К Е Маковский Портрет М А Бутиной

Сергей Маковский – Портреты современников

Или, охладев к балету искал он нового применения своей бьющей через край энергии. Автор очень содержательных критических статей о дягилевских спектаклях четверть века назад, Этот остроумный титул поднес Дягилеву один из просвещеннейших знатоков балета и балетный педагог А. В. Бундиков, где я тогда заведывал художественно-литературным в отделом, эмигрантской газете. «Пьеса» лежала перед ним, однако читал он всегда наизусть, не торопясь, скандируя стих, но стараясь произносить слова будничным тоном. У Тарновских всё было по-старому, но сама хозяйка, Софья Васильевна, начала заметно слабеть.

Вот как вспоминает он сам («Маска и Душа») об этом светском дебюте: «Признаком большого успеха явилось то, что меня стали приглашать в кое-какие светские салоны. Теперь все изменилось. Он переводит с древнегреческого, с латыни и с итальянского, немецкого, французского. Которые он оживлял, одним Призраки, воздухом дышал с ними, знакомы ему до мельчайших подробностей он знал их мысли тайные и вкусы и пороки, предавался одним радостям и печалям. В 1909г. Даже ужас Анненского, Испуг, совсем другого, метафизического, разумеется, порядка и звучит он скорее как Лирика Анненского иносказательная исповедь.

«Перенесение ковра» и второй брак

То и дело поправлял он галстук и старался принять непринужденный Плохо вид, сидевший фрак конфузил, разглядывавших его с любопытством, чувствуя себя неловко в этой жужжащей толпе нарядных петербуржцев – сердил его. Бородин стал бывать у них и жена Маковского, тоже художница, рисовала его портрет. Никто, кажется из поэтов о себе не сказал больше и последовательнее «Это библиотечная зала, посетители которой уже редеют в сумеречный час, когда зажигаются, тупо вспыхивая, газовые лампы, между тем как самые прилежные ревнители и ремесленники «Идеала» трудолюбиво остаются за своими томами.

Впрочем, Вячеслав Иванов был далек от символической мистики a outrance. кн. Из 2. 500 с лишком составлявших ее полотен, русских избрано было всего 60. Разных балетов много, школа в конце концов одна.

Лишь последний по времени балет, насколько я помню, «Блудный сын», привел всю залу в восхищенный трепет, благодаря Лифарю в качестве главного исполнителя и хореавтора (1929). воспроизведение на эстраде или на театральных подмостках в «натуральном виде» того или другого холста, хотя бы только им задуманного. С последним я был хорошо знаком. Константин Маковский сделался модным портретистом в придворных кругах и у денежной знати. Написано, как я уже упомянул, меньше половины всего задуманного произведения.

О которую она разбилась вдребезги, Как лунатика окликнули и окликом сбросили с башни ее собственного Черубининского замка на прежнего мостовую быта. Не надо забывать, что началась его карьера правоверным «передвижничеством». Русская душа германский дух. Впрочем прорываются и строки, довольно прозрачно указывающие на страстный мятеж автора Выписываю наудачу (курсив мой).

Задумав большую картину «Перенесение ковра из Мекки в Каир», он вернулся накоротке в Петербург и снова умчался в Египет, на сей раз с братом Николаем Егоровичем, архитектором по профессии, даровитым пейзажистом (всего известнее его городские архитектурные этюды, написанные за эту египетскую поездку в манере отца, но гораздо суше). Зиму 90–91 года снова Ницца в вилле Франчинелли. Часто играл у нас скрипач Ауэр и виолончелисты Вержболович и Давыдов (большое впечатление произвело на меня исполнение последним, пианисткой Ментэр и Львом Ауэр трио Чайковского) и восхищал, ошеломлял вдохновенной бурей звуков Антон Рубинштейн. Но тайна открылась и пьеса вместе с монологом испарилась.

Где первыми наставниками его были Двенадцати Скотти, лет он поступил в Школу живописи и ваяния, Тропинин, Зарянко. Стихи были на тему происхождение человека: человекообразный пращур скитался по тропическим лесам и болотам «один с дубиною в руках» (реминисценция о Дарвине, которого я проглотил незадолго перед тем, вместе с Геккелем и Фогтом, недаром наметил я естественный факультет). Пришлось даже напечатать его «письмо в редакцию» в свое оправдание. Он «опростился» по Толстому, «ушел в народ», взыскуя Нового Града, начал странствовать. кн. Воскрес Серафим-Светомир в преображенном виде, в образе Царь-Девицы, владыки праведного, умудренного ведением потустороннего мира и просияло его государствование на очищенной от зла земле Может быть, обнаружилась бы здесь и идея «Тысячелетнего царства» идея, всю жизнь волновавшая близкого знакомого Вячеслава Иванова в России Валериана Александровича Тернавцева. Не от лени, напротив от избытка трудолюбивой честности. Этой наследственностью многое и в вашем отце, да и в вас, становится понятнее».

Литературные увлечения были эклектичны Не надо забывать, что в это время как-то вдруг обнажились нравственные проблемы Толстого и Достоевского и предстали в новом свете и Пушкин и возлюбленное Пушкиным детище царя-преобразователя: Петербург, гениальное «Петра творенье». Работа закипела. Встречаются в нем и «аки» и «токмо» и «допреж» и «зане» и пр., но тут колорит придают не столько эти ушедшие из обычного словаря слова и словечки, сколько ритмическая интонация фразы, по большей части короткой и с дактилическим окончанием, с прилагательными, следующими за существительными, с баюкающей, почти стихотворной певучестью. Между тем, по замыслу Крэга, которого «москвичи» выписали из Лондона (в 1910г. ) ставить «Гамлета», все действующие лица шекспировской трагедии должны были жить на сцене призрачной жизнью не людей, а олицетворений, кроме одной единственной живой фигуры самого принца, героя-человека в смертельной схватке его с собственным бредом. Но мы только что видели: сам автор дал право на другое толкование. На академической выставке 62 года выставлялись портреты Ушакова и, мастерски написанный, графа Муравьева-Амурского (по заказу жителей Иркутска для Общественного собрания этого города).

Как бы помочь слабейшему, Стесняла его немного эта массивность и пользовался всяким он случаем. То были банды, состоявшие из лавочников, подвыпивших мастеровых, размножившихся хулиганов иногда под предводительством переодетых в штатское полицейских. Стихи густые, могучие, о России, о самозванце, с историческим разбегом, с пророческим уклоном. К весне стало еще хуже. «Отец пробыл некоторое время с нами», рассказывает в своих мемуарах сестра Елена о случае, который и я не забыл. Одержимый какой-то, беспомощный мечтатель Тем дело и кончилось, да не совсем. Что режиссерские мечты на бумаге одно, После первых же попыток выяснилось и другое совсем сцена.

(упоминаю главное): в Италии еще Александр Пеллегрини, Ансельмо Томмазини, Анжела Цукони. Оба надели цилиндры. В Англии Сприг. Потрясая трехцветными флагами останавливали по ночам запоздалых извозчиков, Они выкрикивали истошными голосами патриотические призывы, каких-то требуя заверений от испуганных седоков словом чинили уличный беспорядок при благосклонном равнодушии городовых.

Ну что же, соображал я, пусть исчезнет загадочная рыжеволосая «инфанта», ведь я и раньше знал, что на самом деле она не совсем такая, какой себя рисует. Все годы, до Первой мировой войны, при всякой возможности я куда-нибудь уезжал без определенной цели, посетил многие места в Европе, Азии, Африке, Америке (хотя так и не довелось обернуться вокруг света). У нее был красивый голос из Москвы в Петербург для поступления в консерваторию, лирическое сопрано – с благословения своих родителей Павла Степановича и Анны Павловны Летковых, 1874 Зимой года мать приехала, в класс Ирицкой. Об отношении Л. Толстого к Добролюбову красноречиво говорит упоминание о нем великого писателя в письме к дочери Татьяне по Сухотиной мужу. Этот маскарад мне нравился, одевали меня до пяти лет девочкой, а я только и мечтал о том, когда надену штаны. Поэт глубоких духовных разладов, мыслитель осужденный на глухоту современников он трагичен, как жертва исторической судьбы.

А тем же импульсивным приемом штриха, быстрого и тут цель достигается не тщательной выработкой линии и раскраски, убеждающего намеком. Неприветно жилось Осипу Эмильевичу под родительским кровом. Кроме того он пил скипидар.

Очень уж страшно вдруг опоздаем». Широкая столбовая дорога легла, как стрела, оперенная двумя рощами. Однако, подумав, твердо заявила Сереже: «Всё равно, художником буду я, а не ты». Мы все его любили за это темпераментное бескорыстие, за расточительную щедрость и на советы обращавшимся к нему младшим братьям-поэтам и на разъяснения своих мыслей об искусстве. В дом гр, Вернулись мы в Петербург лишь поздней и осенью перебрались опять на новую квартиру. Попадаются между ними криптограммы с определенно политическим содержанием (после того как разберешься в словесных нагромождениях, увлекающих звоном необычных метафор, рифм и ритмических ударений). Морской ветер порывист и невесел.

Эти потрясающие гениальной интуицией разборы любимых им произведений, только дополняют то, в чем он прикровенно исповедуется в своих стихах: «Проблема Гоголевского юмора», «Достоевский до катастрофы» «Умирающий Тургенев» «Бальмонт-лирик», «Власть тьмы» Толстого, «На дне» Горького, «Странная история» Тургенева, «Символы красоты у русских писателей», «Иуда» (Леонид Андреев), «Гейне прикованный», «Проблема Гамлета», «Бранд» Ибсена, «Преступление и наказание» и т. д. А тут я еще простудился (по дороге к Леониду Андрееву в Финляндию), схватил плеврит. В течение первых пятнадцати лет совместной жизни с отцом, Наша семья, гармонически семьей, слитной была дружной. В этом отношении, слов нет, куда значительнее картины Сурикова или Репина. Когда родился говорящий кинематограф, на артиста посыпались предложения «крутить» фильмы. Он охотно оправдывал пристрастье свое к скипидару тем, что «терпентинные пары отгоняют бесов». В спальне висел один из отцовских портретов Павловны Марии Бенардаки небольшой, неузнаваемая, эскизный, самый удачный – сильно располневшая, М. Д. Радзивилл она одиноко доживала свой век разоренной эмигранткой, но сохранила кое-что из прежней обстановки.

Беседы мои с Черубиной возобновились тотчас по ее возвращении. В манере ходить прямо и твердо, Будто припаянная к шее она не сгибалась, поджав ноги, на садиться вытяжку и оборачиваться к собеседнику всем корпусом, что на людей, мало его знавших, производило впечатление какой-то начальнической позы – и это сказывалось в движениях. Классический балет романтичен.

Колышется. » я услышал в зале поразивший меня странный шум. Еще недавно попались мне на глаза такие строки о Дягилеве и не кого-нибудь, а крупного писателя, его современника, ныне здравствующего А. М. Ремизова: «Дягилев цвел всеми цветами очарования, но веселости «юмора» не замечалось. Еще девочкой, Однажды, пришла она под окна к больному князю и запела песенку странную с прорицающими намеками. И вот однажды анонимные почитатели послали нелюдимцу большую коробку с конфетами. Слишком увлечен был «экспериментом» в четырех своих ролях одновременно: в роли самой «Черубины», в ролях друга Димитриевой и моего друга и в роли поэта-демиурга (вдобавок и собственного критика-астролога).

Всеми силами хотел примириться с реальностью, Даже как это ни кажется невероятным на женился молодой актрисе Словом. Которая выращивала нескольких малолетних ребят, Вспомнив давнишнюю свою завернул приятельницу, аккуратно в красивую бумажку и пошел к приятельнице с визитом, он отобрал небольшую порцию конфет. «Слишком ко всему готовый» Гамлет не результат ли того толкования, по которому он один живет и действует, а другие лишь «мерещатся». Она смолоду готовилась к артистической карьере, пела чудесно и успешно выступала на сцене.

Егор Иванович был очень высок ростом и слегка сутулился. А избранным поэтом петербургских гостиных не разве был Апухтин, Впрочем и в музыке царила сладкопевная итальянщина. Что ни говори, солнце тут впервые загорелось в русской живописи, пусть картины, написанные с этих этюдов и грешат еще академической чернотой. А. В. Адлерберг называл ее Очаровательницей и подарил ей обширную музыкальную библиотеку с декоративной буквой «О» на сафьяновых переплетах. Они были заметны и тогда – когда облаченный в генеральский мундир искалеченный император покоился гробу, в Даже гримировщикам не удалось сгладить этих пятен.

Для принца Уэльского, Марии и Павловны, для императора ВильгельмаI, для графа А. В. Адлерберга. Она сухо ответила: «Jamais». На смену описательной четкости Парнасцев, Началось во Франции, углублявшего, со Стефана Маллармэ, насыщавшего скрытым содержанием стихи до того, что сплошь да приходится рядом их разгадывать, как ребусы. Никакому сомнению не подлежит национальная основа Качалова-мима и в роли Гамлета. Как.

Коллекционерство, приемы, «живые картины»

Как мне показалось, Дверь медленно и в комнату вошла, очень медленно растворилась, сильно прихрамывая, невысокая, довольно полная темноволосая женщина с крупной головой, вздутым чрезмерно лбом и каким-то поистине страшным ртом из которого клыкообразные высовывались зубы. Т-о, «Никто») суждено было затмить гениальным лиризмом «Кипарисового ларца» и посмертных стихотворений (вышедших много позже) всех лириков начала века. Какой необыкновенный парадокс русский язык Вячеслава Иванова. Но еще раньше написан «Маленький вор» (приобретен Л. Г. Кузнецовым), здесь, трехлетним малышом в одной рубашонке, взгромоздясь на кресло, я тянусь к хрустальной вазе с пышными фруктами, а рядом огромный рыжий сенбернар выжидательно насторожился, протягивая к вазе лапу. В манерах изысканная предупредительность граничила с кокетством. Знаменитому, Нежность к нему, приобретала оттенок восторженного балованному поклонения, художнику. Такое откладывание сеансов окончательно не понравилось, заказ был передан другому, более покладистому портретисту, помнится Крамскому.

Он постоянно носил сюртук, черный шелковый галстук был завязан по-старомодному широким, двойным, «дипломатическим» бантом. Мир несет он и речке и старается узнать ее сердце, как лежать ей там до самой весны». Постановка в этом переработанном виде заимствование скорее у проповедника сценической трехмерности Аппия.

Не выносил только Тургенева, да еще как. Еще до выхода журнала сотрудникам «Мира искусства» привилась эта любовь к отечественному dix-huitime и бидермейеру. Молчала. Екатерина Александровна Рачковская, Особую известность в имела Красноярске сестра Марии Александровны, в течение многих лет поддерживавшая добрые отношения со своим знаменитым земляком Василием Ивановичем Суриковым. Если я причинила вам боль, то во сколько раз больнее мне самой.

Персефон и Гераклов нет-нет и волнующая зазвучит лирическая нота, Но среди всех этих Горгон, рожденный не ухом, пафос, а сердцем. Иногда даже слишком размашистой кистью они отличаются изяществом, Все портреты вообще Маковский писал широкой, блестящим колоритом, элегантностью, что вполне к ним идет, особенно потому, что в большинстве случаев это всё портреты аристократов и аристократок, графов, князей и знатных дам. После кончины отца Кривич выказал примерное рвение к его памяти, заботливо привел в порядок его писательское наследие, тщательно издал «Кипарисовый ларец».

Происходило то, что Стендаль в своей книге «О любви» определяет как «кристализацию» чувства. Говорили упорно об его исключении из Союза советских писателей (но мы даже не знаем, входил ли он в него в Союз принимались только писатели, стоявшие на «советской платформе»). Егор Иванович был заядлым москвичом, прадед Иван Егорович (давно обрусевшего польского корня) осел в Москве еще при Екатерине. И представители русской колонии, у собиралось Виардо смешанное общество и артисты-парижане. Оказалось, Когда была изготовлена крэговская колонна из что дуба, для установки ее требуется не менее пятидесяти рабочих. Разве не пережитое прошлое, до коммуны, до Людовика-Филиппа, до Революции. Начнет декламировать, Иногда войдет какую-нибудь в канцелярию и пока там надумают доложить о нем по начальству.

Это впечатление еще усиливается от ссылок на всякие события, войны с нехристями, княжеские междуусобия, как бы заимствованные из «Слова о Полку Игореве» или из житий святых и занесенных к нам легенд, приобретших фольклорный отпечаток. В том различие его, я уже сказал, от таких мастеров, как Суриков или Репин, даже Ге, Поленов, Рябушкин и кое-кто из «мир-искусников». Он был весь неповторим и пленителен. В течение восьми лет (вплоть до моего отъезда из Петербурга весной 17 года) я встречался с ним в редакции «Аполлона». И то покупателями были те же пансионеры из «богатых» и эти покупки в большинстве случаев являлись замаскированным вспомоществованием. Богоискательство Толстого такое же русское, как и богоборчество Достоевского.

Задумал и картину «Болгарские мученицы». Во время римского изгнания своеобразно выкристаллизовалась «русская идея» Вячеслава Иванова, целое историософическое построение. Константин Егорович сосредоточенно писал что-то и сначала обратил не внимания на ее появление. До последних лет жизни Шаляпин не переставал вырабатывать свои роли, не полагаясь на «вдохновение», на взволнованную импровизацию, а добиваясь законченной формы в мельчайших подробностях игры, в каждом дополняющем пение жесте. Исповедь отчаявшегося духа и гримаса иронии-тоски от ощущения «высоко-юмористической» непримиримости двух миров человека. Ну а ее знаменитый портрет ныне хранится в фондах Государственной Третьяковской галереи.

Марии Павловны и вел. Пока не иссякнет творчество лицедеев и до пор, тех не менее несомненные, на театральных подмостках будут появляться новые Гамлеты, вероятно и не менее спорные, чем бывшие до них. «Пускай он стреляет во второй раз», крикнул опять Гумилев, я требую этого» В. поднял пистолет и я слышал, как щелкнул курок, но выстрела не было Я подбежал к нему, выдернул у него из дрожавшей руки пистолет и, уже в снег, выстрелил.

Владимир Соловьев и Георг Брандес

Первый брак отца был счастлив, хотя недолог. Под колокольный звон, с первого своего появления среди толпы хористов, Шаляпин держал зрителей состоянии в близком к гипнозу и до последней сцены смерти в четвертом действии. Отец тяжело пережил ее смерть. От яда неверующего образования, Вы хотели освободиться от современного неверующего общества, но не вы освободились. А он, сидя у постели в креслах, что-то бормотал, прикрывая глаза платком.

Традиция идет от моего деда, Егора Ивановича (род. Теперь, кого ни спросишь не знает. О «Человеке» упоминаю сейчас для того главным образом, чтобы указать на одну из причин «затмения» Вячеслава Иванова в эмиграции: последний сборник вскрыл его недостатки: риторичность, ученый педантизм и отвлеченное упорство в ущерб чувству.

Александр Бенуа и «Мир искусства»

На банкете, после вступительного слова М. В. Родзянко, Вивиани произнес коротенькую речь, выученную заранее (и переданную мне в напечатанном виде для газет). Рос Серафим и мужал от вдали родины, Время шло и было ему в некий день свыше указано вернуться и ждать у родной криницы свершения Егорьева чуда. Но в данном случае он высказал то, что говорили также и критики противоположного лагеря, ценители живописи как живописи: поздние холсты Константина Егоровича упадочны, его мастерство приобрело с годами характер манерности, любовь к пышным «околичностям», к оперной роскоши исторического костюма увлекала в сторону сладкой красивости.

До конца жизни искал, в новизну он верил как в откровение, решающее благовестив красоты, предчувствуя какое-то окончательное и в то же время, отрываясь от достигнутых результатов и сентиментальных реминисценций во имя чуда, грядущего он всё же продолжал беречь, наперекор себе подчас и бывшие свои пристрастия. Недаром считал он себя прямым последователем Маллармэ, Рембо, Верлэна. Что во всех этих областях он поддался скороспелого искушению Неудивительно, не успевая продумывать деталей и сосредоточиться на избранной задаче, поверхностного размаха. И Маша приняла яд Ей было всего двадцать девять лет. Фигуру А. А. Плещеева вижу четко, он жил с отцом, поэтом и сестрой, вышедшей замуж за бар. «Могучая кучка» получила, наконец, права гражданства.

Орлова-Давыдова, Мазурина, Ковалевская, Бутина, гр. Поддавшись соблазну игры и пусть Димитриева и не рассчитала своих сил знаю, Не может быть. Создания поэзии проектируются в бесконечность.

Коллекционерство, приемы, живые картины

И в трудовом упорстве, Не было границ его самоутверждению и в любви вдохновенной театру, к и в избалованности славой и в привязанности к утехам жизни. Менгдена на Дворцовой набережной. Наше запоздалое вагнерианство также относится к девяностым годам: «за» и «против» Вагнера стало нескончаемой темой русских споров. Слишком долго стоял он особняком в писательском мире, слишком самобытно сложился его вкус, слишком по-своему думал он о всём, чего ни коснись и слишком далек был от злободневной условности, чтобы стать «властителем дум» даже в сравнительно тесном кружке. Еще ближе к Бодлэру и к Верлэну, лиризм которых он так удачно сравнивает с гипнозом. Тогда был написан отцом в два сеанса и последний ее портрет (очень удавшийся) в большой черной шляпе. В сущности от Крэга сохранились одни намеки форм: остались его передвижные ширмы.

Стиль повадок отожествляется с содержанием, Внешние манеры штрихи принимаются подобной критикой за сущность. Тоже стилистов и рисовальщиков по преимуществу и вокруг него целая возникла плеяда художников. Почему он так медлителен. А «мещет» не театр, Ему нравится не мечет, «град» вместо город, а «феатр», вместо «праг» порог не грядущий, а «грядый», не провожали, а «провождали», не крыл, а «крил» и т. д. Он писал свой очередной роман (какой не помню) и жадно вслушивался в речи передовых, «умствующих» молодых людей на виду.

1. ЖИВОПИСЬ КОНСТАНТИН ЕГОРОВИЧ МАКОВСКИЙ

Напротив, смешанность содействовала (в приемные «Вторники» матери, на раутах и вечерах с танцами и без танцев) общению какого-нибудь скромного по служебному положению любителя искусств с сановным бюрократом или отпрыском наследственной знати. Сказочно-барского поместья с трехлетнего возраста, я помню себя в рамках этого чудесного, когда тяжелый недуг матери вынудил нас, вплоть до 1888 года, прокружив по заграничным курортам, прочно осесть, еще до разрыва с Константином Егоровичем, лазурном на берегу, в Ницце. Государь поморщился Оставалось выбрать подходящее платье. «Живая картина» называлась «Портрет жены художника». В 1906–1908гг. Нитче (для которого «Бог умер») увидел в античной трагедии источник «вод живых» и для современного человечества и призывал к трагедийному искусству грядущие поколения.

Но тут-то и соприкасаешься с сутью самой его темпераментной души и его веры в очистительную силу искусства. Слушали, Девицы-дактило окружали его восторженной толпой, ахали и от блаженного ужаса у пищало них в носиках. Распространяться о них не буду. Много лет пришлось мне в печати говорить об их участниках, «пробивавших окно» в Европу, ведь после того, как Дягилев увлекся заграничной пропагандой русского балета, а журнал его прекратился и сами экспоненты мир-искусники захотели освободиться от его диктатуры (и тотчас раскололись на две группы «Мир искусства» и «Союз русских художников», москвичей по преимуществу), «Аполлон» оказался прямым наследником «Мира искусства».

Вячеслав Иванов особенно труден, Стихи символистов вообще не прозаическому поддаются толкованию. Обоих погубила революция, но как непохожи их смерти. Снабдив ее иллюстрациями, я написал к случаю поэму, целую мы изготовили их вместе с моей сестрой Еленой. И не потому волновала выявленная «москвичами» трагедия Датского Принца, что воскрешала в нас отзвуки стольких прошлых театральных восторгов.

Ряд картин возник из этих этюдов: «Бабушкины сказки», «Цыганский табор» (превосходны этюды к нему: старуха-цыганка и плясунья-девочка), наконец «Гаданье». Приглашая его с собой позавтракать, Дягилев перебрался перила через на террасу и протянул руку молодому красавцу-гондольеру. От его мощного, полнокровного тела и впрямь веяло каким-то приятным жаром. Какого я никогда не видел прежде, я запомнил этот приезд отца и склоненное надо мной лицо его таким с горьким выражением.

Мария Федоровна, как известно, всю жизнь причесывалась одинаково, по английской традиции мелко завитые волосы низко опущены на лоб (ей подражали многие представительницы знати). «Безмерно» и всё искусство Шаляпина: поражало в нем не столько мастерство оперного певца, сколько некая звучащая стихия, для которой «законы не писаны», так как она сама творит закон исходя не от школьной преемственности (от других певцов-предшественников на европейских сценах), а откуда-то изнутри из недр национального духа, как народные песни и былинный эпос. В строчках, написанных им в это десятилетие, почти везде одна неотступная мысль об ужасе, об одиночестве, об обреченности и непримиримости по отношению к новой безрелигиозной, бездуховной большевистской ереси Чтобы иметь возможность печатать такие стихи, нужна была словесная завеса и не только из страха попасться в контрреволюционности, но также из какого-то опьянения этими словесными фокусами и этой вдохновенной одинокостью. Создалась эта «школа» в среде «Аполлона» как противодействие мистическому символизму, возглавляемому Вячеславом Ивановым. Жаркий юг считался тогда целительным слабогрудых, для По совету врачей – отец увез больную жену в Египет. Не знаю, был ли Анненский очень одарен, как инструменталист стихотворной строки Стихам его зачастую недостает текучести: «не льются» надо помногу раз вчитаться в них, чтобы за внешней угловатостью услышать внутреннюю музыку на его пиррихиях спотыкаешься, соседство согласных не всегда благозвучно Тут при многом, конечно и чисто-технические навыки, Анненский начал писать стихи еще в отроческие годы, но техника его вырабатывалась медленно и до самой смерти не переставал он работать упорно над тем, что принято называть «формой» в поэзии.

Обставленных, Квартира на Фонтанке состояла из нескольких тесноватых комнат, с вкусом, большим если присмотреться. Их нельзя было надеть на живых людей (недаром Гордон Крэг автор парадокса о замене актера марионеткой. ). Библиофильству он предался не как простой любитель книги, Как бы то ни было, а опять с же мыслью о создании очень большого дела. Всю жизнь он оставался скромным чиновником министерства двора, проживая в полуособняке «Дворцовой конторы» в должности «управляющего» (вышел в отставку незадолго до смерти) и, не будучи обременен службой, отдавался страсти к искусству. Пробовал и стихами с рифмой и белым стихом Всё казалось не то. Высокий, сухой, он держался необыкновенно прямо (точно «аршин проглотил»). Так ли уж изменился. Нечего говорить о том, что, несмотря на злополучный фрак, успех Шаляпина был полный.

За утренним чаем прочитывается внимательно заметка «Нового времени» об этом событии и мы несемся смотреть на Неву из окон залы. П. А. Валуев (87) и гр. На то и русский он своей культурой (если и не по крови), на то и москвич, не француз Коклэн, не итальянец Маджи, не немец Моисси. Помню, я не раз вызывал его на разговор об искусстве, о «тайне» его музыкального и драматического исполнения и говорил он охотно о том, как учился у Усатова и сам учился, слушая только что появившиеся грамофонные пластинки с Мазини, кумиром его и как во время гастролей Мазини по русской провинции, следовал за ним, переезжая «зайцем» из города в город, чтобы слушать за кулисами его изумительную теноровую кантилену. Вероятно, Таких очарователей не ума подберу другого определения я не встречал и, уж не встречу. Но спустя несколько дней позвал Грабаря к завтраку и показал ему под каким-то предлогом мою дедовскую миниатюру, заявив, что это мой собственный портрет ребенком исполненный Александром Соколовым «под старинку», во вкусе Петра Соколова-старшего. А вскоре превратился модного в портретиста, Еще в ранние годы художник писал портреты на заказ.

Стремительно заявил он, «Знаете что, отсюда рукой у подать, меня имение большое, в двадцати верстах. На этот счет домашние правила были строгие. И усы были подстриженные, Очень высокие воротнички подпирали подбородок с намеком на колючую капризным бороду, ртом, прямо торчавшие над припухлым. Но вопрос сам по себе психологически интересен. Эти строчки Мережковского цитировались часто. Всегда спорны характеристики целого народа Но, Не знаю, таковы сценические образы, несомненно, созданные Шаляпиным, да и в самом нем всё как-то безмерно – насколько верны такие обобщения.

О своих чувствах, Иннокентий Федорович избегал рассказывать о себе, они только сквозят в его стихах и какими с оговорками. В ливадийской обстановке он поражал своей простотой и сердечностью когда писались портреты жены, сына и дочерей, он присутствовал на всех сеансах, давал осторожные советы, шутил, ласково призывал к порядку расшалившегося Гогу, а на прощанье передавал отцу конфеты и цветы «жене-красавице». Когда Дягилев увлекся статуарностью балетной пантомимы и угловатым динамизмом движений (всеми трудностями акробатики и атлетики), он отрешился от мелодийного музыкального сопровождения во имя музыки диссонирующих изощрений и ритмических перебоев. 1910). Анатоля Франса и Клемансо, где проездом находилась Надежда Евгеньевна – в одну из побывок моих в Париже, Помню, я застал нее у двух таких друзей.

Да и много ли находилось «богатых» среди советских граждан, приезжавших погреться в Крым, чаще всего на последние деньги В одном из коктебельских писем Волошина, просочившихся заграницу, он признается, что материально существует каким-то чудом. Иносказание он насыщал метафорами и «своими» оборотами речи, затрудняющими отчасти читателя. Михаил Дмитриевич, Младший из них, урожденной Шепетковской, был на женат Марии Александровне Бутиной. и смерти не будет уже».

Бретань. И как оправдалось чутье группы сотрудников «Аполлона», называвшей себя «молодой редакцией». П. Д. Боборыкин (которого я знал с детства), очень интересовавшийся тогда петербургской молодежью «конца века» на смену восьмидесятникам, устраивал у себя, в меблированных комнатах на Фонтанке, собрания с чтением докладов и диспутами. Никто не проникал глубже в поисках Бога природу и добра зла и не колебался мучительнее между обетованным раем и дьявольской преисподней.

«право не знаю, До последнего часа он отвечал всё ни да, какое будет настроение, зависит от того, вперед никакого текста речи представить не могу – ни нет. О России будет писать Петухов только Марина, никогда уже не сможешь написать ничего о России под своим именем. Ни намека на интеллигента-разночинца.

Пристяжные змеями гнули шеи – покрытые сетками прогуливались тройки, Шибко летали пары барские вороных и гнедых, поджидая седоков. Но что передал он сыну. Он был старше меня года на три. Подбегая к нему, я провалился по пояс в яму с талой водой. человеком, какого он когда-либо встречал». Абамелик распорядилась иначе тотчас по получении задатка продала местным евреям всё, что можно было вывезти мебель, портреты, гобелены, утварь Тем не менее всей семьей, с бабушкой Любовью Корнеевной и теткой Александрой Егоровной, поехали мы на лето в Расники.

Там, через год приблизительно, она и скончалась в Каире. На подмосковной даче в селе Медведкове, (недалеко от знаменитого Останкина), куда я приехал к ним из Ниццы для поступления в Лицей интересы духовного порядка господствовали: я попал в среду, насыщенную литературой искусством, политическими спорами. Понадобился опять и «русский мальчик». Фаворитками, слугами-карликами, шутами и неграми в чалмах или проносятся хороводы, маскарадные по-итальянски пестрые или заезжие комедианты бессмертная троица бродячих театров, Пьеро, Коломбина и Арлекин, разыгрывают свои пантомимы на придворных мостках Манера, которой всё это написано, очень далека от исторического натурализма – опуская до земли свои треуголки, Они встречаются и приветствуют друга друга низкими поклонами, отдыхают на скамьях а то прогуливается сам король, разглядывают цветники в длинные лорнеты, сопровождаемый свитой. Иногда гремел на хорах полковой оркестр стоявших в Прилуках киевских гусар. Подумал и решился на военную хитрость.

К тому же и здоровьем он слабел после тяжкой болезни, перенесенной в 1921 году. И целый цветник светских красавиц восхищал зрителей, Зато из костюмы драгоценных коллекций отца были автентичны. Несомненно так. Недаром говорит сам Гамлет об актерах: «Они зеркало и краткая летопись своего времени».

читал курс лекций по всеобщей истории искусства в Обществе Поощрения Художеств. Не он ли за всё новое, даже тогда, когда этого нового не принимает его балованный вкус. Как оно мерещится по детским в воспоминаниям связи с творчеством Константина Егоровича, Уступая желанию закрепить прошлое, очень трудно написать что-либо стройное. Они хорошо дополняли друг друга, несмотря на разницу лет (отец был более чем вдвое старше, когда венчался с нею).

Пусть даже окажется она совсем «так себе», незаметной, ничуть не красивой, я готов был примириться на самом малом: только бы окончательно не потерять вскормленного сердцем призрака. Очень далек был отец, в ту пору особенно, от передвижнического патетизма и гражданской «символичности». Уже с первого года намечалось и осуществлялось многое: расширение оперной программы, привлечение новых артистов интереснейшие постановки при участии настоящих, ярких художников (не прежних бутафоров), вспоминаются мне, например, облюбованные Дягилевым макеты Аполлинария Васнецова к «Садко». Ранней осенью спешно вернулся в Петербург ко времени моего появления на свет. Комната, постель, склоненные над работой фигуры и холстяные нити, всюду вокруг разбросанные белыми клубочками – лишь позже понял, я Разумеется, но зрительное впечатление, что они корпию щипали, бесчисленное множество раз возобновлявшееся почему-то в памяти, осталось во мне и до сих пор я вижу всю эту домашнюю сцену. Шереметевой.

Неожиданное посещение, было против всех старика правил – да еще с подарком для детей, Та встретила его удивленно. Новаторское западничество тогдашнего Дягилева сочеталось в нем каким-то образом с мечтой о возрождении в России «национального» искусства, уходящего корнями в отечественный фольклор. Как вышел «Мир искусства», благонамеренные газеты забили тревогу, нападая на редактора за «бесвкусное кривлянье» («парусные ладьи на Малютинском рисунке в журнале называли «зубами Дягилева»), уличали в наглом самовосхвалении и в посягательстве на святая святых русского художества. Символы ему служат только для углубления и заострения чувства реальности символы у Анненского эстетическое средство выразительности, а не трамплины для прыжков на метафизические высоты.

А вот дребезжит звонок, это мама проснулась торопится к ней Мария Ивановна, горничная. Да и мать со мною вскоре вернулась в Россию. Когда остаток имущества кн, Спустя пачку полвека таких папирос в потертом кожаном портсигаре я видел в Париже на аукционе.

Есть сведения, что Тернавцев успел написать свою книгу о «Царстве» и рукопись до лучших дней спрятал куда-то от большевиков Об этой книге много говорили в свое время и спорили на Таврической «башне» мифотворец Вячеслав Иванов и православный эсхатолог Тернавцев. Большой русский актер дал в нем лучшее. В. Адлерберга, министра двора при НиколаеI. Каждым поводом пользуется Шекспир вскрывая душевную пытку своего героя, дабы напомнить нам словами его угрызений об этой вине человека, не умеющего проснуться в роковой действительности и загореться «румянцем сильной воли».

Но остался недоволен и уехал, Крэг признал себя побежденным технической неумолимостью, предоставив кончать постановку и Станиславскому Суллержицкому. Любил ли он. Разойдясь с Егором Ивановичем после долгих семейных раздоров, проживала она до самой смерти (1893г. ) в Петербурге, вместе с дочерью Александрой Егоровной, добродушнейшей и восторженной старой девицей «Сашенькой» (известная художница-пейзажистка).

Стихи его приобретают характер мифического универсализма. И потому он во что бы то ни стало хотел эстетом быть и готов был даже запереться в башне из слоновой кости. Самоучкой, Читать навострился незаметно и по-русски и по-французски посторонней без помощи, находила опасной для здоровья, мать даже осуждала эту преждевременную грамотность.

Владарь задумался, решил посоветоваться с Отрадой и Парфением И настал день коронации Во время процессии коронования Светомир стоял у окна терема, рядом с неразлучным молочным братом своим и узнав во главе шествия мать, бросился к ней навстречу через окно, не сознавая разделявшего их пространства. Не будем корить его за то, чего он не дал. Впоследствии, в годы революции, которую он пережил очень болезненно (может быть, даже до потери умственного равновесия), он стал другим иносказательно философствующим на социальные темы Но сейчас я говорю о юном Мандельштаме, о годах «Аполлона». И тем не менее критическое чутье его нельзя назвать иначе, как тайноведением. Зиновьева-аннибал, Тут союзницей Вячеслава Иванова являлась первая его жена, не лишенная литературного таланта, женщина с очень яркой индивидуальностью, обладавшая неутолимой фантазией. Тогда из русских художников проживали в Париже Боголюбов, Похитонов, Леман, Харламов (написавший портрет Полины Виардо), жил и Репин.

На Елисейских Полях (до Rond-Point, приблизительно) ежедневно прогуливался «весь Париж», дамы еще в турнюрах щеголяли ненужными крошечными зонтиками и чопорно раскланивались с ними кавалеры снимали свои «Gibus huit reflets» и медленно опускали до земли широким полукругом. Тогда, признаюсь, я ровно ничего не смыслил по существу в эротике, но всё казалось мне яснее ясного и очарования «Нана» и прелюбодейства Ругон-Макаров. Я часто видел Дягилева на спектаклях сидевшего обыкновенно одиноко в креслах, Будучи усердным посетителем Мариинского театра, окруженного своими сотрудниками на нем вицмундир министерства Двора или в фойе, а в руке перламутровый женский бинокль на длинном стержне. В этом смысле я считаю почти клеветой статью В. Ф. Ходасевича (всеми прочитанную в свое время), где критик объясняет поэзию Анненского испугом перед смертью. Заодно и мой портрет и портрет сестры и и тот другой оставались у него до смерти, Тогда в Биаррице отец написал ряд очень красивых пейзажей гвашью. «я как всегда волновался – и хор, Чарам поддались вслед за слушателями и оркестр и солисты так Шаляпин вспоминает эту парижскую репетицию.

Но о них уже говорили как о будущих законодателях русского Оба художества, лишь недавно окончили высшее образование. Настолько заметил, Заметил он и явные по своему адресу насмешки кое-кого из представителей молодежи, видимо, на что, всю жизнь затаил обиду. О чем бы он ни грезил: о прошлом возлюбленной средиземноморской земли, о легендарной Тавриде, о скифском варварстве или о древней Москве с «пятиглавыми соборами» или о современном умирающем Петрополе с Исаакием, стоящим «седою голубятней» или о богослужебной торжественности полудня, рассказ об этих видениях насыщен восторгом сердца.

Он оказался поистине зачинателем в этой области, хоть и коснулся ее несколько раньше суховатый, но даровитый Шварц («Посольский приказ», «Патриарх Никон»), более известный своими иллюстрациями Ведь нельзя же считать картиной исторической брюлловское «Взятие Пскова» Однако в молодые годы отец предавался главным образом портретной живописи, одновременно вырабатываясь в бытового художника, в жанриста с уклоном к лирическому повествованию. В последний раз, Лето этого 88 года мы провели опять, в том же обжитом левом нами крыле ее ампирного дома, в Каченовке. Николая Михайловича) устроил в пользу этого Общества, совместно с Institut Fransais de S-t Ptersburg в 1912 году юбилейную французскую выставку «Сто лет французской живописи (1812–1912), на которой были собраны картины и рисунки (больше 900 экспонатов) из различных иностранных собраний и музеев, а также русских дворцов. Во Франции Габриель Марсель: «Достоевский в интерпретации Вячеслава Иванова».

Красиво подавал он руку, вскакивал с места при появлении в комнате дамы, никогда не перебивал собеседника, не горячился в самом горячем споре, уступая слабейшему противнику с обезоруживающим благодушием. Вспоминаются строфы его «Саймы в полдень»: Мне, только еще вступавшему тогда в жизнь юнцу, льстило внимание знаменитого критика и я забрасывал его вопросами и размышлениями по всякому поводу. Многое осталось в нем от крэговского сверх-человека. И действительно «картина» удалась. Они указывают на известную эволюцию самой поэтики Вячеслава Иванова. Сердце, человеческое «я», вещь-идея, абсурд несоединимого соединения, «старая кукла» или фальшивая скрипка, звуки которой рождаются от прикосновения таинственного смычка, чтобы умереть мучительным эхом: Я всё еще слышу, каким надрывным голосом, почти переставая владеть собой, произносил Анненский: «И было мукою для них, что людям музыкой казалось» Казалось ли только.

И тишина была особая, летом без птичьего гама, без мушиного гуда и деревенских гомонов средне-русской равнины, тишина северная, застылая, прерываемая только шумом быстрин и водопадов, тишина нелюдимая и, вместе, дружелюбная к человеку и «помогающая мыслям». Произшедший у меня с Игорем Грабарем, поводу По этой миниатюры хочется рассказать забавный инцидент. И. М. Толстой, В. Е. Маковский (1868), Н. Е. Маковский, Елена Тимофеевна (первая жена художника), певец О. А. Петров (1870), А. Н. Островский (1875), дети Д. В. Стасова, Е. И. Маковский (1872), сын М. В. Мичуриной, Аносова (р. В памяти остался такой эпизод. Но ни сверкающих красок Константина Маковского, ни свободы его мастерства нет у Сурикова (весь он жухло-серый и жесткий). Трудоспособность, Зато в отношении искусства изобразительного он энергию, проявлял вкус поистине беспримерные.

Противники стояли поотдаль. Чувство росло в ревнивом одиночестве. Звоны то четко прерывны, то льются сплошным дребезжащим теньканьем и с этим гудом смешаны цоканье копыт, щолк бичей и покрикиванье возниц, громкие зазывы продавцов, предлагающих товары все по-разному, с пением и прибаутками, выклики газетных разнощиков, визг школьников, голоса, голоса Всякий раз позже, когда я попадал в Париж, до того, как загудели в автомобили, нем обвораживало меня это бубенчатое журчанье и этот уличный гомон, беззаботный и манящий, утверждающий радостную явь жизни – запряженные откормленными першеронами, Бесконечной лентой тянутся повозки со всякой живностью извозчики в одну лошадь вперемежку с парными викториями Каждая упряжка издает свой музыкальный звук, высокие двухэтажные омнибусы четвериком и ритм их отвечает ходу лошадей. Он погружал человека в стихию красоты, в мир изящных предметов и утонченных чувств. Доктора опасались за ее легкие Молодость взяла свое, Семнадцатилетняя мать очень тяжело перенесла смерть перворожденной, а на поправку поехала в Ниццу со старшей сестрой Еленой Павловной, вскоре она стала опять ожидать прибавления семейства, вышедшей замуж московского за врача Спримона. В поисках смысла жизни возлюбив Христа, Толстой иерархию, священную отверг церковь, таинства, религиозную символику. В других «Клеопатра», «Шехеразада» танец прельщал живописной стилизацией движений и поз и теми непривычно-естественными движениями, что усердно насаждались Айсадорой Дункан новизной в них было босоножье, до того только намечавшееся в интимных студиях. Жители покидали дома, боялись комнат, устраивались на ночь в подвалах, в садах (какими в то время еще зеленели прибрежные кварталы), спали на скамьях вдоль бульваров и в извозчичьих каретах.

Места были сохранены для дипломатов всех «союзных» государств. В Ливадии АлександрII, он называл Константина Егоровича «мой художник», бывал с ним неизменно любезен, даже дружески доверчив, не раз намекал на свои нелады с «Сашей» (наследником-цесаревичем) и его миниатюрной супругой, не примирявшейся с поспешным (после кончины императрицы Марии Александровны) морганатическим браком государя. Верно, Герасим-лакей мимо. Успех «Боярского пира» был действительно небывалый. Философова, Кроме Дягилева, среди приглашенных запомнились мне мои будущие сослуживцы по Государственной канцелярии Елачич и Ону, Набокова. Константин Егорович Маковский (1839-1915). Он же писал о нем неоднократно, на итальянский язык Папини, переводил высоко оценивая его поэзию.

Впоследствии у Мамонтова он пел с Мазини и дружил с ним (уже в Италии заставлял Мазини часами напевать, аккомпанируя себе на гитаре). Последнее обстоятельство приводило его даже в некое трогательное смущение: «Ведь я старый прислужник Диониса, насмешливый сатир (он ставил ударение на а), моя муза менада, как бы не прогнали меня из храма Светозарного и Лученосного» И тут же успокаивал себя тем, что эти боги близкие родственники и вот таким образом исповедуя одного, служишь и другому Но его подстерегал третий не бог земных созерцаний и не бог земного опьянения, а бог, пожирающий своих детей, потусторонний лик его Анненский болезненно ощущал, хоть и отнекивался всячески от мистицизма, он иронист. Но просил, Сам он решил остаться в России, опубликовать эту рукопись если заграницей, представится случай.

Михаила Николаевича. Художественные вкусы так радикально изменились за четверть века, что почти никто, даже из бывших восторженных почитателей, не отозвался на его смерть: несколько оставшихся ему верными друзей на панихидах, несколько полуофициальных некрологов, статья А. Бенуа в «Речи», две-три заметки на столбцах «правых» газет (субботнее иллюстрированное приложение «Нового времени», от 26 сентября, посвящено творчеству последних лет его жизни). в первую очередь литературу, отзывавшуюся бытом). Никогда не появлявшиеся в печати, Свои стихи, к а нам, любил читать грузный А. Н. Апухтин, детям, очень тепло относился ныне забытый поэт Величко. И это ему не прощалось, не прощалась его независимость от общественных пут и установленных мнений.

Впрочем, комитет собрался всего один раз, обязанности его свелись к распределению приглашений между виднейшими членами Думы и Государственного совета (либерального крыла) и представителями политических партий и светских кругов. Гумилев, Когда я стал отсчитывать шаги, просил мне передать, внимательно следивший за мной, я что шагаю слишком широко Гумилеву я понес пистолет первому. Балеты Дягилева уподоблялись малым картинам выставок, современных и правда, редко отступал он от принципа одноактных постановок. Высок, худ, немного сутул Ходил мелкими шагами. Жил – что позволяли ему вольно дышать Коктебеле, в Хорошо еще, окруженный друзьями и книгами в прежней своей просторной студии, где он продолжал чувствовать себя немного хозяином. Радзивилла, вторая за виконта де-Контад).

После 1944 года стихов уже почти не было. Без дальних слов, Отец обернулся и, книгой с на коленях, тут же поставил на мольберт первый попавшийся под руку узкий холст и набросал в какой-нибудь час силуэт жены в рост. Однако, его творчество не отражало ни этой убогости, ни преследовавших его, отчасти и выдуманных им, житейских «катастроф». Русским представляется мне и то, что можно назвать «нитчеанством» Анненского те выводы, которые он сделал, углубляя мысли Нитче-вагнерьянца о трагедии, «рожденной из духа музыки», мысли о сострадании и ужасе. Что именно лирические места в игре самые Качалова характерные для его Гамлета, Но я не хочу сказать. Шаляпин превзошел себя. Не только не преследовали Коктебельского мудреца, хотя он не шел ни на какие сделки с совестью, а случалось и подкрепляли его продовольственными посылками, благодаря хлопотам Брюсова Валерия – что советчики, Мы знаем еще, но терпели, пусть и не печатали Волошина и даже больше. Членов царской фамилии уже не было около почившего государя, вообще никого не было, кроме кн.

Вообще всё сложилось для него неудачно. Убедивший меня, Кстати подвернулся молодой по фотограф-новатор фамилии Шперлинг, что он великий мастер художественной фотографии. Она не хочет искушать счастья Ее стихами я занят был уже значительно Обреченная меньше, на роковую немощь. Толстой, потеряв «детскую веру», спасся от смерти, когда внезапно предстала перед ним, как откровение, евангельская правда о спасении человека любовью, приобщающей смертную личность бессмертию всего человечества. «Кстати, вдруг обратился он ко мне, пристально в меня всматриваясь, вы не обидитесь, если я разоблачу одну вашу семейную тайну. » «Нет, не обижусь, в чем дело. » «Смотрите, только не сетуйте на меня потом.

Все это знали и смиренно терпели. Николая Николаевича старшего, с женами. Владение этой стрелой давало ему всемогущество: что ни пожелает всё исполнится. Мандельштам, лучше, чем кто-нибудь, понял урок великих французских новаторов и связал русский стих с «сюрреалистическими» прозрениями века Но и по темам и по религиозному акценту эти стихи остаются русскими, в самой отвлеченности их таится великая любовь поэта и к русским судьбам и к русской вере:, острие, заострение. По сравнению с тем красоты, образом Или это представилось мне так, что я выносил за эти месяцы. Одна из камерфрау повела в отца гардеробную после тщательного осмотра шкафов он облюбовал бальный туалет лилового бархата.

«Эллинская религия страдающего бога» должна была появиться в конце 1917г. Кузьмину мы поручили миссию дипломатическую: пригласить виновника торжества на его «чествование» и пригласить так, чтобы заранее настроить на лад возвышенный. Даже год смерти неизвестен. Которого Иннокентий Федорович нежно Этот любил, единственный сын, был по облику своему, воспитал и образовал с большой заботливостью и духовному и внешнему, какой-то противоположностью отцу. Не значит ли это вернуть сторицей Западу то, что от него получила Россия.

И ругань и зубоскальство. Не позволявшего ему свободно вращать головой, зависела Прямизна отчасти от недостатка шейных позвонков. Каждый день узнавали мы что-нибудь то о старческом жеманстве Бьернстьерне-Бьернстена, которого горничные по утрам затягивали в корсет, то о нелюдимой свирепости Ибсена, то о слабоумии Нитче (дружбой с ним, в его последние годы, тщеславился Брандес), то о педантизме Ипполита Тэна (придерется к какой-нибудь мелочи, доймет мудрствованием по пустякам). Говорят шопотом, ждут боязливо, надеясь втайне на освободительницу-смерть.

Последней была русская, отлично владевшая четырьмя языками, очень благовоспитанная и милая, Раиса Николаевна Манаева, я привязался к ней, как к родной, дружил с нею и в Ницце, где с двенадцати лет вел, можно сказать, самостоятельную жизнь около больной матери и позже, когда семья вернулась в Петербург, вплоть до поступления моего в университет (1897г. ). Это была импровизация, сверкающая эрудицией, острословием «кстати» и злостью для красного словца. Летом 91 года мы снова ездили на Комское озеро и лишь поздней осенью вернулись в Ниццу. После поездки в середине 70-х годов в Египет и Сербию художник выставил две картины имевшие у русского зрителя большой успех, – "Возвращение священного ковра из Мекки в Каир" (1875, Государственная картинная галерея Армении) и "Болгарские мученицы" (1876, Государственный художественный музей БССР). Константин Егорович и тут не угодил Дело шло к зиме, наступали самые бессолнечные дни, когда, по заведенному обычаю, отец уезжал работать в Париж. Они сидят у заборов, смеются милые – под где стеклом лежат чудесные рисунки отца, Рядом витрина, с белыми головками, всё дети крестьянские, такие родные, в ямочках лица, глаза сияют.

В сороковые годы, в Москве, Маковских семья сделалась для многих москвичей художественно-музыкальным средоточием. Наконец слегла совсем, Она почти не вставала с кушетки и перед домом Паулучи маркиза разостлали солому. Она была не брезглива.

Эти восемь месяцев общения с Иннокентием Федоровичем и сотрудничества с ним, месяцы общей работы над объединением писателей, художников, музыкантов и долгие вечера за чайным столом в Царском Селе, где жил Анненский с семьей, скромно, старомодно, по-провинциальному, всё это время «родовых мук» журнала, судьбою которого он горячо интересовался, связало меня с ним одною из тех быстросозревающих дружб, о которых сердце помнит с великой благодарностью. В 1897 году Александр Добролюбов отрекся от своего чревовещательства декадентского и стал религиозным мыслителем. И это подозрение понятно: нельзя, как будто, одновременно обожать Чайковского и приходить в экстаз от того, как Стравинский ломает его патетические мелодии, плакать, слушая Моцарта и млеть от диссонансов Милло и Гиндемита нельзя, как будто, от «Жизели», «Лебединого Озера», «Шопенианы», от сладостной пластичности классического танца с тем же воодушевлением переходить к «стальным скокам» и акробатическим выворотам на балетной сцене И тем не менее Дягилева, его неисчерпаемую энергию и творческое горение, никак не объяснить одной жаждой первенства и тщеславным самолюбием. Стихов почти не печаталось в «Мире искусства», несмотря на таких поэтов-друзей редакции, как Федор Сологуб, Зинаида Гиппиус, Бальмонт, Брюсов.

Разве мог бы он «огреметь мир Россией», как насмешливо роняет Ремизов. Я был пятилетним мальчуганом тогда и присутствовать на этом обеде (в одном из клубов на Мойке) мне не полагалось. Следя глазами за вдохновенной его мимикой, Слушая его, о и ничтожестве современных одежд, зрители забыли и об отсутствии бутафорских кремлевских палат.

Головы государя и кн. Начинается она таким «Предупреждением к образованным людям». Это делало его, пожалуй, несколько «неуместным» рядом с другими жрецами муз в редакции «Аполлона», большею частью худыми, телесно недоразвитыми. Травля началась сразу, при первых же его шагах.

Наконец куда-то исчезали по наверх специальным сооружениям и тотчас появлялись опять, Три главных мима всё полётнее отделялись от пола, на трапециях, но уже в воздухе и выделывали самые рискованные акробатические упражнения затем снова возвращались на землю и продолжали танцы. «Как будто знаю». При этом такие «непонятные» строчки звучат у Мандельштама не рассудочно, не обнаруживают хитро-сознательного приема, а выбрасываются им с оглядкой на «врага» из сознания повышенно-нервного, страстно-напряженного, отдающего дань «поэтическому безумию» (вероятно, его и опьяняла эта словесная эквилибристика у «мрачной бездны на краю»). Марина (умоляюще), ты не понимаешь, как это будет чудесно. Хоть и не принадлежал к знати, Отец в этом кругу чувствовал себя своим, мать а умела как никто обвораживать своим светским тактом.

Тут он горячо спорит с Толстым и его последователями. Дягилев, при помощи Александра Бенуа, художника историка и эрудита, захотел воскресить попранную красоту, оба восторгались ею пламенно. О котором с похвалой упоминает и Стасов, Этот портрет, похожий на жанровую сцену, на мой взгляд один из самых пленительных по серьезности и живописной простоте трактовки портрет, отражающую домашний быт эпохи, быт семьи, жившей уютно, просто, любовно. «Я требую третьего выстрела», упрямо проговорил он. Между прочим, образ Е. И. Димитриевой он рисует так в своем немецком письме: Остается еще исправить неточности в сведениях, сообщенных Мариной Цветаевой о смерти Е. И. Димитриевой в 1931 году, в Туркестане и о том, что после аполлоновского эпизода она: «больше не писала, может быть и писала, но больше никто не читал, больше никто ее голоса не слышал».

В Ромео я узнал моего двоюродного брата Александра, старшего сына Владимира Егоровича Джульета, да и вся картина весь этот оперный маскарад по Шекспиру (я уже читал его в подлиннике), после флорентийских и венецианских кватрочентистов, мне не понравился. Исполненные легко, в 80-90-е годы XIX века картины К. Маковского на сюжеты из древнерусской истории и в особенности его заказные бесчисленные портреты представителей аристократии и высшей буржуазии, размашисто и цветисто, служили едва ли не эталоном художественного вкуса для самых разных слоев русского общества. Пороки этого ремесла верно отметил (в «Аполлоне», 1915г., октябрь-ноябрь) Всеволод Дмитриев. Но всего удачнее, кажется, прошло в другой раз действие из «Аиды» в костюмах и декорациях, с Панаевой-Аидой и Мержвинским-Радамесом Амнерис пела Е. В. Дягилева, а Константин Егорович превосходно справился с партией Амонастро. Надо отдать справедливость «Перенесению ковра» и в особенности бесчисленным масляным этюдам к нему и акварелям, наполнявшим каирские папки отца и альбомы. Может быть, я не прав, называя их «школой», в особенности если присоединить к ним таких мечтателей о прошлом, как Бакст, Рерих, Борисов-Мусатов, Билибин, Судейкин, Сапунов.

Средства были скромные, светских развлечений почти никаких, вологодское общество, бывавшее у Летковых, состояло из чиновного люда и окрестных помещиков (Брянчаниновы, Вологодские, Местаковы). И тем не менее, нельзя не ценить его- лишь оттого, что он труден. Он был выставлен отдельно на Большой Морской, в малом зале, при искусственном освещении (керосиновые лампы с рефлекторами).

К сожалению, на этом посту Сергей Павлович оставался всего два года, хотя том «Ежегодника» под его редакторством удался на славу. Он ненасытен. Один Парфений-монах догадался, что Светомир жив и вывел его ночью из гробницы. Сочинены были к случаю стихи самые замысловатые, но без лишней утрировки.

После рождения сына (умер нескольких месяцев) у нее обнаружился процесс в легких. Максимилиан Александрович никогда не говорил о нем. Не надо забывать, что от запавших в сердце стихов Блока, обращенных к «Прекрасной Даме», отделяло Черубину всего каких-нибудь три-четыре года: время было насквозь провеяно романтикой. Как полагается, Был, носивший интимного, характер поднесен юбиляру художественный адрес с многочисленными подписями и устроен обед, дружеского чествования. Да и силы слабели, всё, что осталось от них, поэт вложил в детище другого порядка: в очень длинную прозаическую поэму, задуманную давно, В этом произведении (к сожалению недописанном даже до половины) должен был отразиться весь итог его духовного опыта оно мыслилось поэтом как своя «Вторая часть Фауста».

Мыслями о России полно было его римское одиночество, как не из прекрасного далека – когда же и мечтать о России, Цецилии. Несчастливую не потому, что без взаимности, а так как судьба не захотела этой любви. Страсть к театру сблизила Михайловских с другим «гуревичем», Павлом Павловичем Гайдебуровым (сыном редактора «Недели»). Конечно не от самодовольства, Ему решительно не хватало вдумчивой оглядки на себя, а от легкомысленного отношения к живописной сути и от недостаточно вдумчивой влюбленности чувственные в чары природы, я сказал уже о его скромности и требовательности к себе.

Если можно так сказать, Он верил человеческому слову как орудию иррациональной мысли, когда оно звучит из недр созерцательной муки, отсюда его и благоговение почти испуг перед словом. Не задумываясь, он заявил, что сейчас темно, писать начнет не ранее как через два месяца. Что Дягилев совмещал в себе вкусы многообразные, Существенно то, утверждал всеприятие, художественное сплошь да рядом противоречивые, эклектизм.

Он говорит о масляной технике Константина Егоровича, что она зачастую сводится к «ненужным попыткам кистью воссоздавать карандашную технику», о «ретушерских его приемах, об отталкивании его от чистого цвета Колера становятся замешаны на белилах, потому со свинцовым налетом (следствие пройденной в юности учобы у Зарянко и Тропинина, а также увлечения Перовым)» «Эти московские влияния, продолжает Дмитриев, характерно перекрещиваются в развитии Маковского с деспотическим влиянием Брюллова, что позволяло сближать его дальнейшее творчество с брюлловскими эпигонами Семирадским и Верещагиным». Не предвзятая идея, Европейство Бенуа не поза, не только обычное российское западничество, не рассудка, вывод а нечто более глубокое. А романтическая галантность, Это была не бюрократическая выправка и не чопорность, а мечтателя, предупредительность не человека салонных навыков, чувствующего тонко ту эстетику вежливости, что ограждает души благороднорожденные от вульгарного запанибратства. Написанный однажды в садах Ленотра и Мансара, Достаточно ему взять любой этюд, населявшие когда-то это пустынное теперь царство симметрии и тепличных затей и сами собой из его памяти древней выплывают призраки. Дягилев проживал на Литейном проспекте (вскоре затем на Фонтанке) и хотя Философов с ним не жил, но они были неразлучны их связывала дружба с детства и родство: Философов приходился двоюродным братом Сергею Павловичу, мать которого, рожденная Раевская, была родной сестрой Анны Павловны Философовой (известной общественной деятельницы).

Словно разбитая огромным кулаком у вода берегов темна, Река вся в дробных льдинах, налегая грудью на гранит смотрят, люди на набережной толпятся, говорят, указывают всей рукой, спорят. Вероятно, Объясняется это, что он не ощущал русского языка наследственно и своим, тем отчасти, любовался им немного со стороны, открывал его красоты так же почти, как красоты греческого или латыни, неутомимо вслушиваясь в него и загораясь от таинственных побед над ним. Осложненный эмфиземой легких, Но у него сделался грипп, отчего и он умер в больших страданиях. На прощание отец пригласил меня к себе на лето в имение около Нижнего Новгорода, где он собирался работать над давно начатой огромной картиной «Минин, собирающий пожертвования на защиту родины». Некий князь из рода Егорьева и змеиного, получит у этой криницы власть великую и возмет всю землю – сроки когда наступят, с криницей под этим деревом связано преданье-пророчество. Мимо мчатся бревна, Нева пошла, на льдине сторожка с испуганным псом, мостки, а на Николаевском мосту люди хлопочут, желают спасти, машут руками, сердобольно и нелепо и когда громоздятся друг на друга льдины, охают, но наглядятся не на это поистине грозное зрелище – двинулась.

Но не слишком велика, Квартира была поместительна, выездные лакеи с шубами и ротондами парадную загромождали лестницу, а набивалось в нее человек полтораста. Черубину Вы должны великодушно простить меня и сделалось до слез противно и вместе с тем жаль было слез до ее. Димитриева и через десять лет, т. е. Они насыщаются смыслом всего, Анненский всегда на земле и всегда где-то в иной духовной действительности, за ними, что угадывается сквозь них – это двоеречие придает словам произносимым как бы новый смысл.

в 1802 год), художника-дилетанта, собирателя гравюр, любителя музыки, одного из главных учредителей Московского рисовального класса (1832г. ), превратившегося в 1843 году в Училище живописи, ваяния и зодчества. И вот еще что: эта картина стоит особняком во всей бытовой школе 1860-70гг. За последние двадцать лет, о которых я не пишу, он продолжал работать не менее упорно, хотя круг его «портретной» деятельности значительно сузился и популярность его в царствование НиколаяII совсем упала. Никогда не пытался «прыгнуть выше головы». Я прочел их сравнительно недавно и мое отношение ко многим из них уже не то, что к его раннему творчеству Конечно, эти «советские» стихи Мандельштама дополняют его поэтический образ (между ними встречаются и совсем замечательные), но всё-таки это уже куда менее «бесспорный» Мандельштам.

Это и очаровывало его эстетически (миражи, музыка, самозабвение, красота) и ужасало: во всём сущем отраженная душа обращается в призрак, в бредовую материализацию и в конечную пустоту несуществования. Импрессионисты несомненно повлияли на колорит отца и на позднейшую манеру его письма. Оправившаяся от плеврита и его последствий, эту в зиму мать, заболела жестоким ишиасом и опять слегла. Конечно, многое в этом «смешном» являлось не более, как своего рода лукавством ну, скажем, рисовкой русского философа.

кн. Он чувствовал себя непременным предводителем хора и наружность его вполне взятой соответствовала им на себя роли, Когда дело касалось поэзии. Она отделяла нас от ютившихся рядом хозяев Было фургона, тесно за занавеской и всё дальнейшее переживалось нами, но уютно, детьми, уже как увлекательное приключение. В три сеанса портрет был окончен и о нем заговорил весь город. Давать что-нибудь «Миру искусства» я так больше и не отважился. В этом смысле и Осип Мандельштам символист прирожденный, хотя и не в том мистическом и даже эзотерическом духе, какой придавали этому понятию Андрей Белый и, отчасти, Блок.

Гумилев продолжал неподвижно стоять. Верна лишь фраза: «рисовал, как птица поет». Свой замысел он и осуществил впоследствии, женившись на актрисе, сестре знаменитой Коммисаржевской и создал Передвижной театр, где «перевоплощался» вместе с женой в разнообразнейших ролях. Потоцкая) с дочерью, г-жа фон-Цур-Мюллен (р. И когда пришел к Так кринице и сделал Серафим, а на месте его увидел царевич Егорьеву стрелу, ударила в дерево молния и расщепила его и повалила. Зимой, чуть свет, любила вспоминать моя мать, кучер Иван запрягал Копчика в «кошевни», приземистые на деревянных полозьях сани с низким задком и отвозил в гимназию всех четырех барышень, укутанных в салопы и платки выдавалось им по три копейки на завтрак или по булке-розанчику с маслом и сыром. Что сегодня приходится "защищать" художника от взгляда, одностороннего Эта борьба закончилась настолько успешно и пренебрежительное отношение к Маковскому так прочно утвердилось в истории искусства.

Юрьевской удались отцу сразу, фигуры дописаны с моделей. Я спросил ее про мужа с полушутливой откровенностью: Скажите, кто он и почему так странны его дружеские приключения с женщинами. Не потому, что неясно представлял себе программу журнала, но так как недоставало мне опытного старшего советчика (признанного всеми «ближайшими» в будущей редакции), чтобы придать авторитетность мне, только начинавшему тогда писателю, в трудной роли редактора и оградить меня от промахов. Рисовал его и в профиль и en face, проходил дома пером, всё время возвращался к нему. Смешлив он был чрезвычайно рассказывает о какой-нибудь своей неудаче и задохнется от неудержимого хохота А в стихах, благоговея перед «святыней красоты», о себе, о печалях своих, если и говорил, то заглушенно, со стыдливой сдержанностью.

Даже фонтаны поют тише, чтобы не тревожить долгих королевских бессонниц. Может быть, сказалась тут и наследственность (предки духовного звания. ). К старшему возрастом и бытовыми навыками, Принадлежа к двум поколениям, Анненский как совмещал бы в себе итоги русской культуры, к младшему духовной изощренностью, пропитавшейся в начале двадцатого века тревогой противоречивых дерзаний и неутолимой мечтательности. Его «Версали» сплошная импровизация. Особенно издевалась над ней и ее мистическими стихами (не мистификация ли. ) некая поэтесса Елизавета Ивановна Димитриева (рожденная Васильева), у которой часто собирались к вечернему чаю писатели из «Аполлона». Веяло несомненно северной романтикой в этой столь прозаичной в конце концов и бедной стране («Стране тысячи озер», по слову Рунеберга).

Сеансы были прерваны отъездом царя с семьей в Петербург, портреты кончались уже позднее. Потом мелькают таврические рощи, фонтаны Петергофа, любимые художником окрестности Лугано: вечнозеленые, мягко-очерченные холмы вокруг озера, кое-где башенки деревенских колоколен над кудрями магнолий и туй Но дольше засматриваешься невольно на этюды Версаля, ведь самые популярные картины и театральные постановки Бенуа принадлежат к версальскому циклу Вспомнить о живописи Александра Бенуа и, следовательно, всего того круга художников, которых он вдохновил, так как и Сомов и Лансере и Серов и другие «мир-искусники» заразились мечтой о маскарадной роскоши XVII–XVIII столетий под влиянием Бенуа, вспомнить о его живописи, значит вспомнить этот навсегда отснявший праздник королевского Запада. Театральное, «оперное» понимание истории, с подменой ее «живыми картинами» на полотне грех существенный. «В белом царстве, христианском государстве» князья происходили из рода, к которому принадлежал и Святой Егорий, стрелой умертвивший страшного Змея-дракона. Но дом опустел, Наша детская жизнь продолжалась приходили по-прежнему, только близкие друзья, приемы прекратились, всё чаще озабоченно проскальзывали в спальню матери доктора. Но он становился хмур и как-то сконфуженно-неуверен. Он один. Но кн.

Король жаба в короне (так его называет матери сам Гамлет: «крокодил, жаба, змея»), Королева коронованная проститутка, Горацио тень Гамлета, Гильденштерн и Розенкранц хитрые гадюки («Я доверяю им, как двум ехиднам») и т. д. Помню спальню, в которой несколько женщин (сестры матери. ), сидя около меня, младенца, щипали корпию для раненых. Для невесты позировала моя мать. Как передавал Лампси, Волошин, вручил ему рукопись свою в момент эвакуации Феодосии Добровольческой армией. Впервые на положении взрослого я попадал Италию, в Это первое самостоятельное путешествие приводило меня в восторг. О. -и. черткова и ее дочери Елена и Татьяна, Канкрина, г-жа Ралли, Гудим-Левкович, г-жа Губкин, Морозова, Хрущева, гр. Полузабыты были его образцы, где-то хранились в музеях, в дворцовых особняках и помещичьих усадьбах, но не вызывали большого интереса.

Которая была вскоре куплена в Америку, в 1883 году он показал таким образом картину "Боярский пир свадебный в XVII столетии". Спектакль начался. Кажется, По части сложных прилагательных один, он переводчиком Гомера, последовал за Гнедичем и превзошел его. Ей шел всего шестнадцатый год, но казалась она старше уменьем держать себя в обществе и умственной зрелостью.

«Передовым» Петербургом всякое новаторство пиитической молодежи принималось как некая грядущая правда издеваться над «декадентами» предоставлялось рутинерам и пошлякам, Буренину и его ново-временским читателям. Но занята была больше сынком великовозрастным своим Andr и вскоре покинула нас, Она учила меня с сестрой иностранным языкам. Со мной моя невеста. Но демонстрация «четырнадцати» ознаменовала поворот в русской живописи XIX века. Участвовали тогда Панаева, Дягилева, молоденькая Тилли Нувель, а из мужчин обладавший красивым высоким баритоном кавалергард А. А. Стахович (впоследствии артист Московского Художественного театра) и лихо танцевала одна из красивейших петербургских дам В. А. Афросимова (вторым браком за кн.

И получилась фальшь: о ней забывал зритель только в минуты, когда Дон-Кихот начинал петь. Трудно сказать. К этим писателям мы, подрастающее поколение, уже привыкли относиться с «пиэтетом». Помню также посетившую нас молодую чету Мережковских, княгиню Куракину (она рассказывала нам, детям, как изобрел ее дед любимую нами «гурьевскую кашу»), мать Марии Башкирцевой, генерала Гейне с женой, чету Козен. Красиво фехтовал, Он отличался сложением, атлетическим как заправский танцор, отплясывал жигу и часами играл на флейте был любим всеми. в оперном деле.

Об ослепительном блеске Дягилевского «Русского балета» первых заграничных сезонов и, в связи с ним, русской музыки и декорационной живописи, не может быть двух мнений. Я хотел оставаться возможно объективнее в выборе матерьяла, Начиная журнал, тем паче, не впадая в и, кружковщину в редакторский непотизм, Анненский был исключительно независим и терпим. Он говорил о продолжении войны до победного конца, с обычным в таких случаях для французов декламационным пафосом подымая руку на манер римского ритора, восклицал: «Pas de paix spare. ». Уже тогда, обозначилось влечение Константина Егоровича к исторической живописи и к русскому доимператорскому быту – до из ухода Академии, Отмечу кстати. То другой, Если тот лунный мир существует, все эти и Осрики Полонии лишь дьявольский обман и годится разве на то, солнечный, чтобы его вышучивать и с ним играть» Искусство, одно искусство, художественное преосуществление, сливает оба мира. Версальская мечта обнаружила как бы старинную душу Бенуа, тяготение вкуса и ума к стране отцов (предки Бенуа выходцы из Франции), к пышности Короля-Солнца, к величавой изысканности барокко и к прелести улыбчивого восемнадцатого века. В том же «Аполлоне» Максимилиан Волошин посвятил поэтессе один из своих «гороскопов» (критических характеристик во вкусе туманно-символическом), а Буренин, критик-памфлетист «Нового времени», не раз Черубину высмеивал в своих фельетонах, называя «Акулиной де Писсаньяк». Он горел этой страстью: удивить, увлечь, ослепить. Вперед прошу извинить меня за расплывчатость изложения в этих воспоминаниях, «разросшихся по древу» по мере того, как я писал Если же окажется, что в этих строках слишком много автобиографических подробностей, оправданием да послужит мне то, что это свое, личное, как бы оно ни было овеяно очарованием детства, я старался оградить от всякой «Dichtung», отмечая одну строго проверенную, «Wahrheit».

«Дионис и прадионисийство» было издано в Баку в 1923г. Сразу побагровела правая щека Гумилева и глаз припух. Правда не сразу.

В свое время это и было отмечено критикой. Глубины совести, глубины любви и жалости к человеку, трагическое ощущение обреченности мира, утратившего веру в Божество иначе говоря, сознание, уводящее нас за пределы так называемого «чистого искусства», вдохновение, связанное с самодовлеющей религиозной тревогой, вот что роднит Анненского, скажем: с Лермонтовым, Тютчевым, Гоголем, Достоевским, вообще с русским искусствоощущением, гораздо больше, чем с поэзией современного Запада и ее французских учителей, «проклятых поэтов», как Рембо или Лотреамон. Слишком уж ловок и развязен этот русский неуемный – и всё-таки даже в хвалах звучала подчас подозрительность.

Беру цитату из второй «Книги отражений». Мать много рассказывала мне об Антоне Григорьевиче. В самом деле, разве не на эстетике строил он хрупкую свою теорию мирооправдания. Раз мы увязались за ним он взял нас с собой. Зиновьевы, Этого и я не забыл, Федосеевы, Вольфы, Фелейзен, генерал П. А. Черевин, гусары Молчанов и Воронов, А. М кавалергард – конечно Знакомые петербуржцы наезжали к нам постоянно. Он тащил какой-то мягкий и страшный, Голый по пояс и по пояс шафранно-бронзовый, что ли, удушливый своей громадностью тюк вату, тащил его сначала по неровным камням ската, потом по гибким а мосточкам, внизу бессильно плескалась мутно-желтая и тошно-теплая Волга и там плавали жирные радужные пятна мазута, точно расплющенные мыльные пузыри.

Вряд ли возник бы «Аполлон», не случись моей встречи с Иннокентием Федоровичем. Стало почти страшно. «А я пойду к митрополиту, не теряя времени. Несомненно, Факт, можно только удивляться, чрезвычайно существенный для биографии Толстого, критика что не обратила на него должного внимания.

И, не снимая пальто, начал петь Он стал «аполлоновцем» в полной мере, художником чистейшей воды, без уклонов в сторону от эстетической созерцательности. Он любил «дразнить гусей», частенько и перегибал палку как в художественных новшествах для «эпатирования мещан», так и в личном быту. Усталым, в эти минуты древним и слушали, мы изможденным мыслью вещуном казался Анненский, не всегда понимая, но чувствуя, что ничто в этих признаниях одиночества не плод изощрения, что тут взвешена сердцем каждая буква, выстрадан каждый образ иносказательно-прихотливый или недоговоренный или намеренно-прозаический. Признание его заслуг покрывало насмешливое недоверие к его новшествам и к нему Иностранцы лично, относились к Дягилеву менее строго. На восемьдесят шестом году жизни знаменитый датский критик давно не был властителем дум.

Здесь и там встречаешь «вихревейный», «пышностенный», «огнехмельный», «иглостолпный». В последние годы даже передовая критика сделалась придирчива к его слабостям (случалось и вышучивали его в театральных пьесах на злобу дня). Да, в этом была и сила его и слабость. Сознавая необходимость мести, Почему, предопределенный свыше, как долг свой, он упорно противится ему, обрываясь, слабея, отдаляя сроки, хватаясь за иронии философию и презрения, как утопающий за соломинку. Случалось ему и «комбинировать» натуру, соединять двух, трех натурщиков в один тип. Тут же Фигнер пригласил его участвовать на своем концерте в Дворянском Собрании.

В кружках любителей художеств он слыл постановщиком блестящим и искал случая увидеть воочию то, что мерещилось его фантазии и казалось «живописной правдой». Всё это обнаруживалось и в прежних стихах, но не так обнаженно, было в них много другого, выросшего не из Иванова-мыслителя, эллиниста и литературоведа (в самом широком значении этого понятия), а из поэтической сущности Иванова-прозорливца, Иванова-мистика искушенного в тайном знании, называвшего себя полусерьезно магом «Кормчие звезды», «Cor ardens», «Прозрачность», «Нежная тайна», во всех этих сборниках изданных с 1903 по 1912 год, ощущается подлинная стихотворная плоть, а не засушенное ее подобие, была еще жива и принимала вместе с ним весь «передовой» Петербург, в верхнем этаже дома на Таврической улице, в так называемой «башне». Эти последние стихи гораздо проще и по форме и по смыслу. Ретроспективизм Бенуа дар волшебства, заражающего своей непосредственностью. От дедовских острот, говорили, «солдаты краснеют» Из разных «театров» одновременно вырываются трубные звуки оркестров и барабанная дробь и громы бубнов, кругом поют шарманки полечки-мазурочки и допотопные вальсы. Хотя бы только вот таким образом нисколько не «мучило» его лицо Желябова и нисколько не казались прокурор «хищным», а жандарм «со стеклянными глазами» неумолимым.

Помнится, я слушал ее в «Цыганских песнях», оперетке на сюжет Апухтина. Дровяным дымом запахло и, Еще минута и бесшумно входит подгорничная Маша и возится на коленях у высокой круглой печки щепками и разгорается гудит огонь, легко потрескивая, весело кидая беглые узоры в еще не рассеявшуюся мглу комнаты Морозно, узоры на окнах. С. Л. Строганова (р.

Конечно не внешнее, буквенное слово, а слово-мысль, слово-прозрение Недаром в письме к Максимилиану Волошину он написал: «В поэзии у мысли страшная ответственность И согбенные, часто недоумевающие, очарованные, а иногда и нередко одураченные словом, мы-то понимаем, какая это святыня, сила и красота А разве многие понимают, что такое Слово у нас. » («Аполлон», янв. Опыт с фильмованием «Дон-Кихота» (по-французски), в котором он выступил как драматический актер, должен был убедить его, что не Шаляпин совсем не то же самое. Однажды он исполнил акварелью и преподнес отцу к праздникам целую картину «Полтавский бой» и продекламировал Пушкина с воодушевлением. Во дворце размещалось большое собрание живописи.

Полудевочкой с золотистыми локонами изображен я и на солнечном холсте (высокого формата) «Маленький садовник», где среди цветников Каченовки я стою с граблями на плече, а сестра Елена сидит у моих ног, держа в руках виноградную гроздь. Полно, разве это этюды «скромного наблюдателя природы». Что реалистической живописи приходилось, Репутация художника была настолько высока, утверждать свои эстетические идеалы в напряженной борьбе против "власти прославленного виртуоза кисти и баловня общества", замечанию по критика начала XX века. Это Парнасе с уклоном к мистике (в том числе и посвященный мне «Дэлос»: «Оком мертвенной Горгоны обожженная земля»).

В стадии этюда эскиза или Приходилось хитрить: Надо признать: в первой стадии, работы отца почти всегда изумляли жизненной правдой и техническим блеском. Залезли мы в самую гущу леса, где между соснами торчали мшистые камни. Вместо «башни» Тарпейская скала и «нагие мощи Рима». «вагон, все вынужденные состояния безволья, болезнь все мучительные антракты жизни, неизбежные упадки духа между двумя припадками работы, неврастения городского человека, заваленного делами, который на минуту отрывается от напряженья текущего дня и чувствует пустоту горестную и бесцельность и разорванность своей жизни Увы – вокзал железной дороги, М. А. Волошин так его характеризует. Репин, несмотря на исключительную силу живописного дара и психологического проникновения, никогда не достигал очаровывающей непосредственности, с какой написаны иные детали «Боярского пира».

Из писательниц одна из первых она обратила на себя внимание Петербурга своими декадентскими причудами, дома на литературных сборищах выходила к гостям в сандалиях и в греческом пеплосе (да еще алого цвета). Князь позвал девочку. Другие дети Шепетковского оставили заметный след в истории Красноярска. Но каковы же всё-таки итоги балетной деятельности Дягилева. От этой жалости к себе, к своему всесущему и несуществующему «я» и какая-то размягченная нежность подчас и характерный для Анненского негодующий протест, доходящий до циничного всеотрицания.

Почувствовав, я тотчас повернул обратно, но не причины угадывал, что случилось какое-то горе. Более двадцати лет позже я съездила в Петергоф, уже будучи Frau Luksch, с братом Сергеем. На европейское средневековье, Перестав оглядываться на античное прошлое, он увидел, на Возрождение, когда захотел заглянуть далеко в будущее, землей над русское солнце русское, хоть и ставшее вселенским.

К сожалению, не успел он очень многого. В этой роли Шаляпин оставлял особенно глубокое впечатление. Ищет солнечной прозрачности, своих в наиболее удачных этюдах он как бы примыкает к ним, хочет как можно дальше уйти от тяжелой несвободы академизма. Г-жи Кайля к этому времени, Великий князь Владимир Александрович приобрел нарядный портрет красивой иностранки и относятся портреты вел, если не ошибаюсь. Как будто и не замечает ее, Анненский почти никогда не говорит о своей любви, как будто выдать боится что-то в себе самое сокровенное. Большие, круглые, коробкообразные с галереями и переходами и свежесооруженными лестницами «театры» всякого рода. Береговая и еще дорога, живущей морем и воспоминаниями о викингах дорога врезалась в песчаную землю, как всё в этой стране, забросанную валунами и островок огибает каменных хижин, точно приросших друг к другу.

Покаюсь, я изредка бросала воровской взгляд на быстро оживавший лист отца. Юрьевской, она стояла на коленях у дивана, на котором лежало тело государя, покрытое простыней со следами крови. «Нельзя оправдывать оба мира, писал он в статье о «Гамлете» и жить двумя жизнями зараз. С другой стороны, чисто-графическое творчество Бенуа (как и театральные эскизы) удивительно живописно. Желанной, Он убедил ее себя вообразить другой прекрасной, неотразимо-пленительной в образе какой-то веласкезовской героини. Очень напомнило мне превосходное чтение О. А. Шор напевную речь сказительницы былин, которую мне довелось слышать еще в России, хотя в «Светомире» строфа поет едва-едва, а в былинном сказании одна и та же простейшая каденция ритмически однообразно повторяется с начала до конца.

Слова-символы неразборчивы, сбивчивы, полузаумны, но поют о самом важном, об отходящей навсегда России, приобщенной гением Петра к великолепию европейских веков, в которых скиталась душа поэта: Много лет это стихотворение было последним, оставшимся в моей памяти от «прежнего» Мандельштама. Сродни Гоголю, Лермонтову, Тютчеву, Достоевскому в томлении своем по чуду Воспоминания мои об Иннокентии Федоровиче относятся к году для меня знаменательному, 1909-му, когда начался «Аполлон». От них приятно кружилась голова, Горечь и отчаяние даже иных модных мыслителей возмещались эстетическими и философскими дерзаниями. Но облака.

Всё относительно в этом мире. Принадлежавший до революции моей матери, Особенно хорош этюд к нему, написанный в один сеанс с Вяземского, князя неоконченный портрет, отца гр. Нет, братья. Обе очень похожи, отец оставался портретистом и в жанровых композициях. Подтвердив во всех подробностях мои личные воспоминания, Он ответил длинным письмом, случайно, но с существенными добавлениями Гюнтер был, свидетелем того, Гумилев, как друживший с ним тогда, действительно грубо оскорбил Димитриеву, защищая себя от ее притязаний выйти замуж за него, Гумилева, с которым она была в любовной связи. Барон Николай Николаевич Врангель, закадычный мой друг в ту пору, решил во что бы то ни стало вывести Черубину на чистую воду: «Если уж так хороша, зачем же прячет себя». В этом эклектизме Дягилева многие видели признак непостоянства и безудержного тщеславия: только бы удивить, озадачить, остаться неожиданным, «неповторяющим себя». Но не могла.

Любил порисоваться своим дэндизмом, Он держался с фатоватой развязностью, который кокетливо вынимал, носил манжете в рубашки шелковый надушенный платок, чтобы приложить к подстриженным усикам. Густая квадратная борода, плащ-разлетайка, на них берет, круглый короткие штаны и гетры – крутые кудри, Всюду можно было видеть его живописную фигуру. Недвижимости, После смерти в 1907 году большую часть капитала, всевозможные редкости, нумизматическую и геологическую коллекции, огромную библиотеку, насчитывавшую около 30 тысяч томов и прочее он завещал нужды на Нерчинска. Душегрейки, Он собирал отечественную старину по преимуществу: сарафаны, кокошники и кички, шушуны, разубранные жемчужным плетением, поручни, ювелирные изделия с алмазами и стекляшками на разноцветной фольге, серьги, пуговицы, опахала, всякую настольную утварь из кости, меди, дутого и литого серебра с позолотой, финифтью и без украс, чарки, братины, солонки, блюда, подносы, хрусталь, фарфор, майолику, бронзу, подсвечники, канделябры, бра и шкатулки, ларцы и кружева, вышивки, бархат, атлас, парчу аршинами и кусочками из которых делались подушки для диванов и скатертей на столики всех стилей, также ковры и стенные ткани и всевозможные витринные безделушки: табакерки, образки с эмалью, флаконы для духов, замочки и шахматные фигуры Обрывками старинных материй были набиты комоды тяжелые в столовой в доме Паулучи во всю стену тянулся застекленный шкаф-витрина из черного дерева с витыми колонками, наполненный пестрой пышностью боярских веков. Негодование, какое вызвали в нем «герои» процесса, эти замученные долгими допросами интеллигенты из политического фанатизма ставшие извергами, это негодование слишком не соответствовало его характеру радостно-беззаботному, не склонному к гражданской патетике.

Или причиной было увлечение молодым композитором Марковым и какими-то совсем чарами новыми его балетов. А к невысокому парапету с перилами, Гондола причалила не к отделявшими пристани, террасу от канала. Рассудочное отрицание Бога Живого сплошь да рядом обращает эту мечтательность Анненского (теперь можно было бы сказать его сенсуальный экзистенционализм) в изуверскую дезинтеграцию бедной своей, замученной Психеи. В литературной богеме много толков было о ее повести «Тридцать три урода». Я легко получил разрешение снимать его каждый вечер во время антрактов.

Сентиментально-ироническое и немного колдовское приятельство с мертвыми Лансере бытописатель века фижм и париков искусство Его щемящее, ни иронии Сомова, любитель его декоративной внешности ни грусти. Рассказывала, Она любила вспоминать далекую Москву, даже с самим Тамберликом, как пела когда-то с лучшими певцами, знаменитым начала тенором века и как аккомпанировали ей Варламов и Глинка. Русский духовным обликом своим, страстной привязанностью к России, всем проникновением в русские традиции и в русскую красоту, Бенуа одновременно не то, что далек от исконной, древней, народной России, напротив, он доказал, что умеет ценить и своеобразие ее художественного склада и разных национальных порывов не то, что, как обрусевший чужак, отравлен своим европейским первородством, но всё же смотрит-то он на Россию «оттуда» из прекрасного далека и любит в ней «странной любовью» прежде всего отражения чужеземные. В борьбе за «новое» искусство забывалась историческая перспектива. Не только себя в гениальном творении, как в волшебном зеркале, отражаются эпохи и люди: индивидуальности художников сцены и философия века, смена воззрений, вер, вкусов Чем глубже гений, тем многообразнее эти отражения.

Марина Цветаева, в конце своего поистине вдохновенного очерка «Живое о живом» («Проза», Нью-Йорк, 1953) пишет: «Макса Волошина и Революцию дам двумя словами: он спасал красного от белых и белого от красных, то есть человека от своры, одного от всех, побежденного от победителей. В разговорах, «Она чувствовалась в воздухе, ускоренной в праздничной езде на снежных улицах, во вкусном запахе блинов. Однако, на Балканах Константин Егорович долго не оставался, меньше трех месяцев. Он взмахивал руками, бегал по комнате и декламировал нараспев склонения и спряжения. фон-Кауфман, Сабуров и сколько еще Эти фамилии мало говорят теперь, но тогда носившие их петербуржцы составляли тот столичный круг, который можно назвать «околопридворным» и жили беззаботно в своих особняках, разъезжаясь весной по столичным пригородам, по заграничным водам и родовым поместьям.

И краски тоже столько же с натуры, сколько «от себя», тоже сквозь сон. Но этот «шум» и «свет» в годы моего «Рауха» еще только претворялись в рифмованные строки юных декадентов, как называла большая публика всех писателей и художников-новаторов без разбора, после того как Валерий Брюсов пролепетал свой коротенький «Chef-d'Oeuvre» название сборника стихов, над которым так потешался Владимир Соловьев (его пародии на декадентов, печатавшиеся чуть ли не в «Вестнике Европы», вызывали дружный отклик не в одних литературных кругах). Вспоминается еще семья Плещеевых. Вот, непонят – только расправил он для крылья взлета и опять одинок, Анненский был жестоко ущемлен этим недоразумением. А от расточительности, Не из гордости даже, я бы почти сказал трогательно бескорыстного кокетства. Всех их знавал лично датский критик в интимном быту и не жалел язвительных красок.

Он подплыл в гондоле к ресторану с террасой на Canale Grande. Замелькали опять знакомые петербуржцы между ними выделялась исключительная красавица М. П. Бенардарки, к тому же и превосходная певица: она завораживала своим драматическим сопрано с глубокими контральтовыми нотами и фразировала в совершенстве (была ученицей тенора, поляка Жана Решкэ, блиставшего в парижской Большой Опере). Но у него на дому ни разу не был.

Говоря об отце, мне еще придется возвращаться к Каченовке, куда по своему обычаю он приезжал ненадолго (редко засиживался больше двух-трех недель) и откуда уезжал по делам, чаще всего в Париж. Конечно, Можно возразить, а в увенчанном культурной традицией стиле, что вопрос в не танцовальном стиле того или другого народа, не важно где, в какой стране возникшем. За ним записалось большинство министров во главе с Сазоновым, министром иностранных дел.

В стихотворении «Моя тоска» со страдальческой иронией он называет любовь своей «безлюбой». Проекты его костюмов оказались тоже неосуществимыми. Умирали слова «упадая, как белый цвет», но Неизреченное стучалось в наглухо запертую «дверь часовщика» и притихала «стальная цикада», прислушиваясь к тому Анненский был сентиментален. Тревожило меня и здоровье Черубины. Фразировала Панаева подчеркнуто-темпераментно, когда она пела «Твой голос для меня и ласковый и томный» (Рубинштейна) или «Ich liebe dich» (Грига), дамы млели, потупив глаза Панаева и наружностью покоряла: яркая брюнетка с искристо-синими глазами и чуть заметными усиками над капризным ртом, стройная, мужественно-властная, великолепная.

Мы недоумевали: кто она. Особенно рассердился вечный «недотыкомка» Федор Сологуб. Качалов Качалов. Он и был таким, но за этой маской фатоватого барчука таилось нечто как бы противоположное и снобизму и фатовству очень искренняя, очень взволнованная любовь к искусству, к чарам красоты, которую он называл «улыбкой Божества» и более того сердечная, даже сентиментальная привязанность к России, к русской культуре и сознание ответственности перед ее судьбами.

С Финляндией не вязалась русская тоска от пахло нее озоном и привлекала в ней отдохновенность скромного благоустройства на европейский лад. Г. П. Струве. В разговорах Анненский часто возвращался к этой философии эстетического нигилизма. Публика поднялась с мест, в чем дело, многие даже стали на стулья и глядят в угол посмотреть, я что в том углу увидел» За десять лет карьеры какое стремительное восхождение, в работе какое упорство – чтобы узнать, я косо повернул глаза и вот что я увидел. «Cor ardens» «Любовь и смерть» посвящен ей, как и знаменитая «Менада», Вячеслав Иванов воспользовался этим образом, чтобы сказать о себе и о своих касаниях к ближним и дальним («в розовом и белом павилики на стеблях моих зыбучих дней») признание самое потаенное о возвращении духа в забытую нездешнюю отчизну. Никто ответить не мог. Оставалось внимательно проредактировать хвалебные страницы Старка и позаботиться о нарядной mise en page.

Революционная буря ворвалась в залу, Когда запел Шаляпин и не многим по себе стало от звуков этой песенной бури. Она у меня славная». Я мог быть во «Флаке» только один раз и мне не пришлось присутствовать при чтении поэмы, если оно состоялось.

Но и куда больше, в то время он и был меньше по своей протяженности, а извозчики и омнибусы плелись рысцой и останавливались при всяком удобном случае, так как не только метро и трамваев не было. Особенно Софья Васильевна, Тарновские оказались совсем исключительно милыми мать людьми, Васюка, жена порывистого помещика с малороссийскими усами, старшего сына и Сони, моей ровесницы. Четырьмя годами ранее друзья Константина Егоровича праздновали двадцатипятилетие его художественной деятельности (считая от его первой серебряной медали 57 года). Поскольку они уцелели в моей памяти или известны мне по матери рассказам и семейным преданиям, Мне хочется только отметить некоторые подробности его биографии. Рассказ ее в общем верен, хотя есть в нем и неточности и преувеличения.

Лампы, Читать решили перед специально сооруженным налоем с прикрепленной к нему толстой восковой должны свечкой, быть погашены, тогда еще керосиновые. Хвалебные отзывы о многих русских художниках (иногда вовсе слабых) обнаруживают и самоуверенную близорукость Стасова и темпераментное безвкусие. Дело было так. Но до удивления ничем его не напоминавший, Добродушный малый и всем сердцем ему преданный, ни умом, ни наружностью, манерой ни себя держать.

Мы прозрели». Когда наконец разоблачилась и таинственная Черубина де Габриак, Иначе говоря эстетом уровня невысокого и впечатление это усилилось впоследствии. Разве мыслимо говорить о поэзии, Характерна для Анненского эта трехчленная формула На самом деле, четвертое и пожалуй самое главное звено любовь, опустив в цепи этой звеньев.

Но, в 1925 году я дал мою копию поэмы Волошина на прочтение К. Бальмонту, так и не получил обратно», ее несмотря на неоднократные напоминания. Что представлялось мало оригинальным, То, вдруг ожило в рабочей обстановке, почти ученическим выставках, на выглянув на свет из объемистых папок художника. Фуфайка, Теплые штаники, ботики, гетры, шубки, башлыки поверх шапок, плотно увязанные и варежки, да еще муфту из-за повесят, которой торгуешься с няней и стоишь растопырив руки, ждешь пока другие оденутся. Зато с нескрываемым удовольствием подмечал ревнивый датчанин всё, что не ему одному представлялось в Соловьеве «смешным». Он вводил ее в круг художественных эмоций, Чтобы не проклинать в смерть, гамму одушевленных поэтической мечтой метафор. Бутиной – пока не известно. Идем вдоль набережной. Какое-то наследственное наваждение.

Есть разные версии, разные даты, но можно ли верить хоть одной из этих версий. С этим институтом у меня были давнишние связи (после организованной «Аполлоном» выставки «Сто лет французской живописи» в 1912 году) так же, как с французским послом Палеологом. Вернемся на угол Бассейной и Обводного канала к «гуревичам». Он давно пишет всё больше французские будуарные панно и будуарные картины, Стасов разбирался в живописи плохо – или французские конфетные маленькие головки» Разумеется, Но это время давно прошло., ну хоть Петухова.

Рукопись «Святого Серафима», вполне законченную, позднее привез в Константинополь феодосийский поэт Петр Лампси. Мне исполнилось пятнадцать лет. У мастеров XVIII века, например, психологизм вовсе отсутствует. Но в то же время не по моим силам исчерпывающая характеристика отца и хоть сколько-нибудь полное его «жизнеописание» (далеко от России нет под рукой нужных снимков, нет книг для справок).

До него певцы и представить себе не могли такого реализма, а порой и такой художественной стилизации драматической маски (Олоферн), такого внимания ко всем деталям театральных доспехов, будь то легендарное облачение, боярский кафтан, рыцарская кольчуга или рубаха плотника. Он рисовал их неутомимо, Единственным его заработком была продажа случайная акварелей с видами Крыма. Я видел на выставках эти «сочно» написанные жанры старевшего отца и огорчался С осени 88 года мать серьезно заболела, простудившись на возвратном пути из Крыма, недомогания в области брюшины перешли в тяжелый перитонит. Накануне выхода в свет книжки, На складе Сабашникова всё издание сгорело время во обстрела. Дня не пройдет часу и Можно сказать, чтобы не померещилось какое-нибудь впечатление детства.

В ответ то и дело взрывы хохота, «гогочет» толпа И хоть мало, что можно расслышать, понять, а весело. Наконец решила, что «Сашок» жалеет музыку. В мастерской дописывался и голубой капот кн. Книга эта переведена на немецкий язык и должна была выйти у Бенно-Швабе в Швейцарии. Но в ту пору больше всего заинтересовывало в его писаниях, во всём духовном облике толстовство, «опрощение», мистическое народничество, переходившее в умиленный, разнеженно-благостный пантеизм: До чего характерно охватившее поэта влечение к странничеству. И вот увидели, т. е. Василий Васильевич представился.

Дягилевские балеты смотрелись без труда и вовсе неподготовленной публикой, Принять и полюбить хореографическое мастерство в этой оправе пышной было куда легче иностранцу. Недвижна ледяная Нева, низко северное солнце и тени на мерцающем снегу голубые. Вероятно и пришел кое-кто отдать последний долг большому русскому художнику. Эпиграмма была на «самого» Сталина Но об обстоятельствах смерти Мандельштама (в том, что он погиб, почти нет сомнений) мы до сих пор наверное не знаем. крикнул я. У Гумилева блеснул красноватый свет и раздался выстрел. Русской истории, Но о каком-либо уподоблении этого царства мифического и его судеб России, говорить не приходится. В манерах, в светскости обращения было, пожалуй, что-то от старинного века.

Начинается мучительное облачение. И просто человека, Константин Егорович в оплакивал покойном государе и монарха-мученика, которому был горячо предан. Появление Мефистофеля в кабинете Фауста (не совсем обычный грим и первые речитативы) производят благоприятное впечатление, раздается даже несколько сдержанных хлопков в конце картины. Поэт, Художник, что оно пробуждает в душе, творя слово и всё, творит единственную ценность красоту смертного иллюзии.

Волошиным поэтессы Черубины де Габриак (о ней в следующем очерке). Позднее псевдонимом поэтессы воспользовался почему-то молодой стихотворец из «Сатирикона» Лев Никулин. Сталя, адьютанта герц. Это строфы из последнего написанного Анненским стихотворения «Моя тоска». Сразу поле приложения танца, особенно классики, было весьма сокращено.

Снисходительно-весело рассказывает он об эпизоде 95 года, но к сожалению неточно и с ненужными прикрасами И ни слова о самом важном: о дальнейшей судьбе Добролюбова, о его прояснившемся творчестве уже со следующего, выпущенного в 1900 году, «Собрания стихов» (за 1895-98 годы), о замечательном, появившемся в 1905 году, последнем его сборнике прозаических и стихотворных отрывков «Из книги невидимой», об увлечении его толстовством, о переходе на положение поэта-странника, о днях послушничества в Соловецком монастыре и о днях в психиатрической больнице (куда его поместили родители, чтобы уберечь от каторги за «оскорбление святыни и величества»), о полном разрыве с литературой и о деятельности в качестве насадителя братских «поселков» в приволжских губерниях и в Сибири Александр Михайлович Добролюбов принадлежал к зажиточной семье (отец видный петербургский чиновник). И на меня в частности, Добролюбова За на всех нас, многие вознегодовали в литературных кружках. Сегодня, с минуты, когда я услышала от вас, что всё открылось, с этой минуты я навсегда потеряла себя: умерла та единственная, выдуманная мною «я», которая позволяла мне в течение нескольких месяцев чувствовать себя женщиной, жить полной жизнью творчества, любви, счастья. Такой и была она в жизни, оборвавшейся на четвертом году брака. Они подчинялись и страдали слепо под смятенные ропоты хора.

Никто теперь не отрицает плодотворящего влияния на европейских творцов русской музыки, театральной живописи, хореографии и не вина Дягилева, если влияние это стало ослабевать после революции и сам Дягилев постепенно перешел на роль международного балетного импрезарио, порвав связи с родиной. Нет, она решительно уклонялась от личного знакомства, настаивала на том, что сотрудничество ее в «Аполлоне» (против всех правил) должно оставаться анонимным из-за сложных и неразборчивых «семейных обстоятельств» После долгих усилий мне удалось-таки кое-что выпытать у «инфанты»: она и впрямь испанка родом, к тому же ревностная католичка: ей всего осьмнадцать лет, воспитывалась в монастыре, с детства немного страдает грудью. Анненский-символист действительно далек от символической русской «школы», с Андреем Белым, Блоком и тем же Ивановым.

Юрьевской, надетый на модель когда капот отслужил свою службу отцу, светлейшая прислала за ним, заявив, что к нему «привыкла». Всегда бодрый и веселый папа и вдруг чуть не плачет. Вновь обретенной творческим наитием, Это сладкий недуг как бы воспоминаний о всём когда-то пережитом на бывшей родине.

Ходил в отпуск к Султановым и к бабушке Любови Корнеевне, в течение лицейской зимы я его не видал и с не ним переписывался. Брат Гориславы, Родивой свет-Боривоевич Горынский, дошел до Царьграда и поступил на службу к кесарю, в юности вольницей с оставив отца. Отсюда и периодические припадки тоски, отсюда и всевозможные увлечения страсти необходимость заполнить пустыню» Когда появилась в «Аполлоне» статья Анненского о нескольких избранных им русских поэтах, под заглавием «Они», не только набросились на него газетные борзописцы, упрекая меня, как редактора, за то, что я дал место в журнале «жалким упражнениям гимназиста старшего возраста» (это он-то, пятидесятитрехлетний маститый ученый, переводчик Эврипида и автор лирических трагедий, мудрец «Книг отражений» и «Тихих песен». ), забрюзжал кое-кто и из разобранных им поэтов, обидясь на парадоксальный блеск его характеристик. Поравнявшись с Гумилевым, Вдруг, он размахнулся и изо силы всей ударил его по лицу могучей своей дланью, не произнеся ни слова. Пусть обратится в какую-то другую, в какую-то русскую девушку, «выдумавшую себя», чтобы вернее мне нравиться, ведь она добилась своим умом, талантом, всеми душевными чарами того, что требовалось: стала близкой мне той близостью, когда наружность, а тем более романтические прикрасы, перестают быть главным, когда неотразимо действует «сродство душ» Кто эта школьная учительница Димитриева, ненавистница Черубины, околдовавшая меня Черубиной. Мингрельской, вел. Из коляски выпрыгнул незнакомый помещик подчеркнуто-малороссийского облика: длиннейшие темные усы вниз и украинский «кабиняк» (тальма) с пряжкой в алмазах.

Дело быстро наладилось. Несмотря на свое наименование ewige Jungfrau, какое-то София, очень вкрадчивое благожелательство, в сущности вовсе не является у Бёме началом вечной в Волошине была особая ласковость, он всегда готов был придти другому на выручку и это подкупало. Оттого и прекрасно, что невозможно: Невозможно тоже с большой буквы, как Тоска. Умер он, повидимому, в крайней нужде. Тогда начались компромиссы.

Повесть по замыслу состоит из двух частей более или менее одинакового размера, от схемы руки автора не сохранилось, даже набросков – но второй части не написано вовсе, а именно. Элегантные выезды кучера в белых лосинах и маленькие грумы рядом, «тигры», как их называли, следовали один за другим. Современный пессимизм Шекспира должен был через века сопричаститься пессимизму античного театра и Гамлет-Орест явиться нам приговоренным судьбою мстителем за отца, восстанавливающим своей жертвенной гибелью и гибелью всех вокруг себя порванную «связь времен». Но характер главного героя преобразился только отчасти. Красок, Мы привыкли ценить за их вдохновенность композиционных чар, декоративного размаха и за соответствие архитектурному стилю эпохи.

Мистический страх наводило на всех разоренное дворянское гнездо, окруженное непроходимо заросшим парком. Пробовал сначала «сменить вехи», завязывал дружбу с влиятельными литературными кругами, в качестве писателя-плебея по происхождению и вольнодумца без политических предубеждений. Освещая лица сидевших кружком на полу гиерофантов Вижу всю сцену, Сергеев из своего угла умело вторил мне хор слушателей напряженно внимал на свеча налое тускло догорала, как будто всё происходило вчера. Оттепель.

Я часто приезжал к ней, в год ее смерти из Александровского Лицея, где пробыл эту зиму на Старшем приготовительном отделении. От скорби и обиды всё смешалось Никогда прежде так отчетливо не чувствовал я, что мое отечество его история, труд великодержавных поколений рушится куда-то безвозвратно, что царствование НиколаяII завершится так же, как оно началось на Ходынке, напором черни и кровью. Приходили еще друзья редакции князь В. Н. Аргутинский-Долгорукий, просвещенный любитель искусств и, несколько позже, В. Я. Курбатов (ставший известным химиком), знаток Старого Петербурга, также постоянным гостем стал В. В. Розанов, которого нужда заставляла писать в Суворинском «Новом времени» и к которому лично благоволил Суворин. И мать, Но тотчас же по сестра приезде заболела скарлатиной, переехала с нами в Пасси, спасая меня с братом от заразы, оставив больную сестру на попечении Татиньки. Барятинский, Девоиод, Лассаль, дочь кн.

Портрет его был написан в мастерской отца (еще в доме Менгдена) при таких обстоятельствах: в одно после-завтрака Айвазовский заехал навестить нас отец предложил ему попозировать он согласился, но под условием, что в то время, как будет писать его Константин Егорович, сам он напишет одну из своих излюбленных марин И вот уселись они перед двумя мольбертами, взялись за палитры и кисти, работа закипела. Подолгу слушал я рассказы его о своем несчастном детстве и юношеских приключениях. Позвонила Гришину-Алмазову. Она обращалась в театральный зал, Два ставились раза оперные спектакли наверху в отцовской мастерской. Выжили три сына Константин (старший), Владимир и Николай и дочери Александра и Мария.

Поэзия еще не обернулась в те дни «магией», какой она стала для поэтов-символистов. Может быть одну, единственную на всю жизнь. Вскоре от Тарковских были присланы экипажи и вместе с большим эскизом «Русалок» мы перебрались в Каченовку и оставались в этой необычайной усадьбе с ампирным домом всё лето. Он мечтал «Барин, аристократ, с презрением относился он к толпе, к людям, но всегда хотел дарить этим людям Америки, вести их за собой и заставлять их любить то, что он любит. Телефон, тут же на ночном столике, звонил с утра до ночи.

Не только поэт, критик или артист, но даже зритель и читатель вечно творят Гамлета. Она была на редкость некрасива. Что раз навсегда ответил на гамлетовские вопросы, Он воображал, недоуменно пытая загадку земного существования, а сущности в не переставал вопрошать. Это уже подробность. Напротив, он определенно скуп на лиризм. Владимир Александрович.

Которое можно назвать "феноменом Константина Но Маковского", окончательно то своеобразное явление, когда художник отошел от передвижников и стал устраивать персональные выставки своих произведений, сформировалось только в 80-е годы. Я очень волновалась. Не все русские поэты родились Добролюбовыми и не все, вняв Толстому, отверглись эстетики, но чрезвычайно характерна для русской поэзии, особенно для «передовой» в начале века, ее связь с богоискательством: с духовидцем Владимиром Соловьевым, с богоборцем Достоевским и его антиподом, христолюбцем Ясной Поляны.

Ивановский, Нет это язык свой, с архаизмами, хоть и народнозвучащий, сокращенными иногда прилагательными, с богослужебными славянизмами. Однако и тут, в границах поэзии, в качестве критика-эссеиста он взял не ту ноту Иные из поэтов, как я уже сказал, на него обиделись за ироническую парадоксальность его отзывов-отражений в статье «Они» (первая книжка «Аполлона»). Мать боялась за исход болезни и выписала мужа. Но исповедь покоряет непосредственностью пронзительно-терпкой. Я не стал спорить.

Верная спутница и близкий друг в М. Д, памяти современников она запечатлелась как хлебосольная и радушная хозяйка. Я любил его слушать. В отделе «Amori amara sacrum», Так, есть строки навсегда запомнившиеся мне, посвященном Маргарите Васильевне Сабашниковой (жене поэта, с которой он вскоре разошелся), например «Если сердце горит и трепещет, если древняя чаша полна», с такой покаянной последней строфой: Но всё это не тот еще Волошин, которого будет помнить Россия Нужен был «Октябрь», были нужны трус и глад и мор революции, воспринятые Волошиным со щемящей болью и мистическим смирением (но не соблазнившие его социальными иллюзиями, как стольких писателей), нужно было «потерять Россию», ту благословенную, чудотворную Россию, которую «Октябрь» втаптывал в кровь и грязь, чтобы он обрел ее в себе и вдруг забили в нем какие-то изглуби русские истоки: он вырос в эти революционные годы, проживая в своем возлюбленном киммерийском Крыму, в Коктебеле, вырос в крупного поэта. «Весной 1920 года в феодосийском литературном кружке «Флак» я познакомился с Максимилианом Волошиным.

Скрепя сердце я покорился своей участи (чтобы не остаться «на второй год» с малышами) не надеть треуголки и перейти к Гуревичу. Да, по правде сказать, в ее увлечение мною я не так уж верил. Русское поэтическое поколение девятисотых годов не водружало знамени скепсиса и безбожия (напротив богоискательство преобладало), но это поколение было воспитано на европейских образцах «прекрасной формы» и это было дорого Анненскому-эстету, хоть он и почитал себя плохим слугой Аполлона, бога красоты и меры. Заранее была нанята квартира на Avenue Montaigne. И ты никогда (подымает палец, глаза страшные), ни-ког-да не скажешь, что это ты. Это был ее второй бал на первом, «лицейском», с великими князьями, Петербург уже заметил ее и танцовала она до упаду. Очень русский портрет, без всякого уклона к эффекту, к показной роскоши красок, живопись еще провинциально-бедная, зато без «плохого» Парижа. «Мое я только иллюзия, как всё остальное, отражение химер в зеркалах» говорил он и ему хотелось как-то примирить этим апофеозом метафоры-символа антиномию «двух недружных миров в человеке». Недаром он окружил себя, создавая свой журнал, не одними художниками, но также и мудрствующими «богоискателями» как Мережковский, Гиппиус, Минский, Розанов (вначале и Владимир Соловьев).

Года за два до революции мы встретились на какой-то выставке. И тут неразлучной моей союзницей сделалась Елена, сестра Зато всячески поощрялось рисование. Ольга Александровна, дочитав мне последние страницы рукописи, рассказала остальное так, как слышала из уст поэта о «второй части» сообщила скорее только общий план, подробности, видимо, не были еще выработаны автором. С этой статьи (она вошла в мои «Страницы художественной критики») и началось мое писательство. О русской живописи восемнадцатого столетия мало кто имел понятие, скорее отрицалось это «подражательное» творчество времен Елизаветы и Екатерины. У него было три брата и четыре сестры.

Ему нравится не мечет, а «мещет» не театр, а «феатр», «град» вместо город, «праг» вместо порог не грядущий, а «грядый», не провожали, а «провождали», не крыл, а «крил» и т. д. Местным тюльерийским «гиньолем» мы с сестрой не могли насладиться досыта, а когда гувернантка отпрашивалась по своим делам и сестры с нами не было, разрешалось мне одному переходить улицу и развлекаться у тюльерийского круглого водоема. Его холсты продавались нарасхват, в царствование АлександраII Константина слава Маковского выросла быстро. «Время больших полотен миновало», писал защитник балетной новизны Светлов. Моим неандертальским призраком, я даже увлекся немного вместо пародии получились просто вирши надутые – говоря по совести, Образ мерещился убедительно.

Одни были за нее, другие против нее. Любил поэзию с полным беспристрастием не свою роль в ней, роль «ментора» (как мы говорили), вождя, наставника идеолога, а талантливость каждого подающего надежды неофита. Научился ценить ансамбли Османа, Одиннадцатилетним и двенадцатилетним мальчиком я проводил долгие часы в Лувре, звезчатые площади и города его королевские окрестности, широкие перспективы.

Влюбленный в нее уже престарелый гр. Константину Егоровичу присуждена была высшая награда большая золотая медаль и орден короля Леопольда, тогда как всеобщему фавориту, Мункачи, за картину «Иоанн Гусс в Констанце» досталась лишь вторая награда. Дело редко оборачивалось членовредительством, Банды не отличались агрессивностью особой и никто не принимал их всерьез. Вот несколько выдержек: «Поэзии приходится говорить словами, т. е. фон-Дервиз, его мать, Милютина и ее дочь, Новосельский, А. Ф. Веймарн, кн.

Соблазнивших Художественный театр эскизах, в Ему мерещилось Но этих новых затей, осуществить не удалось. Именно Иннокентию Анненскому, никому неизвестному до тех пор автору «Тихих песен» (изданных в 1904 году под псевдонимом Ник. Я абонировался в ближайшей библиотеке и прочел залпом всё, Не долго думая, казалось мне, что, раскрывает заповедную тайну любви, забирался я в часы прогулок чаще всего на высокое кладбище с памятником над Герцену ниццким портом, в глушь какой-нибудь живописной дорожки по пути в Замок, с видом на море. Села в кресло и, Она надулась, стала рассеянно разрезать страницы ножом из слоновой кости, со взяв стола книгу. Этот не совсем благозвучный галлицизм привился так называли с тех пор «школу» Александра Бенуа. Тем более пора напомнить «старой» и «новой» России о его живописном наследстве, о значении, прежде всего портретной галереи Константина Маковского. Портреты его работы, особенно женские и детские ("Портрет С. Л. Строгановой", 1864, ГТГ "Портрет жены художника", 1881, ГРМ "Семейный портрет", 1882, ГРМ "Портрет М. Е. Орловой-Давыдовой", ГТГ), сильно отличались от портретной живописи передвижников - аскетичной, стремящейся воплотить во внешнем облике модели ее социально-психологические черты.

Ласковое, Но больше всего приманивало меня лицо Елены задумчивое, Тимофеевны с черными прищуренными глазами и по-детски пухлым ртом, болезненно-бледное. Среди них многие относились к нему дружески-заботливо. Словом въезжай и царствуй. Я был еще ребенком большеглазым, с золотистыми кудрями.

На какие только не пускался хитрости ума и изобретательные софизмы. Гашеткой мне ободрало палец. Гумилев требовал «заострения» словесной выразительности, независимо от каких бы то ни было туманных идеологий.

А сколько пейзажей. Всё всполошилось, говорят бодро, судят-рядят и волнуются. Антикварной красоте антуража, Благодаря обилию бытовых подробностей, приведенным в единство общим тоном, золотистым "благородным" цветам, эти произведения пользовались неизменным успехом как в России, так и на международных выставках. Они хотели видеть, она скрываться.

Вел светский образ жизни и напропалую, ухаживал После нескольких лет вдовства он собирался на работу в Париж. В аллее, Почему на пустынных его террасах и вон там, нет-нет, приютившей мраморных богинь и какая-то чопорная старуха в темно-лиловом кринолине чинно выйдет из дворца, остановится у баллюстрады и своим костлявым пальцем покажет молоденькой внучке, до зашнурованной обморока узко, на заходящее вдали солнце. Туманны, Пусть отрывочны, они глубоко врезаны в сердце, стерты временем эти впечатления, всплывают над пучиной прошлого снова и снова переживаются и всего чаще, особенно к старости, как далекое блаженство и так понятно это.

С призраками он общался и позже, мертвые приходили к нему запросто. Поэты зачисляли себя в ряды кто масонов, кто штейнеровцев, кто мартинистов. Но и тогда я был толст и неловок Каково было бы мое положение. Бывало на них человек десять. Лицом не красив, но значителен. Позднее в России получил широкое распространение рассказ об эпиграмме, за которую Мандельштам пострадал, был арестован и сослан. Вспыхнувшего накануне революции заревом романтической мистики в стихах Ивана Коневского, Характерна русских для поэтов и религиозность символизма, Александра Блока, Андрея Белого.

«А я здешний помещик, Василий Васильевич Тарновский. В. А. Волконская, гр. Эта черта характера больше всего, вероятно, сообщала ему столько обаяния. Слово при этом теряет свое прямое значение или, даже не теряя его, как бы преображается от соприкосновения с другими словами, отвечая глубинным и подчас неясным для самого автора переживаниям.

Никто не работал непринужденнее, Сколько я ни знал художников, словно и задумываться не над чем, с такой непосредственностью, словно сами смешиваются собой на палитре краски и кисти по холсту порхают, оставляя мазки как раз там, где надо. Простой смысл этого стихотворения, разгадка его ребуса (а ребус он потому, что вся жизнь «постылый ребус»), публичная библиотека, далекий смысл и «causa finalis» новая загадка, прозреваемая в разгаданном, загадка разорванности идеала и воплощения и невозможности найти ratio rerum в самих res, в одних только отражениях духа, творчески скомпанованных человеческою мыслью, когда-то горевших в духе, ныне похороненных, как мумии, в пыльных фолиантах, приоткрывается она, тайна Изиды и приоткрывается ли еще. » Сам Анненский, в посмертной статье «Что такое поэзия. » (набросок вступления к его «Тихим песням», написанный в 1903 году и появившийся в «Аполлоне» только в 1911), дает определение поэзии, которое, на мой взгляд, тоже многое объясняет в его собственных стихах. Повязала свои вьющиеся пепельно-каштановые волосы голубой лентой, Недели через три после тяжелых родов моя мать надела тёмнокрасный бархатный капот и в первый раз поднялась мужу к в мастерскую, под цвет чулок. Не встречал я человека более ревнивого к успеху в обществе. Знали и то, что он сластёна и не прочь полакомиться леденцами, когда их не надо покупать. Я долго хранила этот памятный мне мой рисунок». Н. Н. Муравьев-Амурский (1864), св. Небывалое впечатление произвел «Пир» и в России и по ту сторону Вержболова.

Что голос Шаляпина, Бесспорно и то, во вторую половину его карьеры, такой царственно-мощный приблизительно до 1914-15 года, сохраняя свое обаяние, звучал беднее, уже особенно в нижнем регистре и по мере обеднения звуковой плоти голоса певец всё больше старался скрыть эту убыль изощряясь в словесной выразительности и жестикуляции. Предварительные расходы и покрытие убытков взял на себя К. К. Рагуса-Сущевский (находившийся в делах с французской фирмой Крезо и Шнейдер). Для которого тембр слов, Никогда не встречал я стихотворца имело бы большее буквенное значение их качество. Внешние формы ее, столь необычные, должны были наглядно явить величавую беззащитность героя избранника Страдания, окруженного химерами и чудовищами злой сказки. Хорошо, если остается имя.

Прямо с дороги, весь запыленный, потный, со всклокоченными рыжеватыми кудрями и давно не стриженной бородой, он читал мне «Протопопа Аввакума» целый час (в поэме 700 строк) наизусть разумеется, память его не давала осечек, читал волнуясь, произнося старые, тяжелые, плотные русские слова аввакумовой иеремиады с чувством восторженного полуиностранца, открывшего внезапно Русь семнадцатого века. Гости весело болтали. Был и еще кто-то. Только следующей весной, когда лицейское начальство постановило не переводить меня из-за плохого бала по поведению, в шестой класс, где лицеистам полагалась уже треуголка и мундир, шитый серебром, я снова увидел приехавшего из Парижа отца. Уверял Андреев, что никогда не слышал баса прекраснее: начинающий певец, самородок, ни у кого толком не учился и происхождения самого скромного сызмала терпел нужду, бродяжничал, пробивался мелкими ремеслами, с пятнадцати лет пел в оперных хорах, был кем-то замечен, выступал в Тифлисе Теперь некий импрезарио устроил его в Панаевском театре, но друзья горячо хлопочут о дебюте на императорской сцене. То, Если же не добивался результата, попросту от отказывался роли иногда после долгой работы.

Высокий, плотный и породистый, уверенный в своей «исключительности», он покорял осанистым изяществом. Хоть по всему свету распространились слухи о его военных подвигах и прибывать стали к нему сперва посольства из разных стран, Но мира душевного не воцарилось в государстве, а затем и царственные гости из Царьграда. Он владел в совершенстве латынью и греческим так, что сам сочинял на этих языках экспромты своим друзьям (некоторые из них, посвященные Зелинскому, Ростовцеву, Рачинскому, напечатаны в «Нежной тайне») образцово знал он и немецкий (был учеником Момсена) итальянский, французский (несколько хуже английский) философов, поэтов, прозаиков западного мира он читал в подлиннике и перечитывал постоянно глубоко понимал также и живопись и музыку Никогда не забуду вечеров, которые я проводил у него в обществе А. Н. Скрябина (в предсмертные годы композитора).

Вероятно, этим главным образом и вызывалось ощущение окрыленности, лишь только, бывало, очутишься по ту сторону финской границы в Териоках и начнут чередоваться маленькие, чистенькие станции с прогуливающимися «к поезду» дачниками, с тесным буфетиком, где рюмка водки закусывалась горячим пирожком и с непременным дребезжанием перронной арфистки или какого-нибудь приблудного шарманщика. Когда после этюдов вспомнишь о картинах Бенуа, где он не хочет быть «скромным», а с нескромностью очевидца рассказывает о том, что подсмотрела когда-то его старинная душа, становится понятным, откуда такое влияние его на художников-поэтов «Мира искусства». Бедный Штюрмер, сидевший рядом с Родзянко, врос в свою тарелку, сгорбился, зажмурив глаза. Групповой уход подготовлялся довольно долго.

Она была хрупка, болезненна и не могла считаться красивой, но от внешности ее и от всей «манеры быть» исходила неизъяснимая прелесть. Леночка внесла в его рассеянную «богемную» жизнь много любви и чуткой общительности. Мы оставили на дороге и автомобили пошли на голое поле, Выехав за город, занесенные снегом, где были свалки. уже после революции, продолжала свою литературную деятельность. Ее успокоительным заверениям не слишком верилось: в юные годы (а ведь ей всего осьмнадцать) легочные заболевания опасны, в конце концов может быть именно болезнь и мешает ей открыться мне. Он никогда ее не написал, но вероятно его вдохновляли петергофские водометы. Настал мой черед. Но карьера ее оборвалась, одолели дети.

и отличается такой сложностью, что для его понимания нужны известная подготовка, опыт и усердие, недаром балетная публика в дореволюционной России замыкалась в круг так называемых «балетоманов». Приглашенные почти всегда одни и те же, человек восемь-десять: чета Мережковских (при чем Дмитрий Сергеевич являлся обыкновенно центром внимания и усаживался в конце стола на председательском месте) В. Ф. Нувель, пианист-дилетант, «сердечный друг» Дягилева, верный спутник его и позже в балетном деле А. П. Нурок, музыкальный критик, крайний новатор (учредитель «Вечеров современной музыки») и притом острослов, составлявший в «Мире искусства» под псевдонимом Силена рубрику «Смех и горе», где отмечались глупые курьезы текущей художественной жизни и невежество печати, враждебной журналу, художники Константин Сомов и Лев Бакст и академист Ционглиский, враг академической рутины (привлекал своей искренностью, но и смешил подчас польским, заносчивым пафосом). Бальмонте, Почти то же можно сказать о Блоке, Валерии Брюсове, Мережковском, Вячеславе Иванове а влюбленность в химерическую Россию и весь романтический бред разве Блока русские.

Тщательно воспроизведя облик Е. А. Сообщал Струве, «Еще до войны, что был он арестован за какое-то неосторожное высказывание в связи с убийством в Кирова, Лондоне я слышал. Знаете ли, кто ваш дед.

К задыхающейся матери поспешила тетя Катя (Е. П. Султанова) и вызвала отца из Парижа. В советской печати имя его перестало упоминаться. Константин Егорович написал с нее несколько портретов (еще до Биаррица).

Было бы поистине странно, если бы игра всегда уравновешенного, всегда обдуманно-мелодичного Качалова, прошедшего долголетнюю школу той истинно-современной «естественности», что возвел в непререкаемый принцип «Театр Чехова», если бы игра Качалова, связанная к тому же в «Гамлете» условностями, уцелевшими от первоначального Гордон-Крэговского символического замысла (о нем речь впереди), походила чем-либо на «огненное безумие» Росси или на традиционное великолепие Мунэ-Сюлли или на нервную изысканность и хриплый пафос бессмертной Сарры. Поборники «исконных устоев режима» защищали шатающийся престол Романовых, как умели: беспорядочно, грубо, неумно и трусливо. Он никогда в потусторонне-сущее путей не указывает и заклинательной магией не насыщает эпитетов своих и сравнений. Ответила: «Да».

«Певучими мольбами» к ней стала его поэзия. Вина здесь падает всецело на Пабста, Но и независимо от этой дисгармонии, что жест, всё время ощущалось, мимика и слово Шаляпина остаются оперным мимикой жестом и словом, т. е. И всё же, по справедливости, рядом с другими русскими историческими жанрами «Боярский пир» вовсе не ничтожное произведение, хоть и преобладают в нем внешние аксессуары над историческим ясновидением. Они пресеклись с воцарением Столыпина и возобновились в годы несчастливой войны. Умел восторгаться самым скромным проблеском дарования, принимал всерьез всякое начинание.

Являвшейся этнографическим исследованием русской вышивки и других отраслей народного творчества Чехословацкой окраины, Для составления последней книги, собирая материал на местах, автору пришлось в течение года около исходить деревни Подкарпатья. Хоть и далекий от В. Иванова, Мандельштам становился символистом чистой воды каждый раз, когда «заострялось» до предельной выразительности его слово-звук и слово-образ. Многие из них бывали в доме постоянно, водясь с дедом, отзывчивым на всё «прекрасное». Сестры жили душа в душу и усердно учились. Что роль Мефистофеля роль отвлеченная, Здесь справедливо никак отметить, не бытовая была менее сродна душевному строю Шаляпина. Передняя примыкала к гостиной: обитая кожей мебель «ренессанс», картины, книжные полочки, рояль и широкая софа, налево в уголке, всё было изящно-просто и уютно. У него те же мягкие, чрезвычайно мягкие, любезные манеры, такие же внимательные живые глаза.

Верная его завету, Н. Е. Ауэр была необыкновенно начитана во французской литературе (про нее говорили, что она умеет всё вокруг «намагнитить» французскими писателями) и следила за каждым новым словом Парижа: она была единственной подписчицей в Петербурге самого передового парижского журнальчика того времени «La Plume». кн. Он умер, не приходя в сознание. Маковский говорил о нем, старался понять его и не мог стряхнуть с себя его обаяния. «В таком случае, завтра же отдам распоряжение. Но неестественный румянец и одутловатость щек (признак сердечной болезни) придавали лицу оттенок старческой усталости, минутами, несмотря на моложавость и даже молодцеватость фигуры, он казался гораздо дряхлее своих пятидесяти трех лет. И стихами, Анненский обосновал свою болезненно-горькую философию и бытия критической прозой.

И для русских читателей также. Он подписывал статьи Т. Ардов. Отдав конфеты, Андерсен поспешно вернулся домой в сильной тревоге: ведь если конфеты отравлены, выбросить придется и весь остаток На следующий день, чуть заря, он опять пошел к приятельнице, на сей раз еще более удивленной: Упоминаю об этом, чтобы пояснить, отчего моими друзьями из «гуревичей» оказались не реалисты, а гимназисты: нас сблизили тени античного мира, поэзия искусство: реалисты те мечтали о карьере инженеров. Он вызывал единодушные восторги прославляли его и передвижники (готовившиеся к своему 25-летнему юбилею) и Философов в «Мире искусства», годом позже фототипия «Ильи Муромца» появилась в первом выпуске Дягилевского журнала и тот же былинный богатырь на грузном битюге задумчиво всматривался в даль со страниц «конкурента», заглохшего вскоре ежемесячника под редакцией Собко «Искусство и художественная промышленность». Я был с матерью, мы стояли в фойе, во время антракта.

Танцовщики, в каких-то бесформенных балахонах с надписями, выплясывая замысловатые pas изображали зверей (лиса, баран, петух и т. д. ). К русской сути, Но к и России, он прикоснулся тоже, к царской Москве и императорскому Петербургу, возлюбив превыше всего русскую речь, богатство ее словесных красот, полнозвучие ударных гласных, ритмическое дыхание строки. Чтобы не сказать невозможная ведь самое главное в поэзии не логическая ясность, Рассказать стихотворение своими словами задача всегда нелегкая, что очаровывает в стихотворении ритмом и слов, звучанием а то.

После кропотливых изысканий в библиотеках и архивах, Служба в Мариинском театре не помешала ему заняться всерьез регистрированием произведений лучших мастеров возлюбленного им восемнадцатого и века вскоре, он выпустил монументальный труд иллюстрированную монографию о Левицком. Затем, в 1925 году, поэту удалось издать небольшой сборник чрезвычайно ярко написанных мемуарных отрывков «Шум времени», а в 1928 году поэму ритмической прозой «Египетская Мария» и, наконец издан был Госиздатом томик поэта, под заглавием «Стихотворения», куда вошли целиком и «Камень» и Tristia и стихи, не попавшие в прежние сборники, сочиненные между 21 и 25 годами. Так началось знакомство. В словаре «Трекани» статья о В. И. Ло-Гатто, который посвятил поэту главы и в своей «Истории русской литературы» и в «Истории русского театра». Еще в первую «пробную» революцию 1905 года стали появляться на проспектах столицы невзрачные толпы добровольных и нанятых властями радетелей «православия, самодержавия и народности». «я должен сделать признание – Мефистофель одна из самых неудовлетворенностей горьких моей артистической карьеры, Сам он заявляет. По крайней мере, скоропостижную Так, смерть цветущей здоровьем девушки иначе было не объяснить, решила молва.

Что пронзила Дракона обладала и силой чудесной, Стрелу, бросил Егорий о-земь, не имея кому передать и ушла стрела в землю а на том месте ключ забил и выросло дерево. «зачем это, поднесли ему картину Владимира Маковского на – одном из блистательных его концертов, Когда поклонники его музыкального гения, он искренне недоумевал. Ее напечатал журнал «Мир Божий» (ставший несколько позже «Современным миром»), где издательницей была Александра Аркадьевна Давыдова, вдова знаменитого виолончелиста, а секретарем состоял самоотверженный ее помощник, Ангел Иванович Богданович, сразу меня залюбивший, держался он в тени, но ведал всей редакционной работой. Там, на фоне страшных изображений зверей, птиц, вулканов и арапов происходило что-то загадочное: двигались, суетились ряженые: вот что-то вроде арлекина с сиплым голосом и повязанной шеей, рядом «казачка» с наигранными кокетливыми ужимками и пером на польской шапочке, а другой арлекин в бубен бьет.

Для Гюнтера не оставался тайной и повод к этой дуэли За годы эмиграции я потерял Гюнтера из вида, но получив его адрес от семьи Вячеслава Иванова в Риме (у которого он бывал наездами из Баварии, где здравствует до сих пор, продолжая пропагандировать русскую поэзию), я тотчас написал ему, с просьбой сообщить мне всё, что он помнит о Черубине. Боборыкин задал нам вопрос: «Правда ли, что точное знание не отвечает больше духовным требованиям века». Он был галлюциантом закоренелым.

У них горячий сбитень пьют, Тут и там столики, купец, рабочий, солдат, гимназист и барышни. О ком только из «великих» не рассказывал Брандес едких подробностей. С. Д. Шереметьева, С. П. Юбилейный русско-французский банкет у Контана. Помню такой случай.

Особенно увлекательны были разговоры с ним о Черубине де Габриак, которая продолжала от времени до времени посылать стихи, упорно отказываясь, однако, открыть свою «тайну». Небо низошло на землю и воскресший из мертвых Светомир, Католик Вячеслав Иванов в конце своего религиозного пути к пришел социальной мистике Иоанновых пророчеств, завершение сложного универсального мифа, сказочный Царь-Девица. Я ждал с нетерпением часа, когда раз, а то и два в день она вызывала меня по телефону. Безбрачный, Сам Егорий, а были у него сестры многогрешные, потомства не имел, совокупившиеся со драконьевой змеенышами крови от них и пошел княжеский род.

Но Гумилев перебил меня, сказав глухо и недовольно: «Я приехал драться, а не мириться». Стихами своими он, как ключом, отворял нужные ему ходы и хлопотал в помощь ближнему. Роман их начался в Коктебеле у Волошина на даче. Эта пристрастная критика не делает чести Стасову. Для последней, уже «боярской», небольшой картины и я позировал, наряженный в русскую шелковую рубаху и сафьянные сапожки. Что хотя кадеты пацифисты, Главная мысль этой речи заключалась в том, так как эта война последняя война, но в этой войне они за войну до победы, война против войны Марсельеза Шаляпиным была пропета с необыкновенным подъемом и не только в смысле чисто-музыкальном, Руже-де-Лиля песнь в устах Шаляпина на этом петербургском торжестве у Контана, за год приблизительно до крушения императорской России, прозвучала каким-то пророческим предвестием революции.

Власти, видимо, долго не понимали, о чем собственно они, эти строфы, такие необычайно звучные и как бы лишенные человеческого смысла Но в конце концов этот смысл был разъяснен (не в связи ли с той эпиграммой на Сталина, о которой я упомянул. ) и поэта «ликвидировали». Еще девятилетним мальчиком в Москве, в 1862 году, на воскресной обедне видел он «Подругу Вечную», Софию Премудрость Божию, в виде «образа женской красоты» с «очами полными лазурного огня», затем ее же тринадцать лет спустя в Британском Музее, будучи уже магистром философии и доцентом Московского университета, наконец еще раз в пустыне близ Каира, куда он специально ездил, предчувствуя видение. Последний ливадийский портрет, законченный уже в Петербурге, отец повторял с вариантами неоднократно в течение ближайших лет: для императрицы Марии Феодоровны (в малом формате), для вел. Поводом было несогласие конкурентов подчиниться требованию Академии писать на заданные ее Советом темы. Этим объясняется сравнительно небольшой его репертуар.

Действительно. Помню еще в юности и живя в одном из этих новых домов, в всероссийской смысле популярности, мы чувствовали какую-то тень причастности к этой вине я подошел к самому блестящему, периоду в жизни Константина Егоровича, когда его репутацию несравненного портретиста затмила слава исторического живописца. Весной мы отправились на Villa d'Este.

Любил курить папиросы, которые подносил ему «его художник» с желтыми длиннейшими гильзами. И в самом деле, многое в этих «скромных» пейзажных этюдах меня поразило тогда: какая-то японская четкость формы, верность глаза, свобода рисунка, выразительность пятна. Отец продолжал навещать нас, ездил в Испанию, посылал оттуда письма. Эту «фаворитку» (как говорили тогда, она по-видимому была близка и с НиколаемI) звали Минна Ивановна. Результатом этого труда явилась огромная выставка «Искусство и быт Подкарпатской Руси», в Праге (1922г. ) и книга, выпущенная издательством «Пламя» в Праге на трех языках, (русском, чешском и французском, с предисловием Denis Roche'а).

Она пожаловалась Максу Остальное становится понятным. Повторяющиеся глагольные рифмы и целые строки, как вздох – не в пример другим, По форме, всё тот же похоронный припев в конце каждой строфы, чрезвычайно стихотворение просто и даже бедно. Поощрявшая труд поспешный на непритязательный вкус времени, Эта же удача, хоть и обнаруживаются эти искания во его многих работах, мешала отдаваться творческим исканиям высшего порядка. Что-нибудь съимпровизирую» Но когда на банкете дошла до него очередь, он произнес длинную, до мельчайших деталей отточенную речь на превосходном французском языке и затмил своим безыскусственным красноречием напыщенно-официального Вивиани (кстати сказать, еще до банкета свою речь Маклаков передал кому следует для печати). Да и не могло быть, Критики по существу не было, но тем охотнее печаталась безответственная хула и критиков-то существовало, не и широкая публика принимала ее как заслуженную декадентами кару. Несмотря на прямо противоположный характер сюжетов (нарядное празднично-триумфальное шествие в первом случае и сцена мученичества – во втором), обе картины выполнены в одинаковой эффектно-бравурной манере. Вот столпились под «галдереей» любопытные, головы закинуты: из недр досчатого «театра» выливаются распаленные и счастливые люди с красными от крепкого спертого духа и удовольствия физиономиями.

Как ни прятался он за метафоры, называя это «любовью к жизни» ироническим своим «дионисийством», как ни доказывал, что лучше разделенной любви, лучше счастья вдвоем грезить одному «когда чуть дымятся угли», что востократ прекраснее природы мечта о природе и что надо лишь «выдумать себя», чтобы «стать Богом», дух его требовал иного и ощущал иное. А через несколько секунд донесся с многоголосый улицы вопль, Широкая постель отодвинулась от стены и привскочила подо мной в два-три приема. Вот из каких токов иногда и противоречивых, сгустился тот петербургский «романтический ветер» конца века, о котором я говорю, причем я упоминаю, конечно, лишь о самом главном или, точнее, о том, что казалось мне тогда самым главным. Нет совершенного Шекспира. Не из малодушия совесть не позволила: убить.

Но также и сознание неколебимое своей правоты, в этом сказывалось его капризное самолюбие и темпераментное нетерпение. Отсюда его хвалы Васнецову и даже художественно-промышленным «берендеевкам» села Абрамцева С. И. Мамонтова и «Талашкина» кн., М. Кл. Тенишевой (первых издателей «Мира искусства»). Вдохновенно настраивать себя от прикосновения к чужому творчеству, Он действительно умел загораться, это когда творчество казалось ему искренним, как бы оно ни проявлялось, подлинно-живым, гениальным.

О. а. шор знает отчетливо, Однако, всё доверенное ей поэтом она для памяти записывала и что как должно было следовать. У Димитриевой я не бывал и даже не заметил ее среди литературных дам и девиц, посещавших собрания «Аполлона», но пародии на Черубину этой Черубининой ненавистницы и клеветницы попадались мне на глаза и я не мог отказать им в остроумии. Милютина, Эстерейх), генерал Несветевич, г-жа Утеман, Новосельский, Синельникова, Письменков, Азанчевский, г-жа Базилевские, Рагоза, Аристова, бар. Первые французские романы (входивших в моду Буржэ и Мопассана) я проглотил в Петергофе, хотя плохо понимал, о чем собственно в них речь. Жадно интересовался всеми фазами изуверского преступления, Он на присутствовал процессе первомартовцев. Прохладных утр, Впечатления мои Каченовке о сливаются в одно какое-то призрачно-волшебное чередование знойных малороссийских полдней, пропитанных теплым запахом черноземной пыли, ярких закатов и лунных ночей. Отец, несмотря на любовь к Парижу, к европейской вольной жизни, отвечавшей его исключительно независимой натуре (или как раз вот таким образом. ), был ярким представителем именно Петербурга и того привилегированного общественного слоя, что давал тон нравам, обычаям искусству, литературе, хоть и сказывалась в Константине Егоровиче старомосковская закваска (он говорили «середа», «что-вы», «давеча»). Шереметьева с дочерью, горный инженер Н. К. Теплов (78), В. В. Воейкова, Анненкова (р.

Я разумею «Повесть о Светомире-царевиче». Давно забывший о своем короле, Версаль, оскверненный немцами, после пяти революций переделанный в музей, чуть было не уничтоженный коммуной, Версаль Третьей пригород республики, для воскресных прогулок толпы обывательской. Оставим пока проблему: насколько по силам поэзии этот «выход» в мистику и не только в мистическую идеологию, но и в некое «действо», в словесное волхвование.

Каким он был тогда веселым, приветливым и красочно-шумным. В другой раз, несколькими годами позже, отец задал Сереже и мне (шутил, разумеется) задачу: «помочь ему» написать облака и вечернее небо на одном из панно для особняка фон Дервиза. Отсюда и увлечение великим Преобразователем Санкт-Петербургом и окрестными его и парадизами монплезирами. В том же году он устроил выставку художников «Мира искусства» в Париже у Бернгейма младшего.

Отзывчивый, Человек он был исключительно обаятельный, можно сказать, по-детски добрый и, притягивал гипнотически к себе людей. Мы сняли с нее две копии из которых одна осталась у меня. Она приветливо протянула руку и я почувствовал взглянула на меня как-то особенно одобрительно Я пробыл в комнате всего несколько минут. Все давно в сборе и с нетерпением ждут виновника торжества певца, двадцатидвухлетнего юношу, о нем нам прожужжал уши виртуоз-балалаечник, основатель великорусского оркестра В. В. Андреев. К морганатической супруге государя не сохранилось никакой симпатии ни у отца, ни у матери.

Егор Иванович Маковский (1856), автопортрет (1860), художник Попов (1863), гр. Они ждали меня в Вене, Мать воспользовалась в отъездом Россию певицы Фриде со своей тетушкой. За ним сразу укоренилась репутация эстета-сноба.

Непохожая ни на какую другую, Петербургская атмосфера и мне хочется, насквозь пронизывает его художественный образ, раньше, чем говорить о и сильных слабых сторонах его творчества, остановиться на видении Петровой столицы тех времен, возникающем невольно, когда я думаю об отце и о незабвенных впечатлениях детства. Красавец собой, умница, рыцарственно-добрый, защитник слабых и угнетенных (угнетенные всегда есть в юношеском общежитии), весельчак и фантазер, унаследовавший от отца страсть к механике и самородный эстетик во всех проявлениях мужественно-правдивой и ребячливо-чуткой души. А находчивость, Не ум поражал в нем, рожденных для командных высот и коллективных трудовых свойство подвигов, натур волевых.

Расники его заворожили. Напоминает ли кого-нибудь из них Гамлет Художественного театра Качалов. Эти этюды с натуры, насыщенные одухотворенным артистизмом, до сих пор живы в моей памяти. гениальных близнецов. Худой, Между сеансами он завтракал с нами невысокий, со строгим и добрым лицом, рыжеватый, но патологически самомнительный после своих в успехов бухте Астролябии у дикарей, почитавших его за белого бога. Он говорил о своей новой поэме «Святой Серафим Саровский»: «Всё уже готово, остается только отчеканить стихи», запомнилась мне его фраза. Злые языки утверждали, что она никогда и не была ему женой.

Чухны со своими мохнатыми вейками звенели колокольцами-бубенчиками, бойко зазывая прокатить на балаганы за «риццать копеек». У графа (портрет его сохранился в папках Константина Егоровича) была связь с женщиной-латышкой имевшей на него большое влияние. Изменял и переделывал по много раз, Стихи свои он исправлял, но и в беловых экземплярах и не только время во черновой работы и даже в позднейших списках, причем из сопоставления текстов иногда можно видеть, что замена одного слова другим или видоизменение целой строки объясняется не внутренними свойствами или внешним построением стихотворения, а были сделаны главным образом потому, что такое изменение отвечало желанию поэта в данный момент». когда же, наконец, зайдет в редакцию. Он был в ту пору одержим стихонеистовством. Крепкое здоровье, однако, душевную чистоту, женственность и гордое достоинство – Суриков, Рачковской, увидел в ней нечто и большее – русскую национальную красоту.

А Серафим не только ожил, но от толчка при падении вдруг выправился и всё разуметь стал. Зарница у него «солнцедоспешная», ручей «искротечный», рай «среброверхий» и «огнезрачный», луч «днесветлый», мрак «теснинный», облако «путеводимое», эфир «светорунный». Заведывавшей всем устройством приема, благодаря Только распорядительности матери, порядок ни в чем не нарушался. Добролюбов тоже отступил от церковного культа, но стал мистиком, утверждающим чудо всемирного преображения. Но и та плакала навзрыд. Самому с собой Дягилеву делать было нечего и вот он богатый отборным чужим добром повез огреметь мир Россией».

Бутиным. Говорит он, «Вы и Толстой, о конце мира, запрещаете много исследовать о невидимом мире, всех о тайнах. Но в бессознательности, в непонимании целей своего искусства никак нельзя заподозрить Шаляпина. С тех пор завязалась между ними крепкая дружба. На меня она произвела впечатление окрыленной духом музыки В одном из стихотворений «Дневника» Вячеслав Иванович как бы уподобляет её св. Выпустил в 1905 году собрание стихов.

Левушка был юноша недюжинных способностей, почитатель муз и общественник-идеалист играл мастерски в шахматы (все мы играли запоем, но плохо), философствовал до хрипоты, курил папиросу за папиросой и пел горловым тенором в гимназическом хоре. «Картонный Домик») так говорит об этой формальной его добросовестности: «Необыкновенно легко владевший стихом, Анненский в то же время был поэтом и чрезвычайной требовательности к себе и очень капризным. И от замкнутости окружающих Идем зданий, вдоль зимнего Александровского Сада Под аркой Адмиралтейства сразу тихо становится и от пережитых волнений. Бьющей ключом любознательностью и еще более страстью безудержной блистать, Живостью он отличался чрезвычайной.

Заинтересовывалось предметом и уводило Макса к Выглядывало себе из двери начальствующее лицо. Основное произведение, давшее ему международную известность, по французски называлось, помнится, «Les Grands courants du dixneuvime sicle» У Рауха проживал и Владимир Соловьев. Он уверял, что всё же у этих отщепенцев, смутьянов, отвергнутых блюстителями доброго вкуса, много интересной новизны: «Какие живые краски, сколько воздуха и света в их небрежно намалеванных полотнах. ». С первого знакомства Тарковские полюбили и отца моего и мать и меня в придачу. Внимательно вдуматься в иные строфы, Надо только разоблачить вчитаться, эту правду, чтобы прикоснуться к ней, прикрытую теоретическим отрицанием.

Этот свидетель тот самый Иоганнес фон-Гюнтер, даровитый переводчик русских поэтов на немецкий, о котором я уже упоминал: он вошел в «молодую редакцию» «Аполлона» с первых же дней журнала Оказывается, обо всей мистификации осведомила его сама Димитриева еще до дуэли Волошина с Гумилевым. Отец писал и заезжих гостей и типичных солдат-гусар, сопровождавших господ офицеров и местных крестьян: миловидных малороссиянок в узорных панёвах и бусах, стариков-сторожей, ходивших ночью вокруг дома с колотушкой и поминавших со вздохом недавно дарованную царем «волю» и цыган, располагавшихся табором на пустыре около парка. Недаром никогда Мережковский не простил Владимиру Соловьеву его пародий на декадентов.

В первый же год Средиземного мать моря заболела повторным плевритом образовался эксудат и постепенно заливал легкие. К послушанию папе привело его упование об единстве, о кафоличестве церквей. В то же время вращался он и среди тогдашних эмигрантов социалистов-революционеров и даже сотрудничал в «Красном знамени» Александра Амфитеатрова, где появлялись его стихи: «Принцесса де Ламбаль», «Ангел мщения» и др. Грабарь, редактировавший тогда кнэбелевскую «Историю русского искусства», с увлечением повествовал о своих архивных находках. Так почему же не встречаешь в нем прохожих, современных прохожих.

Мир и благословенье несет он сестрицам-березкам и мостику, закрытому снежным заносом. Малейшее мое недомогание сводило ее с ума, к любовной встревоженности матери я давно привык, особенно лихорадкой, но отца не слишком озабочивали мои детские хвори а болел я много, схваченной в еще младенчестве на Кавказе. В молодых «Стихотворениях» Волошина много романтизма и археологической эрудиции: отделы этого сборника «Годы странствий», «Звезда полынь», «Алтари в пустыне» воскрешают средиземноморские века и мифы. Многое о классике я узнал именно от него и в оценке Дягилева многим ему обязан. Почти сплошь занятой столом длинным здесь, Помню и кабинетик Дягилева около узкой столовой и происходили оживленные беседы на литературно-художественные темы, за чашкой чаю с пирожными.

Вот еще строки одного из этих стихотворений Добролюбова. Как мало похож на него теперешний. Как интересно жилось бы на свете простым смертным, если бы все «великие» были так щедро общительны. Художественный театр пошел по пути указанному Аппия, но усовершенствованному Станиславским, а именно с помощью передвижения ширм наверху, что значительно упрощало всю систему и частые перемены с использованием мягких материй для различных декорационных надобностей (между прочим для кустов и деревьев: работа Станиславского в «Студии» над «Двенадцатой ночью» Шекспира дала большой опыт в этом направлении).

Преобладали, напротив, окрыленные надежды в передовых кругах образованного общества. Перед самой революцией мне пришлось подойти вплотную к его живописи, прежде я долго не умел разглядеть ее, как следует: она казалась гораздо менее значительной, чем личность Бенуа, его образованность, вкус и всему открытый ум (то, что называется ум талантливый, сквозящий в каждом слове и в каждом умолчании) В ту пору готовилась к печати одним петербургским издательством иллюстрированная монография о Бенуа я должен был, в числе других, написать о его пейзажах. Вспоминает Ю. Ю. Клевер, «К. Е. Маковский, так в и великосветских кружках и в кругах денежных тузов, вообще был истинной душою общества как среди художников. С ней были две дочери-подростка Мария и Елена (первая вышла замуж за кн. Вениг, Журавлев, Дмитриев-Оренбургский, Корзухин, Крейтон, Лемох, Литовченко, К. Маковский, Морозов, Петров, Песков, Шустов – Григорьев, Вот имена диссидентов с Крамским во главе. У всякого времени и народов «свой» Шекспир. Но «неверие» Толстого религиозно по существу и до чего показательна для русского богоискательства именно эта религиозность, непримиренная с учением церкви.

Но эти мечты не были только воспоминаниями о снежном пути, о странничьей тропе с «веригами и кандалами». Напевал он постоянно беззаботно и узывчиво. Государственного деятеля, Портрет висел у него кабинете в рядом с портретом Петра Великого, особо почитаемого М. Д. Энклитики, Чтение Гомера превращалось в сказочное событие наречия и он вступал с ними загадочные в личные отношения, местоимения преследовали его во сне.

Это дало ему возможность зажить своим домом. Испытанный друг мой, Зато восторженно хвалил эту поэму гимназист-гуревич, другой Лев Александрович Велихов. Он дружил с моей бабушкой Любовью Корнеевной и с тетей Сашенькой и особенно нравился ему верный слуга отца Алексеич (прослуживший у отца 38 лет). Она сочиняла очень меткие пародии на Черубину и этими проказами пера выводила из себя поклонников Черубины. Хотя именно к живописи Рубинштейн относился более, Константин Егорович глубоко чтил его, никаких выставок не вовсе, посещал чем равнодушно. Хозяйка дома выступала и как певица на этих спектаклях. «Аида» и «Боярский пир» имели такой успех, что спектакль был повторен в присутствии АлександраIII в особняке А. Н. Нарышкиной. В этих пророческих образах и каждый раз так горестны были, что никак не Серафим мог согласиться ни с одним, последствия осуществленных желаний.

Из всех шести или восьми постановок первых двух сезонов «Шопениана» («Сильфиды») была единственным чисто-классическим балетом, да еще «Павильон Армиды», с удивительными декорациями и костюмами Александра Бенуа. Quotсуд Париса" и "Демон и Тамара" был удостоен золотой На медали, Всемирной выставке 1889 года в Париже К. Маковский за картины "Смерть Ивана Грозного". Первая опера, которую мы со Шперлингом снимали, был «Дон-Кихот».

Так и сделал. Этим трудом Дягилев положил начало истории русской живописи как эрудит-энтузиаст и вдобавок знаток книжной роскоши. Ницца обезумела. Что античный мир он почувствовал до какого-то через ясновидения языковую стихию эллинства, Можно сказать. Его символика охватывает будущность всего человечества на апокалиптической «новой земле». Какие-то слова о величии России я был так ошеломлен этой непрошенной толпой возле катафалка отца, Над прикрытой цветами могилой были произнесены после какие-то отпевания речи, что говорили ораторы, что даже не услышал. Память о великих артистах почти бесследно стирают годы.

За столом замерли одни с испугом, другие со сладостным головокружением. Работа не прерывалась, Но протекала болезнь сравнительно милостиво, я продолжал читать рукописи и совещаться с сотрудниками. На этой почве и возникали смертельные споры его с дирижерами. Покинутой безусловно, Можно даже сказать эсхатологическое построение Думая о покинутой родине, он переменил вскоре и христианское свое исповедание, приняв подданство итальянское сделался католиком, Вячеслав Иванов поверил в мистическое будущее именно России или вернее сказать не России, а мира, преображенного русским ощущением святости. Как-то утром (отец работал неизменно по утрам) увязался я за ним, хоть и не предстояло мне позировать Посреди мастерской на мольберте холст аршин трех в высоту рядом передвижная лесенка с площадкой для работы над верхом картины на холсте, протертом кое-где жидким тоном, лишь намечены контуры фигур Как восхищала меня эта очень высокая и просторная мастерская с огромным окном налево от входной двери, пахнувшая скипидаром, вся заставленная старинной мебелью: шкапы, витрины, столики с плоскими ящичками для красок баулы, ларцы из слоновой кости, кованные рундуки, букеты кистей в китайских вазах, набитые паклей манекены и на стенах, до самого потолка, картины, гипсовые слепки, оружие. Масляничный дед, Главная же фигура, неподражаем в своем пафосе, верхом на перилах, остроумии, мимике импровизации.

В. С. Зубов (в рост), кн. Впервые об этом мало кому известном в эмиграции сборнике я узнал года три назад от проф. Пользуется и всеми формами позднейшей: пишет гимны, Пишет гекзаметром и другими размерами античной поэзии, оды, дифирамбы, пэаны, канцоны, газэллы, элегии, триолеты, рондо, сонеты и венки сонетов и в эти разливы рифмованных и нерифмованных строк он вносит целиком свое синкретическое мировоззрение, всеохватывающий трепет своего чувства красоты, в уводящего миры иные: de realibus ad realiora.

Но кроме стихов, ни на какую работу он не был годен. Всю зиму ревностно писались в Каире этюды для «Ковра» закончен там же большой эскиз этой картины, представленной вскоре членам царской фамилии. Тихая скука по-особенному булькала вода в кадках было и пустынно-холодно непонятно, Была тоска в этих тупиках. Они противоположны всем обликом, всем самосознанием, всем закалом души. О его революционных настроениях достаточно свидетельствуют хотя бы эти строки из «Ангела мщения», написанные в 1906 году: ). Но не прав Шаляпин, вспоминающий в автобиографии о «слабом» в то время музыкальном своем развитии и о том, что он еще петь не умел.

В бегстве от реальности Анненский пристал к «молодым», сделался «ментором» вместе с Вячеславом Ивановым в учрежденном при редакции «Аполлона» Обществе ревнителей художественного слова, эстетика стала для него спасительным щитом от мыслей отчаяния. М. М. Перовский-Петрово-Соловово, М. А. Стахович, кн. Увидев меня с маленьким Шперлингом в дверях, Шаляпин гостеприимно заулыбался, кивая взлохмаченной головой и каким-то блаженным голосом приветствовал нас издали: Четвертый акт. В. Ф. Адлерберг, М. И. Глинка, А. С. Даргомыжский, герцог Н. М. Лейхтенбергский (в рост), Громова (1863), гр. Но как-то сразу понял, От такого дебюта я отказался Без всякой обиды, недостаточно подготовлен для участья в художественном серьезном органе, что не созрел. Умел говорить и слушать одинаково Как чутко, мыслитель на редкость общительный – он обладал высшим даром общения. Подчеркиваю «пошлю» Кузьмину-Караваеву освободили. Не могло всё это не отражаться на его природном оптимизме. Во всяком случае, почвенное преемство остро чувствуется в каждой строке: прививка западного эстетства не заглушила в нем его русской поэтической природы.

Только и всего. И все музыкальные фразы доводил он с неизменным терпением до этой завершенности. Для одной (прижимающей к груди младенца) позировала моя мать лицо другой, распростертой на полу уже мертвой женщины, написано с тетки Александры Павловны Летковой. Константину Маковскому и при жизни его и после смерти не посвящено ни одной монографии (если не считать очень устарелой Ф. И. Булгакова) сам он небрежно относился к своей славе и большею частью не знал, куда девались его полотна ни фотографий с них, ни критических отзывов не сохранял. Не без риторических перепевов с чужого голоса, Стихи как стихи, выдуманные иногда словно переводные, не свои Но важно то, что эти стихи всё же душу вскрывали существа необычайного, она-то и овладела мной.

Они будут писать твои романтические стихи» И вот, всего около полутора лет тому, я узнал еще нечто для меня новое о Е. И. Димитриевой от ближайшего свидетеля рассказанной мной мистификации. Среди сотрудников «Аполлона» он оставался чужаком по всему складу мышления, по своему самосознанию и по универсализму художнических и умозрительных пристрастий. Через тринадцать лет, в другой раз, я встретился с ним на благотворительном каком-то концерте.

Сильный, массивный (весил семь пудов), хоть невысок ростом, он отличался на вид цветущим, пышущим здоровьем и не жирен, а необыкновенно плотен и, вместе, легок на ходу: упругий мяч. Летом решили его везти в Ессентуки. Откуда эта неестественная, душевная и физическая, застенчивость Макса, у которого недаром ведь, была слава вечного девственника, хоть он и отрицал это.

Чувствовала себя в кругу светских петербуржцев не в своей Бабушка среде, не любила столичного общества, жила по-провинциальному. Как ни соблазнительны были эти предложения, Шаляпин решительно отстранял их. Возможно, Мария Александровна, ее как супруг, не была столь яркой и незаурядной личностью, однако поддерживала все его начинания. Знаменитый Сергей Петрович Боткин (уже больной, мать была его последней пациенткой) считал возвращение в Россию опасным для нее и отправил нас опять на Средиземное море. Можно сказать страстно мечтали о том, чтобы мистическая эстетика перешла в религиозное свершение (о том же мечтал и Скрябин для симфонической музыки).

Загородив невский фасад Адмиралтейства, Позднее из-за выгоды позволили отцы города застроить доходными домами всю набережную между павильонами испортив и обессмыслив это творение Захарова исключительный по красоте, кусок старого подлинного Санкт-Питербурха. Литературными изощрениями, Но русский модернизм той поры привлек Анненского не только культом красоты и дерзостями стиля, экзотикой символическими и туманами. Хозяин куда-то вышел. Слепым инстинктом цеплялись еще народные низы, поощряемые обреченной властью, за призрак царской России В девяностые годы (я вспоминаю осень 1895 года) и не только в России, подводились итоги истекавшему столетию и, вместе, подвергались пересмотру самые основы духовного бытия как в области философской и религиозно-моральной, так и в духовной области.

В следующий раз, для портрета, занявшего почетное место в Московской канцелярии (1868), государь позировал три раза и остался очень доволен сходством. Этот здравомыслящий пессимизм не был однако преобладающим настроением. Всё это и рассказано им самим в поэме «Три свидания», стихами не всегда умелыми, но несомненно невыдуманными, глубоко искренними. Таких справочных книг еще не издавалось у нас.

Владимира Александровича. Она подробно рассказала мне об этом примирении: долго беседовали они тогда, даже завтракали вместе в каком-то ресторанчике и отец горько сетовал на свою «невозможную» жену и на плохое воспитанье старшего сына Костеньки (к которому, видимо, был сильно привязан). Надежда Евгеньевна читала и перечитывала своих любимцев неутомимо.

Фриде отвезли меня до Варшавы, где отец певицы, генерал, занимал должность коменданта крепости, а через день я поспешил в Петербург с одним рублем в кармане прямо к отцу в мастерскую. Он стоял на кочке, длинным черным силуэтом, различимый во мгле рассвета. На углу бульвара Carabacel и засыпанного Отцом теперь, была нанята в Ницце, потока Paillon, у впадения в море, квартира в вилле Франчинелли. Зато опьянение субъективизмом a outrance давало выход никогда прежде не творческой мерещившейся свободе, Угасала вера в объективную истину и метафизические догматы. О том, как жестоко искупаю я обман один Бог ведает. Прочел две поэмы и сказал, что немедленно надо выручать поэтессу Кузьмину-Караваеву, которую арестовали (кажется в Феодосии), по чьему-то оговору и могут расстрелять.

Тогда же исполнялся, в костюмах, знаменитый квартет из «Риголетто»: Маркони, Панаева, Дягилева и отец в роли Трибулэ. Все мы облачились в подобие хламид, сшитых из простынь. И не я один. Как Гарпагон, Скупой, Андерсен всюду видел козни врагов и прятался даже от близких и знакомых, чрезвычайно подозрительный в годы нелюдимой старости. Только что написанные тогда, Как раз стихи эти и другие, летом 1918 года в Ялте, я слышал от самого Волошина, куда чуть не пешком из Коктебеля прибрел он навестить друзей. Тут случилась смута, кесарь умер, Родивой был ослеплен и, слепой, вместе с Зоей и со своей дочерью в сопровождении пышной свиты с волхвами и звездочетами, бежал к своему родичу Владарю под его защиту.

После дягилевского «Мира искусства» Петербург нуждался в художественно-литературном журнале «молодых». На морозе легкий пар у рта, Все жмутся и приплясывают от холода, сверху сыплют дробные словечки и все громко говорят к народу, веселую чушь. Разбирать этой книжки я не буду к тому же, всякий может ее прочесть: она не распродана (другие книги Вячеслава Иванова находишь с большим трудом). Он плакал. На следующий урок пришел с виноватой улыбкой и сказал: «Я ничего не приготовил, но написал стихи».

Сестра Маша, на год его моложе, славилась красотой нет, больше чем красотой: одухотворенной прелестью, которая и сводила с ума и вызывала невольное благоговение По этому поводу слышал я от одного петербуржца, близко знавшего всю семью Добролюбовых, рассказ о том, как Д. С. Мережковский, он дружил с Александром Михайловичем и ценил его очень высоко (в книжке «Не мир, но меч» сравнивает с Франциском Ассизским Мария Михайловна Добролюбова была существом необыкновенной душевной избранности. Но он был им долго. Тем временем, после Египта и Парижа, художественная деятельность отца широко развернулась. Прозаический сказ в духе, с разделением на неравной строфы, длины летописного сказания, которые соединяются в главы – пожалуй, Лишь за рубежом обрел он желанную форму. Я не заметил, не запомнил. «Молодые люди» поочередно высказывали свои соображения, более или менее согласные с выпадом Брюнетьера.

Но несомненно, что всех их связывает та зачарованность красотой и курьезами ушедших времен, которую противопоставил «Мир искусства» злободневному реализму товарищества передвижников. Александр Добролюбов обрел веру преображающую, огненную. Здесь различие по существу сам Шаляпин прекрасно знал об этом и не предавался иллюзиям. Вечер закончился живой картиной из «Боярского пира». Когда, шапронируемая Ржевусской, моя мать входила в мастерскую Константина Егоровича, где собралось несколько человек (была и Любовь Корнеевна), он пел под аккомпанимент Свирского, талантливого любителя-пианиста, романс Чайковского: Жена его, Анна Павловна, была существом глубокого сердца, к тому же редкая красавица.

Но теперь на отдалении полувека, опять всё представляется мне иначе Я перестал «не верить» лишь после того, как на мой телефонный звонок по номеру, указанному Кузминым, действительно отозвался тот, ее, любимый, волшебный голос. Дягилевский «шарм» происходил в особенности от этой убеждающей, вкрадчивой улыбки она обезоруживала, подчиняла, мирила и с его волевым высокомерием и с раздражительностью, когда что-нибудь делалось не так, как он этого хотел. Какое непочтение к амстердамскому гению. кн.

Спектакль готовился втайне от взрослых для меня, единственного зрителя. Артист из него выработался посредственный (он никогда не мог преодолеть недостатка произношения, сильно шепелявил), но он оставался до конца, несмотря на многие неудачи, энтузиастом, фанатически преданным идее нового общедоступного русского театра. Что попадалось на иллюстрированных страницах изданий, Срисовывал сначала всё, переходивших в детскую из отцовской мастерской. Бутина.

Вид бодрый, подтянутый. У Рауха Соловьев держал себя мало общительно в присутствии Брандеса Случалось, Несколько отрывков я прослушал в его чтении на петербургской квартире Ауэр не тогда, навещали его друзья. Блок со свойственной ему страстностью, вслед за Вячеславом Ивановым, счел нужным выступать в том же «Аполлоне». Вместо сухого рассудка всеобъемлющее духовное устремление, Вместо разделения соединение всего, вместо рабства отдельных частных наук вера, вместо изучения частей, всё творящая, дающая место свое изучению видимого мира и делу и телесным трудам, главное но соединение и вера». Всё изменилось вокруг, а он сам. Тем не менее общая работа продолжалась никто из «Цеха» не думал в то время «отрицать» Блока. И, оставшись на земле без всякой воли и силы, он умер на сей раз уж настоящей смертью и в хрустальном гробу положен был в храме (о чем и пророчествовала колыбельная Отрады).

Общий рисунок, характер и смысл роли обуславливаются уже личным началом и тут упрек Качалову в излишней «русскости» или недоразумение или несправедливость предвзятой критики. Рвущееся к свету запредельному сердце Анненского, Но как не могло любить щедрое и жалостливо-нежное. Одна гордая обреченность нещадящему року, ни той карающей ненависти – ни настоящей жалости, потому и нет в нем ни настоящей любви, которую он старается разжечь. За ней последовали "Выбор невесты царем Алексеем Михайловичем" (1886), "Смерть Ивана Грозного" (1888), "Одевание невесты к венцу" (1890), "Поцелуйный обряд" (1895, ГРМ). начиная с 1862 года, с его второй золотой медали «Агенты Димитрия Самозванца убивают сына Бориса Годунова».

, воплощали когда-то роль Гамлета: знаменитый Томас Беттертон и, полувеком позже, Давид Гаррик и еще через пол столетия красавец Джон Кэмбль, увековеченный на портрете Лоуренса и прославленный немцами Франц Брокман, в честь которого в Гамбурге выбивались медали и венценосец русского театра Василий Каратыгин. Он привык говорить сквозь улыбку, с настойчивой вкрадчивостью. Панфилова), г-жа Вестман, генерал Синельников, Рехневские, гр. Старые личные счеты с жизнью, неутоленный и затаенный эрос пронизывают и поэзию «Тихих песен» и «Кипарисового ларца» и «Книги отражений» и даже «Эврипида», не говоря уж об упомянутых трагедиях: «Лаодамия», «Мксион», «Меланиппа», «Фамира Кифаред», однако это не объясняет Анненского-творца, почти всегда говорящего не о себе только, но о тоске всех безверных, всех не победивших в себе рассудочной логики. «Сашенька» показывала мне свои тонко выписанные картинки, которые заканчивала обычно по фотографиям (как многие художники тех лет) бабушка угощала меня вареньем и мятными пряниками. Нам подарил их сам отец, папочка Шаги по коридору, мягкие, но тяжелые.

После «Боярского пира», он выставлялся и в Париже и долго скитался по Соединенным Штатам, служа отчасти рекламой ювелирному магазину Шумана (американца, купившего картину в Антверпене), отец принялся за вторую большую свою историческую композицию: «Выбор невесты царем Алексеем Михайловичем», по заказу того же ювелира Шумана, приезжавшего в Петербург, С моей матери написана полюбившаяся молодому тишайшему царю Всеволожская в обмороке, ей слишком тесно затянули кокошник, чтобы отклонить, признав ее за больную падучей, неугодный боярам выбор царя. Валериана Александровича, с осени была взята квартира в доме будущего Панаева, основателя Панаевского театра, отца Татуси, на третьей линии Васильевского Острова. Поэзия символистов искала выхода в мистике посвятительного знания.

Незадолго до смерти, Дягилев, полемизируя с консервативной критикой, в горячей статье пытался подвести, как мне кажется, теоретический фундамент под «новые формы» балета именно русского балета, связывая его с отечественным фольклором: «Классический танец, объяснял он, не есть и никогда не был «Русским балетом», классика родилась во Франции, развилась в Италии и лишь сохранилась в России. За исключением самого Гамлета были исполнены по рисункам художника русского Н. Н. Сапунова, Костюмы всех. Но тут понятие культуры вносит неясность. Сидевшего за письменным столом, горничная Растерявшаяся пропустила их в рабочий кабинет Буренина.

Здесь каждое слово преднамеренная выдумка. Разумеется, чем могли помогали. Из истории русской живописи особливо чем-то связан со всем культурным сознанием века этот исторический реализм, Они не к стремились историческому жанру Но всё же реализм второй половины прошлого столетия не вычеркнешь из истории искусства. Он всё время герой трагедии, напряженно впечатлительный, порывистый, прямой изменяющий себе не от дряблости чувства, а от «гибельного избытка сердца», по словам Гончарова или, как сказал Шекспир в одном из сонетов: нового времени, выступает типически современный человек «с глубоким сознанием противоречия между идеалом и грубой действительностью», то Качалов злоупотребляет обнаружением Гамлета-человека в ущерб Гамлету-мыслителю. Именно это сказал он моей матери, возвратясь с вернисажа Академической выставки, где Петербург поразила многоаршинная «Фрина» Семирадского: «Что же, после этакой вещи только и остается, что бросить кисти» А когда его самого хвалили, сравнивали с Тьеполо и Веронезом, он и внимания не обращал. Михаила Дмитриевича Бутина интересовали не только прибыли от золотоносных рудников.

В. Кривич, в предисловии к изданию Посмертных стихов отца (1923 изд. Голос убеждал интонациями и покоряла величественная пластика игры («C'est comme une statue mouvante», заметил кто-то из сидевших рядом французов), пластика скупого «царского» жеста и нарастающего драматизма Сцена с призраком убиенного царевича повергла скептических парижан в состояние какого-то суеверного восторга (на самом первом представлении этого уже не повторилось) Шаляпин потряс, растрогал испугал, убедил, увлек за собой и всё вокруг себя озарил собой, пересоздал по-своему, вознес, преобразил. Совсем особенный с до головы пят чуть-чуть сановник в отставке и вычитанный из переводного романа маркиз. От этой родоначальной эзотерики прямой путь к католическому средневековью, к Возрождению, к романтизму посленаполеоновской Европы.

Но я колебался долго. Береника, Волошин был действительно похож на скульптурные изображения Зевса еще или на одного из первых Птолемеев, находящийся в Кирене По словам Бенуа, как изображает его прекрасный эллинистический оригинал III века, он еще не был сед, только рыжая шевелюра посветлела немного. Критические этюды Анненского сейчас забыты (библиографическая редкость изданы были единственный раз в 1906-08гг. ). Самое неожиданное замечание да еще облеченное в шутливую форму (вкус «ирониста», каким он себя упорно называл, удерживал его от серьезничания, хотя бы и по серьезнейшему поводу) возникало из глубины мироощущения.

Не выдержав и полутора месяца, мы уехали из «своего» поместья, чтобы никогда больше не возвращаться Началось затяжное дело, затяжное и каверзное. Этот русак в вечных поисках литературной темы, не думая худого, мотал себе на ус анекдоты Брандеса, кокетничавшего своими воспоминаниями о знаменитых современниках, причем обычно эти его «заметы очевидца» заострялись злонасмешливо. Кто был отец его. Большое внимание уделялось урокам рисования, лепки и пения. душа, приявшая миры, созданные творческим воображением.

Вячеслав Иванов несомненно принадлежал к одному из тайных обществ, когда сблизила нас общая работа в «Аполлоне», Он вернулся из Италии, насыщенный образами античных мифов и всем миросозерцанием, связывающим их с пифагорейцами, орфистами, посвященными в элевзинские таинства. Это я «Маленький антиквар» за чисткой шпаги, написанный в следующую зиму, я же боярский сынок на «Боярском пиру», а годом позже я старательно позировал для знаменитого «Семейного портрета» с матерью и сестрой. Более посчастливилось другой поэме «Коктебель»: она появилась в 32 книжке «Нового журнала». Из него выработался эклектик, Всеобъемлющим его стало искусство, не признающего никаких самоограничений, с налетом дилетанта.

В иных, с букетом цветов на коленях, раскидисто сидели прекрасные «камелии» и, чувствуя на себе общее внимание, рассеянно оглядывали встречных мужчин, никому не кланяясь. Недаром в одном из стихотворений «Кормчих звезд» поэт восклицает: Но не только стиль иных стихотворений, весь словарь поэта пестрит «народными» оборотами и славянизмами, подчас приближающими его язык не то к допетровской письменности, не то к «высокому стилю» Державина и даже Сумарокова. Скажу только, что красоты есть и в ней, несомненно, хотя бы в апокалиптическом «Венке сонетов» третьей части. Но никогда не бессмысленно. Сопряжение этих книжных «руссицизмов» с мифологическим содержанием кажется Вячеславу Иванову вполне естественным, он убежден (как и заявляет в предисловии к «Нежной тайне»), что «античное предание насущно-нужно России и славянству ибо стихийно им родственно». Музыка была его второй стихией. На итальянской границе, не задумываясь, я разменял на лиры мои зашитые в ладонку сто рублей (капитал по тому времени) и насладившись, сколько успел, достопримечательностями нескольких городов северной Италии, прибыл в Вену на неделю позже.

Из иностранных авторов, кроме того, писали о В. И. Бывал у нас нередко и смешивший своей рассеянностью высокий, длинноволосый Я. П. Полонский и светский острослов Д. В. Григорович и запальчиво-многоречивый П. Д. Боборыкин (в одном из своих ранних романов «Умереть уснуть» он описывает мастерскую отца, заодно и его самого с женой, выдуманно-эффектно по обыкновению). Дискуссионные собрания происходили вечером и затягивались до поздней ночи. В сорок лет слышала совсем плохо, к тому же смолоду она стала оттого глохнуть, перестала посещать концерты, больше угадывала слова по движению губ, вообще замкнулась у себя дома в обществе избранных французских авторов и немногих друзей писателей по преимуществу. Написал о нем свои воспоминания и Бунин.

На лицах появлялась улыбка, в обществе бывал он неизменно приятен и словоохотлив, Константин когда Егорович входил в комнату. В ней Соне предстояло произнести чувствительный монолог по моему адресу, Сестра Елена сочинила даже театральную пьеску ко моего дню рождения. В свою очередь и он появлялся у нас и охотно садился за рояль перед любой аудиторией. В зиму 1888-89 года, последнюю зиму в России до семейной катастрофы, отец писал «Демона и Тамару» и следующую свою большую «боярскую» картину «Убор невесты» (обе стали собственностью А. Г. Кузнецова). Попалась мне на глаза статейка его в одном из советских периодических изданий, тридцать Лет тому назад. Углубляя в сердце любовь к ближнему, с той поры всю Россию исходил он вдоль и поперек с котомкой за плечами, благословляя тварь и земную всё Божье творение.

Возлюбившего Божью землю всей силой души, Будем также справедливы к памяти Волошина-человека, не умевшего иногда отличать так называемую действительность от взлелеянного умом призрака, горевшего пламенем жалости неутолимой ко всей божьей твари и к праведной и греховной, к но умевшего всё прощать и верить пророчески в высший смысл всякого земного свершения. И Самойлов, Кого только из тогдашних знаменитостей не называла мне Любовь Корнеевна в ее списке были и Островский и братья Брюлловы и Каратыгин и Щедрин и Тропинин, сколько и еще живописцев, прославленных и полузабытых теперь, о ком свидетельствуют лишь стены музеев. Новый романтический ветер, опрокидывая по пути недавних идолов, увлекал куда-то к заповедным далям просвещенное меньшинство, делавшее «культурную погоду» эпохи. Один из вариантов «Ковра» приобрел наследник-цесаревич, другой холст на этот сюжет, но большего формата, приобретенный вскоре АлександромII для Эрмитажа, отец начал тогда же, но закончил его по этюдам уже в Париже (в Петербурге не хватало света), когда его второй женой стала моя мать Юлия Павловна, рожденная Леткова.

Портрет старика Козен мы с сестрой писали маслом, как заправские художники. Его заменил Теляковский. Мистическое сектантство Добролюбова иного порядка. Никогда не жаловался на судьбу, не плакал над собой. Мне довелось не раз быть свидетелем его стычек с сотрудниками. Не менее кстати Шаляпин в то время, покинув казенную сцену, нанял театр Народного Дома (на Петровском острове) под свою антрепризу.

Летом утопавшем в Вологда зелени, Детство ее протекло в этом богоспасаемом губернском городке, а в зимние ночи по улицам действительно бродили волки. Как сложилась дальнейшая жизнь М. А. Передав второй пистолет В., я по правилам в последний раз предложил мириться. Много было детей.

Иного и не мыслил Христос по Толстому – и потому всегда доводивший свою мысль до конца Толстой увидел в церкви препятствие на пути к истине и сделался борцом против церкви, Вот сущность толстовской веры. Автор захотел придать этой напевной (сказительной) прозе строфной вид каждая фраза начинается с красной строки и строфы снабжены (в последней редакции) порядковым номером, как в Евангелии. В глубине арка в соседнюю темноватую комнату, тоже занятую всякими редкостями оттуда несся многоголосый канареечный щебет, заморских птиц пестовал ютившийся в каморке рядом старый слуга отца Алексеич, маленький, щуплый, сморщенный, с серебряной серьгой в ухе он перешел к нам, кажется, по наследству от деда (превосходный портрет Алексеича «за самоваром» попал в Третьяковскую галерею).

Как в бессонницу с ним беседуют тени византийских императриц, в человека устах подробно рассказывающего, это объяснение не звучало шуткой. В семье Ауэр, таким образом, царила не только музыка, но и французская книга. Его произведения этого времени ("Вдовушка", 1865 "Селедочница", 1867, обе - ГРМ) создавались на волне общего для русского искусства увлечения бытовым жанром, под влиянием современной литературы и журнальной графики. «В числе других пожилых художников на выставке (1898г. ), сокрушается В. Стасов, появился также К. Маковский, художник, в сущности богато одаренный и начинавший когда-то так блистательно, так свежо и размашисто, что всех удивлял и радовал.

Затем поднялись выше в Аксенштейн, в Сначала Бруннен на Vierwaldstttersee, где целыми днями больная мать лежала на солнце. Надо сегодня и надо телеграмму. «Вы знакомы с Гришиным-Алмазовым, просите его скорее». Незаметно прошло часа два. Мы совещались, меня выбрали распорядителем дуэли.

Умер Максимилиан Александрович восемью годами позже, 11 августа 1932 года, 59 лет от роду. Символы были для него не только литературным приемом, Повторяю и но заклинательным орудием. Писал он тогда слабо, но обладал даром увлекать, привораживать Поэт Тардов, строчки которого о луне над «садом густолиственным» я запомнил, единственный, кажется из участников «добролюбовского» вечера продолжал литературную деятельность и при большевиках. Почему так велик был Шаляпин в этой роли, он, не отличавшийся ни добротой, ни сентиментальностью, ни бескорыстием. Он сейчас же приехал и пригласил к больной профессора по легочным болезням (из Кенигсберга), состоявшего при «чайном» богаче Кузнецове. Фигура ни с какой другой не сравнимая.

Потом трещали машинки Макс Волошин диктовал свои поэмы. Неутомимость творческого горения (откуда и сочинительская техника) чувствуется почти в каждой строке молодого Мандельштама, Дальше всего эти любовно выношенные строки от импровизации и от поверхностного блеска. Вообще любил его. В этом «взгляде назад», конечно, таился и осуждающий приговор. Решено было разместить в большом зале Контана (на Мойке) около полутораста человек.

Дягилевское содружество загорелось очень петербургской умиленной влюбленностью в прелесть стародворянской России в и блеск ее ученичества у мастеров Запада. Нужно размышлять с наименьшей затратой сил, есть что Бог – брат Лев, я слышал от тебя, довольно знать, древнее правило мертвых школ. Слева я примостилась, справа Сережа. Дружеские отношения с ним завязались прочно.

Как она вошла в сознание столичной широкой публики, Особым вниманием пользовалась русская музыка задолго до того. Еще находясь в «Школе» он получил от Академии малую серебряную медаль за карандашный этюд (1857), а через год перебрался на самостоятельную жизнь в Петербург, поступил в Академию и стал участвовать на ее выставках. Он всегда выходил победителем и, надо признать, к пользе для дела. Маленькая Маня, дочка художника (ее звали не Маня, а Наташа, С. М. ) долго недоумевала, почему тетя «Сашок» (Александра Егоровна, С. М. ) всё плачет за роялем. С заказчиками бывали такие случаи после первого же сеанса портрет готов, остается только подписать и, когда высохнет, покрыть лаком (писать еще только портить). Он встретил меня ласково, ничего не сказал о семейном разрыве и стал показывать только-что привезенную из Парижа новую свою картину «Ромео и Джульета». По словам Гюнтера, долго никто в редакции, кроме него, не знал правды о Черубине.

Почему же нам идти от менуэтов французского двора, а не от праздника русской деревни. Идем поспешно налево. Иные удостаиваются «а партэ», в узком, заставленном книгами кабинете хозяина. А он занялся ее образованием, Отрада на сразу всю жизнь полюбила князя, приобщил ее восприимчивый разум всем познаниям века.

Пусть очень лично сквозь преображенной видимость избранных типов, Об исторической сути, одежд и обстановочных предметов он не слишком задумывался. Бердяев в своих публичных докладах именно так вспоминал Вячеслава Иванова, с которым был дружен еще со времен «башни» на Таврической. Может быть, Детскими, на искренний путь мой, для многих смешными шагами я на вступил путь веры и дела.

По выходе замуж продолжала петь, славилась в домашнем кругу звонким сопрано. В книжке Коровина есть упоминание об этом: «Мы разговорились (с сыном Федора Ивановича, Федором) об его отце «Когда я уезжал в Америку, сказал он между прочим, отец мне говорил, что бросит петь и выступит в драматических спектаклях, в пьесах Шекспира «Макбет» и «Король Лир». Уводило и через запертую дверь доносилось густое, мерное гудение декламации Зашел он и ко мне. Обратясь к Богородице с горячей молитвой, умилился Тут Серафим и, отдал Ей в руки стрелу Егория. Их красноречие обдуманно-скупо, подчас до замысловатой краткости. Ничего общего не имея с поколением писателей, к которому сам принадлежал по возрасту, увлекаясь «новизной» начала века и глашатаями модернизма, он был отзывчив и ко многому из того, что молодежь зачеркивала одним росчерком пера, как отсталость и дурной вкус (всё печатавшееся издательством «Знание» и большую часть того, что издавал «Шиповник», т. е.

Василий Васильевич вскипел, он никак не мог согласиться, чтобы такой художник, как Маковский, работал в этой убогой обстановке. Поленова), Блохина, В. А. Кочубей, кн. Пока не выговорились старшие и собрание не закрылось, Речи были преисполнены эрудиции и витиеватого задора я крепился, в науку бессильную перед тайной смысла и человеческой цели жизни Дягилев был щеголем, но тогда я заявил с азартом Петру Димитриевичу о моем неверии в науку-панацею истины.

Будущие лицедеи, Они, высоко воздымая голые руки в запястьях и произнося магические заклятия, оказались во и всеоружии с самым серьезным видом повергли меня в транс. Слыхано ли такие деньги платить за какие-то два-три работы часа – неискушенный в живописи, Но заказчик, протестует. Осип Эмильевич попытался у жизни взять то, в чем она ему отказывала прежде. Книга вышла и по-немецки., т. е.

на закате российской имперской культуры. Рядом с Нитче из иностранных писателей властителями дум сделались еще Оскар Уайльд (томик которого в зеленом картонаже «Intentions» тоже привез Боборыкин) и гигант Севера Ибсен, в особенности после того, как за его пьесы принялся Художественный театр. Всеми этими словами, взятыми с французского, конечно пользоваться можно даже в стихах (и горшие дерзости дозволены поэту), но в известном контексте, когда они необходимы и не портят лирического звучания нельзя их считать равноправными другим русским словам, органически связанным со всем строем русской речи (в том числе и словам иностранного корня их столько. Позволивший матери, Наконец-то по суду она вернула задаток Из этих возвращенных ста тысяч и составился фонд, вырастить детей и дать им образование, когда Константин нас Егорович покинул. Проплутав по Баварии, На следующее лето, в те годы кумир немецких модернистов, я очутился Мюнхене в и тут увлек меня Арнольд Беклин. Свою правду, Продолжая говорить правду, на первый взгляд только парадоксальных, он прятал обидный для инакомыслящих смысл ее в а метафорах, на самом деле изобличительных.

Так до конца и остался лишь условно убедителен шаляпинский образ. Что мы знаем. О неосуществимости вообще любви в ее высочайшем значении, такие эврипидовские по духу, любовь осуждена земным роком – особенно в трагедии и когда в вчитаешься его стихи, видишь что эту личную неудачу он связывал с самой горькой из своих идей. Так же, как от форм инсценировки, режиссер отошел и от всего символического задания Крэга и приблизился в значительной степени к шекспировскому реализму. Припадки астмы учащались. Воспитанный в так называемом образованном обществе, «Я человек, но Бог меня поставил на другую дорогу.

В этот год она висела в воздухе. С. маковскому поручено было Петербургской Академией устройство Художеств русского отдела на Международной выставке в Брюсселе. Когда его по возвращении из чествовали Австралии в Петербурге, Отец писал Миклуху в 1882 году. С отцом вечные ссоры. Эту сторону Гамлета, кающегося сновидца, не находящего себе оправдания в страстном гневе своем на самого себя, Гамлета, перед которым бледнеет, пожалуй, Гамлет-обличитель «пустоты, пошлости и ничтожества мира», цепляющийся до последней минуты за свое призрачное превосходство, эту сторону Гамлета, я повторяю, Качалов может быть умышленно смягчил, чтобы подчеркнуть немнимое превосходство Гамлета над окружающими: великое благородство его муки и обреченность его перед непостижимым и карающим роком. Но в свои часы смелый до отчаяния благородства из Пугливый от природы, Мандельштам действительно обезумел от большевизма.

Над нами жили Суханов и Дерфельден, адьютанты вел. Когда узнал, что причастие прошедшего времени от глагола «пайдево» (воспитывать) звучит «пепайдевкос», он задохнулся от восторга и в этот день не мог больше заниматься. Но мне-то не могло быть больше полутора лет от роду. Композитор, профессор римской консерватории Св. Цецилии и органистка – ученица Респиги, Вячеславовна Лидия музыкантша. Разве все они не играли самих себя и, вместе, свою эпоху и свой народ, вдохновляясь «богом, который таится в человеке» и традицией родного Театра.

Сам он старший, родился в 1876 году. Насмешливое запанибратство с ними Брандеса производило на нас большое впечатление. Это уже словесное волшебство и оно убедительней всякой надуманной мудрости. кн. Недаром так хорошо думалось в Финляндии Владимиру Соловьеву так и много внушала ему природа Финляндии. И всё же в памяти остался тот, прежний папа всегда в духе, приветливый, нарядный, холеный, пахнущий одеколоном и тонким табаком, беззаботный, обворожительный папа Вижу его таким или в мастерской перед очередной картиной (огромная палитра в левой руке, а правая, с длинной кистью, опирается на муштабель) или уходящим из дому с огромным парусиновым зонтом и на солнечном лугу набрасывающим уголок природы, а то где-нибудь в гостиной среди друзей, у рояля, поющим оперную арию.

Да и им самим», Но раньше должен быть грех искуплен царственного рода отцом и матерью Светомира. Так и решили. Мысль о банкете пришла в голову тогдашнему директору французского института в Петербурге Патулье (автору, замечу кстати, превосходной книжки об Островском). Трудно понять, как ухитрился он создать (и на заказ и часто для себя, на память) этот рассеянный по миру портретный музей (часть его по всем вероятиям погибла в водовороте революции) он, отдавший столько сил своим большим композициям и в то же время так полно пользовавшийся жизнью, постоянно путешествуя, охотно бывая в свете и устраивая у себя многолюдные приемы, посещая разные кружки (Художественный клуб, Мюссаровские понедельники и т. д. ) и вдобавок чуть ли не ежедневно скитаясь по антикварам в поисках древностей русских и нерусских, на толкучке Александровского и Апраксина рынков. Деревня, Русский народ и если Дягилев, фольклорный пляс тут не причем, действительно, внес элементы отечественного фольклора в балет классический и тем приблизил его к русскому пониманию танца, то это ни для кого не обязательно.

Маковский рисовал с натуры, как птица поет. Мы работали молча, затаив дыхание отец, по своей повадке, посвистывал. Владимир Соловьев не раз поверял ей свои тайные видения. Можно, конечно, не считаться с историческим психологизмом.

Согласился присутствовать на торжестве и председатель совета министров Штюрмер. Чтобы претила нам какая-либо из этих учеб, Не напротив помню и в часы внеклассные мы охотно брались за книги и выучивали заданные уроки старательно. Его статья оказалась как бы исповедью в защиту мистики символизма. Началось это, пожалуй и до войны, еще с «Фавна» Нижинского-Бакста-Дебюсси (за неблагопристойную эротику Нижинского) и с «Весны Священной» (за скифские плясы-топоты на месте Стравинского-Рериха), продолжалось овациями и свистками на премьерах «Барабау», «Парада» и кончилось такими же взрывами апплодисментов и возмущением на спектаклях «Le train bleu», «Кошка», «Аполлон-Мусагет», «Песня соловья» и «Стальной скок». С сыном старого графа Александром Владимировичем (флигель-адьютант еще при НиколаеI, министр Двора и доверенное лицо АлександраII, вышел в отставку в 82 году, скончался в 89) Константин Егорович познакомился за несколько лет до мученической смерти государя. О том, что было с поэтом позже, ничего достоверно неизвестно. Сам я, своими словами, не мог бы сказать убедительнее.

До того, за год приблизительно, моя мать «помирилась» с Константином Егоровичем, встретив его впервые после двенадцатилетней разлуки, случайно в Париже. Отец ставил их не только у себя дома. Для Анненского человек и, следовательно, он сам, был только «игрой природы», эпизодом в цепи безбожного миротворения. Совсем как на спектакле, я говорил сыну: «Когда-нибудь и скоро, может быть, тебе всё царство достанется Учись дитя. ». Взлелеянном неусыпными трудами Якова Григорьевича Гуревича, Товарищеская среда в учебном заведении, где преобладали барчуки из дворянства, чиновного резко отличалась от среды Лицея. Однако, между ним и князем-директором произошла ссора, разросшаяся в неслыханный скандал, с вмешательством великих князей и государя и в результате «чиновник особых поручений» был отставлен от должности «по третьему пункту».

Вряд ли. Нас почти никогда не наказывали, разве оставят без сладкого за какое-нибудь непослушание. Мне нравилась Елена, я зашел к кн, в Париже – но Мария была красивее Не так я давно, ходил пить чай с ними в соседнюю кондитерскую. Маковские целый день млели и таяли от новой музыки, бранились с ее противниками, плакали от восторга.

Анненский, кажется, единственный писатель, поверивший ему до конца. в виде диссертации на степень доктора при Бакинском Университете, где В. И. Если бы он пошел по этому пути природолюбия, без уступок отечественной или иностранной живописной «музейности» и не впадая в приторную манерность, он сделался бы очень большим мастером. Ретроспективность Добужинского происходит от другой оглядки на старину. В роли издателя и одновременно редактора мне было нелегко. От кадетов ответил ему В. А. Маклаков.

Когда я следил за парусами суденышка, моего и мерещились мне долгие плавания, вспоминая прочитанные книги Жюль-Верна о странствиях в неведомых морях. Сестры не любили получать больше, чтобы не отличаться от других гимназисток. В Каченовке работалось ему легко и радостно. Но всех нетерпеливее «переживал» Черубину обычно такой сдержанный Константин Сомов. Изрезанный берег, Конечно, насупленные как развалины замков чередуются отчетливо профили их, скалы подползли к самому морю, не отражаясь в воде, с лиловыми гребнями, торчащими на поверхности – Бретань. Вся обложенная подушками и думками, Мать лежала и взглядом укоризненно-строгим на смотрела мужа. «Болгарские мученицы» написаны тою же осенью, на злободневную тему: турецкие башибузуки в разгромленной церкви надругиваются над женщинами-христианками.

И в Петербурге, Впрочем, государь несколько раз отцу, позировал перед кончиной, а детей привозили в его мастерскую и позже, когда улеглось немного впечатление от Первого марта. Но и тогда я продолжал надеяться, что всё кончится к лучшему. Все больше или меньше верили в эту миссию искусства, Названные поэты-символисты, мною красоты. Продолговатому, Соня Тарновская к времени тому подросла и меня влекло к ее бледному, задумчивому лицу. А между тем как противоположна была эта роль тому, что характеризовало Шаляпина как человека. Первое марта и не только под влиянием рассказов оживают матери, во мне с какой-то странной отчетливостью, встретившей в это мартовское после-завтрака сани полицмейстера с умирающим государем – вернее обрывки этого страшного дня, Однажды во время сеанса отец не совсем тактично спросил Гогу. Затем Гумилевым был провозглашен «акмеизм» (заострение точного, предметного слова).

Он брался за всё, Помимо портретов, как пышно скомпанованный натюрморт la Makart или полюбившийся ему драматический образ, его эстетическому разумению так же была близка деревенская природа или историческая быль или прелесть женской наготы. только теперь. Но не живут не возникают, Эти подобия зачастую а позируют, принимают позы, как призрачные реальности. Да и среди часто сменявшихся чужестранных мамзелей попадались дельные и сердечные наставницы.

Иным мастерам прошлого посчастливилось: например, Репину, прекрасно изданному Госиздатом, Репин удостоился даже (и по заслугам) своего музея тщательно составленные монографии вышли за последние годы о Сурикове, Поленове, Лансере и др. Были партии, спетые им в течение карьеры всего несколько раз, даже один раз. Рабочий кабинет мой (служивший мне и спальней) обратился в некую камеру-обскуру: стены, шкафы, полки с книгами были затянуты черной оберточной бумагой в углу притаилось, невидимое за ширмами, пианино. Он был очень кроток и терпелив, знал, что умирает. Что достаточно и поверхностного знакомства его с стихами, Мне думается, чтобы ответить отрицательно. На углах рвет ветер.

Широчайший couvre-chef Дягилева втиснулся до плеч беспомощно заметавшегося Буренина, а «нитчеанцы» как ни в чем не бывало вышли из кабинета, спустились, не ускоряя шага, по лестнице и поехали обратно Русских веков в первую очередь. Особенно женские и детские ("Портрет С. Л. Строгановой", 1864, ГТГ "Портрет жены художника", 1881, ГРМ "Семейный портрет", 1882, ГРМ "Портрет М. Е. Орловой-Давыдовой", ГТГ), Портреты его работы, стремящейся воплотить во внешнем облике модели ее социально-психологические черты, сильно отличались портретной от живописи передвижников - аскетичной. Мне кажется, тут не один, а два вопроса. Автором подробно рассказана жизнь при дворе Владаря, смерть его дочери от Отрады, образование вокруг Зои-греческой, враждебной больному царевичу Светомиру партии, наконец торжественное коронование Владаря и Отрады, на которое прибыли из Белой Индии послы от Иоанна Пресвитера с длинным его письмом, где дает он подробное описание своей баснословной страны, рассказывает свою жизнь и просит Владаря доверить ему воспитание царевича Светомира. Ни Кузмин, Не догадывались ни Гумилев, что пока пора, Гюнтер не решил, в интересах журнала, разоблачить эту затянувшуюся интригу. Любил, между прочим, лечить наложением рук уверял, что из него исходят флюиды.

И Нитче и эстетством Уайльда особенно увлекались молодые художники, окружавшие Александра Бенуа и Дягилева отсюда влияние на них изощренного и извращенного Бирдслея, о котором я написал несколько позже статью (она вошла в первый том моих «Страниц художественной критики»). В очень правильных чертах лица было что-то рассеянно-пронзительное. Мы над ней посмеивались, но слушали внимательно. Пожалуй и до войны, Началось это, продолжалось овациями и свистками на премьерах еще «Барабау», с «Фавна» Нижинского-Бакста-Дебюсси (за неблагопристойную эротику Нижинского) и с «Весны Священной» (за скифские плясы-топоты на месте Стравинского-Рериха), «Парада» и кончилось такими же взрывами апплодисментов и возмущением на спектаклях «Le train bleu», «Кошка», «Аполлон-Мусагет», «Песня соловья» и «Стальной скок».

почему так прячется. После войны, в эмиграции, С. Маковский продолжал писать в различных изданиях по вопросам русского искусства, по преимуществу (в Крыму в 1918 году писал фельетоны на художественные и литературные темы в Ялтинских газетах). Так вспоминал о ней отец.

Одним словом-метафорой выражается сложная ветвистая мысль или сложное ощущение и, Несколькими такая словами, мысль и такое ощущение, чаще всего, каких и не сказать иначе, разложив на составные части. У нас была большая фотография с этих «Мучениц». Наряженная старая кормилица а кормить нечем» Жесткие и несправедливые слова. Что было похвал. В связи с утратой веры в исчерпывающую правду положительного знания, оказался под подозрением и весь благодушный реализм предыдущих десятилетий: потянуло к чисто-лирическому самоутверждению и ко всяческой фантастике, что в свою очередь в глазах «здравомыслящего» большинства придало «концу века» характер декаданса, упадка.

Окончилось представление, но уже опять бьют в колокол и театральные крикуны зазывают снова «Масленица» как бытовой, нравоизобразительный жанр не единичное явление в раннем творчестве отца, т. е. Как и он, Чудачка, сандалиями и веночком из полыни на буйных кудрях, щеголявший в Коктебеле длинной парусиновой Елена рубашкой, Оттобальдовна носила, когда принаряжалась, шитый серебром кафтан, синие шаровары по щиколотку и казанские сапоги с голенищами. Громадный, Облюбовав один такой, за который уцепились корнями горные сосны, весь поросший мхом камень, Константин Егорович сел свой на складной стул и тотчас принялся рисовать гвашью. Вышедший в отставку после смерти АлександраII, в той же вилле жили Франчинелли Салтыковы генерал Александр Михайлович, очень дружные с моей матерью и две его дочери, Шура и Соня. В русской «новой» поэзии последователями этого словесного герметизма сделались символисты: Блок, Анненский, Вячеслав Иванов. Готовясь к «Борису», он пошел за указаниями к Ключевскому, для роли Олоферна обращался к ассирийским рельефам обдумывая своего Дон-Кихота (этой ролью он, может быть, увлекался больше всех ролей), завел дружбу с Вл. Бурцевым известным политическим следопытом, который славился в широких кругах своим донкихотством. Чередуя критические афоризмы, Он говорил без устали, цитаты всех на языках, литературные анекдоты, личные воспоминания, шутки, язвительности.

Грабарь долго разглядывал миниатюру и поражался, как я похож на свое младенческое изображение «и овал и глаза и главное взгляд вдумчивый сразу узнаешь». Фигнер и Яковлев бросились целовать новичка после одного из исполненных им романсов. Он согревал светом своим всякого, кто с ним соприкасался. Первая его «программная» картина «Исцеление слепых Христом после изгнания торгующих из храма».

Разбудили, нарядили и полусонного привезли на торжество – около полуночи, Но после обеда, за мной, сюрпризом для отца и матери, старшим сыном из кто-то друзей приехал в карете. Я многим ей обязан. Двор облекся в темные камзолы и траурные плащи. И пусть прячет поэт мысли и чувства за образы и слова, переходящие сплошь в очень замысловатую «заумь» или логическую бессмыслицу, эта поэзия Мандельштама завораживает словесным мастерством и той Антисоветскость «советских» стихов Осипа Мандельштама явление очень исключительное. И надо признать: исполнители оказались на высоте.

В отличие от медицинского, Причем гипноз оставляет этот, свободной мысль человека и даже усиливает в ней ее творческий момент. Прозревающим на земле царство божественной справедливости, Он оставался до смерти богоищущим русским поэтом-мыслителем. Совет не уступил, Академия (с ректором Ф. Бруни и влиятельными профессорами, как П. Басин и К. Тон) не захотела изменить ложноклассической традиции конкуренты ушли и всё осталось в Академии по-старому вплоть до радикальной реформы 1893 года.

Наблюдала я и раньше окружающее, предметы, цветы, деревья, людей. Невысокого роста, быстрый, подстриженная бородка, всё лицо в тонких, насмешливых, «вольтеровских» морщинках, жестикулирующий, картавый, бойко, хоть и с акцентом говорящий то по-французски, то по-немецки. На сеансы после Первого марта дети являлись плохо вымытыми, с грязными руками, девочки в заношенных платьицах, выкрашенных в черный цвет (тут же переодевались в шелк). Даже большая, слишком большая голова с седой прядью над правым виском, слегка приподнятая и склонявшаяся к левому плечу (знак Венеры сказали бы хироманты) не нарушала впечатления, а всмотришься в лицо совсем другим покажется: красивые серые глаза светились в хорошие минуты, затаенной грустью: улыбнется, сверкая крупными зубами, чувственный припухлый рот очарует по-детски ласковой внимательностью. В посмертной статье своей «Что такое поэзия. » он говорит о поэзии современной: «Она дитя смерти и отчаяния». Последнее письмо от нее было получено родными в 1918 году.

Руководил прениями, На всех собраниях он председательствовал, вступительное говорил и заключительное слово. Писем получалось много. Но главная работа состояла в фотографиях. Как-то утром я долго стоял у двери в спальню и, наконец, не выдержал, вошел. Советский критик называл стихи Мандельштама «набором субъективных произвольных ассоциаций, противопоставленных реальной действительности» и цитировал в доказательство такие строки: Несмотря на «несозвучность генеральной линии», Мандельштам и позже, хотя редко, печатался в советских журналах насколько удалось установить Г. П. Струве вплоть до 1933 года. Эрнеста Росси, Но еще многие из нас помнят тех великих, Мунэ-Сюлли, Сальвини, Сарру Бернар – что недавно сравнительно были современными Гамлетами. Не пройти мимо яркого явления, бы Лишь не пропустить случая, хотя бы оно отталкивало в первую минуту. Он даже и «теургию» искусства признавал с большими оговорками. С четой Маковских дружила начинавшая тогда новаторскую свою деятельность «могучая кучка»: Мусоргский и предшественник его Даргомыжский, Балакирев, Бородин, Римский-Корсаков, Кюи.

Тут вошла мать. Убежденный в своей непобедимости Гумилев (еще совсем юный тогда) уж предчувствовал день, когда он покорит эту бронзово-кудрую колдунью: Вячеслав Иванов восторгался ее искушенностью в «мистическом эросе» о Волошине и говорить нечего. Оставалось, конечно, его влияние, как поэта на поэтов. Которая определила течение всей современной живописи Никогда в русском искусстве национальное не самосознание проявлялось так сильно, Это та группа, как в творчестве названных мастеров». При этом она умела необыкновенно по-женски хитро сдерживать мои порывы, отшучиваясь, чуть иронизируя и над собой и надо мной и убеждая меня потерпеть еще немного Давно уже перестал я делиться с приятелями по «Аполлону» моими впечатлениями о Черубине. Но Толстой душою своей куда ближе к земле и гораздо грубее умственно.

Как могла укорениться в нем эта «последняя правда». Задавая вопрос, Вы никогда не знали, но знали наперед, что он скажет, что сказанное будет ново и ценно, отметит грань, от других скрытую и то в же время отразит загадочную сущность его, Анненского. Шаляпину пришлось бы долго переучиваться, чтобы обрести умение не петь. Крестовый брат Лазаря женившись на Гориславе, родив дочь Отраду, скончалась и Горислава, а Лазарь от внутреннего напряжения, трудности отказа от любви во имя нравственного долга, стал на долгие годы немощным – вскоре умер мучеником Орде, в Так всё и вышло. Но и он, в таких стихотворениях, как «Дракон», например, оставался верен языку символов. Их было много, она одна.

Даже в самый расцвет классицизма, Рядом с классическим танцем всегда, который и развитие дал Русскому балету, существовал характерный национальный танец. Молод умственной неутомимостью и всё же как обворожительно был молод он, отзывчивостью к младшему поколению, жаждой впечатлений. Символизм это, прежде всего, сжатость образного мышления, сжатость доводимая иногда (например, у позднего Маллармэ) до криптограммы. А я напишу предисловие. Дошло до того, что Буренин в очередном ново-временском фельетоне, глумясь над нитчеанством Дягилева и Философова, позволил себе непристойные намеки на «сверх-свинство» «Мира искусства». Возведение оперы в ранг музыкальной драмы, в сущности идет от Шаляпина.

Вступала в свои права неумолимая, Сон чудесный канул вдруг в стыдная вечность, действительность, чудовищная. Они поразили меня еще тогда, полвека назад, непосредственностью чувства на фоне тогдашней петербургской и московской символической романтики, такой заимствованной у писателей Запада, такой надуманной подчас: Сам Достоевский всю жизнь терзался на грани святости и бесовщины. Паша был театралом до мозга костей, театралом-реформатором и общественником, мечтавшем о своем театре, о своем репертуаре, о своих постановках в духе «авангардных», как говорят теперь, сценических затей, рассчитанных притом не на избранное меньшинство, а на широкую публику и в столицах и в провинции. Но мне и не хочется героя сравнивать московской постановки с триумфаторами европейских сцен.

Но и эта вторая смерть оказалась не окончательной. Восемнадцати лет, пробыв год в академической мастерской Репина, Елена Константиновна уехала заграницу, в Германию, «совершенствоваться в живописи» (Мюнхен был тогда в моде), вскоре вышла замуж за австрийского скульптора Рихарда Лукша и с той поры почти безвыездно оставалась в Германии (и сейчас, овдовев, проживает в Гамбурге и пользуется известностью как художник, скульптор и график). Даже раздражало немного «эгоцентричного» Брандеса мое, в частности, восхищение финляндской природой, я пользовался всяким случаем «уединиться» куда-нибудь в лес и сочинять стихи. Ростом этот желтоволосый юнец был велик и сложения атлетического.

«Приносилось нам что-либо из аксессуаров-утвари отца, вспоминает сестра, так, принесли лебедя на блюде (из «Свадебного боярского пира») и рисовали его брат и я в натуральную величину, угольком, а хлебной мякотью вынимались блики и мелком подштриховывались особые светики. И все трое воспитаны были плохо, не так, как подобает царским детям. Кузьмину-Караваеву я немножко знала и понимала вздорность навета. Мысль подогреть «алльянс» увлекла Палеолога, на помощь он даже вытребовал из Парижа председателя Палаты Ренэ Вивиани (с Альбертом Тома и свитой парламентариев) и выразил пожелание, чтобы общественный банкет по подписке носил характер официозный в присутствии союзных дипломатов (с женами), под председательством М. В. Родзянко. Нигде, кажется, прямолинейнее не высказал он теории своего «неприятия» творения: «Нас окружают и, вероятно, составляют два мира: мир вещей и мир идей. И в творении один только человек является их высоко-юмористическим в философском смысле и непримиримым логически соединением» Если это последняя правда Анненского, Эти миры бесконечно далеки один от другого, то можно ли удивляться смертельно-унылому строю его лиры.

Многие от неожиданности, догадавшись внезапно, что они мертвые, сходят с ума Волошин это «сходят с ума» произнес особенно улыбчивым голосом и меня отшатнуло от него в эту минуту: он показался мне другим каким-то: или не совсем нормальным или уж очень бессердечно-умствующим философом, смакующим приключения своей фантазии даже перед гробом друга, только что опущенным в могилу. Окруженном невысокими строениями, в одну первых из ночей меня с сестрой и гувернанткой на ночевку отправили в фургон каких-то ярмарочных лицедеев на пустынном дворе. кн. Гумилев поднял шубу, перекинул ее через руку и пошел к автомобилям». Там 1-го ноября того же года родилась моя сестра Елена.

Но и тут сказался в нем увлекающийся «натурой» художник. Хоть мы и не признавались друг другу, Наша ерундистика была за принята чистую монету Но в то же время, что так посчастливилось провести этого доверчивого, каждому из нас стало немного совестно, пронизанного какой-то верой в себя, очень искреннего, сердцем преданного литературе и, вероятно, не совсем нормального юношу. Щедр был духовно и восторженно впечатлителен иногда и трогательно заботлив. «Проблема Гоголевского юмора», «Власть тьмы» Толстого, Горького, «На дне» «Странная история» Тургенева, «Символы красоты у русских писателей», «Иуда» (Леонид Андреев), «Гейне прикованный», «Проблема Гамлета», «Бранд» Ибсена, «Преступление и наказание» и т. д – только дополняют то, Эти потрясающие гениальной интуицией разборы любимых им произведений, «Достоевский до катастрофы» «Умирающий Тургенев» «Бальмонт-лирик», в чем он прикровенно исповедуется в своих стихах.

Образ, Художественные длиноты или поэтические клише, приобретает глубоко личный характер, как и мысль поэта, оттого часто не до конца понятный, даже смутный, загадочный Но разве не этим именно и отличается символизм как школа, стихотворный как стиль – или сорвавшиеся с языка обычности исключаются при таком отношении к искусству. Что осталось от его гордой головы великого дискриминатора. Недостаточно самоуверен, Может и быть слишком доброжелательно-благодушен, в конце концов с его художественными оценками в редакции не очень-то считались. Выкачивание серозной жидкости было делом необычным в то время примитивной антисептика, была Положение казалось безнадежным, местные врачи от рискованной операции отказывались. Но эта помощь не разрешала вопроса о средствах к существованию.

Чем-то отравленный, о другом сказать было и «пришибленный», ему всё всурьез. П. С. Строганова, королева Эллинов Ольга Константиновна, г-жа Квадри, М. А. Бибикова (позже Самойлова), гр. Написанный еще до ее замужества популярным тогда французским художником Робильяром, в семье портрет сохранился ее. В лице отразились и нежная доброта и ум и обреченность. А постановщик не сумел слить с игрой Шаляпина игру персонажей, остальных Он поневоле покорился постановщику Пабсту. Всё остальное лишь сказочный фон, хоровод некиих подобий.

Скорее излишне робел перед трудностями и не любил неудачей рисковать или полуудачей, Напротив. Еще вовсе темно, но привычные ноги бьют мерзлую землю. Кое-как разместились мы в опустелых покоях старинного дворца. Классически-правильная красота Анны Павловны передалась в моей особенности матери, Греческая. Следовательно: твори и фантазируй новатор-хореавтор сколько угодно, но, не располагая традиционно-приготовленным «человеческим материалом», не показать ему убедительно своих новшеств тело, не перевоспитанное долгой классической учёбой, не выразит художественного задания. Вот и всё. Любимым поэтом ее был Лермонтов.

Когда мы подросли, весь день с перерывами для игр и прогулок чередовались уроки русского иностранных языков, Закона Божия, арифметики истории, естествознания (после того, как пригласили к нам студента-медика, Илью Андреевича Черкасова, к нему мы горячо привязались), а также фортепиано, танцы, гимнастика. Различие, надо ли говорить, не в его пользу, с точки зрения психологического углубления. Это горе двух любимейших на женщин, свете Этот испуг мой, я навсегда запомнил, матери и няньки Дарьи. Но случилось и другое. Переупрямить Дягилева было поистине невозможно. Для мальчиков без родительского крова (в Петербурге) имелся у Гуревича интернат. Трудно сказать теперь, после промежутка, как ни как в шестьдесят лет, насколько абсолютно владел тогда Шаляпин своим голосом (свое чудодейственное mezzo-voce развил он, конечно, только с годами).

Ручей «искротечный», Зарница у него «солнцедоспешная», луч рай «днесветлый», «среброверхий» и «огнезрачный», мрак «теснинный», облако «путеводимое», эфир «светорунный». Как умер – давно пережив свою славу, Георг Брандес умер четверть века назад, когда смерть писателя, того достигнув большого возраста, если писатель не мировой гений, вызывает недоумение. Сначала на всё лето, Было решено отослать меня одного в Россию, на подмосковную дачу моего дяди Николая Владимировича Султанова при селе Медведкове, для окончательной к подготовки экзамену. Потому так быстро одолела и его болезнь почек, Несомненно, умер он всего несколькими годами позже. Каштановую аллею, Соня и младший ее брат Петя копались в песке под присмотром старой гувернантки Тарковских madame Lger в неизменном чепце с лиловым бантом лужок, сестра Елена, благоухающий клевером, с носящимися над ним пчелами и стрекозами папоротниковые заросли поодаль у торфяного болота, кукурузные огороды, высокие мальвы вдоль плетней и обросшие плющем и диким виноградом развалины парка не то остатки запорожской крепости, не то декоративные руины, сооруженные еще при графе Румянцеве, некогда владевшем Каченовкой – где я, Каждое утро отец уходил в парк и маслом или акварелью писал какой-нибудь уголок его.

Самые скорбно-лирические его строфы (может быть, о неудавшейся любви. ) звучат отвлеченно-возвышенно, вот как эти белые стихи о мертвых пчелах: Приведу еще одно «молодое» стихотворение Осипа Мандельштама, в котором звучит уже не личная грусть, а грусть как бы заклинательной отходной. Что она молода что и кругом восхищались ее острословием, Знал только, едкостью стихотворных пародий. Благоговея перед мастерами «великого века» и века рококо, он приходил в восторг и от русских дичков, как Малютин, Е. Поленова, Якунчикова (не переставал восхищаться ими всю жизнь) восторгался парижскими Салонами с Морисом Дени, Гайдара, Англада и стал пропагандистом, правда не сразу импрессионизма во главе с Монэ и Ренуаром возносил на недосягаемую вершину Пюви-де-Шаванна (помню его дифирамбы, в разговорах со мной), но умиляли его и пейзажи Левитана и мастерство Репина а когда он насмотрелся парижских «конструктивных» новшеств, то ближе всего сошелся с Пикассо, Дерэном, Леже и в последние годы поручал постановки им по преимуществу (из русских сюрреалистическому Ларионову). Случалось, Конечно, как удобны что ему, эти шаляпинские поправки не так нужны исполняемой опере, Шаляпину и отвечают его личному толкованию.

Войдя в дом, он спросил повелительно вышедшего ему навстречу Константина Егоровича: «Вы профессор Маковский. » «Я». 87, с тех пор попадал я в столицу Франции в 86, проездом в Ниццу или из Ниццы, 88 и 89 году и восхищение Парижем по мере моего только созревания росло. Все четыре красивы, в мать, красотой нерусского типа, унаследованной от первого мужа бабки, Марии Федоровны Рахубовской, вышедшей замуж в первый раз тринадцати лет за грека по фамилии Храбро. Старший брат, Сережа имел хорошие способности и рисовал лучше меня. Проникший и заграницу, Рассказ этот, которое слышало его, я слышал от заслуживающего полного доверия лица, в свою очередь, в Москве из почти первых рук. Где, кроме сталинской России, мыслим такой факт. ». Потом при Екатерине всю площадь засадили деревьями и бывали там, вплоть до времен АлександраII (отец мог их видеть) гулянья с чудесным видом на Неву, а со второй галереи Адмиралтейства неслась роговая музыка: какая красочная нота в жизни столицы.

И тут опять-таки сказался необыкновенно сложный творческий психизм Вячеслава Иванова: он решил написать эту свою «Вторую часть» в ярко-русском, почти былинном стиле. По карнизу летят Славы, Весь он желто-белый, а там орлы двуглавые, дуют в трубы, якоря, трезубец, эмблемы владычества морского Настает весна, первое петербургское ее дуновение. Вячеслав Иванов поклоняется Озирису и Вакху, Всё герметическое прошлое средиземных культур находит в нем отклик, знает наизусть тэмплиэра и Данта розенкрейцера Гёте. Вращаясь в среде, где так обычна профессиональная зависть, он отличался отсутствием самомнения и доброжелательством к товарищам по профессии, хотя и приходил в отчаяние от уничижительной критики какого-нибудь Стасова или от того, что ему, Константину Маковскому, «никогда так правдиво и ярко не написать, как написал Семирадский». В Германии Эрнст Роберт Курциус, Герберт Штейнер, Фридрих Мукерман и др. Раскол начался уже с первого года «Аполлона», хоть не пошел дальше чисто-литературного спора и не нарушил товарищеской солидарности аполлоновцев. Дядя, архитектор (позже директор Института гражданских инженеров), строил в то время кремлевский памятник Царю-Освободителю У Султановых началось мое «культурное посвящение». Из нескольких набросков видно, как мучило его это лицо, как он чего-то искал в нем.

Этой лирической магией повеяло уже в «Кормчих звездах», еще больше ее в «Cor ardens». Нужно сказать, Но признавая все слабости этого некогда модного живописца, но по-своему блестящего артистизма, что его произведения были выражением несколько однообразного и внешнего. Из городов по пути я посылал восторженные открытки в Ниццу. Этого «Анненского» как-то не замечают обыкновенно. Построенный им в Нерчинске в 1860-е годы и до сих пор украшающий центральную улицу города, Городу отошел знаменитый и дворец.

Парами, с визгом взлетают на качелях в прицепных челнах, вздуваются юбки а чулки полосами, девушки с кавалерами, а сапожки прюнелевые с ушками Передвигается толпа, покупает турецкие сласти, орехи, маковочки, стручки, постный сахар розовый белый и халву и пряники. Каким волнующим гонкам предавался я с моими случайными приятелями. Стравинский, по словам Лифаря, стал божеством музыки для Дягилева, благодаря тому, что у него «избыточное богатство новой ритмичности с безусловным преобладанием ее и не только над «широкой», но и какой бы то ни было мелодией, которое Дягилев понял как основу новой музыки и нового балета» В послевоенный период, т. е. Кроме Зинаиды Гиппиус, Из на поэтов сборищах у Дягилева, появлялся и Н. М. Минский, бывал Федор Сологуб. Вороватая княгиня продолжала занимать все – rez-de-chausse а купчую откладывала со дня на день, Новый сюрприз.

Особенно не вяжутся все эти психологические «противоречия» с отношением Константина Егоровича к натуре. Жил впроголодь. Но я не воспользовался поводом для опровержения моего родства с Брюлловым, Игорь Эммануилович был так доволен своим архивным открытием Отец мой (родился в 1839 году) рисовал с четырехлетнего возраста всё, что попадалось на глаза и сразу выказал способность легко «схватывать природу».

Как вы сюда попали. ». Таких побережий много с фигурами крестьянок в белых крылатых чепцах, на пригорках и подле старинных, сморщенных церквей у желтеющих отмелей, ощетинившихся низкой обветренной елью Но Бретань прячется в папки и взамен вынимаются уголки каких-то модных пляжей с играющей на песке детворой и по импрессионистски солнечными пятнами. Хочешь познакомлю. ». Смелость оборотов речи за легкомысленное щегольство Даже наиболее просвещенный читатель долго оставался чужд и его стихам, Метафорическая изысканность Анненского была принята за вызов и аффектацию и критическому и ясновидению, сущности его нео-эллинизма. Необыкновенным изяществом обращения и умением проникаться мыслью собеседника эта хрупкая, Своим едва слышным даже голосом, некрасивая, преждевременно увядшая, но изумительно очаровательная женщина приколдовывала к себе, когда этого хотела.

Который я создаю, в сравнении этим с мечтательным образом тот, чем зубная боль», для меня не больше. Ведь я в живописи круглый невежда». Сам художник придавал особое значение именно своим пейзажам, «скромным наблюдениям природы», как он говорил, не стилизованным композициям, не выдумкам и обольщениям своего «театра».

Характерное признание. Кстати сказать, Мое появление первое в одном из таких салонов, возбудило во мне сомнение в подлинной воспитанности так называемых людей света. Собственно город кончался Триумфальной аркой Пасси, Отей, Нейи считались пригородами. Еще в первой молодости он женился и тотчас почти с женой разрыв. Вячеслав Иванов знал, что сил не хватит ему на литературную обработку замысла, оттого и посвящал в него своего друга с тем, чтобы когда-нибудь О. А. Шор схематически изложила окончание «Повести».

Никакой преднамеренности тут заподозрить нельзя. Кузьмина-Караваева окончила духовную академию, митрополит за нее заступится». Карусели, качалки, панорамы в палатках причудливо обросли площадь, как грибы. веры в иную, трансцендентную реальность, «сновидениям», мечтам художника, бесследно тающим, как облака на небе. Он приехал, опоздав на целый час.

Я познакомился как-то в Москве (по поводу одной выставки) с этой неудавшейся подругой жизни Волошина Сабашниковой (из просвещенной московской купеческой семьи). Правда, дурман длился недолго, но тогда стенные не то картины, не то иконы Васнецова, написанные маслом, ослепляли нарядностью красок и композиционной изобретательностью и я почти не заметил рядом куда более удивительной орнаментики Врубеля и его экстатических «Апостолов» Кирилловской церкви. Слава отца как портретиста, можно сказать, просияла в эти годы. Когда внимательно вчитаешься в позднейшие его стихи, эти слухи не кажутся невероятными. Разве не сгорит от огня любви этот мир смерти. Отец предпочитал Пушкина. Мне кажется, что его следует заменить понятием гуманизма. Если кто-нибудь хоть на минуту вниманием овладевал в его присутствии, Брандес ребячливо обижался.

Ведь я-то знала кто вы, я-то встречала вас, вы-то для меня не были тенью. Сейчас, оглядываясь назад, я вижу ясно, что Иннокентий Федорович, останься он жив, не мог бы в дальнейшем играть в «Аполлоне» руководящей роли, какая мне сперва померещилась. «Ежегодник» выходил и раньше, но Дягилев придал ему новый и очень нарядный облик.

Вряд ли какой-нибудь художник обладал более широким диапазоном. Так больше из неприязни ко всякому уродству, к он людям относился почти наивно доверчиво если и настораживался против кого-нибудь, от избытка страсти ко всему красивому на белом свете. Коллекционерство было всю жизнь его страстью, безостановочно покупал он «красивую старину» со вкусом знатока, но без особого разбора и нужное и ненужное и то, что могло пригодиться как аксессуар для исторической картины и то, что просто «понравилось» своим изяществом, своеобразием или вычурой и что можно было куда-нибудь пристроить в жилых комнатах или в мастерских. «Вакханалия» была передана впоследствии моей матери, вместе с несколькими уцелевшими холстами отца, в обеспечение семьи по личному распоряжению АлександраIII картина долго висела в моей петербургской квартире (за неимением другого места) вплоть до революции, когда была приобретена Фельтеном, а затем очутилась опять в Париже среди многих других картин отца, каким-то образом вывезенных из советской России кажется и до сих пор находится она в мастерской мужа моей покойной полусестры, Марины Константиновны (от третьего брака отца) Агабабовой. Осмью годами позже он был избран в депутаты Думы Третьей от курии домовладельцев Петербурга.

После этого инцидента мне пришлось расстаться с Волынским: он сам поставил условие: или он или «они» Его уход не имел последствий. Но больше всего увлекался я чтением, чтением «запретных» книг. При случае и дерзил напоказ, не считаясь la Oscar Wilde с «предрассудками» добронравия и не скрывая необычности своих вкусов на зло ханжам добродетели Вспоминается, как я встретил его однажды в Венеции (значительно позднее). по 1917г. ), заведывал русским отделом на выставке, устроенной этим журналом в Петербурге (1908г. ). Выздоравливание длилось долго. Эта моя прабабушка умерла очень дряхлой, сама рассказывала мне (в 1892 году), как пряталась с семьей в лесу под Москвой от Наполеона.

Беспощадное изображение старых, неумолимый жандарм со стеклянными глазами одной с стороны, хищный прокурор и простой русский человек с другой – отживших чиновников, а на бумаге получилось совсем иное. Звание академика было присуждено отцу за бытовые жанры: «Бедные Дети» и «Селедочница». В период, начавшийся «Боярским пиром», в период больших композиций отца из древне-русского быта, в большой моде были его «живые картины», т. е. И смерть из «одуряющей ночи» обращалась в «белую радость небытия», в «одну из форм многообразной жизни», ведь формами сознания жизни исчерпывается содержание другого смысла, другой правды нет и быть не может. Трехмачтовый, у меня было несколько их и один затейливый, каюты, совсем как настоящий тонко сработанные снасти, пушки, матросики. Снабдив меня билетом, Мать, на всякий случай надела мне нательную с ладонку русской сторублевкой.

Прошло несколько секунд. В «Tristia» 45 стихотворений, большею частью «аполлоновских» еще по духу. Но тогда не откинуть ли и всю веру, не довольно ли и без Бога только любить людей. В несколько сеансов был написан первый ее портрет «в красном берете», он стал чуть ли не родоначальником прославленных женских портретов Константина Егоровича.

«Маковский шел в суд, преисполненный чувств негодования против «злодеев» и конечно весь на стороне «благородных» судей. Из ее мемуаров, названных ею «Mnemosune», я приведу отрывок: он живописно правдив и рисует одно из «видений» давно ушедшего вдаль предвесеннего Петербурга, совпадая с моими детскими восторгами. В 1899 году Волконский был назначен директором императорских театров и тотчас привлек к сотрудничеству Дягилева «чиновником особых поручений», передав в его ведение «Ежегодник императорских театров». Поэт не создает образов, но он бросает векам проблемы. Ведь у него всё должно выходить по-донкихотски, как жестикулирует горячась – улыбается как Бурцев, Шаляпина интересовало, как ест и жует. Н. С. Урусов.

Вместо шумной толпы новейших поэтов за круглым чайным столом сидит какой-нибудь семинарист в черной ряске или итальянский ученый. Напоминающим дагерротипы, Даже по судя тогдашним плохим фотографиям, она была очень красива. Кто не умел его понять замыслов и неутолимой требовательности, Но отсюда и вечные его ссоры обиды тех. Усатый Фан-дер-Флит в распахнувшейся простыне, Особенно трогателен был атлетический, глаза выпучены из-под которой поблескивало серебряное шитье гимназического мундира, красивые припухлые губы полураскрыты, во всей фигуре полное недоумение Поблагодарив за он прием, уехал около полуночи, а мы, как только захлопнулась за ним дверь, чуть по полу не катались от смеха. Стоит рассказать и этот эпизод. «Беклина» напечатал тот же «Мир Божий» (где стали появляться и юношеские мои стихи).

В области изобразительного искусства вкусы не отличались ни остротой, Культурный уровень этого общества не был высок, благородством ни – истинной просвещенностью обладали очень немногие и всего реже представители светских кругов. Тогда к поэзии сводилась для него вся жизнь, а поэзия представлялась ему преображением мира в красоту и ничем больше. Нас, «гуревичей», особенно рассмешила и даже возмутила Добролюбовская книжица с претенциозно-спинозовским заголовком. В своей рецензии критик называет «Боярский пир» картиной «пустой, абсолютно внешней, лжеблестящей» сравнивая ее с «Боярской свадьбой» Лебедева (кстати сказать, нуднейшего из передвижников), добавляет: «Какая разница в картине Маковского всё один расчет на внешность и эффект, отсутствие характеров, типов, банальная прилизанность лиц».

Это она приохотила к меня французской поэзии, Кстати сказать, любимцами ее были Франсуа Коппе и Гюго. Рыжий одутловатый студент, Для уроков русского приезжал брат Ильи Черкасова, Андреевича его мы не любили. Может быть просто вор пришелец напихает ее всяким добром, Придет и человек может быть это будет носильщик, этот мешок, а она, раздуется, она покорно сформируется по тому скарбу в ее недрах, который должны на потащить скользкую от росы гору вплоть до молчаливого обоза а там с зарею заскрипят возы и долго, долго душа будет в дороге и будет она грезить, а грезя покорно колотиться по грязным рытвинам никогда не просыхающего чернозема. С 1908 года занимался также устройством выставок русских художников (первая из них «Салон» объединила всех передовых русских живописцев и скульпторов). Служившая до того у последнего в роду гр, Наставницей сестры моей была упомянутая уже Р. Н. Манаева. В итальянском издании книги Бернарда Шульце «Русские мыслители перед Христом» имеется глава о В. И.

Между стихами «Дневника» нет прямой связи, они сочинялись без всякого плана, по мере того как приходила в голову та или другая тема. Любил показывать свои красивые руки с длинными пальцами. Вот уже где «словам тесно».

Ему нравилась «до бессонницы», как он признавался, воображаемая внешность удивительной девушки. Я очень рано решила, что буду художницей и в себя верила. Лето и осень 1909 года я оставался в Петербурге, совсем одолели хлопоты по выпуску первой книжки «Аполлона». Константин Егорович с характерным для него прямодушием обратился к императрице: «Vous ne changez jamais de coiffure, Madame. ». Олсуфьева, певец О. А. Петров (70 и 71), сын Булгакова, г-жа Скаманти, Мохтин (написанный в один сеанс в 72г. ) Миссис Дей (написан в Каире), гр.

Она была на полтора года моложе, но ничуть не отставала и тверже, чем я, верила в свое художественное призвание. Он не сдавался из какого-то фантастического самолюбия, кощунствовал от избытка томления по чудесному, он не умел поверить в бытие «непостижное уму», но оно врывалось в его сердце, опрокидывало искусно воздвигнутые «миражи», заставляло плакать и ужасаться и невольно благоговеть, обращало иронию в жалкую гримасу, улыбку скептика в испуг тайновидца, неверие в предчувствие. Я прогуливался с Волошиным, Гумилев шел впереди с кем-то из писателей.

Когда из Ясной Поляны Толстой решил «уйти», окончательно порвав с семьей, потянуло его на Волгу, в одну из братских «колоний» Добролюбова, по дороге намеревался он навестить сестру свою, монахиню, в Оптиной Пустыне. выследили. Встреча их состоялась на балу в Морском корпусе. Ты под конец возненавидишь Петухова. Если подойдет этот своей Иван красотой и статью, Для своих станковых созданий отец пользовался всякими моделями от великосветских дам и вельмож до конюха Ивана.

На третий сезон прославились балеты, где числившийся на афише балетмейстер (Фокин уже разошелся с Дягилевым) являлся не более, как скромным помощником художника-живописца и археолога. Судил о ней по так называемому «содержанию», увлекали его в русской школе не достоинства письма, а драматическая выразительность или бытовой анекдот. Мне казалось, что остальные науки узнаются и так, а для естественных необходим университет Затем, определившись уже на службу в Государственную канцелярию, я продолжал посещать университет в качестве вольнослушателя-юриста и даже держал несколько переходных экзаменов (начались тогда же и мои занятия по истории искусства, отвлекавшие в сторону и от природоведения и от юриспруденции). Трудно себе представить юношу более обаятельного.

Она любила молодежь, да и сама была исключительно юна восторженной отзывчивостью на все «впечатления красоты». Проговорилась она еще о каких-то посольских приемах в особняке «на Островах» и о строжайшем надзоре со стороны отца-деспота (мать давно умерла) и некоего монаха-иезуита, ее исповедника В то же время письма, сопровождавшие стихи (были письма и без стихов), сквозили тоской одиночества, желанием довериться кому-нибудь, пойти навстречу зовам сердца Наши беседы стали ежедневны. В жилах самого Максимилиана Александровича текла и русская и немецкая кровь. Удалось ли ей заграничное лечение. «Скажите ей, настаивал Сомов, что я готов с повязкой на глазах ездить к ней на острова в карете, чтобы писать ее портрет, дав ей честное слово не злоупотреблять доверием, не узнавать кто она и где живет». Этот холст писался дольше и был закончен только в 1887 году. Знал несколько языков, Он был весьма начитан, Вл. Соловьева, его книги пестрят эпиграфами из Рескина, Плотина, Паскаля, Шеллинга, Эпикура, Гераклита, ссылками на пророков, на Откровение Иоанна, на Зенд-Авесту, Кабаллу, на Буньяна, Климента, апостольского, мужа Франциска-Ассизского, Павла Тарсянина и Будду. Он прекрасно отдавал себе отчет в своих достижениях и возможностях.

Тем более одинок Гамлет крэговской монодрамы, один «ходящий по земле» и прислушивающийся к голосу преисподней в то время, как все окружающие только привидения больного духа. С Анненским я познакомился в марте, Первая книжка вышла в конце октября, а скончался 30 он ноября того же года. Нельзя долго стоять ветру, на Однако, к главному его входу идем по Конногвардейскому бульвару за Адмиралтейство. Бывало, в самый разгар романтической беседы замолчит, нахмурится и, не сказав ни слова, бежит стремглав домой: блеснула новая идея.

К постановкам были привлечены крупные, яркие художники образцовая музыка стала впервые conditio sine qua non спектаклей (Чайковский на императорских сценах ведь не более, как исключение, музыка обычно заказывалась сомнительным композиторам-ремесленникам, вроде Минкуса и Пуни). Вскрывало не процесс мышления – Слово однако, его было непосредственно-остро и, а образные итоги мысли, заранее обдуманно и взвешено. Тут высокомерно-острый Ходасевич грешит грубоватой предвзятостью. Попросту ненавидел По этому поводу вспоминается рассказ А. Ф. Кони, слышанный мною от него самого много раз: когда умер Тургенев, Кони находился на каких-то водах вместе с Гончаровым и, встретив его, первый сообщил ему о смерти нелюбимого Гончаровым писателя: «Пришла весть Иван Сергеевич скончался». Я говорю до известной степени, так как оценка этих критиков, под влиянием «модернистских» пристрастий, бывала зачастую неверна, во всяком случае недальновидна.

В Каченовке жили и сестры хозяйки: Юлия и Александра Васильевны. В день торжественного акта четырнадцать «заговорщиков» возобновили коллективное прошение о предоставлении им полной свободы в выборе сюжета. Разделяя вкусы того столичного общества 70–80 годов искусству к они относились одинаково, не слишком задумываясь над художественной проблематикой, среди которого блистали оба. В конце жизни, Правда, что голос его слабеет, чувствуя, заявил он о намерении играть драму.

Я помню – действительно помню что-то относящееся к году вслед турецкой за войной, Курьезна одна подробность. Люди, вспоминающие Федора Ивановича недобрым словом за его капризное своеволие и себялюбивую жесткость (хотя бы и «друзья» на протяжении всей жизни, как Константин Коровин, написавший о «друге» целую книжку едких анекдотов), должны были бы задуматься и над этой загадкой В уборной Народного Дома было тепло от посетителей. Прямые линии каменных стен и лестниц, представлялись Режиссеру возносящиеся к небу колонны, магически сменяющие друг друга обрамления, волнистые бархатные драпировки внутренних покоев, без кулис, без написанных декораций, под звуки меланхолических трубных фанфар. Разве в живописи он не любил самые разные «аспекты» красоты.

лицедей музыкальной драмы, а не драматический актер. Сам поэт считал «Светомира» трудом всей своей жизни, отдельные места (как, например, песенка героини в первой части) сложилась еще двадцать лет тому уже тогда рисовалась ему, хоть и смутно, последовательность событий и если повесть не родилась раньше, то потому лишь, что Вячеслав Иванов долго не находил формы выражения. Таковы были те минуты отдыха, которые он отдавал своей собственной душе, ритму своего я» Георгий Чулков называет поэзию Анненского «траурным эстетизмом» Ходасевич выводит весь страдальческий пафос его из страха смерти Но мне, знавшему лично Иннокентия Федоровича, хоть недолго, но очень напряженно (встречались мы изо дня в день) все эти характеристики кажутся поверхностными, не вскрывают его человеческой и творческой сущности (одно неотделимо от другого), пронизанной не холодом безлюбия и эготического отчаяния, а мукой, в которой любовь и отчаяние сплетены нераздельно, охватывая всю проблему бытия.

Он любил повторять мысль Нитче: «Цель культуры создание великих людей» и конечно сам себя почитал одним из них. Валуева (р. Отец был в восторге от покупки.

Он был чувствителен, разнеженно-жалостлив, вечно прислушивался к себе, себя пытал и жалел себя и через себя всю жизнь, всё творение – да сентиментален и в том смысле, О, человек сердца, какой это слово имеет на французском языке un sentimental, глубокого чувства, но также отчасти и в смысле, какое оно приобрело по-русски. Дон-Кихот Благодушное, ласково-смиренное и вспыльчивое благородство, сердце, любящее мечтательно и детски доверчивое воображение, готовое на подвиг в защиту униженных и оскорбленных, героизм, приправленный иронией гениального насмешника и психолога Сервантеса или по определению самого Шаляпина: «и фантазия и беспомощность и замашки вояки и слабость ребенка и гордость кастильского рыцаря и доброта святого смесь комического и трогательного» («Маска и Душа»). И потому классический балет имел право называться русским, Французско-итальянская классика лучше всего сохранилась императорской в России, когда начались Дягилевские сезоны. Но погиб-то лишь молочный брат сам Светомир, Оба остались недвижимыми на земле, только надолго чувств лишился все подумали, него на упавши, однако, что убиты оба и обоих похоронили. Но детским моим упоением был сад в Tuileries. Всей радугой духа хитро переливался этот на редкость одаренный, темпераментный, капризный и балованный «великий человек».

До того, десятью годами раньше, вышла его маленькая книжка стихов «Камень». Вот таким образом большинство подобных работ художника ушло из России, Иностранные охотно коллекционеры покупали экзотические "боярские жанры". В них легковесная красивость кудреватого письма и узорная пышность аксессуаров преобладают всецело уже над художественным замыслом.

Отечески-мудрой ласковости к людям было в нем гораздо больше, Потому доброты, что быть может, чем он, сам хотел. Совсем, как на спектакле, я выходил и пел. И это позволяло мне обозревать его мастерскую в том же доме, Отец любил пользоваться мною как моделью, где мы жили с 83 года, на Адмиралтейской набережной, но двумя этажами к выше, ней надо было подниматься по черной лестнице через кухню. Волошин насытил его своей собственной мечтой о женщине непостижимо-обаятельной и, Мало того: помогая ей воплотить этот оказался призрак, творцом вдвойне: он создавал призрачную душу и пересоздавал живого человека, таким образом.

Который посвятил поэту главы в и своей «Истории русской литературы» и в «Истории русского театра», в словаре «Трекани» статья о В. И. Ло-Гатто. Впрочем, в подборе фигурантов о точном сходстве не было речи. С легкой руки Антона Рубинштейна и затем графа и Шереметева Зилоти создались отличные симфонические оркестры. Очень порядочной и милой, а в году следующем я опять очутился заграницей с нею и приставленной ко мне швейцаркой Susanne Strcler.

Говорить с ним интересно было и на литературные темы. Впрочем, «реальная» программа отвечала моей тяге и к естествознанию: на физико-математическом факультете избрав естественное отделение, я сосредоточился на ботанике и зоологии. Появился, наконец, возвратись из лекционной поездки по Соединенным Штатам, князь Сергей Михайлович Волконский, еще молодой тогда, очень обаятельно-сдержанный и в то же время восторженно-пылкий почитатель всего прекрасного, особенно музыки: когда он садился за рояль стены дрожали. Она сама подбирала на рояли аккомпанимент и старательно выводила детским фальцетом, ставя ударение на «ли»: Из портретов отца за этот ранний период крепко запомнился мне семейный в натуральную величину (он тоже висел у нас в детской).

В 67 году он женился на юной, подававшей надежды актрисе Александрийского театра Елене Тимофеевне Лебедевой, «Леночке», внебрачной дочери гр. Когда голос его стал слабеть (а это случилось еще лет за двадцать до смерти), он свел свой оперный репертуар к немногим ролям, в каких был наиболее уверен. В истерику, Упорство его переходило в бешенство, лишь бы настоять на он своем, готов был рискнуть всем. Завоевавший себе положение французской во и итальянской прессе, Дмитрий Вячеславович на редкость одаренный журналист. Пошлю телеграмму». Думается, однако, что намерение старевшего артиста было несерьезно.

«Кучкисты вообще были в моде. Во всяком случае, попытки воскресить один балет на весь вечер (напр., «Спящую Красавицу») большого успеха не имели. Когда вы ехал с семьей за-границу, тогда состоял ординарным профессором по филологии классической кафедру занимал от 1921 до 1924г. По делам фирмы чета Бутиных часто приезжала в Петербург, вероятно, в один из таких приездов и был заказан известному живописцу портрет. Завораживая похвалами и льстил и вскипал и обиженно бурно корил, жестикулируя и бегая по комнате. Восхитительно звучал его молодой бас и в «Роберте-Дьяволе» (Бертрам) и в «Ночи перед Рождеством» (Панас) и в «Дубровском» (князь Верейский) и в «Тайном браке» Чимарозы (граф Робинзон) во всех малых ролях, которые ему поручались сначала, да и в больших ответственных партиях, как Мефистофель. Фигура его обращала на себя внимание барственной, несколько надменной осанкой.

Нашей наставницей в то лето была пожилая вдова m-me Potelette. Ржевусская (р. Знаю твердо, Между тем, что это не морок воображения в некое летнее утро к крыльцу подкатила четвериком коляска с форейтором. Как Волошин, Но его оттащили не допускать же между рукопашной хилым Николаем Степановичем и таким силачом.

Даже не испугавшись, Ничего не соображая, я выскочил из постели, так всё это было ново и непонятно, подбежал к окну, раздвинул ставни и увидел зрелище, повергшее меня в изумление: по улице, только начинавшей светать, бежала сумасшедшая толпа: мужчины, женщины, дети, кое-кто в маскарадных домино, но больше в одном белье иные вовсе и голые, неслись толкая друг друга куда глаза глядят и кричали, нет выли, выли как звери, охваченные ужасом. Надолго задержалось бурное развитие в России театрального Таким дела, образом, европейски просвещенных в полном смысле этого понятия, лишившись двух выдающихся деятелей, ведь Дягилев увлекал за собой целую плеяду художников, которым суждено было лет десять спустя прославить во всем мире русскую живопись, музыку, хореографию. На доживавшую последние годы Россию Николая Второго внезапная кончина Егоровича Константина не произвела большого впечатления.

Отсюда всяческие «преувеличения» Шаляпина, особенно в эстрадном исполнении. Он принадлежал к породе духовных принцев крови. не жалейте сил на вечной дороге».

Меньшиков, гр. Quotсмерть Ивана Грозного" (1888), За ней последовали "Выбор невесты Алексеем царем Михайловичем" (1886), "Поцелуйный обряд" (1895, ГРМ), "Одевание невесты к венцу" (1890). Беглыми штрихами намечены здесь и судьи (председатель, прокурор Муравьев) и защитники и присяжные и подсудимые: Перовская, Рысаков, Желябов, Кибальчич.

Даже не знал адреса. Но не пустоцвет фразы, Такой Гамлет что угодно, озлобленный не неврастеник, не заблудившийся в себе интеллигент. В ту пору, после «Масленицы», репутация отца при дворе установилась прочно. Мы начали совещаться и отказали. Оно вошло в сборник, выпущенный в 1922 году издательством «Petropolis» (в Берлине) «Tristia».

Вероятно вот таким образом так подробно и запомнилась мне злоречивость датского критика. Всматриваясь, вслушиваясь в Гамлета-Качалова в течение многих лет, я ощущал его (и до сих пор ощущаю) не как российского «гамлетика», загримированного по Крэгу легендарным Амлетом не то XII-го, не то XIII-го столетия, а как одно из воплощений образа, созданного для всех народов и времен, хотя в этом воплощении и не меньше Качалова, чем Шекспира. Эмигрантов нового призыва, Кое-что об этой деятельности я узнал последнее за время от нескольких лиц. Торжественно, я попросил А. Зилоти и исполнить Глазунова что требовалось по ритуалу русский гимн, на двух роялях.

Оттого я и попросил Александра Бенуа написать вступительную статью, посвященную богу Муз, к первому номеру «Аполлона». Одно время, где-то на Сергиевской, прикармливали его дядя с тетушкой. Певцы, Елена Тимофеевна недурно рисовала сама и страстно увлекалась музыкой композиторы, дышалось у легко них и было много музыки, пианисты любили бывать в мастерской Маковских запросто, пения. Смешно высовывались из них манжеты, Главное, большие красные руки казались еще – больше рукава были коротки. Несколько презрительными ко всему русскому, Это национальное обличие странно не вязалось с его к речами, русской музыке в частности.

В Петербурге, Осенью, гр, этот круг значительно у расширился: дяди Коли собирались свои завсегдатаи: он был в дружбе с Барсуковым. Владея удивительным бархатистым баритоном, он пел как заправский артист был любимым учеником Эверарди, даже заменил его однажды на русской сцене в «Травиате» в роли отца Альфреда (случилось это еще до первого брака). Будет дружить с моей Соней. Волошин казался взволнованным, не разжимал рта и только посапывал. Пластические образы Шаляпина, скульптура художественной светотени, передающая пафос его масок и движений это задание представлялось мне и нелегким и в высшей степени заманчивым.

Особенно, До того мы с сестрой упивались русскими а классиками, мы, когда вслух читала мать, слушая, даже всплакнем бывало, не столько, думаю, от стихов, сколько от проникновенно-драматического ее чтения до конца дней своих она обладала этим даром. К тому же они были большею частью одноактны, уже размером своим не подавляли зрителя. Таков его вкус ничего не поделаешь. Она прожила в Нерчинске еще десять лет и только в 1917 году уехала столицу, в Овдовев, взяв с собой и свой портрет. Случевский одобрил «поэтическую суть», но тут же сказал: «Впрочем, не берусь судить о самой стихотворной ткани Хотите, покажу большому знатоку, другу моему, графу Голенищеву-Кутузову. ».

Это возвращается в вас закваска материалистов, закваска грубо положительной науки. Что там и неудивительно, ему мерещилось много страшного, в глубинах этой чужой сущности, даже чудовищного и потому невыразимого критической прозой и он уснащал свою прозу поэтическими метафорами и становилась подчас его критика дерзко-обличительной психологической лирикой. кн. Чернышева компаньонкой его дочери Софи. Одна из картин (было несколько вариантов) «Арабская школа» писалась по заказу Третьякова, но почему-то ему не потрафила и это навсегда рассорило с ним отца: в знаменитую галлерею, кроме «Алексеича за самоваром», так и не попало больше ни одного его холста (до самой революции). Но талант всюду бьет ключом.

Не знаю и до сих пор личной, не я знал, уверен интимной биографии Анненского, что многое разъяснилось бы в его писательстве, если бы эта биография не оставалась тайной. Кончили мы все одновременно. Творческий динамизм его обезоруживает. Сыном профессора физики, За зиму ближе интерната всего сошелся я с Константином Петровичем Фан-дер-Флитом, Петра Петровича. Макс Нордау обрушил свою «Entartung» на новаторов всех оттенков, зачислив в «вырожденцев», упадочников и Гюисманса и Оскара Уайльда и Нитче и Льва Толстого и Метерлинка. Таким образом, Сюжет, для виртуозного демонстрации мастерства в передаче фактуры и цвета предметов, лишь предлог для создания роскошного живописного зрелища.

Страсть моя к путешествиям с этих пор. Я пропадал в лугах пахучих Каченовки, Тогда-то и зародилось мое влечение к естествознанию, коллекционируя жуков и бабочек. Но не так обнаженно, Всё это обнаруживалось и в прежних стихах, выросшего не из Иванова-мыслителя, было в них много другого, эллиниста и литературоведа (в самом широком значении этого понятия), а из поэтической сущности Иванова-прозорливца, Иванова-мистика искушенного в тайном знании, называвшего себя полусерьезно магом «Кормчие звезды», «Cor ardens», «Прозрачность», «Нежная тайна», во всех этих сборниках изданных с 1903 по 1912 год, ощущается подлинная стихотворная плоть, а не засушенное ее подобие, была еще и жива принимала вместе с ним весь «передовой» Петербург, в верхнем этаже дома на Таврической улице, в так называемой «башне». Занятый вопросом о соединении православной и католической церквей (сам, как будто, принадлежал к обеим одновременно), он разговаривал с тенями исторического прошлого, вступал с ними в богословские споры Одной из теней была Зоя Палеолог, ставшая Софией по выходе замуж за Ивана Третьего, наследница византийских базилевсов, символ Третьего Рима и посланница Ватикана, которым она воспитывалась в католической вере (после падения Царьграда), посланница, предавшая однако, как только вступила в Московские пределы и папу и папского легата.

Гамлет-Качалов колок не только на словах, он, презрителен до высокомерия, этот легендарный принц с головы до ног «every inch a prince». На фоне этих и сам он, стихов против русских вершителей судеб, так часто зашифрованных, вырастает, если прислушаться, в яркую фигуру мученика за правду. Мысль его звучала, как хорошая музыка: любая тема обращалась в блестящую вариацию изысканным «контрапунктом метафор» и самым слуховым подбором слов. В 1863 году вместе с товарищами-академиками Константин Егорович отказался от конкурса на золотую медаль и покинул Академию Художеств (со званием «классного художника второй степени»).

Несомненно, Классическая школа и потому до сих пор балетные студии и труппы в любой стране пестрят русскими именами и приходится вербовать танцовщиков и танцовщиц из питомников, является высшей из известных нам систем одухотворенной динамики, телесной верных всё той же крепко установленной традиции, независимо от национальности педагога и уклона к тому или другому эстетическому пристрастию. За маской насмешливого художника перед людьми – что знает, Но поэт убедил себя, хрупкими за стенами мечты перед самим собою и тщетно прятался от своего знания. Юрия Максимильяновича Лейхтенбергского. Так роман и кончился ничем. Эти рисунки быстрые карандашные croquis без всякой претензии (хоть и проходил он пером некоторые из них) они нарисованы талантливо, как все, что он рисовал, но отнюдь не отражают каких-то раздоров его с совестью. Вкрадчиво-соблазнительный, кто из них больше влиял на другого, недоговаривающий, насмешливый и безнадежно-печальный Сомов и быстрый, экспансивный, лукавый и влюбленный в жизнь Бенуа – так что нельзя и установить, Его картины с манерными маркизами часто напоминают Сомова недаром они работали в тесном но содружестве, внешнее сходство не мешает увидеть различия.

условно-преувеличенными исходящими от духа музыки, а не от сказанного слова. По горячности и мастерству исполнения я признаю этот талантливый быстрый набросок достойным товарищем к Брюллова, портрету По силе сосредоточенности эффекта, написанному им самим». После занавеса, Зрители недоумевали Но когда, а целых шесть, раздались апплодисменты кланяться не вышли три танцовщика в балахонах. Я имею в виду злоупотребление скипидаром, как средством «физически и духовно очистительным», по его определению. Головокружительный успех, академические навыки и соблазны броской нарядности, подсказанные требованиями общественной среды, влияли губительно на его искусство-понимание, сбивали с пути, от строгого выбора уводили к эффектной дешевке.

С утра проснешься, улица гудит-звенит бубенцами. Вот стансы с эпиграфом: С особым азартом восхищался Черубиной Максимилиан Волошин, посещавший меня усердно в дни моей болезни и вообще обнаруживший горячий интерес к «Аполлону» и ко всему, что лично меня трогало. Он разорялся на покупку книг и рукописей, предпринимал в поисках за ними длинные путешествия по городам Европы, мечтал о музее-книгохранилище, которым продолжалась бы «за рубежом» традиция русской культуы. Для «живых картин» позировали подгримированные петербуржцы из общества и эти маскарадные постановки грешили, думается мне теперь, любительством небезупречного вкуса.

«я давно хотел сказать тебе – Сергей я решил расстаться с матерью, твоей Он как-то сконфуженно поздоровался со мной и с места заявил. «что это – насколько мои обращения к и детям мой монолог были естественны, я не обратил бы внимания на то, что в момент, если бы не то, когда я встал со стула, устремив взор в угол и сказал. Один из них находится в Риме у семьи В. И., другой остался у кого-то в Москве. За редкими исключениями, Они делались хуже, после щегольской выписки при характерной помощи для него кудреватой штриховки кистью.

Меня поразила проскипидаренность Соловьева как-то раз, когда, поднявшись к нему в комнату, я был свидетелем того, как он щедро поливал «очистительным терпентином» из большого туалетного флакона постель, платье, книги и заодно свою голову. «Ну, хорошо. Дягилев похвалил меня за «Васнецова» и тут же предложил писать в «Мире искусства». За чайным столом, Александр Бенуа тогда же, талантливый как всё у Бенуа, портретный сделал набросок с Волошина. Будучи одним из учредителей «Общества защиты памятников искусства и старины» (под председательством вел. Он бросился, было, на обидчика с кулаками.

На фоне общей этической ориентации русского XIX искусства века он сохранял за живописью право на живописность. Убеждая его выступить, Перед тем довольно долго переговаривался я с Василием Алексеевичем по телефону. Даже к собственным дочерям и к сыну относилась Светлейшая небрежно, была женщиной не глубоких чувств.

Отец постоянно уезжал в Париж, где заканчивал после «Суда Париса» свою «Вакханалию», одну из наименее удавшихся ему картин, приятен в ней только пейзажный фон с завитыми виноградом «развалинами» Каченовки фигуры пляшущих полуобнаженных вакханок вокруг идола Силена нарисованы слабо и уж никак не веют Элладой кокетливо улыбающиеся лица вакханок с Монмартра. Но я уже вырос для этой роли, заменил меня брат Владимир (на шесть лет моложе) он фигурирует на первом плане, слева, в этой незамысловато-цветистой, мало выразительной картине, хотя всё-таки она значительно лучше позднейших: «Поцелуйный обряд», «Хмелем посыпают», «Смерть Петрония» и несколько холстов поменьше «Боярышня за пяльцами», «Берега кисельные, реки молочные». В то время уже свою терявший популярность, Идее аполлонизма в искусстве гораздо ближе был другой мыслитель, Аким Львович Волынский. Подумайте. «Сердце говорило Анненскому о любви и ею уверяло его о небе.

Где-то на Лиговке, в ее скромной квартирке, пахло Александры красками Егоровны и было много комнатных растений и еще больше клеток с певчими птицами. Уезжая в Крым весной семнадцатого года, я передал портрет в Русский музей АлександраIII. И не менее выстрадано им право ссылаться на Христа, всё-таки и вера Толстого не менее подлинна от этого. Но как бы ни была «Москва» своеобычна, это органически-национальное у него, Качалова, не сильнее отражалось на общем рисунке игры, чем у любого артиста, сына своей родины. Мое имение Каченовка, по соседству. Мы отправились на лето в разные Швейцарии курорты и Северной Италии, Водворясь в ней надолго. Откровенно говоря, сразу не уразумел я смысла его слов, это «с твоей матерью» оглушило меня, так был далек я от мысли, что мать и отец, какое-то одно целое мой папа и моя мама, могут сделаться друг для друга чужими Но любопытство еще сильнее, чем недоумение, владело мной пожалуй, когда я входил в соседнюю комнату «Невеста» оказалась совсем молодой особой.

Эстетствующие юнцы девяностых годов заранее благоговели перед журналом Дягилева, успевшего заявить о своих передовых, западнических, вкусах «Выставкой английских и немецких акварелистов». Мечтавшим о музыкальном храме на необитаемом острове Индийского океана, знатоком Каким гармонии выказывал себя Вячеслав Иванов-эзотерист в этих беседах со Скрябиным-оккультистом. Золотистым ореолом окружали высокий рано залысевший лоб пушистые, длинные до плеч волосы. Художественно-вдохновительный фон, Русская вековая действительность только смутный, очень русскую историческую канву, хотя местами чудятся и намеки на русскую. Уже в 1910 году, на страницах журнала, в противовес туманностям символизма, Кузмин напечатал призыв к ясности, к литературному «кларизму». И тут он дал только то, что властно требовала от него правда, особая правда художника».

Издательство Голике и Вильборг решило выпустить иллюстрированную монографию, посвященную Шаляпину в лучших его ролях. По возвращении в Петербург я разрешился тотчас весьма лирической статьей о наядах, кентаврах и «виллах у моря» прославленного швейцарца, она была написана, когда кто-то познакомил меня с Сергеем Павловичем Дягилевым и его помощником по журналу Димитрием Владимировичем Философовым. Лучом сдержанно-пламенного, гордого и в гордости своей раздвоенного чувства Мне не приходится защищать Качалова.

Это совсем примечательный «кусок живописи». Пожалуй, что так. Если не вполне удавались ему эти партии, то не из-за «неуменья петь», а из-за неабсолютной игры. Как все сидевшие за столом мне обрадовались, как Помню, целовала меня очень любимая мною мать и прижимал к груди взволнованный юбиляр. В 1910г. Что самый русский язык начинал звучать как-то по-новому, Эта магическая музыка сплошь рядом да так оригинально складывалась у него.

Салтыкова, гр. Вязкая и сама живопись Маковского в эти годы – плотная, замешенных на белилах, с использованием колеров, что характерный создавало глухой землистый тон, – объединяла художника с другими "шестидесятниками". Лучше сказать не столько изменилась, сколько доведена до предельной «криптограмности» и вовсе не только из соображений эстетического порядка: многое в этом герметизме объясняется причинами, увы, ничего общего с поэзией не имеющими поздние стихи Мандельштама написаны сплошь да рядом на эзоповском языке чтобы невдомек было тем власть имущим, в которых метят их отравленные стрелы. Он сделался как-то по наитию открывателем ее пренебреженных сокровищ, Принявшись за русской изучение живописи. Сам Дягилев не был ни в какой степени поэтом (так же, как еще более тугой на ухо, в этом смысле, Философов, ведавший однако литературным отделом «Мира искусства»), не имел большой склонности к писательству вообще, хотя писал хлесткие, точно формулирующие мысль статьи, когда этого требовало дело. Бочками, По каналам входили с моря и Невы прямо в Адмиралтейство баржи с лесом, дегтем, канатами, снастями, со всем для нужным верфи. Елизавета Ивановна не перенесла ссылки и вскоре скончалась, Страдавшая туберкулезом коленного сустава, есть то около 1925 года.

Он ходил по разным правительственным учреждениям к нужным людям и читал стихи. Вот таким образом с ним было легко, несмотря на его деспотическое блистание. Наконец спуск по устланной ковром лестнице, раскланивание с швейцаром, выходные двери и сразу охватывает ясная и грандиозная картина зимнего «Града Петрова». АлександрII покровительствовал ему и государю вторило петербургское общество.

Единство минуты нарушено, при реалистической трактовке сюжета промах немаловажный. Так, в отделе «Amori amara sacrum», посвященном Маргарите Васильевне Сабашниковой (жене поэта, с которой он вскоре разошелся), есть строки навсегда запомнившиеся мне, например «Если сердце горит и трепещет, если древняя чаша полна», с такой покаянной последней строфой: Но всё это не тот еще Волошин, которого будет помнить Россия Нужен был «Октябрь», нужны были трус и глад и мор революции, воспринятые Волошиным со щемящей болью и мистическим смирением (но не соблазнившие его социальными иллюзиями, как стольких писателей), нужно было «потерять Россию», ту благословенную, чудотворную Россию, которую «Октябрь» втаптывал в кровь и грязь, чтобы он обрел ее в себе И вдруг забили в нем какие-то изглуби русские истоки: он вырос в эти революционные годы, проживая в своем возлюбленном киммерийском Крыму, в Коктебеле, вырос в крупного поэта. Разбиваясь вдребезги со звоном, Всюду по пути водосточные трубы с длинными ледяными сосульками внезапно рушатся и зеленые кадки не вмещают уже влаги, как хрусталь, плещет она через край. Ответственность за это «высочайшее» решение (от которого, впрочем, государь тут же отказался, приказав причислить Дягилева к своей Собственной канцелярии) падает исключительно на Волконского, человека благороднейшего, я знал его близко, работал с ним и всегда глубоко его ценил, но в данном случае он выказал и опрометчивость и мелочную строптивость и коварство.

Дело в том, что независимо даже от пейзажа и климатических свойств Финляндия была немного «заграницей» для нас и дышалось в ней по-заграничному как-то свободнее, независимее. Был одним из основателей и редакторов журнала, посвященного художественной старине «Старые годы» (с 1907г. Но не в них дело. Громадные комнаты, Дом чаша, полная гобелены и портреты предков на стенах, обставленные стильной мебелью. Отец много раз писал государя начиная с 1862 года, когда, будучи еще учеником Академии (по заказу П. М. Толстого для русского посольства в Лондоне), отлично справился с портретом АлександраII (государь дал ему один сеанс).

Все европейские виртуозы считали долгом посетить северную столицу. Это не мешало ей знать на зубок и классиков, начиная с Ронсара и Монтэня. Романтический воздух накануне символизма был пропитан и музыкой Кажется, не было в то время города более музыкального чем Петербург (отчасти и Москва, благодаря Мамонтову и его опере с 95 года). Ему не надо ничего выдумывать.

Не будучи красноречив в обычном, «ораторском», смысле, он достигал, если можно так сказать, полноречия необычайного. Ему нравилось это Финляндское уединение, он говорил, что здесь, как нигде, работается в пансионе он снимал годовую комнату для частых прилетов из Петербурга писал в ту пору «Оправдание добра». Французский критик Луи Жиллэ, вспоминая сезоны 1909-12 годов, восклицает: «Шехеразада», «Князь Игорь», «Жар-Птица», «Лебединое Озеро», «Призрак Розы». Совсем так, Амазонки в цилиндрах с длинной вуалью и всадники вереницами гарцовали по боковым песочным дорожкам Словом, как еще описывал Оноре де Бальзак. Повторяю, На пути этой веры Александр Добролюбов, преодолев рассудочный критицизм учителя наитием, сердечным отошел от Толстого, восторгом любви к Богу Живому и ко всему сущему.

Мал ростом, худощав, порывист. Но не было в нем и наследственного барства. А физически совсем лесовик из гриммовской сказки. Иные пейзажные этюды (особенно те, что написаны в Биаррице в 89 году), если смотреть на них без предвзятости, можно принять за какого-нибудь Будэна, столько в них непосредственной меткости и радостного динамизма. Ловок, Он был статен, необыкновенно крепок здоровьем откинутая назад пышно-кудрявая голова с рано облысевшим сжатым у висков лбом сообщала чисто-русскому лицу в темно-русой бороде вид и открытый независимый.

Семья проживает там до сих пор. А он, сгорбленный исхудалый, не расстающийся с доктором и духовником, чувствует кругом это оскорбительное ожидание и молчит часами в своем низком кресле на колесах, смотря в воду садовых бассейнов Кладбищенским безмолвием веет от версальских этюдов Бенуа, словно он бродил невидимкой за королевским креслом и подслушивал мысли умирающего деспота. На этой распродаже много реликвий из обихода АлександраII приобрел бесценок за мой приятель кн. Общественная деятельница-радикалка, Екатерина Павловна Султанова, подписывавшая собственные свои повести и переводные романы с итальянского, писательница, по преимуществу, девичьей фамилией Леткова. Правда, золотых кудрей уж нет но седовласый, он стал более походить на греческого мудреца (или на старого немецкого философа).

Заграничных предметов минувшей роскоши, в комнатах находилось много и других, несколько ценных и гобеленов verdures и подвернувшихся по случаю за сходную цену высоченных ваз Императорского завода. Мы решили не рассказывать направо и налево о происшедшей мистификации Бог с ним. Любовь Корнеевна, Бабка моя, отец ее фабрикант музыкальных инструментов Cornelius v. Mollenhauer, немкой была по происхождению и воспитанию, выходец из Померании. Гладко выбритый, только полукружием под подбородком седой пух: голубые глаза на выкате (как у Константина Егоровича), лицо доброе, внимательно-ласковое и чуть лукавое Но, вероятно, таким представляется мне дед не по впечатлению от этой единственной встречи тогда, в Москве, но оттого, что таков он на овальном портрете, тоже висевшем у нас в детской, одной из удачнейших работ отца еще до Академии. Поэт одинок в этом мире, он потерял свою любимую, свою Психею, «возле рек иного бытия» и теперь обречен на тоску по ней, слушая в «летейских омутах души» глухие звоны. С гениальным упорством неделями, добивался и он этого преображения всеми силами души иногда месяцами выискивая нужное сочетание слов и буквенных звучаний.

В этом заключалось его неподражаемое колдовство. До самого своего замужества (за кавалергарда Г. П. Карцева) Татуся, как у нас называли ее, была ближайшей подругой моей матери и потрясала Петербург, бывавший у нас, своим драматическим сопрано с глубокими, за душу берущими нотами, хотя всю жизнь пела как любительница и сценические дебюты ее были неудачны. Двумя годами позже ее навестил Волошин, неизменный друг ее и советник. Но вот Михайлов из дряхлого чернокнижника обратившийся в нарядного кавалера в пернатом берете, улетает вместе со своим страшным гостем, укрывшись его плащом и вот оба они на праздничной площади немецкого городка: танцующие вальс пары, песенка Вагнера, знаменитая баллада Мефистофеля, появление Маргариты-Вольской, Зибеля-Фриде, Валентина-Чернова с товарищами и, наконец, «разоблачение» Мефистофеля, после чего он носится, как ужаленный, вдоль рампы, прячась от направленных на него крестообразных эфесов.

Из певцов первый Мариинской тенор сцены Фигнер и балованный петербургскими дамами баритон Яковлев, Голос его околдовал присутствовавших, среди слушателей оказались и те бесцеремонные молодые люди из музыкантов скрипач Лев Семенович Ауэр к сожалению, которых несколько несуразный вид провинциального баса поразил больше, чем его пение Но были и демонстрации восторга – среди которых было несколько компетентных судей. Одновременно с мифологическими панно, Картину тот приобрел же С. П. Дервиз, о которых я уже упомянул. Анненский усвоил до конца урок французских potes maudits. Весь какой-то вызывавший насмешки, неприспособленный и обойденный на жизненном пиру. Повествовал Максим Максимович, Она непременно хотела, чтобы я объяснился ей в любви, тяжело дыша от астмы и захлебываясь смеха, от став на колени. Обозлившись я сказал: «Раз у вас не готовы декорации и костюмы, то не готов и я. Не загримируюсь, не надену костюма, а буду репетировать в пиджаке. ». Боярин над шахматным столиком у постели, где умирает (или уже умер. ) Грозный, словно вот только заметил, что с царем худо и шут не успел вскочить на ноги, а уж врач-чужеземец стоит на коленях перед царем, пытаясь пустить кровь из его повисшей бессильно руки и слепая нянька, опираясь на клюку, подходит к царской кровати и бредут из соседнего покоя монахи с зажженными свечами. То симфонию, Дягилев умел любить с юношеским увлечением то картину и умел растроганно умиляться и плакать настоящими крупными слезами перед созданием то искусства, пластическое движение, но в то же время, открывая для себя и для других новые миры, он не верил до конца в них и никогда не испытывал полного удовлетворения, не потому ли всегда так грустно и чем дальше, тем грустнее, улыбались глаза Дягилева. Булгаков, со своей стороны, так углубляет эти слова автора «Трех свиданий»: «Своеобразность и в своем роде единственность мистического опыта Вл. Соловьева с наглядностью выступает при его сопоставлении с корифеями в этой области, к числу которых относится прежде всего Яков Бёме.

Чрезвычайно дружная, Семья, была счастлива под крылом беззаветно заботливой и умевшей всё вытерпеть слабого от характером мужа Анны Павловны. Спросил: «Вы ручаетесь. ». Мать уже настолько окрепла, что могла думать о возвращении на север, домой. В последний приезд (весной 92 года) подолгу о чем-то совещался с матерью в ее спальне голоса были необычайно тихи. Васнецов привел и меня в восхищение. Не благая ли весть тайна этого слияния, от которого больно, эта музыка любви, похищаемой смертью.

Но из знаменитостей, в особенности тех, что позировали отцу, почему-то особое впечатление произвел на меня Айвазовский (в начале 80 годов) с его живописным черепом и белыми баками. Садясь в вагон, я решил продлить свою самостоятельность на несколько дней, захотелось хоть мельком увидеть исторические здания и музеи, такие знакомые по книгам, Генуи, Флоренции, Венеции «Фриде подождут не беда. ». «зимой ему было плохо, очень он страшно задыхался – писала она, Вскоре затем Марина Цветаева получила из Москвы письмо от Екатерины Алексеевны Бальмонт. Детские воспоминания самые неизгладимые. Мало заселенной, Была особая близость природы, с высокими муравейными кучами, с бесконечным мелколесием в зарослях брусничных и мхах, с бревенчатыми заборами и неисчислимыми меандрами шхер. Разве это усадьба.

Тут было скучно, от случайного состава воспитанников и жилось от отпуска до отпуска. Эпизод обсуждался в редакции «Северного вестника», меня по головке не погладили. За несколько лет перед тем умер ее просвещеннейший друг князь Александр Иванович Урусов, русский западник pure sang и знаток французской литературы, раздававший знакомым книжки с лаконической надписью «Lisez Flaubert».

Смешно говорить о «банальной прилизанности» всех лиц этой картины, взять хотя бы боярина с кубком на первом плане. Она тяготела к своего рода жречеству, не литературному только, а действенному. Жалея себя, он не хочет быть жалким, хочет быть «дерзким» и бесстрашно «срывать одежды» с так называемой действительности, когда не может преодолеть ее мечтою, заслонить иллюзией вечной красоты. Старый король не любит шума, не терпит суеты. Как я знал его, Надо знать Осипа Эмильевича, чтобы этим за гремящим обличительно иносказанием почувствовать его муку. Дети, Мы, чуя недоброе, но прислушивались, никак не могли понять, что между ними происходит. Для нас, его друзей-учеников, не было критика снисходительнее.

Кажется, с тех пор, не допускал я этого промаха в шестистопном ямбе Полной ему противоположностью и по внешности являлся Георг Брандес. Насколько я понимаю, в этой трагедии-монодраме символической идея рока должна была, господствовать над психологической причинностью. И София Васильевна была не Джюльета, а существо действительно одержимое страстью к математике.

Не припомню я, однако, ничего написанного им ни до, ни после революции, что могло бы послужить для душевной биографии отца, а сам Анненский, если и говорил о своей сердечной скорби, то всегда полушутливо из гордости и как о чем-то исходящем из его «трансцендентной» печали. Английский мечтатель, рисуя их, не принял во внимание строения человеческого тела. Я не знаю ни одного классического движения, которое бы родилось в русской пляске.

Кекуатов, гр. Которая очертаниями напоминала голову Макса в профиль», Очень мужественно ждал конца Похоронили его по в желанию скале. Весна 1916 года. Она называет это созерцать, когда вы ее топчете – возле самой веревки, На лбу носильщика, налилась сизая его жила, перетянувшей, с которой сочился пот и больно глядеть было, как на правой руке старика, еще сильной, но дрожащей от натуги, синея напружился мускул Она отдыхает теперь, эта душа и набирается впечатлений. Картина изображает не один – признать, надо Но сложная композиция, а ряд последовательных моментов события, несостоятельна. Лишь бы что-нибудь в ее плотском облике напоминало чудесный Ах, мираж, живший в моем воображении.

Тут как раз Академия сдала отцу одну из своих мастерских, а квартиру посчастливилось найти рядом на набережной, у Николаевского моста, в доме Переяславцева (в этом доме 15 августа 1877 года я и родился). Со всех сторон поступали заказы. Брюсов напишет статью.

Всё тот же мне знакомый обширный, округленно-плотный, бородатый лик, буйные кудри, сжатый тонко-очерченный рот. К. маковский стал постепенно отходить от коллективных форм художественной жизни, Выработав свой собственный изящный и эффектный жанров стиль и приемов живописи, превращаясь в "маэстро" с определенным кругом излюбленных тем. Вооружась альбомами, в поисках художественных впечатлений, ездил он за наступающими русскими войсками по болгарским пепелищам и зарисовывал по пути пейзажи и типичные фигуры, холстами и красками. Сначала он пришел в себя. Отец, всмотревшись в лицо императрицы, решил, что прическа ей не «к лицу».

(Бенуа возглавлял одновременно, с 1901 года и «Художественные сокровища России», возникшие при Обществе поощрения художеств, он справлялся с задачей образцово, пока не сменил его Адриан Прахов, поверхностно-образованный профессор-выскочка, загубивший прекрасное начинание). Посидели, вспомнили кое-кого из петербуржцев. В начале революции кипучей была его деятельность на юге по спасению знакомых незнакомых и ему писателей и общественных деятелей от большевистской расправы. Вспоминаются скитания no-грибы в роще «Березине» или просто, от нечего делать, по грандиозному парку с липовыми и кленовыми аллеями, с мостиками над искусственными прудами и беседками (одна из них называлась беседкой Глинки, композитор в ней писал «Руслана») поездки в линейках и шарабанах на сахарный завод Тарновских или на молотьбу в пшеничные поля дубовыми и березовыми лесами пикники на лесных полянках церковные службы в высокой шатровой церкви, куда помещикам не приличествовало ходить пешком, хотя стояла она от дома в каких-нибудь двухстах шагах: полагалось ездить к обедне в экипажах, запряженных цугом длительные чаепития на террасе среди благоухающих цветочных клумб шумные завтраки и обеды (дети за отдельным столом, «жабокриковка» величал нас Василий Васильевич) в длинной столовой, где стол накрывали обычно человек на двадцать пять и за каждым из сидевших ближе к хозяевам стоял лакей-казачок (синий кафтан и пунцовый кушак) оживленные вечера, на которых отовсюду съезжавшиеся соседи то быстро кружились под рояль в вальсе deux temps, то носились галопом, то выделывали фигуры котильона и, в мазурке, кавалеры лихо отщелкивали замысловатые антраша. Лед на Неве тронулся. Помню, эти юношеские стихи Осипа Эмильевича (которым он сам не придавал значения впоследствии) ничем не пленили меня и уж я готов был отделаться от мамаши и сынка неопределенно-поощрительной формулой редакторской вежливости, когда взглянув опять на юношу я прочел в его взоре такую напряженную, упорно-страдальческую мольбу, что сразу как-то сдался и перешел на его сторону: за поэзию, против торговли кожей. Я абсолютно не представлял себе ее внешности.

Между певцами на этих вечерах выделялась юная Александра Валериановна Панаева, с нею моя мать тотчас сошлась, возникла глубокая и длительная привязанность. Тогда началось его странствование белу по свету и встречи в заморских далях с разными мудрецами. Из начатых в Ливадии портретов ни одного закончить тогда не пришлось. Но чудо совершилось.

Особенно был дорог хозяину дома портрет его жены, выполненный К. Е. Всматриваюсь Вон там мой угол с и игрушками ниша в стене с полками для книг, «Просыпаюсь, боярский, а там большущий старинный дубовый стол, при нем скамья с откидной спинкой. Супруги брата Михаила Дмитриевича Бутина, смерти После Капитолины Александровны Бутиной, она возглавила Софийскую женскую гимназию, Николая Дмитриевича, опекала сирот. Он любил эту бутафорскую забаву, порой и вдохновлялся ею, замышляя новое произведение. Может быть тогда и задумывал Константин Егорович какую-то картину на тему 1-го Марта, но, видно, вскоре отказался от нее: сюжет не отвечал его творческим настроениям, он был уже захвачен московской Русью, замышляя свой «Боярский пир» и начинал писать к нему этюды. На Ивановской улице, Этот холст получил я от матери в подарок он висел у меня, до самой революции.

От стихов, действительно, веяло немножко шабашем но сердце девушки отдано рыцарю, «обагрившему кровью меч в дверях пещеры Вифлеема» Она называла себя также «инфантой» и жаловалась на безысходное одиночество, от которого не спасал и «Святой Грааль, в себя принявший скорби мира». И вот, Вдохновение постепенно накатывало на меня, захлебываясь, шатаясь, я стал бормотать замогильным рифмованные голосом строфы, тяжело дыша на расчитанных паузах. Нет больше ни празднеств, ни музыки.

То усиливался, Высокий пронзительный вой замирал, то и ему вторило что-то похожее на далекое угрожающее гудение. Мою мать Любовь Корнеевна недолюбливала, относился Отец к ней прохладно, хоть и была окружена ее заботой. А соблазнительно, на вид конфеты были отличные.

Они научили меня многому. Можно быть разного мнения об историческом значении «эволюции» Дягилева, его неугомонных поисков непривычного, парадоксального, нарушающего эстетическое благоразумие. Но входящих в нее художников отличают оттенки мечты, каждый ретроспективист по-своему Сомов отдает дням минувшим (будь то пудреный век или тридцатые годы) тоску свою и насмешку. Дело ведь не в моем сыновнем ощущении (тут всё становится автобиографичным, а я меньше всего намерен говорить о самом себе), дело в художнике Константине Маковском на фоне вскормившей его эпохи.

Всё замечали, угадывали, прислушивались к речам взрослых и, пользуясь всяким поводом, ускользали в свою волшебную действительность от надзора бонн и гувернанток, не слишком считаясь с француженками, швейцарками и немками, которым нас доверяла мать. В этих воистину необыкновенных очерках полных терпкого психологизма, поэт, философски обобщая, разоблачает себя с выстраданной откровенностью. Но с творческим духом как справиться. И тотчас посыпались, Проснулся я от сильного толчка, куски с извести треснувшего потолка, наполняя комнату пылью. В своем многообразном художественном творчестве, не меньше, чем в писательстве, он сказывается весь: противоречивый, увлекающийся «гурман» художеств, энтузиаст, глубокий эрудит и фантазер. Не признанном еще ничьим судом, Помимо редкого вкуса и умения ценнейшее угадывать в художественном явлении, подающем подчас только смутные надежды, помимо дара прозревать талант в художнике, помимо способностей администратора, благодаря которым ему удавалось выкручиваться из самых сложных материальных передряг, разве без любви самоотверженно-упорной, без любви благодатной сделаешь то, что сделал Дягилев.

Читавший стихи подходил к налою и, смотря на череп, скандировал свои строфы. Урусова, Кони, Герарда, Андреевского, Нечаева. «И жена ваша, красавица, наверное одобрит. С ним, удерживая его от падения упал и брат-охранитель, прикрыв его своим телом. Начал печатать статьи по вопросам искусства с 1898 года.

Мать подтвердила (не так давно), что действительно тогда для прибывавших в столицу раненых в патриотически настроенных семействах щипали корпию. И с какой силой вырывается иногда из его строф голос именно любви (не только любви отвлеченной, а любви кровной, биографической), с какой убедительностью, например, свидетельствуют о ней в «Кипарисовом ларце» «Трилистник соблазна» или «Трилистник лунный» или «Струя резеды в темном вагоне» из «Складня» «Добродетель». И сочинял он вслух, словно выпевал словесную удачу. И обстоятельный отклик на всё. Из всех тогдашних поэтов Петербурга ни один не нуждался до такой степени. В жизни чаще всего вспоминается мне Мандельштам смеющимся, вдохновения Ветер проносил его поверх личных испытаний.

Названа поэма «Повестью о Светомире-царевиче». Сам он шутливо называл его «сердцем лани»: В этом четырехстишии каждое слово свидетельство о самой сущности его мироощущения. Чрезмерную уступчивость, Но по-детски застенчивая улыбка выдавала характера, слабость незащищенность от посторонних влияний.

Разойдясь с Волошиным, она сохранила с ним товарищескую связь. Отсюда восторженная любовь Мандельштама к латыни и особенно к древнегреческому. Как-то прочел я ему «Безмолвный край» и несколько еще юношеских моих стихотворений. Из писателей часто заглядывал к нам (помню его еще в доме Менгдена) Иван Александрович Гончаров, незадолго до своей смерти. До нельзя упростил он «пессимизм» поэта, не захотел вдуматься в его «испуг», свел этот испуг к почти животному страху уничтожения в связи с сердечной болезнью Нет, люди такого духовного склада, как Анненский, не боятся физиологически смерти. Беден был, очень беден, безысходно. Стихи В. И.

Боборыкин, Лихачевым, Полонский, Кони, Милюков, Батюшков, П. Виноградов, приезжавший иногда из Лондона – Соболевским, С. Д. Шереметевым, тети у Кати свои. Вместе путешествовали мы по Европе, с ним в течение долгих лет мы были неразлучны в его семье был я принят как родной, ездили в Испанию исколесили Италию, как-то ненароком попали даже в Соединенные Штаты. К сожалению, Изредка иные из портретов бывают, выше всего грудной императора портрет АлександраII, немного прикрашены Может быть, написанный одним горячим взмахом через несколько часов после кончины государя.

Может быть, Добролюбов слушал, но казался сосредоточенным и не слушал, совсем растроганным и благодарным. Детей у них не было в ту пору, я принят был как балованный племянник. Она охватывает три царствования и начинается еще при Николае Павловиче. Мне уже разрешалось, однако, выходить из дому без всякого надзора. Хоть кого уговорит, убедит, заставит сделать по своей указке.

В своей душе я ношу образ Мефистофеля, который мне так и не удалось воплотить. Как велика его заслуга в современном возрождении балета и что дал он искусству танца. Нельзя было назвать его красавцем (как Философова, который действительно поражал и сложением и античной красотой лица), но всё было в нем выразительно и нарядно. Какое время занял бы спектакль с такими колоннами, Можно себе, представить что для выполнения рисунков в указанном масштабе пришлось бы строить особый театр, не говоря уж о том. Но Волошин над этими житейскими последствиями не задумывался.

И наружность непривлекательная и здоровье слабое. «Проэкзаменовав» меня, он дотронулся пальцем до моего лба и торжественно произнес из Энеиды: «Tu Marcellus eris. ». Влюбились в нее все «аполлоновцы» поголовно, никто не сомневался в том, что она несказанно прекрасна и положительно требовали от меня те, что были помоложе, чтобы я непременно «разъяснил» обольстительную «незнакомку». Буквы паутинными петельками давались с трудом кажется ни одного стихотворения толком и не я прочел тогда. Он ближе к символисту-Гёте, сказавшему, что «всё преходящее символ». Да это и не могло быть ответом на тяжкое оскорбление. У нее рыжеватые, Еще после нескольких писем и телефонных бесед с таинственной Черубиной, цвет лица совсем бледный, бронзовые кудри, ни кровинки, но ярко губы очерченные со слегка опущенными углами, а походка чуть прихрамывающая, как полагается колдуньям – выяснилось.

Великолепен был он в Мефистофеля партии Бойто, Правда, но следы первоначального гротеска и тут сохранились. В искании и труде и молчании среди молчаливого трудящегося народа, Несколько лет я провел уединении в и в духовной пустыне. На колени-то встану, а подняться и не могу. Если угодно: живопись приближающаяся к иллюстрации, к цветной графике. «Последнее драматическое его произведение, говорит Вячеслав Иванов в замечательной статье, посвященной Анненскому, лирическая трагедия «Фамира Кифаред» кажется как бы личным признанием поэта о его задушевных тайнах под полупрозрачным и причудливым покрывалом фантастического мира, сотканном из древнего мифа и последних слов позднего поколения» «Страдание для него отличительный признак истинной любви, всегда так или иначе обращенной к недостижимому».

Копию Маковского с портрета тропининского не отличить было от оригинала, Живописную манеру последнего он усвоил в совершенстве. Ваш дед не Егор Иванович Маковский – не «Нет, знаете, а Карл Брюллов, с хитрой усмешкой отпарировал Грабарь. Что за собой повлечет осуществление желания, Но одновременно получил он пророческий и дар видеть заранее всё. Читал он их не без толку.

Удивительно запоминаются в детстве некоторые речи взрослых. Ранние стихи Мережковского, Минского, Зинаиды Гиппиус, Федора Сологуба, были тоже только «слишком ранние предтечи слишком медленной весны». Вряд ли занимали Дягилева проблемы отвлеченно-идеологического порядка (не могу себе представить его за чтением метафизического трактата) тем более ветвистым словопрениям, русским спорам «без руля и без ветрил», внимал он с заметным равнодушием на собраниях «Мира искусства» чаще всего мотал себе на ус и только, а если и скажет что так примирительно и кратко, словно нехотя уронит замечание своим петербургским говорком немного на э, приберегая свой словесный «запал» для дела, для практического осуществления. В тот же вечер ее оперировали и это спасло мать, можно сказать, в последнюю минуту. Филолог-эллинист по специальности, по профессии педагог (директор Царскосельской гимназии, а затем инспектор Петербургского учебного округа), всезнающий философ, собеседник обворожительный в кругу друзей наедине с собой он был поэтом, обрекшим себя пытке богоборческого отрицания и призраку смерти, которую ждал каждую минуту, не веря в потусторонний мир и терзаясь своим неверием Явление сложное и в этой сложности многозначительное, особенно для нас, свидетелей национального светопреставления, личность, одаренная свыше меры и писательская совесть, вкусившая от всех отрав европейского «конца века» и, вместе с тем, столь русская.

Без заботы о выработке рисунка, Скорее намеки, уверенного в своей сновидческой непогрешимости и иногда небрежно написанные быстрые силуэты импровизатора. Из юристов назову Утина, кн. Он был и остался поэтом Божьей милостью вдохновенным, волнующим пусть не столько пафосом чувства, сердца, сколько пафосом мысли и всё же отразил он полнее, чем кто-нибудь другой, порыв своего века к И всё-таки лет за пять до смерти в нем опять проснулся лирик день за днем с начала 44 года написан им стихотворный цикл «Римский дневник».

Началось мое участие во всевозможных картинах отца. «Аполлонизм», близкий художникам «Мира искусства», примкнувшим к журналу, остался незыблемой идеей журнала и ее целиком восприняла «молодая редакция» с Гумилевым, Кузминым, Гюнтером, Осипом Мандельштамом. Пока моя мать не вернулась из заграницы, Целую зиму, на попечении моих дяди с тетей Султановых, я в оставался этом интернате, у которых я проводил праздники. Да и не помню, чтобы он кого-нибудь звал к себе. Именно эти-то пожалуй самые удачные – так же как этюды природы под открытым небом один в присест, Много портретов написано отцом alla prima. Под его влиянием она увлеклась Штейнером, многие из позднейших ее стихов носят религиозно-антропософский характер.

Какой я Ромео. Шло четыре или пять опер с его участием, в первую очередь «Борис Годунов» и «Дон-Кихот» (Масснэ). Всё это место прежде занимала верфь, грохот строительный с давних петровских времен – шел стук, Много позже я узнала. Невольно после каждой такой строфы останавливаешься, чтобы взять дыхание для следующей.

Безукоризненные визитки и вестоны отмечались петербуржцами без не насмешливой зависти, Его цилиндр. Жена Родивоя умерла от родов, оставив ему дочку, ровесницу Светомира. И оказалась права».

К тому же и парк ни на что не похож». Я слишком любил жизнь и это мешало мне всецело отдаться искусству". Но стряслась опять беда, мать снова простудилась, на этот раз подкосил плеврит. «Повесть» предстояла Вячеславу Иванову как органическое целое. Был ли он им.

Сверху, а вот берег издали, длинные борозды меж, поле хлебом с в копнах, клин морского заливчика и покатые холмы на горизонте огромные серые облака обступили кусочек синего неба. Константин Егорович как-то предложил ему поехать в оперу и занять его место в партере. Почти весь иллюстрированный материал пришлось добывать заново. Сам он называл многоликие образы свои гиперболами. Ни одно дело не поглощало его всецело в душе его всегда оставалось какое-то пустое место, какая-то душевная пустыня, самое страшное в жизни скука.

Помню, особенно поразило его однажды то, что я в мои молодые годы осилил книгу Милльса о «Философии безсознательного» Гамильтона. Шувалов, сын Булгакова, гр. Но полушутливая, Авторы готовы были выслушать замечания о тех или других своих промахах, с какой Анненский давал характеристики, задорная всматриваясь непринужденность, в личную сущность каждого автора, вдобавок известное кокетство, с каким он стилизовал свою критическую прозу, решительно не понравились. Извозчик, у его гроба, на нем Константин Егорович в возвращался свою васильеостровскую мастерскую, был опрокинут трамваем удар головой о мостовую вызвал поранение, потребовавшее операции – в сентябрьское утро 1915 года, Только раз, я пристально всмотрелся в него как взрослый Смерть произошла от несчастного случая. И вдруг как-то уже к ночи, только вернулась она домой звонок.

Пускание парусных корабликов по глади игрушечного моря – здесь процветал спорт любимый мальчиков, Как и нынче, ровесников моих. Ораторски не гибкий, а в дружеской беседе голос окрашивался его, тончайшими оттенками чувства. В те дни появились московские гости: князь Сергей Трубецкой (автор «Логоса») и Лопатин, которого друзья называли Левушкой, Соловьев подтрунивал над ним за какую-то его теорию о «семи душах». Залитый сверкающим светом, Но он не умел горевать продолжительно Средиземный африканский юг и восточной сказочной узорностью, сразу обворожил и его солнцем и богатством туземных типов. Это будут близнецы и поэтессу и поэта, поэтические скажем, близнецы Крюковы, брат и сестра.

Я бросился от нее в спальню к матери. Что сам ты ничего не можешь, Или с возиться чужими талантами и сознавать, откуда там веселости. Его поверхностность, Легкий успех К. Маковского, огромное количество типологически сходных произведений стали причиной отрицательного отношения к его творчеству впоследствии им достигнутый "автоматизм" письма. Хотя и по-русски неправильный глубоко нос сидевшие глаза стального цвета смотрели пристально, с некоторой надменностью заострялся прямой, не меняя направления на прекрасно очерченный прямой лоб свисала густая прядь темных волос с проседью. «Нет, ничего Помилуйте», ответил отец неуверенно (Загоны и ему не нравились).

Всех пытал он о том, как использовать ему великую власть от стрелы Егория. Зовут молодого баса Шаляпин. К весне мы отправились в горы. Это не мешало им при случае проявлять свое августейшее «романовское» высокомерие. В сцене с матерью он держит себя, как судья непогрешимый, бесповоротный.

Он умер только в 84 году, мой отец не поддерживал с ним отношений. Не помню ни одной ссоры его с матерью, ни одного сказанного им резкого слова. Он не был согласен сидеть иначе, Подумав, в ложе Изредка устраивались у нас большие приемы, как один, о них потом не долго умолкали толки в Петербурге – Миклуха отказался. В результате у отца осталось одно из бесчисленных «морей» Айвазовского с солнечным небом и лодкой, а маститый маринист получил свой портрет (поясной) за работой, очень удавшийся отцу этот холст до сих пор находится в феодосийском Музее Айвазовского. Врывалась деревня, Масленица тревожила своей буйностью народной чинный Петербург, располагалась станом совсем близко от Зимнего Дворца. Перед туалетным зеркалом, ярко освещенным висячей лампой, Шаляпин сидел в давно-знакомом мне костюме Дон-Кихота (по рисунку Головина) и заканчивал грим, подклеивал клок седых волос к скулам (он почти всегда сам гримировался).

Это и давало право говорить критикам о позднейших его холстах: «блестящи, но поверхностны и редко правдивы». Вся «философия» Гамлета, тот скептический пессимизм безверья и безволья, которым он защищается от велений судьбы, не разбивается ли в прах теми словами, что выкрикивает он в минуту, высочайшего подъема, перед лицом потусторонней правды, приоткрывшейся ему в образе призрака отца на стенах Эльсинора. Главное, с годами силы и стали угасать и, что он так долго считал своим призванием, угасла вера в непререкаемую правду того. У него всегда был в кармане пузырек со скипидаром из которого он опрыскивал себя. От нее не раз слышал я рассказы об этой «ненормальности» философа.

«Француз культурой, русский душой и словом, германец духом и кровью», определяет его Марина Цветаева. Жизнь у Тарпейской скалы давно оборвалась, расчистка старых кварталов подле форума, предпринятая Муссолини, вынудила поэта переехать в другую часть города, на Авентин, на via Leon Battista Alberti (близ терм Каракаллы). Углубиться в роль, вжиться в изображаемое лицо изучить все детали его душевного, бытового исторического облика (когда опера касалась истории), словом создать живой драматический призрак было глубочайшей потребностью Шаляпина-певца. Бывало, Только, мохнатые брови и пристально взглянет своими голубыми немного на выкате глазами дело редко легким кончалось подзатыльником, нахмурит густые.

Однако в лучшей картине раннего периода "Народное гулянье во время масленицы на Адмиралтейской площади в Петербурге" (1869, ГРМ) среди "родовых" примет демократической живописи на темы из народной жизни возникают уже черты, предвещающие будущий стиль Константина Маковского: энергия свободного мазка, яркость и пестрота красок, наконец, выбор "праздничного" сюжета, который более всего соответствовал жизнерадостному темпераменту художника. Недаром тоску свою он величал не только «веселой» (что не поражает после слов о «высоко-юмористическом» существе человека), но и «недоумелой». Раздвинут занавес перед зрителями мастерская Рубенса окруженный дамами избранного общества в костюмах эпохи Рубенс (сам Константин Егорович) пишет портрет жены позирует моя мать, стоя в стильной раме на ней красный берет с белым пером, она такая, какой изображена на упомянутом мною первом ее портрете 83 года.

Какой придается этому понятию начиная с века Эразма Роттердамского, Вячеслав Иванов представитель русского гуманизма и в том смысле, но и всех культурных европейских ценностей и в смысле расширенном как знаток не только античных авторов. И как верилось страданью этой замученной «Христовой невесты», скорбным и мятежным ее признаниям, обращенным к Игнацию да Лайола: Люди, умирающие скоропостижно (как Иннокентий Федорович), не успевши приготовиться к иному существованию в другом измерении, бесконечно изумлены в первое время, что всё вокруг них словно так, да не так Вот спешит он на лекцию и никак не может найти нужной книги (что часто бывает во сне) и тело у него будто невесомое, насквозь стен проходит и предметы, чего не хватишься, ускользают и страшные возникают образы исчадия загробного полусуществования Положение трудное. В Петербурге картина произвела сенсацию, несмотря на суровую отповедь В. Стасова. Почему так любил эту роль и так до слез всякий раз переживал рыцаря Ламанческого. Жужжали мухи и комары. Полежаев, Гинсбург, графиня Полежаева, Бенкендорф, детские портреты Половцовых, Скалой, Подмайер, герцог Мекленбург-Шверинский, Кологривов, дети Оболенские, Солдатенкова, Подгурский, Семянникова, И. Ф. Горбунов, Д. В. Григорович, дочь гр.

В городе к тому же ходили слухи о «уайльдизме» автора, о его франтовстве (гардения в петлице, яркие галстуки, черные лайковые перчатки) и о нравственной распущенности той клики декадентов, к какой он принадлежал Главным режиссером оказался, само собой Паша Гайдебуров. И от краткости, от лаконизма словесных средств только просторнее возникающим образам. Была ли эта страсть главной причиной его охлаждения к своим балетам.

Жалостливость его распространялась и на людей и на природу и на окружающие предметы, так как для него и природа и люди и всякий неодушевленный предмет, всё попадавшее в поле его восприятия, становилось : кроме этого пассивного «я» ничего и не было, всё отожествлялось с ним в процессе сознания. Отец наведывался еще реже и бывал явно озабочен чем-то, необщителен. В Праге и в Берлине выпущено им несколько книг из них наиболее значительны: «Силуэты русских художников», «Итоги современной живописи» и «Народное искусство Подкарпатской Руси». Возглавляемой И. Н. Крамским, в 60-е годы К. Е. Маковский членом был Петербургской артели художников. Заказы посыпались как из рога изобилия, на портреты записывались в очередь. Первая была вдовой генерала Швебс вторую, Корбут по мужу, все звали Крошкой.

Гамлет в этом окружающем его бредовом мире ощущает не людей, а только себя. Даже «бициклов» не существовало, появились лишь первые велосипеды с огромным передним колесом и малюсеньким за ним, любители вскакивали сзади, на ходу. Даже дорожный товарищ не заметил бы, в Никто этот час, что деется в душе странника, не узнал. Да и не он один. Что традиция сохранилась, Важно именно то и таким образом обеспечилось развитие дальнейшее этого стиля.

А около четырех прибывший гоффурьер повез отца в Зимний Дворец, Покушение в произошло половине второго. Но оказалось, Текст было хотел писать сам, восторженным поклонником Шаляпина, что одним из моих приятелей, Эдуардом Старком, подходящий текст уже написан. Яблоновский напишет статью. Он хотел жалости к ближнему, обреченному вместе с ним на призрачную «голгофу жизни», но сердце его было создано любящим и как это свойственно людям глубоко чувствующим стыдливо-робким в своей нежности.

Застреленный в затылок Гумилев в подвале Чека, сам себе напророчивший страшную гибель, такую внезапную, всех удивившую в свое время и Волошин, медленно умиравший много лет, хоть и он предчувствовал неумолимый рок Еще в 1921 году, лежа на койке феодосийской больницы, тяжело болевший поэт написал стихи «На дне преисподней», посвятив их памяти Блока и Гумилева, того самого Николая Степановича Гумилева, который двадцать два года раньше стоял перед его пистолетом из-за женщины, оскорбленной им, Гумилевым, как мы знаем теперь и призрачной и вполне реальной Черубины де Габриак Вот эти стихи: Многие петербуржцы еще помнят вероятно это имя. Как же быть. Он высказывался без обиняков: «Oh, cette musique russe, quelle peste» Дочь ее пела, а сын Поль был скрипачом. Неразрешимые для нас вопросы, Внутренний двор с прямыми дорожками вдоль строений вместе с задворками домов вдоль набережной и следами прежних каналов засыпанных таил загадки. Потребовалась квартира попросторнее. Многие сочинены по образу сказочно-народных, Имена героев, Боривой, как Володарь, Горислава, Отрада, Радослава и т. д., придают характер рассказу традиционно-русский. Попова), гр. Книга была издана образцово-изысканно (красивее никогда, кажется, не издавали у нас): более шестидесяти портретов hors texte гелиогравюрой и около сорока в Приложении, с краткими биографиями изображенных лиц.

«Анненский часто писал свои вещи заново по несколько раз и в разное время, благодаря чему некоторые стихи имеют по два и более черновиков, частичных и целых» Характерны в этом стихотворении образы Анненского-символиста и вообще вся манера его чувствовать и выражать: слова не сами по себе и не обозначенные словами реальности, а то, что между словами и притом психологически сущее, пережитое. Женственно-мягкому и чувствительному Максу, Пусть характером эта мужественно-волевая женщина с ястребиным профилем полной являлась противоположностью ему, отвлеченный романтизм, мечтательность, характерные для него, тоже ведь черты не русские. Девочкой лет двенадцати этот портрет en pied был написан маленьком в дворце Петергофа, Из царской семьи позировала ему только Ксения Александровна, в 1887 году. Смысл повести общечеловеческий и, может быть, эсхатологический, насколько дозволено судить о «Светомире», не имея перед глазами всего текста. Скажу попутно, что это первые строфы, о каких я услышал компетентный отзыв. Помню мое смущение и гордость: «Вот как отца чествуют и ценят» Дети гораздо глубже чувствуют и понимают жизнь, чем это обыкновенно кажется взрослым. Участие отца на первой международной выставке в Антверпене оказалось его триумфом. Уж виден Петр Великий, Скоро и Сенатская площадь, проходим бокового мимо павильона Адмиралтейства.

Написанную в 1910 году в связи с празднованием 50-летия его художественной деятельности, Так заканчивал свою краткую автобиографию, профессор Константин живописи Маковский. Скончалась Екатерина Александровна в 1900 году в возрасте 43 и лет похоронена в Красноярске на Троицком кладбище. Полотна, обращали на себя общее внимание – подписанные Константином Маковским, в следующем году разрыв произошел с Академией и начались выставки Художественной артели и Передвижные. Глава «Символы красоты у русских писателей» начинается так: «Поэты говорят обыкновенно об одном из трех: или о страдании или о смерти или о красоте».

Латыни и математике оказался давнишний эмигрант по фамилии Алексеев, Моим репетитором по русскому языку, в огненно-рыжей бороде, маленький, очень и знающий приятный. Пора серьезно вчитаться в его стихи. В книге изданной в Брюсселе Ван Оостом, посвященной этой замечательной выставке, помещена статья С. Маковского «Русские комнаты». Неизменно своим весторженно-задыхающимся голосом читал он мне стихи.

Хотя и недолго, Преподавал нам, единственный, отбывавший тогда воинскую вольноопределяющийся повинность Крэмер, кажется, ученик Константина Егоровича. Обаятельную внешность, трудолюбие и жадность к утехам жизни, привычку к быстрым решениям – беспечную праздничную веселость нрава, матери Рассказы живо рисуют фигуру Константина Егоровича в эти его молодые годы. И даже от счастливого остаются и детские страхи, Безоблачное детство не общий удел, но ведь известно: хорошее лучше помнится и детские обиды и разочарования, нежели плохое, на большом отдалении почти и не видать и плохого еще: в детстве хорошее безусловнее, в детстве сознанием управляет не рассудок, а воображение, действительность сливается с волшебной преображенностью иные детские воспоминания в течение всей жизни маячат тенями какой-то страны чудес Именно потому нелегко мне писать об отце дать его образ в полноте, какой он заслуживает. Отворила дверь, а перед ней во всей красе, в папахе, в белом чекмене, с кинжалом, Никита: «Как чорт хорош. » Савина вздохнула и скороговоркой продолжала: Константин Егорович, который сам немного увлекался Савиной, поражаясь ее удивительными глазами с озорной искоркой (несколько позже он написал ее портрет по заказу тогдашнего ее покровителя помещика Коваленко), не вытерпел и тоже уехал, хотя без воинственных намерений, на «театр военных действий».

И рядом с этим портреты сановников (всё хорошие знакомые Маковского) вышли у него до жути символичны. Конечно, это признание современников и официальные награды не указ для историка живописи. Доживала свой век в одном из флигелей и старенькая бабушка, мать Василия Васильевича.

Старый граф, приехав ненадолго, обворожил нас своей барственной простотой и любезностью такими были, вероятно иные вельможи в век Екатерины Приезжали проведать мать, выздоравливавшую после грязевых ванн и друзья из Петербурга между ними самым неизменно-верным оставался А. П. Плетнев (родной сын «пушкинского» Петра Александровича Плетнева и Александры Васильевны, которой А. Ф. Кони посвятил несколько страниц в своей книге воспоминаний, а Тютчев, за год до смерти, свое удивительное стихотворение «Чему бы жизнь нас ни учила», старушка воспитывала своего внука лицеиста и умерла только в девяностые годы). В значительной степени, к театральному эффекту сводил он и весь замысел к соединению или более менее гармоническому более или менее портретных подобий изобразительное внушение. Но он о себе не напомнил, на этом концерте столкнулись они опять ненароком. Не надо забывать, что словесную фонетику он называл «служанкой серафима».

Разыгранную подходящими по внешности актерами в одеяниях эпохи, Константин Егорович действительно представлял себе историческую картину застывшую как сцену. Отец продолжал жить на Гагаринской набережной (в доме Муханова, нижние этажи занимали герцоги Лейхтенбергские с женами Николай, Евгений, Сергей и Георгий Максимильяновичи). Итальянец в красном колпаке, По утрам веселая перекличка разнощиков, целует итальянку, свою вытянув губы, да так убежденно – а на стене яркая олеография. Дягилев был суеверен и мнителен (как часто очень крепкие здоровьем люди), боялся заразы, в особенности почему-то сапа, не терпел улицы с извозчиками и ломовиками и для безопасности (не только из щегольства) завел себе одноконную каретку в английской упряжи.

Прочел я, например, вовсе «запретного» автора Золя. Даже в присутствии гостей то и дело подходил к высокому в пюпитру углу комнаты и строчил что-то. Что сталось с ними потом не знаю. Оставшись за бортом Академии, они образовали свою «С. -Петербургскую артель», а из нее выросло Товарищество передвижных выставок. В первое время этот страннический восторг (то, что Флоренский называл «влюбленной жалостью о всём сущем») он выражал стихами и стихи его почти всегда звучат очень подлинно по-народному от сердца и от полноты слияния с народом, без сентиментальной рисовки и литературной вычуры Вот, например, строчки, сочиненные им «на пути из Нижнего в Балахну»: «Странник в желтеньком полушубке идет по дороге. Разумеется, Но, я промолчал Свидание с отцом только мелькнуло дня через я два уехал в Москву.

Он дерзил им, правда иногда и не по заслугам, но с какой страстной верой в свою правоту. Таким образом молодежь сразу оказалась как бы в оппозиции к одному из «столпов» журнала Вячеславу Иванову. Затем в продолжение шестнадцати лет он участвовал на выставках Товарищества, выставляя также и на Академических (с 73 года): «Странник рассказывает кухарке про святые места» (1868), «Дети катаются на салазках», «Два чиновника в харчевне», «Барин, садящийся в карету и его лакей» (1869), «Похороны ребенка в деревне» (1872), «Ужин в поле во время жатвы», «Дети в лесу», «Урок пряжи» (1874) и т. д.

Часто бывая у моего приятеля Феди Случевского, лицеиста (и его сестры Сони), я встречался с их немолодым уже дядей, поэтом Константином Случевским. Под маской безумия, надетой им после первого действия, как бы застывает, каменеет нежность «скорбящей души». Сводить горение Дягилева к погоне за эффектом новизны, за скандалом среди «отсталого большинства», говорить, что в конце концов его деятельность свелась к импрезарской удачливости, что он не был творцом, а только честолюбивым пропагандистом чужих дарований и что деловая его смелость, переходившая нередко границы дозволенного, питалась прежде всего привязанностью к широкой жизни какая ересь. Тебя Брюсов, например, будет колоть стихами Петухова: «Вот если бы г-жа Цветаева, вместо того, чтобы воспевать собственные зеленые глаза, обратилась к родимым зеленым полям, как г. Петухов, которому тоже семнадцать лет» Петухов станет твоей bete noire, Марина, тебя этим замучают, Марина и ты никогда понимаешь. Так вспоминается ненаписанная им «живая картина» завершившая один из спектаклей у нас в доме Паулучи.

Другая девочка Маня (дочь Марии Егоровны, Смирновой по мужу, С. М. ), ее кузина, пела целый день бородинскую «Спящую Княжну». В эмигрантских газетах были некрологи. Тот вскочил навстречу, Узнав непрошенных гостей, как Дягилев, но не успел двинуться с места, без лишних слов, снял свой цилиндр и, нахлобучив на его голову нововременского зубоскала, прихлопнул сверху.

Озаренной и озаряющей, Холодом отчужденности, прямой в фигуры темном византийском кафтане, веет от его высокой, словно скользящей на краю пропасти, по дороге к смерти. Егор Иванович был энтузиастом искусства, ходил на толкучку в поисках редких гравюр, копировал «маленьких голландцев» и делал всё для того, чтобы дети стали художниками. Однажды мы остановились в гостинице напротив, на улице Риволи. Страдалец нового времени лишен этой опоры коллективной мудрости. Незадолго до его кончины, я видел его единственный раз, очутившись с матерью в Москве, 1886 в году. основал художественный журнал «Аполлон», который редактировал затем в течение почти девяти лет, вплоть до октябрьской революции 1917г. Сохранилось всего два корректурных экземпляра.

«Помнится мне «Луг» отца, весь цветущий и другие этюды с натуры. А между тем во второй половине XIX века слава Константина Маковского и в России и за ее пределами была несравнимо выше известности Владимира Маковского и других художников демократического направления. Но вот и утверждение того же в прозе. Гончаров махнул рукой и сказал, поморщась: «Притворяется. ».

Живое – конкретное впечатление переходит в какой-то образ трансцендентной сущности и больше того. Ты увидишь (разгораясь), как их через десять дней вся Москва и весь Петербург будут знать наизусть. Пронизанный светом мировой гармонии, Весь внутренний его мир, рухнул в уродливой тьме народного и всемирного бедствия. Но Брюсов умер в октябре 1924 года Получал ли Макс и позже какой-нибудь писательский паек.

Что каждый из них мечтатель по-своему, я сказал, ближайший к Бенуа мастер этой плеяды, что Константин Сомов, как будто и не живет вращаясь настоящим, в заколдованном королевстве кукольных призраков, с которыми он породнился душой, женственной, отдающейся наваждению Бенуа, напротив, человек очень современный, человек воли, темперамента, стремящийся вперед, не склонный вовсе к созерцательной меланхолии. Часами рассказывала, неумная, как умела, о звездных и мирах о существах бесконечно-малых в капле воды – прескучная старая дева с причудами, Нашей очередной гувернанткой оказалась m-lle Marie, но считавшая долгом посвящать детей в тайны мироздания. Около бесчисленных водоемов и вот сходятся опять, придворные дамы в расписных портшезах и кавалеры с преувеличенными прическами, на украшенных статуями площадках из-под торчащими камзолов шпагами и огромными пряжками на башмаках.

Он считался членом редакции «Аполлона» до выхода первой книжки, когда этот неукротимый идеолог аполлонизма (в то время) выступил против всех сотрудников журнала с принципиальным «разоблачением их декадентской порчи. От него несло свежестью и силой. Сказал себе: «Тоже буду знаменитым художником». С тою же легкостью разрешал задание любое и, Он отдал дань всем родам живописи, почти всегда с одинаковой приблизительностью, к сожалению.

Гончаров, по словам матери, был стариком до нельзя приветливым и благожелательным. Дашкова) с дочерью, гр. Чопорную публику за столиками явно покоробило Но, признаюсь, в этом «жесте» была подкупающая непосредственная грация. Между тем «Аполлон» главное внимание сосредоточил именно на поэзии, его родоначальниками явились не столько художники, сколько поэты-новаторы лишь благодаря им и мог журнал обрести свой лик. Даже маскарады, Часто устраивались у Виардо вечера, на из одном них Тургенев появился русским парнем в косоворотке и шароварах. Не долго думая, я настрочил длинную хвалебную статью.

Популярный уже в то время художник Маковский и вся его семья просто новой бредили музыкой, Так, как залучить к себе ее представителей, не знали. Париж был сразу ошеломлен, побежден, охвачен восторгом. Рукописи не читались и никакой программы заранее не устанавливалось, я окунулся в атмосферу исключительно вдумчивого и всеискушенного искусству служения Разговоры велись общего характера – не чисто-редакционные.

Он спокойно выжидал, когда я выберусь, взял пистолет и тогда только я заметил, что он, не отрываясь, с ледяной ненавистью глядит на В., стоявшего, расставив ноги, без шапки. Будем справедливы, признаем что «непостоянство» Дягилева происходило не только из желания угодить моде или парадоксальной необычности. Картины складываются непроизвольно, одна за другой. За погибающих в бурной степи, Но в глазах его тихие слезы молитвы о всех и за всё, за всех трудящихся, за плавающих, за младенцев и за разбойников, за всякую травку, за скот милый крестьянский живот, за поля и за лютых зверей, за свободную птицу, за всякую песчинку земную, за небо и землю, за долины и за горы, всех богатых и нищих земли. Нехотя раскрыл я листки и стал бисерные разбирать строчки – Не простой отговоркой нерешительности звучала его угроза молящемуся Клавдию.

Военные успехи Лазаря увенчались громкими победами и народ прозвал его Владарем. На одном В. Д. Набоков прочел дифирамбическую похвалу Диккенсу (придирчивый Боборыкин корил его: «Почему, читая по-русски, вы произносите «Дыккнс», а не попросту «Дикенс». ). В доме Маковских поставили даже «Каменного Гостя» целиком (и «Хованщину» Мусоргского, частями, С. М. ) там только и разговоров было, что о новой музыке, о реализме в искусстве и т. д. И, действительно, со дня заключенного между нами «союза» Анненский принялся лихорадочно за статьи и стихи и стал с юношеским воодушевлением вышлифовывать «пьесы» своего «Кипарисового ларца».

Сам Дягилев помню, считался с критическими выпадами А. В. Бундикова так же, как прежде с критикой А. Я. Левинсона, в «Аполлоне», против Дягилева-хореарха, жертвующего в угоду новизне и успеху театральных эффектов высшим эстетическим смыслом танца. Может быть и прозвучали тогда кое-какие взволнованные голоса его искренних поклонников. Не успевшее еще остыть его лицо всё как-то съежилось и было испещрено мелкими от пятнами осколков разорвавшегося снаряда.

Возьмет у него из рук палочку и покажет оркестру, Надо было видеть его на иных репетициях Случалось отстранит капельмейстера, оттенить как тот или другой пассаж. Любил говорить и говорил отчетливо, Когда создавалась аудитория, чеканил слова, властно, точно докладывал, но и тут остроумие преобладало над профессорской точностью, четкость привыкшего к кафедре лектора с сочеталась непринужденной causerie. У многих петербуржцев были свои летние дачи в Финляндии, но многие наезжали и зимой «отдохнуть» под Белым Островом или Выборгом, в пансионах с прославленными шведскими закусками и поездками на бубенчатых «вейках».

Константином Егоровичем Маковским, с моим отцом, было хотя мне уже тридцать восемь лет, связывают меня одни воспоминания детства и раннего отрочества, когда его не стало. Писала стихи и, в 1920 году она работала в Краснодаре, сочиняла пьесы, совместно с С. Я. Маршаком, которые ставил местный для театр детей. Эта необыкновенная девушка становилась для меня именно той, о которой так легко мечтается в молодые годы, той, кого популярный тогда в кругу «Аполлона» Вилье де Лиль-Адан назвал в своем знаменитом романе l'Eve future, той, кому приписываешь все совершенства, подсказанные еще непроученным жизнью воображением. Его мать, Елена Оттобальдовна, с которой он прожил душа в душу почти весь свой век, была немецкого корня (ее прозвали «Пра» в окружении Волошина от «Праматерь»). Только-только вышел первый сборник Бальмонта «Под северным небом» (поэт вернулся из скандинавских фиордов, где «носилась чайка, серая чайка с печальными криками») «Стихи о Прекрасной Даме» изданы Блоком десятью годами позже и уж за ними (кроме первой) прозвучали московские «Симфонии» Андрея Белого, который впоследствии в своих «Воспоминаниях о Блоке», так увлекательно рассказал об атмосфере нарождавшегося двадцатого столетия в связи с пророческими видениями Владимира Соловьева: «Молодежь того времени слышала нечто подобное шуму и видела нечто подобное свету мы все отдавались стихии грядущих годин, отдавались отчетливо слышанной в воздухе поступи нового века».

Второго выстрела не последовало. На нем был цилиндр и сюртук, шубу он сбросил на снег. Хоть и слабее, Тут я испугался и полетел кубарем в нижний этаж к матери повторялись Толчки, еще несколько раз. Третьяковская галерея была к ним равнодушна.

Она продолжала общаться с покойной матерью – в нее от как рожденья бы вселилась душа Гориславы, Отрада росла красавицей и существом вещим. Черты лица и весь бытовой облик подчеркивали этот недостаток гибкости. Маковским. Он сразу испугался: вдруг отрава. Где, Осенью 1897 года я побывал в Киеве, Виктор Васнецов что только закончил роспись Владимирского собора, в сотрудничестве с Нестеровым и Врубелем. Он был необыкновенно широк в оценке чужого творчества. Д. А. Олсуфьев, Л. А. Велихов и др. Огорчаясь на сына, государь проговаривался о суровости наследника, не забывая добавить: «Только ты никому не говори».

Первый номер «Мира искусства» вышел в ноябре 1898 года, но собрания начались за несколько месяцев раньше. Русское общество было потрясено убийством Царя-Освободителя накануне обнародования одобренной им «Лорисмеликовской» конституции, потрясено и возмущено глубоко. Об этом путешествии на Балканы тоже неоднократно говорилось за семейным столом. Мне было поручено написать текст и выбрать иллюстрации. Эгоцентризм и самоотверженное внимание к каждому в приходящему храм Аполлона, своим поэтическим бредом и страстями ума – заполненность собой, Удивительно уживались в нем как бы противоположные черты. Театр всегда театр. Мне предстояло совсем одному добраться из Виллы д'Эстэ в столицу Габсбургов короткого для переезда по железной дороге я был уже достаточно взросл.

Было ему немногим больше пятидесяти лет, когда он стал глохнуть и слепнуть. Он говорит: «Вот часть пророческая пророчество нового завета, пророчество об окончательном преображении вселенной» «Разве невидимый огонь не сильней видимого. Но, Балетные триумфы продолжались, Дягилев себя чувствовал всё более одиноким, оглядываясь на пройденный путь. До того Валерий Брюсов поместил стихи Добролюбова в тонком сборничке «Русские символисты» С мальчишеским задором решили мы проучить гениальничавшего автора «Natura naturaus».

Мы создадим то, чего еще не было т. е. В этом модернизме было ведь и другое: отчужденность от жизни, презрение к «здравому смыслу», мифотворчество игра ума, любующегося призраками, неприятие реализма. Воспоминание Немировича-Данченко красноречиво. Изменилась лирическая его настроенность и, в связи с этим изменилась и манера письма. Но сердце не выдержало слишком сильной дозы хлороформа. Впрочем, «Светомира» можно читать и как написанную в строку прозу «Повесть о Светомире-царевиче» рассказанный миф о некоем государстве, о судьбе его княжеской династии в лице сначала родителей Серафима-Светомира, затем его самого: в детстве, до первой его мнимой смерти и мнимого воскресения затем в годы отрочества, когда он был взят на воспитание некиим пресвитером Индийской земли Иоанном, после чего скитался по миру до второй, подлинной, смерти и наконец должен был он, Серафим-Светомир, просиять после второго, чудесного воскресения в образе Царь-Девицы и утвердить свое благословенное царствие.

Время трагических неудач на фронте и судорожной борьбы черносотенных монархистов с назревающей смутой, всероссийской Время было военное и предреволюционное, сверху до низу охватившей страну. Ал. Серг. Тем временем в литературных передовых кружках стали ходить о загадочной Черубине всякие слухи. Но достаточно было увидеть его в женском обществе, заметить, например, с какой бесконечно-грустной лаской поглядывал он на молоденькую девушку, одну из его племянниц, проживавшую в семье Анненских (он называл ее «серной»), чтобы почувствовать, как этот опасно больной сердцем, преждевременно состарившийся человек глубоко переживал какую-то несчастливую любовь. Может быть, это больше всего и притягивает к нему.

В длинном стихотворении, посвященном Кузмину («Нежная тайна») вспоминается такая строфа: в божественность Христа. » подумав, он ответил: «Конечно, но в пределах солнечной системы» Да, он в Христа верил, но не менее чистосердечно «воззывал» и богов Олимпа и духов земли, продолжающих открываться избранным в «аполлинитическом сне» и в «дионисийском исступлении», послушных магии творящего слова. звучит за мыслью и словами. Неизменно горячо отрицал он «подмену» религии искусством как в пору «Кормчих звезд», так и в последующих своих теоретических статьях до самой яркой из них «Граница искусства» (в «Бороздах и межах»).

Он тотчас велел подать каретку и вместе с Философовым поехал обидчику к на квартиру, Прочитав пасквильный фельетон. Но уже тогда началось поэтическое первенство Иннокентия Анненского. Исполнителями воздушной эквилибристики оказались приглашенные Дягилевым профессиональные акробаты. Затем она перебралась в Петербург там, во время разгрома Академии Наук, была арестована и сослана в Соловки (многим ученым, задержанным вместе с нею, в том числе Булгакову и Бердяеву, была дана возможность выезда заграницу). Когда сестра поправилась, ее и брата Татинька увезла обратно, на дачу под Петербургом. Вы довольны. » «Нет. Всё записывал.

Событие, внезапность, шквал, что-то вроде землетрясения. К тому же университетское естествознание давалось мне нелегко, я только перешел на второй курс физико-математического факультета. Но вели себя чинно и старательно учились. Разрешительным аккордом явилась моя же импровизация (конечно вызубренная наизусть) под воздействием месмерических пассов Михайловского и Гайдебурова. Погодите, придет росистая ночь, в небе будут гореть яркие июльские звезды. На который опираются судорожно-сжатые его руки, Огромный византийский меч, кажется непобедимым мечом Зигфрида.

Не было, кажется, художника взыскательнее к себе. Случилось это уже незадолго до революции, в 1915 году. Но не это существенно. С Шаляпиным, года четыре после неудачных его петербургских дебютов и блистательных Мамонтовских сезонов в Москве, я встречался в течение нескольких недель на Кавказе, в Кисловодске, куда он приехал с молоденькой женой-итальянкой (бывшей танцовщицей Иолой Торнаги). Тогда я попросил приготовиться и начал громко считать: «Раз, два» (Кузмин, не в силах стоять, сел на снег и заслонился цинковым хирургическим ящиком) «Три. Я был свидетелем этого инцидента, взволновавшего петербургские художественные круги, последствием которого явилась, месяц спустя, отставка и самого Сергея Михайловича из-за каких-то пустяковых недоразумений с какой-то не в меру «влиятельной» танцовщицей.

И в гвардейских мундирах, Бывала у нас золотая молодежь и штатская, художники, без которой танцевальным вечерам грозила бы вялость бывали военные в генеральских погонах и превосходительные чиновники бывали литераторы, корифеи итальянской оперы и русские певцы и певицы, композиторы, музыканты, драматические артисты из Александрийского театра и французы из Михайловского бывали очень светские дамы, говорившие с английским акцентом и дамы попроще из чиновного и финансового мира больше Но всего приходило друзей, горячо преданных и Юлии Павловне и Константину Егоровичу, всегда готовых делить с ними досуги. Вячеслав Иванов жену боготворил, ее одну прославлял своим стихотворным эросом. Художник запечатлел ее в своих полотнах «Боярыня Морозова» (1887) и «Взятие снежного городка» (1891), с нее он написал свою замечательную «Сибирскую красавицу» (1891).

Тогда Гумилев крикнул с бешенством: «Я требую, чтобы этот господин стрелял» В. проговорил в волнении: «У меня была осечка». Незлобивость, Простодушие, талантливость щедрая и веселая открывали перед все ним двери, улыбчивая общительность. символами психических актов, а между теми и другими может быть установлено лишь весьма приблизительное и, притом, чисто условное отношение Вся их сила (созданий поэзии), ценность и красота лежит вне их, она заключается в поэтическом гипнозе. Он нигде не терялся и всегда приковывал к себе внимание». Константин Николаевич, г-жа Дурново с ребенком, Г. А. Захарьин (87), гр. Знаю еще, что его стихи «Матрос» ходили в правительственных листовках на обоих фронтах из чего вывод, что матрос его был не красный матрос и не белый матрос, а морской матрос, черноморской матрос». И у всякого театра.

На него ополчился и столичный дворянский мир, к которому он принадлежал по рождению (недаром настаивал, заграницей, на частице де к своей фамилии, что лишено смысла в применении к русским фамилиям, Serge de Diaguilev), а сам путался с «какими-то художниками и литераторами» ополчались и российские интеллигенты, носившие еще сапоги с голенищами и почитавшие мужскую нарядность признаком легковесности и реакционной гордыни. Нет, я далеко не согласен с этим. Не ладившая с матерью, Леночка, получила образование в Швейцарии и ездила в к Россию графу в качестве его воспитанницы.

Задумчивая прелесть Саймы и сказочные озарения осенних закатов, Он был исключительно книжным человеком, его мало в трогали, часы послеобеденных прогулок. Среди сотрудников «Аполлона» начались даже раздоры. В качестве украшателя книги он гораздо свободнее своих соратников по «Миру искусства». Но любовь всегда неудовлетворенная, неосуществленная здесь, обращалась только в «тоску» и рядились в «безлюбость». В сострадании как раз наоборот: человек абсолютно забывает о своем существовании, чтобы слить свое исстрадавшееся «я» с тем «не-я», которому это страдание грозит Сострадание и ужас в своих художественных отображениях не могут перестать существовать в сфере человеческого творчества и потому абсолютно химерично предположение, по которому трагедия осуждается на вымирание» Приобщив дионисийскую музу свою трагедийному, очистительному пафосу, Анненский принялся за переводы Эврипида и сам стал писать трагедии или «вакхические драмы» (по его терминологии), как бы продолжая труд учителя, но внося в классические «ребячьи сказки» трепет и утонченнейшую скорбь своей, такой современной изболевшей всеми соблазнами отрицания и всей русской тоской, души. Там В углу.

Что касается меня лично, то я нужен был ему, вероятно, в этой игре, как пробный камень. Недаром моя мать называла его «человек-песня». «Пансионеров» в Коктебельском «Доме отдыха» бывало достаточно иногда до трехсот за год. От безверья, Если же, то оттого, страдал он глубже и безнадежнее других, всё что сознавал сильнее и окончательнее, чем обыкновенные смертные. На вечерах, с особым интересом она бывала у Рубинштейнов, где собирался музыкального цвет Петербурга. Садились с гувернанткой и Сговаривались мы, прямо на сено, так смешно и лихо неслись по набережной. Февральский карнавал этого года запомнился всего отчетливее – что за целый лицейский я год мог не учить заданных уроков Впрочем, Подготовил он меня настолько хорошо, занятия не мешали мне предаваться ниццким развлечениям.

Он был скромен редкость на и всегда готов радостно отозваться на чужую удачу, Как художник. Изящная, Невысокая, в старомодном шелковом платье, вкрадчивая, кружевная наколка на гладко причесанных седых волосах с пробором, она плавно выступала в своих прюнелевых потирая башмаках, с несколько деланной приветливостью красивые морщинистые руки. Лицо сухое, желтоватое. Весь домашний строй был нарушен приходилось и нам, Целую неделю перед тем дружно работали обойщики плотники и потесниться немного, детворе.

Он желал быть «эготистом» (по его собственному признанию), замкнутым в себе созерцателем внутреннего мира, утверждающим красоту слова, как самоцель, «гипнотизером» (по его же определению), внушающим образы, которые возникают независимо от правды моральных запросов живой человеческой личности. Каирские этюды оказались ценнейшим подсобным материалом вскоре были написаны другие картины из восточного быта: «Факир», «Айша», «Свадьба в Каире», «Похороны» и «Арабка с бубном» (вошли в лондонское собрание Джорджа Эллиота), «Пляска дервишей», «Египетский продавец мелочей» и т. д. Кругом запущенный, Старинный белый дворец с во колоннами вкусе восемнадцатого столетия и леса, разросшийся на много десятин парк вековечный, леса со всех сторон.

Молодой, Ей, он нравился, но уже известной актрисе, но она не хотела уступать его ухаживаниям и, не говоря худого слова, сбежала от него в Киев на гастроли там сняла комнату играла, а в свободные в вечера полном одиночестве раскладывала пасьянсы и задумывалась, конечно о Никите. Раза два гулял я с ним по набережной (остановился он не у себя, а в гостинице «Франция» на Большой Морской). Анненский ошеломил испугал, раздражил и «толпу непосвященную» и балованных писателей, ждавших на страницах «Аполлона» одного фимиама. Популяризацией, с точки зрения чисто хореографической не был ли ошеломивший этот французов привезенный в 1907 году Дягилевым балет скорее упрощением, какими до Дягилева балет почти не умел пользоваться, при помощи других искусств. Гамлет один реален или, если угодно, сверх-реален. К Константину Маковскому молодой царь больше не обращался. Не гражданским свободолюбием загорелась она, русская поэзия, хотя представители ее в «страшные годы России», конечно, призывали политические перемены, от которых зависело всё историческое будущее, она загорелась (часто и в связи с революционными настроениями) тревогой иных, духовных исканий: «декаденты», вскормленные Западом, парнасским эстетством Запада и его «Проклятыми поэтами», легко уходили из кумирень красоты, чтобы молиться по «Книге невидимой». Я стал усердно готовиться к поступлению в Александровский лицей.

Конечно, в полную монографию Константина Маковского, войти должны работы и за эти два десятилетия. Серафиму-светомиру, Но стрела была поручена Егорием ему, ниже самой Царице Небесной и не вправе он был отдать ее самовольно никому. А потом (совсем уже захлебнувшись), нет зачем потом, сейчас же, одновременно с Петуховым, мы создадим еще поэта, поэтессу или поэта. В конце ее важнейшие для хода действия эпизоды проектом остались – Первая часть закончена приблизительно на три четверти. От яркой светотени его «Каира» повеяло чем-то очень новым, непохожим на сумеречную, «битюмную» заскорузлость передвижнических пейзажей (фальшиво-цветистые панорамы В. Верещагина не в счет, разумеется).

О прошлом он вспоминал с покаянной грустью, жаловался на судьбу, называл мою мать «дорогая, милая Юлия Павловна», произвел на нее впечатление очень ослабевшего и физически и духовно старика Она рассталась с ним дружелюбно и ждала новой встречи в Петербурге. Так как логика ума и логика сердца никак совпадали не в этом истерзанном большом человеке, Тщетно. После отправления сына в Индию Отрада сейчас же постриглась и вскоре умерла, По рассказу О. А. Шор, бывшей византийской царицей Зоей, а Владарь позднее много вступил в брак с молодой вдовой и продолжал свои ратные подвиги.

Имевшие у русского зрителя большой успех, После поездки в середине 70-х годов в Египет и Сербию художник выставил две картины, – "Возвращение священного ковра из Мекки в Каир" (1875, Государственная картинная галерея Армении) и мученицы" "Болгарские (1876, Государственный художественный музей БССР). Репинский портрет его висел (временно) в приемной Дягилева. С годами, когда погустели усы и борода, он стал похож на АлександраIII, всех поразил этим сходством (в боярском кафтане, сшитом из старинной парчи) на костюмированном балу во дворце вел.

А вот рассказ Тэффи (из книжки «Воспоминания», Париж, 1931): «К весне (1918 года С. М. ) появился в городе (Одессе С. М. ) поэт Макс Волошин. Наполненные версальскими этюдами, Несколько раз захаживал я к нему в кабинет-мастерскую на Острове Васильевском он раскрывал передо мною папки итальянских озер, видами Бретани, Крыма, эскизами костюмов и декораций для театральных постановок. Рядом был столик, на нем бутылка шампанского и бокалы. Надо ли напоминать, что еще Гёте (в незабываемых страницах «Вильгельма Мейстера» о «Гамлете») признал ключом ко всей трагедии возглас, каким она начинается, после того, как Гамлету открылся его страшный жребий и прозвучал голос рока из «страны безвестной» вечной молчальницы Смерти: Но античные герои не боролись, как Гамлет. Их связывает, однако, то, что все (сто двадцать) написаны одно за другим, без перерывов и в них лишь изредка обнаруживается желанье поэта сказать что-то герметически-пророческое. «На кого он был похож.

Не думаю. Ренану, Фейербаху – экзальтированная гордыня гениального Конечно, писателя, дилетантские толкования Евангелий, решившего начать историю христианства сначала, сродни позитивной критике XIX века. Играла в местном самодеятельном театре, Мария Александровна была нерчинского членом кружка любителей музыки и литературы. В Черубину «влюбился весь Аполлон имен не надо ибо кстати, носители их уже под землей, будем брать Аполлон как единство, каковым он и был, перестал спать весь Аполлон, стал жить от письма к письму весь Аполлон, захотел увидеть весь Аполлон – в которых, я приведу из него несколько строчек, упоминается мое имя.

Я похоронила себя и никогда уж не воскресну Цветаева Марина упоминает, Похоронив Черубину и об эпизоде с Димитриевой Черубиной, между прочим, со слов самого Макса. Гордо откинутая голова со срезанным затылком и непокорным коком волос над высоким лбом, глубоко сидящие, небольшие, холодно-голубые глаза (разбойничий «белый» взгляд) в очень светлых ресницах и широко-открытые вздрагивающие ноздри короткого носа облик русский с явной примесью финско-поморской крови. Не на меня сшитый, Фрак, вероятно, сидел на не мне, совсем безукоризненно, манеры у меня были застенчиво-угловатые и за спиной я в салоне слышал по своему адресу смешки людей, понимавших, очевидно, толк в портновском деле и в хороших манерах». Это была моя последняя зима заграницей.

Отец влюбился с первого взгляда и не отходил от нее весь вечер. Оболенским). с начала 20-х годов, Дягилев стал перманентным «революционером» и в глазах иностранцев каждый новый его балет приобретал характер сенсации и вызывал у одних неумеренные восторги, у других резкое осуждение.

Экспансивно ласков с нами, детьми, он не был, но никогда и не раздражался обидно. Из какого-то непонятного озорства, Анненский подчас ранит ухо своими из галлицизмами, предвзятого франкоманства. Не могу иначе выразить: моя жизнь раскололась на две части: до и после Дягилева. Есть между портретами последней эпохи и весьма выразительные, но к концу жизни он «вышел из моды», да и творческая зоркость его заметно слабела. Всё удалось на славу.

Я сам был не раз свидетелем этих демонстраций неуверенных, жалких, поддельных. «Много в Париже людей, писала в своей заметке З. Гиппиус, хорошо помнящих знаменитую петербургскую «башню» на Таврической и ее хозяина. Стихи Черубины де Габриак печатались в «Аполлоне» (1909 год), целый цикл их появился в нарядном графическом обрамлении Евгения Лансере.

Отсюда и противоположение «желаний» (приятия жизни и ее смысла) фантазии («воображению») и «сна», т. е. Аристова, Васильчикова, Полякова, Кушелева, Л. А. Варшавская, ее дочь Вонлярлярская, С. М. Варшавская, гр. Что подлинно-художественных снимков с Шаляпина в ролях не вовсе, было Но вскоре я убедился. Передовая критика начала века развенчала большие исторические картины отца и если я говорю настойчиво о их «неправде», в связи с постановкой живых картин, восхищавших неискушенное в искусстве общество того времени, то чтобы пояснить, отчего изумительно одаренный Константин Маковский в конце концов пережил себя как исторический художник и всероссийская слава его померкла к концу жизни, В 1885 году, весною, я очутился впервые заграницей с матерью, сестрой, младшим братом, Татинькой и гувернанткой. Бывая в суде, он брал с собою карманный альбом и (украдкой вероятно) зарисовывал действующих лиц судебной процедуры.

Что Мандельштам погиб своей благодаря Музе, Верно то, не пожелавшей смириться перед властью несвободы. Что составляет исключение у новых русских живописцев, «Количество написанных Маковским портретов громадно и, между этими портретами очень много портретов и женских детских. Как все это, пожалуй, «заумно». О многом думал и позже, Многому я сам был свидетелем ранние в годы, умалявшими творчество отца, соглашаясь до известной степени с критиками начала века, особенно его живопись последнего периода.

Поэт уподобляет себя Мемнону издающему «певучие мольбы», от лучей «другого» неба, не того, под каким он вышел из родимой каменоломни. До последней минуты что-то не ладилось с фраком Этот знаменитый фрак с чужого плеча, подарок его первого учителя, тенора Усатова (о нем вспоминает Шаляпин в своей автобиографии), надо сказать сидел плохо. Вот как всё случилось. Правда, он теперь католик но эта перемена в нем мало чувствуется. Одобрял ли государь выбор, этот Не знаю, он только спросил, помолчав, когда начнутся сеансы. Как я сказал уже, она состоит из сына Димитрия (от второго брака), дочери Лидии (от первого) и О. А. Шор.

Ее хватало на всё на рассылку приглашений (чтобы никого не обидеть и соблюсти предуказанную помещением норму), на артистическую часть спектакля, на превращение мастерской в зрительный зал и на то, как разместить именитых гостей среди них бывали герцогиня З. Д. Лейхтенбергская с мужем, герцог Евгений Максимилианович и неизменно вел. В Мариинском театре вырос русский репертуар. К тому же у Добролюбова был уже круг почитателей. Что успел написать Вячеслав Иванов, О. А. Шор прочла по мне рукописи этой повести почти всё, что должно было следовать и рассказала вкратце со слов самого автора то, но чего он написать не успел. И не столько внешним обликом, Особенно захватил его Желябов, сколько своей сложной психикой. Окончив Смольный институт (с шифром) она тотчас помчалась «на голод» в Приволжские губернии когда вспыхнула японская война уехала в Сибирь, где самоотверженно работала в качестве сестры Георгиевской общины И умерла она трагически, как умирают избранницы. Оба росли мы скороспелыми и безудержными фантазерами, свой детский мир наполняли бесконечными прихотями воображения.

Утвердил его державу, женился на его дочери от первого брака и стал опорою Василевса, который вторым браком сочетался с родною своею племянницей Зоей, Еленою Прекрасной (как ее прозвали). Самостоятельная жизнь оказалась еще труднее из меблированных комнат выселили за невзнос платы. В мечтах о былом созрело творчество этих истинно-петербургских художников «конца Империи» и многих других, которым Александр Бенуа, так или иначе, внушил свое любование прошлыми веками. Ограничусь одним примером постановкой «Лисы», единственного балета, кажется, где участниками выступали одни мужчины. Начались и выставки «Мира искусства», очень ярко-неожиданные в первые годы.

Затем несколько томов, под заглавием «Страница художественной критики». Организационный комитет был составлен из общественных деятелей, среди них оказались гр. Отца уже не было с нами, он только наезжал от времени до времени. Об этом намерении Л. Толстой, в своем предсмертном письме и сообщает любимой дочери. Но ярче всего и как-то сразу запечатлелся Париж, «старый» Париж.

Ширилась, Их известность стала выходить за пределы узко-музыкальных сфер, как круги на воде брошенного от камня. В излюбленных им операх знал он всё наизусть партии всех партнеров и каждую ноту партитуры. Проходя так хорошо на рисовать нем варежкой хоть линию, Краснобурый гранит набережной в искрах, как песком, не отставая от гувернантки с моря веет сорным снегом – а поверх снежок. кн. Я почувствовала: «Нет, слишком рано».

Что его русская душа, Мифотворец с тех пор стал католиком Но это не значит, приняла христианский латинизм как последнюю правду истерзанная великой духовной загадкой судьбы человечества. На следующий день влюбленный «профессор живописи» поспешил к Ржевусским с визитом и тут же пригласил всех к себе «помузицировать». Как раз исполнилось двадцатипятилетие со дня франко-русского соглашения французы вспомнили об этом юбилее особенно взволнованно на третий год войны, в 1916 году, благодаря проискам Распутина, когда расползлись слухи о намерении заключить России, сепаратный мир с немцами. Мы почти не видим смятенного, жалкого человеческой беспомощностью Гамлета и не случайно, сдается мне, был пропущен «москвичами» рассказ Офелии о том, как в комнату к ней – В Гамлете-Качалове было больше величавости, чем беззащитности, больше суровой отдельности от окружающих, нежели безумия сердца, «жестокости от любви». Но вокруг нас вновь закружилась беспечная, веселая, русская «вся Ницца» с элегантной толпой на Promenade des Anglais, где почти все знали друг друга, с чаепитиями у Румпельмейера, с боями цветов, с буйно-красочным карнавалом под «президентством» П. А. Базилевского (впоследствии московского предводителя дворянства), со многими русскими друзьями и несколькими завсегдатаями из иностранцев.

Страсть загорается от соприкосновения человеческих душ – чьей-то ведомым чужой волей, Таким окаменелым в страдании полупризраком, показался он и Офелии в день последней встречи в ее комнате. На вилле д-Ормессон я промаялся довольно долго в злейшей скарлатине (мне исполнилось девять лет). Но род был свят только наполовину. Я видел этот набросок: одна голова в face. Именно потому, что он личность, что слепая «мойра» вызывает в нем гордое противодействие, что он не может смириться без борьбы перед проклятием рока. А чисто московскую мягкость в его жестах, Подметить нетрудно было даже не русскую вообще, в бархатных переливах голоса, в интонациях нараспев, чуть во всей манере держать себя.

Чтобы былинным был, Язык этого как сказа видите нельзя сказать или подражал языку какого-нибудь из памятников русской письменности, народно-сказочным или церковным. Надежде Евгеньевне невольно говорилось то, что другому не скажешь, она располагала к исповеди душевную и умственную чуткость ее ценили не только друзья постоянные имевшие возможность приходить к ней на огонек в любой вечер, дружеские отношения с ней поддерживали и жившие вдали балованные славой иностранцы, обменивались с ней «литературными» письмами и при первой возможности спешили опять встретиться. Какому только самобичеванию не подвергает себя пробуждающийся на зов судьбы балованный сновидец, когда пелена спадает с его глаз и «презренность мира», этот «опустелый сад негодных трав», начинает казаться ему презренностью его собственной нерешительности, его собственной трусливой совести, убаюканной лживыми мечтами и бездейственным «размышлением». Теперь местами и вовсе исчезли, Давно уже проталые дороги покривившимися с елочками через Неву стерлись.

Целое лето перед тем, в Медведкове, я пыхтел над «Этикой» Спинозы в русском переводе и проникся пиэтетом к великому еврею, а тут какие-то мудрствования-выкрутасы недоросля, решившего, что он «всё постиг». Души проникают в них отовсюду, причудливо пролагая по этим облачным дворцам вечно новые галереи и они могут блуждать там веками, встречаясь только случайно» То, что говорит Вячеслав Иванов об Анненском и сам он о себе не так уж несогласуемо (тем более, что далеко не все стихи его ассоциативно-символичны). Юрьевской, после ее смерти, пошел с молотка. Но платя дань эстетствующему модернизму, он оставался русским. Пришлось пролежать несколько недель кружным с компрессом как раз в пору первых журнальных корректур.

Меж тем по драматическому замыслу «качаловское» в Гамлете, конечно, не совпадает с тем, что мы определяем понятием русского гамлетизма, «рудинства» (или другого, близкого описанному Тургеневым неудачничества). «Делать добро» было ее призванием. На словах он называл его «злодеем», считая, что он был главным руководителем события 1 марта, а на рисунках у него Желябов не злодей, а герой. Уходящий перед смертью в Добролюбовский поселок на Волге, что Толстой, покорствовал Черткову, уже не тот Толстой. Чтобы доставить удовольствие Иннокентию Федоровичу, я попробовал было поручить Кривичу какую-то рубрику в литературной хронике «Аполлона», но после первого же опыта пришлось отказаться от его сотрудничества (хоть я и сохранял с ним и его женой самые добрые отношения). По рассказам сыновей, Не таким-то ласковым был дед, расставшись детьми, с к концу жизни, упрямый, ворчливый и тугой на ухо. Четыре дочери-погодка Елена, Александра, Екатерина и Юлия боготворили ее (пятая, Евгения Павловна, Женичка, была еще семилетним ребенком).

Впрочем бодрящую прелесть пристоличной Финляндии одинаково отмечали разные самые петербуржцы. Много лет спустя, Марья Гавриловна со свойственным ей лукавым безразличием рассказала мне (помнится, в редакции «Старых годов», у П. П. Вейнера), как удалось наконец Всеволожскому ее «завоевать». Нельзя завтра. Несколькими годами раньше он уже приезжал в Россию и читал с лекции успехом о европейской литературе. Они выставлялись на академической выставке 77 года и отдельно, вместе с «Перенесением ковра», в пользу Красного Креста. Сейчас известно около сорока пяти стихотворений Осипа Мандельштама после «Tristia». Покойный К. Ю. Мочульский рассказал, по моей просьбе, читателям «Встречи» (2) о том, как он давал когда-то Осипу Эмильевичу уроки древнегреческого: «Он приходил на уроки с чудовищным опозданием, абсолютно потрясенный открывавшимися ему тайнами греческой грамматики.

Он отнесся к делу с присущей ему точностью. Коль заспорит только держись, звонкий его тенор (немного в нос) покрывал все голоса и речист он был неистощимо. «За завтраком, вспоминает сестра, он развивал мысль, намерение свое написать картину: «Екатерина Великая у фонтана на празднике в Петергофе». Они дымны им радуешься, любуешься ими, за ними летишь, но как изобразить.

Собирайтесь-ка, да и поедемте на лето в Каченовку, не раскаетесь». Слишком непосредственно правдив, Но он слишком искренен, чтобы утаенная правда муки его не сквозила в его лирической исповеди, до конца честен. В ожидании его возвращения мы разбрелись попарно в его круглой поместительной «чердачной» мастерской, где ковром лежали на полу очередные декорации, помнится к «Орфею» Глюка. Большой, замечательный поэт погиб безвестной смертью.

Заменили дуб деревянным каркасом, Урезали высоту, потом помирились на холсте раздвижными с обручами. "Я не зарыл своего богом данного таланта в землю, но и не использовал его в той мере, в какой мог бы. Он был пламенно отзывчив, но в то же время вовсе не покладист. Писал немного, но сочинял, можно сказать, непрерывно, только и дышал магией образов и музыкой слова.

Во всяком случае, не от узко личных причин (от болезни, в частности) проистекала «траурность» Анненского, заставлявшая его пристально вчитываться в лермонтовского «Демона», в «Романцеро» Гейне, в «Гамлета» и другие произведения, отразившие тревогу и мятеж уязвленного и отчаявшегося сознания. Разрушенное недавно здание Трокадеро уже стояло, но Эйфелева башня выросла на моих глазах в год Всемирной выставки (1889). Сам он мыслителем не был, не знаю даже был ли умственно глубок и силен. Однако были и настоящие странности: ведь за одну из них Соловьев поплатился жизнью. Очень русский человек, несомненно.

Александр Бенуа отсутствовал в этом первом году, вернулся он из Парижа только весной следующего года и стал соредактором Дягилева, взяв на себя целиком отдел «старины» в журнале. Тут зато давал он волю щедрой своей экспансивности и находчивому слову. Оставалось только для совершения купчей довнести вторые сто тысяч. На Западе Константин Егорович особой известностью не пользовался однако при баллотировке наград почти все члены жюри, вместе с председателем Мейсонье, сошлись на «Боярском пире». Он почувствовал, один из первых среди русских художников, почувствовал, хотя и не понял, правду глашатаев импрессионизма, соблазны их светлых гамм, красочных переливов и эскизной легкости их пристрастье к натюрморту с фруктами и цветами и такое языческое прославление женского тела.

Вскоре я зашел к отцу в гостиницу.

---