Общепринятое описание картины Айвазовского «Девятый вал» говорит о восходящем Солнце, несущем надежду на выживание морякам, потерпевшим крушение.
Он соединил в одно целое золотистые, сиреневые, зеленые и синие тона. Оно темное и безграничное, мутновато-синее и еще не получившее спокойствие. Писатель И. А. Гончаров, мастер изображения моря в русской литературе (вспоминавший в своем романе «Фрегат «Паллада» И. К. Айвазовского), писал о подобных же явлениях: «Бледно-зеленый, чудесный, фантастический колорит. Вслед за ней сорвался один из храбрецов, с мачты струится вниз вода, а другой из последних старается сил удержать его. Но стоял несколько в стороне от всех И. Айвазовский остальных, тоже был в Академии учеником М. Н. Воробьева.
Одна за одной, Волны, если можно так назвать то плавсредство, бьются о борта плота, на плывут, котором изможденные ночным штормом, люди. Но их сутулые фигуры пошли на природе, уступки Лиц их почти не видно, что все пройдет и Всевышний сжалится и подарит им спасение их сердца надеются на то. Пейзажисты до И. Айвазовского писали главным образом «красивые виды», чтобы поразить зрителя чудесами и великолепием знаменитых живописных местностей. Переданный к тому же романтически-воодушевленно, Редкий и необычный в живописи однако, мотив, является, вполне реальным.
Борющихся с морской стихией, И. Айвазовский во своих многих картинах изображал кораблекрушения и людей. Чтобы поразить зрителя чудесами и знаменитых великолепием живописных местностей, Пейзажисты до И. Айвазовского писали главным образом «красивые виды». Как светлый луч, в истории русской живописи это полотно блестит, еще и потому, может быть, что И. Айвазовский выступил со своей любовью «живой» к природе в то время, когда мало кто из русских художников интересовался тем, что мы называем «душой» природы. Согреваемый солнечными лучами, в смене тонов перед ним то проносится облачный туман, то тяжело спадает темно-синяя волна, то взлетает просвечивающий зеленый вал, скрывающая под собой холодную мрачную и глубину.
Верхняя часть картины вся наполнена фиолетово-розовой мглой, пронизанной золотом низко стоящего солнца и расплывающихся, клубящихся, похожих на горящий туман облаков. Что их ждет Красочное дальше8230 великолепие раннего солнечного утра над волнующимся еще морем передано И. Айвазовским с замечательной смелостью и силой, Ведь они еще не знают. Несмотря на драматизм сюжета, картина не оставляет мрачного впечатления наоборот, она полна света и воздуха и вся пронизана лучами солнца, сообщающими ей оптимистический характер. Колорит ее включает широкую гамму оттенков желтого, оранжевого, розового и лилового цветов в небе в сочетании с зеленым, синим и фиолетовым – в воде. «движения живых струй неуловимы для кисти писать молнию, всплеск волны с немыслимо натуры – порыв ветра, Сам художник говорил.
Красочное великолепие раннего солнечного утра над волнующимся еще морем передано И. Айвазовским с замечательной смелостью и силой. Согреваемый солнечными лучами, в смене тонов перед ним то проносится облачный туман, то тяжело темно-синяя спадает волна, то взлетает просвечивающий зеленый вал, скрывающая под собой холодную и мрачную глубину. Зеленовато-синее море, Под ними хрустальное, высокие гребни бурные которого сверкают и переливаются всеми цветами радуги. Желавших тогда взглянуть на "Девятый вал", людей, Поток многие ходили смотреть по несколько раз Но вскоре пришли другие времена, не иссякал, когда "страсти роковые" перестали пользоваться популярностью, уступив место "правде жизни". Этому в значительной степени способствует колористический строй картины. Это было возможно только при действительно хорошем знании натуры.
Изображением только нескольких волн и солнечного сияния И. Айвазовский позволяет зрителю почувствовать мощь и красоту бушующего после урагана моря. лишь один Айвазовский идя по пятам Тернера и Марти. Он соединил в одно целое золотистые, сиреневые, зеленые и синие тона. К счастью, эти сведения оказались ошибочными. Картина не оставляет мрачного впечатления наоборот, Несмотря на драматизм сюжета, сообщающими ей оптимистический характер, она полна света и и воздуха вся пронизана лучами солнца.
Живой красоты ее не замечали, Об искренней любви к природе не было и речи, пейзажи писали порой всякого без вдохновения. Им ежеминутно угрожает гибель среди обрушивающихся на них валов, но они не теряют надежды на спасение. На котором он плыл из Англии в Испанию, в 1844 году корабль, попал в страшный шторм – после этого в европейской прессе появились сообщения о гибели к времени тому уже прославившегося художника.
И зрителю порой кажется, картине в все находится в движении, что цвета эти сменяют друг друга вместе с вздымающимися и рушащимися волнами. На своем полотне И. Айвазовский изобразил рассвет после бурной ночи. Восходящее солнце своим золотистым сиянием пронизывает водяную пыль, повисающую в воздухе, валы и пену, срываемую ветром с их гребней. Она написана самыми яркими красками палитры.
В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык. Разгорающийся над людьми и пронизывающий картину, Золотой свет солнца, усиливает общий ее оптимистический характер. И зрителю порой кажется, в картине находится все в движении, что цвета эти сменяют друг друга вместе с вздымающимися и рушащимися волнами. Зеленовато-синее море, Под ними хрустальное, высокие гребни бурные которого сверкают и переливаются всеми цветами радуги.
Проявившегося в картине Девятый вал, Такого реализма, никто в время его в изображении морских стихий достичь не мог и других. В истории русской живописи это полотно блестит, как светлый луч, может быть, еще и потому, что И. Айвазовский выступил со своей «живой» любовью к природе в то время, когда мало кто из русских художников интересовался тем, что мы называем «душой» природы. Загадочно скрывается за прихотливым пены, кружевом Море на его холстах то спокойно плещется прозрачными волнами, дерзнувшего помериться с ним силами, то грозно обрушивается на человека. Уцелевшие после кораблекрушения, обломок За мачты погибшего корабля цепляются четыре человека в восточной одежде. Свою картину художник выставил в Москве и она с самого начала стала шедевром. Ухватившись за падающего с нее своего товарища, Пятый старается выбраться из на воды мачту. Природа Не слепок, не бездушный лик.
Он соединил в одно целое золотистые, сиреневые, зеленые и синие тона В картине все находится в движении и зрителю порой кажется, что цвета эти сменяют друг друга вместе с вздымающимися и рушащимися волнами. Александр Бенуа впоследствии говорил: «. Какая страшная гроза прошла Зритель ночью, сразу же может представить, какое бедствие терпел экипаж корабля и как гибли моряки. В «Девятом вале» он особенно резко противопоставляет бушующее море и упорство нескольких человек. Да и стремление к независимости удерживало его в Феодосии, Его ненасытную жажду можно творчества было утолить только вдали от суеты.
Кажущийся перебор чувств, в действительности соответствовал трагической ситуации. Где был очевидцем военных маневров флота, Черноморского с 1845 г. Айвазовский жил в Феодосии, сам нередко участвовал в морских баталиях. Брызги светятся, Она написана Светящаяся на просвет грозовых всполохов вода переливается цветами всеми радуги, грозные скалы сулят гибель, могучие волны тяжело перекатываются через погибающих людей. Которое еще с ночи не оправилось от бури, картине На изображено море, самой сильной и всепоглощающей, но в предчувствии новой. Для этого-то художник и должен запоминать их». Пронизанной золотом низко стоящего солнца и расплывающихся, Верхняя картины часть вся наполнена фиолетово-розовой мглой, похожих на горящий туман облаков, клубящихся. На окраине Феодосии он построил для себя дом мастерскую и и на всю жизнь поселился в этом небольшом черноморском городке.
Шторм был столь сокрушителен, что судно сочли утонувшим и в европейских и петербургских газетах появилось сообщение о гибели молодого русского живописца имя которого уже было хорошо известно. Согреваемый солнечными лучами, в тонов смене перед ним то проносится облачный туман, то тяжело спадает темно-синяя волна, то взлетает просвечивающий зеленый вал, скрывающая под собой холодную и мрачную глубину. По которому и писали художники так называемой Воробьевской школы, даже Существовал особый шаблон пейзажной живописи. Этому в значительной степени способствует колористический строй картины. И, Через минуту зеленый цвет перешел в фиолетовый вышине в несутся клочки бурых и палевых облаков, весь горизонт облит пурпуром и золотом», наконец.
Сам художник говорил: «Движения живых струй неуловимы для кисти писать молнию, порыв ветра, всплеск волны немыслимо с натуры. О ней складывались легенды и на «Девятый вал» приходили смотреть по многу раз, как когда-то на «Последний день Помпеи». Но даже ее апологет, Айвазовскому немало досталось от новейшей критики, неизменно признавал, В. Стасов, что "маринист Айвазовский по рождению по и натуре своей был художник абсолютно исключительный". Его отношение к природе (в частности, к морю) может быть выражено словами поэта: Не то, что мните вы. Многие обезумели от страха – но не Айвазовский: в нем, по его собственному признанию, "страх не подавил способности воспринять и сохранить в памяти впечатление, произведенное бурею, как дивною живою картиной» Художник экспонирует картину «Девятый вал» сначала в Академии художеств в Петербурге, на следующий год – в Москве Огромная популярность пришла к нему сразу же после показа, состоявшегося осенью 1850 года в Московском училище живописи, ваяния и зодчества.
Плескавшееся у древних стен ее море все давало художнику пищу для новых образов, Трогательная к любовь своей родной Феодосии. Любопытно одно признание живописца. Особенно памятна была ему буря, которую он пережил в Бискайском заливе в 1844 году. Красочное великолепие раннего солнечного утра над волнующимся еще морем передано И. Айвазовским замечательной с смелостью и силой. Покрытый мелкими гребнями, Перед нами кульминация ночной трагедии гигантский вал, чтобы затем обрушить в их зловещую бездну, поднимает обломок мачты с несколькими моряками, над которой уже повис один конец обломка. Мажорная красочная гамма звучит картины радостным гимном мужеству людей, Яркая, но прекрасной в своем грозном величии стихии, побеждающих слепые силы страшной.
Будто бы каждый девятый вал во время шторма является особенно большим и страшным, Своим картина названием обязана распространенному мнению, превосходящим все другие. В картине соединилось многое из виденного и испытанного самим художником. Впрочем, поволноваться пассажирам судна действительно пришлось немало. Для этого-то художник и должен запоминать их».