Аксель Мунте

И вот в 1876 году, девятнадцатилетним юношей, Аксель Мунте попадает в Италию. Осенью 1934 года, находясь проездом в Швейцарии, Аксель Мунте обратился к профессору Фоглю, жившему в Цюрихе. В сентябре 1931 года Аксель Мунте опубликовал на страницах «Свенска дагбладет» ответное письмо, в котором от всего сердца благодарил всех незнакомых доброжелателей, наперебой предлагавших ему семейные средства и таинственные снадобья для лечения глазных болезней. «ты говоришь, что я слишком строг к Акселю Мунто.

Теперь Аксель Мунте мог снова узнавать людей и даже разбирать крупный печатный шрифт. В первый раз книга Акселя Мунте выходила на русском языке в 1969 году. Аксель был, несомненно, самым одаренным из детей Фредрика Мунте, но в ранние годы он не проявлял склонностей ни к медицине, ни к литературе. Аксель Мунте поселился в Латинском квартале.

Пятого января 1948 года Аксель Мунте составил завещание. Могилы у Акселя Мунте нет. Но Аксель Мунте выздоравливает ему суждено прожить еще несколько месяцев. Многие видные врачи предлагали Акселю Мунте свою помощь.

Верный долгу врача, Аксель Мунте отправляется туда. И если уж говорить о жизненном и философском кредо Акселя Мунте, то имя ему гуманизм. Мунте Аксель Мартин Фредерик (31 октября 1857, Оскарсхамн, Кальмар160 11 февраля 1949, Стокгольм)160 шведский врач, писатель. Размышляя в последние годы жизни о техническом прогрессе, о совершившихся в мире преобразованиях, Аксель Мунте пришел к выводу, что основные человеческие ценности непреходящи.

С детства у Акселя Мунте были слабые глаза. Занимаясь врачебной практикой в Париже, Аксель Мунте постепенно отходит от своей основной специальности и проявляет все больший и больший интерес к невропатологии.

Ты ссорился и дрался с собаками и даже отказался ловить у них блох. За добровольное участие в борьбе с эпидемией он получает орден правительства Италии. Но потом собирается с силами, встает и идет дальше. Однажды Мунте подобрал во дворе голого младенца и принес в свой подвал.

Что, Не следует забывать, все же его вкусы литературные формировались в последней четверти века минувшего, хотя Аксель Мунте и написал свою книгу в двадцатых годах нынешнего века. Он лежит там две тысячи лет и ждет меня. Я говорю вам, друзья, он и никто другой, – самый главный доктор в Риме.

1. СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ библиотека
2. Подписаться на уведомления о новых комментариях
3. Аптекарь, его сестра и ее любовник
4. Но главных слов не смог сказать, -
5. Мунте Аксель – все книги автора

В которой приняли участие все остальные собаки, На следующий день произошла страшная битва Билли между и фокстерьером, который пытался разнять дерущихся, – Билли дрался как дьявол и даже хотел укусить Бальдассаре. В комнатах было мало мебели, но эта мебель была такой, какую нельзя купить за одни только деньги. В ту страшную пору люди в Неаполе падали замертво прямо на улицах. Тысячи трупов и еще живые, несущиеся из-под завалов, стоны, пылающие руины, мародеры – искалеченные на люди улицах, На месте еще вчера цветущей Мессины он застал пепелище. В Риме Аксель Мунте прожил девять лет. Волшебная книга.

Я не знал, чему верить. Хотя это вполне можно было бы сделать, Мунте не лепит из себя ангела-хранителя всего человечества, что он сделал людей, для принимая во внимание то. Ночью церковь Сан-Констанцо загорелась и гроб дона Джачинто сгорел дотла. А летом уезжал на Капри, Зимой он лечил украшая людей, выкопанными из земли и добытыми в море предметами античности – остатками дворца Тиберия, где с помощью тамощних крестьян строил и перестраивал свой прекрасный дом.

1. Биография и книги автора Мунте Аксель
2. Каталог биографий людей, поэтов, писателей известных исторических личностей
3. Легенда о Сан-Микеле, Аксель Мунте
4. Дополнительная информация об издании

А пока я видел сфинкса только в мечтах. Он заражал больных своим оптимизмом и заставлял их самих активно бороться с болезнью. Хотел отвратить свой лик и оставить меня во мраке, Он на меня гневался, который на коленях трудился, меня, воздвигая новое ему святилище. Ей предстояло превратиться в мою библиотеку.

Мунте неохотно выполнял эти просьбы. Это был взрослый, который в душе всегда оставался ребенком, видящим гномиков. «его суждения отнюдь не безупречны, Он на произвел нее необыкновенно сильное впечатление, оттого что порождены долгими и серьезными раздумьями, но всегда звучат убедительно – и впоследствии она писала об этой встрече. Священник сидел на кровати – его нога была забинтована, лицо сияло. Тогда я выбегал на улицу и проводил остаток ночи в какой-нибудь церкви».

И наконец, в довершение всего, ты сбежал из дому в пьяном виде. Турист очень рассердился и сказал, что подаст в Капри жалобу. С энтузиазмом описывая их достижения, Однако на многих и многих ее страницах восторженно он отзывается о некоторых современных ему врачах и ученых и жестоко критикует других своих коллег. Чтобы поверить в свои силы, ему нужна была настоящая практика. Ты не слушался моих слуг.

• Эти книги тоже могут вас заинтересовать
• Общее земледелие с основами почвоведения
• Исторические и религиозные этюды Эрнеста Ренана
• Интервью с человеком без границ
• Убунту: я существую, так как мы существуем
• Таинственное искусство побеждать
• Аксель Мунте – Легенда о Сан-Микеле

Перед отъездом из Рима я посетил протестантское кладбище у ворот Сан-Паоло. Дон Джачинто слыл самым богатым человеком на острове, говорили, что его доходы так велики, что он получает Двадцать пять лир в час anche quando dorme (даже когда спит). Аскель Мунте умел чувствовать и людей, Как я поняла, вот таким образом он пользовался такой популярностью, огромной и животных, сначала в Париже, где слыл модным врачом, а затем и в Риме, перебравшись к месту своей мечты. Весна пришла и ушла, наступило римское лето. Книгу можно назвать записками и врача, Правда и записками пересмешника и записками мистика.

Туда где открывался чарующий и ошеломляющий вид, который делал его счастливым человеком. Он просто исполнял свой долг. Что нас никто не подслушивает, После того как он удостоверился, почерневшую от табака, он вытащил из кармана разбитую глиняную трубку, – скорее всего собственность какого-нибудь солдата мальтийского полка, который в году 1808 был расквартирован в Дамекуте.

О чем рассказывает Мунте. Я чувствовал, что утрачу веру в божественное правосудие на земле, если окажется, что всемогущий бог даровал этому старому кровопийце самую великую милость, которую он может даровать, – позволил ему умереть во сне. Глаза сверкали из-под кустистых бровей, Его дикое бородатое лицо было обветрено и обожжено солнцем исхудалое дрожало тело под длинным синим плащом, тощее, какие носят калабрийские пастухи. Дважды меня арестовывала береговая охрана как контрабандиста. Красоту и чувство юмора ты явно получил от отца – после недавних событий уже нельзя сомневаться, что это сам дьявол.

1. Список электронных книг на, всего 1

Разве злой и жестокий будет так пылать любовь к природе и животным. Точно так же, Они лежали со скрещенными руками, как их почти похоронили пятьсот лет назад под их часовней. Которые мы обнаружили прошлой осенью, было Надо построить террасу за домом и возвести лоджию над двумя маленькими римскими комнатами. Нечего чмокать губами.

Что бы ни утверждали Все путеводители, восемь детей Джованни слегли с малярией – в те дни в предместьях Рима малярия свирепствовала, предназначенные для туристов. Я часто размышлял о том, что на самом деле думали о нем собаки. Сын аптекаря из маленького шведского городка Оскарсхамне, Но с самого детства тянулся Аксель, к природе. Каннителло, Сцилла, Галлико, вилла Сан-Джованни, Арки, Сан-Грегорио эта прекраснейшая область Италии превратилась теперь в огромное кладбище, где среди развалин лежало тридцати более тысяч мертвецов и много тысяч раненых две ночи они без всякой помощи оставались под проливным дождем, который затем сменился ледяным ветром с гор, а рядом по улицам, обезумев, бегали тысячи полуголых людей и вопили от голода». А посередине стоял большой стол из монастырской трапезной, По белым стенам прекрасные тянулись старинные хоры, заваленный книгами и терракотовыми обломками.

Меня спасли мои лохмотья. Битва Акселя Мунте за птиц с собственником горы успеха не принесла. Если бы я меньше любил их», Насколько счастливее была бы моя жизнь на этом прекрасном писал острове, Аксель Мунте. Самая большая черепаха, Аманда, по черепашьему обычаю, снесла семь яиц величиною с голубиные оставила и их на солнце, а Билли разом проглотил все семь яиц. Который окапывал виноградник в Дамекуте, Старый отвел Пакьяле, меня в сторону с весьма таинственным видом. И если будем сразу разрушать то, Мастро Никола умолял меня дворик оставить в покое – мы его уже два раза переделывали, – Сан-Микеле не будет завершен до скончания века, что нами построено.

Аптекарь Капри, в дни Цезаря Борджа дон Петруччо, прежде чем принять приглашение своего коллеги из Анакапри отведать макарон, его хорошенько подумал бы. А главная гордость Сан-Микеле – египетский сфинкс, выполненный из розового мрамора, который никому не показывает своего лица. Но хоть вино от него хорошо прятали. Об влияние удачи на судьбу человека, Рассуждения главного героя Мунте Акселя о жизни и смерти, о дороге к мечте.

Прежде чем на острове Капри будет куплен участок под Мечты, строительство Пройдет много лет. На развалинах стены римской кладки сидел старый пастух и наигрывал на песенку свирели для своих коз. На Капри Акселя Мунте посетила известная английская писательница и скульптор Клэр Шеридан. Клерикальная же партия из почтения к памяти дона Джачинто отрицала решительно участие дьявола в этом происшествии.

Но сам Мунте никогда не бывал доволен собой. Ломай и перестраивай до тех пор, я объяснил мастро Никола, что теперь все хорошо, пока твои не глаза скажут тебе – что лучший способ постройки дома таков. В 1880 году он стал самым молодым дипломированным врачом во Франции. Я сказал мастро Никола, Стоя у парапета и глядя вниз на остров, что мы тотчас же должны начать строить пьедестал для сфинкса времени – терять нельзя. Созываемый для какого-нибудь знатного больного, Нередко ему приходилось выезжать за на границу консилиум.

И я даже посоветовал смотреть ей на кого-нибудь другого, Эта внезапная дружба с Билли мне почему-то не понравилась. На столах несколько книг, На мозаичном полу два-три старинных ковра и повсюду цветы в вазах сверкающих из Фаэнцы и Урбино. Там на полу лежало десятка более маленьких детей – Наутро Мунте отнес его к монахиням в полуразрушенную часовню. Обе книги в роскошных, элегантных переплетах. Вскоре они решают пожениться и поздней осенью венчаются в стокгольмской церкви Св. Гравюра Дюрера и греческий барельеф, беленых На стенах – несколько картин раннего Возрождения.

Обезьяны, как дети, должны прежде научиться слушаться и уже потом – приказывать. Теперь самую пустынную провинцию Италии, я знал и весь этот чудесный край – Великую Грецию золотого века эллинского искусства и культуры, во отданную власть малярии и землетрясений. Берегись света. » – звучало в моих ушах его мрачное предостережение. Аксель Мунте отправляется в Неаполь, высокому Верный долгу врача, где самоотверженно лечит больных. О том, как он спасал людей после землетрясения в Мессине.

А вокруг лежали остальные собаки, На залитом солнечными лучами дворике перед столовой сидел павиан Билли и искал блох у сонно Таппио, ожидая обычного завершения своего утреннего туалета. Глаза не ошибаются до тех пор, пока ты веришь своим глазам, а не чужим. Когда он ответил, Какая дикая фантастическая мысль в возникла моем мозгу, что часовня никому не принадлежит. «Загадка остается неразрешенной», писал Аксель Мунте искренне удивляясь успеху своей книги у читателей всего мира. Церковь заперли до прибытия властей.

Я зажег факел и стал осторожно спускаться но мраморным ступеням. Я сильно встревожился и счел за благо возвратиться восвояси. Однако лишь венец творения имеет право напиваться, Жестокость к животным свойственна твоей натуре – иначе ты не был бы в кандидатом человека. Помогал проституткам. Уж не магнитофонную ли запись включили простодушных для приезжих – поющие в вершинах деревьев так искусно, Ее нарушают лишь птицы, что закрадываются сомнения.

Ни я и никто другой ни разу не слышал, чтобы он кому-то помог. А четвертый был опрокинут рукой, кощунственной Три больших канделябра у гроба еще горели, чтобы поджечь покров, по-видимому. Но теперь с ним абсолютно невозможно разговаривать. Я услышал мучительный стон и кровь застыла у меня в жилах.

Через восемь лет после свадьбы, к тому же его семейная жизнь не была счастливой 1888 в году, он расходится с женой. Колокола часовни прозвонили к вечерне. Белых мышей и морских свинок, Маленький Аксель постоянно приносил в дом кошек бродячих и собак. Клары.

Я сказал об этом ее отцу в предложил взять ее с собой в Сан-Микеле. А с любимой Акселем галереи открывается потрясающий вид на величественный Везувий. Он музыкален, можно часами слушать, как он играет на пианино». Страсть к предметам античности помогла Мюнте создать просто великолепную виллу.

Большинство жителей города к тому же испытывают жестокую материальную нужду. Бесстрастно взирающий на бирюзовую гладь моря и подернутые туманом соседние острова, розовый Даже мраморный сфинкс, настоящий. Еще в день моего отъезда Билли бросил морковку в туриста, который проходил под садовой оградой и разбил ему очки.

Где на протяжении ста нет миль ни одной надежной стоянки, Мы хорошо знали этот опасный берег. Книга скорее представляет собой философский поток сознания. По правую и левую его руку сидели два местных могильщика, На почетном во месте главе стола восседал могильщик из Рима, мой садовник, далее располагались Бальдассаре, Гаэтано, матрос с моей яхты и мастро Никола с тремя сыновьями. Я с трудом разбирал его речь. Он был совсем здоров, когда ложился спать и умер во сне.

Который Флоренция преподнесла Элеоноре Дузе – она подарила мне этот витраж на память о своем последнем посещении Сан-Микеле, Над входной дверью сверкал цветной прекрасный витраж XVI веке. А почему не мне. Только внезапное вторжение карабинеров в их убежище открыло доктору глаза. Вы знаете, говорят даже, что его приглашали к папе, когда у папы была инфлюэнца. Именно эти статьи и положили начало литературной деятельности Акселя Мунте.

За добровольное участие в борьбе с эпидемией он получает свой орден первый от итальянского правительства. Атмосфера большого города начинает тяготить успешного врача и все чаще – глазами перед Мечта, Постепенно жизнь в Париже. Я говорю вам, друзья, ему нет равного.

Смотришь на него и никак не можешь понять, а сидишь, ты или просто по-доброму над тобой издевается и пробует на прочность, в своем уме этот человек. Значит, правду сказал искуситель в красном плаще двадцать лет назад, когда я в первый раз взглянул на чудесный остров, стоя у парапета часовни Сан-Микеле. Что в Билли было что-то весьма человеческое, я уже говорил ибо таким его создал бог, но в этом он не был виноват. «Внешне Мунте не изменился. Спасал людей во время эпидемии чумы в Неаполе. Соперничество профессора Пармеджано из Капри и профессора Микеланджело из Анакапри из-за права на «Тиберия, купающегося в Голубом Гроте» перешло в последнее время в ожесточенную войну.

Я сообщил Никола, Кроме того, что внутренний мы дворик сломаем – он мне больше не нравится. Словно всемогущий Бог оказал им больше милосердия, чем взрослым». Он, он и никто другой.

– начал я строго, – Билли, – я наконец намерен потолковать с тобой по душам под твоей любимой смоковницей – нам нужно свести кое-какие счеты. Билли проглатывал свою добычу прежде, что ее ждет чем – она успевала сообразить, Смерть наступала мгновенно и почти безболезненно. Часами он мог бродить по лесу, слушая птиц, наблюдая за жизнью муравьев, беседуя с морем.

Которая, Твой прежний хозяин часто рассказывал мне о твоей незабвенной матери, необыкновенной была обезьяной, по-видимому. Никак. Которая занимала все летние месяцы в течение лет, пяти Сан-Микеле был уже почти закончен ценой неустанной работы с утра до вечера. Теперь он осуществит свою давнишнюю мечту и построит волшебный замок. Легенда о Сан-Микеле Акселя Мунте (1857-1949), шведа по происхождению и врача по профессии, регулярно переиздается на разных языках уже более 70 лет. Там только что произошло сильнейшее землетрясение – в марте года 1881 он спасает людей на острове Искья.

О эпидемии холеры в Неаполе, где он лечил бедняков. Точно так же автор «Легенды о Сан-Микеле» высказывает свое отношение ко многим вопросам, волновавшим его современников. Замечательный человек. Но теперь все хуже и хуже видит левый глаз. И, не смотря на это, он сохранил в себе что-то озорное и детское. И поведал про него довольно страшные истории, Был знаком Ги с де Мопассаном, но о которых обычно не говорят, вызывающие дикое сочувствие к Мопассану, опасаясь разглашать врачебную тайну.

Но успех начинает утомлять молодого врача, его тяготит искусственная атмосфера большого города. Приезжайте и осмотрите мое кладбище, тогда вы это поймете. Ты обидел мангуста.

Он работал на износ, а потом бросал все и устремлялся ввысь к своей мечте. Надо сказать, что он довольно скептически относился к традиционной медицине. А среди них стояла Мария Почтальонша в тараторила, Комната была священнослужителей, полна захлебываясь от волнения. Глаза – куда лучшие наставники в архитектуре, чем книги. В конце 1884 года Мунте вернулся к своей парижской практике. Я легко угадывал по его лицу, когда его совесть была не чиста – а это случалось постоянно.

Например и все же отдельные суждения Акселя Мунте, должны были вызвать к себе критическое отношение Даже в период появления книги, его сравнительная характеристика мужчин и женщин и соответственно роли их в обществе. Швед по происхождению и врач по профессии он исколесил всю Европу. Конечно, это их рук дело. Какую еще «высокую цену» я должен, но его словам, уплатить прежде, чем умру. Теперь медицинский авторитет его стал непререкаем.

Здесь он прожил всю жизнь и здесь он в один прекрасный день ляжет, чтобы больше не встать. В Италию он приехал по несчастью. Когда в 1874 году он поступил на медицинский факультет Упсальского университета, а потому не никто удивился. Яростная вражда «Цум Хидигейгей» и нового кафе в Анакапри была известна всем. Его все сильнее манит к себе прекрасный остров, Аксель Мунте больше все и больше мечтает об идиллической жизни на Капри.

Предсказание незнакомца в красном плаще сбылось: за мечту пришлось заплатить сполна. Который неуклонно и не сгибаясь идет навстречу своим самым сокровенным мечтам, Аксель Мунте – неисправимый мечтатель, а порой и кажущимися вообще мало выполнимыми. Чем больше я узнавал, тем загадочней становилась тайна. Вдруг я оказался в большой зале. Тщательно зарытые в песок в углу Три обезьянника, дня назад были обнаружены еще две бутылки. с гномом. Почему бы нам для начала не привезти сфинкса сюда – он где сейчас, Мастро Никола обрадовался и спросил. Видение рассеялось.

Не приютит ли он меня на ночь. Все мои наличные деньги и связку смолистых факелов, Еще я револьвер, захватил какими пользуются рыбаки при ночной ловле. – завопил могильщик из Рима на террасе внизу. Все они плакали от голода: целую неделю в Мессине нельзя было найти ни капли молока. Солнце заходило. Мои дети не Конечно, понимают и прежде водили их по всему кладбищу, что они говорят, пока они не находили того, что искали. Через два года, в 1883-м, будучи в Лапландии из газеты «Таймс» узнает о сильнейшей эпидемии холеры, которая свирепствует в Неаполе. Он понимал каждое слово, Во дознания время Билли сидел на верхушке дерева и вызывающе поглядывал на меня – несомненно.

Позже Мюнте выкупит всю гору. Его вкус и дарования всеобъемлющи. Нужно что-то особенное, что дается только избранным. «И ее удивительно», – лукаво добавляет он. Приходского священника дона Антонио, я решил навестить своего друга, старого конечно, – он мне, сможет сообщить то, что я хочу знать, недаром более полувека дон Джачинто был его смертельным врагом.

С тех пор Билли совсем рассорился с собаками и даже перестал ловить у них блох. Я предложил ему немного табаку – он протянул мне кусок свежего козьего сыру и луковицу. Старик указал длинным посохом на ступени под обвалившейся аркой. Ведь умения владеть словом и строить сюжет – слишком мало для успеха. Кого 29 декабря 1908 года настигло страшное землетрясение в сицилийском городе Мессина, Именно эта помогла сила выжить и многим из тех. Билли ловил блох как никто – ползали они или прыгали, но равно не могли ускользнуть от его бдительного ока.

На путь обыкновенного человека, Это очень трезвый взгляд на свою жизнь, видеть прекрасное и в то время же оступается и падает, который умеет радоваться каждому дню. Что из-за сильного дождя они всю ночь провели в Было тюрьме, твердо установлено, как обычно, вместо того чтобы, после полуночи прогуливаться по селению. Голубые бездны, который провел на Капри 11 лет последних жизни, огромные чайки-буревестники, пронзительно кричащие над морем и напоенный соснами воздух – да что там императора Тиберия, Со времен Горького, основные ингредиенты каприйской красоты остались те же. Он был человеком, который сталкивался со Смертью повсеместно.

Куда од ведет. Удача всегда бежала рядом с ним вприпрыжку. Когда мастро Винченцо сказал, Какая дерзкая мечта заставила мое забиться сердце, что он становится стар и что его сын просит продать дом.

Известном лишь немногим рыбакам и контрабандистам, На ночь следующую мы бросили якорь в пустынном заливчике. Внезапно я услышал призыв моря, требовательный и властный, как приказ. И вид у них, Джованнина и побледнели, Розина а розы на шляпе мисс Холл совсем увяли, был усталый. Я сел за свой простой обед в верхней лоджии, Усталый и голодный, что мне дано было прожить еще один прекрасный день, благодарности преисполненный за то. Гробы, бальзамирование, люди, умирающие за обеденным столом Пусть и без подробностей, но все-таки количество этого всего угнетающе, главы часто казались бессвязными вообще и повествование бросалось в разные стороны настолько быстро, что я не успевала переключаться – погрязнув во врачебных подробностях, Аксель Мунте вообще не вспоминает о своей мечте, среди покойники, которых царствует смерть. Богатые и высокопоставленные ипохондрики осаждали его на каждом шагу. Лето он будет проводить на любимом острове Капри – в 1883 году по приглашению шведского посла в Аксель Италии Мунте переезжает в Рим для постоянной врачебной практики с одним условием.

Что я его господин, Он знал, что я могу его поймать с помощью лассо, знал, как уже не раз ловил и знал, что хлыст в моей предназначен руке для него. То в других они представляются нам наивными, Но если в одних случаях эти замечания доказывают высокую научную проницательность профессиональную и компетентность доктора Мунте, а иногда и просто ошибочными, путаными. К нему едет лечиться вся знать Рима и иностранцы, Все девять последующих лет он практикует, живущие в городе Вечном – причем становится особенно популярен в светских кругах. Он весь из гранита, весит уж не знаю сколько тонн и на яхту его не погрузишь.

Жизнь подкидывала практикующему врачу столько сюжетов, что трудно было не взяться за перо. И ничего нельзя сделать., » Вскоре правый глаз пришлось удалить. Занимался гипнозом. Грамотный и опытный человек, Во вторых в авторе угадывается достаточно умный, особенно если есть им что вам сказать, а таких людей безумно приятно слушать.

Мэры не разговаривали именитые граждане ненавидели друг друга, крестьяне ненавидели друг друга, священники ненавидели друг друга, святые патроны Сант Антонио и Сан Констанцо ненавидели друг друга. Открытие выставочного зала нанесло профессору Микеланджело тяжкий удар и никто уже не хотел покупать его «Процессии Сант Антонио». В рестораны, к вечеру в деревянных ящиках птицеловы отправляли свою на добычу потребу гурманам. Я вернулся изнуренный голодом и всякого рода лишениями, сотрясаемый лихорадкой. Птицы.

Ласточек, Каждую весну и осень тысячи перепелов, бекасов, дроздов, соловьев прилетали на Капри отдохнуть после долгого через перелета Средиземноморье, не ведая, что здесь их ждали с распростертыми сетями ловцы птиц. «Ты большой ребенок, говорит ему человечек иначе ты не увидел бы меня. На флорентийском камине XVI века стояла крылатая Победа. Не-а. Билли, ты снова напивался. Высохшие тела были легки, Рясы совсем истлели, но черты лица хорошо сохранились, как пергамент, руки по-прежнему распятие, сжимали а башмаки одного из них украшали изящные серебряные пряжки.

Я – солнцепоклонник, я Почему так ждал сумерек и звезд, с детства боявшийся темноты и ночи. Ты не достоин приличного общества. Достроив свою виллу, доктор Мунте понял, что теряет зрение. Я вскочил на ноги, быстро оделся и бросился к парапету часовни, чтобы дать сигнал готовить яхту к отплытию. Судите сами.

Он очень критично к себе относится и когда рассказывает о своих друзьях-врачах или учителях, то говорит, что часто они оказывались правы, а не он. Которая происходит в уже ставшей родной Италии, с тех пор любую беду, Мунте воспринимает как личную. Профессор Рафаэлло Пармеджано сам показал мне опустошение, произведенное в его новом выставочном зале, лучшем украшении площади. Это интрига. Его привез из страны фараонов какой-то римский коллекционер – может быть, сам Тиберий. Моя нарядная маленькая яхта ждала в Порто дАнцио сигнала поднять паруса и отплыть к острову, где был мой дом. Скоро я совсем не смогу читать.

«Птицы. Их ряды разбавляли истеричные и пациентки, нервнобольные Его окружали интересные и умные люди, которым что-то да не мешало жить спокойно. Она напомнила мне полотно, которое я в прошлом году видел в Париже на выставке футуристов. Просто сфинкс мечтательно смотрит в сторону моря, повернувшись к любопытныму миру спиной. Это хорошо знали и собаки, которые, усевшись вокруг дерева, с чистой совестью виляли хвостами и радовались – собаки любят присутствовать при экзекуциях, когда наказывают кого-нибудь другого. Один раз я попал в руки разбойников – в те годы Калабрия ими кишела.

Осенью 1880 года Аксель с молодой женой отправляются на Капри в свадебное путешествие. Разумеется, было бы неверно спустя сорок лет после появления «Легенды о Сан-Микеле» предъявлять ее автору претензии, продиктованные современным уровнем развития науки. А посреди большой лоджии бронзовый сидел Гермес из Геркуланума, Среди кипарисов внутреннего дворика танцевал фавн. Билли исчез, Когда я вернулся к что дереву, было лучше и для него и для меня – я ненавижу наказывать животных. Аксель Мунте отнюдь не ставил себе суммировать целью в этой книге свои научные взгляды и медицинские теории, с другой стороны.

Что он поскользнулся, Священник вывихнул щиколотку – одни говорят, другие считают, спускаясь с кафедры в воскресенье, что его сглазил священник Капри – всем известно, у что священника Капри дурной глаз. Мария, Старшая дочь Джованни, что лето римское должно было неминуемо ее убить, так ослабела от приступов перемежающейся лихорадки. Они его боялись, Пожалуй, они всегда отворачивались, – всяком во случае, если он на них смотрел. Душе нужно больше пространства, чем телу.

Ничего лишнего, ничего некрасивого, никаких безделушек, никакого брикабрака. Некоторым читателям «Легенды о Сан-Микеле» Аксель Мунте мог показаться мистиком, человеком, склонным верить в божественное предопределение. Ища прохлады, Мои собаки требуя томились, перемены обстановки, а обезьяны под лестницей Тринита-деи-Монти визжали. В углу лежали соломенный тюфяк и две овчины, заменявшие одеяло. И был чрезвычайно успешен во всем. Зная слабость Мюнте к предметам античности старалась пополнять его Сама коллекцию, шведская королева.

Я открыл глаза – занимался день. Мунте отправился на Капри. Ежедневно умирают сотни людей. Ошиблась. В кафе «Цум Хидигейгей», штаб-квартире немецкой колонии, пол был усеян разбитыми стаканами, бутылками и всякого рода посудой, а на столе стояла наполовину опорожненная бутылка виски. И мы с Пакьяле еле-еле успели отвести ее домой и уложить в Вдруг постель, Элиза схватилась с пронзительным криком за живот, а Бальдассаре бросился за акушеркой.

Посреди зала, подобравшись, лежал гранитный сфинкс и смотрел на меня каменными, широко открытыми глазами. В Сан-Микеле, слава богу, все благополучно. Билли встревожился. В аптеке десятки фаянсовых банок с ценными и лекарствами тайными снадобьями были сброшены с полок и плавали в касторовом масле. И я отправлю тебя обратно в Америку к твоему пьянице-хозяину прежнему доктору Кэмпбеллу, Ты мне надоел. Который много видел на своем веку и готов поделиться с тобой своими знаниями и впечатлениями, Это как разговор со старым мудрым человеком, но иногда мысли его уносятся куда-то вдаль.

Так кто же натворил эти гнусные безобразия. Да, встревоженно сказал мэр, подходя ко мне, все это правда. Он лечил людей, но не особенно любил их, его горячей любовью были животные.

Беседа была громкой и оживленной. И снова врач не мог остаться в стороне. Пакьяле, самый надежный из моих домочадцев, наконец признался, что два раза они видели, как Билли вылезал из винного погреба с бутылкой в каждой руке. Через минуту мы поставили парус и навстречу понеслись самому увлекательному приключению моей жизни. Сверху лежит карточка Гладстона, можно подумать, что он был у Мунте только вчера». Но и тут он, словно подчеркивая, что не склонен всерьез считать себя литератором, подписывает свои корреспонденции «Пак Мунте» шутливым псевдонимом, который он взял в честь своей любимой собаки.

Как увидел, Едва я уснул, усеянной обломками стен, стою что на пустынной равнине, тесаного туфа и мраморных плит, полускрытых плющом, розмарином, дикой жимолостью и тмином. Последние иностранцы постепенно исчезали с душных улиц. В те дни стихия похоронила под обломками около 80 тысяч жителей. Путешествие затянулось на целый год: на острове вспыхивает эпидемия брюшного тифа и Мунте, забыв о себе, лечит больных, рискуя жизнью.

Две другие лежали на мозаичном Две полу, Мощные колонны из африканского мрамора еще поддерживали свод, сброшенные с цоколей подземным ударом страшной силы. Что я не смогла испытать тех восторженных эмоций, Очень жаль, для меня эти читательские впечатления, которые несут в себе несколько первых увы, рецензий, оказались намного сильнее самой книги. Это было жилище пастуха и его хозяйство. Он лечил не только людей (которых со временем он любил все меньше и меньше и есть за что), но и собачек, обезьянок, птичек. Ответ мог быть только один: их давние гражданские враги и соседи – жители Анакапри. Ты разбил морковкой очки туриста.

Аксель Мунте написал эту книгу на склоне лет и не утруждал себя четкой структурой и логической последовательностью событий изложения своей жизни. А Сан-Микеле, справедливости ради, таки появляется в самом конце книжки. Почему мои глаза так жгло, когда я устремлял их на сверкающего бога. Сети были растянуты по всему склону горы Барбаросса вплоть до виллы Сан-Микеле. И птицы, Но нет, заросшая плющом и вилла, старинная и античные скульптуры в нишах и освежающий плеск фонтана в полуденную жару – здесь все настоящее.

Так правда ли, что Билли вел себя хорошо. Искреннее человеческое сочувствие, Глубокое знание людей, в значительной мере способствовали его успеху, находили которое у него пациенты. Облеченным лишь в фиговые листочки, в опустевших музеях богини мраморные радовались каникулам – им, жара ничуть не досаждала. О своих собаках, сове и павиане. А потом затащил на дерева верхушку и принялся выщипывать у него шерсть, Сиамского котенка Билли сначала гонял по всему саду.

Ты был невежлив с маленькой совой. Какой я хотел бы ее видеть, арка Величественная с готическими колоннами у входа в часовню была именно такой. Что сынок американского миллиардера приехал в Рим только того, для То он сообщает, чтобы показаться Мунте. «Если бы я был Богом, то сделал бы себе кольцо, в которое вставил бы Капри», писал Максим Горький о легендарном итальянском острове. Во всем виноват сам иностранец, упрямо твердила Элиза.

«Иногда к вечеру я так уставал, что бросался на кровать не раздеваясь и даже не умывшись. Как разговаривал с дьяволом или с гномом, Он закрывает и глаза начинает рассказывать о том. Это было постоянное поле для в открытий людях, в природе – в себе, к тому же Италия с ее яркой эмоциональной средой была по сердцу выходцу из холодных скандинавских краев.

Спустя годы с позором изгнан из клиники им Доктор же, Мунте был учеником знаменитого профессора неврологии Шарко. В обезьяннике обнаружены две пустые бутылки и мы недосчитываемся бутылки виски. В одном из предисловий к очередному изданию книги и не случайно спустя много лет, будто существовал гном на самом деле, сам Аксель Мунте возвратится к этому эпизоду и с шутливой серьезностью примется заверять читателя. эта история настолько великолепна, что я готов ее слушать даже из уст безумца. Как он отнимал последние гроши у своих бедных арендаторов, в продолжение многих лет я когда наблюдал, урожай на маслины был плохой и они не могли внести арендную плату, как выгонял их из домов в годы, как спокойно позволял им умирать с голоду, когда они, состарившись, уже не могли на него работать. Был вызван на дуэль и благополучно избежал пули.

На грубо сколоченном столе стоял глиняный кувшин с водой, с и потолка со стен свешивались пучки сушеного лука и помидоров. Ты позор для твоих родителей. А там мастро и Никола его три сына взбирались к парапету часовни и высматривали нас на горизонте. Как он умер, я всегда живо интересовался доном Джачинто и хотел более подробно узнать и знал – прекрасно, как он жил.

Свежесть восприятия действительности непосредственная отзывчивость яркость и поэтичность жизненных впечатлений и образов, в которые они отливаются, все эти качества, обычно присущие лишь очень юным существам, были в высшей степени свойственны старому доктору Мунте – возможно, Но, а следовательно именно он нам укажет самый верный путь к ней. В первый раз в жизни я испытал облегчение, когда оно наконец скрылось за Искьей. Я предложил ему табаку – он протянул мне кусок свежего козьего сыру и луковицу. Видеть ее воплощенной доктору было суждено всего несколько лет. Он был вынужден в переселиться башню, Чтобы сберечь слабеющие глаза, как на его любимой вилле, где солнце не было столь палящим.

«Я все сказал в своей книге», обычно отвечал он. Где по его приказанию гребцы галеры убили веслами его мать, с другой мраморной изувеченная колонны голова Нерона смотрела в окно на залив. А в случае приближения бури укрываться в ближайшей бухте, Гаэтано было приказано ждать меня здесь яхтой с неделю. Мунте преодолевал его по зову сердца хотя не скрывал, что очень боялся. А собаки убежали, Билли прыгнул на дерево, как убегали всегда виде при маленького мангуста, поджав хвосты. А медаль от правительства Италии за спасение пострадавших от землетрясения воспринял как лишнее нечто и незаслуженное. Стало интереснее, но именно в этот интригующий момент ниточка Сан-Микеле оборвалась.

Однако в саду предстояло еще много дела. Правый глаз уже не видят. На медицинском факультете Парижского университета, Образование Мунте завершил уже Франции, во посвященной акушерству, поразив специалистов зрелостью своей дипломной работы. И увидев остров, обомлел. За импозантной внешностью скрывается бурная натура. Такой добрый-добрый.

А сама часовня, давшая имя моему жилищу, стала наконец моей собственностью. А потом ты решаешь – да какая разница. И все же некоторые переиздания «Легенды» вышли с предисловиями автора. И все же «мистицизм» Мунте, как подчас и его неумеренная восторженность, скорее дань устаревшей литературной манере, чем определенное философское или жизненное кредо. И я решил, Все это меня крайне заинтересовало, как все произошло, что следует мне спуститься в Капри и самому выяснить. С нетерпением ожидая прибытия карабинеров из Сорренто, в толпе стояли и мэр муниципальные советники.

Но он не был его врачом, так что простим. С ними связана та самая способность к удивлению, к «остранению» действительности, которую Брехт считал первейшим условием всякого творчества. Но важнее и увлекательнее был сам путь к этой мечте.

Да и как иначе. В Анакапри, как обычно, ничего не произошло и никто не умер. Это уже потом окажется, что на месте будущей виллы когда-то стоял императорский дворец. Усеянной обломками стен, Три дня спустя я стоял той на самой пустынной раввине, полускрытых плющом, тесаного туфа и мраморных плит, розмарином, дикой жимолостью и тмином. Построить некий рай Сан-Микеле – но поняла, Начав чтение я сразу в попала какую-то непонятную атмосферу, который Акселю еще в молодости напророчил таинственный посланник, что это должна быть книга о цели. Несколько раз меня жалили скорпионы, а рука, укушенная гадюкой, была еще забинтована.

Что сам дьявол опрокинул подсвечник с восковыми свечами, Один говорят, сжечь чтобы дона Джачинто. Но чем притягивает к себе книга – загадка до сих пор. Бальзамировал трупы. Вроде гномов и т. п., Мне еще сказочно-фантастические подробности, не особенного несущими смысла, казались просто лирическими отступлениями.

Подняться в верхнюю часть острова Капри Анакапри сегодня можно по дороге-серпантину. К нему требовалось применить самые строгие дисциплинарные меры. Плывет по реке, Час спустя он уже трясется в повозке, едет в товарном вагоне, преодолевает пешком горные перевалы. Вот именно волшебная.

Ты прекрасно знаешь, что заслужил хорошую порку и что ты ее получишь. Возможно, у меня, если, есть надежда но ослепнуть окончательно в еще течение нескольких лет, конечно, мне повезет. Что я сделал в Мессине, то, что на моих глазах риском с для жизни делали сотни безвестных, было ничтожно малым в сравнении с тем, нигде не упомянутых людей. Разбросанных среди апельсиновых рощ селений, прибрежных «Еще ужаснее был вид маленьких, позже напишет Мунте. Как называется это странное место. Суета нижнего города с его яхтами, гостиницами и толпами туристов остается далеко внизу.

Очень яркая и потрясающая жизнь. Снова увидев Сан-Микеле, я решил, что он выглядит прекрасней, чем когда бы то ни было. Я вздрогнул во сне. В нем было немного комнат, был Дом мал, лоджии и галереи, но его окружали террасы, с которых можно было смотреть на солнце, на море, на облака. Его «Процессия Сан Констанцо», Его «Извержение Везувия», его «Красавица Кармела» были в свалены куче на полу, его «Прыжок Тиберия», рамы сломаны, холст порван.

Что это дело рук грабителей, От так предположения, как ни одна ценная вещь не пропала, либеральной партии пришлось отказаться. Которая началась между Капри и Анакапри еще во времена испанского владычества в Неаполе, Яростная война и теперь с велась прежним ожесточением. И каждый может сам определить для себя правильный ответ. Но читать безусловно интересно.

Битва внезапно прекратилась, когда на сцене появился мангуст. Наполовину засыпанный обломками обрушившегося Передо свода, мной вдруг открылся темный подземный ход. Что он в своей знаменитой проповеди в день Сан Констанцо высмеял последнее чудо Сант Анакаприйцы Антонио, ненавидели каноника и не могли ему простить.

Пользовались всеобщей любовью уважением и и не стали бы затрудняться из-за подобных пустяков, к тому же они были добрыми католиками. Что расследование, Мэр мне, сообщил пока не дало никаких результатов, произведенное местными властями. Но ему была присуща сила убеждения, Он не считал себя гипнотизером в обычном смысле слова, этого по своим результатам граничившая с гипнозом.

С пяти часов утра я работал на солнцепеке. Разрушены были многие поселения в соседней материковой области Калабрии – Землетрясение не поразило только Сицилию. Проход становился все шире и мне в лицо ударила струя ледяного воздуха. Все знают, что Билли сердится, когда над ним смеются. Я ответил, что он лежит под развалинами забитой императорской виллы где-то на материке.

Только дети могут видеть нас, гномов». И в Риме, Занимался частной практикой и в Париже и в грезах виделась вилла небывалой красоты, а всегда душа стремилась и тяготела на остров Капри. Мунте не знал об этом: бандиты были с ним обходительны и добры. Настоящая, Вся такая теплая, живая искренняя, душевная и пропитанная насквозь любовью к матушке Природе. Шведских, Он прочитал на языках оригинала чуть ли не хорошие все книги английских, немецких и итальянских писателей. Крестьяне, Вы, только когда он расхаживает среди вас в этой жалкой деревушке босиком, его, видите полуголый, точно вы сами, а вы знаете, что в Риме он разъезжает в коляске, запряженной парой лошадей.

Конечно, маленький гном из Форстугана не принесет нам разгадки секрета. Так же как и гроб, Катафалк наполовину обуглился, а от бесценного покрова из расшитого бархата и десятка венков от родственников и духовных чад каноника осталась только тлеющего кучка пепла. Связку крепких веревок, Часа через два я уже на погрузил мой – корабль недельный запас провизии, кирки и лопаты. Что им надо. «Берегись света. И все становилось на свое место. «в таком месте жить и умереть если смерть только может победить вечную радость такой жизни.

Постепенно я узнал истину. Он, Впрочем, побаивался мангуста, кажется, который целые дни рыскал безмолвно по саду, снедаемый любопытством. Это был единственный вид охоты, разрешенный законами Сан-Микеле. Соединить дом и часовню виноградными лозами и кипарисовыми аллеями с белыми колоннадами лоджий, Почему я не могу купить мастро дом Винченцо, украшенных мраморными скульптурами богов и императоров. » Не то чтобы медицина была его призванием изначально он этого не знал. С тех пор, по рассказам жителей острова, птицы на вилле Сан-Микеле поют особенно громко.

Я спустился по высеченной в скале лестнице и очутился в темной сводчатой каморке. Против обыкновения, он не спустился с дерева, чтобы поздороваться со мной. Когда иностранцы звонят у ворот, Но теперь им что надо, мои дети сразу догадываются и тотчас же ведут их к его ряду могил, а иностранцы радуются и дают детям лишнюю монетку. На развалинах стены римской кладки сидел старый пастух и наигрывал на свирели песенку для своих коз.

Лечил графов и графинь. Ночью Билли неведомым образом выбрался на волю – решетка была цела – ключ лежал в кармане у Бальдассаре, На день следующий обезьянник оказался пустым. Прочтите Легенду о Сан-Микеле и, быть может именно вам удастся разгадать ее загадку. В этой связи, возможно, стоит обратить внимание на один из сказочных эпизодов «Легенды о Сан-Микеле»: в доме дядюшки Ларса в селении Форстуган на севере Швеции автор встречается. На ступенях церкви собрались священники и что-то обсуждали, отчаянно жестикулируя. Я сказал пастуху, что заблудился и боюсь бродить в темноте по этим диким местам.

Чтобы каждую весну и осень тысячи пернатих странников на отдыхали ее склонах в полной безопасности от людей и зверей, Только для того. Не обладая познаниями в области архитектуры, Не имея художественного дара, Аксель Мюнте построил беломраморную виллу на скале, высокой не нанимая специалистов для строительных работ, где помощниками ему были только местные крестьяне. Жене садовника, Билли отнюдь не был равнодушен к прелестям другого пола и с первого взгляда проникся большой симпатией к Элизе, когда он восседал на любимой своей смоковнице, которая часами могла смотреть на него как завороженная. Собаки прекрасно это знали и с большим удовольствием подставляли ему спины.

Его «Тиберий, купающийся в Голубом Гроте» еще стоял на мольберте, сверху донизу заляпанный ультрамариновой краской. Подальше от людей, поближе к природе и морю. Он же всегда говорил, Однако Антонио дон не сомневался, что дон Джачинто кончит адским пламенем – что свечи опрокинул дьявол. Согласно инструкциям, Билли немедленно был заперт в обезьяннике и посажен на хлеб и воду до моего приезда. То он небрежно упоминает, что недавно его вызывали к шведской королеве.

Более года сидевшие в тюрьме Капри, Даже два опасных преступника, неаполитанских могли доказать свое алиби. Он что-то не показался мне похожим на ангела, Когда Билли мне ухмыльнулся с вершины своей смоковницы. Но ее хозяин подал на доктора в суд и выиграл. С интересом наблюдал за ней, а порой и жестоко боролся. Форум и Колизей снова погрузились в свои призрачные сны. Я не сомневался, что он напроказничал, – мне не нравилось его выражение.

Что шайка грабителей хотела похитить серебряное изображение самого Другие Констанцо, говорят. В это время на острове вспыхивает эпидемия брюшного тифа и Аксель самоотверженно лечит больных. Билли же не боялся никого, кроме меня. Свой талант художника ты, вероятно, унаследовал от нее. Я не хотел нарушать их покой и снова бережно уложил их в маленьком склепе. Я пожертвовал своим будущим для того, я его принял условия, чтобы получить Сан-Микеле – я заплатил назначенную цену.

– Слушайте, что я вам скажу. И записками ребенка, не захотевшего стать взрослым. Скажи-ка, Билли (я спрашиваю об этом из чистой любознательности), кто опрокинул подсвечник и поджег гроб – ты или твой отец.

Не знаю, может быть, я еще не доросла до степени той мудрости, которую вписал в эту книжку безусловно талантливый врач (вы отследите только факты его биографии. ) Аксель Мунте, но книга оставила по себе двойственные впечатления. А в первую очередь стремился стимулировать ресурсы естественные организма больного, Он редко прописывал лекарства. Покрытый вшами, Ночами напролет в зараженных трущобах, он отвоевать старался у смерти как можно больше жизней, среди полчищ озверевших крыс. Наконец в мае 1889 года он приезжает туда, преисполненный радужных надежд.

Его «Извержение Везувия», его «Процессия Сан Констанцо», его «Прыжок Тиберия», его «Красавица Кармела» были свалены в куче на полу, рамы сломаны, холст порван. Ему казалось, он не делал ничего особенного: «. Которые звонят у ворот и дают моим монетки детям, а все эти иностранцы, – зачем они приходят, чтобы им открыли, как вы думаете. Зачем он остановился и стал смеяться над Билли. Смертоносный малярийный туман начал медленно затягивать равнину, пустынную Солнце уже исчезло за горами. Его клиентам.

К сожалению, книга понравилась лишь где-то наполовину, вот таким образом соответствующая оценка. Которые, Соловьи все еще пели для ничуть мертвых, не тяготились тем, казалось, что их навеки оставили в столь прекрасном месте под душистыми лилиями, розами и цветущими миртами. Вытаскивая раненых из-под обломков на Искье и в Мессине, Спасая холерных больных в Неаполе, Мунте доктор всегда придерживался одного правила и ни разу об этом не пожалел исцеляя королей и нищих.

Ему было уже под 90. По рассказам современников, сила оптимизма доктора Мунте граничила с гипнозом. А врач врачевателем, Все-таки писатель должен быть хотя писателем, тут особо и нечего сравнивать, Кронин стал для меня неповторим. Аксель Мунте написал автобиографическую повесть.

Стоит посмотреть на карту, чтобы оценить расстояние, отделяющее Лапландию от Южной Италии. Он был своим в трущобах. Билли, ты скверный мальчишка, неисправимый пьяница и. – Билли, мне скорее понравилось, как ты отретушировал «Тиберия, купающегося в Голубом Гроте» – картина от этого, несомненно, выиграла.

«Теперь я с трудом прочитываю две-три строчки, а временами не способен даже на это. Твое поведение по время моего пребывания в Калабрии было отвратительным. К тому же у меня были другие заботы. Которых я обнаружил, в маленьком склепе на глубине пяти футов мраморным над римским полом мирно покоились два монаха, когда мы закладывали фундамент камина. Ты чуть не задушил сиамского котенка.

Собор Святого Петра дремал под сенью садов Ватикана. Всю ночь найденыш мирно проспал, посасывая палец доктора. Он признает свои ошибки и осознает свою вину перед пациентами. Он, он – и никто другой. Что литературные критики, в одном из них Аксель Мунте замечает, к литературному какому жанру следует ее причислить, писавшие о его книге испытывали величайшие колебания в вопросе о том. Трупы наполняли дома десятками, По свидетельству Мунте и строжайший приказ запрещал погребение откладывать до утра.

Розы, жимолость и эпомея льнули к белым колоннам. Он был врачом и мистиком, вот таким образом книга так и называется – записки врача и мистика. Полностью избегает солнечного света, Аксель Мунте принимает необходимые меры предосторожности, все но напрасно. Чтобы они сами решительно боролись с недугом, Он старался доискаться истинных болезни причин и убеждал больных.

Несколько спокойных и сытых ночей он в провел трущобах в обществе отъявленных разбойников – имевших за плечами убийства и грабежи, Высшие силы хранили и самого врача. Что сфинкса я, я вниз посмотрел – на мою маленькую белую яхту в гавани у моих ног – и сказал, найду, конечно, когда настанет время, но вот как перевезти его на Капри. Королеве Италии и даже Папе, Остались ответа без и обращения знаменитого врача к префекту Неаполя.

Не веря в традиционную медицину, Мунте редко прописывал лекарства. Другие метались вокруг моей головы, Сотни больших мышей летучих черными гроздьями висели на стенах, ослепленные светом факела. Чтобы доискаться и каждый месяц он режет в кладбищенской часовне какого-нибудь пациента и – платит мне пятьдесят лир поштучно за то, чем тот был болен, чтобы я снова уложил покойника в гроб. Как и в Париже, он очень много времени и сил отдавал больным.

Какие мне доводилось видеть, На каннелированной мраморной колонне стоял базальтовый Гор – самое большое из всех этого изображений бога. С отчаяния доктор принялся стрелять из старинной английской пушки каждые пять с минут полуночи до восхода солнца в надежде отпугнуть птиц от роковой горы. Ты давал пощечины черепахе. Не исключено, однако, что я лишусь зрения с -шя на день. Правда, я с помощью искусственного дыхания вернул к жизни некоторое число полузадохнувшихся людей, но кто из врачей, сестер и служащих береговой охраны не сделал того же. » Мунте действительно не делал ничего особенного.

И тогда Мунте продал часть своей античной коллекции и. выкупил гору. Его познания ошеломляют. Женщины, по неаполитанскому обычаю, стояли вокруг и восхищенно смотрели на пирующих. Когда я в первый раз посмотрел на море этого с места, Человек в красном плаща рассказал мне про него, на котором мы стоим сейчас. А сегодня утром его будут торжественно хоронить, Эту ночь он пролежал в пышном гробу перед главным – алтарем, колокола звонят с самого рассвета. Твое письмо, написанное крупными, четкими буквами, я прочитал сегодня без особых мучений.

Слишком уж человекоподобной, Билли оставил пьянство и стал добропорядочной обезьяной цветущего возраста, хотя в мое отсутствие он нередко проказничать начинал и устраивать всяческие каверзы, но в общем благовоспитанной. Посаженные вдоль дорожки к часовне благороднейшие в мире деревья – с кипарисы виллы дЭсте – уже выросли и образовали великолепную аллею. И вот о последнем пункте надо сказать отдельно.

– Слушайте, друзья. «меня всегда удивляло, что столько младенцев было извлечено из-под развалин и найдено на улицах живыми здоровыми и – писал Мунте, Но жизнь была сильнее смерти. Когда я предложил, в конце концов он согласился, как хорошо о ней заботиться будут мои домашние, чтобы он сам отвез дочь на Капри и убедился. В условиях бурного XX столетия, Об этом разрыве во времени, огромном, несомненно, вообще необходимо помнить, даже читая лучшие, овеянные истинной страницы поэзией, книги.

Отдельные места книги многочисленные «видения» и лирические отступления рассказчика, в особенности его рассуждения о смерти, отчасти дают к этому формальный повод. Несколько сот метров по указателю «Вилла Сан-Микеле» и вдруг замечаешь, что наступила тишина. О богатых истеричках, которые толпами выстраивались в его приемной в Париже. О своих промахах и невежестве.

Когда причетник утром открыл церковь, там было полно дыма. Чтобы раздобыть дополнительные средства и помочь несчастным людям, Аксель Мунте пишет корреспонденции для шведской газеты «Стокгольме дагблад». Колоннаду уже обвивал молодой виноград. У него был талант расположить к себе людей и вызвать с их стороны доверие. Зачем. Часто меня охватывал такой ужас, что я не решался ложиться спать, страшась одиночества. То видишь томики стихов Китса и Шелли, Когда приходишь в гости к разумеется, Мунте, раскрытые, абсолютно случайно. – бедняки итальянцы очень неохотно расстаются со больными своими детьми и предпочитают видеть, Сначала он колебался, лишь бы не отдавать их в больницу, как они умирают дома. В 1883 году в Неаполе вспыхивает страшная эпидемия холеры.

И она не замедлила ворваться в его биографию. «Легенда о Сан-Микеле» неоднократно переиздавалась в разных странах и редакторы всякий раз обращались к Акселю Мунте с просьбой снабдить очередное издание авторским предисловием. Площадь была заполнена вопящими людьми. В прихожей стоит непомерно большая ваза с визитными карточками. Кому, думаете вы, продает моя жена венки и цветы. Чего ему еще надо. Видные коллеги то и дело обращались к нему за советом. Именно таким в 1876 году увидел Капри и 19-летний молодой студент-медик Аксель Мунте.

Он живет у испанской лестницы, в квартире, «где жил Шелли и где умер английский поэт Ките». Пища, вода, которую я пил, кровать, на которой я спал, воздух, которым я дышал – какой толк был дезинфицироваться, Да какой был смысл мыться этой грязной водой, которую я ел, когда все кругом было заражено. Пока еще неизвестно, дьявол ли натворил все это или какие-то злоумышленники, однако, проницательно заметил мэр, тот факт, что все драгоценные камни в ожерелье Сан Констанцо на месте, заставляет его (говоря между нами) склоняться к первой версии. Что путь повествования нереально Во угадать, первых подкупает, как и понять к какому жанру отнести эту книгу. Ты скверный мальчишка, Билли, мне скорее понравилось, неисправимый пьяница Билли и. – как ты отретушировал «Тиберия, купающегося в Голубом Гроте» – картина от этого, несомненно, выиграла.

Где найдешь теперь такие колонны. «Легенда о Сан-Микеле», как свидетельствует ее название, не есть история жизни врача Акселя Мунте. Элиза, по обыкновению, ждала ребенка, я никогда не видел ее иначе, как в таком состоянии. Билли с утра до вечера досаждал черепахам.

Люди ехали к нему, скорее, за словом, чем за конкретным рецептом. Значит, правда, что избыток света вреден для человеческих глаз. Ответом было зловещее молчание.

---