Видео уроки бесплатно Тициан, Коронование терновым венцом для начинающий и практикующих зрителей которые желают обучатся дома. Картина называется «Коронование терновым венцом» и она оставалась с великим итальянским живописцем эпохи позднего Возрождения до самой его смерти. Ван Дейк – талантливый ученик Рубенса, написавший свою знаменитую картину «Коронование терновым венцом» в еще, совсем нежном, восемнадцатилетнем возрасте. Картина Караваджо Коронование терновым венцом: описание, биография художника, отзывы покупателей, другие работы автора.
Известно, что картину «Коронование терновым венцом» Ван Дейк писал в двух вариантах.
Под впечатлением нахлынувших воспоминаний Караваджо приступил к написанию картины «Экстаз Магдалины» (106, 5x91). Ответить трудно за отсутствием точных данных, которые подтверждали бы ту или иную версию. Но он преуспел и по части личного обогащения. Оттуда ему позволят вернуться только через двадцать пять лет.
Не остался внакладе и Рубенс, получивший свои коммиссионные за удачно завершённую сделку. Всякий раз его сопровождал один из стражей замка — так распорядился управляющий. Известна также наделавшая много шума криминальная история, связанная с кражей в 1608 году по наущению кардинала из церкви Сан-Франческо аль Прато в Перудже картины Рафаэля «Снятие с креста», которая вскоре оказалась в коллекции Боргезе. Правление нового папы оказалось для художника на удивление крайне неблагоприятным.
Седобородый Пилат с испещрённым глубокими морщинами лбом и широким чёрным беретом набекрень смахивает у него на одного из прежних правителей Генуэзской республики, чей портрет кисти Себастьяно дель Пьомбо художник видел во дворце Дориа. А за окнами вовсю хлестал дождь, на душе было муторно и скребли кошки. В начале 30-х годов прошлого века, когда резко возрос интерес к творчеству Караваджо искусствовед Лионелло Вентури, который был далёк от религии, писал, что «отвергнутая церковными алтарями Смерть Богоматери — это самая религиозного картина итальянской живописи XVII века»64.
За такое нарушение любому человеку, взятому с поличным, грозило самое суровое наказание. Точно так же он поступил с Доменикино, не пожелавшим уступить за бесценок свою картину «Охота Дианы» с купающимися обнажёнными нимфами. Рухнули все его планы на будущее, которое ещё вчера представлялось таким радужным и обнадёживающим. Только прибежавшему Лонги он рассказал о ночной стычке близ Ортаччо.
Это, может быть, самое сильное по драматизму произведение во всем его творчестве. Вот таким образом дальнейшее пребывание в имении, как считала маркиза, становилось небезопасным. Мучительство Христа приобретает космический масштаб благодаря тому, что вокруг самой картины в технике гризайли представлена вечная битва ангелов и демонов — нескончаемая борьба добра и зла.
Он стоит обнажённым с белой набедренной повязкой и связанными на запястье руками. Вряд ли такое сходство было ему по душе ибо он надеялся увидеть нечто совсем другое. У первого его хозяина «монсиньора Салата» в услужении были двое послушных запуганных арнаутов, как тогда называли албанцев, а в многолюдной мастерской кавалера Чезари дАрпино насчитывалось более десяти разноплемённых рабов, мужчин и женщин, не знающих языка и безропотно выполнявших самую чёрную работу.
В дальнейшем следы её теряются. Между политическими противниками происходили нешуточные баталии, которые иногда заканчивались кровавым исходом. Что не устроило их в картине. Одним из первых попал под горячую руку и любимчик покойного папы кавалер Чезари дАрпино, у которого папские ищейки обнаружили тайную коллекцию аркебуз и прочих огнестрельных орудий.
«Коронование» продолжает трагическую серию Караваджо, начатую «Взятием Христа под стражу». Но чтобы как-то отблагодарить хозяев за радушие и гостеприимство, он по памяти написал для них повтор «Ессе Homo» (128x103), в котором под впечатлением жуткой сцены в Ливорно — нечто подобное ему довелось увидеть и в генуэзском порту — усилил мрачный колорит, усугубив впечатление от выставленного словно на продажу обнажённого Христа.
Это всего лишь предположение. Художник перенёс серьёзный сердечный приступ и, как вспоминает лечивший его Манчини, впал в депрессию и почти не брал в руки кисть. Как изменились времена и нравы. Папским ищейкам не удалось обнаружить пристанище сбежавшего от расправы мастера. Луч света слева скользит по трём фигурам, выхваченным из тьмы заднего плана.
И Караваджо по нескольку раз подходил к картине и отходил от неё, чтобы лишний раз удостовериться, как она смотрится издали по соседству с беломраморным совершенством гениального ваятеля. В дни работы над картиной выздоравливающего художника навещали друзья. Христос сидит на переднем плане, глядя на зрителя, его сдвинутые брови свидетельствуют о том, что он испытывает страдания. Но он не был доволен автопортретом и в дальнейшем не раз вносил в него исправления. Картина практически лишена глубины.
Вот когда ему пригодилось приглашение маркизы Костанцы. На следующее утро пришёл полицейский чин, оповещённый по закону врачом. Это известие вызвало шок у многих римлян. Надо было изобразить величие и значительность личности понтифика, для чего его и пригласили писать портрет, а вовсе не из-за громкого имени, как он наивно полагал.
Но уже 16 апреля картину осмотрела кучка кардиналов из объединения папских конюших и вынесли свой вердикт: non expedit — «не пройдёт». Можно ли этому поверить.
Времена и нравы изменились и на лице Павла V мелькнула лишь гримаса недовольства. Он это понимал и корил себя, что не сумел перевоспитать свою возлюбленную и внушить ей, что за всякое удовольствие в жизни или причинённое ближнему зло приходится расплачиваться. Так было после отвергнутого духовенством первого варианта «Апостола Матфея и ангела», когда в отместку за нанесённую обиду он написал эпатажного «Всепобеждающего Амура», попирающего общепринятые нормы приличия. Такого откровения итальянская живопись ещё не знала.
Принимая в дар картину, умный князь Дориа, как и полагается, поблагодарил известного художника, но после его отъезда приказал упрятать подарок подальше, узрев в картине камешек в свой огород. Эти тонкости художник мог почерпнуть из книги Чезаре Рипы «Иконология» изданной в 1593 году и ставшей верным путеводителем по миру религиозной символики для нескольких поколений живописцев. Это были обращённые в рабство мужчины, женщины, старики и дети — ужасное зрелище.
На картине изображён только что совершённый юношей подвиг. Рухнули все надежды и Караваджо вновь пришлось вкусить горечь поражения.
Парируя удары, он не переставал дразнить Караваджо. Он помнил о своём ошеломляющем впечатлении от «Ассунты» Тициана и вот таким образом не осмелился затронуть тему Вознесения, посчитав, видимо, что не был к ней ещё готов, а состязаться с великим мастером, как безуспешно пытался тщеславный Чезари, ему не хотелось. Упоминается даже сколоченный дверной пролёт, который изображён на картине «Мадонна Лорето», но нет никакой посуды. На холсте (203x119) отразилась заурядная, безликая и ничем не примечательная посредственность. Караваджо без помех проследовал дальше по античной Аппиевой дороге.
Двадцатилетний племянник правителя Маркантонио Дориа, подружившийся с Караваджо, решил во что бы то ни стало удержать знаменитого художника в Генуе и предложил ему расписать фресками парадный зал дворца за баснословную сумму. И били Его по голове тростью и плевали на Него и, становясь на колени, кланялись Ему. Кроме всего прочего им был дан зарок не браться больше за настенную живопись.
Одна из последних сцен, составляющих цикл эпизодов «Суда над Христом», являющаяся прелюдией к Еcce homo, после чего Христос был уведен на распятие. Нидерланды (Фландрия). Но в отличие от прежнего Давида, написанного десятью годами ранее, нынешний повзрослевший герой не источает радость победы при виде поверженного врага — его глаза полны грусти. От неожиданности кисть выпала из рук, чуть не замарав краской папскую туфлю, привычно выставленную вперёд для целования. Кардинал Боргезе принял картину в дар как должное.
В их глазах постоянно читались испуг и желание угодить хозяину. Оба стоят справа от стола. Говоря об этом, биограф Манчини прямо признаёт, что «в образе Богоматери изображена одна куртизанка, возлюбленная художника».
В итоге художник приступил к написанию одной из лучших своих монументальных работ «Успение Богоматери» (369x245). Караваджо лично руководил установкой полотна над алтарём. Чтобы забыться и успокоиться, он принялся за работу над нейтральным сюжетом.
Не было ли тут скрытого интереса. Тициан Вечеллио. Зато новый папа в глазах многих и прежде всего своих внутренних и внешних политических противников стал выглядеть строгим и непреклонным правителем, чего Павел V всячески добивался. 25 июня 1605 Караваджо выписал, в его собственной руке, контракт, чтобы нарисовать «картину того же самого размера и стоимости как та, которую я уже сделал для него Христа, венчающего», который ограничивает Коронацию периодом до этой даты.
По диагонали снизу вверх картина делится надвое. Вот тогда-то «ущербную» картину увидел молодой Рубенс, посчитавший её подлинным шедевром. Им было поручено выяснить обстановку в городе и разузнать что-нибудь о Лене.
У изголовья стоит, подперев рукой опущенную голову, Иоанн, перешедший из «Положения во гроб». Издали ему почудилось что-то знакомое в позе лежащей на земле девушки. Ждать пришлось долго и Караваджо изрядно продрог, фея руки перед камином. Подавив волнение, Караваджо молча приступил к работе.
Но тут произошёл небольшой казус. Он понимал, что в современном ему мире насилия и зла старики не в силах постоять за себя и нуждаются хотя бы в сочувствии к их безрадостной доле.
Христос обычно на троне, установленном на подиуме, у него на голове терновый венец, одет он в багряницу и держит тростниковый скипетр. Дед любил старшего внука за сметливость и особо не журил за проказы. Стилистически живопись основана на запрестольном образе Рубенса для позы Христа и на обращении Тицианом того же самого предмета (теперь в Лувре) для солдата со штатом позади Христа. Но одновременно стряслось абсолютно непредвиденное. Это была далеко не ординарная личность, деятельная и импульсивная.
Его самодовольный вид сразу не понравился художнику. Как она там и с кем теперь развлекается. На автопортрете он выглядит не убийцей, а жертвой собственных страстей и пороков, в чём кается и просит о снисхождении. Крепко сжав выпяченный вперёд кулак, он держит за волосы отрубленную голову поверженного Голиафа. Но особенно их привлекала красавица Лена, которая порой капризничала и вступала в пререкания с художником. По сравнению с более ранним «Несением креста» из Гента здесь налицо изменение манеры и композиционных приёмов мастера. Разыскивая Лену по злачным местам, он столкнулся с двумя неизвестными парнями на берегу Тибра около вытащенной из воды утопленницы.
Фактическая дата оспаривается — Джон Гэш помещает ее в 1601–1603. Но он не сумел потрафить папе и его верность натуре обернулась для него полным крахом. Караваджо был вне себя от счастья.
370 x 265 см. Гений Бернини сумел с блеском раскрыться лишь в годы правления папы Урбана VIII из рода Барберини, отличавшегося более либеральными взглядами на искусство.
Он, безусловно имел перед глазами Лену из «Успения Богоматери», где она изображена лежащей на коротком ложе. Это были незабываемые минуты счастья, выпавшие на его долю. Этот сюжет имеет некоторое сходство с более ранним – «Поругание Христа» перед Каиафой и художники порой соединяют элементы обоих.
О его поверхностных знаниях свидетельствуют многие современники. Зато по части сыска их превзошёл пронырливый посол Мазетти. Стушевался и заказчик.
Королевское собрание произведений искусства. Несомненно только одно — художник сам устроил над собой суд. Это была их последняя встреча, после которой им не довелось больше свидеться. Трудно даже вообразить более жестокую кару, которой подверг себя Караваджо на картине «Давид с головой Голиафа» (125x101).
Ещё бы, ему впервые предстоит писать портрет самого папы. Последние пошли на компромисс, отдав голоса за смертельно больного представителя клана Медичи, вступившего в родство с французским монархом. Барокко.
На закате карета и вооружённый конвой остановились перед пограничной рекой Гарильяно. «Коронование терновым венцом» была написана художником в зрелые годы между 1542 и 1544 годами для церкви Санта-Мария делле Грацие в Милане, в коллекцию Лувра поступила в 1797 году. Увидев подъехавшую кавалькаду, сонный офицер вышел из сторожевой будки.
Чтобы установить сколоченный плотниками с улицы Маргутта громоздкий подрамник с натянутым на него загрунтованным холстом, пришлось дополнительно расширить отверстие в потолке без ведома хозяйки дома. Столь дерзкая и не по возрасту мальчишеская выходка образно выражает распространённое итальянское ругательство — vqffanculo (иди в ж. ). В отличие от известной «Корзины с фруктами», преподнесённой лет за десять до того дель Монте в дар миланскому архиепископу Борромео, о которой имеется обширная литература, о новом натюрморте почти ничего не известно.
Уже во вторник 30 мая в листке «Аввизи» появилось сообщение, что на Кампо Марцио после игры в мяч художник Караваджо смертельно ранил Рануччо Томассони, сына бывшего полковника гарнизона крепости Сант-Анджело, который скончался той же ночью. Расквитавшись с доверчивым банкиром, получившим, наконец, долгожданную картину, довольный Караваджо как-то под вечер 29 июля прогуливался по площади Навона, где случайно повстречал нынешнего ухажёра своей Лены — упитанного и вальяжного нотариуса Мариано Паскуалоне.
Эти святоши сочли её вульгарной и святотатственной, лишённой божественности и красоты. Увенчанная колючим тёрном голова Христа склонилась под палочными ударами палачей. Проведя в Тор ди Нона пару недель в общей камере с ворами и бродягами, художник вынужден был пойти на попятную.
Он был несказанно горд, видя, как хорошо его картины вписываются в интерьер величественного храма, где чуть подальше стоит божественная «Пьета» Микеланджело. Но образ смерти никак не соответствовал евангельским канонам Успения Богородицы и монахи наотрез отказались оставить у себя ущербную, по их мнению, картину, на которой фигура усопшей показана со вздувшимся животом и непристойно обнажёнными ногами, как у простолюдинки. Стиль Караваджо становится всё более tenebroso (мрачным), а некоторые современники обозначили его как «подвальный».
В этом состязании верх одержал более решительный Гонзага, который в конце концов приобрёл «Успение Богоматери», вызвавшее много шума в Риме. Но Костанца Колонна торопилась и была чем-то опечалена — такой он её видел впервые. Холст, масло. Деньги нужны были на холст, краски и пропитание.
Страна была на грани гражданской войны. Приходили вести из других городов о кровавых стычках между сторонниками Испании и Франции. Вскоре его услали с глаз долой в далёкую Равенну, когда-то процветающую, а ныне прозябающую в полном запустении и безвестности. Он пригрозил, что возьмёт штурмом тюрьму Тор ди Нона и потребовал освободить своих заключённых там сторонников.
Несмотря на горе, обрушившееся на людей, картина в отличие от «Положения во гроб» лишена патетики, резких движений и внешних эффектов. Желая подойти поближе и разглядеть перстень на руке понтифика, художник споткнулся, зацепив ногой край ковра. Всё внимание приковано к полуосвещённому вдохновенному лику незнакомца в центре стола, который перстом благословляет хлеб перед трапезой.
Отныне его возвращение в Рим под большим вопросом. Прозрачнее выглядят даже тени, появилась едва ощутимая в глубине воздушная среда. За редким исключением — например, старая служанка на картине «Юдифь и Олоферн» — он никогда не позволял себе, как это можно видеть сплошь и рядом в рисунках Леонардо, карикатурного изображения старости.
Несмотря на неудачу с папским портретом, ему заказана картина для собора Святого Петра. В камине потрескивали дрова, но было зябко и промозгло. Несмотря на принятые меры предосторожности, всё прошло гладко, без приключений. Остальные придворные сфудились у противоположной стены, обитой красным штофом.
Для юного Давида позировал Чекко, которому в то время исполнилось семнадцать. Чтобы успокоиться, он принялся в который раз передвигать тяжёлое кресло с позолоченными подлокотниками, стараясь выбрать наиболее выгодную позицию для освещения. Несмотря на оговоренный гонорар в двести скудо, мастер так и не написал картину. Многолетнее напряжение дало о себе знать.
В его глазах он явно проигрывал в сравнении с незабываемой Венецией. В целях предосторожности он сменил во Фраскати карету и нанял другую. Выше было отмечено, что при подписании контракта гарантом выступил Джустиньяни. Составлено и подписано мною собственноручно 25 июня 1605 г. Микеланджело Меризи»65. Что касается самого венца, то южные художники тяготели (с большим самоограничением) к изображению терновника с небольшими шипами, что резко контрастировало с манерой немецких и нидерландских мастеров изображать колючки огромных размеров. Но вот раздался звук колокольчика и в зал вошёл Павел V со свитой. Караваджо тяжело переживал неудачу.
И только после встречи с обходительным Маттеи, к которому, по всей видимости, обратился за содействием его излишне доверчивый родственник, художник взялся за написание картины «Ессе Homo». У женщины в руках поднос с угощением, предлагаемым сотрапезникам. Было непонятно, принята ли его работа или нет.
Людовик IX). Живя затворником и не расставаясь с кистью, Караваджо не терял надежды на помилование и с этой целью отправил в Рим учеников, которым наскучила деревенская жизнь. Так появилось «Коронование терновым венцом» (127x165, 5), которое позже оказалось в коллекции Джустиньяни. Их поразило на картине реалистически показанное людское горе. Лондон.
Обеспокоенный исчезновением мастера, получившего аванс за обещанную картину, он с помощью своих агентов устроил слежку за объявившимися в городе помощниками Караваджо, которые и навели его на след беглеца. Ожидание чуда осталось, но в более сдержанных и приглушённых тонах. Рядом тесно стоящие апостолы. Двое из них не в силах сдержать рыдания прикрывают руками лица. К счастью, ею живо заинтересовался всеядный кардинал Боргезе. Обычно в трудные минуты жизни его спасением всегда были кисть и палитра и тогда чёрные мысли покидали его.
Сюжет картины религиозный, но выполнен вопреки традиционной иконографии. Святая Анна была сочтена беззубой мегерой. Сдалось ему это сходство да ещё с неприятным взглядом глаз-щёлочек, полных подозрительности. В них ему удалось выразить чувства, терзавшие его, когда он был вынужден скрываться. Оригинал картины не сохранился и она дошла до нас в авторской копии. В Пальяно он застал её брата кардинала Асканио Колонна, только что назначенного архиепископом соседнего городка Палестрина испокон веков являвшегося феодальной вотчиной семейства Колонна. За свои «художества», ставшие притчей во языцех, кардинал стал неугоден новой власти, у которой на него накопился большой список противоправных деяний.
Оно выглядит надутым, но по правде, я думаю, оно похоже на оригинал. Вот таким образом Павел V, как ни упрашивал его племянник, вынужден был наказать Караваджо. История кончилась тем, что соперники поклялись перед судьёй в отсутствии каких-либо претензий друг к другу и дело было закрыто. Вынесенный ему смертный приговор был отменён лишь после того, как перепуганный Чезари подписал акт о передаче апостольской палате ста десяти картин своей коллекции, включая «Юношу с корзиной фруктов» и другие работы Караваджо и уплате штрафа в пятьсот скудо за незаконное хранение оружия. Караваджо облегчённо вздохнул и перекрестился.
Придя немного в себя и осмотревшись на новом месте, он вскоре засел за работу. История знает немало тому примеров. Караваджо в недоумении проводил взглядом удаляющегося понтифика со свитой. Предпринимая отчаянные попытки отыскать скрывающуюся от него Лену и беспокоясь за её судьбу, Караваджо как-то забыл об оплаченном заказе и не очень торопился браться за работу.
Пополняя свою галерею всё новыми приобретениями, что стало чуть ли не главным смыслом его жизни, он не брезговал никакими средствами, лишь бы заполучить полюбившуюся ему картину или изваяние. Никаких резких движений и ярких пятен. Подробно составленная судебным приставом опись имущества впечатляет. От одной этой мысли он приходил в возбуждение и кровь приливала к голове. Его образ был особенно дорог художникам XIV—XV веков.
В те дни Караваджо действительно был на мели. Для поездки была выделена закрытая карета с родовыми вензелями Колонна. Или же венец впивается в лоб Христа источая капли крови.
Не до конца ещё выяснено, каким образом он оказался владельцем картин Тициана «Любовь небесная и Любовь земная» или Караваджо — «Больной Вакх». Здесь присутствуют перешедшие из прежней работы один из римских легионеров и двое вошедших в раж истязателей. Дорвавшись до власти и развернув бурную деятельность, он вряд ли понял, как, вероятно и сам автор, главную мысль «Святого Иеронима». У многих эта весть никак не укладывалась в голове.
Он облачён в белую рубаху и крестьянские штаны. Оригинал не сохранился и о работе можно судить только по марсельской и другим копиям. Был обнародован страшный вердикт «вне закона», а это означало, что если художник не сдастся властям, то любой человек, повстречавший его на территории Папского государства, мог убить объявленное вне закона лицо и даже рассчитывать на вознаграждение. Кардинал имел слабость к поэзии и музыке, к античному и современному искусству, хотя мало во всём этом разбирался. Как же хорошо ему было с ней.
Всезнающий управляющий рассказал, что незнакомцы расспрашивали трактирщика о постояльцах замка. Его картины представляют обычно аристократов с гордым взглядом и стройной фигурой.
Так неожиданно и драматично закончился римский период жизни и творчества Караваджо. По той же причине появился на свет и этот скандальный «Натюрморт с фруктами на каменной столешнице» (87, 2x135, 4), который по изощрённости и неприкрытой эротике вызвал бы зависть упоминавшегося выше Арчимбольди, не говоря уже о тогдашних маньеристах.
Ближе к закату беглец добрался до Пальяно, родового имения Колонна в пятидесяти километрах юго-восточнее Рима. Этот последний бездетный отпрыск рода дЭсте был правителем Модены и Реджо-Эмилии. Несколько изменилась композиция — к постаревшему хозяину харчевни добавлена жена старушка, напоминающая Анну из «Мадонны со змеёй». В городе участились грабежи и насилие, закрылись торговые лавки, люди опасались появляться на улице. Среди попавших в опалу оказались всесильный кардинал Пьетро Альдобрандини и весь его клан.
Вскоре туда прибыли Спада и Чекко, доставившие художнику всё необходимое для работы. После отъезда маркизы Караваджо не переставал корить себя за то, что явно переборщил с портретом папы, добиваясь максимального сходства. Однако произошло непредвиденное осложнение.
Она привезла тревожные вести из Рима. Кстати говоря, следует заметить, что Караваджо всегда уделял большое внимание написанию ушей, считая их столь же выразительными, как и руки и способными поведать многое об индивидуальности человека. Традиционно Иероним изображался учёным мужем, воплощающим собой не только аскезу, но и богатую культуру гуманизма. Но всё это передаётся через женскую натуру. Этот довольно странный натюрморт поражал современников прежде всего откровенной эротикой из-за придания изображённым на холсте дарам земли вполне угадываемого сходства с ягодицами и гениталиями.
Вновь зазвонили заупокойные колокола и в Риме воцарилось безвластие. Иногда его охватывал панический страх и он, пришпорив коня, скакал по полям, пока не падал в изнеможении из седла. Ничего не поделаешь — у папы в отличие от того мудреца был свой взгляд на искусство.
Вспомним хотя бы проникновенный добрый взгляд старика Иосифа, держащего ноты перед играющим на скрипке ангелом в «Отдыхе на пути в Египет» или взывающее к состраданию лицо старика в «Мученичестве святого Петра». В центре ожесточённого движения предстаёт спокойная и благородная фигура Христа, устало и скорбно приоткрывающего глаза. Возмущённые граждане Перуджи направили папе петицию протеста. Особенно возмутило кардиналов, что художник осмелился в образе Девы Марии, как им кто-то доложил изобразить свою любовницу, а фигурка ребёнка Христа и вовсе ввела их в смущение «плебейским изображением плоти» с явными признаками эротики.
Вокруг стала собираться толпа зевак. Но чем же так провинилась перед «конюшими» в кардинальских мантиях превосходно написанная «Мадонна со змеёй». Известно, что среди отличавшихся особой дерзостью и жестокостью отчаянных корсаров, промышлявших охотой за живым товаром, было немало итальянцев, перешедших в ислам, на что, кстати, указывает Сервантес в первой части романа «Дон Кихот», ведя рассказ о своём пятилетнем пребывании в неволе у алжирского паши, которому он был продан уроженцем Калабрии, сменившим веру и имя. Его охватило страстное желание переделать жизнь и начать всё сызнова. Легионер, внимательно следящий за истязанием, весь обращён в слух.
По-иному выглядят и сами путники, сидящие за скромно накрытым столом.