Актриса из Тбилиси Тинатин Далакишвили
Я тихая и спокойная, но меня не надо злить, а то я становлюсь грузинка-грузинка и начинаю кричать и бить тарелки», — двадцатичетырехлетняя Тинатин Далакишвили, невзирая на проливной дождь, сбрасывает пальто и встает в кадр. Продрогли и устали все, и только Тинатин, она же Тина, сияет улыбкой до ушей. Девушка-мечта, тонкая, как стебелек, с шапкой рыжих волос, безуминкой в глазах и чуть приоткрытыми пухлыми губами. Такой Тина появилась три года назад в мелодраме Резо Гигинеишвили «Любовь с акцентом» и не потерялась на фоне игравших в той же ленте сестер Михалковых и Светланы Бондарчук. Критики были единодушны: если бы Люк Бессон снимал ремейк «Пятого элемента», лучшей кандидатуры на главную роль он не смог бы найти.
Прошлой зимой на экраны вышла трагикомедия Анны Меликян «Звезда», где Тина сыграла начинающую актрису, трогательную, нелепую. Оказалось, что Тина как артистка гораздо шире амплуа лирической героини. И вот на подходе новые роли. В сериале Меликян «Квартет» она играет скрипачку, которая на жизнь и английские струны зарабатывает проституцией. Музыка вообще Тинина страсть: «Я полгода назад стала учиться играть на виолончели, сейчас для съемок уроки скрипки беру, а будет время — научусь играть на бас-гитаре. Вообще-то у меня нет слуха, так что, наверное, я буду бездарным музыкантом, но надо ведь попробовать».
Режиссер «Интимных мест» Наталья Меркулова снимает Далакишвили в семейной комедии «Яна+Янко», а Резо Гигинеишвили готов приступить к съемкам серьезной драмы о современной Грузии. Тина нарасхват, хотя по профессии она ландшафтный дизайнер, а по-английски, как большинству грузин ее поколения, ей говорить легче, чем по-русски. «В Тбилиси, чтобы практиковаться, я читаю на русском книги, — улыбается она после съемки. — «Красную траву» Бориса Виана недавно закончила. Увидела ролик 1920-х годов, как он играет на трубе, влюбилась и захотела все прочитать. А некоторые стихи Бродского, например, «Я всегда твердил, что судьба — игра», мне на английском больше нравятся».
Сменив несколько работ от покраски машин и официантки («Любой опыт полезен») до садовника, в актрисы она попала случайно: соседка-визажист искала героиню для съемки в журнале. Девушку заметили, позвали в рекламу, а затем Резо Гигинеишвили, отсмотревший на кастинге пол-Тбилиси, предложил ей роль.
Этот год вообще богат на непрофессиональных актрис, в одночасье ставших звездами русского кино. Сексуальная Саша Бортич, вдумчивая Полина Гришина, искрящаяся Тина подкупили режиссеров и зрителей органичностью и правдой жизни. Дилетантов звали в русское кино и раньше, но в основном артхаусные мэтры: Герман, Муратова, Балабанов. Теперь и мейнстрим. «Кино становится другим, — объясняет Анна Меликян. — Камеры все меньше, скоро их начнут уже вживлять актерам в глаза, и это изменит язык кино. Документальное кино смешивается с игровым, и живые эмоции становятся ценнее тех, которые изображает актер».
«Часто профессиональные актеры играют как в последний раз, — приводит свои аргументы Гигинеишвили. — А люди ведь так себя не ведут. Если человек срывается, это уже выглядит неприличным. И мне нравится, что Тина больше скрывает, чем показывает. Так играли Любшин и Гурченко в «Пяти вечерах». Она притягивает, хочется докопаться до ее нутра, до сути, где сосредоточено что-то настоящее, искреннее и интересное».
Так что же у Тины там, внутри? Мечта, конечно. «Я была трудным ребенком, усидеть на месте мне помогали только рисование и мамины растения, за которыми я любила ухаживать. На ландшафтных дизайнеров у нас учат только в Тбилисской духовной академии, так что ботанику мы проходили наравне с катехизисом, а практиковались в монастырском дворике и городском парке. После диплома я мечтала поставить на площади куб из травы со стеклянным потолком, чтобы человек мог зайти туда, послушать в наушниках музыку, отдохнуть от города. Думала, все обалдеют от моего проекта, а никто не откликнулся. Потом я его показывала маститому ландшафтному дизайнеру из Сан-Франциско, ему понравилось. Так что, может, когда-нибудь я еще вернусь к этой затее. Хочется в Лондоне поучиться — говорят, английская актерская школа лучше американской. Я Голливуд не люблю, от их комедий мне грустно становится. Франсуа Озон, Мишель Гондри — другое дело. И фон Триер! Я когда Шарлотту Генсбур вижу, то дышать забываю. Она, типа, некрасивая, но для меня никого круче нет».
На предплечье у нее татуировка в виде орхидеи, на плече — снегирь. «У меня еще стрекоза на животе! Увидела в Вене в ботаническом саду и захотела себе такую. Думаю набить на шее ожерелье, но Резо до конца съемок не разрешает. Перед показом «Звезды» хотела замазать татуировки, а потом решила: хорошо смотрятся. Главное, чтобы платье в пол было и можно было мартинсы надеть. Для меня каблуки — ад. Обычно я ношу пиджаки, рубашки, джинсы и мужские ботинки. А еще обожаю винтажные платья в горошек. Даже если размер не подходит, все равно покупаю и любуюсь».
Она хочет жить в загородном доме с садом и огородом, где будут расти помидоры, огурцы и мята. Но пока обитает в небольшой тбилисской квартире с попугаем, пауком и богомолом, за которыми в Тинино отсутствие ухаживает старшая сестра. «Я всегда боялась пауков так, что, если видела его в ванной, две ночи не могла заснуть, — смеясь, объясняет Тина. — И я решила бороться с фобией. Сначала смотреть на него не могла, а потом друг прислал фотографию этого паука, снятую с очень близкого расстояния, где были видны глаза. Я посмотрела и подумала: а он милый. Пушистый и оранжевый».
— Словоупотребление в русской поэзии начала XX века
— Проблемы эргативности в языке
— Великолепный век: Марьям Узерли в роли Хюрем Султан и еще много интересного!
— Джордан Белфорт
— Сиенна Миллер