Альбрехт Дюрер Апокалипсис

Мистический ХАРАКТЕР ВОЗРОЖДЕНИЯ В ГЕРМАНИИ Альбрехт Дюрер Гравюры «Апокалипсиса»: «Четыре всадника», «Трубный глас». Апокалипсис — знаменитая серия гравюр на дереве немецкого художника, рисовальщика и гравера Альбрехта Дюрера, созданная им в 1496-1498 годах после первого путешествияв Италию. Издание содержит 16 черно-белых гравюр на дереве из цикла "Апокалипсис" Альбрехта Дюрера, вводную статью и описание содержания гравюр. Но так совпало, что сейчас открыта выставка гравюр Альбрехта Дюрера «Апокалипсис». Наследие Альбрехта Дюрера ценно для нас тем, что донесло очищающую силу древней книги Библии «Апокалипсис», предсказания которой разворачиваются в современном мире.

А в городах тоже не все было ладно. Люди в толпе ведут себя неодинаково. Сейчас вспыхнет перебранка. Это новшество в книжном деле выражает умонастроения переломного времени. Свободными складками струится его одеяние.

От некоторых из них, покаянно размышлял Дюрер, он несвободен и сам. Справа на гравюре изображён котёл, в котором находится Иоанн, он сосредоточенно молится. Пятнадцать гравюр из серии «Апокалипсис» к книге «Откровение Иоанна Богослова» принесли Альбрехту Дюреру невиданную славу еще при жизни. Рот его широко раскрыт в выдохе. Не верится, что их работы отделяют неполных пятнадцать лет. Не напоминание ли об ордах, некогда двигавшихся на Европу с Востока и снова угрожающих ей.

• Описание гравюры Альбрехта Дюрера «Четыре всадника Апокалипсиса»
• Апокалипсис по Альбрехту Дюреру
• Откровение Иоанна Богослова в интерпретации Альбрехта Дюрера
• Альбрехт Дюрер: дизайн "Апокалипсиса"
• Обольщение лентяя или Грезы доктора
• Явление Иоанну Христа и сути семи Церквей

А конь этот, припадая на разбитые копыта, неотвратимо надвигается на людей. Увы, у небесного видения нет глубины. Наверное, это надобно понимать так: назначенный срок наступил. Но это им удается плохо.

Потому эта гравюра и называется Клеймение праведных. Лицо Ангела подобно солнцу излучает лучи. Нет подобного образа ни у одного из прежних иллюстраторов. Но таинственное, загадочное хотелось сделать зримым – постоянное стремление Дюрера. Движутся, сходясь, лопатки. Уже погиб на костре инквизиции народный вожак Ганс Бегайм, который провозгласил: «Налоги и подати должны быть упразднены».

Всадник-смерть отпустил веревочные поводья. Таинственное должно быть недосказанным. То, что происходит в небе, оставаясь видением, обретает земные черты.

Разят мечи ангелов-мстителей и на горизонте остается лишь узкий просвет.

Прежние иллюстраторы Апокалипсиса никогда не миновали этой главы. В таинственной мистической форме выражался дух борьбы. Глаза его устремлены на обнаженного Иоанна. Возможно ли сделать зримой такую метафору. Только что земля эта была спокойной и прекрасной. Он вдруг видит: удалось не все.

• Святой Иоанн и двадцать четыре старца на небесах
• Открытие пятой и шестой Печатей
• Четыре Ангела и поклонение Избранному
• Святому Иоанну дана книга откровений
• Женщина-Солнце и семиголовый Дракон
• Битва архангела Михаила с драконом

Предшественники Дюрера обозначали землю и море почти условным знаком. Тот безвестный художник обозначил Христа и Иоанна скудным контуром. Серия из 15 гравюр иллюстрирующая Откровение Иоанна Богослова, была впервые опубликована в 1498 году в Нюрнберге на латыни и немецком языке. Здесь преобладает белизна бумаги. Он назвал это число – числом зверя.

Могучие мышцы напряглись на спине. Позади него бледное лицо мужчины, упавшего навзничь прямо под копыта копей. И в ее красоте нет ничего зловещего. Остроконечный колпак, широкополый халат изогнутый лук у первого. Мысли его путались, теснимые лихорадочными видениями. Простолюдин в отчаянии вздымает руки к небу.

Он бросает на землю жертвенный огонь. Апокалипсис можно исследовать как литературное произведение со сложной композицией. Все жили в тревоге и страхе. Дюрер в Апокалипсисе – художник трагический. Прекрасен весь земной мир. Верность природе является одной из составляющих основ всего творчества мастера.

1. Зверь с семью головами и число его 666
2. Книга: Альбрехт Дюрер «Апокалипсис»
3. Апокалипсис» Альбрехта Дюрера – шедевр европейской обрезной гравюры
4. О жизни и творчестве выдающихся художников
5. ЧЕТЫРЕ ВСАДНИКА АПОКАЛИПСИСА Гравюра
6. Гравюра "Четыре всадника Апокалипсиса", которую написал Альбрехт Дюрер для Библии

Упругое облако прогибается под их тяжестью. Снова фантастическое убедительно, так как детали жизнеподобны. Каждый день приходила информация и мы должны были ее обрабатывать.

А ведь он создан черными линиями на белой бумаге. На берегу потока, обозначающего народы мира, уже гибнет в пламени город. Всадник этот именуется «Верным и Истинным, Который праведно судит и воинствует» (Откр. 19:11).

1. Также нашу рассылку вы можете получать через
2. Словари и энциклопедии на Академике
3. – китайцы предлагают интеллектуальную зубную щетку
4. Российский разработчик анонсировал дешевый «музыкальный смартфон»
5. предлагает миниатюрный проектор

Знаменитая гравюра «Четыре всадника» иллюстрирует грозное пророчество Иоанна Богослова о бедствиях последних времен: войне, голоде и смерти. Серия, над которой художник работал с 1496 по 1498 год, состоит из 15 гравюр и титульного листа. По церковному преданию, авторство «Апокалипсиса» приписывается евангелисту Иоанну Богослову, которому во время его ссылки на остров Патмос в Эгейском море было видение (откровение) о конце мира и судьбах человечества. В хрониках сохранилась бесстрастная запись о некой рыцарской вдове.

Но в ту пору они не стали для него толчком, чтобы усомниться в тексте Откровения. За балюстрадой видна небольшая площадь типичного немецкого города. 6: 7–8). В них не только отразились особенности местной природы, но и удивительное лирическое чувство, которое не было знакомо немецкому искусству до Дюрера.

Обходить же их Дюрер не хотел. И небо скрылось, свившись, как свиток и всякая гора и остров двинулись с мест своих».

Дюрер объединяет в толпе фигуры, которые появлялись в его работах раньше. Это может пригодиться. У молодого монаха, который падает перед блудницей на колени, лицо палача, пытавшего Иоанна. Когда праведники возносят благодарение небу, свет пылает сильнее. Войны, если в них участвовали тысячи солдат, а гибли сотни, казались ему огромными. К тетради привязаны чернильница и прибор для письма.

Вслед за последним всадником ползет по земле чудовище с открытой пастью. Это беззаботное лицо ребенка, который забавляется. В 1495–1500 гг. У меня на столе лежали отчеты инспекторов двухнедельной давности.

В гравюре на дереве он достиг невиданной доселе художественной выразительности. Это безумно разнообразный материал. В этом пейзаже ясно ощущаются отголоски итальянских впечатлений Дюрера. Купцы сбивают цены. Он не смотрит на императора, не ждет от него пощады, не замечает ни его свиты, ни толпы.

Оно простирается от края листа и до края – от одного конца мира до другого. Современники привыкли к религиозным книгам с гравюрами-иллюстрациями. Библия имела успех. «Апокалипсис» пророчествовал о Втором пришествии Христа на землю, о Страшном суде, на котором всем воздастся «по делам их».

Мера долготерпения Божия закончилась, настал час воздаяния. Продолжение текста привело Дюрера в отчаяние. В ней объединено несколько текстов, написанных разными людьми в разное время. Серп в его руках – орудие жатвы, символ грядущего суда Божия над грешниками.

Художник написал это слово буквами. Ангел указывает ему рукой на новый Иерусалим – прекрасный город, окруженный стенами с двенадцатью воротами, город обретенного мира, в котором «не будет уже ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет ибо прежнее прошло» (Откр. 21:4). Он всматривается в императора: в его глазах ужас и гнев. Печалующегося Иоанна. Дюреру, когда он задумал Апокалипсис, было всего двадцать семь лет. Ангел опирается ногами на море и землю, головой уходит за облака. Загадочность Апокалипсиса, повторы и противоречия в нем, символика чисел (почему именно десять рогов, почему именно семь диадем. ) приводили в недоумение даже богословов, посвятивших жизнь изучению Священного писания.

Четвертого копя художник оставил некованым. Что всадники посланы небом, показывают стрелы лучей. Народ Германии страдал от неурожаев, от жестоких поборов. Слева восседает на троне императорДомициани его придворный с мечом, оба одеты турками (так в то время принято было изображать враговХриста).

Иоанн здесь старше, чем на предшествующих листах. Он не смотрит па мученика.

Волосы вьются и ритм этих завитков созвучен ритму завитков на светильниках. И от престола исходили молнии и громы и гласы и семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божиих» (Откр. 4: 2–5). Зритель видит сцену страшного истребления. А он чем дальше, тем туманнее.

Остро схватывает он правильные пропорции и их взаимное соответствие. Воистину наступили последние времена. Приглядевшись к листам, увидим мерцающие оппозиции, составляющие фрактальный калейдоскоп.

Перед ним – пылающий берег. А его сосед что-то назидательно говорит, наверное: Сам виноват. Непосредственным же толчком для Дюрера послужило издание, предпринятое Кобергером. Теперь Дюреру начинает казаться, что языки пламени не похожи на огонь. Но, быть может, этому есть и другое объяснение.

Весь город спал вдвоем, а те, кто не спал, умирали. Он и одет не так, как они. Фронтиспис первого издания 1498 года ГРАВЮРЫ «АПОКАЛИПСИСА» А. Дюрера Ощущения тревоги и смуты Альбрехт Дюрер () с поразительной цельностью сконцентрировал в своем творчестве признаки новой эпохи и национальные традиции.

Дюрер не может долго оставаться среди отвлеченных символов. Гремели грозы. Слышишь свист, с которым они разрезают воздух. Замысел Дюрера близится к завершению.

Отчаявшись, они пробуют отстоять свои права, хотя бы в качестве вечных подмастерьев. Они не пытаются сопротивляться. В нем нет ни тени славы и величия. Каждой шее он придал свой изгиб, каждой голове особый поворот, объединив их общим ритмом.

Наискосок пересекает небо хищный орел. Образы в «Откровении» заимствованы изветхозаветных пророчеств, что подчёркивает преемственность ветхозаветного и новозаветного учения. Все это в комплексе представляется влиянием протестантизма. На нем основывались их пророчества. Семь голов чудовища – семь ангелов-покровителей церквей, трое священных животных – три разных головы Дьявола, Агнец и близнец-оборотень, знак Князя Мира и Божий Крест, богохульные надписи на головах дракона и запечатанная Книга Пророчеств, невыносимый звук гневных труб и невиданная песня праведников. Но миновать эту главу он не решился. В его руке – связка ключей, среди которых выделяется самый большой – ключ от бездны.

Бедствия охватывают землю. Во время эпидемий могильщики вилами спихивали тела умерших в яму. Книгу, содержащую Божественную тайну о спасении человечества и о судьбах мира, Иоанн должен непременно съесть (Откр. 10:8–10). Но в Откровении говорится о неизбежности Божьего Суда, в результате которого все греховное и лживое будет повержено. Языки пламени вздымаются до небес. Земледельцы Франции, Германии и Италии стали забрасывать поля. Дюрер медленно шел по пыльной дороге, глядел вокруг себя, по не видел окружающего. Маленькими кажутся по сравнению с ними люди, покорно павшие на колени и смиренно поклоняющиеся злу.

Нынче картины Альбрехта украшаю музеи разных столицах Европы, среди которых Вена (Музей истории искусств), Прага, Мадрид и т. д. И знаете, процесс продолжается: дня три назад обнаружился лист к сцене о том, как св. Автопортрет. Каждая пара йог дана в другом положении.

Погибшие могут утешаться белыми одеждами, которые раздадут им на небесах. Все труднее выбиться в мастера. Об огненной горе в Апокалипсисе говорится, о руках, бросающих ее в море, там нет ни слова. При этом серийность изображений предполагает отношение к ним как к колоссальной книге, чтение которой приравнивается к «путешествию». И не было силы, способной ему противостоять.

Трескается каменная скала. Целая стопка. И еще одно, быть может, самое удивительное повторение. Когда Дюрер – старший увидел эту гравюру, он прежде всего обратил внимание на светильники. В Мучении св.

Ни у одного прежнего иллюстратора такой детали нет. Отважное решение. Их вешали на мокрые стены, они портились их снимали и вешали новые. Оставалось одно. Который также парадоксален.

Если не вглядываться. Они сколочены из толстых досок и подвешены на кованых петлях. Их сигнал звучал над войсками, готовыми броситься на штурм обороняющегося города. Сценка комическая, а вовсе не трагическая. Даже ГДР оставила себе книги в качестве памятника и издавала «Апокалипсис» репринтом сумасшедшего качества. И все – таки по сравнению с ним ангел кажется огромным.

Сатана, сброшенный с неба, вновь появляется на земле в обличье некоего зверя. Каждый лист имеет монограмму художника. Сейчас же глаз напряженно следит за толпой, творящей дела праведные и неправедные. На императоре длинный плащ, подбитый горностаем, с шеи свисают золотые цепи, па груди драгоценный камень, в руке скипетр.

Зверь и дракон то сливаются воедино, то разделяются па два начала. Собирать гравюру нелегко. Где. Точно также падет Вавилон, город греха и с ним блудница, пока еще обольщающая людей.

За какие-то 8-10 лет (а Дюрер начал заниматься лет с 13) культурная элита дает молодому человеку столько, что он был буквально переполнен общением с мастерами и живыми событиями эпохи. Вот и настал долгожданный час: началось печатание. У его кромки растет камыш, к нему подплывают изогнув длинные шеи, белые лебеди. Всюду – терпеливые наблюдения над птицами: орлами, аистами, лебедями.

И самые мрачные его опасения постоянно сбываются. Смутный текст претерпел много превратностей, оброс ошибками переписчиков и переводчиков. Эпидемия, уносившая десятки тысяч жизней, представлялась всемирной катастрофой. Дюрер вдохнул в них жизнь. Вот одна из душ получает белую одежду. Свершилось все так, как это было угодно Богу, Который есть Альфа и Омега (Откр. 21:6–7). У третьего вместо оружия пустые весы на коромысле.

Ангельские руки – маленькие в небе, приблизившись к земле, стали зловеще-огромными. Когда искали «спутников» к каждому листу, начали с 5-6 листов, а потом началась какая-то везуха и удалось найти практически все.

А сколько их еще впереди. Пророчества «Апокалипсиса» становились в Европе особенно актуальными в неблагополучные периоды, во время войн, эпидемий, неурожаев. Этот приём художника обеспечил огромный успех серии гравюр. Эта печать, что лежит у ног Ангела, означает твердость решения и надежность охраны.

А вот шестикрылые звери подобны геральдическим животным. Он стоит недалеко от императора и его свиты, но он чужой им. Его слог становится еще более смутным. Искаженные морды – верблюжья, кабанья, львиная, песья и еще трех неведомых зверей, разинутые пасти, вытянутые языки, щетина, чешуя, зазубренные рога, шеи извивающиеся, подобно змеям, острые когти, тело пресмыкающегося, но на кошачьих лапах, огромный голый хвост, перепончатые крылья – здесь соединено все, что может вызвать чувство страха и омерзения (Семиголовый дракон). У его поступи костяной звук. На губах улыбка удовольствия, в глазах любопытство.

Каждый вооружен мечом. Ну хорошо, полотно крестьянин мог и не покупать, ткал сам. Он строит гигантскую мировую сцену. Не так давно я открыл для себя «Большую Библию Мортье» 1700 года. Прием этот надо запомнить. В своем труде Руководство к укреплению городов, замков и теснин, выпущенном в 1527 году, Дюрер описывает, в частности, принципиально новый тип укреплений, который он назвал бастея. Скончался Альбрехт Дюрер 6 апреля 1528 года у себя на родине в Нюрнберге. Дюрер составил первый в Европе магический квадрат изображённый на его гравюре «Меланхолия» (см. Конец света не наступил.

Чуть дальше – воин с хищным профилем. Земля не заметила ее. Дюрер верил в пророчества Апокалипсиса. Огромные пылающие звезды падают на землю, прочерчивая в небе огненные следы.

Изредка он позволял себе уйти за городские стены, пройтись по окрестностям. Он не понимает, в чем он провинился. Он восседает на костлявом копе. Светозарность ангела нечто большее, чем простая иллюстрация к тексту. Альбрехт Дюрер – знаменитый немецкий художник, гравер.

Третий ангел направил оружие на папу и императора, уже поверженных во прах. И было много казусов, настолько забавных, что там Хармс. Горожане не строили новых домов.

Так выдыхает мясник, когда обрушивает топор на тушу. Искать справедливости было бессмысленно. Мелькает человек в шляпе, надвинутой на лоб, с низко опущенными полями. Ветер свистит в полураскрытых крыльях орла из клюва вырывается клич: Горе, горе, горе. Удивительна сила света па этом листе.

Это соглядатай. Дюреру же можно удивляться. Страна была раздроблена.

Спасенные возносят хвалу богу (Хор праведных). Лежит теперь перед Дюрером, приводя его в отчаяние своей загадочностью. Видно, какое удовольствие получил Дюрер, рисуя их для гравюры. Узкие язычки пламени чуть дрожат, воск оплывает. Крестный отец и учитель Дюрера – самый знаменитый европейский книгоиздатель. Он думал об этом иначе.

Смерть, ад, муки грешников, демоны, Дьявол, ангелы. Ум его был занят образами Апокалипсиса. И все, что есть на листе, сливается в некий сложный узор. Последуем в этом отношении их примеру. Прошло лето, наступила осень – жаркая и сухая, а он все еще трудился над Апокалипсисом. Она связывает воображаемое небесное пространство, в котором существует солнцеликий ангел и пространство земное, в котором обитает Иоанн. От хорошего настроения не осталось и следа.

«Апокалипсис» изначально – книга для чтения, канонизированный сравнительно поздно, она не участвует в литургической практике и в ее авторстве многие сомневаются. Горят деревья и трава. Перелистав страницы «Апокалипсиса» Дюрера, мы видим, как агнец, приблизившийся к трону, на котором восседает Бог, начинает одну за другой срывать семь печатей с лежащей у него на коленях книги. Отмечаемый искусствоведами разномастный ритм движения всадников Апокалипсиса – дробный ритм визуальных оппозиций. Ему чудятся вопли погибших за веру и оставшихся не отмщенными.

Пожалуй, только тем, что подсказали, какие эпизоды выбрать. Волнения крестьян разгорались все сильнее. Дюрер соединил на одном листе несколько событий, о которых повествует Апокалипсис. Художник резко противопоставил два человеческих образа. Анатомия крыла передана безупречно. Месть, уверяет он, свершится тогда, когда число убиенных возрастет.

Думать: чем хуже, тем лучше. Великое землетрясение происходит после снятия шестой печати. Так и в числе 666 зашифровал он имя императора Нерона (666 – сумма цифровых значений тех букв, которые в древнееврейском алфавите обозначают это имя). Одна была очень забавная.

Видно лишь несколько человек, по разнообразие типов создает ощущение многолюдства. Апокалипсис (лат. Apocalypsis cum Figuris) — знаменитая серия гравюр на дереве немецкого художника, рисовальщика и гравёра Альбрехта Дюрера, созданная им в 1496-1498 годах после первого путешествия в Италию. Он не просто наделяет ангелов крыльями.

Первым на его гравюре адская пасть поглощает епископа в митре. Не случайно в нем угадываются итальянские впечатления Дюрера. Оно приходит всегда, когда закончена работа, сменяя недолгое чувство радости.

Несоразмерно маленьким, по сравнению с людьми из толпы, кажется палач, а ведь он куда ближе к переднему плану, чем зрители, значит, следовало ему быть крупнее. Дюрер не решался покинуть типографию. Еще одна звезда падает на землю, отворяя еще один колодец. Подобные представления в средние века распространялись как духовная эпидемия. Вчитавшись в нее, он натолкнулся на противоречия. В западной историографии существует мнение о том, что Ренессанс как таковой, с его возрождением идеалов античности, чужд германской культуре (об этом писали Б. Вернер, Г. Вейзе, Ф. Винклер, Э. Гейдрих, К. Нейман).

Каждая пара крыльев – иная. Кони трех всадников с подковами: металлическим цокотом звучит их галоп.

Лучи солнца извиваются, как змеи. И перед этой сферой отступает и правда факта и разочарование в человеческой природе и голливудский «мармелад». После этого получают оттиск на другой поверхности (на меди) с этой доски, в результате чего получается изображение зеркально отображённое. В левом углу в плаще внимательный наблюдатель (некоторые усматривают сходство с самим Дюрером). Я состою в попечительском совете Тарусского краеведческого музея (у меня там дом в деревне). Но прозвучали грозные трубы и все, что есть на ней, гибнет.

К ним является с востока иной Ангел, держа в руках распятье — «печать Бога живого». Вверху листа парит белый ангел. Сюжеты на библейские и евангельские темы оставались в 15 – 16 вв. По крайней мере, пока творит их образы. Только Богу. Но на это даже его силы не хватит.

Его внутреннее состояние окрашивалось тем, над чем он трудился и не могло быть радужным. Занавес, под темным краем которого в глубине мировой сцепы возникает земной пейзаж. Женщина тянет шею – только бы ничего не упустить.

Гравюр сохранилось не так много – почему. Популярность их была поистине необыкновенна. Присутствующие в книге образы апокалиптических всадников, вавилонской блудницы и др.

Мрак и отчаяние уступают место свету и надежде. Но почему греховный мир так соблазнительно прекрасен. И, в то же время, планы полнолистной гравюры максимально приближены к зрителю. Турецкая угроза во времена Дюрера была постоянной опасностью. Последней гравюрой немецкого художника стала Четыре Апостола созданная в 1526 году.

А дети чем виноваты. На траве рядом с Иоанном раскрытая тетрадь. Ноги его – как столпы огненные.

На этот раз для тяжелого настроения были особые причины. Второй ангел отталкивает старика, молящего о пощаде и, подняв меч, готовится разить им. Еще один ангел метит праведных, спасенных от гибели. На гравюре «Четыре всадника» над землёй, подобные вихрю, несутся кони и под их копытами гибнут люди разных возрастов и сословий. Всадники возникают из густого мрака, который надвигается на землю.

На выставке представлена знаменитая серия гравюр «Apocalypse», которая является наиболее выдающимся творением великого мастера. Некоторые фигуры в толпе кажутся нам знакомыми. Пейзаж этот прекрасен, но лист, как целое, он разрушает.

Мне хотелось показать все эти личики, меня поразило то, что в таком небольшом городе никто не видел гравюр, не видели карт России (а я дал еще и карты XVII-XIX веков). Ангелы повернуты друг к другу спинами. – возникал и возникает неизбежный вопрос у того, кто читает Апокалипсис.

А в другой половине: король с короной па голове, папа в тиаре, епископ в митре, монахини. Люди распродавали или бросали свое имущество. Смерть размахивает не косой, а вилами. Справа на гравюре изображён котёл, в котором находится Иоанн, он сосредоточенно молится. Справа налево выгравированы эти наездники. Между их головами выглядывает еще одно лицо: застывшая маска скорби. Седобородое лицо Христа застыло и неподвижно. Четвертый – исхудавший старец с трезубцем, костлявой ногой почти касается земной поверхности, лошадь его такая же истощенная, с витой веревкой вместо поводьев, без подков на копытах – это сама Смерть.

Едва преодолев одну крутизну, он оказывался перед другой. Как трудно, как трудно, господи, как трудно. Поза его независима. В такие произведения надо долго вглядываться. Частыми, сильными сгущающимися до черноты штрихами создает художник Иоанна. Это Дюрер и изобразил на следующем листе – Снятие пятой и шестой печатей.

Силуэты лодок, чуть намеченная кромка дальнего берега придают озеру живую протяженность. Однако его идеал человека отличался от образа абсолютного человека итальянского Ренессанса, ощущавшего себя «мерой всех вещей» и обладавшего высокой гармонией физического и духовного бытия. Квадрат Альбрехта Дюрера). Меч – оружие, которым Он побеждает, – Его слово. В Нюрнберге таких еще не делали. Два пространства существуют на этом листе: земное и небесное.

Прекрасна девушка в толпе, преданно склонившая голову к плечу юноши. Особенно в Германии. Человек этот, едва скрывая потрясение, заставляет себя всматриваться в то, что происходит. Смерть не щадит ни мужчин, ни женщин, ни мирян, ни священников. Да все там же, все в той же нескончаемой работе. Впору разорвать оттиск, а доску бросить в печь.

Едва рассказав о победе над злом, он продолжает повествование о новом наступлении зла. Страшное черное солнце, разящее острыми черными лучами, над гибнущим миром. Берег лесистый: вблизи растет узловатый дуб, вдали стройные сосны.

Обстоятельное перечисление оказалось избыточным. Многие запутываются в делах, которые приводят их на скамью подсудимых. Многие из них отображают библейские предзнаменования и описания Конца Света, Апокалипсиса. Это ему пророчилась неминуемая гибель.

Так Дюрер уже изображал ад в гравюре Четыре ведьмы. Многие нанимались в солдаты или подавались в бродяги. Семь ангелов получают трубы (Трубный глас). Зритель не просто рассматривает графический лист, воспринимая все его части одновременно, но как бы «прочитывает» его, странствуя по гравюре как по географической карте. Передышка длится недолго. Дюрер отчаянно старается поймать ускользающий смысл сбивчивых прорицаний.

После того как снята печать шестая, началось великое землетрясение. Там Дюрер освоил не только живопись, но и гравирование по дереву и меди. Да, конечно, земной мир полон мерзостей. Она продала целую деревню со всеми ее кителями, землей и угодьями единственно по той причине, что ей захотелось нарядиться по случаю турнира. Один из мучителей раздувает мехами костёр, другой льёт на Иоанна кипящее масло. Художник переносит действие в своё время. Тьму можно бы изобразить сплошным черным пятном.

В этой части мы подробнее остановимся именно на гравюрах этого замечательного художника. Каждая такая строка напоминала обо всем виденном наяву и во сне. Но Иоанн вышел из котла невредимым. По крайней мере, огонь в ней настоящий. Пожилая женщина пытается прикрыть своим телом ребенка.

Первые два издания на немецком и латинском языках вышли в 1498 году. Кусок земли обозначает для Дюрера и для его зрителей всю ведомую им землю. Но его содержание отнюдь не сводится к картинам катастроф и гибели всего мироздания. Лучи луны остры, как кинжалы.

Видны исписанные страницы. Традиция изображений па апокалипсические темы сложилась в Европе давно. Она взрывается огнем и паром, как вулкан и вода вокруг нее закипает. А Дюреру часто снились сны красочные и фантастические.

Сразу вслед за ними предсказание: времени уже не будет. Возникает образ скачки, столь выразительный, что кажется – слышен топот коней. Карающий гнев выглядит то праведным, то безжалостным и слепым. Да, тут можно говорить не столько о гении северного Возрождения (это уже аксиома), сколько о молодом человеке, легко впитывающем, перерабатывающем информацию и стремящемся отлить это все в собственную, новую форму. Грозный мужской лик помещен в топкий серп ущербной луны. Дюрер создает мрак, тесно сближая почти прямые, но колеблющиеся черные линии. В левом углу в плаще внимательный наблюдатель (некоторые усматривают сходство с самим Дюрером).

– взмахом, другая – властно протягивает книгу Иоанну. Прямо в пасть к Левиафану, символизирующему врата ада, падает император в короне. Это все тот же тип щегольски разряженного мучителя с тонким лицом – образ, который не дает покоя Дюреру. Эта проповедь впервые прозвучала, когда рушился рабовладельческий строй, когда страдания и бедствия угнетенных стали невыносимыми. Альбом, где главенствует изображение.

Сосредоточенно молится. Образы, владеющие его воображением, все равно не дадут ему покоя ни во сне, ни наяву. Грех сказать, даже небесное видение не нарисуешь без набросков, сделанных в бане. Поразительно его лицо.

У Дюрера между лучами – змеями – еще и лучи острые, как пики. В его лице иногда видят сходство с Дюрером. На гравюре Дюрера блудница обольстительна. Так в рукопашных схватках становились пехотинцы. Горностаевый мех на мантии императора пушист, латы воинов холодно поблескивают.

Еще мгновение и дьявол будет низвергнут в преисподнюю и запечатан большой печатью. Лица молящихся некрасивы, напряжены, сумрачны. Прекрасен сильный мужчина, гордо и независимо подпершийся рукой. А ведь простые люди знали что почем. Родился в 1471 году – умер в 1528 году.

Фигура Ангела, неотделимая от фона, венчает изображение. Так религиозная тема обернулась политическим памфлетом. Снята седьмая печать.

Ремесленники разоряются. Волосы его вздыбились от страха. Сама форма издания избранная им, была необычной. Единственное лекарство от этой беды – продолжить работу. И вот эта жизнь искусства среди людей очень интересна. Сделать зримым бесконечное благоденствие немыслимо трудно.

Так Дюрер увидел и показал царей земных и вельмож и богатых тысяченачальников. Третий – без головного убора, богато одетый, с весами в правой руке, равнодушным взглядом смотрит куда-то вдаль – Голод. Ибо не может быть никакой свободы в работе без знаний Вот таким образом необходимо научиться искусно измерять», – так излагал впоследствии Дюрер научные основы искусства в своем трактате «Четыре книги о пропорциях». В Государственном Музее архитектуры им. Он может передать грохот грома и землетрясения, но не сладостные голоса ангелов.

Дюрер продлил этот список. Был одержим желанием выразить свой страх, предостеречь мир, даровать надежду достойным. Плывут по воде обломки мачт, в ужасе поднимает руки гребец, чью лодку захлестывает волна. Оставалось думать, что наступили последние времена. Он обращался к краскам зримого мира и к туманным видениям мира воображаемого.

Светел этот уголок мира, по небо над ним уже потемнело. Мельчайшие штрихи отчетливо рисуют стремительное движение галеры к берегу. В каждом светильнике горит свеча. И вот таким образом уже нет страха, можно посмеяться, можно пошутить, уговорить смерть. Один аршин полотна на рубаху стоил столько, сколько 12 килограммов ржи, один аршин бархата – столько, сколько 1691 килограмм, а один аршин нарядной венгерской ткани – столько, сколько 2823 килограмма.

Голоса громов зримыми не сделаешь, по ощущение могучей силы, которая создается строкой о семи громах, проговоривших голосами своими (Иоанн глотает книгу), определяет величественный строй гравюры. Но Дюрер – автор и живописных полотен. Самая известная гравюра серии — «Четыре всадника Апокалипсиса». Земля покрыта телами поверженных. Там Дюрер освоил не только живопись, но и гравирование по дереву и меди. Так, впервые в истории изобразительного искусства осовременивая канонические образы, художник лишает их ореола святости. Эту Библию Дюрер знал с детства и, должно быть имел свой экземпляр. И все это передает он черными точнейшими штрихами. » В гравюре «Четыре всадника», пересекая по диагонали лист, во весь опор несутся страшные кони. Он страстно добивался того, чтобы его гравюры были как можно более убедительными.

Огромным облаком накрыл он землю. Князья, светские и духовные, города, епископства, монастыри враждовали между собой, добиваясь все новых и новых привилегий. Веками читатели Апокалипсиса пытались разгадать эти строки. Отпечатки этого издания неравномерные имеют коричневый оттенок, написание латинского текста отличается от издания 1498 года.

Грозным каре ангелы врубаются в толпу беззащитных людей. Лицо его на этом листе кажется юным и красивым.

Трагические пророчества глубоко потрясали душу художника, особенно восприимчивую, особенно чуткую. Действительно, светильники на гравюре восходят к итальянским образцам. Дюрер изображает Солнце и Луну со скорбными человеческими лицами. Разглядывали его внимательно и неспешно. Дюрер дает обоим светилам угрюмо – мрачные человеческие лица.

Это молодой мужчина. Нарушать традицию Дюрер не стал. Он снова почти гаснет, когда рождается грозный звук труб, обрекающий землю на новые беды. Он – воплощение беззаботной жестокости. А как ему без подковы, без вил, без топора.

Его тело сжато, как пружина и сейчас мгновенно распрямится, нанося удар. Люди воспринимали его страницы, как сегодняшние кровоточащие, современные. Как великие нидерландцы Ян ван Эйк и Гуго ван дер Гус, он умел извлекать из старой философии новые уроки, а художественные приемы готического искусства он виртуозно использовал для новых творческих задач. Каждый приказывал, требовал, взыскивал, повелевал.

Рядом – тучный горожанин с брюзгливо-равнодушной физиономией. Переход от Средневековья к Ренессансу в Германии затянулся почти на целое столетие. Мировой переворот касается не только земли, но и неба. Вавилон в изображении Альбрехта Дюрера — это папский Рим. Именно эти рисунки легли в основу гравюр серии «Апокалипсис» и сделали их уникальными в своем роде. У третьего вместо оружия пустые весы на коромысле. Появляются четыре всадника — мор, война, голод и смерть, которым дана власть «над четвёртою частью земли — умерщвлять мечом и голодом и мором и зверями земными» (Откровение 6:8). Утверждать это с решительностью трудно.

Их язык надо постигать. Дюрер с детства привык верить, что существует книга, где все – истина. А спрятав ее, снова пророчествовать, ощущая горечь тайны на губах. Тонки пальцы одухотворенных рук. Тело ангела Дюрер скрыл за сиянием лучей, за клубами облаков, предоставив воображению дорисовывать его.

Сражение в небе закончено, силы мрака побеждены, тьма отступает. В этой семье насчитывалось 8 детей из которых будущий великий художник был третьим ребёнком и вторым сыном. В символических образах всадников художник изобразил войну, мор, суд и смерть. Подобно Леонардо да Винчи, на них он предстает как своеобразный идеал гуманиста, человека мудрого, глубоко эрудированного, тонкого, своеобразным «златокудрым ангелом Возрождения».

Бессердечная мотовка была не единственной. О бархате он не помышлял. В средние века иконопись, алтарная живопись – любое произведение религиозной тематики было полно символов.

Император Домициан приказал бросить его в котел с кипящим маслом. Оно же как человек. Вместо равномерного контура и заполняющих его параллельных штрихов (как например, в гравюрах его учителя Вольгемута) он стал применять утончение и утолщение линий и гравировку по форме разнообразными штрихами, что усложняло, безусловно, работу резчика, но создавало ощущение большей жизненности, подвижности, естественности и придавало гравюре выразительный живописный эффект. Так, да не совсем так.

Именно Альбрехт Дюрер первым из немецких художников открыл итальянское ренессансное искусство, впервые в Германии воплотил собой новый тип художника-ученого, столь характерного для эпохи Возрождения, разработав теорию пропорций человеческого тела и линейной перспективы в искусстве (трактаты «Руководство к измерению», «Четыре книги о пропорциях»). Здесь гибнут люди всех племен и наречий, правые и виноватые. Значит, как ни грешна эта мысль, он сильнее их. Рот широко раскрыт в вопле. Ajtsi, от названия села Айтош, от слова ajt — «дверь»), он буквально перевёл на немецкий как Threr впоследствии она стала записываться как Drer.

Прорыв в ренессансной живописи Германии Произведение портретного жанра – диптих «Четыре апостола» (1526), где античный идеал красоты соединен с готической композицией и сакральным подтекстом. Почувствовалось приближение зимы, а работа еще не была закопчена. Цикл гравюр А. Дюрера появился накануне 1500 года, когда Германию сотрясали крестьянские волнения, религиозные распри накануне Реформации, эпидемия чумы.

За балюстрадой видна небольшая площадь типичного немецкого города. Об этом художнике мы уже писали в статье и виртуальной галерее Альбрехт Дюрер картины. Свет почти вытеснен тьмой, мрачнеет солнце, чернеют его лучи. Но лист по сюжету более поздний – Небесные врата создавался, видимо, раньше. К сидящему с серпом обращается Ангел, как вестник предопределенного Божьего повеления: «пусти серп твой и пожни, так как пришло время жатвы ибо жатва на земле созрела» (Откр. 14:15). Передышка. Там косили траву и сушили сено. Надо сказать, что в эпоху Ренессанса отнюдь не все хотели ставить автограф. Вжиться в образы Апокалипсиса – значило существовать среди видений мрака и гибели.

Просыпаясь, он даже записывал их, а иногда зарисовывал. Рука, подъятая для клятвы, пробивает облако огромным – в полнеба. Например, справочник Тима Беккера, вышел в конце XIX века. Полная гибель всего человеческого рода кажется близкой. Пугающие, несоразмерные человеческому бытию явления, описанные в Откровении, дали повод связывать слово «апокалипсис» исключительно со страшными бедствиями и катаклизмами.

После появления четырех всадников текст Апокалипсиса становится еще более сложным. Дюрер изображает вестника Бога буквально так, как он представлен в тексте. С «Апокалипсисом» же просто повезло. Пожалуй. Дюрер не подвергал Откровение Иоанна историческому и критическому анализу. «И вот, престол стоял на небе и на престоле был Сидящий и Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду. Потом радость сменяется ощущением недовольства. Отныне оно все состоит из одного только созерцания бога и вознесения ему хвалы.

Не сразу удастся обуздать приступ острого недовольства. То он жалел, что не ограничился меньшим числом сюжетов. А. В. Щусева в здании «Аптекарского приказа» открылась выставка гравюр великого художника Альбрехта Дюрера (1471-1528). Так и кажется, что черно-белая гравюра передает золото украшений и багряный цвет одеяния.

Прекрасна юная женщина в праздничном наряде. Несколько из них относились к Апокалипсису. Видны только их лица. Огромные руки высовываются из – за облака, швыряют в море огненную гору. Еще две гравюры и он будет закончен. Пронеслись над головами стаи перелетных птиц.

Зловещие слова «Апокалипсиса» – мрачных пророчеств Иоанна Богослова, предрекавших крушение мира, – раздавались с амвонов всех церквей, когда немецкий художник Альбрехт Дюрер вернулся в родной Нюрнберг после первого путешествия в Италию, где он изучал основы ренессансного искусства: перспективу, учение о пропорциях, читал трактаты итальянских гуманистов, учился у живописцев Венеции колориту. Мир, который окружал Дюрера с детства, был тесен и мал. Уроки базельской типографии пошли ему на пользу: оп умел обращаться с печатным станком. А у Беллини сестра замужем за Монтеньи, а родной брат Жентиле Беллини в 1480-м году посылается венецианским сенатом в Стамбул, чтобы там писать портрет Мехмеда II, который в 1453 году захватил Византию.

Первой стала Четыре Ведьмы. «Ибо пришел великий день гнева Его и кто может устоять. » 7-й лист. Первый день тысячного года будет последним днем существования света, решили люди. Художник устал. В этой гравюре Дюрер во многом следует традиционным изображениям мучеников, но вносит в традицию много своего, прежде всего необычайную конкретность повествования. Эти издания покупали ради текста иллюстрации играли в них скромную роль.

Современники Дюрера охотно покупали альбом Дюрера, отводили ему почетное место. Ошибка почти ученическая. Но надолго ли этот мир. Мягкие холмы, обрывистые берега, редкие прозрачные рощи, манящие вдаль дороги извилистые реки.

В честь Дюрера назван кратер на Меркурии. Лик ангела увенчан радугой и излучает сверкающие лучи. ( Дюрер А. Дневники. Но в авторе Апокалипсиса были и другие черты, покорившие Дюрера. Самое удивительное в гравюре – толпа.

Странное утешение. Потрясенный император не решился назначить новой казни.

А иногда подмывало бросить все там, где он остановился. Справа на гравюре изображён котёл, в котором находится Иоанн, он сосредоточенно молится. Были привычными и гравюры на евангельские сюжеты в отдельных листах.

В верхней части листа появляется ангел с жерновом, который он готовится бросить в море. На четырех углах земли появляются четыре ангела. Им и дела нет, что это вещи, неведомо кем и невесть как сработанные. Семь громов поведали нечто Иоанну, но голос с неба повелел ему сказанное скрыть. Маленький человек живет в вечном страхе. Надо сказать, что художник сам никогда не резал доски, а только рисовал.

Одной ногой Ангел стоит на море, другой – на земле., т. 1, с. 205. ). Эти символы, очевидно, были понятны современникам художника. Вот образы, созданные для Дюрера. «Апокалипсис» Дюрера был воспринят современниками не только как символ судьбы человечества, но и как олицетворение их собственных страданий и надежд. Подули холодные ветры. Он разглядывал их сам.

«Иоанн перед Богом и двадцатью четырьмя старцами» – иллюстрация к четвертой и пятой главам. Это слишком упрощенно и прямолинейно. Сидящий на престоле держит книгу, запечатанную семью печатями. Одни возвещает, другой внемлет.

Чем больше жертв, тем ближе возмездие. И не только потому, что отличался привлекательной внешностью. Когда он, наконец, осознал это, на него обрушились усталость и опустошенность.

Претворить ужас в образ – значит отчасти победить его. Мрачные пророчества продолжаются. Конечно, не надо думать, что Дюрер сознательно использовал традиционные образы для актуальной «пропаганды». Поначалу отец старался увлечь сына ювелирным делом, но обнаружил у сына талант художника. Они рождают не просто тьму, но тьму движущуюся.

Свет померкнет и здесь. Одна из них похожа на Дюрера. Над каждым простым человеком было множество господ. А внизу, насколько хватает глаз, расстилается мирный пейзаж.

Мужчина, которого она оттолкнула, сердито обернулся. Дюреру казалось, что работа эта никогда не будет закончена. Там представляешь себе сроки, знаешь, когда работа будет закончена. Теперь конца света ждали в 1500 году. Он был истинным гуманистом своего времени.

Тема света звучит у Дюрера в каждом листе. Его неведомый автор догадывался – бесконечно нагнетать ужас нельзя. Язык «Апокалипсиса» был сложен, в первую очередь, потому, что перевода на немецкий язык тогда не существовало. Новаторство мастера проявилось в создании оригинальной «сценографии» произведения. Фигур не так уж много: но за ними угадывается великое многолюдство.

Первые два издания на немецком и латинском языках вышли в 1498 году. На его коне пи седла, ни стремян. Художник расположил всадников по диагонали. В небесах же, на белых облаках восседает «подобный Сыну человеческому» в золотом венце на голове, с острым серпом в руке.

При сравнении некоторых композиций «Апокалипсиса» с произведениями других граверов, предшествующими его созданию, обращает на себя внимание отсутствие у Дюрера плоскостного геометрического орнаментализма, который составляет главное очарование работ Неизвестного художника конца XV в. Особое отношение к проблемам объемности и глубины сформировалось в творчестве Дюрера под влиянием итальянского искусства. Подмастерья помогли понять, что творится с ними. И вот на людей обрушиваются страшные бедствия.

Дюрер снова дал проглянуть между крыльями ангелов кусочку мира, еще не затронутому бедой. Здесь тому явились чудесные пророческие видения, которые он и записал в Книгу о тайном откровении Иоанна, называемую Апокалипсисом. Графический язык листа «Четыре всадника» поражает разнообразием и изощренностью орнаментального узора штрихов. Один из палачей раздувает мехами костёр, другой льёт на Иоанна кипящее масло. Почему он турецкий.

«И я взглянул и вот, конь бледный и на нем всадник, которому имя смерть и ад следовал за ним и дана ему власть над четвертой частью земли – умерщвлять мечом и голодом и мором и зверями земными». Море обращается в кровь. И победила земная.

У предшественника лик Христа – маска. Их невозможно мерить одной меркой. Дюрер запечатлел Иоанна в момент поедания книги. Никто ее не поймет, никому она не понравится, никто не захочет покупать ее. А Дюреру все еще не верится, что работа закончена. Ведь это он сам из ничего создал на дереве и бумаге апокалипсических всадников, дал им движение, оружие, лица.

Второй взмахнул мечом, готовый разить. Несколько слов о технике: ксилография, гравюра на дереве, выпуклая гравюра в эпоху Дюрера – это доска из грушевого дерева или бука, на которой специальным образом выдолблено изображение и с него получен оттиск на медной поверхности. Он сослал Иоанна на остров Патмос. и вот конь бледный и на нем всадник, которому имя смерть и ад следовал за ним» (Отк. Он до головокружения вчитывался в загадочные страницы. И у них черный цвет.

Юноша в шляпе с плюмажем возник впервые в базельских работах. Снова раздается звук трубы (Ангелы – мстители). Творчество Альбрехта Дюрера () – органическое слияние идей светского гуманизма и религиозного спиритуализма, выражение экстатических видений в реальных образах, обладавших жизненной правдой, тонкое и органичное совмещение готической вычурности и фантасмагории с классической простотой и ясностью. «Апокалипсис» (по-древнегречески – откровение, пророчество) – последняя книга Нового Завета, написанная во второй половине I в. н. э. Она помогла атрибутировать нескольких авторов.

– Только вдвоем. Один из них грубо схватил за волосы женщину, пригнул ее голову к земле и замахнулся мечом. Старик с изможденным лицом сострадательно смотрит на Иоанна. И небо скрылось свившись, как свиток. Это находка Дюрера. Дюрер придал небесному пространству ощутимую глубину – оно кажется бесконечным и гулким. Но вместо цвета Дюрер прорисовывает на доске глубокую, экспрессивную, светотеневую линию.

Он спустил парус и гребцы взялись за весла. Святой Иерусалим, сходящий с неба, – дар Божьей любви обновленному человечеству. Под котлом, в который ввергнут Иоанн, пылает огонь. Мрачнеют луна и солнце. Все гравюры первого издания отличались высоким качеством отпечатков. Под копыта коня падают поверженные ужасом бюргер, крестьянин, горожанка.

Он подчеркнуто отодвинулся в сторону от трона. Лист полон движения.

Стояло жаркое лето, когда Дюрер начал трудиться над этим циклом. И если условия жизни нарушается искусство умирает. Клубятся облака, ограниченные нервными контурами пульсирующих линий. Такова точка зрения современной пауки. Дюрер таким анализом не занимался, да и счел бы его греховным. Вверху, между богом и алтарем, восьмой ангел.

Они созданы из разной материи. Дюрер не знает на пего ответа, но гибнущих детей изображает с щемящей душу жалостью. Лучше, чем Триеру – ибо вера в божественность человеческой природы. Они удерживают четыре земных ветра, чтобы те не дули на землю. Четыре могучих окрыленных ангела надежно защищают мир со всех четырех сторон.

Вот так под него подкладывали дрова. Старца, утешающего его. И не случайно отклик Дюрера был столь живой и яркий – он также жил в бурную эпоху. Но куда плыть. Испуганное недоумение застыло на сытом лице бюргера. Но связь между Иоанном и светильниками не только в ритмической созвучности.

Четыре карающих Ангела, стоящие «на четырех углах земли», остановлены повелением свыше. По всей Германии пустовало все больше и больше земель. Полыхали зарницы. Мы сознательно показали не все, чтобы было выразительно и ярко. Поучительная неудача.

Но и самим мастерам, если послушать их, тоже несладко. Он вслушивается в то, что говорят в толпе. Каждый новый трубный звук предвещает новые беды. Светильники – видения, но они материальны. Ведь заканчивается «Апокалипсис» не картиной всеобщей гибели, а описанием Нового Иерусалима. Самая известная гравюра серии— «Четыре всадника Апокалипсиса». Чем могли помочь Дюреру гравюры предшественников.

Был день, когда он решил, что должен овладеть всеми тайнами гравюры. Пока он обдумывал, набрасывал, совершенствовал рисунок для следующей гравюры, резчик готовил доску, на которую уже был перенесен другой рисунок. Блудница Вавилонская трансформируется в Пречистую Деву Иерусалимскую. При жизни Дюрера серия несколько раз переиздавалась.

Одна такая волна прокатилась по Европе в преддверии конца первого тысячелетия. У нее молодое прелестное лицо, округлые руки и плечи, шелковистые волосы. Это движение проходит через весь лист, объединяя его единым порывом. Тема Апокалипсиса созвучна настроениям, царившим в Германии в конце 15 века. На переднем плане человек в дорожном плаще. Дюрер послушно следует в нем каждой букве Апокалипсиса.

Это лист из «Нюрнбергских хроник» Х. Шеделя, 1493 года. Досадно. Единого автора у этой книги, по – видимому, вообще не было. Мы – очевидцы, вброшенные в Откровение подобно святому. В левом углу в плаще стоит внимательный наблюдатель (возможно, Дюрер изобразил себя).

Отменная точность языка графики, самая тонкая разработка отношений, ясность объема и линии, сложная философская подоснова содержания отличает 3 гравюры на меди: Меланхолия, Святой Иероним и Всадник, смерть и дьявол. Апокалипсис бросался от проблесков надежды к отчаянию. Кажется, что Дюрер захотел доказать себе и другим, как далек ушел он в искусстве гравюры. Лист, в котором все охвачено безудержным движением, в котором так неистово взметнулись «готические складки» на плаще смерти, так безжалостно опускаются копыта на головы поверженных, должно быть, производил величайшее эмоциональное впечатление на современников Дюрера, веривших в могучие силы высшего мира В «Апокалипсисе» художника эти высшие силы восстали против власть имущих. По своим размерам ксилографии Дюрера соответствуют самостоятельным станковым листам.

Ну что вы, мертвецы – самый безобидный народец. Кажется, получилось. Нелегко превращать такие иносказания в гравюру. Тот, кто писал Апокалипсис иного дать людям не мог. Ведь Апокалипсис был для него книгой боговдохновенной.

Со всех сторон на солнце надвигается черпая тьма. Все события – на уровне одного поколения и Дюрер окунается в эту среду, в которой турки уже «за окном» и вот этими личными впечатлениями проникнуты все его работы того времени и весь «Апокалипсис». Но тогда оно останется неподвижным. Что-то в этом есть обыденное. Но все – таки – самое главное и самое страшное ясно: напрасной была недавняя победа. Земля поклонилась злу. Разве сохранишь, погружаясь в этот мир, душу спокойной и ясной.

Он влагал в каждый образ многие скрытые смыслы и оставлял огромный простор воображению. Мастер помещает две монументальные фигуры, представляющие Господа на престоле и Иоанна Богослова, в своеобразную «ротонду» из светильников, тем самым сообщая изображенному пространству архитектурность, свойственную живописи итальянского Возрождения. Вот так палач, отложив меч в сторону, кузнечными мехами раздувал огонь. Но что.

Прекрасен корабль с туго надутыми парусами. Он удивляет одновременно реализмом Иоанновых пяток и разнообразием семи сказочных светильников, предвосхищая «Алису в Стране Чудес». Следующие строки позволяют думать, что пустые весы – символ дороговизны, но, может быть, на них будет взвешено не зерно, а жизни человеческие. Иллюстрации Дюрера к «Апокалипсису», созданные накануне начала движения Реформации в Германии, уже проникнуты её духом. Другой пытается спастись вплавь.

Она жила и в иллюстрациях и в картинах, в церковных витражах, в чудовищах, вырезанных из дерева пли изваянных из камня. Такие трубы издают громкий однотонный звук, подобный реву. Снята седьмая печать. Под блудницею в Апокалипсисе подразумевался императорский Рим. Снова звонко, радостно, сильно звучит тема света.

Ангелы затрубили в трубы, па землю обрушился град и хлынула кровь. Но Дюрер ее не придумал. Справа на гравюре изображён котёл, в котором находится Иоанн, он сосредоточенно молится. Это ловушка, которая погубит тебя. Именно этот драматический момент запечатлен на гравюре Дюрера. Мысль того, кто написал это пророчество, мечется.

Были такие, которые, при высочайшем качестве работы категорически не хотели «светиться». Наступил новый год, а он продолжал ее. Славу ей создали поразительная экспрессия и красота. Лев, упомянутый старцем, есть изображенный на гравюре рядом с Богом Агнец – символ Царя Небесного, победителя смерти. Передышка продолжается. Гравюры сделали Дюрера выдающимся художником всех времён.

Ему необходимы живые подробности. Одни широко распахнуты, другие раскрыты наполовину, третьи сложены. Дюрер создавал свои шедевры "Апокалипсиса" в эпоху подъема Северного Ренессанса. Оттуда поднимается дым. Огненный дождь из небесных звезд падает на землю, осыпая гневом Господним весь род человеческий без разбора (Откр. 6:12–17).

Это – безмолвный свидетель. Титульный лист был тогда только текстовым, без гравюры. Судите сами: похоронная процессия едет по Кавказу и падает в пропасть. 1498 А. Дюрер Четыре всадника Из серии «Апокалипсис».

Следующий проект я бы хотел сделать по «Пляскам смерти». Горит столица антихристианского царства, осужденная на казнь Божьим судом. Вот Дюрер и заменил традиционную косу вилами. И поскольку смерть была совсем рядом, а жить хотелось, мертвец был каким-то «соседом справа», с которым можно было даже и поговорить.

Для Дюрера – возможно. Ибо твои возможности ничтожны по сравнению с творением Бога. Иоанна варят в котле. Альбрехт Дюрер – один из выдающихся мастеров эпохи Высокого Возрождения, яркий пример «универсального человека», которого часто называют «Северным Леонардо да Винчи». Дюрер и здесь шел за текстом, но радость и ликование не покорились ему.

Вот таким был котел. Мария и Христос. Рушится с неба в колодец звезда Полынь и горькой становится вода па земле. Гравюра «Битва архангела Михаила с драконом» является одной из самых прославленных гравюр «Апокалипсиса».

Ему удалось передать не мгновенное, а протяженное во времени состояние ужаса. Апокалипсис принадлежит к тем произведениям искусства, которые не открывают своей сущности с первого взгляда. То ему хотелось начать все сначала и делать все по-другому. Дюрер резко делит толпу надвое: слева простые люди, справа – знатные. Тем отвратительнее сделает он их обличья.

Этот символический образ Иисуса на коне с мечом – есть аллегорическое изображение Страшного суда и всемогущества Христа, Который только один и может носить имя Царя царей и Господа господствующих (Откр. 19:16). Люди гонятся за дешевкой. В нем ни гнева, ни угрозы. Самые разные. Тут нет и намека на то, что за ее прекрасной внешностью скрываются мерзость и зло. Второй – взмахнул огромным мечом, ослепленный яростью, он стремительно мчит коня – Война.

Но грозный судия, вершащий суд над грешным человечеством, не удался ему. Каждый лист имеет монограмму художника. В дни жестоких потрясений, в 1498 году Дюрер создает свой «Апокалипсис» – пятнадцать большого размера гравюр на дереве, которые он с невероятной для того времени смелостью населяет персонажами, одетыми в костюмы его эпохи.

Фигуры их величественны и спокойны. Бережно, чтобы не смазать краску, Дюрер берет за уголок пробный оттиск, разглядывает его. И я сделал выставку «300 лет Романовых». Нам же необходим комментарий. Дюрер же смотрел па автора Апокалипсиса так, как учила церковь его времени и так, как о его жизни рассказывала знаменитая Золотая легенда Якоба из Ворагина – собрание житий, популярнейшее и любимейшее чтение его эпохи. Когда здесь началось преследование христиан, его схватили и доставили в Рим.

Взгляд устремлен на того, кого истязают. Копи надвигаются неотвратимо. И только рука ангела, которая повелительно протягивает Иоанну книгу, ощутимо телесна. Прекрасен далекий горизонт. Кому какое дело, сколько сил и времени в нее вложено.

В ясном, спокойном, гармоничном пейзаже есть нечто от духа Возрождения. Украшения сложны, топки изысканны, но светильники не кажутся фантазией. Предсказанное вот-вот свершится. Вообще немного нужно людей, чтобы искусство зажило. Художественное повествование развивается в трех планах. Но жестокость, роскошь, разврат языческого Рима были далекими. Говорят, что так изображал солнце в гравюрах уже учитель Дюрера, Вольгемут.

Домициан огромен и неподвижно важен. Современники Дюрера знали этот звук, от которого замирала душа, как от волчьего воя.

Дюрер был живописцем и графиком, математиком и инженером, написал несколько трактатов по теории искусства и точным наукам, оставил после себя одну из первых в истории западноевропейской культуры автобиографий. И все это великолепие является тиражным товаром, продуктом индивидуального бизнеса. В этом процессе заложен глубокий смысл – содержание книги нужно переработать духовно, а не просто прочитать. В Кёльне появилась Библия с гравюрами. Дальше его традицию продолжала живописная игла Рембрандта.

Причудливым образом соединившие в себе художественный язык и стилистику готики и Возрождения, национальный реализм и одухотворенность итальянского Ренессанса, загадочные видения Дюрера и сейчас поражают не только мастерством своего исполнения, но и удивительной метафоричностью и проникновенностью. Мы как будто бы слышим устрашающее бряцание его весов, так же как слышны топот копыт, шумное дыхание животных и последние крики оцепеневших в ужасе грешников.

В них надо вдумываться. Она сшила себе на все вырученные деньги весьма красивое платье из голубого бархата. Новый Иерусалим» – Ангел, держащий на цепи дракона. Первый план организован в виде многофигурной фризовой композиции.

Церковь и князья жестоко мстили бунтарям. Не «не должен», а именно «не может». Так за видением светил, которые меркнут и мира, который гибнет, возникает иная картина. Дюрер решил на одном листе (Блудница Вавилонская) соединить столько сцен, для скольких его предшественнику – художнику кобергеровской Библии понадобилось четыре отдельных гравюры. Они образуют нервный, острый изломанный узор, в нем преобладают темные штрихи. Он уже многое увидел и услышал, он уже много тайн хранит. Да, конечно, он осужден на гибель.

Сейчас, скажем так, не век гравюры. Прочно стоят дома на площади. С одной стороны, это может быть Макс Гигер, Ларс фон Триер и Мэл Гибсон, конечно – они явно продолжают писать натуралистическую (исторически или фантастически) «книгу наказаний». Этот своего рода «холодный подстрочник» потерял и Дюрерову линию – техника больше не позволяла строить с помощью линии светотень и драматизировать образ, а тот, в свою очередь, выглядел либо маньеристски-легковесно, либо барочно-перенасыщенно неоправданными деталями, либо назидательно (скажем, на одном из листов Вавилонская Блудница изображена в папской тиаре). Этот биографический момент был очень важен.

Он знал свой город, несколько других, немного Швейцарию, чуть-чуть Италию. Он подбирал их с земли и доставал с неба. Руки Иоанна, обхватившие книгу, устремляются вслед за рукой ангела, подъятой для клятвы. Один из мучителей раздувает мехами костёр, другой льёт на Иоанна кипящее масло. Пожелтели и опали листья. Он благословляет грозное апокалипсическое войско.

Лицо Иоанна печально, но не искажено мукой. Во времена Дюрера яростное обличение Апокалипсиса связывали с папским Римом. Это уже слишком близко, что-то интимное. Бессмысленно. Одни молитвенно складывают руки перед зверем, другие пытаются отвернуться от него, хотя бы глаза отвести в сторону от стыда, что вынуждены ему поклоняться (Зверь и дракон). Умирая от страха, уподобил римского императора зверю, дьяволу – воплощению мирового зла.

Дюрер творит зримый берег. Стрела на луке, взмах меча подсказывают направление скачки. Небесное видение создано частыми, вьющимися, перекрещивающимися, сгущающимися линиями.

Он омрачает солнце и небо и превращается в хищную саранчу. Грозные видения скорее условные знаки, чем впечатляющие образы бедствий. Дюрер показал, как вот – вот обрушится гора.

Она и рождает ощущение света. В центре композиции гравюры «Низвержение Сатаны в бездну. Может быть. Палач льет ему на спину кипящее масло. Они действуют. Толстый горожанин уже встречался на других листах этого цикла.

У меня как раз такой увели, очень жалею. Кони по-разному вытягивают шеи, напрягают поводья, прядают ушами. Сначала художник наносит рисунок пером или карандашом, а после этого резчик (у Альбрехта Дюрера было несколько резчиков) вырезает ножом или выдалбливает долотом промежутки между линиями. Они держат пальмовые ветви, как нюрнбергские подростки в процессии с освященными вербами. Буря топит корабли.

Земной же пейзаж создается линиями более редкими, более спокойными. Он просовывает голову и руки в рубаху, которую держат ангелы. Самые фантастические сцены приобретают на гравюрах Дюрера реальный земной смысл. Истина «Апокалипсиса», говорил он, заключается не в уничтожении сущего, как часто толкуют многочисленные оракулы, а в возвращении к жизни без греха, к Богу, единому началу и одновременно цели бытия.

Больше всего сил отдал художник Иоанну. Поскольку приближается дата конца света (не буду ее называть, чтобы не травмировать несведущих), то я советую всем, кто интересуется этим вопросом, постараться посетить эту выставку, но предварительно прочитать эту статью, ДАБЫ ВСЕ ПОНЯТНО БЫЛО. Не больше. Кто-то, как и Дюрер, создает в одном кадре сферу, памятуя богооткровенное «Я – Альфа и Омега».

А соседний корабль – галера. Портретная живопись Дюрера Это обусловило изображение страдающего Христа с чертами лица художника, как на гравюре «Голова Христа» 1498 г., либо, наоборот, придание собственному облику черт Иисуса, как на автопортрете 1500 г. О том, как мир символов и аллегорий постепенно превращается в мир фактов и живой реальности, свидетельствует портретная живопись Дюрера, выражавшая специфическое мировосприятие немцев.

«Апокалипсис» (по-древнегречески – откровение, пророчество) – последняя книга Нового Завета, написанная во второй половине I в. н. э. Многие верующие постепенно отдалялись от католической церкви. Золотых дел мастер мог бы создать их по этому рисунку. Дюрер делает его грозным, жест его подъятой десницы – величественным. ибо чего не может он выразить в одном цвете, то есть черными штрихами. Забыть его невозможно.

---