Посмотрите на Греко или на того же Сутина. «Он прекрасно знал, что это будет за картина.
В поздних триптихах им на смену пришли не менее агрессивные, но все же лица. Тело – Фигура, а не структура. Тем не менее она скорее твердая, чем мягкая.
Это вынудило их постоянно менять место жительства. Кажется, что Бэкон работает, как мясник и видит человека мясной тушей. Часто разделяют плоть и кости и даже «родителей плоти» и «родителей костей».
Впоследствии он обращался к этому мотиву в таких работах, как триптих «Три этюда к фигурам у подножия распятия» и серия картин «Кричащие папы»32. С середины 60-х годов прошлого века Бэкон в основном рисовал головы своих друзей. Не было ли лучше, бесконечно лучше у Веласкеса. И так мало отличий между истериком истеризирующим и истеризированным.
Этот триптих — одна из немногих сюжетных работ Бэкона, основанных на реальных событиях. За видимым кажущимся садизмом кости оказываются гимнастическим снарядом (каркасом) для плоти-акробата. И истеризован сам Бэкон, когда он полностью забывается в картине или же забывается в фотоматонном аппарате, теряет голову или, вернее, видит себя в голове, принадлежащей аппаратур перешедшей в аппарат. Несомненно, тело также наделено костями, но это только пространственная структура. Это третья по счету выставка Бэкона в России.
Деформации, которые претерпевает тело, также сообщают голове черты животного. И этот полный цикл и есть истерическая реальность тела. А вот самого первого триптиха «Три этюда к фигурам у подножия распятия» (1944), с которого карьера Бэкона стремительно пошла вверх, на выставке, увы, нет. Взгляд их подобно острому мечу пронзает иллюзию жизни. Тело все же не самый удачный сосуд для мятежной души.
Однако, последующие работы были приняты хуже: картины и рисунки, выставленные в феврале 1934 года на его персональной экспозиции, продавались плохо и были отмечены негативной рецензией в «Таймс», а летом 1936года ему отказали кураторы Международной Сюрреалистической выставки, сочтя его работы «недостаточно сюрреалистическими»12. Но как вышло, что ригидность общества, неготового следовать за прогрессом мысли, выступает цензором для незаурядных умов (или парализует их), делая их неспособными к борьбе за этот прогресс. По какой-то причине кураторы Тьерри Морель и Елизавета Ренне позволяют себе строить выставку и говорить о ней так, как будто никогда не существовало книги Делеза «Фрэнсис Бэкон: Логика ощущения» и совершенных им открытий в исследовании творчества великого британца, равно как и в методологии искусствознания. В этом вопросе акценты, конечно, так же смещены – поскольку решение, «с кем вы», остается за каждым.
Первое слово, приходящее перед картиной Бэкона. Он объяснял брату, что импровизирует с цветом, стараясь припомнить их картины. «Тело есть тело Оно одно Оно не нуждается в органах Тело никогда не организм Организмы – враги тела».
Ни зубов. Бэкон по-своему интерпретировал Ван Гога в этюдах «Портрет Ван Гога I» (1956, собрание Сейнсбери) и «Ван Гог IV» (1957, Галерея Тейт). Это несколько приободрило художника, но ненадолго.
Но Бэкон не был натуралистом. И он до последнего держал ее мертвой хваткой и вовсе не за рога. Нужно достичь такого живописного напряжения плоти и костей. Ни гортани. Таким же отстраненным образом Бэкон повествует о прочих мотивах ужаса, паники, боли.
Наоборот, Фигура, будучи телом, не становится лицом, она даже не имеет лица. Атлетизм тела естественно продолжается этой акробатике плоти. В Берлине Бэкон встречался с людьми искусства и посещал ночные клубы. Или, через художника истерия становится живописью.
Человеческие фигуры кисти Бэкона в лучшем случае напоминают странные, размазанные фантомы, в худшем — хаотичные куски мяса (художник действительно не раз попадал под воздействие снимков боен и разделанного мяса). Стоило ли освобождать эти присутствия. Контрактуры и сверхчувствительность часто обозначены вычищенными зонами, а потери чувствительное ти и параличи – недостающими зонами (как в очень детализированном триптихе 1972 года): Более того, мы видим, что вся «манера» Бэкона появляется как последействие или предвосхищение: то, что происходит до того, как картина начата, но и то, что происходит после того, как она завершена истеризованность, прерывающая работу, разрывающая фигуративный ход и восполняющая потом. О яблоке.
Я пытался нарисовать птицу, садящуюся на поле. Но как мы можем сказать идет ли речь об «отверстии на все случаи жизни» или о индетерминированном органе. Пространство обнаруживает глубину, делится на несколько планов, в нем «находит свое точное выражение уже не сущность, а сцепление, то есть органическая активность человека» (там же, с. 131). В Лондон с Бэконом поехала няня Джесси Лайтфут.
С тем же успехом Бэкон мог бы процитировать дневниковую запись Клее: «Не повторять видимое, но делать видимым». Однако заимствованный сюжет художник наделяет трагическим колоритом. Случается, что голова человека заменяется животным но это не животное как форма, но животное как черта, штрих, например, дрожащий очерк птицы, закручивающийся спиралью на расчищенном куске, в то время как подобия портретов-лиц по обе стороны от нее оказываются лишь «свидетелями» (как в триптихе 1976 года). В книге «Интервью с Фрэнсисом Бэконом», которую совместно с ним его друг и критик Дэвид Сильвестр написал в 1975 году, художник открыто и непринужденно рассказывает о своих мыслях и своих учителях. Крик исходящий изо рта Папы, жалость исходящая из его глаз, обращены к мясу. Его мрачные, жестокие картины – зрелище не из приятных.
Абсурдность подобных декораций лишь подчеркивает трагический финал жизни человека. В первых – учился, на вторых – заводил знакомства. Это вынудило их постоянно менять место жительства. А я хочу нарисовать не столько страх, сколько крик». Из-за его атеистических воззрений поминальная служба не проводилась., художник устроился на стуле, безуспешно пытаясь занять удобное положение. «Жизнь – это ужасающе», – говорил Сезанн, но в этом крике уже поднималась вся радость линий и цветов.
«Целый ряд качеств, – пишет Делез, – делает Бэкона египтянином. «Я не верю, что художественная школа способна сделать хоть кого-то художником». Бесконечное присутствие. На выставке представлена его картина с вырезанным фрагментом и холсты, которые он использовал, как палитру (Галерея Хью Лейн, Дублин). Этюд» (1952–1953) с «Мужчиной, собирающим плоды с дерева» (1897) Гогена.
Изменяющийся портрет Дориана Грея должен был стать «видимой картиной его сознания». Смотришь и вдруг он перевоплощается в другой образ. Они стали близкими друзьями и их платоническая связь длилась до самой смерти художника. При этом его полотна неизменно хочется рассматривать. Можно поверить, что Бэкон во многом пересекается с Арто.
Но центральным в этой связи оказывается элиотовский девиз из Эсхила, который также случайным образом оказывается любимым драматургом Бэкона. Она в два раза больше оригинала и цвет фона изменён на кроваво-красный18. Переломный момент в его творчестве наступил в 1944 году с триптихом «Три этюда к фигурам у подножия распятия (англ. )русск», который привлёк внимание публики своим ярким, грубым изображением страдания и крика и получил высокие оценки критиков. Голова скорее бескостная, нежели костяная.
И если до последнего времени первой работой в этой самой прославленной серии портретов Бэкона, которую он продолжал вплоть до 1970-х, считалась «Голова VI» (1949), то выставка предлагает неизвестного ранее «папу» – «Пейзаж с папой / Диктатор» (1946). Их дружба закончилась со смертью Джакометти в 1966 году. Изменения цвета и текстуры на теле, голове или спине (как в «Трех этюдах спины человека») – это действительно темпоральные вариации, рассчитанные по десятым долям секунды. Через живопись истерия становится искусством. Вместо формальных соответствий живопись Бэкона создает между человеком и животным зону неразличимости и неопределенности.
Это можно было бы проиллюстрировать совсем другими вещами, например, картиной «Две фигуры в комнате» (1959), но она уже вовлечена в другую аналогию – буквально отражает расположившегося напротив «Скорчившегося мальчика» Микеланджело. По приезде в Мадрид он почувствовал себя плохо и был помещён в больницу, где и умер 28 апреля от сердечного приступа. Триптих— излюбленная форма в творчестве художника: как он говорил, «я вижу изображения последовательно». Он изучал французский язык и посещал художественные выставки9. Фигура – именно тело без органов (разрушить организм ради тела, разрушить лицо ради головы) тело без органов – нервы и плоть, сквозь него проходит волна, проводящая в нем уровни ощущение подобно столкновению волны с Силами, воздействующими на тело, «аффективный атлетизм», крик-дыхание таким образом, наложенное на тело, ощущение перестает быть представляемым и становится реальным и жестокость все менее и менее связывается с представлением чего-то ужасного, она оказывается лишь воздействием на тело или ощущением (противоположным «острым ощущениям»). В начале 60-х Бэкон в последний раз переезжает.
Основой для фигур послужили фурии— мифические существа, персонажи тетралогии Эсхила «Орестея». Этот образ проистекает из работы швейцарского скульптора Альберто Джакометти «Клетка» (1950). Этюд» со статуей Аменемхета III (оба на троне, анфас, в статичной позе), чтобы указать на родство Бэкона с египетским искусством. Зачастую фигура изображенная на картине, заключена в трёхмерную фигуру-клетку.
По словам художника, создавая образы, он отдавался случаю и воображению. — первый и, пожалуй, самый известный триптих Фрэнсиса Бэкона. Знаменитый «Портрет мужчины, спускающегося по лестнице» (1972), написанный спустя год после его смерти, вынесен на афишу к выставке в Монако. Тень бежит от тела, как животное, которое мы приютили. Кроме того, ударом кисти они превращаются в уродов, монстров: одноглазых, безруких, обрубочных, членистоногих. Ни языка. В последние годы его здоровье ухудшалось: в 1989 году удалили почку, но он продолжал посещать увеселительные заведения и говорил, что «если пьешь с 15 лет, то нужно радоваться, что осталась хотя бы одна почка».
Наконец, в триптихе 1985—1986 годов художник изображает самого себя. Первая состоялась в далеком 1988 году в московском ЦДХ, вторая – спустя десять лет в Эрмитаже, но включала только триптих «Три штудии на распятие». Триптих «Этюды человеческого тела» (1970), созданный специально для Гран-Пале, в Монако подается в исторических декорациях. Можно сказать, что в мясе плоть сходит с костей, в то время как кости выступают из плоти. Организованная им в 1934 году экспозиция не вызвала, мягко говоря, большого фурора.
В 1956 году он побывал в Танжере вместе со своим новым любовником Питером Лейси, где познакомился с Уильямом Берроузом и Алленом Гинзбергом. Сила тела у Бэкона в этом включении времени в Фигуру: широкая спина человека как вариация. Но похоже, у Бэкона голова живет иначе. Примерами использования этого образа являются такие картины, как «Распятие, 1933», «Фрагмент распятия (англ. )русск» (1950) и «Три этюда к распятию» (1962).
Также, в 1988 году Бэкон написал вторую версию картины. Отношения с авторитарным отцом у мальчика никогда не складывались. Впоследствии он обращался к этому мотиву в таких работах, как триптих «Три этюда к фигурам у подножия распятия» и серия картин «Кричащие папы».
Бывший военный, занимавшийся разведением лошадей, не мог смириться с жеманностью сына. Бэкон обратил внимание на этот сюжет, увидев фильм Эйзентшейна «Броненосец Потёмкин» и прочитав книгу о болезнях ротовой полости. Перед нами предстает один и тот же человек в разных ракурсах, позах, состояниях.
Доказательств у Харрисона немного и собирать их пришлось по крупицам. Расчистка и нанесение штрихов, как прием Бэкона, находят здесь свой особый смысл. В гуще плоти его несет именно нервная волна или витальная эмоция. Одетая, Фигура Бэкона видит себя голой в зеркале или на холсте. Выигрыши тут же спускал на пьяные вечеринки с приятелями. И Монако, очевидно, сыграло решающую роль в этом становлении».
Все мрачно и драматично. И все же роман Оскара Уайльда (вышедший в 1891 году) может стать ключом к вселяющей ужас портретной галерее Фрэнсиса Бэкона.
Сам сюжет распятия тоже условен: картина была написана в 1944 году, когда мир был потрясен ужасами войны. C особой гордостью Мартин Харрисон рассказывает об «Этюде быка» (1991) – последней незаконченной работе Фрэнсиса Бэкона. Ни пищевода.
Живопись Бэкона передаёт трагедию существования. Прекрасный портрет сэра Бэзила Холлворда становится гвоздем сезона.
И зачем говорить только о живописи, тогда как можно обратиться к стольким писателям или даже музыкантам (Шуман и контрактура пальцев, голоса, слуховые галлюцинации). Человек становится животным, но одновременно с этим животное становится духом человека, его физическим духом, предстающим перед ним в зеркале подобно Року или Эвмениде. У нее есть голова, так как она – часть тела. Изображенные Бэконом женщина и ребенок «происходят» из ранних творений мастера. Это резкое интенсивное тело.
Более того, в конце 90-х годов на рынке всплыло несколько крупных работ, ранее считавшихся уничтоженными, включая «Пап» ранних 50-х годов и «Головы» 60-х. У Бэкона нет «мертвой головы». Здесь уместны параллели с Сезанном, Ван Гогом, Гогеном – крупнейшими колористами XX века. Это то, что было достижением Рембрандта, смогшего написать свой последний автопортрет как сгусток плоти без глазниц.
Он был впечатлён африканской природой и культурой: этими мотивами наполнены такие работы, как «Этюд к фигуре в пейзаже» (1952) и серия картин «Сфинкс» (1953—1954). Это не истерия художника, это истерия живописи. Состоялось его знакомство с фильмами Сергея Эйзентшейна и Фрица Ланга. Ударив в конце концов ножом этот вселяющий ужас портрет, он умирает. Вернувшись в Лондон, Бэкон осваивает профессию декоратора интерьеров.
Триптих вместе с другой его картиной «Фигура в пейзаже», выставлялся в апреле 1945 года в галерее Лефевр и был восторженно встречен критиками. Посетив выставку Пикассо в галерее Поля Розенберга в Парижe, Бэкон решил также заняться живописью. В 1944 году Бэкон создал триптих «Три этюда к фигурам у подножия распятия».
Мощным источником вдохновения для Бэкона стало искусство Ван Гога. Там юноши стали любовниками. Присутствие, присутствие. Необязательно сополагать в пространстве выставочного зала «Воображаемый портрет Папы Пия XII. Также, в 1988 году Бэкон написал вторую версию картины.
Однажды мы все умрем и превратимся в пыль». Написанная картина «должна была пойти мелкими трещинками от страдания и мыслей». Часто он уничтожал свои произведения полностью или частично. В одном из самых мощных своих триптихов (1967) Бэкон вдохновлялся бурлескной поэмой Т. С.
Это то, что присуще именно Бэкону и отличает его от Рембрандта или Сутина. Он изучал французский язык и посещал художественные выставки. Их дружба закончилась со смертью Джакометти в 1966 году36.
Играл он без удержу. Вся жизнь – не органическая, так как организм не имеет жизни, но заточает ее. Это очень просто. На самом деле мы хотим сказать, что существует особая связь между истерией и живописью.
Бэкон восхищается молодой женщиной у Дега, «После ванной», прерванный позвоночник которой кажется выходящим из плоти, в то время как плоть становится столь же уязвимой, сколь и искусной, акробатической. С. 127). – Бэкон часто говорил: пыль вечна. В последние годы его здоровье ухудшалось: в 1989 году удалили почку, но он продолжал посещать увеселительные заведения и говорил, что «если пьешь с 15 лет, то нужно радоваться, что осталась хотя бы одна почка».
Тактильное (гаптическое) пространство, в котором контур, форма и фон находятся в одной плоскости, ощупываемой глазом, будто рукой. Однако по приезде они вступили в сексуальную связь. Рассказывают, что 17-летний самоучка Фрэнсис решил сделаться великим художником, когда увидел полотна знаменитого испанца на выставке в парижской галерее Поля Розенберга. Просто у него на время отнята его идеальная сторона.
Они стали близкими друзьями и их платоническая связь длилась до самой смерти художника. Источником сюжета послужили Изенгеймский алтарь и «Распятие» Чимабуэ из базилики Санта-Кроче, однако, пытаясь не изобразить религиозное событие, но передать представление человека о самом себе, художник интерпретировал их по-своему. Мерзость становится великолепием, ужас жизни становится жизнью очень чистой и очень насыщенной.
Фрэнсис Бэкон (англ. Francis Bacon 28 октября 1909, Дублин— 28 апреля 1992, Мадрид)— английский художник-экспрессионист, мастер фигуративной живописи. Но в действительности истеризована вся картина.
Переломный момент в его творчестве наступил в 1944 году с триптихом «Три этюда к фигурам у подножия распятия (англ. )русск», который привлёк внимание публики своим ярким, грубым изображением страдания и крика и получил высокие оценки критиков. В феврале 2014 года анонимный покупатель из Америки приобрёл «Портрет говорящего Джорджа Дайера» (1966) за 70 млн52. Успех пришел к нему с триптихом «Три этюда фигур у подножия Распятия» (1944 г. ). С ним художник познакомился в начале 60-х годов в одном из кафе в Париже.
Из-за его атеистических воззрений поминальная служба не проводилась. Всё своё имущество, оценивавшееся в 11млн фунтов, Бэкон завещал Джону Эдвардсу28. Три этюда.
«Достаточно взглянуть на картину Рембрандта вблизи или сбоку, чтобы найти как изнанку света ручную линию», – пишет Делез. А вечером пускался во все тяжкие: Казино Монте-Карло стало его вторым домом. О ней Бэкон упоминает в интервью: «Это произошло случайно.
Это — своего рода крик, который не имеет пределов и границ живописная акция. Писал их Бэкон не с натуры, а по фотографиям и выглядят они как серия снимков, сделанных в фотоавтомате, – каждый щелчок фиксирует новое положение головы («Три этюда Генриетты Моралес», 1969 и «Три этюда для портрета Джорджа Дайера», 1964). Его учителями станут Энгр, Пуссен, Сезанн, Ван Гог, Курбе, Боннар, Дега, Моне, Сутин, Роден, Джакометти и Пикассо – он жадно хватал ото всех по чуть-чуть. В это Бэкон не верит. Вплотную портретами Бэкон начнет заниматься с 60-х годов.
Для того чтобы покончить с собой, Дайер выбрал очень бэконовское место — уборную. Написана на льняном полотне. Тактильное пространство рушится, будучи пронзенным тонкими линиями «арматуры», воздвигающей вокруг Фигуры куб. Бэкон пишет символы ужаса и боли, однако использует их лишь в качестве эмблемы, лишая каких-либо политических или пропагандистских подтекстов, оставляя только некоторые попытки психологического сопереживания. Состоялось его знакомство с фильмами Сергея Эйзентшейна и Фрица Ланга.
Его намерения наиболее очевидны в строках писем Ван Гога, которые он часто цитировал: «Мое заветное желание — делать такие же ошибки, так же перерабатывать и изменять действительность, так же отклоняться от нее если угодно, пусть это будет неправдой, которая правдивее, чем буквальная правда». Вопреки советам докторов в начале 1992 года он отправился в поездку в Испанию. Например, Маргарет Тэтчер назвала его «человеком, который рисует эти ужасные картины»4. Даже феноменологическое единство не учитывает этого.
Он начал писать вариации на «Распятие», а затем сосредоточился на получеловеческих-полугротескных головах, лучше всего представленных в серии 1949 года «Головы в комнате». повсеместно произрастают гениталии. Как он сам отмечал позже их работы оказали на него большое влияние, особенно «Метрополис» и «Броненосец Потёмкин».
В своих интервью Бэкон часто отмечал, что видел образы «в виде серий» и его творчество часто фокусировалось на отдельных темах в течение длительных периодов, включая его распятия, головы Пап и более поздние серии изображений голов. Заливки, контур, форма и фон как два сектора, равно близких на одной плоскости крайняя близость Фигуры (присутствие) система отчетливости» (Делез, Ж. Френсис Бэкон: Логика ощущения. А еще Фрэнсис Бэкон говорил, что «жизнь гораздо более жестока, чем все, что он может сделать».
В апреле 1933 года он среди прочих художников принял участие в выставке в Мейор Гэллери и его картина «Распятие, 1933», созданная под влиянием творчества Пикассо, была приобретена коллекционером Майклом Сэдлером. Хотя Маргарет Тэтчер и назвала его «тем человеком, который рисует те ужасающие картины», его творчеству были посвящены две крупные прижизненные ретроспективы в галерее Тейт и третья – уже в 2008 г. Бэкон всегда решительно заявлял, что никогда не делает эскизов и предварительных набросков. К слову, куратор Мартин Харрисон не исключает, что излюбленный мотив крика в творчестве Бэкона отсылает не только к «Избиению младенцев» Пуссена и «Броненосцу «Потемкин» Эйзенштейна, но и к вечной брани отца. В 1974 году Бэкон познакомился с Джоном Эдвардсом, барменом в одном из клубов в Сохо. После этого Бэкона стали рассматривать как талантливого и влиятельного художника.
Он решает поселиться в помещении, где когда-то держали лошадей. Если сравнить триптих 1944 года с Этюдом к автопортрету, становится видно, как изменился почерк художника: на смену жестким, несколько рваным мазкам оранжевого фона первой работы приходит монохромное, гладкое исполнение второй. Через год отец отправляет его в Берлин под присмотр дяди. Посмотрите в его лицо – и поймите его лица. Настойчивость улыбки по ту сторону лица и под лицом.
Из отчего дома, который был то в Ирландии, то в Великобритании, он ушел в 17 лет. Живописью Бэкон начал заниматься, побывав на выставке Пикассо в Париже в 1928 году. Триптих Бэкона очень близок к оригиналу.
Мучившая его всю жизнь астма (в том числе и от нее он спасался в Монако) обострилась, организм сдавал. Это путь так называемого классического искусства. Он отыскал ее в Лондоне в частной коллекции и сейчас впервые показывает широкой публике. За организмом, но так же как пределы прожившего тела, находится то, что было открыто и названо Арто: тело без органов.
За поверхностным, легко опознаваемым фасадом искусства скрывался иной, более глубокий «реализм»: упрятанные, невидимые портреты, вскрывающие истинную природу человека. Иногда даже кость прибавляете потом, случайно выплеснувшейся краской, задним числом. Однако в таком понимании фигура привязана к своему референту – совокупности частей тела, принимающих определенное положение, – и оторвана от живописной материи, а это именно то, чего сам Бэкон стремился избегать (интервью Д. Сильвестру).
Этой причиной может быть уступка «общественному вкусу», вернее, тому, что у общества вместо вкуса. В 1974 году Бэкон познакомился с Джоном Эдвардсом, барменом в одном из клубов в Сохо. Вопреки советам докторов в начале 1992 года он отправился в поездку в Испанию.
Бэкон вытаскивает ее, гипертрофирует, отрывает от валёрной основы, разбавляет цветными всполохами иссушает, уплощает исследуя все возможности достижения сходства «с помощью случайных и несходных средств» (там же, с. 104). В мае триптих «Три этюда к портрету Джона Эдвардса» (1984) был продан на аукционе Кристис за 80, 8 миллионов53. Правда, существует большая опасность впасть в эстетическую клинику (по преимуществу психоаналитического толка). Проводя экскурсию по выставке, он то и дело разводит руками, мол, поверьте мне на слово. Из-за серьезных разногласий с отцом он оставил дом в возрасте семнадцати лет. Фрэнсис Бэкон (1909 – 1992) – один из крупнейших мастеров XX века.
Именно об этом хотел сказать Сартр, называя себя истериком или говоря об истерии Флобера. «Я ничего не провозглашаю». Так же как рот зубы, которые тоже маленькие косточки. в ежесекундном приспосабливании меняются цвет и консистенция всего организма». Отец надеялся, что бывший военный положительно повлияет на Фрэнсиса.
И еще, непосредственное воздействие этих сил на нервную систему, как если бы истерик был сомнамбулой в состоянии бодрствования, «Вигиламбулой». Так становится видным, каким образом любое ощущение охватывает различие уровней (порядков, областей) и переходит с одного уровня на другой. В начале 1929 года Бэкон возвратился в Лондон, поселился в доме 17 по улице Куинсбери Мьюс Уэст в Южном Кенсингтоне и занялся дизайном интерьеров.
Она в два раза больше оригинала и цвет фона изменён на кроваво-красный. Ощущение – это вибрация. Но можно ли назвать «истерией» живую реальность тела и если можно, то в каком смысле. Этот образ проистекает из работы швейцарского скульптора Альберто Джакометти «Клетка» (1950). Это не красота формы, а красота настроения и движения.
Какая-то зрительная фантасмагория: человек меняется. В апреле 1933 года он среди прочих художников принял участие в выставке в Мейор Гэллери и его картина «Распятие, 1933», созданная под влиянием творчества Пикассо, была приобретена коллекционером Майклом Сэдлером. В феврале 2014 года анонимный покупатель из Америки приобрёл «Портрет говорящего Джорджа Дайера» (1966) за 70 млн. Но переломный момент в его творчестве наступил на полтора десятилетия позже, в 1944 году, с созданием триптиха «Три этюда к фигурам у подножия распятия», который получил высокие оценки критиков и Бэкона стали считать одним из ведущих британских художников XX века.
Ни ануса». Но помнить все будут погибшего Дориана Грея. Однако по приезде они вступили в сексуальную связь. Тело – это Фигура или, скорее, материал Фигуры. Повсюду присутствие воздействует непосредственно на нервную систему и делает невозможным помещение себя внутрь представляемого или дистанцирование от него.
Но именно мясо совершает это напряжение живописи, в том числе и великолепие красок. Изолировать фигуру от любой репрезентации, отсечь всякую возможность построения истории вокруг нее, сохранив ее как чистую форму, подвергающуюся действию неминуемых сил, – вот те принципы Бэкона, с которыми он подходит к любой из фигур, данных в искусстве прошлого. Последнюю неделю в Главном Штабе можно посмотреть выставку «Фрэнсис Бэкон и наследие прошлого» – плод совместных усилий Государственного Эрмитажа и Центра изобразительных искусств Сейнсбери. В 1944 году Бэкон создал триптих «Три этюда к фигурам у подножия распятия».
Впрочем, даже изображая конкретных людей (Люсьена Фрейда, Изабель Росторн, Джорджа Дайера и других), художник старается передать переживания человека вообще. Из всех частей тела голова не ближе ли всего к кости.
В Берлине Бэкон встречался с людьми искусства и посещал ночные клубы. Но самая известная и подтвержденная самим Бэконом история про французское влияние связана с именем Пабло Пикассо (даром, что он был испанец). В ноябре 2013 года картина «Три наброска к портрету Люсьена Фрейда» (1969) была продана за рекордную цену в 142, 4 миллиона долларов. Или же обратиться к абстрактной форме и изобрести чисто живописную церебральность (таким образом «разбудить» живопись).
Первым был его кумир. В августе 1930 его работы появились в журнале «The Studio» как примеры «1930 года в британском декоративном искусстве». Бэкон обратил внимание на этот сюжет, увидев фильм Эйзентшейна «Броненосец Потёмкин» и прочитав книгу о болезнях ротовой полости. Однако, последующие работы были приняты хуже: картины и рисунки, выставленные в феврале 1934 года на его персональной экспозиции, продавались плохо и были отмечены негативной рецензией в «Таймс», а летом 1936года ему отказали кураторы Международной Сюрреалистической выставки, сочтя его работы «недостаточно сюрреалистическими». – объясняет Харрисон. Отец Бэкона, человек строгих нравов и пуританской морали, воспитывал сына сурово.
В ноябре 2013 года картина «Три наброска к портрету Люсьена Фрейда» (1969) была продана за рекордную цену в 142, 4 миллиона долларов. Организаторы выставки не ставят своей целью проследить «маршрут Бэкона», как это сделал Жиль Делез в нескольких главах «Логики ощущения», показав, что Бэкон заново прошел всю историю от Египта до Сезанна и Гогена и проделал титаническую работу по проблематизации и переосмыслению целого ряда авторов. Источником сюжета послужили Изенгеймский алтарь и «Распятие» Чимабуэ из базилики Санта-Кроче, однако, пытаясь не изобразить религиозное событие, но передать представление человека о самом себе, художник интерпретировал их по-своему. В мае триптих «Три этюда к портрету Джона Эдвардса» (1984) был продан на аукционе Кристис за 80, 8 миллионов. «Ни один орган не имеет ни постоянной функции, ни постоянного местонахождения.
Но те, кого он писал, признавали свое сходство с изображением и точность отражения их личности (на выставке представлено несколько портретов Лизы и Роберта Сейнсбери, Изабель Роусторн). Рулетка сопровождала его повсюду: и в мастерской на Сromwell Place в Лондоне и в Wivenhoe под Колчестером.
Как и монстры с Трех этюдов. Отец Бэкона, человек строгих нравов и пуританской морали, воспитывал сына сурово. Как он сам отмечал позже их работы оказали на него большое влияние, особенно «Метрополис» и «Броненосец Потёмкин». Итак, тело не имеет органов, но обладает уровнями или порогами. Отец надеялся, что бывший военный положительно повлияет на Фрэнсиса.
– СПб. : Machina, 2011. Она посвящена смерти Джорджа Дайера, любовника художника. Зачастую фигура изображенная на картине, заключена в трёхмерную фигуру-клетку35. Тело было кремировано, а прах развеян.
Ни желудка. Левая часть – интерпретация «Обнаженной в саду» Пикассо, центральная – Бельведерского торса, правда без мужских гениталий, с грудью, да не одной, а тремя и зонтиком а-ля Моне, правая – «Нарцисс» Караваджо, также в женском обличье. Сначала мясо (плоть с одной стороны и кости – с другой) помещено на край арены или балюстрады, где возвышается Фигура – голова так же оно – тот густой дождь плоти, окружающий голову, лицо которой кажется размытым под зонтом. Ни живота. Даже оказавшись в Риме, он отказался смотреть на шедевр Веласкеса.
Международная выставка сюрреалистов, куда предложил Фрэнсис Бэкон картины, отказала ему, ответив в типично авангардистской манере: мол, полотна недостаточно сюрреалистичны. Сама система цветов – система прямого воздействия на нервную систему. Всегда ощущая неудовлетворенность своей работой, он почти каждую свою вещь называл этюдом.
Эту привычку он сохранил на всю оставшуюся жизнь. У Веласкеса кресло уже обретает очертания тюрьмы-параллелепипеда тяжелый занавес сзади пытается прорваться вперед, а мантия напоминает оттенки квартала боен и мясных лавок. Но кто написал этот портрет. В октябре 1971 года в Гран-Пале в Париже открылась большая ретроспектива, представившая более 100 полотен Бэкона. Она даже может быть сведена к голове. Возможным автором портрета Дориана Грея мог бы стать Фрэнсис Бэкон.
Орест жалуется на эриний, которые никак не оставят его в покое: «Вы не видите их — но я вижу: они преследуют меня, мне надо спасаться бегством». и т. д. Есть ли в мире психоз, который не включает в себя этой истерической остановки. Тело полностью живое, но при этом неорганическое. Бэкон-портретист пишет не лица, но головы. Известно, что именно в Монако он начал писать своих властных диктаторов, своих «кричащих пап» – копии портрета папы Иннокентия X Диего Веласкеса.
И что есть эта истерии ческая улыбка, в чем ее безобразие и омерзительность. Элиота «Суини Агонист», драматическим фрагментом, где лондонские дамы Дорис и Дасти вместе с парочкой гангстеров Клипстайном и Крампакером увлечены абсурдной беседой. И Роден и Бэкон обращаются к силам, действующим на тело и внутри тела (судороге, растяжению, непроизвольному движению), при этом женская фигура Бэкона словно бы уже этими силами истерзана и оставлена, опустошена.
На первой створке триптиха умирающий мужчина сидит на фаянцевом стульчаке, подобно первой из Трех фигур в комнате, на втором полотне в свете тусклой лампочки Дайер отбрасывает жутковатую инфернальную тень, а на правой части работы — нависает над раковиной, на месте которой два кадра назад располагался унитаз (очередная фирменная условность художника). Всё своё имущество, оценивавшееся в 11млн фунтов, Бэкон завещал Джону Эдвардсу. Фрэнсис начинает сам зарабатывать себе на жизнь.
В августе 1930 его работы появились в журнале «The Studio» как примеры «1930 года в британском декоративном искусстве». В своей собственной истории Бэкон проскакивает мимоходом этот тактильно-оптический греческий и оптический классический период из опасения удариться в наррацию («что происходит. Надо сравнить веласкесовский портрет со всей совокупностью картин Бэкона. Бэкон может сказать с юмором, что истеричная улыбка, которую он рисует на портрете 1953 года на голове человека 1953 года, на портрете Папы 1955 года идет от «модели», которая была «очень нервной, почти истеричной».
Однако 1918 год, принесший человечеству облегчение, чувство тревоги Фрэнсиса не уменьшил. Речь идет совсем не о соответствии черт лица звериным формам. Свобода творчества, мысли и секса – вот чем станет для него французская столица. Жиль Делёз отмечал, что «у Бэкона крик— процесс, когда всё тело выходит через рот».
По словам куратора, художник знал, что смерть близка. Написана на льняном полотне. Однако выглядит как насмешка сопоставление на эрмитажной выставке картины Бэкона «Обнаженная фигура. Отец не принял гомосексуальность сына и выгнал его из дома.
Например, Маргарет Тэтчер назвала его «человеком, который рисует эти ужасные картины». С ним художник познакомился в начале 60-х годов в одном из кафе в Париже. Есть неожиданные – например, «розовый» портрет Джона Эдвардса (многолетнего любовника и его главного наследника) перекликается с нежно-розовым «Портретом мадам Гийон» Мари Лорансен. Присутствие или настойчивость. Кость принадлежит лицу, а не голове.
Через два года – снова неудача. Его путь в Париж лежал через Лондон и Берлин.
Примерами использования этого образа являются такие картины, как «Распятие, 1933», «Фрагмент распятия (англ. )русск» (1950) и «Три этюда к распятию» (1962)34. Бывший премьер-министр Маргарет Тетчер однажды назвала его «человеком, который рисует эти ужасающие картины». Конечно, перед первоисточником, который так ловко процитировал современный автор.
Из Лондона с богатым приятелем он рванул в Берлин, а уже оттуда – в Париж. Фрэнсис Бэкон, пожалуй, один из самых мрачных художников ХХ века. Возможно ли чтобы это присутствие было истеричным. Между ними существует большое различие. Но глаз не трактуется ею как фиксированный орган. Но надо еще заставить увидеть сходство рта, его полости с мясом, найти ту точку зрения, с которой раскрытый рот выглядит в точности как кусок разорванной артерии или даже как кажущийся артерией кусок рукава, как в окровавленном свертке из триптиха «Sweeney Agonistes». Она осаждает глаз красками и линиями.
Выскобленные или расчищенные участки у Бэкона – нейтрализованные зоны организма, возвращенные к этому состоянию зон или уровней: «человеческое лицо еще не обрело свою лицевую сторону». Если мы обратимся к «картине» истерии, как она формируется в психологии и прочем в XIX веке, мы обнаружим ряд характеров и признаков из тех, что до сих пор определяют существование тел у Бэкона. открываются, опорожняются и вновь закрываются прямые кишки. В 1933 году одна из репродукций Бэкона удостоилась чести находиться рядом с полотном Пикассо (в книге известного критика Герберта Рида).
Что совершает Бэкон по отношению к Веласкесу, принимаемому как учитель. Церебральный пессимизм в живописи претворяется в нервный оптимизм. Бэкон переехал в Лондон, где жил на 3 фунта в неделю, посылаемые ему матерью, а также перебивался случайными заработками.
Некоторые из них признаются соответствующими «официальному» творческому наследию Бэкона. Я пытался нарисовать птицу, садящуюся на поле. Нож, пронзающий холст, в действительности проникает в самое его сердце.
После смерти Бэкона его репутация стабильно росла. Основой для фигур послужили фурии— мифические существа, персонажи тетралогии Эсхила «Орестея». Зависимость Бэкона от фотографий или стоп-кадров из фильмов можно связать с его «объективностью», уходящей корнями в 1920-е. Жиль Делёз отмечал, что «у Бэкона крик— процесс, когда всё тело выходит через рот»33.
Триптих вместе с другой его картиной «Фигура в пейзаже», выставлялся в апреле 1945 года в галерее Лефевр и был восторженно встречен критиками. Тело было кремировано, а прах развеян. О том, что из этого вышло, рассказывает Анастасия Каркачева. В общей куче находились и работы фотографа Майбриджа, послужившие источником для создания «Штудии человеческого тела». Известно, что яйцо в точности представляет это состояние тела «до» органического представления: оси и векторы, градиенты, зоны, синематические движения и динамические тенденции, по отношению к ним формы оказываются случайными или вспомогательными: «Ни рта.
«Нечто вроде остановки, непостижимой и прямо в сердцевине сознания». После этого Бэкона стали рассматривать как талантливого и влиятельного художника16. – спрашивает Бэкон.
Он был впечатлён африканской природой и культурой: этими мотивами наполнены такие работы, как «Этюд к фигуре в пейзаже» (1952) и серия картин «Сфинкс» (1953—1954). Нечитаемый и тем не менее явственный пергамент в руке, остановившийся внимательный глаз Папы, уже видящий, как проступает нечто невидимое. Можно ли объективно утверждать, что голова есть мясо (настолько же, насколько мясо есть дух). О ней Бэкон упоминает в интервью: «Это произошло случайно.
Более того, это тело без органов и эти переходные органы даже оказываются видимыми в феномене «автоскопии», внешней или внутренней: это больше не моя голова, но я ощущаю себя внутри этой головы, я вижу себя внутри головы и я вижу изнутри головы или же – я больше не вижу себя в зеркале, но я ощущаю себя внутри тела, которое я вижу или – я вижу себя внутри обнаженного тела, когда я одет. Есть на выставке и удачные параллели, по крайней мере, одна: небольшой бронзовый этюд Родена изображающий кающуюся грешницу, «отражается» в бэконовском безымянном этюде женской фигуры, но не буквально, а с поправкой на разворот фигуры в плоскости холста, деформацию, нарушенную перспективу. Кульминация этого позднего периода наступила с его «Этюдом автопортрета» 1982 г. и более поздним одноименным шедевром-триптихом 1985-86 гг.
что сейчас будет. Ключевая реплика в диалоге с Дэвидом Сильвестром звучит следующим образом: «Крик — это картина ужаса. Его герои — гротескные, пугающие фигуры, аморфные сероватые монстры с острыми зубками. Отсюда все уничижительные стереотипы используемые критиками: декадентский, патологический, макабрический, отталкивающий.
В жизни есть много двусмысленных приближений к телу без органов (алкоголь, наркотики, шизофрения, садомазохизм). Из всех классиков самым мудрым, немыслимо мудрым, был, несомненно, Веласкес.