Караваджо Призвание Апостола Матфея Описание

Описание картины Микеланджело Меризи да Караваджо «Призвание апостола Матфея»

В период скитаний художник создал ряд выдающихся произведений религиозной живописи. Таковы довольно поверхностно трактованные сцены с бьющими по нервам подробностями – «Жертвоприношение Авраама» (Уффици), «Юдифь, убивающая Олоферна» (Рим, собр. Следующую ступень в этом ряду образов занимает эрмитажный «Лютнист» (ок. Принцип, который положен в их основу, можно определить как травестийную мифологизацию натурных мотивов, как их откровенное «переодевание».

В 1593 году контракт на эти работы был подписан с известным римским художником Чезари дАрпино (Cavalier dArpino), бывшим хозяином Караваджо и его соперником. Посмотрю ещё я на тебя. Тематика росписей и их количество были строго оговорены завещателем. На площадь въехала вереница закрытых экипажей, сопровождаемых отрядом всадников.

Картина «Призвание апостола Матфея»

Караваджо трижды повторяет жест вытянутой руки исследователи видят в нём сходство с мотивом из «Сотворения Адама» Микеланджело в Сикстинской капелле. Мудрый Джустиньяни ещё задолго до совета осторожного Сандрарта прикрыл на всякий случай шёлковой кисеёй ранее купленную им картину «Неверие апостола Фомы», которая была куда более крамольной и опасной, нежели юнец ангел с его дерзко вызывающей наготой. Справа в тени появляется в сопровождении апостола Петра Христос, жестом повелевающий Матфею идти за Ним. Затем наступила тишина – толпа умолкла и слышно было, как потрескивают дрова в костре.

С точки зрения практической такая попытка увенчалась полным успехом: более чем три столетия «Положение во гроб» сопровождала слава лучшего произведения Караваджо, а в свое время оно произвело сильное впечатление на таких глубоко различных мастеров, как Рубенс и Пуссен. Отсюда обращение (не без вызова принятым нормам) к необычным персонажам вроде картежников, шулеров, гадалок, разного рода авантюристов изображениями которых Караваджо положил начало бытовой живописи глубоко реалистического духа, сочетающей наблюдательность нидерландского жанра с ясностью и чеканностью формы итальянской школы (Лютнист, около 1595 Игроки, 1594-1595). Один из наглядных примеров тесной взаимосвязанности пластики и эмоции – использование в качестве центрального мотива в драматическом действии двух встречных импульсов: направленного на мытаря «утроенного» жеста призвания – указующего движения рук Христа, Петра и самого Матфея – и отвечающего ему «утроенного» взгляда Матфея и двух его молодых спутников. Натурный объект не поглощен ею целиком – он сохраняет немалую долю своей первичной выразительности и мифологический элемент выступает как его «обрамление» или как параллельная тема.

По его распоряжению к больному приставили опытную сиделку. Требования принятой иконографии в новозаветном круге более строги и характерный для мастера смелый отход от них выглядел особенно радикальным. Перед ним на столе лежат скрипка, ноты, фрукты.

Сам по себе замысел художника в ряде моментов смел и нов. Вдруг открывается дверь, кто-то входит и говорит: «Брось всё, консерваторию, музыку, риторику оставь своих родных и следуй за Мной». Мотив этот ис-ключительный по высокой пластической красоте, не выглядит здесь чем-то искусственным, внешней данью церковному канону, – он являет собой порождение подлинной художественной необходимости и образной правды. Сходная заданность ощутима и в композиционном замысле, в слишком явно «срифмованной» группировке персонажей, заключенной в очертания узкого косого треугольника, своего рода «пластического луча», совпадающего с очертаниями луча светового, – мотив, в котором проглядывают элементы, скорее, внешней поэтизации. «Пусть здесь и останется, — решил Караваджо, — напоминая кое-кому обо мне».

Матфей с ангелом» – в его первоначальном варианте (картина из берлинского музея, погибшая во время второй мировой войны). Ну, включил лампочку – свет. Мудрый Джустиньяни ещё задолго до совета осторожного Сандрарта прикрыл на всякий случай шёлковой кисеёй ранее купленную им картину «Неверие апостола Фомы», которая была куда более крамольной и опасной, нежели юнец ангел с его дерзко вызывающей наготой.

Несмотря на крайне неблагоприятные внешние условия, ведущие качества его искусства и теперь проявились со всей очевидностью. Сказанное относится к живописцам, представлявшим стилевые системы – барокко и классицизм и в еще большей мере к мастерам внестилевой линии. Тот вскоре появился и, осмотрев больного, установил, что это не рецидив малярии, а сильный нервный срыв, отягощённый общим истощением организма. Солнце взошло – свет. Правильно.

Через секунду последует реакция, но это будет потом. Матфея. Пока помощники возились с вещами, Караваджо с грустью осмотрелся в последний раз. В римской церкви Сан Луиджи деи Франчези висит картина «Призвание апостола Матфея», написанная в самом начале XVII века. Другой, по-настоящему отличный от местной компании. Стало быть, не напрасны были его муки и старания.

Упомянутый выше Иаков Ворагинский в своём сочинении «Золотая легенда», этом своеобразном католическом аналоге православной книги Четьи Минеи, пишет: «Месса шла к завершению, когда в храме неожиданно появился убийца, подосланный эфиопским царём. В «Погребении св. Врач предписал кормить его крепким бульоном и специальными целительными отварами из трав.

А лампочки и тем более. Вот таким образом сама тональность, в которой обрисованы ее близкие, значит очень много. А затем, подумав, осенил крестным знамением, как бы благословляя на нелёгкое дело. Я немного изучала этот вопрос.

Тогда же им были написаны ещё два Иоанна Крестителя в пустыне. Через мгновение оторопевший мытарь поднимется из-за стола и, оставив все собранные подати, направится вослед, к своему великому мученическому призванию». Никакой условности или нимбов – всё жизненно достоверно. Особое место в цикле занимало третье полотно – «Св. Затем наступила тишина — толпа умолкла и слышно было, как потрескивают дрова в костре.

Всё было готово к началу работ, только вот времени было в обрез, чтобы поспеть хотя бы с первой картиной к началу юбилейных торжеств, на чём настаивали заказчик и попечительский совет церкви Сан-Луиджи. Живописца озолотят. Во время своих скитаний он проповедовал всеобщий «закон любви, созвучный природе» в развитие гуманистического толкования внеисповедного христианства. По странной иронии судьбы (), жизни французского монарха и великого художника трагически оборвались почти одновременно.

Загадка Караваджо: «Призвание апостола Матфея»

Справа в тени в сопровождении апостола Петра появляется Христос. Пожалуй, это были последние работы, которые по радостному мировосприятию и яркому колориту могли сравниться с «Отдыхом на пути в Египет». «Призвание Матфея» изображает момент, в который Иисус Христос вдохновляет Матфея на следование за Господом и дальнейшее становление апостолом. Сам апостол Матфей на ней утратил прежний облик мудреца сократовского типа.

Тогда и солнца-то не было, когда появился свет. «Пусть здесь и останется, – решил Караваджо, – напоминая кое-кому обо мне». Что касается «Мученичества апостола Матфея», то там сама фигура евангелиста несколько отошла на второй план, уступив место убийце и вот таким образом художнику не столь важен был типаж. Но здесь еще есть намек на возможное спасение.

Мученичество апостола Матфея, Микеланджело Караваджо

В последнее время тот заметно сдал и никак не мог прийти в себя после гибели своего единственного сына Карло в бою под Остенде в Нидерландах. Теперь на лице юноши мы читаем всю драму происходящего. Он весь в сомнении. Нам не сильно видно его лицо, но вся его фигура устремлена к Иисусу, к Свету. В ней ярко запечатлено столкновение сил реакции и прогресса, упорная борьба лучших людей того времени за высокие человеческие идеалы в условиях абсолютистского гнета и в суровой обстановке капиталистического общества. Остался ли в твоей душе хоть один незапятнанный уголок. » Эта мысль обожгла его.

Обычный для ранних работ Караваджо вещественный антураж – цветы в стеклянной вазе, фрукты и музыкальные инструменты, – будучи здесь включен в эту атмосферу, превратился в особого типа многозначный, «действующий» натюрморт. Двое гвардейцев схватили её и силком уволокли в сторону.

Караваджо «Призвание апостола Матфея»

Как ни многообещающи были открытия Караваджо в «Призвании св. Картина содержит ряд деталей, нуждающихся в пояснении. Лючии» оба они играют лишь ассистирующую роль. Речь в данном случае идет не об интерьере в собственном смысле, а о присутствии в картине многосторонне обыгрываемой идеи интеръера, о переменчивом динамическом образе, объединяющем в себе абсолютную натурную убедительность каждого населяющего его пластического объекта с многозначной недосказанностью пространственного целого. Лучи света, освещающие двух молодых людей, создают визуальный контраст между реакциями этих персонажей, показывая крайние формы возможного поведения в одной и той же ситуации.

Иисус появился лишь на мгновение— его босые ноги повёрнуты к выходу. Матфея» отмечает один из решающих пунктов на этом пути. Будто на него напала падучая, а не снизошло божественное откровение. Свет первого дня – это такая экзистенциальная сущность.

Караваджо, "Призвание апостола Матфея"

«Призвание апостола Матфея» (итал. Все эти аспекты, которые в названных работах существовали порознь, в «Погребении св. Матфея»). Сроки поджимали и под впечатлением увиденного на площади Кампо ди Фьори он приступил к написанию второй картины цикла «Мученичество апостола Матфея» (323x343). Мессинское «Поклонение» -это торжество чувства, но чувства как бы заданного: оно содержит в себе нечто от стереотипного умиления многих будущих композиций подобного рода в европейской живописи. Не исключено, что эта книга могла попасть в руки Караваджо в библиотеке дворца Навичелла.

За скрытую слабость, питаемую к томным, сговорчивым юнцам, молодые художники и музыканты, жившие в палаццо Мадама, прозвали его «кардинал Мадама». Вскоре подошёл и Манчини. В сочетании с «дискретным» преподнесением сюжетных мотивов эти живописные приемы порождают у зрителя ощущение неокончательной оформленности видимого – процесса, который еще совершается. Зато ярко освещены ступени перед алтарём, где разыгралась трагедия. Богословы говорят, что речь здесь идёт не о свете как физическом явлении, знакомом нам.

В этом моменте Караваджо перефразирует произведение своего великого предшественника Микеланджело Буонарроти «Сотворение Адама». Культура 17 столетия воплощает в себе всю сложность этой эпохи. Еле различимы отдельные элементы архитектуры в виде тонущих во мраке колонн храма. По сравнению с первой картиной количество персонажей доведено до тринадцати.

Описание картины «Призвание апостола Матфея»

Он. Но в некоторых своих существенных аспектах понятие это имеет для Караваджо столь же принципиальный смысл, как для Микеланджело, Тициана и Рембрандта – мастеров, у которых поздние этапы деятельности (сами по себе достаточно длительные и к тому же завершившие многие десятилетия предшествующего развития) представляли собой творческие фазы особого, специфического склада. Нужно также помнить, что в искусстве живописи сильно выявленная пластическая активность трудно совместима с целенаправленным психологизмом: оба фактора чаще всего исключают друг друга.

306. ). Петр как будто повторяет движения Иисуса, может быть, немного неумело, но именно Петр становится для нас тем, за кем мы можем рассмотреть жест Христа. Это зерна, сразу давшие ростки.

Призвание апостола матфея описание

Все предельно реалистично. Мертвая Лючия не является центральным, определяющим образом этого произведения в том плане, в каком им были Христос в ватиканском «Положении» и богоматерь в «Смерти Марии». «Будь обходительнее, Микеле. Как много ему прощалось этим человеком и скольким он ему обязан. Это большое драматическое полотно было написано в 1599-1600 гг.

Еле различимы отдельные элементы архитектуры в виде тонущих во мраке колонн храма.

Недаром одно из его сочинений так и называется «О героическом энтузиазме» в нем философ высмеивает невежество и схоластику, мужественно отстаивая собственные принципы и право каждого человека на свободу мысли. Иисус продолжает настаивать на своем несмотря ни на что. Едва апостол Матфей повернулся к алтарю, воздев руки к небу, как наёмник вонзил ему в спину свой меч». Но все последующие варианты, а их было шесть, для которых позировал уже не Чекко, а Лионелло Спада и другие натурщики, уступают первой картине по мастерству светотеневой лепки обнажённой фигуры и бьющей через край радости жизни озорного смешливого отрока. К обнажённому Бруно подошёл священник и поднёс к лицу распятие.

Глава 1 Призвание апостола Матфея

Такой аспект возник благодаря предрасполагающему материалу ибо, в соответствии с традицией, Караваджо должен был изобразить в одной композиции ряд примеров милосердия. В толпе раздался гул, то ли осуждающий, то ли сочувствующий. Караваджо заверил хозяина дома, что его пожелание будет исполнено к нужному сроку.

Ну как если бы «Троица» Рублёва у нас висела бы в церкви Малого Вознесения напротив консерватории. Один из них, оседлав скамейку, сидит спиной к зрителю. Заходят люди, толпятся у Караваджо.

Матфея. В плане своей содержательной программы сиракузское полотно представляет новый вариант темы трагедии смерти и скорби близких по усопшему, более ранние примеры которой мы встречали в ватиканском «Положении во гроб» и в луврской «Смерти Марии».

Призвание апостола Матфея — Караваджо

Вот мы сейчас тут сидим, занимаемся. Караваджо резко сталкивает в картине два взаимно контрастных плана, два аспекта действия. Но к одному из библейских героев художник питал несомненное пристрастие: три варианта разных лет «Давида с головой Голиафа», в Прадо, Вене и в галерее Боргезе, – это решения явно проблемного характера.

Их облик, характер их действий олицетворяют собой ту сторону жизни, ту человеческую среду из которой Матфей гласом Христа призван к своему новому предназначению. Он взял руку Пруденцы и провел по ее ладони большим пальцем. Их наилучший пример – монументальное луврское полотно «Смерть Марии» (1605-1606).

Какой реакции можно ожидать. Да так как праведники не нужны Спасителю. Оно проще и прямолинейнее в своем лобовом воздействии репрезентативные возможности алтарного образа использованы художником для вызывающе смелого провозглашения того нового, что принесло его искусство. Если прибегнуть к термину из круга совсем иных зрительных представлений, то по своему строю композиция эта ближе всего к тому, что именуется «живой картиной», -к группе фигур, застывших в специфически выразительной мизансцене. Хотя бы попытайся».

Караваджо Призвание апостола Матфея

Рука пахла лайкой перчаток и амброй, которой те были надушены. Он символизирует свет веры, ворвавшийся в суетный, тщеславный мир Левия. «Швы» между слагаемыми из которых складывается этот образ, не только заметны -они подчеркнуты, обыграны. Это произведение следует расценить как первую попытку объединить присущее Караваджо чувство реальности с торжественной представительностью, своего рода «репрезентативным драматизмом», столь характерным для сложившейся в этом столетии концепции алтарной картины. Как раз «Призвание св.

Драма великого мастера заключалась в том, что, утратив доверие к церкви, он продолжал черпать вдохновение в Священном Писании в страстном порыве докопаться до истины, решительно отвергая все навязываемые ему схемы и каноны. То, что после многообещающих перспектив «Гадалки» автор пришел в «Игроках в карты» к концепции, более ограниченной в своем существе, свидетельствует, что Караваджо сразу натолкнулся в жанровом образе на какой-то барьер, на преграду, пресекающую его устремленность к замыслам более сложного и развитого типа. Матфея» он использовал построение иного рода – повествование с зачатками психологического действия, а в «Смерти Марии» можно было наблюдать отход от активного действия к всеохватывающему переживанию. Караваджо согласился – ему хотелось попрощаться с человеком, который при первой встрече с ним ошеломил глубиной знаний и невероятной смелостью мысли в эти жестокие времена. Караваджо трижды повторяет жест вытянутой руки исследователи видят в нём сходство с мотивом из «Сотворения Адама» Микеланджело в Сикстинской капелле. Упомянутый выше Иаков Ворагинский в своём сочинении «Золотая легенда», этом своеобразном католическом аналоге православной книги Четьи Минеи, пишет: «Месса шла к завершению, когда в храме неожиданно появился убийца, подосланный эфиопским царём. К ним присоединились оказавшиеся там же друзья Лонги, Леони, Марино и Милези. Петра» вторая картина цикла Черази несет в себе утверждение иной тематической идеи.

Казалось, сама природа воспротивилась этому вымученному браку-сделке. Vocazione di san Matteo) – картина Караваджо, выполненная им для капеллы Контарелли римской церкви Сан-Луиджи-деи-Франчези в 1599 году. По завещанию богатого строительного подрядчика Матьё Контреля (Маттео Кантарелли) капелла в честь евангелиста Матфея в церкви французской общины Сан-Луиджи-деи-Франчези должна была быть оформлена фресковыми росписями. Собравшиеся на площади молча смотрели на полуголого человека, привязанного к столбу. Мартином, пилигримом и Самсоном и к менее динамичным, но драматически более захватывающим моментам правой части с отцелюбием римлянки и с мотивом трагического конца в эпизоде похорон.

Но было бы ошибкой не видеть огромной роли народных масс в этой борьбе. Настал день расставания с дворцом Мадата. Перечитав пожелание кардинала Контарелли, он решил перенести акцент со святости на жестокость учинённой расправы. Его отец был мажордомом и архитектором маркиза Караваджо. Группировка фигур за столом и предметный антураж как будто свидетельствуют об интерьере, но помещенное высоко на фоне окно с открытым ставнем (единственный четко преподнесенный архитектурный элемент) – это мотив, характерный, скорее, для наружной стены и указывающий на то, что действие происходит перед каким-то зданием.

Произведения на сюжет «Призвание апостола Матфея»

Шарра в Риме) – первой жанровой композиции Караваджо с тремя персонажами, каждый из которых ведет свою партию в разворачивающейся перед зрителем сцене, – действие приобретает открытый и более динамический характер с отпечатком драматизма и впервые появившейся здесь (а затем ставшей столь заметной в итальянской жанровой живописи 17 в. ) богемно-разбойничьей романтики. Поток света, падающий с той стороны, где стоят Иисус и апостол Пётр, прорывает мрак.

Он без труда отыскал его в одной из дешёвых таверн на улице Скрофа. Работа великолепна и по композиции и по исполнению. Уж он-то понимал важность поручения. Со всех сторон посыпались заказы. Так как Иисус – это и есть Свет мира. Да и вообще, кто ты. Исключительность Христа сравнительно с изображенными в картине персонажами, более высокий строй этого образа – следствие его иного человеческого масштаба иной этической позиции и направленности нравственной энергии.

К сожалению, о замечательной картине сегодня можно судить только по копии, поскольку оригинал погиб в 1945 году в Берлине, как и упоминавшийся ранее великолепный портрет «Куртизанка Филлида». Его направление также организует взгляд зрителя, заставляя его читать сцену слева направо. Но его мнением Караваджо пренебрёг. Всё значительно проще с «Всепобеждающим Амуром», для которого позировал озорной подросток Чекко. Лючии» оставляет впечатление полной новизны.

1. Пройдите онлайн-тест «Импрессионисты»
2. Апостол Матфей в иконографии и изобразительном искусстве
3. Песни странствующего подмастерья
4. Биография Микеланджело Меризи да Караваджо
5. ОПИСАНИЕ КАРТИН ХУДОЖНИКА КАРАВАДЖО
6. В каждой картине – тайна, судьба, послание

В. И. Ленина, Музею архитектуры Академии строительства и архитектуры СССР и персонально—М. Во многих его созданиях, особенно ранних, среда выступает еще в максимально общем, нерасчле-ненном единстве двух первичных элементов – «чистого» пространства и «чистой» светотени в их оптических и онтологических качествах. Но о самых значительных из поздних созданий Караваджо этого сказать нельзя. Сомневающийся жест Петра, который как будто спрашивает Иисуса: «Неужели мы возьмем его. ».

Призвание на апостольское служение мытаря (сборщика податей), будущего автора одного из канонических Евангелий – один из самых символичных эпизодов Нового Завета, вот таким образом неудивительно, что во все времена этот сюжет пользовался популярностью у христианских художников. Жест и пластика в «Смерти Марии» скрытые, выступающие как форма показа душевного самоуглубления. У противоположной стены галереи стоял незнакомый мужчина в кардинальском наряде и протягивал руку в ожидании раболепного поцелуя.

1. Словари и энциклопедии на Академике
2. Питер Артсен (1508 — 1575) Четыре евангелиста
3. Свежие записи Архив Друзья Личная информация
4. Оставить комментарий Поделиться
5. Создание церкви Сан Луиджи деи Франчези
6. Капелла Контарелли – три работы Микеланджело Меризи да Караваджо

Караваджо заверил хозяина дома, что его пожелание будет исполнено к нужному сроку. К ним присоединились оказавшиеся там же друзья Лонги, Леони, Марино и Милези. –О, мне в жизни хватает страданий, тут вы правы. Но некоторые различия все же существуют.

На мой взгляд, этот персонаж картины – наименее вероятный претендент на роль Матфея. Всю ночь бредил, вскрикивал, его мучили кошмары. Фактически мы видим только голову Христа, вокруг которой едва заметно очерчен нимб, Его ноги и правую руку, вытянутую в повелительном жесте, призывающим Леви следовать за Ним. Кажется, есть еще что-то.

Это тот самый свет первого дня, который приносит с собойкто. Одна его рука еще сжимает монеты на столе, но он уже не смотрит туда. В одном исподнем его повели на эшафот. Его направление также организует взгляд зрителя, заставляя его читать сцену слева направо.

Он улыбнулся. Что же не устроило в картине церковный клир. Скорее, даже напротив: в героизации Христа, в отсутствии нимбов и тем более в отказе от принятой в алтарных композициях подобного типа системы двух зон – земной и небесной – во всем этом дали себя знать «секуляризирующие» тенденции Караваджо.

• Краткая биография художника Караваджо

Зато ярко освещены ступени перед алтарём, где разыгралась трагедия. Что же до картин из коллекции госпожи Олимпии Альдобрандини. Караваджо отказался от фресковой живописи и выполнил заказ на больших холстах.

В соответствии с такой установкой находится весь образный строй картины. Вскоре подошёл и Манчини. Но главное – это выключенность изображенной группировки из жизненного потока. Караваджо начал со второго, но картина у него откровенно не получалась. Может, это на него показывает Иисус. Три картины, посвящённые апостолу Матфею, были написаны для капеллы Контарелли в церкви Сан-Луиджи деи Франчези в Риме в 1597—1600 гг.

Сама того не сознавая, она сберегла чистоту души. Это мы ещё подумаем. Для лучшего запоминания рекомендуется «привязать» каждое имя к определенному фрагменту из Евангелия. Именно благодаря этому ритму художнику удалось вместить множество трудных мотивов в единое компактное целое.

И в первую очередь без активизации ритма, без организованной с его помощью энергии общих масс, динамики диагоналей и парабол, движений отдельных фигур, складок одежды, – ритма, который при всей своей усложненной полифонии несет в себе отголоски общих изначальных импульсов, распространенных на все эпизоды (но по своей природе – как всегда у Караваджо – отличного от барочной динамической стихии). Он символизирует свет веры, ворвавшийся в суетный, тщеславный мир Левия. Вокруг столба были разложены поленница сухих дров и кучи хвороста.

Вокруг полутьма. Ранний этап его искусства вот таким образом в наибольшей мере насыщен противоречивыми устремлениями. Художник оказался в тупике и тогда решил на время оставить работу над «Мученичеством святого Матфея» и обратиться к другой картине — к «Призванию святого Матфея». В «Обращении Павла» еще меньше действующих лиц, чем в «Распятии св.

Дель Монте заказал несколько работ, подобных этой. Из всех присутствующих лишь Левий понял, кто стоит перед ним. Однако вся эта напряженность имеет свое разрешение. Первая картина «Призвание апостола Матфея» накануне рождества была доставлена в церковь из дворца Навичелла, где располагалась тогда мастерская художника.

Не осуждающий, а повелительный жест Христа вызывает в памяти протянутую длань бога Саваофа на плафонной фреске Микеланджело «Сотворение человека» в Сикстинской капелле. Дрожа от холода, он стал похлопывать себя руками по бокам, чтобы как-то согреться. Здесь Бог через касание вдохнул жизнь в первого человека. При первом взгляде на картину трудно определить, где происходит действие. При первом взгляде на картину трудно определить, где происходит действие. Возникает парадоксальное положение: восходящие к раннему Караваджо такие качества, как «дискретность» образного претворения и в полной мере сохраняющая за собой всю свою специфическую выразительность «эстетика фрагмента», в рамках замысла неаполитанской картины оказываются средством, стимулирующим впечатление противоположного художественного результата – образной широты и целостности.

Все движение на полотне направлено от центра к краям. Скрестив ноги, он удобно сидит в кресле, называемом «савонароловским» и неспешно пишет своё Евангелие по наитию свыше. Или Микеланджело. Матфея», то здесь обращают на себя внимание два момента. Через секунду ему придется совершить выбор и он понимает всю серьезность данного решения. Этим произведением он ещё больше подлил масла в огонь полемики вокруг своего творчества.

Добиться впечатления единства художественного образа в такой специфической теме, как совокупное изображение множества назидательных примеров избежав при этом налета умозрительности в программе картины и подчеркнутого выделения собственно семантических элементов, признаков отвлеченности в ее изобразительном языке (органичных для поэтики Брейгеля, но неприемлемых для Караваджо), – такова была цель художника. Караваджо задумал свою картину так, что, в отличие от его прежних «Оплакиваний», она не имеет главного героя. Иногда Матфей изображался сидящим за столом, а Христос заглядывал в комнату через окно.

А там – просто в церкви висит такой шедевр. Это ангел, протягивающий пальмовую ветвь Матфею. Спокойная картина мгновенно преображается, когда один из вошедших – а это Христос с лёгким нимбом над головой – молча указал перстом на одного из сидящих за столом людей. Караваджо вторично обращается к образу Спасителя, рисуя вдохновенный профиль.

Противопоставление подчеркивается разницей в одежде персонажей. «Неверие апостола Фомы» является основополагающим для понимания метода Караваджо при построении композиции, когда каждая деталь на картине выверена с математической точностью в стремлении добиться чёткой организации пространства. Матфея» к новым формам тематической организации, очевиден. Рим, конечно, удивительный город.

Сама найденность его человеческого типа – редкая удача художника. Матфея» торжествовал принцип целостности и образы возвышенного характера – Христос и апостол Петр – естественно входили в жизненную среду, вступая в непосредственный контакт с персонажами реального мира, то в «Мученичестве» действующие лица разных планов показаны в принципиальном разобщении, словно бы они находятся в разных жизненных измерениях. Первой из числа величественных алтарных композиций нового типа явилось ватиканское «Положение во гроб» 1602-1604 годов, предназначавшееся для одного из новейших барочных храмов Рима – церкви Санта Мария ин Валличелла (Кьеза Нуова).

Благородство облика (без тени внешней идеализации) и сложность душевной структуры – вот лейтмотив в характеристике главных лиц из этой группы. Пять человек сидят за столом и заняты делом. До того мы встречали у Караваджо разные типы драматургического строя. Признаки известной общности с флорентийской картиной мы обнаружим в тематической структуре другой композиции Караваджо, в «Амуре-победителе» (1598, Берлин-Далем, Музей). Свидетельством переживаемого мастером творческого подъема помимо высоких художественных достоинств его работ может служить его неистовая работоспособность, сделавшая возможным одновременное возникновение капитальнейших полотен для двух циклов – Контарелли и Черази (включая дополнительные варианты взамен непринятых картин) – и других выдающихся произведений.

Традиционно в живописи этот сюжет трактовался по-разному. Для поэтики и стилистики Караваджо подобная направленность темы (как и принятый способ ее живописной реализации) были абсолютно необычными и в немалой степени чуждыми. За несколько десятилетий до того, как в живописи сложились объективные предпосылки для реализации принципов психологической драматургии в ее зрелых формах, Караваджо наметил путь к решению назревающей художественной проблемы. Поток света, падающий с той стороны, где стоят Иисус и апостол Пётр, прорывает мрак.

Всё было готово. Вот таким образом такой важный шаг вперед по сравнению с ними составляет луврская «Гадалка» (1594), композиция, о которой можно сказать, что Караваджо здесь вступил наконец на почву бытового жанра в собственном смысле слова. Помимо всего прочего он единственный, кто сидит на стуле, остальные же сидят на скамейке. В состав этой работы вошли Призвание апостола Матфея, а также Вдохновение (1602) и Мученичество святого Матфея (1599–1600). Однако результаты в обоих случаях оказались в своем роде неожиданными: образная концепция «Семи деяний» во многом основывается – если использовать совре-менный термин – на «ретроспективе» Караваджо «Погребение св.

Специфически скульптурному эффекту содействуют также необычно укрупненные размеры фигур (они заметно больше натуры), монументализация образов за счет низкого горизонта (зритель видит фигуры снизу, с уровня плиты) и, наконец, сильно акцентированная выразительность некоторых пластических мотивов. Среди них наверняка найдется подходящее для святой лицо. Он символизирует свет веры, ворвавшийся в суетный, тщеславный мир Левия. Он символизирует свет веры, ворвавшийся в суетный, тщеславный мир Левия.

Основой сюжета стал фрагмент Евангелия от Матфея: «. Караваджо трактовал сюжет как сцену из современной жизни. Матфея» – оказалось самым крупным художественным достижением всей серии. В обстановке, в которой все обстоятельства говорят против, кроме сердца Матфея, которое в итоге ответит «Да». Символически такое поведение лишает их возможности получить «вечную жизнь», которую Христос обещает дать всем верующим в Него.

Альфа и Омега. Караваджо вторично обращается к образу Спасителя, рисуя вдохновенный профиль. Это была одна из тех бессмысленных художественных деталей, что всегда так раздражали его.

Двое помощников, сидящих слева от Леви, так увлеклись подсчетом денег, что даже не заметили (или не захотели заметить) прихода Иисуса. К числу таких картин относится «Юноша с лютней» (ок. Одних привлекала необычность его живописной манеры, смелость и большое мастерство, других возмущала «грубость» его типажей. Итак, эти работы открывали период творческой зрелости Караваджо. «Что ж, оно даже к лучшему, – подумал художник.

Поздний период – термин, ассоциируемый обычно с деятельностью художника в годы его старости, – в применении к Караваджо выглядит на первый взгляд довольно условным: этот отрезок его биографии начинается, когда самому живописцу едва исполнилось тридцать три года и длится всего лишь около четырех лет. Легко бы было это сделать. Тело Матфея с разведенными в сторону руками как бы образует крест у ног палача. Такой «выработанный», «завоеванный» синтез, направленный в своем действии от единичного ко всеобщему, принципиально отличен по своей природе от «прирожденных» изначально общих форм образного единства, которые составляли коренную особенность художественных систем предшествующих времен, а в 17 веке были достоянием барокко и классицизма. Но Караваджо работал так, как подсказывали ему сердце, Писание, надежда на спасение.

Вон на стене висит его карандашный рисунок. Итальянский художник, один из крупнейших представителей барокко Микеланджело Меризи да Караваджо (Michelangelo Merisi da Caravaggio) родился 28 сентября 1573 года в итальянском селении Караваджо. Видно, что ступни босых ног обращены к выходу. И в «Распятии св.

Многие из стран Европы становятся ареной классовых битв. В то время как для многих европейских живописцев ватиканское «Положение» стало ориентиром в попытках создания драматически-репрезентативного образа с учетом нововведений 17 века, сам Караваджо отошел от внешне заманчивых возможностей такого рода, найдя в последующих своих алтарных композициях действительно глубокие и органичные решения в границах дальнейшего последовательного развития своей собственной поэтики. В переполненной церкви находился и Караваджо. Но, преподнесенная, если так можно выразиться, в предельной для Караваджо антинормативной трактовке, фигура апостола вместе с фигурой крылатого ангела складываются в редкую по красоте композицию, перерастающую в подобие выразительного эмблематического образа – истинного центра всего живописного ансамбля.

Караваджо трижды повторяет жест вытянутой руки исследователи видят в нём сходство с мотивом из «Сотворения Адама» Микеланджело в Сикстинской капелле. Обычно именно хозяин заведения сидит в самом дорогом кресле, его же «клиенты» вынуждены ютиться на чем получится. Соответственно многомерному характеру ситуации оно варьируется в своем темпе в разных частях картины, в действиях разных персонажей. В наибольшей степени это относится к «Распятию св.

() Известно, что у ворот Капернаума Христос повстречал мытаря Левия и призвал его стать апостолом. Петра» и в «Обращении Павла» представлено лишь ядро ситуации, пластический сгусток действия, настолько доминирующий в своем значении, что пространство (а с ним и среда, хотя бы в суммарном ее ощущении) оказываются вытесненными из картины. Караваджо опустился на одно колено и взял Шипионе за руку.

Даже в грубых лицах могильщиков проглядывает не столько живая характерность натуры, сколько приемы типизирован-ного снижения, заставляя вспомнить лица-маски эллинистических рабов и тем самым оттеняя этическую высоту главных участников драматического действия. Вы, конечно, знаете, как в книге Бытия описывается сотворение света. Христос (справа от Петра) указывает на Левия, сборщика налогов (бородатый человек в берете), который неоднократно появляется в работах для этой церкви. Присутствуют они и в полотне Караваджо, не выступая, однако, на первый план. Все ученики были израильтянами, причем она не были просвещенными или богатыми. Перед нами не лишенное границ пространство, воздействующее неопределенностью своих масштабов, заполненностью мраком и светом, а конструктивно и материально выявленный реальный интерьер – деревенский хлев со всеми выразительными вещественными подробностями. В римской церкви Сан Луиджи деи Франчези висит картина «Призвание апостола Матфея», написанная в самом начале XVII века.

Матфея, а нечто иное. Это сам Караваджо. Более того, в замысле картины, в трактовке ее образов мастер выбирает особый, необычный для себя ориентир, прибегнув для этого к использованию антики-зирующих мотивов.

Или пример еще более широкой обусловленности: противоречивая гамма чувств мытаря – удивление, сомнение и, одновременно, рождающаяся уверенность в своей предназначенности к апостольской миссии – выражена не только (и даже не столько) во взгляде и выразительном жесте самого Матфея, сколько составляет результат общей режиссуры картины, включая характер мизансцены и систему взаимосвязей между персонажами. И снова никаких младенцев-ангелов, никаких небес, никакого явного откровения. Караваджо отказался от фресковой живописи и выполнил заказ на больших холстах. Но приговорённый к смерти монах отвернулся, отказавшись приложиться к кресту. На подступах к выдвижению подобной задачи находится «Больной Вакх» (1591, Рим, галерея Боргезе), а в качестве наиболее характерного примера этой тематической линии может быть приведен известный «Вакх» 1593-1594 годов в Уффици.

Караваджо встречался с ним ранее у Крешенци, где тот расписывал фресками парадный зал. В «Обращении Павла» весь арсенал привычных средств художника, соответствующих как будто выявлению в первую очередь материальной природы изображаемого, служит противоположной цели – воплощению торжества духовного начала. Толпу оттеснили ещё дальше, а на помост поднялись палач с подручными. Сроки поджимали и под впечатлением увиденного на площади Кампо ди Фьори он приступил к написанию второй картины цикла «Мученичество апостола Матфея» (323x343). Если в применении к таким работам и можно говорить о бытовых ассоциациях, то это, так сказать, фрагменты «идеального быта», воспринятого вне повседневности, вне конкретной социальности действительных бытовых явлений. Матфея): мастер вступает здесь на путь психологической драматургии. Призвание Матфея занимает особое место в наследии Караваджо.

В одном из номеров «Аввизи» говорится, что в праздничные дни Вечный город посетило более миллиона верующих. Категория среды для живописи 17 века чрезвычайно важна как одно из главнейших слагаемых живописного образа и чем дальше развертывается эволюционный процесс, тем более возрастает значение среды в структуре станковой картины. Еще важнее в этом смысле трактовка общей драматической ситуации, предполагающая наличие замкнутой среды – того, что можно было бы назвать «пространством Матфея-мытаря», в которое вступает Христос, чтобы извлечь из него своего будущего ученика. И все же «Погребение св.

Теперь ему постоянно заказывают религиозные сюжеты. Правой рукой он пересчитывает монеты, которые ему отдает взрослый мужчина с бородой. Пристрастие к натуралистическим деталям, к достоверности обстановки не заслоняет главного в произведениях Караваджо, лучшие из которых эмоционально выразительны, глубоко драматичны и возвышенны (Положение во гроб, 1602). Но мужчина с бородой рядом с ним выразительно указывает на кого-то из них или же на них обоих пальцем: «Ты его зовёшь. » Возможно, что он (или молодой человек с монетами) – и есть призванный Матфей, но пока не знает об этом. Перед ним стоит стоит Сам Бог. И каждое из полотен вызывает в обществе скандал.

А. С. Пушкина, Государственной Третьяковской галле-рее, Государственной библиотеке им. Нужно ли оставлять мирские блага для какой-то там жизни вечной. Между черными усами и бородкой мелькнули белоснежные зубы. Картина не была признана заказчиком из-за реалистической трактовки сцены). – Не нужно произносить непременных в подобных случаях слов благодарности за хлеб-соль».

Караваджо почесал шею. Вход бесплатный. Закрываемый, как щитом, мощной кряжистой фигурой апостола Петра, Христос появился лишь на миг, чтобы тут же удалиться. И как раз в этот момент, по существу только начавшись, эта линия в живописи Караваджо резко обрывается. Он изображён во всей своей откровенно плотской красе с отнюдь не ангельскими крылышками и плутовской улыбкой, словно вопрошая: «А теперь что вы на это скажете, господа хорошие. » Можно многое сказать об Амуре, этом излюбленном персонаже маньеристов со свойственными их творениям гедонизмом и явным эротизмом.

И он встал и последовал за ним». Но счастливый владелец никому её так и не уступил. Матфея» зритель видит трагический исход этой коллизии. Из-за опасений, что к юбилейному году церковь так и не будет оформлена и, учитывая недовольство французского посла Филиппа де Бетюна, распорядитель фонда Контарелли Вирджилио Крешенци разорвал договорённость с дАрпино и обратился к Караваджо. Начинается месса, туристов просят уйти.

В постановке и в разрешении проблемы «миф – реальность» луврская картина знаменует важный шаг вперед. Один – с подчеркнутыми элементами условного возвышения – в трактовке места, где происходит событие (некий суммарный намек на храмовый интерьер с алтарем, у подножия которого, на самом первом плане, разверстая могила) и в показе персонажей, олицетворяющих силы зла (палач и его прислужники). Напротив, созданное на Мальте огромное полотно «Усекновение главы Иоанна Крестителя» (1608, Ла-Валетта, собор) демонстрирует явный отход от коренной предпосылки изобразительного мышления Караваджо – от доминанты пластической массы в композиционном построении, от объемов столь активных, что они вытесняют собой пространство к периферии холста или сводят его на нет. Сожжение Джордано Бруно, как и предыдущие подобные акты, должно послужить предупреждением всем инакомыслящим, явным и скрытым, что святая инквизиция ещё больше ужесточит свои действия в отстаивании чистоты христианского вероучения и избавлении людей от любого налёта скверны.

Только с учетом этих условий должна оцениваться роль абсолютизма в 17 столетии, установившегося в форме централизованной монархии во Франции и Испании и в своеобразной форме княжеского мелкодержавного деспотизма — в Италии и германских государствах. «Да будет свет». Но весь этот агрессивный натиск натуры имеет своим следствием неожиданный результат: картина не производит ни впечатления вульгарной приземленности, ни нарушения чувства художественной меры.

Так, в эпизоде со св.

(. ) Не осуждающий, а повелительный жест Христа вызывает в памяти протянутую длань бога Саваофа на плафонной фреске Микеланджело «Сотворение человека» в Сикстинской капелле. Лючии».

Нет лучшего способа отвлечься от мыслей о грядущем сомнительном успехе, чем работа. Все из-за того, что в образе богоматери предстала подруга художника — проститутка Элен. После шествий закатывались пышные банкеты, на которых понтифик изрядно нагружался любимым французским шипучим вином claretto, после чего приступы подагры укладывали его на пару дней в постель. 1603 г., Флоренция, Уффици вариант — Потсдам, картинная галерея Сан-Суси). А чего стоят строители, не справляющиеся с работами в моем дворце.

Центральное, представительское по назначению полотно над алтарем изображает св. Главными же тематическими областями для Караваджо оказались Новый завет (с примыкающими к нему полотнами из жизни Марии) и агиография – образы святых и эпизоды из их жизнеописаний. Стоит обратить внимание на то, что убийство происходит в храме. Правда, живопись следующего этапа – Позднего Возрождения – отходит от такого концентрированного показа: для Веронезе и Тинторетто более характерны сложные по составу композиции с многозначным разветвленным действием (типа веронезовских «Пиров» и монументальных полотен Тинторетто в скуоле ди Сан Рокко и в церкви Сан Джорджо Маджоре).

Поначалу он бедствовал, работал по найму. Воодушевлённый успехом Караваджо приступил к написанию последней картины цикла «Апостол Матфей и ангел» (223x183). Вот таким образом заказчик торопил с завершением работы. Известно, что под контрактом поставил свою подпись и Онорио Лонги, взявшийся опекать не очень-то сведущего в практических делах друга и не отходивший от него ни на шаг после неудачи с картиной «Апостол Матфей и ангел». Но Караваджо по-своему решает эту сцену из Священного Писания.

В. Алпатову, А. И. Архангельской, Б. М. Бернштейну, А. Г. Габричевскому, 3. Дель Монте решил, что как раз о них лучше умолчать. Благодаря общим усилиям Караваджо был через пару недель поставлен на ноги.

Вот таким образом «Вакх» не воспринимается нами как образ, внутренне единый, слитный в своих качествах, подобный мифологическим персонажам прежних этапов истории живописи. При первом взгляде на картину трудно определить, где происходит действие.

Именно с этой реальной жизнью вступают во взаимодействие персонажи – Христос и сопровождающий его апостол Петр. Сам апостол Матфей на ней утратил прежний облик мудреца сократовского типа. Покинув мастерскую, он хотел зайти попрощаться с дель Монте, но дворецкий объявил, что кардинал уехал по делам в Ватикан.

Взамен реальной ситуации перед нами своего рода «действо», но с одной важной оговоркой: собственно конфессиональный эффект здесь не является прямой целью художника. Ждать пришлось недолго. Здесь он провёл почти пять лет и ему неплохо жилось и работалось. Каков был сюжет картины и была ли она написана, так и осталось невыясненным. Его шкура цветом напоминает золотистую шкуру барана, пришедшего, согласно древней легенде, на помощь юному Фриксу, сыну жестокого беотийского царя Афаманта.

А вот для заказчиков и прежде всего для римской курии основополагающим являлось первое значение имени, связанное со скоропалительным обращением французского короля Генриха IV из гугенота в католика, когда он произнес свою историческую фразу изумившую всю Европу: «Париж стоит мессы». «Бичевание Христа» из неаполитанского музея Каподимон-те (начато в 1607 г., закончено, возможно, в 1610 г., во время вторичного пребывания в Неаполе) построено на экспрессивном усилении средств, присущих работам художника более ранних лет, с переводом драматической коллизии в сферу активной, «атлети-ческой» пластики обнаженных фигур, с широким применением резко брутальных мотивов и сильных контрастов светотени. «Успении Богоматери» было отвергнуто заказчиком из-за того, что, по слухам, Караваджо использовал в качестве модели Девы Марии труп проститутки из морга. Картина «Юный Иоанн Креститель» (128x94) пользовалась не меньшим успехом у знатоков, чем «Всепобеждающий Амур». Запахло гарью и палёным мясом. Однако позднее с этими тремя великими полотнами произошла невероятная вещь, в которую сегодня даже трудно поверить. Явно не с радостью переносил он собственный опыт на холст.

Девизом этой эпохи стали высказанные на ее пороге слова Джордано Бруно: «Единственным авторитетом должны быть разум и свободное исследование». Коппи), если только последнее полотно действительно принадлежит Караваджо. Из карет стали выходить члены верховного суда инквизиции. Torino, 1995). Спустя почти триста лет отвергнувший философа мир всё же вспомнил о нём.

Вот что немец отметил в книге «Галерея Джустиньяни», где среди пятнадцати картин кисти Караваджо особо выделен его «Всепобеждающий Амур»: «Эта работа, которая находится в одном помещении вместе с другими тремя сотнями картин самых известных мастеров, по моему настоятельному совету была задрапирована тёмно-зелёным шёлковым покрывалом и показывалась лишь в последнюю очередь иначе она затмевала бы своей броской красотой остальные не менее прекрасные произведения других мастеров»58. В толпе раздался гул, то ли осуждающий, то ли сочувствующий. Явный оттенок классической «цитатности» в облике и в характере движений этих последних выключает их из живой реальности происходящего события – это откровенные парафразы применявшихся маньеристами первопланных кулисных фигур чисто формального назначения.

Перепуганные ребята побежали утром за Манчини. Историческое значение другой композиции – «Мученичества св.

Матфея» – речь идет о переломе в судьбе героя, о его предназначенности к новой миссии, открывающейся благодаря вмешательству высшей силы. В «Смерти Марии», несмотря на отдельные очень выразительные мотивы, бытовой аспект в плане внешних проявлений значит меньше, чем в «Призвании св. В римской церкви Сан Луиджи деи Франчези висит картина «Призвание апостола Матфея», написанная в самом начале XVII века.

Произведение Караваджо считается одной из самых значительных картин на редко встречающийся в изобразительном искусстве евангельский сюжет о призвании Матфея. Согласно Евангелию, Иисус увидел мытаря Левия (Матфея) у ворот Капернаума и призвал его на апостольское служение – Мф. Такое превышение размеров (возможное и даже необходимое в скульптуре) в композиции, выполненной в технике масляной живописи, сопряжено с риском нарушить ту особую, естественную соотнесенность живописи и натуры, которая характерна именно для станковой картины. Всё было готово. Восемь человек в ужасе разбегаются и только один из них застыл и смотрит с печалью и мукой на эту сцену.

Глубина перспективы утопает в тёмном безвоздушном пространстве. Сравнительно с «Распятием св.

Двойственное впечатление оставляет «Поклонение пастухов» (1609, Мессина, Национальный музей), которое по сравнению с двумя только что рассмотренными картинами может показаться работой совсем другого живописца. Двое гвардейцев схватили её и силком уволокли в сторону. Для него живопись стала подобием руки Христовой, протянутой, дабы напомнить о призвании. Этот призыв прозвучал на картине зримо и психологически достоверно. Применительно же к персонажам разбираемой картины было бы неправомерно говорить о развернутом психологизме, в той же мере, как не следует преувеличивать духовный потенциал этих цельных натур. По сравнению с первой картиной количество персонажей доведено до тринадцати.

И он встал и последовал за Ним. С замечательной картиной произошло непредвиденное. В то время и у самого Караваджо тоже появились все основания для радости. И только Матфей понимает, что сейчас произошло. В этом мгновении «остановки действия» содержится огромный эмоциональный накал картины. Но Караваджо по-своему решает эту сцену из Священного Писания. Помаранчо был близок к кругу кавалера Чезари дАрпино, о чём не мог не знать Караваджо.

Матфея» Караваджо находится еще только в начальном пункте эволюции, финал которой отмечен кристаллически ясными интерьерными построениями Яна Верме-ра, в картине итальянского мастера уже содержится зерно богатейших образных возмо-жностей, которые в свою полную меру раскрылись в решениях зрелой поры 17 столетия. Запахло гарью и палёным мясом.

Караваджо Микеланджело (Caravaggio) (1573–1610). В других государствах, в частности во Франции, где из-за слабости и нерешительности буржуазии, оказавшейся на стороне абсолютизма, народное движение не вылилось в революцию, – дворянство сохранило свое господствующее положение.

Первая картина «Призвание апостола Матфея» накануне рождества была доставлена в церковь из дворца Навичелла, где располагалась тогда мастерская художника. Так, с учетом всего комплекса используемых художественных средств, в «Призвании св. Вот что немец отметил в книге «Галерея Джустиньяни», где среди пятнадцати картин кисти Караваджо особо выделен его «Всепобеждающий Амур»: «Эта работа, которая находится в одном помещении вместе с другими тремя сотнями картин самых известных мастеров, по моему настоятельному совету была задрапирована тёмно-зелёным шёлковым покрывалом и показывалась лишь в последнюю очередь иначе она затмевала бы своей броской красотой остальные не менее прекрасные произведения других мастеров» 58.

По-видимому, влияние внешних моментов (малое число заказов) сказалось на том, что Ветхий завет в качестве крупного, тематически активного пласта (каким он предстает у Рубенса, Пуссена и Рембрандта) у Караваджо, в сущности, так и не заявлен. Их горе лишено внешне выраженных знаков благоговения перед усопшей, которые подчеркивали бы дистанцию между нею и всеми присутствующими (такая дистанция была ощутима в ватиканской картине), скорбь их полна чувства глубокого душевного родства и это обстоятельство вносит соответственную окраску в образ богоматери. Если в «Призвании св. Как показывает исторический опыт, в живописных циклах (создаваемых даже на протяжении достаточно короткого отрезка времени) чаще всего можно наблюдать возрастающее углубление автора в образную трактовку темы: более поздние части цикла обычно оказываются более весомыми. Растерянный и неуверенный Матфей, видя Христа, указывающего на него, отвечает жестом, как бы вопрошая: «Меня. Естественная человечность и глубина переживания всех присутствующих воспринима-ются как главная жизненная черта самой Марии.

(одна из них погибла в 1945 г. ). Вероятно, советуя задрапировать картину, немец беспокоился не только о том, что она «затмевает» все другие работы, а среди них картины Рафаэля, Джорджоне, Тициана и других великих мастеров. Толпу оттеснили ещё дальше, а на помост поднялись палач с подручными.

Legenda aurea. Изображённые на картине персонажи хорошо им знакомы и узнаваемы. Именно в этом негативном герое – подлинный драматический центр картины, пружина ее действия. Виною этому не одна лишь заметная расчетливость испол-нения и холодная живопись, которой словно бы недостает воздуха, но также особенности общего тематического и изобразительного подхода. — Не нужно произносить непременных в подобных случаях слов благодарности за хлеб-соль».

Видно, что ступни босых ног обращены к выходу. Конфессиональные моменты усилены и заострены в другой работе того же 1609 года – в «Поклонении младенцу со святыми Франциском и Лаврентием» (Палермо, ораторий Сан Лоренцо), – представляющей собой искусно смонтированный конгломерат реальных и эмблематических элементов, официальной представительности и кусков жизненной правды. Тогда же им были написаны ещё два Иоанна Крестителя в пустыне. Они очевидны уже в самой обрисовке персонажей.

Понимая это, он поостерёгся показывать картину дотошным гостям старшего брата, кардинала Бенедетто Джустиньяни, проживавшего с ним в одном доме, – их хватила бы кондрашка при виде столь необычной композиции с Христом и учениками, щупающими зияющую на теле рану. Он изображён во всей своей откровенно плотской красе с отнюдь не ангельскими крылышками и плутовской улыбкой, словно вопрошая: «А теперь что вы на это скажете, господа хорошие. » Можно многое сказать об Амуре, этом излюбленном персонаже маньеристов со свойственными их творениям гедонизмом и явным эротизмом.

Ждать пришлось недолго. Переработка была вызвана кардинальными изменениями в идейном замысле картины. В первой по времени из них, в «Семи деяниях милосердия» (1607, Неаполь, церковь Монте делла Мизерикордия), главное – смелость в претворении особой, принципиально новой для Караваджо тематической идеи идеи «суммы», когда объединение в одно художественное целое ряда отдельных образно-содержательных мотивов перерастает в некое итоговое качество.

«Большинство людей сочтет эту девушку недостойной любви, – подумал он. – Так же, как и меня». С осязаемой завершенностью воплощено проходящее через всю композиционную структуру группы последовательное нарастание и развитие чувства скорби от глубочайшего минора – от повисшей руки Христа (которой выразительно вторит ниспадающее белое покрывало) – до патетической кульминации этого чувства в последней из Марий, в ее сомнамбулически невидящем взгляде и в немом крике ее угловато поднятых рук с непослушно застывшими пальцами. Борьба за политическое господство в европейских государствах 17 в. велась между двумя классами — дворянством и буржуазией. Петра, распинаемого вниз головой.

За наемником и Матфеем виден алтарь. Понтифик Павел V заказывает ему картину для собора Св. Собственно, полное имя Меризи да Караваджо (Michelangelo Merisi da Caravaggio)Караваджо, не принадлежавший к определенной художественной школе, уже в ранних произведениях противопоставил индивидуальную выразительность модели, простые бытовые мотивы (Маленький больной Вакх, Юноша с корзиной фруктов)идеализации образов и аллегорическому истолкованию сюжета, свойственным искусству маньеризма и академизма. Наиболее интересна композиция «Призвание апостола Матфея» (1599—1600 гг. ).

Здесь о страданиях не говорит вообще ничего. После призыва «следовать за мной», Матфей выполняет просьбу. Сама эмоциональная наполненность этого пространства чувством радости и душевной теплоты уже не производное от переживаний присутствующих (как было в луврском полотне), а в большей мере словно бы изначальное качество самой среды, где произошло торжественное событие – рождение Христа. Всё было продумано до мелочей и вы глядело на удивление буднично. Обычным, в принципе, делом – считают деньги. Надо заметить, однако, что в рассматриваемой картине – даже при ее неполной пространственной определенности – тяготение к интерьеризации имеет очевидный перевес над противоположными импульсами, что, кстати сказать, находится в согласии с характерными тенденциями в живописи рассматриваемой эпохи.

Но картину увидел Джустиньяни и уговорил автора от греха подальше расстаться с ней. Ощущение полной сопричастности со всем происходящим на картине было более чем очевидным. Сам Свет. Но счастливый владелец никому её так и не уступил. На площадь въехала вереница закрытых экипажей, сопровождаемых отрядом всадников.

Им был понятен драматический пафос нового произведения. «Неверие апостола Фомы» является основополагающим для понимания метода Караваджо при построении композиции, когда каждая деталь на картине выверена с математической точностью в стремлении добиться чёткой организации пространства. И он встал и последовал за Ним». «Мог бы и догадаться, что это работа того дурака Бальоне», – подумал он.

«Юный Иоанн Креститель» и «Всепобеждающий Амур» – эти два бесспорных шедевра были единственными у Караваджо, в которых он, отбросив все запреты и условности, смело воспел красоту набирающего силу молодого мужского тела, выразив радость жизни, свойственную молодости. Но здесь произошло и более решительное переосмысление религиозного сюжета. Композиция как будто оживает и стремится перейти с холста в реальную жизнь.

Это не исходящий от чего-то свет. Вы, конечно, знаете эту евангельскую притчу. Новой трактовке пространства соответствует и новая интерпретация времени. 1595, Ленинград, Эрмитаж). Это относится к смятению и порыву в левой части картины со св. В применении к остальным участникам действия – к их согбенным фигурам, склоненным головам, к их закрытым руками или затененным лицам – неприменимо понятие энергичного движения, акцентированного жеста (как, кстати, здесь нет и следа той заряженной внутренним динамизмом пластики, без которой, казалось бы, нет и Караваджо).

«А ты, Микеле. Пожалуй, это были последние работы, которые по радостному мировосприятию и яркому колориту могли сравниться с «Отдыхом на пути в Египет». Так возникает новый образный элемент, свидетельствующий о дальнейшем расширении специфически живописных средств выразительности (в противовес использованию эффектов «скульптурного плана» в ватиканском «Положении во гроб»).

Бедняжка расплакалась и, запутавшись в длинном шлейфе, громко запричитала: «Мама, мама. » Хворый супруг был не в силах её успокоить, так как сам зашёлся в диком кашле и его била лихорадка. И в разгар очередной сделки к нему и приходит Иисус. В одном исподнем его повели на эшафот. Единственное, что напоминает здесь о религии — это едва заметный нимб над головой Христа.

Караваджо трижды повторяет жест вытянутой руки исследователи видят в нём сходство с мотивом из «Сотворения Адама» Микеланджело в Сикстинской капелле. Приходится, однако, заметить, что в названных произведениях – при остроте и свежести их натурного видения, при стереоскопической осязаемости всего того, что изображает художник, – это все же особая, «избранная», эстетизированная натура, а отнюдь не реальная жизнь. И тут появляются двое мужчин, один из которых говорит: «Оставь всё и следуй за Мной». В то время и у самого Караваджо тоже появились все основания для радости.

Одновременно всесильный прадед возвёл в сан кардинала четырнадцатилетнего правнука Сильвестро, родного брата выдаваемой замуж Маргариты. Лишь ставня окна на стене – в итальянских домах, как и в русских избах, она всегда снаружи – указывает на то, что изображенные на картине люди, сидящие за столом после трудов праведных, удобно расположились в тенечке перед таверной, что так характерно для римского быта в летнюю пору, хотя место события не играет здесь существенной роли. () Рыжебородый мытарь или сборщик податей Левий подсчитывает собранную дневную выручку с помощью старика в очках. Если молодой Иоанн в ярко-красном плаще и зеленом хитоне по возвышенной облагороженности своего облика, костюма и мотива движения находится в стилистическом единстве с героизированным образом Христа, то гигантизм нескладного и прозаического Никодима, приближение к обыденной жизненной достоверности в типе богоматери и особенно в одновременно обытовленной и поэтизированной Магдалине (склонив голову, она утирает слезы), так же как и характер выражения их личного чувства горя, – все это воплощено в совсем ином ключе и в определенной мере расходится с основной образной установкой картины. Склонился к костяшкам пальцев, одновременно вопросительно глядя на дель Монте. Его покровитель поджал губы.

И еще один существенный момент: решающая особенность нового синтеза реальности и мифа заключена в том, что он возникает и формируется в процессе преодо-ления характерного для раннего Караваджо «дискретного» подхода использовавшегося для показа явлений реального бытия, в приобщении образов действительности к активной жизненной динамике. С одной стороны, здесь очевидно дальнейшее развитие некоторых многообещающих тенденций и в первую очередь переход от действия к объединенному переживанию, к слиянию всех участников события в чувстве настолько нераздельно общем, что в нем нет и следа тех оттенков дифференциации, которые отличали персонажей луврской «Смерти Марии». Щупальца инквизиции проникали в самые потаённые области жизни человека. Тема оплакивания и скорби, совмещенная с мотивом опускания тела Христа в могилу (иконографическое новшество, впервые вводимое в живопись самим Караваджо), предстает здесь не как одно из последовательных звеньев евангельского рассказа, которому предшествуют и за которым следуют другие эпизоды, а как его завершающий итоговый момент, когда этот рассказ трансформируется в остановленный во времени трагический апофеоз. В тот же вечер он слёг в горячке.

Один из лучших живописцев всех времен, Караваджо известен своими работами в реалистичном стиле барокко. У него всё хорошо. А вот для центральной картины над алтарём Караваджо решил использовать знакомого натурщика по «Отдыху на пути в Египет».

Но в отличие от них Караваджо создал полнокровный живой образ уличного проказника мальчишки, попирающего ноты и музыкальные инструменты, равно как и все цензурные запреты, до которых ему нет никакого дела — он просто радуется жизни. () Все сидящие за столом объединены замкнутым контуром, близким к овалу, составляя компактную группу. К обнажённому Бруно подошёл священник и поднёс к лицу распятие. Работа великолепна и по композиции и по исполнению. Караваджо презрительно усмехнулся. После этого художник жил и работал в Неаполе, на Мальте, Сицилии.

Матфея») нес в себе утверждение нравственной победы апостола в час его трагической смерти (он был убит в храме во время богослу-жения). В принципе сюжет «Призвания св. Что касается драматургического построения «Мученичества св. А он, неблагодарный, даже не простился с ним, впопыхах покинув Милан. Простым людям, заполнившим церковь до отказа и не только знатокам, всё понятно и близко.

В упоминавшейся выше картине «Неверие апостола Фомы» (107x146) наиболее зримо и убедительно выражено кредо художника, который в своём неприятии официального искусства, отягощённого условностями маньеристского и академического толка, доводит изображение до полемической заострённости, демонстративно отказавшись от всех атрибутов святости, чьё наличие обязательно в сугубо евангельском сюжете. Эта мысль оказалась революционной в эпоху жестокого подавления любого инакомыслия. Художник не ошибся в выборе. Не осуждающий, а повелительный жест Христа вызывает в памяти протянутую длань бога Саваофа на плафонной фреске Микеланджело «Сотворение человека» в Сикстинской капелле. Прошло совсем немного времени и ни о каком спасении Караваждо думать уже не смог. Там, где господствует это чувство, вряд ли можно говорить о моральной победе героя.

Но далеко не всякий художник оказывается в своем произведении на уровне такой априорной идеи еще реже, когда его решение вносит в избранный сюжет новую смысловую окраску и, более того, сообщает ей новую, ярко индивидуальную интерпретацию. Матфея» впервые с такой степенью проникновения в суть реального человека и реальных жизненных отношений воплощен в живописи неодолимый зов нравственной силы, которая, вырывая героя из довлеющей ему злобы дня, подвигает его к исполнению высокого предназначения, вплоть до тяжкой искупительной жертвы. И тем не менее флорентийский «Вакх» Караваджо не превратился от этого в некий искусственный образный конгломерат он не может быть сведен лишь к блестящему по живописному мастерству воспроизведению исходного натурного объекта. Но «Мадонна со змеей» провисела там только два дня.

Вероятно, советуя задрапировать картину, немец беспокоился не только о том, что она «затмевает» все другие работы, а среди них картины Рафаэля, Джорджоне, Тициана и других великих мастеров. В отличие от спокойного «Призвания апостола Матфея» здесь с особой наглядностью и глубиной проявился дух нового динамичного искусства барокко, которое повсеместно прокладывало себе путь. Его недоуменный взгляд обращен на Христа и апостола Петра, а своей левой рукой он неуверенно указывает на себя, как будто задавая вопрос: «Неужели вам нужен я. ».

В отличие от начального варианта картины ее центральным действующим лицом оказался теперь не Матфей (в этом полотне образ маловыразительный), а зловеще склонившийся над ним палач со шпагой в руке. И хотя в изображении полнотелого румяного юноши со следами загара на руках и лице, задрапированного в простыню на античный манер, в его откровенной «переодетости» есть оттенок сни-жающей иронии, а традиционные атрибуты бога виноделия – венок из виноградных листьев, сосуд с вином, прекрасные плоды – скомпонованы и представлены как подчеркнуто натюрмортные мотивы, – при всем том этот юноша уже не натурщик и образная сущность окружающих его предметов не может быть сведена к одной лишь «натюрмортной» выразительности. В определенном смысле замысел «Мученичества св. Уже в 17 веке светотень Караваджо именовали «подвальной», чем подчеркивалась ее связь с замкнутыми пространственными мотивами. А вы представьте. Собственно, тема этого произведения имеет точки соприкосновения с темой «Призвания св. В качестве наиболее известного ее примера может быть приведен возникший за полвека до этого фресковый ансамбль Микеланджело в Капелле Паолина. А вне этого «классического» треугольника размещены персонажи иного характера: объятый страхом убегающий мальчик-служка и, на правах обособленной натурной врезки в действие, как кусок живой действительности, группа очевидцев убийства апостола, эмоциональный отклик которых на происходящее передан со всей полнотой естественной характерности. Этот же луч освещает и руку Спасителя, указывающую на будущего апостола.

Лючии» итоговая сторона выступает в более скрытой форме: здесь Караваджо действует как будто в более привычных условиях, с использованием характерных для него сюжетных мотивов. Слава о двух шедеврах в церкви Сан-Луиджи шла по всему городу. Но вернёмся к тому трагическому дню четырёхсотлетней давности. Но Караваджо не слушал ничьих советов и продолжал работать с прежним остервенением. Пройдя за неполных четыре года путь от «Юноши с корзиной фруктов» до «Игроков в карты», художник словно бы исчерпывает ресурсы жанровой картины, отпущенные ей в этой фазе эволюции. Караваджо утверждает превосходство непосредственного воспроизведения жизни.

Каков был сюжет картины и была ли она написана, так и осталось невыясненным. Травестийная мифологизация во флорентийском «Вакхе» заключена в том, что определенный человеческий тип, сохраняя за собой признаки реальной жизненной достоверности, наделяется чертами облика и атрибутами того мифологического персонажа, который он призван воплощать. «Что ж, оно даже к лучшему, — подумал художник. Если у раннего Караваджо пространство чаще всего не имело самостоятельного значения и существовало лишь как производное пластического объема, как его атрибут, то в «Призвании св.

Жест Иисуса сказывает куда-то дальше, а не на него (хотя при особенном желании можно рассмотреть это и иначе). Что толку в запоздалом признании и невысказанных вовремя словах благодарности. Шире стал образный диапазон его решений, разнохарактернее их стилистика, разнообразнее типологические формы и сама проходящая сквозь его искусство проблема «миф – реальность», хотя и разрешается в направлениях, предуказанных главными тенденциями его творчества прошлых лет, предстает теперь в большем числе образных вариантов. Стоящие фигуры образуют вертикальный блок, сидящие вокруг стола — горизонтальный. Окончательный вариант, напротив, воплощает полную и безраздельную победу сил зла.

Одежда мытаря свидетельствует о его состоянии. Резким контрастом к такому решению выделяется еще одно из поздних монументальных полотен Караваджо – «Воскрешение Лазаря» (Мессина, Национальный музей). При всем том, однако, оно лишено четкой каркасной структуры и осязаемой стереоскопичности – в нем еще ощущение суммарности и потенциальной возможности экстенсивного расширения, а тем самым (как и прежде у Караваджо) сопричастности к обширному мировому пространству за пределами обрамления картины.

А он смотрит на свои деньги и даже не замечает его. Как известно, в традиционной художественной тематике (в том числе в узловых ситуациях евангельского мифа) многие сюжетные коллизии уже изначально несут в себе большую идейную нагрузку: их глубокий смысл задан самим повествованием.

Продолжателей такой манеры живописи называют «караваджистами». Петра. Большинство апостолов ранее были обычными рыбаками. Караваджо специально идет против сложившихся правил живописи. «Юный Иоанн Креститель» и «Всепобеждающий Амур» — эти два бесспорных шедевра были единственными у Караваджо, в которых он, отбросив все запреты и условности, смело воспел красоту набирающего силу молодого мужского тела, выразив радость жизни, свойственную молодости.

Чувство это разлито во всей атмосфере помещения, оно оживотворяет, окрашивает собой каждую подробность внутри его. Не убоявшись кривотолков и злых языков инквизиция выбрала этот несчастливый день для совершения «правосудия» в её понимании.

В изумлении, он вопросительно указывает на себя, ожидая подтверждения. Конфликт, возникающий в столкновении этих грозных сил с теми, кто представляет живую жизнь, – со свидетелями погребения, образующими глубинный план картины, – воспринимается как извечный конфликт жизни и смерти в совмещении с мотивом осознания человеком его трагической судьбы в окружающем его мире. Недаром такая не сразу замечаемая зрителем подробность – тускло прочерченный нимб за ее головой -выглядит в данном случае не как неизбежная дань церковному канону, а как знак освящения простой человеческой сущности Марии.

Картина лишний раз доказывает, сколь демократично искусство Караваджо. Если в образном контексте мальтийского «Усекновения главы Иоанна Крестителя» жест старухи, в ужасе охватившей лицо ладонями, выглядел как мелодраматический мотив, то в рассматриваемой картине сходное движение коленопреклоненной старой женщины у тела Лючии полно глубокой искренности. В том-то и состоит здесь оригинальность замысла, что между натурным ядром «Вакха» и его мифологической «оболочкой» устанавливается сложная внутренняя связь и в итоге перед нами возникает разноаспектный, существующий в нескольких уровнях восприятия, но «живой» образ, живой не только в смысле излучаемого им чувства реальности (качество, которое никогда не покидает Караваджо), но и в силу особой интенсивности своего «эстетического бытия». Итак, рубеж между 16 и 17 столетиями ознаменовался выходом Караваджо к новым художественным горизонтам.

Лишь бы это пошло ему на пользу. Духовенство решительно отвергло работу как противоречащую евангельским канонам. Конечное суждение о «Семи деяниях милосердия» возвращает нас к первому впечатлению, которое зритель получает от этой работы. Лестницу венчала статуя Геркулеса, привезенная сюда с руин римского форума. 1595).

Ситуация словно только что наступившей еще неприбранной смерти оттенена немногими бросающимися в глаза бытовыми по-дробностями – такими, как простое, будничное платье Магдалины (представленная как сиделка у ложа богоматери, она плачет, склонив голову к коленям), как стоящий на полу на самом первом плане большой медный таз. По-видимому, его мастерскую займёт расторопный и услужливый Леони, которому кардинал явно благоволил. Работы М. Караваджо утверждают бытовой жанр, они рассказывают о простых людях, но выполнены в «высокой манере» значительно и монументально. Наконец, в «Игроках в карты» (1596, прежде – в собр. Жест простертой к Матфею руки Христа – ключевой в картине.

Особое положение этого персонажа – самого сложного интеллектуально наиболее богатого из всех участников действия – выделено не только композиционными средствами (через эту фигуру проходит вертикальная ось основной мизансцены, алый плащ юноши, двумя языками яркой киновари спускающийся с его плеч, – единственный удар чистого цвета во всем тональном строе этого полотна). Молитвенные собрания и канцелярская рутина, всяческие прошения. Слева в потоке света идущего из правого верхнего угла картины, за столом сидит сборщик налогов Леви (так звали Матфея прежде чем он сделался апостолом) в окружении четырех своих помощников и подсчитывает выручку, полученную за день.

Действительно, на картине Караваджо именно он пересчитывает и сгребает деньги к себе. И ничто не может умалить Его выбора, Он призывает того, кого призывает и это тайна, почему он выбирает конкретного человека. Евангельский сюжет воплощен здесь как развернутый в активном драматическом действии эпизод и те качества подлинно живой реальности, которые сообщены ему художником, отнюдь не заслоняют, не мельчат заложенной в картине высокой идеи, а обогащают ее содержательный смысл новыми образными гранями.

Почему к нему. В его новой картине «Апостол Матфей и ангел» апостол выглядит благообразным крестьянским мудрецом с высоким сократовским лбом. Но все это – уже без затаенной многозначительности предшествующей картины, отчего на первый план в «Игроках в карты» выступает внешне броский драматический эффект.

Никакой условности или нимбов — всё жизненно достоверно. С того памятного дня Караваджо больше не появлялся во дворце Мадама, хотя связей с кардиналом дель Монте не прерывал.

«Ну что ж, пусть знает, для кого еще поработал Караваджо за те двенадцать лет, что провел здесь», – подумал дель Монте. Исторической локализации события служат два персонажа: римский военачальник, олицетворяющий собой светскую власть, ту силу, на которую падает вина за мученическую смерть святой и епископ в митре и с посохом – олицетворение власти церковной – его благословение призвано санкционировать духовный подвиг Лючии. Иисус на минуту зашёл в помещение— его босые ноги повёрнуты к выходу. Иисус появился лишь на мгновение его босые ноги повёрнуты к выходу. Как мы могли убедиться итоговый характер «Семи деяний» был выражен в самом строе картины очень явно, почти демонстративно, чему способствовала ее особая, необычная для Караваджо сюжетно-тематическая программа.

». В отличие от произведений маньеристов изобразительный язык Караваджо был ясен и неподготовленному зрителю и именно это создало огромную популярность его картинам. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 22, стр. Может даже, я знаком с этой госпожой. Он приобрёл её за сто пятьдесят скудо.

Ансамбль капеллы Контарелли состоит из трех больших картин. В «Призвании св. Постояв немного, старик так же незаметно уходил, как и появлялся, не проронив ни слова.

И он встал и последовал за ним». Конкретное количество последователей Иисус выбрано не просто так, поскольку он хотел, чтобы народ Нового Завета, как и в Ветхом завете имел 12 духовных начальников. Матфея» – при всей многосторонности ее замысла локализуется в более узких границах. Златошёрстный баран упрятал мальчика от гнева отца в далёкой Колхиде — родине «золотого руна».

Жест Иисуса остается неизменным. Неожиданно возникла проблема с натурщиком. В одном случае (в мадридской картине) – с акцентом на артистизме сложного и в то же время предельно компактного пластического мотива, а в римском полотне – с элементами трагической коллизии, возникающей в со-поставлении необычного облика мальчика-победителя с автопортретной мертвой маской, которой художник наделил отрубленную голову побежденного великана.

Вы, конечно, знаете эту евангельскую притчу. Несмотря на критические стрелы, выпущенные многими недоброжелателями Караваджо против «Амура» и вопреки раздававшимся утверждениям, что это всего лишь пародия на скульптуру Микеланджело «Победа» во дворце палаццо Веккио во Флоренции, когда в ответ остаётся только развести руками, поскольку возражать тут бесполезно и глупо, картина пользовалась неимоверным успехом. Его более драматизированная образная идея с оттенком горечи и опустошенности находит свое аллегорически развернутое воплощение в избранной художником мизансцене, в самом облике амура, «смещенном» относительно привычного идеального стереотипа и в монументальном «поверженном» натюрморте, составленном из атрибутов искусства и знаков воинской доблести. Всё значительно проще с «Всепобеждающим Амуром», для которого позировал озорной подросток Чекко. Тем отчетливее проступают в них признаки различного подхода к поставленной задаче.

Матфей здесь — продажный чиновник, плут. Девки как раз подкрепляются винцом перед ночными трудами, рассудил он.

Вот он, его лицо видно чуть выше руки убийцы, сжимающей смертоносный клинок. Всё прошло гладко и спокойно, без упрёков и обид. В порядке итоговой оценки мы вправе констатировать, что «Призвание св. Но приговорённый к смерти монах отвернулся, отказавшись приложиться к кресту.

Иисус появился лишь на мгновение – его босые ноги повёрнуты к выходу. Для кардинала дель Монте художник написал одни из лучших своих картин – Корзина с фруктами, Вакх и Лютнист. Он сумел произвести впечатление на главного в Ватикане ценителя искусства. Призвание на апостольское служение мытаря (сборщика податей), будущего автора одного из канонических Евангелий – один из самых символичных эпизодов Нового Завета, вот таким образом неудивительно, что во все времена этот сюжет пользовался популярностью у христианских художников. Но за святой стоят те, кто духовно солидарен с ней. Хочется бежать от этой картины как можно дальше.

Картина «Мученичество святого Матфея» принесла художнику огромную славу. Это только прах – наглядное олицетворение мученической жертвенности. В ее руки въелась грязь, под каждым ногтем чернела траурная полоска. Удивленный неожиданным вторжением и настойчивостью приказа, Леви слегка отпрянул назад и немым жестом указывает на себя, как бы требуя подтверждения: «Кто.

Слева в потоке света показана группа людей, занятых подсчётом денег, среди которых Матфей. Там его внимание привлёк робкий рыжебородый мужчина благообразной наружности с выразительным взглядом, который охотно согласился позировать за предложенную сумму, покинув на время свою портняжную мастерскую. Работы, выполненные для капеллы Контарелли, принесли ему славу, хотя и весьма противоречивую.

Их скорбь – чувство более широкое, чем горе по усопшей. Сохраняя однофигурное решение и верность избранному типу своих героев, художник от «этюдной» подачи образов переходит здесь на уровень картины. Святой Петр жестом пытается унять его чрезмерную подозрительность. Несмотря на безрассудный характер, он был влиятельным итальянским художником 17-го века, создававшем крупномасштабные работы на религиозную тематику в Риме и Неаполе. Однако Караваджо никак не мог оторвать взгляда от новой картины. Ему нужно было изобразить два сюжета: призвание и мученичество св. Его направление также организует взгляд зрителя, заставляя его читать сцену слева направо. В распростертой на смертном одре Марии, в ее облике и одежде нет и следа того идеального возвышения, которым был отмечен Христос в «Положении».

Несмотря на критические стрелы, выпущенные многими недоброжелателями Караваджо против «Амура» и вопреки раздававшимся утверждениям, что это всего лишь пародия на скульптуру Микеланджело «Победа» во дворце палаццо Веккио во Флоренции, когда в ответ остаётся только развести руками, поскольку возражать тут бесполезно и глупо, картина пользовалась неимоверным успехом. Чем больше художник задумывался о работе, тем отчетливее понимал, что выполнить заказ будет совсем не просто.

Матфея», – если сравнить его с «Призванием», – претендует на большую универсальность: действующие лица показаны здесь в более широком диапазоне человеческих чувств и взаимоотношений и соответственно этому расширен арсенал художественных средств в трактовке ситуации и в показе ее участников. Прежнему Папе Клименту госпожа Олимпия приходилась племянницей, Шипионе же не прекращал нападать на эту семью, стремясь лишить ее как влияния, так и богатств – особенно теперь, когда в Ватикане воцарился его дядя. В тематическом плане «Смерть Марии» имеет черты родства с «Положением во гроб» – обе картины представляют образное воплощение трагедии смерти и скорби близких по усопшему. Его направление также организует взгляд зрителя, заставляя его читать сцену слева направо.

Апостолы луврского полотна – это люди, прожившие большую жизнь и видевшие мир античные хитоны и длинные плащи, в которые они облачены, – отнюдь не услов-ные атрибуты, это неотделимые приметы их высокого призвания их душевного опыта, накопленного в долгих странствиях и испытаниях во имя праведной цели. Поток света, падающий с той стороны, где стоят Иисус и апостол Пётр, прорывает мрак. Но картину увидел Джустиньяни и уговорил автора от греха подальше расстаться с ней.

Они далеки от простодушия в выражении чувств старых апостолов луврской «Смерти Марии» и от тех персонажей поздних работ Караваджо, в которых подчас можно усмотреть отдельные прототипы действующих лиц сиракузско-го полотна. Караваджо симпатизировал гостеприимному хозяину и был ему признателен за предоставленные прекрасные условия для житья и работы.

Тогда загорается свет на какое-то время и ты можешь её рассмотреть. Увы, всему приходит конец. Караваджо обладал очень вспыльчивым, неуравновешенным и сложным характером. Глубина перспективы утопает в тёмном безвоздушном пространстве.

Именно через него заказчик Крешенци передал тогда партию дорогостоящих красок, которые, по мнению Помаранчо, должны были «придать нужную красоту и пышность». Композиционно картина делится на две части. Но Караваджо по-своему решает эту сцену из Священного Писания. Перед нами убогая обстановка.

для капеллы Контарелли в церкви Сан Луиджи деи Франчези вРиме. Именно в такой драматической обстановке ему придется принять решение. Столь же решительная перемена произошла и в композиции картины. Со всех сторон посыпались заказы. События биографии Караваджо поражают своим драматизмом. Творческая история «Мученичества св.

Дрожа от холода, он стал похлопывать себя руками по бокам, чтобы как-то согреться. И решить для себя, как в случае с работой «Призвание апостола Матфея», кем из персонажей хочешь быть ты. Внешне в «Вакхе» больше сходства со специфическим мотивом, который художники именуют натурной постановкой – когда в целях решения этюдно-экспериментальной задачи подходящая модель облачается в определенный костюм и окружается необходимыми атрибутами.

Во дворце можно было повстречать ещё одного художника, лет на двадцать старше Караваджо. Такова главная мысль картины. Состав картин ограничен не слишком крупными одно- и двухфигурными композициями, причем внимание художника оказалось привлеченным к жестоким эпизодам ветхозаветного повествования. Первый – смелая переакцентировка действия. Призвание на апостольское служение мытаря (сборщика податей), будущего автора одного из канонических Евангелий – один из самых символичных эпизодов Нового Завета, вот таким образом неудивительно, что во все времена этот сюжет пользовался популярностью у христианских художников.

Все эти детали связаны с Иисусом Христом, принёсшим себя в жертву ради спасения людей. Именно эта внутренняя, духовная сторона заняла в образном замысле картины главное место. Как раз именно этот момент приближения к действительности, к ее атмосфере, вместе с общим ощущением неудержимости напора реальной жизни, чрезвычайно важен ибо последующий опыт истории искусства свидетельствует, что категория психологической драматургии оказалась приложимой не к идеальным образам, а лишь к тем образам, в которых интенсивное проявление духовной деятельности и тонкая дифференциация ее от-тенков объединены в неразрывное целое с элементами глубоко понятой жизненной конкретности. «То же произошло и со мной», – подумал художник.

Он направился в Болотную таверну – поискать натурщицу для сестры Магдалины, которую он сейчас писал. Известно, что под контрактом поставил свою подпись и Онорио Лонги, взявшийся опекать не очень-то сведущего в практических делах друга и не отходивший от него ни на шаг после неудачи с картиной «Апостол Матфей и ангел». Через пару дней неожиданно пришла помощь. Петра» и в «Обращении Павла». ()Закрываемый, как щитом, мощной кряжистой фигурой апостола Петра, Христос появился лишь на миг, чтобы тут же удалиться.

Караваджо бросил на стол несколько монет в уплату за ужин. Вскрытые данные помогают также понять, какое глубокое волнение и душевный трепет испытывал Караваджо, рисуя столь удавшийся ему вдохновенный профиль Спасителя и сколько раз он переделывал написанное, пока не добился нужного результата с помощью контрастных светотеневых переходов. () Как поясняет средневековый писатель Иаков Ворагинский в известном сочинении «Золотая легенда» имя «Матфей» в переводе с греческого означает не только «дар быстроты», но и «рука Господня». Людовик IX отнюдь не являлся приверженцем власти римских пап. А то прямо встал и побежал. Человек, сидящий на стуле спиной к нам – совсем другой случай. Или ещё кого-то.

Он приобрёл её за сто пятьдесят скудо. Но эта изобразительная концепция, столь интересная и оригинальная сама по себе, оказалась в определенном противоречии с характерными для Караваджо элементами «реального видения» и специфически живописного претворения темы, которые – так или иначе – все же пробиваются в других мотивах картины.

Примером такого стиля являются картины живописи Успение Марии, Призвание апостола Матфея. В то же время сам св. Он вложил девушке в руку золотой скудо и согнул ее пальцы. Конечно, святого ждет смерть, но ему на это совершенно все равно.

Вы, конечно, знаете эту евангельскую притчу. Если в ватиканской картине глубина выражения скорби определялась в первую очередь масштабностью героизированного образа мертвого Христа, то в «Смерти Марии» применена как бы обратная эмоциональная перспектива: значительность центрального образа проявляется не столько в нем самом, сколько в том глубоком чувстве горя и безутешной печали, которое исходит от апостолов, собравшихся возле смертного одра и сосредоточивается в образе усопшей. Насколько правдиво можно его писать. Если лица охваченных волнением учеников освещены, то остаётся несколько в тени опечаленный лик Спасителя, который сам направляет руку Фомы неверующего, желающего лично удостовериться в свершившемся чуде. Нет, ему нужно такое ничтожество, как Матфей. Петра» и «Обращения Павла», которые даже среди наиболее выдающихся работ Караваджо выделяются концепционной законченностью, максимальной эффективностью характерных для этого мастера средств изобразительного языка и исключительными колористическими достоинствами.

Вот несколько примеров. В Неаполе он написал большие алтарные картины Семь дел милосердия (церковь Пио Монте делла Мизарикордия), Мадонна Розария и Бичевание Христа. Общее впечатление интерьерности выражено в создании Караваджо не только в таких характерно «комнатных» атрибутах, как ренессансное кресло-ножницы или разместившиеся на столе предметы «действующего» натюрморта – пересчитываемые монеты, мешок с деньгами, чернильница с перьями и книга записей.

Можно вспомнить например картину Паоло Веронезе «Мученичество святого Георгия».

Вероятно, тогда у него оказалась в руках «Исповедь» блаженного Августина, которая помогла ему ориентироваться в сложной богословской символике и толковании библейских сюжетов. Своих высших проявлений этот принцип достигает в созданных в те же годы полотнах цикла Черази и в лондонском «Христе в Эммаусе», однако и в «Мученичестве св. Он просто стал быть. И такой свет и видим на картине Караваджо.

Молодой человек, уткнувшийся в монеты, даже не поднял голову. И он встал и последовал за ним». (Jacopo da Varagine. В «Призвании св. Можно найти и другие аргументы в пользу одного или другого толкования.

Это две композиции: «Семь деяний милосердия» и «Погребение св. Из карет стали выходить члены верховного суда инквизиции.

Казнь была назначена на пятницу 17 февраля. И хотя в «Призвании св. С помощью ломового извозчика нехитрый скарб был погружен на телегу.

Яркий свет слева скользит по белому хитону с выразительными в классическом духе складками плаща и атлетическому торсу Христа.

---