Под влиянием живописи А. Ж. Гро, посвятившего множество своих работ победам наполеоновской армии, Жерико обращается к драматическим событиям своей эпохи («Офицер конных егерей во время атаки», 1812, Лувр, Париж). Он продолжал изучение старых мастеров и во время своих поездок в Италию (1816—1817) и Англию (1820—1821). Одного из погибших волной смывает в море.
По мнению исследователей, Жерико могла быть знакома брошюра Савиньи «Обозрение влияния голода и жажды испытанных после гибели фрегата Медуза» (1818). Жерико выступил как пионер литографии во Франции (серия Большая и малая английские сюиты, 1820–1821). Она проходила с 12 июня по 30 декабря 1820 года, картину увидели около 50 тысяч посетителей. На 8 день за борт выбросили наиболее слабых и раненых людей).
Этим определялась направленность его поисков»13. 10 октября 1816 года Жерико прибыл во Флоренцию, по его собственному признанию, «страшное состояние духа», вызванное неурядицами в личной жизни, не покидало его. То же сочувствие и сострадание просматриваются в портретах душевнобольных, написанных в Англии (1820-1821), куда удалился разочарованный очередной неудачей. В 1804 году Жерико поступил в Императорский лицей. В 1812 году Жерико представил в Салоне свою работу «Портрет Дьедонне» (в настоящее время экспонируется как «Офицер конных императорских егерей идущий в атаку» (Париж, Лувр). Художник осматривал местные церкви и музеи, зарисовывал фрески Мазаччо в Санта Мария Новелла и скульптуры с усыпальниц Медичи, а также рисунки с античной керамики, античную скульптуру и гробницы. В конце двадцатых годов 19-го века морская трагедия – кораблекрушение фрегата «Медуза» – ставит новую веху в биографии и творчестве художника Жерико.
Ещё одна вариация темы — несколько эскизов, разработанных в антикизированной манере — из них самым удачным искусствоведы признают версию, хранящуюся ныне в Руане («Лошадь, останавливаемая рабами»). Жерико пошёл по пути воссоздания происшедшего через исследование доступных ему материалов и встречаясь со свидетелями и, как говорит Клеман, составил «досье показаний и документов».
Его работы 1813—1815 годов отличают «яркий живописный темперамент, а порой и тонкий психологизм». От трупа, голова которого уже в воде, взгляд зрителя движется дальше к юноше, ничком упавшего на доски плота (натурой Жерико послужил художник Делакруа), к отцу, державшему на коленях мертвого сына и абсолютно отрешенно глядевшему вдаль и затем к группе людей, смотрящих на горизонт, в конце которой фигура негра с красным платком в руке.
В 1816 году Жерико отправился в Италию, на родину великих художников прошлого. Обстоятельства, при которых мастер получил заказ на портреты, загадочны.
Лишь на одиннадцатые сутки на горизонте мелькнул парус брига «Аргус». После смерти матери воспитанием Теодора занимался отец. В 1796 году семейство Жерико переезжает в столицу. Поначалу его привлекали картины повседневной жизни, жанровые или уличные сцены, однако вскоре художник охладел к «сентиментальной итальянщине» (Турчин), не интересовали его и античные мифы и античная история24.
Океан занимает не так много места на огромном полотне, но художнику удалось передать ощущение «масштабности бушующей стихии»38. Её похвалил М. -Б. По мнению исследователей, Жерико могла быть знакома брошюра Савиньи «Обозрение влияния голода и жажды испытанных после гибели фрегата Медуза» (1818). Он задумал грандиозную композицию (в длину около 10 метров). Военная тема еще некоторое время занимает воображение художника. Один из них, художник Шампионе, писал по-новому— «жирным мазком», это повлияло на манеру письма Жерико, а позднее и на манеру ещё одного ученика Герена— Эжена Делакруа.
Мрачные предчувствия усиливаются пейзажем с низко нависшими темными тучами. Впоследствии Жерико наиболее полно разработал тему человека перед лицом стихии в самой известной своей картине «Плот Медузы»19. Возвратившись в Париж, он приступил к работе над композицией «Потоп», которая является вольной переработкой «Потопа» Пуссена из Лувра.
Страстный любитель лошадей и верховой езды, он создал произведения чисто анималистического жанра, подобных которым ещё не было во Франции. Разнообразие манеры письма, проявившееся в работе над штудиями натурщиков и лошадей, будет характерно для него и в дальнейшем. Картина художника, неизвестного до той поры ни широкой публике, ни в профессиональной среде (говорили даже, что он «почти не учился»), привлекла внимание критиков.
Наконец, в последнем (по мнению Клемана) эскизе (Париж, Лувр), Жерико обратился к обобщению изображения. Он создал «портреты» известных скакунов, одна из его картин— «Лошадь Наполеона»— получила награду императрицы Марии-Луизы. Романтический образ карабинера выражает атмосферу переломной эпохи. Он детально изучает анатомию лошади и выполняет в скульптуре великолепного «анатомического коня» со всеми мускулами, сухожилиями, костяком.
Некоторые, в том числе и его учителя, были не совсем довольны таким свободолюбием начинающего художника и его излишним стремлением сделать всё по-своему. Художник уезжал на время из Франции и ещё по одной причине, на этот раз личного характера. Не знаю насколько осознан был подход художника к выбору темы картины, но он в своём произведении ухватил весь трагизм событий происходивших во французском обществе. Ведь французы вкусили "свободу" (взятие Бастилии 14 июля 1789 года, революция, заработала гильотина). Так ли уж случайно (без проведения свыше) судно потерпело крушение, сев на мель в 1816 году во время экспедиции по КОЛОНИЗАЦИИ. Лишь спустя годы картина была оценена по достоинству.
В 1816-1817 годах в Италии под влиянием классического искусства, особенно Микеланджело, в произведениях Жерико усиливаются обобщенность и монументализация форм, чёткость рисунка ("Бег свободных лошадей в Риме", 1817, Лувр). Жерико работал в современной манере и классической антикизированной (отделывая работу в древнем стиле). Он задумал написать огромную картину, тема — борьба могучего коня и человека: «Бег свободных лошадей в Риме» (1817, Париж, Лувр). По мнению Шарля Клемана именно она более всего близка к задуманному Жерико полотну. И в открытом море на небольшом плоту оказалось 140 человек. Это полотно, являющееся по сути «пейзажем-драмой», явно создано под влиянием итальянского изобразительного искусства, прежде всего, творчества Микеланджело, что особенно заметно в пластическом решении фигур гибнущих людей.
И в том же 1812 году Франция была потрясена вестью о гибели Великой армии в снегах России. «Плот Медузы» получил противоречивые отклики у французских критиков и публики. Но в том же 1812 году Францию потрясла новость о поражении войск Наполеона в России.
Он продолжал изучение старых мастеров и во время своих поездок в Италию (1816—1817) и Англию (1820—1821). Книга (вероятно, это было уже второе её издание) попала в руки Жерико, который увидел в истории сюжет для своего большого полотна. Он воспринял драму «Медузы» не только и не столько как «дидактический пример узкого политического значения» (капитан фрегата, бывший эмигрант, на которого возлагалась большая часть вины в гибели пассажиров плота, был назначен по протекции), а как общечеловеческую историю29.
Много копирует в Лувре. Для живописного эскиза (1817, Балтимор, Картинная галерея Уолтер) он использовал композицию популярной в то время гравюры с изображением состязания, выдержанной в классицистическом духе. Оппозиция считала историю с «Медузой» не несчастным случаем, а преступлением режима, покрывающего коррупцию и пренебрегающего жизнями простых граждан, тем более что власти сразу же попытались замять скандал, не привлекая виновных к суду. Жерико искал сюжеты для большой композиции или нескольких композиций.
Знаковой во всём творчестве художника стала картина «Плот Медузы», которая была основана на реально произошедших трагических событиях. Лишенная пафоса литография правдиво передает трагедию побежденной наполеоновской армии. В возрасте 32 года (26 января 1824, Париж) он погиб в результате падения с лошади. Его лошади помещаются в конкретную, чаще всего природную, среду. Корабль затонул во время шторма близ островов Зеленого мыса в 1816 году.
Общественность, оппозиционно настроенная к правительству, обвинила его в коррупции. Что касается драматизма, переданного мастером с помощью нагромождений и переплетений человеческих тел (живых и мертвых), то здесь очевидно влияние другого великого живописца — Рубенса. Места в шлюпках заняли высокопоставленные лица. Художник уезжал на время из Франции и ещё по одной причине, на этот раз личного характера.
Как бы то ни было, но из мастерской Герена, «адепта давидовской школы» и наименее «преромантичного» мастера своего времени, вышли наиболее яркие представители романтизма. За свою недолгую жизнь (1791-1824) он сделал столько, сколько иному не удалось бы, проживи он и 90 лет. О Теодоре Жерико впервые заговорили в 1812 году, – именно тогда двадцатилетний художник осмелился выставить в Салоне картину, посвященную драматическим событиям своей эпохи («Офицер конных егерей во время атаки», 1812 г). Фрегат Медуза потерпел крушение у берегов Сенегала. Окончательный вариант картины представляет тот момент, когда уже потерявшие надежду на спасение люди видят на горизонте корабль «Аргус» и тянутся к нему.
Художник показал на полотне тот момент, когда люди на плоту заметили на горизонте «Аргус». Впоследствии Теодор первым пригласил Герена посмотреть только что завершённый «Плот Медузы». Шлюпки должны были отбуксировать плот к берегу.
Из-за голода многие из них начали практиковать каннибализм. Но и здесь первое время он мрачен, его гнетет одиночество. В 1812 году Жерико представил в Салоне свою работу «Портрет Дьедонне» (в настоящее время экспонируется как «Офицер конных императорских егерей идущий в атаку» (Париж, Лувр). Картина не получила ни первой, ни второй премии. Но многие уже не могут подняться, они обессилили или уже умерли.
Картины, написанные им в то время («Самсон и Далила», «Отплытие Одиссея с острова Итаки», «Оборона Фермопильского ущелья»), по словам Шарля Клемана, биографа художника, отличала «энергичная кисть» движения персонажей, лишённые однообразия «композиционные ритмы», восходящие к живописи Давида. В 1810 году Жерико покинул мастерскую Верне, чтобы продолжить учёбу у Пьера Герена, который, по словам Этьена Делеклюза, был «единственным в то время— после Давида во всяком случае, — кто питал действительное расположение к педагогике»4. Но он, в отличие от знаменитых мастеров той эпохи, не задумывал масштабные произведения с изображениями битв и парадов, а стремился передать «дух времени» в портретах солдат и офицеров, представителей всех родов войск («Портрет офицера карабинеров», «Трубач гусаров», «Три горниста», «Ветеран», «Голова солдата»). Они с надеждой тянутся к нему, машут платками. Пусть даже и за свой счет. В этот период своего творчества художник пытается отточить свой стиль и стать самобытным творцом.
«Мы жаждем самой страсти, — писал Стендаль, — следовательно, можно предположить, что XIX век будет отличаться от всех предшествующих, точным и пламенным изображением человеческого сердца». Критик из «Таймс» говорил о «холодности», которой отличалась эта школа и отмечал в картине Жерико те же «холодность колорита искусственность поз, патетизм». Каникулы мальчик проводил в Нормандии, где, по словам одного из его друзей, много рисовал. Теодор Жерико родился в 1791 году в Руане. Он воспринял драму «Медузы» не только и не столько как «дидактический пример узкого политического значения» (капитан фрегата, бывший эмигрант, на которого возлагалась большая часть вины в гибели пассажиров плота, был назначен по протекции), а как общечеловеческую историю.
Благодаря этому романтическому, т. е. Поначалу его привлекали картины повседневной жизни, жанровые или уличные сцены, однако вскоре художник охладел к «сентиментальной итальянщине» (Турчин), не интересовали его и античные мифы и античная история. Несмотря на богатство разноречивых эпизодов из которых слагается композиция, все они воспринимаются не как нечто самодовлеющее, а как подчиненная целому часть. «Плот Медузы» воспринимается не как эпизод, а как эпос картина явно перерастает свой сюжет, она становится символом трагической борьбы человека с враждебной стихией, олицетворением безмерного страдания, героических напряжений и порыва. Жерико – один из пионеров литографии сохранились также его скульптурные работы. Картина художника, неизвестного до той поры ни широкой публике, ни в профессиональной среде (говорили даже, что он «почти не учился»), привлекла внимание критиков. О Теодоре Жерико впервые заговорили в 1812 году, – именно тогда двадцатилетний художник осмелился выставить в Салоне картину, посвященную драматическим событиям своей эпохи («Офицер конных егерей во время атаки», 1812 г).
Как бы то ни было, но из мастерской Герена, «адепта давидовской школы» и наименее «преромантичного»5 мастера своего времени, вышли наиболее яркие представители романтизма5. Восемнадцатого июня 1816 года фрегат «Медуза» отплыл из Франции в Сенегал.
Одна сторона лица ярко освещена, другая в тени — контраст вносит ноту беспокойства. Критик из «Таймс» говорил о «холодности», которой отличалась эта школа и отмечал в картине Жерико те же «холодность колорита искусственность поз, патетизм». Художник запечатлел здесь событие, которое было еще свежо в памяти французов, — гибель фрегата «Медуза». Жерико болезненно переживал критику. В конце 1814 года (декабрь) при содействии отца и дяди он, ещё недавно уклонявшийся от исполнения воинской обязанности, приобрёл патент на службу в мушкетёрской роте под командованием Лористона— привилегированном воинском соединении. Критики называли «Медузу» шедевром, который отражает реальную жизнь, а её автор удостоился сравнения с Микеланджело и Караваджо. В 1818—1819 годах Жерико напишет главную картину своей жизни: Плот «Медузы» (Париж, Лувр).
«Плот Медузы» получил противоречивые отклики у французских критиков и публики. Вероятно, успех «Офицера» подал Жерико идею о создании серии, посвящённой военной истории наполеоновской Франции. Работа имела успех и была отмечена золотой медалью. Семья Жерико в 1796 году перебралась в Париж. Очень тщательно художник изучает море, пишет множество этюдов, передающих море в момент волнения и шторма.
Жерико учился у К. Берне (1808-1810) и П. Герена (1810-1811) испытал влияние А. Гро. Впоследствии Теодор первым пригласил Герена посмотреть только что завершённый «Плот Медузы»6. В 1819 г. художник выставил в Салоне одну из лучших своих работ — грандиозную композицию «Плот "Медузы"» (1818-1819, Лувр, Париж). Жерико пошёл по пути воссоздания происшедшего через исследование доступных ему материалов и встречаясь со свидетелями и, как говорит Клеман, составил «досье показаний и документов».
Через какое-то время Жерико осознаёт, что принципы неоклассицизма не соответствуют его творческим устремлениям и противоречат его темпераменту. Жерико внимательно копировал картины старых мастеров, начиная с художников Возрождения. Вероятно, успех «Офицера» подал Жерико идею о создании серии, посвящённой военной истории наполеоновской Франции. Для живописного эскиза (1817, Балтимор, Картинная галерея Уолтер) он использовал композицию популярной в то время гравюры с изображением состязания, выдержанной в классицистическом духе. Книга (вероятно, это было уже второе её издание) попала в руки Жерико, который увидел в истории сюжет для своего большого полотна.
Полотно отметил и сам Давид14. Жерико воспринимает действительность прежде всего объемно-пластически. Фон и одежду Жерико лишь намечает, сосредоточивая внимание на лице душевнобольного.
На борту было около 400 человек. Еще некоторое время военная тема занимала мысли художника и он создал портрет «Офицер карабинеров», в котором чувствовалась переломная атмосфера. И, когда ему предложили экспонировать «Плот» в Лондоне, охотно согласился. Наконец, найден исторически-трагедийный сюжет, в котором онможет выразить свое отношение к происходящим событиям и он пишет картину «Плот «Медузы».
Жан Луи Андре Теодор Жерико (фр. Jean-Louis-Andr-Thodore Gricault 26 сентября 1791, Руан— 26 января 1824, Париж)— французский художник, крупнейший представитель европейской живописи эпохи романтизма. Теодор Жерико родился в 1791 году в Руане. Страстный любитель лошадей, Жерико создал целый ряд картин на этот сюжет.
Одни приветствовали мастера, другие яростно ополчились на него, обвиняя в нарушении всех эстетических норм. Жан Луи Андре Теодор Жерико родился в Руане 26 сентября 1791 года. Этюды с натуры, мастерские литографии и многочисленные жанры исполненные Жерико в последние годы жизни и изображающие лошадей в различных отношениях к человеку, отличаются необыкновенной энергией и верностью натуре.
Вдохновение пришло к концу римского карнавала, в начале февраля 1817 года. Осенью 1817 года вышла в свет книга «Гибель фрегата Медуза». Жерико также посещал Лувр, где изучал конные сцены, украшающие античные саркофаги. В суровом и безлюдном "Пейзаже с печью для обжигания извести" (1822, Лувр) будничный мотив – повод для романтически-напряженного воплощения материальности мира.
«Плот Медузы» — со всем кипением человеческих страданий — вырастает как некий монолит, как некая единая изваянная группа. Тем не менее, его близкими знакомыми в Риме стали Огюст (с 1814 работал в основном как скульптор), Шнетц (в то время занимавшийся жанровой живописью), Тома и Робер23. Салон 1814 года проходил после падения Наполеона и картины Жерико были единственным напоминанием об уже уходящей трагической и славной эпохе, выделяясь среди работ других художников избравших нейтральные темы. Уже первые произведения Жерико, где отразилась бурная эпоха наполеоновских войн с её отчаянной бравадой ("Офицер конных егерей императорской гвардии идущий в атаку", 1812, Лувр, Париж), чувством растерянности и трагическим концом ("Раненый кирасир, покидающий поле боя", 1814, Лувр), отличаются повышенной эмоциональностью образов, динамичностью построения и колорита, в котором преобладающий тёмный тон оживляется интенсивными цветовыми акцентами, стремительными пастозными мазками. Это полотно, являющееся по сути «пейзажем-драмой»18, явно создано под влиянием итальянского изобразительного искусства, прежде всего, творчества Микеланджело, что особенно заметно в пластическом решении фигур гибнущих людей.
К этим же годам относится погрудный портрет «Офицер карабинеров» (Париж, Лувр). Наброски для неё представляют из себя то точно пойманные вполне определённые мотивы (по выражению Шарля Клемана, «как портреты»), то варианты обобщенной передачи натуры. Неопытный и трусливый капитан (получивший должность по протекции) посадил судно на мель и вместе со своими приближенными спасся в шлюпках, бросив на произвол судьбы сто пятьдесят пассажиров и матросов. Совсем иными настроениями отмечена созданная в тяжелый для Франции год национальной катастрофы картина «Раненый кирасир, покидающий поле боя» (1814, Лувр, Париж). В картине «Раненый кирасир» (1814, Лувр, Париж) задуманной как парная к предыдущей, где вместо устремленного к победе героя изображен едва держащийся на ногах офицер, покидающий поле боя, отразился трагизм ситуации, сложившейся во Франции после поражения армии Наполеона в России, разочарование народа в наполеоновской политике. Жерико настойчиво ищет героические образы в современности.
Создавая картину, Жерико стремится быть предельно точным, он находит очевидцев событий и пишет их портреты, работает в больнице и морге, делая зарисовки больных людей и трупов. Она написана в начале похода французской армии в Россию и отличается остротой жизненных наблюдений, бурной динамикой и чрезвычайно эмоциональной насыщенностью колорита.
Внимание зрителя обращается на человека на переднем плане. Плотник, служивший на фрегате исполнил для Жерико уменьшенную копию плота. Он задумал грандиозную композицию (в длину около 10 метров). Эта картина, написанная в начале похода французской армии в Россию, отличалась остротой жизненных наблюдений, бурной динамикой, эмоциональной насыщенностью колорита. Её похвалил М. -Б.
Картины, написанные им в то время («Самсон и Далила», «Отплытие Одиссея с острова Итаки», «Оборона Фермопильского ущелья»), по словам Шарля Клемана, биографа художника, отличала «энергичная кисть» движения персонажей, лишённые однообразия «композиционные ритмы», восходящие к живописи Давида. Сопровождал суда военный корабль «Медуза». Служивший в королевских мушкетерах юноша как нельзя более реалистично выразил сюжет. Жерико внимательно копировал картины старых мастеров, начиная с художников Возрождения. В этой работе художник удачно синтезировал свои наблюдения пейзажей Пуссена, «ритмы Парфенона» (Турчин), результаты изучения изображений человека у Микеланджело и маньеристов.
Критики называли «Медузу» шедевром, который отражает реальную жизнь, а её автор удостоился сравнения с Микеланджело и Караваджо. Динамика форм, экспрессия линий, резкие перепады света и тени подчеркивают патетику сцены. В конце 1814 года (декабрь) при содействии отца и дяди он, ещё недавно уклонявшийся от исполнения воинской обязанности, приобрёл патент на службу в мушкетёрской роте под командованием Лористона— привилегированном воинском соединении. После смерти матери воспитанием Теодора занимался отец. Но, возможно, лишь старый Давид оценил ее подлинную новизну и мощь.
Настроение самого Жерико было противоречивым. В июле 1816 года у берегов Западной Африки французский фрегат «Медуза» из-за ошибок неопытного капитана, получившего должность по протекции, сбился с курса и сел на мель. В результате «Медуза» села на мель и затонула. С этого времени началось его увлечение монументальным искусством. Художник работал в Версальских конюшнях преимущественно в 1811—1813 годах.
Тем не менее, его близкими знакомыми в Риме стали Огюст (с 1814 работал в основном как скульптор), Шнетц (в то время занимавшийся жанровой живописью), Тома и Робер. Еще большее непонимание встретило полотно «Раненый кирасир, покидающий поле боя» (1814), воплотившее трагический собирательный образ тех, кого перемолола мясорубка войны и крах империи. Помощь к терпящим бедствие пришла только на двенадцатый день. Чувством восхищения проникнуто полотно «Офицер императорских конных егерей во время атаки» (1812, Лувр, Париж).
Они безусловно писались с конкретных людей, однако здесь нет явно выраженных индивидуальностей, главенствует внимание к человеку как носителю черт того или иного типа15. Сенегала, людьми познавшими "сободу". Этим определялась направленность его поисков».
В 1810 году Жерико покинул мастерскую Верне, чтобы продолжить учёбу у Пьера Герена, который, по словам Этьена Делеклюза, был «единственным в то время— после Давида во всяком случае, — кто питал действительное расположение к педагогике». В основу картины легли реальные события: летом 1816 г. по вине непрофессионализма капитана на рифах у берегов Африки затонул фрегат «Медуза».
Наслаждаться этой славой ему пришлось недолго: едва успев возвратиться в Париж из Англии, где главным предметом его занятий было изучение лошадей, он погиб в результате несчастного случая — падения с лошади. С одной стороны, он был огорчен, что во Франции в 1815 году вновь воцарились Бурбоны. На протяжении пяти лет художник умело копирует работы Рубенса, Тициана и Рембрандта. В этой работе художник удачно синтезировал свои наблюдения пейзажей Пуссена, «ритмы Парфенона» (Турчин), результаты изучения изображений человека у Микеланджело и маньеристов26. Книгу, полную шокирующих подробностей, написали очевидцы трагедии.
Жерико также посещал Лувр, где изучал конные сцены, украшающие античные саркофаги. Наброски для неё представляют из себя то точно пойманные вполне определённые мотивы (по выражению Шарля Клемана, «как портреты»), то варианты обобщенной передачи натуры. Эта картина стала событием парижского Салона 1819 года.
В 1820-1821 годах в Англии Жерико, пораженный своеобразием её облика и быта изображает в своих богатых и тонких по цвету картинах и акварелях, в литографиях ("Большая и малая английские сюиты", 1820-1821) сцены из народной жизни (с безжалостной правдивостью показывая её социальные контрасты), скачки ("Дерби в Эпсоме", 1821, Лувр). «Новый рассказ о событии и три года спустя заставляет содрогаться», — писала либеральная газета La Minerve francaise. Жизнь на плоту превратилась в ад, сжигаемые солнцем, люди умирали в муках от голода, жажды и ужаса.
Он создал «портреты» известных скакунов, одна из его картин— «Лошадь Наполеона»— получила награду императрицы Марии-Луизы. Художник познакомился с Корреаром и Савиньи, даже, вероятно, написал их портреты. В римских соборах он восхищается работами Караваджо, а фрески Микеланджело в Сикстинской капелле вызывают у него состояние, близкое к экстазу. Осенью 1817 года вышла в свет книга «Гибель фрегата Медуза». Ночью вспыхнула резня из-за остатков пищи.
Картины из этой серии не были предназначены для продажи. В этот период Жерико увлекается графикой и создает литографии на военные сюжеты. У юноши две страсти: живопись и лошади. 10 октября 1816 года Жерико прибыл во Флоренцию, по его собственному признанию, «страшное состояние духа», вызванное неурядицами в личной жизни, не покидало его.
В "Портрете двадцатилетнего Делакруа" (около 1819, Музей изящных искусств и керамики, Руан) и автопортретах выражено представление о романтическом художнике как независимой эмоциональной личности в объективности портретов душевнобольных (около 1822), где изображено разрушительное действие страстей, заключён истинный гуманизм Жерико. Его лошади помещаются в конкретную, чаще всего природную, среду. В Риме художник проводит целый год. Престижный «При де Ром» получает другой художник, а упрямый Жерико, уверенный в том, что самым достойным кандидатом всё равно был он, решает ехать в Италию за свои деньги.
Впоследствии Жерико наиболее полно разработал тему человека перед лицом стихии в самой известной своей картине «Плот Медузы». По мнению Шарля Клемана именно она более всего близка к задуманному Жерико полотну. Возвратившись в Париж, он приступил к работе над композицией «Потоп», которая является вольной переработкой «Потопа» Пуссена из Лувра.
Париж впервые увидел «Офицера конных императорских егерей во время атаки» тогда, когда уже стало известно о поражении французской армии в России (осень 1812), а в Салоне 1814 года эта композиция была выставлена в паре с «Раненым кирасиром, покидающем поле боя» (Париж, Лувр). История гибели «Медузы» получила широкую огласку. По словам художника, газетчики обвиняли его даже в оскорблении Морского министерства.
Он побывал в Риме и Флоренции, где воочию увидел картины многих старых мастеров. Но он, в отличие от знаменитых мастеров той эпохи, не задумывал масштабные произведения с изображениями битв и парадов, а стремился передать «дух времени» в портретах солдат и офицеров, представителей всех родов войск («Портрет офицера карабинеров», «Трубач гусаров», «Три горниста», «Ветеран», «Голова солдата»). Завершила подготовительные работы поездка в Гавр, где Жерико писал этюды моря и неба32. С написанием этой картины к нему пришло признание, однако продолжалось это недолго. Теодор принял участие в конкурсе молодых живописцев, но проиграл.
Он досконально изучил их книгу, возможно издание с литографиями, достаточно точно изображавшими эпизоды трагического события. Патриотические мажорные ноты, звучавшие в предыдущих работах Жерико, в «Раненом кирасире» сменились настроением разочарованности и печали, что граничит с событиями реальной жизни — военными неудачами наполеоновской армии. Средства для поездки можно было получить, приняв участие в конкурсе Школы изящных искусств и Жерико первоначально намеревался написать для него композицию «Умирающий Парис».
Каждый выпуск газет рисовал все новые и новые душераздирающие подробности. Мальчик рано стал проявлять интерес к живописи, этому способствовало общение с его дядей— Жаном-Батистом Каруэлем, который коллекционировал произведения фламандских и нидерландских художников. Там картина вызвала большой интерес. Особенно заметно это влияние в картине «Бег свободных лошадей в Риме» (ок. Многие работы Жерико, написанные по итальянским впечатлениям, близки по духу творчеству известных представителей Высокого Возрождения.
Жерико работал в современной манере и классической антикизированной (отделывая работу в древнем стиле). Парижские художники, скульпторы, архитекторы, мастера гравюры. Однако работа не задалась и средства на путешествие художник выручил, выполнив пейзажные панно для дома одного из своих друзей в Вилле-Котре. Ещё одна вариация темы — несколько эскизов, разработанных в антикизированной манере — из них самым удачным искусствоведы признают версию, хранящуюся ныне в Руане («Лошадь, останавливаемая рабами»). В 1804 году Жерико поступил в Императорский лицей.
Средства для поездки можно было получить, приняв участие в конкурсе Школы изящных искусств и Жерико первоначально намеревался написать для него композицию «Умирающий Парис». Художник работал в Версальских конюшнях преимущественно в 1811—1813 годах. В портрете нет внешнего действия, все внимание сосредоточено на передаче «состояния души»: перед нами человек, будто стоящий на распутье, в его глазах, обращенных на зрителя, вопрос, тревога, гнетущие предчувствия. Один из них, художник Шампионе, писал по-новому— «жирным мазком», это повлияло на манеру письма Жерико, а позднее и на манеру ещё одного ученика Герена— Эжена Делакруа. О методах обучения в мастерской Герена сохранилось мало достоверных сведений.
Спустя тринадцать дней плот с оставшимися в живых пятнадцатью матросами спасло судно «Аргус». Семья Жерико в 1796 году перебралась в Париж. 147 человек «попроще» они убедили перейти на спешно сколоченный плот, пообещав буксировать его до берега, однако вскоре бросили в открытом море.
Это обстоятельство развязывало Жерико руки: победив в конкурсе Школы, он был бы обязан провести в Италии шесть лет (полный срок пенсионерской поездки), что не входило в его планы. Тема человеческих страданий была продолжена художником позднее в знаменитой картине «Плот Медузы» (1819, Лувр, Париж), в основе которой лежало реальное событие, всколыхнувшее всю Францию. Известно более шестидесяти копий, выполненных Жерико. Не считаясь с мнением отца, Жерико бросает учёбу в лицее. Наконец, в последнем (по мнению Клемана) эскизе (Париж, Лувр), Жерико обратился к обобщению изображения.
10 лет спустя Теодор поступает в престижный парижский Императорский лицей. 1817, Лувр, Париж).
Его картины, в том числе «Плот Медузы» и «Скачки в Эпсоме», стали новым словом в живописи, хотя их подлинное значение в развитии изобразительного искусства было осознано гораздо позднее. Известно, что перед смертью Теодор Жерико задумывал написать большую картину «Отступление французов из России в 1812». Природа на полотне враждебна человеку. Страстный любитель лошадей, Жерико создал целый ряд картин на этот сюжет.
На борт были подняты пятнадцать полутрупов, пятеро из них скончались. Однако именно эти принципы живописца и подарили ему славу и место в истории. Известно более шестидесяти копий, выполненных Жерико.
Полотно отметил и сам Давид. Успех «Плот Медузы» имел в Лондоне, где предпринимателем Буллоком была организована её выставка. Лишь спустя годы картина была оценена по достоинству. Во время бури корабль сел на мель, капитан и высшие чины заняли шлюпки, для остальных (149 человек) был построен плот. Главным символом надежды на спасение выступает фигура стоящего спиной к зрителю чернокожего матроса, отчаянно размахивающего обрывком полотна, чтобы плот заметили на проходящем мимо судне.
Мальчик рано стал проявлять интерес к живописи, этому способствовало общение с его дядей— Жаном-Батистом Каруэлем, который коллекционировал произведения фламандских и нидерландских художников. Это обстоятельство развязывало Жерико руки: победив в конкурсе Школы, он был бы обязан провести в Италии шесть лет (полный срок пенсионерской поездки), что не входило в его планы. Эта картина написана в лучших традициях романтизма, который был обращен к чувствам и эмоциям. Плотник, служивший на фрегате исполнил для Жерико уменьшенную копию плота30.
В отличие от «барельефного», фронтального построения композиции у классицистов художник смело «атакует» плоскость холста, направляя движение коня в глубину. Художник познакомился с Корреаром и Савиньи, даже, вероятно, написал их портреты. Париж впервые увидел «Офицера конных императорских егерей во время атаки» тогда, когда уже стало известно о поражении французской армии в России (осень 1812), а в Салоне 1814 года эта композиция была выставлена в паре с «Раненым кирасиром, покидающем поле боя» (Париж, Лувр). Его работы 1813—1815 годов отличают «яркий живописный темперамент, а порой и тонкий психологизм». Однажды, во время римского карнавала, Жерико стал свидетелем яркого необычного зрелища — бега вольных лошадей по улице Рима (на Корсо). Большой интерес представляет лист, посвященный событиям недавнего прошлого, названный автором «Возвращение из России». Для взволнованной молодой души естественным было откликнуться на происходящие события того времени и художник Жерико, объединив в одном сюжете любовь к изображению лошадей и интерес к военной теме, пишет в 1812 году картину «Офицер конных егерей», символ победителя Европы.
Одно из главных произведений Жерико и всего романтического искусства – "Плот Медузы" (1818-1819, Лувр), написанное на остро злободневный сюжет (трагедия оказавшихся в океане на плоту пассажиров фрегата "Медуза", погибшего по вине правительства) и имевшее большой общественный резонанс придавая частному случаю символический смысл, Жерико показывает сложную гамму человеческих чувств – от мрачного отчаяния до бурного взрыва надежды: динамика огромного полотна определяется диагональю композиции, энергичной лепкой мощных объёмов, напряжёнными контрастами света и тени. Вдохновение пришло к концу римского карнавала, в начале февраля 1817 года. Жерико искал сюжеты для большой композиции или нескольких композиций. Работа хранится в Лувре, в Париже. Работа хранится в Лувре, в Париже.
Завершила подготовительные работы поездка в Гавр, где Жерико писал этюды моря и неба. Сохранив от классицизма тяготение к обобщённо-героизированным образам, Жерико впервые во французском искусстве выразил присущие романтизму острое чувство конфликтности мира, стремление к экспрессивному воплощению исключительных событий современности и сильных страстей. Успех «Плот Медузы» имел в Лондоне, где предпринимателем Буллоком была организована её выставка. О методах обучения в мастерской Герена сохранилось мало достоверных сведений.
Остановившись возле картины, он воскликнул: «Откуда это. В годы учёбы у Верне началась его дружба с сыном учителя— Орасом, возможно эти дружеские отношения являются причиной того, что Жерико так долго оставался в мастерской Верне3.
Многие сходили с ума, доходило до каннибализма. Но при этом Жерико упорно и много работает. Служивший в королевских мушкетерах юноша как нельзя более реалистично выразил сюжет. Океан занимает не так много места на огромном полотне, но художнику удалось передать ощущение «масштабности бушующей стихии».
.