Сейчас его картины стоят миллионы долларов и их стоимость с каждым годом стремительно возрастает. Кстати, какие именно картины Поль подарил Дюменилю, не установлено. В картине из Же де Пом («Яблоки и апельсины». — Дж. В последние годы Поль много писал акварелью.
Вместе с Писсарро художник работает в Понтуазе под Парижем (1872), а затем переезжает в Овер, где остается до 1874 года. В этом контексте неудивительно, что иные натюрморты (и не только) ещё более «грубы» и «негармоничны». Но Танги умер и картины Сезанна пошли с молотка.
Он искал спасения в живописи. Впрочем и сегодняшние потомки живописного искусства (такие как цветные комиксы и графические иллюстрации, печатающиеся ограниченным количеством цветов) сталкиваются со схожими проблемами по простой, естественной причине — всё богатство форм невозможно передать с помощью только лишь линии и одного цвета, непременно придётся чем-то пожертвовать. Натюрморты Сезанна можно рассматривать в двух планах. И человеческая голова и яблоко напоминали о шаре.
Виктории. Натюрморт очень подходит для таких наблюдений.
После сближения с импрессионистами Сезанн часто пишет картины на пленэре. Но для него было важно не моментальное, а постоянное в природе. Сотрудники Эрмитажа отмечают что «в то же время в картине господствует равновесие форм и красок, создающее впечатление цельности и стабильности этого материального мира»2.
Разговоры об искусстве почти бесполезны. «Персики и груши» датируются 1895 годом. Свои первые натюрморты «Черные часы» и «Натюрморт с оловянным чайником» Сезанн написал около 1869-1870 годов. Эта ось служит скрытым стабилизатором в гуще множества разнонаправленных наклонных линий». Невозможно одновременно утверждать и свободу и каноны. Живопись Сезанна в определённом смысле стала возрождением в искусстве древних пифагорейских традиций, хотя Сезанн, безусловно, лишь ощущал совпадение своих итоговых взглядов с этой традицией, а не следовал пифагорейству сознательно.
Подобно Джотто, Учелло, Пьеро делла Франческо и Пуссену, Сезанн был одним из величайших живописных конструкторов. Но очень многие не понимали и не принимали его искусство. Искусствовед А. Дубешко отмечает: «Сезанн намеренно допускает подобное нарушение в перспективе в знак отказа от привычного академического натюрморта, где все предметы рассматриваются под одним углом»1.
В своих натюрмортах Поль писал все ту же природу, но природу, приближенную к формационным процессам, которые он стремился раскрыть. Для картины позировала дочь его знакомого итальянца, которого он писал в 1893 году (местонахождение этой картины неизвестно). (Вообще, в записных книжках Сезанна упоминаются несколько итальянских натурщиков. ) В упомянутой картине нет смиренности и отчаяния «Старушки с четками», девушка величаво покоится на ложе, гордо подняв голову.
Таковы, например, «Натюрморт с чайником» и «Яблоки с апельсинами». Когда цвет достигает наибольшего богатства, форма обретает полноту. В начале XX века Сезанн создает знаменитую теорию, по которой во многом пойдет развитие авангардного искусства.
Что же касается попыток ввести человека в пейзаж, например крестьян за работой, как в «Жатве», то они могли понравиться Ван Гогу, но не могли удовлетворить самого Сезанна. К этому моменту живопись уже успевает не только вырваться из оков академизма в мир реализма барбизонской школы и натурализма Курбе, но и совершить следующие, ещё более смелые шаги — сначала просто оттенить реальность мимолётным впечатлением художника (в импрессионизме), а затем и вовсе подменить её личным видением, весьма далёким от оптической достоверности (в постимпрессионизме) либо стремившимся к ней окольными путями (в неоимпрессионизме). Если мы не ошиблись, усмотрев в «Старушке с четками» отражение периода депрессии, последовавшей за бегством из Парижа, то можно утверждать, что в картине «Итальянка, облокотившаяся на стол», написанной в мастерской на Монмартре приблизительно в это время, Сезанн сумел уже преодолеть эти чувства.
На донесение той же идеи работают и другие приёмы, не сразу очевидные, но подсознательно ощущаемые, а именно вольное обращение с перспективой. Творчество исцеляло Сезанна и от неуверенности в себе. Если о Сезанне можно условно сказать, что указанную функцию он заботливо исполнял вслед за другими рвущимися вперёд, то в случае с Матиссом этим займётся собственно сам революционер (достаточно сравнить «Фрукты и бронзу» с, допустим, «Дамой в шляпе» 1905 года). Поль Сезанн начал свой творческий путь вместе с импрессионистами, учавствовал в их первой выставке 1874г., затем уехал в родной Прованс (г. Экс), где жил замкнутой, но напряженнейшей творческой жизнью. Оперируя преимущественно градациями трех основных цветов (зеленого, голубого и желтого), то тонкими и прозрачными, то резко контрастными, нанесенными плотными корпусными мазками, он обозначал с их помощью пространственные планы и степень освещенности.
Предметный мир в них раскрывается в движении и вместе с тем в незыблемости своего бытия». «Фрукты и бронза» написаны примерно пятнадцатью годами позже, в 1909-1910 годах. Когда цвет достигает наибольшего богатства, форма обретает полноту. Так, если мы будем двигаться от «Дамы в шляпе» (1905) — смелой, но смешанной, неуверенной, будто незаконченной картины — через «Вазу, бутылку и фрукт» (1906) — более чёткую, но всё ещё импульсивно-хаотичную — через «Синий натюрморт» (1907) — ещё более реалистичную и упорядоченную — через «Статуэтку и вазу на восточном ковре» (1908) — более резкую, абстрактно-плоскостную — и наконец к «Фруктам и бронзе» (1910), то увидим, как изначальная революционная идея использования «неподходящего», неприрученного именно что дикого цвета обращается как раз приручением цвета и умелым помыканием им. Этому способствовали рассказы его единственного покупателя коллекционера Танги.
Биография Поля Сезанна была бы неполной без короткого рассказа о его личной жизни. Его продолжавшиеся попытки писать портреты и жанровые сцены типа «Игроков в карты» или неоднократные подступы к «Купальщикам», продолжавшиеся несмотря на ограниченность возможностей, достаточно показательны для того, чтобы убедиться в желании Сезанна работать с людьми. По поводу этой картины М. Шапиро писал: «Ваза с фруктами» вырастает из прекрасно выписанной белой скатерти, а кувшин смешивается с этой скатертью, а также с яблоками и апельсинами и цветной драпировкой. До конца жизни он часто навещал усадьбу и писал здесь больше, чем в других уединённых уголках, находя для этого изобилие интересной натуры: большой дом с высокими окнами, каштановую аллею, пруд, украшенный фигурами каменных дельфинов и львов, крестьянские фермы, окруженные шелковичными деревьями, низкую стену, огораживающую поместье. Сезанн, которого эта просьба «очень тронула», попросил Солари в сопровождении Гаске сходить к Мари и попросить ее пустить их в Жа де Буффан, чтобы взять эти работы. Работа была для него единственным, что приносило полное "душевное удовлетворение".
Даже модель он стремился уподобить неподвижной натуре, говоря человеку: «сиди, как яблоко». Вслед за Глезом мы вполне можем говорить о «пластическом динамизме».
Это восклицание ребенка стало пророческим. За изменчивой внешностью вещей Сезанн хотел уловить их неизменное и прочное строение.
Его образование вполне соответствовало традиции и общественным и религиозным требованиям времени. Говоря о творчестве Поля Сезанна, нередко упоминают его слова о том, что природу следует трактовать «посредством цилиндра, шара, конуса». В ней зазвучали насыщенные зеленые и золотистые тона. Тот факт, что натюрморт «Фрукты и бронза» приходится на закат фовизма, позволяет предположить, что достижения этого стиля будут использоваться уже в рамках определённой умеренной, менее вызывающе-экспериментальной и более практической доктрины. Примкнул к их движению и стал участвовать в их выставках. Ее звали Мария-Гортензия Фике, она подрабатывала натурщицей и была на 11 лет младше художника.
Со сложной разработкой белого цвета и с подчиненными белизне линиями крапчатых драпировок (более теплыми и угловатыми слева и более холодными и изогнутыми справа) взаимодействуют богатые чистые тона фруктов. Материальная весомость красочной фактуры гармонично сочетается в произведениях Сезанна со смелым лаконичным рисунком, конструктивно четкой, пластически обобщенной лепкой формы и ясной уравновешенностью композиции («Автопортрет», 1879-1885, Пьеро и Арлекин, 1888, Персики и груши, 1895, — все в ГМИИ, Москва). многочисленных натюрмортах, — считает Н. Л.
Творчество Сезанна, одного из главных мастеров постимпрессионизма, стремившегося к созданию своего рода классического искусства, лишенного всего преходящего и мимолетного, к раскрытию неизменного величия и гармоничной уравновешенности природы, органического единства ее форм, оказало громадное влияние как на многих художников ХХ века, так и на целые направления изобразительного искусства, разрабатывавшие, как правило, отдельные стороны сезанновского наследия (кубизм, лучизм, так называемая симультанная живопись и др. ). Мальцева. Картина выполнена в гармоничном сочетании оттенков, каждая мельчайшая частичка детально проработана. Вероятно и в силу этих причин, а не только меньшей, чем у пейзажа изменчивости, позволявшей подолгу дорабатывать картины, Сезанн уделял такое внимание натюрмортам, к числу которых относится и картина «Персики и груши». Основные формы легко считываются и без труда (в отличие от более поздних натюрмортов Сезанна — таких как «Яблоки и апельсины») складываются в совокупность, представляющую сюжет картины и поддержанную более сложными, составными формами, которые придают ей необходимую глубину и основательность, отделяющую постимпрессионистические полотна Сезанна от легковесных, лирических работ импрессионистов.
Контрасты и соотношения тонов — вот весь секрет рисунка и моделировки». И все же в 1869 году он встретил девушку, к которой по-настоящему привязался. В натюрмортах, подчеркивая структуру предмета, как бы утяжеляя его с помощью красочной фактуры и использования чистого цвета, художник выявляет материальную вещественность и строгую пластичность предметного мира (Горшок с геранью и фрукты, 1890-1894, Метрополитен-музей Натюрморт с драпировкой, 1898-1899, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург). Влияние Писарро сказалось в том, что пейзажи заняли ключевое место в творчестве Сезанна. Об этом он снова и снова говорит в своих письмах.
Благодаря хорошо прорисованным складкам на скатерти, она кажетсянастоящей. В 1872 году Гортензия родила Полю сына.
Создается необычайно богатый эффект неожиданных цветовых пятен и линий Больше, чем другие натюрморты Сезанна, эта работа производит впечатление тщательной оркестровки из-за своих ясно выделенных групп элементов, размещенных по всей плоскости холста. Рисунок и цвет неразделимы, по мере того как пишешь — рисуешь: чем гармоничнее делается цвет, тем точнее становится рисунок. Множество неудавшихся полотен он лично уничтожал. Постепенно Сезанн выработал свою систему единообразных прямоугольных мазков, спускающихся по диагонали полотна (обычно от верхнего правого угла к нижнему левому) и покрывающих весь холст. Однако такова и была цель работ того периода: с одной стороны, выяснить, насколько «правильны» вековые традиции, в которые насильственно загоняли художников, а с другой — отобразить (несомненно, стремительно меняющуюся) жизнь в её сложном, но естественном движении.
Художник стремился создать искусство более правильное, чем искусство импрессионистов. Я еще не выхожу, но чувствую себя уже лучше». Все эти и многие другие пейзажи написал великий Поль Сезанн.
В этом контексте термин «постимпрессионизм» — по крайней мере в применении к творчеству Поля Сезанна — немного вводит нас в заблуждение, ведь в его случае речь идёт скорее о планомерном, осознанном, основательном примирении классических живописных традиций и современных художественных тенденций, ярко проявившихся в рамках той же собирательной категории постимпрессионизма в виде, например, синтетизма Поля Гогена и собственной стилистики Винсента Ван Гога. Для меня ответ, несмотря на известное желание вписывать всё в стройную и красивую систему, не знающую исключений, во втором: даже куда более известный «Танец» 1910-го года на центральной фигуре не обошёлся без дополнительной тени тёмно-красного оттенка. Сперва преодолев религиозную условность перспективы Средневековья и найдя отдушину в линейной перспективе Возрождения, живопись сделала круг и вновь обратилась к условностям древних искусств (не в последнюю очередь — японской графике, демонстрировавшей особый взгляд на мир и оказавшей влияние на художников-постимпрессионистов).
Одно из первых мест в длинном ряду подобных натюрмортов занимает картина «Персики и груши» (1888). Объекты картин Сезанна настолько вещественны, что кажутся ирреальными. Акварель дала Сезанну большие возможности в дальнейшей разработке пространственных планов. Объекты картин Сезанна настолько вещественны, что кажутся ирреальными. В итоге диагональ и «сложная» деталь в углу композиционно уравновешивают смещённую от вертикального и горизонтального центра композицию основного «героя» полотна — собственно натюрморта на столе.
Они наполнены внутренней энергией притяжения и отталкивания. Натюрморты занимают особое место в его творчестве. «Поль меня перевез с Монмартра. «Я буду чрезвычайно счастлив, если профессор философии соблаговолит принять мое подношение Для меня будет большой честью знать, что две мои работы приняты в столь достойном месте». Различные течения возникали и развивались, основываясь на конкретных положениях предшествующих так, например, будучи «неверно истолкованными», слова Сезанна о разложении мира на геометрические фигуры станут кубизмом, а фовизм доведёт идею выразительности цветовых сочетаний и контрастов в импрессионизме и неоимпрессионизме до логического завершения — яркого, резкого и нереалистичного, но производящего очень сильное впечатление. Действительно, уровень детализации отличается от классического натюрморта и нам не представляется возможным, допустим, определить точный материал сахарницы, кувшина или блюда, а света и тени порой живут своей не зависимой от законов физики жизнью, порой и вовсе перебираясь за край предмета (исключительно ради выделения его границы).
На мой взгляд, суть «Фруктов и бронзы» Матисса — и фовизма в целом — заключается в том, что ответ на поставленный выше вопрос в принципе не важен: главное не то, что именно нарисовано, а то, как оно нарисовано. Но опять-таки иное, отличное от классического монотонного тёпло-коричневого натюрморта цветовое решение приходит нам на выручку: яркий цветовой контраст между холодной иссиня белой скатертью и тёплыми жёлто-красными фруктами, между скатертью и столом и полом, даже между кувшином и бордюром — всё это помогает нам увидеть природу именно так, как хотел художник, а именно — в виде гармоничного взаимодействия фундаментальных форм во всей его сложности и многообразии.
Об этом он снова и снова говорит в своих письмах. К концу 80-х годов имя Сезанна стало чем-то вроде легенды, мифа. Темный колорит обладает богатством мягких оттенков, которые вполне удачно передают форму. Далее он благодарит Гаске за посредничество и кончает восклицанием: «Да здравствует Прованс. » Таков был этот человек, который обычно проклинал всех и всяческих ученых и профессоров в искусстве и науке и который обозлился на Жеффруа за настоящую помощь в куда как более важном для самого художника деле.
В заключении несколько слов хочется сказать о том, где можно увидеть его работы. В тот же день Поль написал Гаске, прося его сделать все необходимое по всем «формальным штуковинам».
Он вечно твердил о неспособности «осуществить» собственное видение, всё время сомневался в том, что смог это сделать и каждая новая картина становилась и опровержением и подтверждением этого. Творчество исцеляло Сезанна и от неуверенности в себе. Для придания формы использованы тени, выписанные контрастными к основному цвету тонами. Предметный мир в них раскрывается в движении и вместе с тем в незыблемости своего бытия». И хотя супруги были достаточно разными людьми по своим привычкам и восприятию мира и по большей части жили раздельно (Сезанн – в своем имении в Провансе, а Гортензия – в Париже), все-таки эта женщина осталась единственной в жизни маэстро.
Вот названия некоторых самых известных его картин: Мост в лесу (1880 г. ), Дома в Провансе близ Эстака (1882 г. ), Море в Эстаке (1885 г. ), Портрет мадам Сезанн (1887 г. ), Вид Гарданны (1886 г. ), Гора св. Лаконичнее в этот период становится и лепка форм на холсте, а также их обобщённость. В маленькие мотивы постановочных композиций художник вольно или невольно вносил нечто от широты реального мира вокруг» (Сильвестр).
Шарден выражал те же идеи применительно к французскому среднему классу XVIII века. При наибольшем богатстве красок форма неизменно достигает своей полноты. И опять-таки, не уходя с головой в плоскостной мир, Сезанн в меру искажает перспективу, чтобы передать нам видение человека, подробно рассматривающего единую сложную сцену с различных точек зрения: передняя часть стола предстаёт во фронтальной плоскости, верхняя разворачивается (хоть и незначительно) в обратную перспективу, а фон — стена под углом к столу, бордюр, пол, основание вешалки — существует отдельно, как нечто, что зритель, несомненно, заметил и запомнил, но с иного отвлечённого ракурса, не связанного с его первостепенным интересом. Так, Матисс почти полностью отказывается от светотеневой моделировки, для выявления формы обращаясь вместо неё к сильному цветовому контрасту и клуазонистской линии-контуру о реалистичных отражениях в вазах, бутылке и бронзовой статуэтке (работы самого Матисса) речи и вовсе не идёт.
В некоторых поздних натюрмортах сочетание маленьких домашних предметов напоминает горы и долины, сложенные из сделанных человеком предметов. Стол кажется выпуклым и приподнятым за один край. Его палитра заметно посветлела, очистилась от черных тонов. В природе все лепится на основе шара, конуса и цилиндра.
Сезанн, опять-таки, довольно сдержан и последователен в своих представлениях об истинном отображении природы и потому мы и можем наблюдать, как в своих работах он балансирует между привычной естественной классической гармонией и естественной природной изменчивостью и неоднозначностью, оказавшейся в центре внимания самых смелых художников того времени. Виктории (1890 г. ). Но семья принуждает меня к многим уступкам». Художник утратил в своих картинах некоторую конкретность формы, чувство ее фактуры.
Произведения Сезанна несут на себе отпечаток внутренней жизни художника.