Картина Эль Греко Петр И Павел

Описание картины «Апостолы Петр и Павел»

Больше заказов от короля он не получал.

«Духу» контрреформации и установкам Тридентского собора идеально соответствовала живопись отличного итальянского мастера Шипионе Пульцоне, прозванного Гаэтано (1544-1598), чье творчество могло бы считаться в указанном смысле образцовым. Отсюда их внимание ко Кресту. Диего де Сильва Веласкес (1599—1660)—один из величайших живописцев прошлого — представлен в Эрмитаже двумя картинами.

Пётр и Павел: размышление перед картиной Эль Греко

Различие бросается в глаза: портрет знаменитого миниатюриста, обладающий всеми приметами живописной манеры Эль Греко, «нормален» во всех отношениях. Для сравнения возьмём другую – раннюю итальянского периода – работу Эль Греко, портрет Джулио Кловио. Для этого стоит вспомнить о том, что в 1577 г. в Испанию приехал не новичок, а 36-летний мастер с блестящей выучкой и обширными знаниями, входивший в кружок Фульвио Орсини известного эрудита, библиотекаря кардинала Алессандро Фарнезе приехал профессионал, настолько уверенный в себе, что молва приписывала ему утверждение, что он-де расписал бы Сикстинскую капеллу получше Микеланджело художник, впитавший атмосферу позднего итальянского Ренессанса и заявлявший, что живопись – вовсе не ремесло (скорее, наука) и написавший позже утраченный трактат о живописи, архитектуре и скульптуре мастер, убеждённый в своих правах на большие гонорары и на особый образ жизни, оправдываемый избранничеством.

И в этом плане опыт творцов нового искусства – искусства Нового времени – структурно воспроизводит парадигму мистического опыта. Особое звучание у Эль Греко имеет колорит, сотканный из рефлексов игры контрастирующих цветов, ярко вспыхивающих или призрачно мерцающих. Произведением, в котором Эль Греко одновременно являет себя в обеих ипостасях, в котором «лицом к лицу» сходятся два явно различных живописных принципа, является уже упоминавшееся «Погребение графа Оргаса» (1586 г. ). Но, скорее всего, он покинул Италию сам. Гордый и независимый, но вместе с тем трудолюбивый и просвещённый.

Фигуры апостолов объёмны и, вместе с тем, в высшей степени декоративны. Икона самодостаточна и не нуждается в зрителе. Тереса.

Репродукция картины "Апостолы Петр и Павел (Эль Греко)"

Как писал Павел: помните, мы куплены дорогой ценой. С Петром ситуация понятна: Сам Христос особо выделяет его из числа других апостолов. Именно его кисти принадлежит знаменитая картина «Апостолы Петр и Павел», которую можно увидеть в Эрмитаже в Санкт-Петербурге.

Но поскольку требования носили достаточно общий характер: благочестие (церковь не одобряла крайностей маньеризма) и соответствие ортодоксии, а жёсткий канон отсутствовал, то оценка того или иного произведения была в значительной мере делом вкуса. Того, на чем строится совокупность приёмов прямопер-спективного изображения. Важно то, что они сумели сделать. В искусстве он пошел своим самобытным путем. – В 1587 году (а закончил в 1592-м). Павел умен, категоричен и беспощаден, решителен и эмоционален.

Апостолы петр и павел эль греко

И он всегда сопереживает изображаемому герою — будь то Христос в Гефсимании или мученик идущий на казнь, вдохновенный апостол или жалкий нищий. Известно, что Доменикос Теотокопулос (1541-1614), прозванный в Италии Греком, родился в городе Кандии на Крите и, прежде чем обосноваться в Толедо, довольно длительное время совершенствовал своё мастерство в Венеции и Риме2. Но «Апостолы Пётр и Павел» – одно из немногих полотен Эль Греко, где двоемирие «упрятано» глубже, поскольку связано не с непосредственным уровнем сюжета, а с персонажами произведения. Ориентация художника на выработанный итальянским Ренессансом стереотип поведения, при котором успеху способствовала индивидуальная эстетическая платформа (индивидуальная в узком смысле), провозглашение примата личных достоинств над родословной, – всё это на земле Испании обрекало и кружок и самого художника на известную замкнутость и нелёгкое существование.

Двухфигурная композиция обычно не подразумевает сложности прочтения. Если соотнести эти работы, то будет очевидно:Петр и Павелстоят там же, у Распятия. А на него Эль Греко поначалу и рассчитывал. Композиционно единство Апостолов передается обращенностью их корпусов друг к другу.

Однако о Риме все же стоит сказать несколько слов. Один из биографов художника пишет: «Крит дал Эль Греко жизнь, а Толедо — кисть». Вот таким образом ограничимся замечанием, что косвенным свидетельством радикального переосмысления «искусства», включившего это понятие в абсолютно новые – привычные для нас, но неожиданные для того времени – контексты, служит появление множества трактатов, в которых сами художники, скульпторы, архитекторы выступают уже не как члены цеха, корпорации, составляющие сборник рецептов своего ремесла, но как теоретики-созерцатели, задающиеся вопросом о смысле того, чем они занимаются и вообще, кто они такие.

Эль Греко считал, что язык (или «орфография» в значении Флоренского) может и должен быть различным применительно к изображению столь различных сфер. P. 9. Или взять, к примеру, картину «Куда ты идешь, Господи. » Аннибале Карраччи 12-й год правления императора Нерона. Это случилось по дороге в Дамаск. Однако, скажем, если в дюреровском «Прославлении Троицы» (1511 г. ) идея «двоемирия» воплощена по преимуществу на уровнях сюжета и композиции (положение в пространстве) и не нарушается единственность точки зрения, т. е. прямая перспектива, то у Эль Греко – абсолютно иное решение.

Вглядимся в их глаза. О почтительном восхищении молодого художника творениями великих мастеров свидетельствует один из вариантов его картины итальянского периода «Изгнание торгующих из храма», в которой на первом плане изображены Тициан, Микеланджело, предположительно Рафаэль, а также покровитель Теотокопулоса миниатюрист Джулио Кловио.

1598—1664) Св. Вкус нормативен, поскольку антинормативен: всякое произведение он судит, значит, разлагает, подвергает уничтожающей критике, чтобы затем «собрать» его на новой – только в ходе этого критического анализа и обнаружившейся – основе, – на основе суждения вкуса. Господь трижды спрашивает Петра: любишь ли ты Меня. Камень, Его же небрегоша зиждущие, Сей бысть во главу угла. Тереса39.

Разделения мира на град земной и град божий сохраняется до Страшного суда. Пребывание Эль Греко на своем родном острове не было продолжительным. И это отразилось в его портретах.

Ведь он её использует при изображении «верхнего мира», августинова «небесного града», оставляя для «града земного» технику вполне неманьеристской ренессансной живописи, конечно, тоже преображенную под его кистью. Судить, полагаясь на вкус, значит судить, полагаясь на себя. Отсюда их внимание ко Кресту. Нижний мир трактован в тёмно-золотистой венецианской гамме имеет один источник света (сверху), строго подчинён линейной перспективе. В общих чертах, да, но присмотримся повнимательнее к картине, чтобы попытаться понять, что удивляло современников в творчестве живописца, при том, что абсолютно очевидно, что «Апостолы» далеко не самое странное из его произведений.

Если соотнести эти работы, то будет очевидно: Петр и Павел стоят там же, у Распятия. В Испании Доменико встретил прекрасный прием. Washington, 1982. Апостол Павел обличил его: сказал, что Петр сделал это из лицемерия. И вообще все великие трудились для идеи. Если сосредоточиться на «странностях» или, лучше сказать, на особенностях зрелого и позднего творчества художника, то они в «Апостолах» налицо, хотя и в смягчённом виде. Как писал Павел: помните, мы куплены дорогой ценой.

Наталья Буяновская: Новые картины (май 2018)

Апостолы Петр и Павел – одно из самых спокойных полотен религиозной живописи Эль Греко. Довольно большое по размеру (122 х 105 см), оно написано в 1587–1592 годы и считается одним из самых значительных произведений Эль Греко. Не вызывает сомнения, что «Апостолы» в общих чертах принадлежат описанной выше норме. Одним из крупнейших мастеров испанского искусства рубежа XVI—XVII вв. Сам же он чудесным образом обращается ко Христу. 1638 г. ) внешне лаконичен, но глубок по характеристике. Бог был высшей ценностью равно для безымянного средневекового иконописца, для Джотто, для Микеланджело, для Эль Греко.

При этом он не выбирает одну из этих возможностей в качестве канонической, но, выражаясь по-гегелевски, снимает или преодолевает их все. – и Павел вдруг видит Самого Бога. Как бы то ни было, с 1575 года и до конца своих дней – до 1614 – он прожил в Толедо. Возвратимся к временам Эль Греко и посмотрим, что отличало изобразительное искусство той эпохи и какие его образцы могли бы быть признаны ею безоговорочно «своими». И на самом деле, такое положение рук может свидетельствовать о том, что Петр делится своим молитвенным, пастырским опытом с Павлом.

Видео: Апостолы петр и павел эль греко

когда разлагается религиозная устойчивость мировоззрения и священная метафизика общего народного сознания разъедается усмотрением отдельного лица с его отдельною точкою зрения в этот именно данный момент, – тогда появляется и характерная для отъединённого сознания перспективность. » 15. Разумеется, многие приёмы использованные художником при изображении этого мира, заимствованы Эль Греко у так называемых маньеристов (сейчас мы не намерены касаться этой обширной темы) но маньерист пребывает таковым во всех картинах, а Эль Греко определенной манерой не скован и позволяет себе свободно мыслить в каждом случае по-особому. В «Погребении графа Оргаса» не очень трудно разобраться именно потому, что мир верхний – наверху, а мир нижний – внизу. Одна рука лежит на книге Святого Писания, указующий жест другой как бы подтверждает написанные им проповеди христианской веры.

В Венеции он из иконописца сделался живописцем, в Риме продолжил «образование» (кавычки говорят не просто об усвоении навыков, но об образовании самого себя), в Толедо он стал подлинным Греком. Лица – несомненно, портретны, поскольку изображение Павла воспроизводит более ранний автопортрет (в облике апостола Павла) из собрания маркизы де Нарраес и рядом с ним Пётр, не имеющий реального прототипа, смотрится тоже вполне «портретно». Оно избегает всех «несовершенств зрения» (Плотин) исключая передачу рефлексов, эффекта многослойности воздуха, приглушающего цвет удалённых предметов, – всего того, что граничит с непосредственным зрением. Кстати, Эль Греко позже вступил в соревнование с Микеланджело – когда писал свою знаменитую работу «Снятие пятой печати».

• Апостолы Петр и Павел, Эль Греко
• Апостолы Петр и Павел Эль Греко
• Святые Апостолы Петр и Павел (1587-1592)
• Эль Греко Апостолы Петр и Павел

Однако на Крите он пробыл только часть жизни. Арест святого Петра ожидается со дня на день. Но это принципиально другие возможности. Эволюция творчества Греко определяется этапами его жизненного пути. Если посмотреть на его лик, то видно, что губы его плотно сжаты, глаза смотрят в сторону, не на зрителя.

Интересный исторический экскурс в традиции изображения двух миров можно найти в статье американского исследователя Сары Шрот, в которой она, в частности, пишет: «В тринадцатом веке в связи снеобходимостью иллюстрировать сочинение Святого Августина «О граде божием» возник новый стиль изображения святых. Руки Петра находятся на том же уровне. Что касается рук и голов апостолов их «слишком человеческая орфография» смотрелась бы абсолютно уместно в любом портрете Нового времени. И причина такого положения дел не только в религиозной тематике.

• Естественные странности кривизны
• Записки переводчика с Андреем Десницким
• Эль Греко: Картина «Апостолы Петр и Павел»
• Наталья Буяновская: Пастель (май 2018)
• Наталья Буяновская: Пастель (часть 2-я)
• Наталья Буяновская: Акварель (часть 6-я)
• Наталья Буяновская: Акварель (часть 5-я)

Масштаб художника (возрожденческого и поствозрожденческого) измеряется «широтой шага», тем, насколько широко он «шагнул» – от себя к себе, насколько хватило его дарования на то, чтобы «найтись» в открывшемся разнообразии «манер» и, оставив позади их все, открыться «естественному свету». Ведь он её использует при изображении «верхнего мира», августинова «небесного града», оставляя для «града земного» технику вполне неманьеристской ренессансной живописи38, конечно, тоже преображенную под его кистью. Когда он написал картину для дворца Эскориал, консервативный Филипп II не оценил гения. А на него Эль Греко поначалу и рассчитывал. Талант Эль Греко настолько самобытен, что если он когда-то кого и копировал, то только самого себя.

Как бы то ни было, с 1575 года и до конца своих дней – до 1614 – он прожил в Толедо. Сравнительное описание преображения искусства увело бы нас слишком далеко от «Апостолов» Эль Греко. Отрешённость освобождает от «рабства себе», привычного полуавтоматического функционирования, впервые приводя таким образом «в себя», т. е. в сознание, если под «сознанием» понимать некоторое «трезвение ума», которое как раз и позволяет быть судьёй себе и своим поступкам. Возвратимся к временам Эль Греко и посмотрим, что отличало изобразительное искусство той эпохи и какие его образцы могли бы быть признаны ею безоговорочно «своими».

Наконец, Доминикос поселяется в испанском Толедо, где и получает прозвище «грек» (Эль Греко). Взгляд обращен к другой точке или же внутрь себя. Так что в данном случае логичнее говорить не о странностях, но живописном почерке, может быть, слишком смелом для современников. 9. В Венеции он из иконописца сделался живописцем, в Риме продолжил «образование» (кавычки говорят не просто об усвоении навыков, но об образовании самого себя), в Толедо он стал подлинным Греком. Это схождение обусловлено задачей пространственно свести два мира, «нижний» и «верхний», воплотить традиционную идея противостояния «земного» и «небесного». Vol.

1. Наталья Буяновская: Акварель (часть 4-я)
2. Картина Эль Греко «Апостолы Петр и Павел»
3. Святые апостолы Петр и Павел: их образы в искусстве

В итоге тематические ограничения на религиозные сюжеты больше относились к живописцам в протестантских странах, тогда как их коллеги-католики продолжали писать различные композиции на евангельские и ветхозаветные темы изображать святых, Деву Марию, Св. Это схождение обусловлено задачей пространственно свести два мира, «нижний» и «верхний», воплотить традиционную идея противостояния «земного» и «небесного» 19. Католическая церковь не могла найти лучшего распространителя своим идеям «в массах», чем Пульцоне ибо у него, как выразились бы идеологи соцреализма, «форма» была подчинена «содержанию». Впрочем, некоторые приёмы использованные живописцем, продиктованы явно не той общеренессансной нормой, о которой шла речь выше, являя собой некоторое отступление от действующих «правил правописания» в сторону ушедшей в прошлое «орфографии», а именно, орфографии иконы. И это тоже передано, в том числе, через одежду.

У Бога ничего случайного не бывает. Умер он с долгами, в возрасте 73 лет. Большое место в творчестве Веласкеса занимал портрет.

К 26 годам Эль Греко почувствовал необходимость внутренне и профессионально расти. С портретной живописью, долгое время остававшейся в Испании единственным видом светского жанра, знакомят также два парадных репрезентативных портрета кисти Хуана Пантохи де ла Круса (1551—1609). Маврикия». Она включала 131 том только наиболее ценных книг на разных языках, не считая прочих книг. Хорошо представлено творчество старшего современника Веласкеса Хосе Риберы (1591—1652).

В разделе, посвященном композиции, я надеюсь подробно опровергнуть это в корне ошибочное суждение исходя из анализа художественных средств – как чисто живописных, так и сугубо символических – использованных художником для передачи идей, которые он стремился выразить данным произведением. Но там он долго не задержался – не очень ему понравилась обстановка. Каждый день в течение продолжительного времени художник приходил в сад, где гуляли больные и делал зарисовки. Петр трижды отвечает утвердительно. Бывшая столица в ту пору представлялась как бы островком, откуда ещё не улетучилась атмосфера арабо-еврейских культурных традиций, город отличался особым повышенным «полиглотизмом» культуры (термин Ю. М. Лотмана) и как следствие такого полиглотизма напряжённостью духовной интеллектуальной и религиозной жизни и, кроме того, политическим нонконформизмом.

Эль Греко (El Greco собственно Доменико Теотокопули, Theotocopuli), великий испанский художник, архитектор и скульптор. К тому же неискушённого зрителя неизбежно поражала разница между тициановским по характеру письмом и острой портретностью Великого инквизитора Ниньо де Гевара (по последним предположениям на портрете изображён кардинал-инквизитор Сандоваль и Рохас) и деформированным обликом, например, Святого Андрея в картине «Святой Андрей». Петр ни о чем не спрашивает Павла, а тот ничего ему не отвечает. Этот приём прежде всего нарушает линейную перспективу, создавая впечатление анатомических аномалий и «змеевидного» облика (figura serpentinata – термин Джованни Паоло Ломаццо, 1538-1600). Одну представлял апостол Петр, другую – апостол Павел. Но этот стиль в полноте раскрылся именно в Испании. Представление о двоемирии лежит в основе христианства и Эль Греко был не единственным глубоко религиозным художником, но он, возможно, был единственным художником, сознательно инструментально отнёсшимся к ушедшему в прошлое языку, к устаревшей орфографии.

А если нет Что же, в этом случае Эль Греко через своих «Петра и Павла» задает каждому из нас высокую, но необходимую планку. Однако, скажем, если в дюреровском «Прославлении Троицы» (1511 г. ) идея «двоемирия» воплощена по преимуществу на уровнях сюжета и композиции (положение в пространстве) и не нарушается единственность точки зрения, т. е. прямая перспектива, то у Эль Греко – абсолютно иное решение. Столкнулись две точки зрения.

Две «орфографии» картины, очевидные и не очень подготовленному взгляду, обретут ещё больший смысл, когда мы вспомним, что апостолы суть земные существа, люди, приобщённые к верхнему миру посредством особой благодати. Он вырос в среде римо-католиков и ему равно близки были и иконопись и западная живопись. Иеро-ним, внимающий звуку трубы, Св. Иногда («Погребение графа Оргаса», «Коронация Девы Марии») Эль Греко прибегает к созданию особого оптического эффекта – «закругления» линейной перспективы. Он говорит: Симон, ты – Петр, то есть камень и на этом камне Я созижду Свою Церковь. Эль Греко считал, что язык (или «орфография» в значении Флоренского) может и должен быть различным применительно к изображению столь различных сфер.

Во всех произведениях Эль Греко искренне и глубоко выражает свое чувство веры. Расстановка закладок в Апостоле также неслучайна. Плюс, ко всему прочему, он был человеком Ренессанса. Думаю, оно свойственно не только апостолам, но и каждому христианину. Шедевром эрмитажного собрания является картина Апостолы Петр и Павел исполненная в 1614 г. художником Доменико Теотокопули (1541—1614), прозванным за греческое происхождение Эль Греко.

Эль Греко – визионер. Он работал не ради «манеры» и не ради «идеи красоты», но ради идеи. Да, характеры и темперамент у всех различны, служение может быть разным. 21 Этот приём, прежде всего, нарушает линейную перспективу, создавая впечатление анатомических аномалий и «змеевидного» облика (figura serpentinata – термин Джованни Паоло Ломаццо, 1538-1600). Взоры их сосредоточены, уста сомкнуты, они молятся. – Сюжет он выбрал неслучайно. Что касается рук и голов апостолов их «слишком человеческая орфография» смотрелась бы абсолютно уместно в любом портрете Нового времени. И в Западной и в Восточной традиции эти два человека считаются основателями Церкви.

Он работал не ради «манеры» и не ради «идеи красоты», но ради идеи. И, наконец, отдельно мне хотелось бы упомянуть еще одного великого живописца. Если в части работ Эль Греко считал нужным придерживаться прекрасно им усвоенных перспективы и возрожденческих установок на «натуральность» изображения, то в другой части он ими абсолютно явно и сознательно пренебрегал. К этому надо добавить «символическую» функцию цвета (локальный – чистый, беспримесный – цвет в отличие от тонального, учитывающего рефлексы, освещённость, удалённость предмета), также усиливающую декоративный эффект. Фигуры Апостолов равноправны на полотне. Но цель его одна – проповедь Христа, призвание людей в лоно Церкви.

Меж тем известно, симметричность иконописного изображения как раз и препятствовала созданию иллюзии реальности, «окошка в стене», одновременно упраздняя необходимость рамы.

Нелишне напомнить, что официальным центром католицизма в Испании было как раз толедское архиепископство, религиозная столица страны, а совсем недавно (до 1561 г. ) просто столица. Эль Греко проявил себя как высочайший мастер религиозной живописи. Крит, Италия, Испания – это его «морады», остановки-ступени итинера-рия, жизненного пути37, каждая из которых была снятием, т. е. «отрицающим сохранением» предыдущих, преодолением, сделавшим его искусство в высшей степени естественным. Ведь недаром век, ориентировавшийся в эстетическом плане на «идеалы благородной простоты и спокойного величия», а именно XVIII век, счёл его творчество патологическим казусом. Лаврентий напоминает героев испанских народных сказаний.

National Galery of Art. Контрастом ему выступает апостол Петр.

Здесь же в зале работы учеников Веласкеса — Хуана Масо Портрет Филиппа IV и Хуана Парехи Портрет командора ордена Сант-Яго де Ком-постела, а также работы его последователей Антонио Пуга (Точильщик) и Антонио Переда (Натюрморт). Да и как же иначе – ведь по ренессансным меркам художник имел право на странность, а избранность осознавалась ценностью не в сакральном или феодальном смыслах, но в качестве «природной заслуги», если воспользоваться парадоксальным словосочетанием Гёте. Острая эмоциональность образного строя характерна и для портретов Эль Греко, отмеченных тонкой психологической проницательностью (Главный инквизитор Ниньо де Гевара, 1601, Метрополитен-музей) или проникновенным драматизмом (Портрет неизвестного рыцаря, 1578-1580, Музей Прадо, Мадрид).

Этот принцип лежал в основе всего его искусства, наиболее очевидным образом воплотившись в пространственно-нарративных категориях «Погребения графа Оргаса», где двоемирие как раз и составляет сюжет картины, которая по этой причине является наиболее удобным иллюстративным материалом. Не зря Николай Бердяев называет его религиозным гением. «Раз ты, Петр, оставляешь народ Мой, Я иду в Рим на новое распятие», – отвечает Христос. Таким образом, в основе всех уровней текста «Апостолов Петра и Павла», уровней рисунка, композиции, цвета, персонажа лежит оппозиция «земное – небесное» и она-то, проявляясь на всех уровнях и рождает особую экспрессию этого завершённого в себе и внешне уравновешенного полотна. О почтительном восхищении молодого художника творениями великих мастеров свидетельствует один из вариантов его картины итальянского периода «Изгнание торгующих из храма», в которой на первом плане изображены Тициан, Микеланджело, предположительно Рафаэль, а также покровитель Теотокопулоса миниатюрист Джулио Кловио. Но это принципиально другие возможности. К тому же неискушённого зрителя неизбежно поражала разница между тициановским по характеру письмом и острой портретностью Великого инквизитора Ниньо де Гевара (по последним предположениям на портрете изображён кардинал-инквизитор Сандоваль и Рохас) и деформированным обликом, например, святого Андрея в картине «Святой Андрей».

Искусствоведы, анализировавшие картину, мало задумывались о том, что это может быть. Композиция произведения тщательно выверенная. Трудно представить, что с такими глазами человек может обращаться к аудитории, тем более со страстью проповедника. Апостол Петр искренне раскаялся и осознал свою вину.

Двенадцать произведений знакомят с творчеством Мурильо (1618—1682), младшего современника Веласкеса и Сурбарана. И Господь трижды говорит ему: паси овец Моих. И вообще все великие трудились для идеи. Думаю, оно свойственно не только апостолам, но и каждому христианину. Как и в случае с Ван Гогом, Эль Греко многие не понимали. Такое поведение Петра было лицемерием и проявлением обычной человеческой трусости и в данном случае Петр явился таким же непостоянным человеком, каким был при троекратном отречении от Господа.

И всё бы хорошо с Павлом: красная тога, яркая лысина, великая Книга и мощные руки (вспомним Маяковского — «прибирала партия к рукам»). Вспомним, что один из близких друзей мастера, послуживший моделью для знаменитого портрета (около 1609 г. ), по справедливости считающегося едва ли не лучшим произведением данного жанра в мировой живописи, прелат и придворный проповедник Филиппа III, поэт Феликс Ортенсио Парависино (ум. Этот фрагмент можно интерпретировать как гармонию и внутреннее единство в служении Церкви.

Возвратившись к «верхнему» и «нижнему» (кстати, мы пользуемся терминологией очень популярного в Испании XVI в. философа-неоплатоника Леона Еврея) мирам «Погребения графа Оргаса», мы увидим не что иное, как пронизанное сознательностью рядоположение различных методов изображения соответственно сущности изображаемого объекта. Того, на чем строится совокупность приёмов прямоперспективного изображения. Относительно верхнего мира тоже можно с уверенностью сказать, что он писан блестящим мастером, прекрасно усвоившим все уроки ренессансной живописи и использовавшим этот багаж применительно к традициям византийской иконописи, в которой, в частности, трансцендентная светосреда противополагалась земному человеческому лицу и трансформации «золотое – жёлтое – земное – богатство – власть» противостояли холодной отчуждённости голубого цвета, символизирующего высшее начало. Именно мистическая традиция подсказала философу Декарту название этого состояния: «естественный свет». Крит, Италия, Испания – это его «морады», остановки-ступени итинерария, жизненного пути, каждая из которых была снятием, т. е. «отрицающим сохранением» предыдуших, преодолением, сделавшим его искусство в высшей степени естественным. Но несмотря на то, что Павел был призван позже всех, потрудился он, пожалуй, более всех. Schroth S. Burial of the Count of Orgaz // Studies in the History of Art.

Но чтобы мочь на себя положиться, надо в определенной мере возвыситься над собой. Усвоив уроки фламандского «натурализма», Пульцоне через головы старших современников вернулся к Высокому Возрождению, ориентируясь на Рафаэля.

В месте их зрительного соприкосновения (его нет на самом деле, так как Петр стоит глубже) фигуры Апостолов сливаются в единую линию. Здесь он знакомится с Иеронимой де лас Куэвас, у них рождается сын Хосе Мануэль. Последнее обусловило стойкое господство в испанском искусстве религиозных сюжетов. Мы помним, что христианство, как только стало распространяться, столкнулось с резким неприятием как в иудейской среде, так потом и в римской.

Неизвестно, что сподвигло художника практически повторить свою раннюю работу. XVI, 18). В общих чертах, да, но присмотримся повнимательнее к картине, чтобы попытаться понять, что удивляло современников в творчестве живописца, при том, что абсолютно очевидно, что «Апостолы» далеко не самое странное из его произведений. К этому надо добавить «символическую» функцию цвета (локальный – чистый, беспримесный – цвет в отличие от тонального, учитывающего рефлексы, освещённость, удалённость предмета), также усиливающую декоративный эффект. В своем очерке Испанский портрет XVI века. Отныне ограниченное рамой или стеной живописное пространство призвано создавать иллюзию «окошка в стене». Вот таким образом ограничимся замечанием, что косвенным свидетельством радикального переосмысления «искусства», включившего это понятие в абсолютно новые – привычные для нас, но неожиданные для того времени – контексты, служит появление множества трактатов, в которых сами художники, скульпторы, архитекторы выступают уже не как члены цеха, корпорации, составляющие сборник рецептов своего ремесла, но как теоретики-созерцатели, задающиеся вопросом о смысле того, чем они занимаются и вообще, кто они такие35.

Иконопись широко пользуется возможностями, которые предоставляет ей обратная перспектива. Сравнительное описание преображения искусства увело бы нас слишком далеко от «Апостолов» Эль Греко. Обязанность следить за соблюдением требований возлагалась на епископов. Иконописное пространство «вбирает» созерцающего, отсюда и «обратность» перспективы. Он старше Павла, в более блеклой одежде, поза его как будто внутренне свидетельствует – не о вине, а о глубочайшей молитве.

В «Погребении графа Оргаса» не очень трудно разобраться именно потому, что мир верхний – наверху, а мир нижний – внизу. Не вызывает сомнения, что «Апостолы» в общих чертах принадлежат описанной выше норме. Его последователи, понимая, что святого ждет смерть на кресте, умоляют его бежать. Вот таким образом-то «нормальны» все земные толедские портреты и страдает аномалиями Святой Андрей, да и все святые, коль скоро они принадлежат верхнему миру. Ведь и романтики, за редким исключением, не признали Эль Греко «своим».

Духовная ситуация в Толедо была сложной, при этом не следует забывать и о том своеобразном факте, что самая благая ориентация художника на аутентичное религиозное возрождение приходила в противоречие с реальным положением дел и что именно при «Савонаролах» художников притесняли значительно больше, чем при своенравных и деспотичных папах. Переведя с этого портрета взгляд на «Апостолов», мы сразу обнаруживаем, что это не совсем портрет и даже вовсе не портрет, хотя и портрет тоже.

Ориентация художника на выработанный итальянским Ренессансом стереотип поведения, при котором успеху способствовала индивидуальная эстетическая платформа (индивидуальная в узком смысле), провозглашение примата личных достоинств над родословной, – всё это на земле Испании обрекало и кружок и самого художника на известную замкнутость и нелёгкое существование. Вот что справедливо, хотя и неодобрительно, писал по этому поводу П. А. Флоренский: « когда разлагается религиозная устойчивость мировоззрения и священная метафизика общего народного сознания разъедается усмотрением отдельного лица с его отдельною точкою зрения в этот именно данный момент, – тогда появляется и характерная для отъединённого сознания перспективность». Об идее светоносности см.

Меж тем известно, симметричность иконописного изображения как раз и препятствовала созданию иллюзии реальности, «окошка в стене», одновременно упраздняя необходимость рамы. В этом городе, где смешались гуманизм, мистицизм и контрреформация24, возможность сделаться «своим» казалась наиболее вероятной. был Франсиско Рибальта (1551/55—1628), представленный самой ранней из датированных им картин Поднятие на крест и портретом великого испанского драматурга Лопе де Вега. XXI, 42) – читаем мы Евангельские слова, сказанные Господом о Самом Себе.

Различие бросается в глаза: портрет знаменитого миниатюриста, обладающий всеми приметами живописной манеры Эль Греко, «нормален» во всех отношениях. Черты ирреальности, мистического визионёрства нарастают в поздних картинах Эль Греко (Снятие Пятой печати, Метрополитен-музей Лаокоон, Национальная галерея искусства, Вашингтон, – обе 1610-1614), острым трагическим чувством пронизана его пейзажная композиция Вид Толедо (1610-1614, Метрополитен-музей). Конечно, мы не найдём в «Апостолах» оптической обратной перспективы, тем не менее, эффект прямой тоже сильно ограничен.

Католическая церковь не могла найти лучшего распространителя своим идеям «в массах», чем Пульцоне ибо у него, как выразились бы идеологи соцреализма, «форма» была подчинена «содержанию». Наконец, целый ряд современных искусствоведов придерживается мнения об Эль Греко как о типичном представителе испанского маньеристического направления. Возвратившись к «верхнему» и «нижнему» (кстати, мы пользуемся терминологией очень популярного в Испании XVI в. философа-неоплатоника Леона Еврея) мирам «Погребения графа Оргаса», мы увидим не что иное, как пронизанное сознательностью рядоположение различных методов изображения соответственно сущности изображаемого объекта. Усвоив уроки фламандского «натурализма», Пульцоне через головы старших современников вернулся к Высокому Возрождению, ориентируясь на Рафаэля. Взоры их сосредоточены, уста сомкнуты, они молятся. Красное пятно хитона, составляющее центр композиции, символизирует тему мученичества.

Основное место там занимали труды деятелей Возрождения. Но поскольку требования носили достаточно общий характер: благочестие (церковь не одобряла крайностей маньеризма) и соответствие ортодоксии, а жёсткий канон отсутствовал, то оценка того или иного произведения была в значительной мере делом вкуса34. Именно мистическая традиция подсказала философу Декарту название этого состояния: «естественный свет». Кстати, Эль Греко позже вступил в соревнование с Микеланджело – когда писал свою знаменитую работу «Снятие пятой печати». Образование он начал получать на Крите, продолжил в Венеции, позднее переехал в Рим.

– Считается, что это Евангелие. «Cada uno es hijo de sus obras» («Каждый – сын своих дел») – гласил ренессансный принцип, сформулированный (и одновременно спародированный, карнавально «перевёрнутый») Сервантесом.

А если нет Что же, в этом случае Эль Греко через своих«Петра и Павла»задает каждому из нас высокую, но необходимую планку. Но, наверное, не это главное. Вот таким образом-то «нормальны» все земные толедские портреты и страдает аномалиями святой Андрей, да и все святые, коль скоро они принадлежат верхнему миру. Но чтобы мочь на себя положиться, надо в определенной мере возвыситься над собой.

Разделения мира на град земной и град божий сохраняется до Страшного суда. Некоторые искусствоведы даже полагают, что Эль Греко копировал Тициана. Ученики Эль Греко, как например, Хуан Баутисто дель Майно (1568—1649), в картине которого Поклонение пастухов явно чувствуется стремление запечатлеть простые жизненные наблюдения, пошли по пути реалистических исканий. Вот что справедливо, хотя и неодобрительно, писал по этому поводу П. А. Флоренский: «.

Что это значит. Да, визионер, если угодно, но не грезящий наяву мечтатель, а творящий, так сказать, в свете «естественного света», как Св. Картина примыкает к так называемому циклу «апосто-ладос», т. е. изображений Христа и двенадцати апостолов, создававшихся по заказам церковных иерархов и призванных украшать алтари интерьеры соборов, госпиталей и т. д. Один из циклов апостоладос (1602-1605), украшающий собор в Толедо, бесспорно, принадлежит кисти самого мастера, в некоторых поздних работах ему, возможно, помогала мастерская. Художнику вменялось в обязанность владение анатомически правильным рисунком головы и фигуры, соблюдение законов линейной перспективы, цвет по преимуществу использовался тонально, одновременно рекомендовалось избегать строгой симметрии (в связи с этим художники постепенно отказываются от чисто профильных или фасных изображений), чтобы придать человеческой позе «естественность», т. е. оправданность конкретной ситуацией в отличие от исключительно символического жеста, обязательного для того или иного персонажа в средневековом искусстве, которая должна создать иллюзию «случайного взгляда».

Vol. Таким образом, в самом главном апостолы все же едины. «Духу» контрреформации и установкам Тридентского собора идеально соответствовала живопись отличного итальянского мастера Шипионе Пульцоне, прозванного Гаэтано (1544-1598), чье творчество могло бы считаться в указанном смысле образцовым. Согласно церковному преданию считается, что святые апостолы Петр и Павел погибли в один день – 29 июня (12 июля по новому стилю) в Риме, в 67 год от Рождества Христова, в 12-й год правления императора Нерона.

Фигуры апостолов объёмны и, вместе с тем, в высшей степени декоративны. Речь идет о книгах, лежащих на столе. «Шаг» Эль Греко был очень широким: он «шагнул» из одной эпохи прямо в другую и не исчез. Ведь и романтики, за редким исключением, не признали Эль Греко «своим». В самом углу полотна поместил Евангелие и Эль Греко. Это-то и придаёт картинам Эль Греко особую убедительность» 22.

Сами по себе это первоклассные мастера, например, такая европейская знаменитость как Федерико Цуккаро (1542-1609), художник, архитектор, скульптор и теоретик искусства, расписывавший для папы Capilla Paolina, сбежавший в Лондон и написавший там портреты королевы Изабеллы и Марии Стюарт, вернувшийся через 6 лет в Италию (в Венецию, где работал во дворце Дожей), возвращённый папой в Рим для окончания росписей и отправившийся в 1586 г. по приглашению Филиппа II в Мадрид. И здесь, на первый взгляд, композиционное решение картины также просто. В нём скрупулёзно соблюдены все требования возрожденческой нормы (кстати, портрет горизонтален по композиции, эта горизонтальная композиция, создающая впечатление целостности и устойчивости, в общем, не характерна для Эль Греко, живописца, тяготевшего к неустойчивости и изменчивости сливающихся форм) и сходство с живописью Тициана дополняется поразительным сходством головы Кловио с тициановским же портретом папы Павла III в кресле.

Лаврентий изображает одного из первых дьяконов церкви, по преданию, сожженного на железной решетке, с этим атрибутом он и представлен на картине. Страшные гонения на христиан в Риме. Чтобы развиваться как художник, он в 1567 году переехал в Венецию. Его картины Св.

Или цветом волос – Петра и Павла рисуют то темноволосыми, то седыми, то лысоватыми. Со временем он внутренне разошелся с Тицианом.

Вот почему он католик, хотя на Крите доминировали греческие культурные традиции. Уже упоминавшийся нами П. А. Флоренский пишет по этому поводу: «Но и пользование двумя пространствами зараз, перспективным и неперспективным, встречается тоже. » и далее: «Этот приём составляет характерную особенность Доменико Теотоко-пуло, по прозванию El Greko, «Сон Филиппа II», «Погребение графа Оргазе», «Сошествие св. Отрешённость освобождает от «рабства себе», привычного полуавтоматического функционирования, впервые приводя таким образом «в себя», т. е. в сознание, если под «сознанием» понимать некоторое «трезвение ума», которое как раз и позволяет быть судьёй себе и своим поступкам. дети» 31. Конечно, мы не найдём в «Апостолах» оптической обратной перспективы, тем не менее, эффект прямой тоже сильно ограничен. И причина такого положения дел не только в религиозной тематике.

Оно избегает всех «несовершенств зрения» (Плотин) исключая передачу рефлексов, эффекта много-слойности воздуха, приглушающего цвет удалённых предметов, – всего того, что граничит с непосредственным зрением. Об этом пишет апостол Иоанн, в последней главе своего Евангелия. Церковное искусство – всегда и неизбежно искусство регламентированное. Масштаб художника (возрожденческого и поствозрожденческого) измеряется «широтой шага», тем, насколько широко он «шагнул» – от себя к себе, насколько хватило его дарования на то, чтобы «найтись» в открывшемся разнообразии «манер» и, оставив позади их все, открыться «естественному свету». Кроткий, нерешительный взгляд говорит о колебаниях и внутреннем разладе.

Она изображает момент, когда перед казнью солдаты срывают с Христа одежды. Учился у Бассано и Тинторетто. Иногда («Погребение графа Оргаса», «Коронация Девы Марии») Эль Греко прибегает к созданию особого оптического эффекта – «закругления» линейной перспективы.

Но, как известно, Филиппу не понравилась ни одна из выполненных для Эль Эскориала картин – ни «Поклонение имени Иисуса», так называемый «Сон Филиппа II», ни «Мученичество св. По преданию, за это его выгнали из Рима. Петр в одной руке держит ключ – часть его видна зрителю, а вторая рука развернута к Павлу. Психологические характеристики заданы не только выражением лиц, но и позами, жестами персонажей поразительным образом они уживаются с повышенной декоративностью изображения, при этом руки апостолов складываются в некий узор. Разумеется, многие приёмы использованные художником при изображении этого мира, заимствованы Эль Греко у так называемых маньеристов (сейчас мы не намерены касаться этой обширной темы) но маньерист пребывает таковым во всех картинах, а Эль Греко определенной манерой не скован и позволяет себе свободно мыслить в каждом случае по-особому.

Но «Апостолы Пётр и Павел» – одно из немногих полотен Эль Греко, где двоемирие «упрятано» глубже, поскольку связано не с непосредственным уровнем сюжета, а с персонажами произведения. Многие молодые критские художники ехали совершенствовать свое мастерство в Италию. Она в чем-то перекликается со «Страшным судом» Микеланджело в Сикстинской капелле. Одновременно «натурализм» Пуль-цоне также был стопроцентной «манерой». Этот принцип лежал в основе всего его искусства, наиболее очевидным образом воплотившись в пространственно-нарративных категориях «Погребения графа Оргаса», где двое-мирие как раз и составляет сюжет картины, которая по этой причине является наиболее удобным иллюстративным материалом. Да, визионер, если угодно, но не грезящий наяву мечтатель, а творящий, так сказать, в свете «естественного света», как св.

Среди картин XVI в. обращают на себя внимание две вещи Луиса де Моралеса (1509—1586) Скорбящая мадонна и Мадонна с младенцем. Но особенность этого полотна в том и состоит, что каждая изображенная деталь полна скрытого духовного смысла имеет свою конкретно-метафизическое значение. Так, фигуры апостолов расположены рядом, они изображены почти en face, светлая вертикальная полоса фона правой границей «разрезает надвое» изображение. Эль Греко оставил после себя библиотеку из 130 книг на четырёх языках о литературе, живописи и архитектуре (для XVI века — целое богатство). Имеется в виду встреча апостолов в Антиохии и их конфликт, описанный апостолом Павлом в Послании к Галатам.

Себастьян и св. В зрелом творчестве живописца Эль Греко, родственном поэзии испанских мистиков XVI века (Хуан де ла Крус и др. ), в иллюзорно-беспредельном пространстве стираются грани между землёй и небом, реальные образы получают утонченно-духовную интерпретацию (торжественно-величавая композиция Погребение графа Оргаса, 1586-1588, церковь Санто-Томе, Толедо Святое Семейство, около 1590-1595, Музей искусства, Кливленд). Город оказал на Эль Греко огромное воздействие. Возможно, это так. Вкус не исходит из какой-либо существующей нормы он её устанавливает. Если в части работ Эль Греко считал нужным придерживаться прекрасно им усвоенных перспективы и возрожденческих установок на «натуральность» изображения, то в другой части он ими абсолютно явно и сознательно пренебрегал.

Но, как известно, Филиппу не понравилась ни одна из выполненных для Эль Эскориала картин – ни «Поклонение имени Иисуса», так называемый «Сон Филиппа II», ни «Мученичество Св. Духа», «Вид Толедо» и другие его произведения явно распадаются – каждое на несколько, не менее двух пространств, причём пространство духовной реальности определённо не смешивается с пространством реальности чувственной. Как и в случае с Ван Гогом, Эль Греко многие не понимали. Доменикос не был исключением.

Это было искусство, чуждое всяким «странностям», доступное «простому человеку», неискушённому зрителю, без ухищрений маньеризма и в то же время профессионально безупречное как с точки зрения рисунка, очень крепкого, так и колорита.

Петр же находится как бы в глубине и его лицо и правда кажется немного виноватым. Сами по себе это первоклассные мастера, например, такая европейская знаменитость как Федерико Цуккаро (1542-1609), художник, архитектор, скульптор и теоретик искусства, расписывавший для папы Capilla Paolina, сбежавший в Лондон и написавший там портреты королевы Изабеллы и Марии Стюарт, вернувшийся через 6 лет в Италию (в Венецию, где работал во дворце Дожей), возвращённый папой в Рим для окончания росписей и отправившийся в 1586 г. по приглашению Филиппа II в Мадрид. К раннему периоду творчества художника относится Завтрак (ок. Было бы, однако, весьма наивным полагать, что частичный отказ от перспективности при письме «божественной» части картины представляет собой некое непосредственное возвращение к принципам средневековой изобразительности. Иными словами, мы имеем дело с ренессансной или, точнее, постренессансной интерпретацией византийской схемы. Но картина Эль Греко — гораздо сложнее.

Об идее светоносности см. 11. 11. Вполне справедливо будет сказать, что он действительно потрудился более других апостолов. Прямым же свидетельством состоявшихся перемен оказывается именно тот упомянутый выше факт, что последним критерием оценки произведения, которое только теперь из статуса изделия переходит в статус произведения в современном смысле, отныне и впредь будет вкус, та самая категория, которая займёт центральное место в эстетике Просвещения. Церковное искусство – всегда и неизбежно искусство регламентированное.

Однако вряд ли это справедливо. Что же касается самого способа отсылки к миру ушедшей «орфографии», то этот приём значащих реминисценций сделался приметой искусства XX в., признавшего великого мастера «своим». На «вкусе» надо остановиться чуть подробнее. Нелишне напомнить, что официальным центром католицизма в Испании было как раз толедское архиепископство, религиозная столица страны, а совсем недавно (до 1561 г. ) просто столица.

Например, если последние отрицали или сводили к минимуму роль церкви и святых как заступников, посредников между человеком и Богом, то контрреформаторы эту роль всячески подчёркивали. Ведь недаром век, ориентировавшийся в эстетическом плане на «идеалы благородной простоты и спокойного величия», а именно XVIII век, счёл его творчество патологическим казусом. Да и как же иначе – ведь по ренессансным меркам художник имел право на странность, а избранность осознавалась ценностью не в сакральном или феодальном смыслах, но в качестве «природной заслуги», если воспользоваться парадоксальным словосочетанием Гёте. Сам Петр стоит несколько глубже.

Впрочем, некоторые приёмы использованные живописцем, продиктованы явно не той общеренессансной нормой, о которой шла речь выше, являя собой некоторое отступление от действующих «правил правописания» в сторону ушедшей в прошлое «орфографии», а именно, орфографии иконы. В нём скрупулёзно соблюдены все требования возрожденческой нормы (кстати, портрет горизонтален по композиции, эта горизонтальная композиция, создающая впечатление целостности и устойчивости, в общем, не характерна для Эль Греко, живописца, тяготевшего к неустойчивости и изменчивости сливающихся форм) и сходство с живописью Тициана дополняется поразительным сходством головы Кловио с тициановским же портретом папы Павла III в кресле. На «вкусе» надо остановиться чуть подробнее. Cada uno es hijo de sus obras («Каждый – сын своих дел») – гласил ренессансный принцип, сформулированный (и одновременно спародированный, карнавально «перевёрнутый») Сервантесом. Скажем, цветом одеяния – туники, далматики (длинного верхнего одеяния, которое носили поверх туники) или гиматия (плаща).

Собственно, как и глаза апостола Петра. Однако о Риме все же стоит сказать несколько слов. «Domine, quovadis. » («Господи, куда ты идешь. ») – обращается Петр к Спасителю.

Относительно нижнего мира можно с полным правом сказать, что он писан блестящим мастером позднего Возрождения, учеником Тициана, автором толедских портретов и т. д. Что касается civitas dei, верхнего мира, то это нечто принципиально иное: верхний мир пребывает в состоянии полёта, границы между предметами неустойчивы, фигуры и вещи постоянно тяготеют к превращению во что-то другое20, одного источника света нет – всё светоносно фона соответственно тоже нет, он весь «включён» в действие холодный жемчужный колорит сочетается с более локальным (символическим) использованием цвета. Это было искусство, чуждое всяким «странностям», доступное «простому человеку», неискушённому зрителю, без ухищрений маньеризма и в то же время профессионально безупречное как с точки зрения рисунка, очень крепкого, так и колорита. Положение их рук образует как бы золотое сечение, они почти в центре картины. Обязанность следить за соблюдением требований возлагалась на епископов. У Эль Греко это показано, например, через цвет одежды.

Икона самодостаточна и не нуждается в зрителе. Эль Греко – визионер. Вкус нормативен, поскольку антинормативен: всякое произведение он судит, значит, разлагает, подвергает уничтожающей критике, чтобы затем «собрать» его на новой – только в ходе этого критического анализа и обнаружившейся – основе, – на основе суждения вкуса. На сей же Книге покоится раскрытый Апостол, в знак того, что не будь Благовестия Христова – углового камня – не было бы и здания, построенного Апостолами, – Церкви Божией.

Судить, полагаясь на вкус, значит судить, полагаясь на себя.

Свободно владел четырьмя языками – греческим, латынью итальянским, позднее и испанским. Петр держит ключи, Павел рукой опирается на книгу. P.

ispolias — «грабить»), 1577–1579 годы. Иконописное пространство «вбирает» созерцающего, отсюда и «обратность» перспективы.

Петр смиренно принимает свой жребий и со словами: «Domine, tecumveniam» («Господи, позволь и мне с Тобой») – поворачивает назад в Рим, где его ждет арест и мученическая смерть на кресте. Апостолы прекрасно это понимают. Так полагал Мей стер Экхарт.

Апостол Павел здесь никого не обличает. Относительно нижнего мира можно с полным правом сказать, что он писан блестящим мастером позднего Возрождения, учеником Тициана, автором толедских портретов и т. д. Что касается civitas dei, верхнего мира, то это нечто принципиально иное: верхний мир пребывает в состоянии полёта, границы между предметами неустойчивы, фигуры и вещи постоянно тяготеют к превращению во что- то другое, одного источника света нет – всё светоносно фона соответственно тоже нет он весь «включён» в действие холодный жемчужный колорит сочетается с более локальным (символическим) использованием цвета. Различия индивидуальных стилей, школ и направлений в искусстве всегда так или иначе осознавались, но лишь в эпоху, названную Возрождением, они стали конститутивными для самого феномена искусства.

В своем произведении художник раскрывает два сложных характера, две противоречивые натуры. Переведя с этого портрета взгляд на «Апостолов», мы сразу обнаруживаем, что это не совсем портрет и даже вовсе не портрет, хотя и портрет тоже. Именно здесь он и получил прозвище Эль Греко. – Его путь ко Христу был очень своеобразным. Приземистый, с простым, но вдохновенным лицом, св. Так, фигуры апостолов расположены рядом, они изображены почти en face, светлая вертикальная полоса фона правой границей «разрезает надвое» изображение.

В результате живопись стала, собственно, живописью, т. е. картиной, значительно менее декоративной, но эта утрата в свою очередь компенсировалась иллюзией глубины изображения, обогатившей возможности передачи «естественного сходства», причём имеются в виду не только портретная живопись или натюрморт, которые отпочковались именно в итоге секуляризации изображения. Конечно, такое заявление выглядело, мягко говоря, смело, не всякий смог бы его понять. Две «орфографии» картины, очевидные и не очень подготовленному взгляду, обретут ещё больший смысл, когда мы вспомним, что апостолы суть земные существа, люди, приобщённые к верхнему миру посредством особой благодати. в 1633 г. ) в одном из сонетов, посвященных художнику, а всего их – четыре, определяет его живопись с помощью слова «extraneza», т. е. как необычную14. Не осталось у него и учеников.

Для Толедского собора написана одна из лучших его картин — «Эсполио» (от лат. Таково знаменитое полотно «Апостолы Петр и Павел» (Эрмитаж).

Его герои — ученые монахи, князья церкви, благородные гранды, в одном из них исследователи видят портрет Сервантеса, автора знаменитого «рыцаря печального образа». Будучи греком по происхождению, художник ощутил судьбу испанской нации как свою собственную и стал, по определению того же Бродского, одним из самых испанских живописцев. – В своем творчестве, как и в жизни, Эль Греко стремился к гармонии. Изображение мира в целом, т. е. так, как мы его не видим, но знаем, пиктографично, это своеобразное рисуночное письмо, оперирующее готовыми «буквами». Кроме того, огромное влияние за время пребывания в Венеции на него оказал Тинторетто.

Показательно, что и уста его плотно сомкнуты, что исключает возможность говорения. Schroth S. Burial of the Count of Orgaz // Studies in the History of Art. 10 Отметим, что «второсортность» этих художников есть результат сравнения их с великими – Рафаэлем, Микеланджело и др. Он обладал острым и ироничным умом, глубокой проницательностью. Произведения, среди которых лишь немногие признаны достоверно принадлежащими кисти Эль Греко, отмечены разнохарактерностью исканий (Изгнание торгующих из храма, 1570, Национальная галерея, Вашингтон Исцеление слепого, 1567-1570, Картинная галерея, Дрезден портрет миниатюриста Джулио Кловио, 1570, Музей Каподимонте портрет рыцаря Мальтийского ордена Виченцо Анастаджи, 1576, собрание Фрик, Нью-Йорк). У каждого человека свой путь в жизни, свой порой очень нелегкий, выбор. Среди них так называемая теория византизма, само название которой говорит о том, что ее приверженцы определяющее место в творческом методе Эль Греко отводят иконописным традициям, усвоенным мастером в ранней юности из обучения у критских художников. Доменикос Теотокопулис (1541-1614) – настоящее имя Эль Греко – уроженец Крита, обучался в мастерских известных иконописцев своего времени – Михаила Дамаскиноса, Андреаса Рико испытал косвенное влияние Феофана Грека, в середине XVI века определявшего художественную жизнь критской школы, которая благодаря ему вышла за пределы Крита и получила свое дальнейшее развитие уже на Пелопонессе.

Они, оба люди эпохи Возрождения, беседовали об искусстве, философии, богословии. Логичнее думать, что именно это и есть Евангелие. Если сосредоточиться на «странностях» или, лучше сказать, на особенностях зрелого и позднего творчества художника, то они в «Апостолах» налицо, хотя и в смягчённом виде. Работал в Венеции и Риме. Монументальное полотно Франсиско Сурбарана (ок.

Изображение мира в целом, т. е. так, как мы его не видим, но знаем, пиктографично, это своеобразное рисуночное письмо, оперирующее готовыми «буквами». В 1567 году он отправился в Италию учиться живописи у знаменитого Тициана. Отметим, что «второсортность» этих художников есть результат сравнения их с великими – Рафаэлем, Микеланджело и др. «Шаг» Эль Греко был очень широким: он «шагнул» из одной эпохи прямо в другую и не исчез.

Отныне ограниченное рамой или стеной живописное пространство призвано создавать иллюзию «окошка в стене». Но это означает, что искусство, родившееся в это время, с искусством прежним имеет общим едва ли не только название. В результате живопись стала, собственно, живописью, т. е. картиной, значительно менее декоративной, но эта утрата в свою очередь компенсировалась иллюзией глубины изображения, обогатившей возможности передачи «естественного сходства», причём имеются в виду не только портретная живопись или натюрморт, которые отпочковались именно в итоге секуляризации изображения. Справедливости ради надо сказать, что многие искусствоведы с вами согласились бы.

Действительно Эль Греко поразил испанцев необычностью манеры: вытянутые пропорции фигур, несколько манерные позы и движения, всполохи света, взвинченные складки одежд — все это отличало его живопись от современной ему испанской. National Galery of Art. Кстати имя Эль Греко – всего лишь прозвище, в переводе означает «Грек». Нижний мир трактован в тёмно-золотистой венецианской гамме имеет один источник света (сверху), строго подчинён линейной перспективе.

В этом городе, где смешались гуманизм, мистицизм и контрреформация, возможность сделаться «своим» казалась наиболее вероятной. Washington, 1982. Не осталось у него и учеников. Не случаен и выбор места жительства.

Но это только на первый взгляд. Художнику вменялось в обязанность владение анатомически правильным рисунком головы и фигуры, соблюдение законов линейной перспективы, цвет по преимуществу использовался тонально, одновременно рекомендовалось избегать строгой симметрии (в связи с этим художники постепенно отказываются от чисто профильных или фасных изображений), чтобы придать человеческой позе «естественность», т. е. оправданность конкретной ситуацией в отличие от исключительно символического жеста, обязательного для того или иного персонажа в средневековом искусстве, которая должна создать иллюзию «случайного взгляда». Эрмитажный Портрет Оливареса (ок.

К нему, абсолютно для него неожиданно, обращается Христос и кротко спрашивает: Павел, зачем ты гонишь Меня. Известно, что Доменикос Теотокопулос (1541-1614), прозванный в Италии Греком, родился в городе Кандии на Крите и, прежде чем обосноваться в Толедо, довольно длительное время совершенствовал своё мастерство в Венеции и Риме. Для этого стоит вспомнить о том, что в 1577 г. в Испанию приехал не новичок, а 36-летний мастер с блестящей выучкой и обширными знаниями, входивший в кружок Фульвио Орсини известного эрудита, библиотекаря кардинала Алессандро Фарнезе приехал профессионал, настолько уверенный в себе, что молва приписывала ему утверждение, что он-де расписал бы Сикстинскую капеллу получше Микеланджело художник, впитавший атмосферу позднего итальянского Ренессанса и заявлявший, что живопись – вовсе не ремесло (скорее, наука) и написавший позже утраченный трактат о живописи, архитектуре и скульптуре мастер, убеждённый в своих правах на большие гонорары и на особый образ жизни, оправдываемый избранничеством. Вероятно, этим и объясняется двойственное отношение публики к его творчеству, неприятие, особенно усугублявшееся с течением времени в конце XVII и в XVIII вв., по мере того как «религиозный сюжет всё более и более становится только предлогом для изображения тела и пейзажа». Христос, 1580 – 1585 гг. Конечно, такое заявление выглядело, мягко говоря, смело, не всякий смог бы его понять.

Иконопись широко пользуется возможностями, которые предоставляет ей обратная перспектива. Хотя Апостол Павел и не говорит, какие последствия имело это его выступление против Петра, но из того, что Петр не приводит ни одного возражения, можно заключить, что он вполне осознал неправомерность своего поступка. Искусство Испании XVI—XVII вв. Произведением, в котором Эль Греко одновременно являет себя в обеих ипостасях, в котором «лицом к лицу» сходятся два явно различных живописных принципа, является уже упоминавшееся «Погребение графа Оргаса» (1586 г. ). Она в чем-то перекликается со «Страшным судом» Микеланджело в Сикстинской капелле.

Эта линия проходит не по центру полотна. Вероятно, этим и объясняется двойственное отношение публики к его творчеству, неприятие, особенно усугублявшееся с течением времени в конце XVII и в XVIII вв., по мере того как «религиозный сюжет всё более и более становится только предлогом для изображения тела и пейзажа» 17. Так полагал Мейстер Экхарт. ниже. Бывшая столица в ту пору представлялась как бы островком, откуда ещё не улетучилась атмосфера арабо-еврейских культурных традиций, город отличался особым повышенным «полиглотизмом» культуры (термин Ю. М. Лотмана) и как следствие такого полиглотизма напряжённостью духовной интеллектуальной и религиозной жизни и, кроме того, политическим нонконформизмом.

Всё конкретно-определённое в Ренессансе, – пишет Л. М. Баткин, – собственно не-ренессансно (христианство, платонизм, аверроизм и т. д. ) ибо «Ренессанс – это культура общения культур» 33. Вкус не исходит из какой-либо существующей нормы он её устанавливает. Это черты, повторим, не очень явные, сводящиеся в данном случае к выразительному «смятению» тяжёлых одежд, ниспадающих контрастными складками, движению рук, типично грековским зелёному и красному.

Они у подножия Креста. Он — весь в сомнениях и размышлениях. Город оказал на Эль Греко огромное воздействие. Такие «совпадения» подчеркивают, как мне кажется, духовное единство двух апостолов. ниже.

Это черты, повторим, не очень явные, сводящиеся в данном случае к выразительному «смятению» тяжёлых одежд, ниспадающих контрастными складками, движению рук, типично грековским зелёному и красному Лица – несомненно, портретны, поскольку изображение Павла воспроизводит более ранний автопортрет (в облике апостола Павла) из собрания маркизы де Нарраес и рядом с ним Пётр, не имеющий реального прототипа, смотрится тоже вполне «портретно». В православной иконографии святых апостолов Петра и Павла чаще всего изображали вместе (хотя можно найти немало икон, на которых святые представлены по отдельности). И вскоре Доменико посчитал себя уже мастером, так что однажды заявил, что мог бы написать «Страшный суд» лучше Микеланджело.

– В 1587 году (а закончил в 1592-м). А усталый Петр смотрит на происходящее с бесконечным разочарованием уже наступившего на все грабли, знает, что ничего нельзя изменить и понимает, что будет, возможно, даже поднимает руку, чтобы утешить (остановить) брата. Как уже говорилось, он всю жизнь учился. Это знаменитый испанский художник Эль Греко. Если только заказчиком не был сам король.

Больше заказов от короля он не получал. Апостолы прекрасно это понимают. В том же 1577 г., когда художник поселился в Толедо, в местной тюрьме из-за распрей в кармелитском ордене, вылившихся в спор между «разутыми» и «обутыми» (descal-zos у calzados), сидел один из выдающихся испанских мистиков, поэт Хуан де л а Крус. Одновременно «натурализм» Пульцоне также был стопроцентной «манерой».

Не случаен и выбор места жительства. Ключи и книга (Евангелие) — символы их призвания. Центральное положение этого столба в картине Греко, конечно, неслучайно. Но это не так. У них и день церковной памяти совпадает – 12 июля по новому стилю. 19 Интересный исторический экскурс в традиции изображения двух миров можно найти в статье американского исследователя Сары Шрот, в которой она, в частности, пишет: «В тринадцатом веке в связи с необходимостью иллюстрировать сочинение святого Августина «О граде Божьем» возник новый стиль изображения святых.

Если только заказчиком не был сам король. Эль Греко был очень одарен мистически, при этом мистика не входила в противоречие с разумом, художник имел склонность к наукам, увлекался математикой. Они у подножия Креста. Маврикия».

---