Блейк Стихи

Первый сборник стихов Блейка, «Поэтические наброски», вышел в 1783 году. Сэмпсона стихи расположены согласно блейковскому изданию 1794 г. В дальнейшем порядок расположения менялся, окончательный вариант установлен сэром Дж. Некоторыми комментаторами стихотворение рассматривается как предвестие позднейших философских произведений Блейка о человечестве, оказавшемся в плену плоскорационалистических представлений и утратившем Бога.

Принято считать, что мысли в стихахБлейка о человеческой природе значительно ушли вперед относительно его современников, а также имеют схожие черты с психоанализом Карла Юнга. Стихотворенияуильяма Блейка оказали значительное влияние на модернистов, сюрреалистов, а также поэтов-битников и субкультуру второй половины ХХ века. «стихов о временах года», где у Блейка впервые выражена идея цикличности человеческой жизни и принцип четырехступенчатого построения, важный для его космогонии (см. Блейк учил Кэтерин письму, а она помогала ему раскрашивать печатаные книги его стихов.

Стихотворение Блейка утверждает равенство всех обитающих в царстве Неведения. В сборнике Уоттса имеется стихотворение The Ant, or Emmet, по метрическому рисунку совпадающее с этим стихотворением Блейка. Одно из стихотворений Блейка, обличающих церковь-«блудницу», которая, по его представлениям, не имеет ничего общего с духом и смыслом христианского учения. К стихотворению «Блейк в защиту своего Каталога»).

Отзывы читателей о книге Стихи в разных переводах, автор: Уильям Блейк. В представлении Блейка любовь — это чисто духовное переживание, непримиримое с физическим инстинктом, символом которого является червь в данном стихотворении и других произведениях изображающих мир Познания (в стихах о Неведении этот образ отсутствует). В целом Блейк объективно оценивал роль великих французских мыслителей, считая, что их идеи подготовили события 1789 г. Однако нараставшее разочарование поэта во Французской революции вызвало несколько горьких и язвительных стихотворений, включая и эти строки.

S. mathew), без ведома Блейка редактировавшим некоторые стихотворения. Одно из многочисленных стихотворений Блейка, направленных против официозной церковности.

Уильям Блейк – стихотворение "Ночь"

Некоторые же придерживаются того мнения, что вывод о нём можно сделать, только говоря в общем обо всей серии иллюстраций. По символике Блейка, человек, обращающий себя в Спектр, неполноценен даже физически — Эманация есть утраченное «женское» начало, та духовность, которая восстанавливает целостность личности и в физическом отношении, поскольку Рай — это преодоление не только разлада между рациональным и чувственным, но и разделения Человека на начала мужское и женское. По свидетельствам очевидцев, Блейк находился в первых рядах толпы во время атаки. На основе последней Блейк создал одну из наиболее известных своих картин «Призрак Блохи». Гилкрист же рассказывает о «бурном времени» первых лет Брака. Через шестнадцать лет этот Каталог попал в руки Вордсворта (William Wordsworth, 1770-1850).

Здесь он и умер. Ты всегда была ангелом для меня». Рельефный офорт изобретённый Блейком, позже стал важным коммерческим методом печати. Да и «рабская работа зеркала человеку вообще не свойственна».

В этом смысле Блейк, конечно, принадлежит романтизму. Эти два издания отразили и работу других поэтов-переводчиков, обратившихся к Блейку в последние годы (даты первых публикаций переводов нами в дальнейшем не отмечаются специально отмечены только переводы, публикуемые в данном издании впервые). Особенно велики здесь заслуги видного канадского литературоведа Нортропа Фрая (Northrop Frye, b. 1910), чье исследование «Пугающая симметрия» (The Fearful Symmetry: A Study of William Blake, 1947) явилось подлинной вехой в блейкиане, как, впрочем и книга американского литературоведа Дэвида Эрдмана (David Erdman, b. 1904) «Пророк в битве с империей» (Blake: Prophet against Empire, 1954), развеявшая представление о Блейке как о визионере, которому не могли быть интересны страсти своего времени и кипевшая вокруг борьба идей Эта конкретика входит уже в его «песни» раннего периода, сообщая многим из них острую злободневность, которую должны были хорошо чувствовать тогдашние читатели Блейка, сколь ни узок был их круг.

Как и в Завещании Оскара Уайльда (ИЛ, 1993, 11) или романе-биографии Диккенса (1991), где автор пересказывалсобственные сны и вел задушевные беседы со своим героем, Акройди на страницах блейковского тома столь же далеко отходит от строгогоизложения фактов, считающихся бесспорными, увлекается гипотезамии охотнее доверяет психологической реконструкции, а не выкладкамс опорой на общепринятые толкования. По первому впечатлению она кажется прелюдией к романтической «дьяволиаде» с характерным для нее прославлением Сатаны — вольного духа, бросающего вызов самому Небу. «Пророческие книги» в своей совокупности образуют самый ранний романтический эпос, в основании которого лежит миф, охватывающий всю историю человечества. Джон Камберленд представил Блейка молодому художнику по имени Джон Линелл. Правда, в период этих занятий Блейк изучал только то, что было интересно ему.

Написанные в 1793 году «Видения дщерей Альбиона» посвящены как будто другой теме только отдельные стихи, — например, о тиране Тео-тормоне, у чьих ног, «как волны на пустынном берегу, вскипают голоса рабов», — непосредственно ввели в поэму явление, смущавшее совесть лучших людей эпохи. Блейк использовал такой способ оттиска для иллюстрации большинства своих известных произведений включая «Песни невинности и опыта», «Книгу Тэль», «Бракосочетание рая и ада», «Иерусалим». также коммент. Это плен духа, плен мысли но «Жизнь — это Действие», мысль же только служит Действию оболочкой. Это побудило его критически отнестись к руссоистской доктрине «естественности», столь важной для романтизма.

Еще одна загадка философии в том, что все вышеназванные характеристики актуальны, но совместить их воедино представляется проблематичным. Содержит первоначальные варианты ряда стихотворений из «Песен Неведения и Познания», а также стихи, не включенные в этот цикл, рисунки, прозаические заметки и пр. The Fearful Symmetry, 1947). Ведь жизнь — это Движение, а оно «возникает из Противоположностей.

Все стихи Уильяма Блейка списком

Вместе с тем она содержит детальное объяснение других картин Блейка. Позже в иллюстрации к «Иерусалиму» Скофилд станет символом «ограниченности разума, заключаемого в оковы рабства».

Дом Джонсона был местом встречи многих «диссидентов» того времени.

Для Блейка эта истинность — дар жизни по законам воображения. Борьба Воображения и Своекорыстия — мотив, главенствующий во всей блейковской космогонии, во всей сложнейшей образной символике «пророческих книг» и это борьба за целостного человека, признавшего, вопреки конкретным обстоятельствам своего существования, единственной и непререкаемой нормой Поэтический Гений и создающего царство справедливости из камней разрушенного им Вавилона.

Весенним днем молодой художник Данте Габриэль Россетти (Dante Gabriel Rossetti, 1828-1882), роясь в богатейшей коллекции гравюр, собранной в Британском музее, обнаруживает на столе хранителя пачку сшитых листов, которые покрыты рисунками и стихами «несчастного визионера», этого «жалкого безумца», как отзывались о Блейке его немногочисленные знакомые по артистическому миру. Так на склоне лет он получил, наконец, признание – пусть и очень «камерное». Разочарование Блейка своим патроном Хейли так повлияло на первого, что в поэме «Мильтон» он написал, что «Друзья в материальном мире— духовные враги».

1. Читать онлайн «Стихи в разных переводах»
2. Уильям Блейк – Стихи в разных переводах
3. Читать онлайн Стихи в разных переводах автора Блейк Уильям – – Страница 1
4. Стихи в разных переводах :: Блейк Уильям
5. йъ лойз реуой оечйоопуфй й реуой прщфб
6. тбъзпчпт дхипчопзп пфгб у ртйипцбойопн

Экспонировались главным образом иллюстрации к «Кентерберий-ским рассказам» (Canterbury Tales) Джефри Чосера (Geoffrey Chaucer, 13407-1400). Рабство героини поэмы Утуны — рабство «безутешной души Америки», духовное рабство всех, порожденное институтом рабовладения. «Америка» — это гимн Свободе и вызов царству Ночи, царству Уризена, которое у Блейка символизирует порядок вещей в современном мире и еще одно подтверждение верности поэта своему идеалу богоравной личности, наделенной творческим, созидающим Воображением. Это была единственная рецензия, написанная при жизни Блейка. Сассекская городская газета сообщает: «Сфабрикованность произошедшего была настолько очевидна, что обвиняемый был незамедлительно оправдан». И в самом деле, может показаться, что основной мотив цикла — трагическое несовпадение идеального и реального, естественного состояния мира, каким мы его видим в «Песнях Неведения» и того бесчеловечного, духовно стерильного миропорядка, который открывается в «Песнях Познания».

По символике Блейка, человек, обращающий себя в Спектр, неполноценен даже физически — Эманация есть утраченное «женское» начало, та духовность, которая восстанавливает целостность личности и в физическом отношении, поскольку Рай — это преодоление не только разлада между рациональным и чувственным, но и разделения Человека на начала мужское и женское. Выставка была задумана так, чтобы вместе с другими работами продать и свою версию иллюстраций к «Кентерберийским рассказам» (под общим названием «Кентерберийские паломники»). Блейк оказал большое влияние на поэтов-битников 1950-х годов и на субкультуру 1960-х. Начиная с «Песен Неведения и Познания», все творчество Блейка — поиски надежных подступов к этой вершине, движение по этому тернистому пути, каждым новым своим поворотом заставляющему убедиться, что вершина недостижима. Мальчиком его уже посещали мистические видения.

• дмйоощк дцпо втбхо й нбмафлб ньтй вьмм
• Уильям Блейк – Стихи в разных переводах краткое содержание
• Стихи в разных переводах читать онлайн бесплатно
• Похожие книги на Стихи в разных переводах, Уильям Блейк
• Уильям Блейк читать все книги автора по порядку

Серен Кьеркегор в своих работах, как раз, выражал данную позицию. По другим толкованиям, «Странствие» — стихи о конечной бессмысленности жизни, пока она не достигает стадии Рая. Позже память поэта была увековечена стелой с надписью «Вблизи этого самого места покоятся останки поэта и художника Уильяма Блейка (1757—1827) и его супруги Кэтрин Софии (1762—1831)». Гилкрист же рассказывает о «бурном времени» первых лет брака.

Поэта и художника Блейка вдохновляло тайное и мистическое, неявное и метафизическое. Актуальным сюжетом была в те дни и борьба за запрещение работорговли в 1787 году было основано аболиционистское общество, шли парламентские прения, на которые в «Песнях Неведения» Блейк откликнулся стихотворением «Черный мальчик». А именно: они бросают вызов тексту, который сопровождают, оспаривая мнение автора: например о сцене, где Гомер шествует с мечом и своими соратниками, Блейк пишет: «Всё в Божественной комедии говорит о том, что из-за своих тиранических идей Данте сделал Этот Мир из Сотворения и Богини Природы, но без участия Святого Духа». Суинберн также прослеживает эхо этих мотивов в Бракосочетании Рая и Ада, где порицается лицемерие «религиозного разврата» защитников традиций.

1. Мой ангел, наклонясь над колыбелью
2. ИЗ КНИГИ «ПОЭТИЧЕСКИЕ НАБРОСКИ»
3. ИЗ КНИГ «ПЕСНИ НЕВИННОСТИ» И «ПЕСНИ ОПЫТА»
4. ИЗ КНИГИ «ВЕЧНОСУЩЕЕ ЕВАНГЕЛИЕ»

И в ответ Блейк написал: «Этот Мир есть Мир Воображения и Видения. За всю историю демонологии не было ничего более невероятного, чем видения Блейка. Не просто политический переворот, а революция духа является для Блейка ручательством, что воды Атлантики не затопят новосозданный материк Воображения, как в свое время затопили они английский остров, обращенный в вавилонскую темницу. Особенно существенную роль сыграла школа Якоба Бёме (1575—1624), проштудированного в годы, решающие для формирования Блейка. В конце 80-х – начале 90-х 18 века происходят заметные и яркие преобразования не только в политической, но и в духовной жизни. Проблемы Блейка с властью дошли до критической стадии в августе 1803 года, когда он ввязался в драку с солдатом по имени Джон Скофилд.

Главным героем является не белый и кроткий агнец, а огненный тигр. 1947). И именно в своих последних стихах Блейк отказывается от веры в непорочное зачатие Христа.

Более внимательно полно и глубоко все вышеописанные категории Блейк рассматривает в произведении «Бракосочетание Неба и Ада». Гёльдерлин писал: «. Ему был глубоко чужд бэконовский и лок-ковский рационализм, в котором Блейк видел утилитарную, бездуховную философию, лишь сковывающую высшую человеческую способность — Воображение, ту сокрытую в каждом духовную и нравственную энергию, которой должны быть сокрушены темницы Вавилона, чтобы воздвигнуть на их месте город справедливости. Его взгляд на христианство виден в Бракосочетании Рая и Ада написанном по подобию Библейских предсказаний.

В «Песнях Неведения и Познания» диалектическое видение Блейка приобретает глубину и всеобъемлющую значимость, доступную только великому искусству. Брак их оказался на редкость счастливым, хотя, увы, бездетным. Будучи неграмотной, Кэтрин вместо росписи поставила в свидетельстве о браке крестик «Х». Познание — неизбежность для каждого и оно вторгается даже в светлый мир ребенка. У романтиков природа — зеркало души, у Блейка — скорее книга символов. Новоизобретённая Блейком техника, метод рельефного оттиска, подвергалась самой жестокой критике, но исследования, проведённые в 2009 году уделяют большое внимание сохранившимся пластинам Блейка, включая те, что были использованы для «Книги Иова»: они свидетельствуют о том, что он также часто применял технику repoussage, то есть барельефа, что позволяло сглаживать погрешности, достаточно было перевернуть пластину и несколькими ударами разровнять нежелательную насечку, сделав её выпуклой. Открылся «безмерный мир восторга, недоступный вашим чувствам», — чувствам узников Уризена, персонажа, который в блейковской мифологии олицетворяет несвободное сознание современного Альбиона.

Тринадцатью годами позже он теряет брата, однако продолжает поддерживать с ним связь. Чтобы сделать оттиск изображения или определённой иллюстрации и текста, желаемое наносилось на медные пластины ручкой или кистью с использованием кислотоупорного растворителя.

Рай (Eden) — высшее единство Творца и его творения Порождение (Generation) — распад органической связи между человеком и Богом, человеком и другими людьми Беула (Beulah) — христианский идеал восстановления этой связи, который для Блейка и при условии его осуществления не означает обретенного Рая ибо Беула рассматривается им только как Лимб Ульро (Ulro) — мир современной Блейку действительности, Ад. Он подробно излагает эту печальную историю Кэтрин и её родителям, после чего спрашивает девушку: «Вам меня жаль. ». А единственная рецензия, напечатанная в «Экземине-ре» изобиловала колкостями по адресу художника и увенчивалась утверждением, что его следовало бы «упрятать в желтый дом, не будь он столь безобиден в быту». Да и посетителей тоже.

Уже были написаны «Песни Неведения и Познания». На третьем году обучения Бэсайер направил Блейка в Лондон срисовывать живописные фрески готических церквей (вполне возможно, что это задание было дано Блейку для того, чтобы обострить конфликт между ним и Джеймсом Паркером, другим учеником Бэсайера). Блейк вернулся в Лондон в 1804 году и начал работу над написанием и иллюстрацией Иерусалима (1804—1820), его самой амбициозной работы. Позже, кроме обучения Кэтерин чтению и письму, Блейк обучил её ещё и искусству гравюры. Последние годы Блейк прожил на Фаунтан Коурт недалеко от Стрэнда (дом, где он жил, был разрушен при постройке гостиницы «Савой» (англ. ). Сборник отпечатан в 1783 г. на средства, предоставленные Дж.

Хотя родители были протестантами— диссентерами7 из Моравской церкви, они крестили Уильяма в англиканской церкви Святого Иакова (англ. ) на Пикадилли. 8 Всю жизнь сильное влияние на мировоззрение Блейка оказывала Библия. Именно Он создает книги, которые потом распространяются по библиотекам. Основным оппонентом Локка (John Locke, 1632-1704) был епископ Беркли (George Berkeley, 1685-1753), но его идеализм, оправдывавший положение вещей в обществе провиденциальной волей, у Блейка находил только одну характеристику — «кощунство». Постепенно это занятие переросло в увлечение живописью. Публикацию первого сборника стихотворений Блейка, Поэтические Наброски (Poetical Sketches), относят к 1783 году. Безумие у Блейка не аномалия и не восславленное впоследствии романтиками средство возвыситься над прозаизмом жизни, а «нормальное» бытие приверженца общепринятых моральных представлений, неспособного совладать с диалектической сложностью и «взрывчатостью» истинной, не иллюзорной действительности.

Эту книгу составили, как говорил сам поэт, «плоды неискушенной юности», стихи, написанные им с одиннадцати до девятнадцати лет. Поэты романтического поколения опирались на некие устойчивые, обладавшие большой художественной историей мифологические «сюжеты» (Каин, Прометей), а Блейк даже полнее, чем они, осуществил принцип, который в шеллинговой «Философии искусства» — этой эстетической библии романтизма — выделен как определяющий для истинного искусства: «Всякий великий поэт призван превратить в нечто целое открывшуюся ему часть мира и из его материала создать собственную мифологию мир этот (мифологический мир) находится в становлении и современная поэту эпоха может открыть ему лишь часть этого мира так будет вплоть до той лежащей в неопределенной дали точки, когда мировой дух сам закончит им самим задуманную великую поэму и превратит в одновременность последовательную смену явлений нового мира» Здесь наглядно проявилось духовное воспитание XVIII столетия и еще ощутимее сказались размышления над страницами Сведенборга и споры с ним. В 1788 году был прочитан труд Э. Сведенборга (1688—1772) «Мудрость ангелов», а затем «Небо и Ад» — одно из основных сочинений шведского мистика. Акройд отмечает, что «самые сильные впечатления создавались за счёт чередования ярких красок, то появляющихся, то словно исчезающих». И хотя романтикам это осталось неизвестно история литературы именно от этого произведения прослеживает важнейшую романтическую тему перелома эпох и открывшегося на таком историческом стыке нового видения душевной жизни: не разделен-ность, а совмещенность, слияние, единство «противоположных состояний человеческой души».

Пер. Большинство главных идей фантазийной трилогии Филипа Пулмана «Тёмные начала» позаимствовано из «Бракосочетания Рая и Ада». У них много общего.

Преследовавшиеся еще более жестоко, чем неверие, эти учения — антиномианцев, фамилистов, «бешеных» иоахимитов — выдерживали самые беспощадные гонения официальной церкви и государства, а таившееся в них пламя на протяжении истории не раз вырывалось наружу, требования высказывались открыто — вспомнить хотя бы о Томасе Мюнцере, анабаптисте, вожде Крестьянской войны в Германии, казненном, как и большинство его сторонников. И сама драма наполняется содержанием тем более глубоким, что она развертывается в конкретном историческом контексте, осознается и переживается реально, ощутимо воссозданной исторической личностью, какой в «пророческих книгах» предстает повествующее «я». Она продолжала распродавать его иллюстрации и картины, но не бралась за ведение его дел без того, чтобы, сперва «обсудить это с мистером Блейком». Сборник отпечатан в 1783 г. на средства, предоставленные Дж. Блейк проследил за аналогией между этим и Ньютоновской теории света. Если не считать трех небольших экспериментальных буклетов, первой книгой изданной с использованием этой техники, стал сборник стихов «Песни Невинности» (работа над ним была завершена в 1789 году).

Религия и поэзия для Блейка были тесно связаны. Воображение будущего главы «Прерафаэлитского братства» (Pre-Raphaelite Brotherhood) поражено, он с готовностью выплачивает требуемые хранителем десять шиллингов. для человека, наделенного Воображением, сама Природа — тоже Воображение». Блейк стал невероятно популярной частью Американской контркультуры 1960-х (особенно благодаря влиянию Алена Гинсберга и Олдоса Хаксли).

«Безграничный океан» всего того, что представляет для них интерес, влечет их, простирается далеко за пределы неба земного. Позже в иллюстрации к Иерусалиму Скофилд станет символом «ограниченности разума, заключаемого в оковы рабства». Блейк принадлежал этому миру. Эмоциональная тональность «Америки», переполняющее ее радостное чувство завоеванной вольности, лишний раз свидетельствует, что Блейк во многом оставался человеком XVIII столетия, которому ненавистен монархический деспотизм и которого пьянит само слово Республика., что «склонность к абстрактному видению того или иного предмета, а также к обобщению и классификации160— это триумф человеческого разума» Блейк же, в заметках на полях отмечал, что «всё обобщать, подгонять под одну гребёнку, значит быть идиотом заострение внимания160— вот чего заслуживает каждая особенность». Позже это восстание, будучи реакцией на парламентский Акт о папистах (англ. ), отменявший санкции против Римского католицизма, получило название Гордонских мятежей. По Блейку оно имеет антропологические корни.

Однако группе поклонников живописи Блейка всё же удалось вычислить то место, где на самом деле покоится тело художника и в настоящее время они собираются поставить на этом месте памятник. Особенно велики здесь заслуги видного канадского литературоведа Нортропа Фрая (Northrop Frye, b. 1910), чье исследование «Пугающая симметрия» (The Fearful Symmetry: A Study of William Blake, 1947) явилось подлинной вехой в блейкиане, как, впрочем и книга американского литературоведа Дэвида Эрдмана (David Erdman, b. 1904) «Пророк в битве с империей» (Blake: Prophet against Empire, 1954), развеявшая представление о Блейке как о визионере, которому не могли быть интересны страсти своего времени и кипевшая вокруг борьба идей. В 6 часов вечера того же дня, пообещав жене, что будет с ней вечно, Блейк скончался. Блейк вернулся в Лондон в 1804 году и начал работу над написанием и иллюстрацией Иерусалима (1804—1820), его самой амбициозной работы. Он хочет заглянуть в небеса.

Но и в царстве Неведения подобная жизнь не может быть полноценно осуществлена. Эта конкретика входит уже в его «песни» раннего периода, сообщая многим из них острую злободневность, которую должны были хорошо чувствовать тогдашние читатели Блейка, сколь ни узок был их круг. Бергер (более чем Свинберн) заинтересован в изменении его отношения к чувствительности в ранний и поздний период в творчестве. Для него концепция «греха» есть ловушка для человеческих желаний (шиповник из «Сада Любви»), он верит, что почтение морального кодекса, навязанного извне противно духу человека и его существу: Блейк утверждал, что с ранних лет он видел видения. Завершив портрет (ныне утерянный и до нас не дошедший), Блейк отложил все свои кисти и принадлежности и стал петь гимны и стихи.

И именно здесь Блейк «всматривается» в Добро, Терпимость, Милосердие, которые под властью Разума становятся ложью, лицемерием, ханжеством. В мифологии Блейка воплощается глубинный пласт человеческой сущности и обретает форму. Каждому из этих состояний присуща своя доминирующая «эмоция»: Раю — страсть, Порождению — интеллект, Беуле — милосердие и любовь, Ульро — желание и инстинкт. Таково высшее назначение поэзии, ее смысл евхаристический.

Кэтрин заплатила за похороны мужа деньгами, одолженными у Линнелла. «Песни», по словам художника, показывали «два противоположных состояния души человеческой» – ее детство, благоуханное в своей чистоте и неискушенности и взросление, когда под бременем опыта начинают разрушаться прекрасные идеалы невинности. Уильям Блейк родился 28 ноября 1757 года в семье торговца трикотажем. Это — редкие у него «стихи на случай» их антирасистский пафос очевиден. У романтиков природа — зеркало души, у Блейка — скорее книга символов.

Он воспринял и символику, возникающую уже в самых ранних сектантских проповедях, — символику разрушения до камней Вавилона — порочного мира социальной иерархии и церковной лжи и построения Иерусалима — царства человеческого равенства и осуществленной христианской нормы, государстваутопии, того Иерусалима, который у Блейка «свободою зовется средь Альбиона сыновей». В это время он лихорадочно корпел над Адом Данте. В награвированной одновременно с «Песнями Неведения» (1789) «Книге Тэль», одной из самых светлых английских элегий, он уже осмыслил для себя то решение вечного эстетического конфликта художника с будничным миром, которое впоследствии избрали романтики и отверг его обманчивую простоту. Эти странности будут долго занимать исследователей Блейка, даже сегодняшних, не говоря уже о ранних (в их числе еще одного прерафаэлита Александра Гилкриста (Alexander Gilchrist, 1828-1861), отдавшего многие годы своей двухтомной работе о Блейке и Алджернона Суинберна (Algernon Swinburne, 1837-1909), в 1868 г. напечатавшего восторженную книгу о поэте). Первое из них случилось в самом детстве, когда ему было 4 и, согласно истории, молодой художник «видел Бога», когда Тот просунул голову в окно, заставив Блейка завопить от ужаса. Когда Кэтрин отвечает утвердительно, он признаётся: «Тогда я люблю Вас».

В поэме «Мильтон» читаем: «Дух Отрицания есть Спектр или же Рациональные Способности Человека и это Позолота, скрывающая Бессмертный мой Дух и это Себялюбие, которое необходимо отринуть и уничтожить навеки». Батай охарактеризовал эту мысль вот так: «Обычно, если религия носит формальный, жесткий характер и действует в угоду некоей группе (подчиняясь, таким образом, утилитарным или неправедным нуждам нравственности), ее образ удаляется от ее поэтической истины так же, как формально поэзия находится в бессильных руках рабских существ. Байроновские мистерии, поэмы Шелли объективно возникли на той поэтической почве, которая уже была взрыхлена Блейком. Примерно в это же время он, вместе со своим товарищем по мастерской Бэзайра Джеймсом Паркером, открыл «свое дело», решив зарабатывать деньги изготовлением гравюр. Однако ими не исчерпывается в блейковском творчестве сам «сюжет».

Требовалось время, чтобы ясно проступили масштабы и сущность сделанного им в искусстве. Через 5 дней после смерти— в канун 45-й годовщины их с Кэтрин свадьбы, Блейк был предан земле на кладбище для диссентеров (англ. Dissenters burial ground) в местечке Банхилл Филдс (англ. Bunhill Fields), где были похоронены и его родители. «Песни Опыта» раскрывают картину морального и социального зла, в которой нет место идиллиям. В это время, как она утверждала, её часто посещал призрак мужа.

Но и в царстве Неведения подобная жизнь не может быть полноценно осуществлена. Открылся «безмерный мир восторга, недоступный вашим чувствам», — чувствам узников Уризена, персонажа, который в блейковской мифологии олицетворяет несвободное сознание современного Альбиона. Для Блейка эта истинность — дар жизни по законам воображения. Долгие вечера Блейк проводил за зарисовками Аббатства. Своего рода миф, сложившийся еще на заре творчества Блейка, сопутствовал ему до конца.

Очевидное преувеличение, но тем не менее здесь есть доля истины. Свою новую технику изобретенную при помощи покойного Роберта, мастер назвал «иллюминированной печатью». Такого института не знает Альбион, но и его дочери «рыдают в рабстве», которое для Блейка — универсальное состояние людского рода: в Вавилоне идея равенства подменена отношениями раба и владельца, а принцип свободы — системой закабаления, социального и нравственного. Так, Кольридж (Samuel Taylor Coleridge, 1772-1834), прочитав «Песни Неведения», выразился в том духе, что автор плохо представляет себе психологию ребенка, — свидетельство явного непонимания блейковского замысла.

Их попросту никто не замечал. В таких противостояниях, в сквозном контрасте воздушных, легких тонов цикла о Неведении, где все на свете еще дышит радостью и счастьем, точно в дни творенья и лаконичной, жесткой по штриху графики «Песен Познания» изображающих полный горя макрокосм блей-ковского Сегодня, в самих резких переключениях эмоционального и образного ряда уловлена трагичность слома эпох и выражено чувство, которое оставалось неведомо XVIII веку. Больше он никогда не обращался за помощью к такого рода благодетелям. Это был высокий, бледный человек, способный прекрасно изъясняться. Главенствующая роль принадлежит в поэме впервые здесь появляющемуся Орку — блейковскому Прометею и Адонису, одному из центральных персонажей мифологии «пророческих книг». Однако, восторжествовав, Свобода отрицает самое себя (мотив, по всей вероятности, подсказанный событиями во Франции) Жизнь — вышедшая из огня дева — прогоняет такую Свободу (дряхлый старец ищущий подругу в жертвы), но Земля (девочка, которая оказывается в руках старца) по-прежнему жаждет Свободы и теперь уже Земля облагораживает старца — только для того, чтобы от этого союза родился Младенец, т. е. все тот же дух Свободы и «все, как сказано, опять».

также коммент. А ни один типограф не рискнул бы выпустить книжку безвестного автора за свой счет. также определения, которые даны этим понятиям у А. Острай-кер: до грехопадения Спектр и Эманация сосуществуют в одном существе, а в дальнейшем женское начало (Эманация) приобретает самостоятельное существование. Уотсон нападал в своем памфлете на Томаса Пейна.

Многие переводы С. Маршака без изменений перепечатыва-лись в последующих изданиях: «Поэзия английского романтизма» («Библиотека всемирной литературы», М., 1975) и однотомник, подготовленный к 150-летию со дня смерти Блейка (Вильям Блейк. Блейк увлекался произведениями Мильтона и Шекспира, английской поэзией. В 1965 г. вышел его итоговый сборник «Вильям Блейк в переводах С. Маршака».

Тут можно вспомнить Алексея Лосева, который считал, что художественный продукт выражает «нечто» так, что в процессе его становления происходит обретение им реальности. Причиной тому было то, что стиль гравировки Бэсайера уже в то время считался старомодным и обучение его ученика в таком ключе могло не лучшим образом повлиять на приобретаемые им навыки в этой работе, а также на будущее признание. Очерк важнейших понятий такого рода дается во вступительной статье. После смерти мужа Кэтрин переехала в дом Тейтэма, где жила и работала в качестве экономки. На самом деле эта полемика была по-своему неизбежной. В фильме «Мертвец» Джима Джармуша индеец Никто принимает главного героя— тёзку Уильяма Блейка за давно умершего английского поэта и художника. также определения, которые даны этим понятиям у А. Острай-кер: до грехопадения Спектр и Эманация сосуществуют в одном существе, а в дальнейшем женское начало (Эманация) приобретает самостоятельное существование.

Для Блейка Любовь и закон160— абсолютно противные друг другу вещи, он бранит «замерзшее любовное ложе». Больше он никогда не обращался за помощью к такого рода благодетелям. Рабство героини поэмы Утуны — рабство «безутешной души Америки», духовное рабство всех, порожденное институтом рабовладения. Поэзия Блейка не исключение. По первому впечатлению она кажется прелюдией к романтической «дьяволиаде» с характерным для нее прославлением Сатаны — вольного духа, бросающего вызов самому Небу.

В возрасте 8—10 лет в Пекхем Рай, в Лондоне, Блейк, как он сам утверждал, видел «дерево, буквально облепленное ангелами, яркие ангельские крылья осыпали ветви дерева, словно звёзды». Ирен Лангвилль в 1904 году писала: «В загадочных и неправоверных суждениях Блейка, доктрина свободной любви была основной и самой излюбленной, той, на которой он в своей поэзии не переставал настаивать». В России первое упоминание о Блейке появилось в 1834 г., когда в журнале «Телескоп» была перепечатана из какого-то английского журнала заметка, характеризовавшая поэта в духе тогдашних представлений как «безумца». И в самом деле, может показаться, что основной мотив цикла — трагическое несовпадение идеального и реального, естественного состояния мира, каким мы его видим в «Песнях Неведения» и того бесчеловечного, духовно стерильного миропорядка, который открывается в «Песнях Познания».

Возможно, Блейк не разделял и восхищения Данте поэзией Древних Греков, а также той несомненной радости, с которой он назначал и раздавал обвинения и наказания в Аду (о чём свидетельствует мрачный юмор некоторых песней поэмы). Поэту нужны только восторг и простор, чтобы ничего не стесняло. Он умер от в 1787 году от чахотки, когда ему было всего девятнадцать лет. В таких противостояниях, в сквозном контрасте воздушных, легких тонов цикла о Неведении, где все на свете еще дышит радостью и счастьем, точно в дни творенья и лаконичной, жесткой по штриху графики «Песен Познания» изображающих полный горя макрокосм блей-ковского Сегодня, в самих резких переключениях эмоционального и образного ряда уловлена трагичность слома эпох и выражено чувство, которое оставалось неведомо XVIII веку. Томас Элиот, высказывается о поэзии вот так: «Поэт творит в пограничной области сознания, за пределами которой слова уже не действуют, хотя значения их еще сохраняютсямузыка поэзии – это мелодия, потаенно скрытая в общей речи времени». Да и построение поэмы, тридцатью годами предшествующей «Прометею» (Prometheus Unbound, 1820) Шелли и байроновским мистериям, уже полностью отвечает эстетике романтизма.

Но как часто бывает ни эпоха, ни уже «великовозрастное» человечество не готово к восприятию нового. Брак Блейка и Кэтрин был крепким и счастливым до самой смерти художника. Он был одним из тех феноменов культуры, который своим светом ослепляет еще не приспособленные глаза, ожидая появления более «сильных», которые смогут узреть всю полноту изображенного Блейком человеческого духа, всю сложность законов мироздания, всю метафизичность бытия. Кэтрин много помогала мужу, раскрашивая его гравюры и переплетая его книги.

Апогей его титанической борьбы за освобождение Поэтического Гения. к стихотворению «Странствие». В 1788 году был прочитан труд Э. Сведенборга (1688—1772) «Мудрость ангелов», а затем «Небо и Ад» — одно из основных сочинений шведского мистика. В 1827 году Уильям Блейк умер в забвении и нищете и похоронен в безымянной общей могиле. И хотя романтикам это осталось неизвестно история литературы именно от этого произведения прослеживает важнейшую романтическую тему перелома эпох и открывшегося на таком историческом стыке нового видения душевной жизни: не разделен-ность, а совмещенность, слияние, единство «противоположных состояний человеческой души». Это — редкие у него «стихи на случай» их антирасистский пафос очевиден.

В типографии был напечатан только самый первый, еще почти ученический сборник «Поэтические наброски» (1783), где повсюду слышатся отголоски сентиментализма, в частности «Ночных мыслей» (The Complaint or Night Thoughts on the Life, Death, and Immortality, 1742-1745) Эдуарда Юнга (Edward Young, 1683-1765), которые Блейку впоследствии довелось иллюстрировать. А в «Европе», которая появилась всего три года спустя, постоянно слышится тревога и она внушена не только заговором монархий против революционной Франции, не только расправой над членами лондонского Корреспондентского общества, заставившей умолкнуть английских радикалов и республиканцев. S. Mathew), без ведома Блейка редактировавшим некоторые стихотворения. на с. 590). На третьем году обучения Бэсайер направил Блейка в Лондон срисовывать живописные фрески готических церквей (вполне возможно, что это задание было дано Блейку для того, чтобы обострить конфликт между ним и Джеймсом Паркером, другим учеником Бэсайера).

Он был третьим из семи детей, двое из которых умерли ещё в младенчестве. В «пророческих книгах», поэтическими средствами мифа воссоздающих былое, настоящее и будущее Альбиона — символа человечества, фрагменты христианской индийской, античной мифологии дополняются специфически блейковскими мотивами и персонажами и возникает целостный образ эпохи с ее надеждами, заботами, противоречиями. А ни один типограф не рискнул бы выпустить книжку безвестного автора за свой счет. Пьер Бергер подчёркивает, что по Блейку враг свободной любви это «ревность и эгоизм».

Так как проекту не было суждено завершиться, замысел Блейка остался неузнанным. См. В 1784 Блейк также сочинил, но оставил неоконченным свой манускрипт «Остров на луне». Рейнольдс писал в своих Рассуждениях, что «склонность к абстрактному видению того или иного предмета, а также к обобщению и классификации— это триумф человеческого разума» Блейк же, в заметках на полях отмечал, что «всё обобщать, подгонять под одну гребёнку, значит быть идиотом заострение внимания— вот чего заслуживает каждая особенность».

Строго говоря, он не поддержал ни одного из важнейших общественных, философских, эстетических устремлений той поры. Они разделяли антипатию Блейка к современным направлениям и его веру в духовное и художественное возрождение. Мистическое торжество чувств продолжается в последнем стихотворении Иерусалим «Every female delights to give her maiden to her husband/ the female searches sea and land for gratifications to the Male Genius». Катерин заплатила за похороны мужа деньгами, одолженными у Линелла. В это время, как она утверждала, её часто посещал призрак мужа. Не раз пытались представить Блейка последовательным сторонником этого теолога, находя нечто знаменательное в том, что сведен-боргианская «Новая церковь» была основана в год рождения поэта (1757).

В 1789 году Блейк радостно приветствовал начало революции во Франции. Блейк принадлежал этому миру. Суинберн также прослеживает эхо этих мотивов в «Бракосочетании Рая и Ада», где порицается лицемерие «религиозного разврата» защитников традиций. Плен любви в тогдашней поэзии — непременно сладкий плен, возвышение и очищение души, у Блейка же высокое счастье соседствует с рабством и «любви прекрасный князь» тешится беспомощностью жертв, опутанных его сетями (Song). В издании Дж. Успеха эти начинания не приносили.

См. Когда Блейк узнал, что его обманули, он расторг со Стотердом контракт. На самом деле эта полемика была по-своему неизбежной. Академия его не признавала. Эти странности будут долго занимать исследователей Блейка, даже сегодняшних, не говоря уже о ранних (в их числе еще одного прерафаэлита Александра Гилкриста (Alexander Gilchrist, 1828-1861), отдавшего многие годы своей двухтомной работе о Блейке и Алджернона Суинберна (Algernon Swinburne, 1837-1909), в 1868 г. напечатавшего восторженную книгу о поэте). Некоторые исследователи считают, что президент Академии художеств, посмотрев работы Блейка, посоветовал ему «работать менее экстравагантно и более просто» и исправить ошибки в рисунке. По свидетельствам очевидцев, Блейк находился в первых рядах толпы во время атаки.

После того как были завершены «Песни Познания», Блейк никогда не гравировал отпечатанный им пятью годами раньше цикл о Неведении отдельно. Блейк говорил не о подражании, а о преображении мира творческой фантазией. Брак Блейка и Кэтерин был крепким и счастливым до самой смерти художника. В 1789 году, с началом французской Революции, появился его сборник стихотворений «Песни невинности», а в 1794 году – сборник «Песни опыта», стихотворения из которого были написаны уже в период якобинского террора и разочарования поэта в Революции.

Заставив его душить свои внутренние желания в пользу рабства то ли собственного Рацио, то ли господствующих тенденций, начиная от гуманизма, заканчивая «вещизмом». Это было сложной и трудоёмкой работой для того чтобы перенести изображения на пластины нужна была уйма времени, месяцы и даже годы, но, как заметил современник Блейка Джон Бойделл, такой способ гравировки делал её продукт «слабым звеном для коммерции», позволяя художникам более приблизиться к народу и сделав её важным видом искусства к концу XVIII века. Гениальный художник, поэт и философ Уильям Блейк творил вне времени и пространства. И каждая деталь подобного «сюжета» становилась компонентом блейковского мифа о человеке, взыскующем целостности и истинной духовности бытия в мире, уже подчиненном утилитаристскому жизнепониманию со всеми неисчислимыми бедствиями, которые оно за собой влечет.

Если обратиться к трактовкам и определениям понятия философия можно обнаружить то, что их огромное количество, особенно, если ее определяют в контексте истории развития философии. и Блейк, по прозвищу Ясновидец. Посмотрев на неё, он воскликнул: «О, Кейт, прошу, оставайся недвижима, я сейчас нарисую твой портрет ибо ты всегда была ангелом для меня». Безумие у Блейка не аномалия и не восславленное впоследствии романтиками средство возвыситься над прозаизмом жизни, а «нормальное» бытие приверженца общепринятых моральных представлений, неспособного совладать с диалектической сложностью и «взрывчатостью» истинной, не иллюзорной действительности.

Гилкрист говорил, что женщина, которая жила в этом же доме и присутствовала при смерти Блейка, сказала: «Я видела смерть не человека, но блаженного ангела». он действовал разумом и мистицизм окрылял его разум». В поэме «Мильтон» читаем: «Дух Отрицания есть Спектр или же Рациональные Способности Человека и это Позолота, скрывающая Бессмертный мой Дух и это Себялюбие, которое необходимо отринуть и уничтожить навеки».

Однако художественное содержание «Песен» неизмеримо значительнее их конкретной полемической задачи. Оригинал этого документа можно увидеть в церкви, где в период между 1976—1982 годом было также установлено памятное витражное окно. «Пророческие книги» в своей совокупности образуют самый ранний романтический эпос, в основании которого лежит миф, охватывающий всю историю человечества. Особенно существенную роль сыграла школа Якоба Бёме (1575—1624), проштудированного в годы, решающие для формирования Блейка. Возможно, о ней Блейк пишет в Книге Тель.

За счет мифа Блейк дает знание более высокого уровня, открытое ему в собственных видениях. Блейк говорил не о подражании, а о преображении мира творческой фантазией.

Блейк использовал такой способ оттиска для иллюстрации большинства своих известных произведений включая «Песни невинности и опыта», «Книгу Тэль», «Бракосочетание рая и ада», «Иерусалим». Уильям посещал школу только до десяти лет, научившись там лишь писать и читать и получил образование на дому— его учила мать Кэтрин Блейк (в девичестве Райт (англ. Wright). Актуальным сюжетом была в те дни и борьба за запрещение работорговли в 1787 году было основано аболиционистское общество, шли парламентские прения, на которые в «Песнях Неведения» Блейк откликнулся стихотворением «Черный мальчик». Магнус Анкарсъё отмечает, что в то время как героиня «Видения Дочерей Альбиона» является активным сторонником свободной любви, в конце стихотворения она стала более осмотрительной, так как к ней пришло осознание темной стороны сексуальности и она плачет «Неужели то, что способно выпить другого до дна, подобно губке, поглощающей воду и есть любовь. »19 Анкарсъё также отмечает, что Уолстоункрафт, бывшая основным источником вдохновения Блейка, аналогично стала выражать более осторожные взгляды на сексуальную свободу в конце жизни.

Говорят, что, в конце концов, он отложил работу и повернулся к жене, которая всё это время сидела на кровати рядом с ним, не в состоянии сдержать своих слёз. Блейк уже пишет, что Бог существует не вне Мира, а в нем, находясь во всем – в чашечке цветка и в горсти песка. Акройд отмечает, что «самые сильные впечатления создавались за счёт чередования ярких красок, то появляющихся, то словно исчезающих».

Да это едва ли и было бы возможно, так как смысл книги, ее существо — мысль о неразрывности духовного опыта человека, о его целостности, обнимающей и объединяющей в некоем высшем синтезе заложенную в личности от рождения «невинность», чистоту — и всю неизбежную умудренность каждого далеким от идеала бытием. А в «Европе», которая появилась всего три года спустя, постоянно слышится тревога и она внушена не только заговором монархий против революционной Франции, не только расправой над членами лондонского Корреспондентского общества, заставившей умолкнуть английских радикалов и республиканцев. На протяжении всей его жизни она будет оставаться для него главным источником вдохновения. В результате – истощение ума, сродни физическому истощению. Она продолжала распродавать его иллюстрации и картины, но не бралась за ведение его дел без того, чтобы сперва «обсудить это с мистером Блейком». И этот своеобразный «корректив реальности» — едва ли не самая примечательная особенность всего видения Блейка.

В то время как в ранних Блейк сосредоточен «противоборством между страстью и разумом», позже Блейк подчеркивал самопожертвование и прощение как путь к гармонии. Она прослеживается и в его лирике и в «пророческих книгах». Долгие вечера Блейк проводил за зарисовками Аббатства. Здесь он бунтует против того, что называет «незавершённым стилем модных художников», таких как Рубенс, столь любимый первым президентом школы Джошуа Рейнольдсом. Годом раньше была написана «Французская революция», набранная в типографии руководителя кружка Дж. В поэме «Мильтон» читаем: «Дух Отрицания есть Спектр или же Рациональные Способности Человека и это Позолота, скрывающая Бессмертный мой Дух и это Себялюбие, которое необходимо отринуть и уничтожить навеки». Возможно, Блейк не разделял и восхищения Данте поэзией древних греков, а также той несомненной радости, с которой он назначал и раздавал обвинения и наказания в Аду (о чём свидетельствует мрачный юмор некоторых песен поэмы).

«Неужели то, что способно выпить другого до дня подобно губке поглощающей воду и есть любовь. ». В возрасте 65 лет Блейк занялся иллюстрациями к «Книге Иова». Поэт и философ стремятся заглянуть не только в небеса. Неужели та же сила, Та же мощная ладонь И ягненка сотворила, И тебя, ночной огонь.

Вскоре Блейк вознегодовал на своего нового покровителя, поняв, что Хейли вовсе не интересует занятие искусством, он больше занят «тяжёлой работой по бизнесу». Посмотрев на неё, он воскликнул: «О, Кейт, прошу, оставайся недвижима, я сейчас нарисую твой портрет ибо ты всегда была ангелом для меня». А подавленное, мало-помалу чахнет оно, покуда не станет тенью Желанья».

В «немой стране скорбей и слез» прошла вся его жизнь — не просто десятилетия существования на грани нищеты, не признанным, не услышанным, «безумным», но духовная жизнь поэта и художника, открывавшего эту страну для общественного сознания, которое лишь очень нескоро оказалось готовым постигнуть пафос блейковских исканий и смысл созданного им художественного языка. И этот своеобразный «корректив реальности» — едва ли не самая примечательная особенность всего видения Блейка. Дом Джонсона был местом встречи многих «диссидентов» того времени. Чичестерская выездная сессия суда присяжных признаёт Блейка невиновным. Так же это пространство – есть область функционирования эстетики. Свобода облагораживает общество.

Эти и другие персонажи обладают в мире Блейка своими Эманациями (см. Рейнольдс писал в своих Рассуждениях, что «склонность к абстрактному видению того или иного предмета, а также к обобщению и классификации – это триумф человеческого разума» Блейк же, в заметках на полях отмечал, что «всё обобщать, bdquoподгонять под одну гребёнкуldquo, значит быть идиотом заострение внимания – вот чего заслуживает каждая особенность». Долгие вечера Блейк проводил за зарисовками аббатства. Здесь наглядно проявилось духовное воспитание XVIII столетия и еще ощутимее сказались размышления над страницами Сведенборга и споры с ним. Рейнольдс писал в своих Рассуждениях, что «склонность к абстрактному видению того или иного предмета, а также к обобщению и классификации — это триумф человеческого разума» Блейк же, в заметках на полях отмечал, что «всё обобщать, подгонять под одну гребёнку, значит быть идиотом заострение внимания — вот чего заслуживает каждая особенность».

На протяжении всей своей жизни Блейк будет видеть видения. И в этом признании «противоположных состояний» необходимым условием бытия личности, в этом отказе от соблазнов бегства в гармоничный, бестревожный мир ибо отдельно от Познания его просто не существует, Блейк решительно расходится с романтической философией жизни, словно бы опережая ее и становясь прямым предшественником поэзии новейшего времени, впервые о себе заявившей уитменов-скими «Листьями травы» и лирикой Бодлера. Ср. Работы Рафаэля, Микеланджело, Мартена ван Хемскера и Альбрехта Дюрера привили ему любовь к классическим формам.

Это чувство оборвавшейся поступательности, единонаправленности человеческой истории, чувство дискретности и разорванности каждого существования, пришедшее на смену былому ощущению его полноты и органичности, столь близкое романтикам (и еще больше — поэтам XX столетия) чувство потерянности в мире разъединенных ложью церковных доктрин и потерпевшего банкротство обожествленного Разума, среди людей, которые подобны подсолнуху, день за днем тянущемуся к небосклону, но лишь утомленно провожающему светило в его движении к иным, озаренным краям. к стихотворению «Спектр и Эманация»). Да и многие другие мотивы и художественные открытия романтиков были предвосхищены Блейком. Флаксменом (John Flax-man) и священником Э. Мэтью (A. Он воспринял и символику, возникающую уже в самых ранних сектантских проповедях, — символику разрушения до камней Вавилона — порочного мира социальной иерархии и церковной лжи и построения Иерусалима — царства человеческого равенства и осуществленной христианской нормы, государстваутопии, того Иерусалима, который у Блейка «свободою зовется средь Альбиона сыновей».

Экспонировались главным образом иллюстрации к «Кентерберий-ским рассказам» (Canterbury Tales) Джефри Чосера (Geoffrey Chaucer, 13407-1400). Публикацию первого сборника стихотворений Блейка, «Поэтические Наброски» (англ. Poetical Sketches), относят к 1783 году. Ключевой категорией здесь выступает счастье, выраженное в безмятежности, радости. Блейк учил Кэтерин письму, а она помогала ему раскрашивать печатаные книги его стихов. Борьба Воображения и Своекорыстия — мотив, главенствующий во всей блейковской космогонии, во всей сложнейшей образной символике «пророческих книг» и это борьба за целостного человека, признавшего, вопреки конкретным обстоятельствам своего существования, единственной и непререкаемой нормой Поэтический Гений и создающего царство справедливости из камней разрушенного им Вавилона.

И здесь большое количество внимания уделяется анализу и описанию такой категории, как Зло. Сын чулочника, с десяти лет отданный в учение граверу и дальше зарабатывавший себе на хлеб этим ремеслом, он с детства узнал, что такое социальная отверженность. Впрочем и в жизни. Правда, в период этих занятий Блейк изучал только то, что было интересно ему. В природе он обнаруживает ту же пассивность и механистичность, что и в социальной жизни. Но в 1794 году Блейк создает «Песни Опыта», которые в отличие от «Песен Невинности» основаны на новых философских воззрениях.

Эти два издания отразили и работу других поэтов-переводчиков, обратившихся к Блейку в последние годы (даты первых публикаций переводов нами в дальнейшем не отмечаются специально отмечены только переводы, публикуемые в данном издании впервые). Будучи неграмотной, Кэтрин вместо росписи поставила в свидетельстве о браке крестик «Х». И потрясения двух пронесшихся над миром революций. Хотя все факты говорят о том, что родители Блейка очень поддерживали сына, особенно мать. Поэты романтического поколения опирались на некие устойчивые, обладавшие большой художественной историей мифологические «сюжеты» (Каин, Прометей), а Блейк даже полнее, чем они, осуществил принцип, который в шеллинговой «Философии искусства» — этой эстетической библии романтизма — выделен как определяющий для истинного искусства: «Всякий великий поэт призван превратить в нечто целое открывшуюся ему часть мира и из его материала создать собственную мифологию мир этот (мифологический мир) находится в становлении и современная поэту эпоха может открыть ему лишь часть этого мира так будет вплоть до той лежащей в неопределенной дали точки, когда мировой дух сам закончит им самим задуманную великую поэму и превратит в одновременность последовательную смену явлений нового мира».

Когда Блейк узнал, что его обманули, он прекратил все отношения со Стотердом. Все его солдаты рабы». Но здесь и ее особенность, как интегративной формы познания мира. Он обратил внимание на подобные мотивы в стихах поэта, где тот воспевает «святую естественную любви», свободную от оков ревности, которую Блейк называт «ползущим скелетом». Бергер убежден в изменении отношения Блейка к «свободной любви» в поздний период творчества. В 1809 году состоялась единственная персональная выставка Блейка. Автор забрал тираж из типографии и уничтожил его почти полностью.

В 1789 году, с началом французской Революции, появился его сборник стихотворений «Песни невинности», а в 1794 году — сборник «Песни опыта», стихотворения из которого были написаны уже в период якобинского террора и разочарования поэта в Революции. Данная полемика продолжается до сих пор. Скофилд заявил, что Блейк восклицал: «Будь проклят король. Даже появившееся у Блейка чувство приближения смерти не смогло отвлечь его от творчества, которым он был полностью поглощён. Поэты романтического поколения опирались на некие устойчивые, обладавшие большой художественной историей мифологические «сюжеты» (Каин, Прометей), а Блейк даже полнее, чем они, осуществил принцип, который в шеллинговой «Философии искусства» — этой эстетической библии романтизма — выделен как определяющий для истинного искусства: «Всякий великий поэт призван превратить в нечто целое открывшуюся ему часть мира и из его материала создать собственную мифологию мир этот (мифологический мир) находится в становлении и современная поэту эпоха может открыть ему лишь часть этого мира так будет вплоть до той лежащей в неопределенной дали точки, когда мировой дух сам закончит им самим задуманную великую поэму и превратит в одновременность последовательную смену явлений нового мира». Ни Байрон, ни Шелли (Percy Bysshe Shelley, 1792-1822), ни Ките (John Keats, 1795-1821) ни разу не упомянули о Блейке, — вероятно, для них это было незнакомое имя. Автор забрал тираж из типографии и уничтожил его почти полностью.

Это своего рода утопия безгрешного и счастливого детства человечества, его светлого сознания, которое восторженно внимает песни или поет их, среди них: «колыбельная песня», «смеющаяся песня», «песня няни», «весенняя песня». Очевидное преувеличение, но тем не менее здесь есть доля истины. Религиозный замысел— центральный в его творчестве. Один заказчик пожаловался, что фантазия увела Блейка слишком далеко.

Блейк использовал такой способ оттиска для иллюстрации большинства своих известных произведений включая «Песни невинности и опыта», «Книгу Тэль», «Бракосочетание рая и ада», «Иерусалим». Если да – его считают хорошим человеком, если нет – пускай умирает с голоду. ». Стихи Блейка также были положены на музыку многих популярных композиторов, а гравюры Блейка произвели большое влияние на современный графический роман. В добавок ко всему, Блейк верил, что был ведом Архангелами при создании своих живописных работ. Влечение и Отвращение, Мысль и Действие, Любовь и Ненависть необходимы для бытия Человека» — это великое органическое единство и открылось Блейку «среди адских огней», в беседе с Исайей и Иезекиилем, в испытаниях, которым подверг духовный разум поэта сошедший к нему Ангел. Разочарование Блейка своим патроном Хейли так повлияло на первого, что в поэме «Мильтон» он написал, что «Друзья в материальном мире — духовные враги».

Тэль, нерожденная душа, символ абсолютного Неведения, вступает в действительный мир лишь для того, чтобы тотчас же бежать прочь из этой «немой страны скорбей и слез, где не блеснет улыбка». Блейк вернулся в Лондон в 1804 году и начал работу над написанием и иллюстрацией Иерусалима (1804 – 1820), его самой амбициозной работы. Не стоит пренебрегать значимостью мифологии Блейка. Одна из них случилась при заказе у издателя сборника «Поэтические наброски». Но движение «свободной любви» Блейка заостряло внимание на идее Уоллстоункрафт о том, что утверждённый государством брак это «легальная проституция».

Его ранние работы показывают знакомство с творчеством Бена Джонсона и Эдмунда Спенсера. Написанные в 1793 году «Видения дщерей Альбиона» посвящены как будто другой теме только отдельные стихи, — например, о тиране Тео-тормоне, у чьих ног, «как волны на пустынном берегу, вскипают голоса рабов», — непосредственно ввели в поэму явление, смущавшее совесть лучших людей эпохи. Бытовала даже легенда о том, что Блейк тридцать лет сидел в сумасшедшем доме. Это убеждение предопределило и творческие принципы Блейка. В мире Блейка полярности Неведения и Познания, пересекаясь, не отрицают друг друга.

В 1794 году увидели свет «Песни Опыта». Как было уже сказано, поэзия представляет собой литературный жанр, который «служит делу истины». В работах более поздних присутствует мотив самоотречения, причиной которого все же должна стать любовь, а не авторитарное принуждение. коммент.

И в этом признании «противоположных состояний» необходимым условием бытия личности, в этом отказе от соблазнов бегства в гармоничный, бестревожный мир ибо отдельно от Познания его просто не существует, Блейк решительно расходится с романтической философией жизни, словно бы опережая ее и становясь прямым предшественником поэзии новейшего времени, впервые о себе заявившей уитменов-скими «Листьями травы» и лирикой Бодлера. Да это едва ли и было бы возможно, так как смысл книги, ее существо — мысль о неразрывности духовного опыта человека, о его целостности, обнимающей и объединяющей в некоем высшем синтезе заложенную в личности от рождения «невинность», чистоту — и всю неизбежную умудренность каждого далеким от идеала бытием. Среди многочисленных образов блейковской мифологии важнейшее значение имеют: Уризен (Urizen) — символ механического Разума, неприемлемого для Блейка, воплощение тиранического начала, насилия и несвободы Лос (Los, анаграмма латинского sol — «солнце») — «Вечный пророк», олицетворяющий Творческий Гений Орк (Ore, анаграмма латинского сог — «сердце») — символ вольности и революции. Как лирик Блейк получил признание еще у прерафаэлитов и долгое время историки литературы рассматривали его творчество так, словно бы оно целиком сводилось к «Песням Неведения и Познания» и стихам из рукописей.

Духовные корни Блейка уходят в ту же почву. Ни одна из книг Блейка не пользовалась коммерческим успехом. Философия отлична от научного познания, так как рассматривает вопросы, решить которые однозначно не представляется возможным, вот таким образом часто накопленные знания, «мудрость», часто опять же имеет свободную форму выражения. Не могут удивить ни само это воздействие, ни последующая полемика.

Логик стремится засунуть небеса в свою голову – и голова его лопается». Был приобретен в 1847 г. Данте Габриэлем Россетти. Среди многочисленных образов блейковской мифологии важнейшее значение имеют: Уризен (Urizen) — символ механического Разума, неприемлемого для Блейка, воплощение тиранического начала, насилия и несвободы Лос (Los, анаграмма латинского sol — «солнце») — «Вечный пророк», олицетворяющий Творческий Гений Орк (Ore, анаграмма латинского сог — «сердце») — символ вольности и революции. Свобода облагораживает общество. Характеристика, вполне уместная и для Блейка.

Философ, подобно, поэту должен обладать эстетическим даром. И воспроизводить с помощью слова всю полноту и красоту бытия: «Это не невежественный, прозаический и непривлекательный мир: лишь поэзия, отрицающая и разрушающая границы вещей, наделена свойством приводить нас к отсутствию границ одним словом, мир дается нам тогда, когда имеющийся у нас его образ священен ибо все, что священно, есть поэзия, а все, что есть поэзия, – священно». «Действие — Вечный Восторг». И «Америка» написана не для прославления успехов побеждающей демократии, хотя Блейк, несомненно, сочувствовал им всей душой. Нужно сказать, что видения случались с Блейком с самого детства (еще десятилетним мальчиком он видел ангелов в кронах деревьев).

В возрасте 65 лет Блейк занялся иллюстрациями к «Книге Иова». И «Америка» написана не для прославления успехов побеждающей демократии, хотя Блейк, несомненно, сочувствовал им всей душой.

также определения, которые даны этим понятиям у А. Острай-кер: до грехопадения Спектр и Эманация сосуществуют в одном существе, а в дальнейшем женское начало (Эманация) приобретает самостоятельное существование. Был приобретен в 1847 г. Данте Габриэлем Россетти. Родилась она после выхода статьи в Париже в 1833 году, напечатанной в Revue britannique: Два самых знаменитых пациента клиники Бедлам, – писал неизвестный автор, – это поджигатель Мартин. Главенствующая роль принадлежит в поэме впервые здесь появляющемуся Орку — блейковскому Прометею и Адонису, одному из центральных персонажей мифологии «пророческих книг».

Поэзия есть возвращение человека к началу вещей. Последняя из них предпринята Питером Акройдом. Он подробно излагает эту печальную историю Кэтрин и её родителям, после чего спрашивает девушку: «Вам меня жаль. ». Следствием пережитых травм становятся «Песни Опыта». Эти и другие персонажи обладают в мире Блейка своими Эманациями (см. Влечение и Отвращение, Мысль и Действие, Любовь и Ненависть необходимы для бытия Человека» — это великое органическое единство и открылось Блейку «среди адских огней», в беседе с Исайей и Иезекиилем, в испытаниях, которым подверг духовный разум поэта сошедший к нему Ангел. Блейк оказал большое влияние на поэтов-битников 1950-х годов и на субкультуру 1960-х.

Особенно велики здесь заслуги видного канадского литературоведа Нортропа Фрая (Northrop Frye, b. 1910), чье исследование «Пугающая симметрия» (The Fearful Symmetry: A Study of William Blake, 1947) явилось подлинной вехой в блейкиане, как, впрочем и книга американского литературоведа Дэвида Эрдмана (David Erdman, b. 1904) «Пророк в битве с империей» (Blake: Prophet against Empire, 1954), развеявшая представление о Блейке как о визионере, которому не могли быть интересны страсти своего времени и кипевшая вокруг борьба идей. Были, конечно исключения, но уж очень редкие. И если выражает то, что. После прочтения Заблудшей Дочери он пишет: «Секрет любви в браке — такой же абсурд как держать свет под спудом супружеская любовь — это всего лишь любовь к самому себе», которая, по словам Блейка создаёт Ад презирая Рай.

Чичестерская выездная сессия суда присяжных признает Блейка невиновным. Вскоре Блейк вознегодовал на своего нового покровителя, поняв, что Хейли вовсе не интересует занятие искусством, он больше занят «тяжёлой работой по бизнесу». Многие переводы С. Маршака без изменений перепечатыва-лись в последующих изданиях: «Поэзия английского романтизма» («Библиотека всемирной литературы», М., 1975) и однотомник, подготовленный к 150-летию со дня смерти Блейка (Вильям Блейк. Его дар был дан ему свыше, возможно, сам того не ведая, он встал на путь Пророка, с непосильной, но важной задачей открывать людям «очи, обращенные внутрь».

Церковь на языке Блейка звалась Блудницей, а на полях брошюры берклианца Р. Уотсона (Richard Watson, 1737-1816) он написал: «Господь сотворил человека счастливым и богатым и лишь хитроумие распорядилось так, что необразованные бедны. Декларация окончательного разрыва с исповедуемыми его эпохой понятиями морального добра и зла, поскольку мир оказался на переломе, на пороге великого сдвига, перед лицом Апокалипсиса и лишь раскрепощенное Воображение, высший духовный импульс, таящийся в самом человеке, а не условное «добро» и «зло» обветшалых доктрин указывает верный путь в эти грозовые годы. Лос – светлый (анаграмма латинского Sol – солнце), воплощающий творческое воображение, содержащий в себе Энергию и действие. Эрдман утверждает, что Блейк был ими разочарован, считая, что они просто заменили монархию безответственным меркантилизмом и отмечает, что Блейк был абсолютным противником рабства и полагает, что некоторые из его стихов которые обычно считаются воспевающими «свободную любовь» на самом деле были направлены против рабства. 13 В своем исследовании «Уильям Блейк. Блейку остался абсолютно чужд сведенборговский плоский морализм, как и метафизичность картины мира, созданной в «Небе и Аде», где духовное прочно отделено от материального, а субъективное от сущего. Скорее это некое духовное качество, подспудно хранящаяся память о том, каким является в мир — «взрослый» мир, неизбежный для него, как и для всех, мир Познания, движущийся, полный противоречий, притягивающий и отталкивающий мир, — каждый человек, каким он создан по законам веры и любви.

На протяжении всей своей жизни Блейк будет видеть видения. Именно в этом доме Блейк некогда работал над книгой Мильтон: Стихотворение (оформление предисловия к книге датировано 1804-м годом, но Блейк продолжал работу вплоть до 1808-го). Требовалось время, чтобы ясно проступили масштабы и сущность сделанного им в искусстве. В это время он лихорадочно корпел над Адом Данте. Однако в «безумии» этого таланта не усомнился и Вордсворт.

Актуальнейшим «сюжетом» тех лет была революция в колониях Нового Света и «Америка» (1793) доносит живые отголоски умонастроения тогдашних лондонских радикалов, веривших, что скоро заря новой истинно разумной и человечной цивилизации перекинется через океан. Большинство главных идей фантазийной трилогии Филипа Пулмана «Тёмные начала» позаимствовано из «Бракосочетания Рая и Ада». Но при всей парадоксальности концепции Блейка, он остается на позициях своей диалектики, говоря о том, что противоположности не существуют друг без друга и только их «бракосочетание» ведет к подлинной духовности. Книга Блейка по праву занимает своё место в классической антологии критики на Чосера.

И кажется не без причины. Гусеница оскверняет лучшие листья, священник оскверняет чистейшие радости». Она есть перископ, выдвинутый из этого мира, рентген и радар, лазерный луч, тончайшая и острейшая стрела духа, проходящая через все предметы мира, не убивая их, а оживляя». Пристально вглядываясь в человека ища основы его духовности, Блейк не искал славы. Актуальнейшим «сюжетом» тех лет была революция в колониях Нового Света и «Америка» (1793) доносит живые отголоски умонастроения тогдашних лондонских радикалов, веривших, что скоро заря новой истинно разумной и человечной цивилизации перекинется через океан.

Первое из них случилось в самом детстве, когда ему было 4 и согласно истории, молодой художник «видел Бога», когда Тот просунул голову в окно, заставив Блейка завопить от ужаса. Апогей его титанической борьбы за освобождение Поэтического Гения. Однако группе поклонников живописи Блейка всё же удалось вычислить то место, где на самом деле покоится тело художника и в настоящее время они собираются поставить на этом месте памятник. Он словно заблудившаяся «истинная душа» человечества. Современные исследования в области эстетики относятся к так называемому пространству «постнеклассики», которая включает в себя новейшие виды арт-практик, которым и уделяется большее внимание, актуализируется реальность виртуального пространства, где оно выступает в качестве инструмента и цели.

Об этом немецком мистике, жившем за полтора века до Блейка, Герцен отозвался как о человеке «гениальной интуиции», который «поднялся до величайших истин», хотя и был заключен в мистическую терминологию: он «имел твердость не останавливаться на букве. Что же выражает эстетический объект. Когда Блейк узнал, что его обманули, он расторг со Стотердом контракт. Одно только замечание о Мильтоне, который «был прирожденным Поэтом и, сам не зная того, сторонником Дьявола», когда хотел восславить Бога, — это целая философия, афористически выраженное кредо всего романтического миропонимания. Игнорирование принятых правил, выпадение из общих рамок – еще не есть безумие.

Но, конечно, задачи поэзии этим не исчерпываются. Но она далеко переросла значение свидетельства об этом времени. В природе он обнаруживает ту же пассивность и механистичность, что и в социальной жизни. Об этом немецком мистике, жившем за полтора века до Блейка, Герцен отозвался как о человеке «гениальной интуиции», который «поднялся до величайших истин», хотя и был заключен в мистическую терминологию: он «имел твердость не останавливаться на букве. Он также пытался облегчить жизнь стареющего мастера и даже ввел его в круг идеалистически настроенной артистической молодежи.

Анкарсъё также отмечает, что вдохновлённая Блейком Мери Уолстоункрафт, также развила в себе чувство предосторожности относительно половых связей в своей последующей жизни. «Пророческие книги» — начиная с «Бракосочетания Рая и Ада» до «Иерусалима» — были всерьез прочитаны лишь во второй половине XX века. Ибо перед действием мысль, а мысль – это слово.

Блейк утверждал, что с ранних лет он видел видения. В России первое упоминание о Блейке появилось в 1834 г., когда в журнале «Телескоп» была перепечатана из какого-то английского журнала заметка, характеризовавшая поэта в духе тогдашних представлений как «безумца». Всего последовательнее оно воплотилось в лучшем его лирическом цикле «Песни Неведения и Познания», а наиболее открыто диалектический принцип мировосприятия был сформулирован в программной для него поэме «Бракосочетание Рая и Ада».

Некоторые из ранних картин Блейка украшали стены её комнаты. В 1965 г. вышел его итоговый сборник «Вильям Блейк в переводах С. Маршака». Гуманный идеал оказывался все больше не в ладу с прозаизмом своекорыстной действительности и усилия Блейка преодолеть этот разрыв — его непоколебимая верность мечте об Иерусалиме, его патетические гимны бунтующему французскому Гению и сбросившей оковы американской Душе, его исканье подлинных рыцарей Воображения, пусть даже в эпохах неблизких, где были такие примеры, как Мильтон, Данте, Иов или блейковский еретический Христос «Вечносущего евангелия» (1810), — вся эта исступленная борьба с бездуховностью времени за истинно духовного человека в итоге завершилась поражением того, кто отважился ее завязать. Стихи, М., 1978). В течение этого периода термин «свободная любовь» использовался чаще всего для того, чтобы выразить переходящую все границы беспорядочность в связях, в частности ссылаясь на оставшееся в истории под названием «лето любви» в Сан-Франциско.

Блейк пытается восстановить красоту земной жизни и возможность счастья в ней за счет призыва к освобождению от «духовных оков», одетых в царстве Уризена. Тигр, о тигр, светло горящий В глубине полночной чащи. Блейк также использовал метод интальо в своих работах, в частности для иллюстраций к «Книге Иова», которую завершил перед самой своей смертью. Но, безусловно, вполне справедливо сказать, что важным элементом его творчества был, так много принесший шума и обвинений, названный критиками словом «безумие», глубочайший, бушующий внутренний мир. Все, что создано им свято, но, прежде всего, это относится к человеку: «Бог – не больше, чем ты, научись же поклоняться своей человечности».

В «пророческих книгах», поэтическими средствами мифа воссоздающих былое, настоящее и будущее Альбиона — символа человечества, фрагменты христианской индийской, античной мифологии дополняются специфически блейковскими мотивами и персонажами и возникает целостный образ эпохи с ее надеждами, заботами, противоречиями. Там, где усматривают лишь торжествующее «Добро», Блейк обнаруживает и ущербность в том, что именуют «Злом», — свою красоту. В 1818 году художнику, правда, посчастливилось познакомиться с Джоном Линнелом, преуспевающим портретистом и пейзажистом. Вместе с тем она содержит детальное объяснение других картин Блейка. Жизнь Блейка развивалась по непростому пути, часто в силу действий самого Блейка. Только тогда «истинная душа» будет действительно найдена — и человеком и человечеством.

Однако ими не исчерпывается в блейковском творчестве сам «сюжет». «Америка» — это гимн Свободе и вызов царству Ночи, царству Уризена, которое у Блейка символизирует порядок вещей в современном мире и еще одно подтверждение верности поэта своему идеалу богоравной личности, наделенной творческим, созидающим Воображением. У. Блейка. Но она далеко переросла значение свидетельства об этом времени. Имя Блейка было почти неизвестно и его английским современникам.

Декларация окончательного разрыва с исповедуемыми его эпохой понятиями морального добра и зла, поскольку мир оказался на переломе, на пороге великого сдвига, перед лицом Апокалипсиса и лишь раскрепощенное Воображение, высший духовный импульс, таящийся в самом человеке, а не условное «добро» и «зло» обветшалых доктрин указывает верный путь в эти грозовые годы. А именно: они бросают вызов тексту, который сопровождают, оспаривая мнение автора: например, о сцене, где Гомер шествует с мечом и своими соратниками, Блейк пишет: «Всё в Божественной комедии говорит о том, что из-за своих тиранических идей Данте сделал Этот Мир из Сотворения и Богини Природы, но без участия Святого Духа».

Прежде чем страницы, на которых был сделан оттиск такими пластинами, превращались в книжный том их раскрашивали вручную акварельными красками, а затем прошивали. Каждая подробность наполняется значением символа историческая реальность становится мифологической, а победа революции в колониях осознается Блейком прежде всего как торжество свободного Гения над плоским, утилитарным Разумом, оборачивающимся политической тиранией и «своекорыстной святостью», которая очень далека от истинной человечности. А именно: они бросают вызов тексту, который сопровождают, оспаривая мнение автора: например о сцене, где Гомер шествует с мечом и своими соратниками, Блейк пишет: «Всё в Божественной комедии говорит о том, что из-за своих тиранических идей Данте lsquoсделалrsquo Этот Мир из lsquoСотворенияrsquo и lsquoБогини Природыrsquo, но без участия Святого Духа». Это побудило его критически отнестись к руссоистской доктрине «естественности», столь важной для романтизма.

Но так ли это. Ко времени выхода в свет «Лирических баллад» (Lyrical Ballads, 1798) Вордсворта и Кольриджа, возвестивших приход новой школы, он был уже сложившимся мастером, тесно связанным с кругом идей XVIII столетия, но осознавшим и воплотившим их кри-зисность. В возрасте 8-10 лет в Пекхем Рай, в Лондоне, Блейк, как он сам утверждал, видел «дерево, буквально, облепленное ангелами из ярких крыльев которых на ветви дерева сыпались блёстки, словно звёзды». Причем последний, несомненно, связан с такой категорией как познание, ведает которой, по словам Блейка, Диавол. Просвет в жизни художника, едва сводившего концы с концами, наметился лишь в 1795 году, когда Джон Флаксмен (товарищ Блейка по Королевской академии) познакомил его с чиновником Томасом Баттсом. Блейка тревожит пассивность «обитателя темницы» — душевной темницы, в которой обретается рядовой человек, не пробужденный к подлинной, высокой жизни ни 4 июля 1776 года, ни штурмом Бастилии.

Через шестнадцать лет этот Каталог попал в руки Вордсворта (William Wordsworth, 1770-1850). Рай (Eden) — высшее единство Творца и его творения Порождение (Generation) — распад органической связи между человеком и Богом, человеком и другими людьми Беула (Beulah) — христианский идеал восстановления этой связи, который для Блейка и при условии его осуществления не означает обретенного Рая ибо Беула рассматривается им только как Лимб Ульро (Ulro) — мир современной Блейку действительности, Ад. Блейк высказывает свое сомнение в общепринятой христианской концепции Добра и Зла: «Все то, что именуют чтущие религию Добром и Злом из сих проистекает». Стихов Блейка он не знал и не пожелал с ними познакомиться, а об его идеях тоже отозвался как о свидетельстве «безумия», но прибавил: «Оно для меня интереснее, чем здравый смысл Вальтера Скотта и лорда Байрона». Он словно заблудившаяся «истинная душа» человечества. В 1784году Блейк также сочинил, но оставил неоконченной свою рукопись «Остров на луне» (англ. An Island in the Moon). Содержание, которое раскрылось в стихах и «пророческих книгах» Блейка и в самом деле не имеет аналогий ни в предшествующей, ни в современной Блейку английской литературе. Восторжествовала, разумеется, нормативность, а все остальное было только следствием:провал единственной и никого не заинтересовавшей выставки 1811года, нераспроданные экземпляры собственноручно награвированныхпоэм (за этими первыми образцами самиздата теперь охотятся и платятбешеные деньги коллекционеры).

Кроме всего, Блейка (наравне с Мэри Уоллстоункрафт и её мужем Уильямом Годвином) считают предвестником разразившегося в XIX веке движения «свободной любви», обширной реформы, которую начали воплощать в жизнь ещё в 1820 году. И более того. Однажды его прервали ребята из Вестминстерской школы (англ. ), один из которых так замучил Блейка, что Джеймс с силой столкнул его со строительных лесов на землю, куда он с ужасным грохотом повалился.

Книга начинается со строк: «На этот горный склон крутой Ступала ль ангела нога. », увековеченных позже в гимне «Иерусалим». Гилкрист же рассказывает о «бурном времени» первых лет брака. По мнению Эдварда Ларисси, «Блейк – писатель-романтист, оказавший самое сильное влияние на двадцатый век». Здесь тоже выступает человеческая разделенность и несвобода от жестокого реального мира. Особенно существенную роль сыграла школа Якоба Бёме (1575—1624), проштудированного в годы, решающие для формирования Блейка. А именно: они бросают вызов тексту, который сопровождают, оспаривая мнение автора: например, о сцене, где Гомер шествует с мечом и своими соратниками, Блейк пишет: «Всё в Божественной комедии говорит о том, что из-за своих тиранических идей Данте сделал Этот Мир из Сотворения и Богини Природы, но без участия Святого Духа». Такого института не знает Альбион, но и его дочери «рыдают в рабстве», которое для Блейка — универсальное состояние людского рода: в Вавилоне идея равенства подменена отношениями раба и владельца, а принцип свободы — системой закабаления, социального и нравственного.

Он не искал признания у современников и, вряд ли, рассчитывал на понимание потомков. Здесь тоже выступает человеческая разделенность и несвобода от жестокого реального мира. В мире взрослых ребенок всегда одинок и несчастен.

Скофилд заявил, что Блейк восклицал: «Будь проклят король. В силу вкрапления «людских» свойств в жизнь человека, она приобретает новые черты. Блейк не был членом какой-либо политической партии. Когда Кэтрин отвечает утвердительно, он признаётся: «Тогда я люблю Вас». Первооткрыватели Блейка — прерафаэлиты — воспринимали «Песни Неведения и Познания» как беспримесно романтическое произведение.

к стихотворению «Странствие». Его ранние работы показывают знакомство с творчеством Бена Джонсона и Эдмунда Спенсера. Для Блейка с его радикальным демократизмом и глубоко укорененными чертами народно-утопического миросозерцания по-иному определялась и приводила к иным заключениям та необходимость выбора между находящимся в становлении и отошедшим, с которой в первые десятилетия начавшегося «железного века» столкнулось все романтическое поколение. По мнению большинства исследователей, «дитя» в этом стихотворении — дух Свободы, «старуха» — современное Блейку общество. Образ Сатаны как Мессии использовал и английский поэт Джон Мильтон, переиначившего слова Иисуса Христа в Евангелие от Фомы – «Возле меня как возле огня», тем самым указывая на адское пламя.

Их реформа утверждала, что брак — это рабство и выступала за отмену всех государственных запретов, касающихся сексуальной активности, таких как гомосексуализм, проституция и даже адюльтер (нарушение супружеской верности), кульминацией чего стало появление движения по контролю рождаемости в самом начале XX века. В возрасте 65 лет Блейк занялся иллюстрациями к «Книге Иова». Причем, не только показывая амбивалентность человека и диалектичность его бытия, но идя дальше и глубже, выводя понятие – «Опытная Невинность», отмечая способность данных категорий превращаться из одной в другую. Актуальный для того времени «сюжет» всегда оказывался у Блейка отзвуком вечной драмы, в которой сталкиваются богоравный свободный человек и простертый ниц перед алтарем прихожанин, Поэтический Гений и утилитарный Разум, Воображение и Своекорыстие.

Возможно, Блейк не разделял и восхищения Данте поэзией древних греков, а также той несомненной радости, с которой он назначал и раздавал обвинения и наказания в Аду (о чём свидетельствует мрачный юмор некоторых песен поэмы). Плен любви в тогдашней поэзии — непременно сладкий плен, возвышение и очищение души, у Блейка же высокое счастье соседствует с рабством и «любви прекрасный князь» тешится беспомощностью жертв, опутанных его сетями (Song). В «Странствии» содержится призыв к радикальному освобождению Поэтического Гения, таящегося в человеке и единственно способного открыть человечеству такие пути духовной жизни, которые сделают возможным истинный ее прогресс, а не механическое кружение на месте. И более того. Когда Кэтрин отвечает утвердительно, он признаётся: «Тогда я люблю Вас». В день своей смерти Блейк неустанно работал над иллюстрациями к Данте. Рельефный оттиск изобретённый Блейком, позже стал важным коммерческим методом печати. В 1784 – 1789 Блейк пишет «Песни Невинности».

В издании Дж. Это, как ни странно, почти не опечалило Блейка. И оно определило новизну, самобытность его поэтики. Здесь он и умер. Он также напишет «Описательный каталог» (1809), в котором будет представлено то, что Энтони Блант назовёт «выдающимся анализом» работы Чосера.

И Блейк это понимал. Играющие, поющие дети, природа, цветы, агнцы – все это олицетворение счастья. Такое стихотворение как «Ответ Земли» словно пропагандируют полигамию. Гилкрист же рассказывает о «бурном времени» первых лет Брака.

Несмотря на то, что нападки Блейка на общепринятую религию были шокирующими для его времени, его неприятие к религиозности не значило того, что он не принимал религию как таковую. Она прослеживается и в его лирике и в «пророческих книгах». Как и многие другие блейков-ские поэмы, «Америка» названа «пророчеством» не оттого, что автор пытается предсказать будущее, — у Блейка пророк тот, кто в сиюминутном различает вечное и непреходящее. Добавляя, что Добро пассивно, неестественно, навязано, лишено творчества и, по сути, мертво. Брак Блейка и Кэтерин был крепким и счастливым до самой смерти художника.

Блейк не был сумасшедшим, но всегда ходил по краю безумия». Один заказчик пожаловался, что фантазия увела Блейка слишком далеко. Миддлтон характеризует более поздние работы Блейка наличием в них «взаимопонимания» и «взаимного прощения». Флаксменом (John Flax-man) и священником Э. Мэтью (A. Но попытка потерпела крах, после которого, Блейк разработал собственный способ «иллюминированной печати», который удовлетворял его больше, чем «стандартный» издательский вариант.

Впрочем, начатки диалектического постижения реальности можно обнаружить уже в «Поэтических набросках». Намного ранее в своей книге Уильям Блейк, человек новых правил (1977), Майкл Дэвис подтверждает слова Блейка о любовных запретах, рождённых из-за ревности, которая лишает человека божественного единения, приговаривая его к холодной смерти. Возможно, о ней Блейк пишет в Книге Тель. Тогда же он увлёкся и поэзией. В моём мозгу научные работы и учёба, мои комнаты заполнены книгами и старинными картинами, которые я написал в годы вечности за долго до рождения и эти работы — блаженство для Архангелов. Даже «Французская революция» при всем ее восторженном пафосе содержит немало напоминаний о том, в каких муках рождаются и принимают характер закона гуманные нормы общественной жизни. В день собственной смерти, в октябре 1831 года, она была такой же спокойной, такой же радостной, как её муж и звала его так, «словно он находился в соседней комнате, чтобы сказать, что она уже идёт к нему и очень скоро они будут вместе».

Она также отмечает, что Блейк делал это в назидание «душе», считая, что верность не заслуживает ничего, если она поддерживается через силу. Последние двадцать четыре года Блейк прожил в столице безвыездно.

Блейкне вписывался в тогдашнюю художественную атмосферу. Большинство главных идей фантазийной трилогии Филиппа Полмана «Тёмные начала» позаимствовано из «Бракосочетания Рая и Ада». И Блейк это понимал.

Этому движению, скорее, сопутствовали идеи ранних феминистских движений (судя по очеркам Мэри Уоллстоункрафт, которой Блейк восхищался) и современных движений за свободу, а также идеи культуры хиппи. Не могут удивить ни само это воздействие, ни последующая полемика. Вместе с тем она содержит детальное объяснение других картин Блейка. Для выявления общего правомерно задаться вопросом, что такое философия.

Завершив портрет (ныне утерянный и до нас не дошедший), Блейк отложил все свои кисти и принадлежности и стал распевать гимны и песенки. В типографии был напечатан только самый первый, еще почти ученический сборник «Поэтические наброски» (1783), где повсюду слышатся отголоски сентиментализма, в частности «Ночных мыслей» (The Complaint or Night Thoughts on the Life, Death, and Immortality, 1742-1745) Эдуарда Юнга (Edward Young, 1683-1765), которые Блейку впоследствии довелось иллюстрировать. И это вполне естественно.

Ведь литература и философия имеют между собой много общего. Однако художественное содержание «Песен» неизмеримо значительнее их конкретной полемической задачи. Находясь в царстве Уризена, добродетели Невинности превращаются в свои противоположности. Вместе с тем, Блейк признает равноправное значение «телесного» и «духовного» в человеке. Безусловно, религиозный замысел — центральный в его творчестве. Каждому из этих состояний присуща своя доминирующая «эмоция»: Раю — страсть, Порождению — интеллект, Беуле — милосердие и любовь, Ульро — желание и инстинкт. В день собственной смерти, в октябре 1831 года, она была такой же спокойной, такой же радостной, как её муж и звала его так, «словно он находился в соседней комнате, чтобы сказать, что она уже идёт к нему и очень скоро они будут вместе».

Этот человек стал живописцем призраков. По мнению Эдварда Ларисси, «Блейк— писатель-романтист, оказавший самое сильное влияние на двадцатый век»22. Своего рода миф, сложившийся еще на заре творчества Блейка, сопутствовал ему до конца. Джон Мидлтон Марри отмечает разрыв связи между Бракосочетанием и поздними работами.

В день своей смерти Блейк неустанно работал над иллюстрациями к Данте. Только тогда «истинная душа» будет действительно найдена — и человеком и человечеством. Результатом явилась серия «Головы призраков», состоящая из более сотни карандашных портретов, включающих образы исторических и мифологических личностей, таких как Давид, Соломон, Вирсавия, Навуходоносор, а также Дьявол, Сатана, «Рак», «Человек, который построил пирамиды» и многие другие. В мире взрослых ребенок всегда одинок и несчастен. Многочисленные толкования «Тигра» отражают сложность центрального образа-символа.

к стихотворению «Спектр и Эманация»). И с этой рукописи именуемой теперь в каталогах «Манускриптом Россетти», начинается возрождение Блейка. Все его солдаты рабы». Они и стали зерном из которого выросло все «видение». Всего последовательнее оно воплотилось в лучшем его лирическом цикле «Песни Неведения и Познания», а наиболее открыто диалектический принцип мировосприятия был сформулирован в программной для него поэме «Бракосочетание Рая и Ада». И твердо установившаяся репутациябезумца.

Причина в том, что со своими противниками Блейк спорил не только как мыслитель. Ринтра – бог гневной, бунтующей энергии, духовного протеста. Блейку остался совершенно чужд сведенборговский плоский морализм, как и метафизичность картины мира, созданной в «Небе и Аде», где духовное прочно отделено от материального, а субъективное от сущего.

также коммент. Годом раньше была написана «Французская революция», набранная в типографии руководителя кружка Дж. Гуманный идеал оказывался все больше не в ладу с прозаизмом своекорыстной действительности и усилия Блейка преодолеть этот разрыв — его непоколебимая верность мечте об Иерусалиме, его патетические гимны бунтующему французскому Гению и сбросившей оковы американской Душе, его исканье подлинных рыцарей Воображения, пусть даже в эпохах неблизких, где были такие примеры, как Мильтон, Данте, Иов или блейковский еретический Христос «Вечносущего евангелия» (1810), — вся эта исступленная борьба с бездуховностью времени за истинно духовного человека в итоге завершилась поражением того, кто отважился ее завязать. А лучше сказать – творит и изображает.

Здесь-то, в этой идее теснейшей соотнесенности «состояний» и воплотился блейковский диалектический взгляд на реальность, схваченную в ее подвижности, борьбе, в резких переходах от света к тени и от трагизма к высокой духовной радости, в ее динамике, в жизненосном Движении, сокрушающем любую схоластическую Мысль и любую претензию на абсолютность нравственных квалификаций. к стихотворению «Странствие». Вопрос о назначении философии и поэзии – также является объединяющим их фактором. Уильям Блейк создал собственную мифологию.

По символике Блейка, человек, обращающий себя в Спектр, неполноценен даже физически — Эманация есть утраченное «женское» начало, та духовность, которая восстанавливает целостность личности и в физическом отношении, поскольку Рай — это преодоление не только разлада между рациональным и чувственным, но и разделения Человека на начала мужское и женское. Будучи неграмотной, Кэтерин вместо росписи поставила в свидетельстве о браке крестик «Х». При всем этом автор не отрицает Невинности, а наоборот, ставит ее рядом с Опытом.

Это убеждение предопределило и творческие принципы Блейка. Именно из той первоматерии, которой наполнена его сегодняшняя жизнь (это важная особенность блейковского мышления, резко его отличающая от утопистов, рисовавших некий труднодостижимый идеал далекого будущего). Предчувствием блужданий по тупиковым путям Познания отравлена радость бытия в Неведении.

Некоторые из ранних картин Блейка украшали стены её комнаты. Другой его современник, также сторонник свободной любви, Эдвард Карпентер (1844—1929) тоже был вдохновлён тем особенным вниманием, которое Блейк в своём творчестве уделял жизненной энергии, свободной от предрассудков внешнего мира. Однако в «безумии» этого таланта не усомнился и Вордсворт. В стихотворении «Лондон» он описывает «Брачный катафалк».

Первооткрыватели Блейка — прерафаэлиты — воспринимали «Песни Неведения и Познания» как беспримесно романтическое произведение. Средства для издания ссудил приятель Блейка художник Джон Флаксмен. коммент. Но мелкие задания (например, «украсить библиотеку»), которые Хейли давал ему, чувствуя себя вправе напомнить гостю о собственном гостеприимстве, раздражали художника и он вернулся в Лондон. И тем удивительнее кажется резкость его нападок на свойственный романтикам культ индивидуального в ущерб всеобщему и на их стремление ставить в пример современникам нетронутого цивилизацией «естественного» человека. The Fearful Symmetry, 1947).

Его поэзия однозначно выражает бунтарское отношение к злоупотреблению властью правящим классов, как описано в большом исследовании Дэвида Эрдмана «Блейк: Пророк Против Империи». Блейк не подписывается под идеей отделимости Души от Тела друг от друга, подчиняющейся закону души, однако рассматривающей основой тело, а душу как продолжение, происходящей из «умения распознавать» чувства. Последние двадцать четыре года Блейк прожил в столице безвыездно. Spectre.

Между этими двумя стихотворными циклами Блейк написал поэму в белых стихах и прозе «Брак Неба и Ада», вышедшую в виде «иллюминированной книги» в 1793 году. Но здесь нет места точному знанию. Он также получал большое удовольствие от возможности представить своё личное восприятие атмосферы поэмы визуально, путём иллюстрации. Возможно, Блейк не разделял и восхищения Данте поэзией Древних Греков, а также той несомненной радости, с которой он назначал и раздавал обвинения и наказания в Аду (о чём свидетельствует мрачный юмор некоторых песней поэмы).

Он также напишет Описательный каталог (1809), в котором будет представлено то, что Энтони Блант назовёт «выдающимся анализом» работы Чосера. Омерзительная книга». Стихов Блейка он не знал и не пожелал с ними познакомиться, а об его идеях тоже отозвался как о свидетельстве «безумия», но прибавил: «Оно для меня интереснее, чем здравый смысл Вальтера Скотта и лорда Байрона». На протяжении всей его жизни она будет оставаться для него главным источником вдохновения. Скорее это некое духовное качество, подспудно хранящаяся память о том, каким является в мир — «взрослый» мир, неизбежный для него, как и для всех, мир Познания, движущийся, полный противоречий, притягивающий и отталкивающий мир, — каждый человек, каким он создан по законам веры и любви.

Развитие событий во Франции вскоре умерило его восторженные ожидания деизм, который исповедовали радикально настроенные друзья Блейка, остался ему чужд — он не принял обычного у деистов разделения божественного и человеческого начал, в «Бракосочетании Рая и Ада» объявив, что «все живое Священно» он не разделял с деистами представления о современном обществе как скоплении изолированных, фрагментарных существований, связанных чисто механическими отношениями причинности и зависимости, он, в отличие от них, не примирялся и никогда не мог бы примириться с таким порядком вещей. Однако, восторжествовав, Свобода отрицает самое себя (мотив, по всей вероятности, подсказанный событиями во Франции) Жизнь — вышедшая из огня дева — прогоняет такую Свободу (дряхлый старец ищущий подругу в жертвы), но Земля (девочка, которая оказывается в руках старца) по-прежнему жаждет Свободы и теперь уже Земля облагораживает старца — только для того, чтобы от этого союза родился Младенец, т. е. все тот же дух Свободы и «все, как сказано, опять». Об этом немецком мистике, жившем за полтора века до Блейка, Герцен отозвался как о человеке «гениальной интуиции», который «поднялся до величайших истин», хотя и был заключен в мистическую терминологию: он «имел твердость не останавливаться на букве. Анкарсъё утверждает, что Блейк входил в общину с несколькими членами которой состоял в любовной связи (сегодня члены подобных обществ называются свингерами), Дэвид Уоралл отмечает, что Блейк выражал тревогу относительно проводимой общиной практики, вынуждавшей женщин разделять себя с несколькими резидентами. Блейк учил Кэтрин письму, а она помогала ему раскрашивать печатаные книги его стихов. Он привлёк внимание к пониманию поэта женитьбы как рабства в таких стихах, как «Миртовое дерево» и посвятил целую главу, рассуждая о видениях дочерей Альбиона и образе раба перед ликом «святой и подлинной любви», свободной от оков ревности из чувства собственничества, позже названного Блейком «раболепным скелетом». Ср.

Очерк важнейших понятий такого рода дается во вступительной статье. Он спорил с ними еще и как художник, словно бы самой историей вызванный из среды людей, которым всего виднее была оборотная сторона «прогресса», для того, чтобы в гигантских космогонических символах и тяжелом семиударном белом стихе, в косноязычии неловко построенных фраз запечатлеть ее напряженный, задыхающийся ход на одном из самых крутых перевалов. И тем удивительнее кажется резкость его нападок на свойственный романтикам культ индивидуального в ущерб всеобщему и на их стремление ставить в пример современникам нетронутого цивилизацией «естественного» человека.

Понимая, что Блейк всегда настолько оригинален и ни за что не стал бы переделывать популярную работу, Кромек сразу сделал заказ Томасу Стотерду. Многочисленные толкования «Тигра» отражают сложность центрального образа-символа. Должно быть, вот таким образом он один и сталчем-то наподобие пророка.

Но в блейковской трактовке настоящее Зло не Диавол, а то, что тесно граничит с познанием, а именно, рациональность (царство Уризена), которая порождается в человеке им же самим. И каждая деталь подобного «сюжета» становилась компонентом блейковского мифа о человеке, взыскующем целостности и истинной духовности бытия в мире, уже подчиненном утилитаристскому жизнепониманию со всеми неисчислимыми бедствиями, которые оно за собой влечет. Завершив портрет (ныне утерянный и до нас не дошедший), Блейк отложил все свои кисти и принадлежности и стал распевать гимны и песенки. Тут, опять же, оно свободно, ничем не сковано, часто – иррационально. Для Блейка с его радикальным демократизмом и глубоко укорененными чертами народно-утопического миросозерцания по-иному определялась и приводила к иным заключениям та необходимость выбора между находящимся в становлении и отошедшим, с которой в первые десятилетия начавшегося «железного века» столкнулось все романтическое поколение.

В 1800 году Блейк переезжает в небольшой дом в Фелфаме (англ. ), в Сассексе (теперь это Западный Сассекс), получив заказ на иллюстрацию работ молодого поэта Уильяма Хейли. Блейк родился 28 ноября 1757 года в Лондоне, в районе Сохо, в семье лавочника. Творчество Блейка пронизано различными темами и мотивами. Не раз пытались представить Блейка последовательным сторонником этого теолога, находя нечто знаменательное в том, что сведен-боргианская «Новая церковь» была основана в год рождения поэта (1757). Между ними нет четких границ, но при этом каждая равноправна и необходима.

Продолжая и развивая предыдущую мысль: «Поклоняться Богу – это значит почитать дары его в других людях, в каждом – в соответствии с его гением и больше всего любить тех, кто самые великие среди людей». Он был и первооткрывателем того закона романтического мифологизма, который впоследствии так ярко проступил у Байрона и Шелли, а на языке теории был еще в самом начале XIX века сформулирован Шеллингом (1775—1854), в своих иенских чтениях говорившим о «мифологическом объяснении конкретного мира как смешения бесконечного и конечного начал в чувственных вещах». В «пророческих книгах» повсюду попадаются следы этого чтения. Почтенный мэтр судил снисходительнее, чем газетный борзописец. Как лирик Блейк получил признание еще у прерафаэлитов и долгое время историки литературы рассматривали его творчество так, словно бы оно целиком сводилось к «Песням Неведения и Познания» и стихам из рукописей.

Здесь-то, в этой идее теснейшей соотнесенности «состояний» и воплотился блейковский диалектический взгляд на реальность, схваченную в ее подвижности, борьбе, в резких переходах от света к тени и от трагизма к высокой духовной радости, в ее динамике, в жизненосном Движении, сокрушающем любую схоластическую Мысль и любую претензию на совершенность нравственных квалификаций. Позже, кроме обучения Кэтрин чтению и письму, Блейк обучил её ещё и искусству гравюры. Запечатлеть слом эпох, рождение новых противоречий и нового самосознания человека в мире «сатанинских мельниц», дымящихся день и ночь напролет.

Принять все – радостная игра, понять все – чрезмерное напряжение. Джон Камберленд представил Блейка молодому художнику по имени Джон Линелл. Но вместе с тем Блейк не изменил ни своим демократическим верованиям, ни важнейшей для «пророческих книг» мысли о неослабевающей борьбе полярных начал, придающей бытию динамизм и незавершенность. Даже «Французская революция» при всем ее восторженном пафосе содержит немало напоминаний о том, в каких муках рождаются и принимают характер закона гуманные нормы общественной жизни. Странный жребий. Это чисто романтический мотив.

Книга Блейка по праву занимает своё место в классической антологии критики на Чосера. Так как проекту не было суждено завершиться, замысел Блейка остался не совсем ясным. И сама драма наполняется содержанием тем более глубоким, что она развертывается в конкретном историческом контексте, осознается и переживается реально, ощутимо воссозданной исторической личностью, какой в «пророческих книгах» предстает повествующее «я». Блейка тревожит пассивность «обитателя темницы» — душевной темницы, в которой обретается рядовой человек, не пробужденный к подлинной, высокой жизни ни 4 июля 1776 года, ни штурмом Бастилии. Но вместе с тем Блейк не изменил ни своим демократическим верованиям, ни важнейшей для «пророческих книг» мысли о неослабевающей борьбе полярных начал, придающей бытию динамизм и незавершенность. Книга Блейка по праву занимает своё место в классической антологии критики на Чосера.

Акройд отмечает, что «самые сильные впечатления создавались за счёт чередования ярких красок, то появляющихся, то словно исчезающих». Это просто-таки переворот с ног на голову классического метода оттиска, согласно которому кислота наносится только на контуры, на самой пластине же просто делается инталия, глубокая печать. Романтики доверяли природе, порываясь к бегству от цивилизации и искали панацею от зла действительности в подражании «естественному» добру, «естественной» красоте. Академия его не признавала. Это было сложной и трудоёмкой работой для того чтобы перенести изображения на пластины, нужна была уйма времени, месяцы и даже годы, но, как заметил современник Блейка Джон Бойделл, такой способ гравировки делал её продукт «слабым звеном для коммерции», позволяя художникам более приблизиться к народу и сделав её важным видом искусства к концу XVIII века.

Постепенно это занятие переросло в увлечение живописью. Блейк полагал, что такой способ печати должен был «сплавить» слово и изображение в единый образ.

«Бракосочетание Рая и Ада» — предельное усилие Блейка в его борьбе как с утилитарным Разумом, так и с поработившей людей Церковью-Блудницей. Параллель к стихотворению «Ягненок» из «Песен Неведения». В «Америке» эта мысль выражена всего отчетливее: мир стремительно движется, догнивает долгая Ночь человечества и уже видны первые лучи Утра. Рай здесь открывается со всех сторон Голден Гейтс. Однако найдены и экземпляры с дарственными надписями Дж. Церковь на языке Блейка звалась Блудницей, а на полях брошюры берклианца Р. Уотсона (Richard Watson, 1737-1816) он написал: «Господь сотворил человека счастливым и богатым и лишь хитроумие распорядилось так, что необразованные бедны. Нет религии или поэзии, которые бы не лгали.

Приоритет отдается живой мысли, а не догме или аксиоме. Прошло время и Блейк возненавидел отношение Рейнольдса к искусству вообще и в особенности к его поиску «единой истины» и «классического понимания красоты». Уильям Блейк достаточно рано проявил свои способности к рисованию и поэзии. Будучи неграмотной, Кэтерин вместо росписи поставила в свидетельстве о браке крестик «Х». В 1800 году, Блейк переезжает в небольшой дом в Фелфаме, в Сассексе (теперь это Западный Сассекс), получив заказ на иллюстрацию работ молодого поэта Уильяма Хейли. Каждая подробность наполняется значением символа историческая реальность становится мифологической, а победа революции в колониях осознается Блейком прежде всего как торжество свободного Гения над плоским, утилитарным Разумом, оборачивающимся политической тиранией и «своекорыстной святостью», которая очень далека от истинной человечности.

Если бы не поддержка Бат-тса, он, возможно, не имел бы куска хлеба на обед. «Художественная форма есть творчески и энергийно становящийся (ставший) первообраз себя самой или, образ, творящий себя самого в качестве своего первообраза, становящийся (ставший) своим первообразом». Основным оппонентом Локка (John Locke, 1632-1704) был епископ Беркли (George Berkeley, 1685-1753), но его идеализм, оправдывавший положение вещей в обществе провиденциальной волей, у Блейка находил только одну характеристику — «кощунство». Да и построение поэмы, тридцатью годами предшествующей «Прометею» (Prometheus Unbound, 1820) Шелли и байроновским мистериям, уже полностью отвечает эстетике романтизма. Философия духа – эстетическая философия».

Здесь он бунтует против того, что называет «незавершённым стилем модных художников», таких как Рубенс, столь любимый первым президентом школы Джошуа Рейнольдсом. Первое из них случилось в самом детстве, когда ему было 4 и, согласно истории, молодой художник «видел Бога», когда Тот просунул голову в окно, заставив Блейка завопить от ужаса. Вот таким образом литература в большей степени «творит» жизнь, нежели ее отражает. Запечатлеть слом эпох, рождение новых противоречий и нового самосознания человека в мире «сатанинских мельниц», дымящихся день и ночь напролет. Преследовавшиеся еще более жестоко, чем неверие, эти учения — антиномианцев, фамилистов, «бешеных» иоахимитов — выдерживали самые беспощадные гонения официальной церкви и государства, а таившееся в них пламя на протяжении истории не раз вырывалось наружу, требования высказывались открыто — вспомнить хотя бы о Томасе Мюнцере, анабаптисте, вожде Крестьянской войны в Германии, казненном, как и большинство его сторонников.

Таким образом, отказ от телесных желаний и особое внимание, которое христианство уделяет этому моменту — это двойная ошибка возникшая из-за неправильного представления о взаимосвязи между телом и душой в одном произведении он представляет Сатану как «ошибочное состояние» и как невозможность обрести спасение. Блейка обвинили не только в нападении, но и в организации мятежа против короля. Возможно, человечество, пережив и прочитав разные «трактовки» Зла, как пишет Павел Семенович Гуревич: «Но в этом мире в отличие от утопии есть место злу – болезням, грязной политике, несправедливости», все-таки, убедилось в том, что оно часто кроется в поглотившей мир рациональности, которая лишила человека возможности ощущения Прекрасного, Возвышенного, Истинного, ввергнув в пучину правильного и ложного, необходимого и должного. Параллель к стихотворению «Ягненок» из «Песен Неведения».

Издатели не брали его книг. Именно из той первоматерии, которой наполнена его сегодняшняя жизнь (это важная особенность блейковского мышления, резко его отличающая от утопистов, рисовавших некий труднодостижимый идеал далекого будущего). Эмоциональная тональность «Америки», переполняющее ее радостное чувство завоеванной вольности, лишний раз свидетельствует, что Блейк во многом оставался человеком XVIII столетия, которому ненавистен монархический деспотизм и которого пьянит само слово Республика. И был погребен на средства фонда общественного призрения — в безымянной яме для нищих. Он был и первооткрывателем того закона романтического мифологизма, который впоследствии так ярко проступил у Байрона и Шелли, а на языке теории был еще в самом начале XIX века сформулирован Шеллингом (1775—1854), в своих иенских чтениях говорившим о «мифологическом объяснении конкретного мира как смешения бесконечного и конечного начал в чувственных вещах».

Это чувство оборвавшейся поступательности, единонаправленности человеческой истории, чувство дискретности и разорванности каждого существования, пришедшее на смену былому ощущению его полноты и органичности, столь близкое романтикам (и еще больше — поэтам XX столетия) чувство потерянности в мире разъединенных ложью церковных доктрин и потерпевшего банкротство обожествленного Разума, среди людей, которые подобны подсолнуху, день за днем тянущемуся к небосклону, но лишь утомленно провожающему светило в его движении к иным, озаренным краям. Первые стихотворные переводы из Блейка были сделаны в 1900 г. К. Бальмонтом (вошли в его книгу «Из мировой поэзии», Берлин, 1921). для человека, наделенного Воображением, сама Природа — тоже Воображение». Блейк долго помнил об этой встрече и, в последствии, обличал «общество, составляющее цвет английской аристократии и дворянства, допускающее, чтобы художник умирал с голоду, если он поддерживает то, что они сами, под предлогом поддержки, всячески стараются подавить».

Зло приобретает онтологическую основу, но лишь в лице человека, лишь за счет торжества его Рассудка, который в свою очередь выступает для человека мнимым «гарантом безопасности», но в итоге отрывает его от Бога. В «немой стране скорбей и слез» прошла вся его жизнь — не просто десятилетия существования на грани нищеты, не признанным, не услышанным, «безумным», но духовная жизнь поэта и художника, открывавшего эту страну для общественного сознания, которое лишь очень нескоро оказалось готовым постигнуть пафос блейковских исканий и смысл созданного им художественного языка. Прошло время и Блейк просто-таки возненавидел отношение Рейнольдса к искусству вообще и, в особенности к его поиску «единой истины» и «классического понимания красоты». Одно только замечание о Мильтоне, который «был прирожденным Поэтом и, сам не зная того, сторонником Дьявола», когда хотел восславить Бога, — это целая философия, афористически выраженное кредо всего романтического миропонимания.

Он был третьим из семи детей, двое из которых умерли ещё в младенчестве. В это время он лихорадочно корпел над Адом Данте. Как и многие другие блейков-ские поэмы, «Америка» названа «пророчеством» не оттого, что автор пытается предсказать будущее, — у Блейка пророк тот, кто в сиюминутном различает вечное и непреходящее.

Подобное затруднение возникает на каждом шагу: всякая общая истина имеет вид особой лжи. Ко времени выхода в свет «Лирических баллад» (Lyrical Ballads, 1798) Вордсворта и Кольриджа, возвестивших приход новой школы, он был уже сложившимся мастером, тесно связанным с кругом идей XVIII столетия, но осознавшим и воплотившим их кри-зисность. Романтики доверяли природе, порываясь к бегству от цивилизации и искали панацею от зла действительности в подражании «естественному» добру, «естественной» красоте. Да и многие другие мотивы и художественные открытия романтиков были предвосхищены Блейком. В мире Блейка полярности Неведения и Познания, пересекаясь, не отрицают друг друга.

Гилкрист говорил, что женщина, которая жила в этом же доме и присутствовала при смерти Блейка, сказала: «Я видела смерть не человека, но блаженного ангела». Он также напишет Описательный каталог (1809), в котором будет представлено то, что Энтони Блант назовёт «выдающимся анализом» работы Чосера. Пророческий анархист» (William Blake: Visionary Anarchist) Питер Маршалл, называет Блейка и его современника Уильяма Годвина предшественниками современного анархизма. 14 Британский марксистский историк Эдвард Палмер Томпсон в своем произведении «Свидетель против Зверя: Уильям Блейк и моральный закон», показывает, насколько сильно диссидентские религиозные идеи влияли на противников английской монархии. Через 5 дней после смерти — в канун 45-ой годовщины их с Катерин свадьбы, Блейк был предан земле на кладбище для сектантов (Dissenters burial ground) в местечке Банхилл Филдс (Bunhill Fields), где были похоронены и его родители.

С 1965 года точное местонахождение могилы Уильяма Блейка было утеряно и забыто, надгробная плита снесена, чтобы разбить на этом месте лужайку. Развитие событий во Франции вскоре умерило его восторженные ожидания деизм, который исповедовали радикально настроенные друзья Блейка, остался ему чужд — он не принял обычного у деистов разделения божественного и человеческого начал, в «Бракосочетании Рая и Ада» объявив, что «все живое Священно» он не разделял с деистами представления о современном обществе как скоплении изолированных, фрагментарных существований, связанных чисто механическими отношениями причинности и зависимости, он, в отличие от них, не примирялся и никогда не мог бы примириться с таким порядком вещей. Возможно, о ней Блейк пишет в Книге Тель. Блейк утверждал, что с ранних лет он видел видения.

Следующие годы жизни Блейка были очень тяжелы. Осознав 1789 год как великий рубеж в истории человечества, он не менее остро переживал затем и крушение идей, начертанных на знамени Французской революции, не принимая ни той эпохи, которой она положила конец, ни той, что родилась вместе с нею.

Рай здесь открывается со всех сторон Голден Гейтс. Блейк также считал, что живопись Сэра Джошуа Рейнолдса, в которой изображается естественное падение света на объекты, была по-настоящему продуктом «вегетативного глаза», также он считал Локка и Ньютона «настоящими прародителями эстетики Джошуа Рейнолдса». На протяжении всей его жизни она будет оставаться для него главным источником вдохновения. Он спорил с ними еще и как художник, словно бы самой историей вызванный из среды людей, которым всего виднее была оборотная сторона «прогресса», для того, чтобы в гигантских космогонических символах и тяжелом семиударном белом стихе, в косноязычии неловко построенных фраз запечатлеть ее напряженный, задыхающийся ход на одном из самых крутых перевалов. Все люди располагаются в пространстве между этими полюсами. Так как проекту не было суждено завершиться, замысел Блейка остался неузнанным.

Сассекская городская газета сообщает: «Сфабрикованность произошедшего была настолько очевидна, что обвиняемый был незамедлительно оправдан». Через год после свадьбы Блейк издал тиражом 20 экземпляров свою первую книгу – «Поэтические наброски». Другой его современник, также сторонник свободной любви, Эдвард Карпентер (1844—1929) тоже был вдохновлён тем особенным вниманием, которое Блейк в своём творчестве уделял жизненной энергии, свободной от предрассудков внешнего мира. Вероятно, эта способность и теперь будет воспринятакак уникальная читателем, задумавшимся над строками Блейка, дажетакими по первому ощущению безыскусными, как стихотворение о мотыльке (или мухе или мошке – в ХVIII веке fly обозначалопросто насекомое яркой окраски).

Выставка была задумана так, чтобы вместе с другими работами продать и свою версию иллюстраций к Кентерберийским историям (под общим названием Кентерберийские паломники). Он устроил ее на втором этаже дома, где помещалась лавка его брата-галантерейщика. Мальчиком его уже посещали мистические видения. В этом, как раз, есть одно из новаторств, расширение границ предыдущих «однобоких» взглядов Блейка.

Уотсон нападал в своем памфлете на Томаса Пейна. По свидетельствам очевидцев, Блейк находился в первых рядах толпы во время атаки. Так, Кольридж (Samuel Taylor Coleridge, 1772-1834), прочитав «Песни Неведения», выразился в том духе, что автор плохо представляет себе психологию ребенка, — свидетельство явного непонимания блейковского замысла. Если вновь вернуться к более простому по своему философскому содержанию циклу «Песни Невинности» и «Песни Опыта», то здесь явно обнаруживается характеристика Невинности, как изначальной данности от Божества в способности быть к нему ближе и характеристика Опыта, как данности исключительно реальной человеческой жизни и самого человека. Публицист и критик Роберт Хент называл художника «несчастным сумасшедшим, которого можно оставлять на свободе только по причине его безвредности».

Проходит двадцать лет. Frye. Книга начинается со строк: «На этот горный склон крутой Ступала ль ангела нога. », увековеченных позже в гимне (ставшем неофициальным гимном Великобритании) «Иерусалим». Джонсона, но из-за цензурных строгостей не напечатанная и сохранившаяся, быть может, далеко не полностью.

В день своей смерти Блейк неустанно работал над иллюстрациями к Данте. Позже память поэта была увековечена стелой с надписью «Вблизи этого самого места покоятся останки поэта и художника Уильяма Блейка (1757—1827) и его супруги Кэтерин Софии (1762—1831)». Именно в этом доме Блейк некогда работал над книгой «Мильтон»: Стихотворение (оформление предисловия к книге датировано 1804 годом, но Блейк продолжал работу вплоть до 1808 года).

Впоследствии Блейк никогда не публиковал их отдельно, но только под одной обложной с первым сборником и под общим названием – «Песни Невинности и Опыта». «Видения Дочерей Альбиона»160— дань свободной любви, где отношения между Бромионом и Утуной, по его мнению, держатся на законе, а не любви. В «Странствии» содержится призыв к радикальному освобождению Поэтического Гения, таящегося в человеке и единственно способного открыть человечеству такие пути духовной жизни, которые сделают возможным истинный ее прогресс, а не механическое кружение на месте. 4 августа 1772 года Блейк поступил на 7-летнее обучение искусству гравировки к гравёру Джеймсу Бесайеру с Грейт Куин cтрит (англ. ).

Лишь та женщина, которая отдаёт себя любви и безудержному желанию свята. Почтенный мэтр судил снисходительнее, чем газетный борзописец. Но только ли отражает.

Выставка была задумана так, чтобы вместе с другими работами продать и свою версию иллюстраций к Кентерберийским историям (под общим названием Кентерберийские паломники). Гилкрист говорил, что женщина, которая жила в этом же доме и присутствовала при смерти Блейка, сказала: «Я видела смерть не человека, но блаженного ангела».

---