Профессор А. В. Прахов приглашает выпускника расписать Кирилловскую церковь. Но форма ее необычна, так как это особый атрибут пана. Это непростое одиночество очень близко художникам эпохи Модерна. На картине изображён Пан— персонаж древнегреческой мифологии.
Ветер выдает метафору. Этот контраст наличия в одном теле увядающего и жизненно-крепкого тоже показывает разрыв между двумя полюсами (рождение — смерть). С приходом христианства прежние боги стали демонами. На этой картине маслом шестикрылый серафим с мечом и горящей лампадой в подъятых руках появляется один – пророка здесь нет, – и называется картина Азраил (ангел смерти).
Руки, ноги и голова пришиты друг к другу, но так, что швов не видать. Я знаю, чем в нем пахнет, как утопает нога в мокром лугу, где растут грибы и водятся раки, куда садится луна и почему нас пугают ее тени. Ноги с раздвоенными копытами от ляжки до ступни поросли густой шерстью.
Ничего внешнего, бросающегося в глаза. Данная трактовка образа героя как некоей самостоятельной, хтонической силы, тесно связанной с природой, характерна и для других картин «сказочного цикла» Врубеля. Почти нематериальный и часто непобедимый, он состоит из воздуха и движения.
Подобное соскабливание бывало не однажды. Они изображают Бога как старого человека проповедуют не веру, а суеверие — и далее: Я смотрела в глаза Толстого, сверкающие сквозь брови, как глаза Пана сквозь лесную чащу: мудрые, как сама природа. Поскольку при создании этой картины никто не позировал, то не помогла ли ему при завершении образа Пана какая-либо фотография и, быть может, даже фотография самого Толстого, которых в то время было опубликовано предостаточно. Длинная и густая борода и усы.
С годами выяснилось, что без водки я могу обойтись дольше, чем без музеев. За спиной этажерка тоже с книгами и деловыми бумагами. В одном из томов французского писателя Анатоля Франса (а он читал в подлиннике) его заинтересовал рассказ Святой Сатир, где описано видение монаху Мино возле гробницы святого Сатира — козлоногого белобородого старца с телом, обросшим волосами. В образе Пана-Лешего, представленного на фоне сумеречной северной природы, Врубель пытался уловить «интимнейшую национальную ноту». Теперь о руках.
Если первого писать с маленькой буквы, то получится одно и то же. Флейта ритмически очень связана с пальцами Пана. Вот таким образом и художественные средства выбраны Врубелем соответственные. Где. Другое дело, что его дом был и моим.
Но он не может умереть, пока жива эта чахлая природа. В качестве декораций художник выбрал российский лес. Но бес его попутал и художник соскоблил любимую женщину, чтобы уступить холст сатиру.
Пан, божество лесов и полей, выступает ее символом. Это показывает зрителю, что ветер в предрассветный утренний час совсем не сильный. Как можно догадаться, немного поразмыслив над сюжетом, этот странный предмет – флейта. На картине изображён Пан – персонаж древнегреческой мифологии. Промежуточное звено между зверем, богом и человеком, Пан обитает в безнациональном раю. Могучая фигура состоит из противоречий.
Нижнюю часть туловища покрывает темная длинная шерсть и даже видны копыта вместо ног. Говорят, что толчком послужило чтение рассказа А. Франса Святой Сатир. Дерево всегда показывает связь между прошлым, настоящим и будущим. Не такие ли руки у врубелевского Пана: большие, некрасивые, узловатые. Особенно ночью, когда голубое оказывается фиолетовым, а сны – явью.
Торс атлета принадлежит человеку. Арцыбушев сидит за столом с разложенными книгами в своём кабинете. Эллинский козлоногий бог и русский Леший соединились здесь в одно лицо. Ветер гонит тучи, сгибает деревья, навевает сны и кошмары. Описание картины Врубеля «Пан» мы дали выше, а здесь попробуем понять, какую идею художник зашифровал в полотне.
У сатира не может быть истории, только антропология.
Как мы видим, старец не совсем обычный. Вообще пан – это мифическое существо, которого Михаил изобразил в образе пожилого мужчины. Но форма ее необычна, так как это особый атрибут пана.
Курносое лицо обрамляла белая борода, сквозь которую виднелись наросты на шее. Цвет понимается Врубелем как своеобразная иллюминация, окрашенный свет, пронизывающий грани кристаллической формы. Со второго начинаются чудеса. Считается, что врубелевское обращение к теме ночи произогило не без влияния живописи Н. Те (к тому времени покойного), с семейством которого он породнился, женившись на Н. Забеле. Это его символ Джед – позвоночный столб Осириса, восходящая к дереву связка тростников, вставленных один в другой, знак плодородия и возрождения.
Высшее образование М. Врубель получил в Петербургском университете, а после окончания поступил в Академию художеств. Чтобы прийти к нему искусству понадобился компромисс между орнаментом и притчей. Леший, например, мало чем выделяется. Подрамника с чистым холстом под рукою не оказалось и тогда, по свидетельству молодого композитора Б. К. Яновского, приехавшего с супругами в Хотылево: Врубель на моих глаза соскоблил начатый портрет жены и на месте его принялся писать Пана (сам он называл его Сатир).
Но больше все же от Лешего – и пейзаж русский и облик Пана. Собственно, ему, пространству, не остается ничего другого. Усталость, но бесконечная отдача. У него сложился особенный, только ему присущий врубелевский стиль.
Демон, по выражению Врубеля, был страждущей душой мира, Пан – его тело, только старое. Над горизонтом встаёт старый Месяц, что позволяет говорить о том, что действие происходит в утренних сумерках. Зачахший сатир одной ногой (той, что нам не видна) уже в могиле.
Герой будто собой, своим телом заменяет (частично закрывает) стволы деревьев. Начинает шевелиться седой пень, под косматым мхом завиваются бараньи рожки, корявая рука отделяется, сжимая многоствольную свирель и внезапно открываются круглые голубые глаза, как фосфорические светлячки. Данная трактовка образа героя как некоей самостоятельной, хтонической силы, тесно связанной с природой, характерна и для других картин «сказочного цикла» Врубеля1. Как все мы, он зависит от среды: на поляне леший ниже травы, в роще – выше деревьев. Пан – персонаж древнегреческой мифологии, но на представленном полотне он заметно «обрусел» и это необыкновенно характерно для тогдашнего Врубеля, влюбившегося в русский фольклор.
В русском искусстве ближе всех к этому идеалу подошел Врубель. Посередине возвышается стоящая очень прямо фигура Богоматери. В качестве декораций художник выбрал российский лес. И добрые, немного грустные глаза.
И свою картину художник сначала назвал Сатир. Здесь он быстро сходится со своим современником В. Серовым. Главное, не забыть потом отвязать, – закончил он, косясь на собеседника. Книгу из которой я почерпнул эти сведения, Синявский надписал мне с лешачьим приветом.
Убегая, она превратилась в болотный тростник из которого потом Пан и сделал себе флейту. Здесь были написаны лучшие картины Врубеля – «Пан», «Демон», «Царевна Лебедь» и др. За ту немалую часть жизни, что мне удалось провести в музеях, я понял одно.
Но когда посмотреть на его туловище, то оно абсолютно не принадлежит дедушке. Прежде всего — глаза. Древним он – бог, нам – леший. В 1889 году работа над фресками успешно окончена и Михаил едет в Москву.
У этого рассказа был другой сюжет – не отличавшийся от символа. Однако, он изображён на фоне типичного северо-российского пейзажа (равнина, кривая берёза, лес, река), что роднит его с образом лешего. Мощь его тела выдает в нем явный гигантизм (излюбленный прием Врубеля, говорящий о явном проявлении божественной силы персонажа), это не тело старика, не смотря на дряхлость лица. Где я мог видеть похожее лицо с густой бородой и шевелюрой, широким носом, пронзительным взглядом.
После этого апостолы обрели дар говорить на всех языках и проповедовать учение Христа всем народам. Врубелевский пан – это леший, который является духом леса. В живописи такой паритет – и самое ценное и самое сложное. Ехать нужно в Киев и Врубель с удовольствием принимает приглашение. Во всяком случае, в Летописи жизни и творчества Л. Н. Толстого таких сообщений нет.
Врубель вычитал его у Анатоля Франса: На седеющем темени торчали притупившиеся рожки. Ситуация изображена пограничная – между днем и ночью, сумеречное состояние, нестабильное, но тем самым движущее и направляющее на действие, в данном случае это одновременно и угасание и оживление. Но смотря на пожилого пана, нельзя сказать, что он злой. Гостивший там Врубель уже написал окрестный пейзаж для портрета жены. Это показывает зрителю, что ветер в предрассветный утренний час совсем не сильный.
Жесткие волосы покрывали его грудь. Пан сидит на земле и витает в облаках.
Заметим, что сам Врубель в качестве главной причиной появления этой работы называл впечатление, произведенное на пего рассказом А. Франса «Святой сатир». Одновременно ночь у него здесь становится уже типично «символистской» и является в этом смысле «окном» в неведомое, в другие миры, недоступные дневному сознанию. Сущность хтонического (связанного со стихией земли, растений, плодородия) божества подчеркивает наличие за его спиной дерева – символа жизни, метафора которого – рождение и смерть, рост, становление, при опоре на землю, стремление ввысь, в небо. Тонкие деревья колышутся на ветру, но вот борода и волосы пана не развиваются. Выполнили фотографию в Москве мастера Шерер и Набгольц в 1885 году.
Летом 1897 года Врубель жил на хуторе Н. Ге в Черниговской губернии, работал в его мастерской – видимо, это географическое и «родственное» сближение со своим старшим современником, мастером ночного колорита, не осталось без последствий. По легенде, Сиринга – наяда, спутница Артемиды, которую преследовал Пан. Так, например известный коллекционер П. М. Третьяков хвалил эту работу Врубеля, специально приезжал в Киев её посмотреть и сокрушался, что не может приобрести для своей коллекции, а критик и галерист С. К. Маковский считал, что дебютная работа Врубеля в Кирилловской церкви является «высочайшим достижением Врубеля» и подчёркивал, что достижение это «глубоко национальное», отвергая обвинения Врубеля в «нерусском (польском) происхождении» и «эстетическом космополитизме» и искусствовед и критик А. Н. Бенуа также отмечал мастерство Врубеля и подчёркивал, что в сравнении с работами Врубеля в Кирилловской церкви фрески В. М. Васнецова «кажутся поверхностными иллюстрациями». Профессор А. В. Прахов приглашает выпускника расписать Кирилловскую церковь.
Как в ярком бредовом сне, возникает из зеленовато-синих и красно-лиловых жгучих переливов узкий, как бы змеиный лик ангела смерти, на шее длинной и прямой, как колонна, в обрамлении черных волос, с невидящими (или всевидящими. ) громадными глазами. Мои сомнения удивили Синявского. Но и Толстой не воспринимал своего противника. Ночью мы знаем то ли меньше, то ли больше, чем днем, но никогда – столько же. Свирель не звучит, спина не разгибается, шерсть вылезла, про наяд и думать нечего.
Я видел ее только на картинках. В 1889 году работа над фресками успешно окончена и Михаил едет в Москву. Оно напоминает лицо старого дедушки. Он взял у меня краски: желтую, черную, зеленую и киноварь. В свободное время он с удовольствием пользовался книгами богатой тенишевской библиотеки. Большие массивные плечи, накачанные руки, которые от локтя к пальцам покрыты волосами. Только глаза живут на этом лице и в них безмерная грусть.
У многих смотрящих на полотно возникает вопрос: «что держит пан на картине Врубеля». Вот таким образом так дорог Врубелю иной – неверный – свет луны. Но каков настоящий цвет кентавра. В образе Пана-Лешего, представленного на фоне сумеречной северной природы, Врубель пытался уловить «интимнейшую национальную ноту»3.
Здесь он быстро сходится со своим современником В. Серовым. В этом взгляде тоска по земному облику, по земной любви и радости. Но этот портрет не был бы врубелевским, если бы в образе Арцыбушева не чувствовалась внутренняя динамика, подобная скрученной пружине. Синий, – ответил бы Врубель. Серо-голубые глаза смотрят лукаво, как у шкодливого ребенка.
Это одиночество души, способной отдавать все, ради созидания. Однако, он изображён на фоне типичного северо-российского пейзажа (равнина, кривая берёза, лес, река), что роднит его с образом лешего.
Другими, принадлежащими Аверинцеву, словами, символ – это равновесие формы и содержания. И сидит он на пне на фоне деревьев. Нижняя часть его тела покрыта чёрными волосами, которые в нижней части картины сливаются с землёй (из-за чего создаётся впечатление, что он вырастает из пня или прямо из земли). А лик стоящей среди апостолов Богородицы — это лицо молодой фельдшерицы Марии Ершовой.
Вообще пан – это мифическое существо, которого Михаил изобразил в образе пожилого мужчины. С тех пор я так и делаю, но мелкая нечисть не попадается мне на глаза. Картина Пан единодушно признается чуть ли не вершиной всего творчества Врубеля. Как можно догадаться, немного поразмыслив над сюжетом, этот странный предмет – флейта.
Флейта Пана – Сиринга инструмент из тростниковых трубочек, связанных в один ряд. После окончания академии Михаилу повезло. Сильное, грозное произведение. Невидимый и бесспорный, он, как судьба, обнаруживает себя, меняя поведение окружающего.
Нижняя часть его тела покрыта чёрными волосами, которые в нижней части картины сливаются с землёй (из-за чего создаётся впечатление, что он вырастает из пня или прямо из земли). Автору нельзя не верить.
Пан – один из них. Удивительно, но написал ее художник за два-три дня.
И мелькнула мысль: а не лицо ли Толстого послужило художнику для изображения мифологического персонажа. После обеда Врубель позвал меня смотреть портрет. Чаще, однако, он занят другим. Тростник также встречается и в изображениях Осириса. Здесь были написаны лучшие картины Врубеля – «Пан», «Демон», «Царевна Лебедь» и др. И тут мне вспомнилась картина Михаила Врубеля Пан.
При свете луны мы четко видим лицо создания. Волосатые мослы с копытами вросли в родную стихию – землю. P. S. Произведения Врубеля невозможно спутать ни с кем другим. Тонкие деревья колышутся на ветру, но вот борода и волосы пана не развиваются. Как от нас, вред от него очевиден, но ограничен.
Эта картина открывает серию «ноктюрнов» Врубеля (в нее вошли также «Царевна-Лебедь», «Сирень», «К ночи»). Так когда же Врубель мог лично встречаться с Толстым. «Своим» сделали Врубеля художники и критики, объединившиеся позднее вокруг журнала «Мир искусства», его работы стали постоянно выставлять на экспозициях мирискусников и дягилевских ретроспективах и в начале ХХ века живопись Врубеля стала органической частью русского модерна. Во время создания портрета Арцыбушева Врубель уже придумал своего «Демона».
Конечно, Врубель писал не просто портрет. Данная трактовка образа героя как некоей самостоятельной, хтонической силы, тесно связанной с природой, характерна и для других картин «сказочного цикла» Врубеля. У многих смотрящих на полотно возникает вопрос: «что держит пан на картине Врубеля». «За известность на художественном поприще» 28 ноября 1905 года ему было присуждено звание академика живописи – как раз к моменту полного прекращения художественной активности.
Так что же можно найти схожего у врубелевского Пана с Толстым. На этот счет точных данных не существует. Или Демона, про которого Лермонтов так и написал: Синело предо мной пространство. Сама Н. Забела приходилась племянницей Н. Ге, а ее сестра была замужем за сыном художника. Большие седые волосы.
После окончания академии Михаилу повезло. Лучшая из них – Пан. Собственно, на холсте именно это мы и видим – на первый взгляд. В образе Пана-Лешего, представленного на фоне сумеречной северной природы, Врубель пытался уловить «интимнейшую национальную ноту». Ехать нужно в Киев и Врубель с удовольствием принимает приглашение.
Он – ее дух, она – его плоть, вместе они называются родиной. Для этой картины художнику никто не позировал. Герой портрета – человек новой формации, новой промышленно развивающейся России, страны, в которой начинают цениться не только благородство происхождения, но и ум, талант и активная гражданская позиция. Когда мертвая и бесцветная атмосфера уходит в даль, она необъяснимым (что бы ни говорил мой учебник физики) образом становится синим небом, оживляющим фантазию.