Автор:мария Лисичкина, помощник режиссера в Театре Пушкина и мать шестерых детей (Иван — 31 год, Семен — 27 лет, Вера — 21 год, Елисей, Василиса и Александра — 4, 5 года). Исторические отчеты и семейные деревья об Мария Лисичкина. Отчеты могут включать фотографии, оригиналы документов, семейную историю, родственников, конкретные даты, местности и полные имена (в том числе девичьи фамилии). Москвичка Мария Лисичкина в 46 лет родила тройню, а в 52 года узнала, что станет мамой в седьмой раз.
Изменения в цикле совершенно естественны». Муж умеет все. Когда дети только пошли в сад, они очень много болели. Аня училась на старшем курсе, хотя была моложе Валентина на четыре года. Он-то и сказал, что это не миома, а третий ребенок и что у него уже бьется сердце. Диагноз – туберкулёз.
Мы с мужем вдвоем. Чем больше загружен день, тем больше успеваешь, а чем лучше я владею собой, тем быстрее разрулится тяжелая ситуация. И говоришь, что сейчас принцессное платье отправится в королевскую стиральную машинку, а мы дорисуем цветочки в другом. Зачем вы так рискуете. К тому, что я работаю, они относятся нормально.
Для меня важно, чтобы дома был чистый пол, чистая еда и чистые тарелки. К кому. Может пеленать с закрытыми глазами — только грудью не кормил. Ну, почти одни.
У вас же миома, вот, на УЗИ видна, так что вы точно не выносите ребенка». Я пошла в другую клинику. Сейчас она вышла замуж — старшие из старших уже давно живут своими семьями и мы остались совсем одни. Готовлю я почти каждый день. С ними сидел муж, а я была здесь, в театре, с утра до ночи.
Тяжело заболели, даже скорую вызывали, так как мы сами не могли сбить температуру. Я преодолела, но не настолько, чтобы самой сесть за руль. И вот две сестры Аня и Нина с помощью Елены разработали план, как женить Валентина. Их пытались разъединять по разным группам, но ничего не получилось. А пока мы любим путешествовать пешком.
Он-то и сказал, что это не миома, а третий ребенок и что у него уже бьется сердце. Не стоит грузить детей лишним. Мне не сказали, что тройня. На какие инструменты отдавать. Сажаю детей рисовать и готовлю.
Ходил с палочкой. У вас же миома, вот, на УЗИ видна, так что вы точно не выносите ребенка». Но столько вопросов возникает сразу: кто водить будет. Зачем вы так рискуете. И я пошла к третьему врачу, очень заслуженному профессору. Но я живая и тоже могу плакать и кричать.
Давление врачей было чудовищное всю беременность. Не так как я чистоплюй — это вопрос здоровья. У меня с ним такой тыл, что мне ничего не страшно вообще. Дал согласие на поход в Ташкентский городской ЗАГС. Однако музыке все равно надо учить. В итоге Анатолий потерял одно лёгкое.
Сейчас я стала судорожно думать: не пропустила ли время, когда младших надо отдать заниматься музыкой. Я трачу на дорогу до работы полтора часа в одну сторону. Фактически они все родственники».
Я не вожу машину. А когда приехала, то увидела, что муж все разрулил и что все обошлось. Куда. Я пошла в другую клинику.
Сначала пошла к районному врачу, который сказал: «Ну что вы хотите — возраст. И папа отошел потихоньку от нее. И я пошла к третьему врачу, очень заслуженному профессору. Видимо из-за кровосмешения, ведь евреи — древняя нация. Но я вообще часто испытываю чувство вины перед детьми.
Но все равно какое-то время они были на грудном вскармливании. Я держу это в голове, но решила, что буду как Скарлетт ОХара: подумаю об этом завтра. Сейчас, на пятом году, мне, конечно, с ними легче. Правда, у нас автоматизированно в квартире все, что только может быть: у нас есть посудомоечная машина, все мыслимые кухонные комбайны, то есть все, что может свариться, порезаться и помыться без меня, все делается без меня. От колоссальных перегрузок мальчиковый организм не выдержал. Суп, конечно, могу на два дня сварить, а вот ужин нужно каждый день заново делать. Поутру, 22 июня, молодожены проснулись и обнаружили, что началась война.
Нина и Анатолий Комарчевы перевелись на вечернее отделение и пошли работать. А в театре я часто и часто — целый день. Мы не боялись — было некогда бояться.
С Ниной на одном курсе училась сокурсница – Катя Гусева, мама которой эвакуировалась вместе с дочкой в Ташкент. Но нет. А я сейчас громкую музыку включу, чтобы тебе стало весело». А у меня было подозрение, что я могу быть беременна. Сначала пошла к районному врачу, который сказал: «Ну что вы хотите – возраст. И он решил, что это предначертание судьбы.
Если я просто скажу «нет», то получу истерику в ответ, а если я объясню, почему нет или почему да, но позже, они меня поймут и услышат — они же умненькие детки, — и мы избежим ссоры. А дело было 21 июня 1941 года. Нина и познакомила Анатолия и Катю. Через месяц, на сроке 36 недель, я родила трех здоровых детей. Изменения в цикле совершенно естественны». За месяц до родов, когда я лежала на сохранении, дежурная врач сказала на утреннем обходе: «Ну что, собираетесь трех уродов родить и бросить их государству. » А у меня 32 недели уже. Или просто ничего не делаю — это тоже очень приятно после домашней колготни.
По дороге в ЗАГС Валентин робко спросил Аню: «А может быть, мы это напрасно. » На что получил бойкий ответ: «Почему же, совсем даже не напрасно. В прошлом году у меня был очень сложный выпуск спектакля «Отражения» и в это время заболели все трое. У нас нет няни.
Как-то крутимся. Дети начинают скучать, нервничать, бегать друг к другу в группу и, к счастью их оставили в покое в одной группе. Главное — не проспать, не уронить, не проглядеть, не пропустить. Пока нет. О работе на заводе не могло быть и речи и он поступил учиться на юрфак в университет.
А у меня было подозрение, что я могу быть беременна. Но мне из чисто прагматических соображений вообще легче с ними договариваться, чем просто «запрещать и не пущать». У нас три кошки, собака, стайка амадин и три попугая, так что хочешь не хочешь, а должно быть чисто, просто чтобы никто не заболел. Сейчас адаптировались. Она вышла замуж за единокровного студента и родила дебила.