Джорджо де Кирико (итал. Giorgio de Chirico, 10 июля 1888, Волос, Греция— 20 ноября 1978, Рим)— итальянский художник, близкий к сюрреализму. Хотя с Россией де Кирико связывают только его работы для балетов Дягилева, куратор Татьяна Горячева проводит параллели между итальянским художником и супрематистом Малевичем и мечтательным Дейнекой и кубистами Шевченко и Рождественским. Жена де Кирико была переводчицей на этой встрече, ее спрашивали о том, где же находятся «те самые» картины Джороджо, но она упорно показывала пальцев на академическую скуку, говоря, что вот он и есть истинный художник. Итальянский художник Джорджо де Кирико (Giorgio de Chirico) – явление в мире искусства по-своему уникальное.
В Третьяковской галерее проходит выставка картин итальянского художника Джорджо де Кирико под названием «Метафизические прозрения».
Из всего арсенала искусства де Кирико (в 1920-х он обратился к неоклассике, вызвав негодование сюрреалистов) на тот момент наиболее созвучной устремлениям Малевича становится метафизическая живопись, решающая пластические и образные проблемы предметности в рамках и в духе современного понимания задач искусства. В1917 годув Феррарезнакомится с художникомКарло Карра, соратником его идей.
Такова, например, «Песнь любви». Что нужно для того, чтобы открыть таинственное в предметах. Моранди ясно понимает разницу между материей и оптикой. Карра помещает в своей книге и статьи де Кирико — «О метафизическом искусстве» и «Мы, метафизики», которые были опубликованы также в римских журналах «Cronache deattuaita» и «Valori plastici».
После смерти отца семья вернулась в Италию, откуда 17-летний юноша отправился учиться в Европу. Мы потрясены, это те картины, которые мы хотели видеть. Картины де Кирико – апофеоз предметности. Он копирует старых мастеров и начинает работать в стиле, близком к академизму.
Но в чем состоит существо философии де Кирико. Он рисовал несколько минут, затем отложил карандаш и приятель его громко объявил: «Портрет готов. » Все бросились к рисунку, раздался вопль: «Это Пруст. Для начала следует ответить на вопрос, в каком смысле де Кирико оперирует словом «метафизика» и каким образом реализует свое понимание этого слова на полотнах. Вместе с ним, а также А. Савинио, Дж. Моранди создает движение «Метафизическая живопись» и публикует свои статьи в журнале «Vallauris plastice» («Пластические ценности»).
После войны Джорджо живет во Флоренции и Риме знакомится со своей будущей женой — Раисой Гуревич Кроль. Такова известная серия картин художника «Площади Италии», о которой Аполлинер писал: «Странные пейзажи, полные новых идей, выразительной архитектуры и сильного чувства». «Мне вдруг показалось, будто все окружающее я вижу впервые», — писал он потом в мемуарах. Джорджио учился в художественной школе в Афинах и в Академии художеств в Мюнхене.
В картине «Молчаливая статуя Ариадны» активно используется игра света и тени Художник обращается к новым живописным методам. Превзойти человека, очистить мир от него, присвоив этому событию позитивный смысл, – в этом пафосе де Кирико является последователем идеи Ницше о смерти человека.
Многие знакомые уехали из Парижа, многие отправились на фронт, как Аполлинер. Статую Ариадны окружают безлюдные галереи. «Понятие ненужного, – говорит де Кирико, – уничтожено, нынче царствуют предметы». И на этот раз предметы кажутся абсолютно не связанными друг с другом. Только видимое, сугубо видимое – вот живописный девиз де Кирико.
Сверхреальности нет нигде, а состояния есть везде, то есть в предметах. Но сам он вскоре отходит от этого направления в сторону традиционного реализма. Татьяна Горячева, куратор выставки Джорджо де Кирико в Третьяковской галерее. То есть существует лишь хаос и сумасшедшие, которые мнят его порядком.
А художник искусно пользуется именно знанием перспективы, создавая лишь фантом ее: и мертвая, освещенная ледяным светом («безлюбовное солнце», по выражению самого художника) улица и башня вдали и пьедестал статуи неведомого кондотьера, словно въезжающего на пустую площадь, — все это имеет собственные точки схода, собственную пространственную ориентацию. С самого начала для художницы была важна тема переодевания. В 1915 году Джорджо Де Кирико вернулся в Италию, где вместе с К. Карра. Что значит глупость утверждения пустоты «мета».
Зато обожал Флоренцию иТурин— двух полнеющих синьор среднего возраста. Играет перемещениями предметов. угловатые планы накладываются друг на друга и сами на себя. Но сам он вскоре отходит от этого направления в сторону традиционного реализма. В какой-то момент кажется, что их уже слишком много. Все заполнено предметами. В те годы он создает шесть картин, составивших серию «Метафизические интерьеры», второе название которой «Открытие одиночки». Город.
Метафизика, понятая как предметоцентричность, движется параллельно логике ready-made. Присущее же метафизическому искусству стремление раскрыть через мир предметных форм «тайный» смысл вещей, лежащий за пределами их физического существования, сделало его предтечей сюрреализма 1920-х годов. ДеКирико нелюбил Милан, который напоминал ему развязную девчонку.
Что сделали кубисты. После популяризаторской работы Аполлинера о Кирико заговорили. Хорошо известен трюк с фиктивной продажей картин в отеле Drouot.
Он много копировал в музеях, настойчиво совершенствуя технику рисунка. Для того, настаивает де Кирико, чтобы увидеть невидимое. Словом, с нагнетанием ощущения таинственности.
В работах «метафизического периода» у де Кирико довольно часто встречаются изображения бананов. Только в конце жизни художник вновь вернется к метафизической живописи. А во-вторых, написанное десятилетием позже «Возвращение Улисса»: посреди комнаты в вечно плещущейся воде вечно плывет Улисс, которого окружают приметы живописи де Кирико — кресло с высокой круглой спинкой, массивный шкаф и, наконец, самоцитата художника в виде висящей на стене картины. Ему хватает сил повторять произведения своей юности в «неометафизический», то есть поздний период своей творческой деятельности.
Это ощущение возникает из-за того, что плоскость картины словно бы наклонена. А от «метафизических» 1910-х годов — всего две работы, обе из Центра Помпиду: автопортрет с матерью, на котором вроде бы тень матери оживает в изображении сына и «Полуденная меланхолия» — как раз с красной башней на горизонте, с пустынностью, со стеной из которой будто в никуда идет какой-то проем и с двумя титанических размеров артишоками. На пустынных площадях мастер часто изображает статую Ариадны — символ грусти и меланхолии (этот образ использовал Ницше для символической передачи некоторых постулатов своего учения). Мы, говорит де Кирико исчезнем, манекен останется. Род де Кирико происходит из Греции. Не у предмета, но у человека есть скрытые состояния. Что это значит.
И нет привилегированных состояний у некоей сверхреальности, у некоего «по ту сторону». Последний создает и сценографию балета «Пульчинелла» в 1920 году. Футуристы хотели ухватить бегущее время, де Кирико стремился время остановить. Моранди движется в противоположном направлении, нежели де Кирико.
Джанни Меркурио историк искусства. Ренессансный, построенный из красного камня город покорил его. Присущее же метафизическому искусству стремление раскрыть через мир предметных форм «тайный» смысл вещей, лежащий за пределами их физического существования, сделало его предтечей сюрреализма 1920-х годов.
Благородный и стоический характер божества противопоставлен здесь артишокам — довольно распространенным во Франции и Италии овощам. Де Кирико использовал многочисленные элементы художественной традиции, которая идет от «примитивов» к мастерам Возрождения и барокко, заканчивая великими пейзажистами, работавшими на рубеже XVII и XVIII веков. Но сам он вскоре отходит от этого направления в сторону традиционного реализма. На пустынных площадях мастер часто изображает статую Ариадны — символ грусти и меланхолии (этот образ использовал Ницше для символической передачи некоторых постулатов своего учения). Таков, например, в России замысел Малевича.
В целом де Кирико следует строгой хронологии, тщательно фиксируя элементы автобиографии: первые художественные опыты, учебу у Клингера в Германии, работу на «Русских сезонах» с Дягилевым, поездки по миру (в Милан, Флоренцию, Венецию, Рим, Париж, Мюнхен, Амстердам, Нью-Йорк и многие другие города, особое место среди которых всегда занимал Турин, вдохновивший художника на написание многих полотен) историю создания своего единственного романа («Гебдомерос», 1929) и так далее. Авангард не поддается рациональному анализу, описанию и пониманию вообще. То, что Рембо сделал в поэзии, Ницше – в философии, мы, метафизики, говорит де Кирико, сделали в живописи. Плюс — скульптура (многочисленные вариации на тему героев-манекенов де Кирико) и графика.
Особое место в его работах ранних лет занимают изображения манекенов. Этот эпизод лег в основу и первой метафизической картины — «Загадка осеннего полдня» (1910). Метафизическая живопись – это царство предмета в его открытости. Однако художник показывает зрителю сразу конечную фазу, де лает окончательный вывод он не исследует ступени к истине шаг за шагом.
«Большая башня» (итал. Цикл из ста работ, представленных на выставке, завершается понятием «Неометафизика» —так называют поздний период творчества с 1968 по 1976 год. Де Кирико не показывает нам скрытых сторон вещей.
Последний, кроме поэзии занимавшийся еще и художественной критикой, увлекся живописью Кирико и придумал для нее название «метафизическая», то есть выходящая за рамки привычной реальности. Археологические раскопки де Кирико в поисках человека не увенчались успехом. Человек и вещь не отличимы. nbsp nbsp Двенадцать знаков зодиака делятся также на три группы качеств из четырёх знаков. «Я говорю «мы», – уточняет де Кирико, - из деликатности». Sciric. ».
Эти создания зодчество кватроченто, даже еще более ранних веков, виделись де Кирико таинственными формами, знаками иного временного и пространственного мира, маркирующего область возвышенной и гнетущей мечты, напоминающей человеку о его физической малости и грандиозном воображении («Большая башня», 1913). Рубеж 1920–30-х в творчестве де Кирико отмечен не только работой в театре, но и интересом к историческим и мифическим сюжетам.
Еще существует и другая картина – «Пьяцца дИталия с конной статуей». В 1911—15 гг. Что означают знаменитые манекены де Кирико. Итак, собрания проходили в студии Бретона. Но от 1910-х, да даже от 1920-х до 1970-х — большая дистанция и, кажется, что как художник де Кирико устал довольно быстро. В начале первой мировой войны возвращается в Италию.
Тема иллюзорности реального наиболее выразительно воплощена им в образах манекенов. Де Кирико обратился к метафизике, так как ощутил потребность вернуть живописи «сюжет», который она полностью утратила во время революции фовистов и кубистов – революции, сосредоточившейся на форме и открывшей дорогу абстрактному искусству. Среди этих поздних опусов выделяется, во-первых, «Метафизический треугольник (с перчаткой)» 1958 года, где на треугольном же холсте наплывают друг на друга здания, арки, башни, разные пространства, — а поверх всего лежит огромная красная перчатка с ногтями. Кроме того, художник занимался костюмами для последнего проекта Дягилева «Бал» (1929), а также для «Протея», поставленного труппой Русского балета Монте-Карло в театре Ковент-Гарден. Иногда, в них присутствует избыток натурализма. Ничто не сравнится с ней — разве что мой «Заратустра».
Особое место в его работах ранних лет занимают изображения манекенов. С этого момента он изучает и копирует работы итальянского ренессанса. Моранди стремится к изображению предметов в их символическом исполнении. Здесь нет места человеку или природе.
Мастер расставляет предметы в различных сочетаниях используя их просто как символы. Другими словами, кубисты претендуют на взгляд Бога. Последующие годы жил и творил в Риме, рядом с площадью Испании. Моранди создает движение «Метафизическая живопись» и публикует свои теоретические статьи в журнале «Валори пластичи» («Пластические ценности»).
Купить билетыКарта GARAGEEnЧасы работы и адресEnglishПосещениеВыставки и событияОбразованиеИсследования и ресурсыО МузееМагазинВыставкиКалендарьПубличная программаGarage ScreenЦиклы лекцийПрограммы к выставкамВнешние проектыКурсыПрофессиональная программаКонференцииБиблиотекаКоллекцияRAANИсследованияГрантыИзданияИстория и программаПоддержка МузеяПрограмма лояльностиКорпоративная поддержкаМероприятияНовостиПрессаВакансииКонтактыДжорджо де Кирико «Воспоминания о моей жизни»Cовместная издательская программа Музея современного искусства «Гараж» ииздательства AdMarginemДжорджо де Кирико «Воспоминания о моей жизни»Cовместная издательская программа Музея современного искусства «Гараж» ииздательства AdMarginemМемуары одного из крупнейших художников XX века, впервые целиком опубликованные на русском языке. Вот таким образом живопись последних лет скорее ребус, чем загадка.
Но что невидимое становится явным в такой метафизической композиции. Первый парижский период оказал решающее влияние на формирование мастера. Также интересно, что объекты в картине «Тайна и меланхолия улицы» изображены в разных проекциях: фургон в геометрической, а дома в перспективной. Маурицио Кальвези историк искусства. Сталли онмаразматиком или жуликом— мыникогда неузнаем, нокогда ему попадалась собственная картина, уже переставшая нравиться, онписал наней «Подделка»— воизбежание недоразумений итем самымсерьезно подрывая рынок.
В отличие от де Кирико, он не сталкивает предметы, а улаживает их. Пережив трепанацию, поэт умер от испанского гриппа. Продолжая поиски стиля, метафизика де Кирико приближается, наконец, к внутреннему видению действительности, когда предметы превращаются в чистые символы. Мы видим пустынную площадь, статуя Ариадны, арки.
Когда в 1910-х де Кирико создал первый метафизический опус — «Загадку осеннего полдня» — картина была навеяна видением, пришедшим ему на флорентийской площади Санта Кроче. Но так ли неожиданным было то, что произошло с художником на родине. Супруга его была очень недовольна всей этой ситуацией. Цилиндрическая форма строения навеяна образом Туринской башни Моле Антонеллиана — символа города, о которой Ницше писал: «Это самое гениальное строение из всех возведенных во всепоглощающем стремлении ввысь.
«Новое искусство, – манифестирует де Кирико, – радостно по своей сути.
Дюшан объяснял: «взяв обычный предмет обихода, я позиционировал его так, что значение пользы исчезает под давлением другого названия и иного подхода». Что для этого делает де Кирико. Моранди пишет лишь картины и за всю жизнь дает всего несколько интервью.
Кураторы завершили выставку манекенной картиной 1970-го «Орфей — усталый трубадур»: улица смешивается с интерьером (за него отвечает занавес), на фоне неба возникает мираж в виде замка. Куклы де Кирико нарочито лишены лица.
То, что прежде было пространством, превратилось в кучу рамок, угольников и «картинок в картинках». Я виню и буду ее винить, неся всю ответственность за свои обвинения. А у человека есть. Начинается вторая мировая война и художник возвращается в Италию, обосновывается в Риме. Там открывается то же, что и извне.
Как говорит Г. Иванов, порядок – это хаос в мозгу сумасшедшего. В своих рассуждениях Вейнингер использует понятия художника-исследователя и художника-священнослужителя (кстати, к последнему он относит Арнольда Бёклина, чье творчество вдохновляло де Кирико в тот период). В произведениях де Кирико мы не видим вопрошаний о первоначалах бытия. На ней изображено всё то же самое, отличается лишь скульптура.
Яркий пример этому —«Внутренняя метафизика мастерской», где вроде бы знакомые полотна художника изображены внутри новой картины. Это противостояние усиливает монументальность полотна. В 1899—1905 гг. Именно эти независимые элементы берет на вооружение в своем творчестве де Кирико. Художник видит то, что видим мы все, но вскользь, мимоходом. Это попытка произвести у зрителя визуальный шок, сбить его с толку.
В этом заключается смысл его метафизического проекта. Вообще, многие работы художника на метафизические темы очень похожи друг на друга. Почему. Сней онпереехал вРим, вквартиру наплощади Испании, где прожил досамой смерти. Де Кирико — первый художник, пустившийся в этот путь еще в 1910 году. Сюжетом становится загадка».
Между собой перекликаются «Счастье возвращения», «Меланхолия», «Загадка дня» и «Красная башня», а также вышеописанные картины итальянской площади. Они как истина мира становятся единственной музой художника. Это символические знаки, собранные воедино для решения метафизических задач автора. Уже в начале 1910-х годов он создает собственный, глубоко своеобразный и островыразительный язык живописи, которая впоследствии получила название «метафизической». Но, образы искусства Древней Эллады нередко появлялись в картинах художника. Стояла осень 1925 года. А в 1924-м появится манифест сюрреализма авторства Андре Бретона.
Художественная индивидуальность Джорджо де Кирико определилась очень рано., А. Савинио, Дж. Эти кастраты и старые холостяки столь ожесточенно и истерично проявляли свою злобу и зависть, что не удовлетворились дискредитацией моей живописи в Париже, а с помощью своих представителей и агентов организовали ее бойкотирование также в Бельгии, Голландии, Швейцарии, Англии и Америке. С началом Первой мировой войны вернулся в Италию. Интересно, что изображение девочки абсолютно нетипично для живописи де Кирико.
Элементы этих композиций объединены с помощью чисто формалистических приемов. Де Кирико уточняет: «Если разложить на составляющие слово «метафизика», может возникнуть еще одно «страшное» непонимание: слово «метафизика» (на греческом языке – после физики) может навести на мысль, что все, стоящее за физикой, составляет некую пустоту, нирвану. В «Неопределенности поэта» гроздь бананов как бы выходит из женского лона или, наоборот, приближается к нему. На переднем плане изображены два человека, маленькие и ничтожные в сравнении с башней.
Дважды был женат. С первой женой, балериной Раисой Гуревич, Джорджио познакомился в 1923 году в Италии, в театре Пиранделло, во время постановки спектакля Игоря Стравинского «История солдата»: художник делал декорации. Осталась загадка без загадывающего, мысль без мыслящего. Все становится образом образа и возникает ощущение неотвратимого отрыва от реальности. Вот, например, полотно «Пьяцца дИталия: меланхолия».
На парижских улочках часто можно было встретить лотки продавцов бананов. На этих цветных фотографиях используя протезы, маски и грим (все это не скрывается, а подчеркивается), Шерман воссоздает длинный ряд портретов и картин, написанных в прошлом, – одни из них существуют на самом деле (например, художница опирается на работы Караваджо, Фуке и проч. ), другие выдуманы. В таком темпе он протянул до 90 лет, а потом устал, купил билет на небо и улетел.
Под впечатлением от итальянской архитектуры появились первые «картины-таинства», которые Г. Аполлинер позднее назовет «метафизическими». «В конце 1980-х годов Синди Шерман работала над «Историческими портретами». В 1906—10 гг. Кто-то может разглядеть в этом подражание Пикассо, с которым художник был дружен. Нарочитая статичность подчеркнуто предметных, осязательных форм полемично противопоставляла метафизическую живопись появившемуся в те же годы в Италии движению футуризма с его агрессивной динамичностью.
Предметы перестают быть тем, что игнорировало искусство. В целом же правят бал на выставке поздние метафизические работы. На переднем плане появляется гиперреалистичный красочный пробковый поплавок. К которому остается добавить и героев-манекенов, лишенных зрения провидцев, оживших скульптур, механических «человеков», — которых сам художник начал делать все в той же первой половине 1910-х, а на выставке за них отвечают более поздние образцы.
Был большой успех под конец аплодирующая публика начала кричать: «Sciric. Я же знаю, как это сделать. Они — из разных снов, но близки безжизненностью, объединены пластическим языком и степенью условности, что так отличает картины де Кирико от картин «классических» сюрреалистов. У Сергия Булгакова такие живописные эксперименты вызывали мистический ужас. Де Кирико нарушает правила перспективы. С 1908 года де Кирико начинает изучать философские труды Фридриха Ницше.
В картине «Молчаливая статуя Ариадны» активно используется игра света и тени. ДеКирико предпочитал изображению реального мира выдуманный. Но Моранди застыл на стадии освобождения предметов от их утилитарного назначения. Они, как скажет П. Флоренский, показали вещи в четырехмерном пространстве, то есть сразу со всех сторон извне и изнутри, как если бы их воспринимал не субъект имеющий единый центр восприятия, а тот, кто воспринимает вещи синтетически такими, какие они есть, «безлично».
Позже оннайдет воплощение любимых Флоренции иТурина сначала врусской балерине Раисе Гуревич, накоторой женится в1924 году, азатем вИзабелле, Изе, еще одной русской эмигрантке, скоторой онпознакомился в1932 году иуже нерасставался доконца своей жизни. Де Кирико выхватывает предметы из их обыденного пространства, однако он не концептуалист. Первые визуальные уловки и загадки, к которым потом придут и Магритт и Дали, начинались в таких, казалось бы, неуловимых мелочах на картинах де Кирико.
Родился в Греции в итальянской семье. «То, что слушаю, ничего не стоит, есть лишь то, что я вижу открытыми глазами, но еще лучше — закрытыми», — писал художник. Нет абстракции пространства. Начинается вторая мировая война и художник возвращается в Италию, обосновывается в Риме.
Их идеи формируют его мировоззрение, которое он сам назовет «метафизикой» — по одному из главных разделов философии, который рассматривает вопросы первоначального бытия. Печально, грустно и очень жестко, но такова жизнь. Де Кирико визуализирует реквием по человеку, впадая при этом в восторг: «Патетическая и лирическая сила манекенов де Кирико, – говорит он о себе в третьем лице, – особенно сидящих манекенов, например, в «Археологах», в том, что они далеки от людей». «Метафизика Джорджо де Кирико родилась во Флоренции в 1910 году, когда он написал полотно «Загадка осеннего полдня», в котором переработал в таинственном ключе образ памятника Данте на площади Санта-Кроче.
На полотнах де Кирико появляются такие исторические сюжеты, как Троянская война и битва при Фермопилах, а фрагменты акведуков, колонн и храмов складываются в единые фигуры «Археологов». Де Кирико посетил Флоренцию, Милан и Турин. «Загадка осеннего дня» (1909) изображающая Флоренцию похожей наЧернобыль через год после аварии, — насамом деле нечто большее, чем просто картина, это скорее состояние души, воспоминание, переживание, меланхолия или что-то, напоминающее титульный лист поэтического сборника Леопарди. Он меняет свой взгляд на живопись. Человеческое присутствие обозначено еле узнаваемой головой манекена. В эти же годы он начинает работать над упомянутым журналом «Пластические ценности», возрождавшим на своих страницах идеалы классической живописи.
К концу жизни на вопрос журналиста: «Кто является крупнейшим художником ХХ века. », – он с уверенностью скажет: «Я». Великий кубист Пабло Пикассо величал художника «певцом вокзалов». В 1915 году Джорджо де Кирико вернулся в Италию, где вместе с К. Карра, А. Савинио, Дж. Свои картины онназывает «загадками»— идействительно пустынные площади, свет заходящего солнца, длинные тени напоминают таинственную, замершую атмосферу середины августа вримском районеЭур. Первым проявил интерес к де Кирико и откликнулся на его искусство Казимир Малевич.
Так как в действительности эти предметы не совместимы. Подобные работы не ставили целью поразить зрителя, поставить его в тупик. Атмосфера напоминала мне ту, что царила на субботних вечерах в доме Гийома Аполлинера, где я бывал лет десять тому назад, всё ту же атмосферу в духе «Бетховена» Балестриери из Музея Револьтелла в Триесте с той лишь разницей, что у Бретона на стенах висели не маска Бетховена и живопись в стиле модерн, а кубистические работы Пикассо, кое-что из моих метафизических полотен, негритянские маски и несколько картин и рисунков безвестного сюрреалиста, которому хозяин дома пытался сделать имя. Впоследствии, Де Кирико отрицал какую-либо роль античности в своем творчестве.
Или, например, Арто в Европе. Неясно тогда и направление этой тени ибо свет направлен в другую сторону. И если Пикассо выходил их суицидальных настроений торжественно и в «голубой период», то у де Кирико ничего путевого не вышло.
На его полотнах вещи теснят и поглощают всё, что претендует на изнанку. Де Кирико знакомится в то время с Изабеллой Пакшвер, которая станет его второй женой. Сюда же можно отнести, в терминологии Делёза, церебральное искусство Кандинского. За этим стоял открыто аналитический подход. Художник обращается к новым живописным методам.
Можно сделать вывод, что у всякой вещи есть две стороны: обычная, то, что мы видим почти всегда и что обыкновенно видят люди и другая, призрачная или метафизическая, которую дано увидеть лишь редким людям в минуты прозрения и метафизической абстракции, подобно тому, как тела, окутанные материей, не пропускающие солнечные лучи, дано увидеть лишь в мощных искусственных лучах, например рентгеновских». Стоит одиноко, чужой в окружающем пейзаже — анахронизм, пришелец из другой эпохи. Как можно художественными средствами поставить вопрос об основаниях вещи. Не душа, не эмоция, но перегруженные вещами ящики.
Здесь художник увлекся немецкой философией (сочинениями Шопенгауэра и Ницше) и испытал сильное влияние искусства Бёклина и Клингера. Не понятно в таком случаем, что же это—объект или тень от него отражаемая. Первый парижский период оказал решающее влияние на формирование мастера. От человека осталось только то, что является тем, чем оно является, то есть следы, одежда, контуры. Художественная индивидуальность Джорджо Де Кирико определилась очень рано.
Этот массив противопоставляется стройной, насыщенного терракотового цвета башне. Джанни Меркурио историк искусства. Его старший товарищ, взяв на себя роль manager, обернулся к присутствующим и спросил, чей портрет они бы хотели видеть какая-то дама истерическим голосом прокричала: «Хотим портрет Пруста. » Тотчас молодой человек сел за стол, ему принесли бумагу, карандаш и ластик, его друг сделал знак присутствующим замолчать и отойти в сторону, чтобы не мешать художнику, все уважительно расступились и в atelier Бретона стало так тихо, что слышно было, как муха пролетит. «В 1929-м художник принял предложение Дягилева стать сценографом балета «Бал» и поехал в Монте-Карло, где планировалась постановка.
Справа расположена голова манекена, напоминающая теннисную ракетку. При этом преследуется лишь одна-единственная цель: делать, опираясь на фальшивые художественные идеалы, деньги, делать деньги любой ценой, любым способом. деревянный подиум резко обрывается на заднем плане. Начинается вторая мировая война и художник возвращается в Италию, обосновывается в Риме. Всё из-за того, что на его картинах слишком часто встречаются поезда и вокзалы. Красная перчатка видится красной перчаткой, а разбросанные гроздья бананов – бананами. Единственным, кто содействовал мне тогда с искренней теплотой, был Жан Кокто, но, думаю, что делал он это либо из желания задеть сюрреалистов ибо ценил их, как я узнал позже, не очень высоко, либо по какой-либо иной причине.
Де Кирико не только смещал пространство и ощущение времени, но и эпохи. Однако предмет, по мысли де Кирико, это не то, что есть, но то, что нужно открыть. Всякий предмет кроет в себе таинственное, некое состояние Х. «Великое безумие», говорит де Кирико, прячется за «ширмой материи» и его способен узреть художник или писатель. Он понял, о чем речь. Все превращается в чистую геометрию — за исключением поплавка и головы манекена.
На «Площадях Италии» появляются одни и те же фигуры, например печальная Ариадна из Музеев Ватикана, манекены, чертежные инструменты. Манекены – это не люди, это то, что далеко от людей и близко метафизическому миру. Для де Кирико ценнейшими качествами картины было соприкосновение со сном или детской мечтой Странное соединение мистических идей, тревожных мечтаний, устремленность к ценностям прежде всего внутренней жизни, постоянные ассоциации с античностью (в римской, «цезарианском» ее ощущении), но омертвелой, неподвижной — такой мир становится средой обитания персонажей Джороджо де Кирико. Уже в начале 1910-х годов он создает собственный, глубоко своеобразный и островыразительный язык живописи, которая впоследствии получила название «метафизической».
Выставка в Третьяковской галерее раскрывает все грани творчества де Кирико: классическая «метафизическая» и постметафизическая живопись, обращение художника в 1920-х — 1930-х годах к интерпретации античности и мифологических сюжетов, его интерес к живописи старых мастеров, многочисленные автопортреты, а также совсем ранние картины, свидетельствующие об увлечении искусством швейцарского художника-символиста Арнольда Беклина (18271901). Джанни Меркурио историк искусства. Очевидно одно:живопись художника никогда не стремилась отразить настоящее. Встретив изображения с антропоморфными грудами вещей, со шлемоподобными лицами, мы с уверенностью скажем – это «метафизические манекены» де Кирико.
В 1928 году конфликт доходит до окончательного разрыва отношений. Скорее, де Кирико использует слово «метафизика» в качестве синонима слова «философия», придавая интеллектуальный вес своей живописи.
Время здесь, как будто, остановилось, улицы безлюдны, все пробуждает чувство тревоги. То есть здесь 13 произведений 1920-х, но в основном позже и вплоть до 1970-х годов (зрелый художник делал многочисленные повторы ранних своих вещей). Моранди создает движение «Метафизическая живопись» и публикует свои теоретические статьи в журнале «Валори пластичи» («Пластические ценности»). «Великий метафизик» — это не только изображение личности, де формированной войной, — таково видение человека мастером.
Главное «действующее лицо» полотен — пустынные площади, окруженные архитектурой. Многие искусствоведы считают, что ребенок на этой картине появился из-за выставки Сёра, проходившей в то время во Франции. Джорджо де Кирико говорил: «Не надо забывать, что картина должна быть отражением внутреннего ощущения, а внутреннее означает странное, странное же означает неизведанное или не совсем известное». Это — одиночество, обезличенность и пустынность. Нутро исчезло. В общем, можно сказать, фирменный набор де Кирико.
Все вывернуто, а там внутри ничего нет. Первый парижский период оказал решающее влияние на формирование мастера. Любопытно, что художникникогда не ставил дат на копиях своих работ. Его выставляют впрестижных музеях.
Он любит приемы и почет. Потом пришла очередь братьев уезжать: их вызвали в Италию. Не могу, правда, сказать, что интеллектуалы приложили хоть какое-либо усилие для ее поддержки. У предметов самих по себе ничего нет. Художник знакомится с Аполлинером, который первый назовет его картины "метафизической живописью".
Я прибыл в Париж. Массивная архитектура зданий. Фиксированные знаки осуществляют воплощение, концентрацию, присвоение. В это время он поддерживает переписку с Тристаном Тцарой, "отцом" дадаизма.
Моранди пишет медленно. Тем не менее к «метафизике» можно отнести все работы де Кирико 1910-х годов — пустынные пейзажи, где на фоне городской архитектуры с выразительными тенями появляются одинокие персонажи или натюрморты с классическими бюстами, фруктами и мячами. Пространство полностью замкнуто, только лежащее на плоской поверхности печенье создает картину в картине. Своими картинами художник поставил немало вопросов перед историками искусства. Кроме того, он твердил о влиянии Ницше. Архитектоника композиции очень проста и выразительна.
В 1919 году он публикует сборник текстов под названием «Метафизическая живопись». А главное, трудиться они старались как можно меньше, если вообще не работать. обучался рисунку и живописи в Афинах. Преодоление человека.
В 1911 году Джорджо де Кирико приезжает в Париж и вскоре, уже в 1912-м, выставляет три свои работы на Осеннем салоне. Для чего. Артишок, паровоз и башня или же чердачный хлам и статуя – это не концепт («Метафизический интерьер со статуей в профиль», 1962). Но, после первой мировой войны, в его сознании что-то щёлкнуло, наступил затяжной кризис и какая-то тотальная депрессия. Не помещает нас в ситуацию абсурда, но возвращает нам гармонию. Шедевром их комизма были сборища в доме Бретона. Торговцы картинами установили подлинную диктатуру.
Разгадать тайну нельзя — да и не нужно, ее художники-метафизики добивались намеренно. Он ныне царит во всем мире, но корни его следует искать в Париже. Джорджо де Кирико (1888 – 1978) – итальянский художник, наиболее известный своей «метафизической» живописью. Его первыми работами были городские пейзажи с четкой «безвоздушной» перспективой, пустынные и гулкие, словно увиденные в гипнотическом сне, где все как будто правдоподобно и одновременно ирреально. В 1917 году повторяющиеся элементы позволят де Кирико выработать теорию, опирающуюся на идею вечного возвращения: яснее всего ее выражает невозможное объятие, отсылающее к истории «Гектора и Андромахи» (1917)».
Он практически не выезжает за пределы родного города Болоньи и не стремится к успеху. У них была дружба идеологического рода и мадам не хотела знать никакого авангардизма». В этой части имеются и иллюстрации к его роману «Гебдомерос», в частности, замечательное своей комичностью олицетворение бессмертия с грузной теткой, парящей невысоко над землей, растопырив пальцы и на ногах и на руках, а еще — среди других рисунков, где тоже на все лады склоняются его манекены, — тоже манекенный рисунок «Муза, утешающая поэта». На фоне темного, полного драматизма неба встает величественная фигура Метафизика. Его часы остановились в вечном времени, а вот гигантские тени указывают на час заката, который так подходит для мечтаний.
Метафизическая живопись де Кирико оказывается живописью, отрицающей фундаментальное онтологическое деление. В дальнейшем, она оказала серьезное влияние на его мировоззрение и творчество. В начале XX века, в Италии появилось новое направление в искусстве Pittura Metafisica (Метафизическая живопись), один из основателей которого — Джорджо де Кирико.
В 1910 году приехал в Париж, сблизился с Пикассо и Аполлинером. В 1914 году де Кирико пригласил Аполлинера в мастерскую и преподнес ему его портрет, который поэт четыре года спустя назвал «предостерегающим». Что касается нынешних «Метафизических прозрений» (парафраза слов де Кирико о том, что «У каждой вещи две стороны: обычная и метафизическая»), самая ранняя тут картина — «Битва кентавров» из римской Национальной галереи нового и современного искусства — датируется 1909 годом и это еще такая игра в символизм (поначалу де Кирико увлекался символистской живописью Арнольда Беклина). «Искусство, – пишет де Кирико, – роковая сеть, которая, как огромных загадочных бабочек, ловит на лету эти странные мгновения, недоступные невинным и рассеянным обыкновенным людям». «Ничто не может сравниться с таинственностью аркады изобретенной римлянами Даже солнце кажется другим, когда из света возникает римская стена Пейзаж, замкнутый в аркаду портика как в квадрат или прямоугольник окна, приобретает метафизичность, поскольку изолируется от пространства, которое его окружает».
Татьяна Горячева, куратор выставки Джорджо де Кирико в Третьяковской галерее. Для того чтобы создать ажиотаж вокруг самой работы и подобного рода живописи, подкупаются роскошные журналы и во всем этом безобразном действии единственное, что не принимается во внимание, так это качество работы и ее художественные достоинства. Статую Ариадны окружают безлюдные галереи. Де Кирико разглядывает одно из полотен Тициана и переживает шок. А также присутствие необъяснимого состояния Х по обе стороны мира.
Де Кирико экстраверт. неудачники) французской столицы, моя новая живопись вызвала огромный интерес.
Кураторы Джанни Меркурио, Татьяна Горячева и Виктория Ноэль-Джонсон структурировали выставку по разделам: «Путь метафизики» (преимущественно с 1920-ми годами), «История и миф», «Театр», «Вечное возвращение», «Великие мастера», «Неометафизика», «Автопортреты». Джорджио де Кирикородился в 1888 году в Греции и прожил там до подросткового возраста. Мир воспринимался Де Кирико, по его собственным словам, как «огромный музей странностей, набитый забавными разноцветными игрушками». Вместе с этим он изучал немецкую философию и, прежде всего, А. Шопенгауэра и Ф. Ницше. По возвращении в Италию художник живет в разных городах — Флоренции, Милане, Турине, но уже в 1911 году перебирается в столицу современного европейского искусства — Париж.
Но де Кирико хочет быть более чем художником. Окружающая действительность, как считал художник, непознаваема. Вопреки злобной и завистливой истерии сюрреалистов и прочих сумасшедших rats (фр. Де Кирико – это тот, кто хочет покинуть зону чистой эстетики, выйти за ее пределы в пространство мысли. Или, как говорит сам де Кирико, «покончить с логическим смыслом в искусстве». У них разный коэффициент искажения, за счет чего усиливается эффект странности. В начале XX века в среде мюнхенских студентов особенной популярностью пользовался философ и психолог Вейнингер, автор известной книги «Пол и характер».
Те же мотивы и в известном полотне «Загадка дня» (1914), где мир еще более мертвеет, а башни оборачиваются зловещими трубами, растущими прямо из земли. Дизайнеры Сергей Чобан и Агния Стерлигова дополнили экспозицию характерной аркадой и павильонами для графики (для которой интенсивный свет вреден) в виде декириковских мотивов — обломка колонны и лежащей головы манекена. Работы Вейнингера помогли художнику выработать собственную метафизическую теорию.
Во время Первой мировой войны в 1917 году, де Кирико служит в госпитале Вилла де ль Семинарио недалеко от Феррары. Кардинальные знаки осуществляют переход от одного к иному, с ними связано преодоление, завоевание, устранение. В фойе, в бутике литературы, можно приобрести сувениры из поездки и уникальный каталог к выставке, подготовленный на основе статей итальянских исследователей, сотрудниками музея, где рассказано о влиянии Джорджо де Кирико на искусство в целом и на русское искусство и прежде всего на художника К. Малевича. В начале выставки, среди комментариев организаторов есть фраза Ф. Ницше: «Что мне еще любить, как ни загадку» — и в этой фразе и есть де Кирико и не случайно, ведь он увлекался философией Ф. Ницше и А. Шопенгауэра, музыкой Вагнера. Это совершенно данное настоящее, не знающее прошлого и будущего. Мы можем только знать, что чашка – это чашка, а дерево – это дерево». В 1915 году Джорджо де Кирико вернулся в Италию, где вместе с К. Карра, А. Савинио, Дж. Моранди создает движение «Метафизическая живопись» и публикует свои теоретические статьи в журнале «Валори пластичи» («Пластические ценности»). Де Кирико говорит также об «атмосфере в моральном сенсе», таким образом объясняя свое восхищение работами Клингера и Бёклина.
Его первыми работами были городские пейзажи с четкой «безвоздушной» перспективой, пустынные и гулкие, словно увиденные в гипнотическом сне, где все как будто правдоподобно и одновременно ирреально.
Но иногда искусство выходит за свои пределы, переставая быть чистой эстетикой. В двадцатые годы прошлого века художник написал наиболее удачные свои работы. Заостренные углы, некоторая схематичность статуи позволяют предположить влияние Пикассо. Де Кирико часто использовал сюжеты и героев бёклиновских картин в своих ранних работах.
Ретроспективно называя Ван Гога, Матисса, Сезанна и других великих реформаторов рубежа XIX – XX веков псевдогениями, себя де Кирико отделяет от авангарда, причисляя к классической традиции в искусстве и даже используя латинский термин pictor classicus («классический художник»). Так, чтобы спародировать мои картины изображающие лошадей на морском берегу, они приобрели на рынке игрушечных резиновых лошадок и разместили их на кучках песка, окружив мелкими камешками, а в центр положили клочок синей бумаги, якобы имитирующий море а для пародии на картины, которым я дал название «Мебель на открытом воздухе», они использовали кукольную мебель, купленную ими в игрушечном магазине. Де Кирико вместе со своим братом Андреа (писателем известным под псевдонимом Альберто Савиньо) жил в Париже, где в кругах литературного и художественного авангарда были высоко оценены его картины, показанные на выставках Осеннего салона и Салона независимых.
Кирико утверждал, что подобные миры и фигуры являются ему в видениях. Де Кирико художественно плодовит. Если в начале пути костюмы и декорации для Дягилева создавали преимущественно участники группы «Мир Искусства» —Лев Бакст, Валентин Серов и Александр Бенуа, то в Париже над этим работают Андре Дерен и Пабло Пикассо. Заостренные углы, некоторая схематичность статуи позволяют предположить влияние Пикассо.
Главный принцип воспитания — запреты и подавления активности детей. Де Кирико пишет манифесты и общается с прессой. Вскоре после прибытия в Париж я столкнулся с мощной оппозицией в лице той группы дегенератов, склонных к ребяческим выходкам хулиганов, онанистов, бесхребетных людей, которые многозначительно именовали себя сюрреалистами, говорили о «сюрреалистической революции» и «сюрреалистическом движении».
Был вынужден выйти на сцену раскланиваться вместе с Рьетти и главными танцорами». Еще в молодые годы он преклонялся перед искусством старых мастеров. Действительно, на черном профиле-силуэте Аполлинера де Кирико нарисовал кружок, напоминающий мишень: как известно, в 1914 году поэт был ранен в голову и в 1918-м скончался от этой раны. Игра света и тени усиливает таинственность сцены.
В 1931-м, после смерти Дягилева, эта постановка вернулась на сцену в декорациях де Кирико. Вот мы и приблизились к метафизической стороне вещей. Но что значит преодолеть бесконечность. продолжил свое художественное образование в Академии художеств в Мюнхене, куда семья переехала после смерти отца.
Человек умер. Что это значит. Моранди занят собой.
В интервью 1958 года он говорит: «Я считаю, что нет ничего абстрактнее ирреальнее, чем то, что мы видим. " — объясняет де Кирико. Он выезжает в Италию, а потом — в 1935 году — в Нью-Йорк. Обобщая, можно увидеть противопоставление минеральных, каменных и растительных элементов.
Новые добрые мастера – философы, преодолевшие философию». Эта дата, 1913-й, оказалась между другими важными для модернизма вехами. Эти мотивы служат отсылками к профессии его жены Раисы Гуревич-Крат.
Всякая философия – концепт, у нее есть имя. Художник располагает фигуры по диагонали, перпендикулярно к линии отбрасываемых ими теней. La grande torre) является повторением большей по формату композиции «Ностальгия по вечности», написанной художником в 1913 году.
Не бессмыслица, но простота как тотальность смысла – вот основной мотив живописи Моранди. Как следует из воспоминаний самого художника, первое метафизическое прозрение возникло у него на площади Санта Кроче во Флоренции. Любая живопись обращена к ощущениям.
В 1910—11 гг.
Опишу один из вечеров, на котором я присутствовал. Вещи становятся объективацией комментария художника. В то время, как де Кирико поет живописный панегирик шкафам и диванам, Дюшан создает свои известные «готовые вещи» – «Велосипедное колесо» (1913), «Сушилку для бутылок» (1914) и, наконец, «Фонтан» (1917). К примеру, на картине «Меланхолия и тайна улицы» силуэт бегущей девушки намеренно искажен, а оттого напоминает больше какую-то уходящую и расплывающуюся тень.
Не зря поначалу их так приветствовали будущие сюрреалисты — потом, впрочем, всячески порицавшие и отрекавшиеся от «предавшего» свое изобретение ради неоклассики де Кирико. Шерман фотографирует саму себя, создавая постановочные композиции, действуя как режиссер, тщательно выстраивая сцену, – все правдоподобно и одновременно поддельно. Или Филонова. По всей вероятности, элемент игры и буффонады был главным в его общении со зрителем. Предельная ясность формы и темнота смысла. В 1924 году Джорджо возвращается в Париж, где его живопись уже завоевала славу.
Кстати, эту же героиню мы видим на другом произведении – «Ариадна, молчаливая статуя». Непросто понять, почему построенное (казалось бы. ) по законам классической перспективы пространство так тягостно и болезненно-странно в картине де Кирико («Красная башня», 1913). Джорджо де Кирико придумал метафизическую живопись в начале 1910-х, начав писать «молчаливые» картины с пустынными аркадами, обломками колонн, контрастными светотенями полуденного солнца, с красными башнями (навеянными башней в Турине), с отсутствием признаков сюжета и часто какого-либо действия. При этом, что удивительно, знаменитый авангардист, основатель «метафизической» школы и участник радикальных художественных движений 1910 – 1920-х годов, включая сюрреализм и дадаизм, в своих воспоминаниях фактически отрекается от модернистского прошлого и связанных с ним идей и людей. Война нарушила все планы Кирико и заставила его распрощаться со счастливой жизнью. Термин «сюрреализм» придуман тем же Аполлинером — в 1917-м публика увидела его сюрреалистическую драму «Сосцы Тиресия». Там виднеется «красный город» — родовой замок дЭсте в Ферраре, фабричные здания с высокими трубами, приземистая белая башня.
Это глупость: достаточно вспомнить, что в пространстве не существует расстояния и что необъяснимое состояние Х может существовать, если говорить об изображенном, описанном или воображаемом предмете, как по ту, так и по эту сторону и, главное, (именно это и происходит в моих произведениях) в самом предмете». Его задача – спровоцировать нас, чтобы не вещи, но мы обнаружили свою несамотождественность, ухватили себя в парадоксе, сне, абсурде, предельном опыте. С 1911 г. жил в Париже именно здесь в 1913-1914гг создает серию полотен — «пейзажей-тайн», сближается Пикассо и Аполлинером. Безумие прячется не за ширмой материи, а в человеке. Впечатления эти, отложившись в подсознании, не могли исчезнуть и лишь ждали своего часа.
Во французской столице вакханалия новой живописи была в разгаре. Насамом деле метафизика имеет мало общего сживописью. Сначалом Второй мировой войны возвращается вЕвропу ипринимается писать автопортреты вкостюме кавалера XVII века, таким образом вступив всвой «барочный» период итем самым продемонстрировав толи незаурядное чувство юмора, толи ранние признаки слабоумия. Нет никакой сверхреальности, противоположной реальности.
Таким образом, сюрреалисты рассчитывали монополизировать мою метафизическую живопись, которую они, естественно, называли сюрреалистической, чтобы затем с помощью рекламы, печати и умело организованного обмана проделать то, что некогда торговцы проделывали с Сезанном, Ван Гогом, Гогеном, «Таможенником» Руссо и Модильяни именуемым всеми Моди, то есть продать мои полотна по самой высокой цене и изрядно на этом заработать. Главных впечатлений от показа, пожалуй, два — хорошее и вызывающее недоумение.
В искусстве предмет обнаружил свои скрытые состояния в кубистической живописи. Дягилев был не единственным русским антрепренером, обратившимся к де Кирико: в 1930-х годах директором постановочной части Миланской оперы стал Николай Бенуа, приглашавший де Кирико в числе других известных итальянских художников для оформления спектаклей». Все вместе складывается в увлекательное чтение для самой широкой аудитории. Он хочет быть философом, тем, кто своим творчеством убьет и преодолеет философа. Благодаря Аполлинеру братья де Кирико знакомятся с художниками Пикассо, Дереном, Бранкузи.