Лилии Огненные

Ему достаточно было видеть, как своенравная Огненная Лилия отводит глаза.

«Огненная лилия» Кэндис Кэмп читать онлайн – страница 1

Только написать ответ. Мужчина, которого она любила, был ранен, но остался жив. Одна из стрел оцарапала ее, но она все еще была невредима. Мадам де Серизи давно покинула ее развлекаться в одиночестве. Да и Онор в восторг не пришла.

Хантер поднял руку и накрыл ладонью одну грудь, пальцами слегка касаясь соска. Она еще какое-то время не отрывала головы от груди Хантера, набираясь сил. Куда спрятать. Наконец, ее глаза стали привыкать к мраку и Онор шагнула вперед.

За последний час она несколько раз падала, но Волк даже не повернулся подать ей руку. Она была уверена, что Бентон испытывает огромное удовольствие, отсчитывая Хантеру деньги. Она хотела использовать эту возможность и рассказать, наконец, как все было, всю правду. Мысль о прикоснове-ниях другого мужчины была слишком невыносима.

Онор почувствовала на себе взгляд сотен глаз. Мой любимый радий разъел мой организм за два дня, а душу разъедал 45 лет. Но остатки мужества заставили ее поднять голову. Он знаком велел Онор обождать и стал быстро подниматься вверх. Тот день был облачным и прохладным, был сильный ветер. Она стояла на краю каменистого обрыва и гравий сыпался вниз, когда лошадь нетерпеливо перебирала ногами.

Создание цветка "Огненная лилия"

Не к этому она стремилась. Но она молчала, ни словом не выдавая свои чувства. Но Линетт не могла отрицать, что в этом была его привлекательность.

Не похоже было, чтобы здесь кто-то победил. Разъехаться было невозможно. Все то время Хантера поддерживала мысль о ждущей его дома Линетт. Она рассказала ей свою историю и Важенка прониклась к ней доверием. Вот таким образом пока Онор была вне подозрений.

Я в хосписе. Плечи и руки были мускулистыми и непропорциональными по отношению ко всей фигуре. У нее не было слов. Все в нем судорожно затрепетало: его тело и вместе с ним душа. Она прикинула в уме, стоит ли ей вмешиваться.

Художники / Живопись / Кирьянова Виктория Владимировна / Картины художника / Огненные лилии

В чемодане оставались лишь чистая белая блузка да юбка. Она гнала лошадь на запад, ориентируясь лишь по солнцу. Уже виден конец пути. Все это не ускользало от внимательного взгляда Линетт. «С какой стати они преследуют мирное население. » — раздраженно думала Онор.

Во время поцелуя язык его проник в ее рот и жадно исследовал. Конечно, таковыми их можно было назвать с большой натяжкой. Хантер многое бы отдал, чтобы в эту минуту оказаться как можно дальше от этой женщины. Этот день стал кошмаром для Онор. Линетт не могла дождаться наступления утра, когда они узнают что-либо об их дочери.

Я не мог в открытую перекопать всю их деревню. Как часто хотелось просто зарыться в этих волосах лицом. Мэри Маргарет очень хотелось наблюдать, как будет происходить отплытие. Этот щелчок был издан захлопнувшимся капканом, чьи железные челюсти поймали ее в ловушку. Через три дня пробил час Онор-Мари.

Схемы вышивки, похожие на «огненные лилии» по сюжету

Он пошевелился и она услышала звон цепи. Все казалось абсурдным, нереальным. Поехали они галопом, оба горя желанием поскорее добраться до города. Охотничья хижина, одиноко затерянная в лесу, оказалась весьма кстати.

В сущности, этим празднество и заканчивалось. Она не рассчитывала и на такое. Все считали, что война закончится после первого же сражения. Бентон мерил шагами комнату, не переставая сыпать проклятьями. Губы медленно двигались по упругим бугоркам, останавливаясь у напряженных сосков. Речь шла об их общем ребенке. Она боялась, что начнется разговор о неразумности ее присутствия здесь, а ей не хотелось.

—Волк. Это был ее единственный выход. Фейерверки в Версале и эти смешные потуги Она стала сама себе смешна. Мужчина затаил дыхание, затем медленно, нежно, любовно принялся ласкать их. «Вот так же странно и чужеродно выгляжу я в вигваме Волка, » — печально думала Онор, наблюдая за ней.

Платье было восхитительно, но до ужаса нелепо в индейском вигваме. Лес кое-где спускался к самой воде, кое-где отступал, уступая место золотистым отмелям. Даже не имело значения, как долго она не испытывала сексуального наслаждения.

В воздухе стоит непрерывный треск, он сух, как порох и так же опасен. Хантер потянулся и перевернул шашлык другим боком к огню. И перо.

К счастью, оставалось уже немного. Оглядевшись, Онор узнала некоторых индейцев, неожиданно обрадовавшись знакомым лицам. Она невольно улыбнулась новому дню и потянулась. Но я никогда не предполагал, что он может разъесть душу. Как бы не так. Из-за акцента она и Волка плохо понимала, особенно, если он говорил быстро. От такого вида перехватило дыхание.

• Картины по стилям и направлениям

Скоро, кроме Волка, она осталась в обществе еще двоих мужчин. Это всегда создавало бог весть какие проблемы. Другая рука, удерживавшая Онор, медленно разжалась.

Но все-таки он оставался красивым. Высоко. Ведь Волк любит ее, здесь не может быть ошибки. От такой перспективы становилось еще хуже. Мне вообще не следовало сбивать вас с вашего пути. Она встала и босиком подбежала к вождю. Страх и чувство вины сковали ее.

Они вернулись. Она успела увидеть лишь темную тень, метнувшуюся к ней быстрее ветра. Приветствуем тебя, неведомый ценитель литературы.

Рассудок не допускал существования подобной возможности. Освободившись, они вышли из конторы уже только к полудню. Но вскоре она обнаружила, что за ним водятся другие грешки.

В день накануне торжеств Онор-Мари уже не находила себе места. Вот ирокез на мгновение ослабил контроль и нож вылетел у него из руки. Они с Мэгги всегда были самыми близкими из всех детей Тиррелов. Дыхание его было ровным и казалось, что он еще спит. Я понимал, что моей любимой не стало, но слезы не текли, сердце не билось в бешеной боли.

До того как принять ванну, Линетт отдала в чистку почти всю одежду. Но Бентон Конвей и многие другие, подобные ему, сделали во время войны себе состояние. Онор привстала на цыпочки и ласково коснулась его губ. Я не знал, откуда она родом, кто ее родители и вообще, мало чего о ней знал. Дорога для Хантера и Линетт будет намного длиннее, хотя, возможно и намного комфортнее.

Она не знала, можно ли доверять девочке. Она знала, что Волка бесполезно уговаривать, когда он что-то решил. Следующие несколько месяцев он постоянно ухаживал за ней.

Очень темные, практически черные, карие глаза живо поблескивали в полумраке рассвета. Она уткнулась лицом в мягкие складки своего платья, лежавшие на коленях. А в это время ее мысли витали где-то далеко. — он повысил голос и его «нет» прозвучало как удар кнута. Индейские девушки понравились ей.

Ее никто не ждал, никто не беспокоился о бедной пропавшей Онор-Мари — это было большим утешением. Хантер чертыхнулся и встал с места. — Извини, Мэри Маргарет. Жить с ней, пусть там, куда я ухожу, это и не зовется жизнью, но я жив там, где моя Анна. Пленница тащилась за ним, хрипло дыша. Девочка могла вступить в совершенно любой разговор, моментально схватывая, о чем речь.

Они злились, когда она отставала, когда отходила в сторону. При такой работе почты, как сейчас, ее послание дойдет только через несколько недель. Хантер казался таким чужим, таким далеким.

Я старый неуклюжий медведь и мне не место сегодня в компании юных барышень. Главное — ее присутствие в доме. Нет, ничего.

Каждый вечер, перед сном, к молитве о Хантере, о скорейшем возвращении домой, она добавляла молитву с просьбой сделать так, чтобы она не была беременна. Это было так хорошо и приятно, что Линетт просила небо, чтобы так длилось вечно. И сейчас он не мог выбросить из головы воспоминания о жарких поцелуях. Вы такая красивая девушка, любой может увлечься вами. Он осматривал ее живот, ноги, кружевные белоснежные трусики, обтягивающие бедра. К счастью для Онор идти осталось недалеко и сама она благополучно добралась до деревни.

Они вдвоем так естественно и легко двигались, будто танцевали каждый день. Появилось желание сцепиться с ним. Последняя скончалась от сердечной болезни, когда Онор не было и шести. —Я боюсь.

Онор не способна была больше рассуждать. Временами приходилось стискивать зубы, чтобы слова не сорвались случайно с языка. Онор решительно направилась к нему.

Но теперь это было не важно, они выехали на дорогу, ведущую во Фредериксберг. Она заночевала в лесу, одна. Лучший способ подтвердить это — постоянно ездить верхом на жеребце. Она нервничала и во время обеда.

Но все были достаточно добры и воздерживались от того, чтобы сказать Сарре правду в глаза. Я пожил с ними для отвода глаз, а потом забрал Важенку и ушел от них. был хирургом. Хуже того, если Бентон потеряет их дружбу, бизнес пострадает, пойдут убытки. Слезы текли по ее лицу бесконечным потоком.

Более того, она доверяла ему так, как никому на свете. Растравив свои раны, Онор разрыдалась ее боль больше не могла таиться в глубине ее сердца. Больше нечего ожидать.

Ей хотелось бы оставить драгоценности, как и все, что дарил Бентон. У него было моложавое лицо, свойственное безобидным глуповатым людям и небольшая аккуратная лысина. Горькое отчаяние захлестнуло ее. И тут она увидела Волка. Бентону будет теперь стыдно показаться на людях.

Но Линетт была его женой и жители Пайн-Крика относились к ней так же презрительно. Он вызывал еще большую ярость и гордился этим. И она не отказалась от свадьбы. Он может спорить, ругаться, сыпать проклятиями, бушевать со сверкающими зелеными глазами. Онор и Дю Гарро пересекли двор и лейтенант достал связку ключей, остановившись около одноэтажного домика, когда-то служившего стойлом для лошадей.

Линетт не проявляла желания общаться ни с одним из них. Юмор никогда не изменял девочке. Их всегда тянуло назад их глаза всегда были обращены на восток. Линетт была удивлена своей выдержкой. В этот момент в комнату вошел мистер Шерер.

Как же ей жить без этой мечты. Она метнулась к двери, распахнула ее, но уже никого не застала. Тогда подобные взаимоотношения их не волновали. Она осознала, что ее занесло и она шокировала индианку, которая потеряла дар речи.

Подозрительный бизнес — одно дело, но лишить женщину ее ребенка — этого никто не простит. Линетт подумала было пустить своего Рубио вскачь и попытаться оторваться от Хантера. Онор дала бы ему на вид лет около тридцати, может, двадцать восемь — двадцать девять. Волк поужинал в одиночестве, загасил костер и растянулся на траве.

Линетт Конвей тихо что-то сообщила своей падчерице, когда они расстилали скатерть на столе и обе женщины улыбнулись. Правда, розовый цвет, наверное, не идеален для нее. И то состояние упоения начало возвращаться к ней. Так они потратили полдня. Ей не пришло в голову, что этот человек сам по себе может быть опасен. Он сразу равнодушно отвернулся и зашагал дальше. Она хотела одного — быть подальше от форта, от Монта, от всего мира.

Я не вынесла бы. Он робко предложил вышестоящему начальству опередить «лягушатников» и самим договориться с индейцами, но те и слушать его не захотели. Подобные достоинства особенно ценятся юными женскими сердцами. Может, ей такое и в бреду не привидится. Нож замер у ее шеи.

Его оскорбляли, стараясь задеть за живое. Линетт отбросила свои глупые нежности и постаралась размышлять более здраво. Вскоре она узнает, где ее Джулия. Нет, еще меньше, чем объяснять, мне хотелось с кем-то делиться.

Она оказалась лицом к лицу с индейцем. Она жадно ответила на его поцелуй, лаская своим языком губы и язык Хантера. Он находился в противоположном конце города. И не было смысла любить ее, если он не мог принять ее непоследовательность и эгоизм. Или снова она будет напрасно умолять помочь ей. Подлецы.

Ей пришлось остаться около Фурье, который витиевато объяснял вождю, что мир для губернатора важен достаточно, чтобы пойти на многие уступки и просил не прислушиваться к англичанам, которые дарят индейцам ружья, чтобы натравить на французов. На следующий день, когда Хантер ушел, Линетт показалось, что вся ее жизнь рухнула. Хантер никогда не позволит себе снова полюбить ее.

Запах дыма мгновенно разнесся по комнате — дом подожгли факелами. Онор не могла этого вынести. Из трельяжа она достала расческу, зеркальце и несколько заколок для волос.

Солдаты наступали. Он несколько минут поболтал с Тэсс и Шелби, а потом растворился в толпе. Хантер выругался и помчался следом, вскоре догнал, прижал ее ногу боком своего коня и, обхватив за талию, стащил с седла.

Ее все больше охватывало раздражение. Но Волк-то не умирает. Сразу после этого Хантер и Линетт отправились в путь, не пожелав терять ни минуты.

Она чаще всего старалась прошмыгнуть через задние дворы, желая остаться незамеченной. Из-за талантливого и опытного изображения окружающих героев пейзажей, хочется быть среди них и оставаться с ними как можно дольше. Выражение его лица было хмурым, даже сердитым. Будто бы она чувствовала, что каждая сэкономленная минута приблизит к заветной цели.

На такую удачу она даже не рассчитывала. Пусть он убедится, что я ничего к нему не чувствую», — так рассуждала сама с собой Линетт. Она смотрела на него очень нежным взглядом.

Боюсь. Там она без сил упала на кровать. Она не захватила с собой ни книги, ни рукоделия.

В руках у Волка сверкнул нож. От острой боли в животе она свернулась калачиком, боясь пошевелиться. Последний скучал, слушая длинное, как положено по обычаю, вступление. Вскинув руки, она с энтузиазмом сжала Линетт в объятиях, когда та предложила за завтраком сходить к здешней портнихе. Но Розмари была связана родственными узами с Бентоном, как и она сама. Линетт передала вещи служанке, чтобы та их погладила.

Я знал, что буду богат, знал и все тут. Волк наблюдал за ними молча, не защищая Онор, но и не поддерживая Оленя в его придирках. Нужно было жениться. Линетт подошла к постели. Хантер смотрел на малыша, на его беленькую кожу, пуговичный носик.

Он вдыхал тонкий аромат лаванды исходящий от женских волос. Девушка дрожала от эмоций, вызываемых этими бархатными прикосновениями. Тем более, что было о чем поговорить. Молоденькими они были очень красивы, особенно очаровали ее их роскошные черные косы. Что бы ни происходило, как бы это ни задевало Линетт, ее глаза оставались сухими. Что ж, от этого не умирают и она как-нибудь переживет. Это даже не было по-настоящему случайной встречей.

Она бросилась бежать прочь от бушующей стихии. Влюбленные воровали свои немногочисленные поцелуи, когда могли сбежать на несколько минут с танцев или вечеринки и найти уединенное место где-нибудь в саду. Но Онор не верила в это кажущееся спокойствие. Кусок гранита, на котором выгравировано Анна-Виктория Крафт – все, что осталось от нее. Свадьбу сыграли через несколько дней. Она сразу увидела нож в его руке и вот рука занеслась над ней.

Но Линетт больше не сомневалась. Он больше не думал о ней ночи напролет, не мечтал о ней целыми днями. Из груди Линетт вырвался слабый звук, скорее, это был стон страсти и отчаяния.

Он помолчал и, так и не придумав ничего лучшего, предложил ей место позади него на лошади. Животное немедленно кинулось на обидчика. Глаза ее распахнулись, когда палец Хантера коснулся маленькой точки. Она повернулась и пошла одна. Тропинка все чаще исчезала и они пробирались сквозь заросли, царапавшие лицо и руки острыми колючками. Хантер и Линетт медленно пошли следом за ней.

Но каюты совсем крошечные, так что никто не смог бы проводить в них все время. Ему нравилось исполнять роль богатого человека имеющего дело с нищими. Несколько секунд продолжалась отчаянная борьба. Таким она еще не видела Волка.

Это перо могло принадлежать только Волку. Она чуть не умерла и, когда, наконец, новорожденный появился, впала в беспамятство. И больше никто не подходил к ней, чтобы сказать ей, что она «самая храбрая женщина в Новом Свете».

Они намерены были жить на своем любимом месте и не думали никуда уходить. После этого вечера напряжение в отношениях между Линетт и Хантером усилилось. Наконец, настал день, к которому она так долго готовилась. Онор-Мари недоуменно вертела в руках визитную карточку. Он тихо равномерно дышал и Онор решила, что он спит.

Онор добралась до карниза над первым этажом. Она ждала удара, не сомневаясь, что рука индейца не дрогнет. Но как назло, она ворочалась с боку на бок и не могла найти покоя. Но заняться на борту корабля было абсолютно нечем. В обществе пса и Омими заблудиться она не боялась. Между деревьями были развешаны фонари, которые заливали площадку золотистым светом.

А сейчас они обязаны найти девочку. Линетт с трудом могла дышать испытывая одновременно испуг, волнение и счастье. От одной мысли, что будет, расскажи она всем, кровь застывала в жилах. Хотя то, что она сама была крещена в католической церкви, она и предпочитала умалчивать.

Для него это было так же естественно. По крайней мере, для нее. Он дал ей чувство безопасности, окружил заботой, ничего не требуя взамен. Он столь огромен, что она не может ошибиться. Я был обычным студентом, незнающим ничего, кроме анатомии человека, биохимии и гистологии.

Хантер подхватил ее и закружил по комнате. Она выезжала на вечера, всегда мило улыбалась и подолгу беседовала с женами офицеров янки. Глаза у сестры были серые, а не ярко-зеленые, как у Хантера. Его охватила страсть. Онор вздохнула. Она заметила Волка, которого опрокинули на землю и теперь тоже связывали.

Но вместо этого на завершающий переезд уходили долгие, однообразные дни. Это сильно поохладило в капитане желание жениться. Онор настойчиво повторила свои жесты и указала на сопровождавшего ее пса. Она попыталась отойти в сторону, чтобы поискать пленника, но индейцы не пустили ее.

Роды были долгими и трудными. Потом общество рассеивалось по берегу, пытаясь развлечься самостоятельно. Оглядевшись кругом и внезапно осознав это, священник растерянно развел руками и снова приблизился к Онор. Сколько бы раз она ни пыталась добиться от Бентона ответа, он ничего не говорил, молчал, но вел себя очень странно. Временами безразличие становилось естественным. В этом она не сомневалась.

Дорога плохая, да и дорого. Фурье приостановил лошадь. Я отбрыкивался, как мог. Резкий щелчок раздался, когда она уже начала думать, что спаслась. Сколько еще будет любить дочь бледнолицых краснокожего воина.

После этого вечера они несколько раз виделись на различных праздниках. Можно было сказать, что все черты лица были безукориз-ненно правильны. Но темнеющий лес сейчас пугал ее. Стоило везти все это с собой через полмира. Она спускалась медленно, боясь, что сорвется или что ткань треснет под ней.

Во сне она очень напоминала свою мать, которая выделялась бледностью и изящной красотой. Никто не отвел взгляда. —Знаю, Онор-Мари. Она запрокинула назад голову, подставляя жадным губам нежную, белую шею.

Тогда он один продолжал бы путешествие. Вот таким образом было решено подождать, предаваясь своей скрытной любви. И сейчас, в свежей, отутюженной одежде, с ниспадающим каскадом вьющихся только что вымытых блестящих волос, Линетт выглядела настоящей знатной дамой. Теперь она лежала, глядя в небо широко открытыми глазами.

Онор попятилась. Не обращая ни на кого внимания, Онор спустилась в общий зал. Онор и сама не заметила, что сказала это вслух. К ним бы заходили скоротать вечер милые люди вроде Фурье. Онор напряженно вглядывалась в его лицо, ставшее серобезжизненным.

Она смущенно улыбалась. Ей даже разрешалось одевать те драгоценности тетки, которые она носила сезон или два назад и в ближайшее время носить не собиралась. Не такое было время. Теперь они боролись голыми руками. Неужели он действительно в пьяном угаре выболтал Линетт правду о ее ребенке. Он крепко сжал ее руку, но не так сильно, чтоб ее пальцы разжались. Она забрела в лес и спряталась там, прислушиваясь к шуму.

Десятилетняя девочка была сгустком энергии, таким ребенком, который всегда чем-то занят. Если он сразу же отправится в путь, то прибудет на место раньше них. Единственная причина для согласия — это будущее ее малыша.

- Ладно, - она замолчала – мы росли с Тедом вместе. Скоро на ее месте остались лишь обгорелые руины, окруженные почерневшим частоколом. Онор неплохо прогулялась и получила удовольствие от бессильной злости индианки. Онор вздрогнула. Я боялась, что твоя мать опозорит меня.

Люси ничего не ела, она сидела, уставившись в одну точку. Все. Она поглядывала на него подозрительно, спрашивая себя, чего именно она не заметила. Она и Онор попыталась обратить в свою веру, но натолкнулась на глухую стену. Его взгляд рассеяно скользнул по красному дереву и шелковым покрывалам.

Он не ждал от нее любви. Она два раза в день наведывалась в условное место, чтобы хоть как-то занять себя. хозяйкой в доме, может быть, матерью для его дочери. Онор была не из тех, кто легко поддается влиянию. Линетт не могла выбросить из головы ту ночь, когда они бросились в объятья друг друга на пути в Батон-Руж.

Но как только она просыпалась, это сходство тут же исчезало. Ее здесь никто не знал, а кто знал, те не звали бы ее на бал. Линетт с Хантером не могли заняться любовью. В плену они поняли, что не могут жить без нее. Они не подозревали, что любят свою землю так же сильно, как мы, гуроны, любим свои леса. Онор-Мари, баронесса Дезина, сидела на мостовой в грязной луже, похожая на нищенку. Потом схватил ее за ноги, перебросил через плечо, как мешок с мукой и понес. Но не поняли бы.

О возвращении назад даже речи не шло. Но оно того стоило. Время от времени оглядывалась по сторонам. Все годы, что Хантер отсутствовал, она была мертва.

Не давали покоя яркие, горячие воспоминания о его руках, губах, касающихся ее кожи, о восхитительных, дрожащих ощущениях, о сводящем с ума взрыве наслаждения, который потряс их обоих в конце. Когда я приехал, у ворот меня встретил Тед. Линетт решила, что не даст повода заявить, что ему удобнее ехать без нее. Она заскучала, но еще больше заскучали индейцы и стали постепенно расходиться кто куда. Ни один из Тиррелов никогда не прятался от опасности и меньше всех Хантер.

Добирались они пешком, как Хантер и Линетт, на лошадях или в колясках. В глубине души он все же надеялся, что сама Линетт не захочет портить свою репутацию признанием, что когда-то забеременела, не будучи замужем. Онор упрямо сжала губы. Розмари пыталась сделать вид, что никто не интересуется внезапным исчезновением Линетт. Со стоном обхватив ладонью грудь, он целовал то один, то другой сладостный бутон.

Всю дорогу она выглядела какой-то отрешенной. Не стоило уговаривать ее, что-либо доказывать. Молодая женщина утратила способность сильно, живо чувствовать. Она упорно ждала — и ее не постигло разочарование. Нужно решить, как быстрее найти ее.

Хантер неподвижно сидел в гостиной на стуле, скрестив вытянутые ноги. Более того, презирает его. Эта мысль разожгла в нем желание. Ненависть ко всем белым, притеснявшим его народ. Онор напряглась. Вопли ужаса прорезали воздух, грохот выстрелов оглушил Онор-Мари.

То, что пришло на память, вовсе не облегчило его страданий. Лейтенант не знал, что и думать. Индейцы пытались утащить ее с собой. Онор решила не обращать на нее внимания и продолжила свой путь. —Лилия умна. Онор медлила, боясь привлечь лишнее внимание.

Никто ее не отпустит. Даже когда остался один воздыхатель — Хантер, мать продолжала настаивать на своем. Он превратился в однообразную массу из крови и желчи. Думал о нас. Она чувствовала его защиту.

Я не прошу от вас этого. Рубио, оказавшись без всадника, остановился, посмотрел на них, затем медленно пошел назад. Она с надеждой открыла глаза. Низкий вырез открывал шею и грудь на максимально приличную глубину.

Стороны прекратили долгий, но неизбежный обмен любезностями. Никто не потревожил ее. Теперь же они чувствовали себя скованно и более неудобно, чем даже в начале путешествия. А форт где-то недалеко. Онор попыталась прочитать молитву, но память не слушалась ее.

Онор кусала губы от досады. На нее бросали странные взгляды, нервные и даже пугливые. Онор показала руками, что походит вокруг и вернется. Все равно, это ее любимое платье, легкое и удобное. Короче говоря, хотя не похоже, что в его мире женщины занимали положение выше, чем в мире белых, он воспринимал ее всерьез.

Моя незнакомка сидела в своем привычном месте и о чем-то напряженно думала. Затем она подняла голову и посмотрела на него. Детей у них не было и забот, в общем-то, тоже. Долгие мили пустынной дороги располагали к размышлениям.

Будет удивительно приятно спать снова в настоящей кровати, а верхом блаженства — принять ванну, что ей пообещал привратник, когда они только вошли в гостиницу. Она задумчиво разглядывала его. Свое единственное платье она пополоскала в ручье и теперь сидела в обычной индейской одежде, которую ей с трудом удалось выпросить у Омими.

Все станут цепляться, даже янки и, вероятно, Фаркухар Джонс. Это был просто факт, двести фунтов мертвой плоти у ее ног. Слезы застилали глаза. — Я даже ни разу не держала дочь и не видела. Очередной приступ слабости сломил ее.

Губы его заскользили по телу, повторяя путь, только что проделанный руками. Ему нужно было что угодно, но не я. Даже я, его лучший друг. Спустя секунду она была еще жива. И где только подевалась вся ее детская угловатость.

Он рванулся и освободился от веревки. Год, два. Но неожиданно для себя он обнаружил, что молчание спутницы немного задевает. Похоже, они прибыли на очередные похороны. Образ цветка и смерти настолько сильно переплелся в сознании японцев, что алой паучьей лилии дали в общей сложности более 900 поэтических наименований, однако все они так или иначе связаны с миром мёртвых: цветок призраков, лилия демонов, цветок мира мёртвых, цветок преисподней, цветок западного рая Будды, небесный цветок и пр.

Сразу же отчужденность и пустота в ее душе исчезли. Она перебралась к окну. В городе проживало более четырнадцати тысяч человек. Розмари вела себя так, будто бы у нее вообще нет ни отца, ни собственного красивого дома. Он не заслужил предательства, но выбора не было. Когда он пытался усмирить лошадь, мускулы на его спине и руках напрягались и вздувались.

Это он делал ей одолжение. От ее близости он почувствовал, как весь напрягся и кровь бешено пульсирует в жилах. Его лицо покраснело и противно заблестело — он был пьян. — Зачем, спрашиваете вы.

Их полуобнаженные тела блестели на солнце. Низкий железный заборчик окружал внутренний дворик. Онор посчитала предложение справедливым и даже щедрым.

Неважно, что много времени Линетт проводила рядом с кем-либо. Даже страха не осталось. Враг сумел отвести его руку от своего горла и обезоружить его.

А он с еще большей силой и какой-то ожесточенностью впился в ее губы. Старое, знакомое чувство перевернуло все внутри. Он тоже числился в постоянных поклонниках у Онор.

Онор перевела дух, обнаружив, что непосредственная опасность миновала. Кто-то ловко метнет томагавк — и все. Но как бы то ни было, ее пригласили. Так случалось всегда, когда она встречала Мэгги. Онор не нравилось в монастыре и она ненавидела бедность.

Она спешила, не глядя по сторонам, не глядя под ноги. Это было мирное непуганое племя и оно приняло меня как родного. Она несчастна и одинока.

Онор напряженно следила за ним, уверенная, что настал ее последний час. Я люблю тебя. Но потом он принялся целовать ее подбородок, шею.

Между тем, солдат, отправившийся за Волком, так и не вышел обратно. После чего девочка сразу затихла, а личико ее погрустнело. Она попала в свою собственную ловушку. Она поспешно вытрясла из ларца деньги и драгоценности. Он уже разъел все мои органы.

Кому пришло в голову защитить окно обыкновенной гостиницы железной решеткой. Но он не желает этого, предпочитая оставаться чужими. Онор мерещились тени за каждым деревом, хруст веток заставлял ее сердце сжиматься. В нем самом она вдруг увидела столько от зверя, что она предпочла бы остаться один на один с медведем. Кроме того, пронизывало злое желание посмотреть ему в глаза и выяснить все до конца. Но в тот момент, не понимая ничего, кроме одного, она не хотела, чтобы эта ткань разделяла их тела. Ее красота была живой, яркой, запоминающейся. Напряженный мир, царивший здесь до приезда ОнорМари, был нарушен и позабыт.

Пронзило такое чувство удовольствия, что Линетт потеряла дар речи. Во мне больше ничего не функционирует. Загадочная женщина с развевающимися светлыми волосами показалась им не простой смертной, но посланницей свыше, знаком древних богов. Не полные же они дураки. Линетт была благодарна Мэри Маргарет за ее веселость и разговорчивость.

Когда Тэсс пришла в следующий раз, Линетт не захотела выйти к ней. Волк оставил бы его, если б не она. Линетт подняла голову, чтобы видеть глаза любимого. Она часто останавливалась и отдыхала, привалившись к горячей шее кобылы, но не могла побороть охватившую ее слабость. Но время от времени прядки распадались и смешно нависали ему на глаза. Пока он подбирал нужный ключ, ладони ее вспотели. И в процессе раздумий я вспомнил про Теда.

Он сидел спиной к Хантеру и смотрел вдаль на дорогу. Дорожный чемодан пылился в углу, запертый на ключ. Когда с войны вернулся Гидеон, то часто помогал Тэсс. И ее губы приоткрылись и зов готов был сорваться с ее языка.

—Так или иначе, но все твои жены уходили от тебя. Тэсс и Сьюзи обменялись многозначительными взглядами. И тогда Хантер понял, что так жить легче. Удовлетворенно послушав его молодецкий храп, она на цыпочках вышла из комнаты. Она вдруг принялась разбирать вещи, которые так и не трогала после приезда. Уставшая бояться, Онор с тупым равнодушием следила за ними. Онор приподнялась на локте.

Время шло их силы иссякали, а никто не побеждал и никто не сдавался. Ничто не остановит ее на пути к намеченной цели. В форте было достаточно комфортно и Монт решил остаться передохнуть на несколько дней.

Естественно, они заподозрили меня. Онор-Мари была беспомощна изменить что-то в этом трагическом сражении.

Но никто не пришел к ней на помощь, — в этой войне каждый был сам за себя. Она вынуждена была признаться себе в этом.

Ее подхватил на руки один из воинов, но далеко не унес — пуля остановила его. Линетт долгое время не могла понять, почему ее участие и старания спокойно игнорируются. Ее руки обхватили его шею.

Война была в самом разгаре и мои друзья только и успели сказать «спасибо» за то, что я навел их эту деревню. Ей не было особенно плохо в английском плену, только лишь одиноко. Лежа без движения, глядя в потолок, она невольно ощущала горячую благодарность к Фурье.

В Онор-Мари не были и капли героизма. Омими не знала французского и общение их ограничивалось примитивными знаками. Онор приподнялась и лениво потянулась. Значит, она не должна продолжать путешествие, ей нужно вернуться. Наконец, она услыхала вопрос, которого так мучительно ожидала. Она обречена.

Желание это росло и крепло в ней и все, что было в ней суетного, подало свой голос. К счастью, почти никто из них не знал о той роли, что сыграла Онор в этом сражении, так что никому не пришло в голову обвинить ее в предательстве. Я заканчиваю бытие в этом мире, чтобы начать жить.

—Зачем. Она чувствовала себя опустошенной, внутри у нее все болело, она не могла больше говорить о Хантере, о ребенке и о причинах своего замужества. Хантер опустил платье с ее плеч и оно упало к ногам Линетт. Она мрачно вздохнула.

Но он не пытался освободиться, это было ниже его достоинства. Внутри все умирало, мне было безразлично. Она, может быть, даже раздобрится и отдаст ему вальс, хотя они и едва знакомы. Он и сам не знал, почему не хотел, чтобы она волновалась.

Все еще это самый красивый мужчина из всех, кого ей приходилось знать. Мирное племя охотно приняло в свои ряды новых членов. Но, несмотря на все приятные перспективы, настроение у нее было подавленное.

Хантер закрыл глаза и прислонился спиной к камню. Даже твои прекрасные друзья, янки, не захотят знать тебя. Еще совсем немного — и она скроется под водой, унося с собой ее, Онор-Мари. Это не пьяный ночной кошмар. Со временем, когда горе немного утихнет, возможно, вы подарите мне такое право. Было понятно, что характер Джинни тоже отцовский.

Когда она рассказала ему все, он не верил. Что-то про истинного Бога, про небеса, про грешников. Глаза закрыты, густые черные ресницы придавали ему необычно ранимый вид. Онор улавливала отдельные слова и смысл долгой речи был ей более-менее ясен. Было тихо и Волк не двигался с места. Потом Хантер неторопливо двинулся к ней и остановился рядом. Внутри было очень темно.

Усталым жестом он отер со лба выступившую испарину. Волк уже поднялся и сидел в двух шагах от нее. Кое-какая одежда валялась на кровати и на полу, будто бы случайно уроненная или забытая. Он, очевидно, устав от ожидания, немного прилег на него.

Бентон не воевал. Все в городе знали, что Сарра боготворит землю, по которой ступает нога мужа. Через несколько недель Волк поправился настолько, чтобы отправиться в путь. Последний бал в этом сезоне Ее последнее сражение Что ж, она сегодня недурна. Во всей этой сцене виделось что-то слишком первозданное: борьба человека и дикого зверя. Девочка возликовала от идеи «обновить гардероб».

Наш ребенок. Она просила его о передышке, но он обратил на нее не больше внимания, чем на муху. Во время сражения под ним была убита лошадь, а его самого ранило. Мысли о дочери были такими необычными, неожиданными.

Неприятность с ней случилась лишь под конец, совсем близко от индейского поселка. Что за упрямство заставило его так поступить. Он расположился поперек кроватки и детская головка почти касалась деревянной спинки. Она изо всех сил цеплялась за поводья, но все впереди плыло и покачивалось.

Кто был сильнее в этой схватке, должно быть, никто не мог бы сказать наверняка. Большинство построек украшали массивные колонны и балконы с ажурными чугунными решетками. К дереву была привязана лошадь, которая мирно ощипывала листочки небольшого кустика. Она не колеблясь вышла бы за старого барона, если б красивый офицер не запал ей в душу. Когда-то гуроны увели в плен двух бледнолицых ингизов. Наконец она открыла глаза и расправила плечи. Все произошло в мгновение ока.

Как чернильная клякса на картине, просто не так, не к месту и не ко времени. Корабль бросил якорь в порту и пассажиров на шлюпках доставили на сушу. Пойти служанкой в какой-нибудь провинциальный дом, ей, графине де Валентайн. В честь нимфы, безнадежно полюбившей силача Геракла. Широкий пояс, завязывающийся сзади пышным бантом, делал заметнее узкую талию.

Это желание – мой радий. Правда, пока еще ни слова не было произнесено о ребенке Линетт и о том, что сделал с ним Бентон. Другие обнаружили, что им просто некуда и не к чему возвращаться. Но она прекрасно все помнила еще с довоенного времени.

Индеец тут же полоснул противника по горлу. Раздался яростный рев. Мужчина не рассуждал, всего его заполнило одно-единственное желание. Она чувствовала, что произошло какое-то недоразумение. Многие не отказались бы от такого преимущества, как женитьба на вас.

Но не с женщинами, не со стариками. Юная леди избрала такую манеру поведения. Люди перешептывались у нее за спиной и не таясь, подталкивали друг друга локтями, указывая на нее. Она стонала, сжимала ноги и извивалась.

До земли она не достала, но было слишком поздно, огонь уже лизал дверь спальни. Мальчик показался Линетт таким красивым, что она почувствовала почти физическую боль. Похоже, они жили вполне счастливо и собственное счастье научило ее теплее относиться к другим людям. Не представлялось, что она и Хантер смогут жить вместе, как все обычные нормальные люди. Все началось с того, что индейцы неожиданно разделились.

Так что, вперед. Но к тому времени, как Луиза стала женой Тома, его отец потерял почти весь свой капитал. Морская вода была не лучшим лекарством для его ран.

Онор поддержала его, как поддерживала вообще все его начинания. Нам не нужно ваше оружие, не нужны ваши деньги, — серьезно заметил Волк. За эти несколько минут перевернулась вся жизнь Линетт.

Каждый испытывал потребность знать, где находится, что делает и говорит другой. Расстояние от старта до финиша едва ли превосходило четыреста ярдов. Не отводя глаз от лица Линетт, он начал расстегивать пуговицы платья. Хантер не отпускал, его настойчивые, требовательные губы слились с ее губами. Бентон заглянул в комнату жены.

Линетт все еще имела над ним ту же власть. Розмари, наоборот, никто бы не назвал красавицей. Две руки вдруг опустились на ее плечи. Увидев их, он ничего не сказал, даже слов приветствия, только сменил положение. Все это не походило на надоевшую дичь, которой они питались во время путешествия.

Я не верил своим глазам. Правда, они наивно полагали, что ее радует предстоящая свадьба. Я надеюсь.

Вот он открыл глаза, пальцы разжались и нож выскользнул на землю. Они были молоды, хорошо сложены и ненавидели всех бледнолицых без разбора. Волк задал темп, который она не в состоянии была поддерживать. Блюда показались замечательными. Поливают лилии в период цветения, поддерживая почву в увлажненном состоянии. Все будут смеяться над ним и называть рогоносцем.

Ей угрожает брак с дикарем, которого она боится, которого просто не выносит. Онор в изящном платье из светло-абрикосового шелка сидела рядом с губернатором. На лице застыло спокойное, даже безразличное выражение. Она окликнула его, но он даже не счел нужным обернуться. Он устало опирался на толстую палку, по-видимому, преодолев длинный путь.

Она уже достигла окраины Парижа, когда какой-то экипаж едва не сбил ее, задев углом. Меньше всего мне хотелось что-то им объяснять. —Не нужно преувеличивать, — мягко сказал Фурье. — Такие огромные пространства, столь малочисленные народы их населяют, разве уголок этой прекрасной земли не может остаться за нами.

Форт пал. Ты дала мне жизнь и забрала ее с собой. «В конце — концов, если человек себе враг, какой смысл уговаривать и сыпать доводами», — сердилась Онор. Я уж понимаю в таких вещах. Они вынесли ей приговор и он не подлежал обжалованию. Посмотри вперед. Придется смотреть ей в лицо, тогда он увидит эти живые черты, сияющие глаза, милый изгиб губ, поблескивание зубов.

Она храбро глядела ему в глаза и их молчаливый поединок остался без победителя. Она боялась его теперь больше, чем одиночества, диких зверей и голодной смерти в лесу.

Он вновь узнает ее, опять вспомнит ее тело. Но Онор чувствовала только, как каждый уголок ее сердца затрепетал от любви и нежности.

Вдобавок ко всему она чувствовала себя странно одинокой, было очень тоскливо. Линетт сняла один туфель и отставила его в сторону, затем другой. Ей подумалось, что она вполне успеет скрыться, пока идет сражение. Если Мэри Маргарет вдруг исчезала из поля зрения, Линетт начинала беспокоиться. Мои глаза закрываются и все отчетливее видна ты, моя любимая. Он был спокоен как всегда, но она сидела, как на иголках.

Возможно. У нас будет намного больше шансов, если мы будем иметь вид добропорядочных джентльмена и леди. Непроглядная тьма не позволяла ей ничего разглядеть. Конвей открыл ключом верхний ящик стола, достал карту, расстелил ее на етоле. Онор подбежала к борту и если у нее были какие-то сомнения, то они тут же пропали.

В подушке была ямка — место, где лежала голова Хантера. Было понятно, почему хмурые монахини в приюте считали Мэри Маргарет несносной. Такой аккуратный маленький домик. За несколько лет они стали близкими подругами.

Вскоре выставленные алгонкинами часовые преградили им путь. Онор приготовила оторванный кусок своей нижней юбки. Зачем о ней думать. Мерные удары барабанов навевали тревогу. Хотя это было все-таки лучше, чем ничего.

Помимо разговоров и бесцельного шатания по палубе, больше нечего было делать. Индейские воины радовались, захватив в плен одного из вождей. Комнатка вдруг показалась ей ужасно пустой.

Девчушка очень забавно рассказывала, чем смешила Линетт. Она собралась с духом. Но даже дикий, волчий блеск этих странных глаз не испугал ее. Совсем немного, но все равно вид ее ног взволновал Хантера. Линетт давно была замужем за другим.

Укрытие на зиму не требуется. Кантадьер развалился на кресле, вытянув ноги и пристроив их на соседний стул. Но он этого не требовал.

Но все уже только и говорили о нем, о Линетт и Хантере. Только Бентон Конвей все еще на деялся завоевать красавицу Линетт. Она сама не поняла, как это случилось, ведь она не была так глупа, чтоб портить отношения с человеком, от которого зависела. «Белая чайка» медленно погружалась. Таких проповедей она слышала десятки, похожих друг на друга, нудных, с навязчивой моралью. Но ничто не могло вывести его из себя.

Онор села напротив него, чуть пригубив вино и рассеянно разглядывая его на свет. Теперь она не была в панике, не спешила, а Волк как раз стер с лица цветную краску. Вместе с остатками отряда лейтенанта Ривароля Онор-Мари проделала нелегкий путь.

Но отвезут ли ее домой. Она была великолепна. Потом Хантер проводил ее назад в номер. Он спешился и направился к сидящей на камне в ожидании Линетт. Она тут же ощутила облегчение. Все, она была свободна. Она боялась, что сейчас начнется старая песня: немедленно отправляемся дальше и все тут. Онор все видела и слышала, но ее пока никто не заметил.

Но теперь в выра-ясении глаз еще добавились усталость и цинизм, чего не было раньше. Но этого было недостаточно, к ним бежала дюжина краснокожих, воинственно крича. Нет, я не умираю. Она не хотела выходить замуж за Бентона Конвея. Они пришли, грозные воины нещадно истребляемого племени гуронов, пришли вовремя, чтобы помочь своему вождю.

Линетт никак не предполагала, что последняя часть пути будет такой нудной и долгой. Тэсс, отец которой потерял в этой войне все свое состояние, была вынуждена на своих плечах вынести все трудности послевоенного времени: растить дочь, ухаживать за матерью, которой еле-еле удалось выкарабкаться после тяжелой болезни. Но сегодня она не обязана была тащиться за ним из последних сил, наоборот. Естественно, Линетт было ясно, что он ее больше не любит.

Победитель получал приз — новенький английский карабин. Он вообще ненавидел «проклятых бледнолицых», а тут вынужден был целый день видеть перед собой представительницу враждебной расы. И теперь она сравнивала свои воспоминания с этой жалкой профанацией. Помимо багажа Линетт и его собственной одежды он решил ещо взять лишнее ружье и револьвер. По-видимому, ему не удалось выбраться из горящего дома.

Многие едва сводили концы с концами, питаясь только тем, что могли вырастить на огородах. Она отчаянным усилием натянула тугую тетиву лука. Они добрались до Нового Света без приключений. Он вгляделся в ее лицо и тоже узнал ее. Теперь ни та, ни другая сторона не желали сложить оружия.

Но так будет не всегда. Она была лишена зеркала, но кое-как сама застегнула крючки на спине. Она белоснежным пятном упала поверх голубого платья.

Потом нужно добраться от Галвестона до Фредериксберга. —Ведь знал, что не должен был делать этого той ночью. Только не Волк. Линетт с сомнением посмотрела на все это. А они уперлись.

Солдаты уже развязали его, но стоять самостоятельно он был не в силах и без чувств упал на руки освободивших его людей. Они злились, когда она не реагировала на их приказы. Их глаза на мгновение встретились. Линетт прижалась к нему, ноги крепко обвили мужской торс. Она убежала через окно, расположенное невысоко над мягкой травой.

Мудрый Лось курил трубку, сидя у огня. С минуту они молча стояли, глядя в глаза друг другу. Через четыре года после рождения дочери Онор-Мари родила сына.

Что ты будешь делать, когда твое пылкое сердце остынет и тебя потянет домой, в город. Линетт действи-тельно ушла. Все бесполезно. Но это еще больше разжигало его страсть. Судно оказалось небольшим и кроме них путешествовали еще два пассажира, двое мужчин. Возможно, мне бы хватило мужества, быть безразличной к тому, что говорят люди. Промучившись полдня, она осознала, что хочет пойти.

Самое ужасное то, что он совершенно прав. Больше всего она теперь жалела о неосторожном обещании, данном Волку днем.

Подчеркнутая холодность, с которой он говорил, больно задевала Линетт. редактора. ). Дрожь охватила ее, бросив в холодный пот. С одной стороны – маленькое, но глубокое озеро, вода в нем черная, а по ней стелятся огромные кувшинки, белые, как снег. Они поприветствовали друг друга и Онор присела рядом. Их надо было взять до того, как Линетт направилась в его комнату спать.

Кроме того, он знал, что она любит его, что бы она при этом не делала или не говорила. Но выяснилось, что она всегда могла на него рассчитывать. Волк одним прыжком оказался подле нее.

Чтобы избежать пересыхания и перегрева почву мульчируют перегноем или торфом слоем в 5-6 см. Лилии хорошо отзываются на подкормки. Из окон вырывалось пламя, летели искры. Вполне можно было бы бежать. В конце концов, у них была определенная цель и Хантер сам часто ловил себя на том, что думает о своем ребенке. Волк сражался с помощью одного лишь ножа и ему приходилось несладко.

Может, отпущенное ей в этой жизни счастье она уже использовала. Противники замерли, настороженно прислушиваясь.

Молодая женщина выглядела спокойной и уравновешенной. Движения каждый раз обнажали голую ногу выше носка.

Вспомнилось, как она выглядела, когда забирала чемодан. Отбросив все это в сторону, он взглянул на уже ничем не прикрытое женское тело. Сквозь полупрозрачную ткань просвечивались темные кружки сосков, которые у него на глазах увеличивались и набухали, возбуждая еще сильнее.

Хотел сохранить ее, но не хотел терять дядиных денег. Он вытер ладонью мокрое от слез лицо Линетт. Индейцы появились внезапно, вдруг отделившись от тьмы. —Я был таким идиотом. Онор так никогда и не вернулась в Европу.

Это очевидно и он разумом понимал, что ему без нее лучше. Были поставлены условия: обрученные должны выдержать до свадьбы определенный приличный срок. Ей не придется делить с Конвеем постель, он достаточно ясно дал понять.

Когда он, наконец, оторвался от ее губ, Розмари охватило отчаянье. Подстроено только ради того, что бы индейцы вернулись в свои леса без нее. Туда девушка ездила со своими родителями. Так, как будто она отсидела долгий срок в тюрьме.

Лучше не смотреть. В воздухе витал запах жарящейся оленины и горького смолистого дыма. Все, что Линетт испытывала в этот момент, было тепло рук Хантера.

Наконец Хантер остановился. Приходилось часто менять лошадей на станциях и ночевать в обшарпанных придорожных отелях. До Онор донесся веселый женский смех, шумная возня детей. Линетт видела обнаженное, сильное тело над собой и по жилам разливался жар.

Мы встречались во второй половине дня, где-то в 5-6 часов, раньше этого времени я никогда ее не видел. На своей щеке Линетт чувствовала горячее дыхание, во рту ощущала движения жадного языка. Поза его тела говорила, что он долго и терпеливо ждет.

Линетт хотела порассуждать о том, какая девочка сейчас. Но наступил вечер, гости разъехались и она осталась одна, одна наедине с чужим человеком, толстым лысым стариком со скользкими глазками. Недалеко от нее, прислонившись к камню и положив на него ружье, сидел незнакомый мужчина.

— говорила она себе, — ты заслуживаешь, чтоб в следующий раз тебя растерзал какой-нибудь зверь». Но никакие доводы матери не убеждали.

Шумные волны разбивались о рифы, обдавая их брызгами. Линетт отступила назад. Что бы ни привлекало Хантера в женщинах, он, очевидно, в ней этого не находил. Дверь подалась внутрь, вход был свободен.

Онор брела за ним, осыпая себя бранью. Нет ничего для него слаще поцелуев Линетт. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. Свадьбу назначили, не откладывая. Она сама бежала сюда.

Потихоньку она завоевала если не их доверие, то, по крайней мере их расположение. Я прибыл туда, довольный собой, с киркой и лопатой. Он делал все возможное, не позволяя мыслям вновь возвращаться к этой женщине. В каждом его движении была ловкость дикого зверя. Главное то, что занятие любовью с Хантером останется всегда на подростковом уровне.

Уже ничего не изменишь. Онор возликовала. Линетт ощущала его твердую, возбужденную плоть, вспомнилась их волнующая близость. Но, наконец, весной 1861 года мистер и миссис Сандерсы отступили и благословили их.

Каждый вечер, после ужина, он закрывался у себя в кабинете и пил. В 16 лет я поняла, что люблю его. Я пожил с ними и однажды, копая вместе с ними какие-то съедобные коренья, я вырыл вместе с песком желтый самородок, золотой самородок. Вся мебель здесь — это только один стул и одна кровать.

Из армии не отпустят ради женитьбы на невесте. Ей не хотелось встречаться ни с кем из Тиррелов. Она послушно съежилась за валуном.

Ее обморок выглядел совсем как натуральный. Майор давно побаивался, что французы привлекут на свою сторону индейские племена. Этот звук, эти ощущения, казалось, совсем лишили разума. Но если вы никогда не захотите, обещаю, что не буду требовать невозможного.

Все ее воспоминания касались любовной страсти, независимо от того, как давно это произошло. Она не долго думая зашила их за подкладку платья. Мне этого было достаточно, но в один день, выходя из прачечной, я увидел ее разговаривающей с одним парнем. Рука нащупала плоскую мягкую землю и он впился в нее ногтями. И ничто не должно помешать им.

Его власть и богатство заставляли людей бояться, никак не вызывая ни любви, ни симпатии. Возможно. Она не выглядела заброшенной, но хозяев не было дома. Линетт обняла его за шею и прильнула, желая слиться с ним воедино.

Он станет основной темой для разговоров. На самом деле я ненавижу архитектуру. Кожа на ладони была шершавой, но прикосновение — легкое и нежное. Он спросил себя, что же скажет мать, когда все выяснится и улыбнулся, зная, что ее слова будут: «Не останавливайся ни на минуту, пока не привезешь эту маленькую Тиррел домой, в родную семью».

Последняя неделя в племени гуронов протекла для Онор приятно и необыкновенно быстро. Ее прекрасные волосы были короной уложены вокруг головы и щедро украшены драгоценностями. Ее фигура могла свести мужчину с ума, такая милая и желанная. Я так хочу быть рядом. —Я не могу больше, — всхлипнула она. Кто-то схватил ее, она крикнула, призывая помощь.

Зрелище было устрашающее и Онор поежилась, глядя на Волка. Никакие часовые не могли остановить ее.

Онор наконец-то могла отдохнуть. Он тяжело дышал, а глаза возбужденно блестели, как у больного с высокой температурой. И нежность с привкусом горечи затопила ее сердце. Он смотрел на нее сверху вниз, а она, не дыша, смотрела на него. Несколько смуглотелых людей с лицами, похожими на древние маски, ворвались в дом, крича что-то на своем языке. Мудрый Лось, самый старый и уважаемый, стоял чуть впереди остальных.

Его голова словно обратилась в огненный шар, так нещадно пекло солнце гор. Когда же они выехали из города, незнакомец приотстал, потом совсем потерял их из виду. Может, она уже потеряла Волка.

Гидеон и Шелби были на несколько лет их старше, вот таким образом чаще держались вместе, не принимая к себе младших и постоянно важничая перед ними. Ни о чем другом она не могла и думать. Больше в душе не было зияющей пустоты, которую могло заполнить только присутствие Линетт. Тонкий нос был с небольшой горбинкой, как у южан. Она не сможет вечно стоять с пистолетом в вытянутой руке. Пусть хоть порождение ада. Они обменялись несколькими ничего не значащими фразами.

Там же брошены были груды хлама, который она неизвестно почему не выбросила. Пока еще у нее было время. Вот здесь когда-то они с Волком поднялись по склону. Грохот страшного удара сотряс воздух и ворота поддались мощному напору извне. В его глазах застыло выражение недоверия. Волк бросил бесполезный лук.

Он протянул руку и развязал бретельки сорочки. Как ни странно, он не сомневался, что она вернется. Волк вполне разделял энтузиазм товарищей. Но дальше дело пошло хуже.

Комендант Ле Шарбон же сказал, что гуронов видели в районе Больших Озер. Линетт старалась не думать о политических взглядах своего мужа. Удивительное ощущение надежности после потрясшего ее душу страха, вызванного его словами. Но нельзя допустить, чтобы он видел ее слезы. И Хантер любил ее. Я даже подумал: «Если с ней что-нибудь случится, а я завтра ухожу на войну. ». Покончив с этим, они оба погрузились в пылающий огонь.

Такое выражение появилось у него после длительных, в течение нескольких лет, тренировок. — повторяла заплаканная девушка, подняв широко открытые, ярко-голубые глаза. Но, по-видимому, они быстро теряли очарование молодости. Волк словно нарочно пытался вывести ее из равновесия и действительно, Онор скоро захотелось закричать, что она передумала, что ей не нужна ничья помощь и чтобы он убирался ко всем чертям.

Сейчас Хантер уже не любит, но не может отрицать, что она все еще имеет над ним власть. Она не плакала, не убивалась, как в прошлый раз, узнав о смерти Хантера, но неподвижно лежала и тупо смотрела на камин, уставившись в одну точку, потеряв всякий интерес к окружающим. Ей придется сбежать или ждать помощи, которая неизвестно, будет ли когда-нибудь вообще. Я одинок – у меня не было никого и ничего дороже Анны. Она сидела около него в течение долгой-долгой ночи, с жадностью скряги собирая мгновения, когда он был рядом. Что, спрашивается, может придти ему в голову. Она переходила от возбуждения к отчаянию, писала Генриху умоляющие записки, рвала их в клочья, невпопад отвечала и тайком изучала модный журнал с шикарными платьями, о которых раньше не смела мечтать. Это был унылый поход.

В сущности, Линетт вела себя так с того времени. Провести весь вечер в комнате с Хантером будет просто невозможно. Линетт, старшая из них двоих, была настоящей красавицей. Думал о ней. Нет Все кругом поплыло и, переливаясь всеми цветами радуги, постепенно почернело. Потом он быстро выскользнул из кладовки и тихонько вошел в кабинет сестры Матильды.

Мэри Маргарет имела абсолютно неиссякаемый запас смешных и фантастических историй. Вот уже доносится слабый запах дыма — люди близко. Линетт понимала, что нужно выбросить его из головы. Волк, который после старейшин племени, не желавших лично общаться с французами, был самым влиятельным из вождей, сам разговаривал с губернатором. Кроме того, уже не имело значения, кто мой муж.

Ей не удалось встретить его взгляд. В ней еще теплилась слабая надежда, хотя Линетт даже боялась думать об этом, что Джулия все еще может находиться в том самом приюте.

После этого я тяжело болела. «А впрочем, — решила она, — я белая женщина и знатная дама и буду носить такие наряды, какие нравятся мне» И даже если Волк будет издеваться над ее широкой юбкой, пусть. Она впервые проснулась раньше его. Пришлось остановиться, он поскакал назад, чтобы поднять шляпку, вскоре вернулся. Дом, в который она вошла, поразил ее великолепием.

Ревность. Но он другой, он этим не интересовался. Прошло четыре дня с отъезда отца Мерсо. Волк смотрел куда-то вперед, поверх молодой еловой поросли, сосредоточившись на чем-то своем. Онор поколебалась. Я не обратил внимания, но тут ко мне на руки прилетел платок изумрудного цвета.

К стыду Онор, она была сильно уязвлена, когда заметила это. Вскоре они уже поднимались на борт «Белой чайки». Онор изнемогала. Онор подняла глаза на его лицо и испугалась не на шутку. Отпустив ругательство, Хантер остановил его и спрыгнул на землю, не выпуская Линетт.

Полковник дОтвиль позорно испарился с поля боя, спасая свою жизнь. Они хотели идти и ночью, но Онор вольно и невольно задерживала их.

Она кулаком как раз попала ему по лицу. Дверцы шкафа были распахнуты, а ящики выдвинуты. Надежда и страх заставляли сердце учащенно биться. Когда они отстранились друг от друга, то оба трепетали. Возможно, ее уверенность в безнадежности ее затеи сыграла ей на руку.

Лицо Хантера было загорелым, у уголков глаз и рта появились неглубокие морщины — следы прожитых лет. Губернатор встречал индейцев в своем самом великолепном камзоле он был напыщен и чванлив. После такого Розмари прячет новую одежду подальше в шкаф. Лейтенант Ривароль был настоящим джентльменом. Гидеон частенько нежно называл его Лягушонком и, видно, не без основания.

Она давно ушла с головой в благотворительность и протестантские собрания были для нее лучшим времяпрепровождением. Около нее был живой человек. Потеряв от любви голову, молодые люди рассуждали о том, что делать. После того как Шелби и Тэсс поженились, они стали чаще видеться в их доме. Линнет покачала головой, все еще не в состоянии произнести ни слова.

Она закрыла лицо руками. Бентона все станут считать злодеем, даже ближайшие друзья. Говорили они по-французски плохо. Мадам Бенуа недоуменно приподнялась, не веря своим ушам. Каждая секунда, проведенная с ней, была сладкой и в то же время мучительной пыткой. Теперь он сидел, поджав под себя ноги и внимательно смотрел на вошедших. В ней проснулась страсть, которую годами усыпляли. Шелби, ее отец, был старшим сыном в семействе Тиррелов.

Она должна только делать вид, будто любит его, а физической близости не требовалось. Ничего страшного пока не случилось. Это был мужчина необъятных размеров, с круглой лысиной на макушке. В то же мгновение Хантер неожиданно и безнадежно полюбил ее. Они прибыли туда уже после полудня. По крайней мере, за последние годы одинокой жизни в Техасе ее образ почти стерся в памяти. Она не переставала думать о случившемся.

Она не могла сдержать невольной улыбки, на взгляд со стороны, глупой и беспричинной. Она прикасалась к его плечу, смеялась и слушала. Но я не собираюсь последовать примеру твоей первой жены и отправиться на тот свет. Ни один вор не влез бы на такую высоту по гладкой стене.

Она уже стояла по щиколотку в воде. Еще чуть-чуть. Она вылезла в окно. Так и должно быть, решил Хантер.

Никакие мои хитрости не сбили их с пути. По его обнаженному плечу текла кровь. Кто-то бесшумно приблизился к ней. На его удачу, его вскоре назначили в этот форт и его высказывание позабылось.

Несколько мгновений любовался его красотой, а потом осторожно лег сверху. Он, как и она, будет искать Джулию до самого конца. Песчаный берег порос пушистыми елями. Какой-нибудь Зоркий Орел был бы ей гораздо лучшим мужем.

Мысль поехать в Вирджинию одной пугала. Она критически оглядела свое отражение. Они стояли совсем рядом их тела почти касались друг друга. Она легко бросила нож так, чтоб он проскользил по земле.

Казалось, она ждет кого-то. Видимо все вернулись в боковую комнату или прошли на кухню. Я медленно себя изживаю. Эта разлука стала для нее настоящей незаживающей раной. Черт, ведь это же из-за нее.

По крайней мере, так ей думалось. Приходилось часто встречаться на палубе. Линетт вытащила из волос все шпильки и распустила их, чтобы заново уложить. Он представился и, взяв тарелку, которую ему протянула жена, сел на скамейку. Они жили себе у подножья гор, защищенные с трех сторон и не знали, что белые их враги.

Кроме Розмари, у нее не было друзей в городе. Все время, пока они встречались, Линетт стала для него пламенем, сжигавшим изнутри. Она зарыдала еще отчаяннее. Оставшись одна в своей комнате, она огляделась, осмотрела обстановку. Грохот пушечного выстрела подтвердил обоснованность ее сомнений. Более мирную картину трудно было бы вообразить. Он толкнул ее на землю и связал ей руки за спиной.

От этого лошадь взвилась, встав на дыбы. Пил не запойно, до бесчувствия, но постоянно, доводя себя до тупого полузабытья, когда он мог еще сам отыскать дорогу в свою спальню, но с трудом соображал, что за женщина ждет его там. Проснувшись утром, Онор в тревоге протянула руку ища Волка. И возможно, с их стороны просто непорядочно провоцировать такое поведение ребенка. Онор не думала, что все будет так.

Он знал, что нужно дать ей время самой разобраться в себе. Но в глубине души он признавал, что смотрит на нее не по этим причинам, а так как привлекает ее красота. Но безопаснее было бы, чтобы ее увели солдаты. Сын Гидеона лежал на животе. Бентон проклинал себя за такую дурость.

Только положение в обществе Пайн-Крика дочери мешало превратить его в настоящего изгоя. Пока индейцев было много, они общались между собой, не обращая на Онор внимания. Не выпуская из губ сосок, Хантер скользнул рукой к трусикам и дальше. Онор привела Волка в свою каюту, убранную изящно, словно одна из комнат в ее замке. Одна ее нога была крепко зажата.

Рядом находилось седло. Все же хотелось бы поговорить с ней об их дочке. Такой ситуацией не следует злоупотреблять. За последние годы, после того как она вышла замуж за Бентона Конвоя, ее внешность слегка поблекла.

Я стал думать, как согнать этих проклятых дикарей с их чудесной земли. Я хотел, чтоб они просто ушли и жили где-нибудь в другом месте. Их малыш умер, а она сама стала женой другого. Хантер устроился на своем месте, стараясь не смотреть на сидящую рядом Линетт. Ей хотелось иметь что-нибудь для защиты.

Весьма кстати из лесу появились несколько индейцев и Волк был среди них. Мужчину они, безусловно, бы не выдержали, но по-девичьи легкую Онор кое-как удержали. У самого пояса Волка на ее запястье вдруг сомкнулась его сильная рука. Столь напугавший ее индеец лежал в двух шагах от нее с размозженной головой. Кроме того, не было полной уверенности, так как задержка длилась всего несколько недель. Женщина забывала, что связана узами несчастливого брака с нелюбимым человеком и обязательствами, взятыми на себя много лет назад.

Она не сможет обогнать его. Где-то глубоко-глубоко в душе Линетт инстинктивно ощущала, что Хантер тоже любит ее. Она никогда и не любила его. Без необходимости он почти не разговаривал с ней.

Пока она колебалась, в просвете показалась смуглая рука, втащившая ее внутрь. Она вышла на улицу и остановилась в бессильной и горькой ярости, не зная куда податься. Ее била дрожь, глаза непроизвольно закрылись. Я верю, ты честна, твой язык никогда не лжет, когда ты вот так глядишь. Линетт казалось, что она чувствует тепло, ощущает именно его запах. Земли, где таились такие сокровища.

Линетт взбежала по ступенькам наверх, к себе в комнату. Бывали моменты, когда Линетт ненавидела мужа и сейчас как раз был такой случай. Она смущенно улыбнулась. Еще пару шагов, еще одно усилие. Это понятно.

Она не брала на себя отыскать для Онор мужа, она лишь позволила ей сделать это самой. Встретив тебя, я узнал многое: важное и не очень. Он ощущал себя молодым, полным любви и страсти к обожаемой девушке. Глаза закрыты, пальцы впились в плечи и спину Хантера.

Все старые ведьмы с удовольствием будут выставлять Конвея злодеем в душещипательной драме. У Линетт перехватило дыхание. Наконец, оторвавшись от губ, он отпустил ее. Онор, крича, пыталась отвести руку, тянувшуюся к ее горлу. Сейчас он меньше всего нуждался в Линетт Конвей и ее ребенке. Онор даже отвернуться не успела. По крайней мере, у нее еще есть гордость.

Бедра слегка покачивались в такт шагам, она была привлекательна. Девушка взглянула на стоявшую рядом Линетт. (Прим. Она не в цепях, но ее стерегут. Он ясно дал понять, что к его сердцу невозможно отыскать никаких путей. Пока они ехали, то почти не разговаривали. Ну что ж, когда они подойдут вплотную к данной проблеме, то как-нибудь решат ее.

Может быть, Хантер не осознает, не хочет признаться в этом даже самому себе. —Помогите. Онор оглянулась на Фурье. Я знал, я изучал, что может сделать радий с организмом человека. Что-то проходящее и несерьезное. Простыни страшно скрипели, норовя порваться.

лал выслушать объяснений и не пришел к ней выяснить причину столь поспешного замужества. Но рано или поздно вся история станет известна. Ведь она замужем за другим и хотя презирает Бентона, ничегб не меняется. Конечно, Волк взял ее в плен и это вовсе не весело, но и не обижал ее.

Линетт не отставала от него ни на шаг. —Я вижу, что вас удивил. Онор-Мари встретилась глазами с Волком. Но остаться наедине почти не представлялось возможным.

Онор вглядывалась в его гордое лицо с посеревшими губами. Она мигом бросилась вперед. И она застала индейцев врасплох. Волк холодно глянул на Онор, когда она, прихрамывая, вышла на свет. Волк с трудом уворачивался от мощных лап. Она метнулась в каюту. Грудь Линетт прижалась к его груди, твердой, как камень. Это мой ребенок.

За эти годы она сблизилась с семьей погибшего мужа и очень быстро подружилась с Мэгги, которая раньше считала Тэсс кокеткой, чья красота совершенно бесполезна. Светло-голубые глаза немного косили, не умея еще останавливаться на одной точке.

Он встретил взгляд Онор и его темные глаза сверкнули. Едва завидя остроконечные верхушки их палаток, Онор уже была уверена, что найдет его там. Наконец явились вожди, в расшитых бисером одеждах, с ярко раскрашенными лицами, с выражением глубокого презрения в глазах. Наконец ее пренебрежительно швырнули на землю.

Раздалось ужасающее шипение. Водились и линь и щука и плотва, но чаще всего брал карась. Белое перо с темным кончиком, неизвестно как туда попавшее. Они палили из ружей наугад, постепенно впадая в панику. У нее просто наступило полное оцепенение.

Онор собрала лишь самое необходимое. Теперь неудобно было подниматься к ней снова. У одной стены стояли метлы и веники, рядом два ведра, а на полках лежали тряпки, щетки и другие подобные вещи, предназначен-ные для уборки. Все было подстроено.

Шаг за шагом, стараясь двигаться незаметно, она приближалась к Волку. Ничего не говоря, он просто смотрел на нее блестящими глазами. Страшный удар сокрушил деревянную дверь. Она считала, что и ей не помешает отдых. Где она может быть, чем занимается.

Теперь она знала, куда ей ехать. Но они такие упрямые. Девушка проявляла интерес только к нему. Тогда Хантер увидит ее расширившиеся глаза, когда будет двигаться в ней, когда будет слышать тихие стоны сладострастия, чувствовать, как двигаются под ним ее бедра.

Она влюбилась по уши, безумно влюбилась в Хантера Тиррела. Онор была неплохой наездницей, но эта поездка вымотала ее до изнеможения. И вот, конец. Она чувствовала, что ее обнимают железные руки и не могла ни пошевелиться, ни вздохнуть.

У Линетт вырвался слабый крик, она крепко обняла его за спину. Он не спеша поехал за троицей по улицам города, держась от них на значительном расстоянии. Как и его жена, он выглядел невысоким и грузным. Судьба вспомнила о ней и однажды Онор застала там незнакомца.

Но не знал, как это произойдет. Ведь что-то же повлияло на Волка. Он неистовствовал, пока на шум не появилась мадам де Серизи.

У него не будет веских причин настаивать на ее немедленном отъезде. Учимся в одном колледже. —Закрой окно, — проговорил он, присаживаясь на край ее жесткой кровати. Она еще раз хрипло позвала на помощь, но голос сорвался от усилия.

Мы пошли к могиле. Оказавшись в плену у янки, остаток войны он провел в тюрьмах. Одно его присутствие разжигало живые, зудящие ощущения страстного желания. Надеюсь. Я – хирург.

А до того она называлась «Маяк», была предназначена для отдыха рабочих самого крупного в Городе завода с таким же названием и процветала. Пустота рядом заставила ее окончательно открыть глаза и вскочить. Выносливость и терпение Тэсс поражали многих.

Теперь она ни в чем не знала отказа, любая ее прихоть немедленно исполнялась. Мне все равно, назовут ли меня падшей женщиной. Спать ей перехотелось. Хантер отрезал еще кусочек мяса и принялся есть. Но у нее не было выбора.

Волк был не слишком крепко связан. Имя Антуана де Фурье ей ничего не говорило. Нет, хуже неизвестности ничего не может быть. Все изложенное словами, написанное черным по белому, все выглядело ужасно глупо. Тогда я шепнул пару слов кому следует.

Онор невольно подтолкнула его, заходя, — лейтенант медлил. Это мешало ей. Боевой клич мог означать одно — охотники возвращались, чтобы защищать свое племя. От этого легкого движения внутри у него все сжалось, внезапно стало жарко и неудобно. Она опоздала, Волк попал в лапы своего врага.

Так «Белая чайка» пересекла Атлантику. Линетт абсолютно растерялась и не знала, что отвечать. У хозяйки даже была идея назвать бывшую турбазу «Нимфея».

Она не могла бы перекричать плеск волн, даже если на берегу был бы кто-нибудь живой. Линетт не помнила ничего, кроме страшной боли. Вдвоем чувствовали себя неуютно, неловко и едва могли взглянуть друг на друга. Это наполняло его неудержимым желанием. Обняв ее стан, он вывел ее прочь. Она последовала за Волком в вигвам, где собрались старейшины и вожди.

Я думал. Конвей не просил любви или расположения, симпатии к нему. Он хотел мира и не хотел истребления индейских народов. Тогда у Линетт была бы пышная свадьба, как она хотела, а не поспешное бракосочетание. Розмари до сих пор не знала, что толкнуло Линетт на этот шаг. Не имело значения, кто она, откуда, насколько она умна, добра или даже богата. Там, в долине, развели костер, а пленника привязали к столбу, врытому в землю.

Она действовала молниеносно, не раздумывая, повинуясь внутреннему голосу. У нас будут раздельные спальни и я обещаю, что не стану заходить к вам. Хочет следить за ней. Я путешествовал, объездил вдоль и поперек все эти земли, познакомился с индейцами. Ванна помогла Линетт восстановить утраченные физические силы и упавший дух.

Это мог быть ктонибудь из пиратов, решивший милосердно добить ее. Что бы путешественники ни делали, всегда ощущали присутствие друг друга. Имелось три балкона на втором этаже.

Грозы в этих краях необычайно сильные. Рядом лежали орхидеи, лилии и гладиолусы. Оружия у нее не было, мешок с сухарями истощался, впереди маячил призрак голода. До Онор донесся вскрик. Его жизнь разрушена.

Его готовность встретить опасность вдруг обернулась страстью. Теперь она вдруг стала действовать им на нервы. Дело касалось их дочери. Она отгоняла соблазн, но мысленно прикидывала, что бы надеть. Огромный разъяренный медведь был грозным противником.

Все слова вылетели из головы. Зачем. Последние несколько минут он сосредоточенно разглядывал мысы своих ботинок. Вот так пришла к ним цивилизация, в виде грозного оружия белых людей.

Может быть их поселок все еще там, где был, когда она томилась в плену. Но он безоговорочно верил ей. Смешное положение малыша заставило Хантера улыбнуться. Оттуда ей пришлось спрыгнуть. Индианка молча мотнула головой, так что ее косы взметнулись и упали ей на грудь. Они бы принадлежали миру, где больше не было бы разделения на краснокожих и бледнолицых.

Отмытая, причесанная и переодетая она робко вышла из комнаты, оглядываясь по сторонам. Выругавшись сквозь зубы, он сжал кулаки. Не удержавшись, он взглянул на Линетт. Хантер никогда не лгал, никогда не использовал ее ради достижения каких-то своих личных целей. Стоунроуз находился вдали от кампуса. Вот таким образом у нее оставалась возможность вести беседы либо с Хантером, либо с Мэри Маргарет.

Дом ничем не обращал на себя внимания, кроме своих размеров. Ты готова разделить со мной все и горе и радость. Всего этого она не сказала отцу Мерсо. Индианки в волнении сбились в кучу, беспомощно оглядываясь. Ушли и Волк и Паук и Грозный Гризли.

Онор заметила, что он сильно побледнел. Он всегда действовал инстинктивно, не задумываясь, бросаясь во все, как в омут с головой. Его слова были такими неожиданными. Она не обращала внимания на попытки Линетт подобрать ей платье, подходящее по цвету к ее типу кожи или под цвет глаз. Одни разговаривали, другие уходили и приходили откуда-то из-за деревьев, со стороны дороги. Долго Онор не выдержала.

Онор невольно восхитилась ловкостью ее быстрых рук. Она может положиться на Хантера. Но Линетт понимала, что ради того, чтобы отыскать дочь, она способна и на более худшее. В то же время один из них всегда ощущал присутствие другого. Единственное, что им досталось в наследство, — это большой дом, представляющий собой квадратную белую постройку.

Ее отсутствие вызвало раздражение Бентона, а Розмари испугалась, ведь тогда нельзя будет пойти на вечер к тете без сопровождения мачехи. Поначалу он испугался не на шутку, когда ему сообщили, что к форту приближается индеец.

Ни одна женщина не могла устоять перед его очарованием, любой приз он выигрывал. А пока майор боялся индейцев, как огня. Индеец был гораздо сильнее. Она приоткрыла глаза и поглядела в его сторону.

И теперь вернулся просить руки дочери вождя Важенки, которая осталась жива и невредима. Пусть. Волк наверняка не попался бы у них на пути, если бы не думал, что она в форте. Монт сжал рукоятку пистолета и похоже, ярость ослепила и оглушила его.

Вождь важно кивал. На это тоже понадобится несколько дней. Ты совсем юная, Лилия, ты станешь старше и земля твоих предков позовет тебя.

Ее душа была слишком изранена и незащищена, чтобы испытывать чувства, которые всегда пробуждал в ней этот мужчина. Он всего лишь обладал большей силой воли, чем белые могли предполагать. «Самое время сбежать из плена», — с горечью подумала она. Линетт собиралась не подходить к лошади, купленной Бентоном для нее.

Она не подурнела, но стала смотреться гораздо старше. Простит, так как уже в сердце своем принял ее — такой. Она упала. Он всегда серьезно объяснял ей все, что бы она не просила. До вершины оставалось уже совсем немного. — Он горько сморщился. — Я надеялся быть дома в конце лета. В ответ на прикосновение сосок стал еще напряженнее, тверже и чувствительнее.

Вперед, в лес, к озерам. Не такая уж серьезная цифра. Он сжал Линетт в своих объятиях, почти подминая под себя. Она всегда делает это в течение нескольких минут, пока волосы не станут гладкими и расческа не будет свободно проходить сквозь них.

Склонившись над картой, он водил по ней дрожащим пальцем, выискивая Арканзас и Техас. —Отец Мерсо, к вашим услугам, — его снисходительный тон сменился нарочитой любезностью. Это была супружеская пара, люди среднего возраста, состоятельные, которые ценили «Лилию» из любви к уединению. Бентон лишил Линетт дочери — это они разнесут по всему городу. Она демонстрировала их Хантеру, который в этот день завтракал с ними в комнате.

И в то же время больше невозможно было сдерживать себя и ждать. Она приоткрыла дверцу кареты и едва не вывалилась прямо на руки Волку. Встретился человек, с которым хотелось бы быть рядом всегда, с которым можно связать свою жизнь. Спрятаться.

Он был жив. Какая-то тень отделилась от борта. Тиррелы никогда не были болтливы и сейчас хранили молчание.

Да и потом, у него была дочь, всего лишь на пять или шесть лет моложе Линетт. Она услышала негромкое ворчание, что ее следовало бы запереть. «Либо у меня бессонница, либо что-то не так», — решила Онор. Его взгляд снова задержался на Линетт. Пальцы впились в ее кожу.

Она предполагала, что он хочет видеть Линетт. Теперь все узнают, что Линетт ушла от него, убежала с Хантером. Она знала, что болтают здесь, что она любит деньги и только вот таким образом вышла за Конвея замуж. Линетт достала из своего чемодана гребенку и начала расчесывать волосы. Что делать теперь. Они попрощались и Онор, безжалостно усмехаясь про себя, вернулась в свои скромные апартаменты.

Она поспешно кивнула, задвинула щеколду и опустила жалкие занавески. Потом, к концу вечера, она была уверена, что ненавидит его. Шелби поприветствовал Тэсс, потом Линетт и представил их своему брату Хантеру.

Она вспомнила — она, улыбаясь, сошла по трапу под руку с красивым молодым мужем. Может быть, она всегда будет так жить. Она невольно поежилась. Она бросилась бежать, все еще надеясь, что ее план бегства не окончательно провалился. Нежное прикосновение заставило ее вздрогнуть. Он казался равнодушным. У него была манера расчесывать остатки волос от одного уха к другому.

Он слегка пошевелился, почти бессознательно, немного изменив расположение своего тела. Хотя невозможно и мечтать о лучшем помощнике, когда дело касалось силы и безопасности. Слушайте же, Онор. За три километра до «Белой лилии» асфальт заканчивался, дальше шла обычная грунтовка. Волк не проснулся и она вздохнула с непередаваемым облегчением.

Генрих дАрно входил в бальный зал, веселый, оживленный, довольный собой. Волк быстро собрался в дорогу. Именно эти качества и его бесшабашность притягивали ее к нему. Она делала это всю жизнь.

«Я люблю тебя, Анна» сказал про себя. Она бросилась бегом за индейцем и, поравнявшись с ним, просто загородила ему дорогу. В четыре я собрался и сел в такси. Он был сильным и Линетт ни разу не видела, чтобы он когда-нибудь чего-нибудь испугался. —Нет.

Однако никто не смог бы заметить этого, как бы ни старался. Оказывается, о ней никто и не знал. Любимая, мне без тебя так плохо.

Они спустились с пригорка, где расположились индейцы. Она оглянулась ища глазами Волка. Ей не доставало Хантера. Хантер вскочил за куст, оценивая ситуацию. Это раздражало его, но можно было вынести.

Волк получил преимущество, но ненадолго. Вот таким образом Хантер настоял, чтобы на палубе Мэри Маргарет села на стул рядом с Линетт. Она видела только кровь на его теле, каждая капля которой уносила кусочек его жизни. Ее рыжеватые волосы слегка выгорели на солнце, а от свежего воздуха приобрели здоровый красивый блеск. Но такие любители находились. Ей уже не нужно было слов, чтобы понимать его.

Густой лес вокруг, казалось, становился все плотнее и плотнее, гуще и гуще. В нем чувствовалось какое-то невыразимое мужское начало. Он подозревал, что это не очень понравится Линетт. Никто не придет. Ее ждал сюрприз. И только слепой не мог бы заметить, что он ей нравится. Тем не менее она решительным шагом направилась ему навстречу.

И тьма, пугающая тьма подстерегала ее, не давая расслабиться. Волк был немногословен. Она пришла в себя, осознавая только, что сердце у нее разрывается от боли. Начались переговоры.

Сейчас бросалось в глаза, что его внешние черты лица уже не такие яркие и живые, как в молодости. День за днем она рыдала и взрывалась по малейшему поводу, тоскуя по Хантеру. И пожалуйста. Самое главное то, что его никто не заметил. Онор продолжала улыбаться. В этот момент я впервые увидел ее карие глаза.

Было отчетливо видно, какие они густые. Она устремилась к нему, видя в нем благословение небес. — взвизгнул кто-то из команды. Надежды нахлынули на нее, ослепив великолепием. — переспросил он, ухмыляясь.

Он подошел к ней и Онор отвернулась, чтобы не смотреть. Плохо удавалось заставить себя сосредоточиться на настоящем. Она приехала домой за полночь. А пришлось бы дожидаться темноты, чтобы он смог пойти спать во двор.

Онор поняла, что стоит подчиниться. Очередная рюмка исчезла в его горле, не встретив ни малейшего препятствия. Но, к сожалению их скрывали сидящие на носу очки. Их бой был нетороплив и торжественен. Похоже, Монт имел на нее какие-то свои планы. Он не видел ее вечерний ритуал.

Ей принесли поесть и чистую одежду. По ее мнению, он не способен ни на что дурное. Терпеть унижения, беречь каждое су, носить безобразный чепчик. Она имела успех, но преданных поклонников у нее было немного. Но при постоянном общении во время совместного путешествия это давалось нелегко. Рыбалка здесь была отменная, ради нее тоже стоило приехать.

Линетт понимала, что их совместная жизнь будет невозможна. Розмари боялась, что Линетт окажется именно такой. Она слилась с ним, окутав мягкой, обволакивающей женственностью. Но никто, кроме Онор, не заметил этого, отвлекшись на Монта и Дю Гарро.

Но Онор уже видела однажды это лицо с орлиным профилем — лицо ее спасителя. Никто ее не похищал. Ты и сама понимаешь, что никто не обязан нам это говорить.

«Я был идиотом, — подумал он. — Зачем попросил позвать ее. » Он знал это с самого начала, вот таким образом хотел оставить лошадей конюху или привязать их во дворе. Танцы проводились на площадке за рекой. Монт еще не осознал, на что она способна, защищая то, что ей было дорого. Он выглядел разбитым и сломленным, ни с кем не встречался. Земля же здесь черная, жирная и в дождливую погоду машины буксуют.

Линетт ответила на поцелуй, губы ее были также горячи. Она полностью прижилась на новом месте. Он вежливо ответил на произнесенное Волком приветствие. Под пальцами ощущалось напряжение мышц. Линетт ошарашенно смотрела на Хантера. Но горькие мысли, вертевшиеся у нее в голове, никак не отражались на ее безмятежном лице.

Все в нем привлекало, волновало: и его медлительная улыбка и пронзительный зеленый взгляд и обветренные загорелые руки. Музыканты заиграли вальс, один из ее любимых. Но теперь, став старше и опытнее, они уже не были влюблены. Нет уж, домой.

Она не раздеваясь бросилась на кровать. Солдаты проклинали индейцев, оказавших им столь яростное сопротивление. Она знала — Волк презирает слабость. Я рисовал им перспективы, соблазнившие бы любого. Еще у него были длинные, закручивающиеся кверху усы. Измученная долгим переходом через горы, Онор вытянулась около индейца.

Мне потребовалось два часа, чтобы добраться. Хантер открыл глаза и мгновение молча смотрел. Хантер смотрел на белоснежную грудь, на высокие, скрытые тончайшей белой сорочкой бугорки.

Они с Волком как раз шли по склону, минуя вершину холма, когда чуткий слух индейца уловил чужеродный звук. Примерно через два часа за ней зашел Хантер и они спустились вниз, в столовую, обедать. Он был страшен, в черных орлиных перьях, с раскрашенным воинственными знаками лицом. Монт не остался в долгу и завязалась настоящая драка. Это была одновременно и спальня и будуар. Линетт должна была стать дополнением и примерной супругой преуспевающего делового мужчины. Фаркухар Джонс в последние месяцы неожиданно увлекся Розмари и по-всякому преследовал ее. Она поборола страх, подзуживавший ее тихонько скрыться в лесу и шагнула вперед.

Онор вскрикнула. Она тихо окликнула Волка. Он казался старше и жестче. Линетт, как и некоторые горожане, презирала Бентона.

Необходимо сделать это именно ради его будущего. Онор выстрелила, не успев подумать.

Но, кажется, жизнь продолжалась. Когда она вернулась к действительности, уже был рассвет. Вот таким образом она была не готова к такой вспышке ненависти с его стороны. И действительно, она столкнулась с ним почти сразу. Хантер замер. Она, окруженная таким же количеством молодых людей, поворачиваясь к подружке, морщилась, мило гримасничая, как бы говоря: «Правда, все это глупо. ».

Онор рванулась с места, готовая броситься ему на шею, но вовремя остановилась. Она глядела на Волка, не в силах шевельнуться, вымолвить хоть слово. Бракосочетание состоялось.

Линетт вся дрожала, чувствуя влагу между ног. Или, по-современному, держатели контрольного пакета акций. Но роды были долгими и тяжелыми. Ее темно-каштановые волосы казались все-таки светлее его черных кудрей. Лицо Хантера было так близко от нее, а его зеленые глаза потемнели и смягчились заботой.

Она прекрасно подойдет дляклумб, одиночных и групповых посадок, отлично соседствует с другими луковичными растениями, различными однолетними и многолетними культурами (астрами, бархатцами, гвоздикой, ромашкой). Сейчас он больше уже не ощущал вкуса ее бархатных губ, прикосновения атласной кожи, как раньше, когда эти мысли чуть не свели его с ума, в те страшные дни, когда он, вернувшись в Пайн-Крик, узнал, что мисс Сандерс вышла замуж. Они похоронили ее до того, как я пришла в себя. Мадам Бенуа закричала от ужаса и крик ее тут же оборвался — в грудь вонзилась стрела. Они цеплялись за свои драгоценные земли и никуда не хотели идти.

Ей удавалось очень похоже имитировать людей. Острые, горячие стрелы наслаждения пронизывали все тело. Он шагал и шагал по лесу, не оглядываясь, не замечая ее, холодно глядя куда-то вперед. Задержаться на несколько дней, а потом уехать в Вирджинию.

Мало кто знал их второе название: нимфеи. Каждая минута могла принести ей смерть. Но она молода и можно проще относиться к таким мелочам. Ему, несомненно, понравилась мысль, что Хантер, как слуга, сам приведет к их дому лошадей. Перед ней стоял резной столик с фруктами. Ей в сущности импонировала его манера держаться. Я поступила на архитектора только из-за него.

«Пусть Хантер видит, что я катаюсь на коне, а о нем не думаю. Наплевать, если у меня не будет денег и положения в обществе. Что с того, что она не любила этого. Их ничуть не смутило, что я белый. Она знала его лицо, его тело так же хорошо, как и он всю ее. Нужно сорвать одежды и глубоко войти в нее.

Он ее полюбил — чего ж еще. Не хватало мне прожить жизнь в вигваме.

А что он сможет предпринять. Я знал, что он делает с сознанием. Это был человек, старающийся нажиться на нужде людей после падения Конфедерации. Онор впервые могла хорошо рассмотреть его. Когда он начал двигаться в ней, она застонала от удовольствия и блаженства.

Сама она не испытывала ничего похожего, так как давно потеряла к нему какие-либо чувства. Они все вместе стали смотреть, как постепенно уплывают вдаль берега Миссисипи. Она приветливо улыбнулась молодой индианке. Она не могла понять выражение его лица. Хантер — заинтересованное лицо в этом деле. Это была маленькая, но не лишенная изящества женщина. Внутри у Линетт что-то оборвалось.

Тем не менее она ничего не могла сделать. Сдержанность и холодное достоинство племянницы импонировали ей. Вот таким образом догадывалась, какие могут быть последствия. Нестерпимо захотелось погрузить в эти золотые волны пальцы. Но женщина не успела больше сказать ни слова.

Никогда в своей жизни она не плакала от жалости к себе. Она кивала, слушая вполуха. Ее душа, лишившись всех, кого любила» опустела. Выучив слово, она тут же спохватывалась, что забыла предыдущее.

Все стало ясно. Как она ни старалась, отец ей не верил. Лицо Хантера приблизилось.

«Солдаты не готовы к такому, — взволновано подумала Онор. Онор сжалась, понимая, что на карту поставлена ее жизнь. Индейцы собрались вокруг костра, где на земле лежал человек без признаков жизни. Он говорил совсем не то, что она собиралась услышать.

Как заправская узница, она связала две простыни и спустилась не хуже, чем по ступенькам. Положение в обществе много значило для него.

Монт не был дураком и понял, что это не шутка и не ошибка. Наконец она выбежала прямо на середину поляны, где собрались индейцы. Надо смотреть правде в глаза. Ей удалось добросить его на расстояние вытянутой руки, так что Волк смог схватить его.

Я сам себе лгал. Я слишком сильно люблю вас, чтобы принуждать или просить о том, что вам не нравится. Онор ужаснулась и отошла подальше. Она не просила пощады. Линетт знала, что это невозможно.

Линетт поразила разумность его предложения. Черт их знает почему, но они отдали мне Важенку. Приземлившись на мягкую траву, Онор легко вскочила на ноги. Волк стоял, тяжело дыша. Чувствую холод. Ее стан оформился, приобрел соблазнительную округлость и свободную кошачью гибкость. Хантер сожалел, что все так получилось прошлой ночью.

Она дергала ей изо всех сил, но волчий капкан был рассчитан на силу, большую, чем у нее. Она осторожно коснулась его лба, он мгновенно очнулся и Онор встретила его цепкий взгляд. Он страдал от того, что каждую ночь приходилось вновь и вновь испытывать эти муки. «Я не овечка, чтоб безоружной идти на заклание», — решила она и бесшумно приподнявшись, потянулась за ножом и взяла его. Он никогда не смеялся над ее вопросами, над ее растерянностью.

Он даже мог бы сам развязать ее, если б его не сторожили. Теперь она выпрямилась и огляделась. Самое худшее заключа-лось в том, что страсть к ней все еще жгла его изнутри. В глазах Линетт стояли слезы.

Индианка мотнула головой. Волк вежливо слушал. Она переехала в тот же день. Никогда еще она не чувствовала себя такой напуганной. Я — она сдерживала рыдания.

Только там он высвободил руки и девушка отпрянула от него. Все равно. Онор не заметила ни единого сочувствующего взгляда. Разрушена.

Она осталась в прошлом. Ее сердце сейчас билось в одном ритме с его. Это было глупо. Он был связан, но была в нем сила, большая чем простая сила мускулов. И хотя она не выносила приятелей мужа, но вынуждена была постоянно общаться с ними. Он был почти на двадцать лет старше и слишком положительный, на взгляд Линетт.

Черты лица Мэгги были более мягкими, женственными, чем у брата. Он боялся сплетен и не без причин.

Отца пугало, что от него все отвернутся, когда всплывет правда о его поступке. Она вставала и молча шла дальше. Но, несмотря на все это, они поразительно походили друг на друга. Я все ближе к тебе, мой любимый Радий. Непередаваемое презрение застыло в темных глазах. Люблю тебя больше жизни.

Новый рассвет она снова встретила в седле. Скорее ее позвали бы на публичное покарание с ней в главной роли. Платье прекрасно сидело на ней. Он лишь мотал головой, словно медведь. Онор смущенно вспыхнула.

«Но так и нужно», — напомнила она себе. Но кто знает, что может придти в голову дикарю. Это отдавалось в ее сердце новой болью. Турбаза с поэтическим названием «Белая лилия» находилась в каких-нибудь десяти километрах от Города, но добраться туда было непросто. Я сказал им, что должен был испросил совета у своего бога.

Вот дуб, под которым они отдыхали. «Неблагодарная идиотка. Они быстро сложили свои немногочисленные пожитки. Может быть, если она тихо, как только возможно, спустится по лестнице, то сможет выскользнуть из парадной двери, не встретившись ни с кем из них. Хантер улыбнулся и поклонился Линетт. Хотя она и чувствовала себя, как будто в алкогольной дымке или густом тумане безумия.

Но, в конце концов, он все равно догонит. Хотя эти вещи смогут подождать до утра. На какое-то мгновение Онор оцепенела. Легкий дымок, вьющийся над долиной, указал им правильный путь.

Онор отчаялась привести ее в чувство. Монт и с ним солдаты из форта, окружили его и она явственно слышала выкрики «повесить. ». Огляделась, не забыла ли что-нибудь. Она отбивалась от сильных рук, оставляя глубокие царапины на их смуглой коже.

И когда, наконец, он почувствовал, что не может выдержать этого дальше ни секунды, наступил оргазм, подобный землетрясению. Но, похоже, шестое чувство заставило их вернуться домой. Тот, что увидел ее первым, размахивался томагавком. Ведь у нее был только один сезон. Это был мужчина в возрасте, оказывающий ей внимание с самого начала. Народ, который был ей родным, разочаровал ее навсегда.

Во всей его печали и во всем трауре, я слышал биение его сердца и прерывистое дыхание, еле сдерживающее стоны. Хотела быть ближе к нему. Наконец она переоделась и взглянула в зеркало. Он всегда мог стать для нее опорой.

Она же стала потихоньку двигаться поближе к двери импровизированной тюрьмы. Она никогда не принадлежала ему, Хантеру. Он стоял, смешавшись с отрядом своих товарищей и они с суровыми лицами оглядывали ружья. Во мне больше нет организма. С Кантадьером все было сложнее.

К тому дню, когдалужно было отправляться и Линетт и Хантер были уже на пределе. Он не знал, что она способна любить. Она побывала на всех балах, вечерах и прогулках, где только могла. В то же время у Линетт не было иного выхода.

Ему было двадцать два года и он не знал, что такое страх, все смог бы преодолеть. Он подхватил ее и поставил на ноги.

Сердце стучало, словно желая вырваться из груди. Онор хорошо была видна его внутренняя борьба и она не обманывалась на его счет. Он спал сидя, положив руки и голову на стол. Корсарские корабли приближались. Это солдаты расправились с индейцами, охранявшими поселок. Онор решилась.

Она уже привыкла рассчитывать на Волка, но сегодня она не была уверена, что он защитит ее. Но она могла рассчитывать хотя бы на его уважение.

Если бы они даже захотели приютить меня, все равно, ребенок бы рос, как незаконнорожденный. Лес был по-прежнему тих. Она выросла в монастыре, слишком рано осознав, что у нее отняли все. С нами могут просто отказаться разговаривать. Но чем больше она узнавала Линетт, тем меньше она догадывалась о причине этого поступка. Индеец покатился по земле, впрочем, раненный, а не убитый.

В его глазах было что-то туманное, таинственное, отчего по телу Линетт пробегала дрожь. Все чаще все перед глазами проваливалось в черноту, которую с трудом удавалось преодолеть. До глубокой старости они сохраняли гордую посадку головы и легкую походку. Умереть может только тот, кто жил.

Прошло уже четыре года с тех пор, как Онор-Мари осталась богатой вдовой. Горничная проводила ее в спальню, где все было готово для брачной ночи. Это был Свирепый Волк.

В Новом Орлеане им предстоит еще дождаться судна до Галвестона. Там будет чем заняться, чем отвлечься. Все это наполняло ее трепетом.

Не стоило портить Волку репутацию и он пробормотала что-то невнятное и успокаивающее. —Я свожу лошадей к ручью, — бросил он на ходу. Бентон догадывался, что все в городе будут спрашивать о причине ухода Линетт. Важенка была самой завидной невестой в их племени и они ничуть не удивились.

Вокруг танцевального круга стояли группки людей. Нервы были напряжены ожиданием, а внутри постепенно закипало горячее и тоскливое чувство. Ее нелегкое чувство теперь получило подтверждение. Сумерки сгущались, ее била нервная дрожь, перед глазами стояли обезображенные тела погибших индейцев. Одеяло сползло с него. До нее доносились отголоски выстрелов, неразборчивые возгласы. Она знала, что может сейчас сбежать, но не знала куда.

Обычно Розмари носила некрасивые, мрачных тонов платья. Дверь была незаперта. И что же. Мы были лучшими друзьями.

Она рассматривала картины и меблировку, словно попала в музей. Переговорили между собой и по несколько человек стали исчезать в лесу. Корабль уже практически достиг берегов Америки, когда очередная катастрофа вторглась в жизнь Онор-Мари. Я был полон глупой самонадеянности и потерял ощущение реальности. т. е. Он, пожалуй, сделал бы ей предложение. Они поверили мне.

Она сбежала по мраморной лестнице, чувствуя, что ее щеки и даже уши залила алая краска. Ее ждал очередной сюрприз. У его пояса висел нож и достать его сейчас было совсем легко. Даже кузине Луизе это было неизвестно. Несколько мужчин курили, время от времени в руках у них мелькала объемная бутыль.

Он был последним, кому она могла бы обрадоваться сейчас, несмотря на весь свой страх. Он наклонился, обнял девушку за талию и нежно поцеловал в губы. Железные скобы вполне могли сломать ногу, если б не ее туфли, которые смягчили удар. А тропа становится круче, валуны крупнее, ноги скользят по замшелому камню. Под кваканье лягушек – в лес еще метров сто и вот они, железные ворота, над которыми висит плакат: «Добро пожаловать в пансионат «Белая лилия». ». Все, что угодно.

Какая-то девочка там играла. Больше всего Онор тяготилась отсутствием элементарных удобств. Второй вообще был малоразговорчивым, таким хмурым занудой. Она всегда теряла то, что ценила. Наконец, Онор решилась поднять глаза. Она отперла его и откинула крышку.

К вечеру они выбрались на берег моря. Его переживания не затрагивали ничего в ее душе, не вызывали ни жалости, ни сочувствия. Омими сильно изменилась. Барон Кристиан Дезина не экономил на свадебных расходах.

«Но ведь можно будет предложить выкуп», — думала она, греясь у костра в полумраке. В свою очередь они, похоже, тоже старались избегать молодую даму. Они отчаливали по холостому выстрелу из пистолета и несколько минут усиленно гребли. Волк, не обращая на нее внимания, натянул тетиву и выстрелил снова. Отыскать жилище миссис Барбур оказалось несложно.

Нельзя показать никому из Тиррелов, как взволновал ее этот визит. Несколько раз она действительно пугала Линетт, пытаясь забраться в машинное отделение или спускаясь в темный трюм. Онор вскрикнула, вскочила, бросилась бежать. Очевидно, что она не имела понятия о том, какие ощущения пробуждала в нем.

Там сознание покинуло ее. Тогда она считала, что он должен был поступить именно так. Намного лучше провести это время на танцах, в окружении веселящихся людей. Та бесцельно осматривала комнату, занятая, очевидно, своими мыслями. А речь остальных она вообще не воспринимала.

Он рванулся — и разорвал свои путы. Места здесь необычайно красивые: сначала степь с мелкими пряными травами, потом сосновые посадки, ровные ряды натянутых, как струны, стволов и где-то вверху – сеть густых ветвей, в которых гудит, словно рой рассерженных пчел, запутавшийся ветер. Ему было под шестьдесят. Онор огляделась.

Сама турбаза была небольшая, всего-то с десяток кирпичных коттеджей. Потом Линетт обвила руками его шею и, поднявшись быстро на цыпочки, коснулась мужских губ. И та юношеская страсть перевернула всю жизнь Линетт. Он неподвижно сидел на полу, поджидая товарища, прямой и настороженный.

Она оказалась в крепких объятиях Волка. Все время подходили новые и новые лица. Но с каждым днем Линетт становилась все более уверенной в своем состоянии, молитвы были напрасны. Она чувствовала враждебность. Кожа была самым мягким, что он когда-либо трогал.

Она видела, как отплыли спасательные шлюпки, кричала им вслед, умоляя не оставлять ее, но безжалостные бандиты остались глухи к ее стенаниям. И старый Мудрый Лось помогал бы ей, своей любимице, советами. Вскоре он остался один.

То, что и ей. В зале горело два десятка свечей, создавая величественную и торжественную атмосферу.

Дядя у капитана был богатый и пожилой. В сотый раз она принималась писать Хантеру, но каждый раз рвала письмо. Индеец показал на серый дом перед ними. Тело судорожно вздрагивало и она, полностью отдаваясь страсти, закричала.

Сделав вид, будто по-прежнему одна, Онор-Мари потрепала пса по холке и неторопливо, прогулочным шагом направилась вглубь леса. Говорил он долго и витиевато. И потом, что мог сделать Хантер, находясь в Вирджинии. Мгновение спустя к нему подошли еще двое краснокожих, схватили Онор, подтащили к дереву и крепко привязали к нему кожаным ремнем. Ей хотелось извиниться перед ним, но гордость не позволяла. Она чувствовала — судьбе не угодно, чтобы они просто потеряли друг друга из виду. Потом, вечером, устраивая привал и разводя костер, Хантер не пытался завести беседу, зная, к чему приведут разговоры с Линетт.

Длинные, закрытые ставнями окна были типичными для жилых домов в Северной Луизиане. Жизнь научила этих гордых людей терпимости. Теперь она почувствовала себя смелее. Она опустила глаза, готовая ко всему.

Онор казалось, что она попала домой. Сейчас мне 63. Омими последовала за ней, как тень. Из-за сложившихся обстоятельств они вынуждены были почти все время находиться вместе.

Только Волк избегал ее. В стороне индейской деревни как будто все стихло и Онор решилась поискать там кого-нибудь из солдат. Ощущение его пальцев на лице вызвало трепет во всем теле. Больше двух часов Онор и ее спутник быстрым шагом двигались вдоль берега.

Наконец, Линетт перестала плакать. Линетт до самого отъезда просидела в коляске, так как очень нервничала. Хантера переполняли бурлящие эмоции: любовь, волнение, нежность.

Ее опухшее от побоев Бентона лицо снова пробудило в Хантере гнев и желание мести, но потом эти чувства исчезли. Но она не учла еще, на что способен Волк, когда грозила опасность тем, кто ему дорог. Так тянулось несколько лет. Правда, у нее было меньше полугода, но она была молода и полна сил. Для них она была «женщиной, которая спала с индейцем», вот и все. Онор вырвалась из удерживавших ее рук, но ее остановили грубым ударом, оглушившим ее. На ее губах играла победная улыбка. Это придавало данной ситуации особую остроту.

Он подарил ей долгий задумчивый взгляд. Она почувствовала, увидела это той ночью, когда они так стремительно отдались друг другу.

Дю Гарро тем временем зажег огарок свечи и притворил дверь. Волк заставил ее вымотаться до полного бессилия.

Только несколько раз ездил к Шарпам повидаться с мистером Джонсом. Ее заставили примерить вышитый сложным узором костюм невесты. Пайн-Крик был маленьким сонным городком, одним из таких мест, где каждый знает друг друга. Онор уже начала забывать, что такая роскошь существует.

Шум сосен отдалялся, словно кто-то невидимый затыкал ей уши. Особенно трудно было въезжать в гору – это и являлось главной причиной, по которой таксисты «Лилию» не жаловали. В письме девушки не было ни лицемерного раболепства, ни назойливой требовательности. У него вырвался какой-то непонятный звук — не то вздох, не то стон.

Кажется, она сама и распалила свой гнев и свои обиды. Вот и разыгран ее последний козырь — деньги. Становилось непросто избегать компании друг друга. Дрожа от ярости, Онор бросилась прочь. Они катались по земле, защищая каждый свою жизнь.

Несколько дней подряд, по утрам, Розмари находила его там же. Она еще сама не знала себя такой. А вид босых ног напоминал, что она готовится лечь в постель. Она не представляла, как будет переезжать в дом Бентона, как станет хозяйкой там. Все странности, происшедшие за последнее время, сложились в его мозгу в один стройный ряд. Ты снова вырвалась на свободу и ты счастлива.

Осознав, что это не глупая шутка, Генрих пришел в ярость. Вот как легко он скачет верхом, как крепки его бедра, как легко он управляет лошадью. Она не испытала ни страха, ни отвращения. Хантер ощущал, что Линетт понимает его руки, как ни одна другая женщина.

Иди знай, что придет ему в голову. Правда, ей пришлось забыть свою первоначальную цель — поискать дорогу. Но к несчастью для нее, а к счастью для губернатора, она хорошо знала Волка, побаивалась его, особенно после ее бегства из плена, но не так сильно, как многие думали.

Она верила ему, но, все-таки, в первую очередь его волновали интересы его народа. Предыдущие ночи Линетт спала от него в нескольких метрах. Это стало уже дежурной шуткой в обществе. К счастью, в прихожей никого не было. Она вздохнула, поняв беспочвенность своих надежд. Я не решался подойти и заговорить, но нам суждено было познакомиться. Он был сама галантность и гостеприимство, это так.

Когда они остановились у трапа, судно дернулось. Линетт визжала, царапалась, била куда попало кулаками. Их положение было очень интимным, почти такое же, как во время занятий любовью. Он стегнул лошадь.

Сердце Линетт взволнованно стучало. Линетт охватила паника. Ей теперь и распутывать этот клубок. Два года назад я приехал в эту чертову страну, чтобы разбогатеть. Я знала, что больше никогда не увижу тебя.

Она смотрела то на младенца на руках подруги, то на Тэсс и снова на малыша. Эта весть еще как-то не дошла до них. Но она настояла на своем.

Это не был одним из пиратов, следовательно, это был друг. С каждой милей волнение и нервозность Линетт возрастали. У берега росли еще и желтые кубышки, но они были далеко не так красивы. Он стоял, опираясь на косяк двери и созерцал ее. Онор не стала слушать их разговор.

Он пил. Он поглядывал на нее искоса, словно ожидая, как она отреагирует на происшедшее. Постоянно в памяти всплывало то, что было между ними раньше. Сначала она заметила своего старого знакомого — лейтенанта Ривароля. Зато новая цель — позлить Омими — удавалась как нельзя лучше. Единственное неудобство сейчас состояло в том, что Мэри Маргарет ночевала с ними в одной комнате. Онор честно просидела все зрелище на скамье.

Это оказалась кладовка. Она бесшумно спустилась по ступенькам и замерла на несколько секунд, прислушиваясь. Через две недели Онор должна была стать женой барона. Он растерянно бормотал какие-то слова, но его взгляд обращался к Волку.

Когда она была его пленницей, она всегда могла упереться и требовать, чтоб он сбавил шаг. Она оторопело огляделась и не заметила признаков войны. Я умер давно, 45 лет назад, когда Анны со мной не стало. Онор поняла, что медлить больше нельзя.

Контраст был поразительный. Я огляделся и увидел, что незнакомка идет ко мне. И потом, как оплатить билет. Но Хантер, очевидно, не заинтересован даже в дружеских отношениях. Там уже был привязан и Волк.

До нее донесся жуткий вопль и она узнала голос барона. Язык его не переставал ласкать, отчего Линетт пронизывали острые иглы желания. Уж слишком неожиданны были поступки Онор. Кучер ругнулся вслух, но не остановился посмотреть, что с ней.

Женщина не оборачивалась и не пыталась смотреть на него. Мы уже сидели в такси. Он никогда не считал, что она капризничает, всегда принимая ее упрямство как интуицию, подсказывающую ей верное решение. На мелководье стояло три лодки, все – без весел. Но завод постепенно разорился, рабочих большей частью сократили, турбаза захирела и со временем умерла бы, если бы ее не облюбовали для летнего отдыха хозяева «Маяка».

ИспользованиеЛилия ОТFire King в дизайне сада. Использование лилии в саду мнообразно. Она перешла с рыси на шаг, но все равно, ее организм отказывался повиноваться. А если пираты просто потопят корабль. И чем дальше, тем хуже. Онор хотела броситься навстречу, но вдруг смутилась.

Она была невысокого роста, на голову ниже меня, а я тоже высоким ростом не отличаюсь. Она достигла того, о чем мечтала. Подумаешь, рана. Он знал точно, куда они направляются. Пока они скакали вместе, погруженные в свои мысли, он жалел, что согласился взять ее с собой, но было поздно. Нет, ей, конечно, не было дела до любопытных взглядов, но вот Волк может и не понять. До Онор доносилось их хриплое прерывистое дыхание. Шляпа была низко надвинута на глаза, а воротник пальто поднят.

«Вот теперь, — подумала она, — Хантер должен сказать, что уходит, оставляя меня одну в комнате», — и мысленно молила Бога, чтобы этого не произошло. Бентон поежился. Это случилось много лет назад. Узелок с ее вещами был заботливо пристроен у ее изголовья. Стрела вонзилась ему в руку немного выше локтя. Днем особенно тяжело. К несчастью, с Хантером было намного труднее.

Завоевать расположение индианки оказалось несложно. Было видно, что все, что она сейчас ощущала, ново для нее.

Его каменные стены были покрашены в белый цвет, но ставни черные, недавно обновленные. Все, о чем она была в состоянии сейчас думать, — это об их завтрашнем визите. Все убранство показалось роскошным по сравнению с тем, как они проводили предыдущие ночи.

Позже, к вечеру, трое путешественников прибыли во Фредериксберг. Хантер не отпустил ее и их второй поцелуй был долгим и полным обещаний. А Онор ждала. И она сама выделяла его из общей толпы. Онор не могла осуждать его, ее вид рассмешил бы и Господа Бога.

Некоторые, такие как Тэсс, потеряли свою собственность и свое дело. Линетт выглядела совершенно спокойной, безразличной. Онор постепенно копила в себе раздражение. Лучше б она плакала и вырывалась из рук Монта, тогда бы Волк обязательно защитил ее, тогда бы он не подумал, что она предала его.

Он вспомнил, что когда был влюблен и ухаживал за Линетт, никогда не уставал любоваться ею. Линетт осторожно повернула голову и через плечо посмотрела на Хантера. Волк был частью ее самой, единственным по-настоящему близким ей человеком.

Говорили, что она ему прекрасно подходит — такая же высокомерная и холодная. Напрасно она божилась, что еще час назад и не помышляла ни о чем подобном. Она улыбалась так, как никогда мне не улыбалась. Веревка охватывала его под мышками и была завязана позади ствола, у него за спиной.

Хотя где-то в глубине души продолжала пребывать холодная мрачная пустота. К вечеру победили и их пленники добрались до форта. Но что-то заставляло успокаивать ее.

Уже несколько раз он делал предложение выйти за него замуж. Макушку головки покрывал белый пух. Она вздохнула и попыталась освободить руки. Но девочка никогда не подозревала, что своим поведением вызывает волнение Линетт. С трех сторон ее окружала веранда. Волк нанес ему столько ударов, что и быка уже можно было бы свалить, но тот вдруг ответил сокрушительным боксерским приемом и Волк упал на спину.

Нет. Онор пришпорила лошадь. Ее ожидала мрачная картина. Поблизости обязательно оказывался кто-либо. Она была не так глупа, чтоб сознательно испортить отношения, которые до сих пор были вполне сносными. Она взяла его в руки, повертела, дотронулась им до своей щеки. Она мне жутко нравилась, но я не смел, сказать ей об этом.

Ведь теперь она была равной всем тем, кто еще вчера смотрел на нее сверху вниз. Подобные мысли занимали женщину постоянно. Я положил сардаану. Окажись достойный мужчина на месте Хантера и случилось бы подобное. Она вообще любила все суетное — наряды, балы, театр. — Хантер ощутил себя виноватым, ударив кулаком по ладони, резко вскочил на ноги. — Если бы я женился на ней перед тем, как уйти на войну.

В тот же момент разъяренные индейцы заметили Онор, сжавшуюся в комочек. И он знал, что простит ее. Она всегда сидела одна. Они, как и спортивный инвентарь, обычно хранились в сарае у хозяина. Случись гроза – вспыхивает мгновенно и сверкает так, что душа уходит в пятки.

Она поспешно вскочила, собирая по ходу раскиданные вещи, немногочисленные, но все же. Волк подошел и извлек ее из грязи. Онор едва углубилась в кустарники, как уловила шум. Хантер убедился, что нет коня более выносливого, умного и преданного, чем Джуп. Большая деревня занимала внушительную территорию.

Боль утихнет и он снова будет как новенький, трепать ей нервы в свое удовольствие. Все еще ярко-зеленые глаза прекрасно контрастировали со смуглой кожей и в них сохранялась та же прежняя напряженность. А я тем более. Я не хотел упустить шанса поучаствовать в войне.

Когда Хантер, Линетт и Мэри Маргарет остановились у калитки, она пошла им навстречу. Онор достала гребень и старательно расчесала спутанные волосы. После того судьба ее не баловала. Волк был там, хотя она не сразу разглядела его в тени дальнего угла. Она уже была в том состоянии, когда ужас держит верх над разумом.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. И все же, что-то неуловимое погасло в ней. Грубые разбойничьи руки крепко привязали ее. Хантер привел другие версии, чтобы только успокоить Линетт. Надо сделать еще один, последний шаг и можно будет отдохнуть.

Волнистые пряди переливались на солнце золотисто-русым водопадом по плечам и спине девушки. Он очень комплексовал по поводу лысины и пытался скрыть свой недостаток. Об этом Сарра радостно рассказывает любому, кто готов слушать.

Постепенно она свыклась с такой жизнью, потом даже полюбила милую дочь Бентона. На нем уже не было цепи, а солдат без сознания лежал в углу. Глаза у нее были под цвет волос — светло-карие, почти желтые глаза настоящей кошки.

Несколько последних дней они находились в обществе друг друга. Оттуда она ушла в лес, продефилировав едва ли не под носом у дремлющего на посту часового. Скрипнув зубами и приглушенно ругаясь, он не отпустил Линетт, пока не дотащил ее до обочины дороги, к зарослям кустарника. Она не помнила, как разыскала гостиницу, где жила. Индеец с выбритыми висками и огромным носом стоял перед ней, высокомерно прищурившись. Он жестом показал, что видит ее, встал и покачиваясь на каждом шагу, подошел к ней. —Ты не можешь этого знать наверняка. Как оглушенная, она поднялась на второй этаж и распахнула дверь.

От еды она отказалась, у нее не было сил. Со мной она больше болтала, чем слушала, мне это нравилось. Она уже десять раз сама могла погибнуть, но бог хранил ее, как хранит безумных и пьяных. Последние соревновались между собой, устроив некое подобие лодочных гонок. Линетт нетерпеливо наблюдала. Онор казалась бесконечной эта битва. Она упала лицом на кровать и застонала.

Как вернулась с конной прогулки в обед. Бог тому свидетель, Джонс и некоторые другие тоже не святые. Глупенькая мечтательница. Но кроме того, он желал обратить их в свою веру. Онор и не подозревала, куда несет ее судьба.

У нее был муж, уже пожилой человек, детей не было. Погрустнев, она отвела взгляд. На самом деле мы и сейчас ими являемся. Она не знала, была ли то воля случая, удалось ли им проведать о предательстве, заметили ли они опасность по дороге, ясно было одно индейцы вернулись и сейчас здесь начнется кровавый ад. Он сделал ей знак молчать и повернулся к ним. Фурье перешел к другим гостям и она осталась одна. —Это пираты.

Онор подумала, что кружева на рукавах не мешало бы спороть. Он не устоял один против дюжины. Она снова дотронулась до его ладони, она была огненногорячей.

Конвей знал, куда они едут. Ей их рассказывал когда-то отец, некоторые она слышала от других людей. Он знал, что ее внешнее безразличие еще не означает, что ее земляки не дороги ей вообще. Онор не пыталась оправдаться.

Это давало чувство свободы, что Линетт не испытывала уже много лет. Будь на то его воля, он поверил бы Онор. Можно закрыться и не выходить из своей каюты.

Раздался чей-то предупреждающий крик, который тут же захлебнулся и смолк.

---