Копелев Марк

— Вот, Костя, — представил он меня, — это Марк Копелев, замечательный фотограф. Марк Копелев: Неважно. Марк Копелев: Меня вышибли с телевидения. Виктор Шендерович: В студии Радио Свобода в Нью-Йорке мой гость сегодня – фотограф Марк Копелев. Марк Копелев: Он не был твердокаменный.

Марк Копелев: Нормально за месяц оборота. Марк Копелев: Во-первых, я не все понимал, не был диссидентом. Марк Копелев: Бартер такой. Впервые взяв в 1993 году в руки фотокамеру, Марк Копелев быстро вошёл в число лучших современных портретных фотографов. Марк Копелев: То рано или поздно тебя все.

Виктор Шендерович: Нет, я имею в виду не из личного общения, это даже мне не интересно, а именно совпадение образа с первоначальным впечатлением, когда в процессе съемки выясняется что-то, чего, как случай с. Марк Копелев: Редко обманываюсь, потому что это не я обманываюсь. Марк Копелев: Потому что потом я собрался и уехал сразу же в Новосибирск. Марк Копелев: Все зависит от личности, от человека.

Марк Копелев: Я знал из процессов, они проходили на моих глазах, но я не знал, почему меня об этом спрашивают. И это не потому, что я, Марк Копелев, такой нелюбопытный. Марк Копелев: совсем про другое.

Марк Копелев: А потом я показал, есть такой фотограф Леня Лубеницкий, может быть вы слыхали известный фотограф, вы знаете портрет Высоцкого, когда он с гитарой стоит, держит. Марк Копелев: И одна улыбка от всего этого дела и остается. Написал свое имя и задумался: а кто же он, собственно, такой, этот Марк Копелев. Виктор Шендерович: На этой простой реплике мы вынуждены закончить разговор с замечательным фотографом нью-йоркским Марком Копелевым.

Марк Копелев: Понимаете, в чем дело, когда я учился, давным-давно, после школы я поступил в политехнический институт, у меня был приятель, который говорил: никогда не превращай любимое дело в профессию. Виктор Шендерович: Прежде чем вы ее расскажете, я напомню тем, кто позже присоединился к эфиру, что в гостях у меня сегодня в студии в Нью-Йорке фотограф Марк Копелев. Марк Копелев: Это был славный год, как раз когда по этим же улицам ходил Солженицын, которого в этот год исключали. Марк Копелев: Цфасман не знаю, каким был. Марк Копелев: Смешно, да.

Марк Копелев: Я-то не папарацци просто, я просто снимаю издалека, это называется – скрытая камера. Марк Копелев: Вы в ужасе, но если вам кто-то прислал портрет, вы отзвоните, как мне позвонили и поблагодарили. Марк Копелев: Так что вот тест, мы редко ошибаемся. Марк Копелев: Вы знаете, в чем дело, можно хоть сто кадров в секунду снимать.

Марк Копелев: Они начали появляться и я стал известен в узких кругах. Марк Копелев: Он позвонил, вы и позвонил Юз Алешковский. Марк Копелев: А история такая. Марк Копелев: Не настолько.

Марк Копелев: Вы знаете, у фотографов есть такое определение – мастер льстящего портрета.

Что делать, петь как есть или заменять эвфемизмами. А рядом оказались Генис, Вайль. Национальные же меньшинства в новых национальных государствах, как правило, стали подвергаться гораздо худшей дискриминации, чем это было в «развращенных» империях: «Вместо того чтобы укреплять политическую стабильность и политические свободы, национализм на территориях со смешанным народонаселением провоцирует трения и взаимную ненависть». Я категорически против смешения этих двух понятий.

Со временем в кацовском гареме из этих трех дам наметились противоречия. Если не более. Ну а как же.

Марк Копелев: Он у меня уже в руках. В начале 90-х годов художественная жизнь русского Нью-Йорка протекала довольно бурно.

1. МАРК КОПЕЛЕВ ПИСЬМА С ТОГО СВЕТА
2. Марк Копелев: Письма с того света
3. В студии Радио Свобода в Нью-Йорке фотограф Марк Копелев
4. Книга: Копелев Марк «Письма с того света»
5. Альбом «Марк Копелев Тимуру Шаову на 50летний юбилей» (138 фото)
6. Письма с того света с фотографиями и комментариями
7. История одного концерта или Марк Фрейдкин, разрывающий пасть иркутской культуре

И тут вдруг выяснилось, что системы размеров в Америке и в России не совпадают. Выделили громадный репетиционный зал, привезли раки (рак – это такая штука на резиновых колесиках для перевозки и хранения костюмов) и бодро принялись за дело. Я штатный работник, а она – так называемый, «временный», хотя и проработала к тому времени в театре уже пять лет.

По PBS показывают фильм «Портной». Итак, вопрос с переносом концерта в филармонию был решен. Подход к решению подобных задач в Америке простой – были бы деньги.

Цены меня ужаснули. И вот берет человек в руки роскошно изданный альбом, скажем, Ритца и уже априори склонен считать, что все, что здесь есть, гениально. И Миша Барышников там был. Можно я буду снимать вас тоже. ». А кроме того, чего греха таить, шумный успех альбома «Тонкий шрам на любимой попе» с песнями Марка в исполнении Макаревича давал некоторую надежду на то, что имя Марка уже известно не только в Москве и что придут не только мои знакомы, но и какие-то случайные люди, без которых наполнить зал будет трудно. Мне повезло.

Вот я каждое утро гуляю со своей собакой, прохожу мимо дома соседа. По ним узнавали своих. Для того, чтобы его сшить, нужна школа. Оскверняет не только совместное проживание, но даже пользование чужим языком — прежде всего французским, поскольку к концу XVIII века именно французский язык считался языком высшего общества: «Так выплюнь же, перед порогом выплюнь противную слизь Сены. Когда мне сообщили стоимость этого маскарадного костюма, у меня слегка закружилась голова. Преклоняюсь перед этим человеком.

1. Отрывки из книги Марка Копелева "Письма с того света"
2. Скачать электронные книги бесплатно, читать книги онлайн автора Копелев Марк
3. Марк Копелев Информация о человеке
4. Письма с того света Копелев Марк
5. Письма с того света Марк Копелев

Был и побочный выход в виде спектакля «Война и Мир» на сцене Метрополитен со звездами мировой оперы в главных ролях. Я начал снимать. Она тоже работает в костюмерном цехе Метрополитен, но в другом статусе. Но он понимает, что это мой.

Ты рассматриваешь альбомы, книги, журналы, посещаешь фотовыставки, вернисажи и так далее. Он посмотрел и сказал: «Ну что ж, пусть подает в суд, он выиграет его». Сейчас многие вещи мне уже кажутся привычными и обыденными. Качество записи «кустарных версий» его песен было обаятельно чудовищным, слова приходилось разбирать, отматывая пленку назад по несколько раз, но зато слегка плавающий плохой звук отлично гармонировал с меланхолической интонацией этих песенок, даже самых бодрых. Собственно, у меня вообще не было никаких штиблет — ни черных, ни белых, ни серо-буро-малиновых, так как всю жизнь хожу в кроссовках.

1. Фото-арт и российские звёзды Нью-Йорка
2. Неделя культуры с Ириной Чайковской
3. Аннотация к книге Письма с того света
4. Словари и энциклопедии на Академике

То есть в комнату Граббе и Кошмара или на кухню.

В конечном счете тот трагизм эмиграции, который присутствовал в 70 годы и в 60 и в начале 80-х, вот это «насовсем», он, конечно, снят. После концерта я передал копии аудио и видео с концерта Марку. «А это не ваше дело, товарищ Фрейдкин. » — вот так я отвечу своему другу Марку, эгоистично оставившему нас жить и стареть в одиночестве. Просто фотограф в этом случае должен быть выше или равный.

А вот «кокошник» или, к примеру, тот же «армяк» и объяснить, чем он отличается от «казакина» или «зипуна» – задача почти непосильная. Как поет мой друг Тимур Шаов, даже валяясь на печке, мудрый все время в пути. И вскоре американский друг Марка Гари Кац свел оттуда десяток песен и выложил на Ютуб.

• О книге «Письма с того света с фотографиями и комментариями» Копелев Марк
• Гастроли как культурная политика: в борьбе за завершенность
• Копелев Марк: Письма с того света
• Купить бумажную и электронную версию

Да нет, на такие мероприятия приезжают уже полностью экипированные, в лимузинах. Что он делает. То есть я его снимал, увидел, что портрет получился, я пришел, отдал его. А это уже придется делать нам, портным Метрополитен. Нужна аппаратура, нужны деньги. Перед «Песней про Костю» (то есть про Костюхина) Марк попросил у зала совета: в этой песне таки было несколько бранных слов. Шел 1985 год. Меня поражает, как он, проработавший всю жизнь в средствах массовой информации, сумел сохранить талант и порядочность в этом гадюшнике.

В этой маленькой голове не было ничего, кроме одного — инстинкта убивать. Ганс-портняжка сидит, шьет, он изначально дело делает, шьет.

Поверьте мне. А это скучно, господа, ой как скучно. Но я был непреклонен.

1. Фотографии по запросу Марк Копелев
2. Знаменитости, спортсмены и политики
3. Библиотека Санкт-Петербургский институт экономики и управления
4. Фотография: вчера, сегодня, завтра

С Макаревичем там эти песни пели М. Леонидов, Т. Лазарева, Е. Маргулис и кто-то еще. Инженер-мостовик, выпускник Харьковского инженерно-строительного института Владимир Шагин (прошу искушенного читателя не путать его с митьковским Дмитрием Шагиным) был персонажем иного рода. А с операторами мне везло. Они — живые в точном смысле слова. ), а кресты намекали, что данная группа — есть санитары искусства.

Стало быть нужно либо перешивать, либо подбирать что-то по размеру. Все остальное преодолимые трудности. И вот через два месяца, когда я перестал подбирать телевизоры на «гарбичах», я купил новый, я его поставил, включил. Я договорился с какой-то телекомпанией о съемках сюжета об отмене и переносе концерта для дневного выпуска новостей. Я ее, правда, сформулировал на своем фотографическом материале, но ее абсолютно спокойно можно экстраполировать на все виды искусства.

Проблема, по сути дела, всегда одна: как достать деньги. Наняли еще четырех человек, за те же 25 долларов в час, стали снимать размеры. И даже глянцевое пластмассовое сердце вместо кружочка со свастикой положения не спасало.

Можете ли вы, вот так, слёту, объяснить разницу, скажем, между ментиком и доломаном. С одной стороны — это техническое творчество, с другой — художественное. Ни один язык мира, по утверждению специалистов, не имеет столь выразительного словарного запаса по этой части. А уж спор исторических школ тем более должен решаться в окопах историками в камуфляже. Потом можно проанализировать, если ты способен, почему нравится или почему нет.

Это не моя часть – это чисто операторская. Но не зря в народе говорят: «Все беды от слишком большого ума». Ничто не предвещало грозы.

По идее всю работу следовало делать заново. Я не поеду туда специально снимать, но когда я там бываю, я там снимаю. Их картина мира полна выразительных деталей и больше всего напоминает амбразуру. В истории человечества уже был подобный прецедент. Марк Фрейдкин сумел создать такой мир в своих песнях.

В прошлом режиссёр новосибирского телевидения (ныне ГТРК Новосибирск), Лауреат премии Союза журналистов им. То есть его купили, понимаете. Это несколько подрывало мои далеко идущие планы и расчеты. А если и слыхал, то плохо себе представляет назначение этих предметов.

А «онучи», а «охабень», а «понёва», а «запона», «приволока», «шушпан» Не всякий русский знает эти названия. Установив пахнущий свежей краской Sharp, я стал переключать каналы и вдруг на экране увидел себя. Так как тут он, конечно, ошибался. В другом бы месте я на эту злосчастную сумку даже и внимания не обратил.

Не углубляясь в филологические дебри (на эту тему написаны тонны специальных исследований), хочу сказать, что, по моему мнению, ненормативная лексика становится матом лишь в том случае, когда служит для того, чтобы оскорбить, унизить, задеть кого-либо. Его лучшие концертные записи — великолепны. Но дело в том, что PBS – это бесплатный канал и его видят очень многие. Сам автор Марк Копелев – удивительной судьбы человек. «Нет, вы же VIP, – сказали мне, – про вас же вчера чаc по телевидению показывали». В общем как-то не вписывался.

А его комментарии к песням. А если не верите, посмотрите на своих внезапно разбогатевших бывших друзей. Видимо, у этого достойного человека было пристрастие к организациям имеющим в названии слово «Метрополитен»). И тебе попадается хорошая карточка.

Я вообще не большой любитель чернухи. Да я уже и в МЕТ четыре года как не работаю Все мои попытки прекратить этот поток благодарности успеха не имеют. Младшая дочь тоже художник и делает удивительные куклы. (Кстати, про этот концерт написал и сам Марк — в книге «Каша из топора», во второй части «Больничных арабесок». ) Концерт прошел очень душевно.

«Ибо каждой нации Господь прямо определил конкретное предназначение на земле и вселил в нее конкретный дух, чтобы восславить себя через каждую нацию только ей одной свойственным образом» (Шлейермахер). «Наяна» – это нью-йоркская ассоциация новых американцев. Это важная и довольно многочисленная (думаю, даже наберется пара десятков) группа людей самых разных профессий, от работников культурных организаций до служителей прессы и просто любителей всего высокого.

Потребности извините за тавтологию, требуют денег. Вот ты — фотограф или просто интересуешься этим искусством. Но, посмотрев еще раз на себя в зеркало, я понял, что отказаться не смогу. А выстраивание кадра, свет – это все режиссер знает. Она тут же начинает брызгать слюной и зовет секьюрити.

Как вы относитесь к Солженицыну. Статус «временный» вовсе не означает, что как специалисты они хуже. Типичная для эмиграции история — почти половина приехавших семей распадается.

Сумка. А вот изображение остается. Какие-то неприятности с органами были, куда-то меня вызывали. Весьма неплохие, должен сказать. Пресс-конференция состоялась 29 апреля в конференц-зале «Комсомольской правды». Может, для сменной обуви.

Как личность он достаточно высоко стоит. Вчера не было, а сегодня шумят листвой и зреют кокосовые орехи. Марк, надо сказать, удивился: вроде никаких точек соприкосновения у них не было. А их у меня не было и ожидать, что будут в достаточном количестве, не приходилось. А насчет эмиграции Эмиграция – это сложно и отношение у меня к ней весьма своеобразное.

Надо сказать, что кокосовые орехи на берегах Гудзона не произрастают. А дальше ты начинаешь с ним работать так, сяк, по-разному. А что делать. Сдерживающий моральный фактор, который останавливал в России (во всяком случае, в той России из которой я уехал), здесь не работает. Но об этом позже.

Если мы говорим о Брайтоне, как типовом явлении, та эмиграция, которая презрительно, но точно была названа «колбасной», то есть люди, которые хотели, чтобы у них под окнами стояла машина, которая не стояла у них под окнами в России, предположим или в Узбекистане или на Украине, неважно – тоже понятная вещь. Я научился шить. Марк Копелев: Брайтон меня интересует тоже.

Кто не с нами, тот против нас. Про кадр, про свет, про все это я знал. А фотографировать всегда хотелось. Короче говоря, мне позвонили на следующий день и сказали: «Ну что же вы скрыли, что вы режиссер. ».

И пошел странствовать, дело делать опять же. Перво-наперво я выяснил, что Марк категорически против не только того, чтобы песня «Тонкий шрам на любимой попе» фигурировала на афише, но даже и против того, чтобы она вообще упоминалась в рекламной кампании. В случае с Бродским – человек-небо.

И это, должен тебе сказать, правильный критерий. До этого русские галереи если и существовали в Нью Йорке, то были столь малы и незаметны, что и сказать-то о них практически нечего. В углу стоял отлитый-таки в серебре, золоте и, наверное, платине (честно признаюсь, я в этом не очень разбираюсь) шемякинский Петр Первый, чем-то неуловимо напоминающий Комарова. Марк Копелев: Я бы никогда не позволил себе. Сам автор Марк Копелев – удивительной судьбы человек.

Хотя не скрою, горький осадок остался. А известные имена у всех на слуху. Марк не возражал.

Газета уже выходила почти на 30 таблоидных страницах. И это довольно деликатное дело. Макаревич рассказал Марку, что недавно услышал его песни, обалдел от них — и просит разрешения записать альбом из песен Марка со своим «Оркестром креольского танго».

Приятно на чужбине увидеть родное лицо. Впрочем, Кочергин в ту пору, когда я учился, был еще просто Эдик. Марк Копелев: Конечно, Плотников. Я начал снимать тех, кто рядом. И вдруг видит – мухи сидят. А народ в массе своей сильно в искусстве не разбирается. Я бодро отвечал: к Солженицыну отношусь нормально, все читал, что было опубликовано в советских журналах, ничего более. Да или нет.

Снятый кадр навсегда оставался в Настоящем, в то время как само событие уходило в Прошлое. Скажем, перевести на английский язык слово «лапти» еще кое-как можно, обозначив их, как «peasant shoes». Культура. Вот таким образом тут совесть надо иметь, так скажем. Он тоже хотел в Историю.

Я, например, с великой нежностью отношусь к семье Беломлинских. Как бы не больше. Но для того чтобы понять эту хренотень, одного знания русского было недостаточно. 300 ящиков. А в следующем сезоне, в начале августа приглашают обратно.

В клубе Оскар, что на 33-й East Street в Манхэттене, выступает Дмитрий Бобышев. Переключаешь каналы и вдруг увидел на экране себя. Русский язык-то он, наверное, знал. И это при том, что именно борьба сильных за влияние на слабых, чья кротость, как выяснилось, порождалась лишь бессилием, спровоцировала Первую мировую войну, да и во Второй «благородная нарезка» европейской карты существенно облегчила задачу агрессоров, противопоставив им вместо крупных сильных государств россыпь малых стран, которые было очень соблазнительно проглатывать по одиночке. Мысль о том, что знакомые не подадут тебе руки, не колышет. Так, впервые, на пятидесятом году жизни, мне в голову закралась мысль о фотографии. Но кто мне скажет, что эта сумка делает в Дворянском собрании.

И почему на одном три ряда пуговиц, а на другом пять.

Если это есть, человек справится с любой работой. Как говорится, соси — не хочу. Имеется в виду пиджак, смокинг, сюртук, кардиган, вицмундир и т. п. Иметь возможность – да, материального достатка.

А поскольку Владик Шагин — весьма толковый специалист в своем мостовом деле, то за эти полтора часа бодрствования он успевал натыкать вполне достаточно, чтобы в пятницу отнести в контору результат трудов своих праведных и получить за это недельный чек. За два с половиной года его состояние уменьшилось в 12 раз. В обстановке некоторой нервозности (перенос — дело неприятное, к тому же места в двух залах не совпадали, была небольшая путаница с рассадкой) мы начали концерт. Старшая дочь Юлька М-да Дочь Юлька Ну, о ней будет отдельный разговор. Большие, маленькие, любовно расписанные вензелями, декорированные бляшками, шипами, заклепками.

Деньги, как известно, существуют только в двух вариантах — либо их нет, либо не хватает. Не татуировки коллекционировал лавочник Клейтон Патерсон. Миша занимал со своей командой комнату в здании обсерватории неподалеку от остановки «Ипподром». Ему кот достался, а братьям мельница и осел. Может возникнуть вопрос, чем я руководствовался, набирая столь странный контингент. Американцы не стучат – они бегают наперегонки, кто вперед. 25 лет в документальном кино, уж наверное можно научиться людей разглядывать.

Кому интересно — прочтет, кому интересно — послушает, а все остальное (реклама, промоушен и т. д. ) — от лукавого, непоколебимо считал Марк. Не рекомендуется к прослушиванию детям до 16 лет». Я приходил в гости, фотографировал, а потом раздаривал эти карточки. Программа состояла из старых и новых песенок (кроме, конечно, «Тонкого шрама»), включая и мои любимые: это были «Брассенс и Бернес», «Как полный кретин», «Песня про Костю», «Просьба», брассенсовская «Фернанда», «Наш учитель», «Песня про жопу», «Печальный Шура» и другие. Перед руководством МЕТ встала проблема: что же со всем этим делать.

Виктор Шендерович: Как фигуру речи. С годами мы вообще становимся менее способными на дружбу. Вероятно, это же чувство движет и посетителями в бабочках в ресторанах на Брайтоне.

Последствия профессиональной работы оператора начали сказываться наутро, 30 апреля. А трагическая социальная природа не терпит простоты. Но мне, по причинам изложенным выше, это счастье даром было не нужно. Миша — замечательный художник. О галерее Нахамкина я не говорю, так как она к тому времени тихо умирала.

Знаю об этом не понаслышке. Теперь привел свою мечту в соответствие с реальной жизнью. И я вам скажу, по единицам могу Мне позвонил, очень смешная история, кстати, в книге описана, владелец «Нью-Йорк Таймс». Альбом этот назывался «Тонкий шрам на любимой попе» и целиком состоял из песен Марка Фрейдкина. Значит, все-таки перешивать. Лично я от этого стиля вообще не в восторге, но, как говорится, о вкусах не спорят.

Хотя, честно говоря, всегда хотел. Начальство получило новую игрушку и уверовало, что «если эти толковые русские ребята из пошивочного цеха так лихо решают неразрешимые проблемы, то уж костюмы они как-нибудь сделают». Суть заключается в следующем. Он позвонил и меня принял назад.

Бытие в который раз определяло сознание. Потерпев крушение на скользкой дороге супружеской жизни и зарекшись еще раз вступать на этот тернистый путь, он в свободное от работы время лежал на диване и сочинял стихи. Татуировки были опознавательными знаками. А на похоронах – это вообще интимное дело.

То есть опять обмеривать, комплектовать, развешивать по номерам. Приходя на работу, я фотографировал своих коллег. Сейчас, когда я пишу эти строки, подобный подход к работе стал рутиной. Я не знал про другую часть фотографии – про химию, про обработку пленки. А так как мировая общественность могла не откликнуться на этот зов, так как в упор не знала, кто такой Упоров, то просвещенной публике сообщалось, что похоронен он будет по старинному ведическому обряду, то есть: труп безвременно ушедшего художника будет положен в ладью, облит керосином, ладья будет спущена в Гудзон, а затем при посредстве лука и горящих стрел, подожжена (Если, конечно, попадут, — цинично подумал я, ознакомившись с этим объявлением). Да я и сам к тому времени уже имел некоторый опыт в изготовлении этого мудреного предмета.

О своём эмигрантском опыте Копелев написал книгу «Письма с того света» («Зебра Е» и «Фестпартнёр», 2010), где в увлекательной и ироничной форме рассказывает о нью-йоркской русскоязычной творческой элите девяностых годов. А рядом листовки, прокламации, фотографии своих татуированных. Создать этот свой мир, «свою страну» — это абсолютно особая задача и если кажется, что это как бы получается само собой, то это только кажется. Чего строить из себя недотрогу, если платят. Когда меня вышибли с телевидения с убойной статьей за идеологическую незрелость и я не мог устроиться режиссером даже в захудалый жэковский кружок, а сторожем или кочегаром не брали по причине двух высших образований (до театрального института я окончил политехнический), мне пришлось искать работу, которой я мог бы заниматься, минуя бдительное око насквозь гэбэшных отделов кадров.

В этом увлекательном деле рано или поздно нужно определиться, чем ты можешь поступиться. Почти сразу мой прежний киношный опыт дал о себе знать. Почти 2000 костюмов, обуви и головных уборов.

Вот что я заметил боковым зрением и что меня потревожило. Сейчас тот же Вайль, человек живет там, где работает. Вы сказали в начале передачи, что живые люди у меня. Там режиссер, а здесь-то кто я – никто. Причем надо сказать, что я тогда не понимал, почему меня спросили про Литвинова.

Это организация, которая принимает и помогает в обустройстве. Театру такое положение выгодно. В качестве прелюдии к драке, так сказать. То есть намечавшаяся на костюмах экономия таяла и исчезала, «как сон, как утренний туман». И начали щелкать. Совок подготовил меня к жизни в Америке.

Для меня это было время, когда я определялся в своих фотографических пристрастиях. И очень, очень симпатичная». Для начала решили просто развесить костюмы по размерам. Самый дешевый более-менее прилично пошитый смокинг (как портной я в этом разбираюсь) стоил от 400 до 800 долларов. Засовы жизненного опыта не дают распахнуться пугливой, много раз обманутой душе.

«Но если язык становится критерием государственности, ясность о сущности нации растворяется в тумане литературных и академических теорий и открывается путь для двусмысленных претензий и неясных отношений» — даже спор о различии между языком и диалектом может сделаться поводом для войны. Последствия этого не заставили себя ждать. Актеров обмерили по американским стандартам, а сшили исходя из российских. Посмотрел, похихикал и все.

Надпись была снята на камеру крупным планом и вечером во время сюжета о пресс-конференции в новостях на «АИСТе» продемонстрирована во весь экран, то есть превращена практически в боевой плакат. Перестройка только начиналась, но извращенное советское сознание уже дошло до нехитрой мысли, что человек имеет право создать что-то собственными руками и продать этот продукт. Совместить в себе педанта и распиздяя способны очень немногие. Шансонье — это прежде всего масштаб личности, это фигура, в которой виден какой-то космос, огромный внутренний мир (Жорж Брассенс — классический пример). По вполне обоснованному мнению Кедури, национальное самоопределение не избавило ни один народ ни от бедности, ни от коррупции, ни от тирании, а часто лишь усугубило их и закрепило, снабдив тиранов дополнительными идеологическими вожжами. Разболтанный трамвай со свистом проскочил мимо, слегка задев по касательной. Другие, вновь созданные, национальные государства вообще не сопротивлялись (удивительным исключением была только Финляндия). В общем, была обычная прессуха.

Что у русского Ивана всегда есть два брата – умный и завистливый и глупый и завистливый. Марк, успешно утопивший мою надежду на «Тонкий шрам» как жемчужину рекламной кампании, скрепя сердце согласился на пресс-конференцию. У нас есть больничные, персональные дни, пенсионные планы, другие льготы, а у «временных» ничего этого нет.

Когда о чем-то спрашивали, я переводил и объяснял, что данное название означает. Но на дворе был 2001 год, это было внове и работа произвела фурор. Позже объясню почему.

Сама мысль о «популярности» была ему неприятна и чужда, он терпеть не мог любого намека на рекламу (включая саморекламу) своего песенного и любого иного творчества каким-то иным способом, кроме естественного читательского интереса и сарафанного радио. Экспонаты на выставке Клейтона Патерсона особым разнообразием не отличались. Зал маленький, народу не много. И ты запоминаешь ее.

Я знал, что Марк, помимо стихов и прозы, пишет песни, у меня тогда были две кассеты с его песнями, записанными кустарным способом у него дома на магнитофонный микрофон (и, кстати, продававшимися на «Горбушке»). Говорят, в этом есть изрядная доля юмора. Виктор Шендерович: «Возраст не убил в Марке ребёнка. И дело вовсе не в деньгах. Пока же ограничусь тем, что скажу: жизнь города, жизнь простых людей мне была интересней.

Появились потребности. То есть мои фотографии обретали свою жизнь в прессе без моего участия. У него дом, у него три автомобиля, один из них «Мерседес», он аккуратно его по субботам моет. Кроме того, требовались еще специальная рубашка под галстук-бабочку (минимум 50 долларов), сама бабочка, которая стоила от 20 до 100 (хотя чему там стоить-то. ), пояс sash, плюс в последний момент я вспомнил, что у меня нет черных штиблет.

В голову не взяли по обе стороны Атлантики. Я оказался в нише, которую до меня никто сильно не обрабатывал. Как ты мог понять из первых глав этой книги, в эмиграцию я приехал не один. Круг моего общения довольно быстро определился. В один прекрасный день из «Петербурга с любовью» пришли пошитые в Мариинке костюмы. Причем не то, что я чего-то такой был, а просто трепло. Запечатлеть миг, который через секунду станет прошлым, мимолетную улыбку девушки (чему она улыбается. ), пассажиров метро с взглядом, направленным в пространство (о чем они думают. ) босяка, спящего в корзине (какие сны ему в корзине снятся. ), людей за столиками в кафе (а дождь льет и льет и уходить не хочется, а дома одиночество и холодная постель).

Он сказал: «Делайте, что хотите». Фотографии Копелева, как правило, лаконичны, а книга получилась такая же горячая искренняя, неравнодушная ироничная, как и сам Марк. Моцарт и Сальери в одном флаконе — явление редкое. Но — магия Имени, магия Имени.

А это далеко не всегда так. А надо сказать, что в это же примерно время в Москве вышел альбом нового коллектива Андрея Макаревича «Оркестр креольского танго». Тем, что я живу в Инглвуде, который очень люблю, я обязан Ефимовым. Вдруг я понял такую простую штуку, что, скажем, Жан – он просто в бизнес не попал.

Но закончил довольно прилично. Во-первых, песни Марка я любил и сделать концерт любимого автора для широкой публики очень хотелось. Так что многое об изображении я уже знал.

И вот если это ты прихватил, то тогда это самое. Ты в порядке прокурорского надзора позвони». Идиотизма и раздолбайства полно и там и там. Естественно: Барышников, Барышников пришел.

Я не подписал на обратной стороне, ни кто автор, ничего. Художественное же творчество требует совершенно противоположного. Гитлер и Сталин легко поделили между собой разделявшие их территории, не встретив почти никакого сопротивления — по крайней мере, со стороны государственных структур».

Оператор телекомпании «АИСТ», оказавшийся матерым профессионалом (я не иронизирую), сразу углядел самое важное: имеющуюся на одном из альбомов маленькую надпись «Внимание. Понимая, что мы остаемся без «Тонкого шрама», я в драматических телефонных разговорах с моим неуступчивым маэстрой потребовал у него хотя бы согласия приехать за два дня до концерта, чтобы подготовить и провести полноценную пресс-конференцию. Тщеславие и глупость идут рука об руку. Он коллекционировал людей имеющих эти опознавательные знаки.

Не берусь судить, насколько мудр ККК, но за время этого великого лежания он умудрился собрать, написать и издать многотомную энциклопедию российского андеграунда Голубая лагуна (я не видел, но говорят, что это весьма серьезный и весьма скандальный труд), почитать лекции в нескольких американских университетах (тоже не без скандала), а также устроить в Нью-Йорке и его окрестностях множество различных художественных акций, которые, даже если и не были запланированы как скандальное мероприятие, скандалом непременно заканчивались. Но в данном случае опять никто не взял в голову, что костюмы шились в России и что на них нет ни единого лейбла. Присоединился и Клейтон Патерсон. Я сталкивался с этим еще в мою бытность режиссером. То есть я делаю что-то, снимаю, вдруг вас снял – получилось. И через несколько дней я получил письмо от мистера Сульцбергера: «Спасибо извините за промедление». Увы, это так.

Ты щелкнул – это кадр и все. Причем автору (шансонье) тут мало быть просто хорошим поэтом, а еще композитором и певцом. Был фестиваль гласности. То есть на родину. Если подбирать, то окажется, что каких-то костюмов не хватает, а каких-то больше.

Только белое и черное — никаких полутонов. Это часть человеческого достоинства, с этим ничего не поделаешь. Для того чтобы нажать на кнопку, надо получить разрешение в пресс-департаменте. Сам автор Марк Копелев – удивительной судьбы человек. Он был достаточно антисемит, но, тем не менее, увольнять меня не хотел. Языковой критерий осложняет к тому же жизнеспособность сообщества государств». «Ничего иного не приходится ждать от теории национализма, которая открыта учеными, никогда не стоявшими у власти и мало что понимавшими в необходимости и обязательствах, присущих взаимоотношениям между государствами».

Так как профессиональный фотограф, как Леня Лубинский, как Лева Поляков, приехав сюда, они работают на профессиональном рынке, то есть «ВОГ», еще где-то, а я с нуля, я не могу на тот рынок, я не профессионал. Ну, в общем, многие. Это не значит, что он ничего не делал. Не всегда это было легко.

Получив в подарок от презентанта книгу в знак преклонения перед моими заслугами в области фотографии (хотя я стопроцентно уверен, что ни одной моей фотографии Могутин никогда не видел), я пролистываю ее и, натолкнувшись на ряд условно-стихотворных признаний из сексуальной жизни автора и бессмысленное, ничем не мотивированное обилие ненормативной лексики, понимаю, что язык данный стихотворец использует в основном не в качестве инструмента говорения. С этих альбомов, собственно говоря, все и началось. Ему так кажется, что Шендерович должен надеть шляпу, он вас так видит, тем самым подменяет вас своим видением. Да и не надо. Так как в принципе портрет – это не основное, чем я занимаюсь.

Вы знаете, мои портреты, как я в книжке написал – это незаконнорожденные дети от занятия блудом в публичном доме, вот что такое мои портреты. Я быстро понял, что снимать великих и знаменитых мне не очень интересно. Многие названия я уже и сам позабыл и вот таким образом, если меня спрашивали, к примеру, что такое кивер, я просто брал этот головной убор и говорил – «вот это кивер и есть, вот это этишкет, вот это кутас, вот репеек, вот султан, а вот эта хреновина называется «гренада о трех огнях» и означает, что кивер принадлежит гренадеру». К тому же у меня уже были моральные обязательства перед моим коллективом и лишить их работы из-за собственной глупости я не имел права. Марк Копелев – удивительной судьбы человек.

Стучать – любимое занятие американцев. В прошлом режиссёр новосибирского телевидения (ныне ГТРК Новосибирск) исключённый из Союза журналистов и с волчьим билетом, выгнанный с работы за пропаганду чуждого и антисоветского рок-н-ролла, герой широко известного документального фильма Портной, ныне успешно работающий по этой портновской специальности в театре Метрополитен-Опера в Нью-Йорке, стал ещё и одним из лучших в США фотографов. Свастики в разных вариантах. Виктор Шендерович: Папарацци, во-первых, – это реальная фамилия персонажа Феллини. Людмила – это моя жена. Чешешь языком. Марк сварганил какую-то символическую закусь.

У меня, вообще, есть теория об анонимности художника. Когда я уже уходил, мне в спину сказали: «А вы давно виделись с Литвиновым. », Я так понял, что. Повторяю – прописью: ТРИСТА. В прошлом режиссёр новосибирского телевидения, герой широко известного фильма «Портной», ныне успешно работающий в театре Метрополитен-Опера в Нью-Йорке, стал ещё и одним из лучших мастеров фотографии в США.

Говорят, что только в Нью-Йорке около 150 тысяч профессиональных фотографов. Неизбежный вопрос про «ваши творческие планы», который обычно всегда по должности задает самый глупый журналист, был даже не самым дурацким из заданных. Визиты и звонки прекратились, нас оставили в покое. Вот таким образом у меня очень быстро пошли. Но я гасил эти мысли в себе, давил в зародыше, понимая всю несбыточность подобных мечтаний.

«Банку держит хорошо. » — одобрительно сказал мне потом Марк, всегда гордившийся своими титаническими способностями по части «выпить две бутылки водки — и ни в одном глазу» и ценивший достойных мастеров этого жанра. Марк Копелев: Облегченно вздыхает человек, который куратор по труду: «Слава богу, мы будем вам искать».

А поскольку мотивировка «уволить как незаконно принятого» давала простор для юриста, то она с этим пошла к помощнику прокурора и сказала: «Вот видишь, человека уволили». мог видеть, сколь прилежно мы трудимся. Но в данном случае это было не актуально благодаря обладателю персонального кресла номер 101.

То есть создать видимость кипучей работы при отсутствии оной. Ты видишь, что это Фотография. И настучать руководству повыше. Я не расставался с камерой ни днем, ни ночью. Военное сопротивление Польши измерялось неделями, Югославии (официальное) и Греции — днями.

«Какой суд. Два года я кайфовал, пожиная плоды жизни в Америке при наличии хорошей работы. Каждая требовала внимания, каждая тянула одеяло на себя. Кто-то замедлял ход, сходил с дистанции, возвращался в точку старта. Прием этот в журналистике не новый, называется он — дайджест.

Событие, возможно и не соизмеримое по масштабу с постановкой оперы Прокофьева, но вслед за известным героем Булгакова хочется повторить: «Как знать, любезный Никанор Иванович, как знать». Американская нация в этот день зомбируется, всерьез играя в эти некрофильские игры. Вот был такой эпизод, когда были похороны Бродского, я отдежурил все эти дни, снимал всех. Так, во всяком случае, утверждал журнал «Форбс». Ненормативная лексика.

Казалось, Прошлое, Настоящее и Будущее застыли в этом воздухе. Иван сидит на печи. В прошлом режиссёр новосибирского телевидения (ныне ГТРК Новосибирск) исключённый из Союза журналистов и с волчьим билетом, выгнанный с работы за пропаганду чуждого и антисоветского рок-н-ролла, герой широко известного документального фильма Портной, ныне успешно работающий по этой портновской специальности в театре Метрополитен-Опера в Нью-Йорке, стал ещё и одним из лучших в США фотографов.

Не знаю, не знаю Меня такой юмор как-то не впечатляет. Или три в двух. Я Тимура Шаова привез к Барышникову домой, я пять раз спросил: «Миша, можно снимать. », так как я понимаю – я дома. То есть хороший постановочный портрет – Аведон.

Оставалось оповестить почтеннейшую публику о скандальной смене площадки. Герой широко известного документального фильма Портной. Немецкий твой язык, мой немец. » (Гердер). Все это честно, по крайней мере.

Вика — прекрасный писатель, дважды выходила в финал Букеровской премии. Как заметил один проницательный человек: «В каждом из нас ровно столько тщеславия, сколько ему недостает ума». Сам автор Марк Копелев – удивительной судьбы человек. Штат двенадцать человек был определен исходя из представлений начальства о количестве переделок.

Вот уж действительно — нарочно не придумаешь. Но, по счастью, это не имеет никакого отношения к вашей профессии. Разница заключается в том, что «временным» просто меньше повезло – они попали в Метрополитен позже нас, постоянных. А. Вампилова об аренде зала на 30 апреля, я стал готовить приезд Марка.

Как правило, «временных» увольняют где-то в конце апреля – начале мая. Не то что я уж совсем не слежу за своим гардеробом. Не зря говорят, что русские и американцы очень похожи. Магия роскошного издания.

Тут следует сделать небольшое отступление о песнях Марка Фрейдкина. Искусство.

И дальше началось – меня начали искать. Среди них есть портные, квалификация которых наверняка повыше моей. Марк Копелев: Я учился в славное время, когда учились очень многие известные вам люди – Котляр, он на курс старше меня учился, Марина Неелова на курс младше меня училась, Вадик Жук, Вова Маслов. Записи этого альбома предшествовала небольшая история. Это не значит, что постановочная фотография плохая.

Люди-то пришли. Он машет сачком не наугад. но, как пел мой безвременно ушедший друг Марик Фрейдкин: «Жизнь на то нам и дана, чтоб терпеть ее подлянки» Счастье длиться вечно не может.

Этим я ничего нового не открыл бы. Мы были знакомы с Марком с 1993 года. Судя по бумажке, художник по костюмам Мариинского театра прошла ту же школу. И все это с песнями и плясками, это месиво было преподнесено. Эта естественная (лучше сказать — противоестественная) монополия позволяет ей безбедно существовать, продавая в магазинах Метрополитен-опера свои фотографии, по сравнению с которыми продукция тамбовского фотоателье может показаться шедевром Лувра.

По 13-му нью-йоркскому каналу PBS показывали фильм Портной. Марк Копелев: Так положено. Нет, своего рода, конечно, в каждой шутке есть доля шутки. Концерт мы решили сделать на работе у Миши Рожанского. Поэты переучивались на программистов, музыканты — на агентов по продаже недвижимости, режиссеры — на трэвел-агентов, художники — на дизайнеров тканей, скульпторы — осваивали производство фарфора. Ведь, работая в кино режиссером, придумывая фильм, все равно мыслишь изображениями.

Заключив договор с ТЮЗом им. Драматизм остался, а трагизм все-таки снят. Зал дружно ответил нестройным одобрительным бу-бу и кто-то с места громко высказал единодушное общее мнение: «Из песни слова не выкинешь. » «Другого я и не ожидал», — невозмутимо заключил Марк и в результате в концерте прозвучали все четыре бранных слова в трех песнях. С пылом неофита я стал снимать все, что попадало в объектив. Но чего-то ему, видимо, для счастья не хватало этому соседу моему.

Кацов бросил свою работу в гостинице и стал заниматься только Печатным органом. «Ну и нахрена они нужны, кому это интересно. » — скажет нам на это, поморщившись, рафинированный московский поэт и переводчик Марк Фрейдкин. Есть деньги – нет проблемы. Если бы я хотел делать карьеру, я бы, вероятно, так и поступил. Я говорю: «А чего, собственно говоря, ну режиссер». Однако и конкуренция на этом рынке невероятная. Здесь следует сделать маленькое отступление о страдальцах за иркутскую культуру.

И необязательно этими знаками должны были быть свастики. Я искренне пожалел переводчика. Понимаете, я никогда бы не позволил себе. Эмигрантские же средства массовой информации (да и российские, как впоследствии выяснилось) норовят воспользоваться фотографией на халяву, а если вдруг по какой-то странной случайности и заплатят, то сумма не будет превышать 10–15 долларов. Хотя, возможно их кислый вид был вызван не самим произведением, а ценой на него. Любовался небоскребами и церквями, восхищался грандиозными видами, открывающимися при пересечении улиц с авеню, подмечал уличные сценки — и хотелось снимать, снимать и снимать.

Вот однажды я вдруг вижу, что около его дома выросли две громадных кокосовых пальмы. И его увидели в «Наяне». Чем он закончился, хорошо известно – Вавилонская башня так и не была построена.

Стали думать, что делать. Ошибочно это иногда называют матом. Что правда, между прочим, я ничего не читал более того, что было тогда опубликовано – «Матренин двор», «Случай на станции Кречетовка». А уж ощутить разницу между Фотографией и карточкой вообще способны очень не многие. Теперь мы знаем, к чему он стремится и на что способен и, словно издевки ради, по-прежнему считаем чем-то священным право наций на самоопределение, которое литератор Ленин провозгласил ради разрушения многонациональных «буржуазных» государств, — то есть всех, кроме его собственного, — а президент Вудро Вильсон — похоже — из благородного, но неосуществимого желания уравнять сильных и слабых: «Это принцип справедливости по отношению ко всем народам и национальностям, а также их права жить друг с другом на равных условиях свободы и безопасности, независимо от того, сильны они или слабы».

Это предмет более длительного и серьезного анализа, который в задачу данной книги не входит. И я начинаю доводить этот портрет, так как кадр – это еще не портрет. Мой иркутский магазин «Марьина роща», собственно и возник как партнерский магазин его книжной лавки. Но Америка страна неограниченных возможностей. Для каких таких неотложных нужд.

В 2003 году мы проводили в «Сибэкспоцентре» «Байкальский книжный салон», первый и, видимо, последний. Однажды Марку позвонил Андрей Макаревич (они не были знакомы) и сказал, что хочет приехать для разговора. Звериный оскал капитализма. Что-то есть, за что зацепиться. Причем звонил мне человек и говорил: «Тут весь «Нью-Йорк Таймс» на уши поставили, твой адрес ищут». Большие деньги. Почти все гости были в костюмах, как принято в этот день всеобщего американского безумия.

Сумочка, кстати, тоже присутствовала, просто ее плохо на фотографии видно. Наши акции поднялись на немыслимую высоту. Правда, его книжная лавка «19 октября» тогда уже около пяти лет как была им закрыта, но это все было уже в прошлом и неважно. Всего Марк спел за 1 час 45 минут двадцать три песни. Работа оказалась не пыльной.

Я пригласил Марка приехать, включив его в программу как поэта и переводчика. Или пять в четырех, уже не помню. Вот таким образом когда он снимает великих мира сего – это. Не боги горшки обжигают – не мной сказано. Это называлось пасти котов (у Ефимовых в ту пору было два кота). Это больше чем просто песня, это больше чем театр и это и есть настоящая авторская песня (да не обидятся уважаемые барды, многие из которых в гораздо большей степени занимались все же тем, что «отражали» свою потенциальную аудиторию, чем рассказывали о себе). Разница была как бы, в чем был поворот.

За 2000-й год он потерял 65 стоимости своих активов, в 2001-м – еще 50. Оценка идет на уровне нравится — не нравится.

---