Напиши Кого Изобразил Итальянский Скульптор Бенвенуто Челлини

Челлини Бенвенуто – талантливый итальянский скульптор

Заболев в Мантуе лихорадкой, он в раздражении громко «проклинал Мантую и того, кто ей хозяин» и вызвал гнев герцога («но в гневе, — замечает Челлини, — мы были равны»). При дворах тиранов не прекращались интриги, заканчивавшиеся казнью заговорщиков или убийством тирана, место которого занимал его более удачливый соперник. Я же, оглушенный его криками, взглядами и смехом окружающих, заглянув этак малость в свой сверток, увидав, что там все золото, у края прилавка, потупив глаза, без малейшего шума, обеими руками сильно кверху поднял мой сверток, каковой и опорожнил, вроде как мельничный насып. Сказанный Микеланьоло, сиенский ваятель, делал в это время гробницу умершего папы Адриана. Флорентийцы были настолько поражены огромной творческой энергией, проявленной Челлини, что говорили о нем: «Это не человек, а сущий дьявол, так как он сделал то, что искусство не могло сделать». Боясь новых напастей, мастер отправился во Францию.

Челлини покинул темницу только в декабре 1539 года. Бенвенуто Челлини (итал. Со всех сторон Персей видится одинаково сильным и неукротимым. Я сказал брату: «Иди со мной» и так мы расстались с бедным отцом и, вместо того чтобы дать нам сколько-нибудь денег, потому, что у него их не было, он дал нам свое благословение. Челлини Бенвенуто в очень короткие сроки обрёл много заказчиков.

Итальянский скульптор Челлини Бенвенуто: биография, творчество и интересные факты

Бенвенуто Челлини, работы которого стали известны за пределами Италии, процветал в творческой деятельности, но по-прежнему вёл беспутную жизнь, наживая врагов. Мы боялись, как бы на нас не упала крыша. В результате вся скульптурная группа обретает динамику, пластическую убедительность. Мы можем заметить подобное явление и в солонке Челлини— изобилие сложных прихотливых форм не образует (особенно, если мы будем рассматривать вещь чуть сверху) единого целостного объёма. Отсюда и господство в мемуарах чисто повествовательного начала.

Музыковеды из Оксфорда попробовали воссоздать их по изображениям и сыграли на них. И было бы странно ожидать от него ниспровержения всяких моральных норм. Заполнив горн кусками бронзы, Челлини с помощниками разжег под ним огонь.

Все эти различные художества я с превеликим усердием принялся изучать. Также и среди многих бронзовых медалей мне попалась одна, на которой была голова Юпитера. Мой отец послал ему свои пророческие четыре стиха.

Творчество великого скульптора Бенвенуто Челлини

Тотчас же обернувшись и видя, что он этому смеется, я так хватил его кулаком в висок, что он упал без чувств, как мертвый затем, повернувшись к его двоюродным братьям, я сказал: «Вот как поступают с такими ворами и трусами, как вы». На многих обложках книг портрет скульптора и вовсе отсутствовал20. Она сказала, что я слишком хорошо рисую для золотых дел мастера и, велев одной своей горничной принести лилию из красивейших алмазов, оправленных в золото, показав их мне, пожелала, чтобы я их ей оценил.

Правосудие бездействовало или служило тому, кто больше платил судьям. Этот был из деревни и еще малым мальчишкой пришел работать к маэстро Санти. Вдруг мне показалось, что он в ужасном обличии меня устрашает и говорит: «Если ты этого не сделаешь, тебя постигнет отцовское проклятие, а если сделаешь, то будь благословен от меня навеки».

Бенвенуто Челлини – итальянский ювелир и скульптор

Ансамбль капеллы Элеоноры Толедской в палаццо Веккио. Отметим, что Веласкес закончил её писать в 1651 году. «Жизнь Бенвенуто, сына маэстро Джованни Челлини, флорентинца, написанная им самим во Флоренции» открывается горделивой генеалогией потомственного горожанина, род которого восходит к полулегендарным временам, когда зачинался город. Здесь скульптор создаёт одно из своих знаменитых произведений — «Нимфу Фонтебло»: «В полукружии я сделал женщину в красивом лежачем положении: она держала левую руку вокруг шеи оленя, каковой был одной из эмблем короля с одного края я сделал полурельефом козуль и некоих кабанов и другую дичину, более низким рельефом.

Флоренция, признание у прославленных мастеров ее «чудесной школы», влечет его к себе и он часто приезжает в родной город, но не задерживается в нем подолгу. Как я теперь могу явиться к кардиналу. » На что сын сказал: «Куда больше, отец, стоит этот мой учитель, чем сколько есть кардиналов в Риме». Но вот, пришёл «распутный» художник, коснулся камня своим несложным резцом и сотворил из булыжника — чудо. Жить для него значит действовать.

1. Персей (скульптура Бенвенуто Челлини)
2. Описание скульптуры Бенвенуто Челлини «Персей»
3. Что нужно увидеть во Флоренции и почему: Персей Челлини
4. Тайны 10 известных произведений искусства

Было мне тогда ровно девятнадцать лет, так же, как и столетию. Я же, собираясь не спешить и ее не отдавать, сказал, что торопиться не желаю. Пока же начну о том, как Богу было угодно, чтобы я родился.

Скорее наоборот. Он якобы помочился на зажжённый фитиль, когда враги пытались взорвать городские стены.

Ему нельзя отказать в большой храбрости, он сам пишет о себе, что «не знал, какого цвета бывает страх». Немало драматических страниц посвятил Персею Челлини. Нигде в его произведениях не видно следов особой начитанности. Уже само начало мемуаров знаменательно: «Все люди всяческого рода, которые сделали что-либо доблестное (virtuosa) или похожее на доблесть (virtu), должны бы описать свою жизнь».

В 1537 году во время поездки во Флоренцию его мучила ужасная лихорадка. Его заказчики и их консультанты должны безусловно в него верить. Подойдя к нему, я его спросил, он ли тот наглец, который дурно отзывается о флорентинцах.

1. Будьте всегда открыты и активны
2. Челлини БенвенутоСкульптуры и биография
3. Культура и Образование: Изобразительное искусство, скульптура, архитектура
4. Бенвенуто Челлини – Жизнь Бенвенуто Челлини
5. Скульптура Бенвенуто Челлини Персей
6. История жизни Бенвенуто Челлини
7. Бенвенуто Челлини или о натуралистической идеализации

Когда мы пришли в Сиену, Тассо сказал, что натрудил себе ноги, что дальше идти не хочет и просил меня ссудить его деньгами, чтобы вернуться на что я сказал: «Мне тогда не хватит, чтобы идти дальше а тебе следовало подумать об этом, трогаясь из Флоренции но если это ты из-за ног решаешь не идти, то мы найдем обратную лошадь в Рим и тогда у тебя не будет повода не идти». «Ужасающее величие» (terribilita) и «ярость» (furore), характерные для итальянского искусства XVI века и для этики «доблести», пронизывают и образ Челлини в этом эпизоде. Когда я вернулся в мастерскую, у Луканьоло были в свертке деньги, полученные за вазу и, когда я вошел, он сказал: «Дай-ка сюда для сравнения плату за твою вещицу рядом с платой за мою вазу». Приехал в Рим превеликий хирург, какового звали маэстро Якомо да Карпи. Если мы рассмотрим постамент, то можем прийти к выводу, что роскошные украшающие его элементы (подробнее рассмотренные выше) – наложенный декор, за которым скрывается простой куб с четырьмя врезными нишами и профилированными углами. Но этот колоритный образ выступает на живописном бытовом фоне, представляющем немалый исторический интерес.

Если — принимая во внимание склонность автора мемуаров к хвастовству — можно и усомниться в совершенной точности передачи подобных дерзких выходок, то в общем свидетельства современников показывают, что он действительно «не умел изображать льстеца». На это папа сказал: «Так это сын маэстро Джованни. » Тот сказал, что это я и есть. Еще Петрарка писал, что «кровь всегда одного цвета. Превесело передал мне это извещение этот милый и чудесный мальчуган. Образ Челлини, как и воплощенная в нем ренессансная этика «доблести», представляют своими достоинствами, как и своими пороками определенную ступень общественного сознания переходной эпохи: его завоевания и достижения и его примитивность сравнительно с позднейшим развитием. Эти слова до того их устрашили, что ни один не двинулся на помощь двоюродному брату.

• Это место относится к категории
• Отзывы и лента путешественников

Невозможные для предыдущего времени, неклассические выразительные средства применяет Челлини: вынос проекции скульптуры за пределы постамента, отсутствие тектоники в соподчинении постамента и фигуры, усложненная изощренная проработка (в которой сказывается влияние ювелирного опыта) форм и поверхности. И. И. Тучков, Е. Д. Федотова. Бенвенуто Челлини был прощён и провозглашён возлюбленным сыном церкви.

О «Распятии» Вазари писал: «Он же (Челлини. — Прим. Тотчас же он пришпорил конька, на котором сидел и во весь опор поскакал прочь. Я сказал этому другу, чтобы он ко мне не подходил, так как я кончен. Джанъякомо ответил: «Всеблаженный отче, за это я вам не поручусь, что вы его залучите, так как его художество, которым он постоянно занят, это — золотых дел мастерство и в нем он работает изумительно и извлекает из него много лучшую прибыль, чем мог бы извлечь играя». И было бы странно, если бы мемуары того времени (например, «Жизнеописания великих полководцев и знаменитых дам» выдающегося французского мемуариста XVI века Брантома) отличались трезвой мерой и авторской скромностью.

Не говоря уже о побеге из замка Святого Ангела или о рукопашных схватках с врагами, где Челлини неизменно оказывается победителем ибо «никогда не знал, какого цвета бывает страх», он еще в детстве совершает подвиги, напоминающие Геркулесовы и впоследствии, ни много ни мало, вступает в прямые сношения с силами ада и неба: некромантические заклинания в Колизее и лицезрение Христа в тюрьме — «вещь величайшая, какая случалась с другими людьми» (после чего над его головой, как он сообщает, засиял нимб, как у святого). Ван Эйк сумел раскрыть свой талант, воспользовавшись способами, которые почти не встречаются в других работах того времени. Впрочем и девизом всей его жизни. Республиканские городские вольности сменяются деспотией мелких князей (во Флоренции устанавливается власть Медичи). Сложив престарелые ладони, он поднял вместе с ними очи к Богу и сказал: «Господи, благодарю тебя от всего сердца этот мне очень дорог и да будет он Желанным». Через жизнь он проходит «с открытыми глазами и с доброй охраной и отлично вооруженный, в кольчуге и наручах». На это Пьеро ответил и сказал правду: «Гораздо больше пользы и чести извлечет ваш Бенвенуто, если он займется золотых дел мастерством, вместо этого дуденья».

Расплавленный в горне металл должен был стечь и заполнить форму. На рисунке девять (рис. 9), на крайнем справа фото, представлено лицо человека, обнаруженное на барельефе «Спасение Андромеды» работы Челлини, Флоренция. Его изобретательный и пытливый ум постоянно ищет все новых сфер деятельности. И вот я с превеликим рвением принялся заканчивать вазу, которую начал для Саламанки.

Современники восторгались его ювелирным искусством. Здесь познается, как звезды не только направляют нас, но и принуждают. Из чего проистекало, что множество раз я возвращался нагруженный прежирными голубями. На другой за тем день, здоровый и веселый, я вернулся в Рим.

Современники восторгались его ювелирным искусством. Припомнили ему и прежние убийства на дуэлях. Спустя пару лет он расстригся.

Но еще незадолго до рождения Челлини идеал этот красноречиво формулирует Пико делла Мирандола в речи «О достоинстве человека»: человек «по собственному произволу чертит границы своей природы», «по собственному желанию избирает место, дело и цель» своих занятий. Герцог заказывает мастеру статую «Персей», которая должна ассоциироваться с победой власти Медичи над флорентийской республикой.

Настолько, что он даже собирается поскорее закончить начатые работы и вернуться в Италию, «не в силах будучи ужиться со злодействами этих французов» (в устах Челлини эта жалоба звучит весьма забавно). Папа хотел, чтобы он остался у него на службе а этот человек сказал, что не желает быть на службе ни у кого на свете и что если он кому нужен, тот может ехать за ним следом. Кочевая жизнь Челлини отчасти обусловлена характерной для эпохи страстью к путешествиям, желанием «увидеть свет»: «Мне всегда нравилось видеть свет и, никогда еще не бывав в Мантуе, я охотно отправился». Челлини является воплощением одновременно и пороков и высоких достоинств, свойственных ярким представителям Возрождения. И, наведя дуло этой пищали на их домоправителя и делая вид, будто я готовлюсь выстрелить, сказал: «А ты, разбойник, который их науськиваешь, я хочу, чтобы ты умер первым». Благородная дама, тоже слегка покраснев, сказала: «Ты сам знаешь, что мне хочется, чтобы ты мне служил» и, передавая мне лилию, сказала, чтобы я взял ее с собой и, кроме того, дала мне двадцать золотых скудо, которые были у нее в кошельке и сказала: «Оправь мне ее так, как ты мне нарисовал и сохрани мне это старое золото, в которое она оправлена сейчас».

Ту же натуралистичную идеализацию можно наблюдать и в последнем произведении скульптора – в мраморном Распятии (около 1562 года, Эскориал), которое, по словам Вазари, по своему правдоподобию – самая редкостная и прекрасная скульптура, какую только можно видеть (Вазари Дж. 9 лет отделяют восковую модель от конечного результата. 27 апреля 1554 года состоялось торжественное открытие статуи «Персей». Но Бенвенуто был так силен духом и телом, что перенесенные испытания не сломили его.

Тогда мадонна Порция сказанная обернулась к этой благородной римской даме и сказала: «Вы видите, что эти таланты, которые мы в нем угадали, сопровождаются вот чем, а не пороками. » И та и другая были восхищены и мадонна Порция сказала: «Мой Бенвенуто, слышал ли ты когда-нибудь, что когда бедный дает богатому, то дьявол смеется. » На что я сказал:. При этом я не упускал иной раз угодить моему доброму отцу, то на флейте, то на корнете играя и всегда он у меня ронял слёзы с великими вздохами, всякий раз, как он меня слушал и очень часто я из любви, его ублажал, делая вид, будто и я тоже получаю от этого много удовольствия». Кстати, золотая солонка ФранцискаI — единственный дошедший до нас шедевр Челлини-ювелира.

Он оставил после себя бесстыдную свою жену с одним сыном, каковой спустя несколько лет приходил ко мне в Рим за милостыней. Артиллерийское искусство, к которому он, по его признанию, даже «более склонен», чем к ювелирному. Едва Принцивалле делла Стуфа, каковой был в числе Восьми, дал мне договорить «пощечина», как он сказал: «Ты ему не пощечину дал, а ударил кулаком». Виной тому материал, с которым работал мастер— золото.

«Персей» был отлит на редкость удачно. Совет Восьми осудил Бенвенуто за серьёзную драку. Во Флоренции Челлини продолжает свою карьеру ювелира, но при этом он занимается и созданием крупномасштабных скульптур, став конкурентом известного мастераБаччо Бандинелли (1493–1560). Кроме того именно качества ювелира – а именно умение создавать замкнутое в себе и ни с чем не связанное произведение – позволили Челлини частично решить одну из проблем, вставших перед скульптурой в XVI веке, – проблему освобождения скульптуры от подчинения архитектуре. С другого края легавых и борзых разного рода, так как так производит этот прекраснейший лес, где рождается источник. Это был отличнейший работник и честнейший человек, гордый и открытый во всех своих делах.

Таким образом и случилось знакомство между Луиджи Пульчи и мной. Гордым, смелым, неистовым, режущим правду–матку в лицо. Когда, наконец, Челлини вернулся, то его встретили бранью: «О, эти художники.

Натуралистическая идеализация (внимание-внимание. Вот таким образом он тотчас же весело мне сказал: «Мой Бенвенуто, если бы тебе пришлось иметь дело с самим Mapсом, я уверен, что ты бы вышел с честью, так как за все те годы, что я тебя знаю, я ни разу не видел, чтобы ты затеял неправую ссору». Наиболее значительное из его произведений, созданных во время пребывания во Франции, — бронзовый рельеф Нимфа Фонтенбло (до 1545, Лувр). На них изображены библейские сцены. На эти слова он мне сказал: «Что вы, мой Бенвенуто или вы считаете меня сумасшедшим. » На что я сказал: «Не сумасшедшим, а молодым» и я ему поклялся Богом, что ее я и в мыслях не имею, а вас мне будет очень жаль, если из-за нее вы сломаете себе шею. И, протянув руку, передал ему в платке сто золотых камеральных скудо и сказал: «Подели их так, чтобы и он получил свою долю».

По сути, правы и те и другие и третьи. М. : Памятники исторической мысли, 2005. Вот таким образом неудивительно, что автобиография послужила источником вдохновения для ведущих представителей творческой интеллигенции 18, 19 и 20-го веков171819.

Как бы оно там ни было, мне сейчас о нем говорить нечего. Так вот я вам заявляю, что эта женщина — моя, а приданое пусть будет вашим». В рассрочку.

Плавку продолжали его работники.

Челлини Бенвенуто появился на свет в 1500 году во Флоренции. Это был ларец, копия с порфирового, который перед дверьми Ротонды. По своему происхождению и жизненной школе он ближе стоял к простому народу.

В последующие годы юный Челлини много путешествовал по Италии, обучаясь у лучших ювелиров. Да и зачем: человек дела, привыкший работать руками, он не любил излишне нагружать голову, решая проблемы по мере их поступления. В ночь на 3 ноября 1500 года в семье флорентийского мастера по изготовлению музыкальных инструментов Джованни Челлини родился мальчик, которого назвали «желанным», по-итальянски — Бенвенуто. Хвастун, мистификатор и плут.

В последующие годы Бенвенуто занимался обработкой мрамора («Венера и Амур», «Нарцисс», «Аполлон с Гиацинтом», «Ганимед») и изготовлением различных предметов роскоши. Врач на это сказал: «С каким созданием и сколько. » Я ему сказал: «Этой ночью и с премолоденькой девочкой». Отдельную главу мастер посвятил жадности Медичи. Архитектурное, скульптурное и ювелирное мастерство художника достигло в работе над «Персеем» своей вершины.

Эта публикация, сделанная еще на основе искаженного списка, вызвала, однако, всеобщий интерес и в 1771 году появился первый английский перевод мемуаров, а в 1803 году — немецкий (Гёте). Сколько из вас, ворыг, подойдет к этой дверце, стольких я из этой моей пищали уложу на месте». Видя это, я отошел от них и относился к ним как к мошенникам и ворам.

Законы грамматические, как и законы юридические, явно его стесняют. На что этот же самый ответил, что Бог наверняка так и судил. Настал день и Челлини перенёс «Персея» в Лоджию де Ланци. Этот факт дал историкам основания утверждать, что в «Портрет четы Арнольфини» был вложен более глубокий смысл. Он — хороший, почтительный сын, горячо любящий брат и вообще образцовый семьянин. Через 8 лет шедевр снова попал в заголовки английских газет.

На этом маленьком дельце я много приобрел. На что я сказал, чтобы он сохранил ее в таком виде до следующего дня так как я надеюсь, что как моя работа в своем роде не хуже, чем его, так я жду, что такую же покажу ему и плату за нее. Став для них в одночасье Бенвенуто (желанным). Жизнеописание ювелира и скульптора Бенвенуто Челлини (1500–1571)— одно из самых замечательных произведений литературы XVI века, в полной мере отражающее дух итальянского Возрождения.

/Отв. ред. — в общем благоволил к земляку (отчасти в силу традиционных связей родов Челлини и Медичи) и отпускал ему грехи не только убийства, но и недозволенной гордыни, то отношения Челлини с новым папой Павлом III довольно скоро испортились непоправимо. Вот таким образом сама по себе находка нескольких подобных между собой лиц среди персонажей Челлини еще не могла служить доказательством обнаружения «автопортретов». Когда он полечил меня и ушел, тотчас же явился один мой дражайший друг, по имени Джованни Ригольи, каковой, огорчась и моей великой болезнью и тем, что меня покинул так одного мой товарищ, сказал: «Будь покоен, мой Бенвенуто, я от тебя не отлучусь, пока не увижу, что ты поправился». С другой стороны, отчасти основываясь на указаниях из «Жизнеописания», такие исследователи, как Плон и другие, могли установить в целом ряде случаев его авторство. Это была личность очень хитрая и он умно сделал, что уехал из Рима так как несколько месяцев спустя все те, кого он лечил, почувствовали себя так плохо, что им стало в сто раз хуже, чем раньше его бы убили, если бы он остался.

И вот, учинив мне здоровый разнос, они послали нас к секретарю я же, бурча, все время говорил: «Это была пощечина, а не кулак», так что Совет продолжал смеяться. На этот великий шум высыпали наружу все соседи да кроме того, мимо проходило несколько знатных римлян, которые сказали: «Убей этих нехристей, мы тебе поможем». По существу, Челлини уже достаточно аполитичен.

Мы оба весело посмеялись и она мне заказала еще несколько красивых и хороших работ. Это, скорее, подход не скульптора, но мастера небольших форм и декоративно-прикладного искусства, который легко разрабатывает изначально заданный объём (вазу, кубок, плакетку), но при построении многосоставной формы теряет общее единство.

Брат Алессо одел меня монахом и дал мне в спутники послушника. Но самой любимой его скульптурой, над которой он работал каждый день, был «Персей с головой Медузы». Но сам маленький Челлини не любил занятия музыкой и испытывал к ней отвращение, хоть и научился хорошо петь по нотам и играть на флейте. Benvenuto Cellini) родился во Флоренции 3 ноября 1500 года.

Был у него побочный сын, единственный, каковому он много раз приказывал, дабы оберечь меня. В его характере и стиле жизни много добродушия. На это мой отец ответил: «Худое дерево никогда не приносило доброго плода, а наоборот и еще я тебе скажу, что ты худой человек и дети твои будут безумные и бедные и придут за подаянием к моим дельным и богатым детям».

На следующий день он весело пообедал вместе со своей семьей на глиняной посуде, купленной взамен расплавленных оловянных блюд. Болонья, Пиза, Рим, Париж, Флоренция. Весь Рим узнал его имя. Мастер заканчивал статую на воздухе. И когда я уходил, она сказала, что на этот раз она не хочет оказать ему такую милость.

Новые атлантические пути мировой торговли, проложенные Великими географическими открытиями, лишают итальянские города их экономических преимуществ и приводят к хозяйственному кризису и упадку. Почему он не остается во Франции и не обретает здесь второй родины, как, например, его соперник болонец Приматиччо, декоратор дворца Фонтенбло или художник Джованбатиста Россо, не менее известный под офранцуженным именем «мэтр Ру». Если приглядеться, можно рассмотреть и собаку. И так как он «по природе немного вспыльчив» — замечание это не может не вызвать улыбки у читателя, — а «распалясь», он «становится как аспид» или «как бешеный бык», то дело часто кончается худо и на его совести есть несколько убийств, хотя не видно, чтобы это его особенно тревожило.

С. 243. ). Девиз поддерживающего небесный свод Атланта на одной из его медалей: «Summa tulisse juvat» — «Высшее сладко нести» — мог бы стать творческим девизом самого Челлини. Это имя не первого ранга.

Они «. Пересказывать его чудесную (в полном смысле этого слова) историю — дело неблагодарное: всё, что говорится о Бенвенуто Челлини, бледнеет в сравнении с тем, что Бенвенуто Челлини написал о себе сам. Так мы находим и так полагаем, что происходим от доблестного человека. Эта цельность Челлини — характерная историческая черта человеческого типа его эпохи. На что я ей сказал, что величайшая награда, желаемая за мои труды, это угодить ее милости.

Страницы мемуаров Челлини — это преимущественно рассказ о его делах, его «Труды и дни». Козимо представлен в античных доспехах, украшенных различными узорами. «Даже войны тогда были не больше как крупными дуэлями» (например, нескончаемые распри между Карлом V и Франциском I).

Она пронесла в Национальную галерею и напала на картину «Венера с зеркалом». Этот точно так же женился и имел четырех детей мужеского пола. Лишь в 1518 году он вернулся во Флоренцию. Ростом он был мал, но хорошо сложен.

На что я сказал: «Сегодня обождите, а завтра я вам отвечу». Вот таким образом, достигнув 15-летнего возраста, он против воли отца, поступил учеником в мастерскую ювелира Брандини, где обучался способам художественной обработки металла. Не имея дамы сердца, скульптор погряз в беспорядочных половых связях.

Достаточно сказать, что современники Бенвенуто вполне заслуженно дали неистовому авантюристу прозвище «Дьяболо». Достигнув пятнадцатилетнего возраста, я, вопреки воле моего отца, поступил в золотых дел мастерскую к одному, которого звали Антонио ди Сандро, золотых дел мастер, по прозвищу Марконе, золотых дел мастер. Когда Франциск I советует Челлини беречь свое здоровье и не утруждать себя чрезмерно, тот заявляет в ответ, что «сразу же заболел бы, если бы не стал работать». Наконец, восковая модель Персея была готова, оставалось отлить фигуру из бронзы.

Мастер делал её в течение восьми лет. Персея можно назвать прекрасным примером скульптуры Италии середины XVI века, замечательным образцом техники литья и выдающимся примером обработки металла (и камня) и причислить его к лучшим работам маньеризма. Италия раздиралась на части иноземными завоевателями — французами и испанцами.

И больше всего ему льстит изумление окружающих перед этим «удивительным человеком», который «должно быть, никогда не отдыхает». Этот искусный человек знал большой толк в рисунке.

Этот человек выделывал исключительно чеканные медальки из пластин и многое другое: он сделал несколько «паче» исполненных полурельефом и несколько Христов в пядень, сделанных из тончайших золотых пластин, так хорошо исполненных, что я считал его величайшим мастером, которого я когда-либо в этом роде видел и ему я завидовал больше, Чем кому-либо другому. В Италии на «эти самые дела» смотрели часто сквозь пальцы и наказание обычно сводилось к изгнанию из города буйство ему легко сходило с рук. За несколько столетий книга «Жизнь Бенвенуто, сына маэстро Джованни Челлини, флорентийца, написанная им самим во Флоренции» выдержала сотни переизданий. Человеческая жизнь стоила дешево, ей постоянно грозили всевозможные опасности. На цоколе он сделал барельеф изображающий освобождение Андромеды Персеем. «Гораздо больше горжусь тем, что, родясь простым, положил своему дому некоторое почтенное начало, чем если бы я был рожден от высокого рода».

Это в высокой мере пристрастный и эмоциональный стиль человека, который прошел жизненный путь в борьбе с врагами и завистниками, в борьбе с самой судьбой, как бы руководствуясь надписью на одной из своих медалей: «Fortunam virtute devicit» — «Доблестью судьбу победил».

Но принятых мер оказывается недостаточно и тогда король советует Челлини: «Поступите по вашему обычаю» Исход этой распри решает уже упомянутый длинный кинжал Челлини Таковы нравы. Благородная римская дама тогда сказала: «Будь я на месте этого юноши, я бы ушла себе с Богом». Восковая модель будущего «Персея» вышла великолепно. И это показательно для наметившегося в Италии упадка общественного самосознания в век, который Микеланджело с негодованием назвал «блестящим и постыдным».

Невероятно, но даже крошечные медальоны внутри зеркальной рамы тщательно выписаны. С детства у мальчика стали проявляться способности к музыке.

И если папа Климент VII, более тонкий знаток искусства — как-никак из рода Медичи. Здесь скульптор создаёт одно из своих знаменитых произведений— «Нимфу Фонтебло»: «В полукружии я сделал женщину в красивом лежачем положении: она держала левую руку вокруг шеи оленя, каковой был одной из эмблем короля с одного края я сделал полурельефом козуль и некоих кабанов и другую дичину, более низким рельефом. Флорентийский золотых дел мастер и скульптур Бенвенуто Челлини (1500–1571) был несомненно высокоодаренным художником, но имя его не стоит в первом ряду великих мастеров итальянского Возрождения.

Тогда, поняв, что он употребил глупые слова, он тут же мне сказал: «Так как они настолько свежие, что еще не смердят и так как помощь поспела вовремя, то ты не так уж пугайся, так как я надеюсь во всяком случае тебя вылечить». Была у этой вещи, среди прочих отличных украшений, ручка из цельного куска, тончайшей работы, которая, при помощи некоей пружины, держалась прямо над отверстием вазы. Так, к своему неудовольствию, я продолжал играть до пятнадцатилетнего возраста.

Эти работы были гораздо красивее и гораздо прочнее турецких по многоразличным причинам. Необычайно интересна и колоритна в этом смысле глава 27-я книги 2-й его мемуаров. Но из замечательных творений Челлини почти ничего не сохранилось. Вот таким образом этот дворецкий не давал мне вымолвить ни слова, говоря: «Живо, живо, неси вазу». Они очень гордились, когда видели, как юноши вроде меня приходят учиться в их дом.

Так он ушел из его дома и оба они бурчали друг другу неистовые слова. Повитуха, которая знала, что они ждут его девочкой, обмыв создание, завернув в прекраснейшие белые пелены, подошла тихонечко к Джованни, моему отцу и сказала: «Я несу вам чудесный подарок, какого вы и не ждали». почти все живут в самой гуще интересов своего времени. Первого звали Джироламо, второго — Бартоломео, третьего — Джованни, который потом стал моим отцом, четвертого — Франческо. Авторство остального, приписываемого ему творческого багажа, сомнительна. Творческие сомнения в своих силах ему неведомы.

Сцены, посвященные беседам художника с духовными и светскими князьями (например, та, где приводится суждение папы Павла III, что мастера, «единственные в своем художестве, не могут быть подчинены закону», цитируемое историками и критиками), незабываемы и полны исторического колорита. Но спокойно работать ювелиру мешали некоторые события его беспокойной жизни. Однако это холодная чувственность, холодная красота, лишенная жизни. Над «Персеем», например, он работал девять лет, давая при этом пищу злословию соперников и завистников, утверждавших, что он, золотых дел мастер, не справится с таким большим скульптурным замыслом. Мемуары Челлини в этом смысле — удивительно характерный исторический документ.

Подобные заявления чередуются с обычными проклятиями власти денег и заключают в себе существенный оттенок: у этих «наемных» художников, «кондотьеров искусства», каким является и Челлини, нет внутреннего уважения к тем, кому они создают памятники своими творениями, кого они славословят в литературных посвящениях. И, ранее бойкий, дерзкий и самоуверенный, он до конца жизни будет ждать выплаты гонорара за Персея (хотя окончательно с ним так и не расплатятся). Когда я кончил рисунок, подошла другая весьма красивая благородная римская дама, которая была наверху и, спустившись вниз, спросила у сказанной мадонны Порции, что она тут делает та, улыбаясь, сказал а: «Я любуюсь на то, как рисует этот достойный молодой человек, который и мил и красив».

Челлини не историк своего времени. Оттуда мальчик мочился на врага, в итоге потерпевшего поражения. Я тебе его добыл, а ты его у меня отнял я тебя научил играть и всем искусствам, которые ты знаешь, а ты препятствуешь моему сыну исполнить мою волю но держи в памяти эти пророческие слова: не пройдет, я не говорю лет или месяцев, но и нескольких недель, как за эту твою столь бесчестную неблагодарность ты провалишься». Это был отличнейший работник и честнейший человек, гордый и открытый во всех своих делах. Чем труднее задача, тем больше она его воодушевляет.

Две сохранившиеся модели «Персея» — бронзовая и восковая, — в особенности последняя, производят благодаря малому размеру и простоте позы лучшее впечатление, чем сама статуя. Однако, как пишет Челлини в своей знаменитой книге «Жизнь Бенвенуто», «Достигнув пятнадцатилетнего возраста, я, вопреки воле моего отца, поступил в мастерскую к одному золотых дел мастеру, которого звали Антонио ди Сандро, по прозвищу Марконе. Сначала Челлини создал восковую, а потом гипсовую модель скульптуры в полный рост.

Немного дней спустя умер папа Юлий II. Его дед Андреа Челлини был архитектором, отец Джованни – музыкантом. Жизнь Бенвенуто Челлини вел беспокойную и кочевую.

На это Фиренцуола сказал: «Я у тебя просить тебя не желаю и ты ни за чем больше ко мне не показывайся». Я принялся изучать и это искусство, хоть и находил его чрезвычайно трудным никогда не уставая от труда, который оно мне задавало, я беспрерывно старался преуспевать и учиться. Папа прислал ему сказать, чтобы он ехал туда и благо ему будет. Титан Позднего Ренессанса, предтеча надвигающейся эпохи Барокко. Статуя в полный рост выполнена из белого мрамора, крест – из черного мрамора.

Он накопил много простынь, разрезал их на длинные полосы и спрятал в своем тюфяке. Маньеризм — что тут скажешь. Бенвенуто не имел возможности нанять достаточное количество подмастерьев. Я ему напомнил про мои деньги.

Его «Жизнеописание» изобилует стычками с сановными советниками двора и в уста папы Климента VII он вкладывает собственную презрительную оценку придворных: «Больше стоят сапоги Бенвенуто, чем глаза всех этих прочих тупиц».

Лишь в 1931 году «Academia» выпустила образцовое издание «Жизнеописания». Хоть у меня и было превеликое желание окончить эту мою начатую красивую вазу, но так как музыка вещь сама по себе чудесная и чтобы отчасти удовольствовать старика отца, я согласился составить им компанию и за неделю до Феррагосто, ежедневно по два часа, мы играли сообща, так что в день августа явились в Бельведере и, пока папа Климент обедал играли эти разученные моттеты так, что папе пришлось сказать, что он никогда еще не слышал, чтобы музыка звучала более сладостно и более согласно. Джованни, который стал моим отцом, больше, чем который-либо из остальных, занимался им.

А во Франции несколько другие порядки, чем в итальянских городах. К XVI столетию изменилось само отношение художников к жизни. Он действует прямо и открыто. А так как великий искусник, о котором я говорил, по имени Карадоссо, сделал их несколько, за каковые, если на них бывало по нескольку фигур, он требовал не меньше, чем по ста золотых скудо за штуку, то по этой причине, не столько из-за цены, сколько из-за его медлительности, я был приглашен к некоим синьорам, для каковых, среди прочих, сделал медаль в состязание с этим великим искусником, на каковой медали были четыре фигуры, над которыми я много потрудился. Стояли эти два картона — один во дворце Медичи, другой в папском зале.

Этот почтенный человек был большим моим приятелем и познакомился со мной благодаря моему искусству, а также посредничал в некоторых ужасных распрях между мной и другими. Челлини заключают в тюрьму, где его долго держат как человека опасного.

«Нельзя давать законов тому, — иронично замечает он, — кто их хозяин». С этой медалью приключился такой же случай, как и с вазой Саламанки. Через три месяца я закончил сказанную работу, с такими красивыми зверьками, листьями и машкерами, какие только можно вообразить, Я тотчас же послал ее с этим моим Паулино, учеником, показать этому искуснику Луканьоло, сказанному выше каковой Паулино, с этой своей бесконечной прелестью и красотой, сказал так: «Мессер Луканьоло, Бенвенуто говорит, что посылает вам показать свое обещание и ваш хлам, ожидая увидеть от вас свою дрянь».

Среди этих экспонатов много изделий мастеров позднейших эпох или иных стран. Челлини жил и работал в замке Малый Нель.

Не говорю о других случаях так как хоть о них было бы презанятно послушать в этом роде, но я хочу уделить эти слова рассказу о моем искусстве, каковое и есть то, что подвигло меня на это самое писание а о нем мне и без того придется говорить немало. «Насколько больше заслуги построить дом, чем обитать в нем Благородство — атрибут доблести», — учил гуманист Поджо Браччолини. Истекающий кровью, со сломанной ногой, Бенвенуто продолжал двигаться вперед. Хотя сам Челлини воспринимал свою работу как апогей ренессансного искусства.

С. 174. ). Решив по тому, как, входит рука и трещит одежда, что я натворил превеликую беду и так как он от страха упал наземь, я сказал: «О предатели, сегодня тот день, когда я вас всех убью». Игра на флейте и корнете, которой он впервые обратил на себя внимание папы Климента VII. Когда он пополз дальше, на него набросились собаки и сильно искусали Челлини.

Невозможные для предыдущего времени, неклассические выразительные средства применяет Челлини : вынос проекции скульптуры за пределы постамента, отсутствие тектоники в соподчинении постамента и фигуры, усложненная изощренная проработка (в которой сказывается влияние ювелирного опыта) форм и поверхности. По приезде Челлини в Париж король дарит ему свой замок Мель для мастерской. На ней я отправился к живописцу Россо, каковой жил за Римом в сторону Чивитавеккьи, в одном местечке графа делльАнгвиллара, называемом Черветера и, отыскав своего Россо, каковой чрезвычайно обрадовался, я ему вот таким образом сказал: «Я приехал делать с вами то же самое, что вы делали со мной столько-то месяцев тому назад». Италия XVI века представляла собой арену разнообразных и острых политических столкновений.

Это неминуемо вызовет с его стороны град упреков, саркастических стрел, язвительных оскорблений.

Прибыв в Рим, я стал работать в мастерской у маэстро Санти, золотых дел мастера хотя сам он умер, но мастерскую держал один его сын. Виной тому материал, с которым работал мастер — золото. Несомненно, что о своих драках автор мемуаров рассказывает с удовольствием, не без гордости сообщая, как он один ворвался в дом к оскорбителю, где, орудуя кинжалом направо и налево, нагнал страху, как «в судный день» и вышел победителем против дюжины противников. Первое — это поведать другим, что человек ведет свой род от людей доблестных и стародавнейших.

Имя ему было Франческо, сын Филиппо и внук Фра Филиппо, превосходнейшего живописца. Челлини саркастически берется даже прокомментировать одно темное место из песни VII «Ада» Данте, который, как известно, одно время жил в Париже и перенес, дескать, в свою поэму восклицание судьи, призывающего публику к порядку. — не может быть непревзойденным.

Не в этом ли универсальный секрет успеха. Но Веласкеса сия незавидная участь миновала. По другой версии — родственник барона Мюнхаузена.

Но художественный такт удержал гуманиста Варки от «подскабливания» и «подправки» неправильного, но сильного языка Челлини, что неизбежно повлекло бы за собой обеднение стиля автобиографии. Бенвенуто убедил родителей отправить его на обучение к золотых дел мастеру Бандини. Тем временем я домогался, через посредство одного ученика Раффаэлло да Урбино, живописца, чтобы епископ Саламанка заказал мне большую вазу для воды, так называемую «аккуеречча», которые служат для буфетов и ставятся на них для украшения.

«Рвением и усердием» в работе он всегда достигает высшего совершенства и заставит всех признать, что он не только сравнялся с античными художниками, но и превзошел их ибо и античное искусство — перед которым он вместе с другими мастерами Возрождения преклоняется. Саламанки испанца. Герцог стоял у нижнего окна во дворце, которое над входом и так, полуспрятанный внутри окна, слышал всё то, что про сказанную работу говорилось и после того как он послушал несколько часов, он встал с таким воодушевлением и такой довольный, что, повернувшись к своему мессер Сфорца, сказал ему так: Сфорца, пойди и разыщи Бенвенуто и скажи ему от моего имени, что он меня удовольствовал много больше, чем я сам ожидал и скажи ему, что его я удовольствую так, что он у меня изумится так что скажи ему, чтобы он был покоен». Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих.

Свидетельств других очевидцев немного. И вот мы привязали фартуки за спиной и почти втихомолку дошли до Сиены. Теперь вернемся к Пьеро Торриджани, который, с этим моим рисунком в руке, сказал так: «Этот Буонарроти и я ходили мальчишками учиться в церковь дель Кармине, в капеллу Мазаччо а так как у Буонарроти была привычка издеваться над всеми, кто рисовал, то как-то раз среди прочих, когда он мне надоел, я рассердился гораздо больше обычного и, стиснув руку, так сильно хватил его кулаком по носу, что почувствовал, как у меня хрустнули под кулаком эти кость и хрящ носовые, как если бы это была трубочка с битыми сливками и с этой моей метиной он останется, пока жив».

На это он мне говорил: «Так, значит, ты не любишь играть. » На что я говорил, что нет, так как это казалось мне искусством гораздо более низким, чем то, которое у меня было в душе. Нет в «Жизнеописании» и интереса к психологическому анализу. К примеру, большая роль в триптихе отведена фигурам музыкантов. Тем не менее, Челлини последовательно пытался найти решение поставленной перед собой задачи, создав вначале несколько произведений в мраморе (cреди них две статуи Нарцисс и Ганимед и скульптурная группа Аполлон и Гиацинт. И дал мне делать прекраснейшую серебряную работу для одного кардинала. В это время проходил по улице отец этого моего ученика, каковой был врачом кардинала Якоаччи и жил у него на жалованье и ученик этот и сказал отцу: «Зайдите, отец, посмотреть Бенвенуто, которому нездоровится немного и, он лежит». Герцогу Козимо, в ответ на его сомнения, он прямо дает понять, что «его светлость» «не разбирается в искусстве».

М., 1956. «Этот дьявол Бенвенуто не выносит никаких замечаний Нельзя же быть таким гордым с папой». Он несколько раз впадал в отчаяние и готов был бросить работу и уехать, но затем вновь обретал мужество, чтобы «сразиться со своей судьбой». Но глянув на фреску Вазари, вряд ли этот эпитет придет на ум в отношении смирного и грустного старика (рис. 2). По углам находятся четыре головы козлов. В итоге он подцепил «французскую болезнь», которая едва не лишила мастера зрения. Но самой спорной частью картины является вовсе не зеркало, а сама семейная пара.

Но и здесь он меньше всего ниспровергатель норм: он просто их еще не усвоил. Хотя сам Челлини воспринимал свою работу как апогей ренессансного искусства. О ранней карьереЧеллини в Риме известно немного. Проспер Мериме писал в предисловии к Хронике царствования Карла IX. Прав был Гёте, когда писал, что «Челлини обязан своей славой едва ли не больше своему слову, чем творениям» ибо «своим пером, едва ли не вернее, чем резцом, он оставил прочный памятник себе и своему искусству».

И так как некий Джованбатиста, по прозвищу Тассо, резчик по дереву, юноша как раз моих лет, начал мне говорить, что если я хочу отправиться в Рим, то и он охотно пошел бы со мной этот разговор, который у нас с ним был, происходил как раз после обеда и так как я по причинам все той же музыки поссорился со своим отцом, то я сказал Тассо: «Ты мастер на слова, а не на дела».

С какой теплотой он рассказывает о сестре и ее семье, которой он помогает всю жизнь.

На это Луканьоло, думая, что я убедился, сказал: «Не хуже кажется и мне твоя работа, но скоро мы увидим разницу между той и другой». В других случаях этого было достаточно для конфискации работы художника и отлучения его от церкви (вкупе с наложением серьёзного штрафа). Это я делал весьма охотно и этот славный мой учитель находил в этом изумительное удовольствие. Поистине — Терминатор. В эту пору я сделал серебряную вещицу барельефом, величиной с руку маленького ребенка.

Помимо этого, Бенвенуто освоил изготовление печатей и искусство эмали. Но убежище оказалось ненадежным. Прекрасным примером флорентийского маньеризма является бронзовая статуя «Персей с головой Медузы», выполненная дляКозимо I. Это творение помогло Челлини добитьсявсеобщего признания по всей Италии.

Сам папа Климент VII заказал у Челлини несколько вещей. Джованни ничего другого им не ответил, как только: «Да будет он Желанным (Бенвенуто)». Почти о каждой вещи, вышедшей из его рук, он пишет, что мир не видал ничего подобного или же утверждает, что на свете нет человека, способного довести до конца такое дело: «Такой, как я, может быть только один во всем мире, а таких, как вы, по десятку у каждой двери». Тогда врач ко мне обернулся и сказал: «Раз уж я здесь, я хочу тебя лечить.

С происхождением «Писающего мальчика» связано множество легенд. Отсюда та полнота и сила характера, которые делают их цельными людьми». Герцог не давал ему денег, необходимых для работы. Если имя Челлини стало нарицательным для всего золотого века художественного ремесла, который мы охотно называем «челлиниевским», хотя от самого Челлини-ювелира, как мы видели, мало что сохранилось, то известную роль здесь сыграли вдохновенные страницы его автобиографии.

Начав работать в этой мастерской, я взялся сделать некои подсвечники для епископа. «И вот, как угодно было преславному моему господу и бессмертному богу, я окончил её совсем и однажды в четверг утром открыл её всю. Я завел большую дружбу с синьором Габбриелло Чезерино, каковой был гонфалоньером Рима для этого синьора я исполнил много работ. Так он попадает в папскую тюрьму в замке Святого Ангела.

Моих денег было вдвое больше, чем его так что все эти глаза, которые было уставились на меня с некоторой усмешкой, тотчас же, повернувшись к нему, сказали: «Луканьоло, эти деньги Бенвенуто, которые золотые и которых вдвое больше имеют гораздо лучший вид, чем твои». Когда я вошел, рядом со мной был мой Паулино с серебряной вазой.

Малое время спустя неблагодарный Пьеро от этого увечья умер. Папу Павла III он, как утверждал кое-кто, назвал «разодетым снопом соломы» и тот ему в свое время это припомнил. Его дед Андреа Челлини был архитектором, его отец Джованни – музыкантом.

С начала XIX века картина хранилась в британском музее Рокебай-парка. Его помощники признают, что он себя показал «не человеком, а сушим великим дьяволом» и «сделал то, чего искусство не могло сделать и столько великих дел, каковых было бы слишком даже для дьявола». И, подав мне шпагу и доспех, собственными своими руками помог мне их надеть.

Тотчас же обернувшись к сыну, он сказал ему: «О сын предатель, ты меня разорил. Но самым сильным ударом судьбы был арест. Дважды он перебирается во Францию, часто пробует обосноваться в Риме. Да и как ему с ними ладить, если ему предлагают быть всего лишь только «исполнителем» замыслов заказчика или его советников, а это явная «придворная чепуха». В это время приехал во Флоренцию один ваятель, которого звали Пьеро Торриджани, каковой прибыл из Англии, где он прожил много лет и так как он был очень дружен с этим моим учителем, то каждый день приходил к нему и, увидев мои рисунки и мои работы, сказал: «Я приехал во Флоренцию, чтобы набрать как можно больше молодых людей так как имея исполнить большую работу для моего короля, я хочу себе в помощь своих же флорентинцев а так как твой способ работать и твои рисунки скорее ваятеля, нежели золотых дел мастера, то, благо мне предстоят большие работы из бронзы, я в одно и тоже время сделаю тебя и искусным и богатым».

Услышав это, я остался крайне недоволен, проклиная всю Испанию и всех, кому она мила. Его этика сближается с «моральным индифферентизмом» Макиавелли и Челлини тогда оказывается неким «хищником в джунглях». Фортификация и зодчество. В своих записках Челлини неоднократно предупреждает, что он не историк, что пишет «только свою жизнь» и «то, что к ней относится». Когда же пришла пора отливки «Персея» из бронзы, мастера свалила лихорадка. Этот кардинал дал ему убежище и начал его лечить. Челлини испустил отчаянный крик и, забыв о своей болезни, бросился в мастерскую. Если верить другой легенде, на статуе изображён двухлетний герцог Готфрида II (граф Лувен).

Время пощадило и лучшие творения Челлини-скульптора: бронзового «Персея» и две замечательные модели к нему (Флоренция), мраморное «Распятие» (Эскуриал), бюсты Бандо Альтовити (Бостон), Козимо I (Флоренция), а также «Нимфу Фонтенбло» (Лувр), «Борзую» (Флоренция) и некоторые другие работы. Но на этот раз у Челлини были средства, на которые он открыл в столице Италии свою мастерскую. Пока они были целы, они были школой всему свету.

Но только предупреждаю тебя об одном: что, если ты имел соитие, ты не жилец». Мой отец сказал: «О дорогой сын мой, я тоже был хорошим рисовальщиком но для прохлаждения от этих столь удивительных трудов и из любви ко мне, который тебе отец, который тебя родил и вскормил и положил начало стольким достойным дарованиям, на отдыхе от них, неужели ты мне не обещаешь взять иной раз эту самую флейту и этот нежнейший корнет и, к некоторому усладительному своему удовольствию, услаждая себя, поиграть. » Я сказал, что да и весьма охотно из любви к нему. Несмотря на то что все подозрения были сняты, ювелир провёл в тюрьме целых три года.

И, ранее бойкий, дерзкий и самоуверенный, он до конца жизни будет ждать выплаты гонорара за Персея (хотя окончательно с ним так и не расплатятся).

Гиперболический стиль Челлини страстный и восторженный: его фантастика неотделима от его чувства жизни, от эстетики «фантастического реализма» его эпохи, питавшей повышенный интерес к идеализированным сказочным приключениям (рыцарские поэмы Боярдо и Ариосто в Италии, роман Рабле о великанах во Франции). За ним уже установилась прочная слава, что он «всегда хочет делать наоборот», а не то, что угодно заказчику. Тело «Персея», наполненное жизненной мощью, противостоит статике распластанной, безжизненной Медузы. Решение он принимает сразу, не колеблясь, как бы в силу внутреннего, неотвратимого импульса и действует со страстной целеустремленностью.

Буйство Челлини не казалось современникам преступным. По этой причине я играл много больше, нежели то делал прежде. Хотя искушённому зрителю видны подражания Микеланджело, которого Челлини боготворил, некая несоразмерность туловища и конечностей, вымученность неудобной позы и совсем уж незначительная голова внезапно симпатичной Горгоны. Но в целом, однозначно, — шедевр. Наконец, его наивное благочестие для XVI века уже достаточно старомодно.

На что я сказал: «Мой Тассо, вот ворота, которых ни ты, ни я не заметили и раз уж я здесь, то мне кажется, что я сделал полдороги». Страдание как бы слегка отмечено – лишь в меланхоличном наклоне головы и томном лице. «Он сам себе творец и сам выковывает окончательно свой образ» ибо «данное» и возвышенное назначение человека в том, что «ему дано достигнуть того, к чему он стремится и быть тем, чем он хочет». Позже, в 1556-59 гг. Чем объясняются этот непоседливый образ жизни и скитания Челлини. Но я не подымал головы, чтобы на него взглянуть и не отвечал ему ни слова.

В своей большой работе Челлини использовал прежний опыт. И вдобавок меня постигло еще и то, что начался пожар в мастерской. Но независимая и мощная натура Челлини в основном еще связана с прогрессивными завоеваниями периода расцвета городской культуры, с теми представлениями о человеке и его месте в мире, о его возможностях и правах, о его достоинстве и назначении, которые веками складывались в среде итальянских гуманистов. Составление общей работы из трех отдельных частей, находящихся между собой в неярко выраженном подчинении (скульптура, постамент, рельеф)— пример работы мастера, который мыслит своё произведение не единым объёмом, но объединением значимых частей. Персея можно назвать прекрасным примером скульптуры Италии середины XVI века, замечательным образцом техники литья и выдающимся примером обработки металла (и камня) и причислить его к лучшим работам маньеризма.

Не слава Челлини-художника поддерживает интерес потомства к его «Жизнеописанию». Огонь разгорелся так сильно, что работать стало крайне тяжело. В 1519 году впервые посетил город Рим, а с 1523 года находился на службе у папы Климента VII, затем у Павла III.

Бенвенуто было настолько плохо, что он стал готовиться к смерти. Все в доме перепугались и приятель мой и большая корова и маленькая, все удрали, так что, оставшись один с бедняжкой учеником, каковой не захотел меня покинуть, я чувствовал, что у меня задыхается сердце и знал наверное, что я мертв. В глазах Челлини талант и гений выше всякого герцогского титула или кардинальского сана. Мы можем заметить подобное явление и в солонке Челлини – изобилие сложных прихотливых форм не образует (особенно, если мы будем рассматривать вещь чуть сверху) единого целостного объёма. Эротизм «Венеры с зеркалом» зашёл так далеко, что эту картину считали самой откровенной работой того времени. Мадонна Порция, вышесказанная, сказала мне, что я должен открыть мастерскую, которая была бы совсем моей и я так и сделал и не переставал работать на эту достойную благородную даму, каковая мне давала превеликий заработок и я, пожалуй, благодаря именно ей показал свету, что я чего-нибудь да стою. Характер Челлини был далеко не спокойный, а скорее даже буйным, что и не позволяло оставаться ему долго на одном месте, резко менять свой образ жизни и вновь пускаться вплавь по бурным волнам «этого бешеного времени» (как называет свою эпоху сам Челлини), не заботясь о том, к какому берегу они его прибьют.

Движения ног героя, попирающих Медузу Горгону, так выразительны, словно «Персей», объятый страстью боя, ещё и пританцовывает над поверженным врагом. На эти слова Пьерино возразил и сказал: «Маэстро Джованни, большинство людей, когда состарятся, вместе с этой самой старостью дуреют, как сделали и вы и я этому не удивляюсь, так как вы наищедрейше роздали все свое имущество, не подумав о том, что вашим детям оно может понадобиться, тогда как я думаю сделать как раз наоборот, оставить своим детям столько, чтобы они могли помочь и вашим». В этом — прогрессивная, демократическая сторона идеала «доблести». На камне Челлини вырезал канонический евангельский сюжет, тайную вечерю. Горе тем, кто хочет поживиться приданым своей жены.

Герои того времени. Сказанный Джанъякомо в точности сказал ему мое имя. На фоне блестяще образованных современников, мастеров пышного, закругленного, «правильного» стиля, автор «Жизнеописания» был человеком малограмотным. А большинство его собственных ювелирных шедевров повторит судьбу папских тиар.

Его бросили в подземелье, «где было много воды, полно тарантулов и множество ядовитых червей». На русский язык «Жизнеописание» Челлини переводилось дважды, но не с оригинала, а с французского перевода, где язык книги сглажен в соответствии с нормами литературной речи. Разные виды многогранного ювелирного мастерства, резьба печатей и медалей, чеканка монет. С отвращением он сообщает об этой страсти французов к тяжбам: тяжбы даже продают и «дают в приданое», а кто не умеет судиться — пропащий человек. Юлио Романо, художник сказанный, уехал служить маркизу мантуанскому.

Но там уже давно поселился прево (верховный судья), который отказывается подчиниться приказанию короля. У него начали выпадать зубы и волосы. Я их оценил в восемьсот скудо. Кстати, золотая солонка ФранцискаI— единственный дошедший до нас шедевр Челлини-ювелира.

Встретив водоноса, он уговорил последнего отнести его во дворец одного из кардиналов. Челлини часто торопят заказчики, но он с этим не считается, наверное памятуя, что «удивительный» и «великий» Леонардо да Винчи почти четыре года готовил картон для фрески «Битва при Ангиари» и столько же лет писал портрет «Джиоконды», что «Тайная вечеря» создавалась целых десять лет, а макет колоссального памятника Франческо Сфорца — целых шестнадцать, да и то остался незавершенным. На каковые слова я поднял руку, ударив его по лицу и сказал: «А я вот этот». Таких работ я сделал много и делать их было очень трудно.

Скажу при этом только о некоторых примечательных и более редких вещах. Это явно не его сфера. и т. п. А мой отец ему: «Век буду благодарить Бога, что он его вызволил».

Эту эпиграмму прочла вся Флоренция. Служитель этот пришел в такую ярость, что, показывая вид, что одной рукой он берется за шпагу, а другой намеревался и силился вломиться в мастерскую, в чем я ему немедленно воспрепятствовал оружием, сопровождаемым многими резкими словами, говоря ему: «Я не желаю ее тебе отдавать и ступай сказать монсиньору, твоему хозяину, что я желаю деньги за свои труды, прежде чем она выйдет из этой мастерской». Теперь оставалось искусно соединить обе фигуры.

В 1906 году её переместили в лондонскую Национальную галерею. В 13 лет у будущего скульптора появился интерес к ювелирному делу. Как отмечает доктор, профессор сэр Джон Поуп-Хеннесси1, автор фундаментального труда о знаменитом флорентийце, отмеченного премией Вазари2: «нам неизвестно, как выглядел Бенвенуто Челлини, когда был еще относительно молодым человеком»3. В различных мастерских он практиковал свое ремесло.

На что я сказал: «Я имел его нынче ночью». А толкователи Данте этого не поняли Вся эта глава мемуаров достойна занять место рядом с эпизодами о сутягах из «Гаргантюа и Пантагрюэля». В конце концов, кардинал выдал Челлини папе, получив за это выгодную церковную должность.

Никаким родом он не блистал, а был сыном угольщика это не в упрек Бандинелло, каковой положил основание своему дому, если тот пошел от доброго начала. Мадонна Порция добавила, что таланты редко уживаются с пороками и что, если бы я это сделал, я бы сильно обманул ту славную внешность честного человека, какую я показываю и, повернувшись, взяв за руку благородную римскую даму, с приветливейшей улыбкой сказала мне: «До свидания, Бенвенуто».

Узнав об этом, мой отец, вооружившись, отправился к нему и, в присутствии его отца, которого звали Никколайо да Вольтерра, трубач Синьории, сказал: «О Пьеро, мой дорогой ученик, очень меня печалит твоя беда но, если ты помнишь, я еще недавно тебя предупреждал и все-таки случится между твоими детьми и моими то, что я тебе сказал». Наступил самый ответственный и напряженный момент. Жена сказанного мессера Джисмондо, видя меня часто в этом своем доме, — эта дама была мила, как только можно быть и необычайно красива, — подойдя однажды ко мне, посмотрев мои рисунки, спросила меня, ваятель я или художник каковой даме я сказал, что Я золотых дел мастер. «Жизнеописание» Челлини принадлежит к той разновидности мемуарной литературы, где личность автора, вынесенная на первый план, господствует над всем повествованием и больше всего приковывает к себе внимание. Папа сказал, что хочет меня к себе на службу среди прочих музыкантов.

Он совсем не похож на свой психологический образ, который складывается в голове читателя по мере знакомства с искрометной автобиографией Челлини «Жизнь Бенвенуто, сына маэстро Джованни Челлини, флорентийца, написанная им самим во Флоренции»9. Его творчество оказало влияние на развитие маньеризма. Все люди всяческого рода, которые сделали что-либо доблестное или похожее на доблесть, должны бы, если они правдивы и честны, своею собственною рукою описать свою жизнь но не следует начинать столь благого предприятия, прежде нежели минет сорок лет.

В своей большой работе Челлини использовал прежний опыт. К этому нужно добавить, что, при всем неистовстве и «ярости» в труде, работы, которые он стремится довести до совершенства, подвигаются медленно.

Челлини превзошёл самого себя. Каковой Тассо мне сказал: «Я тоже поссорился со своею матерью и будь у меня столько денег, чтобы они довели меня до Рима, то я бы даже не стал возвращаться, чтобы запереть свою жалкую лавчонку». Резко оборвав свои гневные филиппики, папа долго и внимательно разглядывал вещь. Мой удрученный и бедный добрый отец, явясь в Совет, упал на колени, прося помилования бедному молодому сыну тогда один из этих бешеных, потрясая гребнем замотанного куколя, встал с места и с некоими оскорбительными словами сказал бедному моему отцу: «Убирайся отсюда и сейчас же выйди вон, так как завтра мы его отправим на дачу с копейщиками».

Выходить на улицу без шпаги и кинжала было небезопасно даже днем. Но Бенвенуто любил рисование и лепку больше, чем музыку. Из сохранившихся произведений, выполненных им по возвращении во Флоренцию: Персей (1545—1553, Флоренция, Лоджия деи Ланци), статуэтка Борзая (1545—1546, Флоренция, Барджелло) бюст Козимо Медичи (1545—1548, там же) Ганимед (1548—1550) Аполлон и Гиацинт Нарцисс (все во Флоренции) бюст Биндо Альтовити Распятие (ок. Но из замечательных творений Челлини почти ничего не сохранилось. Малое время спустя ему было возвращено место флейтщика. После всяких разговоров и диковинок, о каковых я не хочу распространяться, так как я здесь не для этого: только одно словцо мне надлежит сказать, так как его сказал этот удивительный Юлио, художник, каковой, многозначительно обведя глазами всех, кто там был вокруг, но больше глядя на женщин, чем на остальных, обратясь к Микеланьоло, сказал так: «Микеланьоло мой дорогой, это ваше прозвище «галки» сегодня им идет, хоть они и похуже галок рядом с одним из великолепнейших павлинов, каких только можно себе представить».

Мой отец, который был истинный философ, расхаживал и сказал: «То, что Бог мне посылает, всегда мне дорого» и, развернув пелены, увидел воочию нежданного младенца мужеского пола. Мой отец очень обрадовался и ему не терпелось встретить опять того из Восьми, который его оскорбил и, встретив его, он сказал так: «Вы видите, Антонио, что это Бог знал, что станется с моим сыном, а не вы. » На что тот ответил: «Пусть только попадется нам еще раз».

Свой длинный кинжал, с которым Челлини не расстается, он пускает в ход весьма «решительно». Мой отец очень рассердился и считал, что они учинили ему великую обиду. С. 1221. ). У Рабле, современника Челлини, любимый герой Панург утверждает, что «человек стоит столько, во сколько он сам себя ценит».

Даже гений Леонардо да Винчи не всегда находит поддержку на родине, его грандиозные технические и художественные замыслы остаются неосуществленными и он кончает свои дни в Париже, на службе у французского двора. Его воодушевление передалось окружающим и каждый из них работал за троих.

Слово «вирту» вызывает у итальянца XV–XVI веков целый комплекс представлений. Здесь он с отчаянием заметил, что замок окружен с этой стороны еще двумя высокими стенами. И так я с удивительной охотой принялся за сказанную вазу и мне отвел кусочек мастерской некий миланец, которого звали маэстро Джованпьеро делла Такка.

«Таких, как я, ходит, может быть, один на свете, а таких, как ты, ходит по десять в каждую дверь», — бросает он в лицо майордому Козимо I ибо нет, кроме него, человека, который смог бы создать его «Персея». И, уходя во гневе, сказал ему, что скоро он это увидит. Бурная политическая жизнь итальянских городов-синьорий, как известно, послужила прологом к истории буржуазного прогресса в Европе и среди итальянских городов — за Флоренцией наибольшие заслуги как за мастерской передовых идей Возрождения, недаром ее иногда называют «яйцом нового времени». Однако по наговору врагов Бенвенуто обвиняют в краже драгоценных камней из папской казны.

Свою автобиографию «Жизнь Бенвенуто», скульптор писал, пребывая в глубокой депрессии. Как настоящий человек эпохи Ренессанса, питая большое уважение к «учености», к «культуре», к развернутому, богатому, но соразмерному слогу, Челлини, особенно в рассуждениях, пробует свои силы в сложном цицероновском периоде, однако, запутавшись в нем, вырывается на волю, так и оставив словесное здание недостроенным. Он тотчас же сказал: «Я тот самый».

Челлини чрезвычайно высокого мнения о себе.

Вот уж где полный какус. Разумеется — как и у других итальянских художников и ученых, как у Микеланджело, его учителя, — поэтические опыты (образчиком его стихов служит написанная в тюрьме поэма в терцинах). Я застал их за столом и этот молодой Герардо, который был причиной ссоры, набросился на меня я ударил его кинжалом в грудь, так что камзол, колет, вплоть до рубашки, проткнул ему насквозь, не задев ему тела и не причинив ни малейшего вреда.

Независимо от оценки критика — осуждает ли он такую позицию «по ту сторону добра и зла» или восхищается ею, — это чудовищная модернизация, это искажение реального образа автора мемуаров. Это предельное насыщение стало привычным качеством, оно должно было заставить человека прочувствовать самые нереальные события или явления и оно стало основой «тенденции к натурализму, к вещественности, ошеломляюще осязательному восприятию реального мира», которая (как писал виппер), одновременно со «стремлением человека уйти от реальной жизни в мир чудес» породили феномен маньеристического искусства. Эти слова ничуть не поколебали меня в моем решении, продолжая говорить ему то же самое. А вообще, с «музыкальным адом Босха» связаны десятки вопросов, на которые никто не может ответить.

Спустя некоторое время после ареста, Челлини стал готовиться к побегу из крепости. И вот, взяв лошадь, видя, что он мне не отвечает, я направился к римским воротам. Так, лишь в XIX веке доказано, что эскуриальское мраморное «Распятие» принадлежит резцу Челлини и установлено, что «венская солонка» является той самой знаменитой солонкой, которую сделал Челлини для Франциска I. Своей славой мемуары Бенвенуто Челлини не обязаны также какому-то исключительному богатству исторических свидетельств или точности в их передаче. Своим резцом в мастерской он действует так же, как на площади кинжалом, — «смело и с некоторой долей ярости».

Это был отличнейший работник и честнейший человек, гордый и открытый во всех своих делах. По этой причине молодому человеку пришлось бежать из города, переодевшись монахом. В отношениях с помощниками и слугами он верен традиции «доброго старого времени»: с Феличе (в Риме), с Асканио (в Париже) он обращается как с родными детьми. Хоть мне казалось, что меня зарезали, я тем не менее послал за одним своим родственником, какового звали маэстро Аннибале, хирург, отец мессер Либродоро Либродори, желая, чтобы он за меня поручился.

К счастью, время пощадило лучшие творения Челлини-скульптора: «Нимфу Фонтенбло», «Персея», «Распятие», бюсты Биндо Альтовити, КозимоI. Меньше всего это человек книжной культуры. Потом сказал: «О добрый сын мой, с этим в руке ты живи или умри».

И — как венец его творческого развития — высокое искусство ваятеля. Наконец он приходит к выводу, что перед ним настоящая картина ада, а судья, «этот удивительный человек — истинный облик Плутона». Все те лица, которые были при этом, радостно его спрашивали, какое ему дать имя. Я сказал графу тот поднял тревогу фусты виднелись в море. Христос оказался в белом природном одеянии, апостол Иоанн — в голубом, Пётр — в красном, а Иуда, конечно, в мрачном тёмно-коричневом хитоне.

Начинало светать и ему грозила опасность быть замеченным. Сказанную вазу отнесли к Саламанке, каковой пожелал, чтобы ее оценили. Челлини охватил настоящий творческий экстаз. Взяв сказанную вазу, Саламанка, чисто по-испански, сказал: «Клянусь Богом, что я так же буду медлить с платежом, как и он тянул с работой». Рассуждения, медитации играют здесь небольшую и скорее орнаментальную роль.

Едва ли малообразованный Челлини читал философские трактаты. Та же солонка ещё при жизни художника во время религиозных войн дважды была внесена в списки золотых ценностей, подлежащих переплавке и только случайно уцелела. Как будто не смерть изображает мастер, но сон.

Факт, что горожане восторженно восприняли новый символ Флоренции, а мрачный тиран герцог Козимо I Медичи даже выплатил автору 3000 скудо (против запрошенных 10 тыс. ). Эти тяжбы приводят его в отчаяние. Вещица эта служила пряжкой к мужскому поясу, которые тогда носились такой величины. Гордость за Флоренцию, которая «поистине всегда была школой величайших дарований» и даже известное высокомерие по отношению к другим городам (отзвуки традиционных распрей) нередко чувствуются в «Жизнеописании». Попало это письмо в руки этому моему учителю Уливьери и он тайно от меня его прочел потом он мне открылся, что прочел его и сказал мне такие слова: «Значит, мой Бенвенуто, меня не обманул твой славный вид, как это мне подтверждает одно письмо, которое попало мне в руки, от твоего отца по каковому это должен быть очень добрый и честный человек считай же, что ты у себя в доме и как бы у своего отца».

Тогда Бенвенуто приказал собрать все имевшиеся в доме оловянные блюда, чашки и тарелки. У этого юноши была под накидкой чудесная шпага и отличнейшая кольчуга и когда они пришли ко мне, мой отважный отец рассказал мне, как обстоит дело и что ему сказали господа Совет затем он поцеловал меня в лоб и в оба глаза сердечно меня благословил, говоря так: «Сила божья тебе да поможет». «Не в богатстве, не в занимаемой должности, а единственно только в доблести духа заключается благородство (Кристофоро Ландино). Причиной тому была служба этой проклятой музыке. Во всех этих суждениях мы узнаем традицию флорентийской культуры, ее антифеодальные идеи. 1562, Эскориал).

Вещицу эту я сделал в мастерской у одного, которого звали Франческо Салимбене. Когда я делал в таком же роде листья, выложенные вышесказанным способом, то они получались гораздо красивее на вид, нежели турецкие.

Будучи в Сиене, я подождал нарочного в Рим и к нему присоединился. Он так рассердился на те слова, которые ему сказал его учитель, что сказал, что со мной незнаком и не знает, кто я такой тогда я, возмущенный такими речами, сказал ему: «О Джаннотто, когда-то мой близкий друг, с которым мы бывали там-то и там-то и рисовали и ели и пили и ночевали на твоей даче, мне нет нужды, чтобы ты свидетельствовал обо мне этому честному человеку, твоему учителю, так как я надеюсь, что руки у меня таковы, что и без твоей помощи скажут, кто я такой». Потомство охотно приписывало Челлини все шедевры ювелирного искусства. Неудивительно, что при таком «очень странном» для придворной среды характере Челлини не удается ужиться и при французском дворе, где вскоре он создал себе непримиримого врага в лице фаворита короля.

Проходил случайно мимо некий ветреный молодой человек, задира, солдат синьора Риенцо да Чери и, на этот шум, насмехаясь, наговорил всяких поносных слов о флорентийской нации. Это темперамент неукротимый, неуемный и буйный. Выяснилось, что необычные инструменты звучат просто отвратительно.

Челлини жил и работал в замке Малый Нель. Наконец, я сперва подучил деньги, затем расписался и, веселый и довольный, пошел домой. Но это, видимо, напраслины, возводимые на художника личными врагами. При лепке и отливке скульптуры Челлини натолкнулся на многочисленные трудности. Девиз «Fidem fati virtue sequemur» – намек на веру Козимо Медичи в астрологию. И нагота в искусстве относилась к «неприличным» темам.

Знаменитый, ставший уже хрестоматийным, рассказ об отливке «Персея» дает достаточно яркое представление о творческой ярости, творческом раже художника, преодолевающего упорное сопротивление материала, укрощающего своим словом даже неистовство стихий — огня и воды. «Он же (Челлини. — Прим. То имя, которое говорят эти ученые измыслители и исследователи таких происхождений имен, говорят, будто от того, что она стоит на Арно это вряд ли может быть, так как и Рим стоит на Тибре и Феррара стоит на По и Лион стоит на Соне и Париж стоит на Сене однако же у них имена разные и происшедшие другим путем. С другой стороны, дождь хлестал с такой силой, был такой ветер, что горн остывал.

Оказывается, что он уже успел «для своей зашиты учинить много этих самых дел». Получив «да», он с превеликими криками поднял меня на руках, говоря: «Да здравствует синьор.

Когда все было готово, Бенвенуто ночью открыл дверь и выбрался на крышу. Она им конгениальна.

И я, чтобы не лишать их такой славы, молчал и восхищенно ими любовался. Здесь ему иностранцу, все кажется просто поразительным.

Противоречие между натурой Челлини и его местом в жизни движет его биографию и определяет его «превратную и кусачую судьбу». Но автор «Персея» живет уже в период заката этой культуры. Делался он для одного, которого звали Раффаэлло Лапаччини. Собрав все свои силы, Бенвенуто на четвереньках пополз к воротам стены, окружавшей Рим. Если мы рассмотрим постамент, то можем прийти к выводу, что роскошные украшающие его элементы (подробнее рассмотренные выше)— наложенный декор, за которым скрывается простой куб с четырьмя врезными нишами и профилированными углами. Сделал я в ту пору серебряный «кьявакуоре», так их в те времена называли. Челлини, обладавший многосторонним дарованием и способностью легко и успешно усваивать новые, ранее незнакомые ему области изобразительного искусства, работал ревностно и находил удовольствие в преодолении встречавшихся трудностей: «сказанные великие трудности мне казались как бы отдыхом», — пишет он.

И все же это еще не объясняет биографии Челлини. Приходится исполнительным органам применить силу — против самого блюстителя законности. Этот идеал великих дел предполагает натуры цельные и решительные. Челлини вручают повестки — и вот он в зале суда.

Герцог так до конца и не расплатился за сделанную для него статую «Персей». Как мы дальше увидим, это в значительной мере определило биографию Челлини, его непоседливый образ жизни, его судьбу, в которой он наивно усматривает влияние «зловредных звезд». Но это стремление руководило им больше в молодости. Этот Луканьоло поднял меня на смех, говоря: «Вот увидишь, Бенвенуто, к тому времени, когда ты кончишь эту работу, я потороплюсь кончить эту вазу, которую я начал, когда и ты свою вещицу и тебе на опыте станет ясно, какую пользу я извлеку из своей вазы и какую ты извлечешь из своей вещицы».

Сказанный мессер Джованни обнаружил с ним нечистую и недобродетельную любовь ибо видели, что каждый день сказанный юноша меняет бархатное или шелковое платье и стало известно, что он вполне предался скверне и забросил свои прекрасные, чудесные таланты и делал вид, будто меня не видит и незнаком со мной, так как я его отчитал, сказав ему, что он отдал себя во власть низменным порокам из-за каковых он когда-нибудь сломает себе шею, как он сказал. И так как они хотели что-то предпринять, так как их было много, то я, вспылив, взялся за ножик, который у меня был при себе, говоря так: «Если кто из вас выйдет из лавки, то другой пусть бежит за духовником, так как врачу тут нечего будет делать». Ее спросила та женщина, которую привел с собой Юлио, не нездоровится ли ей.

Ему легко прощают убийства, но не строптивость и дерзкую независимость. В течение всей жизни Челлини много раз повторялись такого рода неистовые вспышки бешенства, когда он, не рассуждая, молниеносно решался на самые отчаянные поступки. Значение слова «вирту» для Возрождения (как и всякое богатое в своей исторической конкретности понятие) может быть только приблизительно передано современным русским словом «доблесть». Чем же это объясняется.

И этой славой Челлини обязан — таково его убеждение — только творческому началу своей индивидуальности, своему свободному гению, а не общественному рангу, не происхождению. Тогда она сказала, что я очень верно их оценил. Таким образом, «сделав из необходимости добродетель» — употребляя любимое выражение автора, — Челлини оказывается не на высоте положения как придворный художник. Причём, его отсутствие было достаточно долгим, чтобы вызвать гнев его Святейшества.

Страницы издания полны его жалоб и сетований на непонимание, а также унижение достоинств и таланта. Наконец, отчаявшись в предприятии, он поклялся, что приведет столько испанцев, что они меня изрубят на куски и убежал бегом, а я тем временем, отчасти веря этому их смертоубийству, решил мужественно защищаться и привел в порядок одну свою чудесную пищаль, каковая мне служила, чтобы ходить на охоту, говоря про себя: «Если у меня отнимают мое имущество заодно с трудами, то еще уступать им и жизнь. » Во время этого прения, которое я вел сам с собой, появилось множество испанцев вместе с их домоправителем, каковой, на их заносчивый лад, сказал им всем, чтобы они входили и забирали вазу, а меня отколотили палками. Составление общей работы из трех отдельных частей, находящихся между собой в неярко выраженном подчинении (скульптура, постамент, рельеф) – пример работы мастера, который мыслит своё произведение не единым объёмом, но объединением значимых частей. Вследствие чего мастера обвинили в воровстве и приговорили к пожизненному заключению. При том многоцветный камень был использован самым изобретательным образом. Исследователи «Жизнеописания» Челлини исходя из этого, часто говорят об «аморальности» флорентийского художника, «не признающего никаких нравственных авторитетов, кроме своей индивидуальной воли».

Он развел такой сильный огонь, что металл снова начал светлеть. Колотушек им, видно, при вспыльчивом нраве маэстро достается во время работы немало (а рука у него тяжелая. ), но это тоже в духе обычая. Борьба течений в итальянском искусстве XVI века.

Такое представление о назначении человека и вся этика «доблести» связаны с безграничной верой в себя, в свои творческие силы. Так кончился этот превеселый ужин и этот день и каждый из нас вернулся по своим домам. Что поделаешь: золото и камни — вечные ценности. Его родина там, где есть заказы.

А так как он имел некоторые познания в латинском языке, то вокруг сказанного зеркала он сделал латинский стих, который гласил: «В какую бы сторону ни вращалось колесо Фортуны, Добродетель стоит твердо». Модели еще обладают фронтальным характером, предполагают еще, по сути, одну точку зрения, они довольно плоскостны, сама фигура Персея в них легкая изящная (схожие легкие пропорции сохраняются у статуэток в нишах постамента). Девиз своего современника Аретино «жить решительно» (vivere risolutamente) разделяет и автор «Жизнеописания». Благородным человек себя делает своими великолепными делами».

Это предельное насыщение стало привычным качеством, оно должно было заставить человека прочувствовать самые нереальные события или явления и оно стало основой «тенденции к натурализму, к вещественности, ошеломляюще осязательному восприятию реального мира», которая (как писал виппер), одновременно со «стремлением человека уйти от реальной жизни в мир чудес» породили феномен маньеристического искусства. К счастью, реставраторы смогли полностью восстановить шедевр. На протяжении нескольких веков Италия становится поставщиком даровитых художников и государственных деятелей для соседей и тип странствующего художника или артиста, как и тип крупного авантюриста (Казанова, Калиостро), связан с европейской культурой XVI–XVIII веков именно с Италией (вспомним «Египетские ночи» Пушкина).

Родился 3 ноября 1500 во Флоренции в семье плотника. Это, скорее, подход не скульптора, но мастера небольших форм и декоративно-прикладного искусства, который легко разрабатывает изначально заданный объём (вазу, кубок, плакетку), но при построении многосоставной формы теряет общее единство. А некоторые инструменты по виду отличаются от настоящих. «Ему так невесело, что на этот раз мне хочется, чтобы он посмеялся». А мой отец ему сказал: «Я утешаюсь тем, что наверняка вы этого не знаете».

Последняя работа привлекает внимание папы Климента VII. Челлини снова попал в крепость. После «покушения» на полотне осталось 7 длинных рубцов.

Рассвирепел епископ и угрозы и препирательства были великие. И при всей идеализации и утонченности, образ, благодаря тщательной, детальной обработки мрамора, – чувственен, осязаем, на грани эротического (распятый Христос изображен полностью обнаженным, что чрезвычайно редко встречалось в искусстве Чинквеченто). Не только «из края в край из града в град», но и от одной области искусства — к другой.

С. 173). Как бы то ни было — он великолепен. Вот таким образом во Франции у Челлини сразу возникает ряд процессов с соседями, с натурщицей и т. д. Был он весьма учен: удивительно говорил о медицине.

Когда я ему показал немножко эту модель этой пряжки, которую я сделал во Флоренции у Салимбене, она ему изумительно понравилась и он сказал такие слова, обращаясь к одному подмастерью, которого он держал, каковой был флорентинец и звался Джаннотто Джаннотти и жил у него уже несколько лет он сказал так: «Этот из тех флорентинцев, которые умеют, а ты из тех, которые не умеют». Подсвечники эти были богато отделаны, насколько требуется для такого рода работы. К счастью, время пощадило лучшие творения Челлини-скульптора: «Нимфу Фонтенбло», «Персея», «Распятие», бюсты Биндо Альтовити, КозимоI. Когда я кончил эти слова, Фиренцуола, который был человек очень горячий и смелый, обернулся к сказанному Джаннотто и сказал ему: «О жалкий негодяй и тебе не стыдно применять такие вот способы и приемы к человеку, который тебе был таким близким товарищем. » И с той же горячностью обращаясь ко мне, сказал: «Поступай ко мне и сделай, как ты говорил, чтобы твои руки сказали, кто ты такой». Разве в этих строках не запечатлен идеал «многосторонности» целой эпохи. Мой бедный отец, однако же, смело ответил, говоря им: «То, что Бог судит, то вы и сделаете и не больше».

вот она. ) – это программная установка искусства маньеризма, обусловленная восприятием искусства как абсолютной действительности, превосходящей природу. Т. 1. В этих словах, проникнутых гордостью плебея и чувством человеческого достоинства, звучит общий для всех гуманистов мотив учения о «доблести» и истинном благородстве.

Творческая работа Бенвенуто перемежалась со ссорами, драками и скандалами. Проблемы стиля и интерпретации //Итальянский сборник. Как мы узнаем в начале «Жизнеописания» от самого автора, Челлини приступил к автобиографии в возрасте пятидесяти восьми лет, то есть в 1558 году. Я же, набравшись чуточку смелости, хоть и смешанной с чуточкой застенчивости, покраснел и сказал: «Каков бы я ни был, я всегда, мадонна, буду всецело готов вам служить».

М. :Альфа-книга, 2008. Это был вьюк кирпичей. Он лежал на тюфяке, брошенном на пол и пропитанном водой. В то время никто не рисовал просто стоящих в центре комнаты людей.

Так решили, такое имя дало мне святое крещение и так я и живу с помощью божьей. Также и эти слова дошли до ушей папы Климента, каковые подвигли его на великий смех. Эти слова — «служу тому, кто мне платит» — первым из художников Возрождения сказал, кажется, Леонардо да Винчи. Он уже на службе при дворе кардиналов и пап, герцогов и королей. Если сравнить окончательный вариант статуи с двумя моделями (одна – восковая, другая – бронзовая, обе находятся во Флоренции, в музее Барджелло. ), то видно, как мастер добивался эффекта округлости.

Тридцать лет скитаний по разным городам Италии. Вып. 4. Когда тот сказал эти слова, Луканьоло взял в руки вазу и долго ее осматривал затем сказал Паулино: «Красивый мальчик, скажи своему хозяину, что он великий искусник и что я его прошу считать меня своим другом, а в остальное не входить». Когда он иной раз водил меня на свой виноградник и, насколько я мог судить, мне казалось, что этот почтенный человек, отец сказанного Паулино, не прочь сделать меня своим зятем.

Двигаться он не мог, так как нога еще не зажила. Эти самые, копая землю, всегда находили старинные медали, агаты, праземы, сердолики, камеи находили также и драгоценные камни, как-то: изумруды, сапфиры, алмазы и рубины. Но, к сожалению издателям пришлось обходиться или производными картинками с портрета работы Вазари или сомнительными изображениями лица «Челлини». Сам «Персей» был ему заказан Козимо I как символ победы над обезглавленной республиканской вольницей.

---