Лоредан Леонардо

Збергся портрет Леонардо Лоредана роботи Джованн Беллн (псля 1501), який вважаться одним з найкращих зразкв портретно творчост цього майстра. Сохранился портрет Леонардо Лоредано работы Джованни Беллини (после 1501), который считается одним из самых лучших образцов портретного творчества этого мастера.

Так и случилось. Подбив французов выступить против Венеции и бессовестно используя их ради собственных целей, он не позволил им получить награду, которую сам же пообещал. Деньги, полученные от Венеции им вернуть не разрешили. Во-первых, ему не выдали Джованни Бентивольо с помощниками, который после неудачной попытки вернуть себе власть в Болонье бежал в Венецию.

Фактически, ситуация зашла в тупик. Максимилиан не мог бы вернуть потерянных земель без помощи Франции. Слухи расползались по городу, как пожар. Для спасательных работ люди собирались со всего города. Они полегли все до одного.

• Портрет дожа Леонардо Лоредано, Джованни (Джамбеллино) Беллини
• Описание картины «Портрет дожа Леонардо Лоредана»
• Леонардо Лоредан — Джованни Беллини
• Блокнот для записей Дож Леонардо Лоредан
• Рефераты, книги, курсовые, дипломы, диссертации
• Словари и энциклопедии на Академике

Некоторые искусствоведы считают, что этот портрет был написан сразу же после избрания Лоредана дожем, однако существуют документы, свидетельствующие о том, что Беллини выполнял некую работу (в точности неизвестно, какую) по частному заказу Лоредана в 1504 году. В феврале 1512 года отряд под командованием де Фуа стремительно выступил из Милана и отразил попытку папской армии (в основном состоявшей из испанских войск, которые возглавлял Рамон де Кардона испанский вице-король Неаполя) отбить Болонью. Республику он предупредил об этом за год, требуя пропустить его армию и обеспечить ее, но венецианские агенты при дворе и вокруг него оставили своих хозяев в уверенности, что цель императора — отогнать французов от Милана и Генуи, а Венецию от Вероны и Виченцы, чтобы реализовать давние претензии империи на эти четыре города. Венеция снова осталась в одиночестве.

Умело действуя в этой войне, Венеция смогла расширить свою территорию.

1. Аннотация к Блокнот для записей Дож Леонардо Лоредан
2. Указывать местоположение в твитах
3. Напишите отзыв о статье Лоредано, Леонардо
4. Отрывок, характеризующий Лоредано, Леонардо
5. Картина Леонардо Лоредан – Джованни Беллини

Потеря империи, прекращение торговли, даже гибель их любимой республики — все эти ужасные события не казались достаточной причиной сменить вековые обычаи. Падуя была отбита обратно.

Оба государства договорились выступать вместе для взаимной защиты от любых врагов, которые будут угрожать кому-либо из них, «даже если этот враг будет блистать величайшим титулом». Его кузен, зять и наследник, Франциск I, был бы более подходящим супругом для юной Марии. Один из венецианцев писал в своем отчете про папу, что тот «никогда не выдерживал длинных богослужений». Но с наступлением весны французы снова выступили в поход. Но и так военный потенциал Венеции существенно уменьшился как раз в тот момент, когда следовало копить силы перед лицом надвигающейся бури.

Правда, к тому моменту он уже мало что мог сделать. Германский гарнизон, не подозревая подвоха, опустил подъемный мост. Наоборот, венецианская дипломатия имела тенденцию сеять страх и недоверие, в большой степени опираясь на шпионов и агентов, на скрытность и интригу, на зловещую и таинственную неторопливость Совета десяти. Престиж Франции потерпел такой урон, от которого она еще не скоро оправилась. Один лишь папа не пошел к мессе.

Все труды Юлия II за последние восемь лет были уничтожены. Многие дома рухнули, не устояв перед ударной волной, многие загорелись. Приказ к началу атаки отдал сам король Людовик. Ему даже предложили вернуть все земли, забранные год назад.

В качестве временной меры командование доверили проведитору Андреа Гритти. «Скорее мы пошлем пятьдесят послов к туркам, чем примем такие условия», — выкрикнул в гневе сын дожа, Лоренцо Лоредан. Из кавалерийских отрядов два в беспорядке бежали.

Лучше бы они остались в Виченце. Венеция оказала им активную поддержку, чтобы от их имени управлять их землями.

Заседание прервали и все присутствовавшие поспешили к месту происшествия, чтобы оценить ущерб. Она двигалась даже медленнее обычного, так как не хватало лошадей для перевозки пушек. Папа тотчас же вновь преисполнился отваги. И наказали не только их.

Умло дючи в цй вйн, Венеця змогла розширити свою територю. Они сражались яростно и первые три недели, казалось, силы были равны. Затем месса продолжилась в Сикстинской часовне. Но дальние его цели выходили далеко за рамки территориальных вопросов. Это не была дипломатия, с помощью которой заводят союзников.

Совет назначил расследование, но оно ничего не дало. Папа Юлий, прикованный к постели лихорадкой, находясь, в сущности, во вражеском городе (жители Болоньи были на грани открытого восстания из-за скверного управления папского ставленника, кардинала Франческо Алидози) и понимая, что располагает не более чем тысячей своих сторонников, на которых он мог бы надеяться, считал себя обреченным. Альвиано, как более молодой и горячий, предлагал сразу помериться силами. 4 октября французы официально вступили во владение Миланом.

В довершении всего, будучи в Римини, папа обнаружил воззвание, прибитое к двери церкви Санто-Франческо и подписанное девятью его собственными кардиналами и поддержанное императором Максимилианом и французским королём Людовиком, в котором провозглашалось, что первого сентября в Пизе соберётся Всеобщий церковный собор, чтобы расследовать и исправить злоупотребления его понтификата. Марко. » бросился в ворота. Падуя була вдбита назад. Венецианцы также стремились к миру.

В сенате и Совете десяти шли разговоры о продолжении войны. Папа Юлий также питал большие надежды на будущее. Шомон, который в последний момент не посмел поднять руку на папскую особу, согласился увести войска — решение, которое не помешало Юлию отлучить его от церкви, как только он отошел. И осенью 1512 года ему это удалось.

Так началась великая эпоха венецианской дипломатии — искусства, которое республика постигала с прилежанием и основательностью, проявляемыми ее гражданами всегда в наиболее важных для государства вопросах и в результате уровень венецианских дипломатов стал легендой во всем цивилизованном мире. Вот таким образом Венеция вежливо, но твердо ответила, что его императорское величество будет принят со всем почетом и уважением, если прибудет «без грохота войска и бряцания оружия». «Венецианцы надеются использовать нас, будто своего капеллана, — заявил он венецианскому послу Антонио Джустиниани в июле 1504 года, — но им это не удастся». Тем не менее, без своих французских союзников он не мог надеяться следовать их общей стратегии.

На разных этапах следования к ней должны были присоединиться французская пехота и конница числом в несколько тысяч человек, отряд испанцев и маленькие отряды из Мантуи, Феррары и Папской области. Сам Альвиано, несмотря на жестокую рану в лицо, сражался три часа, пока его не схватили. В остальном, однако, Венеция никогда не смогла бы остаться прежней. Таким образом, пока тянулись споры в Мантуе, ситуация начала проясняться. Немедленно призвали дожа и сенат и, несмотря на поздний час, провели экстренное заседание. Решив настоять на своих правах, «пусть даже это будет стоить мне тиары», он использовал все свое искусство дипломата, чтобы пусть не изолировать Венецию, но унизить ее так, чтобы она никогда уже не смогла вернуть свое влияние. Это было жестоко — Венеция полностью подчиняла себя Святому престолу.

Выходя из зала, он выглядел стариком, едва сдерживавшим слезы. Венеция увидела для себя удобный случай.

Сражение возобновилось на рассвете, начавшись с еще одной неистовой атаки швейцарцев. В течение этого времени папа подписал новое соглашение с императором, в котором гарантировал исключение Венеции из любого мирного соглашения, которое могло бы быть заключено, а также принять меры как духовного, так и светского характера против нее. Слова папы, которые постоянно вспоминают защищающие его потомки, о том, что конечной целью его политики было освобождение Италии от чужеземных завоевателей — в чем, кстати, папа особенно не преуспел, — были бы гораздо убедительнее, если бы Юлий II не пригласил в Италию европейские армии всего лишь для усмирения какого-то одного итальянского города, каким бы большим и влиятельным тот ни был.

В начале августа громадная и разнородная армия начала продвижение в сторону Падуи. Но и эта аудиенция быстро превратилась в обличительную речь разгневанного Юлия II. За это время венецианцев выгнали в Местре и вся Ломбардия и Венето были потеряны. Венецианская дипломатия помнит более удачные переговоры и никого не удивило, что Максимилиан не ответил на предложение.

Первый раз — кавалерию, затем — полк швейцарских пикинеров. «Италия, — по словам короля, — не должна попасть под власть еще одного тирана и папа не должен править ею по своей воле». Император следовал в Рим на коронацию. Такой подход не принес результатов. Оказавшись в руках врагов, они могут быть использованы, чтобы блокировать ей доступ к альпийским перевалам и даже в какой-то мере к западной Ломбардии. Те же, что остались, не могли заплатить жестоких штрафов, которые на них возложили. Когда правители городов, взятых герцогом Валентино, бежали на венецианские территории, Венеция сразу выразила им сочувствие и предоставила убежище.

Однако Тривульцио не напал на город сразу, предпочтя занять позицию в Мариньяно (современный Меленьяно), расположенном в нескольких милях к югу, по дороге на Лоди и Пьяченцу, в надежде, что венецианцы каким-то образом ухитрятся обойти Кардону и присоединятся к нему. В руках французов оказались также несколько испанских военачальников.

Ла Палис не имел иного выбора, кроме как вернуться во Францию с остатками своей армии. Вероятно, они были в дружбе или, по крайней мере, симпатизировали друг другу. Члены совета скинули свои мантии и подключились к спасательным работам. Теперь он на них отыграется.

Таким образом, он спас город но Кардона пробился к самым берегам лагуны, спалив Фузину, Местре и Маргеру, откуда он даже нанес несколько угрожающих выстрелов по самой Венеции. Прошло тридцать лет с тех пор, как дож Кристофоро Моро выдал в 1490 году первую лицензию на печатание книг.

Лишенная своей торговой гегемонии и превосходства на морях, она уже никогда не смогла бы инициировать и воплощать стратегические политические процессы, как в прошлом. Кое-где положение было лучше. Во всяком случае, он быстро послал гонцов за помощью к Питильяно, который находился в паре миль от него, поднял пушки на холм среди виноградников и открыл огонь.

Когда 15 сентября началась осада по всем правилам, город был уже готов к серьезной защите. Когда 16 мая 1510 года ужасный шторм выбил большое стекло в окне зала Большого совета во время заседания сената, собравшегося там из-за страшной жары и одновременно сломал крыло у льва святого Марка, сидящего на колонне Пьяццетты, многие (в том числе и Марино Сануто) поспешили увидеть этом страшное знамение грядущей катастрофы.

Издательство называлось «Академия ди Альдо», оно объединяло виднейших ученых того времени. Но наемное войско снова доказало свою ненадежность. Венецианцы задавались вопросом, стоило ли так просто оставлять свои города.

27 апреля папа Юлий II выпустил буллу, гораздо более грозную, чем его дядя 26 лет назад. Падуя была отбита обратно.

Горожане спешили к Дворцу дожей, так что вскоре внутренний двор оказался забит народом. Когда этот документ доставили в сенат, к нему там отказались прикасаться. Когда папа Юлий II узнал о возвращении венецианцами Падуи, он пришел в ярость. Другими словами, могла быть возрождена Камбрейская лига.

Теперь им пришлось не только прервать все контакты с Венецией. За годы Камбрейской лиги бедствия, которые терпела республика, никак не сказались на ее активности. В тот самый день, когда послы получили полномочия подписать соглашение от имени республики, Совет десяти подавляющим большинством голосов (13 против 2) принял официальное заявление о том, что Венеция от рук папы претерпела незаслуженные гонения и подчинилась несправедливым требованиям не по доброй воле, но по принуждению — «силой, страхом и угрозами». Но ненависть папы к Венеции продолжала тлеть и летом 1508 года разгорелась с новой силой. Они считали эти города ценой за существование своего независимого государства, как капитан бросает за борт часть груза, чтобы уцелел корабль (это сравнение не раз использовалось на заседаниях сената и Совета десяти).

Как бы серьезно ни угрожали ей враги с материка, сам город не пострадал. Венецианцы получили несомненное преимущество позиции. Италия делилась на три части.

Вот таким образом, когда послы Карла V летом 1521 года обратились к ней с просьбой позволить имперской армии свободно пройти через ее владения, они получили вежливый, но твердый отказ. Герцогская солеварня в Комаккьо была прямым конкурентом для папской солеварни в Червии. Ведь они не только принадлежали к одному поколению, но и находились примерно на одной ступеньке социальной иерархии. Однако Венеция твердо стояла на своем.

Несмотря на договоренность, все венецианские чиновники в этих городах сели за решетку. Это была не пустая угроза и возглас Лоредана никого не удивил. Если бы Мальвеццо атаковал этот город немедленно, до того как защитники подготовились к осаде, он бы легко его захватил. Немецкие и фламандские купцы быстро наладили экспорт книг в Северную Европу.

Все это оказало благотворное воздействие на боевой дух венецианцев. И снова для разрешения сугубо итальянских противоречий приглашались иноземные армии. Лишалась она и своей юрисдикции над подданными папы, находящимися на ее территории.

Первой из этих целей он с успехом добился в качестве гонфалоньера папской армии.

Потом начался дождь, превратив истоптанную землю в месиво. Умело действуя в этой войне, Венеция смогла расширить свою территорию. Но император не откликнулся. Благодаря ему книги стали доступны не только богатым.

«Поскольку, — сказал он, — если мы потеряем ее, мы потеряем прекрасное государство, Большого совета более не будет и мы не сможем наслаждаться свободой». Все сухопутные владения Венеции уже были потеряны. Вторая цель тоже казалась близка, но внезапная смерть папы поставила ее осуществление под угрозу. Вместо этого, новый папа в союзе с Францией, Священной Римской империей и несколькими другими христианскими государствами образовал Камбрейскую лигу и попытался восстановить Папскую область в прежних границах. Его также попросили уменьшить закупки флорентийской и генуэзской одежды, чтобы доходы от этих сделок не поддерживали лигу.

И хотя Венеция городам, которые остались ей верны, оказывала различные милости, давала привилегии и освобождала от поборов, эти города не многое могли дать Венеции по сравнению с тем, что она потеряла. В это же время Венеция превратилась в интеллектуальный центр Италии. Вести об этих победах не порадовали папу Юлия II.

Эта территория всегда принадлежала Папской области и должна была вернуться к ней. Все это продолжалось, пока не поднялось солнце.

Однако перерыв отнял у горцев победу. Конечно, поползли невнятные слухи про диверсию агентов Людовика. Кроме этого, у Франциска была поддержка английского короля Генриха VIII и кардинала Вулси, которые тоже были озабочены сохранением баланса сил и папы Льва X, у которого была самая веская причина — от Рима до границ королевства Неаполь, владения Карла, было всего сорок миль и папа не хотел такого близкого соседства с императором.

Все требовали официальной информации, надеясь, что правда не так ужасна, как слухи. Выявлялись бродяги и подозрительные личности.

Сами венецианцы все же не бездельничали. И конечно, венецианцы, богатые и бедные, образованные и невежды, не забывали веселиться. Он предлагал потерпеть и подождать. Папа в попытке выступить посредником предложил, что, если венецианцы откажутся от двух больших городов, они могут удержать остальные города при условии уплаты ежегодной дани но это предложение также было решительно отвергнуто, не просто из-за предложенной к выплате суммы (его святейшество упомянул об уплате 2500 фунтов золотом в качестве первоначального взноса и об уплате в дальнейшем 300 фунтов ежегодно), но так как Венеция отказалась ставить себя в положение постоянного данника для кого бы то ни было.

Город оставался беззащитен, без всякой вооруженной силы, способной остановить этот грабеж. Было далеко за полдень 13 сентября, когда они обрушились на французский лагерь. Напоследок он протянул Дона документ, в котором были изложены его требования.

Реституция папских земель его ни на йоту не успокоила. Это самый знаменитый портрет кисти Беллини и, безусловно, одна из лучших его работ. Каждому что-то доставалось.

Феррара и Мантуя тоже получили бы все земли, которыми владели когда-то. С трудом поднявшись, они получили двенадцать розг для бичевания от двенадцати кардиналов. Противник, однако же, не предпринял ничего подобного. Теперь и вовсе его вынудили обратиться к врагу. Оттуда они в упор принялись расстреливать беззащитные венецианские корабли. Голос епископа, к счастью, был так тих, что произнесенное им едва можно было разобрать. Первые две повозки быстро прошли, но третья застряла, заблокировав мост.

29 декабря было решено принять условия папы. Юлий и слышать об этом не хотел. Торговля с Левантом так и не восстановилась после падения Константинополя 1453 года. Первый этап, прошедший в канцеляриях Европы, был проигран. Короче говоря, жить только морем больше было нельзя.

Они пригласили в качестве посредников представителей Генриха VII Английского. Вот таким образом портрет принято датировать именно 1504 годом. Отстранение его имперских комиссионеров, Тревизано и Фриулини, прошло безнаказанно. Но Питильяно не ответил. 14 марта 1509 года, во время заседания Большого совета, Дворец дожей потряс сильный взрыв.

Но дороже всего это поражение обошлось республике с моральной точки зрения. Он по-прежнему предпочитал уклоняться от битвы. В течение нескольких месяцев в него входил даже Эразм Роттердамский, ставший близким другом семьи Мануцио (хотя он и находил их обеды несъедобными). Следовательно, она не связана этими обязательствами и оставляет за собой право предоставить другие условия договора папе, «когда он будет лучше осведомлен и не будет испытывать враждебности», либо его преемникам. К апрелю шестимесячное контрнаступление его армии прекратилось, на продолжение его не было денег, а Максимилиану не оставалось ничего другого, как заключить мир на три года, позволив Венеции сохранить завоеванную территорию. Венгрия, присоединившись к лиге, могла получить обратно Далмацию.

Участники лиги начали готовиться к кампании 1512 года.

Вокруг него расположились двенадцать кардиналов. Только один из них удостоился аудиенции — некий Джироламо Дона, которого папа знал прежде. Немало усилий он приложил к тому, чтобы империя непременно досталась его внуку Карлу, который благодаря последовательности династических союзов, а также череде неожиданных смертей в возрасте девятнадцати лет оказался повелителем Испании (вместе с Сицилией, Сардинией и Неаполем, не говоря уже о новых американских колониях), Австрии, Тироля, большей части Южной Германии, Нидерландов и Франш-Конте.

Решение было принято 11 сентября. Но он промешкал две недели и шанс был упущен. В этой ситуации дож Леонардо Лоредано объединил население, призвав к всеобщей мобилизации. Это была угроза, которой лига не могла пренебречь. Но злодеяние совершилось.

Лига оставалась в силе, ее враждебность не угасала. Но времена изменились. В этой ситуации дож Леонардо Лоредано объединил население, призвав к всеобщей мобилизации. Дважды де Шомон, французский вице-король Милана, бросал свои войска в атаку. После этого Венеция заключила мир и заняла сторону Папы во вновь образованной Священной лиге, в его новой войне против Франции.

Однако в отношении империи можно было выбрать более жесткую линию поведения.

Вдруг появился отряд всадников и с возгласами «Марко. Кипр достался бы Савойской династии. Когда французы уже были близки к отступлению, на горизонте появилось облако пыли.

Падуя была отбита обратно. Все пятеро венецианских послов, одетых в алое (шестой за несколько дней до этого умер), встали перед ним, поцеловали его туфлю, затем преклонили колени на ступенях. Окрестности Арсенала превратились в ад.

Положение было хуже некуда. Тем временем Тривульцио захватил замок Мирандола. В Восточном Средиземноморье Венеция тоже больше не была хозяйкой. Теперь на Венецию шел строй союзных армий Европы, какого Италия еще не видела. По всем критериям действия папы Юлия II были недостойными. Несмотря на это, разгневанный Максимилиан выступил.

Умело действуя в этой войне, Венеция смогла расширить свою территорию. Поднимаясь по реке, он встречал жестокое сопротивление. Но виноградники и оросительные канавы, отделявшие их от венецианских позиций, всякий раз тормозили атаку. Новости о восстановлении согласия венецианцев с папой не слишком обрадовали членов лиги. Французы в Милане тоже держали оружие наготове.

Осторожный Питильяно резонно напоминал об инструкциях из Венеции, запрещавших ввязываться в бой с сомнительным исходом. Фактически, он поменял сторону. Пехоту, которой бежать было некуда, перебили на месте.

Нельзя сказать, что венецианцы потеряли способность забыть свою вражду ради защиты республики, в которой она так нуждалась. Максимилиан, как обычно колеблющийся и ограниченный в средствах, не вмешивался. Более того, многие в оставленных городах предпочитали жить по венецианским законам. Говорят, папа швырнул тиару на пол и разразился проклятиями, негодуя на святого Петра.

Венеция как город могла выжить, если ей было угодно, но ее империю следовало уничтожить. Папа наложил на республику интердикт, но эта мера оказалась неэффективной.

Но Венецию было не запугать. Теперь горожане не были в этом так уж уверены.

Это воинство включало четыре наиболее значимые фигуры христианского мира. Теперь настало время следующего, судьба которого должна была решиться на поле боя. Правда была еще ужаснее. Только два корабля смогли избежать гибели. Беллини был почти сверстником дожа. Проведитор Андреа Лоредан, родственник дожа, был схвачен и хладнокровно убит.

В начале апреля французские войска подошли к Равенне и осадили город. Интердикт тоже оказал свое действие. Однако он встретил сопротивление более серьезное, чем ожидал. Впоследствии Сануто описал его как «дьявольский и позорный».

Эти победы существенно усилили позицию Венеции и папа пришел в ярость. 10 июня над городом подняли знамя Святого Марка. Они пришли как раз в тот момент, когда он пытался полностью изолировать Венецию.

Вера в свою исключительность была подорвана. Их поддержали герцог Ангальтский и герцог Альфонсо. Снова, как это часто бывало и ранее, Венеция оказалась неприступной. Весть о нем облетела Северную Италию и отношение к пришельцам переменилось. К новой угрозе Венеция отнеслась так же, как и к старой, отказавшись ее принимать и запретив публиковать ее на своей территории.

Вести о катастрофе добрались до Венеции 15 мая к десяти часам вечера. Но народ ослаб, морально и физически, а ему, как никогда, требовалась сила. Падуя была отбита обратно. Ему оставалось только отступить к Венеции со всей скоростью, на какую он был способен. Проведитору Тревизо, Андреа Тритти, направили приказ поддерживать восставших всеми силами, какие он только сможет собрать. Альвиано, ускользнув от испанцев, теперь быстро пересекал равнину. С Максимилианом снова попытались договориться, сначала обратив его внимание на амбиции французов и пообещав 200 000 флоринов или, если он захочет, по 50 000 в год в течение десяти лет за то, чтобы он согласился стать «отцом и защитником» республики.

Если требовалось привести к покорности Венецию, требовались более радикальные методы. Герцог Альфонсо д39Эсте в течение прошлого года был, несомненно, полезен, но затем он стал не многим более, чем агент французского короля, причем связи герцога Феррарского с королем Франции тем больше укреплялись, чем больше отдалялся от них папа. Когда эти новости дошли до Риальто, венецианцы от стыда не могли поднять головы.

Венеция капитулировала — но только когда уже не оставалось другого выхода. Он выразил надежду, что многие последуют его примеру.

— сильного и богатого государства. У цй ситуац дож Леонардо Лоредан обднав населення, закликавши до загально моблзац. Весь город погрузился в уныние. Был дожем Венецианской республики во времена Войны Камбрейской Лиги (1508–1516) или Войны Священной Лиги. Также Венеция доказала, что все еще является неприступной.

Юлий считал, что этим государством должна стать Папская область. Сам он после традиционного пира в честь дня святого Марка (то есть через три дня) обещал подать другим пример, пожертвовав в казну всю свою посуду и вернув казне 5000 дукатов жалованья, оставив только 2000 на расходы. Он словно не понимал, что за этим последует. Теперь республика полностью изменила позицию: по существу, она стала итальянским государством — возможно, не таким, как все остальные, поскольку ее история, традиции, своеобразная форма правления всегда выделяли бы ее среди прочих как нечто особенное и уникальное, — но, тем не менее итальянским, то есть ориентированным на Запад, скорее сухопутным, чем морским, подверженным тем же политическим перипетиям, что и остальной полуостров, при том что еще совсем недавно она не снисходила до того, чтобы признать себя его частью.

На юге Триана, Бриндизи и Отранто могли отойти к арагонскому дому.

Также просочились сведения, что он испытывает недостаток в средствах. Но праздникам венецианцы всегда отдавали должное. Ее возглавляло семейство Орсини, двое из которого сыграли важную роль в качестве кондотьеров. Затем они поклялись соблюдать условия договора, еще раз поцеловали туфлю папы и тот, наконец, пожаловал им отпущение. Однако противоборство на этом не закончилось.

Граждане Брешии и Бергамо решили воспользоваться уходом французской армии и вернуться под власть Венеции, однако де Фуа, стремительно вернувшись обратно (и по пути уничтожив пытавшееся остановить его венецианское войско), оказался под стенами Брешии быстрее, чем на укрепления смогло прийти достаточно защитников. Многие из горожан бежали вместе со своими женами, детьми и самым ценным из имущества в Падую или Венецию. Союзников у Венеции не было и положение ее было безвыходным. В этой ситуации дож Леонардо Лоредано объединил население, призвав к всеобщей мобилизации.

Формально этот договор еще оставался в силе. В суматохе, под покровом темноты феррарцам удалось подвезти тяжелые пушки к самому краю воды. В их числе находились двое сыновей дожа Лоредана.

Реальное бичевание милостиво исключили из церемонии. Этот факт отражен в правительственных документах.

Нашествие завершилось. Не давая врагам передышки, де Фуа вернулся в Милан, набрал свежие войска и снова выступил в поход. Венеция, в отличие от папы, осталась верна своему французскому союзнику. Адриатическое море становилось свободным от пошлин, которые Венеция взимала за проход судов через него.

Окруженные с трех сторон итальянцы не выдержали. Венецианцы последовали за ним. Однако, Максимилиан не смог выступить, но даже без него объединенная армия превосходила венецианскую. «Дож, — замечает Сануто, — выглядел полумертвым». Там их ожидал более теплый прием, чем они смели надеяться.

У них обоих имелись давние претензии на некоторые венецианские земли.

Он отдавал город своему внуку Карлу Испанскому Карл передавал его французам, а они, в свою очередь, передали бы его республике, вместе со всеми остальными исконными венецианскими землями в Северной Италии (кроме Кремоны), которые занимали сами французы. Умело действуя в этой войне, Венеция смогла расширить свою территорию. «Пусть синьория распоряжается своими землями, как ей заблагорассудится», — ответил он на это предложение. И речи о мирных переговорах больше не было. Несмотря на болезнь, времени Чезаре не терял. Их мотивацией вступления в лигу была не поддержка папы, а поддержка друг друга.

---