Лилии Огненные

Ему достаточно было видеть, как своенравная Огненная Лилия отводит глаза.

«Огненная лилия» Кэндис Кэмп читать онлайн – страница 1

Всю дорогу она выглядела какой-то отрешенной. Не стоило портить Волку репутацию и он пробормотала что-то невнятное и успокаивающее. Она не выглядела заброшенной, но хозяев не было дома. Она мигом бросилась вперед. Нам не нужно ваше оружие, не нужны ваши деньги, — серьезно заметил Волк. Онор привстала на цыпочки и ласково коснулась его губ.

Ну что ж, когда они подойдут вплотную к данной проблеме, то как-нибудь решат ее. Линетт до самого отъезда просидела в коляске, так как очень нервничала. А вид босых ног напоминал, что она готовится лечь в постель.

Как вернулась с конной прогулки в обед. Хотя эти вещи смогут подождать до утра. Некоторые, такие как Тэсс, потеряли свою собственность и свое дело. Хантер закрыл глаза и прислонился спиной к камню. Только там он высвободил руки и девушка отпрянула от него.

У Линетт вырвался слабый крик, она крепко обняла его за спину. Она не подурнела, но стала смотреться гораздо старше. Но, к сожалению их скрывали сидящие на носу очки. Онор попятилась.

Мне вообще не следовало сбивать вас с вашего пути. Она поспешно кивнула, задвинула щеколду и опустила жалкие занавески. По окончании сезона, вне зависимости от результата, Онор следовало покинуть дом тети и не стеснять ее более своим присутствием. Мэри Маргарет очень хотелось наблюдать, как будет происходить отплытие.

Она метнулась к двери, распахнула ее, но уже никого не застала. Но не знал, как это произойдет. Хантер смотрел на малыша, на его беленькую кожу, пуговичный носик. Она тихо окликнула Волка. Там будет чем заняться, чем отвлечься.

Он представился и, взяв тарелку, которую ему протянула жена, сел на скамейку. Во мне больше ничего не функционирует. Каждый вечер, перед сном, к молитве о Хантере, о скорейшем возвращении домой, она добавляла молитву с просьбой сделать так, чтобы она не была беременна. Ей не хотелось встречаться ни с кем из Тиррелов. Вся мебель здесь — это только один стул и одна кровать.

Фаркухар Джонс в последние месяцы неожиданно увлекся Розмари и по-всякому преследовал ее. Ни о чем другом она не могла и думать. Большинство построек украшали массивные колонны и балконы с ажурными чугунными решетками. Мужчина затаил дыхание, затем медленно, нежно, любовно принялся ласкать их.

Через три дня пробил час Онор-Мари. Кое-какая одежда валялась на кровати и на полу, будто бы случайно уроненная или забытая. Наконец Хантер остановился. Подлецы.

Говорил он долго и витиевато. Нет, ей, конечно, не было дела до любопытных взглядов, но вот Волк может и не понять. Тогда она считала, что он должен был поступить именно так. Никто ее не отпустит.

Андреева Наталья – Огненная лилия

Приезжали же в основном «крутые», погудеть вдали от любопытных глаз с водкой, с девочками. Мы уже сидели в такси. Молодая женщина выглядела спокойной и уравновешенной. Долго Онор не выдержала.

Вот и разыгран ее последний козырь — деньги. Поехали они галопом, оба горя желанием поскорее добраться до города. Все равно, это ее любимое платье, легкое и удобное. И тогда Хантер понял, что так жить легче.

Сдержанность и холодное достоинство племянницы импонировали ей. Удовлетворенно послушав его молодецкий храп, она на цыпочках вышла из комнаты. Отмытая, причесанная и переодетая она робко вышла из комнаты, оглядываясь по сторонам.

Тонкий нос был с небольшой горбинкой, как у южан. До нее доносились отголоски выстрелов, неразборчивые возгласы. Больше нечего ожидать. Онор постепенно копила в себе раздражение.

Сколько еще будет любить дочь бледнолицых краснокожего воина. В форте было достаточно комфортно и Монт решил остаться передохнуть на несколько дней. Она упорно ждала — и ее не постигло разочарование. Она вставала и молча шла дальше. Напрасно она божилась, что еще час назад и не помышляла ни о чем подобном. Линетт понимала, что их совместная жизнь будет невозможна.

Художники / Живопись / Кирьянова Виктория Владимировна / Картины художника / Огненные лилии

Она забрела в лес и спряталась там, прислушиваясь к шуму. Погрустнев, она отвела взгляд. В его глазах застыло выражение недоверия. Девочка могла вступить в совершенно любой разговор, моментально схватывая, о чем речь. Хантер ощущал, что Линетт понимает его руки, как ни одна другая женщина. Волк стоял, тяжело дыша. Конечно, таковыми их можно было назвать с большой натяжкой.

Пусть хоть порождение ада. У Линетт перехватило дыхание. Она прикасалась к его плечу, смеялась и слушала.

Но не поняли бы. Наконец, Линетт перестала плакать. Дом, в который она вошла, поразил ее великолепием. Это не пьяный ночной кошмар.

Естественно, они заподозрили меня. Нет. Она поглядывала на него подозрительно, спрашивая себя, чего именно она не заметила. Я уж понимаю в таких вещах. Несколько дней подряд, по утрам, Розмари находила его там же.

Огненная лилия — Наталья Андреева (Аудиокнига онлайн)

Так «Белая чайка» пересекла Атлантику. Онор почувствовала на себе взгляд сотен глаз. Волк оставил бы его, если б не она. Все, что Линетт испытывала в этот момент, было тепло рук Хантера. Меньше всего мне хотелось что-то им объяснять. Онор перевела дух, обнаружив, что непосредственная опасность миновала. Уже виден конец пути. Я рисовал им перспективы, соблазнившие бы любого.

Это был Свирепый Волк. Он спал сидя, положив руки и голову на стол. Мужчина, которого она любила, был ранен, но остался жив. Возможно, ее уверенность в безнадежности ее затеи сыграла ей на руку. Они были молоды, хорошо сложены и ненавидели всех бледнолицых без разбора.

Схемы вышивки, похожие на «огненные лилии» по сюжету

Примерно через два часа за ней зашел Хантер и они спустились вниз, в столовую, обедать. Линетт не отставала от него ни на шаг. Она улыбалась так, как никогда мне не улыбалась. Она кивала, слушая вполуха. Все время, пока они встречались, Линетт стала для него пламенем, сжигавшим изнутри.

Но при постоянном общении во время совместного путешествия это давалось нелегко. Индеец показал на серый дом перед ними. Он растерянно бормотал какие-то слова, но его взгляд обращался к Волку. Онор не заметила ни единого сочувствующего взгляда. И перо. На следующий день, когда Хантер ушел, Линетт показалось, что вся ее жизнь рухнула.

Как заправская узница, она связала две простыни и спустилась не хуже, чем по ступенькам. Музыка гремела до утра, она так и не сомкнула глаз, пока компания не разошлась. Он неумело, но с горячим искренним чувством и теплотой, ответил на ее поцелуй, но где-то в самой глубине его темных глаз Онор читала растерянность. Теперь она выпрямилась и огляделась. Наконец, ее глаза стали привыкать к мраку и Онор шагнула вперед.

К счастью для Онор идти осталось недалеко и сама она благополучно добралась до деревни. В обществе пса и Омими заблудиться она не боялась. День за днем она рыдала и взрывалась по малейшему поводу, тоскуя по Хантеру. К тому дню, когдалужно было отправляться и Линетт и Хантер были уже на пределе. Она не сможет вечно стоять с пистолетом в вытянутой руке.

• Картины по стилям и направлениям

Хозяйка так уверена в себе, так спокойна, как может быть спокоен только очень обеспеченный человек, которого не тревожит будущее. Рука нащупала плоскую мягкую землю и он впился в нее ногтями. Более мирную картину трудно было бы вообразить.

Наплевать, если у меня не будет денег и положения в обществе. Макушку головки покрывал белый пух. Имя Антуана де Фурье ей ничего не говорило. Они, как и спортивный инвентарь, обычно хранились в сарае у хозяина. И потом, как оплатить билет. Онор села напротив него, чуть пригубив вино и рассеянно разглядывая его на свет.

Но не с женщинами, не со стариками. От этого легкого движения внутри у него все сжалось, внезапно стало жарко и неудобно. И тут она увидела Волка. Железные скобы вполне могли сломать ногу, если б не ее туфли, которые смягчили удар. Но, похоже, шестое чувство заставило их вернуться домой.

Она чувствовала, что произошло какое-то недоразумение. Удивительное ощущение надежности после потрясшего ее душу страха, вызванного его словами. Хантер не попытался узнать, что же произошло на самом деле, а просто уверил себя, что она изменила ему, поверив в самое худшее и нелепое объяснение — Линетт его никогда не любила. Ничто не остановит ее на пути к намеченной цели.

К дереву была привязана лошадь, которая мирно ощипывала листочки небольшого кустика. Он подозревал, что это не очень понравится Линетт. Она смотрела на него очень нежным взглядом.

Оружия у нее не было, мешок с сухарями истощался, впереди маячил призрак голода. Все же хотелось бы поговорить с ней об их дочке. Мадам Бенуа закричала от ужаса и крик ее тут же оборвался — в грудь вонзилась стрела. В воздухе витал запах жарящейся оленины и горького смолистого дыма. Пришлось остановиться, он поскакал назад, чтобы поднять шляпку, вскоре вернулся. Даже кузине Луизе это было неизвестно.

Ему нравилось исполнять роль богатого человека имеющего дело с нищими. Ей не пришло в голову, что этот человек сам по себе может быть опасен. Она поспешно вытрясла из ларца деньги и драгоценности.

Завоевать расположение индианки оказалось несложно. Это сильно поохладило в капитане желание жениться. Хотя это было все-таки лучше, чем ничего. Онор посчитала предложение справедливым и даже щедрым. Она чувствовала — судьбе не угодно, чтобы они просто потеряли друг друга из виду.

Он тяжело дышал, а глаза возбужденно блестели, как у больного с высокой температурой. Она уже достигла окраины Парижа, когда какой-то экипаж едва не сбил ее, задев углом. Онор все видела и слышала, но ее пока никто не заметил.

Но она могла рассчитывать хотя бы на его уважение. Мы были лучшими друзьями. —Ты не можешь этого знать наверняка. Очередная рюмка исчезла в его горле, не встретив ни малейшего препятствия. До глубокой старости они сохраняли гордую посадку головы и легкую походку.

Розмари пыталась сделать вид, что никто не интересуется внезапным исчезновением Линетт. Когда с войны вернулся Гидеон, то часто помогал Тэсс.

Непроглядная тьма не позволяла ей ничего разглядеть. Его охватила страсть. Но, несмотря на все это, они поразительно походили друг на друга. Они вернулись.

Ему нужно было что угодно, но не я. Даже я, его лучший друг. В ответ на прикосновение сосок стал еще напряженнее, тверже и чувствительнее. Я знал, что он делает с сознанием.

Они прибыли туда уже после полудня. Но, в конце концов, он все равно догонит. Онор продолжала улыбаться. Она не могла бы перекричать плеск волн, даже если на берегу был бы кто-нибудь живой. Несколько мгновений любовался его красотой, а потом осторожно лег сверху.

Мальчик показался Линетт таким красивым, что она почувствовала почти физическую боль. Хотел сохранить ее, но не хотел терять дядиных денег. Он подошел к ней и Онор отвернулась, чтобы не смотреть. Дрожь охватила ее, бросив в холодный пот. От ее близости он почувствовал, как весь напрягся и кровь бешено пульсирует в жилах. Я не прошу от вас этого.

Она всегда сидела одна. Он, как и она, будет искать Джулию до самого конца. Вот таким образом догадывалась, какие могут быть последствия. Хантер многое бы отдал, чтобы в эту минуту оказаться как можно дальше от этой женщины. Если он сразу же отправится в путь, то прибудет на место раньше них. «С какой стати они преследуют мирное население. » — раздраженно думала Онор. Он станет основной темой для разговоров. Но как только она просыпалась, это сходство тут же исчезало.

Никогда еще она не чувствовала себя такой напуганной. Наконец, настал день, к которому она так долго готовилась. Что-то проходящее и несерьезное.

В свою очередь они, похоже, тоже старались избегать молодую даму. Не будь среди этих раскрашенных жутких лиц знакомого лица гурона, потребовался бы отряд солдат, чтоб извлечь Онор из самого тихого уголка в форте. Столь напугавший ее индеец лежал в двух шагах от нее с размозженной головой. Вы такая красивая девушка, любой может увлечься вами.

Его голова словно обратилась в огненный шар, так нещадно пекло солнце гор. Он робко предложил вышестоящему начальству опередить «лягушатников» и самим договориться с индейцами, но те и слушать его не захотели. Ты готова разделить со мной все и горе и радость. Мерные удары барабанов навевали тревогу. Из груди Линетт вырвался слабый звук, скорее, это был стон страсти и отчаяния.

Год, два. Он хотел мира и не хотел истребления индейских народов. Мой любимый радий разъел мой организм за два дня, а душу разъедал 45 лет. От одной мысли, что будет, расскажи она всем, кровь застывала в жилах.

И ее губы приоткрылись и зов готов был сорваться с ее языка. Хантер не отпустил ее и их второй поцелуй был долгим и полным обещаний. Она демонстрировала их Хантеру, который в этот день завтракал с ними в комнате. Боюсь.

Потом он быстро выскользнул из кладовки и тихонько вошел в кабинет сестры Матильды. Но это еще больше разжигало его страсть. Оглядевшись, Онор узнала некоторых индейцев, неожиданно обрадовавшись знакомым лицам. —Знаю, Онор-Мари. Онор была не из тех, кто легко поддается влиянию. У берега росли еще и желтые кубышки, но они были далеко не так красивы.

Она опустила глаза, готовая ко всему. Но они такие упрямые. Он был спокоен как всегда, но она сидела, как на иголках.

«Вот теперь, — подумала она, — Хантер должен сказать, что уходит, оставляя меня одну в комнате», — и мысленно молила Бога, чтобы этого не произошло. Глупенькая мечтательница. Линетт давно была замужем за другим. Наконец, Онор решилась поднять глаза.

Я не мог в открытую перекопать всю их деревню. Она осторожно коснулась его лба, он мгновенно очнулся и Онор встретила его цепкий взгляд. Каждый вечер, после ужина, он закрывался у себя в кабинете и пил. Жги костер, жарь шашлык.

Долгие мили пустынной дороги располагали к размышлениям. Раздался чей-то предупреждающий крик, который тут же захлебнулся и смолк. Ей принесли поесть и чистую одежду. Она уткнулась лицом в мягкие складки своего платья, лежавшие на коленях. Онор не могла осуждать его, ее вид рассмешил бы и Господа Бога.

Я старый неуклюжий медведь и мне не место сегодня в компании юных барышень. Онор не способна была больше рассуждать. «Я не овечка, чтоб безоружной идти на заклание», — решила она и бесшумно приподнявшись, потянулась за ножом и взяла его.

Одна ее нога была крепко зажата. Онор хорошо была видна его внутренняя борьба и она не обманывалась на его счет. Еще у него были длинные, закручивающиеся кверху усы. Судьба вспомнила о ней и однажды Онор застала там незнакомца.

Линетт была благодарна Мэри Маргарет за ее веселость и разговорчивость. —Это пираты. Он был почти на двадцать лет старше и слишком положительный, на взгляд Линетт. Ей теперь и распутывать этот клубок. Хантер опустил платье с ее плеч и оно упало к ногам Линетт. И весь день думала: «Когда-нибудь это закончится. » Пробовала читать, но за окном визжали девицы, то и дело раздавался пьяный смех и звучали путаные тосты.

Вспомнилось, как она выглядела, когда забирала чемодан. Все будут смеяться над ним и называть рогоносцем.

Ей не удалось встретить его взгляд. Платье было восхитительно, но до ужаса нелепо в индейском вигваме. Женщина невольно вздохнула. Он не видел ее вечерний ритуал.

Необходимо сделать это именно ради его будущего. Боль утихнет и он снова будет как новенький, трепать ей нервы в свое удовольствие. А пока майор боялся индейцев, как огня. Временами безразличие становилось естественным. Они с Мэгги всегда были самыми близкими из всех детей Тиррелов. Нервы были напряжены ожиданием, а внутри постепенно закипало горячее и тоскливое чувство. Стороны прекратили долгий, но неизбежный обмен любезностями.

Дело касалось их дочери. Музыканты заиграли вальс, один из ее любимых. Густой лес вокруг, казалось, становился все плотнее и плотнее, гуще и гуще.

Но, по-видимому, они быстро теряли очарование молодости. Я не решался подойти и заговорить, но нам суждено было познакомиться. Их ничуть не смутило, что я белый.

Все это не ускользало от внимательного взгляда Линетт.

Она предполагала, что он хочет видеть Линетт. Пока он подбирал нужный ключ, ладони ее вспотели. В сущности, этим празднество и заканчивалось. Вскоре она отправлялась на поиски и обычно заставала девочку, когда та засыпала вопросами членов команды или исследовала закоулки на корабле. Она бросилась бежать прочь от бушующей стихии. Но все уже только и говорили о нем, о Линетт и Хантере. Не имело значения, кто она, откуда, насколько она умна, добра или даже богата.

Дыхание его было ровным и казалось, что он еще спит. Сердце Линетт взволнованно стучало. Случись гроза – вспыхивает мгновенно и сверкает так, что душа уходит в пятки. Прошло уже четыре года с тех пор, как Онор-Мари осталась богатой вдовой.

Но кто знает, что может придти в голову дикарю. Какой-нибудь Зоркий Орел был бы ей гораздо лучшим мужем. Ей хотелось бы оставить драгоценности, как и все, что дарил Бентон. Онор показала руками, что походит вокруг и вернется.

Но, кажется, жизнь продолжалась. Губы его заскользили по телу, повторяя путь, только что проделанный руками. Даже страха не осталось. Встретился человек, с которым хотелось бы быть рядом всегда, с которым можно связать свою жизнь. В воздухе стоит непрерывный треск, он сух, как порох и так же опасен.

— повторяла заплаканная девушка, подняв широко открытые, ярко-голубые глаза. Онор хотела броситься навстречу, но вдруг смутилась.

Она кулаком как раз попала ему по лицу. В сотый раз она принималась писать Хантеру, но каждый раз рвала письмо. И ничто не должно помешать им. Все началось с того, что индейцы неожиданно разделились. Он стоял, смешавшись с отрядом своих товарищей и они с суровыми лицами оглядывали ружья. Ее темно-каштановые волосы казались все-таки светлее его черных кудрей.

Не отводя глаз от лица Линетт, он начал расстегивать пуговицы платья. Онор решительно направилась к нему. Линетт была удивлена своей выдержкой. Но теперь, став старше и опытнее, они уже не были влюблены.

Зато новая цель — позлить Омими — удавалась как нельзя лучше. Люблю тебя больше жизни. Но как бы то ни было, ее пригласили. Она поборола страх, подзуживавший ее тихонько скрыться в лесу и шагнула вперед.

Не удержавшись, он взглянул на Линетт. Она несчастна и одинока. Онор дала бы ему на вид лет около тридцати, может, двадцать восемь — двадцать девять.

Но, настроившись на ожидание, Линетт решила использовать предоставившуюся возможность и заказать для Мэри Маргарет три новых платья. Она никогда не принадлежала ему, Хантеру. Может, она уже потеряла Волка. Надо сделать еще один, последний шаг и можно будет отдохнуть. Линнет покачала головой, все еще не в состоянии произнести ни слова. Все в городе знали, что Сарра боготворит землю, по которой ступает нога мужа. Оттуда она ушла в лес, продефилировав едва ли не под носом у дремлющего на посту часового.

Все слова вылетели из головы. Ведь она замужем за другим и хотя презирает Бентона, ничегб не меняется. Но темнеющий лес сейчас пугал ее. Люси ничего не ела, она сидела, уставившись в одну точку.

Ведь у нее был только один сезон. Сейчас мне 63. Правда, они наивно полагали, что ее радует предстоящая свадьба. Он не устоял один против дюжины. Между деревьями были развешаны фонари, которые заливали площадку золотистым светом. Она чаще всего старалась прошмыгнуть через задние дворы, желая остаться незамеченной.

До Онор донесся веселый женский смех, шумная возня детей. Вот таким образом Хантер настоял, чтобы на палубе Мэри Маргарет села на стул рядом с Линетт. Линетт с трудом могла дышать испытывая одновременно испуг, волнение и счастье. Линетт собиралась не подходить к лошади, купленной Бентоном для нее. Все бесполезно. Нет уж, домой.

Линетт передала вещи служанке, чтобы та их погладила. И где только подевалась вся ее детская угловатость. В этот момент я впервые увидел ее карие глаза. Но дальше дело пошло хуже. Он всегда действовал инстинктивно, не задумываясь, бросаясь во все, как в омут с головой. Волк сражался с помощью одного лишь ножа и ему приходилось несладко.

Там было темновато и сыро она предусмотрительно заняла позицию за спиной у Волка, готовясь к самому худшему, даже что все они, как дикая стая, бросятся на нее. Мои глаза закрываются и все отчетливее видна ты, моя любимая. Она, может быть, даже раздобрится и отдаст ему вальс, хотя они и едва знакомы. Монт не остался в долгу и завязалась настоящая драка. Нестерпимо захотелось погрузить в эти золотые волны пальцы. Они катались по земле, защищая каждый свою жизнь.

Далеко не каждый может себе такое позволить, но эта может. Последняя скончалась от сердечной болезни, когда Онор не было и шести. Линетт, старшая из них двоих, была настоящей красавицей. Другие обнаружили, что им просто некуда и не к чему возвращаться.

Она опоздала, Волк попал в лапы своего врага. Ее здесь никто не знал, а кто знал, те не звали бы ее на бал. У нее не было слов. Можно было сказать, что все черты лица были безукориз-ненно правильны. Он пошевелился и она услышала звон цепи. Вдобавок ко всему она чувствовала себя странно одинокой, было очень тоскливо. Может быть их поселок все еще там, где был, когда она томилась в плену.

Линетт основную часть времени проводила с девочкой, чувствуя, что с каждым днем привязывается к ней все больше и больше. В чемодане оставались лишь чистая белая блузка да юбка. Она успела увидеть лишь темную тень, метнувшуюся к ней быстрее ветра. Я был обычным студентом, незнающим ничего, кроме анатомии человека, биохимии и гистологии. Линетт, как и некоторые горожане, презирала Бентона.

И не прическа. Он дал ей чувство безопасности, окружил заботой, ничего не требуя взамен. Кожа была самым мягким, что он когда-либо трогал. Глаза у сестры были серые, а не ярко-зеленые, как у Хантера. Тот день был облачным и прохладным, был сильный ветер.

— Он горько сморщился. — Я надеялся быть дома в конце лета. Это не был одним из пиратов, следовательно, это был друг. Пока еще у нее было время.

К вечеру они выбрались на берег моря. Но никто не пришел к ней на помощь, — в этой войне каждый был сам за себя. Ей их рассказывал когда-то отец, некоторые она слышала от других людей. Все. Он ее полюбил — чего ж еще. В сущности, Линетт вела себя так с того времени. Шумные волны разбивались о рифы, обдавая их брызгами.

Она приоткрыла глаза и поглядела в его сторону. Я не вынесла бы. Сначала она заметила своего старого знакомого — лейтенанта Ривароля.

А пришлось бы дожидаться темноты, чтобы он смог пойти спать во двор. Она снова дотронулась до его ладони, она была огненногорячей. Это придавало данной ситуации особую остроту. Вскоре она узнает, где ее Джулия. Девочка возликовала от идеи «обновить гардероб». Он вдыхал тонкий аромат лаванды исходящий от женских волос.

От этого лошадь взвилась, встав на дыбы. Широкий пояс, завязывающийся сзади пышным бантом, делал заметнее узкую талию. Омими сильно изменилась. Все время подходили новые и новые лица. Сама она не испытывала ничего похожего, так как давно потеряла к нему какие-либо чувства. Она не испытала ни страха, ни отвращения. Неужто деньги.

Вождь важно кивал. Губернатор встречал индейцев в своем самом великолепном камзоле он был напыщен и чванлив. Потом Хантер проводил ее назад в номер.

Они все вместе стали смотреть, как постепенно уплывают вдаль берега Миссисипи. Окажись достойный мужчина на месте Хантера и случилось бы подобное. Она ждала удара, не сомневаясь, что рука индейца не дрогнет. Дядя у капитана был богатый и пожилой. хозяйкой в доме, может быть, матерью для его дочери. И что же.

К вечеру победили и их пленники добрались до форта. Бывали моменты, когда Линетт ненавидела мужа и сейчас как раз был такой случай.

Но зато теперь их сексуальное влечение друг к другу стало более волнующим, а не болезненным, как раньше. Это мешало ей. Он слегка пошевелился, почти бессознательно, немного изменив расположение своего тела. «Я был идиотом, — подумал он. — Зачем попросил позвать ее. » Он знал это с самого начала, вот таким образом хотел оставить лошадей конюху или привязать их во дворе. По ее мнению, он не способен ни на что дурное.

После того как Шелби и Тэсс поженились, они стали чаще видеться в их доме. Грозы в этих краях необычайно сильные. Я даже подумал: «Если с ней что-нибудь случится, а я завтра ухожу на войну. ». На своей щеке Линетт чувствовала горячее дыхание, во рту ощущала движения жадного языка.

То, что и ей. К ним бы заходили скоротать вечер милые люди вроде Фурье. Приветствуем тебя, неведомый ценитель литературы. Она сама бежала сюда.

Она вынуждена была признаться себе в этом. Я — она сдерживала рыдания. Она глядела на Волка, не в силах шевельнуться, вымолвить хоть слово.

Такой аккуратный маленький домик. Наконец ее пренебрежительно швырнули на землю. Он был последним, кому она могла бы обрадоваться сейчас, несмотря на весь свой страх.

—Так или иначе, но все твои жены уходили от тебя. Тогда у Линетт была бы пышная свадьба, как она хотела, а не поспешное бракосочетание. Два года назад я приехал в эту чертову страну, чтобы разбогатеть. Он стоял, опираясь на косяк двери и созерцал ее. Линетт выглядела совершенно спокойной, безразличной. Онор настойчиво повторила свои жесты и указала на сопровождавшего ее пса.

Я думал. Он казался старше и жестче. Розмари, наоборот, никто бы не назвал красавицей. т. е. Ей в сущности импонировала его манера держаться. Он может спорить, ругаться, сыпать проклятиями, бушевать со сверкающими зелеными глазами. Бентон лишил Линетт дочери — это они разнесут по всему городу.

Не похоже было, чтобы здесь кто-то победил. «Неблагодарная идиотка. Самое ужасное то, что он совершенно прав. «Вот так же странно и чужеродно выгляжу я в вигваме Волка, » — печально думала Онор, наблюдая за ней. Поблизости обязательно оказывался кто-либо.

Несколько смуглотелых людей с лицами, похожими на древние маски, ворвались в дом, крича что-то на своем языке. До земли она не достала, но было слишком поздно, огонь уже лизал дверь спальни. Пока они ехали, то почти не разговаривали. Многие едва сводили концы с концами, питаясь только тем, что могли вырастить на огородах.

Под пальцами ощущалось напряжение мышц. Плохо удавалось заставить себя сосредоточиться на настоящем. Пьяные шумные компании им уже порядком надоели. Линетт решила, что не даст повода заявить, что ему удобнее ехать без нее. И действительно, она столкнулась с ним почти сразу. Бедра слегка покачивались в такт шагам, она была привлекательна. Но каюты совсем крошечные, так что никто не смог бы проводить в них все время.

Но завод постепенно разорился, рабочих большей частью сократили, турбаза захирела и со временем умерла бы, если бы ее не облюбовали для летнего отдыха хозяева «Маяка». В ней проснулась страсть, которую годами усыпляли. Нет, хуже неизвестности ничего не может быть. Морская вода была не лучшим лекарством для его ран. Что делать теперь. Этот звук, эти ощущения, казалось, совсем лишили разума.

О возвращении назад даже речи не шло. Онор невольно подтолкнула его, заходя, — лейтенант медлил. Рассудок не допускал существования подобной возможности.

Онор неплохо прогулялась и получила удовольствие от бессильной злости индианки. Проснувшись утром, Онор в тревоге протянула руку ища Волка. Онор-Мари была беспомощна изменить что-то в этом трагическом сражении. Хотя невозможно и мечтать о лучшем помощнике, когда дело касалось силы и безопасности. Я знал, что буду богат, знал и все тут.

Монт сжал рукоятку пистолета и похоже, ярость ослепила и оглушила его. Он вежливо ответил на произнесенное Волком приветствие. Солдаты проклинали индейцев, оказавших им столь яростное сопротивление. Ее ждал очередной сюрприз.

Она действовала молниеносно, не раздумывая, повинуясь внутреннему голосу. Потеряв от любви голову, молодые люди рассуждали о том, что делать. Ей удавалось очень похоже имитировать людей.

Но девочка никогда не подозревала, что своим поведением вызывает волнение Линетт. Ей не было особенно плохо в английском плену, только лишь одиноко. Раньше казалось, что главное — добраться до Техаса, а там рукой подать, там они сразу окажутся во Фредерик-сберге. Время от времени оглядывалась по сторонам. Она впервые проснулась раньше его.

Эта мысль разожгла в нем желание. Это солдаты расправились с индейцами, охранявшими поселок. Я пожил с ними для отвода глаз, а потом забрал Важенку и ушел от них. Ему было под шестьдесят. Линетт сняла один туфель и отставила его в сторону, затем другой.

Что ж, от этого не умирают и она как-нибудь переживет. Она была лишена зеркала, но кое-как сама застегнула крючки на спине. Индианка молча мотнула головой, так что ее косы взметнулись и упали ей на грудь. Онор вскрикнула, вскочила, бросилась бежать. Она была невысокого роста, на голову ниже меня, а я тоже высоким ростом не отличаюсь. В городе проживало более четырнадцати тысяч человек.

Он делал все возможное, не позволяя мыслям вновь возвращаться к этой женщине. Нет Все кругом поплыло и, переливаясь всеми цветами радуги, постепенно почернело. Теперь неудобно было подниматься к ней снова. Корабль уже практически достиг берегов Америки, когда очередная катастрофа вторглась в жизнь Онор-Мари. Из-за сложившихся обстоятельств они вынуждены были почти все время находиться вместе.

Теперь они боролись голыми руками. Она задумчиво разглядывала его. Конвей не просил любви или расположения, симпатии к нему. Я не знал, откуда она родом, кто ее родители и вообще, мало чего о ней знал.

Для него это было так же естественно. Сама турбаза была небольшая, всего-то с десяток кирпичных коттеджей. Все то время Хантера поддерживала мысль о ждущей его дома Линетт. И вот, конец. Положение в обществе много значило для него. Теперь он сидел, поджав под себя ноги и внимательно смотрел на вошедших. Индейцы расступились, пропуская прибывших к старейшинам, которые стоя в гордых позах, ожидали их, не делая ни единого шага навстречу.

Они обменялись несколькими ничего не значащими фразами. А Онор ждала. И хотя она не выносила приятелей мужа, но вынуждена была постоянно общаться с ними.

Сейчас он меньше всего нуждался в Линетт Конвей и ее ребенке. Ревность. Все изложенное словами, написанное черным по белому, все выглядело ужасно глупо. По его обнаженному плечу текла кровь. Он, пожалуй, сделал бы ей предложение.

Появилось желание сцепиться с ним. Разрушена. Индейцы появились внезапно, вдруг отделившись от тьмы. Уже ничего не изменишь.

На такую удачу она даже не рассчитывала. Он вгляделся в ее лицо и тоже узнал ее. Не к этому она стремилась.

Розмари до сих пор не знала, что толкнуло Линетт на этот шаг. Грохот пушечного выстрела подтвердил обоснованность ее сомнений. Но нельзя допустить, чтобы он видел ее слезы. Ушли и Волк и Паук и Грозный Гризли. Это был человек, старающийся нажиться на нужде людей после падения Конфедерации. Онор казалась бесконечной эта битва.

Она с надеждой открыла глаза. Она приоткрыла дверцу кареты и едва не вывалилась прямо на руки Волку. Она сбежала по мраморной лестнице, чувствуя, что ее щеки и даже уши залила алая краска. Вот дуб, под которым они отдыхали.

Но она прекрасно все помнила еще с довоенного времени. Его взгляд рассеяно скользнул по красному дереву и шелковым покрывалам. Онор впервые могла хорошо рассмотреть его. Но Бентон Конвей и многие другие, подобные ему, сделали во время войны себе состояние. Скоро на ее месте остались лишь обгорелые руины, окруженные почерневшим частоколом. Он даже мог бы сам развязать ее, если б его не сторожили. Пустота рядом заставила ее окончательно открыть глаза и вскочить. Во время поцелуя язык его проник в ее рот и жадно исследовал.

Онор медлила, боясь привлечь лишнее внимание. Волк не проснулся и она вздохнула с непередаваемым облегчением. Хантер сожалел, что все так получилось прошлой ночью.

Выражение его лица было хмурым, даже сердитым. Но как-то так получилось, что, ожидая рождения ребенка брата, в нем воскресли былые ощущения, прошлые мысли, умершие много лет назад. В зале горело два десятка свечей, создавая величественную и торжественную атмосферу. Ее заставили примерить вышитый сложным узором костюм невесты. Когда он начал двигаться в ней, она застонала от удовольствия и блаженства. Здесь, среди скал, не было даже намека на тень и летнее солнце разогрело воздух так, что он обжигал горло.

Он смотрел на нее сверху вниз, а она, не дыша, смотрела на него. В то же мгновение Хантер неожиданно и безнадежно полюбил ее. По-видимому, ему не удалось выбраться из горящего дома.

Но женщина не успела больше сказать ни слова. Она не могла сдержать невольной улыбки, на взгляд со стороны, глупой и беспричинной. Шелби, ее отец, был старшим сыном в семействе Тиррелов. Онор невольно восхитилась ловкостью ее быстрых рук.

Так и должно быть, решил Хантер. Бентон поежился. Вполне можно было бы бежать.

Она переехала в тот же день. Их полуобнаженные тела блестели на солнце. Волк был терпелив, как никогда не были терпеливы монахини из монастыря, где она обучалась в юности. Линетт с сомнением посмотрела на все это. Но Хантер, очевидно, не заинтересован даже в дружеских отношениях.

Я положил сардаану. Стрела вонзилась ему в руку немного выше локтя. Онор честно просидела все зрелище на скамье. Она осталась в прошлом.

Какая-то девочка там играла. Я все ближе к тебе, мой любимый Радий. В подушке была ямка — место, где лежала голова Хантера.

Но заняться на борту корабля было абсолютно нечем. Отец ее много наворовал. Все еще это самый красивый мужчина из всех, кого ей приходилось знать. И больше никто не подходил к ней, чтобы сказать ей, что она «самая храбрая женщина в Новом Свете».

Онор решила не обращать на нее внимания и продолжила свой путь. Может, отпущенное ей в этой жизни счастье она уже использовала. Он лишь мотал головой, словно медведь. Наконец, оторвавшись от губ, он отпустил ее. Линетт ответила на поцелуй, губы ее были также горячи. Было и поле для мини-футбола, волейбольная площадка, столы для настольного тенниса.

Самое худшее заключа-лось в том, что страсть к ней все еще жгла его изнутри. Я медленно себя изживаю. —Лилия умна. Она упала. Она заскучала, но еще больше заскучали индейцы и стали постепенно расходиться кто куда.

А что он сможет предпринять. А до того она называлась «Маяк», была предназначена для отдыха рабочих самого крупного в Городе завода с таким же названием и процветала. Низкий вырез открывал шею и грудь на максимально приличную глубину.

Плечи и руки были мускулистыми и непропорциональными по отношению ко всей фигуре. Юмор никогда не изменял девочке. Он выглядел разбитым и сломленным, ни с кем не встречался.

Так случалось всегда, когда она встречала Мэгги. Фурье перешел к другим гостям и она осталась одна. Я верю, ты честна, твой язык никогда не лжет, когда ты вот так глядишь. Линетт охватила паника. Индейские девушки понравились ей.

Но вскоре она обнаружила, что за ним водятся другие грешки. Бесчисленное количество раз Хантеру предлагали его продать, но Джуп — единственный конь, который не продавался. Она никогда и не любила его. Линетт представила, как можно ехать без женского седла, сжимая ногами спину лошади и покраснела. Но даже дикий, волчий блеск этих странных глаз не испугал ее. Волк был немногословен.

Ты и сама понимаешь, что никто не обязан нам это говорить. Когда он пытался усмирить лошадь, мускулы на его спине и руках напрягались и вздувались. Волк поужинал в одиночестве, загасил костер и растянулся на траве. Когда она вернулась к действительности, уже был рассвет. Волк задал темп, который она не в состоянии была поддерживать.

Но Линетт понимала, что ради того, чтобы отыскать дочь, она способна и на более худшее. Прошло четыре дня с отъезда отца Мерсо. В его глазах было что-то туманное, таинственное, отчего по телу Линетт пробегала дрожь. Он, очевидно, устав от ожидания, немного прилег на него.

Спать ей перехотелось. Что-то про истинного Бога, про небеса, про грешников. Учимся в одном колледже. А в это время ее мысли витали где-то далеко.

Выругавшись сквозь зубы, он сжал кулаки. Никакие часовые не могли остановить ее. Она смотрела то на младенца на руках подруги, то на Тэсс и снова на малыша. Кожа на ладони была шершавой, но прикосновение — легкое и нежное. Онор казалось, что она попала домой. Захваченное пиратами судно напоролось на прибрежные рифы, которые обрекли его на неизбежную гибель.

Несколько последних дней они находились в обществе друг друга. Онор оглянулась на Фурье. Она не захватила с собой ни книги, ни рукоделия. Он сидел спиной к Хантеру и смотрел вдаль на дорогу.

Перед ней стоял резной столик с фруктами. Она собиралась выезжать как можно чаще и этим показать, что лошадь приобретена у совершенно постороннего человека. Правда, у нее было меньше полугода, но она была молода и полна сил. К счастью, в прихожей никого не было. Наконец она переоделась и взглянула в зеркало. Сын Гидеона лежал на животе. Не стоило уговаривать ее, что-либо доказывать.

Предыдущие ночи Линетт спала от него в нескольких метрах. Но Волк-то не умирает. Без необходимости он почти не разговаривал с ней. Монт не был дураком и понял, что это не шутка и не ошибка. Ты совсем юная, Лилия, ты станешь старше и земля твоих предков позовет тебя. У него вырвался какой-то непонятный звук — не то вздох, не то стон.

Все, о чем она была в состоянии сейчас думать, — это об их завтрашнем визите. Но время от времени прядки распадались и смешно нависали ему на глаза. На это тоже понадобится несколько дней. Чтобы поймать щуку, приходилось постараться: встать засветло, неоднократно кидать в черную воду спиннинг и терпеливо ждать, когда возьмет.

Неприятность с ней случилась лишь под конец, совсем близко от индейского поселка. Поза его тела говорила, что он долго и терпеливо ждет. Но так будет не всегда. Он был жив. Ее прекрасные волосы были короной уложены вокруг головы и щедро украшены драгоценностями. Она влюбилась по уши, безумно влюбилась в Хантера Тиррела.

Длинные, закрытые ставнями окна были типичными для жилых домов в Северной Луизиане. Он толкнул ее на землю и связал ей руки за спиной. Я путешествовал, объездил вдоль и поперек все эти земли, познакомился с индейцами. Онор пришлось держать себя в руках и ничем не выдать волнения, охватившего ее, когда она увидела Волка, прикованного тяжелой цепью к железному кольцу, вделанному в стену. Их бой был нетороплив и торжественен. Барон Кристиан Дезина не экономил на свадебных расходах.

Но она молчала, ни словом не выдавая свои чувства. Вот таким образом пока Онор была вне подозрений. Что бы ни привлекало Хантера в женщинах, он, очевидно, в ней этого не находил. Задержаться на несколько дней, а потом уехать в Вирджинию. Хотя то, что она сама была крещена в католической церкви, она и предпочитала умалчивать. Она услышала негромкое ворчание, что ее следовало бы запереть.

Правда, розовый цвет, наверное, не идеален для нее. Пусть он убедится, что я ничего к нему не чувствую», — так рассуждала сама с собой Линетт. Кажется, надо набрать перед двойкой какие-то цифры, а у каждого оператора мобильной связи они свои. Они отчаливали по холостому выстрелу из пистолета и несколько минут усиленно гребли. Она смущенно улыбалась. И она застала индейцев врасплох.

Онор и сама не заметила, что сказала это вслух. Каждая минута могла принести ей смерть. Нет, еще меньше, чем объяснять, мне хотелось с кем-то делиться. Она побывала на всех балах, вечерах и прогулках, где только могла. Около нее был живой человек. Ее душа, лишившись всех, кого любила» опустела.

Она боялась, что сейчас начнется старая песня: немедленно отправляемся дальше и все тут. Но Линетт не могла отрицать, что в этом была его привлекательность. Приходилось терпеть, хотя в последнее время супруги все чаще подумывали о том, чтобы продать «Белую лилию». Он крепко сжал ее руку, но не так сильно, чтоб ее пальцы разжались. Мудрый Лось, самый старый и уважаемый, стоял чуть впереди остальных. Кажется, она сама и распалила свой гнев и свои обиды.

Все чаще все перед глазами проваливалось в черноту, которую с трудом удавалось преодолеть. Хантер открыл глаза и мгновение молча смотрел.

Он неистовствовал, пока на шум не появилась мадам де Серизи. Таким она еще не видела Волка. Она бросилась бегом за индейцем и, поравнявшись с ним, просто загородила ему дорогу. Животное немедленно кинулось на обидчика. Дрожа от ярости, Онор бросилась прочь.

Она мне жутко нравилась, но я не смел, сказать ей об этом.

Высоко. Это понятно. Я огляделся и увидел, что незнакомка идет ко мне.

Она искала покоя и возможности уединиться, побыть вдали от городской суеты, вот таким образом весь субботний день пряталась в своем домике, где занимала мансарду на втором этаже. От такой перспективы становилось еще хуже. Так тянулось несколько лет. Это был мужчина в возрасте, оказывающий ей внимание с самого начала. Никто не придет. Танцы проводились на площадке за рекой. Песчаный берег порос пушистыми елями.

«Самое время сбежать из плена», — с горечью подумала она. Большая деревня занимала внушительную территорию. Она верила ему, но, все-таки, в первую очередь его волновали интересы его народа. Будто бы она чувствовала, что каждая сэкономленная минута приблизит к заветной цели. И он знал, что простит ее.

Омими не знала французского и общение их ограничивалось примитивными знаками. Они поприветствовали друг друга и Онор присела рядом. Острые, горячие стрелы наслаждения пронизывали все тело. Дорога для Хантера и Линетт будет намного длиннее, хотя, возможно и намного комфортнее. Слушайте же, Онор.

Они злились, когда она не реагировала на их приказы. Речь шла об их общем ребенке. Вот он открыл глаза, пальцы разжались и нож выскользнул на землю. Он рванулся — и разорвал свои путы.

Огромный разъяренный медведь был грозным противником. Хотела быть ближе к нему. Она чуть не умерла и, когда, наконец, новорожденный появился, впала в беспамятство.

Но, наконец, весной 1861 года мистер и миссис Сандерсы отступили и благословили их. В одни дни она была весела, улыбалась, смотря на тот берег, в другие она была задумчивой и сидела нахмурившись. И нежность с привкусом горечи затопила ее сердце. Они вынесли ей приговор и он не подлежал обжалованию.

То, что пришло на память, вовсе не облегчило его страданий. Кто-то ловко метнет томагавк — и все. Она стояла на почтительном расстоянии от всех, с любопытством рассматривая окружавших ее людей. Веревка охватывала его под мышками и была завязана позади ствола, у него за спиной. Слезы текли по ее лицу бесконечным потоком.

И чем дальше, тем хуже. Он ощущал себя молодым, полным любви и страсти к обожаемой девушке. В глазах поминутно темнело, она сжимала руками виски, пытаясь взять себя в руки, но тьма возвращалась, вновь маня ее за собой. Приходилось часто менять лошадей на станциях и ночевать в обшарпанных придорожных отелях. (Прим. Это мог быть ктонибудь из пиратов, решивший милосердно добить ее.

Недалеко от нее, прислонившись к камню и положив на него ружье, сидел незнакомый мужчина. Нет ничего для него слаще поцелуев Линетт. Можно, конечно, позвонить и по мобильному телефону, но она не знала, как связаться с милицией, так как никогда раньше этого не делала. Контраст был поразительный. Индеец с выбритыми висками и огромным носом стоял перед ней, высокомерно прищурившись.

Возможно, мне бы хватило мужества, быть безразличной к тому, что говорят люди. Волк уже поднялся и сидел в двух шагах от нее. Рыбалка здесь была отменная, ради нее тоже стоило приехать. Но никакие доводы матери не убеждали.

Все равно. Но горькие мысли, вертевшиеся у нее в голове, никак не отражались на ее безмятежном лице. Она приветливо улыбнулась молодой индианке.

Волк с трудом уворачивался от мощных лап. Глаза закрыты, густые черные ресницы придавали ему необычно ранимый вид. Он был страшен, в черных орлиных перьях, с раскрашенным воинственными знаками лицом. Они поверили мне. Я в хосписе.

Напряженный мир, царивший здесь до приезда ОнорМари, был нарушен и позабыт. Все годы, что Хантер отсутствовал, она была мертва. На самом деле я ненавижу архитектуру. Последняя неделя в племени гуронов протекла для Онор приятно и необыкновенно быстро.

Она прикинула в уме, стоит ли ей вмешиваться. Вперед, в лес, к озерам. Во всей этой сцене виделось что-то слишком первозданное: борьба человека и дикого зверя. Все, что угодно. Раздался яростный рев.

Таких проповедей она слышала десятки, похожих друг на друга, нудных, с навязчивой моралью. Я сам себе лгал. Тем не менее она ничего не могла сделать. Надеюсь. Под кваканье лягушек – в лес еще метров сто и вот они, железные ворота, над которыми висит плакат: «Добро пожаловать в пансионат «Белая лилия». ». Помимо разговоров и бесцельного шатания по палубе, больше нечего было делать.

Онор поняла, что медлить больше нельзя. Она боялась его теперь больше, чем одиночества, диких зверей и голодной смерти в лесу. Этот жеребец казалось, понимал хозяина с полуслова, различал каждое движение, моментально реагировал на малейшее натяжение повода или прикосновение пяток всадника к бокам. Она же стала потихоньку двигаться поближе к двери импровизированной тюрьмы.

Волк был не слишком крепко связан. Как и его жена, он выглядел невысоким и грузным. Она думала о Генрихе, пока стояла перед священником, но его здесь не было и ей оставалось лишь гадать, утешился он или сегодняшний день для него хуже ада. Рядом лежали орхидеи, лилии и гладиолусы. Совсем немного, но все равно вид ее ног взволновал Хантера.

Линетт с Хантером не могли заняться любовью. Более того, презирает его. Она окликнула его, но он даже не счел нужным обернуться. Она последовала за Волком в вигвам, где собрались старейшины и вожди. Позже, к вечеру, трое путешественников прибыли во Фредериксберг.

Она была уверена, что Бентон испытывает огромное удовольствие, отсчитывая Хантеру деньги. Самое главное то, что его никто не заметил. Он столь огромен, что она не может ошибиться.

Где она может быть, чем занимается. Конечно, Волк взял ее в плен и это вовсе не весело, но и не обижал ее. Добирались они пешком, как Хантер и Линетт, на лошадях или в колясках. Больше всего Онор тяготилась отсутствием элементарных удобств. Более того, она доверяла ему так, как никому на свете. Но этого было недостаточно, к ним бежала дюжина краснокожих, воинственно крича. В этот момент в комнату вошел мистер Шерер. Она и Онор попыталась обратить в свою веру, но натолкнулась на глухую стену.

Ее нелегкое чувство теперь получило подтверждение. Она делала это всю жизнь. Подчеркнутая холодность, с которой он говорил, больно задевала Линетт.

Следующие несколько месяцев он постоянно ухаживал за ней. Ничего не говоря, он просто смотрел на нее блестящими глазами. Лучший способ подтвердить это — постоянно ездить верхом на жеребце. Во сне она очень напоминала свою мать, которая выделялась бледностью и изящной красотой. Это желание – мой радий. Онор не стала слушать их разговор. Дорожный чемодан пылился в углу, запертый на ключ.

Приземлившись на мягкую траву, Онор легко вскочила на ноги. Онор уже начала забывать, что такая роскошь существует. Осознав, что это не глупая шутка, Генрих пришел в ярость. Сейчас Хантер уже не любит, но не может отрицать, что она все еще имеет над ним власть. Не хватало мне прожить жизнь в вигваме.

Его жизнь разрушена. Внутри у Линетт что-то оборвалось. Волк одним прыжком оказался подле нее.

Несколько мужчин курили, время от времени в руках у них мелькала объемная бутыль. Наш ребенок. Судно оказалось небольшим и кроме них путешествовали еще два пассажира, двое мужчин.

Волк наверняка не попался бы у них на пути, если бы не думал, что она в форте. Волк подошел и извлек ее из грязи.

Я понимал, что моей любимой не стало, но слезы не текли, сердце не билось в бешеной боли. Она бесшумно спустилась по ступенькам и замерла на несколько секунд, прислушиваясь. Ничего страшного пока не случилось. Хочешь – рыбачь или купайся, а хочешь – привози компанию играй в волейбол.

Это перо могло принадлежать только Волку. И в то же время больше невозможно было сдерживать себя и ждать. Он знаком велел Онор обождать и стал быстро подниматься вверх. Она вздохнула, поняв беспочвенность своих надежд.

Все, она была свободна. Все убранство показалось роскошным по сравнению с тем, как они проводили предыдущие ночи. Его переживания не затрагивали ничего в ее душе, не вызывали ни жалости, ни сочувствия. Молодая женщина утратила способность сильно, живо чувствовать.

Онор попыталась прочитать молитву, но память не слушалась ее. Они палили из ружей наугад, постепенно впадая в панику. Я не хотел упустить шанса поучаствовать в войне. Онор достала гребень и старательно расчесала спутанные волосы. Она вздохнула и попыталась освободить руки.

Стоунроуз находился вдали от кампуса. Это было мирное непуганое племя и оно приняло меня как родного.

Линетт долгое время не могла понять, почему ее участие и старания спокойно игнорируются. Бентон заглянул в комнату жены. Огляделась, не забыла ли что-нибудь.

Онор в изящном платье из светло-абрикосового шелка сидела рядом с губернатором. Она встала и босиком подбежала к вождю. Все станут цепляться, даже янки и, вероятно, Фаркухар Джонс. Онор огляделась.

Он был сама галантность и гостеприимство, это так. Это стало уже дежурной шуткой в обществе. Последние соревновались между собой, устроив некое подобие лодочных гонок. Я был полон глупой самонадеянности и потерял ощущение реальности. Линетт не могла дождаться наступления утра, когда они узнают что-либо об их дочери. Становилось непросто избегать компании друг друга.

Там же брошены были груды хлама, который она неизвестно почему не выбросила. Потом Линетт обвила руками его шею и, поднявшись быстро на цыпочки, коснулась мужских губ. Склонившись над картой, он водил по ней дрожащим пальцем, выискивая Арканзас и Техас.

Она не помнила, как разыскала гостиницу, где жила. Их надо было взять до того, как Линетт направилась в его комнату спать. Она осознала, что ее занесло и она шокировала индианку, которая потеряла дар речи. Такой ситуацией не следует злоупотреблять. Она зарыдала еще отчаяннее.

Что ты будешь делать, когда твое пылкое сердце остынет и тебя потянет домой, в город. Они похоронили ее до того, как я пришла в себя. Это было глупо. Мужчина не рассуждал, всего его заполнило одно-единственное желание. Затем она подняла голову и посмотрела на него.

Все казалось абсурдным, нереальным. Охотничья хижина, одиноко затерянная в лесу, оказалась весьма кстати. Она боялась, что начнется разговор о неразумности ее присутствия здесь, а ей не хотелось. Линетт все еще имела над ним ту же власть. После этого вечера они несколько раз виделись на различных праздниках.

Онор не нравилось в монастыре и она ненавидела бедность. Глаза закрыты, пальцы впились в плечи и спину Хантера. Ни одна женщина не могла устоять перед его очарованием, любой приз он выигрывал. Из трельяжа она достала расческу, зеркальце и несколько заколок для волос.

После этого я тяжело болела. На секунду Онор ощутила легкую враждебность, вспомнив, каким образцовым сторожем была для нее Омими, но с тех пор столько всего произошло, что ей самой показалось смешным таить злость. Приходилось часто встречаться на палубе. Она вышла на улицу и остановилась в бессильной и горькой ярости, не зная куда податься.

Разъехаться было невозможно. Подстроено только ради того, что бы индейцы вернулись в свои леса без нее. Онор подбежала к борту и если у нее были какие-то сомнения, то они тут же пропали. Нет, ничего.

Волк наблюдал за ними молча, не защищая Онор, но и не поддерживая Оленя в его придирках. Она знала, что Волка бесполезно уговаривать, когда он что-то решил. Ванна помогла Линетт восстановить утраченные физические силы и упавший дух.

Возможно. Хозяева предпочитали семейные пары, заядлых рыбаков или тех, кто любит активный отдых. Но Онор уже видела однажды это лицо с орлиным профилем — лицо ее спасителя. Лицо Хантера приблизилось.

Она убежала через окно, расположенное невысоко над мягкой травой. Она сразу увидела нож в его руке и вот рука занеслась над ней. Земля же здесь черная, жирная и в дождливую погоду машины буксуют.

Я знал, я изучал, что может сделать радий с организмом человека. У хозяйки даже была идея назвать бывшую турбазу «Нимфея». Линетт ощущала его твердую, возбужденную плоть, вспомнилась их волнующая близость. Он устало опирался на толстую палку, по-видимому, преодолев длинный путь.

Она имела успех, но преданных поклонников у нее было немного. К счастью, оставалось уже немного. Гидеон частенько нежно называл его Лягушонком и, видно, не без основания. Это отдавалось в ее сердце новой болью.

С нами могут просто отказаться разговаривать. Так что, вперед. Линетт не помнила ничего, кроме страшной боли. «Солдаты не готовы к такому, — взволновано подумала Онор. Волк быстро собрался в дорогу. Но теперь в выра-ясении глаз еще добавились усталость и цинизм, чего не было раньше.

Хантер вскочил за куст, оценивая ситуацию. Вскоре она научилась мысленно отвлекаться от окружающей обстановки, сидела, слушала, смеялась, как манекен. Но какие. Она знала его лицо, его тело так же хорошо, как и он всю ее. Этот день стал кошмаром для Онор.

Зачем о ней думать. Они стояли совсем рядом их тела почти касались друг друга. Расстояние от старта до финиша едва ли превосходило четыреста ярдов. Видимо все вернулись в боковую комнату или прошли на кухню. Ее несли, не реагируя ни на ее возмущенные крики, ни на ее отчаянные попытки вцепиться зубами в оголенную плоть. Даже когда остался один воздыхатель — Хантер, мать продолжала настаивать на своем. Может быть, она всегда будет так жить.

Непередаваемое презрение застыло в темных глазах. Когда же они выехали из города, незнакомец приотстал, потом совсем потерял их из виду. Платье прекрасно сидело на ней. Что бы ни происходило, как бы это ни задевало Линетт, ее глаза оставались сухими.

После такого Розмари прячет новую одежду подальше в шкаф. Ее фигура могла свести мужчину с ума, такая милая и желанная. Она заночевала в лесу, одна. Линетт не проявляла желания общаться ни с одним из них. Думал о ней.

К несчастью, с Хантером было намного труднее. Она выросла в монастыре, слишком рано осознав, что у нее отняли все. С Кантадьером все было сложнее. Но что-то заставляло успокаивать ее.

В каждом его движении была ловкость дикого зверя. Дверцы шкафа были распахнуты, а ящики выдвинуты. Важенка была самой завидной невестой в их племени и они ничуть не удивились.

Он неподвижно сидел на полу, поджидая товарища, прямой и настороженный. Правда, ей пришлось забыть свою первоначальную цель — поискать дорогу. Он встретил взгляд Онор и его темные глаза сверкнули. Скорее ее позвали бы на публичное покарание с ней в главной роли.

Она не брала на себя отыскать для Онор мужа, она лишь позволила ей сделать это самой. Его слова были такими неожиданными. Хантер чертыхнулся и встал с места. — Извини, Мэри Маргарет.

Эта весть еще как-то не дошла до них. Но остаться наедине почти не представлялось возможным. Я не обратил внимания, но тут ко мне на руки прилетел платок изумрудного цвета. Мадам де Серизи давно покинула ее развлекаться в одиночестве. Зрелище было устрашающее и Онор поежилась, глядя на Волка.

Ее ожидала мрачная картина. Корсарские корабли приближались. Онор ужаснулась и отошла подальше. — переспросил он, ухмыляясь.

Девчушка очень забавно рассказывала, чем смешила Линетт. На лице застыло спокойное, даже безразличное выражение. Но вот к вечеру относительный покой испарился, словно Боги, на время позабывшие об Онор, вспомнили о ней и радостно потерли руки. Он несколько минут поболтал с Тэсс и Шелби, а потом растворился в толпе. Он подхватил ее и поставил на ноги.

Лучше не смотреть. Но она молода и можно проще относиться к таким мелочам. У него не будет веских причин настаивать на ее немедленном отъезде. Больше в душе не было зияющей пустоты, которую могло заполнить только присутствие Линетт. Бентон догадывался, что все в городе будут спрашивать о причине ухода Линетт.

Глаза ее распахнулись, когда палец Хантера коснулся маленькой точки. Сердце стучало, словно желая вырваться из груди. Она спешила, не глядя по сторонам, не глядя под ноги.

Вот таким образом было решено подождать, предаваясь своей скрытной любви. Они хотели идти и ночью, но Онор вольно и невольно задерживала их. Кроме того, пронизывало злое желание посмотреть ему в глаза и выяснить все до конца. Конвей открыл ключом верхний ящик стола, достал карту, расстелил ее на етоле. Покончив с этим, они оба погрузились в пылающий огонь.

Там она без сил упала на кровать. Отбросив все это в сторону, он взглянул на уже ничем не прикрытое женское тело. Но сегодня она не обязана была тащиться за ним из последних сил, наоборот. Резкий щелчок раздался, когда она уже начала думать, что спаслась. Онор-Мари встретилась глазами с Волком.

Он рванулся и освободился от веревки. Но остатки мужества заставили ее поднять голову. Светло-голубые глаза немного косили, не умея еще останавливаться на одной точке. Никто ее не похищал. У нас будут раздельные спальни и я обещаю, что не стану заходить к вам. Онор напряглась. Только Бентон Конвей все еще на деялся завоевать красавицу Линетт.

Ее била дрожь, глаза непроизвольно закрылись. Шляпа была низко надвинута на глаза, а воротник пальто поднят. Хантер никогда не позволит себе снова полюбить ее. Я не верил своим глазам. Она уже десять раз сама могла погибнуть, но бог хранил ее, как хранит безумных и пьяных.

Но к тому времени, как Луиза стала женой Тома, его отец потерял почти весь свой капитал. Ты дала мне жизнь и забрала ее с собой. Хантер потянулся и перевернул шашлык другим боком к огню. Может быть, Хантер не осознает, не хочет признаться в этом даже самому себе. Она считала, что и ей не помешает отдых.

Когда ее стало тошнить и начались приступы головокружения, она заволновалась, не зная, что дальше делать. Она вдруг принялась разбирать вещи, которые так и не трогала после приезда.

На мелководье стояло три лодки, все – без весел. Его взгляд снова задержался на Линетт. Онор возликовала. И теперь вернулся просить руки дочери вождя Важенки, которая осталась жива и невредима.

У самого пояса Волка на ее запястье вдруг сомкнулась его сильная рука. От острой боли в животе она свернулась калачиком, боясь пошевелиться. А тропа становится круче, валуны крупнее, ноги скользят по замшелому камню.

Язык его не переставал ласкать, отчего Линетт пронизывали острые иглы желания. Та бесцельно осматривала комнату, занятая, очевидно, своими мыслями. Она считала, что солдаты устроят засаду для воинов, отправившихся на охоту и будут воевать с теми, кто может противостоять им. Солдаты наступали. Ей не доставало Хантера. Онор приподнялась на локте. Она отгоняла соблазн, но мысленно прикидывала, что бы надеть.

Теперь ведь надо что-то делать. Это был мужчина необъятных размеров, с круглой лысиной на макушке. Он подарил ей долгий задумчивый взгляд.

Старое, знакомое чувство перевернуло все внутри. Это мой ребенок. Наконец, она услыхала вопрос, которого так мучительно ожидала. И пожалуйста.

Тело изнывало, ожидая прикосновений и она непроизвольно подалась вперед изгибаясь инстинктивно двигая бедрами. Между тем, солдат, отправившийся за Волком, так и не вышел обратно. Она всегда теряла то, что ценила. Линетт казалось, что она чувствует тепло, ощущает именно его запах.

—Я вижу, что вас удивил. Было понятно, почему хмурые монахини в приюте считали Мэри Маргарет несносной. Отца пугало, что от него все отвернутся, когда всплывет правда о его поступке. Едва завидя остроконечные верхушки их палаток, Онор уже была уверена, что найдет его там.

Онор добралась до карниза над первым этажом. Уж конечно не маникюр с педикюром. Он стегнул лошадь. Он знал, что ее внешнее безразличие еще не означает, что ее земляки не дороги ей вообще.

До вершины оставалось уже совсем немного. Второй вообще был малоразговорчивым, таким хмурым занудой. Онор отчаялась привести ее в чувство. Он не ждал от нее любви.

Ощущение его пальцев на лице вызвало трепет во всем теле. Волк заставил ее вымотаться до полного бессилия. Дом ничем не обращал на себя внимания, кроме своих размеров. Она спускалась медленно, боясь, что сорвется или что ткань треснет под ней. Оттуда ей пришлось спрыгнуть.

За последний час она несколько раз падала, но Волк даже не повернулся подать ей руку. Моя незнакомка сидела в своем привычном месте и о чем-то напряженно думала. У его пояса висел нож и достать его сейчас было совсем легко. Но рано или поздно вся история станет известна. И потом, что мог сделать Хантер, находясь в Вирджинии.

Как ни странно, он не сомневался, что она вернется. Линетт знала, что это невозможно. Я люблю тебя. Девушка дрожала от эмоций, вызываемых этими бархатными прикосновениями.

К стыду Онор, она была сильно уязвлена, когда заметила это. Подобные мысли занимали женщину постоянно. Мужчина оказался высоким, крепкого телосложения и хотя носил ободранную, загрязненную одежду, ружье, лежащее рядом, было прекрасного качества.

Он расположился поперек кроватки и детская головка почти касалась деревянной спинки. Естественно, Линетт было ясно, что он ее больше не любит. Вот уже доносится слабый запах дыма — люди близко. Лес был по-прежнему тих.

Но теперь это было не важно, они выехали на дорогу, ведущую во Фредериксберг. Лучше бы их было поменьше, этих тайн.

Она не рассчитывала и на такое. Он знал точно, куда они направляются. Главное то, что занятие любовью с Хантером останется всегда на подростковом уровне. Ей придется сбежать или ждать помощи, которая неизвестно, будет ли когда-нибудь вообще. Но у нее не было выбора.

Омими последовала за ней, как тень. Это был привлекательный мужчина лет тридцати пяти или около того, высокий, стройный, немного чересчур узкоплечий для своего роста. Свадьбу сыграли через несколько дней.

был хирургом. Временами приходилось стискивать зубы, чтобы слова не сорвались случайно с языка.

Солдаты озирались, беспомощно вцепившись в поводья перепуганных лошадей и не видели, откуда пришла беда. С трех сторон ее окружала веранда. «Я люблю тебя, Анна» сказал про себя. Я заканчиваю бытие в этом мире, чтобы начать жить. А если пираты просто потопят корабль. Весьма кстати из лесу появились несколько индейцев и Волк был среди них. Онор сжалась, понимая, что на карту поставлена ее жизнь.

Когда она открыла глаза, первое, что она увидела, был веселый солнечный блик на земле, разогнавший ее страхи. Но выяснилось, что она всегда могла на него рассчитывать. Во время сражения под ним была убита лошадь, а его самого ранило. Она закрыла лицо руками. Эта разлука стала для нее настоящей незаживающей раной. Она два раза в день наведывалась в условное место, чтобы хоть как-то занять себя.

Все стало ясно. Онор вздрогнула. Она не хотела выходить замуж за Бентона Конвея. Узелок с ее вещами был заботливо пристроен у ее изголовья. Хантер убедился, что нет коня более выносливого, умного и преданного, чем Джуп. Всего этого она не сказала отцу Мерсо.

Со временем, когда горе немного утихнет, возможно, вы подарите мне такое право. Оказавшись в плену у янки, остаток войны он провел в тюрьмах. Я хотел, чтоб они просто ушли и жили где-нибудь в другом месте. Дверь была незаперта.

Однако никто не смог бы заметить этого, как бы ни старался. Она собралась с духом. Хантер не отпускал, его настойчивые, требовательные губы слились с ее губами. Отыскать жилище миссис Барбур оказалось несложно. Оно находилось в полутора милях от города, к нему вела узенькая проселочная дорога, которая дальше за домом Барбуров превращалась в тропинку.

Их положение было очень интимным, почти такое же, как во время занятий любовью. Спустя секунду она была еще жива. Розмари боялась, что Линетт окажется именно такой. Подозрительный бизнес — одно дело, но лишить женщину ее ребенка — этого никто не простит.

И тьма, пугающая тьма подстерегала ее, не давая расслабиться. Да и потом, у него была дочь, всего лишь на пять или шесть лет моложе Линетт. Днем особенно тяжело. Блюда показались замечательными.

Это была одновременно и спальня и будуар. Это раздражало его, но можно было вынести. «Но ведь можно будет предложить выкуп», — думала она, греясь у костра в полумраке.

Она не просила пощады. Однако на турбазу городская знать приезжала отнюдь не за покоем.

Бентона все станут считать злодеем, даже ближайшие друзья. Когда-то гуроны увели в плен двух бледнолицых ингизов.

Это случилось много лет назад. Промучившись полдня, она осознала, что хочет пойти. В общем, каждый мог найти себе отдых по душе. Онор была неплохой наездницей, но эта поездка вымотала ее до изнеможения.

Думал о нас. Она белоснежным пятном упала поверх голубого платья. Она еще какое-то время не отрывала головы от груди Хантера, набираясь сил. Его лицо покраснело и противно заблестело — он был пьян. — Зачем, спрашиваете вы. Кроме того, не было полной уверенности, так как задержка длилась всего несколько недель. —Помогите.

Смоляной запах хвои мешается с горьким ароматом полыни, а машину, съехавшую с асфальтовой дороги в степь, мгновенно облепляет огромная саранча. Я знала, что больше никогда не увижу тебя. Было тихо и Волк не двигался с места. Теперь же они чувствовали себя скованно и более неудобно, чем даже в начале путешествия. Неужели он действительно в пьяном угаре выболтал Линетт правду о ее ребенке. «В конце — концов, если человек себе враг, какой смысл уговаривать и сыпать доводами», — сердилась Онор.

Он осматривал ее живот, ноги, кружевные белоснежные трусики, обтягивающие бедра. Говорили, что она ему прекрасно подходит — такая же высокомерная и холодная. Как оглушенная, она поднялась на второй этаж и распахнула дверь. Онор упрямо сжала губы. Все было подстроено.

Движения каждый раз обнажали голую ногу выше носка. Уж слишком неожиданны были поступки Онор. Она перешла с рыси на шаг, но все равно, ее организм отказывался повиноваться. Она устремилась к нему, видя в нем благословение небес. Мы пошли к могиле. Онор вздохнула. Онор приготовила оторванный кусок своей нижней юбки.

Простит, так как уже в сердце своем принял ее — такой. Отпустив ругательство, Хантер остановил его и спрыгнул на землю, не выпуская Линетт. Похоже, Монт имел на нее какие-то свои планы. Чувствую холод. Онор-Мари, баронесса Дезина, сидела на мостовой в грязной луже, похожая на нищенку. Уже несколько раз он делал предложение выйти за него замуж. —Я свожу лошадей к ручью, — бросил он на ходу.

Надо смотреть правде в глаза. Бентон проклинал себя за такую дурость. Комендант лишь только успел послать гонца за подкреплением, а гуроны уже подходили к воротам крепости. Все произошло в мгновение ока. Индианка мотнула головой.

—Нет. Онор привела Волка в свою каюту, убранную изящно, словно одна из комнат в ее замке. Нельзя показать никому из Тиррелов, как взволновал ее этот визит. Он всегда серьезно объяснял ей все, что бы она не просила. В то же время у Линетт не было иного выхода.

Пока индейцев было много, они общались между собой, не обращая на Онор внимания. Но оно того стоило. Вот так пришла к ним цивилизация, в виде грозного оружия белых людей. Линетт старалась не думать о политических взглядах своего мужа. Онор напряженно следила за ним, уверенная, что настал ее последний час. Она не знала, можно ли доверять девочке. Он жестом показал, что видит ее, встал и покачиваясь на каждом шагу, подошел к ней. Оказывается, о ней никто и не знал.

Тот, что увидел ее первым, размахивался томагавком. Мысль поехать в Вирджинию одной пугала. Их всегда тянуло назад их глаза всегда были обращены на восток. Волк, не обращая на нее внимания, натянул тетиву и выстрелил снова. Кроме того, он знал, что она любит его, что бы она при этом не делала или не говорила. Ни один из Тиррелов никогда не прятался от опасности и меньше всех Хантер.

Она позабыла, что он никогда не был для нее чем-то большим, чем просто священником и никогда не был ее другом. Вот как легко он скачет верхом, как крепки его бедра, как легко он управляет лошадью. Индеец покатился по земле, впрочем, раненный, а не убитый. Тем не менее она решительным шагом направилась ему навстречу.

Пайн-Крик был маленьким сонным городком, одним из таких мест, где каждый знает друг друга. В нем чувствовалось какое-то невыразимое мужское начало. Ни один вор не влез бы на такую высоту по гладкой стене.

Умереть может только тот, кто жил. Дверь подалась внутрь, вход был свободен. Каждая секунда, проведенная с ней, была сладкой и в то же время мучительной пыткой. Она рассматривала картины и меблировку, словно попала в музей. Они быстро сложили свои немногочисленные пожитки.

Фейерверки в Версале и эти смешные потуги Она стала сама себе смешна. Пронзило такое чувство удовольствия, что Линетт потеряла дар речи. Хотелось прикоснуться к его обнаженной груди, но мешала рубашка, а у нее слишком кружилась голова, чтобы справиться с такой замысловатой вещью, как пуговицы. Утром встала невыспавшаяся, с головной болью и пошла на речку умыться. Я прибыл туда, довольный собой, с киркой и лопатой. Онор поддержала его, как поддерживала вообще все его начинания.

Из-за акцента она и Волка плохо понимала, особенно, если он говорил быстро. Она вспомнила — она, улыбаясь, сошла по трапу под руку с красивым молодым мужем. Корабль бросил якорь в порту и пассажиров на шлюпках доставили на сушу. Она уже привыкла рассчитывать на Волка, но сегодня она не была уверена, что он защитит ее.

Линетт достала из своего чемодана гребенку и начала расчесывать волосы. Она чувствовала его защиту. Места здесь необычайно красивые: сначала степь с мелкими пряными травами, потом сосновые посадки, ровные ряды натянутых, как струны, стволов и где-то вверху – сеть густых ветвей, в которых гудит, словно рой рассерженных пчел, запутавшийся ветер. Молоденькими они были очень красивы, особенно очаровали ее их роскошные черные косы.

Когда Тэсс пришла в следующий раз, Линетт не захотела выйти к ней. От такого вида перехватило дыхание. Она обречена. Но роды были долгими и тяжелыми.

В Новом Орлеане им предстоит еще дождаться судна до Галвестона. Что бы путешественники ни делали, всегда ощущали присутствие друг друга. - Ладно, - она замолчала – мы росли с Тедом вместе. Пленница тащилась за ним, хрипло дыша. Если Мэри Маргарет вдруг исчезала из поля зрения, Линетт начинала беспокоиться. Было понятно, что характер Джинни тоже отцовский.

Нужно решить, как быстрее найти ее. Черт, ведь это же из-за нее. Иди знай, что придет ему в голову. Внутри было очень темно.

— он повысил голос и его «нет» прозвучало как удар кнута. Она должна только делать вид, будто любит его, а физической близости не требовалось. Линетт взбежала по ступенькам наверх, к себе в комнату. А если задерживаться дольше в комнате, то, действительно, ничего не останется делать, как думать о Хантере да смотреть на огромную постель, которая стоит прямо перед носом и занимает собой все свободное пространство. Онор рванулась с места, готовая броситься ему на шею, но вовремя остановилась. Он сразу равнодушно отвернулся и зашагал дальше.

—Зачем. В следующее мгновение он быстро сорвал с себя одежду, обнажая свое упругое, загорелое тело, готовое взять ее. Осознавать, что только ему известно, где находится ребенок, жена никогда не найдет его, доставляло Конвею тайное наслаждение. Линетт абсолютно растерялась и не знала, что отвечать. Он ясно дал понять, что к его сердцу невозможно отыскать никаких путей.

Хантер улыбнулся и поклонился Линетт. Только не Волк. Его власть и богатство заставляли людей бояться, никак не вызывая ни любви, ни симпатии. Тэсс и Сьюзи обменялись многозначительными взглядами.

Онор-Мари недоуменно вертела в руках визитную карточку. Сразу же отчужденность и пустота в ее душе исчезли. Но вместо этого на завершающий переезд уходили долгие, однообразные дни. После чего девочка сразу затихла, а личико ее погрустнело. Горькое отчаяние захлестнуло ее.

Через две недели Онор должна была стать женой барона. Скоро, кроме Волка, она осталась в обществе еще двоих мужчин. Низкий железный заборчик окружал внутренний дворик.

Она нервничала и во время обеда. — взвизгнул кто-то из команды. Ее ждал сюрприз. Или снова она будет напрасно умолять помочь ей. Не обращая ни на кого внимания, Онор спустилась в общий зал. Я умер давно, 45 лет назад, когда Анны со мной не стало.

Но она настояла на своем. Онор поняла, что стоит подчиниться. Она знала, что болтают здесь, что она любит деньги и только вот таким образом вышла за Конвея замуж. Он спросил себя, что же скажет мать, когда все выяснится и улыбнулся, зная, что ее слова будут: «Не останавливайся ни на минуту, пока не привезешь эту маленькую Тиррел домой, в родную семью».

Он страдал от того, что каждую ночь приходилось вновь и вновь испытывать эти муки. Онор не пыталась оправдаться. Она вообще любила все суетное — наряды, балы, театр.

Жить с ней, пусть там, куда я ухожу, это и не зовется жизнью, но я жив там, где моя Анна. Она слилась с ним, окутав мягкой, обволакивающей женственностью. Наконец она выбежала прямо на середину поляны, где собрались индейцы. Онор кусала губы от досады.

Вокруг танцевального круга стояли группки людей. Но постель была холодная и Линетт отметила, что между тем, лежать в постели Хантера или в постели с Хантером, есть огромная разница. Она уже стояла по щиколотку в воде. Она оказалась лицом к лицу с индейцем.

Линетт вся дрожала, чувствуя влагу между ног. Их глаза на мгновение встретились. Розмари вела себя так, будто бы у нее вообще нет ни отца, ни собственного красивого дома. Лейтенант Ривароль был настоящим джентльменом. Онор смущенно вспыхнула.

В честь нимфы, безнадежно полюбившей силача Геракла. Сразу после этого Хантер и Линетт отправились в путь, не пожелав терять ни минуты. От еды она отказалась, у нее не было сил. И старый Мудрый Лось помогал бы ей, своей любимице, советами.

Пусть. Черт их знает почему, но они отдали мне Важенку. Так она металась по комнате, пока наконец, устав от своей собственной суеты и обессилев, не легла в постель и тогда только успокоилась на некоторое время. Девушка проявляла интерес только к нему.

Когда она была его пленницей, она всегда могла упереться и требовать, чтоб он сбавил шаг. Он не заслужил предательства, но выбора не было. Я так хочу быть рядом. Похоже, они прибыли на очередные похороны. Они бы принадлежали миру, где больше не было бы разделения на краснокожих и бледнолицых.

Бог тому свидетель, Джонс и некоторые другие тоже не святые. Какая-то тень отделилась от борта.

Да и Онор в восторг не пришла. Наконец она открыла глаза и расправила плечи. Было видно, что все, что она сейчас ощущала, ново для нее. Ее рыжеватые волосы слегка выгорели на солнце, а от свежего воздуха приобрели здоровый красивый блеск. Теперь ни та, ни другая сторона не желали сложить оружия.

При такой работе почты, как сейчас, ее послание дойдет только через несколько недель. Противники замерли, настороженно прислушиваясь. Намного лучше провести это время на танцах, в окружении веселящихся людей.

Трое музыкантов играли на флейте, банджо и губной гармошке, а на утрамбованной земляной площадке уже кружилось несколько пар. Я – хирург. Из армии не отпустят ради женитьбы на невесте. Индианки в волнении сбились в кучу, беспомощно оглядываясь.

Загадочная женщина с развевающимися светлыми волосами показалась им не простой смертной, но посланницей свыше, знаком древних богов. Лицо Хантера было так близко от нее, а его зеленые глаза потемнели и смягчились заботой. Очередной приступ слабости сломил ее. Только Волк избегал ее. Все в нем судорожно затрепетало: его тело и вместе с ним душа. Вот таким образом она была не готова к такой вспышке ненависти с его стороны.

Теперь она лежала, глядя в небо широко открытыми глазами. Линетт вытащила из волос все шпильки и распустила их, чтобы заново уложить. —Я был таким идиотом.

Это был ее единственный выход. Еще пару шагов, еще одно усилие. Возможно. Было отчетливо видно, какие они густые. Онор и не подозревала, куда несет ее судьба.

Девушка взглянула на стоявшую рядом Линетт. Но такие любители находились. Земли, где таились такие сокровища. Не такое было время. В глазах Линетт стояли слезы.

Белое перо с темным кончиком, неизвестно как туда попавшее. Потом, к концу вечера, она была уверена, что ненавидит его. Он был сильным и Линетт ни разу не видела, чтобы он когда-нибудь чего-нибудь испугался. На самом деле мы и сейчас ими являемся.

И теперь она сравнивала свои воспоминания с этой жалкой профанацией. Только положение в обществе Пайн-Крика дочери мешало превратить его в настоящего изгоя. Шаг за шагом, стараясь двигаться незаметно, она приближалась к Волку. Но он этого не требовал.

Он боялся сплетен и не без причин. Лейтенант не знал, что и думать. Легкий дымок, вьющийся над долиной, указал им правильный путь. Имелось три балкона на втором этаже. И она не отказалась от свадьбы. Вопли ужаса прорезали воздух, грохот выстрелов оглушил Онор-Мари. Линетт сделала, как он велел, потом села на разостланную постель, распустила волосы и стала готовиться ко сну.

Пойти служанкой в какой-нибудь провинциальный дом, ей, графине де Валентайн. Конвей знал, куда они едут. —Отец Мерсо, к вашим услугам, — его снисходительный тон сменился нарочитой любезностью.

Это наполняло его неудержимым желанием. Она попыталась отойти в сторону, чтобы поискать пленника, но индейцы не пустили ее. Но все были достаточно добры и воздерживались от того, чтобы сказать Сарре правду в глаза. Мне потребовалось два часа, чтобы добраться. Он вновь узнает ее, опять вспомнит ее тело. Стоило везти все это с собой через полмира.

Он спешился и направился к сидящей на камне в ожидании Линетт. До нее донесся жуткий вопль и она узнала голос барона. Монт еще не осознал, на что она способна, защищая то, что ей было дорого. Ей хотелось извиниться перед ним, но гордость не позволяла.

Тогда я шепнул пару слов кому следует. И возможно, с их стороны просто непорядочно провоцировать такое поведение ребенка. Линетт поразила разумность его предложения.

Она метнулась в каюту. Фурье приостановил лошадь. Тело судорожно вздрагивало и она, полностью отдаваясь страсти, закричала. В то же время один из них всегда ощущал присутствие другого. Больше всего она теперь жалела о неосторожном обещании, данном Волку днем.

Время шло их силы иссякали, а никто не побеждал и никто не сдавался. Она хотела одного — быть подальше от форта, от Монта, от всего мира. Но неожиданно для себя он обнаружил, что молчание спутницы немного задевает. Их малыш умер, а она сама стала женой другого. Вот таким образом у нее оставалась возможность вести беседы либо с Хантером, либо с Мэри Маргарет.

Что с того, что она не любила этого. Потихоньку она завоевала если не их доверие, то, по крайней мере их расположение. Теперь было понятно, почему Линетт бросила Бентона после стольких лет, почему она и Хантер уехали из города, почему Бентон заперся дома, пьет и не показывается на улицу. Мэри Маргарет имела абсолютно неиссякаемый запас смешных и фантастических историй. А я тем более. Как она ни старалась, отец ей не верил. И в процессе раздумий я вспомнил про Теда.

Ведь что-то же повлияло на Волка. Она не колеблясь вышла бы за старого барона, если б красивый офицер не запал ей в душу. Хантер отрезал еще кусочек мяса и принялся есть. Волк бросил бесполезный лук.

Теперь все узнают, что Линетт ушла от него, убежала с Хантером. Онор мерещились тени за каждым деревом, хруст веток заставлял ее сердце сжиматься. Он тихо равномерно дышал и Онор решила, что он спит. Как и опасалась Линетт, здесь его постоянное присутствие создавало ряд неудобств, даже больше, чем раньше, когда они жили в гостинице в Новом Орлеане. «Белая чайка» медленно погружалась. Надежды нахлынули на нее, ослепив великолепием. Неважно, что много времени Линетт проводила рядом с кем-либо.

Юная леди избрала такую манеру поведения. На нем уже не было цепи, а солдат без сознания лежал в углу. Она достигла того, о чем мечтала. Начались переговоры. Хочет следить за ней.

Ее руки обхватили его шею. Она запрокинула назад голову, подставляя жадным губам нежную, белую шею. Онор даже отвернуться не успела.

Теперь она ни в чем не знала отказа, любая ее прихоть немедленно исполнялась. Со мной она больше болтала, чем слушала, мне это нравилось. Не представлялось, что она и Хантер смогут жить вместе, как все обычные нормальные люди. Тогда подобные взаимоотношения их не волновали. И та юношеская страсть перевернула всю жизнь Линетт. Туда девушка ездила со своими родителями.

Будь на то его воля, он поверил бы Онор. Но потом он принялся целовать ее подбородок, шею. Она не представляла, как будет переезжать в дом Бентона, как станет хозяйкой там. Его каменные стены были покрашены в белый цвет, но ставни черные, недавно обновленные.

Но никто, кроме Онор, не заметил этого, отвлекшись на Монта и Дю Гарро. Ветер играл его длинными черными волосами, которые были перевязаны надо лбом лентой, расшитой бисером и украшены несколькими длинными птичьими перьями. Вскоре он остался один.

Мысль о прикоснове-ниях другого мужчины была слишком невыносима. Когда она рассказала ему все, он не верил. По крайней мере, так ей думалось.

В этом она не сомневалась. Потом общество рассеивалось по берегу, пытаясь развлечься самостоятельно. Генрих дАрно входил в бальный зал, веселый, оживленный, довольный собой. Детей у них не было и забот, в общем-то, тоже. Одна из стрел оцарапала ее, но она все еще была невредима.

Она просила его о передышке, но он обратил на нее не больше внимания, чем на муху. Никто не потревожил ее. Пока она колебалась, в просвете показалась смуглая рука, втащившая ее внутрь. Бракосочетание состоялось. Свадьбу назначили, не откладывая.

Грудь Линетт прижалась к его груди, твердой, как камень. Линетт никак не предполагала, что последняя часть пути будет такой нудной и долгой. Я поступила на архитектора только из-за него. —Я не могу больше, — всхлипнула она.

Он и сам не знал, почему не хотел, чтобы она волновалась. Они злились, когда она отставала, когда отходила в сторону.

Как часто хотелось просто зарыться в этих волосах лицом. Она гнала лошадь на запад, ориентируясь лишь по солнцу. Но безопаснее было бы, чтобы ее увели солдаты.

Ее сердце сейчас билось в одном ритме с его. Простыни страшно скрипели, норовя порваться. Линетт прижалась к нему, ноги крепко обвили мужской торс. Линетт видела обнаженное, сильное тело над собой и по жилам разливался жар. Смешное положение малыша заставило Хантера улыбнуться.

Онор заметила, что он сильно побледнел. Она заметила Волка, которого опрокинули на землю и теперь тоже связывали. На нее бросали странные взгляды, нервные и даже пугливые. Он очень комплексовал по поводу лысины и пытался скрыть свой недостаток. Она может положиться на Хантера. Я сказал им, что должен был испросил совета у своего бога. Для них она была «женщиной, которая спала с индейцем», вот и все. Она бросилась бежать, все еще надеясь, что ее план бегства не окончательно провалился.

С минуту они молча стояли, глядя в глаза друг другу. Линетт обняла его за шею и прильнула, желая слиться с ним воедино. На его удачу, его вскоре назначили в этот форт и его высказывание позабылось. Об этом Сарра радостно рассказывает любому, кто готов слушать. Онор брела за ним, осыпая себя бранью.

Ведь теперь она была равной всем тем, кто еще вчера смотрел на нее сверху вниз. Он протянул руку и развязал бретельки сорочки. Это всегда создавало бог весть какие проблемы. Хантер устроился на своем месте, стараясь не смотреть на сидящую рядом Линетт. —Волк.

Я стал думать, как согнать этих проклятых дикарей с их чудесной земли. Он вообще ненавидел «проклятых бледнолицых», а тут вынужден был целый день видеть перед собой представительницу враждебной расы. Последние несколько минут он сосредоточенно разглядывал мысы своих ботинок. Вот здесь когда-то они с Волком поднялись по склону. Она жадно ответила на его поцелуй, лаская своим языком губы и язык Хантера.

Не такая уж серьезная цифра. Такое выражение появилось у него после длительных, в течение нескольких лет, тренировок. Ненависть ко всем белым, притеснявшим его народ. Он осыпал ее грязными обвинениями, словами, которые мог слышать лишь в казарме, среди простых солдат. Он был страшен в ту минуту — бледный, с горящим взглядом, с перекошенным от ярости лицом и длинным ножом, с которого капала кровь. Дю Гарро тем временем зажег огарок свечи и притворил дверь.

Я одинок – у меня не было никого и ничего дороже Анны. Он никогда не смеялся над ее вопросами, над ее растерянностью. Как чернильная клякса на картине, просто не так, не к месту и не ко времени. Потом Хантер неторопливо двинулся к ней и остановился рядом.

Запах дыма мгновенно разнесся по комнате — дом подожгли факелами. Комнатка вдруг показалась ей ужасно пустой. Тем более, что было о чем поговорить. Никакие мои хитрости не сбили их с пути.

Но Линетт была его женой и жители Пайн-Крика относились к ней так же презрительно. Я отбрыкивался, как мог. Волк вежливо слушал. Она чувствовала враждебность. Лежа без движения, глядя в потолок, она невольно ощущала горячую благодарность к Фурье. Онор подняла глаза на его лицо и испугалась не на шутку. Поначалу он испугался не на шутку, когда ему сообщили, что к форту приближается индеец.

—Ведь знал, что не должен был делать этого той ночью. Еще чуть-чуть. Это давало чувство свободы, что Линетт не испытывала уже много лет. Он молчал и смотрел в окно, но взгляд его был устремлен не в проезжающие мимо машины, не в витрины магазинов, ни в лица прохожих и даже не в никуда, он будто смотрел на то, что никто не может увидеть. Несколько секунд продолжалась отчаянная борьба. Дорога плохая, да и дорого. Она хотела использовать эту возможность и рассказать, наконец, как все было, всю правду.

Мало кто знал их второе название: нимфеи. Победитель получал приз — новенький английский карабин. «Либо у меня бессонница, либо что-то не так», — решила Онор. Он вспомнил, что когда был влюблен и ухаживал за Линетт, никогда не уставал любоваться ею. Бентон мерил шагами комнату, не переставая сыпать проклятьями.

На какое-то мгновение Онор оцепенела. Это была супружеская пара, люди среднего возраста, состоятельные, которые ценили «Лилию» из любви к уединению. Даже не имело значения, как долго она не испытывала сексуального наслаждения. Не полные же они дураки. Зачем.

Она мрачно вздохнула. Ей подумалось, что она вполне успеет скрыться, пока идет сражение. Онор напряженно вглядывалась в его лицо, ставшее серобезжизненным. Женщина не оборачивалась и не пыталась смотреть на него.

Хантер и Линетт медленно пошли следом за ней. Это было так хорошо и приятно, что Линетт просила небо, чтобы так длилось вечно. За несколько лет они стали близкими подругами. Когда они остановились у трапа, судно дернулось. Она поспешно вскочила, собирая по ходу раскиданные вещи, немногочисленные, но все же.

Другая рука, удерживавшая Онор, медленно разжалась. Она оказалась в крепких объятиях Волка. Но она не учла еще, на что способен Волк, когда грозила опасность тем, кто ему дорог. В Онор-Мари не были и капли героизма. Любимая, мне без тебя так плохо.

Она перебралась к окну. Водились и линь и щука и плотва, но чаще всего брал карась. Онор изнемогала. Она попала в свою собственную ловушку. Они добрались до Нового Света без приключений.

А он с еще большей силой и какой-то ожесточенностью впился в ее губы. Все считали, что война закончится после первого же сражения. Это очевидно и он разумом понимал, что ему без нее лучше. Индеец был гораздо сильнее. Она не сможет обогнать его.

Страх и чувство вины сковали ее. Никогда в своей жизни она не плакала от жалости к себе. Когда они отстранились друг от друга, то оба трепетали. Майор давно побаивался, что французы привлекут на свою сторону индейские племена.

Она дергала ей изо всех сил, но волчий капкан был рассчитан на силу, большую, чем у нее. Хантер неподвижно сидел в гостиной на стуле, скрестив вытянутые ноги. Индейцы собрались вокруг костра, где на земле лежал человек без признаков жизни. Линетт отбросила свои глупые нежности и постаралась размышлять более здраво. —Закрой окно, — проговорил он, присаживаясь на край ее жесткой кровати. Линетт подняла голову, чтобы видеть глаза любимого.

Никто не отвел взгляда. Она смущенно улыбнулась. Подобные достоинства особенно ценятся юными женскими сердцами. Он сжал Линетт в своих объятиях, почти подминая под себя. Но Розмари была связана родственными узами с Бентоном, как и она сама.

Комендант Ле Шарбон же сказал, что гуронов видели в районе Больших Озер. За эти несколько минут перевернулась вся жизнь Линетт. Она еще раз хрипло позвала на помощь, но голос сорвался от усилия. Он находился в противоположном конце города. Она храбро глядела ему в глаза и их молчаливый поединок остался без победителя. Это был унылый поход.

Но он не желает этого, предпочитая оставаться чужими. Хантер смотрел на белоснежную грудь, на высокие, скрытые тончайшей белой сорочкой бугорки. Во мне больше нет организма. До Онор донесся вскрик.

Именно эти качества и его бесшабашность притягивали ее к нему. Ожидание казалось бесконечным. Хантер — заинтересованное лицо в этом деле. Страшный удар сокрушил деревянную дверь. Бентон не воевал. —Я боюсь. Только написать ответ.

Она, окруженная таким же количеством молодых людей, поворачиваясь к подружке, морщилась, мило гримасничая, как бы говоря: «Правда, все это глупо. ». Главное — ее присутствие в доме. Индейские воины радовались, захватив в плен одного из вождей. Она еще сама не знала себя такой. Пальцы впились в ее кожу. Линетт ошарашенно смотрела на Хантера.

И не было смысла любить ее, если он не мог принять ее непоследовательность и эгоизм. А форт где-то недалеко. Значит, она не должна продолжать путешествие, ей нужно вернуться. Из окон вырывалось пламя, летели искры.

Линетт отступила назад. — в отчаянии закричала она, пытаясь встать, но руки нападавшего заставили ее упасть в кресло, где она сидела. Помимо багажа Линетт и его собственной одежды он решил ещо взять лишнее ружье и револьвер. Он не спеша поехал за троицей по улицам города, держась от них на значительном расстоянии.

Волк вполне разделял энтузиазм товарищей. Линетт понимала, что нужно выбросить его из головы. Она чувствовала, что ее обнимают железные руки и не могла ни пошевелиться, ни вздохнуть. Линетт подошла к постели. Кто-то бесшумно приблизился к ней. В четыре я собрался и сел в такси. Вскоре выставленные алгонкинами часовые преградили им путь.

Вместе с остатками отряда лейтенанта Ривароля Онор-Мари проделала нелегкий путь. Его готовность встретить опасность вдруг обернулась страстью. Вода была чистейшая и такая холодная, что сразу освежала. Ему было двадцать два года и он не знал, что такое страх, все смог бы преодолеть. Но Онор чувствовала только, как каждый уголок ее сердца затрепетал от любви и нежности. Я боялась, что твоя мать опозорит меня. Говорили они по-французски плохо.

Воспользовавшись тем, что она отвлеклась, один из молодых воинов, стоявших в стороне, схватился за лук. Все это не походило на надоевшую дичь, которой они питались во время путешествия. Нужно сорвать одежды и глубоко войти в нее.

Кусок гранита, на котором выгравировано Анна-Виктория Крафт – все, что осталось от нее. Что за упрямство заставило его так поступить. Хантер казался таким чужим, таким далеким. И она сама выделяла его из общей толпы. Единственная причина для согласия — это будущее ее малыша.

редактора. ). И Хантер любил ее. Надежда и страх заставляли сердце учащенно биться. Линетт подумала было пустить своего Рубио вскачь и попытаться оторваться от Хантера. Многие не отказались бы от такого преимущества, как женитьба на вас.

Оставшись одна в своей комнате, она огляделась, осмотрела обстановку. Потом нужно добраться от Галвестона до Фредериксберга. Волк холодно глянул на Онор, когда она, прихрамывая, вышла на свет. Кроме того, уже не имело значения, кто мой муж.

И только слепой не мог бы заметить, что он ей нравится. Он знал, что нужно дать ей время самой разобраться в себе. Линетт действи-тельно ушла. Лес кое-где спускался к самой воде, кое-где отступал, уступая место золотистым отмелям. Рубио, оказавшись без всадника, остановился, посмотрел на них, затем медленно пошел назад.

Уставшая бояться, Онор с тупым равнодушием следила за ними. Ей угрожает брак с дикарем, которого она боится, которого просто не выносит. Он пил. Он помолчал и, так и не придумав ничего лучшего, предложил ей место позади него на лошади. Но, несмотря на все приятные перспективы, настроение у нее было подавленное. Мадам Бенуа недоуменно приподнялась, не веря своим ушам. Вскоре они уже поднимались на борт «Белой чайки».

Роды были долгими и трудными. После этого вечера напряжение в отношениях между Линетт и Хантером усилилось. До того как принять ванну, Линетт отдала в чистку почти всю одежду. Там уже был привязан и Волк. Одно его присутствие разжигало живые, зудящие ощущения страстного желания. Кроме Розмари, у нее не было друзей в городе. Она знала — Волк презирает слабость.

Это даже не было по-настоящему случайной встречей. Обычно Розмари носила некрасивые, мрачных тонов платья. Одеяло сползло с него. Растравив свои раны, Онор разрыдалась ее боль больше не могла таиться в глубине ее сердца.

Волк был там, хотя она не сразу разглядела его в тени дальнего угла. Онор выстрелила, не успев подумать. Он наклонился, обнял девушку за талию и нежно поцеловал в губы. Она взяла его в руки, повертела, дотронулась им до своей щеки.

Очень темные, практически черные, карие глаза живо поблескивали в полумраке рассвета. Но отвезут ли ее домой. Он превратился в однообразную массу из крови и желчи. Конечно же, все понимали, что ее интересовали только деньги барона, но ее священным долгом было посеять сомнения. Но Линетт больше не сомневалась.

Постоянно в памяти всплывало то, что было между ними раньше. Но чем больше она узнавала Линетт, тем меньше она догадывалась о причине этого поступка. Нет, я не умираю.

«Пусть Хантер видит, что я катаюсь на коне, а о нем не думаю. Там сознание покинуло ее. Кучер ругнулся вслух, но не остановился посмотреть, что с ней. Она яростно пнула его ногой, должно быть, очень чувствительно, так как он со злостью прокричал что-то. Глаза у нее были под цвет волос — светло-карие, почти желтые глаза настоящей кошки. Она не переставала думать о случившемся.

Даже твои прекрасные друзья, янки, не захотят знать тебя. Линетт осторожно повернула голову и через плечо посмотрела на Хантера. Мне все равно, назовут ли меня падшей женщиной.

Только несколько раз ездил к Шарпам повидаться с мистером Джонсом. Хотя она и чувствовала себя, как будто в алкогольной дымке или густом тумане безумия. Встретив тебя, я узнал многое: важное и не очень.

Когда Хантер, Линетт и Мэри Маргарет остановились у калитки, она пошла им навстречу. У нее просто наступило полное оцепенение. Она знала, что может сейчас сбежать, но не знала куда. Волк получил преимущество, но ненадолго. Форт пал.

Ее все больше охватывало раздражение. Там, в долине, развели костер, а пленника привязали к столбу, врытому в землю. Она бралась за незнакомую работу, без жалоб и нытья, смеясь над своими ошибками и настойчиво идя вперед.

Со стоном обхватив ладонью грудь, он целовал то один, то другой сладостный бутон. Постепенно она свыклась с такой жизнью, потом даже полюбила милую дочь Бентона. Онор вскрикнула. Хантер привел другие версии, чтобы только успокоить Линетт.

Теперь она почувствовала себя смелее. Онор подумала, что кружева на рукавах не мешало бы спороть. Но я не собираюсь последовать примеру твоей первой жены и отправиться на тот свет. В 16 лет я поняла, что люблю его. Она критически оглядела свое отражение.

Онор едва углубилась в кустарники, как уловила шум. Нежное прикосновение заставило ее вздрогнуть. Хотя где-то в глубине души продолжала пребывать холодная мрачная пустота. Розмари относилась к числу тех женщин, которые всегда остаются в тени, не бросаются в глаза, вот таким образом ее никогда не приглашали на танцах. Обняв ее стан, он вывел ее прочь. И сейчас он не мог выбросить из головы воспоминания о жарких поцелуях. Линетт хотела порассуждать о том, какая девочка сейчас.

Казалось, она ждет кого-то. Все старые ведьмы с удовольствием будут выставлять Конвея злодеем в душещипательной драме. Грохот страшного удара сотряс воздух и ворота поддались мощному напору извне. Она оторопело огляделась и не заметила признаков войны.

Посмотри вперед. Они спустились с пригорка, где расположились индейцы. Раздалось ужасающее шипение. И все же, что-то неуловимое погасло в ней. Они вдвоем так естественно и легко двигались, будто танцевали каждый день.

Теперь она не была в панике, не спешила, а Волк как раз стер с лица цветную краску. Она стонала, сжимала ноги и извивалась. Он уже разъел все мои органы. По крайней мере, у нее еще есть гордость.

Или, по-современному, держатели контрольного пакета акций. Это оказалась кладовка. Ей не придется делить с Конвеем постель, он достаточно ясно дал понять. Она приехала домой за полночь.

Переговорили между собой и по несколько человек стали исчезать в лесу. Нож замер у ее шеи. Особенно трудно было въезжать в гору – это и являлось главной причиной, по которой таксисты «Лилию» не жаловали. Враг сумел отвести его руку от своего горла и обезоружить его.

Ее красота была живой, яркой, запоминающейся. Терпеть унижения, беречь каждое су, носить безобразный чепчик. Она тут же ощутила облегчение.

Хантер подхватил ее и закружил по комнате. Теперь она знала, куда ей ехать. Онор наконец-то могла отдохнуть. лал выслушать объяснений и не пришел к ней выяснить причину столь поспешного замужества. Он не знал, что она способна любить.

Я надеюсь. Где-то глубоко-глубоко в душе Линетт инстинктивно ощущала, что Хантер тоже любит ее. Она выезжала на вечера, всегда мило улыбалась и подолгу беседовала с женами офицеров янки.

Ей удалось добросить его на расстояние вытянутой руки, так что Волк смог схватить его. Тогда он один продолжал бы путешествие. «Но так и нужно», — напомнила она себе. Кому пришло в голову защитить окно обыкновенной гостиницы железной решеткой. Они вообще могут не захотеть утруждать себя поисками нужных документов и копаниями в старых дневниках и записях.

Десятилетняя девочка была сгустком энергии, таким ребенком, который всегда чем-то занят. Но как назло, она ворочалась с боку на бок и не могла найти покоя. Онор улавливала отдельные слова и смысл долгой речи был ей более-менее ясен. Губы медленно двигались по упругим бугоркам, останавливаясь у напряженных сосков.

Ее стан оформился, приобрел соблазнительную округлость и свободную кошачью гибкость. Война была в самом разгаре и мои друзья только и успели сказать «спасибо» за то, что я навел их эту деревню. Но если вы никогда не захотите, обещаю, что не буду требовать невозможного. «А впрочем, — решила она, — я белая женщина и знатная дама и буду носить такие наряды, какие нравятся мне» И даже если Волк будет издеваться над ее широкой юбкой, пусть.

Очевидно, что она не имела понятия о том, какие ощущения пробуждала в нем. Если бы случайно она решила изменить ежевечерний ритуал, он бы расстроился, даже разозлился. Все это наполняло ее трепетом. Ты снова вырвалась на свободу и ты счастлива. Онор решилась.

Это была маленькая, но не лишенная изящества женщина. Спрятаться. Полковник дОтвиль позорно испарился с поля боя, спасая свою жизнь.

А речь остальных она вообще не воспринимала. Вполне может сойти за столичную штучку, хотя живет в глуши. Теперь она вдруг стала действовать им на нервы. Подумаешь, рана.

Но он не пытался освободиться, это было ниже его достоинства. Она не в цепях, но ее стерегут. С каждой милей волнение и нервозность Линетт возрастали. Боевой клич мог означать одно — охотники возвращались, чтобы защищать свое племя. В тот же момент разъяренные индейцы заметили Онор, сжавшуюся в комочек. Она упала лицом на кровать и застонала.

Она не раздеваясь бросилась на кровать. Так они потратили полдня. По крайней мере, для нее. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. Но он безоговорочно верил ей.

По городскому все просто: надо набрать 02. Если у Линетт кружилась голова от количества парней, приглашающих на танец или предлагающих принести ей бокал пунша, Тэсс всегда оказывалась рядом. Он шагал и шагал по лесу, не оглядываясь, не замечая ее, холодно глядя куда-то вперед. Но все-таки он оставался красивым.

Ее обморок выглядел совсем как натуральный. Две руки вдруг опустились на ее плечи. Она почувствовала, увидела это той ночью, когда они так стремительно отдались друг другу. Она отчаянным усилием натянула тугую тетиву лука.

Теперь, когда тело его физически окрепло, он возмужал, а черты лица говорили о том, что ему многое пришлось повидать в жизни, Хантер выглядел еще красивее. Вдвоем чувствовали себя неуютно, неловко и едва могли взглянуть друг на друга. Это он делал ей одолжение. Линетт нетерпеливо наблюдала.

Линетт должна была стать дополнением и примерной супругой преуспевающего делового мужчины. Ему, несомненно, понравилась мысль, что Хантер, как слуга, сам приведет к их дому лошадей. Она послушно съежилась за валуном.

Еще совсем немного — и она скроется под водой, унося с собой ее, Онор-Мари. Онор приподнялась и лениво потянулась. Как же ей жить без этой мечты. Можно закрыться и не выходить из своей каюты. Я слишком сильно люблю вас, чтобы принуждать или просить о том, что вам не нравится. На ее губах играла победная улыбка. Слезы застилали глаза. — Я даже ни разу не держала дочь и не видела.

Больше двух часов Онор и ее спутник быстрым шагом двигались вдоль берега. Мужчину они, безусловно, бы не выдержали, но по-девичьи легкую Онор кое-как удержали. Она рассказала ей свою историю и Важенка прониклась к ней доверием.

Внутри все умирало, мне было безразлично. Онор не думала, что все будет так. Провести весь вечер в комнате с Хантером будет просто невозможно.

Хуже того, если Бентон потеряет их дружбу, бизнес пострадает, пойдут убытки. Усталым жестом он отер со лба выступившую испарину. Она невольно поежилась. Они намерены были жить на своем любимом месте и не думали никуда уходить.

Онор не могла этого вынести. Онор собрала лишь самое необходимое. До Онор доносилось их хриплое прерывистое дыхание. Он тоже числился в постоянных поклонниках у Онор. В письме девушки не было ни лицемерного раболепства, ни назойливой требовательности. Это был просто факт, двести фунтов мертвой плоти у ее ног.

Он больше не думал о ней ночи напролет, не мечтал о ней целыми днями. Он вытер ладонью мокрое от слез лицо Линетт. Бентону будет теперь стыдно показаться на людях.

Турбаза с поэтическим названием «Белая лилия» находилась в каких-нибудь десяти километрах от Города, но добраться туда было непросто. Но кроме того, он желал обратить их в свою веру. Последний скучал, слушая длинное, как положено по обычаю, вступление. Ей хотелось иметь что-нибудь для защиты.

Тиррелы никогда не были болтливы и сейчас хранили молчание. Они не подозревали, что любят свою землю так же сильно, как мы, гуроны, любим свои леса. Он поглядывал на нее искоса, словно ожидая, как она отреагирует на происшедшее. Она невольно улыбнулась новому дню и потянулась.

Монт и с ним солдаты из форта, окружили его и она явственно слышала выкрики «повесить. ». Не выпуская из губ сосок, Хантер скользнул рукой к трусикам и дальше. Куда спрятать. После того судьба ее не баловала. Они цеплялись за свои драгоценные земли и никуда не хотели идти.

Они жили себе у подножья гор, защищенные с трех сторон и не знали, что белые их враги. В плену они поняли, что не могут жить без нее. Так, как будто она отсидела долгий срок в тюрьме. Освободившись, они вышли из конторы уже только к полудню. Шелби поприветствовал Тэсс, потом Линетт и представил их своему брату Хантеру. Но я никогда не предполагал, что он может разъесть душу.

Он всегда мог стать для нее опорой. Ведь Волк любит ее, здесь не может быть ошибки. Кто был сильнее в этой схватке, должно быть, никто не мог бы сказать наверняка. Каждый испытывал потребность знать, где находится, что делает и говорит другой.

Рядом находилось седло. Онор, крича, пыталась отвести руку, тянувшуюся к ее горлу. Как бы не так. Индеец тут же полоснул противника по горлу. Мысли о дочери были такими необычными, неожиданными. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

Черты лица Мэгги были более мягкими, женственными, чем у брата. Хантер замер. Она отперла его и откинула крышку.

Что, спрашивается, может придти ему в голову. Богатство, о котором в Городе ходят легенды: оно, мол, огромное. Горничная проводила ее в спальню, где все было готово для брачной ночи. Он был связан, но была в нем сила, большая чем простая сила мускулов.

Может, ей такое и в бреду не привидится. Потом схватил ее за ноги, перебросил через плечо, как мешок с мукой и понес. Он бесшумно появился из чащи и смотрел на нее молча испытующе, с каким-то немым осуждением.

Онор пришпорила лошадь. Этот щелчок был издан захлопнувшимся капканом, чьи железные челюсти поймали ее в ловушку. А они уперлись. Он говорил совсем не то, что она собиралась услышать. Последний бал в этом сезоне Ее последнее сражение Что ж, она сегодня недурна. Выучив слово, она тут же спохватывалась, что забыла предыдущее.

Измученная долгим переходом через горы, Онор вытянулась около индейца. Она вылезла в окно. В руках у Волка сверкнул нож. Когда он, наконец, оторвался от ее губ, Розмари охватило отчаянье. Даже сейчас, когда он восстанавливал в памяти все детали, на лбу у него выступили капли пота.

Грубые разбойничьи руки крепко привязали ее. Нужно было жениться. Шум сосен отдалялся, словно кто-то невидимый затыкал ей уши. А сейчас они обязаны найти девочку. Банкетного зала в «Белой лилии» не имелось, только огромная веранда на открытом воздухе да мангалы вокруг нее. Она изо всех сил цеплялась за поводья, но все впереди плыло и покачивалось.

Хантера переполняли бурлящие эмоции: любовь, волнение, нежность. Он сделал ей знак молчать и повернулся к ним. Кантадьер развалился на кресле, вытянув ноги и пристроив их на соседний стул.

Она повернулась и пошла одна. Увидев их, он ничего не сказал, даже слов приветствия, только сменил положение. И то состояние упоения начало возвращаться к ней. Хантер поднял руку и накрыл ладонью одну грудь, пальцами слегка касаясь соска. Выносливость и терпение Тэсс поражали многих.

Она была великолепна. Мудрый Лось курил трубку, сидя у огня. Вот ирокез на мгновение ослабил контроль и нож вылетел у него из руки. Она уже была в том состоянии, когда ужас держит верх над разумом.

Когда я приехал, у ворот меня встретил Тед. У него была манера расчесывать остатки волос от одного уха к другому. Она легко бросила нож так, чтоб он проскользил по земле. Линетт визжала, царапалась, била куда попало кулаками. У нее был муж, уже пожилой человек, детей не было.

Онор поколебалась. Желание это росло и крепло в ней и все, что было в ней суетного, подало свой голос. Все странности, происшедшие за последнее время, сложились в его мозгу в один стройный ряд. Новый рассвет она снова встретила в седле. Она не долго думая зашила их за подкладку платья. В день накануне торжеств Онор-Мари уже не находила себе места.

По крайней мере, за последние годы одинокой жизни в Техасе ее образ почти стерся в памяти. Она не могла понять выражение его лица. Но он другой, он этим не интересовался. 2.

За три километра до «Белой лилии» асфальт заканчивался, дальше шла обычная грунтовка.

---