– и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком. Трудно сказать, что именно подвело Ивана Николаевича – изобразительная ли сила его таланта или полное незнакомство с вопросом, по которому он собирался писать, – но Иисус в его изображении получился ну абсолютно как живой, хотя и не привлекающий к себе персонаж. Серый берет он лихо заломил на ухо, под мышкой нес трость с черным набалдашником в виде головы пуделя.
Родные вам начинают лгать, вы, чуя неладное, бросаетесь к ученым врачам, затем к шарлатанам, а бывает и к гадалкам. Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так. Выбрит гладко.
Словом – иностранец. Как первое и второе, так и третье – абсолютно бессмысленно, вы сами понимаете. Не правильнее ли думать, что управился с ним кто то совсем другой. Брюнет.
Ничья судьба, кроме своей собственной, вас более не интересует. Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. кхе. Правый глаз черный, левый почему то зеленый. Речь эта, как впоследствии узнали, шла об Иисусе Христе.
Рот какой то кривой. Неужели вы скажете, что это он сам собою управил, так.
кхе. 2. Дело в том, что редактор заказал поэту для очередной книжки журнала большую антирелигиозную поэму. Брови черные, но одна выше другой. Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. Речь эта, как впоследствии узнали, шла об Иисусе Христе.
По виду – лет сорока с лишним. – и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком. Очертил Бездомный главное действующее лицо своей поэмы, то есть Иисуса, очень черными красками и тем не менее всю поэму приходилось, по мнению редактора, писать заново. саркома легкого. Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день.
Брюнет. Словом иностранец. Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой. По виду – лет сорока с лишним.
Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так. Речь эта, как впоследствии узнали, шла об Иисусе Христе.
Выбрит гладко. Трудно сказать, что именно подвело Ивана Николаевича – изобразительная ли сила его таланта или полное незнакомство с вопросом, по которому он собирался писать, – но Иисус в его изображении получился ну абсолютно как живой, хотя и не привлекающий к себе персонаж.
Словом – иностранец. Выбрит гладко.
Речь эта, как впоследствии узнали, шла об Иисусе Христе. Брови черные, но одна выше другой, словом – иностранец. Брюнет. Брюнет. ЦИТАТА (по прижизненной машинописи): Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриаршихпрудах, появились два гражданина.
Как первое и второе, так и третье – абсолютно бессмысленно, вы сами понимаете. Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. По виду лет сорока с лишним.
Брови черные, но одна выше другой. Рот какой-то кривой. Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. кхе.
Ничья судьба, кроме своей собственной, вас более не интересует. Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой. По виду – лет сорока с лишним.
Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. Ничья судьба, кроме своей собственной, вас более не интересует. Речь эта, как впоследствии узнали, шла об Иисусе Христе.
кхе. Как первое и второе, так и третье – абсолютно бессмысленно, вы сами понимаете. Брови черные, но одна выше другой. Рот какой-то кривой.
– Виноват, – мягко отозвался неизвестный, – для того, чтобы управлять, нужно, как никак иметь точный план на некоторый, хоть сколько нибудь приличный срок. Выбрит гладко.
заданный автором Eleka лучший ответ это Мастер и Маргарита, конечно. Рот какой-то кривой. Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. саркома легкого. – и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком.