Сегодня я хотел бы поговорить с вами о картине Караваджо «Призвание апостола Матфея», выполненной им для капеллы Контарелли римской церкви Сан-Луиджи-деи-Франчези в 1599 году. «призвание апостола Матфея» (итал. Vocazione di san Matteo)— картина Караваджо, выполненная им для капеллы Контарелли римской церкви Сан-Луиджи-деи-Франчези в 1599 году. Призвание святого Матфея – одна из самых необычных картин Караваджо. Каждый раз, когда мне выпадает счастье побывать в Риме, я иду в церковь Сан-Луиджи-деи-Франчези для того, чтобы посмотреть на картину одного из моих любимейших художников Микеланджело Меризи да Караваджо «Призвание апостола Матфея».
В обстановке, в которой все обстоятельства говорят против, кроме сердца Матфея, которое в итоге ответит «Да». Накануне Рождества любимый племянник папы Пьетро Альдобрандини привёз из Марселя целый корабль с отборными французскими винами, а из Пармы прибыл обоз, доверху гружённый кругами пармезана и сырокопчёными окороками — дар будущего родственника, пармского князя Рануччо Фарнезе, который решил наконец посвататься за неимением лучшей партии к правнучке папы — рыженькой веснушчатой замухрышке Маргарите. Создавалось впечатление, что иезуиты приготовились к свершению привычной и ничем не примечательной процедуры.
Конечно, святого ждет смерть, но ему на это совершенно все равно. Я, конечно, думаю, что всё-таки Канта с товарищами читать надо но, продолжая эту мысль, можно сказать: иногда для чистого и открытого к вере сердца не обязательно прочитать множество богословских и философских трактатов и выполнить все церковные обряды, а просто, в тишине, посмотреть на картины Караваджо. На их примере можно отчётливо видеть, как в творчестве художника пришли в столкновение две различные тенденции, что позволяет понять психологическую и стилистическую обоснованность того или иного произведения. Обычным, в принципе, делом – считают деньги.
Перед нами убогая обстановка. Так и мы, наверно, тоже призваны Господом для чего-то, просто не всегда сразу ясно и чётко понимаем Его волю. Человек с бородой, указывающий на своего товарища, явно не уверен в себе.
Наиболее интересна композиция «Призвание апостола Матфея» (1599—1600 гг. ). На подъезде к месту казни карету пришлось оставить перед дворцом Канчеллерия, так как въезд на площадь Цветов был перекрыт. Слава о двух шедеврах в церкви Сан-Луиджи шла по всему городу. «Что ж, оно даже к лучшему, — подумал художник.
Тогда и солнца-то не было, когда появился свет. Рим, конечно, удивительный город. А лампочки и тем более.
Гостей столицы особенно привлекали почти ежедневные процессии с хоругвями и священными реликвиями между четырьмя главными базиликами. Караваджо отказался от фресковой живописи и выполнил заказ на больших холстах. Он изображён во всей своей откровенно плотской красе с отнюдь не ангельскими крылышками и плутовской улыбкой, словно вопрошая: «А теперь что вы на это скажете, господа хорошие. » Можно многое сказать об Амуре, этом излюбленном персонаже маньеристов со свойственными их творениям гедонизмом и явным эротизмом. В одном из номеров «Аввизи» говорится, что в праздничные дни Вечный город посетило более миллиона верующих.
Видно, что ступни босых ног обращены к выходу. Толпу оттеснили ещё дальше, а на помост поднялись палач с подручными. Показался и щуплый монах, с которого сорвали сутану и крепко завязали рот, чтобы приговорённый к сожжению не смог обратиться к толпе или произнести слова проклятия, как это произошло в прошлом году с приговорённой к смерти Беатриче Ченчи. Пожалуй, это были последние работы, которые по радостному мировосприятию и яркому колориту могли сравниться с «Отдыхом на пути в Египет». Еле различимы отдельные элементы архитектуры в виде тонущих во мраке колонн храма. Картина лишний раз доказывает, сколь демократично искусство Караваджо.
Караваджо начал со второго, но картина у него откровенно не получалась. Церковь видела сына божьего как второго Адама, вероятно, отсюда и его жест идентичный жесту первого мужчины во фреске Сотворение Адама, авторства великого Микеланджело. При первом взгляде на картину трудно определить, где происходит действие.
В отличие от владельца картины, человека либеральных взглядов и тонкого художественного вкуса, Сандрарта как правоверного лютеранина шокировал её откровенный эротизм. А там – просто в церкви висит такой шедевр. Можно вспомнить например картину Паоло Веронезе «Мученичество святого Георгия».
Его направление также организует взгляд зрителя, заставляя его читать сцену слева направо. Как и многие мятежные умы Европы, Бруно поверил, что с приходом папы Климента VIII и громогласно объявленной им программой превращения Рима в подлинную столицу мира повеяли новые ветры и наметилось некоторое потепление политического климата накануне Юбилейного года и обещанного чуть ли не поголовного отпущения грехов. За наемником и Матфеем виден алтарь. А он, неблагодарный, даже не простился с ним, впопыхах покинув Милан. Языки огня подобрались к большой поленнице дров вокруг столба и яркое пламя дружно занялось, подзадориваемое февральским ветром.
Перепуганные ребята побежали утром за Манчини. Златошёрстный баран упрятал мальчика от гнева отца в далёкой Колхиде — родине «золотого руна». Стало быть, не напрасны были его муки и старания. Вы, конечно, знаете эту евангельскую притчу.
Изображённые на картине персонажи хорошо им знакомы и узнаваемы. Вы, конечно, знаете эту евангельскую притчу. Иисус на минуту зашёл в помещение— его босые ноги повёрнуты к выходу. Помимо всего прочего он единственный, кто сидит на стуле, остальные же сидят на скамейке.
Караваджо симпатизировал гостеприимному хозяину и был ему признателен за предоставленные прекрасные условия для житья и работы. Он же – в силу ли скромности или неверия – не может понять этого и думает, что призвание обращено к другому. В этом моменте Караваджо перефразирует произведение своего великого предшественника Микеланджело Буонарроти «Сотворение Адама».
В тот праздничный вечер заполнившие церковь прихожане — а среди них были два брата Маттеи с жёнами и детьми, а также некоторые друзья, — прониклись особым благоговением, слушая слова читающего дьякона, а перед их взорами была освещённая множеством горящих свечей картина, повествующая о важном эпизоде из жизни первого евангелиста. Единственное, что напоминает здесь о религии — это едва заметный нимб над головой Христа. Нет, ему нужно такое ничтожество, как Матфей. Никогда ещё он не чувствовал себя в церкви так хорошо, как теперь, находясь в этой толпе единоверцев и единомышленников, ощущая их поддержку и понимание. Благодаря общим усилиям Караваджо был через пару недель поставлен на ноги. На площадь въехала вереница закрытых экипажей, сопровождаемых отрядом всадников.
Его направление также организует взгляд зрителя, заставляя его читать сцену слева направо. Запахло гарью и палёным мясом. Художник не ошибся в выборе. Мудрый Джустиньяни ещё задолго до совета осторожного Сандрарта прикрыл на всякий случай шёлковой кисеёй ранее купленную им картину «Неверие апостола Фомы», которая была куда более крамольной и опасной, нежели юнец ангел с его дерзко вызывающей наготой.
«Пусть здесь и останется, — решил Караваджо, — напоминая кое-кому обо мне». Упомянутый выше Иаков Ворагинский в своём сочинении «Золотая легенда», этом своеобразном католическом аналоге православной книги Четьи Минеи, пишет: «Месса шла к завершению, когда в храме неожиданно появился убийца, подосланный эфиопским царём. Или ещё кого-то.
Все предельно реалистично. Картина содержит ряд деталей, нуждающихся в пояснении. Но «Мадонна со змеей» провисела там только два дня.
Правой рукой он пересчитывает монеты, которые ему отдает взрослый мужчина с бородой. Но его мнением Караваджо пренебрёг. Перед ним на столе лежат скрипка, ноты, фрукты. Первая картина «Призвание апостола Матфея» накануне рождества была доставлена в церковь из дворца Навичелла, где располагалась тогда мастерская художника.
Каков был сюжет картины и была ли она написана, так и осталось невыясненным.
Это не исходящий от чего-то свет. Христос (справа от Петра) указывает на Левия, сборщика налогов (бородатый человек в берете), который неоднократно появляется в работах для этой церкви. Пока помощники возились с вещами, Караваджо с грустью осмотрелся в последний раз.
Начинается месса, туристов просят уйти. Вот таким образом заказчик торопил с завершением работы. Именно через него заказчик Крешенци передал тогда партию дорогостоящих красок, которые, по мнению Помаранчо, должны были «придать нужную красоту и пышность».
Зато ярко освещены ступени перед алтарём, где разыгралась трагедия. Что толку в запоздалом признании и невысказанных вовремя словах благодарности. Римляне ещё долго потешались, вспоминая, как при спуске с холма головные кареты свадебного кортежа увязли близ Колизея в непролазной грязи. Караваджо встречался с ним ранее у Крешенци, где тот расписывал фресками парадный зал. Правильно.
Иисус появился лишь на мгновение— его босые ноги повёрнуты к выходу. Сомневающийся жест Петра, который как будто спрашивает Иисуса: «Неужели мы возьмем его. ».
— Не нужно произносить непременных в подобных случаях слов благодарности за хлеб-соль». Всё прошло гладко и спокойно, без упрёков и обид. Это тот самый свет первого дня, который приносит с собойкто. Все эти детали связаны с Иисусом Христом, принёсшим себя в жертву ради спасения людей. Скрестив ноги, он удобно сидит в кресле, называемом «савонароловским» и неспешно пишет своё Евангелие по наитию свыше.
Настал день расставания с дворцом Мадата. В то время и у самого Караваджо тоже появились все основания для радости. Иисус продолжает настаивать на своем несмотря ни на что. Вдруг открывается дверь, кто-то входит и говорит: «Брось всё, консерваторию, музыку, риторику оставь своих родных и следуй за Мной». В упоминавшейся выше картине «Неверие апостола Фомы» (107x146) наиболее зримо и убедительно выражено кредо художника, который в своём неприятии официального искусства, отягощённого условностями маньеристского и академического толка, доводит изображение до полемической заострённости, демонстративно отказавшись от всех атрибутов святости, чьё наличие обязательно в сугубо евангельском сюжете. А затем, подумав, осенил крестным знамением, как бы благословляя на нелёгкое дело.
Все из-за того, что в образе богоматери предстала подруга художника — проститутка Элен. Призвание на апостольское служение мытаря (сборщика податей), будущего автора одного из канонических Евангелий – один из самых символичных эпизодов Нового Завета, вот таким образом неудивительно, что во все времена этот сюжет пользовался популярностью у христианских художников. «Успении Богоматери» было отвергнуто заказчиком из-за того, что, по слухам, Караваджо использовал в качестве модели Девы Марии труп проститутки из морга. Матфей здесь — продажный чиновник, плут.
В состав этой работы вошли Призвание апостола Матфея, а также Вдохновение (1602) и Мученичество святого Матфея (1599–1600). И каждое из полотен вызывает в обществе скандал. Вот что немец отметил в книге «Галерея Джустиньяни», где среди пятнадцати картин кисти Караваджо особо выделен его «Всепобеждающий Амур»: «Эта работа, которая находится в одном помещении вместе с другими тремя сотнями картин самых известных мастеров, по моему настоятельному совету была задрапирована тёмно-зелёным шёлковым покрывалом и показывалась лишь в последнюю очередь иначе она затмевала бы своей броской красотой остальные не менее прекрасные произведения других мастеров»58. ». Но мужчина с бородой рядом с ним выразительно указывает на кого-то из них или же на них обоих пальцем: «Ты его зовёшь. » Возможно, что он (или молодой человек с монетами) – и есть призванный Матфей, но пока не знает об этом. Вероятно, тогда у него оказалась в руках «Исповедь» блаженного Августина, которая помогла ему ориентироваться в сложной богословской символике и толковании библейских сюжетов.
Кое-кто из исследователей считает, что для мытаря позировал рыжий Онорио Лонги, с чем трудно согласиться, так как выпивоха и бретёр Лонги и по возрасту и по характеру никак не подходил для образа сборщика налогов. В тот же вечер он слёг в горячке. Молодой человек, уткнувшийся в монеты, даже не поднял голову. Один из лучших живописцев всех времен, Караваджо известен своими работами в реалистичном стиле барокко.
Казнь была назначена на пятницу 17 февраля. Вот мы сейчас тут сидим, занимаемся. Призвание на апостольское служение мытаря (сборщика податей), будущего автора одного из канонических Евангелий – один из самых символичных эпизодов Нового Завета, вот таким образом неудивительно, что во все времена этот сюжет пользовался популярностью у христианских художников. Во время своих скитаний он проповедовал всеобщий «закон любви, созвучный природе» в развитие гуманистического толкования внеисповедного христианства. Сроки поджимали и под впечатлением увиденного на площади Кампо ди Фьори он приступил к написанию второй картины цикла «Мученичество апостола Матфея» (323x343).
Им был понятен драматический пафос нового произведения. Я немного изучала этот вопрос. Вероятно, советуя задрапировать картину, немец беспокоился не только о том, что она «затмевает» все другие работы, а среди них картины Рафаэля, Джорджоне, Тициана и других великих мастеров. Действительно, на картине Караваджо именно он пересчитывает и сгребает деньги к себе.
Да так как праведники не нужны Спасителю. Стоит обратить внимание на то, что убийство происходит в храме. Из карет стали выходить члены верховного суда инквизиции.
У него всё хорошо. Растерянный и неуверенный Матфей, видя Христа, указывающего на него, отвечает жестом, как бы вопрошая: «Меня. Со всех сторон посыпались заказы. Это ангел, протягивающий пальмовую ветвь Матфею.
Композиция как будто оживает и стремится перейти с холста в реальную жизнь. Легко бы было это сделать. Он просто стал быть. И такой свет и видим на картине Караваджо.
С помощью ломового извозчика нехитрый скарб был погружен на телегу. Караваджо трижды повторяет жест вытянутой руки исследователи видят в нём сходство с мотивом из «Сотворения Адама» Микеланджело в Сикстинской капелле. Картина «Мученичество святого Матфея» принесла художнику огромную славу. Врач предписал кормить его крепким бульоном и специальными целительными отварами из трав.
И решить для себя, как в случае с работой «Призвание апостола Матфея», кем из персонажей хочешь быть ты. Он приобрёл её за сто пятьдесят скудо.
Всё значительно проще с «Всепобеждающим Амуром», для которого позировал озорной подросток Чекко. Здесь о страданиях не говорит вообще ничего. Он символизирует свет веры, ворвавшийся в суетный, тщеславный мир Левия. А вы представьте.
Другой, по-настоящему отличный от местной компании. Известно, что под контрактом поставил свою подпись и Онорио Лонги, взявшийся опекать не очень-то сведущего в практических делах друга и не отходивший от него ни на шаг после неудачи с картиной «Апостол Матфей и ангел». Римский люд валом повалил в Сан-Луиджи полюбоваться работой новичка, о котором уже слагались легенды, а многие художники с именем стали подражать его манере. Его недоуменный взгляд обращен на Христа и апостола Петра, а своей левой рукой он неуверенно указывает на себя, как будто задавая вопрос: «Неужели вам нужен я. ».
С замечательной картиной произошло непредвиденное. Может, это на него показывает Иисус. Прошло совсем немного времени и ни о каком спасении Караваждо думать уже не смог. Что же не устроило в картине церковный клир. Всё было продумано до мелочей и вы глядело на удивление буднично. Лишь бы это пошло ему на пользу. А вот для центральной картины над алтарём Караваджо решил использовать знакомого натурщика по «Отдыху на пути в Египет».
Желая загладить вину и восстановить справедливость, Италия, ставшая наконец единым национальным государством, прилюдно попросила прощения у своего прославленного сына и 9 июня 1889 года воздвигла ему памятник на той же самой Кампо ди Фьори, почти не изменившейся и столь же людной со своими прежними торговыми рядами. Караваджо заверил хозяина дома, что его пожелание будет исполнено к нужному сроку. После призыва «следовать за мной», Матфей выполняет просьбу. Через секунду ему придется совершить выбор и он понимает всю серьезность данного решения. Вокруг столба были разложены поленница сухих дров и кучи хвороста.
В его новой картине «Апостол Матфей и ангел» апостол выглядит благообразным крестьянским мудрецом с высоким сократовским лбом. Этот же луч освещает и руку Спасителя, указывающую на будущего апостола. И в разгар очередной сделки к нему и приходит Иисус. И он встал и последовал за ним». Завершённый живописный цикл в Сан-Луиджи стал событием, о котором говорил весь Рим и поток желающих увидеть новые работы молодого мастера с каждым днём возрастал. К обнажённому Бруно подошёл священник и поднёс к лицу распятие. Через мгновение оторопевший мытарь поднимется из-за стола и, оставив все собранные подати, направится вослед, к своему великому мученическому призванию.
Духовенство решительно отвергло работу как противоречащую евангельским канонам. Сам апостол Матфей на ней утратил прежний облик мудреца сократовского типа. К сожалению, о замечательной картине сегодня можно судить только по копии, поскольку оригинал погиб в 1945 году в Берлине, как и упоминавшийся ранее великолепный портрет «Куртизанка Филлида».
Он весь в сомнении. Здесь он провёл почти пять лет и ему неплохо жилось и работалось. Картина «Юный Иоанн Креститель» (128x94) пользовалась не меньшим успехом у знатоков, чем «Всепобеждающий Амур». Простым людям, заполнившим церковь до отказа и не только знатокам, всё понятно и близко.
Основой сюжета стал фрагмент Евангелия от Матфея: «. Или Микеланджело. Свадебная фата и платье Маргариты превратились в мокрую тряпку, а румяна и тушь вперемешку со слезами расплылись ручейками по детскому лицу. Богословы говорят, что речь здесь идёт не о свете как физическом явлении, знакомом нам.
Матфея. Вот он, его лицо видно чуть выше руки убийцы, сжимающей смертоносный клинок. Вход бесплатный. Как много ему прощалось этим человеком и скольким он ему обязан. При первом взгляде на картину поражает дотошность, с какой трое пожилых грубоватых простолюдинов разглядывают рану, зияющую на теле стоящего перед ними молодого статного мужчины, направляющего руку одного из них прямо в открытую рану.
Через пару дней неожиданно пришла помощь. Вы, конечно, знаете, как в книге Бытия описывается сотворение света. К ним присоединились оказавшиеся там же друзья Лонги, Леони, Марино и Милези.
Явно не с радостью переносил он собственный опыт на холст. Ощущение полной сопричастности со всем происходящим на картине было более чем очевидным.
Вокруг полутьма. Никакой условности или нимбов — всё жизненно достоверно. «Да будет свет».
Глубина перспективы утопает в тёмном безвоздушном пространстве. Казалось, сама природа воспротивилась этому вымученному браку-сделке. Свет первого дня – это такая экзистенциальная сущность. Теперь ему постоянно заказывают религиозные сюжеты.
Несмотря на критические стрелы, выпущенные многими недоброжелателями Караваджо против «Амура» и вопреки раздававшимся утверждениям, что это всего лишь пародия на скульптуру Микеланджело «Победа» во дворце палаццо Веккио во Флоренции, когда в ответ остаётся только развести руками, поскольку возражать тут бесполезно и глупо, картина пользовалась неимоверным успехом. Воодушевлённый успехом Караваджо приступил к написанию последней картины цикла «Апостол Матфей и ангел» (223x183). Во дворце можно было повстречать ещё одного художника, лет на двадцать старше Караваджо. Петра. Тогда загорается свет на какое-то время и ты можешь её рассмотреть.
Двое гвардейцев схватили её и силком уволокли в сторону. Бедняжка расплакалась и, запутавшись в длинном шлейфе, громко запричитала: «Мама, мама. » Хворый супруг был не в силах её успокоить, так как сам зашёлся в диком кашле и его била лихорадка. Тогда же им были написаны ещё два Иоанна Крестителя в пустыне. Здесь Бог через касание вдохнул жизнь в первого человека. Что касается «Мученичества апостола Матфея», то там сама фигура евангелиста несколько отошла на второй план, уступив место убийце и вот таким образом художнику не столь важен был типаж.
В отличие от спокойного «Призвания апостола Матфея» здесь с особой наглядностью и глубиной проявился дух нового динамичного искусства барокко, которое повсеместно прокладывало себе путь. Неожиданно возникла проблема с натурщиком. Недаром одно из его сочинений так и называется «О героическом энтузиазме» в нем философ высмеивает невежество и схоластику, мужественно отстаивая собственные принципы и право каждого человека на свободу мысли.
(одна из них погибла в 1945 г. ). «Юный Иоанн Креститель» и «Всепобеждающий Амур» — эти два бесспорных шедевра были единственными у Караваджо, в которых он, отбросив все запреты и условности, смело воспел красоту набирающего силу молодого мужского тела, выразив радость жизни, свойственную молодости. А то прямо встал и побежал. Человек, сидящий на стуле спиной к нам – совсем другой случай. Увы, всему приходит конец. Нам не сильно видно его лицо, но вся его фигура устремлена к Иисусу, к Свету. Всю ночь бредил, вскрикивал, его мучили кошмары.
Всё было готово. Почему к нему. Пять человек сидят за столом и заняты делом. И он встал и последовал за ним». Караваджо специально идет против сложившихся правил живописи.
Щупальца инквизиции проникали в самые потаённые области жизни человека. Собравшиеся на площади молча смотрели на полуголого человека, привязанного к столбу. Но вернёмся к тому трагическому дню четырёхсотлетней давности. Но счастливый владелец никому её так и не уступил. Затем наступила тишина — толпа умолкла и слышно было, как потрескивают дрова в костре. Жест Иисуса остается неизменным. Поднявшись на помост и оказавшись выставленным на всеобщее обозрение, Джордано Бруно стыдливо прикрыл низ живота руками, но подручные палача заломили их назад и крепко привязали к позорному столбу.
Фигуру Иисуса почти полностью закрывает Пётр— лишь голова и рука ярко выделены на тёмном фоне. В переполненной церкви находился и Караваджо. Его шкура цветом напоминает золотистую шкуру барана, пришедшего, согласно древней легенде, на помощь юному Фриксу, сыну жестокого беотийского царя Афаманта.
Нужно ли оставлять мирские блага для какой-то там жизни вечной. Перед ним стоит стоит Сам Бог. Но картину увидел Джустиньяни и уговорил автора от греха подальше расстаться с ней. Этот призыв прозвучал на картине зримо и психологически достоверно.
Он. Не осуждающий, а повелительный жест Христа вызывает в памяти протянутую длань бога Саваофа на плафонной фреске Микеланджело «Сотворение человека» в Сикстинской капелле.
Именно в такой драматической обстановке ему придется принять решение. Альфа и Омега. Какой реакции можно ожидать. Он был на хорошем счету у старого кардинала и ему были поручены оформление домашней часовни и роспись фресками фамильной капеллы в церкви Арачели рядом с Капитолием.
И только Матфей понимает, что сейчас произошло. 1595, Ленинград, Эрмитаж). Ждать пришлось недолго. Художник оказался в тупике и тогда решил на время оставить работу над «Мученичеством святого Матфея» и обратиться к другой картине — к «Призванию святого Матфея».
Караваджо трижды повторяет жест вытянутой руки исследователи видят в нём сходство с мотивом из «Сотворения Адама» Микеланджело в Сикстинской капелле. Но Караваджо по-своему решает эту сцену из Священного Писания. 1603 г., Флоренция, Уффици вариант — Потсдам, картинная галерея Сан-Суси). Все движение на полотне направлено от центра к краям. Спустя почти триста лет отвергнувший философа мир всё же вспомнил о нём. Ну как если бы «Троица» Рублёва у нас висела бы в церкви Малого Вознесения напротив консерватории. Но приговорённый к смерти монах отвернулся, отказавшись приложиться к кресту.
Он без труда отыскал его в одной из дешёвых таверн на улице Скрофа. К числу таких картин относится «Юноша с лютней» (ок.
Вскоре подошёл и Манчини.
Слева в потоке света показана группа людей, занятых подсчётом денег, среди которых Матфей. «Неверие апостола Фомы» является основополагающим для понимания метода Караваджо при построении композиции, когда каждая деталь на картине выверена с математической точностью в стремлении добиться чёткой организации пространства. Не убоявшись кривотолков и злых языков инквизиция выбрала этот несчастливый день для совершения «правосудия» в её понимании.
Постояв немного, старик так же незаметно уходил, как и появлялся, не проронив ни слова. Караваджо утверждает превосходство непосредственного воспроизведения жизни. А смысловым центом картины становится яркий луч света, бьющий из открытого окна и вырывающий из тьмы на лицо Матфея.
И снова никаких младенцев-ангелов, никаких небес, никакого явного откровения. «Призвание Матфея» изображает момент, в который Иисус Христос вдохновляет Матфея на следование за Господом и дальнейшее становление апостолом. Но Караваджо не слушал ничьих советов и продолжал работать с прежним остервенением.
Дрожа от холода, он стал похлопывать себя руками по бокам, чтобы как-то согреться. Вон на стене висит его карандашный рисунок. Теперь на лице юноши мы читаем всю драму происходящего. Ну, включил лампочку – свет.
В римской церкви Сан Луиджи деи Франчези висит картина «Призвание апостола Матфея», написанная в самом начале XVII века. После шествий закатывались пышные банкеты, на которых понтифик изрядно нагружался любимым французским шипучим вином claretto, после чего приступы подагры укладывали его на пару дней в постель. Заходят люди, толпятся у Караваджо. Одна его рука еще сжимает монеты на столе, но он уже не смотрит туда. Это мы ещё подумаем.
По сравнению с первой картиной количество персонажей доведено до тринадцати. По его распоряжению к больному приставили опытную сиделку. Жест Иисуса сказывает куда-то дальше, а не на него (хотя при особенном желании можно рассмотреть это и иначе). Понтифик Павел V заказывает ему картину для собора Св. Ему нужно было изобразить два сюжета: призвание и мученичество св. Так как Иисус – это и есть Свет мира. Караваджо вторично обращается к образу Спасителя, рисуя вдохновенный профиль.
Это сам Караваджо. Эта мысль оказалась революционной в эпоху жестокого подавления любого инакомыслия. А он смотрит на свои деньги и даже не замечает его. Этим произведением он ещё больше подлил масла в огонь полемики вокруг своего творчества.
Обычно именно хозяин заведения сидит в самом дорогом кресле, его же «клиенты» вынуждены ютиться на чем получится. Хочется бежать от этой картины как можно дальше. Работа великолепна и по композиции и по исполнению.
Да и вообще, кто ты. Солнце взошло – свет.
Сам Свет. Этот выразительный жест рифмуется с неуверенным движением руки Левия и с указующим жестом спутника Христа.
В одном исподнем его повели на эшафот. В толпе раздался гул, то ли осуждающий, то ли сочувствующий. Он символизирует свет веры, ворвавшийся в суетный, тщеславный мир Левия. И тут появляются двое мужчин, один из которых говорит: «Оставь всё и следуй за Мной». На мой взгляд, этот персонаж картины – наименее вероятный претендент на роль Матфея. Посмотрю ещё я на тебя.
В римской церкви Сан Луиджи деи Франчези висит картина «Призвание апостола Матфея», написанная в самом начале XVII века. Помаранчо был близок к кругу кавалера Чезари дАрпино, о чём не мог не знать Караваджо. Поток света, падающий с той стороны, где стоят Иисус и апостол Пётр, прорывает мрак.
Но здесь еще есть намек на возможное спасение.