Главные мотивы символистской живописи Павла Кузнецова – «Фонтан» и «Рождение», связанные темами истоков жизни, пробуждения души. Как и живопись, графика Кузнецова отличается пространственностью, «проницаемостью» изобразительной поверхности, композиция — ритмической точностью, а колорит — сиянием цвета.
Далее следуют классические произведения степного цикла, которыми Кузнецов вошел уже в мировую историю искусства ХХ века: «Вечер в степи», «Мираж в степи», «Дождь в степи» (все — 1912, ГТГ) и другие. В прямом, «академическом», смысле слова он был учеником В. Серова, мастера, в чьем искусстве превалировало начало рационалистическое, находящее выход прежде всего в сфере рисунка, в линии. На выставке представлена также уникальная, чудом сохранившаяся авторская вышивка «Смерть Тентажиля» (1904. ). Я уверен, что рисунок — это ключевой элемент архитектурного образования. Однако с эстетической точки зрения, картинки кузницы — это красивые рисунки, некоторые явно имеют сказочные мотивы по типу фентези. Тут важно отметить, что в Московском архитектурном институте и в российской архитектурной школе в целом работе руками традиционно уделяется очень большое внимание — и речь не только о рисунке, но и скульптурном творчестве, живописи, моделировании, макетировании, черчении. Как он держит топор, как замахивается, какие движения при этом совершает. Рисунок – это не всегда повторение реальности, это некая подача эффекта, который производит здание (или группа зданий) на зрителя, в данном случае – на меня.
И прошедшая в 2014 году выставка «Только Италия. » в Третьяковской галерее, например, очень подробно исследовала этот феномен. У Кузнецова сказочный мир живет и слагается по законам жизни. Эфрос), длинные вертикальные мазки, размытые абрисы. Настанет время, когда к искусству приобщатся люди, смотрящие на небеса простыми, ясными глазами». Среди картин этой серии — «Весна в степи», «Вечер в степи», датирующиеся 1909-1912 годами и другие. Корни классицистической архитектуры многих стран, безусловно, находятся именно в Италии, так что не удивительно, что архитекторы многих поколений приезжали туда изучать «первоисточники».
Так было с Родионовым и Рыловым, но пример Кузнецова особенно интересен. В книгах с рисунками Ивана Кузнецова есть сказки разных народов. Рисовал в юности, когда штудии углем итальянским и простым карандашом были, главным образом, средством овладения ремеслом живописца.
Ребенок 6—8 лет вступает уже в другие отношения с миром. Рисунок — это не всегда повторение реальности, это некая подача эффекта, который производит здание (или группа зданий) на зрителя, в данном случае — на меня. Под этой деталью рисуем наковальню. Однако для ручной ковки кувалда большого размера применяется редко. И рядом на полу рисуем кувалду – две параллельные линии (рукоятку) и к ней дорисовываем по аналогии с наковальней небольшой параллелепипед.
Рисовал в начале века, когда пытался выразить то, что казалось доступным только музыке или поэзии и невоплотимым в материальных, зримых формах, — глубинную суть явлений и предметов их «подлинные», по определению символистов, «сущности». И в этом смысле он продолжает лучшие традиции Поленовой и Малютина. И это, в свою очередь, помогает глубже понять смысл конструкции, декорации и то, как конструктивные и декоративные элементы сосуществуют и «работают» вместе. Ведь для него работа в детской книге уже давно была основной профессией. Рисовал в строящей новую жизнь и новый Ереван Армении.
Стрижка овец», «Мираж в степи», написанные в 1912 году. Как-то разрисовал солдатиками унылый забор перед своей избой. Одно из крупнейших мировых собраний архитектурной графики принадлежит венской "Альбертине". Основными направлениями его живописи были портреты и жанровые сцены. Я уверен, что рисунок – это ключевой элемент архитектурного образования.
Действительно, русские художники и архитекторы всегда изучали Италию. Альбом-каталог, подготовленный к выставке, включает статью о творчестве Павла Кузнецова и обширную «Летопись жизни и творчества», куда вошли биографические сведения, записки и короткие статьи художника, его эпистолярное наследие, выдержки из статей критиков, стенограммы выступлений Кузнецова, воспоминания о нем, архивные фотографии.
Они, может быть, будут гипертрофированы в рисунке и отличаться от реальности. Так что в этом смысле рисунок ковки вполне правдоподобен.
Даже флюгера на шатровых башнях крутятся на ветру и кажется, что люди только что отошли от привязанных к берегу лодок (иллюстрация к сказке «Мужик и медведь»). Изначально рисуем пропорции, затем чертим и рисуем построение тела. Они, может быть, будут гипертрофированы в рисунке и отличаться от реальности. Иллюстрации того и другого отвечают разным уровням мышления ребенка.
Однако влияние «московского импрессиониста» К. Коровина было в те же годы рубежа веков не менее, если не более, сильным.
«Что явствует из этих рисунков Сергея Кузнецова – так это желание восстановить исходную форму каждого произведения через обращение к наиболее известным и интересным памятникам Италии, перебирая их компоненты и добираясь до самих основ современного искусства», – написал во вступлении к книге знаменитый испанский архитектор Сантьяго Калатрава. Стиль Кузнецова — иллюстратора сказки сложился почти сразу. В мире вообще построено очень много зданий интересных для рисовальщиков, но итальянская классика, я считаю, являются базисом для всего. Тоненькие книжечки с его рисунками, такие, как «Гуси-лебеди», «Сестрица Аленушка и братец Иванушка», «Козел— стеклянные глаза, золотые рога», многие люди старшего поколения помнят с детства. В 1920–1930-е годы он искренне увлекся трудовыми сюжетами «от садоводства до цветоводства, от процессов колхозного труда к праздникам урожая».
Расположенные в них памятники притягивают к себе огромное количество людей и то, как организованы пространства вокруг этих сооружений, как распределяются потоки туристов и горожан, как взаимодействуют между собой историческая застройка и современная, – все это запоминается и анализируется в процессе рисования и параллельно с ним. Конечно, это не значит, что потом в своей работе я просто копирую какие-то приемы.
Здесь царят плавные и широкие ритмы, единое, текучее пространство, где почти прозрачные фигурки расстилают ковер, строят кошару, спят, поят или стригут овец, плывут «величественные лебеди степей – верблюды». Рисунок, безусловно, является средством отдыха и расслабления. Один из самых плодотворных периодов Кузнецова-графика — начало 1920-х – 1930-е годы.
Рисунок, безусловно, является средством отдыха и расслабления. Выставка открывается работами, которыми Кузнецов «дебютировал» в истории русского искусства: картинами и графикой периода «Голубой розы».
В том же, что касается сердцевины искусства, Кузнецов стал прямым наследником своего «духовного отца» — Борисова-Мусатова, в такой же мере чистого живописца, как он сам. Рисовал Кузнецов много и упорно. Так в чем же своеобразие и обаяние дарования именно Кузнецова. Иван Александрович Кузнецов родился 23 мая 1908 года в деревне Монетово Вохомского района Костромской области (ранее эта деревня относилась к Вологодской губернии).
Это «Вечер в степи», «В степи за работой. В его сказочных городах кипит жизнь, улицы наполняются народом, телеги, запряженные бойкими лошадьми, везут сено, в домах топятся печи. Изображение строится параллельно плоскости холста, образуя своего рода «покров» над сквозящей за ним далью.
Павел Кузнецов — художник пространства и в самых декоративных, орнаментальных его вещах разлит тот «голубой раствор», в который «погружен земной простор». Вместилище пространства у него — не перспектива, а светоносный цвет. Конечно, это не значит, что потом в своей работе я просто копирую какие-то приемы. Действительно, русские художники и архитекторы всегда изучали Италию. Но вплоть до 1935 года он сказок не иллюстрировал.
Недавним увлечением стала акварель – тут его наставником выступает известный акварелист, мастер архитектурных пейзажей и почетный президент Американского общества архитектурных графиков (ASAI) Томас Шаллер, ставший специальным гостем презентации. Ведь именно через работу руками лучше всего понимаешь и ощущаешь пропорции и пространство. Его линии и цвет обладают не меньшей эмоциональной экспрессией.
Обновление сказочных образов иллюстрации — заслуга Константина Васильевича Кузнецова. Не случайно Кузнецов сделал впоследствии прекрасные рисунки для мультипликационного фильма «Сказка о царе Салтане» (изданы как иллюстрации в 1946 году). Николай Дмитриевич Кузнецов родился в 1850 году в имении Степановка, Одесский уезд. Позднее, в советский период, когда многие русские художники, чей подъем пришелся на первые три десятилетия века, переживали кризис, Кузнецов находил необходимый для его работы источник «формы и радости» в людях и в мире природы: в цветах и плодах, в море и соснах, в полях капусты.
Иногда возникает необходимость найти красивые картинки кузницы или рисунки кузнецов работающих в кузне. И хотя многим это кажется архаичным, лично я считаю это очень полезным. Здесь оживали образы природы и приметы быта, хорошо знакомые ему с малых лет. «Мне кажется, для любого архитектора рисование всегда не только часть образования и школы, но и часть повседневной практики», – говорит Сергей Кузнецов.
Благодаря постоянному присутствию невещественного, «горнего», благодаря «просквоженности» далеким, глубоким, «иным», живопись Павла Кузнецова оказалась маловосприимчивой к той порче, которой в большей или меньшей степени было поражено приверженное материи искусство многих его современников в 1930–1950-х годах. Форма отчасти «остается пеной»: «туман, зыбкость, полуясность, скраденность контуров и колорита» (А. И лучшего способа познать это, чем через рисунок, для архитектора нет. Он иллюстрировал и Паустовского и Гайдара и Пришвина и анималистическую книгу и книги для маленьких («Игрушки» Барто, 1936), даже делал игрушки-самоделки у него бывали такие художественные удачи, как рассказ о самом сильном, смелом и ловком пионере («Володя Ермаков» А. Введенского, 1935).
Радищева и из частных коллекций. И лучшего способа познать это, чем через рисунок, для архитектора нет. Отечественное архитектурное образование до сих пор строится на этом. Он много путешествует, везде возя с собой принадлежности для рисования и делая быстрые зарисовки живописных уголков городов мира – Мексика, Киото, Токио, Сингапур, Нью-Йорк. Эскизы готовы, они у нас черновые. Для Кузнецова народная сказка — часть его души, он вносит в иллюстрацию к ней подлинную поэзию чувств, смелую романтику природы, сочетающуюся с реалистической достоверностью бытовых деталей и человеческих взаимоотношений.
Между тем, казалось бы, все его к этому готовило. Теперь переходим к делу. Значимые источники кузнецовского стиля — традиция искусства В. Э.
Между тем, у них много общего. Линии соединяем линиями, параллельными сторонам прямоугольника. Не стоит делать из рисунка универсальное средство изучения и проектирования всего и вся.
Аспекты и ракурсы выбраны так, что причастность зрителя к сказочному миру возрастает: мы словно смотрим с галереи на тронный зал Салтана и поднимаемся с Гвидоном но крутой лестнице в сверкающий на солнце белокаменный дворец». И прошедшая в 2014 году выставка «Только Италия. » в Третьяковской галерее, например, очень подробно исследовала этот феномен. Много рисунков посвящено Венеции. Понятно, что все картинки кузницы передают некие романтические и весьма далёкие «от жизни», представления о работе кузнеца и ковке металла. И Кузнецов не обманывает своего читателя. Не заниматься рисунком, который тебе преподают, – это все равно, что изучать предмет, не зная языка.
Среди его иллюстраций — многие интереснейшие книги 20-х и 30-х годов: «Пионеры» А. Барто (1926), «Берко-кантонист» С. Григорьева (1929), «Сказки моей жизни» А. Яковлева (1927), «Блуждающая школа» Л. Кассиля (1932).
И, конечно, особенно близка была ему русская сказка. Борисова-Мусатова и эстетика гобелена. Графическое наследие Кузнецова обширно и, хотя большую часть составляют натурные рисунки и наброски (тот постоянный труд художника, который редко находит место на выставках и который обычно считается черновым материалом), среди них есть прекрасные образцы графического искусства, когда двумя-тремя линиями или пятнами создается цельный выразительный образ.
Впрочем, сюжетами рисунков Кузнецова становятся архитектурные пейзажи и других стран. Малейшие нюансы мы должны запомнит, а ещё лучше зарисовать, сделать для себя эскиз. Декоративная живописная плоскость «Голубого фонтана» изнутри пронизана пространством, листья и струи воды наполнены светом, воздухом и глубиной.
За это отец его крепко побил и заставил закрасить все рисунки густой серой краской. Музей изобразительных искусств имени Пушкина – одно из любимых мест для работы. И это, в свою очередь, помогает глубже понять смысл конструкции, декорации и то, как конструктивные и декоративные элементы сосуществуют и «работают» вместе.
Чтобы запечатлеть кузнеца за работой, вам необходимо за ним понаблюдать. Ведь именно через работу руками лучше всего понимаешь и ощущаешь пропорции и пространство. В этих картинах воплотилась детская мечта художника «утопать и изумительно растворяться в небе с необычайными формами миражного очертания». В ходе работы над экспозицией 2010 года «Фабрика Россия», посвященной редевелопменту промышленного наследия малых городов России, была выполнена серия зарисовок Вышнего Волочка. А. Н.
Он был двенадцатым ребёнком в семье. Рисовал в зрелые годы, стремясь поведать людям, «смотрящим на небеса простыми, ясными глазами», об открытом им прекрасном, гармоничном Востоке, где сливались воедино мечта и действительность. Вначале рисуем прямоугольник, под ним рисуем короткие три линии. Не стоит делать из рисунка универсальное средство изучения и проектирования всего и вся. Отдельным блоком экспонируются листы из альбома литографий «Туркестан» (2-я серия).
Ему ничего не стоило воспроизвести в своих сказочных картинах поэзию таинственного глухого бора или гармонию весело громоздящихся друг возле друга деревянных церковок и теремков с окружающим пейзажем, передать повадки лисы или волка, сделать их живыми участниками действия сказки без подчеркнутого «очеловечивания», без одевания в крестьянские костюмы. Писатель с большим интересом следил за работой художника и, видимо, очень ему помог.
Стилистически она органично входит в корпус его живописных и графических работ символистского периода с их «стебельчатым» мазком и раздельным штрихом. Увлечение Италией стало идеей выставки в Третьяковской галере под названием «Только Италия», в которой Сергей Кузнецов принимал участие наряду с тремя другими современными архитекторами. Корни классицистической архитектуры многих стран, безусловно, находятся именно в Италии, так что не удивительно, что архитекторы многих поколений приезжали туда изучать «первоисточники». Теперь переносим и прорисовываем фигуру, а затем закрашиваем цветом.