Он там был всё тот же белый клоун, грустный мим.
Целиком на этом приёме построена комедия «Человек и джентльмен». «Он был человек-загадка», – пишет автор. Равно как и загадочные, одному автору понятные «вертикаль» и (неологичная. ) «театральщина». Не театрал, зашед сюда, что он найдёт: исполненный семафорной азбукой текст. Только однозначно, без подмеса, свой и продерётся через проволоку колючих констатаций: «шёл не в общем строю», «находился немного не здесь», «в стане правшей был левшой».
В спектакле две главных мужских роли: комическая – режиссёра приглашённой труппы дона Дженнаро (Валерий Израэльсон) и лирическая – заложника чести дона Альберто (Станислав Бершадский). Возьму пример с автора. Только и всего.
Сообразно своему пониманию, стало быть: кто водой, кто – вином. Заманчиво-с.
Вот Валерий Израэльсон в «Иуде Искариоте» – Иуда, а Бершадский, конечно, верный Иоанн. Удалось. О последнем надо сказать особо.
Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил сервера и российского законодательства. А вот в «Оскаре» всё первое действие ждут Оскара-Бершадского, а он появляется в конце действия в клоунском носе – и разыгрывается незабываемый дуэт с рыжей клоунессой Снежаной Савельевой. В «Ревизоре» Бобчинский-Бершадский и Добчинский-Сотников – уже типичная неразлучная парочка ковровых клоунов: белый и рыжий. Дабы чужие не потоптали посевы и не увели в плен смыслы – потайными тропами. Право наполнить знаки содержанием предоставляется читателю.
Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Автору важнее другое: cоздать защитное поле вокруг семантической поляны. К сожалению, он загадкой и остался. Я, однако, воздержусь. Читал – восхищался. Мне тоже хочется разделить полёт её ума, фантазии, чувства, наконец, не натыкаясь на «вертикаль».
Если слова действительно «подобраны автором очень точно», то эти слова «зацепят» всех. «Минимализм, квиетизм, вертикаль». Словесный вяз, от которого впору ос (л)оветь и самому. Создаётся впечатление, что вопрос – насколько вообще применимо слово «квиетизм» к представителю одной из самых публичных профессий – мало занимает автора. Но актёр есть (в образах), а человек.
И здесь дело не в том, кто читает – «свой», «чужой». «Бик, ЦИК, Лакоба». Наталия Крылова прекрасно владеет пером, тут даже и спорить нечего и «описание актёрской работы» сделано у неё мастерски. Смысл констатаций никак не разъясняется, вот таким образом для человека, от театра далёкого, они так и остаются обозначениями Биками.