмитаже, но картины Бернарда ван Орлей, Гемскерка, Гемессена, Флориса (де Вриендта), Спрангера, Гольциуса, Корнелиса Гарлемского, Ютеваля и картина, приписанная Ломбарду, дают исчерпывающее представление об исканиях этих художников и об их достижениях. Все в этой картине, написанной в то время, когда в Тоскане были сделаны первые робкие шаги в светотени (Липпи) и в правдивой красочности (Доменико Венециано), поражает тем совершенством, с которым передана натура.

Иоакима и Анны, написанную лет 20 или 30 после смерти мастера и, может быть, вовсе не в Испании, на самом же деле характер его искусства (а вместе с тем и характер испанской живописи конца XVI века) можно понять по скучным упадочно-флорентийским картинам: Голгофа (В наст. Это не шутки. И здесь издавна жил культ уравновешенности, стройности, ритма, грации.

Однако последние только тогда не мешают настроению, когда их совсем не рассматриваешь. В лике Мадонны не содержится религиозной мечты. В их однообразии есть что-то даже фотографическое. Однако сейчас же нужно выяснить значение этих подходов. Изображено сырое летнее утро.

Внизу нечто еще более средневековое — расправа архангела Михаила с грешниками: какая-то свалка, под крыльями Смерти, человеческих тел и злобных чудовищ. И даже натянутость аллегорий не нарушает приятного впечатления ибо их почти не различаешь в общем эффекте. Исключительной красоты красок, ясных, несколько металлических (зеленых, черных и розовых), картина изображающая веселую компанию офицеров и легкомысленных дам в костюмах 1630-х годов. Темным, но не тусклым и не мертвым. Шел ли этот стиль от Рубенса — самого старшего среди них или от его учителя ван Ноорта (об искусстве которого приходится лишь догадываться ибо достоверных произведений его не сохранилось) или же, наконец, стиль этот явился как естественный продукт почвы и данного фазиса культуры — это останется под вопросом.

Рожиэ выставляют обыкновенно как патетического драматурга. Семейство, считающееся работой мастера Успения Богородицы (Иосса ван Клеве. Однако как обозначить словами это новое. Семейство (В наст.

О красоте Данаи забываешь справиться, так красиво все в целом. Для такого усердного читателя Библии, как Рембрандт, супружеское ложе не было чем-то скверным, но, напротив того, было окружено таким же ореолом святости, как и вся жизнь духовного порядка. Это тривиальная, но и гениальная речь. Прекрасен еще пейзаж, украшенный посторонней рукой (в XVIII веке) фигурами Дианы, нимф и Актеона. Тогда же появился интерес и к деревне, к жизни в неприкрашенной растрепанной природе (Лето и Весна Ланкре).

Впрочем, отдельные (плохо связанные между собой) куски у Ленэнов бывают и прелестными по технике и краскам. Первый изображает камеристку принцессы Изабеллы испанской (бывшей правительницей Нидерландов) — анемичную, слегка грустную особу.

Учение его состояло в том, что он ставил живую натуру (а это уже с XVI века было краеугольным камнем нидерландской школы) и затем предоставлял ученикам копировать ее, причем он давал лишь некоторые практические советы и указывал на ошибки. Эрмитаж особенно богат портретами Рубенса и эти портреты очень разнообразны. Слабая картина Россо (1494 — 1541) Мадонна не дает, к сожалению, никакого понятия об этом замечательном декораторе, сопернике Приматиччио при дворе Франциска I. Несколькими годами позже, нежели Тоскана, но вполне самостоятельно, достигла зрелости своего искусства Северная Италия.

И не было художника или поэта, который бы так грандиозно и убедительно воспевал низменные (но подлинные) радости животной чувственности и сладкой насыщенности. Напротив того, Флоренция и Рим остались для Испании (для лучших ее художников) чуждыми и непонятными, несмотря на покровительство, оказываемое двором флорентийским и римским мастерам. Еще более односторонен другой великий современник (и зачастую сотрудник) Иорданса и Рубенса — Снейдерс (1579 — 1657). Рембрандт в своих картинах и офортах создал параллельную Библию.

Вся эстетика в них разная, несмотря на тождество религии и многих духовных переживаний. Им образовано много учеников, как в Антверпене (между прочим, его учеником был одно время Питер Брейгель-мл. ), так и в Голландии, куда он бежал после взятия города герцогом Пармским в 1585 году. Он не скажет ни одного слова просто.

Однако и эта картина заслуживает самого подробного изучения тех, кто пожелал бы проникнуть в жизнь высших сословий первой трети XVII века (она помечена 1621 годом). Любовь к таким картинам усиливается с развитием (как в среде художников, так и во всем обществе) легкости передвижения, абсолютно неизвестной XV веку. Заметна разница и во всем отношении к делу. И удивительно, какими волшебными средствами Рембрандт достигает этого впечатления. Но праздничный свет обливает его и точно наполняет все веселыми звуками труб и цимбал. Если при этом Боттичелли не впал в маньеризм, позу и скучную официальность, то это благодаря свежести всей тогдашней культуры, ясности убеждений, а также (и больше всего) благодаря своему личному характеру, тому внутреннему огню, который теплился в нем. Так называемый жанр существовал и в XV веке в Нидерландах.

Однако как провести, соответственно с географическими границами, деление эстетическое. Вероятно, этот беспокойный и страстный человек, о котором сохранился ряд крайне невыгодных для его личности свидетельств (он был пьяницей первая его жена умерла вскоре после побоев на Лизбетте Ренирс — простой крестьянке — он женился в год смерти первой жены жестокость Халса характеризуется слухами об его эксплуатации Броувера), был великолепным вдохновителем, но едва ли он обладал тем самоуглублением, той натурой исследователя, которые создают лучших, но и несколько порабощающих педагогов. Остальные картины Яна в Эрмитаже (1607 г., 1610 г. ) также прелестны, содержат массу бытовых деталей, но страдают известной шаблонностью, явившейся следствием преувеличенного успеха мастера и постоянных требований повторений. Судить об этой едва ли не самой существенной черте Веласкеса мы можем в Эрмитаже по двум копиям (Maco или Парехи. ) портретов Веласкеса изображающих Филиппа IV и его любимца премьер-министра герцога Оливареса.

Как раз флорентийские доминиканцы (и среди них такой крупный церковный деятель, как Дж. Для истории одежд и нравов она настоящий клад. Более итальянский характер носят другие портреты мастера, писанные во Фландрии (или в первый период его пребывания в Англии), но и они еще дают впечатление простоты и искренности. Наконец и в Венеции, на смену силе, простоте и красоте, явились элементы, указывающие на начавшееся разложение бессодержательность в концепции, чрезмерная пышность в декоративной стороне (Паоло Веронезе) или кошмарическая вычурность в формах (Тинторетто).

Как на картины рафаэлевского, вернее, общеримского, характера в Эрмитаже нужно еще указать произведения Себастиано дель Пиомбо (1485 — 1547), который за время своего долголетнего пребывания при папском дворе, снедаемый завистью к Рафаэлю и относясь к Микель Анджело как к божеству, растерял колористические богатства своей родины — Венеции, но взамен этого вполне усвоил строгое благородство рисунка и композиции группы художников, работавших в Риме. Самые передовые испанские художники конца XVI и начала XVIII века полны детской веры.

Возможно, что и картина, носящая в Эрмитаже имя сына Франсиско Хуана (1597 — 1628), Мученичество св. Что же касается до Неаполя, то он в то время составлял часть (вице-королевство) Испании. В этих картинах наряду с гениальным разрешением задач светотени и пленэра (следует обратить внимание на рефлексы в зданиях, на их прозрачность, на градацию света в небе и на блеск воды, наконец, на мягкие отношения силуэтов к светлому фону), особенно замечательна их торжественная печаль, настроение какой-то идеальной оперы, в которой не было бы ни фальши, ни глупости лицедейства.

Караваджо. ). Церковная строгость в их искусстве исчезает раньше, чем где-либо и заменяется чистым и просветленным настроением жизни, своеобразно религиозного оттенка. В XVII и XVIII веках и эти школы (немецкая, голландская и фламандская) — мало-помалу присоединяются к общим течениям, к общей европейской эстетике, но в Эрмитаже мы можем начать изучение их чуть ли не с источников и вот таким образом и впоследствии легче проследить в их произведениях местные особенности. В искусстве получились новые моменты, до того ему неведомые: отчужденность от жизни и утверждение красоты, созданной другим временем, утверждение так называемых вечных законов красоты. В нем уже нет прежней простоты и, напротив того, чувствуется какая-то претензия на изящность, на грациозность. Кампаньола, картин которого дошло до нас очень мало (большею частью только рисунки и гравюры), превратил пейзажную отрасль в специальность, следуя, при этом, по намеченному Джорджоне и Тицианом пути.

Тенирс прошел через несколько красочных стадий. Возможно, что он застал еще Караваджо в Сицилии. Да и подобные картины их носят тот же грандиозный характер, как и их исторические картины.

Кусочек мертвой натуры на первом плане достоин самых первых мастеров живописи. Михель Янсон Миревельт (1567 — 1647) открывает собой ряд типичных голландских портретистов. Однако Вернэ, взятый абсолютно отдельно и в лучших произведениях, заслуживает серьезного внимания. Об его любовных делах ничего не известно, но едва ли был он в них удачником. Но не следует думать, что до них ничего не было.

Вот почему многие его портреты похожи между собой и малоубедительны. И этот мастер находился под влиянием Караваджо (или его последователей), но и он сумел отойти от жесткого, сурового принципа натуралистичной школы и найти более декоративные приемы. Никто так не писал тела, как Рибейра и мало кто так писал все остальное, как он. Любимец широкой публики, Фердинанд Боль (1616 — 1680) в общем скорее холодный и вялый мастер, тип оппортуниста, угождавшего всем вкусам, удостоился быть представленным в Эрмитаже двенадцатью произведениями.

Анна), так и в странных, загадочных, несколько гримасирующих улыбках, наконец и во всей укутанности светотени, в той дымке (sfumato), которую неустанно преследовал великий художник. Но именно разумность становится отныне (взамен непосредственности и вдохновения) одним из главных двигателей творчества. Принято говорить, что Рубенс населил Царствие Небесное жителями Олимпа.

Празднества носили преимущественно интимный, утонченный и веселый характер. Тяжелые тучи сулят новые дожди и новое оплодотворение уже перенасыщенной земле. На самом деле это не так. Одни из них пошли вслед за Караваджо, другие — за Эльсгеймером.

Портрет второй жены художника — Елены Фоурман (Фурмен) — абсолютно в ином характере. Мы теперь гораздо точнее знаем Грецию и ее богов, нежели это знали во времена Пуссена.

Имя Париса Бордоне (1495. Но это превосходное собрание почти исключительно представляет живопись середины XVII века (да и в ней лишь пять-шесть первоклассных художников), тогда как остальные эпохи и художники или вовсе не представлены или представлены в образцах, по которым невозможно себе составить полное понятие об их характере и достоинствах.

Искусство, выросшее в эту эпоху мирового духовного недуга, получило название барокко. Сюда относятся и художники, получившие свое развитие в Риме. Семейство (В наст. Черты различия выражаются, во-первых, в сюжетах.

Практика эта оказалась в то же время удивительной школой художникам. Вполне основательно видеть именно в нем первого чистого живописца ибо прелесть его картин отнюдь не имеет в себе никакой литературной или вообще посторонней живописи приманки. Леонардо ни в чем (кроме только архитектуры) не возобновил античных традиций (вроде того, как сделали Мантенья и Донателло).

Но дело здесь не во внешних признаках, а в общем настроении. Все, что случилось с ним, должно было случиться по каким-то верховным законам. Возможно, впрочем, что Эйки усовершенствовали этот способ, в особенности что касается более быстрой просушки написанного посредством сиккативов.

И даже некрасивость лица и тела героини не вредят впечатлению. Самое происшествие рассказано с абсолютной простотой.

Есть что-то абсолютно особенное, ни у кого больше не встречавшееся в том (лишенном всякой аффектации) идеализировании грязной уличной обыденности, которая сказывается в подобных картинах Мурильо. Сын скромных торговцев Антонио Аллегри (1494 — 1534), прозванный Корреджо по своему месту рождения, является лучшим примером пресловутой рассеянности идей в воздухе. Портфели были переполнены рисунками мастеров и драгоценными гравюрами. время название — Дама за туалетом. ), написанный Джулио Романо (1492 — 1546) и на две Мадонны того же мастера — черные, неприглядные картины интересные, однако, по сплетению линий и равновесию масс композиции. В чисто археологическом смысле, во внешности здесь много ошибок.

Лишь Рембрандт роскошен в тоне как любой венецианец или фламандец.

Григорием Великим и св. В стороне от академизма оставалась (по самому своему назначению служить отражением действительности) только портретная живопись и надо признать, что даже самые условные и аффектированные из академиков создали в этой отрасли произведения, полные жизни, простоты и цельности. Мурильо остался круглым сиротой и очень бедствовал. Джорджоне является первым выразителем расцвета венецианской живописи и в этой области.

Тихая, слегка грустная нежность струится от этого монастырского образа (вывезенного в 1882 из доминиканского монастыря в Фиезоле), в особенности из несказанно доброго и чистого лика Пресвятой Девы и из серых, однотонных красок. Отражение в живописи первых лучей Возрождения почти не представлено в Эрмитаже. Глаза ищут в широко раскинувшемся небе — Господа.

время — Лоренцо ди Креди Мадонна с Младенцем и ангелами) одному из самых мощных гениев Ренессанса Андреа дель Верроккьо (1435 — 1488), скульптору и живописцу, посвятившего Леонардо да Винчи в тайны искусства, вызывает основательные сомнения. Многое в его работах напоминает Гонтгорста, Ластмана. Тициан является символическим художником Венеции, ее лучшим и наиболее полным олицетворением. Ему без особого основания приписывают две иконы: Св. Фра Беато поступил в орден св.

В Германии, в Испании и даже в Италии гримаса барокко дошла до таких пределов, от которых Франция всегда отворачивалась с негодованием. Висенте Феррер) (В наст. Еще Жувенэ, старшего Куапеля и даже, с грехом пополам, Лемуана можно считать историческими живописцами.

Чтобы судить о Джулио, заслуживающем вполне эпитет великого, нужно видеть его фрески (в Мантуе), в которых, вместе с разрешением чисто формальных задач, он создал наиболее полный памятник языческих увлечений своего времени. Итальянцы изображали блудного сына в виде итальянца, фламандцы — в виде фламандца. Из трех остальных картин Дюка две (одна необычайных размеров) изображают подобные же кордегардии, третья — общество куртизанок и кавалеров. Рембрандт за этот период почти не пишет заказных портретов.

Эрмитажная алтарная картина Франчии, помеченная 1500 годом, — один из его шедевров. Вот почему Роза и не был последовательным натуралистом. Про некоторых почти хочется сказать, что они были паразитами и профанаторами Рембрандта, несмотря на все их громадное мастерство. Все жесты, все выражения (за исключением самой Мадонны, вдохновленной образами фра Филиппе и Беато Анжелико) не имеют в себе ничего аскетического, монастырского. Георгием, св.

Все это современники Рубенса, но уже между ними и фламандцами разница колоссальная. Рядом с современными картинами pleinaira и яркого импрессионизма Авраам покажется темным.

Хороший человек и благожелательный политик, но декадент с головы до ног. Ее простые бурые краски отличаются абсолютно исключительной для времени сочностью. И Клод представлен в Эрмитаже с исключительной полнотой. Вообще же не одними формальными особенностями исчерпывается различие двух главных течений в истории европейского искусства. Но что Рафаэль, действительно, сумел связать оба начала, высказавшиеся в его старших собратьях, это все же верно. Действительно, до Караваджо не писали так просто, сильно и уверенно.

Такой настоящий король, каких не было с тех пор в истории. В этом отношении всегда просвечивает умный расчет и тонкое чувство меры. Гравюры с его произведений он (а также его ученики, рассеявшиеся по разным городам Голландии и Германии) распространили этот стиль повсеместно. С исчезновением же строгости снова могла взыграть жизнь, снова возникла мечта о свободном развитии как отдельных личностей, так и целых общественных групп. Это лишенное даты Посещение трех ангелов Авраама (другие, напротив того, относят картину к 1650-м годам).

Здесь изображена человеческая трагедия с поразительной выразительностью и полнотой. Во многих отношениях (если не во всем формальном) Сандро, при всей своей изысканности, был только искателем. Эрмитаж обладает его красивой картиной Св. Речка набухла и несется, пенясь и перескакивая через пороги.

Освобождение Голландии совпало с моментом торжества натурализма в Италии. Особенно замечательными являются там иллюстрации Н. Бурдишона к Письмам св. Рембрандт здесь уже весь, во всем своем великолепии и глубине.

Только нужно оговориться: можно (и даже следует) рассматривать историю искусства как одно большое целое для всех стран имевших однородную культуру. Но не только Мурильо мастер, виртуоз, волшебник, каким-то дуновением создававший свои картины (изумительна именно эта неуловимость техники Мурильо), но Мурильо и прелестный, если не захватывающий, поэт. И это, при натяжке, возможно, ввиду огромного количества его учеников и кроме того, часто можно проследить косвенное влияние Рембрандта на художников, стоящих вне его круга. Но не в одних околичностях Боттичелли homo novus, настоящий сын Ренессанса.

И в этом злорадстве над человеческой суетой сует он готов и клеветать на людей. Какой покой и простор, как тихо и сладко.

— 1573. ) изображающим коварного герцога Алансонского, копией с портрета Марии Стюарт и, наконец, рядом превосходных рисованных портретов семьи и двора короля Карла IX, принадлежащих карандашам Франсуа Клуэ и его школы (в отделении рисунков). Портрет дамы с мальчиком) Последняя картина приписывается некоторыми и не без основания, самому Тициану. Количество английских портретов ван Дейка баснословно. О содержании почти забывают. Захотелось больше искренности, грации и мягкости. Свое, доморощенное стало казаться тогда рядом с чужим недостойным, провинциальным.

Затем мы встречаемся с новым лицом в кругу Рембрандта, со старушкой (Портрет старушки с очками в руках. Первый длится приблизительно до 1632 года, до его переселения в Амстердам. Более смешной и странной физиономии трудно себе представить. Однако лишь с половины XVI века в творчестве Якопо де Понте (прозванного по месту его рождения Бассано, 1510 — 1592) — художника, родившегося в год смерти Джорджоне, проявляется эта новая отрасль живописи, вполне обособленной и самодовлеющей.

Здесь нет Рафаэля и содержание картины исчерпывается влиянием Перуджино (Мадонна написана по рисунку последнего, хранящемуся в берлинском Kupferstich Kabinette). В то же время Притча одна из вдохновеннейших живописных страниц Рембрандта. И какая на сей раз сила убедительности у Мурильо. Одновременно чувство независимости, порыв духовного бунта обуял всю Северную Европу. Но германец, но готик проглядывает и в этой картине — как в наивной (по-своему прелестной) пестроте красок, так и в какой-то непреоборимой склонности к выверту, к преувеличению, которые выдают нечто еще ребяческое в культуре.

Не Чимабуе (XIII в. ) один и первый нарушил сковывавшие традиции византизма, но сотни и сотни требований, сотни и сотни вдохновений, выразившихся как в картинах, фресках, миниатюрах, так и в целых сооружениях. Рубенс — фигура не случайная. Наша картина отличный пример его простого и грандиозного стиля. Искусство Йорданса отражает, как в чистейшем зеркале, его душу.

В окно видны башни города (какого-нибудь Конелиано из которого был родом художник или Тревизо). Гений Леонардо отразился здесь как на ритме композиции (вспоминается его луврская Св. Не веришь и такой, слишком простоватой, ancillae Domini на Благовещении, не веришь амурам, что облетают Богородицу, спускающуюся с неба или несущуюся ввысь Непорочное зачатие и Вознесение. Поэзия замысла лучших среди них не умалена заботой о строгости и изяществе, а вся показная сторона их искусства если и не обладает силой захвата, с которой мы познакомились в творчестве Тициана и Рибейры, то все же содержит в себе неисчерпаемый источник художественного наслаждения. Рубенса нужно или всего принять или всего оставить.

Естественнее предположить, что Тициан был моложе своего товарища из Кастельфранко и это объяснило бы его поступление (в 1506) к Джорджоне в качестве помощника при росписи фресками (впоследствии погибшими) Фондако деи Тедески в Венеции. Грандиозное по композиции Положение во гроб Себастиано (В наст. Торопятся кончать улов рыбари, торопится пастух гнать в село свое стадо. Он буквально бежал обратно в Рим и там лишь почувствовал себя снова ожившим. Их незаконченность позволяет ознакомиться с его приемами техники и последовательностью их.

Впрочем, надо сразу сказать, что между обоими художниками и огромная разница. Это было большее, нежели триумф (едва ли заслуженный) чужеземного принца, — это была кульминационная точка целой культуры, целой эпохи истории искусства какой-то апофеоз роскоши изобретательности, разнузданных форм, красочной сочности и блеска. Гонтгорст и Ластман — его ближайшие предтечи. Наконец из трех остальных портретов один — Сусанны Фоурман (Фурмен) с дочерью — принадлежит к самым колоритным произведениям мастера (божественно написана верхняя часть лица, особенно светящийся бледный лоб и недоверчиво поглядывающие глаза) два других — только этюды, но они стоят лучших картин-портретов. Вуэ имел у современников (не только на родине, но и в Италии) колоссальный успех и это отразилось на его искусстве в невыгодную сторону.

Вполне основательно вот таким образом говорить о неаполитанской живописи, как о части испанской. Обыкновенно считается, что в Италии и в странах ей родственных продолжали жить античные традиции, а, напротив того, в Германии и Нидерландах (до XV века и во Франции) процветала так называемая готика. Картина эта принадлежала другу Ватто — Жюльену и на распродаже коллекции последнего в 1767 г. была оставлена за собой его вдовой (Жюльен женился незадолго до возвращения Ватто). Этот шедевр помечен 1631 годом, однако здесь следы связанности и робости уже исчезли. Ему далеко до трагического мятежа Микель Анджело, до коварной ласки Леонардо, до откровенной чувственности Тициана, до экстаза Теотокопули ему далеко и до бодрой правды Караваджо, Рибейры, Сурбарана, Веласкеса, Рубенса.

При этом ничего смешного. Особенно поучителен последний. Екатерину и на одежде коленопреклоненного доминиканца, подносящего свою картину Богоматери.

Художники захотели научиться элегантности и идеальным формам. Юный мученик одет в богатое роскошное диаконское облачение покроя XVI — XVII веков. С одних творений Рафаэля Рембрандт собрал целых четыре тома воспроизведений. Об ученике Карраччи Гвидо Рени (1575 — 1642) мы можем иметь в Эрмитаже исчерпывающее представление. Зато о третьем из гениев итальянского Возрождения, связавшем, согласно старинному выражению, в одно целое Рафаэль грацию Леонардо и мощь Микель Анджело, — о Рафаэле Эрмитаж дает ясное (но, к сожалению, не исчерпывающее) понятие. Себастиана. В этой кличке есть что-то полемическое, насмешливое.

— Видение св. Однако ярче всего отразилось итальянское влияние на живопись в религиозной живописи и на первых примерах светской исторической живописи, абсолютно (если не считать миниатюрную) не существовавшей в предыдущий период. Интерес к нему выходит за тесные пределы живописи. Особенно бросается в глаза полная иллюзорность в изображении парчовой, расшитой драгоценностями ризы архангела — очевидно, одолженной художнику из ризницы герцогской капеллы, хранившей на миллионы подобных сокровищ.

в 1567), Равенстейн (род. Но как раз в Эрмитаже можно судить о зависимости другого столпа натурализма — Сальватора Розы (1615 — 1673), ученика Рибейры, от принципов Караваджо. В этом отношении Тиеполо даже был как-то циничнее неаполитанца Джордано. Но неприятно переходить от изучения самого светодателя к сателлитам.

Впрочем и в Риме, где Караваджо жил первое время после Венеции, он успел создать многочисленных последователей, особенно среди нидерландцев и французов, которые затем, вернувшись на свои родины, положили там основание новому живописному течению, приобретшему в некоторых странах и на известные периоды доминирующее значение. Становилось необходимым создание новых миров, новых культурных центров. Все принесено в жертву формальному принципу, той складности композиции, на искание которой указали еще флорентийцы XV века (и главным образом, Леонардо) и которую довел до последнего совершенства Рафаэль.

Уже в начале века были найдены основные правила перспективы (эмпирически еще Мазолино, теоретически Альберти и Учелло) и с тех пор художники любили в своих картинах изумлять зрителей мастерством, с которым они передавали сокращения предметов на расстояниях, простор и даль. Ломбардец Караваджо, так же как и его менее сильный сверстник и единомышленник генуэзец Строцци, пришли доканчивать свое художественное воспитание в Венецию — туда же, куда явились Лодовико и Агостино Карраччи. Даная прекраснейшая картина Рембрандта и это прекраснейшая картина в Эрмитаже.

К этим первым жанристам (по большей части размещавшим свои фигурки среди тонко разработанных пейзажей) принадлежат Дрохслот, Адриан ван дер Венне, Ян ван дер Вельде, его брат Эзайас, Бейтевег, Аверкамп, Кабель и переселившиеся фламандские пейзажисты Ганс Боль, Конингслоо и Саверей. Лесть ему была чужда совершенно. Но слабости в них нет. Впрочем, в появлении такого чуда, как Рубенс, кроме этих специальных мотивов имели значение политические и культурные условия страны, зажившей с некоторых пор обособленной от своих родственных соседей жизнью.

Здесь царит та же душа, которая потом (и именно в изучении Пуссена) открылась Коро и Бёклину, душа, вся озаренная, вся спокойная в своей радости бытия, душа какой-то вечной доверчивой молодости. Сила убедительности этих фотографий громадная. Особенно чаруют на пути в благословенную Италию Альпы и Тироль. Не надо забывать, что его учеником был абсолютно светский Гоццоли, великий любитель модных нарядов, торжественных выездов и грандиозной архитектуры.

Иеронима. Иосиф нянчится с младенцем Христом) и Юность Богородицы, особенно последняя картина — очень привлекательная, но, в своем стремлении к изяществу, чуть приторная. Лодовико Карраччи (1555 — 1619) и его два племянника — образованный Агостино (1557 — 1602) и бурный Аннибале (1560 — 1609) поставили себе миссией спасти итальянское искусство и вернуть его к прежнему великолепию. Ван Дейк принадлежит к первым портретистам истории искусства.

Ни одна из сотен тысяч фигурок Тенирса не живет настоящей человеческой жизнью. — 1609).

Здесь нет ни легкомысленного веселья Альбани и Фети из которых потом возникли идеалы XVIII века, здесь нет и меланхолии Клода или Рембрандта, здесь нет и вялости академизма, накладывающих на прекрасные пейзажи обоих Карраччи и Доменикино (истинных родоначальников исторического пейзажа) известную печать уныния, здесь нет и оргийной чувственности Рубенса. Здесь, впрочем, нас интересует одна только формальная сторона, вернее, чисто пластическая сторона его творчества. Это целый вакхический балет, целое действо. Юдифь ли это. Чтобы вполне судить о мощи Паоло Калиари, прозванного по родине его Веронезе (1528 — 1588), также недостаточно знать картины Эрмитажа. Перерыв в войнах и возрождение упавшей было промышленности наводнили общество богатствами и хотя эти богатства странствовали, благодаря биржевой и карточной игре из кармана в карман, но все же деньги оставались в стране и жизнь протекала в одном темпе без особых колебаний.

Они прямая противоположность Винчи, Тициану, Рембрандту. М. Креспи считать наиболее отрадным явлением итальянской живописи XVII века. Жизнь замирает и отходит на покой.

Анна (Благовестие св. Венецианский же Леонардо совершенная загадка. Серию английских портретов ван Дейка в Эрмитаже следует начать с самой королевской четы. Солнце ушло и вместе с ним ушли пурпур, золото, жара и суета.

И вот еще что. Он не был тем пионером в искусстве, каким был Караваджо и область его творчества не обширна. Вернее, здесь живопись только и стала живописью, чем-то самодовлеющим. Даже нотки искренности звучат в этих картинах диссонансами, неестественно, жеманно.

Позже, даже при дворе г-жи Помпадур, заговорила совесть, серьезные политические соображения, опасения за будущее. Интересным образцом подобных портретов XVI века в Эрмитаже является семейная группа (прощание матери с сыном) Бернардо Личинио. Скорее это окрестности Остии и Анцио, Альбано и Неми.

Фр. Семейства и Аллегория, середину композиции которой занимает пышная венецианка (Флора. ) с крашеными золотистыми волосами и с пятнами румян на широкой груди. Вся чувственность его, вся пышность — лишь яркие цветы на кладбище Венеции. Обыкновенно выставляют дело так. От всего этого великолепия осталась лишь серия гравюр, несколько картин в Вене, в Дрездене и, наконец, первоначальные эскизы Рубенса из которых лучшие семь принадлежат к главным украшениям Эрмитажа.

Лишь одна сторона его представлена: любовь к романтическим закоулкам, к меланхоличным вечерним эффектам, к уютной провинциалыцине Венеции. И в этой картине светится какое-то обещание общей милости, общего прощения.

Какой ритм во всех движениях, во всех расположениях. Исполнение картины тонкое, ровное, в высшей степени абсолютное. Если же и в его искусстве живет (как в каждом подлинном искусстве) мистическое начало, то и это начало освящает наиболее материальный порядок вещей, самые примитивные из жизненных сил. Это почти ремесленные работы, но исполненные в то время, когда искусство и ремесло шли рука в руку.

И еще это имя вызывает представление о чем-то холодном, бесчувственном, официальном. Одним из ее главных выразителей явился вернейший сын церкви св. В том же году умирает Саския и оставляет ему единственного годовалого сына. Лука рисующий Мадонну.

У него была масса учеников, но никто, даже родные сыновья, не пошли по его следам. Вся эта пестрота смягчена белыми, черными и серыми красками на образе св. Приматиччио. ) именно Корреджо.

Сам Караваджо представлен в Эрмитаже прекрасно. С этих пор начинается история двух государств: Фландрии, оставшейся провинцией испанского (позже австрийского) дома и Голландии, превратившейся в республику (в которой не переставала царить военная диктатура штатгоудеров). Из царицы морей она превращается в царицу одной Адриатики, наплыв богатств уменьшается, блеск и величие меркнут. В ней все эти впечатления преломились особым образом и превратились в нечто новое. Кто был одарен гениальностью среди этих художников, те сумели выразить свою зависимость от Караваджо в менее покорной форме и сочетать его правдивость с изумительной красочной красотой (частью заимствованной у венецианцев), но иные менее талантливые или менее культурные (вроде Сурбарана) утрировали уже без того крайнюю теорию Караваджо и доходили иногда до отталкивающей грубости. Некоторые эпохи и страны представлены у нас с достаточной полнотой.

Но это и понятно. Изменились условия жизни изменились нравы. Пуссен совмещал в себе и веру в таинства христианской церкви и веру в мифологию древних.

Но естественно, что в свое время они были затменены теми мастерами, которые вполне достигли назревавших идеалов и вполне выявили известные концепции формального совершенства. Любопытны в документальном отношении подписные картины Ф. Камильо Вознесение Богоматери, Кардуччо, о которой мы говорили выше (помеченная 1631 г. ) и Пантохи делла Крус Портрет дона Диего де Вальмайор, 1605 года. Принадлежность четырех других картин в Эрмитаже мастеру следует оспаривать. Лишь портреты Филиппа IV испанского и его первой супруги, (написанные в 1628) носят условный, фантастический характер и в этом легко убедиться, если сравнить первый со строгим портретом того же короля, приписываемым нами Maco, в зале испанской живописи.

Бездну бытовых подробностей можно отыскать в фонах их картин, в костюмах, меблировке. И весь пейзаж такой же сытый, жирный, пьяный, как действующие лица. Свои дела Тенирс и привел очень быстро в великолепное состояние, купил по соседству с рубенсовским замком и себе поместье, зажил синьором и, наконец, поступил на службу к правителю Фландрии эрцгерцогу Леопольду-Вильгельму, который приблизил его к своей особе, сделал хранителем своей знаменитой художественной коллекции (составляющей ныне главное основание Венского музея) и, наконец, возвел Тенирса в камергерское достоинство. Но только этот интерес не носил временного, локального и национального характера. Пожалуй, опасно смотреть на такие картины молодым художникам.

Что должно было представлять из себя торжество, устроенное богатым Антверпеном в честь вновь назначенного управителя Фландрии, кардинала инфанта Фердинанда (брата Филиппа IV), совершившего свой триумфальный въезд 17 апреля 1639 года. Оно исключительно историческое. Доминика и не пожелал идти следом за св. Тициан остается лишь наиболее ярким среди них. Французские примитивы, значение которых обозначилось за последние годы, отсутствуют в нем, да и французское чинквеченто представлено лишь одним (отличным) портретом Ф. Клуэ (1516.

Обыкновенно его принято характеризовать как скучного итальянизирующего маньериста. Характеристики становятся менее внимательными, посадка поз, жесты рук приобретают однообразие, краски тускнеют, делаются холодными и мертвыми. Чтобы оценить его по достоинству, лучше всего начать изучение его искусства по жанровым картинам, в которых столько милой непосредственности. Гельдера мы имеем две картины и: энергичный портрет молодого военного и чудесный, зеленовато-бурый автопортрет художника.

Неумелость мебельного живописца выразилась в характере лиц и в слишком ярких контрастах, но красота затейливых костюмов (сам Пинтуриккио одевал античных римлян в такие же маскарадные доспехи), размещение красочных пятен, прелестная схема пейзажа — все это делает эти доски ценным приобретением для Эрмитажа (куплены они в 1902 году у г. Руссова) тем более, что они у нас являются единственным выражением той тихой праздничности, которая была изобретением Перуджии и которая сообщает картинам умбрийских кватрочентистов прелесть детской сказки. Небесные лучи льются потоками. Больше всего посчастливилось Эрмитажу в произведениях младшего из академиков-колористов Лемуана (1688 — 1737), художника, принадлежавшего целиком к XVIII веку и учредившего вместе с архитекторами де Кот и Оппенором весь официальный стиль века пудры и фижм.

Она остается замкнутой и таинственной. Нечто подобное произошло и в середине XIX века, когда на смену умиравшему академизму выступил Курбе.

Известные черты сходства можно найти между болонцем Франческо Райболини, прозванным Франчией (1450 — 1517) и Перуджино. Он бывал поэтичен и романтичен, как Ватто (особенно в пейзажах), он любил передавать жизнь счастливых поселян, подобно Ланкре, он не брезгал самыми рискованными эротическими сюжетами, следуя в этом своему учителю Буше. Доминик (Св.

Семейство (Святое семейство со св. Зато процветают все области реализма: портрет, пейзаж изображение быта, мертвая натура. Его картины прельщают мастерством и красотой, но что-то такое в них и раздражает своей стариковской дряблостью.

В роздыхе все носит еще характер веселого фламандского кермесса (сам Ватто был наполовину фламандец, будучи родом из Валенсиена, лишь к концу XVII века доставшегося французам) веселость и непринужденность царят на этой крошечной картинке изображающей обедающих под открытым шатром солдат. Самый тон изложения имеет в картине что-то подлинно патриархальное, древнее и вечное. Мы говорим о бытовой живописи, более известной под уродливым наименованием жанровой.

И не только к самому одухотворенному, но и к самому возвышенному. Но впечатление, получаемое от этих картин, скорее может сбить представление о великолепии декоративного гения великого художника. Снейдерс не списывает рабски, следуя натуре.

Время пышности и утомительного этикета отошло в вечность. Сюда принадлежат Корнелис де Вос (1585 — 1651), Схют (1597 — 1655), Г. Крайер (1584 — 1669), Ян ван ден Гуке (1611 — 1651), Т. ван Тюльден (1606 — 1676), Янсенс, бывший на 10 лет старше Рубенса и Дипенбек (1599 — 1675). Спаситель мира — очень пострадавшая картина. Мы говорим о каком-то искусстве кватроченто (XV век) и о каком-то искусстве чинквеченто (XVI век) точно действительно 1500 год был границей между двумя течениями.

В то же время корпоративный гонор бюргеров, зародившийся еще во времена средневековой борьбы городских сословий с феодалами, вырос до чрезвычайности благодаря тому, что эти корпорации сыграли видную роль в спасении отечества и церкви от иноземного рабства и от папизма. Двор короля был прелестен своей молодостью. Не он давал свет другим, а все или, по крайней мере, многие еще были светоносцами: Себастиано, Пальма, Кариани, Лотто, Бонифацио, Моретто из Бреши, Тинторетто, Парис Бордоне, Бассано, Скиавоне, Порденоне, оба Кампаньолы, Теотокопули, Джироламо да Тревизо, Паоло Веронезе. Масип отражает приемы Бельтраффио и Гауденцио Феррари Моралес — Себастиано дель Пиомбо Санчес Коэльо — Софонисбы Ангвишолы (или же нидерландцев Моро и Геере) Майно, Рибейра и Сурбаран — Караваджо Веласкес — Тициана Орренте — Бассано Мурильо — Фети, не говоря уже о греке Теотокопули, поселившемся в Толедо, который был учеником Тициана и во всем своем творчестве явился какой-то испанской парафразой позднего венецианского чинквеченто. Эти моменты наложили несмываемую печать на творчество как самих Карраччи, так и всех их последователей.

Несколько небрежным, к сожалению, он является и на эрмитажной картине (к тому же сильно испорченной реставрацией) изображающей пикник придворных в роще.

Сюжет ведь очень неправдоподобен. Ранний XVI век в Испании представлен в Эрмитаже одной XVI в. картиной Благовещение, носящей атрибуцию толедского художника Хуана де Вильольдо ( после 1551) (В наст. Елена была не подругой мастера, а его любовницей.

Но и не без всякого основания было приписано в XVI веке это первоклассное произведение (Тибальди. Замечательно уже единообразие как художественных исканий, так и просто сюжетов.

Анне) (В наст. Этим волшебным ароматом здоровья пахнуло от развалин и раскопок и на Рафаэля. Уже при отце Карла Ван Дейк прожил около 2 лет в Лондоне. Для него все это были лучи одного, непостижимого умом света.

На севере все меньше и меньше пишут религиозные картины, если же и пишут их, то придают им чисто бытовой характер (из протестантских церквей они были изъяты). В том же характере второй женский портрет Морельсе. Вероятно, мы видим здесь кого-то из самых близких к мастеру лиц. Ведь это просто огромный, первоклассный мастер и абсолютно особенный мастер. Инв.

Атрибуция же Сельский праздник (В наст время автором считается Корнелис де Валь (1592 — 1667), Фламандская школа), Христос вседержитель, Мадонна, Рождество христово, Крещение Христа (В наст время автором считается Хосе Клаудио Антолинес), Снятие с креста, Голова молодой девушки — X. Антолинесу, Барросо, Кастильо, Maco, Мойе, Наваррете, Вальдесу Леалю, а также прелестной болонской картинки Сон Магдалины (Мария Магдалина) — Менендесу (В наст. О настоящей стихии Веронезе, о декоративном его стиле лучше свидетельствуют маленькие эскизы (вернее, уменьшенные собственноручные копии с больших картин мастера, сделанные им для скромных любителей): Спасенный Моисей (Нахождение Моисея), Поклонение волхвов и Распинание Спасителя (Распятие). Но нужно преодолеть это первое впечатление и приглядеться ближе к французам.

Великолепна и вся живопись — такая легкая, простая и уверенная. Эрмитаж дает несколько однообразное представление о мастере. Это двор Лоренцо Медичи: избранное общество передовых людей, мечтающих об обновлении жизни в красоте, умеющих придать всему своему облику ту сдержанность, которая требовалась от светски воспитанного итальянца конца XV века.

Впрочем, задолго до того, чтобы стать общей, метаморфоза самого духа фламандской живописи обозначилась сначала в лучшем из лучших учеников Рубенса, в Антонисе ван Дейке (1599 — 1641). Испанцы, напротив того, любили солидную строгую манеру и даже два самых элегантных и легких живописца, бывших в Испании, Мурильо и Клаудио Коэльо, сравнительно со своими итальянскими параллелями (например, Фети и Лукой Джордано), покажутся сдержанными, спокойными и вдумчивыми. Все они в некоторой немилости у знатоков искусства и действительно, между наивной искренностью мастеров XV века и зрелым великолепием живописи XVII века их претензии на изысканность их подражания самым школьным из итальянцев (Даниеле де Вольтерра, братьям Дзукарро или Пармеджанино) являют довольно печальный вид. Теперь нам нужно перейти к живописи германских стран.

Напрасно, впрочем, было бы искать в нем и воскресение древности. Другой великий гений ранней нидерландской живописи, брюссельский мастер Рожиэ ван дер Вейден (1399 — 1464) представлен в Эрмитаже превосходной старинной копией с мюнхенской картины Св. Недаром его так ценили в XVIII веке — он был предтечей, угадавшим его изощренность. Вообще же трудно себе вообразить менее придворного художника, нежели Веласкес. Ему приписывали до последнего времени прелестную картину Встреча св. Мы обладаем двенадцатью произведениями этого чудесного художника и четыре среди них, Моменты дня, принадлежат вообще к лучшему из того, что создано им, хотя и относятся к последнему периоду его творчества (к 1651, 1666 и 1670), когда признанный всеми, знаменитый на весь свет художник был завален заказами и уже не творил с той непосредственностью, какой отличаются произведения его молодости. Но все же я не советую пройти мимо картины Грёза без внимания.

Это всегда лишь разрозненные куски того ансамбля, вся прелесть которого открывается при посещении Версаля или Аполлоновой галереи в Лувре. Черты бытовой живописи встречались уже у старых венецианцев и веронцев. Эти детали свидетельствуют о абсолютно новом фазисе боготворения плоти. Сложнейшие композиции разработаны им, точно это какие-то наброски, огромные пространства он заполняет живописью играя и балагуря, его гигантские фрески исполнены так же просто и легко, как крошечные картинки.

Венне достигает иногда удивительной тонкости (Празднество мира в Лувре) и тогда его хочется причислить к первым величинам голландской живописи. Особенно характерна для него развалившаяся в пейзаже группа Св. Уже первые картины юного мастера обращают на него внимание. Остались у нас без рассмотрения два французских художника XVIII века — Шарден и Грёз. Его искусство вылилось из тайников его творческой силы, но облеклось в те формы, которые давала ему видимость, самая обыденная обыденность.

Кажется, точно нет связей между ним и его предшественниками. Их картины всегда чудесные красочные украшения для стен. в 1564), Миревельт (род. И именно душу. 759), в которой прежде хотели видеть мать художника (умершую еще в 1640 году), но в котором, как теперь толкуют, мы имеем портрет (помеченный 1643 годом) Геертье Диркс, няньки маленького Титуса, особы, стоявшей очень близко к самому Рембрандту, но покинувшей его несколько лет спустя со скандалом и кончившей жизнь в доме умалишенных.

Эрмитаж обладает четырьмя чудесными картинами мастера в этом роде, полными самой искренней непосредственности и величайшей свежести. Все это громадные виртуозы и первоклассные техники. Передаче глубины и всюду разлитого света здесь мог бы позавидовать любой из рембрандтистов. Рядом с именем Пуссена всегда стоит имя Клода Желлэ (1600 — 1682), прозванного Лорреном по его родине — Лотарингии. Разумеется и мифология его не имеет ничего общего с пониманием богов древних или с тем паганизмом, которым отличались художники XV и XVI веков.

Произведений Дюка мы имеем, пожалуй и чересчур много. На нем уже все намерения мастера принадлежат новому времени. Первый и последний представлены в Эрмитаже характерными произведениями, Мариотто же приписывается похожая на него в некоторых частях прекрасная картина Обручение св. Это были тогда и самые модные художники, сказавшие последние слова в искусстве.

Доминика, который поддерживает св. Наконец, это лучший колорист итальянского сеченто. Но еще полнее рисуют нам отношение Брейгеля к природе его восемь достоверных пейзажей. Отличительной чертой его стиля является то, что он не добивается передачи портрета местности (как это было у Чимы, у Беллини, у Мантеньи и у флорентийцев), но схватывает как бы общий смысл сочной, плодоносной природы, ее органическую и психическую жизнь.

Среди них выделяются Пуленбург (еще один ученик Блумарта), Кейленборг, Витенбрук, Брэнберг, Лиссе — с одной стороны, Ластман и Муйарт — с другой. Козлятые фавны завладели стариком Силеном и волочат его в свой стан близнецы фавнята сосут вино из сосцов матери пьяные тигры заигрывают с веселыми панисками. Он сам едва ли был завсегдатаем шинков и кутилой.

Пятая картина Венера и Адонис, самая среди них ранняя, красиво скомпонованная, но в красках она хуже других (пейзаж написан Вильденсом). Большего совершенства никто не достигал ни до, ни после него. С такой простотой никто еще не подходил к живописи.

В Миревельте мы найдем черты сходства с Поурбусами, с Мором, с Горциусом. Мужской портрет, носит какой-то русский характер. в 1571).

Сохранился, впрочем, общий грандиозный замысел Тициана, точно вдохновленный византийскими мозаиками, а также красота сверкания хрустальной державы, которую Господь держит в своей длани. Только в Венеции и окрестных провинциях (где тоже чувствовалась некоторая усталость) могла сформироваться разумная реакция против грозившего упадка. Не то в Венеции с ее традициями и неподвижностью ее правления. Какое понимание существа вещей. Это характерно и для всего его искусства.

Мало того, сравнение с Халсом по непосредственности, по совершенному мастерству может выдержать лишь один Веласкес (который был все же на 20 лет моложе его). От драматизации сюжета Рембрандт на сей раз воздержался. Едва ли советы этого художника были Рембрандту в пользу. Веришь, всей душой веришь этому горю — но горе это не духовное самобичевание аскезы, а боль о безвозвратной утрате.

Но Рембрандт исключение, а вовсе не представитель типично голландской живописи. Обе эти части одного целого, отныне со столь разными историческими и культурными судьбами (Фландрия была возвращена католичеству, в Голландии окончательно утвердилась реформа), дали два очень разных, но равноценных, в смысле красоты и великолепия искусства. Вторично он был приглашен в 1632 году и с тех пор он почти постоянно оставался при короле (в 1634 году он жил в Антверпене), женился в Англии на благородной девице Рётвен, был возведен в рыцарское достоинство, сделался своим человеком в высшем обществе и переписал почти без исключения всех видных политических деятелей и весь двор Англии. С нее началось дальнейшее развитие европейской пластики.

Мурильо для нас слишком нежен, деликатен, благовоспитан, надушен. Затем наступает увлечение Броувером и Тенирс перенимает у него горячий, бурый тон. Голова эта лишена идеализации, зато представляет из себя чудный кусок живописи. Всюду она кажется каким-то лукавым, лакомым, красивым зверьком и нигде не видишь ее души. Слабая позднейшая копия с фрески Кавалини (XIII век), ряд строгих, внушительных икон сиенской и флорентийской школ (частью переданных из бывшего Музея христианских древностей), две ремесленные картины начала XV века (недавно еще без основания приписывавшиеся великому Андреа дель Кастаньо) говорят так слабо об одной из самых громких страниц истории, что напрягать своего внимания на изучение их людям, не интересующимся специально данной эпохой, не стоит.

Однако и странность эта лишь кажущаяся. Вообще Франчия гораздо ближе к земле, нежели художники Тосканы и Умбрии и во многих отношениях приближается к Венеции.

И в вялом колорите, в очищенных скучных формах эрмитажной картины Тюльдена, бывшего когда-то таким же здоровяком, как Йорданс, эта тенденция сказывается довольно ясно. Каждая его картина — зависть любителей. Сами Карраччи были удивительными знатоками дела и вовсе не бездушными художниками. И не в талантах чувствовался недостаток, не в знаниях и в мастерстве, в духовной силе.

Невозможно описать все, что содержится в этой крошечной картине. Как тот, так и другой представляются скорее людьми XIX века, так мало в них условностей эпохи, такая в них чувствуется полнота свободы. Итальянская поездка прервала это пребывание и службу. Халс остается не только загадкой, но и одинокой загадкой.

Франциском Ассизским, св. Окончательно сгущаются они в 1661 году, когда умерла Гендрике. Лукавый изнуренный немощью первосвященник передан искренним венецианцем без всякой прикрасы, просто и смело. Вполне жанровой картиной может еще считаться Концерт — произведение художника 1540-х годов известного под прозвищем Мастера женских полуфигур и отождествляемого (без достаточного основания) с Люкасом де Геере. Однако там они проникали лишь случайно в исторические и религиозные темы. Франциски Римской), более гибкая и манерная в рисунке и более мягкая в красках.

Не будь года — не сказать, что это произведение человека 25 лет, — такая во всем зрелость. Совершенными пастиччо под Рембрандта являются Старушка, помеченная 1651 годом, театральный старец ученый (и здесь подпись: Rembrandt F. ) и две знаменитые картины: эффектный, но неприятный и малоубедительный портрет военного (. ) и портрет так называемой принцессы Нассау-Зиген в окне. Однако не эти элементы существенны.

Роскошный широко написанный пейзаж изысканность и закругленность поз, доходящая местами до жеманности, неизвестные средневековью страстные выражения лиц, весь орнаментальный вьющийся характер композиции — все это указывает на появившиеся в Нидерландах влияния далекого, но уже прославившегося на весь мир итальянского искусства имевшего в эти же дни (картина написана в 1531 году) своих Сарто, Тициана, Корреджо и других мастеров полной зрелости. Что же касается Отцелюбия римлянки (дочь, утоляющая жажду отца, заключенного в темницу), то она характерна для раннего периода мастера (написана едва ли после 1610) — холоднее, суше прочих картин и лишена того бешеного брио, которое составляет главную прелесть расцвета искусства Рубенса. Наконец, Мадонна Буджиардини (1475 — 1554) приятеля Микель Анджело Буонарроти интересна тем, что здесь наглядно можно видеть разницу между порывом гения и старанием таланта. Екатерины (В наст. После весны наступило лето.

Они принадлежат даже к первейшим техникам истории живописи. Время его учения у Ластмана в Амстердаме было крайне непродолжительным (он у него пробыл всего 6 месяцев) и, однако, как мы уже указывали, прошло оно не бесследно в творчестве Рембрандта. О природе отношений, существовавших между ней и мужем, в выразительной форме говорит в Эрмитаже картина Рубенса, (относимая к 1635 году) известная под названием Le croc en jambe (Подножка) и изображающая в виде пастуха и пастушки самого гения фламандской живописи и его вторую жену. Симеоном, св. Искусство последнего гения французской живописи XVIII века Фрагонара (1732 — 1806) ведет свое начало от всех этих предшественников. Несколько позже написана небольшая картина Видение св.

Себастьане, не много красок также на картинах Се человек и Несение креста. Несмотря на свой миниатюрный размер, картина производит ликующее праздничное впечатление. Императорский Эрмитаж нельзя рассматривать (подобно Берлинскому музею) как систематическое пособие к изучению истории искусства. Эрмитаж иллюстрирует все сказанное более полно, чем другие эпохи итальянской живописи. Это точно герой романа Тургенева или Достоевского из эпохи пробуждения интеллигенции.

Ученики и продолжатели занялись затем распространением этого нового рода. Рубенс в портретах часто бывал несколько декоративным, поверхностным. И все портреты Елены носят в себе отражение этого отношения.

Рибейра всегда прост, но и всегда патетичен. Рембрандт трактует миф со всей подобающей ему грандиозностью и искренностью.

Портрет молодой красавицы в зеленой шубке (какой-либо куртизанки, возможно, что той самой особы, которая позировала для La Bella в Питти и для уффициевской Венеры) слишком вял по тону и робок по живописи, чтобы приписывать его самому мастеру. Конинкслоо в свое время был очень известен.

Несколько граверов (Израель ван Мекенен и Амстердамский аноним) дают первые примеры простых бытовых сценок, а после того (вероятно, не без влияния заезжего итальянца Якопо ди Барбари), два первоклассных мастера Массейс и Ромерсваль начинают писать первые жанровые картины в современном понимании, на которых они просто изображали своих знакомых купцов, менял или банкиров, занятых повседневными делами. Как понятно, что Пуссен предпочел всю свою жизнь (с 1624) провести в Риме, где он мог свободно окунаться в мечты о прошлом, о былом здоровье человечества. Тогда же должно было появиться и отвечавшее этим запросам искусство. Но эти черты он довел, действительно, до единственного мастерства, до совершенства. Аскетизма в Рембрандте не найти и следа.

Эклектика Доменико Фети (1589 — 1624) следует вместе с Гверчино, Кастилионе, Строцци и Дж.

Академизм стал просачиваться и становиться все более и более властным. Его картины-этюды – точно какие-то автобиографические воспоминания.

Мы очень мало знаем о личности Гварди, но, судя по его работам, в нем уживалась психология скромного ремесленника, поставлявшего добросовестно исполненный товар любителям с тем же чувством царственности, какое жило в Тиеполо. Наступает счастливейший период жизни мастера. Тенирс, вероятно и обратился к табажиям только потому, что они были в моде. Особую отрасль видописи составляют архитектурные видопись картины. Они заполняют все. Но если эрмитажная фреска фра Беато — прекрасный пример того одухотворения благодатью, той любовной смиренности, которыми ознаменована первая эпоха Возрождения, то для характеристики того десятилетия, в которое она написана (около 1425), она уже не годится.

Настроения здесь мало или вовсе нет. Фламандского происхождения был и Броувер. Как отдельные деятели, так и группы, гордые своими победами во внешней политике и своей деловитостью во внутреннем устроении, — были одержимы какой-то страстью к самоувековечению. Корреджо весь прозрачный, легкий, золотистый Рибейра весь густой, тяжелый, черный.

Был ли Джорджоне действительно на год моложе Тициана, в настоящее время подвергается сомнению (в связи с теми сомнениями, которые возникли относительно достижения Тицианом 99 лет). Разумеется, это нечто большее, но абсолютно невыразимое. время — Парис Бордоне. Оттенок ребячества находим мы и в лучших художниках XV века.

Самый же сюжет Исцеление слепого рассказан с таким избытком побочных подробностей, так путанно, с такой затратой живописного красноречия, что его с трудом отыскиваешь и не он остается в памяти. Рембрандт, при всей своей любви к чистой отвлеченной форме (например, к Рафаэлю), сам к ней не прибегал ни разу. Мы, судящие об этих явлениях издалека, можем одинаково любоваться и мощью Буонаротти и наивностью Эйка. И опять-таки это не был интерес отвлеченный, холодный, академический, а жгучий, страстный. Готика в начале XVI века переживала свой период барокко и даже в произведениях живописи: у Дюрера (поскольку он готик), у Массейса, у Мабюза, у архаизирующего еще Г. Давида замечается какая-то усталость, какой-то выверт и утонченность, доведенная иногда даже до уродства. Здесь все элементы венецианского вкуса налицо. Фигуры, которыми постарался подчеркнуть это настроение Лаури (в группе Иакова, борющегося с ангелом), не вносят существенного диссонанса, но во всяком случае гораздо внятнее и убедительнее говорят о намерении художника застывшие силуэты деревьев и круглого разрушенного храма на холме, еще прощающегося с лучами потухающей зари.

Переходный фазис от наивности и строгости готических портретистов XV века к широкой характерности мастеров XVI века, приобретших эту черту от итальянцев, представляет художник, занимающий среднее положение между нидерландской и немецкой школами: Бартоломеус Бруин (род., вероятно, в Голландии в 1493, умер в Кельне около 1557), кисти которого принадлежат в Эрмитаже два семейных портрета, служивших, быть может, створками для алтарной картины. время автором считается Бенедетто Лути, Флорентийская школа. ), лишены всякого основания.

И в то же время король с головы до ног. Всякий порыв сдержан, всякая страсть потушена. Мощным теоретическим (и практическим) основателем натурализма является Микель Анджело Меризи, прозванный Караваджо по местечку в Ломбардии, откуда он был родом (1569. Сказавшееся в ней искание иллюзорности, неподходящая к существу задания роскошь колорита и необоснованная театральность поз и жестов передают лишь слабые стороны церковного стиля в эпоху барокко, теснота же уделенного под композицию места, вероятно, была тягостной для Веронезе, чувствовавшего себя по себе лишь на широкой раскинутости дворцовых и церковных стен.

Но чаще он бывает скучно официален и даже небрежен. время — Пригвождение к кресту) снабжена полной подписью художника и годом 1582 и Магдалина у гроба Господня (Мария Магдалина и апостолы у гроба Христа). Напротив того, в дни, когда они жили (и которые соответствуют деятельности фра Беато и Мазаччо), вся северная культура и вместе с ней северные художества успели достичь удивительного великолепия и переживали также в своем роде эпоху возрождения. Самым мощным из испанских караваджистов был Хосе Рибейра (1588 — 1652), поселившийся в генеральской квартире натурализма, в Неаполе.

Впрочем, чисто живописная сторона подобных картин — очень высока. От пейзажей Рубенса мы можем перейти к его видениям античности. Сын порядочного буржуазного семейства, женившийся на девице, опекуном которой был сам Рубенс, Тенирс скорее должен был помышлять об устройстве своих дел (отец его был разорен спекуляциями), нежели о том, чтобы ходить по вонючим, накуренным притонам. В самом фра Беато боролись два начала: светское и монастырское.

Очень близок к Болю по характеру своего творчества Гербрандт ван ден Экгоут (1621 — 1674), также насиловавший свое воображение, чтобы приблизиться к Рембрандту и также разменявший великое искусство своего учителя. Грёз (1725 — 1805) — тоже превосходный мастер, но, к сожалению, отдавший свое искусство на служение литературной программе. Это идеальный церковный художник для испанских церквей. Но картина Рубенса в целом все же божественного порядка. Фламандцы вот таким образом декоративнее.

Они достались Эрмитажу в дурном состоянии (в 1856 году фрески были вынуты из стен и переведены на холст), перенесли далекое путешествие и, наконец, помещены теперь в комнате, чопорная, типичная для середины XIX века отделка которой не вяжется с грациозными вымыслами композиций. Затем наступает апофеоз солнца после трудного дневного пути. И все же современное отношение к Мурильо несправедливо.

Он еще лучше, нежели Корреджо, понял самую природу света, его законы, его жизнь. Говоря, что мы можем в Эрмитаже найти источники северной живописи, мы делаем натяжку. Однако было бы трудно ориентироваться в Музее, размещенном по так называемым школам (или иначе говоря, по странам и народам), если бы мы выбрали строго исторический способ изложения.

Апофеоз искусства барокко. И какая жизнь во всей этой мертвой натуре. Св.

Расцвет Ренессанса обнаруживается в Испании в творчестве Масипа (Хуана Хуанеса), считающегося подражателем Рафаэля, но отразившего в своих строгих закругленных композициях скорее ломбардские формулы. Как хорошо в пейзажах Пуссена, как божественно хорошо. время — Пьетро Марескальки, прозв. Нашего большого Оливареса, вероятно и нужно считать за картину Maco (1615 — 1687), что же касается невольника, слуги Веласкеса Парехи (1606 — 1670), то оказывается, судя по надписи на оборотной стороне холста, что ему принадлежит хороший, но, к сожалению, слишком потемневший (или грязный. ) портрет сурового мрачного командора ордена Сант-Яго де Компостелла. Недаром зачитывался он самой страстной поэмой в мировой литературе — Библией.

Таким он является и в петербургских картинах. Лучше других простой женский портрет, носящий поддельную подпись Рембрандта и мрачный портрет молодого человека (также с фальшивой подписью учителя).

Маргаритой) и на работы позднего подражателя Корреджо Бартоломео Скидоне ( в 1615) Купидон (Амур в пейзаже), Мадонна (Мадонна с Младенцем св. Рубенс женился на ней, будучи уже 53 лет. Но в этом чувстве не было уже ничего духовного. Чувствуется еще полная вера в этот плач и скрежет зубовный.

Шаг ли дальше на пути завоеваний реализма или новый декоративный прием. Наконец и обе разобранные нами картины в отношении техники — бесподобные жемчужины. Интереснее гораздо линия натуралистов и в особенности произведения ее родоначальника — первоклассного мастера Караваджо (1569. Если здесь и не божество вина, то здесь апофеоз самого пьянства.

Младшему брату Франса — Дирку (1591 — 1656) обыкновенно приписывают основание голландского жанра и действительно, его специальностью были костюмные картины, на которых изображены пирушки и прочие развлечения высшего общества или военной молодежи. Вся картина — сплошное золото ликующая музыка света льется из нее неисчерпаемым потоком.

Гораздо приятнее два последних ученика Рембрандта — Николас Мас (1632 — 1693) и А. де Гельдер (1645 — 1727). Зато очень любопытна круглая картинка Винкбоонса 1623 года Проповедь Христа на озере. Здесь родилась готика, здесь же она развилась и первая достигла своего лета и своей осени. Семейства или нежное в красках, превосходно написанное Бегство в Египет. Художник не польстил своему покровителю ни на каплю.

Действительно, здесь живопись в том смысле, как она понималась во всей остальной истории искусства (за исключением именно Рембрандта, отчасти еще Гойи и французов 1860-х, 1870-х годов) исчезла и заменена чем-то другим. При этом символизм искусства и жизни Рембрандта носит роковой характер. Франциском, к сущности которого он был так близок. Наша картина прелестна по ясности красок, лепке, простой и благородной композиции. В глазах Бахуса светится что-то царственное.

Как теперь, так и тогда, этот кажущийся легкий способ работы должен был прельщать молодежь. 1642 год ознаменовывает фатальный перелом — начало Голгофы.

У Халса не было запасов каких-либо рецептов и трюков, кроме, быть может чисто технических, о составе и приготовлении красок (картины его чудесно сохранились, что, впрочем, в этот период голландской живописи не исключение). Барбиери, прозванный Гверчино (1591 — 1661), в особенности работы его второго периода, начавшегося с переселения мастера в 1621 году в Рим, где сильнейшее впечатление произвели на него картины Караваджо. Над роскошным городом, над разряженной издевающейся толпой висит на кресте Искупитель. Его искусство зрелее, полнее и по-своему тоже таинственно (как всякая подлинная красота), но Венеры Тициана, его библейские героини, его портреты не проникают, как то делают образы Джорджоне, к последним затворам души, не манят в какую-то даль безумия. Людовик XIV рядом с Карлом кажется лишь актером играющим роль.

Это сказано не то в шутку, не то всерьез. время автором считается Хуан Масип). У нас имеются две старинные копии с картин Массейса (1466 — 1530) изображающие ростовщиков (или сборщиков податей), да и третья из копий с Массейса, Св. В этом отношении сравнение Тициана с солнцем не верно. Шарден (1699 — 1779) — художник чистейшей воды, он только художник и в то же время один из самых первых живописцев всей истории искусства. Не надо критиковать картины самого Лебрёна.

Не осталась без влияния Италии и портретная живопись. Принадлежность первой из этих картин (Мадонна с ангелами) (В наст.

Но именно этот стиль сохранил за собою значение лучшего выражения фламандского гения. Двухвековое собирательство в совокупности объяло все же значительные области художественного прошлого.

Упомянутая выше Мадонна Конестабиле гораздо поэтичнее Мадонны Альба, но все же это юношеское, незрелое произведение Рафаэля (она написана между 1500 и 1502 годами во время ученичества у Перуджино) и не говорит нам о настоящей силе мастера, о настоящей его стихии. Прямой противоположностью гладкой, суховатой (но высоко мастерской) технике, скромной, сдержанной гамме, всей чопорной осанке этих портретов являются пышные портреты фламандцев их золотистый тон их развязность или (у позднего ван Дейка) их элегантность. Фламандцы стали стыдиться своей грубости и простоты. Тициан разработал его данные и довел их до высшей степени совершенства.

Агнеса в Берлинском музее. И это имело огромное значение для всего течения голландской живописи. Это солнце всей системы венецианской живописи.

Наконец, в письме он мастер и виртуоз, подобных которому не знает история. Он становится быстро знаменитым, главой целой школы и богатым.

Для удобства мы приурочиваем известные художественные фазисы к круглым цифрам хронологии. В них нет хотя бы какой-либо уютности (как, например, в картинах с подобными же сюжетами Тенирса или Остаде). Об искусстве Яна Брейгеля писать цветы и фрукты дают в Эрмитаже понятие венок, которым он окружил Мадонну Йорданса (В настоящее время автором цветов считается Андрис Даниельс), а также гирлянда на картине Церера Рубенса. Идеалы их просты и добиваются они выражения их с абсолютной искренностью. Напротив того, роспись папских комнат (станц) Рафаэля — высшая точка именно декоративного искусства ибо, несмотря на значительность каждой части этой стенописи, все в общем является прекрасным, стройным архитектурным целым.

Характерно уже то, что три из этих картин изображают муки: Христа в терновом венце и Св. Благовещение ван Эйка и Св. Приобретена картина для Екатерины II, вероятно, на распродаже собрания г-жи Жюльен в 1778 г. Военный роздых (Les delasse ments de la guerre) написана в пару к Тягостям войны. В это время разные художества стали обособляться от главного — от архитектуры. Он вырос в эпоху агонии Венеции и в нем сказалась если не горькая обида патриота, то уныние человека, одаренного наивысшей чувствительностью и видящего, как гибнет прекраснейшее, что создано людьми.

Наконец, пятая картина, носившая подпись Рафаэля, слишком плохо написана и нарисована, чтобы можно было оставить этот портрет (считавшийся изображением поэта Саннацара) за Рафаэлем. Но не только простота и цельность — положительные черты Караваджо.

Такими очагами явились парижские гостиные, дома вельмож и финансистов. К концу XVI века, начавшегося с истинно божественного искусства Леонардо, Микель Анджело, Корреджо, Джорджоне и Рафаэля итальянское искусство представляло из себя несколько безотрадную картину. Редкая фламандская картина лишена таких деталей, как фрукты, овощи, птицы, звери или рыбы.

Быть может, даже именно вечная неудовлетворенность томящейся по любви души и была вместе с резким ощущением усиливавшейся чахотки причиной его разочарованности. Сильных порывов не найти во французском искусстве. Рембрандт покинул Ластмана готовым художником, но первые его картины исполнены в характере учителя (вернее, всей римской школы — в них мы встречаем отражения Гонтгорста, Эльсгеймера и других). В одном нельзя сомневаться, это в единственном красочном блеске этого праздника, в изготовлении декоративной части которого приняли участие лучшие из товарищей Рубенса и целые полчища его учеников под непосредственным его наблюдением.

Эта ностальгия по земле, по природе, по зелени вызвала в Венеции расцвет чистого пейзажа (в творчестве Тициана и Кампаньолы), она же вызвала и бытовую живопись, Бассано носившую вначале исключительно сельский характер. К концу того же века или к началу XVI относятся еще абсолютно готические по формам Богоматерь с Младенцем — вырезок из большого образа, в котором некоторые видят произведение Яна Мостарта далее: тончайшая картинка, считающаяся не без основания работой последователя Мемлинга, чудесного мастера Герарда Давида (1450 — 1523) Скорбь Богородицы, а также Св.

Пуссен в Греции не бывал и это не греческие местности. Разумеется, полной правды в этом изображении лесной чащи не найти. Впрочем, личность Фети не исследована по заслугам. В Венеции кончил жизнь и другой большой мастер того времени, Бернардо Строцци (1581 — 1644), капуцин, покинувший родную Геную, чтобы избежать тяжелого дисциплинарного наказания. Эрмитажу более посчастливилось в отношении северных кватрочентистов. Странная личность этого гениального пропойцы до сих пор не вполне разгадана. Здесь чувствуется старческая мудрость, какое-то безразличие к суете вещей. время автором считается Хуан Масип. ) Лучшего испанского мастера XVI века Луиса де Варгаса совсем нет в Эрмитаже другой же великий художник, работавший в Испании, грек Теотокопули (1548 — 1625), ученик Тициана, представлен посредственным портретом поэта Алонсо Эрсилья-и-Сунига и отдаленно не намекающим на страстность, на изумительный зеленый колорит этого дикого фантаста.

Но все же Дирк не был основателем голландской бытовой живописи, которая (не говоря уже о предтечах в XVI веке) дала в самом начале XVII века, в картинах или в гравюрах, очень полную иллюстрацию нравов своего времени. Но те же формальные задачи, проникая (с известным запозданием) в Испанию, снова облачаются содержанием и в соответствии с этим самые формы получают большую силу и внушительность. Совсем иное отношение у нас к Грёзу. Не Корреджо принадлежат телосложения этих фигурок он предпочел бы большую мясистость, большую мягкость.

Одно идет от Веронезе, другое от Тициана, третье (косвенно) от Джордано. Рядом с этой данью светскому духу времени идет разрешение чисто формальных задач. Среднее положение между натуралистами и академиками занимает ряд даровитых художников с эффектным, но очень поверхностным Симоном Вуэ (1590 — 1649) во главе. Одни руки на том портрете, цепкие, костлявые руки папы, прославившегося стяжательством и непотизмом, заменяют в смысле характеристики самые подробные исследования историков. Латинское искусство с момента его зрелости (для Италии с начала XV века, для Испании и Франции с XVI) отличается от германского исканием красоты форм и связанной с нею — широкой простоты форм. И ему ничего не свято.

Его религиозные сюжеты лишены аффектации и полны глубокого чувства. Однако значение Рубенса выходит и за пределы узко церковных вопросов. Инв.

При этом замечательно, что система живописи Сурбарана абсолютное terre--terre. Рембрандт считается голландским художником. Все свои образы он выхватывал из окружающего, все у него живет для данного случая, родилось для данной мысли. Абсолютно так же, как он писал латы, горшки и склянки, писал он и людей и лица их. Черная краска у Тициана старца не скучная безжизненная темнота болонцев, а какой-то первичный элемент, какое-то волшебное творческое средство. Одному из братьев ван Эйк возвращен ныне и так называемый Татищевский складень, средняя часть которого изображавшая Поклонение волхвов, была украдена тогда еще, когда триптих находился в собрании Д. П. Татищева (в Эрмитаже боковые створки с 1845).

Мы ознакомились с первым и самым цветущим периодом французского академизма. Все его собственное творчество (исключительно портреты или портретные этюды) было гениальным быстрым копированием реального мира без тени идеализации или заранее придуманного синтеза.

---