Джорджия Мэй
Младшая дочь Мика Джаггера и супермодели Джерри Холл, Джорджия Мэй имеет все, что полагается девушке из высшего общества. Фамильное поместье в элитном районе Ричмонд в предместьях Лондона. Частный самолет. Диплом престижной школы Ibstock Place в Роу-Хемптоне, здесь учатся дети творческой интеллигенции — писателей, музыкантов. Ко всему прочему она еще и обладательница эффектной внешности — богатства, тоже перешедшего ей по наследству. От папы достался пухлый рот и голубые, широко посаженные глаза, от мамы — высокие скулы и роскошные золотистые волосы. Дизайнеры и стилисты называют ее Бриджит Бардо наших дней.
Мы встречаемся в парижском отеле Royal Monceau, и я, конечно, воображаю себе дочку самого известного в мире рокера кем угодно— избалованной, разбитной и капризной мажоркой или знающей себе цену высокомерной юной звездой, готовой встать с кровати лишь за приличный гонорар. Но на кожаном пуфике в номере сидит милая девочка-отличница: идеально выпрямленная спина, руки на коленях, с лица не сходит доброжелательная улыбка. Каждый мой вопрос сопровождает ее одобрительный кивок головой, словно она сообщает мне, что знает правильный ответ на вопрос. Джорджия Мэй отвечает уверенным голосом, в котором слышится папина хрипотца, четко и исчерпывающе.
— Мечтали ли о модельной карьере с детства?
— Мне это было интересно, и с ранних лет ко мне поступали подобные предложения. Но я училась в школе и не могла пропускать занятия.
— Как вы любите отдыхать?
— Идеальный вариант — барбекю с друзьями или семейный ужин. Но только не тусовки и светские выходы!
— Любимая книга?
— Я люблю научные журналы. Не пропускаю ни одного номера Scientific American.
Девушка без конца теребит прядь волос.
— Вы уж меня простите, волнуюсь перед завтрашним показом. На подиуме я до сих пор чувствую себя новичком. Даже попросила свою маму не появляться на шоу с моим участием — боюсь, что увижу ее и свалюсь на первый ряд главных редакторов и знаменитостей.
Тут надо пояснить, что мы с Джорджией Мэй встречаемся за день до показа Mugler — одного из самых ожидаемых в сезоне весна-лето 2015. Французский Дом возглавил грузинский дизайнер Давид Кома. Обновляется и рекламная кампания аромата Angel, который в 1992 году создал сам Тьерри Мюглер. Двадцать лет назад духи рекламировала ее мама, а сегодня их лицом становится она сама.
В тридцатисекундном ролике девушка меняет больше дюжины нарядов — от сшитых самим месье Мюглером для Джерри Холл в 1990-е до жакета из первой коллекции Давида Комы, круизной. «Знаете, многие, становясь лицами марок, вынуждены обманывать — мол, еще мои мама и бабушка пользовались этой помадой, — говорит Джорджия Мэй. — А вот мне лукавить не приходится: мама дружила с Тьерри и на каждом углу трубила, как любит этот аромат — сладкий, почти кондитерский, он сразу стал звездой на фоне господства свежих ароматов унисекс. Я помню себя четырехлетней, играющей с флаконом-звездой! Л постер с его рекламной кампанией, где моя мама, словно русалка, лежит па синем песке, висел у нас дома».
Во всем остальном, если верить ее словам, они с мамой — полные противоположности: «Мама даже в школу за мной приходила при полном параде — с вечерним макияжем и с глубоким декольте. А ее умению собираться на вечеринку можно было позавидовать. Двадцать минут — и у нее локоны и полный боевой раскрас. Я же до сих пор обращаюсь с бигуди как младенец». Свой стиль Джорджия Мэй описывает как «девушка рок-музыканта»: кожаную косуху носит с леопардовыми брюками, рубашку в черепах — с рваными джинсами, кеды — с сарафаном. «В одежде правил для меня не существует — это та область, где я могу оторваться по полной. Наверное, поэтому мой любимый дизайнер — Вивьен Вествуд».
Вот уже два года она встречается с двадцатичетырехлетним барабанщиком и моделью Джошем Маклелланом. Их познакомил ее старший брат Джим, молодые люди вместе играют в панк-группе. Джорджия Мэй не может удержаться от радостной новости: «Сейчас у нас новый этап: переезжаем в квартиру в Лондоне, будем обустраивать семейное гнездышко. А пока там идет ремонт, я живу с мамой в Ричмонде».
Обложка британского Vogue покорилась ей в семнадцать. В том же году она стала лицом Hudson Jeans, Versace и Rimmel. В восемнадцать уехала завоевывать Нью-Йорк — правда, через год вернулась в родной Лондон: он ей ближе. Спрашиваю, сложно ли было жить вдали от родителей? «Да что вы все про родителей да про родителей, — не меняя добродушной улыбки, говорит девушка. — Журналисты меня постоянно о них спрашивают: «А что мама вам на это сказала? А как папа ведет себя в домашней обстановке?» Я понимаю, что для вас они легенды, но для меня они обычные люди. Был ли мой папа строгим? Да, но в меру — в детстве проверял, сделала ли я домашнее задание, в школу отвозил. Сегодня у пас близкие отношения, мы ходим вместе в кино, я езжу к нему на концерты в разные страны, если удается найти хоть немного свободного времени. Мама восхищается моими успехами на подиуме, как восхищалась бы любая другая мама, — вырезает статьи про меня и съемки из журналов, а потом отправляет их нашим родственникам в Техас».
Научила ли ее чему-нибудь мама-модель — например, подиумной походке? «Если бы я ходила так, как мама в 1980-е, надо мной бы все смеялись. Тогда манекенщицы вышагивали неспешно, в конце подиума делали паузу и элегантный разворот. А мы сегодня мчимся стремительно, не останавливаясь. И позировать мама не учила. В детстве я много крутилась перед зеркалом, подмечала, в каких ракурсах лучше смотрюсь, — это и было моей школой моделей. Если мне что-то и помогло в профессии, то не советы, а гены». Когда я делаю ей комплимент, она кокетничает: «Я красивая? Не уверена. У меня своеобразная внешность — для ценителей, в школе, например, я даже не считалась хорошенькой. Вот моя одноклассница Сыоки считалась».
подруги со школы, три англичанки из высшего общества Джорджия Мэй Джаггер, Сыоки Уотерхаус и Кара Делевинь — новое поколение британских моделей, которые у всех на устах. «Это заслуга интернета, — уверена Джорджия Мэй, на нее в Инстаграме подписано больше пятисот тысяч человек. — Мы выкладываем не только фотографии с прайвет-джетов и отдыха на островах, мы показываем свою действительно разнообразную жизнь. Вот автобиография актрисы Тины Фей, которую я сейчас читаю, вот моя карточка донора крови, вот бекон, который приготовила Кара, когда позвала меня в гости, вот меня гримируют для показа — время пять утра! Люди видят, что мы ие пустышки, не it girls — ненавижу это слово! Мы работаем, а не принимаем наркотики».
«Вам это кажется странным? — спрашивает Джорджия Мэй Джаггер, увидев в моих глазах недоверие к такой праведной исповеди. — Да, я дочь рок-звезды, по я не мечтаю о славе, не умею и не люблю петь. Меня часто спрашивают, кем я вижу себя через двадцать лег — любящей женой и мамой троих сорванцов или лидером в своей профессии. Я отвечаю: «А почему я должна выбирать что-то одно? Я буду успешной мамой-карьеристкой!»
Причем она считает, что это будет карьера не модели, а фотографа: «Я хочу снимать психологические портреты. Нет, я не против модных историй, просто мне не хочется делать что-то банальное, мечтаю выйти за рамки, как мой кумир Хельмут Ньютон. Его кадры — это не мода, а настоящее искусство».
Невероятно, но факт: все эти речи уверенно произносит не ботаничка из фотошколы, а супер сексуальная дочь бунтаря Мика Джаггера. Умение удивлять у нее точно в крови. Маргарита Королева
— Роджер Греф
— 50 лет назад «Шербургские зонтики» получили «Золотую пальмовую ветвь»
— Что мы ждём от важнейшего из искусств
— Убийство Мери Пикфорд
— Король Вильгельм II Руфус: соперничество братьев и сестер и подозрительная смерть