Гойя Юдифь

Юдифь вернулась в Ветилую, где поселилась в своём имении. Так или иначе, тьма, сгустившаяся в росписях дальней степы главной гостиной, угрожала входившему сюда посетителю, - порой должно было казаться, что к нему, как к следующей своей жертве, тянулся Сатурн и па пего, а не только на Олоферна, поднимала свой меч Юдифь. Юдифь погребли в пещере в Ветилуи, где было захоронение её мужа Манассии. С другой же стороны, в отличие от Сатурна, буквально вытаращившегося на Леокадию, Юдифь тоже зрительно никак не связана с Гойей-старцем. Юдифь повелела воинам Ветилуи выступить против ассирийского войска подчинённые Олоферна отправились за своим военачальником и, найдя его убитым, пришли в ужас.

«Черная живопись» изДома глухого

(Воскреснет ли. ). Сатурн и гуляки в «Паломничестве к святому Исидору» производят столь странное и ужасное впечатление, что кажутся последним проблеском разума, находящегося на границе безумия. Ведьмы так и кишат, совсем как на шабаше в гоголевской Пропавшей грамоте. Ещё сложнее система жутких гротескных образов в серии офортов "Диспаратес" (22 листа 1820-23 изданы в 1863 в Мадриде под названием "Пословицы").

Надежды для горожан не было никакой. Так родилась Юдифь, застывшая над Олоферном с устрашающего вида ножом (а ведь библейский рассказ утверждает, что голова Олоферна была отрублена мечом) так родились «Бычьи пастухи», лупящие друг друга палками с таким увлечением, что оба уже ушли по колени в песок» так появились фантасмагорические «Парки», «Асмодей», «Прогулка инквизиции» Так рождается самая пронзительная фреска «Виллы глухого» – «Сатурн, пожирающий детей». Пьяная, горланящая песни толпа простолюдинов явно не охвачена религиозным чувством.

Из писем Гойи известно, что в начале 1793 года он был тяжело болен. Однако это название впоследствии показалось ему слишком дерзким и он переименовал свой рисунок в «Сон разума», сопроводив его следующим пояснением: «Когда разум спит, фантазия в сонных грезах порождает чудовищ, но в сочетании с разумом фантазия становится матерью искусства и всех его чудесных творений». Что же это за Время. Там Гойя жил последние годы, периодически продлевая отпуск по болезни.

8 жутких картин, на которые невозможно смотреть без содрогания

Новость привела ассирийцев в замешательство и они бежали, преследуемые израильтянами. Никто себя не знает». В молодые годы талантливый испанец рисовал иначе, с юношеским максимализмом, вплетая в собственные творения чудесную поэзию рождающегося индивидуального стиля – стиля Франсиско Гойя. Демон этот, по словам Лорки, заставил Гойю, непревзойденного мастера серых и серебристо-розовых тонов.

Стены в этих залах были специально подготовлены для живописи. начал перевод картин со штукатурки на полотно3. Художник поселился там со своей «экономкой», а фактически подругой и спутницей жизни последних лет, Леокадией Соррильей Вейс. Его формирующая воля и бунтующие устремления красочных материалов (в частности их стремление бесформенно растечься) оказывались тут в противоборстве, а равнодействующей тому могла стать лишь драма формы и драма живописца.

С 1760 учился в Сарагосе у Х. Лусана-и-Мартинеса. Надо сказать, сюжеты этих картин действительно трудно назвать жизнерадостными. предполагает, что картины «уже украшали стены Кинта-дель-Сордо, когда имение было приобретено». 5 В любом случае, работать над картинами на своей вилле Гойя мог начиная с 1820 года.

Людовика, посланных в Испанию. Чтобы выдержать такое дьявольское испытание, нужно обладать внутренними ресурсами (прежде всего твердостью и мужеством) не меньшими, чем перед божьим судом. Лишенный зрения дядя Пакет был очень популярен в Мадриде. Гойя воспроизвел их отталкивающую внешность их духовную низость и ничтожество. Но, помещая эту сцену как действительно осуществившуюся реальность у входа в свой дом, художник хотел дать нам понять, что тринадцать других картин его являются в некотором роде произведениями загробными (oeuvres doutretombe), видениями после смерти, посланиями из-за ее предела. Трагедийный заряд здесь не ослабевал и даже празднество (праздник св.

ибо лице мое прельстило Олоферна на погибель его, но он не сделал со мною скверного и постыдного греха» (Иудифь. 13:15-16). В 1780 Гойя был избран в мадридскую Академию художеств (с 1785 вице-директор, с 1795 – директор ее живописного отделения), в 1799 – первый художник короля.

Гойя ФрансискоКартины и биография

Таким образом интерес к этому кругу образов был у Гойи достаточно давним, причем как меланхолическое состояние, так и нахождение под знаком Сатурна попеременно представлялось ему то парализующим, то, напротив, стимулирующим человеческие (в том числе творческие) силы. Испанцев встретил оружейный огонь, французы с помощью мамелюков, ненавистных всем наемников (в тюрбанах), быстро расправились с нападавшими. Впрочем, потом Гойя, видимо, вновь затворился в Quinta, пока новая реставрация Фердинанда не заставила его сначала написать дарственную на все это владение на имя внука Марианино (17 сентября 1823 г. ), а затем – накануне нового 1824 г. - бежать из своего дома, скрываться у каноника Дуасо-и-Латре и, наконец, в июне вообще оставить Испанию. Юдифь вернулась к своей прежней жизни и до конца соблюдала безбрачие. Следовательно, авторство Гойи нельзя считать бесспорным. И хотя новый, последовавший за теми живописными работами период был также отмечен выдающимися графическими произведениями (после 1820 г. Гойя, оставив незаконченною серию Диспаратес, вернулся к первому варианту своих Десастрес, переработав и превратив их в новую, ныне общеизвестную серию Роковые последствия кровавой войны против Бонапарта в Испании и другие возвышенные Капричос), тем не менее главным его делом стали тогда росписи Дома Глухого.

Нет, это не Храм Дьявола, здесь нет упоения им или превращения его в Бога (подобную метафизическую ошибку совершат и Булгаков в «Мастере и Маргарите» и Блок в «Двенадцати» и даже Шнитке в кантате «Легенда о докторе Иоганне Фаусте». Согласно ей иудейская вдова Юдифь добровольно вызвалась спасти свой народ и убить ассирийского полководца Олоферна, который грозил уничтожить всех, от мала до велика. Трезво и внимательно посмотрев на мир, Гойя увидел царящие вокруг ложь, ханжество, тупость, суеверие и запечатлел их. Итак, Мадрид был покинут.

Возникновению этого ансамбля предшествовали следующие обстоятельства. Она будто расталкивает окружающую тьму, взламывает границы своей пространственной ячейки, чтобы вырваться в предлежащее пространство зала. С начала 1780-х годов Гойя получил известность и как автор выполненных в тонкой цветовой гамме портретов, фигуры и предметы в которых как бы растворяются в тонкой дымке (Семья герцога Осуна, 1787, Прадо, Мадрид портрет маркизы А. Понтехос, около 1787, Национальная галерея искусства, Вашингтон).

Недаром сохранилось предание о счастливой первоначальной жизни на земле в золотом Сатурновом веке, когда не было неравенства, несправедливости, угнетения, когда земля (оплодотворяемая Сатурном-дождем) в изобилии давала плоды всем и каждому. У Гойи не было любимого жанра. Иначе говоря, образ этот сохранял амбивалентную потенцию, хотя теперь расщепленную.

Обратите внимание на композицию — в центре картины расположена супруга монарха, Мария-Луиса, а сам Карл находиться сбоку. В 14 лет Гойя учится в мастерской художника Мартинеса, осваивает азы профессии. Всего этого старый Гойя не забыл и не простил. (нагло затоптанная Фердинандом VII).

Шпаргалка: Творчество Франсиско Гойи как отражение драматизма эпохи

Палачи, эти анонимные солдаты, покорно повинуются приказу убивать всех подозреваемых, которых поставили в ряд перед ними. Это было прямоугольное помещение размером около 5, 60 м. в ширину и около 8, 80 м. в длину. Итак, Гойя. Надежды для горожан не было никакой. Правда, в следующее мгновение он обнаруживал и другое – то, что от этих трех росписей внутрь зала уже не поступала та угрожающая энергия, какая в высшей степени характеризовала четыре других.

А если еще нет, то вскоре там окажется. Глухим был прежний его хозяин – некий Антонио Монтаньес, глухим оказался и новый. Это можно подтвердить и другими фактами. Это пустыня, в которой нет ничего, запределье, «жизнь лишь холмы, холмы». Пиршественное торжество универсально это торжество жизни над смертью.

Около 1769 Гойя отправился в Италию, в 1771 вернулся в Сарагосу, где писал фрески в духе итальянского барокко (росписи бокового нефа церкви Нуэстра Сеньора дель Пилар, 1771–1772). Но я сомневаюсь, чтобы в ней чувствовалась ее божественность.

Один из них, писатель и драматург Леандро де Моратин, писал тогда своему корреспонденту Мелону, что в Бордо приехал Гойя, «глухой, старый, неуклюжий и слабый, ни слова не говорящий по-французски, без слуги (а уж он-то нуждается в слуге больше, чем кто бы то ни было) и такой довольный и такой ненасытный в своем стремлении познать мир». Миловидная мадридская женщина на фреске «Леокадия», возможно, экономка Гойи. Вряд ли. В этот период художник впервые обращается к теме человеческой жестокости и безумия («Двор сумасшедшего дома»).

Вместо аудиогида: шедевры Гойи в музее Прадо

склонен считать, что первоначально нарисованные картины принадлежат кисти Гойи и он использовал свои материалы вторично однако Глендиннинг (исп. )русск. Может, в ней и скрыто подсознание персонажей Гойи.

(плоды которого мстительно истреблял Годой) и, наконец, революция 1808-1814 гг. Он (Байрон) верит вслед за Руссо, что народ, который всюду томится в оковах, рождается свободным он противопоставляет его естественную нравственность порокам господствующих классов он отстаивает его право сбросить с себя иго угнетателей. В нем преобладают разрушающие любой порядок силы хаоса. Слово romeria имеет два значения – паломничество и народный праздник (fiesta popolar), который включал трапезы, танцы, песни, развлечения всякого рода и справлялся в поле (en el campo) по соседству с каким-нибудь почитаемым местом.

Голову Олоферна выставляют на городской стене. Человечность и мудрость Гойи находят своё высокое проявление в его автопортрете (1815), портретах Т. Переса, П. де Молина. Впрочем, для констатации такого сходства достаточно и нынешнего ее состояния. Ясно другое. Глендиннинг, однако, неверно истолковал смысл такого изображения.

Но главными становятся беспримерная до того прямота обнажения истины и откровенность личного отношения художника к миру, которые заставляют содрогаться при виде жёсткой обесчеловеченности лиц в "Семье короля Карла IV " (1800, Прадо) или почувствовать таинственную притягательность женщины в "Махе одетой" и "Махе обнажённой" (обе – около 1802, Прадо). Здесь Гойя использует миф об отце Юпитера (Зевса) Сатурне (Кроносе) как аллегорию событий, происходивших в мире. Ночные кошмары росписей Гойи в «Доме глухого» и полные ужасов офорты Диспаратес оказали воздействие на немецких экспрессионистов. Сильный свет падает слева и освещает темное пространство, усиливая напряженность сцены. Но поле это сотрясала магнитная буря.

«Поединок на дубинах» – возможно изображение поединка библейских Каина и Авеля. В живописи этому почти целиком посвятит себя Делакруа со второй половины 1820-х годов. Здесь воплотились созвучные "Капричос" идеи противостояния прошлого и будущего, ненасытного дряхлого времени ("Сатурн") и освободительной энергии юности ("Юдифь"). Если это так и было, если этот третий персонаж был таким же монахом, как досаждающий старцу (видный и теперь), то налицо явная перекличка росписи и Автопортрета с доктором Арриетой, где агонизирующим Гойей хотят завладеть такие же черные и бесоподобные монахи.

Отняв производительную силу у Неба, оскопив Урана земледельческим серпом (с серпом или косой его и изображали. ), Крон-Сатурн всецело передал ее земле и, сочетавшись браком со своей сестрой Реей (Великой богиней-матерью, богиней-производительницей), произвел на свет Деметру (богиню плодородия и земледелия, божество созревания хлебов), Гестию (богиню домашнего очага), Геру (посылающую урожай богиню изливающегося дождя), Аида-Гадеса (бога подземного мира и царства мертвых, сохраняющего до времени Персефону – брошенное в землю зерно), Посейдона (бога всякой земной влаги – как речной, так и морской), Зевса-Юпитера (тучегонителя, громовержца, олицетворявшего первоначально и плодоносный солнечный свет). С удивительной силой обличения запечатлел художник надменность, физическое и духовное убожество королевской семьи в групповом портрете «Семья Карла IV»). Мог ли старый либерал Гойя оставаться ко всему этому равнодушным. Исидору), чтобы потом вместе проецироваться на конкретных и современных людей – на Гойю и Леокадию. "Дом Глухого"), стены которого расписал маслом (1820-23, росписи ныне в Прадо).

Вспомним также, что вторая испанская революция тут же отозвалась громовым эхом во всех европейских странах, породив очистительное пламя, которое угрожало дотла выжечь реакционный порядок, установленный пятью-шестью годами ранее Венским конгрессом и Священным Союзом. «Паломничество к источнику Сан-Исидоро» – какая жуткая противоположность давней картине «Луг у Сан-Исидоро». Без них ничего толкового не сделаешь. Выше мы сказали, что Старость ест. Лиризм и эпическое развитие поэтической темы, выступавшие в лиро-эпических жанрах (сформировавшихся в более ранних пластах романтизма. - В. П. ) еще нередко параллельно, как бы дополняя, продолжая одна другую в различных поэтических ключах, сливаются теперь в то нерасторжимое единство, которое Байрон и Эспронседа называли, в противоположность поэмам повествовательного типа, метафизической поэзией.

Гойя был напуган. Под ними видны французские войска и повозки.

На самом деле, думаю, дело не в этом. Он сидел на ступеньках церкви Сан-Фелипе-эль-Реаль играл на гитаре и просил милостыню.

С 1760 учился в Сарагосе у Х. Лусана-и-Мартинеса. У Леокадии, вероятно от связи с художником, родилась дочь Росарита. Кажется даже, что на костре Гойи эстетика сгорает до тла, оставляя нам взамен нечто, в ее терминах неописуемое, но тем не менее (или вот таким образом. ) обладающее сокрушительной силой экспрессивного и апеллятивного воздействия.

Великий козел» – изображение сатанинской черной мессы накануне Пасхи и Рождества. Его войска, под предлогом предстоящего похода в Португалию, уже находились в Испании. За его спиной – черные монахи с чашей Св. Мастерство этого творения (вершины раннего Гойи) кристально чисто, атмосфера еще безоблачна, равно как и юные годы талантливого испанца. Далее следует тризна, которую правит Старость (Старость, смеющаяся и указующая на свой округлившийся после еды или как бы беременный ею живот, - вспомним упоминаемые тем же Бахтиным гротескные античные статуэтки смеющихся беременных старух. ) и при которой присутствует Смерть. Об этом же писал и Пьер Гассье.

Световая и колористическая драма этой картины характерна для барочной живописи. Что ни век, то они оказываются распяты – если не физически, так духовно. Оно было воплощено в триптихе, возглавляемом Юдифью и завершающемся Старцем Гойей.

Паломничество к св. Тот же эффект магнитного поля создавался и в пространстве нижнего зала Quinta.

Артемизия Джентилески «Юдифь, обезглавливающая Олоферна

Август Майер опубликовал его под названием Современная Юдифь и толковал в духе развитой в Капричос темы войны полов: Юдифь готова поразить мечом виднеющиеся в отверстии некоего мешка мужские – и только мужские. (30. 3. 1746, Фуэндетодос, близ Сарагосы, – 16. 4. 1828, Бордо) испанский художник, гравёр, рисовальщик. Одно плохо сочеталось с другим и потому сюжет сей был мало популярен.

В 1774 году Гойа создаёт целую серию работ с зарисовками эпизодов жизни простых людей. Две фигуры, мужская и женская, застыли в воздухе. Олоферн разорил Месопотамию, Киликию и другие земли, начал приближаться к «приморской стране» (Финикии) и Иудее. Исабелла Португальская). Произведение «Зонтик» – пример раннего творчества художника – привлекает взор игрой красок, каждым мазком, гибкой грацией женщины, сочными и смелыми переливами цветовой палитры, сказочным освещением и какой-то почти музыкальной слаженностью композиции.

Дошло ли его послание до человечества. К тому моменту, как Франсиско Гойе, опасавшемуся преследований инквизиции, в 1824 году разрешили покинуть пределы Испании, здесь было 14 фресок, по 7 в каждом зале. Однако разница эта не столь уж принципиальна. «Шабаш ведьм.

Гойя-и-Лусьентес (Fransisko Goya y Lucientes) Франсиско Хосе де испанский художник, гравер, рисовальщик. Очень интересны надписи, которые сделал художник к своим офортам. На переднем плане струился Мансанарес. Здесь – в Qufnta – Гойю поразил сердечный приступ, едва не стоивший ему жизни. И таково его предназначение, его бремя, смысл его жизни и иначе нельзя.

Из окон Quinta, расположенной между парком Каса дель Камцо и церковью Сан Антонио де ла Флорида, с одной стороны и лугами Сан Исидоро – с другой, открывалась примерно такая же панорама столицы, как та, что была запечатлена Гойей тридцатью с лишним годами раньше на известной картине Празднество в долине Сан Исидоро (Мадрид, Прадо). «Атропос» («Судьба»)– полет трех древнеэллинских богинь судьбы Мойр, собирающихся прервать чью-то жизнь. Заканчивался фильм и вовсе нелепо – главный мадридский инквизитор на крупном плане говорил в лицо зрителям: «Гойя, ты будешь проклят во веки веков».

Ныне все росписи находятся в Прадо. Открывает период напряженной реалистической живописи Гойи «Семья Карла IV», написанная в 1800 году. И таким его видели другие люди.

Такое раздельное рассмотрение росписей двух этажей Quinta, друг с другом не связанных, друг от друга отделенных и по времени исполнения, позволит, в частности избегнуть той путаницы, которая беспрестанно возникала и возникает у всех исследователей, тщетно искавших общий знаменатель там, где его заведомо не существовало. Кстати, махи часто появлялись на картинах Гойи, например, полотно «Махи на балконе» было написано в 1805-1812 годах. Ок.

В ней обнаруживался своеобразный юмор двоякого рода. Убивая, они творили сходное дело (а потому и воспринимались как парные), но каждый из них творил именно свое дело, независимо от другого (а потому образы эти выступали если не как контрастирующие, то во всяком случае как независимые друг от друга).

Питер Пауль Рубенс «Сатурн, пожирающий своего сына»

Знал ли Гойя эти слова, со временем утраченные.

Ведьмы присутствовали в качестве главных персонажей на его знаменитых гравюрах «Капричос». Гойя тяжело переживал разочарование, постигшее общество в послевоенный период. У него появляется иной мазок – именно с этих пор возникает ощущение, что Гойя как будто не умеет рисовать (ранее ничего подобного не было) – ломаются пропорции, контуры, все начинает как будто смещаться со своей оси и куда-то устремляться вовне – фигуры и предметы сметаются с картин неким ветром, ураганом, они уже способны перевоплотиться изменить свое предназначение. Об этом красноречиво свидетельствует так называемый Автопортрет с доктором Арриетой (1820. В юности пытается поступить в Мадридскую академию художеств, проваливается (думаю, не удивительно – рука у Гойи всегда была не слишком тверда и потому в первых картинах в рисунке есть элемент не столько мастерской уверенности, сколько начетничества – впрочем, старательного до профессионализма). Отличалась от них и седьмая роспись (вновь вертикальная) – таинственная Собака направо от входной двери. Победившее тело принимает в себя побежденный мир и обновляется.

Вильям Бугро «Данте и Вергилий в аду»

Петра и по карнизу обошел гробницу Цецилии Метеллы. Эсперпенто – это не просто нечто уродливое и страшное, но такое уродливое и страшное, куда не вторгается снижающе-фарсовое начало и где ужас, обладая полнотой ничем не смягчаемого выражения, достигает своеобразного (хотелось бы сказать, космического) величия. Это объяснимо не только всё возрастающей известностью молодого художника, но и карьерным ростом его учителя, Франсиско Байеу.

Леокадия уговаривала его эмигрировать, но бегство грозило конфискацией имущества. Еще сложнее система мрачных гротескных образов в серии офортов Диспаратес (22 листа, 1820–1823). Кто он был раньше.

Но если седой бог Времени творит свое дело зряче (его глаза широко открыты. ), с неистовой и торопливой жадностью (сжав тело своей жертвы с такой силой, что между его пальцами проступает ее кровь, Сатурн зубами рвет его на куски), то юная Юдифь представлена с опущенным взором, - она действует то ли сама ужасаясь трагической необходимости убийства, то ли в каком-то жутком сне, в бреду, в сомнамбулическом состоянии, то ли как гофмановская механическая кукла, приведенная в действие чьей-то безжалостной рукой. Большая тяжела голова, мрачное немолодое полное сарказма лицо, настороженный взгляд глаз, смотрящих из-под нависающих век, – на нас смотрит уставший, много повидавший и много передумавший человек. Грусть и еда несовместимы (но смерть и еда совмещаются отлично). Офорт номер 43, который называется «Сон разума рождает чудовищ» выражает основную мысль всей работы. Стоят перед нами в ряд довольно гнусные персонажи, взгляд у них или злой или равнодушный, черты лица карикатурные или стертые, между ними нет ни намека на человеческую теплоту или вообще на какие-либо взаимоотношения – просто ряд царственно-вельможных истуканов. А пол этого существа определить невозможно (недаром его потом называли то старухой, то стариком, то просто старым человеком). Следующий шаг сделали в 1920-е годы испанцы – прежде всего Рамон дель Валье-Инклан, творец эстетики эсперпентизма (esperpento – пугало, страшилище), сказавший однажды, что эсперпенто выдумал именно Гойя.

Юдифь, обезглавливающая Олоферна

С другой стороны, Гойя писал эти картины в 1820-х годах (о чём, впрочем нет никаких документальных подтверждений) и к этому моменту он уже оправился от своей болезни. Предположительно, это было отравление свинцом (сатурнизм), но некоторые исследователи склоняются к версии тяжелого инсульта., вот таким образом местные жители называли его жилище «quinta del sordo» – «дом глухого». В центре картины – крестьянин с поднятыми вверх руками, его лицо и поза выражают смесь ужаса, гордости и покорности перед надвигающейся смертью. В нем само Время движется в основном однолинейно – от дурного прошлого, через очищающееся от скверны настоящее к абсолютно чистому, сверкающему и крылатому будущему.

В глубине зала, на торцевой стене слева и справа от окна находились стилистически родственные живописи нижнего этажа вертикальные панно Двое мужчин (Бругада) или Политики (Ириарте) и Две смеющиеся (или насмехающиеся) женщины на левой продольной стене – Головорезы (Dos forasteros) или Бычьи пастухи и Атропос или Парки, а на правой – Прогулка инквизиции (El San Officio) и Асмодей. «Фантастические видения» («Асмодей»)– полет демона над горами. И в Диспаратес и в росписях нижнего этажа Дома Глухого рациональный смысл возникает из какого-то более объемлющего, более многомерного движения и смешения вселенских исторических, психологических стихий из их принципиальной смысловой и формальной незавершенности. Сегодня день ее рождения, ей исполняется семьдесят пять лет.

Картина под названием El to Paquete (с исп. Одна из самых пугающих картин перед вами — это картина Фрэнсиса Бэкона «По Веласкесу». Иудифь / (апокрифический Ветхий Завет). И, похоже, так же его побаивались, как тот инквизитор. огромен.

Картины Франсиско Гойя: взгляд на внутренний мир общества

Он – Проводник, он показывает миру лицо Дьявола и отстраняет его. В Quinta Гойя создал наконец тот образ тройственного Времени, который в отдельных своих частях появлялся в его творчестве и прежде – в Капричос, в пра-Десастрес, в портретах середины 1790-х – середины 1810-х годов, - но который только теперь и только здесь отлился в синтетическую форму. Исидору изображение народного гуляния, ежегодно устраивавшегося в Мадриде 15 мая наконец, на стене при входе справа от двери (по соседству с Шабашем и против Сатурна) – снова вертикальная роспись Леокадия иными словами, портретное изображение Леокадии Вейс, ставшей хозяйкой Дома Глухого и слева (по соседству с Паломничеством и против Юдифи) – также вертикальная роспись Два старика или Два монаха. В полночь она по обыкновению выходит из стана и направляется в свой город.

Это значит, сколь позитивное впечатление на людей производил этот человек, сколь умен и хитер он был, сколь ловок. Сатурн, римский эквивалент древнегреческого Кроноса, был отцом многих богов. Никто и никогда не изображал так убедительно и достоверно жестокость, суеверия и безумие. И мир этот воспринимался в непрестанном движении земных стихий и космических сил, в движении человеческой мысли и чувства, в движении человечества во времени – его истории. Он бушует, он ходит ходуном, как беснующееся море. Подчёркивая своё благочестие, она пообещала Олоферну помочь наказать отступников и провести его войско к Иерусалиму.

• Описание картины «Юдифь и Олоферн»
• "Черные картины" Франциско Гойи
• Репродукция картины "Юдифь и Олоферн (Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусьентес)"
• Самые страшные картины всех времен — искусство может вызывать ужас
• Беспощадный реализм и художественная правда творчества Франсиско Хосе де Гойя
• Реферат: Творчество Франсиско Гойи как отражение драматизма эпохи
• Франсиско Гойя «Сатурн, пожирающий детей»

Сын Гойи Хавьер в 1823 году был членом революционной милиции. Гойя изобразил его в этой работе, увековечив его деформированные черты лица. Украсив себя "так, чтобы прельстить любого, кто взглянет на нее" (10:5), она со служанкой отправилась в стан ассирийцев.

Конечно, нет. Девочка получила фамилию Вейс, хотя многие полагают, что она была дочерью Гойи: во всяком случае, Гойя до конца своих дней относился к ней как к дочери, много занимался с ней живописью и рисунком (Росарио стала художницей, после смерти Гойи она даже была приближена ко двору и давала уроки рисунка королеве Изабелле II).

С начала 1780-х гг. Некоторые из них были написаны на религиозные, другие на мифологические сюжеты, как, например, «Сатурн, пожирающий своего сына». Хуже того – пожирание уже как будто закончено или близко к окончанию. Именно этот домик и станет впоследствии известным на весь мир «Домом Глухого».

• «Клятва Горациев» Жака Луи Давида
• «Свобода, ведущая народ» Эжена Делакруа
• «Расстрел повстанцев» ФрансискоГойи
• «Возрасты жизни» Каспара Давида Фридриха
• «Утро стрелецкой казни» Василия Сурикова

Художник обращается к инфернальной теме («Шабаш ведьм»). Как выяснилось 50 лет спустя, там он расписывал стены своего дома: сначала написал несколько обширных пейзажей, а затем, предположительно, весной или летом 1823 года поверх старых фресок отштукатурил стены и написал на них маслом 14 или 15 картин, которые позднее стали называть «черной живописью» (pinturas negras) за их мрачный колорит и сюжеты, напоминающие ночные кошмары. На это указывал еще Агуилера в своей вышедшей в 1935 г. книге Черные картины Гойи. Деятели Просвещения считали, что разум является определяющим началом в жизни каждого человека и напрямую связывали с ним поведение людей. Следует ли понимать дело так, что уже тогда в них готовились места для масляной живописи. Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусьентес (исп. Francisco Jos de Goya y Lucientes 30марта 1746, Фуэндетодос, близ Сарагосы— 16 апреля 1828, Бордо)— испанский художник и гравёр, один из первых и наиболее ярких мастеров изобразительного искусства эпохи романтизма. Последние четыре года жизни Г. провёл во Франции.

Кроме того, как верно заметил Бернгардт Хойкен, было бы только логичным, если бы при входе в главную гостиную дома Гойи посетителя встречал (или провожал) сам хозяин (или хотя бы его дух). Однако в массе своей это трагические порождения фантазии художника. В 1780 Г. был избран в мадридскую АХ (с 1785 вице-директор, а с 1795 – директор её живописного отделения): в 1786 был назначен придворным живописцем, с 1799 первый художник короля.

1. «Похороны вОрнане» ГюставаКурбе
2. «Бар в Фоли-Бержер» ЭдуардаМане
3. Мрачный период или Сон разума рождает чудовищ
4. В Польшу за удачей: туристические ритуалы
5. Словари и энциклопедии на Академике
6. Густав Моро «Диомед, пожираемый своими конями»

Любопытно было бы особо отметить, что Гойя здесь далеко отошел от античного мифа, согласно которому Сатурн-Крон глотал (а отнюдь не пожирал по частям) свои жертвы и – что уже абсолютно беспрецедентно и для мифа и для всей догойевской изобразительной традиции – у него Сатурн уничтожает по новорожденного младенца, а взрослого и притом молодого человека. При этом, он оказал большое влияние на западную культура 20 века, песня «Иерусалим», написанная по его стихам, является неофициальным гимном Великобритании. Несмотря на высочайшую технику собственно рисования, портрет королевской семьи выглядел весьма нелестно — один из современников Гойи, художественный критик, назвал людей изображенных на полотне «семейством булочника, выигравшего в лотерею». в 1874 году. писать коленями и кулаками, размазывая безобразные краски цвета вара.

Однако Гассье (как до него Нордстрем и Гудиоль) справедливо уловил исходный момент замысла нижнего этажа Дома Глухого, где и была написана Леокадия над могилой, - ансамбль этот в первую очередь должен был стать для великого испанца своеобразным полем сражения с так недавно испытанным смертным ужасом. Пир, по Бахтину, эквивалентен свадьбе (производительный акт), а за смертью неизбежно следует тризна (погребальный пир). – они понравились, они вызвали интерес. Лишь в середине 70-х годов XIX века некий англичанин перенёс фрески на холст и начал предлагать их различным музеям для продажи.

Эти росписи, во многом созвучные «Капричос», нередко именуются «черной живописью». У Гойи пирует Старость – извечный его враг, начиная еще с Капричос. Через Парадокс открываются нам смыслы Бога – вот таким образом все великие пророки говорят с нами афористично-парадоксальным языком.

Его вклад в формирование искусства 19–20 вв.

Потрясённый масштабом постигших Испанию бедствий, потоками крови, захлестнувших его Родину, потерявший веру в то, что человечество способно устроить справедливую и разумную жизнь, Гойя спрятался на «Вилле глухого», чтобы подарить миру целую галерею мрачных, чудовищных образов. Вернее всего было бы считать его прямым олицетворением Старости как таковой, причем Старости злокозненной (как это у Гойи до сих пор и было), глумливой и заведомо враждебной живому бытию.

1. Иероним Босх «Сад земных наслаждений»
2. Франсиско Гойя «Бедствия войны»
3. Самое интересное в виде мозаики
4. «1823, Серия (Черные картины) – Юдифь и Олоферн»
5. 10 жутковатых картин великих художников

Это тем более впечатляло, что сами эти изображенные люди – с одной стороны, белобородый старец, чьи виднеющиеся из-под зеленовато-бурого плаща драгоценные одежды оливковатого шелка, расшитые по подолу жемчугом и перехваченные тяжелым золотым поясом, чей изогнутый пастушеский посох и обращенный в себя взор заставляли вспоминать библейских патриархов Рембрандта (вот воистину первый и единственный у Гойи образ благообразной, достойной и одухотворенной старости. ), а с другой стороны, молодая манола с прекрасным, как греческая трагическая маска, лицом и гибкой фигурой, угадываемой под черным шелком, газом и кружевом (так, во всяком случае, выглядела она, судя по акварельной копии, выполненной где-то в середине XIX в., возможно, Эухенио Лукасом и известной ныне по фотографии, - позже Мартинес Кубельс сильно огрубил ее при реставрации), - принадлежали тому же самому миру, непрестанно испытывали на себе его устрашающее и уничтожающее воздействие. «Шабаш ведьм», несмотря на своё гнетущее и тревожное настроение, произведение, скорее всего, сатирическое, в котором Гойя высмеивает человеческую глупость, необразованность и отсутствие рационального мышления.

Кроме того, «Дом глухого», в то время, когда в нём жил Гойя имел только один этаж, а второй был построен после его отъезда во Францию. С точки же зрения изнутри зала Мапола Леокадия занимала как раз правый простенок, тогда как левый занимал старик, тщетно искушаемый демоноподобным монахом, правее и выше которого виднелся десюдепорт. Исидору на правой продольных стенах – просматривались сразу же от входной двери (чуть сдвинутой правее продольной оси), тогда как обрамлявшие ее десюдепорт, Два старика и Леокадия открывались зрителю только изнутри зала, когда он, уже испытав воздействие тех четырех росписей, оборачивался назад. И только величайшие образцы романтической поэзии это сравнение выдерживают.

Более того – подлинным Проводником метафизических смыслов бытия (в данном случае, смыслов Ада) может быть только нормальный и внутренне уравновешенный человек. Подавленный и отчаявшийся, некоторое время он совсем не писал.

Однако, чтобы понять Гойю, надо знать традиции религиозно-метафизической культуры. Каким же увидел Гойя жестокого бога, пожирающего своих детей. при переработке пра-Десастрес в серию Роковые последствий. Прадо Ф. Савасы Гарспа, ок. Являя собою высшее при всей своей уникальности (ведь и сам Гойя позже не сможет удержаться на заданной здесь высоте. ) выражение зрелого и позднеромантического художественного гения, живопись нижнего этажа Дома Глухого не укладывается, однако, полностью в пределах романтической эпохи.

Юдифь изображена на картине в страшный момент, когда она отрубает голову Олоферну. Вспомним, что выздоровление Гойи после смертельной болезни совпало по времени с другим выздоровлением – выздоровлением Испании после морового периода реставрации: военным мятежом в Кадиксе, героическим рейдом Риэго по Андалусии, восстанием в Мадриде 7-9 марта 1820 г., когда народ не только вторгся в королевский дворец, принудив Фердинанда восстановить Конституцию 1812 г., создать новое правительство из опальных либералов и возвестить о созыве кортесов, но заодно разгромил Мадридский трибунал инквизиции, выпустил заключенных, сжег орудия пытки и архивы (кстати сказать, в пламени этого костра сгорел и протокол того допроса, которому весной 1815 г. отцы-инквизиторы подвергли Гойю). с какими-то сопровождающими фигурами. Протест этот включает реакцию одиноко страдающей ищущей своего счастья и сокрушающейся своим несчастьем личности, но также и личности, философски мыслящей, восстающей против дисгармонии мира (Эмпедокл Гельдерлина), против несправедливости и страдания, против того, кто создал этот мир социального и нравственного зла (Каин Байрона. ). «Юдифь и Олоферн» – никакого благородства в лице библейской героини Юдифи, только жажда крови ради крови.

Несмотря на преклонный возраст и болезни, у него все еще сохранился громадный запас творческой энергии, требовавшей выхода. Он писал пейзажи и натюрморты. В 1771, получив вторую премию пармской АХ за картину на тему из античной истории, вернулся в Сарагосу, где писал фрески в традициях позднего итальянского барокко (боковой неф церкви Нуэстра Сеньора дель Пилар, 1771-72). Навязчивую мысль эту нужно было избыть и победить. Этот сюжет Гойя запечатлел в работе"Расстрел повстанцев в ночь на третье мая 1808 года".

Он, конечно, должен был поспешить заплатить долг благодарности своему спасителю Арриете. Не то – у Гойи. Он был первым мастером, который обратился в своем творчестве к актуальным событиям. Фигуры утрачивают рельефность, словно растворяясь в дымке. Еще до того Гойя покидает Мадрид, как бы репетируя свою будущую эмиграцию.

1. Франсиско Гойя: портрет художника
2. Франсиско Гойя: известные картины

Франсиско Гойя создал поразительную серию офортов «Капричос» (1793-1797), состоящую из 83 произведений, максимально передающих дух свободы и реальности, который он описал кратко и точно: «Мир – это маскарад, в котором все обманывают, хотят казаться не тем, кто они есть на самом деле. Ириарте сообщает, что уже при реконструкции Дома Глухого, которая, видимо, велась весной-летом 1819 г., в нижнем и верхнем этажах его сооруженной тогда пристройки были устроены один над другим два больших зала, со стенами, разделенными на панно (dont les murs furent divises en panneaux). С другой стороны, возглавляющий ведьмовское общество Козел в качестве знака Зодиака (Capricornus – созвездие Козерога) находился, по представлениям астрологов, под влиянием Сатурна, в такой же точно степени, как и шабаш. Красный Дракон являлся воплощением дьявола. Или же серию олицетворений испанской революции и реакции, как кажется Левиной. Но это не бытовой, а символический акт пожирания похлебки бытия. Сегодня на его месте находится станция метро, которая носит имя художника – «Гойя».

Вражеская армия, оказавшись без начальника, в панике разбежалась. Два старика в эскизе (Саламанка, части, собр. ) имеют размер 0, 65X0, 25 м., а в окончательном исполнении в дошедшем до нас виде – 1, 44X0, 66 Старухи, едящие из общей посуды в эскизе (там же) имеют размер 0, 45X0, 65, а в окончательном исполнении – 0, 53X0, 85 м. Достаточно законченные по живописи (насколько можно судить по фотографиям), они, особенно Старухи, могут даже восприниматься не как подготовительные, а как самостоятельные произведения (почти так же, как будет восприниматься картина Город на вершине утеса из музея Метрополитен по отношению к несомненно из нее исходившей затем росписи Асмодей в верхнем зале Quinta). Там она проводит 3 дня, ночью идет со служанкой в долину Ветилуи, купается там в источнике и чистой возвращается в лагерь. Конечно, пиршественное торжество универсально, это торжество жизни над смертью.

Искусствоведы теряются в догадках, называя «Асмодею» труднообъяснимым произведением. Несмотря на то, что Гойя изобразил своих господ со «звериными масками» на лице, супружеская чета была удовлетворена портретом художника, не усмотрев в ней никакой карикатуры. Чрезвычайно трудные для него годы, совпавшие с периодом жестокой реакции, он провел в своем загородном доме Кинто дель Сордо (Дом глухого), стены которого расписал маслом. Однако выполненные маслом по штукатурке росписи были спасены. «Двое стариков, поедающих суп», кажутся не менее страшными: это два скелета, обтянутые кожей и прикрытые тряпьем.

Его неизмеримо больше волнует сам процесс живописи. Босаль (исп. )русск. В 1794 г. появляется серия картин, посвященных теме народных развлечений («Деревенская коррида»). Стоит отметить, что заказ на эту серию работ Франсиско получил от самого короля Карла III. Болезнь протекала тяжело, основными симптомами были паралич, глухота и временные ухудшения зрения.

м, тем более что обычно они оставались закрытыми решетчатыми ставнями. Дело также и в том, что, как и в Диспаратес – втором из величайших творений старого Гойи, - в поэтику росписей Quinta входит (как необходимый. ) элемент неполной разгадываемости. Это вторжение живописной иллюзии в живую реальность (и даже своеобразный бунт первой против второй. ) несомненно уже давно подготавливалось в гойевском искусстве. И да и нет. В 1790-х – начале 1800-х гг. Его бы никто не понял.

Возникавшие здесь завихрения бросали вошедшего из стороны в сторону, увлекая его слева направо по периметру зала и все время агрессивно отталкивая к ничем не охраняемому центру. Согласно легенде, Олоферн был полководцем армии Навуходоносора, вторгшейся в Иудею. Здесь Гойя медленно возвращался к жизни в первые месяцы 1820 г., одновременно узнавая о мятеже войск Кироги и Риего в Кадиксе (1 января 1820 г. ), о рейде Риего по городам Андалусии, о восстании 7-9 марта 1820 г. в Мадриде, о штурме дворца Инквизиции, о сожжении орудий пыток и архивов Св. Роспись, видимая слева от только что определенной нами Аллегории, до своего снятия со стены, возможно, была несколько иной (хотя этому как будто противоречит эскиз из Саламанки). Так, Гойя уехал доживать век в Бордо, а «Маха» спустя полвека стала достоянием общественности в музее.

Воистину, мифотворческая способность великого испанского мастера достигла в нижнем этаже Дома Глухого еще более высокого, чем даже в Диспаратес, уровня. Сатурн, римский эквивалент древнегреческого Кроноса, был отцом многих богов. Глубоким историзмом, страстным протестом проникнуты большие картины Гойи, посвященные борьбе против французской интервенции («Восстание 2 мая 1808 года в Мадриде», «Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года»). В начале 1790-х годов тяжелая болезнь привела художника к глухоте. Миннеаполис, Институт искусств) исполненный, как сказано в посвятительной надписи, в знак благодарности другу-врачу, который спасал ему (Гойе) жизнь во время тяжелой и опасной болезни, каковой тот страдал в конце 1819 г. в возрасте 73-х лет. Вот таким образом уже не обойтись ему иначе, как объединить одно с другим.

Воистину, все зло бездны приведено тут в движение и нацелено на него. В четвертый раз на его глазах Испания пытала свою судьбу и искала свою свободу, но он не мог не вспоминать, чем кончились три первых ее попытки: просвещенная монархия Карла III (сменившаяся тупоумной реакцией Карла IV в 1789-1794 гг. ), правление ilustrados 1797-1798 гг. Эту операцию финансировал дЭрлангер, а осуществил известный тогда художник-реставратор Сальватор Мартинес Кубельс.

А там где нет личностного индивидуального начала, его место мгновенно занимают бесы. Однако Гойя расписал только семь из них. Но и на этом использование древнего наследия еще не заканчивается. В этой работе одновременно смешиваются и драма и комедия. Вот и в фильме «Гойя», поставленном в 70-е годы на «Мосфильме» ГДРовским режиссером Конрадом Вольфом, Гойя показан человеком странным, угрюмым, неуравновешенным – ну и, конечно же, социальным борцом.

Им удалось покинуть лагерь и вернуться в Вифулию прежде, чем обнаружилось содеянное. Исидора) оборачивал трагедией пути без дороги, пути в никуда. Вот таким образом, чтобы «прочитать» росписи Кинта дель Сордо, понять их скрытый смысл надо исходить не только из того, что изображено на фресках, но и принять во внимание их пространственные отношения друг с другом. Ученый трактат о Сатурне и Меланхолии, как полагает Нордстрем. Когда Олоферн достиг Ездрелонской (Изреельской) долины, оказалось, что по распоряжению иерусалимского первосвященника узкий проход, ведший в Иудею и к Иерусалиму, перекрыли евреи близлежащих укрепленных городов Ветулия и Бетоместаим.

Уильям Блейк — это известный поэт и художник, живший в Англии в 18 веке. Одни были недовольны излишне мрачными сюжетами, других не устраивала «неряшливая» техника письма. В Мадриде он побывал только в 1826 году, с тем чтобы добиться разрешения уйти на покой с сохранением жалованья и возможностью жить во Франции. Воображение в сочетании с разумом производят не чудовищ, а чудесные творения искусства.

Период 1820—1823 хронологически совпадает со сроками завершения работ. Уцелел только Юпитер, которого спрятала мать. Сюжет картины больше не интересовал художника. Всякая новая роспись обладала шоковым действием, силой некоего электрического разряда. Она чувствует дыхание крови, дыхание битвы – толпа всегда стремится в Большую Кровь ибо там она начинает чувствовать смысл жизни, смысл бытия, которого в повседневной жизни лишена.

Его автор – пылкая дочь почтенного художника Орацио Джентилески. Однако вскоре Гойя понял, что оказался в золотой клетке. Написанные всевозможными оттенками охр от оливково-зеленых до кирпично-коричневых, тела эти кажутся слепленными из глины. 1806, Национальная галерея, Лондон). Недостаточны и музыкальные аналогии, возникающие в особенности в связи с Фантастической симфонией (1830-1831) и Реквиемом Гектора Берлиоза. Эта война, как и все остальные, началась из-за борьбы за власть.

Жаль, что простонародье верит этим бессмысслицам». Это максимально помрачившийся романтизм, чей пафос определяется мужеством трагических пророчеств, кстати сказать, куда чаще сбывавшихся, нежели пророчества романтиков-энтузиастов. В данный же момент его жизнь была отмечена двумя прямо противоположными фактами: это была Леокадия – воплощение молодости и надежды, это была смерть – собственный образ (Гойи) на руках Арриеты. Его неизмеримо больше волнует сам процесс живописи.

Сатирическое изображение религиозных сцен (паломничества, процессии инквизиция) или гражданских беспорядков (например, в Поединке на дубинах или в предполагаемом изображении собрания или заговора в Читающих мужчинах также существует политическая интерпретация сюжета Сатурна: государство пожирает своих подданных) согласуется с политической нестабильностью в Испании после того, как военные во главе с Риего потребовали от короля соблюдения конституции 1812г. В высоту же оно, насколько позволяет судить опубликованная Ириарте зарисовка дома, не превышало 3, 50 м. Главная гостиная была, таким образом, довольно низкой. Картина основана на библейской легенде. Его росписи нижнего этажа Quinta (как и Диспаратес) – это наиболее впечатляющее воплощение той поэтики хаоса (а с ней и связана поэтика неполной разгадываемости создаваемых образов. ), которую романтики утверждали сначала – в эпоху революционных бурь – в ее плодоносном смысле (Хаос есть та запутанность из которой может возникнуть мир, - писал Фридрих Шлегель), а после – во время реставрации – в качестве пессимистического эквивалента темных сил и темных дел мира сего. Трудные для него годы, совпавшие с периодом жестокой реакции, он провел в своем загородном доме («Дом глухого»), стены которого расписал маслом.

С одной стороны, существовало и даже преобладало представление о Времени отрицательном (отсюда родились все образы Сатурна-убийцы, которые мы встречаем в позднесредневековых календарях и астрологических трактатах и в рельефах кампанилы Флорентинского собора и в Сатурне Россо Фьорентино, награвированном в 1526 г. и, наконец, в знаменитом и отлично известном Гойе Сатурне Рубенса, написанном в 1636 г. для Торре де ля Парада – охотничьего замка Филиппа IV), а с другой – о Времени положительном, Времени, несущем новую жизнь и новый день, спасающем ныне попираемую истину, возносящем ныне неоцененный талант (в таком виде предстает Сатурн на плафоне, выполненном в 1641 г. Пуссеном по заказу Ришелье, а также – в известном рисунке Время и Истина, которым Гойя собирался весной 1798 г. завершить первую редакцию Капричос). 1798, Лувр, Париж, И. Ковос де Порсель, ок. Без них ничего толкового не сделаешь. Свойственная первоначально его портретам парадность (портрет графа Флоридабланка, 1782-83, банк Уркихо, Мадрид) уступает затем место интимности, не исключающей подчас лёгкой иронии по отношению к модели ("Семья герцога Осуна", 1787, Прадо портрет маркизы А. Понтехос, ок. Невиданно конкретным историзмом, подлинно народной энергией и страстью личного переживания пронизаны картины "Восстание 2 мая 1808 года в Мадриде" и "Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года" (обе около 1814, Прадо).

«Читающие мужчины» – казалось бы, ничего особенного, если бы не выражение тупости на лицах. Сатурн и гуляки в«Паломничестве к святому Исидору»производят столь странное и ужасное впечатление, что кажутся последним проблеском разума, находящегося на границе безумия. Однако с уверенностью можно сказать, что в «Чёрных картинах» Гойя, возможно спонтанно и непреднамеренно, в виде пугающих загадочных образов выразил то, что его мучило и беспокоило: гражданскую войну, крах испанской революции, отношения с Леокадией Вайс, собственное неизбежное старение и приближающуюся смерть. В Сатурне фон росписи представляет собой угольно-черную космическую дыру, в недрах которой густеющим облаком вулканического пепла взметнулась фигура древнего божества – олицетворение всепожирающей стихии Времени.

Подобно «Капричос», фрески из «Дома Глухого» открывают нам жуткие, сверхъестественные наблюдения Гойи над людскими пороками. Впрочем, Гойя до этого не доходит. По интенсивности своего воздействия этот ансамбль (ныне, к сожалению, разрозненный) сопоставим только со знаменитым историческим диптихом Восстание на Пуэрта дель Соль и Расстрел мадридских повстанцев (1814), по уровню идейно-философской насыщенности – только с непосредственно предшествовавшей ему серией Диспаратес (1816-1820).

Олоферн, считавший единственным богом Навуходоносора, приказал связать Ахиора и «предать в руки сынов Израиля» его отвели в горный город Ветилую, где он был освобождён от пут местными жителями и рассказал о своей встрече с ассирийцами. Да и не люди это уже – маски уродов в черной каше зловещей толпы. Никакого рая там нет, – говорит нам Гойя, – Это дохристианское, доличностное сознание. Х. Фрика, Нью-Йорк). «Два старика» («Старик и монах»)– контраст между достойной и безобразной старостью.

Серия «Капричос» открывается злой сатирой автора на самого себя автопортретом Гойи, в котором не осталось ничего, кроме ухарства и горячности, свойственных художнику в молодости. В это время (осень 1792 – зима 1793) тяжёлая болезнь приводит художника к глухоте. Однако случилось нечто абсолютно противоположное.

дядя Пакет) испанского художника Франсиско Гойя, написанная 1819-1820 гг. Если редким гостям показывали дом, они, конечно, на всю жизнь запоминали картины, которые Гойя нарисовал прямо на стенах. Но донателловскую Юдифь он, безусловно, знал, как и то значение, которое вкладывалось в этот славный образ. Король лишь сказал Гойе, чтобы он их не выставлял на продажу (а тот и не собирался), но – внимание. Этот момент победного торжества обязательно присущ всем пиршественным образам. Жив Господь, сохранивший меня в пути, которым я шла.

И хотя Г. ещё создаёт такие произведения, как сияющая серебристо-пепельными тонами роспись потолка в капелле церкви Сан-Антонио де ла Флорида в Мадриде (1798), в его живописи всё чаще царит подвижный ночной мрак, поглощающий фигуры, которые то едва проступают сквозь тьму, то ненадолго разгоняют её, вспыхивая тревожным сиянием. В серии офортов «Капричос» Гойя создал сатиру на общество, зло посмеялся над церковью и высшим светом, человеческими слабостями и пороками. Она сказывается в неоднократном нарушении закона равномерного уменьшения форм от первого плана в глубину, когда плечо Сатурна, отведенное далеко назад, почти непропорционально увеличивается по сравнению с его выдвинутой вперед головой или когда голова находящейся на втором плане Юдифи оказывается чуть больше головы ее служанки на первом или когда фигуры ведьм второго плана Шабаша пишутся равными первоплановым, а иногда даже чуть большими или когда, наконец, главная группа Паломничества выстраивается как бы по вертикали – головы паломников расположены почти в одной плоскости, друг над другом, а не друг за другом, как то было бы естественно, соблюдай Гойя законы прямой перспективы (аналогичным образом построена композиция глубинной зоны эль-грековского Эсполио из Толедо напомню также о кливлендском Распятии, где тело Христа висит как будто перед картинной плоскостью). Но, любуясь красавицей, Олоферн опился вином и заснул. Справа от двери на длинном застенке Гойя нанес загадочные фрески «Асмодея» и «Прогулка инквизиции».

Воспользовавшись этим, Наполеон хотел посадить на престол своего брата Жозефа. Человечность и мудрость Г. находят своё высокое проявление в его автопортрете (1815, Прадо), портретах Т. Переса (1820, Метрополитен-музей), П. де Молина (1828, собрание О. Рейнхарта, Винтертур). Расположение и состояние картин в Кинто-дель-Сордо известны благодаря фотографиям, сделанным известным фотографом Жаном Лораном (исп. )русск.

Тем не менее, очевидно, он смеется. Например, «Портрет королевской семьи» (1800) изображает Карла IV с его близкими, чопорные и высокомерные лица которых художник даже не пытался приукрасить.

Сюжет картины больше не интересовал художника. Вначале работал в мастерской Ф. Байеу, в 1776-80 и 1786-91 выполнил для королевской шпалерной мануфактуры свыше 60 панно, которые служили образцами (картонами) для ковров. Между февралём и ноябрём 1819 года, до того, как Гойя серьёзно заболевает— об этом свидетельствует картина Гойю лечит доктор Аррьета (1820)— художник начинает расписывать стены своего дома.

«Прогулка инквизиции» считается незавершенной фреской в силу нарушенной композиции, смещенной вправо. Во всяком случае видевший ее еще до разорения Quinta П. Имбер писал, что это изображение некоего волхва (un magicien). Правее – в Шабаше – очень похожая на нее молодая женщина вовлекалась в ведьмовский круговорот и выступала в роли искушаемой бесовским миром и даже приобщаемой к нему пеофитки, совсем так же, как это не раз происходило с такими же молодыми женщинами в Капричос (вспомним офорты Добрые советы, Она молится за нее, Благочестивая профессия).

Однако вслед за Панофским Нордстрем указывает, что уже флорентинские неоплатоники разработали иную, более оптимистическую концепцию сатурнова влияния и что Корнелиус Агриппа Неттесгеймский под их воздействием писал в своей Оккультной философии (1531) о всех тех, кто действует под влиянием импульсов Сатурна и его furor melancholicus, в ком воображение сильнее, чем ум или рассудок, - они должны быть замечательными художниками и творческими личностями, каковыми являются художники и архитекторы. Родился в деревне, но ни в какой не крестьянской, а во вполне элитной и даже творческой семье (у отца была редкая художественная специальность – мастер по золочению – и был он весьма известным, уважаемым и обеспеченным человеком), а в деревне просто находилась, скажем так, семейная вилла. Он совершенствует свое мастерство в Италии (обратим внимание, что в деньгах он никогда не нуждался), участвует в конкурсах и в 25 лет достигает и успеха и признания – особенно после получения второй премии на конкурсе произведений из античной жизни в Парме.

Сторонники реставрации воспринимали ее как напоминание о каре, постигшей тирана Наполеона тайные либералы видели в ней пророчество, обращенное к нынешнему тирану – Фердинанду VII. Говорили, что Наполеон не собирается отдавать трон Фердинанду. Опираясь на опыт венецианских живописцев середины 18 в. (особенно Дж. В 1790-х – начале 1800-х годов исключительного расцвета достигло портретное творчество Гойи, в котором звучат тревожное чувство одиночества (портрет сеньоры Бермудес, Музей изобразительных искусств, Будапешт), мужественное противостояние и вызов окружающему (портрет Ф. Гиймарде, 1798, Лувр, Париж), аромат тайны и скрытой чувственности (Маха одетая и Маха обнаженная, обе – Прадо, Мадрид).

Требовалось что-то большее и что-то иное. Он до конца не мог прийти к окончательному решению ни этических проблем, поставленных революцией (прежде всего, проблемы насилия и его морального действия на людей, одушевленных пафосом борьбы за справедливость), ни проблемы народовластия: твердо убежденный в необходимости сражаться за благо народа и его права, Байрон не убежден в том, что революция действительно разрешит вопросы общественного устройства. Сын мастера-позолотчика и дочери обедневшего дворянина. Гойя сумел показать самые крайние и отталкивающие свойства человеческой натуры с максимальным реализмом и честностью. Наиболее яркоэта особенность его художественной натуры проявилась в, так называемых, Чёрных картинах, – комплексе фресок, которыми Гойя покрыл стены своего дома, расположенного в предместье Мадрида. Кинта дель Сордо (Дом Глухого)В 1819 году Гойя переезжает из Мадрида в загородный дом с поместьем известный как Кинта дель Сордо (Дом Глухого).

Концепция Гассье не может быть принята безоговорочно. Испанское общество XVIII века развивалось под сильным влиянием идей Просвещения.

А Дьявол, как уже было сказано, всегда там, где Страх. (Заметим, что это были вообще последние достижения монументальной живописи Нового времени – ни росписи Делакруа, ни росписи Шассерио, ни росписи Пюви де Шаванна, ни росписи Ганса фон Марэ, если называть лишь самые значительные комплексы такого рода в XIX столетии, подобными достоинствами не отличались). Но пока Идеи нет и пока не наполнен Ее смыслом его пустой мир, замену этой Идеи, ее эрзац, всегда предоставит коррида (для россиян такой корридой является футбол – это я к слову – чтобы изобразить прекрасные лица фанатов на футболе, тоже современный Гойя нужен, да вот только нет его). Внутреннее пространство средневекового восточно-христианского храма, содержательно (в этическом и психологическом плане) формируемое живописью, можно уподобить мощному магнитному полю, а пришельца – частичке металла, которой это поле распоряжается, постепенно передвигая ее в точку некоего совершенного равновесия по продольной оси – к алтарю, по поперечной оси – под сень главного купола с изображением Пантократора, туда, где все силовые линии этого пространства и все устремленные в него взоры бдящих сил пересекаются и где возникает полное успокоение – тут душа пришельца оказывается одновременно и под всеобщей защитой и под всеобщим контролем. Держа в правой руке пустую ложку, Старость с видимым злорадством указывает костлявым пальцем левой на свой округлившийся живот – вся похлебка уже там.

Тьма уступает место вновь загорающемуся сиянию красок в картинах "Водоноска" (1810, Музей изобразительных искусств, Будапешт) и "Махи на балконе" (около 1816, Метрополитен-музей, Нью-Йорк). огромную алтарную картину Св. Отметим, наконец, что в Мадриде в 1810-х годах большой популярностью пользовалась пьеса испанского драматурга второй половины XVII в. Хуана де Вера Тассиса и Вильяроеля Триумф Юдифи и смерть Олоферна, заглавную роль в которой с неизменным успехом исполняла портретированная Гойей около 1816 г. Рита Луна.

Этот сюжет Гойя запечатлел в работе «Расстрел повстанцев в ночь на третье мая 1808 года». В феврале 1819 года Гойя приобрёл усадьбу на берегу реки Мансанарес, недалеко от Сеговийского моста (исп. )русск., с видом на луга Сан-Исидро.

Кстати говоря, даже сейчас учёные не могут придти к окончательному выводу относительно того, каким именно недугом страдал художник. Здесь создавались пространства, бездонные, как трещины вселенной (А. Основными героями этих картин стали «махи» — красивые и легкомысленные девушки из народа и «махо» — молодые люди-кавалеры.

И урок этот заключался в печальной мудрости и в печальной стойкости. Авторы этой теории исходят из того, что современники Гойи не знали о существовании «тёмных картин» и никогда их не видели, а первое упоминание о фресках появилось в печати спустя 40 лет после смерти художника. А остальное, получается, можно.

В эти годы, чрезвычайно тяжёлые для Г., он жил в одиночестве в загородном доме ("Кинта дель Сордо", т. е. А во-вторых, Нордстрем, стремясь подчинить это совсем не традиционное произведение системе традиционных смыслов (обычная ошибка иконологов. ), упускает из виду второй ряд воплощенных в Quinta закономерностей, связанных с действием Времени иного рода и порядка, но в конечном счете также порождающего меланхолию. Гораздо существеннее изменение ее трактовки по сравнению с ренессансной. Пройдя все круги ада современного мира. Во-вторых, какое место занимает этот ансамбль в духовной и творческой эволюции великого испанского мастера и еще шире – в искусстве всей романтической эпохи (в частности, какой новый аспект романтизма здесь проявляется).

Роспись эту повернувшийся к выходу посетитель главной гостиной должен был воспринимать в последнюю очередь, - чтением и письмом мы (европейцы) приучены разглядывать любую картину и любой живописный ансамбль слева направо. В 1810—20 гг. Толпа была взволнована сообщением, что тринадцатилетний Карл IV пал жертвой политического убийства.

Стены были оклеены, как это в те времена было принято во дворцах и домах буржуа, обоями Королевской обойной фабрики, учреждённой Фердинандом VII. Юдифи удалось выхватить его меч и двумя ударами отсечь ему голову.

На сегодняшний день есть немало примеров работ, которые скорее пугают, чем притягивают. В 1819 году старый измученный болезнями, разочаровавшийся в жизни, Франсиско Гойя приобрёл в окрестностях Мадрида дом известный как «Вилла глухого». Мысль о собственной смерти преследовала Гойю и тогда, когда он, видимо, попытался продолжить прерванную болезнью работу над Диспаратес исполнив офорт Призраки, где вместе с отлетающей душой старого художника мы уже воочию созерцаем загробный мир с колышащимися в нем мерзкими тенями без лица и названия.

можно было бы назвать эпохой Quinta del Sordo. Бездействующие, они сами были тут в положении зрителей остальных сцен, причем те были даже как бы поделены между ними: в поле зрения из глубины зала видимого слева старца находились (или могли находиться, подними он взор) Паломничество и Юдифь, в поле зрения видимой справа Леокадии – Шабаш и Сатурн. в книге Монфокона. Исидору – La romeria de San Isidoro – по Бругаде. Недаром античный титан выглядит у Гойи обезумевшим маньяком-людоедом.

«Виллу глухого», к сожалению, снесли в 1910 году. Фотографии были заказаны одним из владельцев дома (Родольфо Кумоном или бароном дЭрлангером), чтобы сохранить для потомков изображения этих произведений искусства, существованию которых угрожала активная спекуляция недвижимостью в этом районе и в связи с чем историки искусства Крусада Вильямиль и Шарль Ириарте опасались, что Мрачные картины исчезнут в очень короткое время. 9 Благодаря этим фотографиям мы знаем, что картины были обрамлены гипсовой лепкой, как и двери, окна и фриз. Жизнь в Мадриде – притихшем, будто зачумленном – становилась невыносимой. Расположение «чёрных картин» на стенах «Дома глухого» художник подчинил определённому плану, объединив своё творение в единый комплекс, который можно разделить на две части: нижнюю и верхнюю. Именно таков был смысл последнего триптиха нижнего зала, на который были мощно ориентированы триптих Сатурна и триптих Юдифи и в котором как бы резонировали идущие от них волны грозовых энергий.

Ещё сложнее система жутких гротескных образов в серии офортов «Диспаратес», созданных в эти же годы. как наиболее удаленная от Земли (находящийся за ней Уран был открыт только в 1781 г., а Нептун и Плутон – в XIX-XX вв. ) – одинокая, холодная иссушенная, вечно пребывающая во мраке, оказывающая на людей самое черное и самое роковое воздействие. Из них ныне известны четыре – два для росписей верхнего этажа (Прогулка св. Уже отсюда следует (а содержание главных росписей зала – Собаки, Парок, Асмодея и т. п. - это полностью подтверждает), что незаконченный цикл верхнего этажа Quinta del Sordo создавался (хотя бы в главной своей части) как раз накануне этого бегства – в период гибели второй испанской революции, летом-осенью 1823 г. Напротив, ансамбль нижнего этажа (зал Сатурна и Юдифи) был без помех доведен до конца и, значит, создавался раньше. Сегодня день ее рождения, ей исполняется семьдесят пять лет.

Уродство ее моральных, духовных и политических основ Гойя раскрывает в гротескно-трагической форме, питающейся фольклорными истоками, в большой серии офортов Капричос (80 листов с комментариями художника, 1797–1798) смелая новизна художественного языка, острая выразительность линий и штрихов, контрастов света и тени, соединение гротеска и реальности, аллегории и фантастики, социальной сатиры и трезвого анализа реальности открывали новые пути развития европейской гравюры. В любом случае, неизлечимая глухота Гойи стала следствием перенесённого недуга. И еще одно предварительное замечание. Характер искусства Г. резко меняется с началом 1790-х гг., когда Карл IV в страхе перед событиями Великой французской революции стал на путь реакции. Иными словами – исключительность (историческое одиночество) для романтизма творения Гойи того же ряда, как исключительность для трагического завершения Высокого Возрождения Страшного Суда или Пьета Ронданини Микеланджело, как исключительность для Позднего Возрождения Слепых Брейгеля, Пьета Тициана или Гамлета Шекспира. Едва ли не самая известная и самая страшная картина «чёрной» серии – «Сатурн, пожирающий своих детей».

Согласно бытовавшему в те времена представлению, живописьиграфикаявляют собой некий доступный для всех и всем понятный всеобщий язык (исп. idioma universal). изданы в 1816 в Мадриде), в алтарной картине "Моление о чаше" (1819, духовное училище Сан-Антонно, Мадрид) и в знаменитых "Кузнецах" (1819, собр. По странному совпадению в соседнем доме жил человек, который, так же как и Гойя, был лишен слуха Гойя потерял слух после тяжелой болезни, которую перенес в 1792 – 1793 годах.

Мы полагаем, что Гойя представил ее в глубоком трауре рядом со своей собственной могилой. Программно-заострённым воплощением настроений Гойи явилась первая большая серия офортов "Капричос", в которой в гротескно-трагической форме было всесторонне раскрыто уродство моральных, политических и духовных основ испанского "старого порядка". Пир всегда торжествует победу.

Гойя к тому времени не был никакой «деревенщиной», как окрестил его Ортега – он уже был не просто признанным живописцем Мадрида, но одним из первых художников при королевском дворе (скоро просто станет первым), он вращается в высших кругах, но. В феврале 1819 года 72-летний художник купил за 60 тысяч реалов сельский дом и 22 акра земли в пригороде Мадрида, за мостом, ведущим в Сеговию, со стороны луга Сан-Исидро (сегодня это почти центр города) и жил отшельником, никого не принимая. Исключительного напряжения вся эта живопись потребовала и от художника. С другой стороны, многие персонажи Мрачных картин (дуэлянты, монахи и монахини инквизиторы) представляют старый порядок, существовавший до идеалов Великой французской революции. Только ансамбли 1798 и 1820 гг. По первоначальному замыслу Гойи офорт должен был называться «Всеобщий язык».

На нем зритель видит парящих в небе мужчину и женщину, застывших с маской страха на лицах. Уж видимо, знал, на что шел. Что это так, доказал еще Нордстрем, обративший внимание и на очевидную глухоту старца из Quinta (аналог глухоте Гойи. ) и на чрезвычайное его сходство с изображением на рисунке Aim aprendo (Я все еще учусь) из позднейшего (бордосского) альбома G, которое имеет прямой автобиографический смысл. расписал маслом («Сатурн», «Юдифь», «Старики за похлебкой»).

Во-первых, что побудило Гойю создать его именно в таком виде и какой конкретный смысл вкладывал он в эти росписи как по отдельности, так и в их совокупности. А рядом с ней – Смерть с голым черепом, пустыми глазницами и провалившимся носом). Для художника это был жестокий удар. В ней не учитывается то обстоятельство, что у Гойи личные переживания всякий раз генерализовались до общих идей (вспомним Капричос. ), хотя, конечно, никогда не претворялись в систему абстрактных символов не учитывается разнохарактерность и разновременность росписей нижнего и верхнего этажей Quinta и все они объявляются мистико-фантастическими откровениями или видениями из-за порога смерти.

Отсюда вновь мог проистечь и действительно проистекал нежданный комедийный эффект.

По большому счету он оказался не понят. Он рассчитывал, что сможет там жить вместе с Леокадией Вайс, не привлекая внимания и избегая сплетен, так как та была замужем за купцом Исидоро Вайсом. Гойя воспроизвел их отталкивающую внешность их духовную низость и ничтожество.

Во фреске «Шабаш ведьм», написанной на стене своего дома, Гойя наконец находит правильный путь. Но и в самых мрачных видениях Гойи жестокая тьма не может подавить присущее художнику ощущение вечного движения, вечного обновления жизни, ставшее лейтмотивом в картине Похороны сардинки (около 1814, Прадо, Мадрид), в серии офортов Тавромахия (1815).

Оригинальное название этой работы Босха доподлинно неизвестно, а «Садом земных наслаждений» его окрестили исследователи. Исидора.

Трудные для него годы, совпавшие с периодом жестокой реакции, он провел в своем загородном доме («Дом глухого»), стены которого расписал маслом. Трудно представить, что это произведение могла исполнить женщина 17 века. И, наконец, еще правее Сатурн-Время впивался зубами в трепещущую плоть еще одного молодого существа, анатомическое строение которого (очень тонкая талия и довольно широкий таз) заставляют думать, что это тоже женщина. С другой же стороны, а поняты ли были великие пророки мира. Вот истинные муки ада.

Почти все друзья старого Гойи так или иначе пострадали в это время. Его Юдифь обладает несомненным величием. Мужчина протянул руку к огромной скале, на которой расположен город с крепостными стенами. Здесь царит энергия земного деяния, схваченного в его мгновенности. Нет, эти люди – не сторонние созерцатели.

В эти годы, чрезвычайно тяжёлые для Гойи, он жил в одиночестве в загородном доме («Кинта дель Сордо», т. е. Теперь все это оставалось в прошлом, за рекой и в буквальном и в переносном смысле слова. Большой же левый простенок (соответствующий тому, на котором в нижнем этаже помещалась Леокадия), остался неиспользованным, - его впоследствии расписал сын художника и роспись эта была снята со стены еще в 60-х годах прошлого века для маркиза де Саламанка Бругада в 1828 г. еще не видел и в своем инвентаре не упомянул ее, Ириарте в 1867 г. уже не видел.

И последнее. Так создавался очень существенный для понимания общей идеи смысловой треугольник, чьим острием была Старость и Смерть, а основанием – Сатурн и Юдифь. Сухонькая Смерть в трапезе не участвует. Первые картины Франсиско Гойя в этом жанре были парадными («Карл III на охоте»), с течением времени они приобрели легкость и ощутимую иронию по отношению к моделям («Маркиза Анна Понтехос», «Семья герцога Осуна»).

Человечность этой сцены получила абсолютное выражение. С удивительной силой обличения запечатлел художник надменность, физическое и духовное убожество королевской семьи в групповом портрете «Семья Карла IV»).

Что касается Гойи, то спустя некоторое время, когда дело второй испанской революции не только укрепилось, но еще и разожгло в других странах могучее освободительное пламя – карбонарское движение в Италии, восстание 2 июля 1820 г. в Неаполе, заставившее короля Фердинанда I дать стране конституцию испанского образца, затем – в Португалии (август 1820 г. ), в Пьемонте и Генуе (март 1821 г. ) и, наконец, - в Греции (апрель 1821 г. ), - только тогда он несколько умерил свой трагический скептицизм. Их лица искажены страхом, жесты выражают тревогу. Аналогичная ситуация возникала и теперь. Античность – на самом деле темный, сумеречный мир со странными и не слишком понятными нам законами, а боги его жестоки (потом эту линию в искусстве – спустя аж целых 2 века – продолжит только один художник – режиссер Паоло Пазолини, от античности в его фильмах хочется бежать, ее хочется предать крестному знамению, чтобы уловить в ней хоть какой-то Свет).

На четвёртый день Олоферн устроил пир, на который повелел пригласить Юдифь ибо «сильно желал сойтись с нею и искал случая обольстить её с того самого дня, как увидел её». «Донья Леокадия Соррилья» – дама на полотне отчасти напоминает покойную герцогиню Альба. Шесть других заполняли все простенки: на противоположной входу степе находились разделенные окном вертикальные композиции Сатурн, пожирающий своих детей (слева от окна) и Юдифь, отрубающая голову Олоферну (справа) на левой продольной стене в обрамлении двух окон или двух каминов – фриз Большой козел или Шабаш ведьм, а напротив, на правой стене в обрамлении двух каминов или каких-то шкафов (буфетов. ) – фриз Паломничество к св. При всей кажущейся субъективности этих образов и их поэтической условности их внутренняя логика совпадает (в поэтически преображенном виде) с логикой самого жизненного материала. И не таилось ли здесь их тайное подсознательное.

Потому-то, видимо изображая в Romeria грозное, набухающее неистовой силой и будто уже готовое перехлестнуть за край росписи движение народных толп, он в то же время поставил во главе их слепого, создавая образ, который, как верно заметил Б. Хойкен, восходил к Слепым Брейгеля (забегая вперед, отметим, что несколько позже художник повторит его в том офорте окончательной редакции Десастрес, который будет подписан многозначительными словами: Они не знают дороги). На самой сильной и страшной из «Черных картин» изображен мифологический бог Сатурн, раздирающий на части одного из своих сыновей. Круглоголовый человек с почти облысевшим черепом и поджато-запавшим ртом глядит перед собою (на нас, зрителей, а в былые времена, в Quinta – и сквозь нас на ведьмовский шабаш напротив) с такой тяжелой, всепроникающей ненавистью, от которой оказавшемуся на пути процессии человеку было бы от чего прийти в ужас – так выслеживают, так подстерегают, так впиваются взором в смертельного врага. мировосприятие Гойи резко меняется, его произведения теряют былую оптимистическую окраску.

Художник и вправду начинает «придерживаться некой идеи» – скорее всего, прочувствованной им медиумически ибо в его полотнах все более и более начинает воплощаться дыхание Ада и Бездны. Паломничество к св. Это воистину те пузыри земли, которые являлись у Шекспира Макбету и Банко. Только что спрыгнувшая с ложа Олоферна (чуть видного справа), не прибрав еще своей растрепанной, смятой любовными ласками одежды, героиня взметнула меч над головой заснувшего ассирийского военачальника и сейчас ударит по ней (здесь возникает первое зрительно-смысловое соответствие ее и Сатурна – тот начал пожирать свою жертву с головы).

(хронологически совпавшего с выздоровлением художника после смертельной болезни и началом второй испанской революции, с пробуждением страны после мертвящих лет самовластия Фердинанда VII), а затем – под влиянием трагической гибели революции летом 1823 г. Так или иначе, никакого отрешения в Quinta не произошло, даже если первоначально Гойя на него и рассчитывал, - перенасыщенно трагический поток испанской жизни ворвался и сюда, запечатлевшись на стенах дома чудовищными сгустками черной живописи. Этот человек видит истину ибо заглядывает за край Бездны. В иконологиях XVI-XVII вв. Г. получает известность и как портретист.

"Дом Глухого"), стены которого расписал маслом (1820-23, росписи ныне в Прадо). И это для нас важно, так как мы не найдем в его картинах признаков безумия. Когда мастеру было 46, он внезапно заболел.

Даров, но с лицами, будто закопченными адским дымом и с пустыми, как у Смерти, глазницами. Близость с испанскими просветителями (Г. Но как все изменилось. Внутреннее состояние художника – все более мрачным и близким к отчаянию. Но при этом все время ощущается их сопричастность самой матери-земле.

В добровольном изгнании он пишет портреты своих друзей-эмигрантов, осваивает новую тогда технику литографии (серия "Бордоские быки", 1826), создаёт полную оптимизма картину "Молочница из Бордо" (1827-28, Прадо). На четвёртый день Олоферн устраивает пир, на который приглашает Юдифь. Этот спор искусно подогревал Наполеон, который мечтал прибрать Испанию к рукам. Получил свое название он по теме центральной части, посвященной греху сладострастия — Luxuria.

Надо сказать, что эта фреска имеет ещё один, политический подтекст. Пожилой и страдающий от заболевания художник удалился от королевского двора (а на тот момент он являлся придворным художником Фердинанда VII) и поселился в небольшом загородном домике в окрестностях Мадрида.

Картины Франсиско Гойя – это громкая сатира на общество с его изъянами и слабостями. Художник изобразил себя агонизирующим.

Перед средневековыми росписями (кроме, разве Страшного суда) человек чувствовал, что его испытует суровая, но благая, более того – в принципе к нему благорасположенная, бдящая над ним, озабоченная чистотой его души небесная сила. Загадки, связанные с «чёрными картинами», не ограничиваются их таинственным содержанием. Но времена, когда в живописи царили академический сюжет и фотографическая точность безвозвратно уходили и скоро фрески с «Виллы глухого» были оценены по достоинству. Единственными людьми, разделявшими одиночество 72-летнего художника, стали грубоватая экономка Леокадия и ее дочь (которая, по некоторым сведениям, была дочерью самого Гойи).

Здесь, во-первых, следует еще раз отметить констатированное выше построение пространства росписей Гойи не столько вовнутрь картинного поля, как это было закреплено традицией идущей от эпохи Возрождения и действительной для всего Нового времени, сколько изнутри этого поля наружу, что было свойственно средневековой живописи (отчасти также монументальной живописи барокко) и что будет в значительной степени свойственно живописи Новейшего времени. Несмотря на то, что Гойя изобразил своих господ со "звериными масками" на лице, супружеская чета была удовлетворена портретом художника, не усмотрев в ней никакой карикатуры. Итак, смысл десюдепорта понятен – это аллегория Старости и Смерти (так отныне мы и будем его именовать). И тут возникал титр «Конец фильма». Вот таким образом и весь период 1820- 1823 гг.

В начале 1790-х гг. В 1790-х – начале 1800-х гг. После смерти Гойи так стали называть и его дом, который, к сожалению, не сохранился.

Эта война, как и все остальные, началась из-за борьбы за власть. Здесь воплотились созвучные "Капричос" идеи противостояния прошлого и будущего, ненасытного дряхлого времени ("Сатурн") и освободительной энергии юности ("Юдифь"). В его искусстве появляется яростная сила сопротивления гнёту действительности. Гойя тяжело переживал разочарование, постигшее общество в послевоенный период. Вот он их и пожирал одного за другим. А тут еще и постоянные романы с первыми дамами двора.

Но это темное величие оно под стать общему духу черной живописи. По его словам, Сатурн ведет себя так, как если бы. Лишь с наступлением классового общества и победой светлых олимпийских богов Сатурнов миф изменился: Юпитер (Зевс) восстал на своего отца Сатурна (Крона) и тот был состарен, оскоплен, низвергнут в Тартар, т. е. буквально загнан под землю.

Жестокий каннибализм Сатурна послужил сюжетом для нескольких картин старых мастеров, в том числе Рубенса (Гойя мог видеть эту картину в королевском собрании). «Смеющиеся женщины» – все та же пугающая, непроходимая тупость. Исидору мрачная карикатура Гойи на быт и нравы Испании начала 19 века. Реквием самому себе с коллекцией загробных видений, как считает Гассье.

Это была такая форма, которая за два века до Гойи уже характеризовала самые поздние картины отлично известного ему Эль Греко – такие, как эскориальский Св. Но в то же время толедский мастер сохранял еще (хотя бы отчасти) и обратный эффект – реликт средневековой своей генеалогии: вынесение отдельных, чаще всего ключевых объектов изображения на аванплан и даже как бы за аванплан картины в предлежащее ей реальное пространство. Программно-заострённым воплощением настроений Г. явилась первая большая серия офортов "Капричос" (80 листов с комментариями художника, 1797-98, обнародованы в начале 1799), в которой в гротескно-трагической форме было всесторонне раскрыто уродство моральных, политических и духовных основ испанского "старого порядка".

Он имел полые глаза и был полностью беззубым. Но, помимо того им, видимо, двигало и другое чувство. Таковым была уже сама Леокадия – вдова в первой росписи левого триптиха (стоя напротив пего, мы видели бы ее слева и от нее вели бы весь зрительный ряд). Картина основана на библейской легенде. 2 мая 1808 года тревожные слухи поползли по обеспокоенной столице. Хосе Гудиоль пишет: Вероятно, во время медленного выздоровления он (Гойя) обдумывал идею фантастической декорации своего сельского дома-Черные картины. 1787, Национальная галерея искусства, Вашингтон).

Конечно, пир всегда торжествует победу, но важно еще кто является главой пира, кто пирует. Гойя и прежде обращался к теме колдовства и сатанизма. В 1819 г. Гойя купил поместье — «двадцать два акра посевной земли с домом за Сеговийским мостом, на той стороне, где некогда стояла обитель святого «ангела-хранителя». Движение становится ритмичным лейтмотивом в "Похоронах сардинки" (около 1814, Прадо), в серии офортов "Тавромахия" (1815.

В начале 1790-х годов тяжелая болезнь привела художника к глухоте. Импровизированный костер полыхает прямо под папским троном. Гравюры были показаны новому королю Карлу IV и – о чудо.

Отсюда, в частности, проистекала возможность монументально-декоративного в лучших традициях Джанбаттиста Тьеполо решения этого ансамбля, в котором первичный трагедийный элемент (смерть, несправедливое обвинение, вопрошание мертвеца) тут же претворялся во всеобщий праздник. Не вырваться, не докричаться в бессильной злобе, взывая о помощи. Все художники, конечно, ощущают неразрывную связь со своими картинами, но до Гойи никто не пытался жить в своих картинах.

Здесь на человека нападали со всех сторон. Как так. Петр или как находящиеся ныне в Нью-Йорке и Вашингтоне Снятие пятой печати и Лаокоон (не следует забывать, что собственностью Гойи была одна картина Греко в инвентаре Бругады она значится как Maria Santisima en contemplacion).

Как живописали этот сюжет ранее. «Фестиваль в Сан-Исидоро» – радость изображенных здесь уродцев, кажется, оскверняет землю. Когда пир кончился и они остались одни, он задумал соблазнить ее, но был слишком пьян.

– головы. Хотя все равно было странно так заканчивать ленту. Старости и Смерти, занятых изничтожением жизни.

Очень интересно такое понимание художника самого себя — простолюдин, который своим трудом и талантом выбился в высший свет и постоянно вынужден льстить своим господам. 1769 отправился в Италию. Утром в стане ассирийцев происходит замешательство и ополчение города гонит вражеское войско до Дамаска. Глубоким историзмом, страстным протестом проникнуты большие картины Гойи, посвященные борьбе против французской интервенции («Восстание 2 мая 1808 года в Мадриде», «Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года»).

Изображенные здесь существа не женщины и они не едят из общей посуды. И еще о Юдифи. Иными словами, он начинает ощущать в себе подлинное призвание – быть Проводником между Светом и Тьмой. Ещё сложнее система жутких гротескных образов в серии офортов "Диспаратес" ("Пословицы"). Но неверно было бы сводить все только к этому – особенно во всей композиции второго (левого) триптиха главной гостиной Quinta.

Лишь по краям движение ведьмовской галактики чуть тормозят черные силуэты Дьявола-козла и противопоставленной ему молодой неофитки во вдовьем уборе. «Собака» – жуткое одиночество маленького существа в страшном, лишенном тепла и покоя мире. отцам из Семинарии де Сан Антон Абад.

Однако Гойя, как и большинство его соотечественников, не мог не видеть, что в реальной жизни разум никогда не играл определяющей роли. За это Олоферн, восхищённый её красотой и мудростью, позволил Юдифи жить в его лагере. Веселые идеализированные сцены испанской сельской жизни принесли Гойе известность. Это только тенденция, но тенденция более чем многообещающая. Уцелел только Юпитер, которого спрятала мать.

Это цвета не земные – небесные. Франсиско де Гойя снова начал работать и создавать шедевры, которые впоследствии будут называться «Черные Картины». Уже при жизни Гойя был признан выдающимся испанским художником. Испанское общество XVIII века развивалось под сильным влиянием идей Просвещения. Величие ансамбля нижнего этажа Quinta, в конце концов обеспечившее ему выход в масштабный мир монументальной живописи (кстати сказать, в отличие от верхнего цикла с его обильными историческими аллюзиями и, по существу, станковой формой. ), было обусловлено объективным величием положенных в его основу идей, пережитых не на уровне теоретизирующего сознания и не на уровне чисто личного самочувствия, но целостно и полно.

Потолок нависал над головой, а три сравнительно небольших окна в дальней от входа и в левой от него степе (а может быть, только одно в глубине зала) вряд ли давали достаточно света для помещения площадью в добрых 50 кв. «Юдифь, отрубающая голову Олоферну» представляет замечательный контраст с предыдущей фигурой. Отметим еще одно отличие при глубинном сходстве. Офорт номер 43, который называется"Сон разума рождает чудовищ"выражает основную мысль всей работы. Не ясно, с нее ли начиналось создание всего здешнего ансамбля (хотя и это по исключено).

Это насыщенные по цвету и непринуждённые по композиции сцены повседневной жизни и праздничных народных развлечений ("Зонтик", 1777 "Продавец посуды" и "Мадридский рынок", 1778 "Игра в пелоту", 1779 "Молодой бык", 1780 "Раненый каменщик", 1786 "Игра в жмурки", 1791 все – в Прадо, Мадрид). Это были «Мрачные картины» (исп. Pinturas negras, встречается буквальный перевод «Чёрные картины») (1819—1823)— название серии из четырнадцати фресок Франсиско Гойя, написанных в технике al secco (на стене, по увлажнённой штукатурке). Эти фрески переносились на холст с 1874 года, на сегодняшний день они хранятся в музее Прадо в Мадриде. В 1798 году он написал картину, которая носила такое же название, что и фреска в «Доме глухого». Но в творчестве Гойи есть одна особенность, которую не встретишь у других художников. В начале 1790-х годов тяжелая болезнь привела художника к глухоте. Это самый известный и пугающий триптих Иеронима Босха.

Жаль, что простонародье верит этим бессмысслицам". Однако вскоре Гойя понял, что оказался в золотой клетке. исключительного расцвета достигло портретное творчество Гойи. Женщина смотрит в противоположную сторону.

Что же создал Гойя на стенах главной гостиной Дома Глухого. Ад рядом, он здесь. «Дом Глухого»), стены которого в 1820—23 гг.

Гойя мог прочесть об этом.

Ее служанка была наготове с мешком, в который они положили его голову. Не может быть грустной еды. Во всяком случае, в 1821-1822 гг. Долгое время эти изображения оставались неизвестными для широкой публики и специалистов. Последние листы серии создавались в обстановке реставрации Фердинанда VII и жестокой реакции. Космический и в основе своей богоборческий сатурно-ведьмовский миф обменивался сущностными чертами с исторической легендой (Юдифь) и народным праздником, также окрашенным легендарностью (Паломничество к св.

Эти произведения не имели аналогов в тогдашней живописи. Службы, - короче говоря, о начальных событиях второй испанской революции. Получалось, как будто сами авторы проклинали напоследок своего героя.

Все это мы как раз и видим в гениальном единстве черной, но сквозь мрак бытия и мрак истории продолжавшей взывать к далекому свету живописи нижнего этажа Quinta del Sordo. Исидора справлялся в Мадриде 15 мая в связи с окончанием только лишь весенней их фазы. 19 марта 1823 года умер кардинал Луис Бурбон, младший брат короля Карла III, покровительствовавший Гойе семья другого его покровителя и свата, коммерсанта Мартина Мигеля де Гойкоэчеа (сын Гойи Хавьер был женат на дочери Гойкоэчеа Гумерсинде), была скомпрометирована.

Осталось неиспользованным и пространство над входом (в нижнем зале здесь был десюдепорт Две старухи). Только впереди (на противоположной стене зала) ожидает его чертобесие ведьмовского празднества, как будто приводящее в ужас третьего предводителя паломников к св. Около 1773 Г. обосновался в Мадриде. Инквизиции и Асмодей), два для росписей нижнего.

Гойю разбил паралич, но точно диагностировать болезнь художника сейчас не удаётся. В парадоксе – вечное движение и потому в нем скрыта Истина. В этом отношении оно эквивалентно зачатию и рождению. Одна (Бругада назвал ее Две женщины, Ириарте – Две старухи, едящие из общей посуды) помещалась над проделанной в торцевой стене зала входной дверью, в виде десюдепорта.

Очень интересны надписи, которые сделал художник к своим офортам. Дьявол здесь (тот самый Большой Козел) не похож на монстра, он похож на человека, у него человеческие черты и от этого становится еще страшнее – и, пожалуй, нет на свете более отталкивающего его изображения ибо он не условен – он совершенно реален. Список претензий был обширен.

Он не видит в окружающем мире ничего радостного и светлого. – и тут самое главное – уже полностью меняется манера его письма. Итак, проследим по работам художника основные вехи его творчества, которые коррелируют с драматическими событиями, которые происходили в испанской среде. Связь эта была физической и явной – парные образы третьего триптиха (Леокадия и Гойя-старец) тут же входили в состав двух других (Леокадия – в космический мир Сатурна, Гойя – в исторический мир Юдифи).

Первые работы Гойи были, по преимуществу, декоративны — это уличные сценки, празднества, прогулки игры, мастерски исполненные портреты вельмож. Жестокий каннибализм Сатурна послужил сюжетом для нескольких картин старых мастеров, в том числе Рубенса (Гойя мог видеть эту картину в королевском собрании). И, пожалуй, самое завораживающая фреска этого цикла – «Собака».

Наконец, Пьер Гассье, в принципе полемизируя с теми, кто хотел бы объяснить эти черные картины, находя в них философский или даже эротический смысл и отыскивая символы, которые в совокупности своей образовали бы некую систему (здесь явственна полемика как раз с концепцией Нордстрема, на которой нам еще придется специально остановиться), тем не менее считает возможным и нужным говорить о некоей путеводной нити, взаимно связывающей росписи. В 1830 году Мариано де Гойя передаёт своё имущество отцу, Хавьеру де Гойя. Антонио Бругада в своем инвентаре 1828 г. упоминал о семи Капричос (эскизах для сельского дома), т. е. для Quinta del Sordo). После смерти Гойи так стали называть и его собственный дом.

Мир не поддается жаждущим гармонии человеческому разуму и чувству. Миловидная мадридская женщина на фреске"Леокадия", возможно, экономка Гойи. Ему одинаково хорошо удавались лица напыщенных вельмож и заманчивые черты женских тел.

Ему никто не давал покоя. Дело тут совсем в другом. Значит, делаем вывод: человек он был легкий, общительный, умный и позитивный (а далеко не угрюмый монстр со своих картин).

У Гойи начинается депрессия. Исидора, которую он написал за сорок пять лет до создания «чёрных картин». Теперь же эффект этот появился, хотя в смысловом отношении был вывернут наизнанку. После очередного, уж совсем шумного скандала возвращается в Мадрид и сразу же пытается пробиться не куда-нибудь, а ко двору. Пример эсперпентизма лишь один из возможных.

На самой сильной и страшной из «Черных картин» изображен мифологический бог Сатурн, раздирающий на части одного из своих сыновей. Некоторые из них посвящены библейским или мифологическим сюжетам, но в основном «Чёрные картины» это мрачные порождения фантазии художника. Он пренебрегает законами композиции, отказывается от необходимости добиваться «похожести», не старается делать свои картины понятными каждому.

она уступила место графике (сериям Тавромахия и Диспаратес). В поздней живописи Гойи – это центральное произведение. Та вотивная картина и эта роспись связаны друг с другом теснейшим образом. Пытаясь справиться с внутренним хаосом и тоской, Гойя на стенах комнат своего дома пишет масляными красками пятнадцать картин, которые впоследствии назвали «чёрными» за тревожное настроение и преобладание в палитре тёмных тонов. – именно после этого и заказал ему парадный портрет.

.

---