Боттичелли Данте

Поэма Данте, повествующая о путешествии по аду и раю, представляет собой, как и творчество Боттичелли, противоречивое сочетание античной (в частности, платонической) литературно-философской традиции и средневекового образного мышления. Тут Боттичелли представляет Данте и его провожатого Вергилия в восьмом круге Ада, который состоит из десяти глубоких пропастей, где карают мошенников. Лондонская галерея Курто в сотрудничестве Берлинским гравюрным кабинетом презентует экспозицию рисунков Сандро Боттичелли к «Божественной комедии» Данте Алигьери. В 1480—1490 годах Боттичелли выполняет серию иллюстраций пером к «Божественной комедии» Данте.

Поэма Данте, повествующая о путешествии по аду и Раю, представляет собой, как и творчество Боттичелли, противоречивое сочетание античной (в частности, платонической) литературно-философской традиции и средневекового образного мышления. Сознательно ставя себя вне каких бы то ни было партий, Боттичелли одновременно пишет религиозные сцены для монастырей и выполняет заказы затаившихся аристократов иллюстрируя произведения великого Данте. Наткнулся в посте товарища на картину Боттичелли иллюстрирующую карту ада из «Божественной комедии» Данте Алигьери. Я заинтересовался и стал искать схемы Дантова ада в трактовке Боттичелли, разъясняющие структуру его картины.

Являющийся образованным художником, Боттичелли написал комментарии к некоторым частям поэмы Данте, а затем иллюстрировал Ад и собрал все воедино.

Оттого боттичеллевские волхвы — это «образы цивилизации среди образов природы», тогда как в решении Леонардо природа всецело поглощает людей. Еще более тонко спор между предназначением и характером отразился в образах знаменитой «Юдифи», где художник опять невольно или сознательно ломает привычность сюжетной схемы. В преддверии больших исторических перемен Боттичелли меняет стиль своих мужских портретов, намеченный «Человеком с медалью».

«Семейственная» вольница мастерской, разумеется, сильно рознилась своей несомненной наклонностью к буйству от тихой богобоязненной атмосферы, к которой привык подросток Сандро в родительском доме. Восхищали оригинальностью ступенчатые сады виллы в Поджо-а-Кайано. Ползком добрался до стены, сумел присесть.

Весьма подробно описывая и растолковывая значение кругов дантовского ада, автор Инферно для пущей наглядности вплетает в свой сюжет живописную картину с названием «Карта ада». Звание общепризнанного ее главы и «второго отца» платоновской философии заслужил, однако, уже не иностранец, а флорентинец Марсилио Фичино (1433–1499). Стиль Филиппо Липпи оказал на Боттичелли огромное влияние, проявившееся главным образом в определенных типах лиц (в повороте в три четверти), декоративности и орнаментальности рисунка драпировок, рук, в склонности к детализации и мягком высветленном колорите, в его «восковом» свечении. Там поэт заботливо высосал рану на шее Лоренцо, которая могла оказаться отравленной. Даже весьма сребролюбивый биограф в данном исключительном случае приписывает столь безоглядное бескорыстие не порокам, но душевным «доблестям Донато». Однако когда гроб прибыл из Равенны во Флоренцию, оказалось, что он пуст.

АлександрVI также во множестве окружил себя земляками. Скорее. Идея загробного путешествия является данью средневековой книжной традиции, которая получила широкое распространение как в Западной Европе, так и в восточно-христианском мире («Плавание Брана сына Фебала», «Видение Макария Египетского», «Хождение отца Агапия в Рай» и др. ). Телефона нет, бумажника нет, цепочки с шеи и той нет.

1. История одного шедевра: «Карта Ада» Боттичелли
2. Портрет Данте, Боттичелли, 1495
3. «Бездна Ада», Сандро Боттичелли — описание картины
4. Описание картины Сандро Боттичелли «Портрет Данте»
5. «Ад» Боттичелли – картина-иллюстрация к «Божественной Комедии»

Одну из жизненных легенд фра Филиппо излагает новеллист Маттео Банделло, утверждая, что слышал ее в Милане от самого Леонардо да Винчи, который поведал историю Липпи специально в подтверждение того, что «в своем превосходстве редкостные таланты подобны небожителям, а не вьючным ослам». О подобном «карнавальном» эффекте помышлял и не слишком глубокий художник Беноццо ди Лезе ди Сандро, прозванный Гоццоли (1420–1497), любимый художник старого Козимо изображая на стене капеллы медичейского палаццо нарядно-красочное «прибытие волхвов в Вифлеем, с большим количеством людей, лошадей и всего прочего». Однако именно этот цветной рисунок на пергаменте известен более других, так как представляет собой своеобразную «адову карту». Таков был далеко зашедший финал затянувшейся эпопеи, начатой «кровавою мессой» Пацци. По свидетельству историков, Козимо не только восстановил, но построил «от самого основания» церковь и монастырь Сан Марко, которым суждено будет сыграть значительную роль в последующих исторических событиях, в обильном множестве торжественных или роковых кульминаций и развязок. Тиран с безупречными манерами мог утром, распорядившись об очередных утесняющих флорентинские вольности законопроектах, преспокойно затем с полным знанием дела рассуждать о свободе и добродетели в лирической роще на сборище славных «академиков». В следующем веке проницательный и дальновидный Козимо Медичи (1389–1464) становится истинным основателем политической власти во Флоренции.

В то же время Макиавелли с удивлением замечает, что этот «государственный» человек с искренним увлечением участвовал в играх своих малолетних детей. Неизменная симпатия мастера к «людям, терзаемым сомнениями», — ибо он сам был одним из таких — дала в данном случае смелый толчок его сомнению в необходимости незыблемой «нормальной» перспективы избранной Гирландайо для его благодушно-житейского рассказа в прозе и позволила Боттичелли создать своеобразную героическую поэму, показывающую «перспективу» не столько для глаз, сколько для пытливого духа. Таким образом сады Сан Марко оказывались после капеллы Бранкаччи и мастерской Верроккио третьей «академией» для художников Флоренции и в то же время местом непосредственной встречи и как бы живого взаимодействия между искусством древности и современности.

Видно, еще два века назад предусмотрительные монахи-францисканцы вывезли прах поэта подальше от гнева тогдашнего папы и тайно погребли его, предположительно, в монастыре своего ордена в Сиене. Первое. Принцип умелого собирания целого из различных частей, рекомендуемый Альберти, Боттичелли горделиво демонстрирует в сумрачной таинственности «Нахождения тела Олоферна». Исключительность его положения в те дни документально подтверждает письмо анонимного агента миланского правителя Лодовико Моро, назвавшего Доменико Гирландайо «хорошим художником в картинах и еще больше в стенописи» и похвалившего, кроме того, еще нескольких других флорентинцев.

• Список картин Сандро Боттичелли
• Иллюстрации Боттичелли к Божественной комедии Данте (1480-1500)
• Божественная комедия в живописи
• Картина недели: «Ад» Боттичелли
• Иллюстрации Сандро Боттичелли к «Божественной комедии» Данте
• Дантов ад на картине Боттичелли и современные преломления
• Божественная комедия: рисунки Боттичелли в Лондоне

Впрочем, это полностью отвечало предназначению парадного рыцарского штандарта. Главной ее задачей было найти рациональное философское обоснование, которое могло бы с равным успехом объяснить (а быть может и объединить) языческую и христианскую философскую этику. А внук «из жадности к незаконным выгодам» много раз добивался, чтобы выдача жалованья флорентинским войскам производилась из его собственного банка. На многих листах обводка чернилами не закончена или не сделана вовсе. В 1493 году Флоренция была потрясена смертью Лоренцо Великолепного.

Как говорится у автора, чем глубже ад, тем уже круг, тем страшней сотворенный грех. Видно и он уверовал в мистическую природу поэта Данте. Подошли два парня, спросили что случилось. На нужды обители, заявил он, вполне достаточно меди и серебра. В земном аду нельзя не грешить, чтобы быть успешным (а среди протестантов земной успех попросту становится мерилом божественного избрания), но можно всё же стремиться к добродетели – и это противоречие решается концепцией католического Чистилища (в православной культуре, не принявшей буржуазных идеалов, никакого Чистилища нет).

1. Портрет Данте – Сандро Боттичелли
2. 750 лет и 15 портретов Данте Алигьери
3. Сандро Ботичелли: жизнь и творчество художника
4. Данте Алигьери: рукописи и тайны
5. Описание картины «Данте Алигьери»

Серия создавалась в период между 1951–1959 годами. В числе последних и вмёрзший в лед Люцифер, который терзает в трёх своих пастях предателей величества земного и небесного (Иуду, Марка Юния Брута и Кассия – предателей Иисуса и Цезаря соответственно). 13 (по иным сведениям 14) сентября 1321 года Данте окончил свой скорбный путь в Равенне. Необходимо иметь живую веру в бога и его милосердие. Художник сам режиссёр и композитор своих творений.

Собственно золото — то есть вскоре заклейменная прозаически мыслящими живописцами (и с ними Вазари) золотая краска — употребляется здесь многократно и щедро. В сотнях иллюстраций, кроме образов снов и галлюцинаций, характерных для стиля Дали, можно видеть сырость и материальность Ада Данте. Что же определяет искусство Боттичелли. Когда художники Флоренции разделяются как бы на «лирическое» и «аналитическое» направления, Верроккио своей суховатой живописью во многом предвосхищает сугубо научный подход Леонардо да Винчи.

Нерадивый инок и приятный художник был торжественно погребен в 1469г. Его творения хоть и были признаны великими, но не приняты властью и церковью.

Между прочим, рабочие, суеверно крестясь, божились, что они уже перебирали этот стеллаж и никакого конверта там не было. Он, Сандро Боттичелли, сам по себе, так как, как гласит гордая запись в кадастре 1481г. Его «Человек с медалью» — первый во Флоренции портрет, декларирующий духовную жизнь в качестве центральной идеи всего изображения и потому светотень не столько служит здесь объективной видимости, сколько усиливает психологическую полноту образа. Боттичелли начинает посещать мастерскую иной, уже более интеллектуальной направленности.

Наличие божества, грозного, но справедливого, фра Джироламо утверждает не столько на небе или на земле, сколько в человеческом сердце: «Господь везде, повсюду, в каждом человеке, особенно же в душе справедливого». Самые страшные преступники, по мнению Данте – это предатели. Здесь возвели внушительной высоты восьмиугольную пирамиду (наподобие тех, на которых сжигали в древности тела умерших римских императоров) в семь ступеней, где, последовательно воплощая падения семи смертных грехов, разложена вся осужденная «Суета», увенчанная сверху чудовищным изображением — масленичным чучелом Карнавала, ныне ставшим олицетворением Vanitas, набитым горючими материалами.

Так он начинает любезное его сердцу «одушевление» мира с непосредственного «оживления» среды, то есть той тесной коробочки, в которую заключена его юная героиня. Взятая у народа, эта форма возвратилась к нему в пламенных откровениях переполненного ощущением счастья и предощущением горестей гимна «Вакха и Ариадны» — не единственной, но самой знаменитой поэтической жемчужины жизнерадостного меланхолика Лоренцо. XX век много сделал для того, чтобы приблизиться к его пониманию. Беноццо, художник немного наивный, а впрочем, достаточно «себе на уме», уже сделал до срока подарок «младенцу» Лоренцо, наделив не слишком красивого подростка не только ангельски-золотыми кудрями, но всеми атрибутами увенчанного владыки. А многоопытный Мирандола различал даже три аспекта проявления Венеры и настолько заполнил в воображении ими весь мир, что даже трех Парок (мифических старух, прядущих и рвущих нить человеческой жизни) преобразил в одну из эманаций бессмертного триединства всеведущей, всепримиряющей, врачующей и утешающей богини любви.

И воспевать это событие призвали лучшего среди живописцев поэта — Сандро Боттичелли. В незабвенный период неограниченной полноты власти и чувств Боттичелли фактически создает параллельно три группы вещей, как три типа своих откровений: открыто «языческие», светски-мифологические картины, религиозные сюжеты с Мадоннами и священные картины, воплощающие собой так называемые «откровения Востока», запечатленные в библейских ветхозаветных циклах Сикстинской капеллы. Однако в 1479г. Но может быть, прозвище возникло по созвучию с ювелирным ремеслом второго брата, Антонио. Но самым удивительным из савонароловских нововведений была «маленькая полиция», состоявшая из детей — главным образом мальчиков в возрасте от пяти-шести до шестнадцати лет. Народ слушал его, как оракула и начинал в него верить, как в бога.

Потешив свой ум утонченными философскими упражнениями, он мог после этого с той же непринужденностью затесаться в толпу, одержимую карнавальным разгулом и, подобно легендарному безбожнику королю Манфреду, слоняться как «рядовой гражданин» по полным пляшущего люда улицам под хмельком, распевая не слишком пристойные куплеты (что всего приятнее, собственного сочинения), вместе с простонародьем всласть предаваться излишествам, не предусмотренным моральным кодексом Платона и платоников. Круги Ада, описанные флорентийским визионером, сужаются. После смерти отца главой семьи стал старший брат, зажиточный биржевой делец, прозванный Боттичелли («Бочонок»), то ли из-за округлой фигуры, то ли из-за невоздержанности к вину. Он да Лука Синьорелли из Кортоны были исключениями в нынешней чисто тосканской боттеге.

• Боттичелли СандроКартины и биография
• Иллюстрации Сандро Боттичелли к «Божественной комедии» Данте Алигьери
• Другие картины Сандро Боттичелли
• Сандро Боттичелли «Карта ада» («Круги ада»)
• «Ад» Боттичелли – картина-иллюстрация к Данте

Благодушный и цепкий «первый гражданин» цветущей республики совершил первый шаг к тому особому положению «некоронованного монарха», которое суждено будет развить и упрочить энергии его потомков. Обе они прекрасны, обе чрезвычайно известны. Весь город пришел в движение и сотни флорентинцев кидаются усмирять зачинщиков мятежа. В выполненных Сандро Боттичелли в 1481–1482 фресках в Сикстинской капелле в Ватикане (Сцены из жизни Моисея, Наказание Корея, Дафана и Абирона, Исцеление прокаженного и искушение Христа) величественная гармония пейзажа и античной архитектуры сочетается с внутренней сюжетной напряженностью, остротой портретных характеристик. Зато дружелюбие и щедрость вольнодумной и шумной боттеги обычно не знали границ. Но если вы думаете, что не настало время сенсации номер два, то вы ошибаетесь. Голова в крови, почки отбиты, встать не могу.

И очень скоро преуспел в этом, выдав в 1487г. Правда, с 1503 за мастером числится долг по взносам в гильдию Св. Фактически половина Италии участвовала в заговоре против братьев Медичи.

Его «прекрасной дамой» была Симонетта Веспуччи, в которую был безнадежно влюблен Джулиано и, видимо, не он один. Так что когда после падения Константинополя в 1453г. от родов, как Симонетта-генуэзка в 1476г. Эта ледяная бездна носит название Коцит. Впрочем, двуликими так или иначе каждый по-своему были все флорентинские «академики», но только в Лоренцо многоликость дошла до такого предела. «В Италии же они вызывали смех», — свидетельствует историк литературы Де Санктис. Это прозвище распространилось и на других братьев.

• Картина Боттичелли «Ад» – своеобразная «карта местности»
• Современное искусство и произведение художника
• Сюрреалистический «поход» Боттичелли через Рай и Ад
• Что написать на открытке посткроссинг
• Деревня Санта Клауса в Финляндии

Происходя от противоположных начал борьбы и любви, она воплощает почти утопическую, столь милую интеллектуалам медичейского круга мысль о «Согласии несогласимого». А как бы еще он создал свою бессмертную «Божественную комедию», если бы, поддерживаемый духами, сам не заглянул и в рай и в ад. Они составляют скорее «круг» или «школу», сферу влияния Сандро, нежели цельные творения его гения. Я встал и до рассвета бродил по Флоренции, как помешанный». Однако отношение к античному наследию у Боттичелли иное, нежели чем у художников начала XV века: Боттичелли не столько подражает античному искусству, сколько создает на его основе особую «светскую мифологию» (Арган Дж. ), позволяющую говорить о современности на языке античной аллегории. Это крылатое изречение приписывалось «Отцу отечества» Козимо Медичи, который, будучи сам непритязательным и придерживаясь весьма строгих нравственных правил, тем не менее от пристрастия к обаятельному живописцу если не поощрял открыто до вседозволенности, то с благодушием покрывал целый ряд сумасбродных его похождений. Не столько учение Фичино, сколько весьма поучительные извивы его созерцательной личности.

Только теперь их зовут Невинность, Наслаждение и Красота. Излучающий нервную силу портрет отчасти доказывает, что Великолепный действительно «с редким совершенством владел искусством прельщения» (Дживелегов), не нуждаясь для этого даже в спасительных (а в эпоху Возрождения действенных, как никогда) подпорках телесной красоты. Пророк возлагал на свою малолетнюю «полицию нравов» большие надежды, как на воплощение будущего и чистоты.

1. Творчество итальянского живописца
2. Интересные факты: происхождение прозвища «Ботичелли»
3. Происхождение фамилии «Боттичелли»
4. Художественно-исторический музей Арт-Рисунок

23 сентября 1502 он сообщает ей из Флоренции, что Перуджино находится в Сиене, Филиппино Липпи чересчур обременен заказами, но есть еще Боттичелли, который «много мне хвалим». Кто такой этот Антонио, не был ли он в родстве с семейством живописца Рафаэля (ведь тот тоже был Санти, хоть и скончался еще в 1520 году), неизвестно, но находка стала международной сенсацией. Взаимообусловленное сцепление обстоятельств и страстей без пощады подводило некоронованного владыку к последнему рубежу, а по пятам за ним летели клеймящие слова Савонаролы: «Тиран есть имя человека дурной жизни, самого негодного из всех, узурпатора прав других, человека, который губит и свою душу и душу народа». События развивались с последовательностью авантюрного романа.

Притом, признавая определённое подобие прижизненного буржуазного бытия аду на земле (буржуазные идеологи и формулируют суть капитализма как войну всех против всех, упорядоченную чудовищем-левиафаном национального государства), они говорят, как из этого мира попасть в посмертный рай. Шикарная вещь. Надо сказать, что и сам поэт поддерживал свою мистическую репутацию. Но «ювелирность» Боттичелли имеет и другую, более серьезную подоплеку: необычайное внимание к выразительным деталям от украшения поверхностей постепенно распространилось, отозвавшись на его трактовке внутреннего мира, для которого «мелочи» впоследствии стали решающей величиной. Резкие контрасты ярких цветовых пятен, внутренняя напряженность рисунка, динамика и экспрессия образов свидетельствуют о необыкновенной перемене в мировосприятии художника — в сторону большей религиозности и даже своеобразного мистицизма. Впервые здесь был проявлен интерес — пока что больше «художественный», нежели научный, не только к утилитарной полезности деревьев, овощей, лекарственных трав, а к растениям самим по себе — и более всего ради их интересных, причудливых или красивых внешних форм.

В 1493г. В легенды художнического мира вошла корзинка для добровольных взносов на общее и единичное пользование, подвешенная к потолку в скульптурной мастерской Донателло, который сам, по словам Вазари, «никогда не придавал никакой цены деньгам». Правитель, немощный телом и духом, по бесцветности характера не заслуживший у современников и потомства иного прозвища, чем «Подагрик» (Готтозо), он управляет Флоренцией с 1464г. «И случилось с Лоренцо как с фараоном, которому собственная дочь воспитала Моисея, — резюмирует Макиавелли. Четыре листа раскрашены темперой. В 1490-е годы, в эпоху потрясших Флоренцию социальных брожений и мистико-аскетических проповедей монаха Савонаролы, в искусстве Боттичелли появляются ноты драматизма, морализаторства и религиозной экзальтации (Оплакивание Христа, после 1490, музей Польди-Пеццоли, Милан Клевета, после 1495, Уффици). Это особая певучесть линии в каждой из его картин, необычайное чувство ритма, выраженное в тончайших нюансах и в прекрасной гармонии его Весны и Рождения Венеры.

А утонченнейший из живописцев Сандро Боттичелли по поручению Синьории старательно изображает на стене Барджелло «восемь Пацци, повешенных за шею и за ноги над дверью таможни сбоку от Палаццо Синьории» в назидание живым со всею предписанной документальной точностью, за что уже 21 июня 1478г. обещанием сторон «взаимно воздерживаться от ссор». Стоял он на ковре. В самом деле, этот странный мальчуган должен был доставлять своим близким немалые опасения не об одном своем здоровье, поскольку «болезненность» Сандро относится не столько к физической хрупкости, сколько к чрезвычайной тонкости его нервной организации, к чреватому неожиданностями нраву. Но западные католики отстраняются от зла и относятся к аду серьёзно.

Сохранилось 92 листа (85 – в Кабинете гравюр в Берлине, 7 – в Библиотеке Ватикана). И вдруг – не побоюсь сравнения: как гром среди ясного неба. Сценическое размещение в эпизодах повествования определяют наклонные плоскости, которые служат подмостками для различных маленьких драм, подчеркивая заодно и полную децентрализацию композиции. «Единственным их умственным занятием стало появление в роскошных одеждах и состязание в красноречии и остроумии, причем тот, кто в этих словесных соревнованиях превосходил других, считался самым мудрым, достойным уважения», — с ироническим недовольством отмечает Макиавелли.

Я было заподозрила, что это авторский вымысел, сугубо литературный персонаж. Ради удовольствия видеть себя на царственном троне Чезаре не пренебрег «отрицательной» ролью побежденного мудростью св. Тогда потерявший терпение Сандро на свою более высокую стену взгромоздил огромнейший камень «чуть не с воз размером», при малейшем сотрясении грозивший проломить крышу не слишком роскошного жилища ремесленника. Зато он придумывал новые краски и остроумные, облегчавшие труд методы нанесения их так называемым «мозаичным способом», при котором краски не выцветали и изображение на материи смотрелось с обеих сторон одинаково хорошо. Леон-Баттиста Альберти настоятельно рекомендует всякому живописцу «близкое общение с поэтами, риторами и другими подобными людьми ибо они либо дадут ему новые замыслы, либо, во всяком случае, помогут ему красиво скомпоновать историю» — тем паче, что сам высокоодаренный универсал был не слишком силен в выдумке. Августин», это было утверждение славы лучшего из лучших на сегодняшний день.

Единственным затруднением в этом предприятии отцам города представлялось в те смутные дни, «в чьи объятия броситься — папы или Неаполитанского короля» (Макиавелли). Опять же из художественной литературы, а именно из романа Дэна Брауна «Инферно» черпаю разнообразные сведения о «Божественной комедии» Данте. «О, как вы это хорошо устроили, учитель», — возрадовался Бьяджо, но, приведя заранее посвященного в шутку заказчика в мастерскую, пришел в оцепенение и ужас, увидев свою Мадонну в окружении не ангелов, а флорентийской Синьории — «среди этих самых капюшонов» — впрочем, невиннейшим образом вырезанных из бумаги и приклеенных сверху воском. Филиппо в силу житейской необходимости волей-неволей стал монахом. Так выглядит Ад.

Зато руководителя всей работы можно назвать без труда. В 1472г. Этот изысканно аристократический холодок подчеркнут обилием золота, роскошью то воздушных, то плотно-тяжелых одежд и, наконец, особой, заранее заданной «лунно-астральной» символикой вещи.

Согласно наиболее устойчивой версии, композиция «Рождения Венеры» удивительным, если не сказать — кощунственным — образом заключает содержание античного мифа в средневековую сугубо христианскую схему «Крещения». Горько каясь в мистическом диалоге с богом, он нет-нет, да и вспыхивает фейерверком «светских» воспоминаний: «Столько мускусу и духов употреблял я тогда, одевался с такою роскошью, красотою и модой, что умом без крыльев летал». Этот единственный — сам автор, согласно этикету тогдашних живописцев, занимающий в картине скромное место «живой подписи». Вместе с тем, средневековый принцип духовной иерархии не только предполагает дополнение античного космоса девятым небом с «неподвижным двигателем» и Эмпиреем, но также принцип объединения макро- и микрокосмоса.

Однако «Теофания» в качестве главнейшей идеи включает в себя не только схему «Крещения», но еще варианты священного предстояния, молитвенного преклонения и чудесного явления божества. Царственная представительность этой вещи пронизана ощущением какой-то смутной тревоги.

Воистину Лоренцо сделался «государем, удивлявшим весь цивилизованный мир» как раз в то время, когда по всей Европе Италия слыла законодательницей наук и искусств, когда распространилась повсеместно мода на итальянский язык и на все вообще итальянское. Он сумел приобрести в городе много сторонников. Согласно Макиавелли, Принц Юности (как назвал его Я. Буркхардт) много раз повторял старшему брату, что «можно все потерять, когда желаешь слишком много». Именно эта «джостра», происходившая перед церковью на Пьяцца Санта Кроче в честь эфемерной лиги Флоренции, папы СикстаIV и Милана, оставила весьма глубокий след в воспоминаниях искусстве и поэзии тех дней. Августина» ясны были уже Вазари: «В лице этого святого он выразил ту глубину, остроту и тонкость мысли, которая свойственна лицам исполненным премудрости и постоянно погруженным в исследование предметов высочайших и наитруднейших».

Еще до создания «Божественной комедии» он был приговорен к изгнанию из Флоренции за участие в антигосударственной деятельности (Данте на тот момент состоял в Совете ста – органе управления городом, но поддержал партию изгнанников), потом заочно вообще к сожжению заживо. Они занимали художника, как все вообще неповторимо особенное. Идеальное для себя разрешение темы особенной нежности, как бы таящей в сокровенно-интимном космическое, Сандро находит в те дни в своих круглых композициях-тондо, в самой заслуженно знаменитой из них — «Мадонне дель Маньификат». Таким образом Боттичелли и с этой стороны весьма способствовал возрастающей роскоши немногих избранных, так ненавистной феррарскому пророку непомерной роскоши золотых одеяний тех, которых последний клеймил названием обряженных в золото «деревянных прелатов». Но что представляла собою Платоновская академия. Так что экзотические восточные одежды не были редкостью на улицах папской столицы.

В 1470-е Боттичелли сблизился с семьей Медичи и «медичейским кружком» – поэтами и философами-неоплатониками (Марсилио Фичино, Пико делла Мирандолой, Анджело Полициано). Его живопись так же странна, как причуды его характера, как непостоянная судьба. Подобно Альберти и Брунеллески, его отличала разносторонность занятий и интересов — Андреа славился не только как художник и скульптор, но и как выдающийся ювелир, геометр, музыкант. В своих последующих росписях Сикстинской капеллы Буонарроти учтет предшествующий опыт Боттичелли и разработает обратную тектонику композиции намеренно, не случайно, всецело — от огромной беспокойной массы потолка к «безопорным» касаниям с землей. Но искры огня, зажженного человеком, превратившим крест в почти смертоносное оружие, рано или поздно могли захватить и его — более тонко чувствительного, чем другие и поневоле заставить если не плыть в фарватере савонароловских «эсхатологических» идей, то отчаянно им сопротивляться. Первый турнир братьев Лоренцо и Джулиано состоялся еще в эпоху «Волхвов» Гоццоли в 1469г., последний — 28 января 1475-го. Художник XV века знает всю технологию и первоначальную «кухню» своего ремесла как архитектор — работу строителя, а инженер нередко буквально своими руками проводит чисто техническую часть работы, что не мешает любому из них на досуге предаваться самым возвышенно-философским размышлениям о предназначении своего искусства, не говоря уже о чтении и писании разнообразных научно-теоретических трактатов.

Это грозило сорвать все их планы. Все условное пространство картины составляет единый, но полифонический аккомпанемент самостоятельным мелодиям движения фигур, вплоть до самых незначительных знаков — легкой зыби, заостренной во множестве «птичек» волн, этих маленьких сгустков энергии. Первая небольшая группа рисунков (не сохранились) была им выполнена, очевидно, в конце 1470-х и по ней Баччо Бальдини исполнил девятнадцать гравюр для издания «Божественной Комедии» 1481 г. Наиболее знаменитая иллюстрация Боттичелли к Данте — рисунок «Карта ада» (La mappa dell inferno). В центре фрески возносится торжественный фасад церкви Санто Спирито (Св. С оживляющей мощью, достойной мифического Пигмалиона, он увлеченно воскресил перед миром не прекрасную Галатею, а одухотворенно-уродливого старца с умной тыквообразной головой, сам загипнотизированно повторяя при этом: «Говори же, говори, чтоб ты лопнул. » В подобных типах, демократически грубых, возвышенная проповедь республиканских идеалов, которым скульптор был весьма привержен, сочеталась с раскрытием сугубо индивидуальных черт. В теоретическом толковании искусника Фичино «две Венеры» античности — Венера Урания — «Любовь созерцания» (рожденная без матери-материи от неба) и Венера Пандемос — «Любовь порождающая», народная почитаются в качестве единого божества. Наивысшую цену на этот раз сумел предложить кардинал Родриго де Борджа испанец изучавший в Италии тонкости юриспруденции, племянник скандально известного (почти как ИннокентийVIII и СикстIV) папы КалликстаIII, который и подарил ему в свое время епископство и кардинальство.

28 января 1475 года в городе происходил один из таких турниров. Церковь Сан Марко уже не вмещала всех поклонников его откровений. Но очень скоро Леонардо охладевает к своей с энтузиазмом начатой картине ибо, по несколько раздраженному замечанию красноречивого Вазари: «Этот мозг никогда в своих измышлениях не находил себе покоя», винчианца привлекает множество разнообразных проблем, часто весьма далеких от живописи. До настоящего времени их дошло очень мало, но о мастерстве Боттичелли-рисовальщика позволяет судить уникальная серия иллюстраций к «Божественной Комедии» Данте.

Очнулся через 5 часов на тротуаре в грязной луже. И все было одинаково пронизано эстетизмом, острым чувством прекрасного в мире. Несколько иную роль, нежели мягко-чувствительный лирик Полициано играл в медичейском кругу ироничный Луиджи Пульчи (1432–1484), в свою очередь небезуспешно поживившийся, урвав кусок от медичейского «большого пирога», даже в самом буквальном смысле, поскольку не слишком мягкий юмор Луиджи Пульчи являлся одним из самых излюбленно острых блюд на торжественных и интимных обедах богатых Медичи. Бывает ли такое на самом деле. Радость, поклонение Красоте навсегда ушли из его творчества. Боттичеллевская светская «Троица» кружит подобно девичьему хороводу дантовских символических Веры, Надежды, Любви.

Искусство ювелира, профессия уважаемая в середине 15-го столетия, многому научила его. Так что ковер сожгли. Но интеллект их различного свойства — рассекающе аналитический, строго логический у винчианца, у Сандро он насквозь проникнут литературно-образными ассоциациями и в этом смысле гораздо более «книжный».

В Риме также назревает своя кульминация. Обаятельно неправильную физиономию профессионального остроумца Пульчи с явно смеющимся и потаенно мечтательным взором из-под полуопущенных длинных ресниц оставил для нас неутомимый «протоколист эпохи» Гирландайо во фреске Санта Тринита. Ибо, замечает Макиавелли, «едва лишь Лоренцо испустил дух, снова стали давать всходы те семена, которые — ведь теперь некому было их задавить — и были и доныне продолжают быть столь гибельными для Италии». «Он их уговаривал, — свидетельствует Вазари, — столь убедительными доводами, что это казалось возможным», но, околдованные обаянием личности винчианца, затем они сами пугались безрассудства своего увлечения.

Период апокалипсических бедствий Флоренции и Италии. В 1494г. Не будучи декоратором по призванию, Боттичелли никогда не писал «поля голубыми, города красными, а здания разных красок, которые ему приглянулись» — как это делал Паоло Учелло, не писал он и декоративных панно бесцветной гризайлью, подобно Кастаньо или Мантенье. Раскрыть себя. Филиппино Липпи позволили только высечь на отцовской гробнице латинскую эпитафию сочинения отменного поэта Анджело Полициано: Тем не менее, скоро познав секреты мастерства Липпи, по отъезде учителя на работу в Сполето (откуда тот уже не вернется) в 1467–1468гг.

К иллюстрированию Данте Сандро Боттичелли обращался дважды. В самой Италии расширялась база всесторонней образованности. Среди специально отобранных рисунков можно будет увидеть иллюстративные описания грешников, с которыми средневековый «путешественник» Данте и древнеримский поэт Вергилий встречались глазами в сферах Чистилища и Ада — образы ростовщиков, представителей продажного духовенства, колдунов и прорицателей. Последней его большой работой, на светскую тему была «Клевета», но в ней, при все талантливости исполнения, отсутствует роскошно украшенный, декоративный стиль, присущий Боттичелли.

Боттичелли Сандро (1445, Флоренция — 17 мая 1510, Флоренция) итальянский художник эпохи Раннего Возрождения, представитель флорентийской школы. Сохранились не все страницы. Благодаря Медичи Боттичелли близко познакомился с идеями гуманистов (значительное их число входило в кружок Медичи, своего рода элитный интеллектуальный центр ренессансной Флоренции), многие из которых отразились в его творчестве. И не один ИннокентийVIII постоянно во всем спрашивал советов Великолепного. В присутствии юных правителей — подросших «магов-волхвов» с картины Гоццоли — Лоренцо и Джулиано Медичи «академики» вдыхали деревенский воздух вкупе с духом свободной философии.

Этим, подобно Андреа дель Кастаньо, — «истинному Иуде Искариоту по наружности и по поступкам» (согласно мнению впечатлительного Вазари), который передавал движения фигур и головы «с исключительной, потрясающей силой», Боттичелли, приветливый, обходительный щеголь, «похоронил и скрыл сияние своего таланта во мраке греха». Возвышенно величавая красота, точность рисунка, пластическая наполненность гибко-певучих линий блестяще найденной и разрешенной композиции «Маньификат» именно из-за ее многосторонности несет в себе некий холод отрешенности, отстраненности прекрасной боттичеллевской царицы, обнимающей своею духовностью мир, но почти неспособной дать утешение отдельному страждущему. Нет, ни в коем случае, скорее – удивлена. Воистину щедрый на исполнение Доменико был бы величайшим из художников, если бы его настенные хроники полнились не только занимательностью подробностей и внешнею броскостью и если бы эта его размашистость простиралась не только вширь, но и вглубь. Не собираясь выдумывать пороха, он тем не менее заявлял со своеобразным честолюбием: «Теперь, когда я начал понимать толк в этом искусстве, мне жалко, что я не получал заказа расписать историями все стены, опоясывающие город Флоренцию», — замысел эксцентрический, небывалый, гигантский.

Хотя Вазари находит в этом определенную «приятность», обычные «шалости» Сандро не назовешь ни безобидными, ни особо приятными. И уж особенно такими индивидуальностями славны времена Боттичелли. Спасибо за внимание. Бойкий, общительный, не признававший малейшей узды дисциплины, отнюдь не склонный к созерцанию и размышлению, он «с ранних лет явил себя столь же ловким и находчивым в ручном труде, сколь тупым и плохо восприимчивым к изучению наук, почему он никогда не испытал желания приложить к ним свой талант и с ними сдружиться», а потому вместо чтения и зубрежки, «вместо учения занимался не чем иным, как только пачкал всякими уродцами свои и чужие книги». По словам Вазари, между ювелирами и живописцами в то время существовала столь тесная связь, что поступить в мастерскую одних означало получить прямой доступ к ремеслу других и Сандро изрядно поднаторевший в рисунке — искусстве необходимом для точного и уверенного «чернения», вскоре увлекся живописью и решил посвятить себя ей, не забывая при этом ценнейших уроков ювелирного искусства, в частности четкости в начертании контурных линий и умелого применения золота, в дальнейшем часто использовавшегося художником как примесь к краскам или в чистом виде для фона. Несмотря на договор о сдаче от 16 июня 1472г., 18 июня флорентийское войско по прямому подстрекательству Великолепного подвергло кровавому возмездию беззащитный город, учинив разгром, при котором разнузданно убивали и грабили наемники обеих сторон, «не щадя ни женщин, ни святых мест», устроив воистину кровавую баню, в которой уже не было иной необходимости, кроме личной прихоти Медичи.

На ней были изображены повешенные заговорщики (эта роспись была уничтожена 14 ноября 1494 после бегства Пьеро Медичи из Флоренции). Вместе с тем, средневековый принцип духовной иерархии не только предполагает дополнение античного космоса девятым небом с «неподвижным двигателем» и Эмпиреем, но также принцип объединения макро- и микро-космоса. Захваченные главари мятежа немедленно повешены под теми же окнами. Опять сверяюсь с Википедией: да, художник в самом деле в своё время создал серию иллюстраций к «Божественной комедии». В «Пире» Платона говорится о первоначальном хаосе, принимающем форму только благодаря влечению к красоте, которое и есть любовь.

Цвет в «Св. С 1472г. Только когда художник был удовлетворен эскизом, он обводил контуры чернилами. Все кончилось взаимным неудовольствием. Для этого им представлены действующие лица минувших или будущих исторических драм.

Не зря Фиренцуола в своем трактате о красоте определяет смех как «сияние души». Считается, что он умер от малярии. Изображения райского сада и Весны, облаченной в орнаментированный хитон, напоминают готические вердюрные мотивы, восходящие к французским гобеленам «миль флёр», в то время как другие персонажи пронизаны атмосферой античной пластики.

«Вследствие этого среди многих соревнующихся, которые работали вместе с ним, — отмечает Вазари, — он приобрел известность и славу величайшую». Сандро Боттичелли — один из самых ярких художников итальянского ренессанса. Сам Неаполитанский король Фердинанд (Ферранте) втайне обещал Пацци свою могущественную поддержку.

«Поклонение волхвов» из Уффици, включающее в себя автопортрет Боттичелли, знаменует вступление художника в творческую зрелость. Но чем сокровенней и ближе для Сандро были эти его стремления, чем глубже погружался художник в своего рода эротическую мистику в искусстве, странствуя по «извилистым холмам восхитительного наслаждения» (Мирандола), тем небрежнее и насмешливей отзывался он на всяческие обращенные к нему чрезмерно откровенные намеки по поводу «амурной» тематики в его жизни. Злые сатирические стрелы и нестеснительность в выражениях произведений, подобных поэме Пульчи «Морганте» («Большой Моргант»), в XIX веке считались одной из причин, вызвавших недовольство моралистов, приведшее к Реформации в Германии. Не в пример упрямым последователям Верроккио Боттичелли пользуется светотенью только как моделирующим приемом и решительно отвергает глубокие тени — первое средство верроккиевских «академиков» в передаче телесности и пространства.

Себастьяна, который был очень торжественно установлен в церкви Санта Марии Маджиори (Маggiori), во Флоренции, Появляются прекрасные мадонны излучающие просветленную кротость Но самую большую известность он получил, когда, примерно в 1475г исполнил «Поклонение волхвов» для монастыря Санта Марии Новелла, где в окружении Марии изобразил членов семейства Медичи. В первом из боттичеллевских сюжетов, называемом «Очистительным жертвоприношением», символизирующем исцеление грешной души верой, художник объединяет основную сцену с предписанным папой мотивом искушения Христа вдали, на втором плане. Для художника Боттичелли тем паче — его деятельность передача не столько действий, сколько помыслов его персонажей и в еще большей степени — его собственное творческое «неистовство» и вдохновение, его мысль, безупречность его душевной доблести — virtu.

Ночами с упорством и самозабвением подвижника он бредит, как о возлюбленной, о перспективе, уподобляя эту сухую материю какой-то волшебной грезе: «О, что за сладчайшая вещь перспектива. » В мастерской фра Филиппо Боттичелли получил недостаточную подготовку в этой области, поскольку монах вообще не много заботился о следовании строго логическому методу в выборе средств. И на каждом почтенный нотариус Сатурнино Малагола проставил печати и надписал ничтоже сумняшеся: «Это прах Данте Алигьери». Великий Донателло в необычайной широте своего скульптурного диапазона поднял из небытия множество стилей — от величавого спокойствия почти античного своего «Благовещения», от возвышенной красоты «Святого Георгия» и «Юдифи» до потрясающих душу неприкрашенным реализмом «Марии Магдалины» или Аввакума — «Цукконе», которым обычно он клялся вместо имени господа бога. «Идеологически» он влиял в тот период на работу своих земляков столь же сильно, сколь энергичный Перуджино оперативно-практически. Между собою сюжетные фрески разделены выполненными гризайлью пилястрами с орнаментами под античные «гротески» недавно открытого в Риме Дома Нерона. Отныне покончено и с озорниками излюбленными фра Филиппо.

Ученое сибаритство компании аристократов духа, называвших себя платониками, в конце концов приучило и Сандро Боттичелли (косвенно, не прямо) вникать в многочисленные оттенки, порою распутывать замысловатейшие из парадоксов чувства и мысли. Используя описание античного классика Апулея и пересказ в «Стансах» Полициано, Боттичелли задумал ни более ни менее как повторить один из легендарных шедевров древности. Памятником языческих пристрастий «Отца отечества» Козимо Медичи осталась основанная его соизволением и энтузиазмом Гемиста Плифона так называемая Платоновская академия. Эмоционально-смысловое значение красок занимает автора больше, чем их переливы.

Но Савонарола проповедовал уже несколько лет со все возрастающим успехом. Однако Сандро Боттичелли отмечен разборчивым анонимом особо как «художник исключительный в картинах и стенописи». Намеки Савонаролы все более недвусмысленны, впрочем, это даже уже не намеки. От нее вся картина возникает единой волною движений то порывистых, то текучих.

— Он призрел того, кто потом ниспроверг его». Впрочем, аналитичный Верроккио был таким же учеником фра Анджелико, как Гоццоли и Липпи. Богачи в беспокойстве о «будущей жизни» раздавали обильную милостыню, а благочестивых ремесленников в часы досуга можно было видеть на пороге их мастерских главным образом с Библией или с трудами Савонаролы в руках. В конце декабря Медичи прибывает во враждебный Неаполь, где принят весьма изумившимся городом «с почетом и интересом», поскольку его персона и ее значение послужили внешним поводом целой войны, в которой, по словам Макиавелли, «величие врагов Лоренцо лишь содействовало его собственному величию».

Современники чрезвычайно высоко ценили его рисунки и во многих мастерских флорентийских художников они хранились в качестве образцов. Море, странно условное испещренное заостренными «птичками» схематических волн, осмысляется автором как животворящая стихия, в глубинах которой дышит и зарождается целый мир — рыбы, морские животные, полчища тритонов и нереид. С этой стороны «Орфей» демонстрирует не только приятие жизненных радостей, но торжество новой светской культуры над грубыми инстинктами природы, олицетворенными подземными духами Аида.

Судьба обеих картин неизвестна. Традиционная историография описывает, что «похороны прошли торжественно», «с великими почестями». Улыбка боттичеллевской Флоры предвосхищает леонардовскую «Джоконду» своей интеллектуальной загадкой — образ женственной юности, мыслящей не по годам. Лоренцо, однако, «яко премудрый змий», не переставал тревожить его слишком чуткую совесть, подвергая ее множеству лукавых искушений.

Это был не экзамен на творческую зрелость, как «Св. Да-да, в конверте размером 11, 5 на 7 сантиметров лежал пепел и бумага в черной рамке с печатями Равенны, подтверждающими: «Это прах Данте Алигьери». В Боттичелли они увидели родственное предпочтениям своей эпохи — душевную грацию и меланхолию, «симпатию к человечеству в его неустойчивых состояниях», черты болезненности и декаданса. Впрочем, не смотря на то, что принадлежность этого портрета (как и некоторых других) кисти великого мастера подвергается сомнению, предположим, что вслед за рядом иллюстраций к «Раю» и «Аду» упомянутой поэмы, художник сам или с помощью своих учеников, создал образ автора бессмертного произведения. Трудно назвать победителя».

Первоначально, тема для написания «Весны» была почерпнута из поэмы Полициано «Турнир» в которой прославлялся Джулиано Медичи и его возлюбленная Симонетта Веспуччи. По словам Вазари, «сад этот был переполнен древностями и весьма украшен превосходной живописью и все это было собрано в этом месте для красоты, для изучения и для удовольствий». Хрен знает что бы было если бы не они. Он вдруг захотел увидеть его неприкрытым. Также около 1485 года Боттичелли создаёт прославленное полотно «Рождение Венеры».

Медичи после короткой войны удается отвоевать у прижимистых генуэзцев давно желанную ему крепость Сарцану, после чего, согласно утешительному заключению Макиавелли, флорентинцы уже, как в сказке, «жили в величайшем благополучии до самой кончины Лоренцо». Несмотря на присутствие чуть ли не тридцати «исторических» персонажей, в картине не ощущается перегруженности — благодаря компактности разделения на две уравновешенные группы, отделенные выразительной паузой от центра картины — третьей группы Святого семейства. Навеки покончено и с прежней юношеской беззаботностью Лоренцо.

«И когда открыл он душу свою отцу, — продолжает Вазари, — тот, зная, куда у него повернуты мозги, отвел его к фра Филиппо из обители Кармине, превосходнейшему тогда живописцу и договорился с ним, чтобы он обучал Сандро, как тот и сам того желал». После неудавшегося заговора Пацци с целью свержения Медичи (26 апреля 1478) Боттичелли по заказу Лоренцо Великолепного исполнил фреску над воротами делла Догана, которые вели к палаццо Веккио. А возведенная им вилла Медичи в Поджо-а-Кайано (1480–1485) своим грандиозным размахом не только подведет определенный итог в создании этого вида построек, но преобразит его из относительно интимной усадьбы торгового магната в дворцовую резиденцию вельможи, ставшую типичной уже для XVI века. Красавицы Флоренции сменили свои богатые украшения на самые скромные одежды. Они выясняют отчасти и загадку столь откровенно и капризно грезящего Меркурия.

Колорит Боттичелли музыкален, в нём всегда ясен лейтмотив произведения. «Круг и материнство — кажется, что тут общего, а общее несомненно» — ибо, по меткому наблюдению В. А. Фаворского, в боттичеллевской круговой композиции «форма отвлеченная и конкретная живут вместе», создавая как бы высокодуховную концентрацию живой существующей реальности. Установки на сугубо личностное начало, открывающие дорогу субъективизму выражения в искусстве, отделяют Боттичелли от его сверстников, поглощенных наблюдением и поэтизацией занимательных мелочей быта эпохи или суховатой «документацией» ее, равно как от сугубо эпических задач следующего поколения создателей Высокого Возрождения. Так, старший современник Боттичелли Леон Баттиста Альберти (1404–1472), будучи по призванию архитектором, еще свободнее ощущал себя в теоретической области, где стремился охватить очень многое — от сюжетов картин до политики и морали. Тень неопределенной грусти, неведомая женским головкам Верроккио, лежит на выпуклом лбу «Мадонны во славе» «верроккиевского» типа, сквозит в мягком наклоне ее головы. В своей «Стойкости» (или «Силе») Боттичелли взял за основу поллайоловскую композиционную схему и в жестких рамках ее развил новое содержание в сторону психологизма и беспокойства. Реальные, подчас даже вульгарные, как римский карнавал, физиономии современников и рядом — сама волшебная фантазия, воплощенная то в ребенке с гроздью винограда, словно выхваченном из какого-то иного, свободно-античного «языческого» сюжета, то в стройной «нимфе» с осанкой древней богини, несущей играючи лишенную всякой реальной тяжести вязанку хвороста и с такой знакомой летяще-танцующей походкой.

Если мощная укрупненная пластика купола Брунеллески поражала концентрацией величия и силы, то двухэтажный фасад его Оспедале дельи Инноченти (Воспитательного дома)— первой общественной постройки Возрождения — привлекал изяществом и ясно обозримой гармонией основного мотива полуциркульных арок на стройных колоннах. Одна второй фразу один в один: вон сутра уже нажрался.

Проявив неожиданное упорство исподволь, постепенно уверял он хозяина Флоренции и друга своего Лоренцо, что Савонарола «сделает честь и ему и городу», до тех пор, пока тот не предоставил ему, своему любимцу, продиктовать письмо, которое за весомой печатью Медичи направил непосредственно начальству монаха. Так в 1421г.

Один из самых великолепных рисовальщиков XV в., Боттичелли, по словам Вазари, рисовал много и «исключительно хорошо». Впрочем, на некоторых трезво мыслящих современников философы Камальдульской рощи производили впечатление «несколько спятивших», поскольку слишком погружались в мир поэтических аллегорий, в чем было больше артистизма, нежели логики. Особые качества боттичеллевского «Св. Этим художник расширяет рамки старинной композиции — обряда почитания божества — «Теофании». В конечном счете наиболее бесспорным и чистым проявлением заветной «райской» идеи со стороны Великолепного Медичи были его знаменитые сады, разнообразного назначения и разнокачественных красот. И что вы думаете, кто является создателем этой действительно «адской» картины. И откуда вообще появился конверт в библиотеке.

«подарил» флорентийскую крепость Читта да Кастелло, принадлежавшую до того кондотьеру, служившему Лоренцо Великолепному, что послужило одной из причин начала вражды архипастыря с Медичи. Даже не слишком приверженный Эросу Донателло, прославляя в Юдифи гражданские добродетели, вместо с тем изображает побежденного ею врага с невольным, едва ощутимым состраданием. Вызванный тут же глава Итальянского общества Данте Франческо Маццони (интересно, что все приближенные к поэту оказываются своеобразными «францисканцами») пришел в ужас. Вплоть до 19 века, когда его творчество вновь было открыто художником-прерафаэлитом Данте Габриэлем Россетти и художественными критиками Уолтером Патером и Джоном Рескиным, его имя фактически было забыто для истории искусства.

Если в этом изображении пейзажный фон служил наподобие музыкального аккомпанемента, то в превосходном портрете неизвестного юноши (Лондон, Национальная галерея) пейзаж исчезает вообще, чтобы сосредоточить все внимание исключительно на выразительности лица. К числу лучших принадлежат алтарь Барди с изображением Мадонны с младенцем и святыми Иоанном Крестителем и Иоанном Евангелистом (1485) и Благовещение Честелло (1489–1490, Уффици). Первое упоминание о Сандро Боттичелли можно найти в кадастре итальянской Республики. Например, картина «Весна» 1478 г. повествует о трагической любви Джулиано Медичи и Симонетты Виспуччи, образы которых ассоциируются с изображениями Меркурия и нимфы, похищаемой Зефиром (смертью). Став известным во всей Италии, начиная с конца 1470-ых, Боттичелли получал все более выгодные заказы от клиентов вне Флоренции. Ее глаза. Флора, одновременно и женщина и цветник, воплощает вечное обновление природы. Геоцентрическая космогония, присутствующая в поэме, соответствует учению Аристотеля-Птолемея о семи небесных сферах (Луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера, Сатурна) и восьмой сфере «неподвижных звезд».

И Сандро в этом не совсем одинок. Это и делает его в живописи поэтом новой интеллектуальной элиты. И вот что он выяснил. В 1475 году Боттичелли слегка приоткрыл неповторимое свое лицо в «Поклонении волхвов». Получивший от сограждан почетное наименование «Отца отечества» вполне в древнеримском духе, он унаследовал от предков их исключительное умение лавировать и выигрывать с наименьшими потерями, с наибольшим эффектом выходя из самых рискованных политических ситуаций. Так называемая вилла Лемми находилась неподалеку от виллы Кареджи, этого признанного «академического» центра гуманизма и по типу своей планировки приближалась к «идеалу», воплощенному в ботанических садах другой виллы Медичи в Поджо-а-Кайано, поскольку ее украшал «сад с водой, где было много простора для солнца и почти не бывало ветров». Как тут не вспомнить надменно-самолюбивую складку его маленького упрямого рта.

Только в сочинениях современников и сверстников Сандро — начиная с ученых трактатов Фичино, писем и песен Лоренцо Медичи и кончая проповедями Савонаролы — понятие «деятельности» все более переносится из области внешней во внутреннюю, духовную. Воссозданные воображением несравненного мастера «первосущественного» образы апостолов остались свидетельством не только овладения видимым миром, но и начала познания тайного мира сокровенных человеческих побуждений. 5 часов лежал без сознания почти в центре города. Это Козимо Медичи, некогда мудро заметивший: «Достаточно одеть человека как следует, чтобы сделать из него уже порядочного гражданина». (Джованни, Антонио и Симоне) Братья Филипепи получили начальное образование в доминиканском монастыре Санта Мария Новелла, для которого Боттичели, позже, выполнял работы. И эту шумную молодую боттегу, вечно полную работающих и неработающих более или менее безалаберных посетителей, знакомых, родичей, приятелей, почитателей, ценителей и просто зевак, Вазари, в отличие от сугубо деловой и глубокомысленной «академии» Верроккио именует со скрытым порицанием «Академией Праздных людей».

фреска «Святой Августин», как эпос лирике, контрастна картинам «из жизни Венеры». При этом в понятие «античность» входил широкий спектр культурных явлений, включающий не только собственно античные памятники, но раннехристианское и романское искусство, византийские традиции. В своих проповедях он призывал людей отказаться от грешной жизни и покаяться. Вот как описывает встречу с Данте другой великий итальянский поэт Джованни Боккаччо: «Когда творения Данте уже повсюду славились, особенно та часть его комедии, которую он озаглавил «Ад» и поэта по облику знали многие мужчины и женщины, он шел однажды по улице и одна из женщин сказала, понизив голос: «Посмотрите, вон идет человек, который опускается в ад и возвращается оттуда, когда ему вздумается, принося вести о тех, кто там томится. » На что другая бесхитростно ответила: «Ты говоришь истинную правду, взгляни, как у него курчавится борода и потемнело лицо от адского пламени и дыма. » Данте улыбнулся, довольный таким мнением о себе и прошел мимо».

Вот таким образом он был искренне огорчен враждебными выпадами упрямого феррарца: «Вы видите: чужеземец пришел в мой дом и не удостаивает меня даже своим посещением». У предшественников Боттичелли в сюжете «волхвов», будь то Мазаччо или Пизанелло, Фра Анджелико или Гоццоли — так или иначе наблюдалось стремление передать обстановку Евангелия, у Сандро иное — желание докопаться до значения события. Но предоставим слово красноречивому поэту. В этой манере Боттичелли исполнил картину «Паллада и Кентавр» по заказу Джованни ди Пьерфранческо Медичи для виллы Кастелло, где уже находились «Весна» и «Рождение Венеры». Но ведь еще известный вольнодумец Лоренцо Валла говорил, что обществу полезнее куртизанки, чем монахи, провозглашая преимущества эпикуреизма над всеми другими учениями в высокоученом диалоге под кратким, но выразительным названием «О наслаждении».

Бедняга, разумеется, запросил мировую, на что ему было отвечено его собственными словами: «У себя дома я делаю все, что мне нравится», после чего, потешившись всласть испугом соседа, Сандро убрал свой каверзный камень. Единодержавный монарх, король Франции ЛюдовикXI, проницательный и осторожный, называет его «своим дорогим братом», обращаясь на равных к некоронованному государю. В «Весне» больше подчеркнуто второе начало, в «Рождении Венеры» царствует первое. И где-то на просторах интернета я нахожу эту самую Карту ада Что ж, сказать – разочарована.

Старые общественные здания обновлялись и перестраивались, новые воздвигались повсеместно. Затем посоветовал не подозревавшему о розыгрыше автору показать это тондо во всем блеске решившему приобрести его покупателю — «а там, дескать и денежки подсчитаешь». Однако все они лишь предварительные ступени к главному рождению — венцу всего — Анадиомены, которую фактически совершенно заново творит в своей картине Боттичелли, как бы восклицая дерзко словами великого Данте: «Это чудо да будет благословен господь, творящий необычайное. » Сияние цвета несет в себе функции нерациональные, но и не мистические, как в средневековой иконе — функции образные. имя Боттичелли впервые появляется в «Красной книге» общества живописцев — объединения св.

Флоренции — в связи с уплатой им взносов. В отличие от университетов и школ, этих центров схоластической отвлеченной учености изучавших гуманитарные и точные науки по преимуществу теоретически, мастерские ваятелей и живописцев предоставляли широкие возможности для экспериментального постижения живой природы. Ещё в 1427 году в Республике был издан указ о том, что глава каждого флорентийского семейства должен вносить в кадастр заявление, где отображались доходы (это нужно было для налогообложения). В бегстве своем от возмездия этот отчаянный авантюрист сумел добраться до самого Константинополя, но длинная «карающая длань» Лоренцо дотянулась, настигла его даже там — на иноверческом, мусульманском «краю света».

Ранним работам Сандро Боттичелли свойственны ясное построение пространства, четкая светотеневая лепка интерес к бытовым деталям (Поклонение волхвов, около 1474–1475, Уффици). Мягкость «Маньификат» здесь заостряется как в деталях, так особенно в главной фигуре, чей сильно удлиненный тонкий абрис, чуть наклоненный подобно меланхолическому цветку, сильнее контрастирует с очертанием общего круга картины. Анджело Полициано — несравненный стилист, профессор латинского красноречия, а также интимный друг, незаменимый секретарь и библиотекарь Лоренцо Медичи, воспитатель его сыновей, соучастник всех публичных и тайных молений идиллий и оргий правителя, прозванный наконец его «тенью» — поскольку не раз заменял Великолепного там, где требовались в большом количестве зрелища, песни или стихи. Согласно установке Мирандолы, даже библейское «Дух божий носился над водами» приравнивается ни более ни менее как к дыханию Эроса, которое и воплощают собою у Боттичелли летящие над морем ветры — Зефиры.

Солнце символизировало жар любви и будущую славу Джулиано после предстоящего турнира, поскольку «благородная любовь» является лучшим стимулом к славе, а присутствие в композиции Амура намекало на то, что солнце ответной страсти наконец-то зажжется и в душе дамы сердца героя. Да, Сандро Боттичелли.

Татьяна, не стану вступать в дискуссию по поводу определения формата статьи. Однако у Пьеро отсутствует главное свойство боттичеллевской поэтики: его проникнутая интеллектом духовность истоки которой — еще у Данте: Во всех боттичеллевских посмертных портретах Симонетты больше фантазии, нежели натуры, — как в стихах Полициано, генуэзка преображается в «нимфу», в чистый символ девической прелести. Отважный пафос совместить несовместимое двигал «академиками», явно доходившими под конец до приятной степени «божественного исступления» — причудливой смеси художнического вдохновения с увлекательным опьянением души, ума и тела — того «неистовства», благодаря которому, как полагали они, человек возвышается над житейской ограниченностью собственной природы, достигая высот блаженства. Отечественные либералы-западники по большей части являются людьми светскими, потому образ рая у них необычайным образом сплёлся с буржуазными идеалами якобы живительной войны всех против всех, помноженными на либеральный отказ от чудовищного государства-левиафана (ведь он порождает издержки в процессе вменённого ему упорядочения процесса взаимного пожирания). Он мечтал, что два брата откроют (пусть и небольшое, но надёжное) семейное предприятие по производству ювелирных изделий. В 1469г. Единый подход к достоинству персонажен позволяет автору сочетать в «Поклонении» на равных прошлое и будущее, живых и умерших — ушедших из жизни Пьеро и Козимо Медичи рядом с их многообещающими потомками Лоренцо и Джулиано.

Ланеподобны фигурки полувоздушных созданий «Весны», но там, где поэт говорит только «стройная», художник способен уточнить и заострить особенный тип этой стройности, ее неповторимость: каплеобразное, узкое в плечах, но плавно расширяющееся книзу строение продолговатых тел. Благообразный лицом и безупречно добродетельный тортонец, ярко эмоциональный в живописи, был лучшим учеником великого аналитика, прохладного Пьеро делла Франческа и в сущности болен «бесовским» искушением и соблазнами, быть может, гораздо серьезнее и глубже, чем всюду выказывавший свое еретическое безбожие умбриец. Боттичелли выполнил три сцены. Вот таким образом Боттичелли сначала работал серебряной иглой, выдавливая рисунок.

Чтобы показать им свое мастерство, он берется с июля работать над фреской «Успение Богоматери» капеллы дель Инкороната в Пизанском соборе. Временем до 1487 датируется знаменитая картина Сандро Боттичелли «Рождение Венеры» (Флоренция, Уффици), выполненная для Лоренцо ди Пьерфранческо. Наподобие этому смешивалось «народное» и «элитарное» в вечно подвижном восприятии Боттичелли, преображаясь в раздвоенность его сильных своею женственной слабостью образов, в чем-то святых, в чем-то грешных, но неизменно серьезных, соединивших в себе наивность и мудрость. Перед нами довольно разные оценки.

Но так или иначе именно определенная доля «праздного» эпикурейства, воспринятого от древних и прилежно разработанного на новой почве, была той подосновой, которая фантастически объединяла все Академии, мнимые и настоящие. Джованна — невеста на фоне розовато-сиреневой стены как будто заранее обряжена в траур.

Мол, в его «карте» указан способ «реализовать» некую модифицированную версию преисподней здесь и сейчас. 28 января 1475 брат Лоренцо Великолепного Джулиано принимал участие в турнире на одной из флорентийских площадей со штандартом, расписанным Боттичелли (не сохранился). Чуть грустное недоумение сквозит в продолговатых прозрачных глазах юной богини. Художник заканчивает картину «Весна», начатую до отъезда. Так, линия арки, образуемой над новорожденной Венерой по диагонали летящими фигурами Ветров, снизу подчеркнутая внешним очерком раковины, вполне отвечает принципу «центрального тондо», блестяще решенному в «Мадонне с гранатом», тогда как редкостный лаконизм круговой композиции «Рождения Венеры» удивительно близок мелодии-рондо «Маньификат».

В них скрытое неблагополучие боттичеллевской «Весны» отразилось отчетливее и резче, чем в прихотливых изгибах легких юношеских тел ранних Меркуриев и Себастьянов. Еще больше пользы жаждущим познания прекрасного художникам принес менее «золотой» и менее «райский» сад Медичи на площади Сан Марко во Флоренции. И более всех — Франческо Пацци. Невероятно, но просвещенный папа выбрал вторую версию. Это, естественно, смещает акценты и в образе Юдифи.

Спини был главным судьей в процессе против Савонаролы. А в борьбе их болезненно соприкоснувшихся воль запечатлелась не столько «кентавромахия», сколько «психомахия». По достоверным сведениям, «фра Филиппо очень любил веселых людей и сам всегда жил в свое удовольствие». Обобщив открытия школ Брунеллески и Альберти в сакристии церкви Санто Спирито (возведенной совместно с Кронака), Джулиано да Сангалло создаст совершенную по пропорциям композицию целостного и гармоничного стиля.

«Мадонна с гранатом» — другое знаменитое тондо Боттичелли, написанное для зала Совета Палаццо Веккио, развивая намеченное «Маньификат», в то же время противоположно ей по замыслу. Вазари пишет, что Боттичелли был приверженцем «секты» Савонаролы и даже бросил живопись и «впал в величайшее разорение». В числе украшавших его картин были «История римлянки Виргинии» (Бергамо, Академия Каррара) и «История римлянки Лукреции» (Бостон, Музей Гарднер). В то же время супруга Лоренцо ди Пьерфранческо в письме от 25 ноября 1495 сообщает, что Боттичелли расписывает фресками виллу Медичи в Треббио, а 2 июля 1497 от того же Лоренцо художник получает кредит под исполнение декоративных росписей на вилле Кастелло (не сохранились).

Это — маленькая поэма «пробуждения весны», лирическое стихотворение о первой юности, о нелегком счастье становления и роста мужающего человека. Каково будет третье условие. Для монаха-художника, до самой смерти сохранившего в себе частицы ребяческого неведения в способности видеть только хорошее, трагедия «истории» заранее перевоплотилась в праздник религии. Темы надежды и предчувствия гибели в этих портретах впервые соприкасаются. юные «волхвы» потрясли воображение толпы не только бриллиантами на собственных шлемах, но еще изумрудными звездами, украшавшими лбы благородных коней. Мог ли обойти вниманием великий Боттичелли своего величайшего современника, великого поэта, создателя итальянского литературного языка и автора «Божественной комедии» Данте Алигьери.

Для Данте, объявившего ее «перводвигателем» вселенной, любовь в его «Пире» — это «духовное единение с любимым предметом», понимаемое как безусловно высшее счастье. Вызвали скорую. Вечный его лейтмотив «сорвать розу, пока она цветет», глубокая разработка Горациевой темы «лови мгновение». Художник Алессандро Филипепи заслужил у современников репутацию завзятого шутника, поскольку «нередко любил подшутить над своими учениками и друзьями». Начать с того, что даже прозвание «Боттичелло» (что означает «бочоночек») принадлежало вначале не живописцу Алессандро, а его старшему брату, биржевому маклеру Джованни Филипепи. Перед нами незаурядная, независимая личность.

С этого времени его творчество, а это период расцвета, граничит с именём Медичи. Луки, но запись от 18 октября 1505 сообщает, что он полностью погашен. По второй версии, у отца семейства был кум – некий «Боттичелло», он занимался ювелирным мастерством. В эти годы Сандро Боттичелли написал для Медичи несколько фресок на вилле Спедалетто в Вольтерре (1483–84), картину для ниши алтаря в капелле Барди при церкви Санто Спирито (1485) и несколько фресок аллегорического содержания на вилле Лемми. Придворные виршеплеты папства не замедлили сочинить «Борджиаду», написанную гомеровским гекзаметром.

Отходя в мир иной, архипастырь «оставил в состоянии мира Италию, в которой при жизни только и делал, что устраивал войны» — по заключению Макиавелли. Множество представителей знатной фамилии объединились в ненависти к Медичи под покровительством «святейшего отца». Начиная с немногих молодых лиц, смягченно продолжающих поэтизацию «Волхвов», кончая физиономиями всех слишком известных «непотов» — племянников СикстаIV — в «Исцелении прокаженного».

Созданная в 1480г. Августин» принес своему создателю все-итальянское признание. Однако и после смерти папский престол не оставил поэта в покое. В список канувших в Лету вещей входят и «Паллада в натуральную величину на гербе с пылающими факелами» и «весьма изящная фигура Вакха» для дома Медичи на виа Ларга, а также сюжеты из новелл Боккаччо на нескольких картинах, «отличающихся живописью изящной и красивой» специально к браку Джаноццо Пуччи с Лукрецией Вини, а кроме того, фресковый цикл для Зала аудиенций в Палаццо Синьории.

В 1505 он вошел в состав городского комитета, который должен был определить место установки статуи работы Микеланджело — его «Давида», но за исключением этого факта других сведений о последних годах жизни Боттичелли неизвестно. Возможно, что в данном случае за именем владельца Кастелло скрывался сам Великолепный. Волшебною палочкой — кадуцеем — сосредоточенный подросток то ли отводит от царства Весны грозящую ей грозовую тучу, то ли намеревается попросту добыть один из удивительных золотистых плодов с ветки вечноцветущего «майского дерева» — не апельсин и не яблоко — «плод вообще». Более того — даже интервалы здесь включаются в общепоэтический строй, «рифмуясь» в свою очередь с группами фигур и это придает активную действенность звучанию фона, образующего как бы живописные «цезуры». В конце ХV века во Флоренцию приехал монах и реформатор Джироламо Савонарола. В 1481 году Сандро Боттичелли получил от папы Сикста IV почетный заказ.

Рисунками с животных увлекался влюбленный во всякую живность обаятельный бедняк Паоло Учелло, за эту наклонность получивший свое прозвище, означающее «Птица». Включая и нынешнее. Ведь еще на Петрарке тяготело проклятие безграничности его собственного индивидуализма. Академия не имела ни регламентов, ни статутов, дабы ни в чем не сковывать «свободную волю» достойных сочленов. Словом, жизнь его и его семьи была полна угроз и скитаний по Италии.

Интересно, что эта карта, созданная живописцем, стала весьма популярной в двадцатом веке. Им мог быть только «зачинатель» новой аллегорической живописи, только сочинитель мифологических серий семидесятых-восьмидесятых годов — Сандро Боттичелли. В семнадцать лет уже Полициано был автором знаменитой пьесы «Орфей» — почти галантной, как сказал о ней А. К. Дживелегов, сценической идиллии на античный сюжет — драмы, лишенной динамики и драматизма, зато полной лирического обаяния, которое и составляло наиболее индивидуальное качество его изощренного искусства. Он начал и вправду творить чудеса.

В том же году Сандро Боттичелли был приглашен в Пизу для работы над фресками Кампосанто. Первым из этих деяний Лоренцо некогда даже гордился. В «Палладе и Кентавре» символика «Доброго правления» гораздо конкретнее, чем в утонченном видении «Весны». Алессандро ди Мариано ди Ванни ди Амедео Филипепи (таково настоящее полное имя Боттичелли) родился во Флоренции в семье кожевника Мариано ди Джованни в 1444 или 1445г. «Venus» — означает начало творения, «humanitas» — культуру и человечность. Купол Флорентийского Собора или «райские» двери его Баптистерия оплачивались деньгами других частных лиц и цехов.

Прославленный мастер, в сущности, редко знал дни устойчивого благосостояния ибо, хотя «зарабатывал он много все у него шло прахом, так как хозяйничал он плохо и был беспечным». Пепел запечатали в шесть конвертов. Флорентинцы надолго запомнили ослепительный наряд всеобщего любимца Джулиано из серебряной парчи, разукрашенный жемчугом и рубинами.

Все это также имеется в композиции «Рождения Венеры», прозрачные и всевластные ритмы которого, раздвигаясь, охватывают все любовные сферы от мира реально вещественного до «невещественных озарений». Простые итальянцы почитали его и боялись, считая, что Данте знался с нечистой силой. Подобным же чудом казались Сандро и бронзовые двери Флорентийского баптистерия, заслужившие у современников восторженное название «райских» изготовленные Лоренцо Гиберти в творческом соревновании с другими крупнейшими мастерами. Он и сам начинает писать свое имя на древнеримский манер — «Caesar» и так же велит воспроизводить его на своих штандартах и наконец совсем запрещает называть себя смягченно итальянизированным «Чезаре», придумав себе отчаянно честолюбивый девиз на металлически звучащей латыни «Aut Caesar, aut nihil» — «Или Цезарь или ничто» — середины он не признает. Эта дальновидная стратегия вызвала к жизни многие элементы из которых должно слагаться цивилизованное человеческое общество — в частности именно Лоренцо Медичи одним из первых среди политических деятелей заговорил о том, что впоследствии получило название «мирного сосуществования», употребляя даже самый термин этот весьма близко к его современному смыслу — и совершил ряд практических шагов на пути его осуществления и закрепления. Семья проживала неподалеку от церкви Оньисанти (Всех святых) и окна родительского дома выходили на церковное кладбище, где суждено было упокоиться многим из этого рода. Впрочем, Лоренцо отнюдь не «преставился», как выражались об усопших в смиренное средневековье, а «был настигнут злым роком», как истинный сын напряженной активности динамического Возрождения.

У порога стучится время прямо противоположных идей, мятежное время Савонаролы. Последнее положение проявляется в одухотворении небесных сфер и отождествлении различных планет со степенями христианских добродетелей (Венера – любвеобильные, Солнце – мудрецы, Марс – воители за веру). По всей Италии не только каждое правительство, каждый самый маленький двор, но даже просто любая влиятельная фамилия обзаводились собственным (чаще латинским) оратором и эрудитом. И в самом деле, почти насилием над восприятием зрителя видится мрачное мужество и неистовое напряжение его не признающей деликатности компромиссов, не знающей нежности полутонов почти жестокой манеры, как нельзя более подходящей для портретов вызывающе величественных полководцев или трагического реквиема «Снятия со креста».

Большинство же – это эскизы. Годы наибольших успехов политики Медичи совпадают с периодом наивысших триумфов Сандро Боттичелли, который творит свою «большую политику» в искусстве так же гибко, энергично и смело, как Лоренцо на исторической арене. Однако «Снятие со креста» фра Анджелико, которое он, по свидетельству биографа, писал, так вживаясь в сюжет, что проливал то и дело слезы, удивляет отсутствием настоящего трагизма, в котором так силен Кастаньо. Еще Макиавелли подозревал наличие «нескольких Лоренцо в одном» — единый образ Великолепного с легкостью расчленялся на множество разных обликов.

Через три года после «Силы духа» Боттичелли создаёт св. Сандро не пугает Овидиево пророчество возгордившемуся Нарциссу: «Если он познает самого себя, это его погубит». Вскоре после турнира, еще до отъезда художника в Рим тот заказывает ему несколько работ. Оркестровка естественно придает уже знакомым вещам новую значимость, новый смысл. Вероятно, Сандро нечто предугадал, когда в сверкающей богатством разнообразно-пестрых одежд группе своих «волхвов» точно в траур облек в черное младшего Медичи.

А в типе фигуры автор отступил от античности ибо его Венера — явление новой эстетики. Начинающий психолог в нем борется с лириком и лирик-поэт, как правило, побеждает. Вот таким образом преисподняя его представляет собой своеобразную воронку, поставленную на кончик. В сентябре 1481г. Вместе с ранее созданной «Весной» она стала своего рода знаковым образом, олицетворением как искусства Боттичелли, так и утонченной культуры медичейского двора. Этот период творчества отмечен картиной «Коронование Девы Марии», заказанной для капеллы цеха ювелиров.

«Я искренне верую. » — лихорадочно восклицает больной. Что нельзя было срочно заменить новым, с поспешностью подновлялось сверху. Ярко–красная, но скромная одежда, напоминающая одеяния священника, говорит о духовной устремлённости, лавровый венок – о литературных победах, разворот в профиль делает портрет схожим с изображением на ордене или монете. Например, мифологические картины (Афина Паллада и Кентавр, 1482 Венера и Марс, 1483 и другие) были, естественно, написаны художником Боттичелли по заказу культурной элиты и предназначались для украшения палаццо или вилл знатных флорентийских заказчиков. Помимо простого создания рисунков на основе поэмы, художник также хотел передать все эмоции и чувства, которые привели Данте к созданию своей загробной жизни. Родился в семье дубильщика кожи Мариано ди Ванни Филипепи прозвище «Боттичелло» — «бочоночек» — унаследовал от старшего брата Джованни.

Геоцентрическая космогония, присутствующая в поэме, соответствует учению Аристотеля-Птолемея о семи небесных сферах (Луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера, Сатурна) и восьмой сфере «неподвижных звезд». Однако иначе и быть не могло: у Боттичелли «манерны» обычно не чистые создания его непосредственного вдохновения, но те, что даются через преодоление себя, через напряжение, неловкость и скуку. «Маньификат», посвященная теме величания Марии, делалась для церкви Сан Франческо за воротами Сан Миньято. Но далее, как и следовало ожидать, мы узнаем, что Сандро «был человек бойкий и только рисованием и занимался, увлекся и живописью и решил заняться и ею».

Подобно мудрому цинику демону Астароте в «Морганте» Пульчи, Медичи верил в относительную доброкачественность всех существующих на земле религий, как подобает истинному теисту в философии. Более того, золото — один из основных цветов, одно из главных средств выражения. Среди этих подписей имени Сандро Боттичелли не обнаружено. Опасные крайности — именно то, за что Вазари, типичный представитель «золотой середины», порицает многих художников и не в последнюю очередь — Сандро Боттичелли.

Престиж «Августина» был для Боттичелли вопросом самоутверждения в его гордыне, поскольку работа писалась в честолюбивом соперничестве с признанными мастерами прошлого и настоящего. Лицо изображенного на портрете излучает спокойствие, сильную волю и уверенность в себе. Так император Константин, первым сделавший христианство официальной религией, тоже призван в сторонники расправы над инакомыслящими, что подтверждает назидательно грозная надпись на аттике арки: «Никто не осмеливается брать на себя честь жертвоприношения, если он не призван богом, как Аарон». Доход от этой собственности в 1498 определялся в 156 флоринов. И велел привести к нему Савонаролу. Все эти «бордюры и шпалеры», малые и большие настенные панно отныне служат украшению частных домов, частной жизни и светским ее удовольствиям.

Используя предыдущие достижения фресковой техники, Сандро как руководитель всего цикла объединяет в нем «систему панно», введенную еще Джотто, с «абстрактным небом» и мозаичной инкрустацией пола, подвижные массы стен своего «Святого Августина» с «мнимым пространством» нарисованных занавесей внизу, гризайльные россыпи в духе Кастаньо и архитектурно-скульптурный декор, в конечном счете решая пространство капеллы по-новому. изображенная Сандро воинственная «Минерва Армата», вооруженная, осеняла военные забавы медичейской джостры. Верно угаданное чувство детали способствует обширным градациям несходства и сходства с живым прототипом, оттенки, тончайшие вариации выразительных мелочей стимулируют качественные сдвиги в развитии единого — и разнообразного боттичеллевского «типа». Вряд ли художник был человеком, удобным в повседневном быту. Каждый изображен в той роли, которую сам себе избрал. Для народа она воплощала сказочные его мечты сильнее, а главное, серьезнее медичейских «Вакха и Ариадны». Недавно читаю книгу Ирвинга Стоуна «Муки и радости».

Он упирается в центр земли, где заточен Люцифер. И это отнюдь не каприз и не прихоть (хотя Боттичелли присуще и то и другое), а новое средство разрешения серьезнейшей творческой задачи: посредством различного напряжения линейных ритмов передавать сложности человеческой натуры. Боттичелли изобразил Ад в виде воронки.

В конце января 1474г. Во фреске «Джованна Альбицци и добродетели» изображения рифмуются между собой не перекрестно, а цветовым контрапунктом — две средние девичьи фигуры решаются в более светлых красках, чем две другие. Нынешние властители понимают «наслаждение» необычайно широко. Около 1483 вместе с Филиппино Липпи, Перуджино и Гирландайо он работал в Вольтерре на вилле Спедалетто, принадлежавшей Лоренцо Великолепному. До времени творчества Сандро Боттичелли мифологическая тематика в живописи встречалась в декоративных украшениях свадебных кассоне и предметах прикладного искусства, только изредка становясь объектом живописи. Ан нет. Оттого ставший рупором бунта и чаяний угнетенных народных низов воинствующий монах часто, увлекаясь, в пылу борьбы выплескивает вместе с водой и ребенка, обрушиваясь без разбору на всю новейшую культуру.

Однако его рисунки к Божественной комедии Данте (1492–1497, Гравюрный кабинет, Берлин и Ватиканская библиотека) при остроте эмоциональной выразительности сохраняют легкость линии и ренессансную ясность образов. Здесь в Лоджии и аллеях в 1488г. Однако индивидуально земная их красота озаряется столь ярким духовным светом, что придает лицам, подчас даже слишком своеобразным, отблеск «неосязаемой» прелести дантовских «светочей», в которой «земное» почти незаметно обретает качества «небесного», как бы постепенно возвышаясь «от дольнего к горнему». В 1472-75гг. Само имя Боттичелли отныне связывается с образом Мадонны в окружении ангелов. После возвращения из Рима он пишет ряд картин на мифологические темы. Последнее положение проявляется в одухотворении небесных сфер и отождествлении различных планет со степенями христианских добродетелей (Венера – любвеобильные, Солнце – мудрецы, Марс – воители за веру).

Позируя, они держат себя светски-непринужденно, как подобает хорошим актерам. Поездка в Мантую не состоялась по неизвестной причине. Нервность руки, с немалым трудом удерживающей огромный. По мнению биографа Боттичелли, подобный характер весьма опасен, поскольку «во всех вещах следует держаться определенной середины избегая крайностей, обычно вредоносных». Но в те дни легенда самого Леонардо еще только начиналась и только с Сандро одним мог беседовать он, если желал быть воистину понятым.

Только впоследствии в тех же записях решается Леонардо возразить на эту размашистую декларацию художнического произвола: «Если эти пятна и помогут твоему воображению, то все же не научат тебя, как закончить ту или иную деталь». В 1472г. Жизнь величайшего поэта была трагической. Лоренцо хватало на все. Пожалуй, это самая зрелая из его героинь, не исключая даже великолепной надменной Паллады. Идея загробного путешествия является данью средневековой книжной традиции, которая получила широкое распространение как в Западной Европе, так и в восточно-христианском мире («Плавание Брана сына Фебала», «Видение Макария Египетского», «Хождение отца Агапия в Рай» и др. ).

И наконец именно этот изысканный эпикуреец становится главным «поставщиком сюжетов» для новой светской мифологической живописи от Боттичелли до Рафаэля, являя собою таким образом осуществление мечты Альберти. С конца 1470-х годов, после сближения Боттичелли с двором правителей Флоренции Медичи и кругом флорентийских гуманистов, в его творчестве усиливаются черты аристократизма и утонченности, появляются картины на античные и аллегорические темы, в которых чувственные языческие образы проникнуты возвышенной и вместе с тем поэтической, лирической одухотворенностью (Весна, около 1477–1478, Рождение Венеры, около 1482–1483, – обе в Уффици). Он почти не учитывал расстояния, с которого зритель будет смотреть его фрески, отчего они временами выглядят так, словно художник «писал, уткнувшись носом в свое произведение», писал для себя одного. «Зачем без оглядки расходовать деньги тому, кто ограничен в средствах. » — спрашивает сам себя Аретино и отвечает: «Затем, что королевские души тратят деньги без удержу, не знают ограничений, когда речь идет о роскошестве». Утвердив славу Сандро как первого из флорентинских живописцев, «Св.

Пытаюсь поднять голову, вижу идут две женщины. Согласно Данте, уста есть вторая из главных красот Прекрасной Дамы. Правда, ждать пришлось долго – еще полтора века. «Скованные страхом» мятежники очень скоро были перебиты тут же на месте или выброшены на мостовую из окон Палаццо. Прозвище она имела Симонетта Прекрасная по причине несравненной внешней красоты.

Таково исполненное радужных и волнующих обещаний отрочество тех, кого в полном расцвете зрелой молодости запечатлел Боттичелли в действе своих «Волхвов». Он создал своего рода топографию Ада. К тому времени старшие сыновья уже хорошо устроились в жизни и помогали родителям (Джованни и Симоне занялись торговлей, Антонио был ювелиром). На противоположной стене в «Юности Моисея», согласно папскому заданию, пророк представляется как прообраз Христа, в действии, развивающемся справа налево (в отличие от центричности предыдущей фрески), окончательно распадающемся на отдельные эпизоды. В 1311 году, уже через четыре года после написания «Ада», ему было «навеки отказано в амнистии», а в 1315-м, за год до начала работы над «Раем», ему повторили приговор «О предании смертной казни с сыновьями». Боттичелли в буквальном смысле слова был заворожён речами Савонаролы. Помимо акварельных рисунков, сюрреалист создал ряд гравюр на дереве.

Так в качестве официального лица республики с декабря 1479г. По неизвестной причине он их не выполнил, но в соборе Пизы написал фреску «Вознесение Богоматери», погибшую в 1583. Глава семьи Мариано Филипепи хотел, чтобы и младший Сандро пошёл по стопам Антонио. Жест ее, столь подробно описанный Полициано — старый тип «venus pudica» (стыдливой), воссозданный совершенно по-новому, означавший в ранней античности плодородие и наслаждение, в эллинизме перешел в противоположные символы целомудрия и стыдливости. Неопытные убийцы только слегка его поцарапали.

Все здесь направлено к утверждению этической ценности невесты, отмеченной в своем брачном триумфе чертами всех надлежащих добродетелей — благоразумия, стойкости, умеренности и правдивости — с тою же поэтичностью, с какою все «семь искусств», отразившие множество дарований, призваны подчеркнуть достоинства жениха. Его постоянным заказчиком становится Лоренцо Пьерфранческо Медичи, кузен Великолепного. В феврале 1497 года на городской площади Флоренции организовали костёр тщеславия. Ибо его неуклонно всю жизнь преследовали тревожные видения Данте и Страшного суда.

Последовательно отступая от главной оси, он предпочитает, скорее, музыкально-ритмическое членение картины на три «такта» — так намечается здесь чуть нервическая музыкальность, которая столь разовьется в его искусстве впоследствии. Предназначенная открывать ученый турнир, речь трактовала человека как микрокосм, соединяющий в себе три части мира — начало элементное (состоящее из четырех физических элементов — стихий земли, воды, воздуха и огня), начало земное и начало небесное. Боттичеллевская Венера носит платье и покрывало его Мадонн.

Полной противоположностью этому воителю от живописи был нежно-мечтательный фра Анджелико, художник-монах, укрывавшийся от мирских бурь в «райских садах» своей поэтической фантазии. Авторской прихотью Боттичелли «Юность Моисея» преображается из богословской формулы в сугубо лирическое переживание любовной встречи молодого пророка с его будущей невестой, сопровождаемое смутным сном о некоторых неприятных и страшноватых событиях. В этом отношении у Боттичелли, как у Пьетро Аретино, воистину «душа короля».

Выполненные на пергамене, эти рисунки предназначались для Лоренцо ди Пьерфранческо Медичи. Словом, флорентийское перезахоронение Данте пришлось отложить. Подобные установки порождают принятие фактического ада на земле как образа жизни (и видно, что ад помещается в метро или многоквартирном доме). Впрочем, даже этот вялый человек, подобно всем представителям своего рода, питал наследственное пристрастие к устройству театральных представлений и всяческих пышно-роскошных зрелищ, в чем весьма преуспел, привив и согражданам страсть к карнавалам — увеселениям в равной степени «детским и грандиозным». Его своеобразно идеальные типы, возросшие на смешанной почве христианских и языческих легенд, пользуются в те дни колоссальным спросом — и вот Якопо дель Селлайо, Боттичини, похожий с ним даже звучанием фамилий и наконец, многочисленные неразгаданные «друзья Сандро» во Флоренции и Риме разносят во всей бесконечности вариаций по городам и весям Италии особую «боттичеллевскую» прелесть в многочисленных репликах, копиях-клише по рисункам и эскизам снисходительно, по-королевски раздаривавшего свои идеи маэстро. В «Маньификат» царит необычайно светлая лунная ночь — воистину «белая ночь» боттичеллевской элегантности.

: «Сандро ди Мариано, тридцати трех лет, является художником и работает дома, когда ему вздумается». Реки крови на улицах Вольтерры, так же как еще раньше того, в 1470 году потопленное в крови возмущение в Прато, в те дни не пугали Лоренцо, напротив — во Флоренции это событие отмечалось как «величайшая радость». Сатирическая злость ядовитой усмешки поэта над миром отражала и весь цинизм осознания им своего зависимого положения, всю горечь «чужого хлеба». Запомнивший красочность карнавалов своего детства, Медичи обдумал и разработал старый испытанный способ отвлечения масс от политики — «зрелищами и хлебом», в свое время развратившими еще античный Рим. Крещальный сосуд у ног отшельника Иоанна намекает на его роль Крестителя св.

Люди, неравнодушные к «приятностям» его мягкого характера, уверяли даже, что музыкальнейшая душа мира — душа лирического Орфея — последовательно воплощалась в Гомере, Пифагоре, Платоне, но что последняя ее эманация — не кто иной, как благодушно-красноречивый флорентинский философ. Вазари в своих «Жизнеописаниях» нарисовал удручающую картину последних лет жизни художника, описав его как человека бедного, «старого и бесполезного», неспособного держаться на ногах без помощи костылей. Станковым портретам художника (портрет мужчины с медалью, 1474, галерея Уффици, Флоренция портрет Джулиано Медичи, 1470-е, Бергамо и другим) свойственно сочетание тонких нюансов внутреннего состояния человеческой души и четкая детализация характеров портретируемых. Воистину «железными» должны были быть руки ваятеля, удержавшие в строгих и связанных между собою границах выплеснутые в мир хаотические волны исполненных скорби и страсти движений.

А если и существовало такое реальное полотно, то автором его никак не мог быть Боттичелли. С октября 1481 по март 1482г. Но ему так и не удалось основательно его упрочить — в силу собственной двойственности.

---