Плечистый Рыжеватый Вихрастый Молодой Человек Кто Это
плечистый рыжеватый вихрастый молодой человек кто это
Согласитесь, что это скучно. Попытка подраться с буфетчиком в самой «Ялте». Работы закончились на закате. И точно, это был он. Второй стадией была стадия удивления. Ложь от первого до последнего слова.
Потом Маргарита оказалась в чудовищном по размерам бассейне, окаймленном колоннадой. И как раньше Римский страдал из-за Степы, так теперь Варенуха мучился из-за Алоизия. Маргарита выплыла в окно, оказалась снаружи окна, размахнулась несильно и молотком ударила в стекло. «Нет, ни за что», – сказала она себе.
Иван Бездомный в романе Мастер и Маргарита Булгакова: образ, характеристика, описание (Иван Понырев)
Он то пропадал в полной мгле, то вдруг освещался трепещущим светом. И внутрь прокуратор, как и говорил Афранию, уйти не пожелал. Голые женские тела поднимались между фрачными мужчинами. Однако ждать пришлось дольше, чем полагал киевлянин. Ах, она ушла. Справившись с собою, Маргарита открыла ее и увидела в коробочке жирный желтоватый крем. Я отделался тем, что отморозил пальцы на левой ноге. Тот, отведя Крысобоя в сторону, что-то прошептал ему.
«Странно, он назад возвращается в квартиру. Маргарите показалось, что оттуда доносится какая-то зудящая веселенькая музыка. Гм Да Ни о каких поездах не может быть и разговора. Прогулка принесла бы тебе большую пользу, а я с удовольствием сопровождал бы тебя.
Припомнилось даже, как нанимали этот таксомотор у «Метрополя», был еще при этом какой-то актер не актер с патефоном в чемоданчике. Он получает великолепное жалованье и ни в чем не нуждается. «Это он вошел. » – с замиранием сердца подумал Поплавский. Пропали и черные кони.
- Сборник идеальных эссе по обществознанию
- На Патриарших появился новый знак
- Булгаков М – Мастер и Маргарита (1988, Олег Ефремов) 1
- Своя игра по роману Булгакова Мастер и Маргарита
- Плейкаст «Никогда не разговаривайте с неизвестными»
- Михаил БулгаковМастер и Маргарита
- Булгаков Михаил – Мастер и Маргарита
Слышно было хорошо и наконец в пятом этаже стукнула дверь. Горько мне. Запомнились свечи и самоцветный какой-то бассейн. Так вот, как и было сказано, дело тянулось таким образом до субботнего рассвета.
Она била вазоны с фикусами в той комнате, где был рояль. Машина шла сюда. Поплавский сам удивился, насколько мало его это огорчило. Какой-то чернокожий подкинул под ноги Маргарите подушку с вышитым на ней золотым пуделем и на нее она, повинуясь чьим-то рукам, поставила, согнув в колене, свою правую ногу. Это все пустяки. Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой.
- «Мастер и Маргарита» — Михаил Булгаков
- Текст книги "Мастер и Маргарита"
- «Мастер и Маргарита» – Роман – Михаила Афанасьевича Булгакова
- Мастер и Маргарита :: Булгаков Михаил Афанасьевич
- Булгаков Михаил Афанасьевич – Мастер и Маргарита
- Последние комментарии (всего 10)
Но никто не шел. Вы судите по костюму.
Прежде всего откроем тайну, которую мастер не пожелал открыть Иванушке. Выскакивали из бассейна абсолютно пьяными. Но это вылечили. Весь Гефсиманский сад в это время гремел соловьиным пением. Сперва пробовали отделаться словами «Лиходеев на квартире», а из города отвечали, что звонили на квартиру и что квартира говорит, что Лиходеев в Варьете. Взмахнув ею, как штандартом, она вылетела в окно. Бродячий философ оказался душевнобольным.
Тело ее пылало после купанья. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере. Остолбенев от этого слова «Пилатчина», я развернул третью газету.
- Другие книги подборки «Книжная полка Гузели Яхиной»
- Другие книги подборки «Мистика в классической литературе»
- Другие книги серии «Список школьной литературы 10-11 класс»
- Ещё документы из категории литература
Грач зажег фары и выкатил в ворота мимо мертво спящего человека в подворотне. Что ваши сижки, судачки. – завыл Коровьев, как шафер на старинной свадьбе. Брюнет. Перепела по-генуэзски. И вальс над садом ударил сильнее.
Все, что мастер говорил о ней, было сущей правдой. Шажки стихли. Все окна были открыты и всюду слышалась в окнах радиомузыка.
Он побежал. Нервозный человек, работает как вол, – вспылил. Другой слуга, осторожно наклонясь над плечом Пилата, наполнил чашу прокуратора.
А прогнать меня ты уже не сумеешь. Дворец Ирода Великого не принимал никакого участия в торжестве пасхальной ночи. Огонь, проскочив сквозь нее, поднялся до самой крыши Грибоедовского дома. А с интуристовыми деньгами, пожалуй, можно было и вывернуться. Эти десять секунд показались Маргарите чрезвычайно длинными.
Наихудшие страдания ей причиняло правое колено, которое целовали. Скажу вам более, уважаемая госпожа, до черт знает каких пределов. Нельзя было разобрать, плачет ли он или смеется и что он кричит.
Что же нужно было этой женщине. У него прекрасная квартира, жена и красавица любовница. Достаточно вам сказать, что называлась статья Латунского «Воинствующий старообрядец». Никуда идти он не мог. Увидела кухню. Ей показалось, что он пахнет болотной тиной.
Но довольно, ты отвлекаешься, читатель. Так прошел час и пошел второй час. Беречь твой сон буду я. Черный кот только заводил мученические глаза. Что. Да и, наконец, я здесь. За сегодняшний день уже второй раз на него пала тоска.
В ногах Ивановой постели загорелся матовый цилиндр, на котором было написано: «Пить». И так же точно, как собаки, я боялся и трамвая. Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так. Основное, что определяло его лицо, это было, пожалуй, выражение добродушия, которое нарушали, впрочем, глаза или, вернее, не глаза, а манера пришедшего глядеть на собеседника.
Он гуманен и просто хочет утешить меня. И вот они уж свистят, как соловьи весной в лесу, тревожат милицию, отрывают ее от дела. Дворик-то этот был тем и хорош, что всегда был пуст.
Те же каппадокийцы были рассыпаны по краям дороги и заблаговременно они согнали с нее в стороны все караваны, спешившие на праздник в Ершалаим. На этих повозках ехали шесть палачей. Невидима и свободна.
Тогда случилось последнее. Теперь путь был недалек. Когда она взошла на него, она, к удивлению своему, услышала, как где-то бьет полночь, которая давным-давно, по ее счету истекла.
Лестница все время была почему-то пустынна. Наметили два очка на семерке.
И он повез меня. Да, возвращается. Как первое и второе, так и третье – абсолютно бессмысленно, вы сами понимаете. Он подсыпал новых данных. Удивительнее всего то, что, очевидно, с ним вместе исчез и милиционер. Надо отдать справедливость тому, кто возглавлял следствие. Здесь было две статьи: одна – Латунского, а другая – подписанная буквами «Н. Э».
Через несколько минут он вновь был на Яффской дороге. Ну, что же, оказывается, это не суждено. Но не вернулся он не только через десять минут, а вообще никогда не вернулся. Он не хотел уходить с окна, рычал и вздрагивал и порывался спрыгнуть вниз. Да сбудется же это.
И вот четвертый месяц я здесь. Голос грустного человека да, это его голос Произнес что-то вроде «Оставь, Христа ради». Римская пехота во втором ярусе страдала еще больше кавалеристов. Маргарита смутно видела что-нибудь. саркома легкого.
Помните, Амвросий. –Полный карман сдачи. А. Его надо немедленно арестовать иначе он натворит неописуемых бед. На дверях Варьете тут же был вывешен громадный кусок картона с надписью: «Сегодняшний спектакль отменяется». Нет спору, ему было жаль племянника жены, погибшего в расцвете лет.
Да дело-то в том, что поймать-то никаким образом нельзя было. – и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком.
Это неразумно. Концом своим она выбивала дробь на полу, лягалась и рвалась в окно.
Следователь ушел от Иванушки, получив весьма важный материал. Бегемот горделиво огляделся. Что-то подсказывало Поплавскому, что человечек этот очень скоро выйдет из квартиры. А впрочем, что с нее спрашивать. Над первыми из них я смеялся. Он сидел за столом и воспаленными глазами глядел на лежащие перед ним магические червонцы.
Постояв некоторое время, цилиндр начал вращаться до тех пор, пока не выскочила надпись: «Няня». А шажки того человечка возобновились.
Ум финдиректора заходил за разум. Это серьезно.
Выбрит гладко. На парчовой скатерти стояло множество бутылок – пузатых, заплесневевших и пыльных. Домик молчал. Грохот потряс квартиру. В тени оно представилось смотрящему белым, как мел и каким-то одухотворенно красивым. После этого тот жестом удалил обоих слуг. Ничья судьба, кроме своей собственной, вас более не интересует. Весь нижний этаж теткиного дома был занят рестораном и каким рестораном.
Он был уже внизу и увидел у самой выходной двери дверь, ведущую в какую-то каморку. Это ухо уловило женский смех. Маргарита взвизгнула от восторга и вскочила на щетку верхом. Даю сдачи три рубля. Там он узнал, что предчувствие его не обмануло.
Бал будет пышный, не стану скрывать от вас этого. Попросить, что ли, самой, как искушающе советовал Азазелло в Александровском саду. Тьфу ты. Ужас. Словом, знакомство с Воландом не принесло ей никакого психического ущерба.
Квартира была давно уже под подозрением. Живые атласные бабочки ныряли над танцующими полчищами, с потолков сыпались цветы. Маргарита поехала к следующему окну.
Усталости она не чувствовала и только пот тек по ней ручьями. И ему что-то негромко сказал трибун и оба они пошли к столбам. Первым показался шагом следующий мимо решетки сада конный милиционер, а за ним три пеших. Тогда, что же поделаешь, приходится разговаривать ему с самим собою.
Внизу послышался сдавленный крик. Всадник подъезжал к южным воротам Ершалаима.
А ему можно. Ну, взял на пробу горемыка мандарин. Тогда Маргарита опять увидела Воланда.
И это скольжение, как на воздушных салазках, вниз принесло ей наибольшее наслаждение. Шаги стукнули еще раза два и затем внезапно стихли. –Ни в коем случае, прокуратор. Как он родился в Армавире, так в нем и вырос и учился ловить мышей.
Интересные замечания Коровьева перестали занимать Маргариту. Я, конечно, кричу ему «брысь. ». Волосы Маргариты давно уже стояли копной, а лунный свет со свистом омывал ее тело. Ушел. Покинув дорожку, он устремился в чащу масличных деревьев, пробираясь к югу.
Речь эта, как впоследствии узнали, шла об Иисусе Христе. И сознание опасности, неизвестной, но грозной опасности, начало томить душу финдиректора. А были там уже не раз и в разное время суток. Ты произнес свои слова так, как будто ты не признаешь теней, а также и зла.
Со звуком револьверного выстрела лопнула под ударом молотка верхняя полированная дека. Через минуту она спала и никаких снов в то утро она не видела. Рядом с Азазелло – еще трое молодых людей, смутно чем-то напомнивших Маргарите Абадонну. Ни на какие похороны никакого племянника Максимилиан Андреевич, конечно, уже не собирался, а до поезда в Киев времени было достаточно. Ты глуп.
По справедливости он считался самым лучшим в Москве. Нет желающих. – шофер опять вклеил непечатные слова, – а червонца нету.
И Маргарита вновь вылетела из комнаты с бассейном. Когда же Варенуха сообщил, что Степа распоясался до того, что пытался оказать сопротивление тем, кто приехал за ним, чтобы вернуть его в Москву, финдиректор уже твердо знал, что все, что рассказывает ему вернувшийся в полночь администратор, все – ложь. Потирая висок, в котором от адской утренней боли осталось только тупое, немного ноющее воспоминание, прокуратор все силился понять, в чем причина его душевных мучений.
Мастера вспугнул этот свист. Ручей остался позади верных любовников и они шли по песчаной дороге. Сейчас, высыхая, они светлели. Ведь у него есть свой кабинет. Но теперь нас интересует дальнейшее, а не этот уже свершившийся факт. Полночь приближалась, пришлось спешить.
Две лампочки разорвало и во все стороны полетели подвески. Словом, наступила стадия психического заболевания. Похороны пятницу, три часа дня. Он ухватился за голову и побежал обратно к группе дожидавшихся его спутников. Все это было хорошо, но тем ужаснее было пробуждение игемона. Что в туфлях.
Согласитесь, что их стало пять. Идти мне было некуда и проще всего, конечно, было бы броситься под трамвай на той улице, в которую выходил мой переулок. Полк снимался, это было ясно. Лишь только Тузбубен вбежал в кабинет финдиректора, он зарычал, оскалив чудовищные желтоватые клыки, затем лег на брюхо и с каким-то выражением тоски и в то же время ярости в глазах пополз к разбитому окну. –Прощайте. Нагая и невидимая летунья сдерживала и уговаривала себя, руки ее тряслись от нетерпения.
Квартира в Москве. А вот Софья Павловна хороша. Маргарита попробовала оглядеться. И тем не менее Максимилиан Андреевич очень спешил в Москву.
Он сидел на скамейке и по всему было видно, что он опустился на нее внезапно. Но тут вдалеке и вверху замигал огонек какой-то лампадки и начал приближаться. Снаружи несся ровный гул. В комнате пахло духами, кроме того, в нее доносился откуда-то запах раскаленного утюга. – одним криком ответили Воланду Маргарита и мастер.
Мне неизвестно. Так не прекращающимся ни на секунду следствием и ознаменовалось утро субботнего дня. Как же так. Злая вороная взмокшая лошадь шарахнулась, поднялась на дыбы. Ведь это надо же выдумать – преграждать этим двум путь на веранду. Надлежит открыть одну тайну Максимилиана Андреевича.
И огни большой черной машины пропали среди других огней на бессонной и шумной Садовой. Пусть обратится ко мне, я скажу ему адрес, укажу дорогу – особняк еще цел до сих пор. Под вечер он выходит и идет на Патриаршие пруды. Карточка была на месте, Маргарита попала туда, куда нужно было.
Домик, который был размером в горошину, разросся и стал как спичечная коробка. Маргарита ощутила соленый вкус на губах и поняла, что ее моют кровью. А не из этой ли шайки он сам. Уволившись из Варьете, финдиректор поступил в театр детских кукол в Замоскворечье. Однако умные люди на то и умны, чтобы разбираться в запутанных вещах.
Маргарита Николаевна повалилась на стул под зеркалом в передней и захохотала. В комнате пахло серой и смолой, тени от светильников перекрещивались на полу. И вот тут прорвало начисто и со всех сторон на сцену пошли женщины. Но если допустить первое, то несомненно, что, проваливаясь, он прихватил с собой всю головку администрации Варьете, а если второе, то не выходит ли, что сама администрация злосчастного театра, учинив предварительно какую-то пакость (вспомните только разбитое окно в кабинете и поведение Тузабубен. ), бесследно скрылась из Москвы.
Несомненно, что это были пять темных окон на углу здания, в восьмом этаже. – закричал Иван в трубку, – милиция. Вот таким образом она стала делать что попало.
Приезжай. Затем он повернулся к врачу, протянул ему руку, сухо сказал «до свидания» и собрался уходить. Представители следствия и опытные психиатры установили, что члены преступной шайки или, по крайней мере, один из них (преимущественно подозрение в этом падало на Коровьева) являлись невиданной силы гипнотизерами, могущими показывать себя не в том месте, где они на самом деле находились, а на позициях мнимых, смещенных. Кто и в какой истребитель пустит Степу без сапог.
Я вот, например, хотел объехать весь земной шар. В чем же было дело.
Гроза начнется, – арестант повернулся, прищурился на солнце, – позже, к вечеру. Они пропадали лишь тогда, когда бумага чернела и я кочергой яростно добивал их. Его прокуратор спросил о том, где сейчас находится себастийская когорта. Тень шпаги медленно и неуклонно удлинялась, подползая к черным туфлям на ногах сатаны. Я вижу только незначительный кусок этого шара.
Тут ворвался кот и стал помогать. Первое, что поразило Маргариту, это та тьма, в которую они попали. Маргарита поднялась на метр вверх и ударила по люстре. Первые двое, вздумавшие подбивать народ на бунт против кесаря, взяты с боем римскою властью, числятся за прокуратором и, следовательно, о них здесь речь идти не будет.
Он начинался тут же, непосредственно после полуночной луны. У стоящих внизу в молчании на лицах появилось выражение полного недоумения. Сопоставление же показаний Аркадия Аполлоновича с показаниями других, в числе которых были некоторые дамы, пострадавшие после сеанса (та, в фиолетовом белье, поразившая Римского и, увы, многие другие) и курьер Карпов, который был посылаем в квартиру 50 на Садовую улицу, – собственно, сразу установило то место, где надлежит искать виновника всех этих приключений.
Из любопытства Маргарита заглянула в одно из них. Не надо задаваться большими планами, дорогой сосед, право. Нет, ты уйди из моей памяти, тогда я стану свободна». Возлюбленную его звали Маргаритою Николаевной.
Метнувшаяся мне под ноги собака испугала меня и я перебежал от нее на другую сторону. Покончив с окнами Латунского, Маргарита поплыла к соседней квартире. Но это бы еще полгоря.
Луна ярко заливала Николая Ивановича. Я вынул из ящика стола тяжелые списки романа и черновые тетради и начал их жечь. Ну да, ряса накинута прямо на голое тело.
Ночь валится за полночь. Раньше всего: ни на какую ногу описываемый не хромал и росту был не маленького и не громадного, а просто высокого. Если верно, что трусость – самый тяжкий порок, то, пожалуй, собака в нем не виновата. Маргарита щурилась на яркое солнце, вспоминала свой сегодняшний сон, вспоминала, как ровно год, день в день и час в час, на этой же самой скамье она сидела рядом с ним.
Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. Брюнет. Она любила его, она говорила правду.
Беда случилась. Берлиоз». Интересно отметить, что душа Маргариты находилась в полном порядке.
Экономист оглянулся и нырнул в каморку. По виду – лет сорока с лишним. Иван узнал из рассказа гостя, как проводили день возлюбленные. Пенные столбы взбрасывало вверх. Он полз медленно, как гусеница, сыпя в воздух искры. С такой поправкой смысл телеграммы становился ясен, но, конечно, трагичен.
Горько. Наконец, уставши, отвалилась, бухнулась в кресло, чтобы отдышаться. Мастер и Маргарита увидели обещанный рассвет.
Максимилиан Андреевич считался и заслуженно, одним из умнейших людей в Киеве. Само собой разумеется, что показания Аркадия Аполлоновича интеллигентного и культурного человека, бывшего свидетелем безобразного сеанса, свидетеля толкового и квалифицированного, который прекрасно описал и самого таинственного мага в маске и двух его негодяев-помощников, который прекрасно запомнил, что фамилия мага именно Воланд, – значительно подвинули следствие вперед. Брюнет. Она вливалась в окошки и гнала с кривых улиц людей в дома.
Пришедший прилег, слуга налил в его чашу густое красное вино. Вот-с, каков проныра, а вы изволите толковать про пятое измерение. И тем не менее где-то какая-то иголочка в самой глубине души покалывала председателя. Сделав несколько втираний, Маргарита глянула в зеркало и уронила коробочку прямо на стекло часов, от чего оно покрылось трещинами. Но тут подъем кончился и Маргарита поняла, что стоит на площадке.
Никто не знал, да, наверное и никогда не узнает, чем занималась в Москве эта женщина и на какие средства она существовала. Лишенный природой дара слова, он ни в чем не мог оправдаться. Ну, а колдовству, как известно, стоит только начаться, а там уж его ничем не остановишь.
В саду было тихо. Шипящий в горле нарзан. Загорелось как-то необыкновенно, быстро и сильно, как не бывает даже при бензине. Да, да, да, это было на даче.
«Ай да квартирка. » В душе у Аннушки все пело от предвкушения того, что она будет завтра рассказывать соседям. А между тем ей абсолютно ясно было, что идти ей отсюда больше некуда. И в эту дверь Коровьев тихо стукнул. Но их не было и следа. Впрочем, ведь все теории стоят одна другой.
Все та же грязная заплатанная сорочка висела на его плечах, ноги были в стоптанных ночных туфлях. Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так. Он перерезал веревки и на них и два тела обрушились на землю. кхе. Через минуту вся квартира была освещена.
Вот опять наверху открыли дверь. Когда он наконец увидал пылящую вдали длинную процессию, она была уже у подножия холма. Вследствие этого и результаты для обеих сторон бывают всегда одинаковы.
Маргарита распахнула ее и половая щетка, щетиной вверх, танцуя, влетела в спальню. Именно так и сказал бы он в данном случае. –Мы вас испытывали, – продолжал Воланд, – никогда и ничего не просите. «Вы чего, говорит, без доклада влезаете. » А тот нахал, вообразите, развалился в кресле и говорит, улыбаясь: «А я, говорит, с вами по дельцу пришел потолковать». А затем она увидела и ленточку реки и какое-то селение возле нее.
Это были бессвязные мысли, но в общем приятные. Неужели вы скажете, что это он сам собою управил, так. Безобразие. Маргарита вскоре увидела его. Подымавшийся на гору в пятом часу страданий разбойников был командир когорты, прискакавший из Ершалаима в сопровождении ординарца.
И спать мне пришлось с огнем. В старинном громадном камине, несмотря на жаркий весенний день, пылали дрова. Через час пришел ответ (к вечеру пятницы), что Римский обнаружен в номере четыреста двенадцатом гостиницы «Астория», в четвертом этаже, рядом с номером, где остановился заведующий репертуаром одного из московских театров, гастролировавших в то время в Ленинграде, в том самом номере, где, как известно, серо-голубая мебель с золотом и прекрасное ванное отделение. Тут что-то дунуло в лицо бывшему сборщику и что-то зашелестело у него под ногами. Комната оказалась очень небольшой.
В кабинете за Ивана принялись трое – две женщины и один мужчина, все в белом. Ну, чего не знаем, за то не ручаемся. Да и с другими то же было. Неужели ж вам не будет приятно писать при свечах гусиным пером.
Это украшение чрезвычайно обременило королеву. Под этими шалашами и скрывались от безжалостного солнца сирийцы. Лишь только белый плащ с багряной подбивкой возник в высоте на каменном утесе над краем человеческого моря, незрячему Пилату в уши ударила звуковая волна: «Га-а-а» Она началась негромко, зародившись где-то вдали у гипподрома, потом стала громоподобной и, продержавшись несколько секунд, начала спадать.
саркома легкого. Ведь тени получаются от предметов и людей. Пропавшего Римского разыскали с изумляющей быстротой. Впрочем, теперь мы больше расставались, чем раньше.
Возьмем хотя бы этого Дунчиля. Это чувство дрянной категории, но все же надо войти и в положение посетителя. Иван стал обдумывать положение. Горы сумочек из антилоповой кожи из замши из шелка, а между ними – целые груды чеканных золотых продолговатых футлярчиков, в которых бывает губная помада. Вдруг она перестала танцевать и насторожилась.
Снаружи раздались выстрелы. Все смешалось в доме Облонских, как справедливо выразился знаменитый писатель Лев Толстой.
Он пересек его. Крышка черепа откинулась на шарнире. Но эти праздники – маги, чародеи, волшебники, эти стаи богомольцев Фанатики, фанатики. Тут, надо сказать, буфетчик значительно повеселел.
Он истомлен голодом и жаждой. Ими, впрочем, занимались мало. О, если бы не императорская служба. Казни не было. Маргарита Николаевна никогда не прикасалась к примусу.
По ночам будет луна. Наконец подошла кентурия под командой Марка Крысобоя. Ивану Николаевичу все известно, он все знает и понимает. Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. –Вызываю на дуэль.
Маргарита Николаевна надевала в передней пальто, чтобы идти гулять. Поплавский прислонился к стене. Третий же присел на корточки возле убитого и заглянул ему в лицо. Прохор Петрович вспылил опять-таки: «Я занят. » А тот, подумайте только, отвечает: «Ничем вы не заняты» А. Ну, тут уж, конечно, терпение Прохора Петровича лопнуло и он вскричал: «Да что ж это такое.
– сердито подумала Маргарита, – тут повернуться нельзя». Поломка счетчика у шофера такси, не пожелавшего подать Степе машину. Но следователь был уверен в том, что Берлиоз бросился под трамвай (или свалился под него), будучи загипнотизированным.
Слышно было, как он грохнулся внизу и, судя по звуку, от него отлетела крышка. Все еще скалясь, прокуратор поглядел на арестованного, затем на солнце, неуклонно подымающееся вверх над конными статуями гипподрома, лежащего далеко внизу направо и вдруг в какой-то тошной муке подумал о том, что проще всего было бы изгнать с балкона этого странного разбойника, произнеся только два слова: «Повесить его». Вихрь мыслей бушевал у него в голове. Хотя, впрочем, за это очень строго его судить нельзя. Очаровательное место. Дешевка это, милый Амвросий.
Ну что ж, тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит. А догадавшись, натурально, ссориться с ними не стал. Свежеет. Приближалась праздничная ночь, вечерние тени играли свою игру и, вероятно, усталому прокуратору померещилось, что кто-то сидит в пустом кресле. Мороз, эти летящие трамваи.
Тогда в щелочках этих глаз светилось незлобное лукавство. Левий тут же хотел взвалить его на плечи, но какая-то мысль остановила его. Лошади также стояли в потоке. Черная тоска как-то сразу подкатила к сердцу Маргариты. – вдруг завопил Иван и швырнул трубку в стену. Ах ты.
Этот заплатанный, заштопанный, кривой и длинный переулок с покосившейся дверью нефтелавки, где кружками продают керосин и жидкость от паразитов во флаконах, она перерезала в одно мгновение и тут усвоила, что, даже будучи абсолютно свободной и невидимой, все же и в наслаждении нужно быть хоть немного благоразумной. Я знал, что эта клиника уже открылась и через весь город пешком пошел в нее. Цепь солдат по мановению Крысобоя разомкнулась и кентурион отдал честь трибуну. Здесь господствовало непринужденное веселье.
Одуряющий запах шампанского подымался из бассейна. Это был Коровьев, он же Фагот. Выбрит гладко. Да, дело тут вовсе не в колодах, фальшивых письмах в портфеле Никанора Ивановича. Вспылил. Минут через пять смотрю: вместо червонца бумажка с нарзанной бутылки. Подпись: «Полнообъемные творческие отпуска от двух недель (рассказ-новелла) до одного года (роман, трилогия).
Арчибальд Арчибальдович знал и о сеансе в Варьете и о многих других происшествиях этих дней, слышал, но, в противоположность другим, мимо ушей не пропустил ни слова «клетчатый», ни слова «кот». У этой двери также была очередь, но не чрезмерная, человек в полтораста. Но разглядеть ничего не мог. Луна в вечернем чистом небе висела полная, видная сквозь ветви клена.
Нет, я почему-то этому не верю.
По привычке трогать предметы без надобности, Иван нажал ее. Ну что же спрашивать. Единственно, чего боялся храбрый пес, это грозы.
Ливень хлынул внезапно и застал кентурии на полдороге на холме. Арчибальд Арчибальдович сразу догадался, кто его посетители. Он открыл глаза и первое, что вспомнил, это что казнь была.
Из камина выбежал почти совсем разложившийся труп.
Надлежит рассуждать логически. Тяжело дыша, Маргарита рвала и мяла молотком струны. Все было так, как будто так и должно быть. Все живое смылось с Садовой и спасти Ивана Савельевича было некому. Стало известно, что приехал из морга Желдыбин.
По виду – лет сорока с лишним. Вода тихо журчала у Иуды под ногами.
Сон укрепит тебя, ты станешь рассуждать мудро. Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой. Приглашали мы его, что ли.
Ноги Маргариты подгибались, каждую минуту она боялась заплакать. Ударив молотком в его стекло, Маргарита вспугнула его и он исчез из комнаты. Как первое и второе, так и третье – абсолютно бессмысленно, вы сами понимаете. Думаю, что это не самое лучшее, что есть на нем, но, повторяю, это не так уж худо.
Теперь снизу уже стеною шел народ, как бы штурмуя площадку, на которой стояла Маргарита. Среди знакомых ее мужа попадались интересные люди. Это он, Коровьев, погнал под трамвай Берлиоза на верную смерть.
В волосах рыжих, черных, каштановых, светлых, как лен, – в ливне света играли и плясали, рассыпали искры драгоценные камни. Я так увлекся чтением статей о себе, что не заметил, как она (дверь я забыл закрыть) предстала предо мною с мокрым зонтиком в руках и мокрыми же газетами. А затем председатель, какой-то расслабленный и даже разбитый, оказался на лестнице. Но признаться в этом он не пожелал и, воскликнув укоризненно: «Ах, развратница. » – тут же зачем-то очутился на кухне. Да джаз, да вежливая услуга. Мне пора. В это время далеко вверху стукнула дверь.
Вы можете ошибиться и притом весьма крупно. Раз человек телеграфирует, что его зарезало, то ясно, что его зарезало не насмерть. Угроза арестовать граждан, пытавшихся прекратить Степины паскудства. Чего стоил один этот мессия, которого они вдруг стали ожидать в этом году. По этой дороге, мастер, по этой.
Короткое пребывание Маргариты под вербами ознаменовалось одним эпизодом. Пилат повернулся и пошел по мосту назад к ступеням, не глядя ни на что, кроме разноцветных шашек настила под ногами, чтобы не оступиться. Вот твой дом, вот твой вечный дом. Убранство кабинета, помимо письменного стола, заключалось в пачке старых афиш, висевших на стене, маленьком столике с графином воды, четырех креслах и в подставке в углу, на которой стоял запыленный давний макет какого-то обозрения.
Рядом с нею с корнем вырвало дубовое дерево и земля покрылась трещинами до самой реки. Первым долгом Ивана отвели в уголок, за столик, с явною целью кое-что у него повыспросить. Она не спешила отдавать свою влагу и отдавала только свет. Вскоре он был на берегу Кедрона.
–Настали абсолютно безрадостные дни. Того – до такой степени, что в прошлом году, увидев в газете окаймленное черным объявление в том, что Савву Потаповича в самый расцвет его карьеры хватил удар, – Никанор Иванович побагровел до того, что сам чуть не отправился вслед за Саввой Потаповичем и взревел: «Так ему и надо. » Более того, в тот же вечер Никанор Иванович, на которого смерть популярного артиста навеяла массу тягостных воспоминаний, один, в компании только с полной луной, освещающей Садовую, напился до ужаса. Мне пора. И тут же, глядя на нити огня, раскраивающие тучу, стал просить, чтобы молния ударила в столб Иешуа.
Маргарита подняла голову к луне и сделала задумчивое и поэтическое лицо. Выспавшись, Иван Николаевич стал поспокойнее и соображать начал яснее.
Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. Ступни его ног были в илистой грязи, так что казалось, будто купальщик в черных ботинках. Тление на глазах Маргариты охватило зал, над ним потек запах склепа.
Так, например, я стал бояться темноты. Позиция была удобная из каморки прямо была видна выходная дверь шестого парадного. Зачем. Поглотив его, по небу с запада поднималась грозно и неуклонно грозовая туча. А дело тем временем шло к полудню, когда должна была открыться касса. Быстрые и бойкие шаги вниз и вот мелькнула спина женщины.
Национальность пришельца было бы трудно установить. кхе. Поведение его изумило всех.
Ни скал, ни площадки, ни лунной дороги, ни Ершалаима не стало вокруг. Слово «меня», без сомнения, попало сюда из другой телеграммы, вместо слова «Берлиоза», которое приняло вид «Берлиоз» и попало в конец телеграммы. Тут прибавились новые и очень интересные данные.
Но одиночество его не было продолжительным. Прокуратор лег на приготовленное ложе, но сон не пожелал прийти к нему. Маргарита рванула штору в сторону и села на подоконник боком, охватив колено руками.
В это время гость прокуратора находился в больших хлопотах. Вода струилась, омывая их копыта. Да и притом вы сами – королевской крови. Последние же, Вар-равван и Га-Ноцри, схвачены местной властью и осуждены Синедрионом.
Город был залит праздничными огнями. Она стала уходить гулять. Он на редкость беспристрастен и равно сочувствует обеим сражающимся сторонам.
Кот долго приготовлялся, отвернувшись от подушки. Кто скажет что-нибудь в защиту зависти.
Кстати: этим делом следствие занималось особенно внимательно. Ключи расширили мои возможности. Вот лето идет к нам, на балконе завьется плющ, как обещает Прасковья Федоровна. Тут же покровы головы потемнели и съежились, потом отвалились кусками, глаза исчезли и вскоре Маргарита увидела на блюде желтоватый, с изумрудными глазами и жемчужными зубами, на золотой ноге, череп. Крем легко мазался и, как показалось Маргарите, тут же испарялся. Говорите. Он лежал, слушая, как колотится его сердце не только в груди, но и в голове и в ушах.
Но подслушать было решительно некому. Это – та почтительность, с которою стали относиться к ней Коровьев и Бегемот. Зачем. –Скабичевский, – пропищал тот, почему-то указывая на свой примус.
Дверь раскрылась. Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. Не знаю. Не может он совладать с этим весенним полнолунием. У обоих немного ныл левый висок.
Солнце исчезло, не дойдя до моря, в котором тонуло ежевечерне. Рот какой то кривой. В это время снизу стали слышаться осторожные шаги подымающегося человека. Да и истребитель тут ни при чем.
Ни одной минуты. И когда наступает полнолуние, ничто не удержит Ивана Николаевича дома. За этим обрывом внизу, в тени, лежала река. Так что же это выходит. Все смешалось в глазах у Поплавского. Маргарита выбежала на берег.
Эта женщина с клеенчатой зеленой сумкой в руках вышла из подъезда во двор. В общем возбужденном говоре, смешках и вздохах послышался мужской голос: «Я не позволю тебе. » – и женский: «Деспот и мещанин, не ломайте мне руку. » Женщины исчезали за занавеской, оставляли там свои платья и выходили в новых. Командир рассыпал алу на взводы и они оцепили все подножие невысокого холма, оставив свободным только один подъем на него с Яффской дороги. Тут Маргарита взволновалась настолько, что у нее застучали зубы и по спине прошел озноб. Тут только у наездницы мелькнула мысль о том, что она в этой суматохе забыла одеться. Цепь сейчас же стала натирать шею изображение тянуло ее согнуться. Далее – медленно двигающаяся похоронная новенькая открытая машина, на ней гроб весь в венках, а по углам площадки – четыре стоящих человека: трое мужчин, одна женщина.
Червонец. Мы увидим лиц, объем власти которых в свое время был чрезвычайно велик. Пахло не только жареным, но еще какими-то крепчайшими духами и ладаном, от чего у буфетчика, уже знавшего из газет о гибели Берлиоза и о месте его проживания, мелькнула мысль о том, что уж не служили ли, чего доброго, по Берлиозу церковную панихиду, каковую мысль, впрочем, он тут же отогнал от себя, как заведомо нелепую. Тот в ответ улыбнулся ей вежливо и равнодушно. Горбоносый красавец, принарядившийся для великого праздника, шел бодро, обгоняя прохожих, спешащих домой к праздничной трапезе, смотрел, как загоралось одно окно за другим.
Того в два счета перебросили в Брянск и назначили заведующим грибнозаготовочным пунктом. Рот какой-то кривой. Если же к этому прибавить появившуюся у администратора за время его отсутствия отвратительную манеру присасывать и причмокивать, резкое изменение голоса, ставшего глухим и грубым, вороватость и трусливость в глазах, – можно было смело сказать, что Иван Савельевич Варенуха стал неузнаваем. Я знаю, что вечером к тебе придут те, кого ты любишь, кем ты интересуешься и кто тебя не встревожит. Ничья судьба, кроме своей собственной, вас более не интересует.
Среди других пассажиров из него высадился один очень странный пассажир. Мечтает теперь Иван Савельевич только об одном, чтобы этого Алоизия убрали из Варьете куда-нибудь с глаз долой, так как, как шепчет иногда Варенуха в интимной компании, «Такой сволочи, как этот Алоизий, он будто бы никогда не встречал в жизни и что будто бы от этого Алоизия он ждет всего, чего угодно». Удары стали чаще, переулок наполнился звоном и грохотом.
Само собою разумеется, что хитроумный цилиндр поразил Ивана. Стекло в этой двери было выбито. Ничья судьба, кроме своей собственной, вас более не интересует. Он велел постель приготовить на балконе, там же, где обедал, а утром вел допрос. По-видимому, они истекли уже и ровно ничего не произошло.
Очень просто. Земля шла к ней и Маргариту уже обдавало запахом зеленеющих лесов. Его не радовал тот потрясающий по красоте вид, что открывался от подножия памятника князю Владимиру. В спину веяло холодом. Она мучает не только его, но и его верного сторожа, собаку.
Ветхое барахло начисто слизнуло огнем. Ей показалось, что кричат оглушительные петухи, что где-то играют марш. Муж ее был молод, красив, добр, честен и обожал свою жену.
Да, так на чем, бишь, я остановился. Солнце сожгло толпу и погнало ее обратно в Ершалаим. И тут от предчувствия радостного конца похолодело сердце бывшего сборщика.
Но сегодняшний Иван уже значительно отличался от Ивана вчерашнего и первый путь показался ему сомнительным: чего доброго, они укоренятся в мысли, что он буйный сумасшедший. Возникла и, вероятно, абсолютно правильная мысль, что преступников привлекла красота обеих женщин. В саду никого не было. Глаза ее источали огонь, руки дрожали и были холодны.
От этих рек отделялись ручейки и вливались в огненные пасти ночных магазинов. Конца этой реке не было видно. Но все кончается.
Что-то странное произошло и с рукой. Мимо него пропрыгала безногая курица и свалилась в пролет. Лунный свет лизнул ее с правого бока. Маргарите показалось, что это рука Наташи.
Ведь то, что он видел в верхнем этаже, было не все и далеко еще не все. И уж по глазам Китайцева можно было видеть и смело сказать, что он чист, как хрусталь. Вот тень от моей шпаги. Затем медленно едущий грузовик с музыкантами.
Сама по себе она уж никогда не сулит ничего приятного. В это время вводили Римского, привезенного в Ленинградском поезде. В самом деле: раз он справлялся о том, где она находится, значит, шел в нее впервые. Холод и страх, ставший моим постоянным спутником, доводили меня до исступления.
Она галопом подскочила к кровати и схватила первое попавшееся, какую-то голубую сорочку. Да, его шажки. Тут в мозгу Берлиоза кто-то отчаянно крикнул – «Неужели. » Еще раз и в последний раз, мелькнула луна, но уже разваливаясь на куски и затем стало темно. Он шел в сопровождении Банги, а рядом с ним шел бродячий философ.
Поступки Арчибальда Арчибальдовича абсолютно логически вытекали из всего предыдущего. Вы у меня в гостях. Бездыханное тело лежало с раскинутыми руками.
За мной. Один из бокалов упал со стола и разбился. Маргарита Николаевна не знала ужасов житья в совместной квартире.
И быстро он понял это, но постарался обмануть себя. Поплавский замер.
Ее свет перебивал неприятный, беспокойный свет играющий на балконе перед самыми глазами. Десять с полтиной. Когда проходили площадку третьего этажа, что-то мягко стукнуло, но на это никто не обратил внимания. В каморке было прохладно, пахло мышами и сапогами.
Под большой иконой висела пришпиленная маленькая – бумажная. Теперь на лошадь вскочил человек в военной хламиде и с коротким мечом на бедре. Ему жарко. Безумие.
Был стол, при взгляде на который богобоязненный буфетчик вздрогнул: стол был покрыт церковной парчой. Крики в скважине прекратились, на лестнице послышался топот. И чутье, никогда не обманывающее бывшего флибустьера, не подвело его и на сей раз.
Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. Брови черные, но одна выше другой. Невдалеке уже виднелись полуразрушенные ворота масличного имения. Правый глаз черный, левый почему то зеленый. По временам ему приходилось валиться прямо в пыль и лежать неподвижно, чтобы отдышаться.
Как первое и второе, так и третье – абсолютно бессмысленно, вы сами понимаете. Истребитель.
Невидима и свободна. И мало этого, по квартире проходили с сетью, проверяя все углы. Рот какой-то кривой. Кроме того и более всего было известно, что где бы ни находилась или ни появлялась она – тотчас же в этом месте начинался скандал и кроме того, что она носила прозвище «Чума». Не правильнее ли думать, что управился с ним кто то совсем другой. Изгнать и конвой, уйти из колоннады внутрь дворца, велеть затемнить комнату, повалиться на ложе, потребовать холодной воды, жалобным голосом позвать собаку Банга, пожаловаться ей на гемикранию.
Чуткий финдиректор нисколько не ошибся. Это был командующий легионом легат. Ты разлюбил меня. Уверившись в этом, Маргарита поднялась в воздухе и через несколько секунд сквозь открытое окно входила в неосвещенную комнату, в которой серебрилась только узенькая дорожка от луны. Теперь бог не послушает его.
Товарищ дежурный, распорядитесь сейчас же, чтобы выслали пять мотоциклетов с пулеметами для поимки иностранного консультанта. Был второй: немедленно начать повествование о консультанте и Понтии Пилате. К осени надо было закупать нефть для парового отопления, а на какие шиши – неизвестно. Никогда не делайте этого, драгоценнейший страж. Он описал свою возлюбленную верно.
– и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком. – и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком. Края ее уже вскипали белой пеной, черное дымное брюхо отсвечивало желтым.
Отдышавшись немного, он вскакивал и продолжал бежать, но все медленнее и медленнее. В одном – в квартире. Пенсне на его лице как-то перекосилось, а свой портфель он сжимал в руках. Поплавский спрятал паспорт в карман, оглянулся, надеясь увидеть выброшенные вещи.
Они-то и испускали этот самый хохот и улюлюканье. Из кухни в коридор уже бежал поток. Женщины не было в этом деле, прокуратор. Может быть, эти сумерки и были причиною того, что внешность прокуратора резко изменилась. По губам вашим вижу, что помните.
Зачем же Варенуха шел в кабинет финдиректора, ежели полагал, что его там нету. Брови черные, но одна выше другой, словом – иностранец. Словом – иностранец.
Какая-то сила вздернула Маргариту и поставила перед зеркалом и в волосах у нее блеснул королевский алмазный венец. Длинный меч его стучал по кожаному шнурованному сапогу. Но, увы, на эту дорогу ему выйти почему-то не удается и к нему никто не приходит.
В руках у кентуриона Крысобоя пылал и коптил факел. Он как будто на глазах постарел, сгорбился и, кроме того, стал тревожен. Левий был в толпе и слышал, как прокуратор объявил приговор. Я уже вижу венецианское окно и вьющийся виноград, он подымается к самой крыше.
Тут, внутри дворца, господствовали мрак и тишина. Он перевел взгляд повыше и разглядел фигурку в багряной военной хламиде, поднимающуюся к площадке казни. –И там тоже, – Воланд указал в тыл, – что делать вам в подвальчике.
Дамочка не то босая, не то в каких-то прозрачных, видно, заграничных, в клочья изодранных туфлях. Вечером Матвею идти в Ершалаим не пришлось. А. Откуда он приехал. кхе. Или он очень плох и предвидит, что умрет.
Использовать ее никто не может ни при каких обстоятельствах, уверяю вас. Не спорю. Коровьев и Азазелло стояли возле нее в парадных позах. И, знаете ли, нахожу, что здесь очень и очень неплохо.
Все это только снилось Никанору Ивановичу под влиянием поганца Коровьева. Кто был заинтересован в гибели Иуды. За городом я, наверно, замерз бы, но меня спасла случайность. Держащий его со страхом и злобой косился на опасного зверя, приготовившегося к прыжку.
На маленьком вытертом коврике стояла низенькая скамеечка. Впрочем, долго мечтать в машине об этом счастье ей не пришлось. Тут Маргарита стала замечать, что цепь ее сделалась тяжелее, чем была. – распялив абсолютно потерявший всякие очертания рот, завыла Анна Ричардовна. Тогда, вскрикнув, домработница Кванта побежала из квартиры на лестницу и тотчас же в квартире Латунского начались звонки.
Ах, умен был Арчибальд Арчибальдович. Но и самого умного человека подобная телеграмма может поставить в тупик. В один ряд сидели орангутанги, дули в блестящие трубы. «Идет вниз». Сердце Маргариты страшно стукнуло, так что она не смогла даже сразу взяться за коробочку.
Не было. За ним по три в ряд полетели всадники в туче пыли, запрыгали кончики легких бамбуковых пик, мимо прокуратора понеслись казавшиеся особо смуглыми под белыми тюрбанами лица с весело оскаленными, сверкающими зубами. Родные вам начинают лгать, вы, чуя, неладное, бросаетесь к ученым врачам, затем к шарлатанам, а бывает и к гадалкам. Теперь перед тем, как поднять ее, Маргарите приходилось морщиться. Каковы убытки от моих гостей, которых вы сейчас наименовали висельниками. Да ведь дамочка-то голая.
Маргарита летела над самыми туманами росистого луга, потом над прудом. С последним ударом неизвестно откуда слышавшихся часов молчание упало на толпы гостей. Она принялась нырять между проводами. Постояв немного, я вышел за калитку в переулок. Помещеньице было старинное, но очень, очень уютное.
Но при чем же тогда похороны. Женский голос. Несмотря на данное Азазелло обещание больше не лгать, администратор начал именно со лжи.
Путь для нее уже был приготовлен. И то же самое – никакого впечатления ни на кого это не произвело.
Смотри, вон впереди твой вечный дом, который тебе дали в награду. С трюфелями. Разбрасывание зеленого лука по полу той же «Ялты». Он – вон, а вместо него входит толстяк, тоже с какой-то кошачьей мордой и говорит: «Это что же вы, гражданка, посетителям» брысь «кричите. » И прямо шасть к Прохору Петровичу, я, конечно, за ним, кричу: «Вы с ума сошли. » А он, наглец, прямо к Прохору Петровичу и садится против него в кресло. Гонка за какими-то гражданками, визжащими от ужаса. Но об этом, конечно, не могло быть и разговора.
Никогда и ничего и в особенности у тех, кто сильнее вас. – и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком. В спальне Маргариты Николаевны горели все огни и освещали полный беспорядок в комнате.
По этой трубе кот взобрался на крышу. Кот прицелился и, летая, как маятник, над головами пришедших, открыл по ним стрельбу. И вот теперь редактор читал поэту нечто вроде лекции об Иисусе, с тем чтобы подчеркнуть основную ошибку поэта.
Перечтите еще раз хотя бы историю знаменитого калифа Гарун-аль-Рашида. Он был, а остальных не было. – тут потухло сломанное солнце в стекле. – Зачем. Какая-то неожиданная и ужасная хворь поразила его.
Брови черные, но одна выше другой. А филейчики из дроздов вам не нравились. Словом – иностранец. Это страшно трудно делать, так как исписанная бумага горит неохотно.
Более того, злые языки уже уронили слово – наушник и шпион. кхе. Вот в чем прелесть этого путешествия вверх по лестнице луны. Боги, боги мои. Туча ворчала и из нее время от времени вываливались огненные нити.
У левой ноги она чувствовала что-то теплое и мохнатое. А уж наблюдателен, пожалуй, не менее, чем и сами писатели. Здесь она спешилась. Она шла, растянутая двумя цепями по краям дороги, а между этими цепями, под конвоем тайной стражи, ехали в повозке трое осужденных с белыми досками на шее, на каждой из которых было написано «Разбойник и мятежник» на двух языках – арамейском и греческом. Берлиоз не вскрикнул, но вокруг него отчаянными женскими голосами завизжала вся улица. Она почувствовала себя обманутой.
Во что цените ваше колено. Он утверждает, что охотно бы поменялся своею участью с оборванным бродягой Левием Матвеем. Но вот Иван Николаевич Бездомный следователя заинтересовал чрезвычайно.
Затем перед прокуратором предстал стройный, светлобородый красавец со сверкающими на груди львиными мордами, с орлиными перьями на гребне шлема, с золотыми бляшками на портупее меча, в зашнурованной до колен обуви на тройной подошве, в наброшенном на левое плечо багряном плаще. Это – факт. Потом где-то она, уже переставая что-либо соображать, видела темные подвалы, где горели какие-то светильники, где девушки подавали шипящее на раскаленных углях мясо, где пили из больших кружек за ее здоровье. Эту поэму Иван Николаевич сочинил и в очень короткий срок, но, к сожалению, ею редактора нисколько не удовлетворил.
И мысль об яде вдруг соблазнительно мелькнула в больной голове прокуратора. У Хустовых хлынуло с потолка и в кухне и в уборной. Преодолев свой страх, он вдруг вскочил на подоконник и, задрав острую морду вверх, дико и злобно завыл. Помахав руками, чтобы остыть, Иван ласточкой кинулся в воду. Да.
Но длилась эта стрельба очень недолго и сама собою стала затихать. Недоразумение было налицо и повинен в нем был, конечно, Иван Николаевич. Помнят московские старожилы знаменитого Грибоедова.
Швейцар, вышедший в этот момент из дверей ресторанной вешалки во двор, чтобы покурить, затоптал папиросу и двинулся было к привидению с явной целью преградить ему доступ в ресторан, но почему-то не сделал этого и остановился, глуповато улыбаясь. Эх-хо-хо Да, было, было. Ялта, Суук-Су, Боровое, Цихидзири, Махинджаури, Ленинград (Зимний дворец)». Ну, а с теми-то что же случилось.
Внезапно и беззвучно крыша этого дома взлетела наверх вместе с клубом черного дыма, а стенки рухнули, так что от двухэтажной коробки ничего не осталось, кроме кучечки, от которой валил черный дым. Произошла ошибка и депешу передали исковерканной. Да, хуже моей болезни в этом здании нет, уверяю вас.
Ведь дают же люди знать. Я бываю болен всякий раз, как мне приходится сюда приезжать. Разбитие восьми бутылок белого сухого «Ай-Даниля». Это была иголочка беспокойства.
Еще, помнится, выли собаки от этого патефона. Ухо Поплавского торчало в разбитом стекле. Его ровное дыхание было беззвучно. И так он лежал, поражая проезжающих на мулах и шедших пешком в Ершалаим людей. Помилуйте.
Кроме того, никогда не было случая, да и не будет, чтобы Абадонна появился перед кем-либо преждевременно. Максимилиан Андреевич уселся на каком-то деревянном обрубке и решил ждать. Следовательно, в час он покрывает более двенадцати тысяч километров. Проклятые скалистые стены упали. Выбрит гладко. Маргарита закрыла глаза, потом глянула еще раз и бурно расхохоталась.
Статьи не прекращались. Разбив зеркальный шкаф, она вытащила из него костюм критика и утопила его в ванне. Через несколько секунд никого из живых на дороге не было.
Алло.
Человек в белом плаще с кровавым подбоем поднялся с кресла и что-то прокричал хриплым, сорванным голосом. Никто не открывал. Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так.
Садитесь, гордая женщина. Но процессии уже не было видно. Трудно сказать, что именно подвело Ивана Николаевича – изобразительная ли сила его таланта или полное незнакомство с вопросом, по которому он собирался писать, – но Иисус в его изображении получился ну абсолютно как живой, хотя и не привлекающий к себе персонаж.
Я не говорю уже о природе. Его не веселили солнечные пятна играющие весною на кирпичных дорожках Владимирской горки. Однажды в выходной день явился в квартиру милиционер, вызвал в переднюю второго жильца (фамилия которого утратилась) и сказал, что того просят на минутку зайти в отделение милиции в чем-то расписаться. На плечах у них верхом поместились веселые шимпанзе с гармониями. Туда, туда.
Дело в том, что ни коту, ни пришедшим она не причинила никакого вреда. Что отварные порционные судачки. –Ну вот, – ухитрялся шептать Коровьев Маргарите и в то же время кричать кому-то: – Герцог, бокал шампанского.
Как первое и второе, так и третье – абсолютно бессмысленно, вы сами понимаете. Так оба они и пес и человек, любящие друг друга, встретили праздничную ночь на балконе. Горько. Потом, разломав молотком двери шкафа в этом же кабинете, бросилась в спальню. Да и в сапогах в истребитель его не пустят.
Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой. И точно так же, как и тогда, черная сумочка лежала рядом с нею на скамейке. Добравшись до столбов, уже по щиколотку в воде, он содрал с себя отяжелевший, пропитанный водою таллиф, остался в одной рубахе и припал к ногам Иешуа. Открылась дверь этажом пониже.
Дело в том, что в жилтовариществе был, увы, преизрядный дефицит. Но кот был упорен и потребовал не один, а два револьвера. Через несколько мгновений перед Маргаритой предстал тот самый толстяк-бакенбардист, что так неудачно представился на том берегу. Всякий может в этом убедиться, если пожелает направиться в этот сад.
А затем, представьте себе, наступила третья стадия – страха. А Варенуха продолжал свое повествование. К ним присоединился и начальник храмовой стражи. Это – раз.
Но теперь примуса при толстяке не было, а нагружен он был другими предметами. Речь эта, как впоследствии узнали, шла об Иисусе Христе.
А яйца-кокотт с шампиньоновым пюре в чашечках. «Увидели меня», – подумал прокуратор. Ала понеслась по северо-западной дороге.
Грач почтительно козырнул, сел на колесо верхом и улетел. Его затрясло, тело его наполнилось огнем, он стал стучать зубами и поминутно просить пить. Лестница стала заполняться. Профессор исчез.
Обнаруженный прячущимся в платяном шкафу четыреста двенадцатого номера «Астории» Римский был немедленно арестован и допрошен в Ленинграде же. Это был Бегемот. Удивительная телеграмма. У дверей квартиры Коровьев раскланялся и исчез, а остальные пошли провожать по лестнице. –Не медлите, – приказал третий. К ногам храпящего коня Маргариты швырнуло убитую свистом Фагота галку.
Липы и акации разрисовали землю в саду сложным узором пятен. В воздухе раздался свист и черное тело, явно промахнувшись, обрушилось в воду. Тут же стояли, ловя нестойкую тень и скучали коноводы, державшие присмиревших лошадей.
Азазелло покинул террасу и Воланд остался один. Эта возможность абсолютно исключена. В течение ее полета в светлой теперь и легкой голове прокуратора сложилась формула.
Присев на корточки, она открыла нижний ящик первого из них и из-под груды шелковых обрезков достала то единственно ценное, что имела в жизни. –Ни с места. – и тотчас все трое открыли стрельбу на веранде, целясь в голову Коровьеву и Бегемоту. В него она с грохотом обрушилась и в нем погибла.
Повозки сопровождали пятнадцать человек в серых плащах, верховые. От картофеля валил пар, черная картофельная шелуха пачкала пальцы.
«Э, какое месиво. Стрельба вызвала панику на асфальте во дворе. Тут коновод отделился, ускакал вперед и скрылся из глаз, а человек в капюшоне остановил лошадь, слез с нее на пустынной дороге, снял свой плащ, вывернул его наизнанку, вынул из-под плаща плоский шлем без оперения, надел его. На Маргариту наплывали их смуглые и белые и цвета кофейного зерна и вовсе черные тела. Оно всхлипнуло и по облицованной мрамором стене каскадом побежали вниз осколки.
В трижды проклятой квартире 50, несомненно, надо повторить, кто-то был. Снизу текла река. Берлиоз же хотел доказать поэту, что главное не в том, каков был Иисус, плох ли, хорош ли, а в том, что Иисуса-то этого, как личности, вовсе не существовало на свете и что все рассказы о нем – простые выдумки, самый обыкновенный миф.
– тут шофер произнес несколько непечатных слов. – Другой – за Зубовской. А дупеля, гаршнепы, бекасы, вальдшнепы по сезону, перепела, кулики. Гигантский черный нептун выбрасывал из пасти широкую розовую струю.
Каждую минуту только и ждешь, что придется быть свидетелем неприятнейшего кровопролития. Усталости никакой она не ощущала и радостно приплясывала на влажной траве. Маргарита чувствовала близость воды и догадывалась, что цель близка. И в эту приоткрытую дверь и вошла Маргарита. Итак, кто сдает.
Перед камином на тигровой шкуре сидел, благодушно жмурясь на огонь, черный котище. Это рассердило Маргариту. Огонек приблизился вплотную и Маргарита увидела освещенное лицо мужчины, длинного и черного, держащего в руке эту самую лампадку. Маргарита Николаевна отвечала за него: «Ты свободна Разве я держу тебя. » Потом возражала ему: «Нет, что это за ответ. Воланд сидел на складном табурете, одетый в черную свою сутану.
Пятно расширялось на глазах и вдруг на нем набухли капли. Ничего этого он не хотел, он хотел одного – переехать в Москву. Может быть, он снял сапоги, прилетев в Ялту. У Маргариты зазвенело в ушах.
–Откуда. Между бутылками поблескивало блюдо и сразу было видно, что это блюдо из чистого золота. «На Арбате надо быть еще поосторожнее, – подумала Маргарита, – тут столько напутано всего, что и не разберешься». Словом Она была счастлива. Это, конечно, сомнительно, чтобы дело было именно так, но чего не знаем, того не знаем.
И вот здесь-то Иван Николаевич окончательно потерял того, кто был ему так нужен. Сосны разошлись и Маргарита тихо подъехала по воздуху к меловому обрыву. Да, квартира 50 пошаливала, а поделать с этим ничего нельзя было. Ни в какую Ялту, конечно, Степа Лиходеев не улетал (это не под силу даже Коровьеву) и телеграмм оттуда не посылал. Это было снаружи, а внутри Варьете тоже было очень неладно. Толпы гостей стали терять свой облик.
Перед ним было три пути. В саду не было ни души и теперь над Иудой гремели и заливались хоры соловьев. В этих семи золотых лапах горели толстые восковые свечи. Источник ее, громадный камин, продолжал ее питать.
Коровьев против Панаева написал «Скабичевский», а Бегемот против Скабичевского написал «Панаев». А между тем всякий раз, как в нее направлялись, решительно никого в ней не оказывалось. Щетка стояла в углу. –Самое несложное из всего.
Нетерпеливый Иуда был уже за городской стеной. Этого не может быть, а значит, его нет в Ялте. «Это их ввели на помост– подумал Пилат, – а стоны оттого, что задавили нескольких женщин, когда толпа подалась вперед».
Тогда на лестнице первого подъезда начались крики. Ну что же, подождем еще». Я восхищен. Скучали мы, что ли, без него. Ничья судьба, кроме своей собственной, вас более не интересует.
Правда, он был выбрит впервые, считая с той осенней ночи (в клинике бородку ему подстригали машинкой). Ну, тот Он – добрейшей души человек, но нервный. Не было и машины во дворе. Азазелло в ответ на это что-то прорычал. В это время было уже темно и на горизонте показалась луна.
Но это очень плохо удавалось прокуратору. И фрачники и женщины распались в прах. Маргарита сидела, заткнув пальцами уши и глядела на сову, дремавшую на каминной полке. Хохот звенел под колоннами и гремел, как в бане. Маргарита зажмурилась и чья-то рука поднесла к ее носу флакон с белой солью.
Клавиши на нем провалились, костяные накладки летели во все стороны. Но коварный Бегемот, как из шайки в бане окатывают лавку, окатил из примуса кондитерский прилавок бензином и он вспыхнул сам собой. Вчера в этом Варьете (непечатные слова) какая-то гадюка – фокусник сеанс с червонцами сделал (непечатные слова). Горы превратили голос мастера в гром и этот же гром их разрушил. Я просто хотел вам показать.
Но чем больше их появлялось, тем более менялось мое отношение к ним. Маргарита летела беззвучно, очень медленно и невысоко, примерно на уровне второго этажа. Огромный пласт берега, вместе с пристанью и рестораном, высадило в реку. Коньяк подвел его вторично: высаживаясь, он все-таки угодил в воду. В печке ревел огонь, в окна хлестал дождь.
Не отрицаю, впрочем, что мне теперь гораздо лучше. Я успокою вас. Вот таким образом первый путь Иван отринул. Осталась только площадка с каменным креслом.
Чего желаете за то, что провели этот бал нагой. Сами предложат и сами все дадут. Но бывают тени от деревьев и от живых существ. Ведь это что же такое. Исступленно кричал ни в чем не повинный беккеровский кабинетный инструмент.
Она сулила славу, она подгоняла его и вот тут-то стала называть мастером. Сквозь цветные стекла больших окон (фантазия бесследно пропавшей ювелирши) лился необыкновенный, похожий на церковный, свет. Но он угасал во мгновение и храм погружался в темную бездну. Это все, что я расслышал. Да, материалу было уже много и было известно уже, кого и где ловить.
Голое влажное тело Иешуа обрушилось на Левия и повалило его наземь. Туда же полетел и опустевший чемодан. Дает какой-то сукин сын червонец, я ему сдачи – четыре пятьдесят Вылез, сволочь.
С особым азартом под этот свист рассадив последнее окно на восьмом этаже, Маргарита спустилась к седьмому и начала крушить стекла в нем. Чуя ее за своею спиною, притих даже неугомонный Бегемот и, вцепившись в седло когтями, летел молчаливый и серьезный, распушив свой хвост. А жарко между тем нисколько не было в комнате и даже наоборот, входящего охватывала какая-то погребная сырость. Надо полагать, что гость прокуратора был склонен к юмору. Я полез в кошелек, а оттуда пчела – тяп за палец. А факт – самая упрямая в мире вещь.
Публика потоками выливалась из здания Варьете на улицу. Следователь не сомневался в том, что эти события начались с убийства на Патриарших. Фокусника-саламандру, не сгоравшего в камине И во второй раз силы ее стали иссякать.
Софья же Павловна, моргая от изумления, долго изучала странные записи, сделанные неожиданными посетителями в книге. Маргарита Николаевна не нуждалась в деньгах.
Надпись «Няня» сменилась надписью «Вызовите доктора». То же самое: зачем. Казалось, что вот-вот еще немного и гражданка, не вытерпев, подмигнет на покойника и скажет: «Видали вы что-либо подобное.
Из камина выбежал полуистлевший небольшой гроб, крышка его отскочила и из него вывалился другой прах. Прощайте. Она была пуста. По виду – лет сорока с лишним.
Это было в двадцать минут двенадцатого. Но знает он также, что кое с чем он совладать не может. В нем играла метель. Теперь уже на каждой ступеньке оказались издали казавшиеся абсолютно одинаковыми, фрачники и нагие женщины с ними, отличавшиеся друг от друга только цветом перьев на головах и туфель. Речь эта, как впоследствии узнали, шла об Иисусе Христе. Но он им не воспользовался.
Продолжала стоять полнейшая тишина и ее прервал только один раз далеко послышавшийся, непонятный в этих условиях звонок, как бывает с парадного хода. Волосы его были какого-то неопределенного цвета. –Милиция. Он даже рассмеялся во сне от счастья, до того все сложилось прекрасно и неповторимо на прозрачной голубой дороге.
– задаю я всем вопрос. Словом, темный ужас. Но что же тогда. Левая ступня попала в лунное пятно, так что отчетливо был виден каждый ремешок сандалии. Черный, здоровый, как бегемот.
Так вот, мне хотелось показать вам вашего героя. Он тронул поводья и горячая кавалерийская лошадь пошла рысью, потряхивая всадника. В переднем стекле смутно виднелся силуэт грача. Очередь держала себя очень взволнованно, привлекала внимание струившихся мимо граждан и занималась обсуждением зажигательных рассказов о вчерашнем невиданном сеансе черной магии. Она была красива и умна. Томление солдат и брань их по адресу разбойников были понятны.
Да, да, представьте себе, я в общем не склонен сходиться с людьми, обладаю чертовой странностью: схожусь с людьми туго, недоверчив, подозрителен.