Произведение является центральной частью триптиха написанного Паоло Учелло около 1438. Роль трагического лица все же отведена природе Паоло Учелло в его фреске «Потоп» (об этом будет речь в дальнейшем изложении). Паоло Учелло (итал. Творчество Паоло Учелло – это переход от к готики к ренессансу: живописец активно использует революционное открытие законов перспективы, но в его работах все ещё встречается сказочность и изысканная декоративность готики. Первой датированной 1436 годом художественной работой Учелло считают фреску – конный монумент кондотьера Джона Хоквуда, англичанину на итальянском службе.
Серия картин ценна тем, что демонстрирует экспериментальную работу живописца надперспективой, что выделяет Паоло Учелло среди мастеров-современников.
Талант живописца проявился у Паоло еще в детстве. УЧЧЕЛЛО, ПАОЛО (Uccello, Paolo) (ок. Однако можно ли к двум последним мастерам прилагать слово последователь.
Художник должен отражать реальность – эти слова звучали и пятьсот и шестьсот лет спустя. Весь строгий убор ее — шашки на полу, кессоны в потолке, розетки и панели по стенам — изображены с навязчивой отчетливостью для того, чтобы достичь полного впечатления глубины (мы бы сказали «стереоскопичности»). Его отличительный знак — изображенный на знамени узел царя Соломона. В центральной части триптиха (Флоренция, Галерея Уффици) на фоне пейзажа с пустынными, лишенными растительности холмами и темного, ночного неба вздымаются и перекрещиваются пики, встают на дыбы и яростно лягаются лошади странной розово-коричневой и серо-голубой масти, лежат тела поверженных животных и людей.
Его интересовало абсолютно другое. УЧЧЕЛЛО, ПАОЛО (Uccello, Paolo) (ок. Их возможности он эффективно использовал в росписях так называемого Кьостро Верде (Зеленого двора) монастыря Санта Мария Новелла во Флоренции (Сотворение Адама, Сотворение Евы и Грехопадение, ок. Такова крайне упрошенная декорация фрески «Тайная вечеря» Кастаньо в SantApollonia во Флоренции. В этом же году он работает над фресками в монастыре Санта Мария Новелла во Флоренции.
Сюжет картины необычен и непривычен. Оба были старше Мазаччио, оба обнаружили себя мощными, цельными и вполне самобытными художниками. Относительно Учелло нам известно, кроме того, что он был пытливым исследователем и ему, в такой же степени, как и Брунеллески, Вазари приписывает честь нахождения теории перспективы. Их искусство носит рассеянный характер. Однако можно ли к двум последним мастерам прилагать слово «последователь». Ему казалось (и, как показала история дальнейшего развития искусства, абсолютно правильно казалось), что перспектива способна дать художнику поистине безграничные возможности. Последнее, однако изображено не стоящим, а в плафонном ракурсе, т. е. С 1425 по 1430 г. выполнял мозаики для собора Сан Марко в Венеции.
Однако все же в Баталиях позади сражающихся развертываются по холмам пашни и поля и лишь традиционное темное (пострадавшее от времени. ) небо мешает иллюзии пейзажной стороны. В настоящее время они находятся в Уффици, Лувре и Национальной галерее в Лондоне. Картина«Святой Георгий с драконом» вдохновила множество интерпретаторов, которые объяснили её с точки зрения всех популярных направлений в психологии и психоанализе.
Эти фрески удовольствием рассматривал молодой и пылкий Микеланджело. Кто знает, быть может, оба эти художника повлияли на своего юного собрата. В 1436 году Паоло получает от Совета заказ по строительству церкви Санта Мария дель Фьоре.
Скульптурная очерченность контуров в его композициях отражает влияние Донателло, которого он сопровождал в Падую в 1444. стр. ). Первая дошедшая до нас датированная работа Уччелло — фреска с изображением английского кондотьера Джона Хоквуда во флорентийском соборе (1436).
Обычно историки искусства считают эти два направления антагонистическими, называя одно из них устаревшим (применительно к XV столетию), а другое – прогрессивным. Всё остальноесделала история: падение Константинополя — приток беженцев-византийцев в Италию — влияние византийского искусства на живопись раннего итальянского Возрождения (включая экспорт сюжетов). В январе 1431 года Уччелло возвращается во Флоренцию. В позднем творчестве Уччелло парадоксальным образом обнаруживаются черты поздней готики.
Эта теория выглядит правдоподобной, но подтвердить ее пока ничем не удалось. Сказочное начало присутствует и в Охоте (1460, Оксфорд, Музей Ашмолеан), с ее радостной суматохой скачущих во весь опор, бегущих, упоенно кричащих загонщиков в таинственном темном лесу. Фигура дракона почти не видна в проеме пещеры, служащей ему убежищем, силуэтом на светлом фоне смотрится лишь голова чудовища.
В 1415 году Уччелло вступает в ряды Цеха флорентийских докторов, аптекарей и живописцев. Оно датируется примерно 1460 годом. Эта работа имеет головокружительный успех. Для тех все служит предлогом для уютного повествования искусство их — это сплошная прогулка по всевозможным местностям, сопряженная со всевозможными занятными похождениями.
Левая часть триптиха (Лондон, Национальная галерея) изображает похожий на великолепный парад выезд флорентийского главнокомандующего Никколо Толентино верхом на белом коне, правая (Париж, Лувр) — таинственную, немного призрачную картину ночного выезда его союзника Микелетто да Котоньола верхом на вставшим на дыбы черном коне. Его первым крупным произведением был выполненный в технике фрески конный портрет английского кондотьера сэра Джона Хоквуда (Джованни Акуто), написанный в 1436 в соборе Санта Мария дель Фьоре во Флоренции. Кто знает, быть может, оба эти художника повлияли на своего юного собрата. Оба были старше Мазаччио, оба обнаружили себя мощными, цельными и вполне самобытными художниками. Он пожелал изобразить эффект сверкнувшей среди ужаса всемирного потопа молнии.
Напротив того искусство флорентийцев отличается строгой цельностью, строгой простотой. Троица представлена в виде Бога-Отца, держащего крест с Распятием. так, как если бы мы видели крест парящим над нами. Уччелло создал три варианта монументальной исторической композиции Битва при Сан-Романо (середина 1450-х годов, Уффици, Лувр, Париж и Национальная галерея, Лондон), ставшей одним из истоков европейского батального жанра.
И перспектива служила ему вовсе не для написания правдоподобной сцены. А вот дальше события развиваются для нас несколько непривычно (и привычно для современников Учелло): Святой Георгий дракона не убивает, а покоряет (способ покорения и обуздания дракона разнится от версии к версии — это может быть молитва, прикосновение освященным предметом, посохом святого, произнесение имениГосподнего). Это остается неразрешимой загадкой но, во всяком случае, в момент, когда они появляются перед нами, Мазаччио уже сошел со сцены, а они оказываются шествующими по тому же, как он, пути. Кроме того, Учелло здесь старается передать глубину посредством довольно наивных приемов: всевозможного оружия, «разложенного» по земле (имеющей вид абсолютно гладкой плоскости), а также в ракурсных поворотах убитых. Приблизительно с середины 30-х до середины 40-х гг.
Вот почему, когда им достаются экспрессивные задачи, у них появляется трагедия, нечто могучее и мировое (завершающееся в Страшном суде Микель Анджело). Вот почему у Кастаньо мы можем отметить и полное отсутствие пейзажа. Уступка условности сказалась и здесь в том лишь, что фигуры выдвинуты на самый перед и это опять-таки для того, чтобы не закрыть им ступни. Несмотря на принятую более ранними художниками систему росписи этих стен дворика – в монохромной гамме, основанной на серо-зеленом тоне (отсюда и прозвище), – систему, которой в общих чертах подчинился и Учелло, мастер здесь не мог утерпеть, чтобы не ввести и другие краски в палитру. Дело в том, что оба художника были лучшими перспективистами своего времени.
Здесь, в базилике Св. После чего спасенная девица (в сопровождении спасителя) снимает пояс, делает из него нечто вроде поводка и ведет на нем дракона к стенам родного города. Это уже разгар сражения – на земле видны обломки копий, сбитые шлемы, поверженный воин.
Кроме того, Учелло здесь старается передать глубину посредством довольно наивных приемов: всевозможного оружия, "разложенного" по земле (имеющей вид абсолютно гладкой плоскости), а также в ракурсных поворотах убитых. Перед нами одна из первых батальных картин в истории европейской живописи. Трагичной оказалась судьба и героя сражения при Сан-Романо – Никколо да Толентино.
Тем же целям служит перспектива и в других работах Уччелло. Много позже при создании фресок на потолке Сикстинской часовни в Ватикане, уже прославленный скульптор и художник, Микеланджело вспомнит странную фреску в той церкви Флоренции, где он стоял молодим. И использует композицию чуть подзабытого Учелло. Микеланджело только развернул композицию в другую сторону, а Бога-Творца сделал в повитри. Адам Учелло и Микеланджело почти идентичны. В то время она была абсолютно новым, еще плохо изученным оружием в руках живописцев.
Их интересует только главное. Последнее, правда имело вполне рациональное объяснение.
Ведь в монументального произведения свои законы построения. Он пожелал изобразить эффект сверкнувшей среди ужаса всемирного потопа молнии. Настоятель некоего монастыря, в котором Учелло работал из экономии кормил живописца одним хлебом с творогом (художникам — помимо заработка — полагались тогда харчи от заказчика).
В 1456 г. по приглашению Козимо Медичи приступил к украшению дворца, построенного Микелоццо, — сделал три картины «Битва при Сан Романо», в которых изобразил эпизоды битвы при Сан-Романо (1432), где флорентийцы одержали победу над войсками Сиены. Кастаньо также искал счастья в Венеции (будучи во Флоренции в 1430 году, он горько жаловался на нужду). Их и сейчас считают гризайли мастера.
Его манера становилась решительным, широкой, с искусно выполненным силуэт, что позволяло рассматривать фреску издалека. О возможности трагического пейзажа стали догадываться лишь сто лет спустя.
Третий пример перспективных увлечений Кастаньо — это недавно открытая (и снова заставленная посредственной картиной) фреска в церкви Аннунциаты изображающая Троицу и трех святых. Он сразу лишался мелких деталей и робости. А розово – терракотовое фон воспринимается вполне допустимой условностью. После того, как Учелло был помощником Гиберти в изготовлении «райских ворот» флорентийской Крещальни (вспомним тут же обилие пейзажных и перспективных мотивов в этой знаменитой скульптуре), он отправился Венецию, где работал над мозаиками фасада Сан Марко (приблизительно в 1425-1432 годах).
Поражает еще в «Баталиях» отсутствие определенного освещения — черта, вызванная, быть может, желанием придать картинам характер барельефов. XV в. работал над циклом фресок в церкви Санта Мария Новелла на сюжеты из Ветхого Завета. 1397-1475), флорентийский художник эпохи раннего Возрождения его настоящее имя Паоло ди Доно (Paolo di Dono), родился во Флоренции.
Ствол его опален молнией, листву рвет бешеный вихрь и пучки ее летят к первому плану.
Посреди тесного пролива между двумя изображениями ковчега (эта несообразность явилась следствием стремления поместить два эпизода истории Ноя в одно отделение, под один свод) мы видим почти затопленный розоватый островок, на котором растет одинокое дерево. Вместе с Уччелло там работал художник Мазолино, а также будущий скульптор Донателло.
Отсутствие синей краски на небе не смущает, забывается, так захватывает сюжет. За Паоло Учелло остаются, во всяком случае, кроме Гоквуда, несколько батальных картин 1430-х годов (иллюстрирующих разные эпизоды одной битвы и находящихся ныне в Уффици, в Лувре и в Лондонской национальной галерее) и фрески в «Зеленом дворике» монастыря при церкви Санта Мария Новелла. Его больше интересовала перспектива. Вот два подлинных флорентийца. О возможности «трагического» пейзажа стали догадываться лишь сто лет спустя.
История этой работы (как, впрочем и многих других работ Паоло Уччелло) весьма загадочна. Однако все же в «Баталиях» позади сражающихся развертываются по холмам пашни и поля и лишь традиционное темное (пострадавшее от времени. ) небо мешает иллюзии пейзажной стороны.
На заднем плане высятся серые отроги гор с виднеющимися там и сям фигурками воинов. Сходные качества обнаруживаются в цикле фресок История Ноя в церкви Санта Мария Новелла во Флоренции.
В настоящее время фрески, о которых идет речь, повреждены настолько сильно, что слова Вазари трудно отнести к ним, однако сходное использование цвета мы встречаем, например, в Битве при Сан-Романо, где земля написана неожиданным бледно-розовым цветом (или, быть может, поле брани порозовело от крови. ). Свою критику Вазари основывал на всем понятном представлении о назначении живописи – максимально приближать написанное на доске, холсте или стене собора к тому, что написала природа вокруг нас. Сам луч молнии окрашен в розовый тон (уже одно это указывает, насколько внимательно Учелло наблюдал явления природы), толпящиеся громады туч – в синий, ковчег слева – в коричнево-желтый с бурыми тенями.
Если была возможность создать последовательность изображений, своеобразный «комикс» иллюстрирующий историю (например в «клеймах» — маленьких картинках, окружающих основное изображение на иконе) — проблем не возникало: предпоследняя картинка изображала знакомую нам процессию, а последняя — убийство реликтового животного. Умер Уччелло во Флоренции в 1475. Однако настоящего признания предстояло ждать еще несколько лет. Посреди тесного пролива между двумя изображениями ковчега (эта несообразность явилась следствием стремления поместить два эпизода истории Ноя в одно отделение, под один свод) мы видим почти затопленный розоватый островок, на котором растет одинокое дерево.
Сам луч молнии окрашен в розовый тон (уже одно это указывает, насколько внимательно Учелло наблюдал явления природы), толпящиеся громады туч – в синий, ковчег слева – в коричнево-желтый с бурыми тенями. Третий пример перспективных увлечений Кастаньо – это недавно открытая (и снова заставленная посредственной картиной) фреска в церкви Аннунциаты изображающая Троицу и трех святых. Несмотря на принятую более ранними художниками систему росписи этих стен дворика — в монохромной гамме, основанной на серо-зеленом тоне (отсюда и прозвище), — систему, которой в общих чертах подчинился и Учелло, мастер здесь не мог утерпеть, чтобы не ввести и другие краски в палитру.
Однако все же в "Баталиях" позади сражающихся развертываются по холмам пашни и поля и лишь традиционное темное (пострадавшее от времени. ) небо мешает иллюзии пейзажной стороны. Троица представлена в виде Бога-Отца, держащего крест с Распятием. а также в изумительном воображаемом пейзаже на дальнем плане.
Вазари начинает биографию Уччелло словами: Уччелло посвятил перспективе большую часть своей жизни и если бы он не потратил на эти изыскания столько времени, он смог бы стать самым знаменитым живописцем со времен Джотто. Вместе с Мазаччио они являются антиподами братьям ван Эйк, Витцу, северным миниатюристам. Ни один из подготовительных картонов Уччелло не сохранился. Кастаньо, впрочем, не решился провести с абсолютной последовательностью разрешение задачи, подобно тому, как это сделал в таком же случае (в фигуре лежащего Христа в Брере) Мантенья, бывший лет на сорок моложе его. Троица представлена в виде Бога-Отца, держащего крест с Распятием. Посреди тесного пролива между двумя изображениями ковчега (эта несообразность явилась следствием стремления поместить два эпизода истории Ноя в одно отделение, под один свод) мы видим почти затопленный розоватый островок, на котором растет одинокое дерево.
На ранних иконах победа Святого Георгия над драконом изображалась в виде процессии: Георгий Победоносец (пешком или на коне, чаще на коне), а за ним — девица с драконом на поводке. Что сталось с рисунками, набивавшими сундуки мастера, мы не знаем. Три картины с эпизодами Битвы при Сан Романо, заказанные Козимо Медичи (ок. Но — вот беда. Через два года он попадет в плен и погибнет, как подозревают, от яда. Всего было принято три картона Уччелло.
Здесь он знакомится с творчеством Джентиле да Фабриано, а также с творчеством своего современника Пизанелло. Учелло был страстно увлечен передачей пространства и перспективного сокращения. Творение Учелло дает большое количество примеров пейзажных мотивов и если бы возможно было доказать, что поразительная картина охоты в Taylorian Museum в Оксфорде действительно принадлежит ему, то это подтвердило бы за ним и значение родоначальника пейзажной живописи в настоящем смысле слова.
И византийские иконописцы (а вслед за ними болгарские, сербские, древнерусские и проч. ) начали размещать все ключевые события в одной картине. Эти фрески, написанные в технике «терра верде» («зеленой земли»), обогащенной Уччелло введением кирпично-красных тонов, не имеют равных в Италии этого времени по размаху и монументальности. В целом ряде других произведений обоих «атлетов» живописи всюду сказывается их пластический темперамент и намерение передать чрезвычайную выпуклость. В них уже присутствует образ ренессансного героя, одним из первых создателей которого стал Уччелло. Учился в мастерской Гиберти (вероятно, с 1407 по 1414 г. ) В 1415 г. был принят в цех врачей и аптекарей, а в 1424 г. — братство Св.
Вместе с Мазаччио они являются антиподами братьям ван Эйк, Витцу, северным миниатюристам. Где Святой Георгий ставит ультиматум: или город принимает христианство или он (Георгий Победоносец) науськивает дракона на языческое гнездо ибо не жалко. Кастаньо, впрочем, не решился провести с абсолютной последовательностью разрешение задачи, подобно тому, как это сделал в таком же случае (в фигуре лежащего Христа в Брере) Мантенья, бывший лет на сорок моложе его.
так, как если бы мы видели крест парящим над нами. К тому же стремился и Уччелло, с головой ушедший в науку о перспективе. Последнее, однако изображено не стоящим, а в «плафонном ракурсе», т. е. Однако самое замечательное в этой длинной фризообразной картине – это лес, черно-зеленая масса листвы, поддерживаемая теряющейся в глубине колоннадой стройных стволов из-за которых справа виден просвет на реку.
Уроки старого Учелло согласились в новую эпоху. Сам луч молнии окрашен в розовый тон (уже одно это указывает, насколько внимательно Учелло наблюдал явления природы), толпящиеся громады туч — в синий, ковчег слева — в коричнево-желтый с бурыми тенями. Напротив того искусство флорентийцев отличается строгой цельностью, строгой простотой. Их интересует только главное.
1430 Построение ковчега, Благодарственная жертва Ноя, вторая половина 1440-х). Задача такого соперничества с пластикой досталась в 1436 году Учелло, а в 1455-м — Кастаньо. Паоло ди Доно, прозванный Учелло («Птичкой»), однажды (где-то около 1470 года) нарисовал нечто странное.
Искусствоведы считают, что Уччелло создал все три панели в 1450-е годы, хотя иные историки искусства оспаривают эту дату, как и утверждение, что «Битва при Сан-Романо» изначально предназначалась для дворца Медичи. У картины«Святой Георгий с драконом» (увы психоаналитикам от искусствоведения) тоже, как ни странно есть рациональное объяснение. Но даже на первом плане обломки копий рисуют четкую схему перспективного построения. Ведь оба были уроженцами Флоренции. Их искусство носит «рассеянный» характер. Мастер не создает в картинах единого пространства.
Кастаньо решается здесь устранить почву под ногами фигур. Основное внимание художник уделяет ракурсу.
До нас дошло лишь считанное число работ художника в этом жанре. Вот почему, когда им достаются экспрессивные задачи, у них появляется трагедия, нечто могучее и мировое (завершающееся в «Страшном суде» Микель Анджело). Начинается она с привычного нам принесения в жертву дракону невинной девицы (с тем отличием, что в данном случае язычники приносят в жертву девицу-христианку) и появлении благородного рыцаря-спасителя.
Несмотря на принятую более ранними художниками систему росписи этих стен дворика – в монохромной гамме, основанной на серо-зеленом тоне (отсюда и прозвище), – систему, которой в общих чертах подчинился и Учелло, мастер здесь не мог утерпеть, чтобы не ввести и другие краски в палитру. Третий пример перспективных увлечений Кастаньо – это недавно открытая (и снова заставленная посредственной картиной) фреска в церкви Аннунциаты изображающая Троицу и трех святых. Это серия из трех больших панелей, где изображена битва при Сан-Романо (в этой битве, произошедшей в 1432 году, Флоренция одержала победу над соседней Сиеной). Ствол его опален молнией, листву рвет бешеный вихрь и пучки ее летят к первому плану. Вот почему у Кастаньо мы можем отметить и полное отсутствие пейзажа. Особенно его увлекали принципы перспективного построения пространства на плоскости в полуразрушенной фреске Рождество (Флоренция, Галерея Уффици) он даже попытался передать эффект бинокулярного зрения, построив перспективу с двумя точками схода.
Не в меньшей степени увлекали его возможности цвета, законы дополнительных тонов. Кастаньо решается здесь устранить почву под ногами фигур. Первоначально они висели в большом зале Палаццо Медичи во Флоренции. Его первым крупным произведением был выполненный в технике фрески конный портрет английского кондотьера сэра Джона Хоквуда (Джованни Акуто), написанный в 1436 в соборе Санта Мария дель Фьоре во Флоренции. Ствол его опален молнией, листву рвет бешеный вихрь и пучки ее летят к первому плану. В 1425 году Уччелло переезжает в Венецию, где будет работать на протяжении пяти лет.
Три картины с эпизодами Битвы при Сан Романо, заказанные Козимо Медичи (ок. В ряде монументальных фигур мастера, снятых со стен виллы Пандольфини в Леньайе (ныне же выставленных в музее Кастаньо или Санта Аполлония во Флоренции) иллюзионизм достигает той смелости, которую мы увидим потом у Мантеньи. Большинство их находится ныне в галерее Уффици во Флоренции.
1397 – 1475), флорентийский художник эпохи раннего Возрождения его настоящее имя Паоло ди Доно (Paolo di Dono), родился во Флоренции. Ступени, на которых стоит каждая из фигур, видны лишь передней вертикальной своей гранью и в них твердо уперлись ноги этих «монументов», воздвигнутых кондотьеру Пипо Спано, Боккаччио, Фаринато дельи Уберти, Николло Акчиауоли и Данте. Ступени, на которых стоит каждая из фигур, видны лишь передней вертикальной своей гранью и в них твердо уперлись ноги этих монументов, воздвигнутых кондотьеру Пипо Спано, Боккаччио, Фаринато дельи Уберти, Николло Акчиауоли и Данте. Луки. Кастаньо, впрочем, не решился провести с абсолютной последовательностью разрешение задачи, подобно тому, как это сделал в таком же случае (в фигуре лежащего Христа в Брере) Мантенья, бывший лет на сорок моложе его.
И стал (на всякий случай) старательно избегать совершенно всех монахов. На выступ ковчега стараются взобраться последние обитатели земли и каждая фигура бросает резко очерченную тень на стену этого бесконечно уходящего в глубину «сарая». В конце концов возмущенный Учелло просто перестал ходить на работу. Однако в странных, но и поразительно сильных фресках «Киостро Верде» Учелло взялся за такую задачу, которой не преодолеть было живописи и сто лет спустя. Некоторые историки искусства предполагают, что эта работа мастера иллюстрирует некое (возможно, утраченное) литературное произведение того времени.
С 1424 года Уччелло вступает в новую организацию — Цех художников Святого Луки. Примером может служить его рисунок Перспектива чаши. так, как если бы мы видели крест парящим над нами. «Неосвещенность» этих картин тем более странна, что задачи освещения как раз в эти же 1430-е годы выступили на очередь и ими занимались Липпо Липпи, Доменико Венецеано, фра Беато и, наконец, сам Учелло. Совершенство, с каким нарисованы здесь в разнообразных поворотах лошади, напоминает совершенство писанного «бронзового коня» под Гоквудом и то же абсолютное знание «одушевленной природы» сказывается в походке, беге и в прыжках прекрасных, тонконогих борзых собак, сопутствующих компании жестикулирующих и кричащих охотников.
Уступка условности сделана лишь в самих статуях, которые поставлены не посреди крышек саркофагов, а на ближайших к зрителям гранях их (сделано это для того, чтобы ноги лошадей были видны полностью, до копыт). — зрителям не давал покоя вопрос что же стало с драконом. Кроме того, Учелло здесь старается передать глубину посредством довольно наивных приемов: всевозможного оружия, разложенного по земле (имеющей вид абсолютно гладкой плоскости), а также в ракурсных поворотах убитых. Они подготовили полноразмерные картоны, послужившие образцами для мастеров-стекольщиков. Последнее, однако изображено не стоящим, а в "плафонном ракурсе", т. е. Охота как таковая (и тем более – ночная охота) никогда не становилась до Уччелло самостоятельным сюжетом картины. В позднем творчестве Уччелло парадоксальным образом обнаруживаются черты поздней готики.
В ряде монументальных фигур мастера, снятых со стен виллы Пандольфини в Леньайе (ныне же выставленных в музее Кастаньо или Санта Аполлония во Флоренции) иллюзионизм достигает той смелости, которую мы увидим потом у Мантеньи. Однако талант Учелло проявился и в изобилии деталей и странных форм. На обратной стороне Ночной охоты имелась наклейка XVIII века с итальянским текстом, написанным от руки из которого следовало, что работа принадлежит кисти Беноццо Гоццоли, живописца, принадлежавшего к следующему после Уччелло поколению флорентийских мастеров. За Паоло Учелло остаются, во всяком случае, кроме Гоквуда, несколько батальных картин 1430-х годов (иллюстрирующих разные эпизоды одной битвы и находящихся ныне в Уффици, в Лувре и в Лондонской национальной галерее) и фрески в "Зеленом дворике" монастыря при церкви Санта Мария Новелла. Например, передний и задний планы мало соотносятся между собой.
В настоящее время они находятся в Уффици, Лувре и Национальной галерее в Лондоне. Святой Георгий изображен закованным в доспехи рыцарем на вздыбленном белом коне. Он пожелал изобразить эффект сверкнувшей среди ужаса всемирного потопа молнии. Точку зрения Вазари разделяли многие историки искусства последующих поколений.
Дело в том, что оба художника были лучшими перспективистами своего времени. Если исключить Мазолино, бывшего несколько старше своего товарища и стоявшего, в сущности, ближе к Джентиле, нежели к Мазаччио, если оставить еще в стороне фра Беато, деятельность которого протекала в уединении, то ближайшим последователем великого тонера является монах того самого монастыря, в церкви которого Мазаччио расписывал капеллу Бранкаччи — фра Филиппо Липпи, а также два грандиозных флорентийских живописца — Паоло Учелло и Андреа дель Кастаньо. Они, как и те рисунки, что лежали в сундуках самого мастера, бесследно исчезли. Гиберти создает большую мастерскую, в которой работают, в основном молодые мастера.
Создание купола было завершено к 1431 году. Здесь показан флорентийский полководец Никколо да Толентино, сидящий на белом коне. Это раннехристианская легенда о Святом Георгии. Удачными были фрески в церкви Санта Мария Новелла во Флоренции, выполненные в 1430-е годы.
Уступка условности сделана лишь в самих статуях, которые поставлены не посреди крышек саркофагов, а на ближайших к зрителям гранях их (сделано это для того, чтобы ноги лошадей были видны полностью, до копыт). За Паоло Учелло остаются, во всяком случае, кроме Гоквуда, несколько батальных картин 1430-х годов (иллюстрирующих разные эпизоды одной битвы и находящихся ныне в Уффици, в Лувре и в Лондонской национальной галерее) и фрески в Зеленом дворике монастыря при церкви Санта Мария Новелла.