Щегол Картина

«щегол» Фабрициуса принадлежит к так называемым картинам-обманкам. В последний год своей короткой жизни он написал три работы: картину «Щегол», «Часовой», «Молодой человек в меховой шапке». «он (Фабрициус) был учеником Рембрандта и учителем Вермеера И это крошечное полотно (картина «Щегол») — то самое недостающее звено между ними». «щегол» в этом плане – типичная для него картина. Картина Щегол.

В последний год своей короткой жизни он написал три работы: картину «Щегол», «Часовой», «Молодой человек в меховой шапке». До выхода в свет романа Донны Тартт мало, кто знал такого художника, как Фабрициус (1622-1654 гг. ) А тем более его маленькую картину «Щегол» (33 х 23 см). Картина «Щегол» стала лебединой песней художника. В последний год своей короткой жизни он написал три работы: картину «Щегол», «Часовой», «Молодой человек в меховой шапке». На картине «Щегол» Фабрициус некоторые элементы композиции сделал прозрачными для того, чтобы сделать их естественными (к примеру, крылья щеголенка).

Описание картины Карела Фабрициуса «Щегол»

Когда Тео очнулся, то сначала он ничего не понял. Близок Вермеру и вкус Фабрициуса к «обманке» и к иллюзионистической перспективе, столь любимой всеми живописцами интерьеров. Реально нам известны только его поздние работы: Часовой (1654, Шверин, Гос. Одновременно Велти посмертно — руками растерявшегося Тео — крадет из музея шедевр, картину со щеглом.

Во-вторых, Донна Тартт писала книгу все же о людях, а не об искусстве. Вот он, Теодор Декер, трясущийся от страха в амстердамском гостиничном номере. «Щеглёнок» гармонически сочетает в себе фотографическую точность и размытость.

«Щегол» сопровождает Тео в его взрослении, покоряя своим совершенством, опутывая бесконечными связями. Выбирая на роль первого плана какого-нибудь эмблематического харизматичного живописца, она автоматически перекашивала бы композицию романа в сторону искусствоведческой схоластики. Все сыновья унаследовали прозвище «Фабрициус», т. е. Этот прием использован очень мастерски, ведь зрителю кажется, что птенец вот-вот затрепещет крыльями, вспорхнет и вылетит в невидимое окошко, откуда на картину проливается свет и свежесть воздуха. Темное на светлом нам представляет и картина «Щегол». По одной из версий псевдоним «Фабрициус» (от лат.

Картина «щегол», фабрициус: триста шестьдесят лет спустя

Совет – у музея есть своя бесплатная программа для айфона с аудиотуром (так и называется Mauritzheus и что то там) в том числе на русском языке. Уже не малыш, но ещё и не взрослый, Тео оказывается беззащитен перед надвинувшейся безысходностью. Сатурн – еще и тщательная шлифовка. (Даже странно, что нигде в тексте — среди множества цитат — не всплывает оденовская строчка: «Если взаимная любовь невозможна, пусть тем, кто любит сильнее, буду я», — весь роман, по сути, об этом. ) Примечательно, как по-свойски Донна Тартт обходится со временем.

Серьезно, но доброжелательно всматривается молодой тридцатилетний художник в зрителя. Абсолютно иначе выполнена картина «Щегол». 12 октября в 1654 году в Делфте произошла трагедия – взорвался пороховой склад. Фабрициус много экспериментирует с перспективой и освещением.

«Щегол» – одно из последних произведений мастера, написанных в год его смерти. Тут двойственность. Обычный роман. Абсолютно иначе выполнена картина «Щегол». «Почти сам того не замечая, – пишет Теодор, – я мог иногда ускользнуть прямикомв 1850-е, где тикают часы и скрипят половицы, где на кухне стоят медные кастрюли и корзины с брюквой и луком, где пламя свечи клонит влево от сквозняка из приоткрытых окон, а занавеси на высоких окнах в гостиной трепещут и развеваются, будто подолы бальных платьев».

Впрочем, не его одного ожидает сюрприз. Он не может выйти. Донна Тартт в 2014 году получила за этот роман Пулитцеровскую премию. Автопортрет (Национальная галерея, Лондон) выполнен в коричневато-сероватых тонах. Рембрандт.

Темное на светлом нам представляет и картина «Щегол». Но очень трудно отделаться от ощущения, что Донна Тартт (изначально или по ходу дела) выбрала для себя трехсобеседников — Патрицию Хайсмит, Джона Фаулза иОскара Уайльда и, подобно пушкинскому импровизатору в «Маленьких трагедиях» импровизирует на заданные собеседниками темы. Однако Китси – сестрёнка Энди Барбура, которую Тео видел совсем маленькой, – может составить для него пресловутый «крепкий тыл». Весь ассоциативный ряд его. Сам антиквар, разумеется, об этом ничего не знает. Главы про Тео Деккера, вынесшего «Щегла» после взрыва в Metropolitan были уже готовы, когда автор узнала, что Карел Фабрициус погиб в результате взрыва порохового склада в Дельфте, уничтожившего, к тому же, большую часть его наследия, но, по прихоти судьбы, не повредившего маленькую картину с птичкой.

В фешенебельном, уставленном антиквариатом доме школьного приятеля Энди Барбура, куда его (временно, до разрешения ситуации) помещает служба опеки, мальчик ещё более одинок, чем в своей опустевшей квартире. Это большая повесть о настоящем Учителе – творце, отце, волшебнике и спасителе. В ходе налёта (который самому Тео до последнего выдают за покупку) Павликовскому и группе его знакомых уголовников (да-да, та самая «русская мафия») удаётся завладеть картиной. Она писала его десять лет. Конечно же, патологически инфернальное раздвоение личности герояПатриции Хайсмит, когда он сейчас Том Рипли, а через мгновение уже Дикки Гринлиф, как и многое другое, так и остается невостребованным, но прилипала Банни, существующий за счет прочих персонажей «Тайнойистории», беззастенчиво выкачивающий из них деньги, но при этом не испытывающийни малейшей благодарности, — это такой маленький и пакостный Том Рипли.

А его дом – тем самым Местом, Куда Всегда Можно Прийти (должно быть, о таком и мечтали герои Достоевского). Та же катастрофа унесла и жизнь главы семейства – мистера Барбура. Не только катастрофы и забвение следовали за этой картиной сквозь века — но и любовь». Но воспоминание детства имеет силу оберега и в новом пожаре Велти передает этот оберег другому мальчику, потерявшему все.

Слов понятных, осмысленных, но больше вам не принадлежащих. Весь сюжет держится на приключениях главного героя Тео, в руки которому попала картина художника Фабрициуса «Щегол». Вообще говоря, «Щегол», помимо прочего, крайне интересен еще и тем, что открывает практическинеограниченные возможности для спекуляций о том, где в романе проходит границамежду вымыслом и реальностью, между (пусть и опирающейся на факты) авторскойфантазией и личным опытом. 12 октября в 1654 году в Делфте произошла трагедия – взорвался пороховой склад. И бывшие друзьяего убивают. Теоделает предложение Китси. Деньги – вознаграждение «за находку» – обратные билетыдля Тео и Бориса.

Другая, куда более глубокая красота. Конечно, для произведения, дружно объявленного «мгновенной классикой», «Щегол» слишком часто обращается к набору общих мест – «будь собой», «следуй зову сердца» или «красота меняет саму структуру реальности». Роман многие критики решительно причисляют к большой литературе приключенческому повествованию о жизни юноши, одержимого предметом искусства, присудили Пулитцеровскую премию «Щегол» семь месяцев подряд занимал место в списке бестселлеров по версии The New York Times. Значит, все срослось и склеилось максимально верно. Например, выдавать составленный Хоби из остатков поломанного антиквариата «конструктор» за «саше королевы Анны».

Луки. Рассчитал все, как в «Афере Томаса Крауна», да, оказывается, не совсем все, вот и попался. И Красоту – изувеченным душам. К примеру, откуда у Велти, раненого деда из музея, оказался в руках «Щегол» Фабрициуса. Он творит чудо на таком безделушечном пространстве. Другие его произведения – главным образом изображения стариков – излюбленное задание в мастерской Рембрандта (Париж, Лувр Гаага, Маурицхёйс Гронинген, музей).

По одной из версий, псевдоним «Фабрициус» (от лат. Конечно, 23 декабря, самое начало Козерога. Финал остаётся открытым. Появляется тема Достоевского только вдвенадцатой главе, одной из самых сильных в «Щегле», хотя, вообще говоря, непосредственно к Достоевскому двенадцатая глава имеет отношение очень и оченьприблизительное, так как она пропитана совершенно чуждым Достоевскомуощущением нависающего рока, когда выбора уже практически нет никакого и каждыйшаг все сильнее вколачивает Тео в сужающуюся колею. Тут нет историй о великой дружбе или любви.

Изящная простота картины просто очаровывает. Материала об антикварной торговле повзрослевшего Тео (от способов реставрации разных пород дерева до методов как определения, так и сбыта подделок) хватило бы на дивный интеллектуальный детектив в духе Умберто Эко или Артуро Переса-Реверте. И, переживая приключения Тео Деккера, достигающие накала в предрождественском Амстердаме, понимаешь, что «Щегол» — ничто иное, как точная, многословная рецензия на предмет искусства, длинною в восемьсот страниц, в приключенческий роман, в целую жизнь. Автор не даёт ответа на эти вопросы и тем богаче «послевкусие», остающееся по прочтении романа. Они умерли все вместе. 12 октября 1654 года из-за случайной искры взорвался Художнику 21 год, он уже год вместе с братом Барентом ходит в подмастерьях у великого (и ужасного) Рембранта.

Выстраивают иллюзию, фокус, но подойдешь ближе — и все распадается на отдельные мазки. Оба они особенно внимательно разглядывают крохотную картинку голландца Фабрициуса. Сказочным образом «Щегол» обрел свою мифологию, чего от диккенсианского повествования про сироту, которого, к тому же, лучший друг зовет Поттером, романа, размышляющего о судьбе князя Мышкина, следовало бы желать. Этот взрыв уничтожил не менее четверти города. Днем я сидел на кровати изо всех сил пытаясь разобрать хоть что-то в голландских новостях по телевизору (бесполезно, ведь по-голландски я не знал ни слова), а затем сдавался, садился к окну и, кутаясь в наброшенное на плечи пальто из верблюжьей шерсти, часами глядел на канал: я уезжал из Нью-Йорка в спешке и вещи, которые я привез с собой, не спасали от холода даже в помещении. Ведь его мама уже никогда не увидит луны.

Соединяются в новых произведениях Добродушный, ласковый и на первый взгляд немного неловкий герой, утирающий лоб «внутренней стороной запястья, как это делают рабочие», становится для Тео лучшим психологом. Тео неожиданно находит оставленный в Вегасе друг Павликовский, утверждающий, что картина, с которой все последние годы носится Тео, которую он перепрятывает и на которую чуть ли не молится, – подделка. «Лечите душу ощущениями, а от ощущений пусть лечит душа» — эти слова в «Тайной истории» не произносятся, но легко угадываются. Получается, что начало романа — это примерно конец нулевых. Серьезно, но доброжелательно всматривается молодой тридцатилетний художник в зрителя. Она писала его десять лет.

«Щегол» Донны Тартт: история одной картины

Его перевели на многие языки, в том числе и на русский. Однако Китси – сестрёнка Энди Барбура, которую Тео видел совсем маленькой, – может составить для него пресловутый «крепкий тыл». Если его смертельно ранило взрывом, то когда он успел подобрать картину. Влияние его работ на творчество художников Дельфтской школы не вызывает сомнений. Автопортрет (Национальная галерея, Лондон) выполнен в коричневато-сероватых тонах.

Она же спрятана у него дома. Недаром «культурный досуг», который на протяжении долгой человеческой истории воспринимался как работа, самостоятельная форма продуктивной деятельности, теперь все чаще отождествляется с прокрастинацией. Научится ли обходиться без картины, долгое время бывшей его единственным сокровищем. Очнувшись от волнового удара, Поттер видит рядом с собой Велти, раненого истекающего кровью старика, протягивающего ему кольцо и картину Фабрициуса, только что висевшую на стене рядом с «Уроком анатомии» Рембрандта и несколькими портретами кисти Франса Халса. Автопортрет (около 1645, Старая пинакотека, Мюнхен) Самый ранний мюнхенский «Автопортрет», написанный около 1645 года, долгие годы имел плавающую атрибуцию. Уже знакомая нам хирургическая операция приводит к тому, чтодевочка Эстелла одалживает у мальчика его имя, превращается в девочку Пиппу и перемещается избогатого дома мисс Хэвишем в мастерскую реставратораХоби, удивительно напоминающую вовсе не такое же заведение из «Лавкидревностей», как иногда пишут, а лавчонку Сола Джилса из «Домби и Сын». Пиппы там, правда, уже не будет (её заберёт к себе тётка из Техаса), зато будет та же тёплая, целительная атмосфера искусства, что когда-то помогла Тео хоть немного отвлечься от тоски по матери.

Его интересовали и сложные пространственные эффекты, что отражается в «Делфтском пейзаже» (1652) с его акцентированной перспективой и эксперименты в технике Карел Питерс родился в 1622 году в Мидден Бемстере близ Гааги в семье учителя. Точнее – его замену. Все, что ты себе напридумывал, рассыпается в пыль и начинается настоящая история. Её сопровождает холёный и, несмотря на небольшой горб, элегантный пожилой господин. Сказочным образом «Щегол» обрел свою мифологию, чего от диккенсианского повествования про сироту, которого, к тому же, лучший друг зовет Поттером, романа, размышляющего о судьбе князя Мышкина, следовало бы желать. Постепенно обрёл популярность в качестве мастера стенных росписей (не сохранились), а также портретиста.

Роман Донны Тартт «Щегол»: картина, меняющая картину мира

Он живет так, как будто время ничего не значит, а движение, не имеющее определенной цели, не приводит сами знаете куда комоды под старину, которые он изготавливает для удовольствия (так как формально это подделки их нельзя продать), как будто дорисовывая их в воздухе вокруг одной подлинной ножки или резной детали, становятся настоящими — не только в глазах одураченных покупателей Тео, но и на самом деле, так как создаются с подлинной неспешностью и тщательностью. А его дом – тем самым Местом, Куда Всегда Можно Прийти (должно быть, о таком и мечтали герои Достоевского). Другие его произведения – главным образом изображения стариков – излюбленнаяое задание в мастерской Рембрандта (Париж, Лувр Гаага, Маурицхёйс Гронинген, музей). Они шутят. Остался лишь крохотный «Щегол» Сюжет не блещет яркостью, но между тем полотно неодолимо притягивает мальчика.

Царящий в своём маленьком «кабинете» под лестницей, Хоби похож на добродушного Гефеста. 1650. А по словам Стивена Кинга, одного из самых продающихся американских авторов история взросления и приключений Тео Деккера — это «прекрасно написанный роман, трогающий в равной мере и ум и сердце». Безыскусственность – одно из достоинств, с которым исполнена картина «Щегол». Диккенс с егоуникальной лондонской атмосферой, которая все равно именно что лондонская, дажеесли действие происходит в Кенте, как в «Записках Пиквикскогоклуба» или в Париже, как в «Повести о двух городах» или в Штатах, как в«Мартине Чеззлвите», с его наивными героями и милымигероинями, старыми домами, переполненными всякими обшарпанными, но такимиочаровательными древними вещицами, с рассеянными аристократами и добрымистаричками, беспомощным, но удивительно живучим добром и всемогущим, но такимнедолговечным (на полтысячи страниц, не больше) злом, — этот любимый миллионамичитателей Диккенс так легко воспроизводится подражателями, кощунственнокопирующими его язык, его манеру письма, его персонажей. Тео — «мальчик, который выжил», когда его мать погибла, хотя должно было быть наоборот: он был в эпицентре взрыва, она вроде бы на другом конце музея. Теперь мы наконец дошли до момента, показанного в «предпоследнем кадре».

О её смерти Тео сообщают службы опеки, пришедшие, чтобы забрать его туда, «где ему будет лучше». Расторгнет ли Тео помолвку с Китси, которая, как выяснилось, любит другого. Ссылки эти фрагментарны и явно недоработаны, хотелось бы большего. Парень найдёт там нового друга (задорного и умного, но полного самых мерзких привычек Бориса Павликовского – то ли поляка, то ли украинца, успевшего пожить во всех странах мира), «Щегол» – новую судьбу.

И если мы с тобой смотрим на него – значит, мы дома». Тишина, спокойствие и невероятный свет идущий от этой картины. Пока «Щегол» неспешно набирает обороты, ты успеваешь сочинить свой роман и он тебя вполне устраивает. В последнем каталоге 2004 года портрет представлен как «Автопортрет» Карела Фабрициуса.

В каждой картине – тайна, судьба, послание

Конечно, Карел трепетно копирует стиль маэстро и не только от восхищения его гением. Это никак не влияет на первое попаданиеТео в дом Барбуров, на его знакомство с Хоби (котороепрекрасно может случиться не в результате поисков таинственной зеленой двери, апо куче всяких других причин), на его встречу с Пиппой, на переезд в Неваду и дружбу с Борисом, на возвращение в Нью-Йорк и занятиереставрацией мебели, на помолвку с Китси ивозобновление старой дружбы с Борисом — не влияет вообще ни на что, всясобытийная линия романа остается без изменений. Убивают раньше, чем он станет по-настоящему талантливым, как и егопрототип. Мальчик останется в доме антиквара. Получится роман, который можно назвать, например, «Жизнь и приключения Тео Декера, рассказанные им самим», относительно которого все, написанное выше, будет стольже справедливо. Нередко эта картина рассматривается как автопортрет, однако этому доказательств нет.

Знаменитый еще при жизни, Фабрициус был если нс непосредственным учителем (чему нет подтверждений), то, по крайней мере, главным вдохновителем Вермера, что справедливо отметил еще их современник, Арнолд Бон, в одном, часто цитируемом четверостишии. «Щегол» находится в Королевской галерее Гааги Маурицхейнс. Вот почему ей и понадобился «незаюзанный» масскультом Фабрициус. Колорит скромен и скуп. Карел Питерс родился в 1622 году в Мидден Бемстере близ Гааги в семье учителя и священника Pieter Carelsz (назначенного во вновь созданный польдер Бемстер в 1619 г. ). У Карела было два младших брата, также художники: Барент Фабрициус (работал в Амстердаме) и Йоханнес Фабрициус (работал в Horn).

Художник Фабрициус: картина «Щегол»

Безыскусственность – одно из достоинств, с которым исполнена картина «Щегол». Финал остаётся открытым. Об интересе Фабрициуса к этим проблемам свидетельствует и очень необычный "Вид Делфта" ("Продавец музыкальных инструментов", 1652, Лондон, Национальная галерея), с его расходящейся в стороны перспективой и первым планом, помещенным слева. Веласкес. Поклонники Тартт ожидали ее третий роман двенадцать лет и, похоже, дождались шедевра. «Щегол» не только создавался долго и не просто изобилует длиннотами — это роман о длительности.

В английской литературе богатая метафорическая традиция связана с плененными птицами. Её можно скачать прямо в музее и пройти с виртуальным гидом. Для чего стоит читать: много философии, психологии, много стоящих внимания рассуждений и анализа, мировоззрения, которые возможно пересекутся или совпадут с вашими очень интересные судьбы и личности главных героев много почерпнете об американском представлении о русских, украинцах, Восточной Европе в целом – на примере личности лучшего друга главного героя – Бориса Павликовского (естественно, краски слишком сгущены, но доля правды присутствует чувствуется автор изучала и русский язык и русской культурой интересовалась и, возможно, общалась с русскими – проскальзывает ее симпатия к нам).

Фабрициус, «Щегол» : история картины

Так как самое главное в «Щегле» надежно укрыто под сюжетной скорлупой опохождениях Тео Декера и его друзей, причем если Тео Декер прекрасно может существовать без этой сердцевины, тоэтот второй, скрытый, сюжет, не может существовать без Тео Декераи его истории. Но это утешение, как и вся вселенная, для Тео умирает. А с другой стороны, перефразируя Бориса, можно сказать, что я вижу смысл, так как он там есть (с) Тогда в Амстердаме мне впервые за много лет приснилась мама. гал. ), с его расходищейся в стороны перспективой и первым планом, помещенным слева. Затем его забирает с собой в Вегас безрассудный отец, пьяница, наркоман и игрок. Хоби возвращает душу изувеченной Красоте.

Наш герой давно научился справляться со страхом толпы, но научился он и многому другому. Но это утешение, как и вся вселенная, для Тео умирает. Нажатие кнопки «Отправить» означает, что вы принимаете эти условия и обязуетесь их выполнять. Такие «интеллектуалы-умницы» в последнее время стали клише в современной американской литературе.

Сосредоточенность и ум светятся в его глазах. Парень найдёт там нового друга (задорного и умного, но полного самых мерзких привычек Бориса Павликовского – то ли поляка, то ли украинца, успевшего пожить во всех странах мира), «Щегол» – новую судьбу. И, переживая приключения Тео Деккера, достигающие накала в предрождественском Амстердаме, понимаешь, что «Щегол» — ничто иное, как точная, многословная рецензия на предмет искусства, длинною в восемьсот страниц, в приключенческий роман, в целую жизнь. есть wi-fi и аудиогид. Продолжая прятать картину, Тео становится преступником международного масштаба.

Сосредоточенность и ум светятся в его глазах. Пока «Щегол» неспешно набирает обороты, ты успеваешь сочинить свой роман и он тебя вполне устраивает. Его интересовали и сложные пространственные эффекты, что отражается в «Делфтском пейзаже» (1652) с его акцентированной перспективой и эксперименты в технике импасто, с сочным мазком, выполненным щедро пропитанной краской кистью («Щегол», 1654). Тео же изо всех сил вырывается из литературного бэкграунда. Оригинал «Щегла» Борис вычислил ещё в школе и выкрал, сделав его залогом в криминальных операциях.

Его интересовали и сложные пространственные эффекты, что отражается в «Делфтском пейзаже» (1652) с его акцентированной перспективой и эксперименты в технике В начале чтения обманчиво кажется, что книга будет о каком-нибудь моднике повесе, крутящегося в кругах богатых искусствоведов и ожидаешь какого-нибудь детектива с поисками, продажами на аукционах и раскрытием фальсификаций объектов искусства. Темное на светлом нам представляет и картина «Щегол». Мичико Какутани, главный книжный обозреватель The New York Times в течение 31 года (сама лауреат Пулитцеровской премии за критические статьи), назвала книгу «великолепным диккенсианским романом, который объединяет в восторженную симфонию все замечательные повествовательные таланты Тартт». Соединяются в новых произведениях Добродушный, ласковый и на первый взгляд немного неловкий герой, утирающий лоб «внутренней стороной запястья, как это делают рабочие», становится для Тео лучшим психологом. Изначально былаочевидная попытка добавить к ним еще и Джоан Роулинг, отсюда и очки у Тео Декера и прозвище «Поттер», которым его награждает украинскийдруг Борис, но эта тема дальнейшего развития не получила, хотя и обозначена спомощью несложного ассоциативного ряда. Когда-то автор и все его полотна погибли в результате взрыва.

И вот, неожиданно, в музее происходит взрыв. Тартт не дает ответа, тем более что это и неважно: табуретка романа стоит на собственных ногах, внутри книги плещется, кипит и пенится самодостаточный мир, в реальность которого приходится верить для того, чтобы узнать, чем «сердце успокоится». музей), с элементами, близкими к манере раннего Флинка.

Карел Фабрициус: щегол на привязи

Предполагается, что будет экранизация этого романа. Вот уж не ожидала романа такого уровня от американской писательницы (тем более, писательницы, поскольку я, в принципе, скептически отношусь к женской прозе). «Тайнаяистория», если ее читать внимательно и не слишком увлекаясь динамичным — оченьдинамичным. Фабрициус был самым блестящим из учеников Рембрандта. Вскоре её снова крадут, причём в завязавшейся перестрелке Тео убивает одного из бандитов «противоположного лагеря» Мартина. Цепь преступлений и наркотического саморазрушения запущена без преступного умысла, в бреду: перед смертью Велти вспомнил счастливую пору детства, символом которого стала для него репродукция «Щегла» в его роскошном доме в Каире.

Птица выглядит настолько реальной, что хочется протянуть руку и коснуться ее. Уже все узнали. Реставратор мебели Хоби, у которого после долгих скитаний находит приют сирота Тео, говорит о своей мастерской по починке антиквариата как о «госпитале». Она стала событием, а Донна Тартт журналом «Таймс» включена в число ста самых влиятельных людей мира.

Кажется, совершенно безнадежно искать в этом какой-то смысл. Но ближе к финалу отчетливо видишь, что искусство в «Щегле» – это только прикрытие для предельно личного искреннего авторского высказывания, которое если и можно проговорить, то лишь как бы между делом, впроброс, переупаковав его в формат новой, обезжиренной серьезности, только и доступной нынешнему читателю. Она стала событием, а Донна Тартт журналом «Таймс» включена в число ста самых влиятельных людей мира. Его отец был школьным учителем и талантливым художником-любителем, трое сыновей которого – Карeл, Барент и Иоганн (из 11 детей) получили уже профессиональное художественное образование. Сентиментальное путешествие Лоренса Стерна с жалобой скворца. Тут и осиротевший Гарри Поттер (этим именем героя зовет Борис, потешающийся над его хипстерскими очками) и предающийся самокопанию Квентин из «Шума и ярости» Фолкнера («Как же меня занесло в эту странную новую жизнь, где по ночам орут пьяные иностранцы, а я хожу в грязной одежде и никто меня не любит. »).

«Я не знала, что Фабрициус погиб от взрыва, я не знала, что картина несет в себе историю этой давней трагедии», 8212 рассказывает Тартт. Хочется спросить: «Неужели он всегда будет сидеть здесь. В этом преимущество любого проговоренного страха перед вытесненным. Расторгнет ли Тео помолвку с Китси, которая, как выяснилось, любит другого.

«Щегол» и "Автопортрет", написанные в последний год жизни, – лучшее тому подтверждение. О её смерти Тео сообщают службы опеки, пришедшие, чтобы забрать его туда, «где ему будет лучше». Мальчик выносит крошечное полотно на улицу, еще ничего не зная ни о судьбе матери, ни о том, что отныне за ним наперегонки начнут охотиться копы и органы опеки, передавая его из одной семьи в другую, а затем и полубезумные антиквары, желающие заполучить шедевр международного значения. Без знания языка, без паспорта (который остался у Павликовского), даже не знающий известно ли уже о его преступлении. Колорит скромен и скуп. Просто у Тео Декера был огромный потенциал, он был умным мальчиком с отличным образованием, с талантом к языкам (Тео учит испанский и французский, пытается учить русский, при этом прекрасно на слух различает то, что Борис от русского переходит к польскому или украинскому), достаточно любопытный и с предпринимательской жилкой, но в итоге в конце концов, 28-летний Теодор не пользуется особо всеми своими возможностями и, хоть и герой обрел душевный покой, все же хотелось бы, чтобы он добился больших успехов в карьере, в любви и дружбе, а он остается одиноким человеком. Но если жизнь несет в себе смерть, то мысль о смерти — которой, собственно, посвящен весь «Щегол» — предполагает бесконечность жизни.

Фабрициус, «Щегол»: история картины

«Помни, милая, он везде один и тот же. Испытавшие прикосновения тысячи рук вещи для него живы. Поневоле сворованному «Щеглу» предстоит пройти с мальчиком все основные испытания его жизни. После долгих приключений Теодор сумеет вернуть произведение по назначению. faber— «плотник») обусловлен тем, что в юности Карел обучался соответствующему ремеслу.

Один из обаятельнейших героев «Щегла», Борис Павликовский, украинец с российско-польскими корнями, мальчик трудной судьбы и криминального образа жизни, лучший друг Тео, отвечающий в романе за драйв, бьющую через край сердечность и жизнелюбивый юмор, отмечает: «Я в детстве проходил несколько миль к заправке, чтобы стащить шоколадный батончик, в то время как ты — только посмотри на себя». А по словам Стивена Кинга, одного из самых продающихся американских авторов история взросления и приключений Тео Деккера 8212 это «прекрасно написанный роман, трогающий в равной мере и ум и сердце». Предполагается, что будет экранизация этого романа.

• Картина «Щегол», Фабрициус: триста шестьдесят лет спустя
• Карел Фабрициус (1622 – 1654) – один из самых талантливых учеников Рембрандта
• Алексей Татаринов о романе Донны Тартт «Щегол»: «Удобный повод для путешествия в детство»
• Фотошкола Анны Масловой, Новосибирск
• Фабрициус КарелКартины и биография
• «Щегол» Донны Тартт: всё, что вы хотели знать о романе
• О любви к антикварной мебели и чувстве дерева
• О Рембрандтовском «Листе в сто гульденов»

Сможет ли он вернуться к нормальной жизни. Когда Тео очнулся, то сначала он ничего не понял. Помимо Диккенса, в разговорах о «Щегле» с завидной настойчивостью вспоминают Умберто Эко, сумевшего в «Имени Розы» замаскировать многослойный текст под бодрый детектив в средневековых декорациях. Фабрициус уделял особое внимание оптической точности. — Когда подобные совпадения случаются, начинаешь думать, что музы на твоей стороне». Прилетела в Амстердам и приехала в Гаагу только ради Маурицхейса.

Кроме того, вслучае «Маленького друга» Донне Тартт, какпредставляется, не удалось подобрать для себя достойных собеседников, вот таким образомполучился просто сюжетный роман. «Почти сам того не замечая, – пишет Теодор, – я мог иногда ускользнуть прямикомв 1850-е, где тикают часы и скрипят половицы, где на кухне стоят медные кастрюли и корзины с брюквой и луком, где пламя свечи клонит влево от сквозняка из приоткрытых окон, а занавеси на высоких окнах в гостиной трепещут и развеваются, будто подолы бальных платьев». Благодаря книге, я узнала о Фабрициусе, в интернете рассматривала его Щегла – автор не зря восхищается этой картиной (а именно через призму восприятия Донны Тартт все описание шедевра идет) – меня зацепило. «Щегол» Тартт насчитывает почти 800 страниц и автора неоднократно упрекали в избыточности описаний, многократных повторениях и в затянутых поучениях, навязываемых читателю. «Щегол» Тартт насчитывает почти 800 страниц и автора неоднократно упрекали в избыточности описаний, многократных повторениях и в затянутых поучениях, навязываемых читателю. Пиппы там, правда, уже не будет (её заберёт к себе тётка из Техаса), зато будет та же тёплая, целительная атмосфера искусства, что когда-то помогла Тео хоть немного отвлечься от тоски по матери. Серьезно, но доброжелательно всматривается молодой тридцатилетний художник в зрителя.

1. О поврежденных полотнах великих художников
2. Вы знаете, как я люблю ваши комментарии:)
3. Вышел в свет «Щегол» Донны Тартт, названный критиками «Книгой года»
4. Лауреат Пулитцеровской премии 2014 года роман Донны Тартт Щегол
5. «Щегол» Донны Тартт: время ничего не значит
6. Художественно-исторический музей Арт-Рисунок

Но если под молотом олимпийца рождалась главная красота его мира, то Хоби воссоздаёт её из обломков былого величия: куски «шератонов» и «хеплуайтов», безнадёжно испорченные, обретают в его руках вторую жизнь. Абсолютно иначе выполнена картина «Щегол». Роман подкупает переплетением историй о различиях образа жизни в Нью-Йорке и Лас-Вегасе. К теме «ОливераТвиста» Донна Тартт добавляет еще и тему «Большихнадежд»: бедный мальчик Пип в богатом доме, принятый, но чужой, его детская влюбленность в девочку Эстеллу. Это роман о дружбе, о призвании в жизни, о риске и приключениях. «Я не знала, что Фабрициус погиб от взрыва, я не знала, что картина несет в себе историю этой давней трагедии», — рассказывает Тартт.

Обратите внимание на вид из окон на пруд с лебедями. Постепенно обрёл популярность в качестве мастера стенных росписей (не сохранились), а также портретиста. По моему мнению, престижную премию Донна Тартт получила вполне заслуженно. «Щегол» и Автопортрет, написанные в последний год жизни, – лучшее тому подтверждение.

• Видео: Константин Подыма в кинофильме «Триста лет спустя» (1994)
• одна из лучших книг 2014 года: Щегол Донны Тартт

Фабрициус много экспериментирует с перспективой и освещением. Но ты уже и без того захвачен переживаниями юного Тео («нас обоих — меня и маму — вызвали в школу»), очарован красотой его матери («она была наполовину ирландкой, наполовину чероки»), взбудоражен апрельской свежестью Нью-Йорка («мы неслись по Парк-авеню, мимо стоявших навытяжку рядов красных тюльпанов»). А «Щегол» ведь что. Эксперимент, начатый в «Тайнойистории» и с размахом продолженный в «Щегле», следует признать удавшимся. гал. ) интересный тем, что представляет собой свободную вариацию на рембрандтовскую тему.

Начинаются сиротские скитания мальчика, так и не сумевшего оправиться от смерти матери. Диккенсовский Ловкий Плут – Боря, русский приятель Тео родом, кажется из одесских рассказов Бабеля, – пересаживается на BMW с личным водителем, но не теряет натуры душевного воришки. Вынесенный из музея кусок картона оказывается «Щеглом» Фабрициуса Такова завязка основных сюжетных линий. Постепенно обрёл популярность в качестве мастера стенных росписей (не сохранились), а также портретиста. Луки. Так, очертания насеста очень четкие, а вот изображение маленькой птички немножко размыто. Carel Fabritius.

Сосредоточенность и ум светятся в его глазах. Роман многие критики решительно причисляют к большой литературе приключенческому повествованию о жизни юноши, одержимого предметом искусства, присудили Пулитцеровскую премию «Щегол» семь месяцев подряд занимал место в списке бестселлеров по версии The New York Times. полностью оправдал все ожидания. Впрочем, не это отправная точка повествования. Выше уже было сказано о сквозной теме наркотиков и алкоголизма, которая, не прерываясь, тянется от «Тайной истории» через «Маленького друга» к «Щеглу». Единственным существом, которое Декер способен по-настоящему любить, остаётся Пиппа.

Автор не даёт ответа на эти вопросы и тем богаче «послевкусие», остающееся по прочтении романа. «Щегол» – так называется объемное, выше восьмисот страниц, третье произведение американской писательницы. Они умерли все вместе. Почему я вечно думаю не о том, о чем надо, а о том, о чем надо, не думаю вовсе. Карел написал не парадный портрет, а интимный, показывающий его в повседневной жизни.

Хоби возвращает душу изувеченной Красоте. Единственное, от чего он так и не сможет отказаться, – наркотики, усмиряющие приступы паники и отчаяния. Мальчик, в ужасе от перспективы попасть в детдом, вернётся обратно к Хоби. Наш герой давно научился справляться со страхом толпы, но научился он и многому другому. Однако обилие деталей играет решающую роль в построении точной картины: вот отчетливо видны, взгляните, лавочка для встреч в Центральном парке, у пруда, рядом с Пятой авеню и Музеем современного искусства, где Тео с Энди ждали мать Тео после работы многоквартирный дом на Пятьдесят седьмой улице с дружелюбным швейцаром «Золотко» звезды в пустыне над пыльным домом Тео в Лас-Вегасе и Борис, то и дело откидывающий непослушные волосы с глаз.

Фабрициус во многих произведениях использует естественное солнечное освещение, которое придает его работам мягкость и лирику. Уже всё пропало. После долгих приключений Теодор сумеет вернуть произведение по назначению. Он присоединяется к гильдии живописцев св. В картине «Продавец музыкальных инструментов» (1652, Лондон, Национальная галерея) Фабрициус совмещает на одном полотне разные жанры: натюрморт на переднем плане, несоизмеримо маленькую фигурку задумчивого продавца музыкальных инструментов — мотив жанрового характера и в глубине — пустынный и отчужденный городской пейзаж.

В ходе налёта (который самому Тео до последнего выдают за покупку) Павликовскому и группе его знакомых уголовников (да-да, та самая «русская мафия») удаётся завладеть картиной. Вскоре её снова крадут, причём в завязавшейся перестрелке Тео убивает одного из бандитов «противоположного лагеря» Мартина. Во всяком случае, в первый год после выхода «Тайной истории» всвет на «Амазоне» отмечалось, что купившие эту книгуобычно покупают также «Талантливого мистера Рипли»Патриции Хайсмит и «Волхва» Джона Фаулза. Мичико Какутани, главный книжный обозреватель The New York Times в течение 31 года (сама лауреат Пулитцеровской премии за критические статьи), назвала книгу «великолепным диккенсианским романом, который объединяет в восторженную симфонию все замечательные повествовательные таланты Тартт».

Или, если сформулировать немного по-другому, как я могу понимать, что все, что мне дорого, все, что я люблю, — это иллюзия и в то же время знать — ради этого мне во всяком случае и стоит жить (с) Хэппи-энда в книге, как таковое, нет, хотя и трагедии особой – тоже нет. Фабрициус, несомненно, повлиял на знаменитого Вермеера из Делфта, который внимательно изучал его манеру письма. За счёт таких обманов удаётся вытащить захиревшее было предприятие Хоби из долговой ямы. Мальчик приходит в себя, лёжа возле стены и задыхаясь от пыли.

Во-первых, так как «Щегол» – тихий камерный роман о чувствах и страстях. Ему достаточно скользнуть по ним взглядом, чтобы определить – это первые издания. Но ты уже и без того захвачен переживаниями юного Тео («нас обоих — меня и маму — вызвали в школу»), очарован красотой его матери («она была наполовину ирландкой, наполовину чероки»), взбудоражен апрельской свежестью Нью-Йорка («мы неслись по Парк-авеню, мимо стоявших навытяжку рядов красных тюльпанов»). Это именноимпровизация и импровизация великолепная. «Щегол» – так называется объемное, выше восьмисот страниц, третье произведение американской писательницы.

И отсутствием этой души отличается подделка от подлинника. Ах, да, Сатурн – это медлительность, отсрочки и задержки. Но, кажется, одно другому не мешает. музей), с элементами, близкими к манере раннего Флинка.

Видишь подпись, видишь краску на краске и еще — живую птицу. Начинаются сиротские скитания мальчика, так и не сумевшего оправиться от смерти матери. «Щегол» формально и есть детектив, но в этом редком случае детективная увлекательность, склонная подминать под себя все остальное, отходит на задний план. Более чем живы – они одушевлены.

Всё происходящее мы словно видим на отматывающем назад видеоплеере. крылышко. Отныне всякий раз, открывая глаза, он говорит себе: прежнего больше не будет. Её сопровождает холёный и, несмотря на небольшой горб, элегантный пожилой господин.

Точнее – его замену. Ее герой пропускает через себя целую галерею образов, проживая их и разрушая в себе. faber – «плотник») обусловлен тем, что в юности Карел и его брат Барент обучались соответствующему ремеслу. Кстати, ее репродукция помещена на обложку книги. Ему хочется подойти ближе, коснуться его рукой.

Можно вспомнить любую затрепанную сентенцию о фрагментарном мышлении, которое воспитывает интернет или о побеге в виртуальный мир от реальности, которая стала слишком стремительно меняться на человеческом веку. Во время взрыва Фабрициус работал над портретом церковного диакона по имени Саймон Деккер.

Очень камерно, очень уютно, оставляет светлое воспоминание о Гааге. Колорит скромен и скуп. Зато такие моменты, как «Борис верил, что заболеть можно от бассейнов без подогрева, от кондиционера и даже льда в напитках» меня ужасно смешили, так как моя мама действительно считает так и ругается, когда я летом от жары начинаю делать лед для напитков, ведь правда, нас с детства учат, что нельзя заходить в холодную воду, бояться сквозняков и осторожно пить холодные напитки. «Щегол» находится в Королевской галерее Гааги Маурицхейнс. Донна Тартт в 2014 году получила за этот роман Пулитцеровскую премию. Автопортрет (Национальная галерея, Лондон) выполнен в коричневато-сероватых тонах.

Теодор подчиняется, тогда незнакомец даёт ему кольцо и, назвав непонятный адрес, умирает. Фабрициус много экспериментирует с перспективой и освещением.

Именно вот таким образом попытка (и блестящая попытка) Донны Тарттрассказать о мире Диккенса и о сокровенной начинке диккенсовских романов наязыке, вызывающе отличающемся от диккенсовского и в реалиях, совершенно недиккенсовских, но с сохранением того главного и мгновенно узнаваемого, что естьв диккенсовской прозе, — это не подражание, не имитация. Изящная простота картины просто очаровывает. Выйдя с отцом в море на столь ненавистной ему когда-то яхте, он утонул в шторм. Словом, Тео из тех подростков, которые «на самом деле умнее, образованней, проницательней и тоньше всех окружающих взрослых».

Карел Питерс родился в 1622 году в Мидден Бемстере близ Гааги в семье учителя. Взрыв — это и есть конец влюбленности. музей) и Мученичество Иоанна Крестителя (Амстердам, Гос. Надо сказать, что именно в случае сБорисом Донна Тартт практически не отклоняется отдиккенсовского рисунка: вы можете вставить Бориса в любое место диккенсовскоготекста или, наоборот, заменить его в «Щегле» Джеком Даукинсом— и не почувствуете разницы.

По одной из версий, псевдоним «Фабрициус» (от лат. Вынесенный из музея кусок картона оказывается «Щеглом» Фабрициуса Такова завязка основных сюжетных линий. Мальчик приходит в себя после взрыва рядом с умирающим стариком, который передает ему золотое кольцо с загадочным напутствием «Блэкуэлл и Хобарт, позвони в зеленый звонок», а также умоляет спасти полотно «Щегол» голландского мастера Карела Фабрициуса, сорванное взрывом со стены музея. Все, что ты себе напридумывал, рассыпается в пыль и начинается настоящая история. Как в плену картина, служащая залогом в манипуляциях наркодельцов.

«Щегол» и Автопортрет, написанные в последний год жизни, – лучшее тому подтверждение. Его дед, родом из Гента, был министром (predikant) в Purmerend. Она же спрятана у него дома. Барент впоследствии писал картины на религиозные темы, Иоганн – натюрморты. Научится ли обходиться без картины, долгое время бывшей его единственным сокровищем.

Билеты в спокойную жизнь. Ему хочется подойти ближе, коснуться его рукой. На этом фоне рассуждения Бориса, что вот есть хороший человек и совершаетон исключительно хорошие поступки, но только всем вокруг от этого только хуже ихуже, так что уже просто невтерпеж, а может быть, лучше было бы, если бы былплохой человек и творил бы он всяческие безобразия, но окружающим от этогостановилось хорошо, — эти рассуждения словно обречены на то, чтобыостаться незамеченными, хотя именно они и определяют последующее перевоплощениеТео, но тут оказывается, что именно это и вычитал Борис в «Идиоте»Достоевского. Но если Дориан Грей гибнет, пытаясь уничтожитьсобственный портрет, то Генри (от уайльдовского лордаГенри позаимствовано не только имя, но и кое-какие личностные характеристики)пускает себе пулю в висок, убивая на самом деле не только себя, но ипорожденный его фантазией мир дионисийских оргий. Мальчик приходит в себя, лёжа возле стены и задыхаясь от пыли.

Перессказом сюжета я заниматься не стану. Карел Питерс родился в 1622 году в Мидден Бемстере близ Гааги в семье учителя. Горячо любимая мать героя, которая, как он сперва решает, непременно должна ждать его дома (ведь они решили, они железно договорились, что если потеряются – всегда встречаться там), погибает. «Помни, милая, он везде один и тот же. Вот он, Теодор Декер, трясущийся от страха в амстердамском гостиничном номере.

На остатках былой симпатии к семье приятеля Тео старается основать своё счастье. Сможет ли он вернуться к нормальной жизни. Когда же Борис приводит Тео ккриминальному дельцу Хорсту, это просто изящная вариация на тему первогопоявления Оливера в логове Феджина, а в том, чтоданная вариация возникает ближе к концу, а не к началу романа, как у Диккенса, легко заметить рецидив обнаружившейся в «Тайной истории» привычки к тасованиюколоды из персонажей и событий. Тот дом сгорел, ковры из него украли, все пропало. В фешенебельном, уставленном антиквариатом доме школьного приятеля Энди Барбура, куда его (временно, до разрешения ситуации) помещает служба опеки, мальчик ещё более одинок, чем в своей опустевшей квартире.

Его перевели на многие языки, в том числе и на русский. Один из обаятельнейших героев «Щегла», Борис Павликовский, украинец с российско-польскими корнями, мальчик трудной судьбы и криминального образа жизни, лучший друг Тео, отвечающий в романе за драйв, бьющую через край сердечность и жизнелюбивый юмор, отмечает: «Я в детстве проходил несколько миль к заправке, чтобы стащить шоколадный батончик, в то время как ты — только посмотри на себя». Сама Тартт в тексте кланяется Диккенсу, Достоевскому и Джоан Ролинг — с сагой о Гарри Поттере у «Щегла» и правда много общего помимо клички главного героя.

«Щегол» сопровождает Тео в его взрослении, покоряя своим совершенством, опутывая бесконечными связями. «Щегол»: маленькая птичка, крепко привязанная к своему насесту жёлтая стена на заднем плане. Донна Тартт очень сатурнианская писательница. Как в плену картина, служащая залогом в манипуляциях наркодельцов. Этот взрыв уничтожил не менее четверти города. Остался лишь крохотный «Щегол» Сюжет не блещет яркостью, но между тем полотно неодолимо притягивает мальчика. Билеты в спокойную жизнь. Воссоздавать мирДиккенса — вовсе не значит имитировать его.

Если нет, то вот вам написанная 13-ю годами ранее картина Рембранта на тот же сюжет. faber— «плотник») обусловлен тем, что в юности Карел обучался соответствующему ремеслу. Кстати, ее репродукция помещена на обложку книги. художественный музей), Щегол (Гаага, Маурицхёйс) и внушительный Портрет мужчины в латах, на фоне светлого неба (1654, Лондон, Нац. И это легко понять: культура потребления — противоположность культуры обладания.

Отныне всякий раз, открывая глаза, он говорит себе: прежнего больше не будет. Самое интересное — его автопортреты. Богатое, красивое и лощеное нью-йоркское семейство Барбуров, которое дает Тео первый из череды его временных домов, несет в себе зародыш безумия, который разрушает эту семью к концу книги: о том, как это происходило, можно было бы написать (и написано) много новых «Будденброков».

Карел написал не парадный портрет, а интимный, показывающий его в повседневной жизни. Его интересовали и сложные пространственные эффекты, что отражается в «Делфтском пейзаже» (1652) с его акцентированной перспективой и эксперименты в технике импасто, с сочным мазком, выполненным щедро пропитанной краской кистью («Щегол», 1654). Тартт описывает яркими красками типажи русских в своей книге. Весь сюжет держится на приключениях главного героя Тео, в руки которому попала картина художника Фабрициуса «Щегол».

Однако обилие деталей играет решающую роль в построении точной картины: вот отчетливо видны, взгляните, лавочка для встреч в Центральном парке, у пруда, рядом с Пятой авеню и Музеем современного искусства, где Тео с Энди ждали мать Тео после работы многоквартирный дом на Пятьдесят седьмой улице с дружелюбным швейцаром «Золотко» звезды в пустыне над пыльным домом Тео в Лас-Вегасе и Борис, то и дело откидывающий непослушные волосы с глаз. По одной из версий, псевдоним «Фабрициус» (от лат. Все может быть, но мы спрашивать не будем.

Такое символическое возмездие, наступившее в другом месте и в другоевремя. Карел написал не парадный портрет, а интимный, показывающий его в повседневной жизни. На остатках былой симпатии к семье приятеля Тео старается основать своё счастье. Он присоединяется к гильдии живописцев св.

В это время Карел Фабрициус работал вместе со своим учеником Маттиасом и дьяконом в церкви. «Щегол» – одно из последних произведений мастера, написанных в год его смерти. Первое же упоминание Платта Барбура, всячески тиранившего Тео, а также и Энди Барбура, заставляет предположить, что в Платте мы увидимреинкарнацию Ноэ Клейпола, подмастерья из лавки гробовщика в «Оливере Твисте», но эту линию Донна Тарт обрывает практически сразу.

Мягкий-премягкий. Впрочем, как и он для неё. Но Эстелле нечего делать в лавке Соломона Джилса, ей там не место, вот таким образом маленькая Пиппа — это трогательная и милая ФлоренсДомби, а сидящий у ее постели Тео, конечно же, Уолтер Гей. Мальчик, в ужасе от перспективы попасть в детдом, вернётся обратно к Хоби. Завидую. А если не подобрал – получается, украл со стены, невзирая на видеокамеры.

— Это его шутка, Фабрициуса. Сентиментальное путешествие Лоренса Стерна с жалобой скворца. Луки. И вот, неожиданно, в музее происходит взрыв. Пух и пушок. Хотя для тревоги у него уже гораздо меньше поводов – драгоценного «Щегла» Тео поместил в специальное надёжное хранилище, он может быть спокоен за судьбу шедевра.

Мертвая изначально вещь (особенно картина) становится метафорой этой бесконечности. Тео страшится этого чувства, называет себя идолопоклонником. Он присоединяется к гильдии живописцев св.

И Красоту – изувеченным душам. Борис, беспризорный сын русского эмигранта, говорящий на всех языках, наиболее схематичный персонаж, амбивалентный сказочный «волшебный помощник» — готовый герой плутовского романа. Хочется спросить: «Неужели он всегда будет сидеть здесь. Словом, Тео из тех подростков, которые «на самом деле умнее, образованней, проницательней и тоньше всех окружающих взрослых». Постепенно обрёл популярность в качестве мастера стенных росписей (не сохранились), а также портретиста.

Несоответствий в романе много и сначала думаешь, что это Тартт что-то недоработала.

---