Строгое лицо, длинная девичья коса, скромная свободного покроя одежда, чувство уверенности в своем призвании, преданности родному лицею, который предоставил интернат, привил любовь к искусству. Юная художница на перепутье судьбы — такова идея выпускной, нешуточного размера 130x110, так называемой малой картины «Лицей» семиклассницы Ани Сахаровой. Это не автопортрет, а образ собирательный, вобравший в себя размышления сегодняшних учащихся Московского академического художественного лицея.
В работе нет кокетничанья со зрителем. Отсутствуют и милые сердцу, живописно привлекательные безделушки и предметы, долженствующие, и непременно с самой приятной стороны, поведать о круге привязанностей и чертах характера портретируемой. Спокойный фон, слепки головы Аполлона и тондо Богоматери с младенцем — как знак не только утверждения идеалов в искусстве и жизни, но и тщетности, пустоты всего, не связанного с ними. Лицей позади. Столько стараний, иллюзий, надежд отдано освоению рисовальной грамоты, акварельного мастерства, сложностей масляной живописи, умению выражать мысль в композиционных эскизах и импровизациях. Всему этому лицеистов заботливо учили педагоги. А зачем? Как найти сегодня на новом жизненном этапе применение полученным знаниям, как их (и можно ли) совершенствовать, чтобы осуществить с полной отдачей творческие стремления, нащупать в нынешней художнической чащобе собственную тропу? А учиться дальше ох как нужно. При всей подкупающей лаконичности и скромности композиционного решения эскиза «Лицей», он мог быть значительнее сработан. По сути, в нынешнем состоянии это скорее подмалевок, над которым, чтобы добиться картинной законченности, следует продолжительно трудиться. Главное — нет живописной слаженности. Не согласованы основные «камертонные» световые пятна. Гипсовые слепки поэтому кажутся замутненными. К тому же отсутствует в них (и во всем полотне) игра теплых и холодных оттенков. Голова девушки, где отношения между светом и тенью должны быть контрастнее, менее смазанными, пролеплена слабо. Левую руку фигуры трудно представить, правая неудачно, не портретно расположена. Фон, занимающий важное место в композиции, написан не в один прием, а кусками, робко. Отсюда некоторая вымученность общего колористического состояния холста. Однако не следует забывать, что это всего-навсего школьная работа, а не вузовский диплом. Чтобы вывести ее на новый качественный уровень, требуется дальнейшая практика, прежде всего в области масляной живописи.
В последнее время состоялось несколько смотров работ московских лицеистов. Выставка, на которой экспонировалась картина Ани Сахаровой, прошла в конце лета прошлого года в Российской Академии художеств. Среди представленных, выполненных за последние четыре года рисунков, этюдов и эскизов было немало выходящих за рамки «детскости». К их числу относятся иллюстрации Тимофея Смирнова к рассказу М. Булгакова «Записки на манжетах». Они настолько профессионально зрелы и графически остро задуманы, что хоть сейчас неси их в издательство. Театрально-графические поиски к «Мистерии Буфф»
В. Маяковского, исполненные Марией Барановой, свидетельствуют об искреннем интересе к парадоксальным направлениям отечественной пластики 1920-х годов. Она, наверное, и не представляет себе, что это было время, когда повсеместно осуществлялось, даже на государственном уровне, гибельное уничтожение станковых форм живописи.
Экскурс в глубь истории, завидное знание архитектурной специфики показал Павел Монахов в триптихе, посвященном строительству (дело происходит в эпоху Возрождения) огромного собора. Главное, идея-то какая: возведение из камня руками смертного человека бессмертной красоты! Жаль только, что автор ограничился в эскизах техникой жесткого графитного карандаша, пренебрег светотеневым, силуэтно-тональным и цветовым решением триптиха.
Удивил Семен Кожин, экспонировавший сразу 72 (!) кропотливо исполненные пером и черной тушью иллюстрации к «Путешествию Гулливера» Д. Свифта. Поразительная работоспособность и усидчивость! Каждая из этих миниатюрных картинок в любом квадратном сантиметре своей поверхности обработана тончайшим штрихом. Автор любовно приводит множество деталей разнообразных предметов: корабельные снасти, морские снаряды, алебарды, астрономические древние приборы, бытовую утварь. Наверное, будущему художнику книги необязательно замечательно рисовать. Но элементарная грамотность обязана быть. В иллюстрациях С. Кожина нет, пожалуй, ни одной руки, головы или фигуры, нарисованных без изъянов. Думается, дополнительная штудировка заданий по изображению человека в учебных аудиториях не помешала бы юному художнику-книжнику. И его иллюстрации уже не будут композиционно столь монотонно перегруженными, лишенными запоминающегося образного начала в характеристике героев.
Впечатляют скромные по размерам натурные акварельные зарисовки учащихся младших классов. Возникает даже неожиданная полемика с расхожим сейчас утверждением (идущим еще от никогда ни в чем не сомневавшегося французского живописца Гюстава Курбе),будто маленькие картинки формируют маленьких художников, а большие — больших. В выборе объектов внимания, а это в основном интерьеры, домашние и классные натюрморты, Варя Лотова, Галя Киреева (ее этюд размером 12x10 сантиметров), Ира Пономарева и Ксюша Штырева доверчиво оглядываются вокруг и находят в обыкновенных, лишенных экзотики предметах художественный интерес и подлинную красоту. Здесь торжествует нестандартная педагогическая методика, в основе которой утверждение приоритета жизненного правдоподобия, а не последовательное его разрушение. Это уже потом, получив багаж знаний и техники, насмотревшись альбомных репродукций и выставочных экспозиций, повзрослевшие ученики и ученицы окунутся в мир, полный фантазии и незаурядной выдумки, варьируя в композиционных импровизациях не столько живые впечатления действительности, сколько реплики из картин и рисунков старых и не очень старых мастеров.
Если судить по выставке, то не совсем благополучно обстоят дела в лицее с масляной живописью. Механический перенос на эту технику навыков, усвоенных при знакомстве с акварелью, приводит к излишней сухости, фактурному однообразию, недопониманию значения тона. Некоторые работы, наоборот, демонстрируют нескромное ухарство, погоню за форсированной декоративностью, исключающей передачу пространства и предметной материальности. Конечно, ссылку на специфику дня сегодняшнего отбросить нельзя, но как тут не вспомнить благотворные традиции прошлого. «Оригинальность в искусстве с первых шагов,— замечал И. Н. Крамской,— всегда несколько подозрительна и скорее указывает на узость и ограниченность, чем на широкий и разносторонний талант».
К числу хороших образцов живописи относится интерьер лицея с античной скульптурой. Автор Дмитрий Репин. Не правда ли, приятно, когда каждое утро встречает тебя великая классика! Жить, работать и учиться тогда легче. Этюд Д. Репина старательно написан, крепко закомпонован, не содержит заметных рисовальных погрешностей. Цвет сознательно локален, безрельефен, бережен по отношению к натуре. А ведь передать белый гипс на терракотовом фоне — задача наисерьезнейшая. Но Д.Репин оправдал знаменитую фамилию, справился с трудностями.
Сложное впечатление оставляют вещи, несомненно, живописно одаренной Вики Теплинской. Тем не менее трудно согласиться с заявлением популярной московской газеты, назвавшей выпускную работу лицеистки «Ван Гог» «почти гениальной». Что представляет собой картина В. Теплинской? Размер холста полтора метра на метр пятнадцать. Творческая планка поставлена высоко. А образ-то Ван Гога получился банальным, иллюстративным, литературно сконструированным.
На кровати сидит неодетый желто-зеленого цвета мужчина, чуть прикрытый белой, жесткой, как смятая жестяная банка, драпировкой. У ног его, на полу, осколки глиняного горшка и подсолнух с обтрепанными лепестками. (Будто, как на ромашке, гадали на нем: «Быть — не быть, жить — не жить, резать ухо или воз-держаться?») Мрачен исход спора между солнечным светом, которого немного, и обилием тьмы. Экспансивно напряженные цветосочетания, составленные отвлеченно, в отрыве от естественных природных условий, и мало напоминающие тонкую колористическую гамму произведений самого Ван Гога, призваны, вероятно, объяснить (опять же, чисто рассудочным манером) трагедию неистового Винцента — художника и человека.
Произведение В. Теплинской вполне «взрослое». Оно не оставляет зрителя, особенно того, кто воспитан на усвоении уроков западноевропейской и мировой культуры, равнодушным. Но все же, может быть, развитие художника с юных лет должно происходить постепенно, поэтапно: от «а» до «я», а не от «я» до «а»?..
Надя Борисова, трудясь над простеньким пейзажным мотивом, не боялась прослыть ординарной и не помышляла пустить пыль в глаза игрой пленэрно свободной кисти. Она отважно зеленое передает, как вы думаете, каким цветом? Не угадаете — зеленым. А ведь кто может на открытом воздухе достоверно, плотно, красиво взять зелень, тому любые живописные сложности по плечу. Да и в писании незатейливых видовых этюдов нет ничего зазорного. Во все времена не сторонились художники такого занятия. И пока есть солнце на небе и отзывчивое сердце в груди, будут и дальше писать.
Сейчас столько появилось колледжей, лицеев, академий. Конечно, куда звонче произносятся эти наименования, чем устаревшие: ПТУ, ДШИ, ДХШ, СХШ. А суть-то вместе с названием изменилась? Делаются ли процессы обучения и воспитания более обдуманными, обстоятельными, приносящими пользу отдельным индивидуумам и обществу в целом? Не очень ли девальвируется слово «лицей», часто и без особого осмысления всеми подряд употребляемое? Откроем неустаревающий «Толковый словарь» Владимира Даля: «Лицей — высшее учебное заведение, то равное университетам и академиям, то ниже или даже выше их, но не разделяемое на факультеты; общее высшее училище».
Выставка работ учащихся московского лицея в престижных академических залах еще раз заставляет задуматься об ориентирах нашей школы, о совершенствовании системы образования будущих художников в условиях современного развития изобразительной культуры.
— Балетный проект The Great Gatsby
— Брайан Деттмер
— Рисунок в третьем классе
— Зиновий Пешков - герой Франции
— Роман «Pertidia» уже в продаже