Интерьерная картина Берн-Джонс Эдвард Любовь среди руин, 3120 см, на бумаге.
Наконец, Судья подвел итог. Адъютант, тоже сирота, свидетельствовал, что сам он и посуду мыл и офицерское белье стирал, прежде чем достиг своего нынешнего положения. Думы нестерпимо угнетали его. В своем воображении он создал пустыню, которую мог назвать покоем.
Но когда привыкнешь, это и впрямь приятное место. Нам надо показать результаты. Но когда я в последний раз погорел, меня, перед тем как послать сюда, назвали «антисоциальным явлением» мне сказали, я, мол, «плохо приспособляемый». Художники своими руками делали мебель, ковры, занавески, витражи и даже дверные ручки.
Джорджиана занялась созданием гравюр по дереву и подружилась с Джордж Элиот. Книга вышла в год смерти Уильяма Морриса, через два года со смертью Берн-Джонса. Конечно, немедленная материальная отдача не так велика. В 1856 Бёрн-Джонс обручился с Джорджианой (Джорджи) Макдональд (1840—1920), одной из сестёр Макдональд.
Беда в том, что сейчас преступнику неспокойно. Берн-Джонс все еще оставался под влиянием Россетти, о чем свидетельствует его картина «ClerkSaunders», но после двух путешествий в Италию он начинает интересоваться итальянскими примитивами, в частности Боттичелли и Мантеньей, не оставляя без внимания и Микеланджело. С 1848 года посещает вечерние курсы в правительственной школе дизайна10. Посетителям казалось, что они попадают в самую гущу творческого процесса. Я напишу докладную об этом фарсе в Министерство, после которой он и тот лунатик, воображающий, что умеет делать операции Клюгмана, придут ко мне и станут умолять уничтожить их. Он был самым молодым из шести штатных младших служащих.
Забастовщики вернулись на работу, чтобы угодить к квартальной премии. –Точно, – сказал Министр. – Именно так. Само разрушение Замка Маунтджой было просто задержкой. Осталось только название. Рафаэль сам был чист только в первую половину своей деятельности. К Моррису присоединяются его верные друзья Филип Уэбб, Россетти и Берн-Джонс. Благодаря вашему специальному образованию, вас не относят к Рабочим.
У него всегда были необходимые кубометры воздуха. Все сперва казалось маленько шикарным.
Это было получше, чем удавить несколько павлинов. Сама работа была не ахти какой, но это обычное начало. В шпалерах и витражах он, как правило, выполнял человеческие фигуры, а Моррис орнаменты. На елках развешивали лампочки, а топки Купола Спасения гудели вновь. К» Сердитый и заинтригованный, он вернулся в свое общежитие.
Вот эта стопочка бумаг, это – Вы. Но не Клара-мать преследовала его, а Клара-предательница. Уведите ее отсюда, Пластик и впустите нормальных людей. К ней была приколота записка: «Майлз, ненадолго уезжаю. Чтобы показать им результаты. Аппараты обозревали руины.
В Куполе и на елке, что в автопарке, гасли огни. Майлз поднялся, проведя два часа в постели. С большим аппетитом он съел колбасу пошел на работу. Эдуард Берн-Джонс работал в декоративно-прикладном искусстве в так называемой мастерской Красный дом Уильяма Морриса в Кенте, спроектированном в 1859 Филиппом Спикменом Уэббом по типу английского деревенского коттеджа из красного кирпича с окнами, различными по форме (квадратными, прямоугольными, круглыми), в некоторых стояли витражи, стены жилища опутывая, столь любимые прерафаэлитами вьющиеся растения. –Ну, Майлз, отныне я должен звать тебя «мистер Пластик», – сказал Заместитель. – Менее чем через минуту вы станете Гражданином.
Сексуальный маньяк со сломанными ногами давал интервью с больничной койки. Это неправильно. –Да и я бы не особенно радовался.
Английский художник Берн-Джонс учился в школе Кинг Эдварде в Бирмингеме и в Оксфорде, где подружился с Уильямом Моррисом, который разделил его восхищение иллюстрациями Д. Г. Россетти к «Матери Эльфин» Эллингема. Магазины были полны тряпичных куколок. В 1856 он знакомится с Россетти, поддержавшим его желание стать художником. Громадные стекла, которые по плану должны были «ловить» солнце, пропускали лишь немногие блики через поцарапанное покрытие из смолы.
В течение 1870-х Бёрн-Джонс почти не выставлял своих работ, переживая остро-враждебные нападки прессы и страстный роман (описанный как «эмоциональная кульминация его жизни»12) с греческой моделью Марией Замбако, закончившийся её попыткой совершить самоубийство, бросившись в канал Регента1213. Но когда здание поднялось, ко всеобщему удивлению, купол не был виден с земли. Но это Служба. Но мало-помалу м-р Потный начал кивать, хмыкать и, хоть и слишком поздно для дружбы, разговаривать с Майлзом. Политика выжженной земли возобладала.
Через неделю мысли о ней стали спазматическими и регулярными. Мытье посуды было только началом. Он и человек по имени Мыло, два пережитка другого века, держались вместе, задумчиво толкуя о былых кражах со взломом, о взрывчатке, об уютных барах, где они встречались со своими постоянными скупщиками краденого, о суровых днях наказания в исправительных домах «Щетка» и «Мавр» Молодому поколению от них было мало проку их интересами были преступления, кальвинизм и классическая музыка. Ребенка отдали в Приют. Старший Служащий опрашивал их, проверял документы и оформлял конфискацию их имущества. Часто, когда электростанция «теряла мощность», служащие кончали работу рано и ощупью возвращались к своим темным лачугам, где в бесполезных холодильниках тихо гнили их мизерные пайки.
Мы живем бок о бок в одном и том же мерзком общежитии. Диета была сбалансированной и каждую первую пятницу месяца он подвергался психоанализу. Знаю я Директора Драмы. Тогда ты, вероятно, оценишь, какую перемену этот случай делает в твоем положении.
Он вышел наружу. Майлза повысили. В молодости он подписывал воззвания, воздевал кулак в Барселоне, писал абстрактные картины для «Горизонта», на больших конкурсах Молодежи стоял рядом со Спендером и творил «паблисити» для последнего Вице-короля. Сроду не думал, что так будет.
Я бы не прочь осесть здесь на пожизненное, кабы позволили. Уильям Моррис и Эвард Берн-Джонс принимают решение отказаться от богословия ради живописи. Майлза быстро повысили.
Но есть и темные стороны. Она училась на художницу и была сестрой старого школьного друга Бёрн-Джонса. Они учились ткать, делать посуду, набивать рисунок на ткани. В школах дети распевали старые песенки о мире и доброй воле. Художник, вероятно, решил, что у него-есть нечто общее с этими трагическими персонажами, поскольку за несколько лет до создания «Храма Любви» он порвал со своей любовницей — моделью Марией Замбако.
Чернила называются пигментными, обратите внимание они в 5-6 раз дороже экосольвентного (которыми пользуется большинство конкурентов), они химически безвредные и гораздо ярче. Новый образ жизни привлекал людей в мастерскую Морриса.
Помню, когда я по карманам лазил и впервой очутился перед судьей, тот прямо сказал: «Парень, » – говорит. –«Ты вступаешь на такую стезю, которая может привести только к горю и деградации на этом свете и к вечному проклятию на том» Вот это разговор. Но казалось, что политики намеревались поддерживать возбуждение. Конечно, шушукаются, что пожар был не случайностью, а делом тех самых людей, которых мы стараемся обслуживать.
Бёрн-Джонс получил начальное образование в бирмингемской школе короля Эдварда. Все ясно-понятно. Он навроде чумы. Но все же временами он спал. Не преувеличивая, можно сказать, что будущее пенологии в твоих руках. Теория их была такова: Искусство было чисто только до Рафаэля.
Здесь Берн-Джонс стремился к законченности и эмоциональности в трактовке лиц, несмотря на протесты Морриса, желавшего усиления декоративного начала в такого рода вещах. Чудно, но я отлично здесь прижился. Слава богу, народ нам достаточно симпатизирует, но мы сейчас в обороне. На создание этой неоконченной картины художника вдохновила поэма Морриса «Любви довольно», которую тот начал в 1871 году. Основную часть поэмы составляет разыгрываемая перед новобрачными (императором и императрицей) пьеса о короле ищущем возлюбленную. В 1878 он уже участвовал на Всемирной выставке, где представил картину «Очарование Мерлин».
Конечно печально, но это можно выставить как родовые муки великого движения. Приближалась пора Санта Клауса. Вечером, когда зажигался электрический свет, они там и сям тускло светились.
Здесь он будет выставляться в течение десяти лет. Вскоре Моррис и Берн Джонс основывают вторую прерафаэлитскую группу и в соответствии с их неосредневековой эстетикой создают фрески в здании Оксфорд-юнион (1858). Общежитие жило обычной утренней жизнью.
Он слышал, как падали люстры и видел, как кипящий свинец низвергался с крыши. Сухой старый шелк штор в гостиной зажегся, как бумага. В 1860 году пара поженилась. Так называлось большое муниципальное здание, вокруг которого планировался город. Он проверил по времени и обнаружил, что это происходило каждые семь с половиной минут. А я поставлю их в хвост очереди.
Мы поставим вас на первую ступеньку бесконкурентной лесенки. Тут бензин не нужен. Джорджи и Моррис могли быть влюблены друг в друга, но, если он и просил её оставить мужа, она отказала. Все телевизионные передачи прерывались и урезались ради Маунтджоя. В 1853 году изучал теологию в Эксетерском колледже Оксфордского университета.
Теперь – это конфиденциально – оппозиция стала болтливой и неразборчивой в средствах. Эту кампанию надо подавить. Приходит слава, увенчивая его наградами. Они считают нас старыми чудаками. В 1894 художник получает баронский титул. Майлз никогда не бывал за той дверью, куда их, наконец, провожали одного за другим.
Не как в старой «Щетке». В 1869 году, когда возникли слухи об их связи, Россетти сказал Форду Мэдоксу Брауну, что дела «бедного старины Неда» совсем плохи. Уборщиков было мало и они часто бастовали. М-р Потный, заметил он с уважением, влип начисто.
Слабый запах цианида иногда намекал, что скрывалось за ней. Он прошел полмили мимо бараков до жилья Клары. Вот для чего мы здесь. В это время он создает иллюстрации к сочинениям Чосера для издательства «Кельмскотт Пресс» Морриса.
Умер Бёрн-Джонс в Лондоне 17 июня 1898 года. Ныне он добился своего. Еще не было ни рабочих кварталов, ни зеленых окраин, ни парков, ни площадок для игр.
Таким образом, Киплинг и Болдуин были племянниками Бёрн-Джонса). Спазматически, механически он думал о возвращении Клары.
Доктор Бимиш радовался любому послаблению служебных трудностей. Последние годы его жизни посвящены большим композициям на литературные темы. Он засыпал, думая о ней и просыпался, думая о ней. Он силился не думать об этом, как силятся сдержать приступ икоты, но безуспешно.
Служащие пребывали в вечном полумраке.