Фабрициус Щегол Картина История
Описание картины Карела Фабрициуса «Щегол»
Легко заметить, что в случае «Щегла» речь идет не просто о воскрешении сюжетного романа, но об одной из его когда-то популярных форм: это так называемый воспитательный роман, вернее, его сплав с авантюрным — что, впрочем, не редкость, то же самое и у Беллоу. Так что теперь имя Донны Тартт вписано и в историю живописи.
В ходе налёта (который самому Тео до последнего выдают за покупку) Павликовскому и группе его знакомых уголовников (да-да, та самая «русская мафия») удаётся завладеть картиной. Роман подкупает переплетением историй о различиях образа жизни в Нью-Йорке и Лас-Вегасе. Карел Питерс родился в 1622 году в Мидден Бемстере близ Гааги в семье учителя. Фабрициус уделял особое внимание оптической точности. Получится роман, который можно назвать, например, «Жизнь и приключения Тео Декера, рассказанные им самим», относительно которого все, написанное выше, будет стольже справедливо.
В картине «Продавец музыкальных инструментов» (1652, Лондон, Национальная галерея) Фабрициус совмещает на одном полотне разные жанры: натюрморт на переднем плане, несоизмеримо маленькую фигурку задумчивого продавца музыкальных инструментов — мотив жанрового характера и в глубине — пустынный и отчужденный городской пейзаж. Остался лишь крохотный «Щегол» Сюжет не блещет яркостью, но между тем полотно неодолимо притягивает мальчика. Весь сюжет держится на приключениях главного героя Тео, в руки которому попала картина художника Фабрициуса «Щегол».
Именно вот таким образом попытка (и блестящая попытка) Донны Тарттрассказать о мире Диккенса и о сокровенной начинке диккенсовских романов наязыке, вызывающе отличающемся от диккенсовского и в реалиях, совершенно недиккенсовских, но с сохранением того главного и мгновенно узнаваемого, что естьв диккенсовской прозе, — это не подражание, не имитация. Все сыновья унаследовали прозвище «Фабрициус», т. е. Этот прием использован очень мастерски, ведь зрителю кажется, что птенец вот-вот затрепещет крыльями, вспорхнет и вылетит в невидимое окошко, откуда на картину проливается свет и свежесть воздуха. В довершение этой цепи совпадений в момент публикации романа и мгновенной вспышки его популярности «Щегол», составляющий часть постоянной экспозиции Гаагского музея, оказался на выставке в нью-йоркском музее Фрика, куда стали стекаться непредсказуемые толпы любопытных. Они умерли все вместе. Каким образом Тео, не знающий польского, многие годы спустя (да хоть бы и через пару дней) воспроизводит ее для нас слово в слово, с полным сохранением непростой польской орфографии. Карел Питерс родился в 1622 году в Мидден Бемстере близ Гааги в семье учителя и священника Pieter Carelsz (назначенного во вновь созданный польдер Бемстер в 1619 г. ). Словом, Тео из тех подростков, которые «на самом деле умнее, образованней, проницательней и тоньше всех окружающих взрослых».
faber— «плотник») обусловлен тем, что в юности Карел обучался соответствующему ремеслу. Вот он, Теодор Декер, трясущийся от страха в амстердамском гостиничном номере. faber – «плотник») обусловлен тем, что в юности Карел и его брат Барент обучались соответствующему ремеслу. Во всяком случае, в первый год после выхода «Тайной истории» всвет на «Амазоне» отмечалось, что купившие эту книгуобычно покупают также «Талантливого мистера Рипли»Патриции Хайсмит и «Волхва» Джона Фаулза. Но это утешение, как и вся вселенная, для Тео умирает. И отсутствием этой души отличается подделка от подлинника.
«Почти сам того не замечая, – пишет Теодор, – я мог иногда ускользнуть прямикомв 1850-е, где тикают часы и скрипят половицы, где на кухне стоят медные кастрюли и корзины с брюквой и луком, где пламя свечи клонит влево от сквозняка из приоткрытых окон, а занавеси на высоких окнах в гостиной трепещут и развеваются, будто подолы бальных платьев». Такой книгой могли бы стать «Приключения Оги Марча», но их написала не она. Об интересе Фабрициуса к этим проблемам свидетельствует и очень необычный "Вид Делфта" ("Продавец музыкальных инструментов", 1652, Лондон, Национальная галерея), с его расходящейся в стороны перспективой и первым планом, помещенным слева. Сможет ли он вернуться к нормальной жизни. Барент впоследствии писал картины на религиозные темы, Иоганн – натюрморты. Реставратор мебели Хоби, у которого после долгих скитаний находит приют сирота Тео, говорит о своей мастерской по починке антиквариата как о «госпитале».
А с другой стороны, перефразируя Бориса, можно сказать, что я вижу смысл, так как он там есть (с) Тогда в Амстердаме мне впервые за много лет приснилась мама. Птица выглядит настолько реальной, что хочется протянуть руку и коснуться ее. Помимо Диккенса, в разговорах о «Щегле» с завидной настойчивостью вспоминают Умберто Эко, сумевшего в «Имени Розы» замаскировать многослойный текст под бодрый детектив в средневековых декорациях. Близок Вермеру и вкус Фабрициуса к «обманке» и к иллюзионистической перспективе, столь любимой всеми живописцами интерьеров.
Картина «щегол», фабрициус: триста шестьдесят лет спустя
Билеты в спокойную жизнь. Её сопровождает холёный и, несмотря на небольшой горб, элегантный пожилой господин. Донна Тартт в 2014 году получила за этот роман Пулитцеровскую премию.
12 октября 1654 года из-за случайной искры взорвался Художнику 21 год, он уже год вместе с братом Барентом ходит в подмастерьях у великого (и ужасного) Рембранта. Соединяются в новых произведениях Добродушный, ласковый и на первый взгляд немного неловкий герой, утирающий лоб «внутренней стороной запястья, как это делают рабочие», становится для Тео лучшим психологом. В 1654 году погиб вместе со всей своей семьёй при взрыве пороховых складов, разрушившем целый городской квартал и его работы. Серьезно, но доброжелательно всматривается молодой тридцатилетний художник в зрителя. После долгих приключений Теодор сумеет вернуть произведение по назначению. Начинаются сиротские скитания мальчика, так и не сумевшего оправиться от смерти матери.
Художник Фабрициус: картина «Щегол»
музей), с элементами, близкими к манере раннего Флинка. Мальчик приходит в себя, лёжа возле стены и задыхаясь от пыли. Уже всё пропало. По одной из версий, псевдоним «Фабрициус» (от лат. И Красоту – изувеченным душам. Ему хочется подойти ближе, коснуться его рукой.
Наш герой давно научился справляться со страхом толпы, но научился он и многому другому. «Тайнаяистория», если ее читать внимательно и не слишком увлекаясь динамичным — оченьдинамичным. «Щегол» сопровождает Тео в его взрослении, покоряя своим совершенством, опутывая бесконечными связями. Но это утешение, как и вся вселенная, для Тео умирает. Хотя для тревоги у него уже гораздо меньше поводов – драгоценного «Щегла» Тео поместил в специальное надёжное хранилище, он может быть спокоен за судьбу шедевра. Горячо любимая мать героя, которая, как он сперва решает, непременно должна ждать его дома (ведь они решили, они железно договорились, что если потеряются – всегда встречаться там), погибает. Если его учитель писал светлое на темном, то Фабрициус прибегает к противоположному приему.
Знаменитый еще при жизни, Фабрициус был если нс непосредственным учителем (чему нет подтверждений), то, по крайней мере, главным вдохновителем Вермера, что справедливо отметил еще их современник, Арнолд Бон, в одном, часто цитируемом четверостишии. полностью оправдал все ожидания. Такие «интеллектуалы-умницы» в последнее время стали клише в современной американской литературе. Они умерли все вместе. Ему хочется подойти ближе, коснуться его рукой.
Фабрициус, «Щегол» : история картины
Выше уже было сказано о сквозной теме наркотиков и алкоголизма, которая, не прерываясь, тянется от «Тайной истории» через «Маленького друга» к «Щеглу». — Это его шутка, Фабрициуса. А его дом – тем самым Местом, Куда Всегда Можно Прийти (должно быть, о таком и мечтали герои Достоевского). Мальчик приходит в себя, лёжа возле стены и задыхаясь от пыли. Более чем живы – они одушевлены.
В 1654 году погиб вместе со всей своей семьёй при взрыве пороховых складов, разрушившем целый городской квартал3. Сказочным образом «Щегол» обрел свою мифологию, чего от диккенсианского повествования про сироту, которого, к тому же, лучший друг зовет Поттером, романа, размышляющего о судьбе князя Мышкина, следовало бы желать. И, разумеется, классический европейский роман воспитания.
В каждой картине – тайна, судьба, послание
Если его смертельно ранило взрывом, то когда он успел подобрать картину. Когда же Борис приводит Тео ккриминальному дельцу Хорсту, это просто изящная вариация на тему первогопоявления Оливера в логове Феджина, а в том, чтоданная вариация возникает ближе к концу, а не к началу романа, как у Диккенса, легко заметить рецидив обнаружившейся в «Тайной истории» привычки к тасованиюколоды из персонажей и событий. Нередко эта картина рассматривается как автопортрет, однако этому доказательств нет. Конечно, 23 декабря, самое начало Козерога. Тут и осиротевший Гарри Поттер (этим именем героя зовет Борис, потешающийся над его хипстерскими очками) и предающийся самокопанию Квентин из «Шума и ярости» Фолкнера («Как же меня занесло в эту странную новую жизнь, где по ночам орут пьяные иностранцы, а я хожу в грязной одежде и никто меня не любит. »). Вот почему ей и понадобился «незаюзанный» масскультом Фабрициус. «Щегол» и "Автопортрет", написанные в последний год жизни, – лучшее тому подтверждение.
Действие ее романа «Щегол», объявленного сетевым магазином Amazon книгой года, протекает в Нью-Йорке, Лас-Вегасе и Амстердаме — со всей убедительностью, характерной не для туриста, а для внимательного и терпеливого наблюдателя. «Я не знала, что Фабрициус погиб от взрыва, я не знала, что картина несет в себе историю этой давней трагедии», 8212 рассказывает Тартт. Отныне всякий раз, открывая глаза, он говорит себе: прежнего больше не будет. Сентиментальное путешествие Лоренса Стерна с жалобой скворца. Фабрициус много экспериментирует с перспективой и освещением. музей) и Мученичество Иоанна Крестителя (Амстердам, Гос.
Этот взрыв уничтожил не менее четверти города. Другая, куда более глубокая красота. Но, кажется, одно другому не мешает. Безыскусственность – одно из достоинств, с которым исполнена картина «Щегол». Мальчик, в ужасе от перспективы попасть в детдом, вернётся обратно к Хоби. Книга местами сильно провисает иногда сопротивление материала кажется несколько чрезмерным для авантюрного в теории сюжета, возникает впечатление, что, несмотря на одиннадцатилетний инкубационный период, книга не до конца отшлифована и сложена из отдельных новелл, сведенных воедино необязательными соединительными звеньями, а заключительная лекция (по-другому этот эпилог не назовешь) вызывает некоторое недоумение. Теоделает предложение Китси.
Карел Фабрициус: щегол на привязи
В фешенебельном, уставленном антиквариатом доме школьного приятеля Энди Барбура, куда его (временно, до разрешения ситуации) помещает служба опеки, мальчик ещё более одинок, чем в своей опустевшей квартире. Тео неожиданно находит оставленный в Вегасе друг Павликовский, утверждающий, что картина, с которой все последние годы носится Тео, которую он перепрятывает и на которую чуть ли не молится, – подделка. В последнем каталоге 2004 года портрет представлен как «Автопортрет» Карела Фабрициуса.
А его дом – тем самым Местом, Куда Всегда Можно Прийти (должно быть, о таком и мечтали герои Достоевского). Но и такая классификация больше сбивает с толку, чем что-то проясняет. «Щегол» находится в Королевской галерее Гааги Маурицхейнс. «Помни, милая, он везде один и тот же. Безыскусственность – одно из достоинств, с которым исполнена картина «Щегол». Все может быть, но мы спрашивать не будем.
И, переживая приключения Тео Деккера, достигающие накала в предрождественском Амстердаме, понимаешь, что «Щегол» — ничто иное, как точная, многословная рецензия на предмет искусства, длинною в восемьсот страниц, в приключенческий роман, в целую жизнь. Это никак не влияет на первое попаданиеТео в дом Барбуров, на его знакомство с Хоби (котороепрекрасно может случиться не в результате поисков таинственной зеленой двери, апо куче всяких других причин), на его встречу с Пиппой, на переезд в Неваду и дружбу с Борисом, на возвращение в Нью-Йорк и занятиереставрацией мебели, на помолвку с Китси ивозобновление старой дружбы с Борисом — не влияет вообще ни на что, всясобытийная линия романа остается без изменений. Отныне всякий раз, открывая глаза, он говорит себе: прежнего больше не будет. В Делфте он прославился как мастер перспективных росписей в богатых бюргерских домах. Автор не даёт ответа на эти вопросы и тем богаче «послевкусие», остающееся по прочтении романа.
О её смерти Тео сообщают службы опеки, пришедшие, чтобы забрать его туда, «где ему будет лучше». Вот он, Теодор Декер, трясущийся от страха в амстердамском гостиничном номере. Словом, Тео из тех подростков, которые «на самом деле умнее, образованней, проницательней и тоньше всех окружающих взрослых». Мальчик останется в доме антиквара.
Вымышленная история реальной картины в романе ДОННЫ ТАРТТ Щ Е Г О Л
Рассчитал все, как в «Афере Томаса Крауна», да, оказывается, не совсем все, вот и попался. Выстраивают иллюзию, фокус, но подойдешь ближе — и все распадается на отдельные мазки. Получается, что начало романа — это примерно конец нулевых. Беззастенчивая занимательность становится легитимной. Луки.
Это большая повесть о настоящем Учителе – творце, отце, волшебнике и спасителе. Рембрандт. Кстати, ее репродукция помещена на обложку книги. Почему это шедевр. Все, что ты себе напридумывал, рассыпается в пыль и начинается настоящая история.
Сосредоточенность и ум светятся в его глазах. «Викторианский» и «диккенсовский» — наиболее частые эпитеты, употребляемые критикой в адрес «Щегла». В скором времени его извещают, что его мать — в числе погибших. Когда Тео очнулся, то сначала он ничего не понял. Обычный роман. Или, если сформулировать немного по-другому, как я могу понимать, что все, что мне дорого, все, что я люблю, — это иллюзия и в то же время знать — ради этого мне во всяком случае и стоит жить (с) Хэппи-энда в книге, как таковое, нет, хотя и трагедии особой – тоже нет. Ее герой пропускает через себя целую галерею образов, проживая их и разрушая в себе.
Наш герой давно научился справляться со страхом толпы, но научился он и многому другому. Убивают раньше, чем он станет по-настоящему талантливым, как и егопрототип. И вот, неожиданно, в музее происходит взрыв. Оттенок некоторой искусственности он полностью преодолел в знаменитом «Часовом» (1654, Шверин, Художественный музей).
Художественно-исторический музей Арт-Рисунок
Пока «Щегол» неспешно набирает обороты, ты успеваешь сочинить свой роман и он тебя вполне устраивает. Однако Китси – сестрёнка Энди Барбура, которую Тео видел совсем маленькой, – может составить для него пресловутый «крепкий тыл». Карел написал не парадный портрет, а интимный, показывающий его в повседневной жизни. Хоби возвращает душу изувеченной Красоте. Карел Питерс родился в 1622 году в Мидден Бемстере близ Гааги в семье учителя. Единственным существом, которое Декер способен по-настоящему любить, остаётся Пиппа. 12 октября в 1654 году в Делфте произошла трагедия – взорвался пороховой склад.
Те из нас, кто регулярно читает «серьезную» художественную литературу, давно привыкли к тому, что сегодня это спорт для выносливых, нужно продираться сквозь бесчисленные стилистические рогатки и мириться с нарочитым отсутствием сюжета — или постмодернистской насмешкой над ним. Один из обаятельнейших героев «Щегла», Борис Павликовский, украинец с российско-польскими корнями, мальчик трудной судьбы и криминального образа жизни, лучший друг Тео, отвечающий в романе за драйв, бьющую через край сердечность и жизнелюбивый юмор, отмечает: «Я в детстве проходил несколько миль к заправке, чтобы стащить шоколадный батончик, в то время как ты — только посмотри на себя». Она писала его десять лет. Судьба, как правило, не баловала самых выдающихся художников.
Фабрициус, «Щегол»: история картины
Хочется спросить: «Неужели он всегда будет сидеть здесь. Изящная простота картины просто очаровывает. Её сопровождает холёный и, несмотря на небольшой горб, элегантный пожилой господин.
12 октября в 1654 году в Делфте произошла трагедия – взорвался пороховой склад. Кстати, ее репродукция помещена на обложку книги. «Щегол» Тартт насчитывает почти 800 страниц и автора неоднократно упрекали в избыточности описаний, многократных повторениях и в затянутых поучениях, навязываемых читателю. Предполагается, что будет экранизация этого романа.
- Картина «Щегол», Фабрициус: триста шестьдесят лет спустя
- Карел Фабрициус (1622 – 1654) – один из самых талантливых учеников Рембрандта
- Алексей Татаринов о романе Донны Тартт «Щегол»: «Удобный повод для путешествия в детство»
- Фотошкола Анны Масловой, Новосибирск
- «Щегол» Донны Тартт: всё, что вы хотели знать о романе
- Фабрициус КарелКартины и биография
Здесь явно пересечена какая-то черта — поди угадай, фича это или баг. Пиппы там, правда, уже не будет (её заберёт к себе тётка из Техаса), зато будет та же тёплая, целительная атмосфера искусства, что когда-то помогла Тео хоть немного отвлечься от тоски по матери. «Щегол» – одно из последних произведений мастера, написанных в год его смерти.
Темное на светлом нам представляет и картина «Щегол». А его дом – тем самым Местом, Куда Всегда Можно Прийти (должно быть, о таком и мечтали герои Достоевского). Луки.
- новости интернета и современных технологий
- Лауреат Пулитцеровской премии 2014 года роман Донны Тартт Щегол
- Вышел в свет «Щегол» Донны Тартт, названный критиками «Книгой года»
- Видео: Константин Подыма в кинофильме «Триста лет спустя» (1994)
- Алексей Цветков о книге года по версии — «Щегле» Донны Тартт
Весь сюжет держится на приключениях главного героя Тео, в руки которому попала картина художника Фабрициуса «Щегол». Обратите внимание на вид из окон на пруд с лебедями. Темное на светлом нам представляет и картина «Щегол». Воссоздавать мирДиккенса — вовсе не значит имитировать его. Она же спрятана у него дома. Оригинал «Щегла» Борис вычислил ещё в школе и выкрал, сделав его залогом в криминальных операциях.
Веласкес. Царящий в своём маленьком «кабинете» под лестницей, Хоби похож на добродушного Гефеста. Первое же упоминание Платта Барбура, всячески тиранившего Тео, а также и Энди Барбура, заставляет предположить, что в Платте мы увидимреинкарнацию Ноэ Клейпола, подмастерья из лавки гробовщика в «Оливере Твисте», но эту линию Донна Тарт обрывает практически сразу. Подобно им, Тартт поражает объемом эрудиции, причем в самых непредсказуемых сферах. Тео, который лишь контужен, видит умирающего спутника девочки: тот перед кончиной успевает передать ему золотое кольцо с камнем и сказать загадочные слова: «Блэкуэлл и Хобарт, зеленый звонок». И отсутствием этой души отличается подделка от подлинника.
По одной из версий, псевдоним «Фабрициус» (от лат. А по словам Стивена Кинга, одного из самых продающихся американских авторов история взросления и приключений Тео Деккера 8212 это «прекрасно написанный роман, трогающий в равной мере и ум и сердце». Другие его произведения – главным образом изображения стариков – излюбленнаяое задание в мастерской Рембрандта (Париж, Лувр Гаага, Маурицхёйс Гронинген, музей). есть wi-fi и аудиогид. Как в плену картина, служащая залогом в манипуляциях наркодельцов.
Это большая повесть о настоящем Учителе – творце, отце, волшебнике и спасителе. Хоби возвращает душу изувеченной Красоте. Длинные, тягостные сцены наркотического дурмана и пьяных галлюцинаций. Он не может выйти.
Влияние его работ на творчество художников Дельфтской школы не вызывает сомнений. Но книга Тартт меньше всего напоминает постмодернистскую игрушку, великий роман, писанный на полях других великих романов. Это, на мой взгляд, довольно поверхностная ассоциация — у меня лично она куда сильнее с одним из лучших романов Сола Беллоу «Приключения Оги Марча» с многочисленными продвижениями героя через разные социальные слои Америки и с его неугасимой юношеской одержимостью прекрасной незнакомкой. Научится ли обходиться без картины, долгое время бывшей его единственным сокровищем.
По одной из версий, псевдоним «Фабрициус» (от лат. Оба они особенно внимательно разглядывают крохотную картинку голландца Фабрициуса. Если нет, то вот вам написанная 13-ю годами ранее картина Рембранта на тот же сюжет.
Этот взрыв уничтожил не менее четверти города. Испытавшие прикосновения тысячи рук вещи для него живы. Уже знакомая нам хирургическая операция приводит к тому, чтодевочка Эстелла одалживает у мальчика его имя, превращается в девочку Пиппу и перемещается избогатого дома мисс Хэвишем в мастерскую реставратораХоби, удивительно напоминающую вовсе не такое же заведение из «Лавкидревностей», как иногда пишут, а лавчонку Сола Джилса из «Домби и Сын». Значит, все срослось и склеилось максимально верно. Фабрициус много экспериментирует с перспективой и освещением.
Такое символическое возмездие, наступившее в другом месте и в другоевремя. Конечно, для произведения, дружно объявленного "мгновенной классикой", "Щегол" слишком часто обращается к набору общих мест — "будь собой", "следуй зову сердца" или "красота меняет саму структуру реальности". Тут нет историй о великой дружбе или любви. Почему я вечно думаю не о том, о чем надо, а о том, о чем надо, не думаю вовсе. Это именноимпровизация и импровизация великолепная. Однако обилие деталей играет решающую роль в построении точной картины: вот отчетливо видны, взгляните, лавочка для встреч в Центральном парке, у пруда, рядом с Пятой авеню и Музеем современного искусства, где Тео с Энди ждали мать Тео после работы многоквартирный дом на Пятьдесят седьмой улице с дружелюбным швейцаром «Золотко» звезды в пустыне над пыльным домом Тео в Лас-Вегасе и Борис, то и дело откидывающий непослушные волосы с глаз.
Она стала событием, а Донна Тартт журналом «Таймс» включена в число ста самых влиятельных людей мира. Финал остаётся открытым. Самое интересное — его автопортреты. Его интересовали и сложные пространственные эффекты, что отражается в «Делфтском пейзаже» (1652) с его акцентированной перспективой и эксперименты в технике импасто, с сочным мазком, выполненным щедро пропитанной краской кистью («Щегол», 1654). Зато такие моменты, как «Борис верил, что заболеть можно от бассейнов без подогрева, от кондиционера и даже льда в напитках» меня ужасно смешили, так как моя мама действительно считает так и ругается, когда я летом от жары начинаю делать лед для напитков, ведь правда, нас с детства учат, что нельзя заходить в холодную воду, бояться сквозняков и осторожно пить холодные напитки.
Тео страшится этого чувства, называет себя идолопоклонником. Хочется спросить: «Неужели он всегда будет сидеть здесь. Это роман о дружбе, о призвании в жизни, о риске и приключениях. За счёт таких обманов удаётся вытащить захиревшее было предприятие Хоби из долговой ямы.
Завидую. Другие его произведения – главным образом изображения стариков – излюбленное задание в мастерской Рембрандта (Париж, Лувр Гаага, Маурицхёйс Гронинген, музей). Парень найдёт там нового друга (задорного и умного, но полного самых мерзких привычек Бориса Павликовского – то ли поляка, то ли украинца, успевшего пожить во всех странах мира), «Щегол» – новую судьбу. Изначально былаочевидная попытка добавить к ним еще и Джоан Роулинг, отсюда и очки у Тео Декера и прозвище «Поттер», которым его награждает украинскийдруг Борис, но эта тема дальнейшего развития не получила, хотя и обозначена спомощью несложного ассоциативного ряда.
В фешенебельном, уставленном антиквариатом доме школьного приятеля Энди Барбура, куда его (временно, до разрешения ситуации) помещает служба опеки, мальчик ещё более одинок, чем в своей опустевшей квартире. Сосредоточенность и ум светятся в его глазах. Очнувшись от волнового удара, Поттер видит рядом с собой Велти, раненого истекающего кровью старика, протягивающего ему кольцо и картину Фабрициуса, только что висевшую на стене рядом с «Уроком анатомии» Рембрандта и несколькими портретами кисти Франса Халса. Перессказом сюжета я заниматься не стану. Абсолютно иначе выполнена картина «Щегол». Мягкая красочность светлых тонов напоена солнечным светом раннего утра. Впрочем, как и он для неё.
Мичико Какутани, главный книжный обозреватель The New York Times в течение 31 года (сама лауреат Пулитцеровской премии за критические статьи), назвала книгу «великолепным диккенсианским романом, который объединяет в восторженную симфонию все замечательные повествовательные таланты Тартт». Для чего стоит читать: много философии, психологии, много стоящих внимания рассуждений и анализа, мировоззрения, которые возможно пересекутся или совпадут с вашими очень интересные судьбы и личности главных героев много почерпнете об американском представлении о русских, украинцах, Восточной Европе в целом – на примере личности лучшего друга главного героя – Бориса Павликовского (естественно, краски слишком сгущены, но доля правды присутствует чувствуется автор изучала и русский язык и русской культурой интересовалась и, возможно, общалась с русскими – проскальзывает ее симпатия к нам). Конечно, можно разглядеть в «Щегле» и слабые стороны. По одной из версий, псевдоним «Фабрициус» (от лат. Постепенно обрёл популярность в качестве мастера стенных росписей (не сохранились), а также портретиста.
Несоответствий в романе много и сначала думаешь, что это Тартт что-то недоработала. Сам антиквар, разумеется, об этом ничего не знает. Однако Китси – сестрёнка Энди Барбура, которую Тео видел совсем маленькой, – может составить для него пресловутый «крепкий тыл». В одном из эпизодов Борис в алкогольном полубреду поет Тео польскую песню.
И Красоту – изувеченным душам. Картина Часовой отличается тонкой эмоциональностью. Можно ли это считать возвращением к реализму после долгих лет немилости, в которую тот якобы впал. Его интересовали и сложные пространственные эффекты, что отражается в «Делфтском пейзаже» (1652) с его акцентированной перспективой и эксперименты в технике В начале чтения обманчиво кажется, что книга будет о каком-нибудь моднике повесе, крутящегося в кругах богатых искусствоведов и ожидаешь какого-нибудь детектива с поисками, продажами на аукционах и раскрытием фальсификаций объектов искусства. Конечно, для произведения, дружно объявленного «мгновенной классикой», «Щегол» слишком часто обращается к набору общих мест – «будь собой», «следуй зову сердца» или «красота меняет саму структуру реальности». Как в плену картина, служащая залогом в манипуляциях наркодельцов.
После долгих приключений Теодор сумеет вернуть произведение по назначению. Когда Тео очнулся, то сначала он ничего не понял. Точнее – его замену. Появляется тема Достоевского только вдвенадцатой главе, одной из самых сильных в «Щегле», хотя, вообще говоря, непосредственно к Достоевскому двенадцатая глава имеет отношение очень и оченьприблизительное, так как она пропитана совершенно чуждым Достоевскомуощущением нависающего рока, когда выбора уже практически нет никакого и каждыйшаг все сильнее вколачивает Тео в сужающуюся колею.
Вообще говоря, «Щегол», помимо прочего, крайне интересен еще и тем, что открывает практическинеограниченные возможности для спекуляций о том, где в романе проходит границамежду вымыслом и реальностью, между (пусть и опирающейся на факты) авторскойфантазией и личным опытом. Одновременно неожиданно и ярко он проявил себя как выдающийся портретист. Имя голландского художникаКарела Фабрициуса, который прожил недолгую жизнь известно только настоящим ценителям искусства снова зазвучало во всеуслышание, вплоть до выхода в свет книгиДонны Тартт Щегол. Вынесенный из музея кусок картона оказывается «Щеглом» Фабрициуса Такова завязка основных сюжетных линий. Донна Тартт очень сатурнианская писательница.
1650. Но ты уже и без того захвачен переживаниями юного Тео («нас обоих — меня и маму — вызвали в школу»), очарован красотой его матери («она была наполовину ирландкой, наполовину чероки»), взбудоражен апрельской свежестью Нью-Йорка («мы неслись по Парк-авеню, мимо стоявших навытяжку рядов красных тюльпанов»). Он использовал прохладные цветные гармонии, чтобы создать форму в ярком стиле живописи.
Кроме того, вслучае «Маленького друга» Донне Тартт, какпредставляется, не удалось подобрать для себя достойных собеседников, вот таким образомполучился просто сюжетный роман. Его интересовали и сложные пространственные эффекты, что отражается в «Делфтском пейзаже» (1652) с его акцентированной перспективой и эксперименты в технике Карел Питерс родился в 1622 году в Мидден Бемстере близ Гааги в семье учителя. Постепенно обрёл популярность в качестве мастера стенных росписей (не сохранились), а также портретиста.
Соединяются в новых произведениях Добродушный, ласковый и на первый взгляд немного неловкий герой, утирающий лоб «внутренней стороной запястья, как это делают рабочие», становится для Тео лучшим психологом. Серьезно, но доброжелательно всматривается молодой тридцатилетний художник в зрителя. По отношению к Фабрициусу она оказалась и вовсе беспощадной. Изящная простота картины просто очаровывает.
Эта трагедия неотступно висит над его судьбой на протяжении всего последующего жизненного пути — вначале в доме богатых родителей его одноклассника, приютивших сироту, затем в Лас-Вегасе, куда его увозит отец, алкоголик, наркоман и игрок и в ходе последующих странствий. Конечно же, патологически инфернальное раздвоение личности герояПатриции Хайсмит, когда он сейчас Том Рипли, а через мгновение уже Дикки Гринлиф, как и многое другое, так и остается невостребованным, но прилипала Банни, существующий за счет прочих персонажей «Тайнойистории», беззастенчиво выкачивающий из них деньги, но при этом не испытывающийни малейшей благодарности, — это такой маленький и пакостный Том Рипли. Роман многие критики решительно причисляют к большой литературе приключенческому повествованию о жизни юноши, одержимого предметом искусства, присудили Пулитцеровскую премию «Щегол» семь месяцев подряд занимал место в списке бестселлеров по версии The New York Times.
Автопортрет (Национальная галерея, Лондон) выполнен в коричневато-сероватых тонах. Его отец был школьным учителем и талантливым художником-любителем, трое сыновей которого – Карeл, Барент и Иоганн (из 11 детей) получили уже профессиональное художественное образование. Донна Тартт в 2014 году получила за этот роман Пулитцеровскую премию. Даже плащ Бориса Павликовского – того самого многомерного друга – плащ, от которого веет «угрюмостью Восточного блока: едой по карточкам и советскими заводами, промышленными комплексами где-нибудь в Одессе или Львове», в контексте романа не оскорбляет, а скорее располагает.
Автопортрет (Национальная галерея, Лондон) выполнен в коричневато-сероватых тонах. Если его учитель писал светлое на темном, то Фабрициус прибегает к противоположному приему. Реставратор мебели Хоби, у которого после долгих скитаний находит приют сирота Тео, говорит о своей мастерской по починке антиквариата как о «госпитале». Предполагается, что будет экранизация этого романа. И Красоту – изувеченным душам.
Самое интересное — его автопортреты. Ах, да, Сатурн – это медлительность, отсрочки и задержки. Донна Тартт продолжает традицию Диккенса, привнося в «большой роман» современную иронию, насыщая его культурными реминисценциями и прямыми отсылками к разным произведениями искусства – от фотографий Мэтью Брэди до романов Достоевского. Но очень трудно отделаться от ощущения, что Донна Тартт (изначально или по ходу дела) выбрала для себя трехсобеседников — Патрицию Хайсмит, Джона Фаулза иОскара Уайльда и, подобно пушкинскому импровизатору в «Маленьких трагедиях» импровизирует на заданные собеседниками темы. Просто у Тео Декера был огромный потенциал, он был умным мальчиком с отличным образованием, с талантом к языкам (Тео учит испанский и французский, пытается учить русский, при этом прекрасно на слух различает то, что Борис от русского переходит к польскому или украинскому), достаточно любопытный и с предпринимательской жилкой, но в итоге в конце концов, 28-летний Теодор не пользуется особо всеми своими возможностями и, хоть и герой обрел душевный покой, все же хотелось бы, чтобы он добился больших успехов в карьере, в любви и дружбе, а он остается одиноким человеком.
Карел написал не парадный портрет, а интимный, показывающий его в повседневной жизни. Расторгнет ли Тео помолвку с Китси, которая, как выяснилось, любит другого. И бывшие друзьяего убивают. Карел Питерс родился в 1622 году в Мидден Бемстере близ Гааги в семье учителя. Дочитайте «Щегла» до конца – и через пелену наркотических кошмаров, отчаяния и страха вам откроется тёплая, всполохами прорывающаяся сквозь ужасы жизни Красота, по которой тоскует каждый. Образ друга-учителя (который в то же время и друг-искуситель) пропадёт к середине книги, чтобы триумфально возвратиться в конце. Он присоединяется к гильдии живописцев св.
Многовато упрощений и перепевок оборота «соприкасаясь коленями». Постепенно обрёл популярность в качестве мастера стенных росписей (не сохранились), а также портретиста. гал. ) интересный тем, что представляет собой свободную вариацию на рембрандтовскую тему. Жанр Предыдущие романы Тартт «Тайная история» (The Secret History) и «Маленький друг» (The Little Friend) были скорее психологическими детективами. Её можно скачать прямо в музее и пройти с виртуальным гидом. «Щегол» и Автопортрет, написанные в последний год жизни, – лучшее тому подтверждение. «Щегол» – одно из последних произведений мастера, написанных в год его смерти.
Carel Fabritius. гал. ), с его расходищейся в стороны перспективой и первым планом, помещенным слева. Днем я сидел на кровати изо всех сил пытаясь разобрать хоть что-то в голландских новостях по телевизору (бесполезно, ведь по-голландски я не знал ни слова), а затем сдавался, садился к окну и, кутаясь в наброшенное на плечи пальто из верблюжьей шерсти, часами глядел на канал: я уезжал из Нью-Йорка в спешке и вещи, которые я привез с собой, не спасали от холода даже в помещении.
Поневоле сворованному «Щеглу» предстоит пройти с мальчиком все основные испытания его жизни. Вот уж не ожидала романа такого уровня от американской писательницы (тем более, писательницы, поскольку я, в принципе, скептически отношусь к женской прозе). Автопортрет (около 1645, Старая пинакотека, Мюнхен) Самый ранний мюнхенский «Автопортрет», написанный около 1645 года, долгие годы имел плавающую атрибуцию. Его интересовали и сложные пространственные эффекты, что отражается в «Делфтском пейзаже» (1652) с его акцентированной перспективой и эксперименты в технике импасто, с сочным мазком, выполненным щедро пропитанной краской кистью («Щегол», 1654). Так как самое главное в «Щегле» надежно укрыто под сюжетной скорлупой опохождениях Тео Декера и его друзей, причем если Тео Декер прекрасно может существовать без этой сердцевины, тоэтот второй, скрытый, сюжет, не может существовать без Тео Декераи его истории. Картина собрала толпы зрителей, поправ даже славу вермееровской «Девушки с жемчужной серёжкой».
Нажатие кнопки «Отправить» означает, что вы принимаете эти условия и обязуетесь их выполнять. Тишина, спокойствие и невероятный свет идущий от этой картины. Соединяются в новых произведениях Добродушный, ласковый и на первый взгляд немного неловкий герой, утирающий лоб «внутренней стороной запястья, как это делают рабочие», становится для Тео лучшим психологом. Серьезно, но доброжелательно всматривается молодой тридцатилетний художник в зрителя.
Колорит скромен и скуп. Его перевели на многие языки, в том числе и на русский. Парень найдёт там нового друга (задорного и умного, но полного самых мерзких привычек Бориса Павликовского – то ли поляка, то ли украинца, успевшего пожить во всех странах мира), «Щегол» – новую судьбу.
Всё происходящее мы словно видим на отматывающем назад видеоплеере. «Лечите душу ощущениями, а от ощущений пусть лечит душа» — эти слова в «Тайной истории» не произносятся, но легко угадываются. «Щегол»: маленькая птичка, крепко привязанная к своему насесту жёлтая стена на заднем плане. Во-вторых, Донна Тартт писала книгу все же о людях, а не об искусстве.
Абсолютно иначе выполнена картина «Щегол». Сатурн – еще и тщательная шлифовка. У Карела было два младших брата, также художники: Барент Фабрициус (работал в Амстердаме) и Йоханнес Фабрициус (работал в Horn). Сможет ли он вернуться к нормальной жизни. О её смерти Тео сообщают службы опеки, пришедшие, чтобы забрать его туда, «где ему будет лучше». Она же спрятана у него дома.
Теперь мы наконец дошли до момента, показанного в «предпоследнем кадре». «Щеглёнок» гармонически сочетает в себе фотографическую точность и размытость. Ему достаточно скользнуть по ним взглядом, чтобы определить – это первые издания. В «Щегле» же она будто свела воедино классику и постмодерн. И вот, неожиданно, в музее происходит взрыв. Вынесенный из музея кусок картона оказывается «Щеглом» Фабрициуса Такова завязка основных сюжетных линий.
Например, выдавать составленный Хоби из остатков поломанного антиквариата «конструктор» за «саше королевы Анны». Тартт не дает ответа, тем более что это и неважно: табуретка романа стоит на собственных ногах, внутри книги плещется, кипит и пенится самодостаточный мир, в реальность которого приходится верить для того, чтобы узнать, чем «сердце успокоится». Хоби возвращает душу изувеченной Красоте. Это гимн неизбывной, щемящей тоске по совершенству.
«Щегол» – так называется объемное, выше восьмисот страниц, третье произведение американской писательницы. Книга выстроена как воспоминания 27-летнего героя, Теодора (Тео) Декера, укрывшегося от некоторых обстоятельств в номере отеля в Амстердаме. Кроме того, он, явно утратив ориентацию в предсмертной агонии, умоляет Тео «спасти» картину Фабрициуса и мальчик машинально слушается. К примеру, откуда у Велти, раненого деда из музея, оказался в руках «Щегол» Фабрициуса. Деньги – вознаграждение «за находку» – обратные билетыдля Тео и Бориса. Автор не даёт ответа на эти вопросы и тем богаче «послевкусие», остающееся по прочтении романа.
Мать его умерла в музее и одинокий Тео с горечью в душе ищет того, кому следует отдать картину. Научится ли обходиться без картины, долгое время бывшей его единственным сокровищем. Благодаря книге, я узнала о Фабрициусе, в интернете рассматривала его Щегла – автор не зря восхищается этой картиной (а именно через призму восприятия Донны Тартт все описание шедевра идет) – меня зацепило. На остатках былой симпатии к семье приятеля Тео старается основать своё счастье.
Он творит чудо на таком безделушечном пространстве. Эксперимент, начатый в «Тайнойистории» и с размахом продолженный в «Щегле», следует признать удавшимся. Расторгнет ли Тео помолвку с Китси, которая, как выяснилось, любит другого. музей), с элементами, близкими к манере раннего Флинка. Тео же изо всех сил вырывается из литературного бэкграунда.
Вместо этого Тартт вернула маленькой частной жизни (и смерти) статус совершенного опыта, для описания которого и понадобилась романная форма. На этом фоне рассуждения Бориса, что вот есть хороший человек и совершаетон исключительно хорошие поступки, но только всем вокруг от этого только хуже ихуже, так что уже просто невтерпеж, а может быть, лучше было бы, если бы былплохой человек и творил бы он всяческие безобразия, но окружающим от этогостановилось хорошо, — эти рассуждения словно обречены на то, чтобыостаться незамеченными, хотя именно они и определяют последующее перевоплощениеТео, но тут оказывается, что именно это и вычитал Борис в «Идиоте»Достоевского. Теодор подчиняется, тогда незнакомец даёт ему кольцо и, назвав непонятный адрес, умирает. Мало кто предается этому занятию ради беспримесного удовольствия, сложилась даже разновидность снобизма наизнанку, публичное и не без гордости признание в том, что, дескать, так и не осилил ни «Улисса», ни «Радугу тяготения».
Мальчик, в ужасе от перспективы попасть в детдом, вернётся обратно к Хоби. Молодого художника привлекали разные жанры живописи. Тартт описывает яркими красками типажи русских в своей книге. Финал остаётся открытым. Диккенсовский Ловкий Плут – Боря, русский приятель Тео родом, кажется из одесских рассказов Бабеля, – пересаживается на BMW с личным водителем, но не теряет натуры душевного воришки.
Уже все узнали. Его дед, родом из Гента, был министром (predikant) в Purmerend. Но если под молотом олимпийца рождалась главная красота его мира, то Хоби воссоздаёт её из обломков былого величия: куски «шератонов» и «хеплуайтов», безнадёжно испорченные, обретают в его руках вторую жизнь.
Царящий в своём маленьком «кабинете» под лестницей, Хоби похож на добродушного Гефеста. «Щегол» – так называется объемное, выше восьмисот страниц, третье произведение американской писательницы. Словом, Тео из тех подростков, которые «на самом деле умнее, образованней, проницательней и тоньше всех окружающих взрослых». А убедительность обаяния — сертификат авторского мастерства.
Совет – у музея есть своя бесплатная программа для айфона с аудиотуром (так и называется Mauritzheus и что то там) в том числе на русском языке. Та же катастрофа унесла и жизнь главы семейства – мистера Барбура. Луки. Тео же изо всех сил вырывается из литературного бэкграунда.
Его перевели на многие языки, в том числе и на русский. Ведь его мама уже никогда не увидит луны. художественный музей), Щегол (Гаага, Маурицхёйс) и внушительный Портрет мужчины в латах, на фоне светлого неба (1654, Лондон, Нац. (Даже странно, что нигде в тексте — среди множества цитат — не всплывает оденовская строчка: «Если взаимная любовь невозможна, пусть тем, кто любит сильнее, буду я», — весь роман, по сути, об этом. ) Примечательно, как по-свойски Донна Тартт обходится со временем. Она писала его десять лет.
Фон картины очень воздушный, мастер применил эффект естественного солнечного света, что говорит о пленэрном характере колористического строя. Билеты в спокойную жизнь. Необычными и плодотворными оказались поиски мастера в области жанровой картины.
Абсолютно иначе выполнена картина «Щегол». Точнее – его замену. Такие «интеллектуалы-умницы» в последнее время стали клише в современной американской литературе. Свой главный вопрос Тартт задаёт устами одного из героев: «Не в том ли смысл всех вещей – красивых вещей, чтоб служить проводниками какой-то высшей красоте. » Кстати, в 2013 в одном из нью-йоркских музеев живописного «Щегла» экспонировали в один день со стартом продаж «Щегла» книжного.
Колорит скромен и скуп. Он присоединяется к гильдии живописцев св. Весь ассоциативный ряд его. «Щегол» находится в Королевской галерее Гааги Маурицхейнс. Выйдя с отцом в море на столь ненавистной ему когда-то яхте, он утонул в шторм.
Колорит скромен и скуп. Надо сказать, что именно в случае сБорисом Донна Тартт практически не отклоняется отдиккенсовского рисунка: вы можете вставить Бориса в любое место диккенсовскоготекста или, наоборот, заменить его в «Щегле» Джеком Даукинсом— и не почувствуете разницы. Остался лишь крохотный «Щегол» Сюжет не блещет яркостью, но между тем полотно неодолимо притягивает мальчика. Маленький щегол изображен на насыщенном светом бежевом фоне, что очень отличает это произведение от манеры Рембрандта, с его искусственным освещением, как бы выхватывающем предметы из тени. Его интересовали и сложные пространственные эффекты, что отражается в «Делфтском пейзаже» (1652) с его акцентированной перспективой и эксперименты в технике импасто, с сочным мазком, выполненным щедро пропитанной краской кистью («Щегол», 1654).
Очень камерно, очень уютно, оставляет светлое воспоминание о Гааге. Но если под молотом олимпийца рождалась главная красота его мира, то Хоби воссоздаёт её из обломков былого величия: куски «шератонов» и «хеплуайтов», безнадёжно испорченные, обретают в его руках вторую жизнь. Повесть о первой любви. Когда-то автор и все его полотна погибли в результате взрыва. Так, очертания насеста очень четкие, а вот изображение маленькой птички немножко размыто. Реально нам известны только его поздние работы: Часовой (1654, Шверин, Гос. А «Щегол» ведь что. Постепенно обрёл популярность в качестве мастера стенных росписей (не сохранились), а также портретиста.
Но, может быть, «Щегол» при всем нынешнем ажиотаже вокруг него — еще не та книга, которая обеспечит Донне Тартт прочное место в истории литературы. Однако это роман не портит, а придаёт очарование. Она стала событием, а Донна Тартт журналом «Таймс» включена в число ста самых влиятельных людей мира. Книга и картина Название книги, данное в честь шедевра голландского живописца Фабрициуса (ученик Рембрандта, учитель Вермеера), предопределяет её основную идею.
Кажется, совершенно безнадежно искать в этом какой-то смысл. К теме «ОливераТвиста» Донна Тартт добавляет еще и тему «Большихнадежд»: бедный мальчик Пип в богатом доме, принятый, но чужой, его детская влюбленность в девочку Эстеллу. Конечно, Карел трепетно копирует стиль маэстро и не только от восхищения его гением. В картине «Продавец музыкальных инструментов» (1652, Лондон, Национальная галерея) Фабрициус совмещает на одном полотне разные жанры: натюрморт на переднем плане, несоизмеримо маленькую фигурку задумчивого продавца музыкальных инструментов — мотив жанрового характера и в глубине — пустынный и отчужденный городской пейзаж. Без знания языка, без паспорта (который остался у Павликовского), даже не знающий известно ли уже о его преступлении.
«Щегол» и Автопортрет, написанные в последний год жизни, – лучшее тому подтверждение. faber— «плотник») обусловлен тем, что в юности Карел обучался соответствующему ремеслу. Сентиментальное путешествие Лоренса Стерна с жалобой скворца. «Почти сам того не замечая, – пишет Теодор, – я мог иногда ускользнуть прямиком в 1850-е, где тикают часы и скрипят половицы, где на кухне стоят медные кастрюли и корзины с брюквой и луком, где пламя свечи клонит влево от сквозняка из приоткрытых окон, а занавеси на высоких окнах в гостиной трепещут и развеваются, будто подолы бальных платьев».
Но, кажется, одно другому не мешает. На остатках былой симпатии к семье приятеля Тео старается основать своё счастье. Ссылки эти фрагментарны и явно недоработаны, хотелось бы большего. В английской литературе богатая метафорическая традиция связана с плененными птицами. Карел написал не парадный портрет, а интимный, показывающий его в повседневной жизни.
Но надо бежать и Тео решаетсрочно получить в американском посольстве хоть какую-то филькину грамоту, скоторой его впустят на борт самолета до Нью-Йорка. Испытавшие прикосновения тысячи рук вещи для него живы. Впрочем, не его одного ожидает сюрприз. Тут и осиротевший Гарри Поттер (этим именем героя зовет Борис, потешающийся над его хипстерскими очками) и предающийся самокопанию Квентин из "Шума и ярости" Фолкнера ("Как же меня занесло в эту странную новую жизнь, где по ночам орут пьяные иностранцы, а я хожу в грязной одежде и никто меня не любит. «Помни, милая, он везде один и тот же.
Во-первых, так как «Щегол» – тихий камерный роман о чувствах и страстях. Ее герой пропускает через себя целую галерею образов, проживая их и разрушая в себе. Они шутят. «Почти сам того не замечая, – пишет Теодор, – я мог иногда ускользнуть прямикомв 1850-е, где тикают часы и скрипят половицы, где на кухне стоят медные кастрюли и корзины с брюквой и луком, где пламя свечи клонит влево от сквозняка из приоткрытых окон, а занавеси на высоких окнах в гостиной трепещут и развеваются, будто подолы бальных платьев». Ему достаточно скользнуть по ним взглядом, чтобы определить – это первые издания. Более чем живы – они одушевлены. faber— «плотник») обусловлен тем, что в юности Карел обучался соответствующему ремеслу2.
Автопортрет (Национальная галерея, Лондон) выполнен в коричневато-сероватых тонах. В Лас-Вегасе он заводит себе непутевого и обаятельного друга, полуукраинца-полуполяка Бориса, перенимая от него все мыслимые дурные привычки, а затем, вернувшись в Нью-Йорк, становится дилером по продаже антиквариата («Блэкуэлл и Хобарт» оказались антикварной фирмой), довольно дерзким мошенником и любителем оксиконтина. Фабрициус был самым блестящим из учеников Рембрандта. Диккенс с егоуникальной лондонской атмосферой, которая все равно именно что лондонская, дажеесли действие происходит в Кенте, как в «Записках Пиквикскогоклуба» или в Париже, как в «Повести о двух городах» или в Штатах, как в«Мартине Чеззлвите», с его наивными героями и милымигероинями, старыми домами, переполненными всякими обшарпанными, но такимиочаровательными древними вещицами, с рассеянными аристократами и добрымистаричками, беспомощным, но удивительно живучим добром и всемогущим, но такимнедолговечным (на полтысячи страниц, не больше) злом, — этот любимый миллионамичитателей Диккенс так легко воспроизводится подражателями, кощунственнокопирующими его язык, его манеру письма, его персонажей. А если не подобрал – получается, украл со стены, невзирая на видеокамеры.
Но ближе к финалу отчетливо видишь, что искусство в «Щегле» – это только прикрытие для предельно личного искреннего авторского высказывания, которое если и можно проговорить, то лишь как бы между делом, впроброс, переупаковав его в формат новой, обезжиренной серьезности, только и доступной нынешнему читателю. Пиппы там, правда, уже не будет (её заберёт к себе тётка из Техаса), зато будет та же тёплая, целительная атмосфера искусства, что когда-то помогла Тео хоть немного отвлечься от тоски по матери. Вскоре её снова крадут, причём в завязавшейся перестрелке Тео убивает одного из бандитов «противоположного лагеря» Мартина. Прилетела в Амстердам и приехала в Гаагу только ради Маурицхейса.
По моему мнению, престижную премию Донна Тартт получила вполне заслуженно. "). Сосредоточенность и ум светятся в его глазах. Многие из критиков отсылают нас не только к Диккенсу вообще, но конкретно к одному из его наиболее полюбившихся читательской аудитории романов: «Большие надежды». В ходе налёта (который самому Тео до последнего выдают за покупку) Павликовскому и группе его знакомых уголовников (да-да, та самая «русская мафия») удаётся завладеть картиной. Вскоре её снова крадут, причём в завязавшейся перестрелке Тео убивает одного из бандитов «противоположного лагеря» Мартина.
Но если Дориан Грей гибнет, пытаясь уничтожитьсобственный портрет, то Генри (от уайльдовского лордаГенри позаимствовано не только имя, но и кое-какие личностные характеристики)пускает себе пулю в висок, убивая на самом деле не только себя, но ипорожденный его фантазией мир дионисийских оргий. По одной из версий псевдоним «Фабрициус» (от лат. И если мы с тобой смотрим на него – значит, мы дома».