Автор знаменитого флорентийского Персея Бенвенуто Челлини родился во Флоренции (Италия) в 1500 году. «персей»— бронзовая статуя итальянского скульптора Бенвенуто Челлини, созданная им в 1545—1554 годах во Флоренции для герцога Козимо Медичи. «персей»— статуя итальянского скульптора Бенвенуто Челлини, созданная им в 1545—1554 года во Флоренции для герцога Козимо Медичи. Пускай этот образ и не идеален, не приходится сомневаться, что на затылке Персея Бенвенуто Челлини изобразил себя.
Как бы оно там ни было, мне сейчас о нем говорить нечего. Он так рассердился на те слова, которые ему сказал его учитель, что сказал, что со мной незнаком и не знает, кто я такой тогда я, возмущенный такими речами, сказал ему: «О Джаннотто, когда-то мой близкий друг, с которым мы бывали там-то и там-то и рисовали и ели и пили и ночевали на твоей даче, мне нет нужды, чтобы ты свидетельствовал обо мне этому честному человеку, твоему учителю, так как я надеюсь, что руки у меня таковы, что и без твоей помощи скажут, кто я такой». Но так как он и влюбился-то в ту, которая с ним стала — он мне отцом, а она — матерью, быть может из-за этой же флейточки, занимаясь ею много больше, чем следовало, то он был приглашен флейтщиками Синьории играть вместе с ними. Знаменитый, ставший уже хрестоматийным, рассказ об отливке «Персея» дает достаточно яркое представление о творческой ярости, творческом раже художника, преодолевающего упорное сопротивление материала, укрощающего своим словом даже неистовство стихий — огня и воды.
Челлини Бенвенуто в очень короткие сроки обрёл много заказчиков. Из чего проистекало, что множество раз я возвращался нагруженный прежирными голубями. Между соперниками вспыхивает ссора и Челлини убивает Помпео. «Ужасающее величие» (terribilita) и «ярость» (furore), характерные для итальянского искусства XVI века и для этики «доблести», пронизывают и образ Челлини в этом эпизоде.
— Человек эпохи Возрождения, — подведут итог знатоки исторических коллизий и замшелых артефактов. Но художественный такт удержал гуманиста Варки от «подскабливания» и «подправки» неправильного, но сильного языка Челлини, что неизбежно повлекло бы за собой обеднение стиля автобиографии. Его девиз – «Summa tulisse juvat», «Высшее сладко нести».
Но в процессе плавки выясняется, что металла не хватает. Тело «Персея», наполненное жизненной мощью, противостоит статике распластанной, безжизненной Медузы. Персей держит только что отрубленную (как мы можем догадаться по потокам крови) голову медузы, высоко подняв ее над собой. Узнав об этом, мой отец, вооружившись, отправился к нему и, в присутствии его отца, которого звали Никколайо да Вольтерра, трубач Синьории, сказал: «О Пьеро, мой дорогой ученик, очень меня печалит твоя беда но, если ты помнишь, я еще недавно тебя предупреждал и все-таки случится между твоими детьми и моими то, что я тебе сказал». Если — принимая во внимание склонность автора мемуаров к хвастовству — можно и усомниться в совершенной точности передачи подобных дерзких выходок, то в общем свидетельства современников показывают, что он действительно «не умел изображать льстеца». Уже само начало мемуаров знаменательно: «Все люди всяческого рода, которые сделали что-либо доблестное (virtuosa) или похожее на доблесть (virtu), должны бы описать свою жизнь».
Сделаем одну оговорку: если в доме, где планируется установить копию «Персея», есть маленькие дети, то размещать данную статую, не стоит, так как главный герой изображен держащим в руке отрубленную голову Медузы Горгоны. Здесь познается, как звезды не только направляют нас, но и принуждают. Это явно не его сфера. Великолепная скульптура не получает от туристов того внимания, какого заслуживает, так как теряется рядом с прославленными «Давидом» Микеланджело и «Похищением сабинянок» Джамболоньи. Теперь, когда он очень стар, он, конечно, не сумеет этого.
Даже гений Леонардо да Винчи не всегда находит поддержку на родине, его грандиозные технические и художественные замыслы остаются неосуществленными и он кончает свои дни в Париже, на службе у французского двора. Отец возмущен и собирается наказать ухажера. Когда этот вьюк поравнялся со мной, этот Герардо с такой силой толкнул его на меня, что сделал мне очень больно. Были также и другие мастера, которые выделывали медали, резанные по стали, каковые суть образцы и истинное руководство для тех, кто хочет уметь отлично делать монеты. Сын Зевса и Данаи победил ужасную Горгону.
Я их оценил в восемьсот скудо. Почему он не остается во Франции и не обретает здесь второй родины, как, например, его соперник болонец Приматиччо, декоратор дворца Фонтенбло или художник Джованбатиста Россо, не менее известный под офранцуженным именем «мэтр Ру». Вот таким образом этот дворецкий не давал мне вымолвить ни слова, говоря: «Живо, живо, неси вазу». Помню из далёкого детства книгу «Жизнь Бенвенуто, сына маэстро Джованни Челлини, флорентийца, написанная им самим во Флоренции».
Если мы рассмотрим постамент, то можем прийти к выводу, что роскошные украшающие его элементы (подробнее рассмотренные выше)— наложенный декор, за которым скрывается простой куб с четырьмя врезными нишами и профилированными углами. Игра на флейте и корнете, которой он впервые обратил на себя внимание папы Климента VII. Сказанную вазу отнесли к Саламанке, каковой пожелал, чтобы ее оценили.
На другой за тем день, здоровый и веселый, я вернулся в Рим. Если нет – он будет казнен. Я же, набравшись чуточку смелости, хоть и смешанной с чуточкой застенчивости, покраснел и сказал: «Каков бы я ни был, я всегда, мадонна, буду всецело готов вам служить». На что этот же самый ответил, что Бог наверняка так и судил.
Настолько, что он даже собирается поскорее закончить начатые работы и вернуться в Италию, «не в силах будучи ужиться со злодействами этих французов» (в устах Челлини эта жалоба звучит весьма забавно). Прекрасным примером флорентийского маньеризма является бронзовая статуя «Персей с головой Медузы», выполненная дляКозимо I. Это творение помогло Челлини добитьсявсеобщего признания по всей Италии. Причиной тому была служба этой проклятой музыке. После долголетнего перерыва на сцену Мариинского театра вернулся «Бенвенуто Челлини» Берлиоза в постановке Василия Бархатова. Когда эту вещицу увидели в золотых дел цехе, то мне дали славу лучшего молодого работника в этом цехе. Изобилие деталей, элегантные изгибы упругого тела юноши, театральная поза, подробные аксессуары «выдают» ювелира и говорят о налёте маньеризма Бенвенуто Челлини, «давший бронзе тайну плоти», в автобиографии посвящает «Персею» почти 50 страниц.
Двигаться он не мог, так как нога еще не зажила.
Через три месяца я закончил сказанную работу, с такими красивыми зверьками, листьями и машкерами, какие только можно вообразить, Я тотчас же послал ее с этим моим Паулино, учеником, показать этому искуснику Луканьоло, сказанному выше каковой Паулино, с этой своей бесконечной прелестью и красотой, сказал так: «Мессер Луканьоло, Бенвенуто говорит, что посылает вам показать свое обещание и ваш хлам, ожидая увидеть от вас свою дрянь». Пора обратиться к тому месту в рассказе, где о ней говорит С. А. Мусский. Мой отец очень рассердился и считал, что они учинили ему великую обиду.
В эту пору мне попалось несколько небольших турецких кинжальчиков и рукоять кинжала, как и клинок, были железные также и ножны были железные тоже. И когда я уходил, она сказала, что на этот раз она не хочет оказать ему такую милость. Да и как ему с ними ладить, если ему предлагают быть всего лишь только «исполнителем» замыслов заказчика или его советников, а это явная «придворная чепуха». Задуманная Челлини фигура Персея была такой сложной, с таким обилием деталей, что никто не верил в успех этого замысла. Но закончим это отступление и вернемся к истории создания «Персея».
Дворец вскоре стал местом заседания Синьории. Картина вторая. Девиз своего современника Аретино «жить решительно» (vivere risolutamente) разделяет и автор «Жизнеописания». На что я сказал: «Я имел его нынче ночью». Подсвечники эти были богато отделаны, насколько требуется для такого рода работы. Выходить на улицу без шпаги и кинжала было небезопасно даже днем.
Но убежище оказалось ненадежным. В итоге он подцепил «французскую болезнь», которая едва не лишила мастера зрения.
Не только «из края в край из града в град», но и от одной области искусства — к другой. Это темперамент неукротимый, неуемный и буйный. По приезде Челлини в Париж король дарит ему свой замок Мель для мастерской. Мы можем заметить подобное явление и в солонке Челлини— изобилие сложных прихотливых форм не образует (особенно, если мы будем рассматривать вещь чуть сверху) единого целостного объема. Ссору прерывает появление Папы, пришедшего посмотреть на Персея. Таким образом и случилось знакомство между Луиджи Пульчи и мной.
Немало драматических страниц посвятил Персею Челлини.
На кдпв фрагмент главного и, пожалуй, самого важного дела его жизни — скульптуры Персея, украсившей Площадь Синьории во Флоренции. На фоне блестяще образованных современников, мастеров пышного, закругленного, «правильного» стиля, автор «Жизнеописания» был человеком малограмотным. Тотчас же обернувшись к сыну, он сказал ему: «О сын предатель, ты меня разорил. Попало это письмо в руки этому моему учителю Уливьери и он тайно от меня его прочел потом он мне открылся, что прочел его и сказал мне такие слова: «Значит, мой Бенвенуто, меня не обманул твой славный вид, как это мне подтверждает одно письмо, которое попало мне в руки, от твоего отца по каковому это должен быть очень добрый и честный человек считай же, что ты у себя в доме и как бы у своего отца».
Является Фьерамоска и вызывает его на дуэль. Эта рана и была причиной, почему больше, чем все остальные, этот мессер Бенвеньято ругался на этот их перуджийский лад, говоря: «Клянусь господним, я хочу, чтобы Бенвеньято научил Бенвенуто, как жить». Чем объясняются этот непоседливый образ жизни и скитания Челлини. Огонь разгорелся так сильно, что работать стало крайне тяжело. Служитель этот пришел в такую ярость, что, показывая вид, что одной рукой он берется за шпагу, а другой намеревался и силился вломиться в мастерскую, в чем я ему немедленно воспрепятствовал оружием, сопровождаемым многими резкими словами, говоря ему: «Я не желаю ее тебе отдавать и ступай сказать монсиньору, твоему хозяину, что я желаю деньги за свои труды, прежде чем она выйдет из этой мастерской». Начинается отливка статуи.
Он — хороший, почтительный сын, горячо любящий брат и вообще образцовый семьянин. Это, скорее, подход не скульптора, но мастера небольших форм и декоративно-прикладного искусства, который легко разрабатывает изначально заданный объем (вазу, кубок, плакетку), но при построении многосоставной формы теряет общее единство. Возобновляя спектакль десятилетней давности, режиссер вступает в диалог с «тогдашним» Бархатовым, соглашается или спорит с самим собой. Авторство остального, приписываемого ему творческого багажа, сомнительна.
Так как по праздникам я охотно ходил смотреть древности, копируя их то в воске, то рисунком и так как эти сказанные древности сплошь развалины, а в этих сказанных развалинах водится множество голубей, то мне пришла охота применить против них пищаль и вот, дабы избегать общения, устрашенный чумой, я давал своему Паголино на плечо пищаль и мы с ним вдвоем отправлялись к сказанным древностям. Эта скульптура символизировала победу самого Козимо над соперниками в борьбе за власть в герцогстве. В эту пору я сделал серебряную вещицу барельефом, величиной с руку маленького ребенка.
Джованни ничего другого им не ответил, как только: «Да будет он Желанным (Бенвенуто)». Последняя работа привлекает внимание папы Климента VII. В рассрочку. Среди этих экспонатов много изделий мастеров позднейших эпох или иных стран.
были более или менее овеяны характерным для того времени духом смелых искателей приключений. Сам «Персей» был ему заказан Козимо I как символ победы над обезглавленной республиканской вольницей. Этот был из деревни и еще малым мальчишкой пришел работать к маэстро Санти.
А поговорить мы хотим о скульптуре мастера «Персей». Потомство охотно приписывало Челлини все шедевры ювелирного искусства. И если первый, забросив все дела, всецело отдаётся укреплению фортификационных сооружений, то второй, по тайному зову Климента, покидает ряды осаждённых.
Проспер Мериме писал в предисловии к Хронике царствования Карла IX. Скажу при этом только о некоторых примечательных и более редких вещах. Вот таким образом он тотчас же весело мне сказал: «Мой Бенвенуто, если бы тебе пришлось иметь дело с самим Mapсом, я уверен, что ты бы вышел с честью, так как за все те годы, что я тебя знаю, я ни разу не видел, чтобы ты затеял неправую ссору». Своим резцом в мастерской он действует так же, как на площади кинжалом, — «смело и с некоторой долей ярости».
Челлини испустил отчаянный крик и, забыв о своей болезни, бросился в мастерскую. Флорентийский золотых дел мастер и скульптур Бенвенуто Челлини (1500–1571) был несомненно высокоодаренным художником, но имя его не стоит в первом ряду великих мастеров итальянского Возрождения. Он лежал на тюфяке, брошенном на пол и пропитанном водой. В своих записках Челлини неоднократно предупреждает, что он не историк, что пишет «только свою жизнь» и «то, что к ней относится». Флоренция, признание у прославленных мастеров ее «чудесной школы», влечет его к себе и он часто приезжает в родной город, но не задерживается в нем подолгу.
По этой причине молодому человеку пришлось бежать из города, переодевшись монахом. Его беспокойную, кочевую жизнь можно сравнить с жизнью Караваджо. У него начали выпадать зубы и волосы. Италия раздиралась на части иноземными завоевателями — французами и испанцами.
К их радости, он жив и невредим и предлагает Терезе немедленно бежать. Это в высокой мере пристрастный и эмоциональный стиль человека, который прошел жизненный путь в борьбе с врагами и завистниками, в борьбе с самой судьбой, как бы руководствуясь надписью на одной из своих медалей: «Fortunam virtute devicit» — «Доблестью судьбу победил». Наконец, отчаявшись в предприятии, он поклялся, что приведет столько испанцев, что они меня изрубят на куски и убежал бегом, а я тем временем, отчасти веря этому их смертоубийству, решил мужественно защищаться и привел в порядок одну свою чудесную пищаль, каковая мне служила, чтобы ходить на охоту, говоря про себя: «Если у меня отнимают мое имущество заодно с трудами, то еще уступать им и жизнь. » Во время этого прения, которое я вел сам с собой, появилось множество испанцев вместе с их домоправителем, каковой, на их заносчивый лад, сказал им всем, чтобы они входили и забирали вазу, а меня отколотили палками. Тогда истерзанный сказанными колючками и вынужденный сказанными словами этого юноши, выскочив вон, я поднял шпагу громким голосом я сказал: «Всем вам конец».
Сцены, посвященные беседам художника с духовными и светскими князьями (например, та, где приводится суждение папы Павла III, что мастера, «единственные в своем художестве, не могут быть подчинены закону», цитируемое историками и критиками), незабываемы и полны исторического колорита. Хотя сам Челлини воспринимал свою работу как апогей ренессансного искусства. Незаметно появляется Фьерамоска и подслушивает их разговор.
И, выйдя от них, пришел ко мне вместе с некоим юношей моих лет, которого звали Пьеро, сын Джованни Ланди мы любили друг друга больше, чем если бы были братьями. Несмотря на то что все подозрения были сняты, ювелир провёл в тюрьме целых три года.
Это предельное насыщение стало привычным качеством, оно должно было заставить человека прочувствовать самые нереальные события или явления и оно стало основой «тенденции к натурализму, к вещественности, ошеломляюще осязательному восприятию реального мира», которая (как писал виппер), одновременно со «стремлением человека уйти от реальной жизни в мир чудес» породили феномен маньеристического искусства. Приходится исполнительным органам применить силу — против самого блюстителя законности.
Я тотчас же подбежал и схватил его шпагу и стал перед ним и против нескольких шпаг и множества камней я не отходил от брата, пока от ворот Сан Галло не подошло несколько храбрых солдат и не избавили меня от этого великого неистовства, много дивясь тому, что в такой молодости такая великая храбрость. Заказчик скульптуры – Козимо I из рода Медичи, правящий во Флоренции в середине XVI века. Сделал я в ту пору серебряный «кьявакуоре», так их в те времена называли. Сложив престарелые ладони, он поднял вместе с ними очи к Богу и сказал: «Господи, благодарю тебя от всего сердца этот мне очень дорог и да будет он Желанным».
Он никогда не знал, «какого цвета бывает страх», обладал неукротимым, вспыльчивым и буйным темпераментом. Бенвенуто почувствовал, что болезнь его прошла и отправился спать ибо ночь уже близилась к концу. Жизнеописание ювелира и скульптора Бенвенуто Челлини (1500–1571)— одно из самых замечательных произведений литературы XVI века, в полной мере отражающее дух итальянского Возрождения.
Он тихонько окликнул меня: «Кум. » — так мы называли друг друга в шутку и умолял меня Господом Богом, говоря такие слова, чуть не плача: «Кум мой, я вас умоляю, чтобы вы не делали зла этой бедняжке, так как она ровно ни в чем не виновата». На это папа сказал: «Так это сын маэстро Джованни. » Тот сказал, что это я и есть. Должно быть, этот бедный юноша от чистого сердца дал Богу эту клятву, так как шею он себе сломал, как дальше будет сказано. Но еще незадолго до рождения Челлини идеал этот красноречиво формулирует Пико делла Мирандола в речи «О достоинстве человека»: человек «по собственному произволу чертит границы своей природы», «по собственному желанию избирает место, дело и цель» своих занятий. О становлении своего таланта и о драматических эпизодах своей судьбы Челлини рассказал богатым разговорным языком, обладающим своеобразным и незабываемым очарованием.
Мой удрученный и бедный добрый отец, явясь в Совет, упал на колени, прося помилования бедному молодому сыну тогда один из этих бешеных, потрясая гребнем замотанного куколя, встал с места и с некоими оскорбительными словами сказал бедному моему отцу: «Убирайся отсюда и сейчас же выйди вон, так как завтра мы его отправим на дачу с копейщиками». Благородная дама, тоже слегка покраснев, сказала: «Ты сам знаешь, что мне хочется, чтобы ты мне служил» и, передавая мне лилию, сказала, чтобы я взял ее с собой и, кроме того, дала мне двадцать золотых скудо, которые были у нее в кошельке и сказала: «Оправь мне ее так, как ты мне нарисовал и сохрани мне это старое золото, в которое она оправлена сейчас». Превесело передал мне это извещение этот милый и чудесный мальчуган. Так кончился этот превеселый ужин и этот день и каждый из нас вернулся по своим домам. Персей Бенвенутто Челлини в чём-то сродни странной славе своего создателя.
Через жизнь он проходит «с открытыми глазами и с доброй охраной и отлично вооруженный, в кольчуге и наручах». Я же, собираясь не спешить и ее не отдавать, сказал, что торопиться не желаю. Персей изображён в момент триумфа.
Необычайно интересна и колоритна в этом смысле глава 27-я книги 2-й его мемуаров. «Нельзя давать законов тому, — иронично замечает он, — кто их хозяин». И вот я с превеликим рвением принялся заканчивать вазу, которую начал для Саламанки.
Действие второе Вторник карнавала, вечер Челлини пирует с друзьями. Если имя Челлини стало нарицательным для всего золотого века художественного ремесла, который мы охотно называем «челлиниевским», хотя от самого Челлини-ювелира, как мы видели, мало что сохранилось, то известную роль здесь сыграли вдохновенные страницы его автобиографии. Совет Восьми осудил Бенвенуто за серьёзную драку. А большинство его собственных ювелирных шедевров повторит судьбу папских тиар. Маньеризм — что тут скажешь.
На что я сказал, что я всегда смогу, когда захочу, работать большие серебряные вазы а что такие работы, как та, что я делаю, случается делать не каждый день и что от таких вот работ не меньше чести, чем от больших серебряных ваз, а пользы и гораздо больше. Влюбленной паре преграждают путь Бальдуччи и освобожденный из-под стражи Фьерамоска. Эти тяжбы приводят его в отчаяние.
Жизнь Бенвенуто Челлини вел беспокойную и кочевую. Повитуха, которая знала, что они ждут его девочкой, обмыв создание, завернув в прекраснейшие белые пелены, подошла тихонечко к Джованни, моему отцу и сказала: «Я несу вам чудесный подарок, какого вы и не ждали».
За ним уже установилась прочная слава, что он «всегда хочет делать наоборот», а не то, что угодно заказчику. Время пощадило и лучшие творения Челлини-скульптора: бронзового «Персея» и две замечательные модели к нему (Флоренция), мраморное «Распятие» (Эскуриал), бюсты Бандо Альтовити (Бостон), Козимо I (Флоренция), а также «Нимфу Фонтенбло» (Лувр), «Борзую» (Флоренция) и некоторые другие работы. Когда я ее кончил, уйдя, я принялся делать маленькую восковую модельку, показывая ею, какой должна потом выйти самая работа когда я понес ее показывать сказанной мадонне Порции и тут же присутствовала та самая благородная римская дама, о которой я сказал раньше, то обе они, Премного удовлетворенные моими трудами, учинили мне такую похвалу, что, движимый чуточкой гордости, Я им обещал, что самая вещь будет еще вдвое лучше, чем модель. С другой стороны, отчасти основываясь на указаниях из «Жизнеописания», такие исследователи, как Плон и другие, могли установить в целом ряде случаев его авторство. Чтобы избежать наказаний он часто скрывался, покидая Рим. Отец требует, чтобы Тереза вышла за Фьерамоску замуж.
Этот Луканьоло поднял меня на смех, говоря: «Вот увидишь, Бенвенуто, к тому времени, когда ты кончишь эту работу, я потороплюсь кончить эту вазу, которую я начал, когда и ты свою вещицу и тебе на опыте станет ясно, какую пользу я извлеку из своей вазы и какую ты извлечешь из своей вещицы». С 1529 по 1537Бенвенуто становится участником ряда происшествий и драк, однако папское вмешательство помогает избежать наказания. Моих денег было вдвое больше, чем его так что все эти глаза, которые было уставились на меня с некоторой усмешкой, тотчас же, повернувшись к нему, сказали: «Луканьоло, эти деньги Бенвенуто, которые золотые и которых вдвое больше имеют гораздо лучший вид, чем твои». В ночь на 3 ноября 1500 года в семье флорентийского мастера по изготовлению музыкальных инструментов Джованни Челлини родился мальчик, которого назвали «желанным», по-итальянски — Бенвенуто. Герцогу Козимо, в ответ на его сомнения, он прямо дает понять, что «его светлость» «не разбирается в искусстве».
Подобные заявления чередуются с обычными проклятиями власти денег и заключают в себе существенный оттенок: у этих «наемных» художников, «кондотьеров искусства», каким является и Челлини, нет внутреннего уважения к тем, кому они создают памятники своими творениями, кого они славословят в литературных посвящениях. И так он взялся за мое дело и когда мы сошлись на месте с оружием в руках, то я, без пролития крови, так как мой противник уступил, с великой честью вышел из этого дела. Невозможные для предыдущего времени, неклассические выразительные средства применяет Челлини: вынос проекции скульптуры за пределы постамента, отсутствие тектоники в соподчинении постамента и фигуры, усложненная изощренная проработка (в которой сказывается влияние ювелирного опыта) форм и поверхности. Он поменял сосновые и ольховые дрова на дубовые, которые давали более сильный огонь. И это показательно для наметившегося в Италии упадка общественного самосознания в век, который Микеланджело с негодованием назвал «блестящим и постыдным».
В XV—XVI веках, в период пышного расцвета искусств в Италии, золотых дел мастера перестали быть простыми ремесленниками ибо они смогли превратить свое ремесло в настоящее искусство. Получив «да», он с превеликими криками поднял меня на руках, говоря: «Да здравствует синьор. Страницы мемуаров Челлини — это преимущественно рассказ о его делах, его «Труды и дни».
На эти слова Пьерино возразил и сказал: «Маэстро Джованни, большинство людей, когда состарятся, вместе с этой самой старостью дуреют, как сделали и вы и я этому не удивляюсь, так как вы наищедрейше роздали все свое имущество, не подумав о том, что вашим детям оно может понадобиться, тогда как я думаю сделать как раз наоборот, оставить своим детям столько, чтобы они могли помочь и вашим». Челлини снова попал в крепость. Тогда врач ко мне обернулся и сказал: «Раз уж я здесь, я хочу тебя лечить. Герцог так до конца и не расплатился за сделанную для него статую «Персей».
Я только попросил его, чтобы он согласился взять некоторое изрядное количество скудо, которые лежали в ларчике тут же рядом с моей кроватью и чтобы, раз уж Господь взял меня от мира, он послал их отдать моему бедному отцу, написав ему ласково, как я сам это делал, насколько позволял обиход этого бешеного времени. Персея можно назвать прекрасным примером скульптуры Италии середины XVI века, замечательным образцом техники литья и выдающимся примером обработки металла (и камня) и причислить его к лучшим работам маньеризма. Вот уж где полный «какус» Факт, что горожане восторженно восприняли новый символ Флоренции, а мрачный тиран герцог Козимо I Медичи даже выплатил автору 3000 скудо (против запрошенных 10 тыс. ). Истекающий кровью, со сломанной ногой, Бенвенуто продолжал двигаться вперед. Республиканские городские вольности сменяются деспотией мелких князей (во Флоренции устанавливается власть Медичи). Здесь был его дом. Взяв сказанную вазу, Саламанка, чисто по-испански, сказал: «Клянусь Богом, что я так же буду медлить с платежом, как и он тянул с работой».
Брат Алессо одел меня монахом и дал мне в спутники послушника. В это время приехал во Флоренцию один ваятель, которого звали Пьеро Торриджани, каковой прибыл из Англии, где он прожил много лет и так как он был очень дружен с этим моим учителем, то каждый день приходил к нему и, увидев мои рисунки и мои работы, сказал: «Я приехал во Флоренцию, чтобы набрать как можно больше молодых людей так как имея исполнить большую работу для моего короля, я хочу себе в помощь своих же флорентинцев а так как твой способ работать и твои рисунки скорее ваятеля, нежели золотых дел мастера, то, благо мне предстоят большие работы из бронзы, я в одно и тоже время сделаю тебя и искусным и богатым». Тридцать лет скитаний по разным городам Италии.
Они «. На что я сказал, что я сделал для него не то, что хотел бы, а то, что мог и что долг человеческих тварей помогать друг другу я ему только Напомнил, чтобы этим благодеянием, которое я ему оказал, он отплатил кому-нибудь другому, кто будет нуждаться в нем самом, как сам он нуждался во мне и чтобы он любил меня как друга и таковым меня считал. На этот великий шум высыпали наружу все соседи да кроме того, мимо проходило несколько знатных римлян, которые сказали: «Убей этих нехристей, мы тебе поможем». А мой отец ему сказал: «Я утешаюсь тем, что наверняка вы этого не знаете».
Потом сказал: «О добрый сын мой, с этим в руке ты живи или умри». Тогда мадонна Порция сказанная обернулась к этой благородной римской даме и сказала: «Вы видите, что эти таланты, которые мы в нем угадали, сопровождаются вот чем, а не пороками. » И та и другая были восхищены и мадонна Порция сказала: «Мой Бенвенуто, слышал ли ты когда-нибудь, что когда бедный дает богатому, то дьявол смеется. » На что я сказал:. И дал мне делать прекраснейшую серебряную работу для одного кардинала. Челлини Бенвенуто появился на свет в 1500 году во Флоренции.
На праздник собираются гости. В 1537 году во время поездки во Флоренцию его мучила ужасная лихорадка. Этот кардинал дал ему убежище и начал его лечить. Отсюда и господство в мемуарах чисто повествовательного начала. Составление общей работы из трех отдельных частей, находящихся между собой в неярко выраженном подчинении (скульптура, постамент, рельеф)— пример работы мастера, который мыслит своё произведение не единым объёмом, но объединением значимых частей. Челлини чрезвычайно высокого мнения о себе.
Жить для Челлини – значит действовать. В довершении всего, сам мастер был серьёзно болен и с трудом держался на ногах. Он действует прямо и открыто. Мадонна Порция добавила, что таланты редко уживаются с пороками и что, если бы я это сделал, я бы сильно обманул ту славную внешность честного человека, какую я показываю и, повернувшись, взяв за руку благородную римскую даму, с приветливейшей улыбкой сказала мне: «До свидания, Бенвенуто». Факт, что горожане восторженно восприняли новый символ Флоренции, а мрачный тиран герцог Козимо I Медичи даже выплатил автору 3000 скудо (против запрошенных 10 тыс. ).
А толкователи Данте этого не поняли Вся эта глава мемуаров достойна занять место рядом с эпизодами о сутягах из «Гаргантюа и Пантагрюэля». И тоже ссылается на его масштабную автобиографию — эдакий краеугольный камень в творчестве мастера.
Отсюда та полнота и сила характера, которые делают их цельными людьми». «Насколько больше заслуги построить дом, чем обитать в нем Благородство — атрибут доблести», — учил гуманист Поджо Браччолини. Как я теперь могу явиться к кардиналу. » На что сын сказал: «Куда больше, отец, стоит этот мой учитель, чем сколько есть кардиналов в Риме». Эти слова — «служу тому, кто мне платит» — первым из художников Возрождения сказал, кажется, Леонардо да Винчи.
И, наведя дуло этой пищали на их домоправителя и делая вид, будто я готовлюсь выстрелить, сказал: «А ты, разбойник, который их науськиваешь, я хочу, чтобы ты умер первым». Этот идеал великих дел предполагает натуры цельные и решительные. В своей большой работе Челлини использовал прежний опыт. Жена сказанного мессера Джисмондо, видя меня часто в этом своем доме, — эта дама была мила, как только можно быть и необычайно красива, — подойдя однажды ко мне, посмотрев мои рисунки, спросила меня, ваятель я или художник каковой даме я сказал, что Я золотых дел мастер. Вследствие чего мастера обвинили в воровстве и приговорили к пожизненному заключению.
Его «Жизнеописание» изобилует стычками с сановными советниками двора и в уста папы Климента VII он вкладывает собственную презрительную оценку придворных: «Больше стоят сапоги Бенвенуто, чем глаза всех этих прочих тупиц». Благородным человек себя делает своими великолепными делами». Он уже на службе при дворе кардиналов и пап, герцогов и королей. «Не в богатстве, не в занимаемой должности, а единственно только в доблести духа заключается благородство (Кристофоро Ландино).
А так как он имел некоторые познания в латинском языке, то вокруг сказанного зеркала он сделал латинский стих, который гласил: «В какую бы сторону ни вращалось колесо Фортуны, Добродетель стоит твердо». Особенно, если сравнивать Персея с работой заклятого врага Бенвенуто Баччо Бандинелли «Геркулес и Какус», стоящей поодаль. Вспомним, что на постаменте «Юдифи и Олоферна» изображаются вакхические сцены, не относящиеся непосредственно к теме памятника, но служащие антитезой образу главного героя. Рассуждения, медитации играют здесь небольшую и скорее орнаментальную роль. Вдруг мне показалось, что он в ужасном обличии меня устрашает и говорит: «Если ты этого не сделаешь, тебя постигнет отцовское проклятие, а если сделаешь, то будь благословен от меня навеки». Несколько дней спустя, когда подзажили раны и у Луиджи и у потаскухи и у этих прочих, к этому неаполитанскому вельможе обратился с просьбой этот мессер Бенвеньято, у которого гнев прошел, помирить меня с этим сказанным юношей Луиджи и что, мол, эти храбрые солдаты, каковые ничего против меня не имеют, просто хотят со мной познакомиться.
Образ Челлини, как и воплощенная в нем ренессансная этика «доблести», представляют своими достоинствами, как и своими пороками определенную ступень общественного сознания переходной эпохи: его завоевания и достижения и его примитивность сравнительно с позднейшим развитием. Когда я ему показал немножко эту модель этой пряжки, которую я сделал во Флоренции у Салимбене, она ему изумительно понравилась и он сказал такие слова, обращаясь к одному подмастерью, которого он держал, каковой был флорентинец и звался Джаннотто Джаннотти и жил у него уже несколько лет он сказал так: «Этот из тех флорентинцев, которые умеют, а ты из тех, которые не умеют». Сочетание тем в главной скульптуре и рельефе постамента— черта XVI века. Неудивительно, что при таком «очень странном» для придворной среды характере Челлини не удается ужиться и при французском дворе, где вскоре он создал себе непримиримого врага в лице фаворита короля. и т. п.
У Рабле, современника Челлини, любимый герой Панург утверждает, что «человек стоит столько, во сколько он сам себя ценит». Сама отливка происходила в тяжелейших условиях, так что конечный успех очевидцы считали чудом. Вернувшийся Бальдуччи застает у дочери незваного гостя, Челлини же удается скрыться. Когда Франциск I советует Челлини беречь свое здоровье и не утруждать себя чрезмерно, тот заявляет в ответ, что «сразу же заболел бы, если бы не стал работать». Меньше всего это человек книжной культуры.
С детства у мальчика стали проявляться способности к музыке. И так как они хотели что-то предпринять, так как их было много, то я, вспылив, взялся за ножик, который у меня был при себе, говоря так: «Если кто из вас выйдет из лавки, то другой пусть бежит за духовником, так как врачу тут нечего будет делать». Но в целом, однозначно, — шедевр. Слово «вирту» вызывает у итальянца XV–XVI веков целый комплекс представлений. И вдобавок меня постигло еще и то, что начался пожар в мастерской.
Помимо этого, Бенвенуто освоил изготовление печатей и искусство эмали. На что я сказал: «Если по этому первому слову вы отсюда не уберетесь, я вас хвачу этой шпагой по голове».
Они возмущены тем, что давно не получали жалованья. Старшие сестры были бессмертны, а младшую, Медузу, можно было убить. Эта медаль была больше всех, которые я когда-либо видал голова была так хорошо сделана, что никогда еще не было видано такой медали у нее был прекраснейший оборот с несколькими фигурками, подобно ей же хорошо сделанными. Несомненно, что о своих драках автор мемуаров рассказывает с удовольствием, не без гордости сообщая, как он один ворвался в дом к оскорбителю, где, орудуя кинжалом направо и налево, нагнал страху, как «в судный день» и вышел победителем против дюжины противников. «Рвением и усердием» в работе он всегда достигает высшего совершенства и заставит всех признать, что он не только сравнялся с античными художниками, но и превзошел их ибо и античное искусство — перед которым он вместе с другими мастерами Возрождения преклоняется.
Освободиться Челлини удалось лишь только в декабре 1539 года и мастер, боясь новых обвинений, сразу же отправился во Францию. Начинало светать и ему грозила опасность быть замеченным. Он тотчас же сказал: «Я тот самый».
В результате вся скульптурная группа обретает динамику, пластическую убедительность». Наконец он приходит к выводу, что перед ним настоящая картина ада, а судья, «этот удивительный человек — истинный облик Плутона». И если папа Климент VII, более тонкий знаток искусства — как-никак из рода Медичи. Свой длинный кинжал, с которым Челлини не расстается, он пускает в ход весьма «решительно».
Сначала Челлини создал восковую, а потом гипсовую модель скульптуры в полный рост. Его этика сближается с «моральным индифферентизмом» Макиавелли и Челлини тогда оказывается неким «хищником в джунглях». С отвращением он сообщает об этой страсти французов к тяжбам: тяжбы даже продают и «дают в приданое», а кто не умеет судиться — пропащий человек.
Поистине — Терминатор. Он накопил много простынь, разрезал их на длинные полосы и спрятал в своем тюфяке. Но Бенвенуто любил рисование и лепку больше, чем музыку. На этом маленьком дельце я много приобрел.
Составление общей работы из трех отдельных частей, находящихся между собой в неярко выраженном подчинении (скульптура, постамент, рельеф)— пример работы мастера, который мыслит свое произведение не единым объемом, но объединением значимых частей. Но автор «Персея» живет уже в период заката этой культуры. Правда, аванс этот ничтожен. Врач на это сказал: «С каким созданием и сколько. » Я ему сказал: «Этой ночью и с премолоденькой девочкой».
Весь Рим узнал его имя. Прав Гёте, отмечая глубокую внутреннюю связь характера Челлини и его этики с правовым и политическим состоянием переходного времени. Но независимая и мощная натура Челлини в основном еще связана с прогрессивными завоеваниями периода расцвета городской культуры, с теми представлениями о человеке и его месте в мире, о его возможностях и правах, о его достоинстве и назначении, которые веками складывались в среде итальянских гуманистов. Услышав это, я остался крайне недоволен, проклиная всю Испанию и всех, кому она мила.
Если мы рассмотрим постамент, то можем придти к выводу, что роскошные украшающие его элементы (подробнее рассмотренные выше)— наложенный декор, за которым скрывается простой куб с четырьмя врезными нишами и профилированными углами. И было бы странно, если бы мемуары того времени (например, «Жизнеописания великих полководцев и знаменитых дам» выдающегося французского мемуариста XVI века Брантома) отличались трезвой мерой и авторской скромностью.
Этот точно так же женился и имел четырех детей мужеского пола. Как мы дальше увидим, это в значительной мере определило биографию Челлини, его непоседливый образ жизни, его судьбу, в которой он наивно усматривает влияние «зловредных звезд». Заполнив горн кусками бронзы, Челлини с помощниками разжег под ним огонь.
Лишь в 1931 году «Academia» выпустила образцовое издание «Жизнеописания». Бенвенуто был частым участникам ссор и драк, в которых нередко исход решался смертью его оппонентов.
Немало драматических страниц посвятил Персею Челлини. Таких работ я сделал много и делать их было очень трудно. Сказанный Микеланьоло, сиенский ваятель, делал в это время гробницу умершего папы Адриана. Титан Позднего Ренессанса, предтеча надвигающейся эпохи Барокко.
Проработанность скульптурной группы и принципы декорирования пьедестала статуи— место применения его навыков ювелира. «Жизнеописание» Челлини – одна из самых захватывающих книг, рассказывающая о судьбе Мастера.
Это имя не первого ранга. Многие зрители даже не замечают лежащее у ног Персея тело обезглавленной горгоны. Челлини, совмещающий обязанности папского ювелира с ролью «главного стрелка по тарелочкам», стал подлинным героем противостояния.
Мы оба весело посмеялись и она мне заказала еще несколько красивых и хороших работ. Саламанки испанца. Вечер того же дня Асканио с нетерпением ожидает новое творение учителя. В мастерской случился пожар и «мы боялись, как бы на нас не упала крыша». Кочевая жизнь Челлини отчасти обусловлена характерной для эпохи страстью к путешествиям, желанием «увидеть свет»: «Мне всегда нравилось видеть свет и, никогда еще не бывав в Мантуе, я охотно отправился».
Как я выше сказал, в Риме началась чума хоть я и хочу вернуться немного вспять, я все же не отступлю от своего предмета. Мемуары Челлини в этом смысле — удивительно характерный исторический документ. Стояли эти два картона — один во дворце Медичи, другой в папском зале. Потом воск вытапливали через специальные отверстия, а образовавшуюся в глиняной глыбе пустоту заливали бронзой. Челлини грозится убить соперника. В начале встречи мы сказали о скупости.
Немного дней спустя умер папа Юлий II. Я сказал графу тот поднял тревогу фусты виднелись в море. Действие третье Картина первая. Наконец, его наивное благочестие для XVI века уже достаточно старомодно.
Таким образом, «сделав из необходимости добродетель» — употребляя любимое выражение автора, — Челлини оказывается не на высоте положения как придворный художник. Сам папа Климент VII заказал у Челлини несколько вещей. Гордость за Флоренцию, которая «поистине всегда была школой величайших дарований» и даже известное высокомерие по отношению к другим городам (отзвуки традиционных распрей) нередко чувствуются в «Жизнеописании». «Он сам себе творец и сам выковывает окончательно свой образ» ибо «данное» и возвышенное назначение человека в том, что «ему дано достигнуть того, к чему он стремится и быть тем, чем он хочет».
Приехал в Рим превеликий хирург, какового звали маэстро Якомо да Карпи. Мой отец послал ему свои пророческие четыре стиха. Плавку продолжали его работники. История «Персея» – настоящий детектив, здесь есть и болезнь Мастера и отсутствие финансирования и зависть конкурентов и т. д. Пока отлитая работа остывала, нужно было ждать два дня за это время купили новую глиняную посуду и все мы весело пообедали Бенвенуто Челлини о себе: Я сущий великий дьявол, так как сделал то, чего искусство не могло сделать и столько других великих дел, каковых было бы слишком даже для дьявола». Едва ли малообразованный Челлини читал философские трактаты.
Увидев, что скульптура не готова, он заявляет, что отдаст этот заказ другому скульптору. И вот, взяв лошадь, видя, что он мне не отвечает, я направился к римским воротам. Как бы то ни было — он великолепен.
Группа стоит на постаменте. Этот человек выделывал исключительно чеканные медальки из пластин и многое другое: он сделал несколько «паче» исполненных полурельефом и несколько Христов в пядень, сделанных из тончайших золотых пластин, так хорошо исполненных, что я считал его величайшим мастером, которого я когда-либо в этом роде видел и ему я завидовал больше, Чем кому-либо другому. Денег на вино больше нет, а внушительный счет из магазина требует оплаты.
Когда я отослал этого Грассуччо обратно во Флоренцию, он навестил моего отца и сказал ему, что я благополучно прибыл. Творческие сомнения в своих силах ему неведомы. Бенвенуто было настолько плохо, что он стал готовиться к смерти. Если мы рассмотрим постамент, то можем прийти к выводу, что роскошные украшающие его элементы (подробнее рассмотренные выше)— наложенный декор, за которым скрывается простой куб с четырьмя врезными нишами и профилированными углами. Виновнику удается скрыться, а задержанным оказывается Фьерамоска.
На русский язык «Жизнеописание» Челлини переводилось дважды, но не с оригинала, а с французского перевода, где язык книги сглажен в соответствии с нормами литературной речи. Не в этом ли универсальный секрет успеха. Когда однажды сказанный монсиньор показывал, чтобы похвастать, эту мою вазу некоим своим испанским господам, случилось так, что один из этих господ, когда сказанный монсиньор вышел, слишком неосторожно действуя красивой ручкой у вазы, эта нежная пружина, не выдержав его мужицкой силы, в руках у него сломалась и так как ему казалось, что он натворил великую беду, То он попросил дворецкого, который ее ведал, поскорее отнести ее к мастеру, который ее делал, чтобы тот немедленно ее починил и обещать ему любую цену, сколько он ни потребует, лишь бы поскорее было починено. Свидетельств других очевидцев немного. Имя ему было Франческо, сын Филиппо и внук Фра Филиппо, превосходнейшего живописца.
Так вот я вам заявляю, что эта женщина — моя, а приданое пусть будет вашим». Исследователи «Жизнеописания» Челлини исходя из этого, часто говорят об «аморальности» флорентийского художника, «не признающего никаких нравственных авторитетов, кроме своей индивидуальной воли». И было бы странно ожидать от него ниспровержения всяких моральных норм.
Папу Павла III он, как утверждал кое-кто, назвал «разодетым снопом соломы» и тот ему в свое время это припомнил. Такое представление о назначении человека и вся этика «доблести» связаны с безграничной верой в себя, в свои творческие силы.
Блестящий перевод на русский язык был выполнен Михаилом Лозинским.
Вещицу эту я сделал в мастерской у одного, которого звали Франческо Салимбене. Его помощники признают, что он себя показал «не человеком, а сушим великим дьяволом» и «сделал то, чего искусство не могло сделать и столько великих дел, каковых было бы слишком даже для дьявола». Это был отличнейший работник и честнейший человек, гордый и открытый во всех своих делах. Некий ученик моего отца, движимый собственным зломыслием, сказал сказанному кардиналу, чтобы тот послал меня в Болонью учиться хорошо играть к одному мастеру, который там был каковой звался Антонио, действительно человек искусный в этом игрецком художестве. На это Луканьоло, думая, что я убедился, сказал: «Не хуже кажется и мне твоя работа, но скоро мы увидим разницу между той и другой».
Его лицо обращено к распластанному под ногами телу. В последующие годы юный Челлини много путешествовал по Италии, обучаясь у лучших ювелиров. Мой отец, который был истинный философ, расхаживал и сказал: «То, что Бог мне посылает, всегда мне дорого» и, развернув пелены, увидел воочию нежданного младенца мужеского пола.
Разные виды многогранного ювелирного мастерства, резьба печатей и медалей, чеканка монет. Оба они свалились наземь, а Бакьякка, со спущенными штанами, вопил и убегал. Здесь он с отчаянием заметил, что замок окружен с этой стороны еще двумя высокими стенами.
Джанъякомо ответил: «Всеблаженный отче, за это я вам не поручусь, что вы его залучите, так как его художество, которым он постоянно занят, это — золотых дел мастерство и в нем он работает изумительно и извлекает из него много лучшую прибыль, чем мог бы извлечь играя». Так решили, такое имя дало мне святое крещение и так я и живу с помощью божьей. Когда я вернулся в мастерскую, у Луканьоло были в свертке деньги, полученные за вазу и, когда я вошел, он сказал: «Дай-ка сюда для сравнения плату за твою вещицу рядом с платой за мою вазу».
Чем труднее задача, тем больше она его воодушевляет. С этой медалью приключился такой же случай, как и с вазой Саламанки. Но самым сильным ударом судьбы был арест. Была у этого Паулино сестра, по имени Фаустина и я думаю, что никогда Фаустина не была так красива, про которую древние книги столько болтают. Встретив водоноса, он уговорил последнего отнести его во дворец одного из кардиналов.
Эти самые искатели от этих самых крестьян получали иной раз эти сказанные вещи за сущие гроши за каковые иной раз и очень даже часто, повстречав искателей, я им давал во много раз больше золотых скудо, чем за сколько джулио они только что купили. Однако в этот момент Челлини столкнулся и с первыми неприятностями в жизни.
Но так как этот колючий терновник делал мне больно и я бесился, как бык, то уже было решился выскочить и бежать в это время Луиджи обнимал сказанную Пантасилею за шею, говоря: «Я тебя еще раз поцелую, назло этому предателю Бенвенуто». Она им конгениальна. Из приводимого в настоящем издании письма Бенвенуто Челлини к Бенедетто Варки видно, что в ходе работы над мемуарами автор обращался к известному историку Флоренции, своему другу, с просьбой исправить его слог и придать ему литературную форму. На это Пьеро ответил и сказал правду: «Гораздо больше пользы и чести извлечет ваш Бенвенуто, если он займется золотых дел мастерством, вместо этого дуденья».
Как настоящий человек эпохи Ренессанса, питая большое уважение к «учености», к «культуре», к развернутому, богатому, но соразмерному слогу, Челлини, особенно в рассуждениях, пробует свои силы в сложном цицероновском периоде, однако, запутавшись в нем, вырывается на волю, так и оставив словесное здание недостроенным. Человеческая жизнь стоила дешево, ей постоянно грозили всевозможные опасности. В руке у меня был нож, каковым я услужал себе за столом. По этой причине я играл много больше, нежели то делал прежде.
Флорентийцы были настолько поражены огромной творческой энергией, проявленной Челлини, что говорили о нем: «Это не человек, а сущий дьявол, так как он сделал то, что искусство не могло сделать». Правосудие бездействовало или служило тому, кто больше платил судьям. Будучи в Сиене, я подождал нарочного в Рим и к нему присоединился. Это, скорее, подход не скульптора, но мастера небольших форм и декоративно-прикладного искусства, который легко разрабатывает изначально заданный объем (вазу, кубок, плакетку), но при построении многосоставной формы теряет общее единство. Боги Афина и Гермес помогли сыну Зевса найти логово горгон.
На что я ей сказал, что величайшая награда, желаемая за мои труды, это угодить ее милости. Его бросили в подземелье, «где было много воды, полно тарантулов и множество ядовитых червей». Но Бенвенуто был так силен духом и телом, что перенесенные испытания не сломили его. Тотчас же обернувшись и видя, что он этому смеется, я так хватил его кулаком в висок, что он упал без чувств, как мертвый затем, повернувшись к его двоюродным братьям, я сказал: «Вот как поступают с такими ворами и трусами, как вы».
Италия XVI века представляла собой арену разнообразных и острых политических столкновений. Я посылаю моего слугу, с тем чтобы вы ему отдали мою сумку и книгу и потому, что я думаю, что вы не могли бы дочитать всего, так и чтобы не утруждать вас столь низким делом и потому, что то, чего я желал от вас, я получил и этим преудовлетворен и от всего моего сердца вас за это благодарю. И я, чтобы не лишать их такой славы, молчал и восхищенно ими любовался. Это, скорее, подход не скульптора, но мастера небольших форм и декоративно-прикладного искусства, который легко разрабатывает изначально заданный объём (вазу, кубок, плакетку), но при построении многосоставной формы теряет общее единство.
Собрав все свои силы, Бенвенуто на четвереньках пополз к воротам стены, окружавшей Рим. К этому нужно добавить, что, при всем неистовстве и «ярости» в труде, работы, которые он стремится довести до совершенства, подвигаются медленно. Козимо повелел строить третий дворец — палаццо Веккио, украсив его росписями Вазари. Сначала изготовлялась глиняная статуя. Едва Принцивалле делла Стуфа, каковой был в числе Восьми, дал мне договорить «пощечина», как он сказал: «Ты ему не пощечину дал, а ударил кулаком».
Козимо I остался должен художнику до конца своей жизни». Работая в ту пору у многих разных лиц во Флоренции, где я знавал среди золотых дел мастеров нескольких честных людей, как этот Марконе, мой первый учитель, другие, которые слыли очень хорошими людьми, наживаясь на моих работах, грабили меня как могли изрядно. Именно он сделал Бенвенуто управляющим римским монетным двором. Челлини заключают в тюрьму, где его долго держат как человека опасного.
Независимо от оценки критика — осуждает ли он такую позицию «по ту сторону добра и зла» или восхищается ею, — это чудовищная модернизация, это искажение реального образа автора мемуаров. По своему происхождению и жизненной школе он ближе стоял к простому народу. Так он показал, как расправился с Республикой и установил диктатуру Медичи. В конце концов, кардинал выдал Челлини папе, получив за это выгодную церковную должность. Создал Персея ювелир, захотевший тягаться с Микеланджело.
Так, счастливо и весело, с хорошими винами и отличным столом, обласканный сказанным графом, я около месяца там прожил и каждый день, один-одинешенек, ездил на берег моря и там спешивался, нагружаясь разнообразнейшими камешками, раковинами и ракушками, редкостными и прекрасными. Невозможные для предыдущего времени, неклассические выразительные средства применяет Челлини: вынос проекции скульптуры за пределы постамента, отсутствие тектоники в соподчинении постамента и фигуры, усложненная изощренная проработка (в которой сказывается влияние ювелирного опыта) форм и поверхности.
Также и эти слова дошли до ушей папы Климента, каковые подвигли его на великий смех. Ибо самой сильной из страстей Челлини была страсть к творчеству, которое он ценил выше всего на свете. — в общем благоволил к земляку (отчасти в силу традиционных связей родов Челлини и Медичи) и отпускал ему грехи не только убийства, но и недозволенной гордыни, то отношения Челлини с новым папой Павлом III довольно скоро испортились непоправимо. Эта публикация, сделанная еще на основе искаженного списка, вызвала, однако, всеобщий интерес и в 1771 году появился первый английский перевод мемуаров, а в 1803 году — немецкий (Гёте).
Когда он пополз дальше, на него набросились собаки и сильно искусали Челлини. Этот Андреа Челлини был весьма сведущ в зодческом деле того времени и, как своим искусством им и жил. Влюбленные планируют побег.
На это мой отец ответил: «Худое дерево никогда не приносило доброго плода, а наоборот и еще я тебе скажу, что ты худой человек и дети твои будут безумные и бедные и придут за подаянием к моим дельным и богатым детям».
Фортификация и зодчество. И вот, учинив мне здоровый разнос, они послали нас к секретарю я же, бурча, все время говорил: «Это была пощечина, а не кулак», так что Совет продолжал смеяться.
На каковые слова я поднял руку, ударив его по лицу и сказал: «А я вот этот». Разумеется — как и у других итальянских художников и ученых, как у Микеланджело, его учителя, — поэтические опыты (образчиком его стихов служит написанная в тюрьме поэма в терцинах). И, ранее бойкий, дерзкий и самоуверенный, он до конца жизни будет ждать выплаты гонорара за Персея (хотя окончательно с ним так и не расплатятся).
Сказанный Джанъякомо в точности сказал ему мое имя.
После всяких разговоров и диковинок, о каковых я не хочу распространяться, так как я здесь не для этого: только одно словцо мне надлежит сказать, так как его сказал этот удивительный Юлио, художник, каковой, многозначительно обведя глазами всех, кто там был вокруг, но больше глядя на женщин, чем на остальных, обратясь к Микеланьоло, сказал так: «Микеланьоло мой дорогой, это ваше прозвище «галки» сегодня им идет, хоть они и похуже галок рядом с одним из великолепнейших павлинов, каких только можно себе представить». Когда он полечил меня и ушел, тотчас же явился один мой дражайший друг, по имени Джованни Ригольи, каковой, огорчась и моей великой болезнью и тем, что меня покинул так одного мой товарищ, сказал: «Будь покоен, мой Бенвенуто, я от тебя не отлучусь, пока не увижу, что ты поправился». Так, лишь в XIX веке доказано, что эскуриальское мраморное «Распятие» принадлежит резцу Челлини и установлено, что «венская солонка» является той самой знаменитой солонкой, которую сделал Челлини для Франциска I. Своей славой мемуары Бенвенуто Челлини не обязаны также какому-то исключительному богатству исторических свидетельств или точности в их передаче. Спустя пару лет он расстригся.
И больше всего ему льстит изумление окружающих перед этим «удивительным человеком», который «должно быть, никогда не отдыхает». Когда я кончил рисунок, подошла другая весьма красивая благородная римская дама, которая была наверху и, спустившись вниз, спросила у сказанной мадонны Порции, что она тут делает та, улыбаясь, сказал а: «Я любуюсь на то, как рисует этот достойный молодой человек, который и мил и красив». Законы грамматические, как и законы юридические, явно его стесняют.
Прав был Гёте, когда писал, что «Челлини обязан своей славой едва ли не больше своему слову, чем творениям» ибо «своим пером, едва ли не вернее, чем резцом, он оставил прочный памятник себе и своему искусству». «Гораздо больше горжусь тем, что, родясь простым, положил своему дому некоторое почтенное начало, чем если бы я был рожден от высокого рода». Но всегда возвращался во Флоренцию. Была у этой вещи, среди прочих отличных украшений, ручка из цельного куска, тончайшей работы, которая, при помощи некоей пружины, держалась прямо над отверстием вазы. Тем не менее, 27 апреля 1554 года статуя Персея была установлена на площади Синьории. Невольно вспоминается бессмертное творение режиссера Уайлера с Питером О, Тулом, Одри Хепберн и Венерой Челлини, срисованной с бабушки главной героини.
Это был ларец, копия с порфирового, который перед дверьми Ротонды. Вещица эта служила пряжкой к мужскому поясу, которые тогда носились такой величины. Так мы находим и так полагаем, что происходим от доблестного человека. Все эти различные художества я с превеликим усердием принялся изучать.
После театрального представления Челлини хочет скрыться с Терезой, но в точно таком же обличье перед девушкой возникает Помпео. И — как венец его творческого развития — высокое искусство ваятеля. Одним ударом отрубил Персей голову Медузе.
С другой стороны, дождь хлестал с такой силой, был такой ветер, что горн остывал. Он несколько раз впадал в отчаяние и готов был бросить работу и уехать, но затем вновь обретал мужество, чтобы «сразиться со своей судьбой». Характер Челлини был далеко не спокойный, а скорее даже буйным, что и не позволяло оставаться ему долго на одном месте, резко менять свой образ жизни и вновь пускаться вплавь по бурным волнам «этого бешеного времени» (как называет свою эпоху сам Челлини), не заботясь о том, к какому берегу они его прибьют. Расплавленный в горне металл должен был стечь и заполнить форму. Герцог заказывает мастеру статую «Персей», которая должна ассоциироваться с победой власти Медичи над флорентийской республикой. Бенвенуто Челлини был не только ювелиром, скульптором, воином, но и талантливым писателем.
Делался он для одного, которого звали Раффаэлло Лапаччини. Девиз поддерживающего небесный свод Атланта на одной из его медалей: «Summa tulisse juvat» — «Высшее сладко нести» — мог бы стать творческим девизом самого Челлини. Составление общей работы из трех отдельных частей, находящихся между собой в неярко выраженном подчинении (скульптура, постамент, рельеф)— пример работы мастера, который мыслит своё произведение не единым объемом, но объединением значимых частей. Все те лица, которые были при этом, радостно его спрашивали, какое ему дать имя.
Эти слова ничуть не поколебали меня в моем решении, продолжая говорить ему то же самое. Герои того времени. Но только предупреждаю тебя об одном: что, если ты имел соитие, ты не жилец». Он развел такой сильный огонь, что металл снова начал светлеть.
И, расставшись с ним, про все это происшествие он мне написал, упрашивая меня, ради Создателя, чтобы я играл иной раз, дабы я не терял этого прекрасного искусства, которому он с такими трудами меня обучил. Бенвенуто убедил родителей отправить его на обучение к золотых дел мастеру Бандини. Не говоря уже о побеге из замка Святого Ангела или о рукопашных схватках с врагами, где Челлини неизменно оказывается победителем ибо «никогда не знал, какого цвета бывает страх», он еще в детстве совершает подвиги, напоминающие Геркулесовы и впоследствии, ни много ни мало, вступает в прямые сношения с силами ада и неба: некромантические заклинания в Колизее и лицезрение Христа в тюрьме — «вещь величайшая, какая случалась с другими людьми» (после чего над его головой, как он сообщает, засиял нимб, как у святого). 9 лет отделяют восковую модель от конечного результата.
Мы боялись, как бы на нас не упала крыша. Я сказал этому другу, чтобы он ко мне не подходил, так как я кончен. В 13 лет у будущего скульптора появился интерес к ювелирному делу.
Это был вьюк кирпичей.
Его заказчики и их консультанты должны безусловно в него верить. Впрочем и девизом всей его жизни.
И все же это еще не объясняет биографии Челлини. Противоречие между натурой Челлини и его местом в жизни движет его биографию и определяет его «превратную и кусачую судьбу». «Таких, как я, ходит, может быть, один на свете, а таких, как ты, ходит по десять в каждую дверь», — бросает он в лицо майордому Козимо I ибо нет, кроме него, человека, который смог бы создать его «Персея». Этот искусный человек знал большой толк в рисунке. Челлини не историк своего времени.
В последующие годы Бенвенуто занимался обработкой мрамора («Венера и Амур», «Нарцисс», «Аполлон с Гиацинтом», «Ганимед») и изготовлением различных предметов роскоши. «Жизнеописание» Челлини принадлежит к той разновидности мемуарной литературы, где личность автора, вынесенная на первый план, господствует над всем повествованием и больше всего приковывает к себе внимание.
Получив две книги, он ежедневно, в тот короткий промежуток времени, пока в его темнице было светло, читал и писал на листах книг сонеты используя в качестве пера отколотую от двери щепку и вместо чернил сырой кирпич. Во всех этих суждениях мы узнаем традицию флорентийской культуры, ее антифеодальные идеи.
Было мне тогда ровно девятнадцать лет, так же, как и столетию. Художник пытался бороться, ему вежливо передали, что если он не уймётся, то герцог прикажет выбросить «Персея» из Лоджии де Ланци. «Даже войны тогда были не больше как крупными дуэлями» (например, нескончаемые распри между Карлом V и Франциском I).
Когда я кончил эти слова, Фиренцуола, который был человек очень горячий и смелый, обернулся к сказанному Джаннотто и сказал ему: «О жалкий негодяй и тебе не стыдно применять такие вот способы и приемы к человеку, который тебе был таким близким товарищем. » И с той же горячностью обращаясь ко мне, сказал: «Поступай ко мне и сделай, как ты говорил, чтобы твои руки сказали, кто ты такой». Наконец, я сперва подучил деньги, затем расписался и, веселый и довольный, пошел домой.
Пока они были целы, они были школой всему свету. К XVI столетию изменилось само отношение художников к жизни. «Восковая модель будущего «Персея», – пишет С. А. Мусский, – вышла великолепно.
Горе тем, кто хочет поживиться приданым своей жены. Наступил самый ответственный и напряженный момент.
В это время проходил по улице отец этого моего ученика, каковой был врачом кардинала Якоаччи и жил у него на жалованье и ученик этот и сказал отцу: «Зайдите, отец, посмотреть Бенвенуто, которому нездоровится немного и, он лежит». Перепуганный насмерть Фьерамоска соглашается помогать бывшему сопернику. Сегодня мы вновь обратимся к научной работе «100 великих скульпторов», автором которой является Сергей Анатольевич Мусский и не только познакомимся с «Персеем» Челлини, но и узнаем об истории создания скульптуры (цитату из научной работы С. А. Мусского мы приведем в сокращении). Приходят Папа и Бальдуччи. Значение слова «вирту» для Возрождения (как и всякое богатое в своей исторической конкретности понятие) может быть только приблизительно передано современным русским словом «доблесть». По другой версии — родственник барона Мюнхаузена.
Малое время спустя ему было возвращено место флейтщика. Cкульптура «Персей», расположенная возле нового главного дворца (резиденция герцогов переехала из палаццо Медичи в символ бывшей республиканской вольности— Палаццо Синьория) становится программным памятником Козимо I Медичи. Нигде в его произведениях не видно следов особой начитанности. Со всех сторон Персей видится одинаково сильным и неукротимым. Челлини часто торопят заказчики, но он с этим не считается, наверное памятуя, что «удивительный» и «великий» Леонардо да Винчи почти четыре года готовил картон для фрески «Битва при Ангиари» и столько же лет писал портрет «Джиоконды», что «Тайная вечеря» создавалась целых десять лет, а макет колоссального памятника Франческо Сфорца — целых шестнадцать, да и то остался незавершенным.
В различных мастерских он практиковал свое ремесло. Одних работников он послал на крышу тушить разраставшийся пожар, других заставил вешать полотнища и ковры, чтобы защитить пылающий горн от дождя. Спустя некоторое время после ареста, Челлини стал готовиться к побегу из крепости. Рассвирепел епископ и угрозы и препирательства были великие. Чем же это объясняется. Видя это, я отошел от них и относился к ним как к мошенникам и ворам.
Разве в этих строках не запечатлен идеал «многосторонности» целой эпохи. Когда же пришла пора отливки «Персея» из бронзы, мастера свалила лихорадка. Ему легко прощают убийства, но не строптивость и дерзкую независимость.
Там осталась только моя шапка, каковою овладев, мои противники, которые далеко было от нее разбежались, каждый из них пронзил ее своим оружием когда затем они стали искать промеж себя раненых и убитых, то не было никого, кто бы пострадал. Но и здесь он меньше всего ниспровергатель норм: он просто их еще не усвоил. Колотушек им, видно, при вспыльчивом нраве маэстро достается во время работы немало (а рука у него тяжелая. ), но это тоже в духе обычая. «27 апреля 1554 года, – сказано в научном труде, – состоялось торжественное открытие статуи «Персей» Работу над «Персеем» Челлини завершил с пустым кошельком. Тогда Бенвенуто приказал собрать все имевшиеся в доме оловянные блюда, чашки и тарелки. На протяжении нескольких веков Италия становится поставщиком даровитых художников и государственных деятелей для соседей и тип странствующего художника или артиста, как и тип крупного авантюриста (Казанова, Калиостро), связан с европейской культурой XVI–XVIII веков именно с Италией (вспомним «Египетские ночи» Пушкина).
А во Франции несколько другие порядки, чем в итальянских городах. На это он мне говорил: «Так, значит, ты не любишь играть. » На что я говорил, что нет, так как это казалось мне искусством гораздо более низким, чем то, которое у меня было в душе. Но Челлини пребывает в унынии: на его пути постоянно возникают препятствия. Дважды он перебирается во Францию, часто пробует обосноваться в Риме. Так, к своему неудовольствию, я продолжал играть до пятнадцатилетнего возраста.
Подойдя к нему, я его спросил, он ли тот наглец, который дурно отзывается о флорентинцах. Артиллерийское искусство, к которому он, по его признанию, даже «более склонен», чем к ювелирному. Постамент украшен четырьмя небольшими скульптурами. Я сказал брату: «Иди со мной» и так мы расстались с бедным отцом и, вместо того чтобы дать нам сколько-нибудь денег, потому, что у него их не было, он дал нам свое благословение. Ростом он был мал, но хорошо сложен.
Проработанность скульптурной группы и принципы декорирования пьедестала статуи— место применения его навыков ювелира. В отношениях с помощниками и слугами он верен традиции «доброго старого времени»: с Феличе (в Риме), с Асканио (в Париже) он обращается как с родными детьми. 11–месячная осада завершается падением республики — во Флоренции вновь воцаряются Медичи, ближайшие родственники почтенного понтифика. Вот уж где полный какус. Челлини, обладавший многосторонним дарованием и способностью легко и успешно усваивать новые, ранее незнакомые ему области изобразительного искусства, работал ревностно и находил удовольствие в преодолении встречавшихся трудностей: «сказанные великие трудности мне казались как бы отдыхом», — пишет он.
Лишь в 1518 году он вернулся во Флоренцию. Творческая работа Бенвенуто перемежалась со ссорами, драками и скандалами. Любопытно, что Челлини изображает Медузу Горгону не как чудовище, тело которой покрывала блестящая и крепкая чешуя, а как прекрасную молодую женщину. Гиперболический стиль Челлини страстный и восторженный: его фантастика неотделима от его чувства жизни, от эстетики «фантастического реализма» его эпохи, питавшей повышенный интерес к идеализированным сказочным приключениям (рыцарские поэмы Боярдо и Ариосто в Италии, роман Рабле о великанах во Франции). На это Фиренцуола сказал: «Я у тебя просить тебя не желаю и ты ни за чем больше ко мне не показывайся».
Для Козимо искусство- пропаганда. На эти слова он мне сказал: «Что вы, мой Бенвенуто или вы считаете меня сумасшедшим. » На что я сказал: «Не сумасшедшим, а молодым» и я ему поклялся Богом, что ее я и в мыслях не имею, а вас мне будет очень жаль, если из-за нее вы сломаете себе шею. По другой версии — родственник барона Мюнхаузена. Вот за её-то головой и послал Персея коварный Полидект. Эту эпиграмму прочла вся Флоренция. Но принятых мер оказывается недостаточно и тогда король советует Челлини: «Поступите по вашему обычаю» Исход этой распри решает уже упомянутый длинный кинжал Челлини Таковы нравы.
Его воодушевление передалось окружающим и каждый из них работал за троих. Почти о каждой вещи, вышедшей из его рук, он пишет, что мир не видал ничего подобного или же утверждает, что на свете нет человека, способного довести до конца такое дело: «Такой, как я, может быть только один во всем мире, а таких, как вы, по десятку у каждой двери». Заболев в Мантуе лихорадкой, он в раздражении громко «проклинал Мантую и того, кто ей хозяин» и вызвал гнев герцога («но в гневе, — замечает Челлини, — мы были равны»). Он изобретает новый способ отливки бронзы, который оказал в дальнейшем большое влияние на развитие литейного дела.
А большинство его собственных ювелирных шедевров повторит судьбу папских тиар. Свою автобиографию «Жизнь Бенвенуто», скульптор писал, пребывая в глубокой депрессии.
О ранней карьереЧеллини в Риме известно немного.
Был он весьма учен: удивительно говорил о медицине. Эти работы были гораздо красивее и гораздо прочнее турецких по многоразличным причинам. Но этот колоритный образ выступает на живописном бытовом фоне, представляющем немалый исторический интерес.
Челлини готов пожертвовать всем и даже собой ради создания шедевра. 9 лет отделяют восковую модель от конечного результата. Персея можно назвать прекрасным примером скульптуры Италии середины XVI века, замечательным образцом техники литья и выдающимся примером обработки металла (и камня) и причислить его к лучшим работам маньеризма. Не слава Челлини-художника поддерживает интерес потомства к его «Жизнеописанию».
Над созданием Персея Бенвенуто Челлини работал 9 лет. Во Франции мастер живёт на протяжении 5 лет, как и прежде в окружении соперников и врагов. Его имя – Бенвенуто Челлини (1500 – 1571). Челлини охватил настоящий творческий экстаз. Но это, видимо, напраслины, возводимые на художника личными врагами.
У ног Героя извивается в судорогах смерти тело Медузы. Они уже готовы расправиться с интриганом, когда возвращается Челлини. И так как некий Джованбатиста, по прозвищу Тассо, резчик по дереву, юноша как раз моих лет, начал мне говорить, что если я хочу отправиться в Рим, то и он охотно пошел бы со мной этот разговор, который у нас с ним был, происходил как раз после обеда и так как я по причинам все той же музыки поссорился со своим отцом, то я сказал Тассо: «Ты мастер на слова, а не на дела». В своей большой работе Челлини использовал прежний опыт.
Его изобретательный и пытливый ум постоянно ищет все новых сфер деятельности. Решив по тому, как, входит рука и трещит одежда, что я натворил превеликую беду и так как он от страха упал наземь, я сказал: «О предатели, сегодня тот день, когда я вас всех убью». Эта цельность Челлини — характерная историческая черта человеческого типа его эпохи. Когда все было готово, Бенвенуто ночью открыл дверь и выбрался на крышу. На что я сказал: «Сегодня обождите, а завтра я вам отвечу».
Папа прислал ему сказать, чтобы он ехал туда и благо ему будет. Теперь вернемся к Пьеро Торриджани, который, с этим моим рисунком в руке, сказал так: «Этот Буонарроти и я ходили мальчишками учиться в церковь дель Кармине, в капеллу Мазаччо а так как у Буонарроти была привычка издеваться над всеми, кто рисовал, то как-то раз среди прочих, когда он мне надоел, я рассердился гораздо больше обычного и, стиснув руку, так сильно хватил его кулаком по носу, что почувствовал, как у меня хрустнули под кулаком эти кость и хрящ носовые, как если бы это была трубочка с битыми сливками и с этой моей метиной он останется, пока жив». Наконец Персей готов и все присутствующие восхваляют великого мастера. Также и среди многих бронзовых медалей мне попалась одна, на которой была голова Юпитера.
У этого юноши была под накидкой чудесная шпага и отличнейшая кольчуга и когда они пришли ко мне, мой отважный отец рассказал мне, как обстоит дело и что ему сказали господа Совет затем он поцеловал меня в лоб и в оба глаза сердечно меня благословил, говоря так: «Сила божья тебе да поможет». Папа сказал, что хочет меня к себе на службу среди прочих музыкантов.
Окно было настолько близко от стола, что, приподнявшись немного, я увидел на улице этого сказанного Луиджи Пульчи вместе со сказанной Пантасилеей и услышал, как из них Луиджи сказал: «О, если этот дьявол Бенвенуто нас увидит, горе нам. » А она сказала: «Не бойтесь, слышите, как они шумят: они заняты всем, чем угодно, но только не нами». Хвастун, мистификатор и плут. В этих словах, проникнутых гордостью плебея и чувством человеческого достоинства, звучит общий для всех гуманистов мотив учения о «доблести» и истинном благородстве. Так он ушел из его дома и оба они бурчали друг другу неистовые слова.
Но в целом, однозначно, — шедевр. Титан Позднего Ренессанса, предтеча надвигающейся эпохи Барокко. Ему пришлось бы томиться в заключении всю жизнь, если бы через два года не выяснилось, что недостачи в драгоценностях в папской казне нет, Бенвенуто был помилован и с 1540 года он уже работал при французском королевском дворе в Фонтенбло, где освоил технику бронзового литья и с этой поры начал выполнять крупные скульптурные заказы. Когда я вошел, рядом со мной был мой Паулино с серебряной вазой. Не имея дамы сердца, скульптор погряз в беспорядочных половых связях.
Тогда она сказала, что я очень верно их оценил. Я ему напомнил про мои деньги. Известно, что тексты пережили две редакции их авторство приписывается Варки.
— не может быть непревзойденным. Но спокойно работать ювелиру мешали некоторые события его беспокойной жизни. Еще Петрарка писал, что «кровь всегда одного цвета. На ней я отправился к живописцу Россо, каковой жил за Римом в сторону Чивитавеккьи, в одном местечке графа делльАнгвиллара, называемом Черветера и, отыскав своего Россо, каковой чрезвычайно обрадовался, я ему вот таким образом сказал: «Я приехал делать с вами то же самое, что вы делали со мной столько-то месяцев тому назад». Здесь Персей вырос в непобедимого воина. И, ранее бойкий, дерзкий и самоуверенный, он до конца жизни будет ждать выплаты гонорара за Персея (хотя окончательно с ним так и не расплатятся).
Каковой Тассо мне сказал: «Я тоже поссорился со своею матерью и будь у меня столько денег, чтобы они довели меня до Рима, то я бы даже не стал возвращаться, чтобы запереть свою жалкую лавчонку». По существу, Челлини уже достаточно аполитичен. Первый день Великого поста, утро Тереза и Асканио молятся о спасении Челлини. Наконец, восковая модель Персея была готова, оставалось отлить фигуру из бронзы. В мастерскую врываются его работники.
Бенвенуто не имел возможности нанять достаточное количество подмастерьев. И, подав мне шпагу и доспех, собственными своими руками помог мне их надеть. Правая рука с мечом отведена чуть назад. Вот таким образом во Франции у Челлини сразу возникает ряд процессов с соседями, с натурщицей и т. д. Когда я выздоровел, я вернулся к своему Марконе, честному человеку, золотых дел мастеру, каковой давал мне зарабатывать, каковым заработком я помогал моему отцу и дому своему. Пантасилея бросилась бегом в церковь по соседству.
«Ему так невесело, что на этот раз мне хочется, чтобы он посмеялся». Он совершил трудный подвиг.
Мастер делал её в течение восьми лет. Пересказывать его чудесную (в полном смысле этого слова) историю — дело неблагодарное: всё, что говорится о Бенвенуто Челлини, бледнеет в сравнении с тем, что Бенвенуто Челлини написал о себе сам. Его родина там, где есть заказы. Ему нельзя отказать в большой храбрости, он сам пишет о себе, что «не знал, какого цвета бывает страх». Малое время спустя неблагодарный Пьеро от этого увечья умер.
— Человек эпохи Возрождения, — подведут итог знатоки исторических коллизий и замшелых артефактов. По сути, правы и те и другие и третьи. И, протянув руку, передал ему в платке сто золотых камеральных скудо и сказал: «Подели их так, чтобы и он получил свою долю». Обложив модель глиной, скрепленной железом, Бенвенуто развел медленный огонь и растаявший воск начал вытекать из глиняной оболочки через специальные отверстия. Мы можем заметить подобное явление и в солонке Челлини— изобилие сложных прихотливых форм не образует (особенно, если мы будем рассматривать вещь чуть сверху) единого целостного объёма. Начав работать в этой мастерской, я взялся сделать некои подсвечники для епископа.
А я тебе скажу, что за тысячу лет по сей день не рождалось человека, который сумел бы их хотя бы только скопировать». Его родина там, где есть заказы. Мой отец сказал: «О дорогой сын мой, я тоже был хорошим рисовальщиком но для прохлаждения от этих столь удивительных трудов и из любви ко мне, который тебе отец, который тебя родил и вскормил и положил начало стольким достойным дарованиям, на отдыхе от них, неужели ты мне не обещаешь взять иной раз эту самую флейту и этот нежнейший корнет и, к некоторому усладительному своему удовольствию, услаждая себя, поиграть. » Я сказал, что да и весьма охотно из любви к нему. «Жизнь Бенвенуто, сына маэстро Джованни Челлини, флорентинца, написанная им самим во Флоренции» открывается горделивой генеалогией потомственного горожанина, род которого восходит к полулегендарным временам, когда зачинался город.
Как бы то ни было — он великолепен. Став для них в одночасье Бенвенуто (желанным). Мой бедный отец, однако же, смело ответил, говоря им: «То, что Бог судит, то вы и сделаете и не больше».
Эти слова до того их устрашили, что ни один не двинулся на помощь двоюродному брату. «Этот дьявол Бенвенуто не выносит никаких замечаний Нельзя же быть таким гордым с папой». В своей большой работе Челлини использовал прежний опыт.
Оказывается, что он уже успел «для своей зашиты учинить много этих самых дел». Под каждой из них в картуши находится текст. Друзья решают высмеять Бальдуччи. По жизни его ведут инстинкты: привычка огибать углы по широкой траектории и макиавеллевская вера в собственное предназначение.
Тогда, поняв, что он употребил глупые слова, он тут же мне сказал: «Так как они настолько свежие, что еще не смердят и так как помощь поспела вовремя, то ты не так уж пугайся, так как я надеюсь во всяком случае тебя вылечить». Джованни, который стал моим отцом, больше, чем который-либо из остальных, занимался им. И вот, когда зачинался город, Юлию Цезарю понравилось это красивое имя и потому, что оно дано было кстати и потому, что цветы служат добрым предзнаменованием и это имя Флоренции он дал именем сказанному городу также и для того, чтобы оказать эту честь своему храброму военачальнику и он тем более к нему благоволил, что извлек его из весьма скромного места и сам сделал его таким замечательным человеком. Стоит ли говорить, что большая часть тех добрых католиков не чуралась насилия, на фоне всеобщего падения нравов. Сам Макиавелли в восторге от хватки Чезаре Борджиа, практически опереточного злодея.
Личную охрану понтифика из бравых швейцарцев покрошили прямо на ступенях дворца Сан–Марко: ватиканские гвардейцы до сих пор мрачнеют, принимая в этот день присягу. В глазах Челлини талант и гений выше всякого герцогского титула или кардинальского сана. Маньеризм — что тут скажешь. Что поделаешь: золото и камни — вечные ценности.
Гордым, смелым, неистовым, режущим правду–матку в лицо. По сути, правы и те и другие и третьи. Проснувшись, я от страха побежал записываться затем написал об этом моему старику отцу, с каковым от чрезмерной радости случился припадок, каковой чуть не привел его к смерти и тотчас же он мне написал, что и ему приснилось почти то же самое, что и мне. Если бы я захотел описывать великие дела, которые со мной случились вплоть до этого возраста и к великой опасности для собственной жизни, я бы изумил того, кто бы это читал но чтобы не быть таким пространным и так как мне многое нужно сказать, я это оставлю в стороне.
Мы можем заметить подобное явление и в солонке Челлини— изобилие сложных прихотливых форм не образует (особенно, если мы будем рассматривать вещь чуть сверху) единого целостного объема.
Когда воск вытек, Бенвенуто в течение двух суток обжигал полученную таким образом глиняную форму. Но самой любимой его скульптурой, над которой он работал каждый день, был «Персей с головой Медузы». Позже Челлини вновь уезжает во Францию, где король Франциск I приближает его ко двору, а мастер создаёт свои самые знаменитые изделия такие как: золотая солонка и колоссальный бронзовый рельеф «Нимфа Фонтенбло» с изображением красивой молодой женщины. Болонья, Пиза, Рим, Париж, Флоренция. почти все живут в самой гуще интересов своего времени.
Ренессансный ювелир и скульптор Бенвенуто Челлини становится скандальной фигурой современного гламурного «бомонда». Две сохранившиеся модели «Персея» — бронзовая и восковая, — в особенности последняя, производят благодаря малому размеру и простоте позы лучшее впечатление, чем сама статуя. Он родился в 1500, одновременно с новым столетием Чинквеченто, в ночь Дня Всех Святых, после 20 лет ожидания семьёй Челлини наследника. Архитектор Вазари выполнил заказ. В этом — прогрессивная, демократическая сторона идеала «доблести». Бенвенуто Челлини жил в переломную эпоху, был свидетелем осады Флоренции, Разграбления Рима (1527 г. ), видел нищету и роскошь.
Челлини саркастически берется даже прокомментировать одно темное место из песни VII «Ада» Данте, который, как известно, одно время жил в Париже и перенес, дескать, в свою поэму восклицание судьи, призывающего публику к порядку. Челлини глубоко убежден в своем праве быть как судьей во всех делах, которые его касаются, так и исполнителем принятых им самим решений. Но там уже давно поселился прево (верховный судья), который отказывается подчиниться приказанию короля.
Юлио Романо, художник сказанный, уехал служить маркизу мантуанскому. Буйство Челлини не казалось современникам преступным. Второй дворец – палаццо Питти — построил Филиппо Брунеллески.
Мой отец очень обрадовался и ему не терпелось встретить опять того из Восьми, который его оскорбил и, встретив его, он сказал так: «Вы видите, Антонио, что это Бог знал, что станется с моим сыном, а не вы. » На что тот ответил: «Пусть только попадется нам еще раз». Поистине — Терминатор.
Скорее наоборот. Здесь ему иностранцу, все кажется просто поразительным. Когда тот сказал эти слова, Луканьоло взял в руки вазу и долго ее осматривал затем сказал Паулино: «Красивый мальчик, скажи своему хозяину, что он великий искусник и что я его прошу считать меня своим другом, а в остальное не входить». Ее спросила та женщина, которую привел с собой Юлио, не нездоровится ли ей. Когда мы пришли в Сиену, Тассо сказал, что натрудил себе ноги, что дальше идти не хочет и просил меня ссудить его деньгами, чтобы вернуться на что я сказал: «Мне тогда не хватит, чтобы идти дальше а тебе следовало подумать об этом, трогаясь из Флоренции но если это ты из-за ног решаешь не идти, то мы найдем обратную лошадь в Рим и тогда у тебя не будет повода не идти».
Уже наступила ночь и тьма, а римские ворота не запирались. Это и было причиной, почему я поступил к золотых дел мастеру и то я учился этому искусству, то играл, без всякой к тому охоты. Отдельную главу мастер посвятил жадности Медичи. В Италии на «эти самые дела» смотрели часто сквозь пальцы и наказание обычно сводилось к изгнанию из города буйство ему легко сходило с рук. Над «Персеем», например, он работал девять лет, давая при этом пищу злословию соперников и завистников, утверждавших, что он, золотых дел мастер, не справится с таким большим скульптурным замыслом.
Челлини стремился довести до совершенства свою работу, вот таким образом она продвигалась медленно.
В его характере и стиле жизни много добродушия. Движения ног героя, попирающих Медузу Горгону, так выразительны, словно «Персей», объятый страстью боя, ещё и пританцовывает над поверженным врагом. Нет в «Жизнеописании» и интереса к психологическому анализу.
И, уходя во гневе, сказал ему, что скоро он это увидит. Вначале — годы учения во Флоренции, затем — странствования подмастерьем, наконец годы мастерства и славы. Но Франциск I полностью покровительствовал Бенвенуто и даже преподнес ему замок. Пока же начну о том, как Богу было угодно, чтобы я родился.
Жить для него значит действовать. Герцог не давал ему денег, необходимых для работы.
И так как он «по природе немного вспыльчив» — замечание это не может не вызвать улыбки у читателя, — а «распалясь», он «становится как аспид» или «как бешеный бык», то дело часто кончается худо и на его совести есть несколько убийств, хотя не видно, чтобы это его особенно тревожило. Волны прибили мальчика с матерью к острову Се риф. Для того, чтобы хозяева дома не оказались в подобной ситуации, мы периодически рассказываем об истории «рождения» того или иного творения, уделяя внимание и личности создателя. При лепке и отливке скульптуры Челлини натолкнулся на многочисленные трудности. Тем временем я домогался, через посредство одного ученика Раффаэлло да Урбино, живописца, чтобы епископ Саламанка заказал мне большую вазу для воды, так называемую «аккуеречча», которые служат для буфетов и ставятся на них для украшения. С какой теплотой он рассказывает о сестре и ее семье, которой он помогает всю жизнь.
— Да это же форменный бандит. Но я не подымал головы, чтобы на него взглянуть и не отвечал ему ни слова.
А мой отец ему: «Век буду благодарить Бога, что он его вызволил». Во Флоренции Челлини продолжает свою карьеру ювелира, но при этом он занимается и созданием крупномасштабных скульптур, став конкурентом известного мастераБаччо Бандинелли (1493–1560). И вот мы привязали фартуки за спиной и почти втихомолку дошли до Сиены. Хвастун, мистификатор и плут.
На что я сказал: «Мой Тассо, вот ворота, которых ни ты, ни я не заметили и раз уж я здесь, то мне кажется, что я сделал полдороги». Он оставил после себя бесстыдную свою жену с одним сыном, каковой спустя несколько лет приходил ко мне в Рим за милостыней. Но из всех замечательных творений Челлини-ювелира, так интересно описанных в его мемуарах, до нас почти ничего не дошло. Они очень гордились, когда видели, как юноши вроде меня приходят учиться в их дом.
Тотчас же он пришпорил конька, на котором сидел и во весь опор поскакал прочь. Благородная римская дама тогда сказала: «Будь я на месте этого юноши, я бы ушла себе с Богом». Но это стремление руководило им больше в молодости. Челлини вручают повестки — и вот он в зале суда. Бурная политическая жизнь итальянских городов-синьорий, как известно, послужила прологом к истории буржуазного прогресса в Европе и среди итальянских городов — за Флоренцией наибольшие заслуги как за мастерской передовых идей Возрождения, недаром ее иногда называют «яйцом нового времени». Её обжигали, покрывали слоем воска, а затем снова обмазывали глиной.
Как мы узнаем в начале «Жизнеописания» от самого автора, Челлини приступил к автобиографии в возрасте пятидесяти восьми лет, то есть в 1558 году.